Читать книгу История моего преступления. Рассказы - Иван Карасёв - Страница 1

ИСТОРИЯ МОЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Как известно, любое преступление, кроме преступления против человечности, имеет срок давности. Меня вроде бы такие вещи не должны касаться. Я стараюсь быть человеком законопослушным, ну, если не считать таких мелочей, как превышение допустимой скорости на автотрассе. Даже на пустой парковке для инвалидов машину не поставлю. Хотя порой кажется, что питерские, как минимум, чиновники считают, будто у нас за рулём личного транспорта исключительно безрукие и безногие. Наверное, жива ещё генетическая память советских лет, когда им без очереди давали «Запорожцы». Стоить лишь взглянуть на разметку перед фасадом Исаакиевского собора. Мест двадцать – и все для обладателей инвалидного знака. И все пустые. Всегда! По-моему, проще было бы просто запретить стоянку.

Но не так давно мне всё-таки пришлось совершить правонарушение, не Бог весть что, конечно, как я сначала полагал, могло потянуть на хорошую административку. Не более. Позже выяснилось, грубо ошибался, оно давало право на заслуженный отдых в комфортабельной европейской тюрьме. Возможно, месяцев шесть таких неожиданных каникул в тёплых краях… за решёткой. А посему, несмотря на вновь обретённую страсть излагать на бумаге всё, что со мной происходит, я довольно долго молчал. А вдруг-таки оставил какие-то следы на месте преступления, и они, вкупе с моими добровольными «показаниями», способны привести меня на скамью подсудимых в той стране Евросоюза, куда каждую зиму езжу греть свои стареющие кости, в Португалии. Одно дело гулять вдоль океана, раскатывающего по прибрежной гальке пенные шапки волн, другое – выходить на прогулку по тюремному двору, окрашенному в такой успокаивающий серо-чёрный цвет, туда и солнечные лучи не всегда попадают. Две большие разницы. Но не выдержал, взялся за перо, то есть за ноутбук, хоть и не знаю, какой срок давности у такого рода проступков, надеюсь, что он уже прошёл, а посему и хранить в тайне случившуюся со мной историю более не намерен. Итак, приступаю.

Всё началось с ерунды. Нужен был теннисный корт. Казалось бы, странный вопрос, теперь их только в Урюпинске, наверное, нет, да и то не факт. Заплати и лети. Вопрос цены, не более. Сколько может стоить месячный абонемент на теннисный корт? Наверное, не маленькую сумму. Теннис – игра престижная и в самых бедных слоях общества не очень популярная. Например, мир знает только двух негров-теннесистов, и те – негритянки, правда, на мужских гормонах с милостивого разрешения WADA – сеструхи Вильямс. Хотя экипировка теннисиста довольно простенькая: ракетка и кроссовки «съедают» львиную долю инвестиций, а ведь затраты на них просто не сопоставимы с расходами на амуницию хоккейного вратаря, например. Поэтому для увлекающихся игрой в теннис, основная трудность состоит в том, что в отличие от футбола, даже для примитивной перепасовки не на счёт нельзя приспособить любую мало-мальски ровную площадку. Без сетки таким способом играть можно, позволь своему воображению представить линию на определённой высоте от поверхности – и все дела. Но вот поле должно быть не воображаемо гладкое, а хотя бы почти идеально выровненное. Иначе мячик отскочит не туда, куда он должен был прыгнуть, не туда, где ты его ждёшь, а туда, куда определит выбоина, которую он задел. И в этом случае игра в старинный вид спорта превращается не в соревнование, где побеждает сильнейший, а в банальную лотерею, где первый тот, кому сопутствует удача, кому, проще говоря, везёт. А это уже совсем другая игра, не теннис.

Соответственно, качество игры и степень получаемого от неё удовольствия напрямую зависят от состояния поля, а ведь его ещё найти надо. Вот в Питере оно у нас, можно сказать, под носом, на соседней улице, но там и цена не детская, центр города всё же: больше двух тысяч за час. Мой сын в зажиточном Лионе платит гораздо меньше. Есть в городе площадки значительно дешевле, но они, как правило открытые (это с нашим-то климатом!) или уж совсем далёкие, пока настоишься в пробках, всё удовольствие от игры улетучится. Вот и приходится платить, а что делать?

На Мадейре, где мы проводит каждую зиму месяца полтора, люди живут по-другому. Это в России капитализм со звериным оскалом рынка, который определяет всё: цена-качество, упаковка-содержание, таблетки или больница. На тихом атлантическом острове не так. Там на туристической тропинке могут лежать два начавших чернеть банана и бумажка с надписью «один евро». Можешь положить монету, а можешь и проигнорировать ценик, хозяин не обидится, всё равно не знает, что с ними делать, с ягодами этими тропическими. Вниз, до магазина их ещё довезти надо. В общем, на острове все не так просто, хотя будь просто, не было бы этого рассказа. Я сейчас вам его и поведаю.

Когда мы увлеклись теннисом со всей остротой встал вопрос о том, как же мы без него проживём на Мадейре? Ведь мы так привыкли два-три раза в неделю как собачки бегать за удирающим мячом, тянуться к нему изо всех сил потерявшим юношескую гибкость телом, преграждать ему путь своей туго натянутой ракеткой, на сильном выдохе отправлять жёлтенький комок через сетку и испытывать неописуемое удовлетворение от настильного падения резаного мяча в дальнем от соперника углу. Врёшь, не возьмёшь! Как же без этого?

Стали мы думать, вспоминать, «Эврика! – первым нашёлся я. – Перед гостиницей «Dom Pedro» (то есть не дом, а дон Педро по-нашему, по-русско-португальски) есть корт, огороженный высокой сеткой. Вот туда нам и надо!»

Корт явно принадлежал отелю. Откладывать дела на потом я не люблю, поэтому тут же включил скайп и позвонил в отель. Ответ обескураживал. «Нет, посторонним нельзя, только для наших постояльцев…. За деньги? – Тут была пауза и со вздохом сожаления, – нет, тоже нельзя, нужно, чтобы корт был всегда в распоряжении наших гостей!» Каких гостей, подумалось мне в тот миг, долгими зимними вечерами, которые на Мадейре начинаются после шести, в огромной, пятнадцатиэтажной гостинице горит, дай Бог, десяток-другой окон. «Ладно, – решил я, – договорюсь на месте, по телефону боятся попасть на проверку, а там придумают что-нибудь, дойду до управляющего наконец, лишних денег в гостинице, кажется, нет». Действительно, я посчитал в уме, если, как и у нас, брать по тридцать евро за час, то за наше пребывание они могли бы на ровном месте заработать тысчонку, а это для Мадейры деньги.

Нет, существовал ещё один вариант: несколько раз в неделю на автобусе можно съездить на другой корт. Там настоящий капитализм в нашем, российском, духе, главное – заплатить. Но в такие дни пришлось бы отказаться от пляжа, а это в планы совершенно не входило. Зачем тогда летать к тёплому морю? Можно до потери пульса стучать по мячу в нашем теннисном клубе, дешевле выйдет!

Итак, на следующее утро после прилёта на затерянный в океане остров я побежал в гостиницу «Dom Pedro». Даже не позавтракал толком, не зашёл с большими хозяйственными сумками в любимый (потому что совсем рядом) гипермаркет «Continente». Нет, едва утренний чай достал дно моего желудка, как я уже обувался. «Куда ты, не поев?» – только и успела осведомиться Юля. Ответ её удовлетворил: «А-а-а, понятно!» Ей тоже очень хотелось продолжить занятия спортом, так внезапно ставшим любимым, то есть единственным, совсем как мужчина у женщины, если она, конечно, не гуляет на стороне.

Ноги быстро привели меня на парадную набережную нашего мадейранского городка. Предательское желание окунуться в бодрящую, семнадцатиградусную, декабрьскую водичку едва не сорвало мои планы, но я повернул не налево, в сторону пляжа, а направо, туда, где высилась жёлто-коричневая громада отеля.

Гостиница эта была построена в семидесятые годы, и с тех пор не подвергалась никаким переделкам. Интерьер выполнен в цветах детской неожиданности, в фойе всё имперско-монументальное, таким воображение рисует никогда не виденное мной внутреннее убранство дворца съездов нацистской партии в Нюрнберге. Рука сама тянется вверх в приветствии: «Хайль, Педро!» Впрочем, до недавнего времени пожилые немцы составляли основную массу клиентов отеля, может он и строился в расчёте на их вкусы?

На рисепшене я повторил свой вопрос. Ответ не порадовал меня ничем. Тот же самый дискурс от безразличного, с лицом человека ещё вчера уставшего от жизни, но по должности приветливого, дежурного рисепциониста. На следующий вопрос «Как можно увидеть управляющего?» ответ был тоже обескураживающим:

– Он по таким вопросам не принимает!

– А по каким принимает?

– Не клиентов – ни по каким!

– А кто принимает? – хотелось добавить, – ну хотя бы во внутрь?

– Кроме нас, никто!

«И много ж вы приняли вчера, сударь», – мелькнуло в голове. Но всё же огляделся, тщетно пытаясь найти того, кто ещё входит в понятие «нас». Видимо, человек с помятым лицом был очень высокого мнения о собственной персоне.

На следующий день я повторил попытку, задал тот же вопрос рисепционисту из другой смены. С таким же успехом. И третья попытка окончилась с тем же результатом. Полный идиотизм: дежурные на стойке явно не желали заморачиваться вопросом, не входящим в круг их прямых обязанностей, к вознесённому до уровня Президента управляющему никто близко не подпускал, никакого нашествия, как обычно, клиентов не замечалось, корт пустовал при наличии людей, желавших его использовать по назначению и готовых платить. Единственным посетителем теннисной площадки был дворник, время от времени сметавший там опавшие листья. Неужели корт построили для него? Как известно, мести листву куда приятнее на ровном месте, чем на ступеньках лестницы, ведущей к морю.

Так бы и продолжалось всегда, не познакомься мы случайно с двумя семейными парами переселившихся в Германию русских немцев. Очень приятные люди, весёлые, компанейские и, самое главное, постояльцы того самого отеля «Dom Pedro». Поэтому я осторожно осведомился у самого из них спортивного на вид, как он относится к большому теннису. Выяснилось: никак, никогда не держал в руках ракетки. Но попробовать не прочь, тем более, что в настольный вариант этого вида спорта играет регулярно. Тогда я задал следующий, гораздо более шкурный вопрос: «А можно ли в таком случае, мне, то есть нам четверым поиграть с ним?» Дети у нас тоже иногда проявляют интерес к теннису. Такой вот скромненький вариант обойти запрет: один законный пользователь корта приглашает сразу четырёх посторонних. Я был почти уверен в провале, но получилось! Оказалось, можно! Буква закона соблюдена, клиент ведь должен иметь право пользоваться кортом, вот он и имеет его! А как, с кем, это уже никого не волнует. Хоть роту солдат приводите на построение.

Теперь с новым знакомым Витей мы играли практически каждый день. Но, к сожалению, рождественские каникулы коротки, и почти сразу после Нового Года наши немецкие приятели улетели с тёплого острова в дождливо-зимнюю Германию. Мы потеряли такого человека со всеми удобствами, то есть с теннисным кортом в придачу. Последний, как и раньше, оставался недоступным для нас. Сразу стали задумываться о другой, дальней, площадке, не рвануть ли туда на автобусе, жертвуя пляжным отдыхом? Не хотелось бы, лучше и того и другого, и можно без хлеба, то бишь без автобуса.

Однако везение в тот сезон не оставляло семью из далёкого Петербурга. Когда мы решились-таки, сбегав утром искупаться в море и сразу рвануть на дальний корт, то на пути с пляжа встретили очень энергичную на вид женщину лет семидесяти с крашеными в ярко-рыжий цвет волосами. Усмотрев ракетки на наших плечах, она радостно воскликнула что-то на немецком и, чуть ли не хватая Юлю за рукав: «Сеньора, Сеньора!», перешла на португальский. К нашему удивлению она предложила поиграть в теннис.

– Где? – удивлённо спросила Юля.

– Там! – махнув рукой в сторону всё той же гостиницы, не менее удивлённо ответила дама.

– Но это же только для клиентов отеля, – разочарованно заявила Юля.

– Да, но там ведь нет замка, – без тени смущения парировала женщина.

Замка, действительно, не было. И, как сообщила наша новая партнёрша по игре, никогда не было. Заходи и пользуйся. Это она уже сказала по-русски, когда вырвавшийся возглас удивления выдал мой родной язык. Оказывается, Эрика, как звали новую знакомую, до выхода на пенсию работала в Германии учительницей русского языка, и вообще прошла очень неординарный жизненный путь. Родилась в Венгрии, папа – немецкий солдат, мама венгерка, уже в юности Эрика перебралась на родину отца, где жила и работала, а почти в пятьдесят лет вышла замуж за тамошнего португальца с Мадейры. Через пару лет после свадьбы муж от чего-то скончался, а Эрике достался уютный домик на острове, где она и проводила самое холодное время года и при каждом удобном последние лет двадцать случае, совершенно не пытаясь замаскироваться под клиентку отеля, играла на гостиничном корте.

В тот день удобным случаем оказались мы. С тех пор мы тоже стали, как Эрика, в меру своих сил бороться с бессмысленной пустотой на площадке для игры в теннис. Сначала опасливо оглядывались в момент проникновения на огороженную высокой решёткой (чтобы мячи не улетали) территорию – а вдруг из-за угла выскочит грозный сотрудник гостиницы и, ткнув пальцем в табличку «ONLY FOR DON PEDRO GUESTS», вызовет полицию. Потом более смело, а через неделю мы даже не обращали внимания на выходивших иногда покурить работников гостиничного бизнеса. Мы играли, они смотрели, такое небольшое развлечение у них появилось. Местный Уимблдон с правом бесплатного просмотра. И никогда никто и не думал вспоминать то, что они нам заявляли на рисепшене. Там они были при исполнении, здесь – на законном перекуре. На этом прелестном острове, многое происходит именно так. По-русски это называется пофигизмом: если какой-то непорядок можно просто не заметить, то лучше так и сделать. Зачем создавать себе лишние проблемы? Посторонних, иностранцев иногда это раздражает, но в данной ситуации, такая неоднозначная особенность местной жизни нас вполне устраивала.

Вообще тот теннисный стадиончик оказался чрезвычайно удобным местом для активного отдыха. Внутри высокой решётчатой загородки к корту примыкала волейбольная площадка, и пока взрослые забавлялись с маленьким жёлтым мячиком, дети перебрасывали друг другу мяч побольше. Правда сетка у них была порвана и здорово болталась на ветру, а наш корт «украшали» небольшие, но весьма чувствительные в игре ямки. Однако ни то, ни другое не мешало нам весело и с пользой проводить там время. Пару раз мы даже любезно уступали корт приходившим поиграть постояльцам гостиницы. Они скромно открывали калитку, садились на длинную, во всю площадку бетонную скамью и стеснительно пряча за спинами дешёвые, видавшие виды ракетки из гостиничных запасов, молча ожидали, пока местные старожилы в нашем лице закончат свои игрища. Ни разу ни один гостиничный деятель не проводил своих клиентов до площадки и не попросил нас, мягко говоря, подвинуться. Зачем, спрашивается? Сами разберутся. Однажды мы даже милостиво согласились принять в нашу теннис-компанию двух молодых минчан, купивших путёвки через польское агентство.

Так прошёл первый теннисный сезон на Мадейре, ничего не изменилось и на следующий год. Мы так же нагло, совсем как настоящие хозяева острова, приходили, раскладывали свои вещи и начинали стучать ракетками. Однако как-то мы натолкнулись на конкурентов: площадка была занята местными португальцами, имевшими такое же отношения к гостинице «DOM PEDRO», что и мы к отелю «Георг Пятый» на Елисейских полях. Естественно, мы не могли пожаловаться на них рисепционисту, пришлось заняться делёжкой времени и чужой территории. Так в своё время колонизаторы «межевали» Африку: «Тебе до этой черты, а мне – то, что за ней». Получилось, и по-прежнему всё шло хорошо: завтрак, купание и пляж до обеда, если погода позволяет (всё-таки стояла настоящая мадейранская зима, и местные жители в тёплых куртках выходили к морю смотреть, как в такую холодину купаются сумасшедшие туристы). Потом дневная трапеза и теннис да волейбольные забавы. Для разнообразия можно ещё оттопыриться в местной столице или сходить в поход по туристским тропам. Красота. Казалось, так будет всегда.

Но перед третьим теннисным сезоном, в августе, разведка донесла: корт закрыт, на калитке висит большой амбарный замок. Новость, мягко говоря, огорчительная, однако хотелось верить, что это временная мера, на период сезонного наплыва туристов. Возможно летом «DOM PEDRO» бывает в том интересном для любого отельера положении, когда свободных мест нет, и тогда надо думать о максимальном количестве развлечений для клиентов. Вот и показали нахальным безбилетникам вроде нас большой железный кукиш. «Зимой откроют, – успокаивали мы себя, – зачем им каждый раз спускаться из отеля вниз, распахивать скрипучие, ржавые ворота загородки жаждавшим размяться беганием за мячиком клиентам, потом опять идти закрывать. Нет, это не в мадейранских привычках!»

Надо сказать, что на Мадейре местный люд не замечен в большой любви к труду. Трудоголиков там мало, не Германия. Нет, на склонах окрестных вершин последние островные крестьяне при помощи самого примитивного инвентаря каждодневно воюют с горами на своих узких огородиках-террасках. Зато в городах, особенно в небольших, народ больше любит поболтать за чашкой кофе в многочисленных уличных кафе или просто собраться кучкой на пятачке около церкви и перетирать городские и островные новости. Что касается каких-нибудь дел, то самое расхожее словечко «amanha» – аманья, завтра. Наверное, это принцип жизни, зачем делать сегодня то, что можно успеть выдать на-гора завтра, послезавтра и так далее.

На врождённое стремление мадейранцев, как бы это помягче выразить, экономить собственные силы мы и рассчитывали. Увы, просчитались. Опять, как и два года назад, первым делом я побежал не на песчаный пляж, купаться, не в магазин за португальским вином, а к заветной загородке с двумя сетками, теннисной и волейбольной. Но обе калитки были примотаны цепью к решётчатой ограде и зафиксированы в этом положении замками. Просить в гостинице ключ, предложить пользоваться незамысловатым спортивным сооружением за деньги было бесполезно. Только засветишься. Августовская разведка тоже, как и я в своё время, попробовала. И с тем же результатом. Ответ известен заранее: «Таково предписание. ONLY FOR DON PEDRO GUESTS».

Что делать? Извечный вопрос русской интеллигенции предстал перед нами неожиданной стороной. Просвещение народных масс и революция исключались. Какое хождение в народ в виде чтения экономического ликбеза персоналу отеля, безразличному ко всему, кроме лишней чашечки «бики» (эспрессо по-местному)? Бунт? Силы явно неравны, на стороне гостиницы хорошо организованные стражи правопорядка в виде десятка местных полицейских пусть и предпенсионного возраста, но с наручниками на ремне. Оставалось одно – тщательно спланированное преступление против частной собственности. Незаметно, лучше ночью, откусить цепь специально приобретённым инструментом и бросить всё цепно-замковое хозяйство в ближайший ручей. Его воды бурлили совсем рядом с ограждением площадки. Конечно, существовал риск, что на следующий же день повесят новое, более совершенное запорное устройство, но, полагаясь на свою веру во всепобеждающий пофигизм мадейранцев и, прежде всего, работников гостиницы, я считал, что таким образом хоть пару недель нам удастся попользоваться заветной площадкой.

Когда идёшь на преступление, надо знать, чем рискуешь, что тебе грозит. Во всяком случае так делают умные или осторожные преступники. Это мы знаем из фильмов, помните Георгия Вицина в роли Труса в «Операции Ы»? Он внимательно проштудировал соответствующие статьи Уголовного кодекса и зачитывал их своим подельникам. Только те его не послушались, а зря, как оказалось. В наше время необязательно покупать толстую книжку в магазине «Юридическая литература», сейчас есть интернет. Но я решил не пугать себя раньше времени. В худшем случае придётся заплатить штраф, возможно немалый, но рискнуть стоит. Для начала надо обзавестись инструментом. Те, кто читал детективы знает: чтобы не засветиться, нарушитель закона не должен покупать орудие преступления там, где его знают и потом вспомнят. Например, если очень надоела злая соседская собака, то нельзя приобретать мышьяк для неё в ближайшем сельпо. Потом ведь вся деревня будет обсуждать неожиданную смерть доставшей всех суки, и кто-нибудь обязательно припомнит покупку вами отравы для крыс. Потом жди мести соседа, а в моём случае – прихода полиции с вопросом: «А покажите же нам эту штуку, которую вы намедни купили в лавке скобяных изделий?» Предвидя такой ход событий, я настроился на поездку в большой строительный супермаркет, километрах в пятнадцати от нашего городка. Но это предполагало наличие времени, а его-то как раз не было, уж больно хорошей выдалась погода в тот, первый, день пребывания на прекрасном острове, хотелось использовать её по максимуму после питерского дождливо-снежного декабря.

На следующее утро воцарилось ненастье: целый день, почти не переставая, моросил дождик. Казалось бы, очень удачный момент для поездки в строймаркет. Но пришлось всё время посвятить тому, что не было сделано накануне: устраивать наш быт, закупать еду и заниматься разными административными вопросами, например, три раза сходить в банк, потому что всякий раз для совершения необходимой операции чего-нибудь не доставало, сразу огласить весь список требуемых бумажек банковский служащий почему-то не мог, да и зачем: на Мадейре никто никуда не торопится, это золотое правило тамошних жителей.

Поэтому в шесть часов вечера я не выдержал и, нарушив все правила большевистской конспирации, купил мощный болторез в ста метрах от нашего дома. В маленьком магазинчике строительных материалов с хозяином в роли единственного продавца имелось всего два инструмента нужного типа, я выбрал самый большой, с семидесятипятисантиметровой ручкой. Чем длиннее рукоятка, тем мощнее рычаг, тем более толстый предмет можно искромсать на кусочки. Продавец слегка удивился моему выбору, но вида не подал. Хоть я ему не представлялся, но, как и половина города, он прекрасно знал меня в лицо и догадывался, что я не работаю на стройке. Трудно быть занятым в строительстве и проходить с маленькой ватагой детей и пляжными полотенцами мимо его лавки раза четыре в день. Да и людей с моим типажом там не так много: высокий, волосатый, бородатый и не брюнет к тому же. Ну и что, я и раньше покупал у него отвёртки, плоскогубцы и прочие необходимые в хозяйстве штучки, одной больше, одной меньше, мало ли для чего она мне понадобилась. Мадейранцы люди скромные и лишних вопросов не задают, особенно чужакам.

Болторез обошёлся в сорок три с половиной евро. Дороговато. «Будет обидно, – размышлял я, – если сразу повесят новый замок». Можно сказать, я поставил эту сумму на местный пофигизм. Тотализатор по-мадейрански.

Приобретя орудие преступления, я наконец решил изучить юридическую сторону вопроса, всё равно, деньги заплачены, обратной дороги нет. Так я считал пока не добрался до соответствующих статей португальского УКа. Мои скромные познания в языке не дали возможности разобраться досконально в степени наказания за то, что я собирался натворить. Но никакой не штраф, это стало ясно сразу, за порчу чужого имущества меньше одно месяца тюрьмы не нашёл, за незаконное проникновение на территорию, принадлежащую иному лицу увидел цифирку «три» (в смысле месяца) и захлопнул ноутбук. Расстроенный, выпил пару бокалов вина и лёг спать. Утро вечера мудренее.

Но утро наступило рано. Ему предшествовал беспокойный сон, в котором я всё время убегал, то от матерящихся почему-то по-русски сотрудников гостиницы, то от полицейских, размахивавших винтовками Мосина с примкнутыми штыками. В два часа ночи проснулся, меня слегка потрясывало, на лбу проступил холодный пот. Рядом безмятежно сопела носиком жена. Она тоже очень хотела играть в теннис, даже во сне иногда подавала мячик, только почему-то чаще всего ногой. Обычно я принимал удары и отодвигался. В этот раз очередной пинок сподвигнул меня на решительные действия. Я встал, одел штаны, в которых вылетел из Питера, а на Мадейре носить не собирался, слишком тёплые, демисезонную куртку с капюшоном (тоже наряд не для островного климата), а на шее повязал забытый старшим сыном мужской платочек. Прихватив болторез, двинулся к корту. На полдороге остановился, натянул платок на лицо, оставив открытыми только глаза. Своего рода балаклава получилась.

Наверное, если бы меня увидел кто-нибудь со стороны, то неминуемо должен был испугаться. Высокий мужик, спрятавший лицо под капюшоном и какой-то тряпкой, вооружённый огромной, явно режуще-колющей штуковиной в правой руке. Согласитесь: встретить такого кадра в темноте не очень приятно. К счастью, в третьем часу ночи улицы небольшого мадейранского городка были пустынны.

Около корта тоже никого не было. Я быстро раздвинул рукоятки болтореза, его хищный клюв раскрылся. Следующим движением захватил одну ячейку цепи и сомкнул резцы: разъединённые концы калиточных кандалов упали на землю. Оставалось выдернуть всю цепь и вместе с замком бросить её в ручей. Сделано, та же самая участь должна была постигнуть цепь на второй калитке, но в спешке (ой нелегко в первый раз идти на уголовщину) я забыл кинуть её в воду. Быстро огляделся: никого, камер тоже не было – этот вопрос я изучил заблаговременно. Всё, теперь домой, отойдя метров на сто, сорвал свою импровизированную балаклаву и засунул её в карман.

Дома для снятия стресса опустошил пару-тройку бокалов вина и завалился в кровать. Рядом по-прежнему посапывала ничего не подозревающая жена. Теперь оставалось ждать: верно ли я сыграл в тотализатор, правилен ли мой расчёт на мадейранский пофигизм.

На следующее утро мне очень не терпелось «обновить» площадку, но Юля охладила мой пыл: «Надо подождать пару дней, а то они сразу поймут, что замки – наших рук дело». Логично. Ещё лучше, если другие желающие опробуют покрытие корта до нас. Тогда легче будет отболтаться, мол, тут у вас все делают, что хотят. Главное, чтобы не повесили новый замок. По два раза в день я бегал к теннисно-волейбольной загородке и с удовлетворением отмечал, что вход свободен. А брошенную на месте преступления цепь кто-то, скорее всего, дворник подобрал, чтобы не путалась под ногами. Короче, иди и играй. Однажды даже заметил, как двое гостиничных о чём-то говорили, махая руками в сторону распахнутой кем-то калитки. Но, видимо, разговорами всё ограничилось. Потому что и на третий день после моего преступления, когда мы, наконец, решились поиграть часок, и на четвёртый, и на пятый, и на все последующие, в системе закрывания калиток ничего не изменилось: чтобы открыть достаточно было сдвинуть щеколду.

Сначала мы немного остерегались грозных запретительных окриков гостиничных работников, потом, снова осмелели и, совершенно спокойно раскладывали свои вещи на бетонной скамейке, переобувались и приступали к игре. Порой приходили с детьми, вчетвером, а когда подтянулись мои старшие сыновья, ходили и вшестером: играли по очереди, четверо на поле, двое отдыхают. Как и прежде за нашей игрой порой наблюдали курящие сотрудники гостиницы. Иногда появлялись постояльцы, снабжённые гостиничным инвентарём и терпеливо ждали, пока мы доиграем. Ничего не изменилось, и только болторез напоминал о том, что полуторамесячный абонемент обошёлся в сорок три с половиной евро. Совсем недорого, задаром. Можно сказать, эквивалент полутора часов аренды крытого корта в Питере. Один час в городе на Неве, как месяц на Мадейре. Неплохое соотношение. Странные люди эти мадейранцы, вместо того, чтобы на законных основаниях стричь купоны из воздуха (корт-то всё равно простаивает), они толкают вполне себе законопослушных людей на противоправные действия.

И тем не менее моя ставка на островной пофигизм полностью оправдалась, похоже, никто не задумался о новой, более совершенной системе запирания площадки. То есть в этот тотализатор я выиграл. Оставалось только гадать, что ожидает нас в следующий приезд? Время регулярного зимнего сидения на Мадейре неуклонно приближается каждый год. Неужели всякий раз придётся снова пускать в дело специально приобретённый инструмент? Если что, он ведь наготове, но потом я опять буду молчать, не признаваться, выжидая, пока не истечёт срок давности. Как хорошо, что он существует в уголовном праве!

P.S. Прошёл год. Мы снова приехали на Мадейру. Снова встал вопрос корта. Он оказался закрытым. На этот раз грамотно, не на дурацкую амбарную висюльку на цепи, а на врезной замок. В калитках, как показал осмотр места, для этого была специальная щель. Почему сразу так не сделали? Вскрыть такой замок может только человек с дрелью или профессиональный взломщик. Я квартиры не грабил, сейфы не вскрывал. И вообще не сидел, не привлекался и т.д. Мой вариант – высверлить дрелью личинку, но покупать этот инструмент в дополнение к болторезу не стал. Непозволительно много времени пришлось бы возиться. Застукают. Нет, можно, конечно, тем же болторезом проделать широкое отверстие в окружающей корт рабице. Но это уж слишком. И некрасиво, и не совсем безопасно для играющих, и порча чужого, к тому же полезного, в отличие от идиотской цепи, имущества.

Пришлось уповать на здравый смысл гостиничного менеджмента. И он его обнаружил! Я, правда, подошёл издалека. Позвонил в отель через скайп, чтобы моего номера не было видно. На всякий случай, вдруг всё же придётся что-то предпринимать. Однако, не пришлось, и надеюсь, не придётся. На вопрос можно ли играть не постояльцам «DOM PEDRO», ответили да, пять евро в час. И всего-то! Да мы рады вам платить! Лучше так, чем этак! Вот и играем в этом сезоне на совершенно законных основаниях. Но одна мыслишка свербит у меня в голове: а если бы я не срезал в прошлом году цепь, было бы по-прежнему нельзя? Даже за деньги? Может от некоторых преступлений бывает польза для всех?

МАДЕЙРАНСКИЙ БЕЛЫЙ ДОМик

«Мы идём тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнём».

В.И.Ленин «Что делать?»

Мы шли тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы были окружены со всех сторон горными вершинами и зияющими пропастями, и не все из нас осмеливались смотреть вниз. Такая получилась адаптированная цитата из творений Ильича. Нас ведь так кормили его произведениями, что до сих пор изрядно продырявленная память воспроизводит кое-что. Ленин под словом «мы» имел в виду, естественно, большевиков. Но в данном случае, мы – это группа из четырёх взрослых (две семейные пары) и троих детей самого компьютерного возраста. Дети с трудом переносили этот вынужденный отрыв от увлекательных стрелялок и ходилок, но выбор у них отсутствовал. До определённого возраста, как известно, часто трудно понять зачем нужно себя истязать подобными мероприятиями, когда можно с большим комфортом сидеть дома перед ярко подсвеченным монитором волшебного ящика и жевать печенье.

Нашей целью был не коммунизм, как у соратников Ленина, а таинственный белый дом на прибрежной скале. Да не дом, а домик, небольшенький такой, но загадочный, на нём обрывался не самый простой туристический маршрут острова. Дорога была нелёгкой, порой под ногой какой-нибудь камешек предательски шатался и укатывался, хочется сказать в бездну, ну не совсем, однако человеку хватило бы и этого. То справа, то слева от тропки «вырастали» крутые обрывы и глубокие ущелья.

Присутствие детей не добавляло морального комфорта, я весь издёргался, окрикивая старшего, ну а нашего младшего, способного иногда, забыв обо всём на свете, погнаться за бабочкой, просто старался по возможности держать за руку. Ширина протоптанного туристами пути не всегда позволяла это. Зато по ходу открывались прекраснейшие виды прибрежных скал, о которые в бессильной ярости разбивалась океанская волна то небесно-голубого, то бирюзового цвета, завораживали глаз панорамы загадочных бухт, окружённых горами с трёх сторон. Стоишь, смотришь туда и думаешь о вечном. Ведь точно так же бесновались здесь волны и десять тысяч лет назад, точно так же они будут бурлить ещё через десять тысяч лет. Когда-то тут могли высаживаться частенько наведывавшиеся на Мадейру французские пираты, когда-то к здешним берегам приставали почти исчезнувшие ныне островные рыбаки. И всё это было практически под ногами: ещё шаг и нога нащупает пропасть. Но нет, видовая площадка огорожена, хотя подходить к самому краю порой страшновато. Там настоящий, на 90 градусов пятидесяти-шестидесятиметровый обрыв.

Но белый домик был всё же главной целью. Во всяком случае, так хотелось думать. Очень рвались мы пройти весь путь. Тем более, что временами дорога становилась легче, и голова не кружилась при одном взгляде вниз. По этим местам уже ходили, а последняя точка оставалась недостижима, то дети запротестуют, мол, пойдём назад, ничего больше интересного нет (как будто только что они считали, что лазание по горным тропкам – это самая весёлая часть их жизни), то не выдерживали нервы при виде очередной расщелины, то ещё что-нибудь. Посему в тот день никакие протесты младших членов нашего сообщества не могли переменить твёрдого решения взрослой части коллектива добраться до самого конца этого горного терренкура. Дети понимали и, похоже, сопротивлялись только для приличия, чтобы взрослые ещё раз на них обратили внимание и вспомнили, что переходный возраст таки начался.

Наши друзья и товарищи по походу оказались там впервые, но тоже увлеклись идеей добраться до загадочной постройки, к которой сквозь горы и ущелья усердно пробивались туристы. Иногда казалось, что не красоты мадейранской природы больше всего привлекают людей на эту часть острова, а именно желание дойти до одинокого белого домика и открыть там для себя что-нибудь интересное. Люди ведь всегда стремятся познать неизведанное. Такова наша натура, она толкает нас на всякие безумства, которые зачастую двигают прогресс вперёд.

Конечно, грамотные люди в случаях, подобных нашему (всё-таки заветное строение – не Terra Australis Incognita) могут найти информацию в муниципальном туристическом офисе, но тогда исчезнет интрига. Поэтому мы даже не задумывались о таком прозаичном подходе к решению загадки белого домика.

Нещадно, даже для Мадейры совсем не по-январски, палило солнце. Пот лился ручьём с лица и спины. До камней потемнее нельзя было дотронуться, не рискуя слегка поджарить пальцы. Мы этого не делали, человечину не едим. Лёгкий морской бриз сделал бы прогулку более приятной, но даже малейший намёк на ветер полностью отсутствовал. Дети осмелели и стали более настойчиво предлагать развернуть стопы в обратном направлении. К тому же все запасы воды они выпили за первые минут двадцать путешествия, и чувство жажды придавало им большую уверенность в своей правоте. Но взрослые оставались непреклонны: «Там, в белом домике, мы купим вам воду и не только! Наверняка будут какие-нибудь лёгкие закуски и сладости с кока-колой. Так что терпите – ещё совсем немного, и мы у цели!»

Однако к загадочному строению мы приближались медленно, во-первых, часть группы явно подутомилась, во-вторых, местами наша дорожка становилась настоящим горным серпантином, и сто метров по прямой превращались в полкилометра штурма горных перевалов. И это многовато для нашего не очень сильно подготовленного к таким походам коллектива. Однако упорства нам не занимать в некоторых случаях, особенно когда дело касается еды и питья.

Пить хотели все, но кто-то терпел, а дети начали откровенно ныть, пришлось утешать их обещаниями и расписывать виртуальный ресторан, от возможности присесть в котором уже не отказался бы никто из нас, даже самые стойкие.

Мы были преисполнены оптимизма, но вдруг кто-то из детей высказал неожиданно здравую, но крамольную мысль: «А как они туда возят продукты, ведь не по этой узенькой тропинке, тут даже на велосипеде не проедешь!»

Все задумались, действительно, как? Другой дороги не было, а вьючных осликов мы в этих благословенных краях не встречали. И в этот момент самый зоркий из нас разглядел чуть ниже домика микро-бухту, а в ней катерок – он явно собирался отчаливать. Ну вот она разгадка, всё гениальное просто – еду доставляют морем. Мы повеселели, а некоторые уже явно представили холодное пиво в больших бокалах. Такую янтарного цвета жидкость с пенной шапкой, прекрасно помогает страждущим в жаркие дни.

Ну вот последний рывок, и мы наконец-то у цели, вот долгожданный белый кабачок, сейчас нас там напоят и накормят. Мы всё-таки это сделали и можем гордиться собой и своим упорством. Правда, при ближайшем рассмотрении заветный домик потерял свой привлекательный белоснежный цвет и внезапно стал банально серым, из обычного местного камня. Белым его делали лучи яркого южного солнца. Но мы совершенно не расстроились. Серый, так серый, какое нам дело до колера. Домик – наш, остаётся только с видом гордого римского императора триумфально войти туда и с комфортом развалиться на мягких креслах. Но оказалось, что неожиданные хамелеоновские качества строения явились лишь прелюдией. Сначала мы слегка насторожились, когда заметили человека, выходившего из посеревшего домика не с пивом или лимонадом, а явно с какой-то продукцией полиграфической промышленности. Однако успокаивало наличие террасы с деревянными скамейками и столами. Значит, думалось, мы были правы – это всё-таки заведение общепита, не ресторан, конечно, но кафе-закусочная, что-нибудь в этом роде.

Но настоящее разочарование ждало нас внутри: там, на нескольких стеллажах «скучали» тяжеленные альбомы. В них демонстрировались красоты острова, которые мы только что наблюдали вживую. Казалось бы, такие вещи нужно продавать в городе, дабы привлечь туриста в эти самые красоты. Среди альбомов и пары наименований книг нигде даже не пыталась спрятаться маленькая бутылочка воды! Только несколько одиноких футболок с видами острова. Но ведь их не выпьешь! Зачем нужна дорога, если она не ведёт к точке общепита? Не правда ли, ведь нынче такой главный лозунг туриста? А на террасу, оказывается, нужно приходить со своей едой. Очень практично – на каждого по два литра воды и бутерброды. Нет, существуют рюкзаки, но мы наивно полагали, что иногда в современном мире можно обходиться без них.

За конторкой в углу скучал молодой человек с отсутствующим лицом. Он даже не пытался заметить наши страдания, видимо, прекрасно понимал их причину. Тогда я, как более-менее (менее, чем более) говорящий на абсолютно всех языках данного острова, то есть на английском и португальском, осмелился обратить на себя внимание и спросил у «хозяина» лавки, а нет ли у него бутилированной воды на продажу. Вопрос оживил человека, и он, немного оглянувшись по сторонам, ответил: «Вообще-то нет, но для нас найдётся одна, даже по сходной цене, всего пять евро за 0,6 литра!» В местных магазинах такие ёмкости уходят за 30-60 центов. Но нам было не до торга, умоляющие взгляды младшего поколения обеспечили победу хитрого деляги. Взрослым воды не досталось. Даже наши дети, помешанные на вопросах гигиены еды («Это уже кто-то кусал!»), не вспомнили о необходимости пить только из индивидуальной посуды, с горла выхлестав свои доли в один приём. Не обошлось без претензий, вроде «он выпил больше!», но мы умеем разруливать подобные ситуации.

Поход удался, узнали много нового и возвращались из «белого» домика среди захватывающих дух ущелий и величественных скал, изумрудных бухт и пляжиков с чёрной галькой. Усталые, мы брели восвояси с изрядным чувством жажды и полные впечатлений. Самое сильное, конечно, оставил молодой человек за конторкой.

Выводы сделали: иногда полезно наводить справки, особенно, когда ты на Мадейре, потому что интрига может выйти боком. Белый домик может оказаться вовсе не белым. С тех пор в походы ходим, только заправившись предварительно справочной информацией. Знание – сила.

НОВАЯ ПОРТУГАЛЬСКАЯ РЕЛИГИЯ

В Португалии футбол – это религия. Иногда кажется, что он успешно заменил в общественной жизни патриархальное католичество. Во всяком случае, новостные программы никогда не уделяют столько времени освещению, например, христианских праздников, как показу и комментированию главного действа современного зомбоящика – футбола. Куда там американо-китайским торговым войнам, куда там войне в Сирии, не говоря уже о такой ерунде как дело Скрипалей, вот матч Бенфинка-Порту – это событие! В главном выпуске национальных новостей его будут обсуждать, пересматривать, обсасывать минут пятнадцать. И только потом пойдёт информация об эпидемии гриппа, о забастовке медсестёр, об очередном посещении престарелого Президента страны очередной школы или ассоциации друзей собак. Поэтому в Португалии, ну, во всяком случае, на Мадейре нет такого понятия «спортивный бар», там они все спортивные, и транслируют понятно какой вид спорта, не хоккей же, о существовании его здесь некоторые даже не подозревают.

Футбол – это главная страсть португальцев, в детском возрасте гоняют мяч все, в юношеском – даже слушатели Духовной семинарии в столице Мадейранской автономии. Несколько раз в неделю своей буйной игрой с непременными криками радости и горести, а также (О Боже!) бранью низшего ценового уровня, никак не вяжущейся с их пока ещё невысоким, но уже кое к чему обязывающем, саном, будущие священники мешают покою жителей соседних домов. Только взрослые играют мало, они больше отдают себя этой страсти сидя (или стоя у барной стойки) перед экраном телевизора.

Что уж говорить о болельщиках! Во время просмотра матча они забывают о жёнах и детях, о работе и об отдыхе – они «болеют». Женщины, кстати, тоже, хотя меньше, всё же, что ни говори, а кому-то домашним хозяйством заниматься надо. А сколько времени уходит на послематчевые разговоры, на перемалывание косточек неудачливому игроку или тренеру, на анализ положения команд и их перспектив в чемпионате! Тут все, конечно, становятся специалистами высшего класса по игре в мяч. Ну а как иначе, «мы все учились понемногу, чему-нибудь, и как-нибудь!»

И какие страсти разгораются на поле и на трибунах! Не могу сказать за всю Португалию, но жители Мадейры очень мирные и спокойные люди. Машина останавливается, чтобы водитель смог поговорить со встречным знакомым, вставшие сзади терпеливо ждут, не клаксонят. Ну надо же человеку пообщаться с другом, он его целых два дня не видел! Не припомню такого, чтобы пара соседок устроила бы какие-нибудь уличные разборки. Уж тем более не приходилось становиться свидетелем уличной драки или хотя бы обычных пинков провинившимся в чём-то простым встречным-поперечным. И только футбол способен довести граждан маленького острова до применения кулаков.

Однажды привелось наблюдать матч юношеских команд (детей 16-17 лет) из двух маленьких мадейранских городков (наверное, это была третья-четвёртая лига чемпионата в соответствующей возрастной категории). Играют-играют, вроде, всё нормально, но где-то кто-то сфолил, судья не заметил. Ещё одно нарушение, и наказание от арбитра посчитали недостаточным, страсти накаляются, кричат « E vergonha! Это позор!». И тут один игрок цепляет другого, тот в ответ толкает, первый не выдерживает – и обе команды оказываются вовлечёнными в потасовку, даже некоторые родители выбегают на поле, то ли для того, чтобы поучаствовать (когда ещё представится столь прекрасный повод выплеснуть адреналин!), то ли для того, чтобы помочь судьям разнять забияк. Арбитрам еле удаётся растащить разбушевавшихся драчунов. Проигрывать они, в отличие от наших высокооплачиваемых футболистов, не любят и не хотят. Наверное, потому что играют за бесплатно, только гордость на кону.

Вообще португальцы рождаются с мячиком в ногах, наверное, в родовспомоществовательных блоках есть специальное отделение для мячей. В пять лет детки пинают их вполне прилично, в десять лет игрок какого-нибудь подросткового клуба составил бы достойную конкуренцию мальчику из Академии Зенита, а в пятнадцать – о, держись скамейка запасных ЦСКА или Спартака, вам бы показали, как надо играть, и ваши шансы попасть в «основу» стали бы иллюзорными. Поэтому на счету нашего российского футбола и имеются заслуженные 1-7 с Португалией на чемпионате Европы 2004 года.

И как португальцы боготворят своих футболистов! В честь Роналду назвали аэропорт, хотя за клубы родной страны он выступал меньше всего. Всё больше за испанские да за английские, но тем не менее он – национальная гордость, что-то вроде нашего Гагарина. Ну и где вы видели музей футболиста, возможно, в Бразилии есть что-нибудь, посвящённое Пеле, так он уже 50 лет не на поле. А в мадейранской столице Фуншал, прямо на променаде парадной набережной построили настоящий мемориал Роналду, а он ведь ещё даже карьеру не завершил. И ещё один факт: в знак траура по великому игроку шестидесятых годов Эузебио по всей стране отменили торжества в честь очень почитаемого празднования поклонения волхвов младенцу Христу или Богоявления по-нашему. Этим весёлым праздником заканчиваются рождественско-новогодние гулянья, которые длятся почти месяц! Каждый год в некоторых католических странах к «Волхвам» пекут пироги с цукатами и орехами, на Мадейре их ещё и соединяют в одну протяжённую линию, обрезая горбушки, и выкладывают на длинных столах в общественных местах. Такие пироги порой достигают в длину трёхсот метров и больше, каждый может подойти и отрезать себе кусок (хотя с гигиеной, конечно, здесь не всё в порядке – пальцев много, а пирог один). В год смерти «чёрной пантеры», как прозвали в своё время Еузебио (он уроженец Мозамбика), наверное, многие хозяйки не знали, что делать с выпеченными для народа пирогами.

По титулам Еузебио уступает Роналду, боюсь предположить, что будет, когда нынешняя португальская звезда покинет сей бренный мир. Ну а после смерти «чёрной пантеры» вся страна несколько дней скорбела о потере знаменитого в прошлом футболиста, государственные флаги были приспущены, телевизор вместо обычного футбола показывал похороны великого Мастера. Не бывало такого, чтобы по случаю кончины какого-нибудь кардинала в Португалии объявляли трёхдневный траур. Слушайте, кардиналов так много, а Еузебио один, ну теперь ещё и Роналду, правда, есть. Так ведь не умер пока! Воистину футболу – это новая католическая религия в этой небольшой стране!

ЛОСЬ

Мы шли по неглубокому снегу, но ноги всё равно проваливались. Сантиметров пятнадцать между верхним слоем белого пуха и землёй давали о себе знать. Иногда приходилось продираться сквозь густые заросли. Ружьё оттягивало плечо, патроны, охотничья амуниция и зимняя одежда тоже не помогали покорять снежную целину. Позади мы оставили километров шесть, впереди было ещё неизвестно сколько, а потом ведь придётся возвращаться. Группа офисных работников, которые даже в юности не числились бегунами-разрядниками, явно демонстрировала признаки усталости и наступающего разочарования. Стали подкрадываться предательские мысли:

«А послать бы это всё подальше! На базе и так хорошо можно провести время. Стаканчик водки на полянке перед базой, огурчик солёный, шматок сала на куске хлеба. И зимний пейзаж перед тобой – красота! Выпил, закусил – и в тепло, за стол, там снова за разговорчиком выпил, закусил…»

Вслух, однако, ничего подобного никто не решался высказать, хотя для многих и разбавленный кипятком «бомж-пакет» – лапша быстрого приготовления – казался пределом мечтаний в тот момент. Но старший группы имел серьёзные взгляды на охоту. Эдик мог и не предложить явному слабаку в следующий раз участвовать в коллективном выезде. С ним всё надо было делать серьёзно: работать (Эдик имел собственную фирму по пошиву охотничьей одежды, а это очень непростой бизнес), охотиться (он ведь охотник лет с пятнадцати, когда стрелял водоплавающих птиц из чужого ружья). Отдыхать тоже надо серьёзно, ведь, если это не лежание на диване с телевизионным пультом, любой отдых – это занятие, и к нему, как к каждому занятию Эдик готовился основательно.

Первым решился высказать крамольную мысль Алик – ему отлучение от приятного вида коллективного отдыха не грозило, всё-таки родной брат нашего главного охотника.

– Мужики, давайте двинем на базу, ну нет здесь лосиных следов, вообще никаких следов нет! – почти прокричал он в сердцах, обливаясь потом, несмотря на лёгкий морозец. Алик к своим тридцати пяти годам успел обзавестись очень полезным в мороз слоем жирка.