Читать книгу Моя Мадейра, или Почему я больше не хочу в Париж - Иван Карасёв - Страница 1

МАДЕЙРА – ЭТО МАДЕЙРА

«Мадейра – это в Испании?» Такой вопрос нередко слышишь от собеседников, когда речь заходит об этом чудном острове. И не надо всё валить на необразованность человека. Ведь Мадейра – не Париж, про который все слышали чуть ли не в дошкольном возрасте, и куда почти все поголовно хотят попасть. Мало ли разных кусочков земли в океане? Кто сможет сходу определить государственную принадлежность какого-нибудь Ниуэ? Да и где это? У Мадейры один плюс – она ближе, а те, кто смотрит новости по Евроньюз, благодаря карте погоды, мелькающей в новостях раза три в час, даже может знать её примерное местонахождение. Правда, само по себе, оно ни о чём не говорит, остров и остров – всё. Не очень часто найдёшь его название в наших СМИ, единичны предложения отдыха на нём от туроператоров. Это вам не Канары, не Анталья и не Шарм-эль-Шейх. Честно говоря, в том числе этим Мадейра и привлекательна. Там нет всепоглощающей толпы туристов. То есть она, конечно, имеется, но только не толпа, и только на центральных улицах островной столицы – Фуншала. А так можно часами бродить по улочкам сонных мадейранских городов и встретить лишь пару-другую иностранцев. Кстати, в последнее время всё чаще и русскоязычных.

Итак, где же находится Мадейра? Остров с таким топонимом, а точнее небольшой архипелаг расположен в Атлантическом океане. Геологически он должен считаться африканским, поскольку расположен на Африканской плите, и Африка, её марокканский берег, самый близкий к Мадейре материк. Но тем не менее, ни к Испании, ни к Африке Мадейра не относится. Мадейра – это Португалия, один из двух (наряду с Азорскими островами) её автономных регионов.

Португальцы, как известно, в средние века были прекрасными мореплавателями, и они знали о существовании Мадейры ещё в середине четырнадцатого столетия. А в 1419 году на Мадейре высадился со своими людьми Жуан Гонсалвеш Зарку, посланный выдающимся португальским организатором морских экспедиций инфантом Генрихом-мореплавателем. С этого момента и началась колонизация пустынной доселе земли.

Ведь на Мадейре не было ничего, кроме природной растительности. Даже диких зверей, да и как они могли появиться на этом вулканическом острове без помощи человека? Нет и комаров (и это при довольно влажном климате!), очень мало мух. Только лес, поднимающийся от океана и почти до вершины самой высокой горы – Пику Руйву, а это 1862 метра над уровнем моря. Собственно, само слово Мадейра по-португальски означает дерево. Но португальцы за шесть веков заселили и обустроили этот клочок суши среди океана общей площадью всего 741 квадратный километр. Теперь там, на прижатых к морю горами клочках побережья, проживает примерно двести шестьдесят тысяч постоянных жителей и сколько-то десятков тысяч туристов в летнее время. Вот что можно вкратце сказать о Мадейре. Но это лишь вкратце. Приготовимся, читатель, всё ещё впереди.

Итак, Мадейра – это не Испания. Даже Португалией её можно назвать с некоторой натяжкой. Да, центральное правительство находится в Лиссабоне. Да, на Мадейре говорят на португальском. Да, Мадейра просто физически не может прожить без континентальной Португалии, без неё уже лет пятьдесят остров не в состоянии себя прокормить, раньше мог, сейчас не может – международное разделение труда виновато. А ведь когда-то Мадейра имела развитое сельское хозяйство и снабжала сахаром чуть ли не всю Европу. Это нынче без Португалии Мадейре никуда, а раньше… Но тем не менее, Мадейра – это прежде всего Мадейра. И дело даже не в том, что местный диалект по манере произношения заметно отличается от правильного, литературного языка, и не в том, что там имеется много своих слов и словечек, которые на континенте не всегда поймут. Диалекты есть повсюду.

Кстати, опираясь на собственный опыт проживания во Франции и Португалии, почитав кое-что о языковых особенностях разных частей Англии и Германии, могу сказать, что, по моему мнению, меньше всего региональных наречий в России. Возможно потому, что в 1930-1960-ые годы плановая и поспешная индустриализация сверху вкупе с насильственной коллективизацией здорово перемешали население страны. Но сейчас не об этом. Продолжим о Мадейре.

Этот остров, а точнее два обитаемых острова архипелага (собственно Мадейра и Порту-Санту с населением в несколько тысяч человек) представляют из себя обособленный район Португалии. От материковой части страны его отделяет тысяча километров, что в старые времена являлось серьёзным расстоянием. Поездки на материк и оттуда по нынешним меркам в общем-то можно было считать экстремальным приключением, если не подвигом. Представьте себе – вы на деревянном судёнышке болтаетесь среди многометровых океанских волн. Не знаю, как у других, а у меня мужество бы спряталось куда-нибудь очень далеко. Дальше некуда. Конечно, раньше люди были привычнее к таким путешествиям. Но далеко не все. Большая часть предпочитала сидеть дома, пасти коз, ловить рыбу в прибрежных водах и выращивать зерно да овощи на выгрызенных у гор малюсеньких террасах. Поэтому контакты с материком сводились к необходимому минимуму. Правда, минимум этот по причине ненасытности человеческих потребностей всё время возрастал, но тем не менее, по стандартам сегодняшнего дня представляется довольно мизерным. В итоге на острове сложилась довольно своеобразная часть португальской нации со своими обычаями, традициями, наречием (подвергшемся сильному воздействию «правильного» португальского с введением обязательного образования для детей).

Мадейранцы зачастую даже внешне отличаются от своих континентальных соплеменников. Особенно женщины. Почему именно женщины, непонятно. Как и мужчины, они небольшого роста, тёмноволосые, черноглазые – всё же южные европейцы, не скандинавы. Тут не удивляешься. Но вот лицо – смотришь на них и кажется, что почти все они произошли от одной, общей праматери. Те же, топорные, как будто вырубленные из дерева, дли даже вытесанные из камня черты. Редко видишь сглаженное от природы линии лица. Трудно найти красивый типаж среди них. Обычно гораздо симпатичнее невесть каким образом затесавшиеся в общую массу мадейранок светловолосые дамы. У мужчин такая общность происхождения заметна меньше, но тоже бывает. Даже самая большая знаменитость острова – Криштиану Роналду носит на своём лице её печать. Нет, своим огромным не только по местным критериям ростом и симпатичной внешностью он отличается от большинства приземистых мадейранцев. Но что-то неуловимо мадейранское у него есть. Бывает идёшь по улице какого-нибудь островного городка и вот он! Роналду! Нет, не он, но чем-то похож.

А одежда? Нигде на континенте нет ничего подобного! Считается, что в формировании мадейранского этноса значительную роль сыграли жители севера Португалии, но в одежде их влияние малозаметно. Зато вот мавританские, африканские и даже почему-то фландрские мотивы (какое разнообразие!) знатоки прочитывают. Описывать традиционные одеяния мадейранцев долго и бесполезно, поэтому лучше показать фотографии.

Мадейранка в сувенирном киоске: местные расцветки на кухонных полотенцах и сумочках, традиционные шапочки, которые она тут же вяжет.

Особенно нарядны, как мы видим на этих фотографиях, женщины. У мужчин – длинные брюки, у юношей – чуть ниже колен, дальше до полусапожек – густая шерсть, она выпирает даже у четырнадцатилетних. Южная порода. Очень оригинальны головные уборы – шапочки с длинным вертикальным хвостиком или вязаные (зимние) с пумпончиком, реже – соломенные.

Ну и, мадейранцы, конечно, прежде всего островитяне. Они живут жизнью своего острова. В каждом кафе, каждом баре, а их на острове великое множество, с раннего утра лежат два-три номера самой популярной местной газеты – Diário de Notícias, что переводится как дневник новостей. И новости там, по большей части островные. Конечно, местные жители в курсе того, что происходит в мире, правда, в общих чертах, иногда они даже стараются следить за событиями международной жизни. Но и в португальских новостях их больше всего интересует футбол, а уж потом всё остальное. Так устроен менталитет мадейранцев. Они живут на острове. Естественно, на туристических улицах Фуншала всё по-другому, и в барах гостиниц не увидишь локальной прессы. Но не эти места определяют жизнь тамошнего населения. Да, значительная его часть так или иначе связана с турбизнесом, но Мадейра в сумасшедшем ритме туристической глобализации сумела сохранить свою самобытность, и тем она интересна.

В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Когда мы стали задумываться о том, где бы веселее провести в тепле новогодние каникулы, мне попалась в руки книга известного писателя-мариниста девятнадцатого века Константина Станюковича «Вокруг света на «Коршуне». В ней немало увлекательных и любопытных мест, но меня привлекли впечатления автора от Мадейры. Они начинались следующими словами: «Остров все ближе и ближе – роскошный, весь словно повитый зеленью, с высокими, голыми маковками блиставших на солнце гор, точно прелестный сад, поднявшийся из океана. Переливы ярких цветов неба, моря и зелени ласкают глаз. Ашанину казалось, что он видит что-то сказочное, волшебное».

О Мадейре у Станюковича всего страницы три, но написано столь увлекательно, столь сочно, что сразу захотелось посетить именно этот остров, а не переполненные туристами Канары, например. Естественно, кроме восторженных пассажей известного писателя, мы ознакомились и с некоторыми другими материалами. Благо на дворе уже вовсю сверкала виртуальными красками эпоха интернета. И чем больше читали, тем больше хотелось.

Сейчас с моря Мадейру можно увидеть такой.

Тут уместно сказать несколько фраз о самом слове Мадейра. Правильно именно такой вариант произношения – Мадейра. Ни в коем случае, не Мадера. Мадера – это фирменное креплёное вино с этого острова. Почему Мадера, а не Мадейра? Всё очень просто. Оно пришло к нам в девятнадцатом (а может ещё в восемнадцатом) веке через вездесущих в том время французов. А в их языке иностранные названия и имена страшно, порой до неузнаваемости, коверкаются. Так слово «чек» по-французски вовсе не означает, как во многих других языках, квиток оплаты, а национальность – «чех» по-русски (а чек у них звучит «шек»). Вот и слово Мадейра они прочитали на свой лад – «мадер», оставив его в женском, как и у португальцев, роде. Ну русские и добавили к французскому варианту букву «а», чтобы соответствовало гендерной принадлежности слова.

Между прочим, Станюкович тоже пишет «Мадера». Видимо, сказалось засилье французского языка на момент написания книги. А вот местную столицу он именует на какой-то непонятный англо-немецкий манер «Фунчаль». Англичане, а в то время это практически единственные иностранцы на острове, чужие названия тоже обычно читают на свой лад. Поэтому сочетание «ch» в имени главного мадейранского города у них стало «ч» – Фунчал. Но почему Станюкович добавил к английскому произношению мягкий звук «л», отсутствующий в этом языке? Видимо, дань традиции, с семнадцатого века Россия знакомилась с Европой через немцев с их вечным «ль». Вот и превратился английский Халл (Hull) в абсолютно неузнаваемый по звучанию Гулль, а Фуншал – в Фунчаль.

Кстати, я и в нашем веке слышал от англоговорящих соотечественников «Фунчал». Меня всегда забавляли люди, считающие, что, кроме английского, иных иностранных языков нет.

Если уж заговорили о лексике, то не лишним будет определиться с прилагательным от слова Мадейра и названием жителей острова. Как это ни удивительно может показаться, но тут в русском языке, похоже, нет полной ясности. Начнём с прилагательного. Зоологи явно его предпочитают в не самой благозвучной, довольно резкой форме – «мадейрский». Оказывается, есть мадейрский голубь, мадейрская качурка, мадейрская чёрная кошачья акула. Но мне больше импонирует другой вариант, более протяжный и певучий – мадейранский. Тем более, что он созвучен с названием жителей острова. Здесь интернет более-менее согласен – мадейрцев я там не нашёл. Уж больно грубо звучит, как обрубок какой-то. Зато о мадейранцах пишут многие, почти все. Я в том числе. К тому же как и прилагательное эта версия очень похожа на португальское слово «madeirense» (название обитателей острова и имя прилагательное в одном лице). Поэтому раз уж мы говорим мадейранцы, давайте употреблять слово мадейранский. Ведь не гоже, скажем, американцам жить в америкских штатах. Некрасиво как-то.

Я неслучайно так много места уделяю терминологии. Дело в том, что есть один, гораздо более известный, нежели ваш покорный слуга, автор, который придерживается вообще какой-то странной комбинации. Для него жители Мадейры мадерьянцы, а всё, имеющее к ней отношение – мадерьянское. Нет, будь вышеупомянутый автор армянином, я бы понял и, как говорится, простил. Каждому слышится что-то родное даже там, где его нет. Однако фамилия этого автора – Остальский, он известный журналист, работавший некоторое время главным редактором русской службы BBC, плюс так же, как и я, большой фанат Мадейры. Почему он выбрал такие деривации слова Мадейра? Подозреваю, что уважаемый автор почему-то плясал от французского прилагательного maderien. Может, в самый первый раз он услышал об этом прекрасном острове от какого-нибудь француза?

Андрей Остальский написал целый том о Мадейре и назвал его очень выразительно – «Иностранец на Мадейре».1Это не только красочное описание острова, его людей и достопримечательностей. Книга представляет собой, по большей части, очень подробные (вплоть до деталей) впечатления гостя Мадейры, полюбившего её и приземлившегося там на несколько лет в силу жизненных обстоятельств (каких именно автор не уточняет). Остальский, как это уже можно было понять с моих слов, довольно известный журналист, много работал в заграничных изданиях, в нулевые годы в BBC, что, вероятно, определило его взгляды, которые он, однако, к чести своей, не пытается транслировать читателю. Они лишь угадываются между строк людьми, привыкшими к этому ещё во времена, которые кажутся ныне стародавними. Остальский не старается, как, например, Акунин, постоянно напоминать читателю, в какой, мягко говоря, не очень достойной стране он проживает. Редкая корректность для представителей либеральной интеллигенции.

Положение в мире журналистики и многочисленные связи, наработанные им за долгие годы, открыли Остальскому доступ к таким людям, к которым простые смертные не попадают – он бывал у нынешнего Президента местной автономии и у владельца крупнейшего производства мадеры, общался с представителями местных элит, с управляющими раскрученных ресторанов, с менеджментом дорогих отелей, пропустил с ними не один, подозреваю, стаканчик вина, и услышал от них немалое число рассказок, легенд и баек.

Остальский много пишет об истории острова, о его природе и интересных для туриста местах, объясняет, как в них попасть, не забывает при этом присоветовать услуги своих знакомых, подробно он останавливается, конечно, на еде, приводя в качестве иллюстрации и ценники. Он скрупулёзно, вплоть до евроцента, расписывает стоимость питания на острове, как будто разговаривает с человеком, собирающемся посетить Мадейру. И в этом, несомненно, тоже достоинство книги. И хоть порой она больше напоминает написанный лёгким, не казённым, языком путеводитель, нежели сборник очерков, в целом, это очень интересная, удавшаяся вещь. Я, к несчастью (а может, напротив, к счастью), всего лишь обычный турист, точнее дачник, и круг моего общения с мадейранцами ограничивается контактами с простыми людьми – барменами, пенсионерами, таксистами, строителями с Украины, случайными знакомыми. То есть, как мне кажется, мы с Остальским знаем две разные Мадейры: ему хорошо знакомы сливки общества, столичная жизнь острова с её богемной, гастрономической и бизнес-составляющими, мне же больше известна действительность маленького мадейранского городка, не лубочно-туристическая, а неприкрашенная ничем. И ещё – автор «Иностранца…» на Мадейре жил и работал, попутно изучая остров. Он проводил свободное время в прогулках по уличкам местной столицы, в походах по горным тропам, в постижении тонкостей местного общепита, который основательно изучил и даже рекомендует конкретные адреса. И то и другое, и третье мне знакомо, но только не в таких сумасшедших количествах: до коронавируса мы приезжали туда двенадцать лет (правильнее сказать, зим) подряд, но всего на месяц-полтора, убегая от долгой и слякотной питерской зимы на мадейранское море в поисках тепла и солнца. Да, и не ждите от меня мини-гида по кафе и ресторанам с подробной росписью цен и блюд. Моё описание Мадейры будет другим. Наверное, даже правильнее, интереснее было бы мою книгу отчасти построить на том, о чём не пишет Остальский и на том, позволю себе сказать, чего он не знает, и ещё в некоторой степени – на контрасте. Мадейра Остальского и Мадейра Карасёва. И да простит меня Андрей Остальский, не удержусь от исправления заведомых ошибок, коль замечу. Возможно такая параллель сделает книгу более привлекательной. Всё-таки контраст – это всегда любопытно. Но что из такой задумки получится – судить вам, дорогие читатели.

АЭРОПОРТ

В наше время посещение практически любого уголка планеты начинается с аэропорта. И Мадейра в этом плане не исключение. Более того, тамошний аэропорт – один из предметов гордости мадейранцев. До конца семидесятых годов он был коротковат и, когда произошли с разрывом в пару месяцев две авиакатастрофы подряд, его наконец решили удлинить, что и было сделано в два приёма. Для этого пришлось снести находившуюся на свою беду по соседству большую гостиницу. Она простояла лет двадцать всего, но таковы теперь строгие нормы авиационной безопасности – отель находился слишком близко от удлинённого конца взлётно-посадочной полосы. Теперь о почившей в бозе гостинице напоминает лишь заброшенный пустой бассейн с подсобными помещениями и девятиметровой вышкой. Плавательный комплекс так и режет глаз оголённым бетонным дном. Дет двадцать пять этот «открыточный» вид «радует» местных жителей и туристов. Прямо как в том анекдоте про психов: «Если будем хорошо вести себя, то нам даже наполнят его водой».

Да, у любого прогресса есть своя цена. И эту цену ныне держат сто восемьдесят бетонных столбов. Иначе было никак. Такая своего рода эстакада, продолжение аэродрома, под которым располагаются дорога и спортивные площадки (очень удобно играть, кстати, там никогда не идёт дождь, правда, сквозь стыки бетонных плит вода медленно, капля за каплей, но всё-таки просачивается). Туда же летом и в зимние праздники приезжают передвижные карусели и другие аттракционы. В такие дни там весело, гремит музыка, кружатся кресла на канатиках, дымятся жаровни. Народ привозит детей из самого Фуншала, за 20-25 километров и развлекается вовсю.

Так что в целом аэропортовый комплекс представляет из себя довольно впечатляющую картину – ровная площадка, как бы нависающая над отвоёванной у моря насыпной полоской земли на фоне застроенных белыми домиками отрогов гор. Красиво и оригинально, ни у кого такого нет, во всяком случае, так считают мадейранцы, и, конечно, они не удержались от того, чтобы не назвать предмет своей гордости именем самого великого португальца современности (а может и не только) – Криштиану Роналду. Если Роналду при жизни удостоился такой чести, то страшно подумать, как увековечат его имя после смерти. Так и вижу – повсюду портреты самого выдающегося представителя нации в чёрной рамке, неделя траура, отмена всех карнавалов и празднеств, запрет шампанского, затем церемония по торжественному переименованию Фуншала в Сидад Роналду и тому подобное. Не верите? А зря! Музей Роналду уже есть! Всем миром ведь правят деньги, а Португалией – футбол, ну, впрочем, об этом позже.

Эта смешная до уродливости голова Роналду – творение скульптора-самоучки – выставлена в мадейранском аэропорту и стала причиной полемики в прессе. Но семья футболиста положительно относится к юмору и не возражала.

Мадейранский аэропорт лично мне очень нравится. Во-первых, своей компактностью. В нём невозможно потеряться либо, полагаясь на запутанные указатели со стрелками в никуда, долго плутать в поисках выхода (или как нынче модно говорить «гейта»), какого-нибудь X-89, например. Во-вторых, тем, что, спустившись по трапу самолёта, нужно пересечь едва ли не двадцать метров всего и ты уже в здании аэровокзала, в зале выдачи багажа. Удобно, не надо долго высматривать указующие стрелки под потолком или ждать автобус, который проведёт вам бесплатную экскурсию по аэродромному хозяйству, когда так не терпится вырваться из лап авиационных властей и поскорей добраться до объектов туристического внимания с их непременными аксессуарами – кафе, барами и ресторанами. В-третьих, аэропорт имеет специальный балкон, откуда можно помахать ручкой спешащим на встречу с тобой друзьям и приятелям или, напротив, с чувством большого облегчения проследить за тем, как поднадоевшие изрядно гости поднимаются в воздушный лайнер.

Там же, на этом балконе, с чашкой кофе в руке или с бокалом вина из кафетерия, как будто специально расположенного рядом, можно просто наблюдать за тем как взлетают и садятся воздушные лайнеры. Очень эффектное зрелище. Единственный минус – цена напитков. Стаканчик средненького вина выйдет по цене бутылки неплохого Douru или Alentejo. Но ведь можно те же взлёты и посадки созерцать с одной из дорог, проходящих вдоль аэропорта, и там стоимость просмотра уже будет зависеть только от собственной расторопности и практичности. Между прочим, есть места, откуда открывается такой вид на производящий в данный момент рулёжку самолёт, что создаётся полное впечатление будто он находится на соседней улице и вот-вот заедет в ближайший двор. Пилот выйдет поздороваться с приятелем, покурит и снова за штурвал.

В этом случае пилот мог остановить самолёт и зайти в бар выпить пива. Его обслужат без очереди. Остальные подождут.

Правда, знают такие приаэродромные уголки далеко не все. Наверное, жители Фуншала и не подозревают, что подобные забавы возможны. Они ведь, выйдя из аэровокзала, спешат загрузиться в личное авто или такси и укатить в островную столицу. Наверное, поэтому обосновавшийся в ней Андрей Остальский, на параллелях с описаниями которого я пообещал строить повествование, ни разу не упоминает об этом прекрасном развлечении – наблюдать как на тебя сбоку вываливается пузатый «эйрбас» с выпущенными шасси. Сначала это лишь точка где-то у линии горизонта, потом она растёт, толстеет, превращается в упитанного шмеля странного, серого, цвета и вот уже огромная махина проносится мимо и затем, издав специфический звук встречи шин с бетоном, своего рода шипение, и, выпустив облачко чёрной, измельчённой в пыль, резины, катится с замедлением по лётному полю. Прекрасная картина. Правда, в зимнее время рейсов немного и нужно заблаговременно посмотреть расписание, дабы не попасть в его пустое «окошко».

Но вернёмся к Остальскому. Летая из Лондона, он воспринимает паспортный контроль в аэропорту Мадейры, как обязательное мероприятие. На самом деле, внутри зоны Шенгена никаких проверок нет, ну за исключением чрезвычайных ситуаций, вроде пандемии коронавируса. Просто Великобритания за двадцать лет существования Шенгенских соглашений так и не удосужилась присоединиться к ним, а посему прибывающим с Туманного Альбиона, видимо, приходится предъявлять паспорт. А так уже давно никто в мадейранском аэропорту документы не проверяет, при условии, конечно, что вы летите не из Англии или Норвегии. А оттуда, к слову будь сказано, немало рейсов. Вот из России прямых пока нет, хотя из той же Польши их уже немало. Поэтому изучая табло прилётов и вылетов я всегда с некоторой завистью смотрю на названия польских городов в расписании прилётов и вылетов. Нам, жителям северной столицы России, увы, надо добираться до Мадейры либо с двумя пересадками, либо с ночёвкой в промежуточном аэропорту. По-иному никак. Проще лишь москвичам. Им всегда проще. Из столицы нашей Родины летают самолёты в Лиссабон, а оттуда до Мадейры всего полтора часа.

ТАКСИСТЫ

Андрей Остальский в своей книге много пишет об истории Мадейры, о некоторых интересных зданиях и их владельцах. Заметное место в его очерках занимают рассказы о разнообразии островной флоры. Это, несомненно, представляет большой интерес и потому, я постараюсь затронуть и такие темы, хотя, например, в ботанике я полный профан, а светско-богемные сюжеты лично мне набили оскомину. К тому же обо всём этом теперь с разной степенью успеха вещает интернет, поэтому я, как и обещал, попробую больше писать о людях, о простых мадейранцах.

Покинув здание аэропорта, где встречаешь лишь очень нехарактерных для приветливых островитян служащих с каменными лицами (служба, что поделаешь, безопасность и так далее), путешественник видит длинную цепь жёлтых автомобилей с голубенькой полосочкой посередине. Чаще всего среди них встречаются мерседесы, и чаще всего – произведённые лет двадцать-двадцать пять назад (на португальских номерах есть указание на месяц и год ввода машины в эксплуатацию). Рядом стоят, курят, болтают их водители. Это как правило мужчины старше среднего возраста. Молодые среди них встречаются, впрочем, как и женщины (о чудо!), но и те, и другие больше в Фуншале, в маленьких городах таксисты зачастую откровенные старики лет под семьдесят. Кстати, автор «Иностранца на Мадейре» услугами такси, судя по всему, пользуется крайне редко. Его из аэропорта обычно подвозят знакомые. Как минимум, это следует из текста. Во всяком случае, Остальский, уделяя много места всевозможным чудесам мадейранской флоры от бугенвиллеи до оливковых деревьев, почти совсем не пишет о представителях этой распространённой на острове профессии. Разве что, извиняюсь за выражение, полную ерунду, ну может не совсем ерунду, но очень нетипичную ситуацию. Например, рассказывает «о таксистах, которые постепенно становятся друзьями семьи, если ты пользуешься их услугами на протяжении нескольких лет. Так вот: не дай бог предложить им чаевые – обижаются. Норовят время от времени вообще денег за проезд не взять».

Позвольте усомниться. Возможно, Остальскому удалось завести, так сказать, неформальные отношения с каким-нибудь водилой, но вообще-то, мадейранские таксисты – люди небогатые, они на работе по 12-13 часов в день, и для них даже пять евро – деньги нелишние. У меня тоже в «друзьях» числится парочка таксистов из нашего Машику, но дружба выражается лишь в возможности потрещать за жизнь, ведь мадейранские таксисты – очень интересный слой местного общества. С ними всегда есть о чём поговорить.

И не только поговорить. Ещё можно поторговаться, особенно зимой, когда туристов мало. За не очень большие деньги вам покажут весь остров да ещё небольшую экскурсию проведут. Тарифы на туры по Мадейре вывешены на многих стоянках таксомоторов, картонка с ними есть почти у каждого таксиста, но указанные там цены служат только началом торга, это, что называется, цена предложения. За поездку на другой конец острова (по горным дорогам семьдесят километров в одну сторону) с четырёх- или пятичасовым ожиданием в конечной точке мы заплатили что-то около ста евро. Во Франции за эти деньги можно было бы проехать лишь в один конец и уж ждать вас точно бы никто не согласился. Возможно поэтому на острове нет никаких Геттов и Уберов. Цены и так низкие, с ними трудно конкурировать. Местные ведь не только возят, они ещё и зазывают, стоит показаться рядом человеку, похожему на иностранца, как головы первых в очереди таксистов поворачиваются в его сторону: а вдруг клиент. Один так неизменно зазывал нас при каждой встрече: «Я нумбер ван, поехали!» Так его и прозвали – нумбер ван. Весёлый, разговорчивый, болтал без остановки, в основном повторяя своё неизменное «нумбер ван» и поднимая вверх большой палец.

Особенность местного сервиса такси – не только отсутствие агрегаторов. В маленьких городах практически нет и служб вызова такси. Во всяком случае, ни разу не слышал, чтобы кто-то вызывал таксомотор. В гостиницах, конечно, вам к нужному времени подадут машину. Но, если дело происходит не ночью, то большого смысла в этом нет. Около каждой более-менее заметной гостиницы будет тянуться соответствующая по длине очередь жёлтых автомобилей. У нас в Машику самый большой отель в последние годы в виду его дешевизны заполонила далеко не самая богатая публика из Польши, и то около него всегда встретишь две-три машины.

Однажды, изрядно находившись по пригородам Фуншала с их взмывающими вверх (порой кажется, что чуть ли не вертикально) улочками, мы с радостью увидели одинокое такси. Но водитель отсутствовал. Номера телефона под стеклом не было. Мы уже отчаялись, но спасли курильщики, вышедшие подымить из ближайшего бара. Они крикнули хозяину (по совместительству бармену), тот засуетился и нашёл бумажку с заветными цифирками. Через минут пять водитель прибежал. Такая вот система вызова машины на Мадейре.

Самая большая вереница ожидающих клиентов желтых авто, естественно, на центральной улице Фуншала – Арриаге. Тут я выскажу крамольную мысль – эта очередь одна из главных, если не самая главная её достопримечательность. Не танцы одетых в национальные костюмы мадейранцев, не вырастающий в праздники посреди улицы хуторок с деревенской, то есть традиционной едой, ни фешенебельные рестораны и гостиницы. Нет, ничего подобного! Именно очередь таксомоторов. Дело в том, что машины стоят на небольшом, почти не различимом для глаза уклоне, и, когда нужно подвинуться вперёд, никто из таксистов не заводит двигатель. Они просто снимают машину с ручного тормоза и, придерживая правой рукой руль, левой и всем корпусом толкают свой автомобиль. И так двигаются одновременно машин двадцать, а то и более. Это экономит и ресурс зажигания со сцеплением, и бензин. Может поэтому такси на Мадейре служат столь долго? Работу двигателя порой заменяет сила человеческих рук и ног. Они снашиваются медленнее металла. Как это не удивительно, но Андрей Остальский, уделивший в своей книге немало места Арриаге и её обитателям, ни разу не упомянул об этом интересном зрелище. Не думаю, что он это сделал из гуманных соображений, не желая акцентировать внимание на трудной доле мадейранского таксиста. Скорее всего, не посчитал заслуживающим внимания.

Очередь такси на авениде Арриага в Фуншале.

Труд таксиста на Мадейре нелёгок. Складывается впечатление, что это форма скрытой безработицы в депрессивном, несмотря на туризм, регионе страны, вошедшей в кризис ещё в 2008 году и с тех пор благополучно пребывающей в нём. У мадейранских таксистов выходные бывают редко, похоже, что только когда у них есть какое-то неотложное дело, а в остальные дни они постоянно торчат на своих остановках. В нашем маленьком городишке они не то чтобы распределены между конкретными местами ожидания, но у каждого есть свои предпочтения. Одни стоят на центральной площади около церкви, там всегда можно встретить знакомого и перекинуться с ним парой-другой фраз – всяко веселее, чем просто ждать; другие – на параллельной улице у бара, где они часами тянут чашечку остывшего кофе, а коли отойдут на несколько минут, то хозяйка бара, увидев нетерпеливого клиента, мигом вызовет водителя первого в очереди мерседеса; третьи кучкуются у местного гипермаркета в ожидании загруженных пакетами местных матрон с «горы» – им тяжело тащить покупки. С работой на Мадейре туго, а такси хоть какие-то деньги приносит. Одного знакомого таксиста как-то встретил на стоянке в полшестого утра, топтался он там и вечером того же дня. На вопрос: неужели он работает шестнадцать часов в сутки, Карлуш только грустно улыбнулся. Не от сладкой жизни проводит он целые дни с машиной; за многие годы, что крутит баранку, он даже на собственное такси не заработал, пахал на «дядю», у которого таких как Карлуш было трое или четверо. Конечно, две трети, если не три четверти времени, а порой и того больше, таксисты проводят в ожидании немногочисленных клиентов. Бывало идёшь на пляж искупаться и киваешь знакомому водиле; минут через сорок – сорок пять возвращаешься, а он всё ещё там, очередь подвинулась максимум на одну-две машины.

Таксисты все местные, они выросли на этом маленьком острове, объездили его вдоль и поперёк задолго до появления навигаторов, поэтому современными гаджетами не пользуются. Ну во всяком случае, мужики из нашего маленького городка и из других, ему подобных. Правда, порой это становится причиной разного рода казусов, ибо запомнить все небольшие улочки острова и их названия невозможно. Однако островные таксисты – люди упрямые и, наверное, в душе консерваторы, к тому же на Мадейре немало ориентиров, к которым можно привязаться дабы найти нужное место:

– А, это около статуи Христа?

– Да-да, сеньор!

– Ну это проще простого! Довезу с ветерком! А там как?

– А там справа от статуи.

Дальше всё зависит от того, у кого где правая сторона.

МАШИКУ

И всё-таки рано или поздно такси вас привезёт в нужное место. В нашем случае это небольшой город Машику (Machico) на юго-востоке острова. В этом самое большое отличие нашей Мадейры от Мадейры Андрея Остальского. Для него островная жизнь, по большому счёту, ограничивается туристическими развлечениями и столицей – Фуншалом. Но хоть в нём и живёт половина всех мадейранцев, для нас Мадейра – это её маленькие городки, можно сказать, большие деревни, то есть всё остальное, и уже в меньшей степени относительно туристический Фуншал.

В Машику мы приезжаем, конечно, на такси. Говорить на какой улице находится наш большой по местным меркам белый дом в пять этажей чаще всего бесполезно. Ведь, как вы помните, навигаторов местные таксисты не держат. Проще сказать: «Machico centro, grande edifício branco» (большое белое здание в центре). В ответ услышишь довольное кивание головой: «Grande edifício branco, sim, sim, conheco» (Большое белое здание, да-да, знаю). Правда, на всякий случай лучше подсказать и нужный съезд с автострады, и все необходимые повороты. Так надёжнее и спокойнее: Machico sul (Машику юг – это съезд с автострады), aqui a esquerda (здесь налево), aqui a direita (здесь направо).

Но возможны другие варианты. Друзья, приехавшие к нам во второй раз и посему лишённые чести быть встреченными мной в аэропорту как в первый приезд, объяснили другим способом. Бесполезный адрес остался в телефоне, утонувшем в недрах чемодана среди разного барахла. Большое белое здание в центре Машику таксисту ничего не говорило. Тогда пришла на помощь смекалка. Женская смекалка, ибо только женщина способна ориентироваться в городе не по названиям улиц, не по северу-югу, западу-востоку, не по лево-право, которые дамы вечно путают, а по шмоточным магазинам. Ведь для кого ориентир угол Невского и Большой Конюшенной, а для кого – трёхэтажная Zara. В нашем большом белом мадейранском доме на первом этаже как раз находится самый крупный в городе промтоварный магазин. Там есть всё, или почти всё – от носков до посуды и розеток, даже трусы с громким именем РОССИЯ и соответствующим гербом продавали. Магазин держат китайцы и подбор товара там соответствующий. То есть покупать надо с осторожностью. Поэтому в народе центр местного шоппинга так и называется – китайский магазин, большой (по контрасту с другими) китайский магазин. «Big chinese shop», – выдала наша гостья. К счастью, женская логика оказалась понятной водиле, он обрадованно закивал: «Big chinese shop? O’key!». Видимо, наш «китаец», как мы его называем, пользуется определённой известностью на острове. Точное и ёмкое название, что тут ещё можно добавить? Chinese, он и есть chinese.

А вот происхождение слова «Машику» доподлинно неизвестно, есть несколько версий, поэтому загружать голову читателя спорами научных учёных не стану. Скажу лишь, что это вытянувшийся длинным языком с юго-востока на северо-запад в довольно узкой горной долине городок с населением около двенадцати тысяч жителей. Тянется он километров на семь, одним концом упирается в море, оттуда город начал расти, там до сих пор располагается центр, там и бурлит жизнь города. Конечно, жителям рассыпанных по горным отрогам домиков неудобно добираться до сердца цивилизации, но что же тут поделаешь? Местами ходят автобусы, местами – те же такси, правда, порой до своего жилища людям можно лишь пешком дойти по узеньким, забетонированным ещё при диктаторе Салазаре тропинкам. В центре, у моря, расположены весьма приятная и удобная для прогулок городская набережная да пляж из насыпного, привезённого из Марокко песочка. Это большая редкость для Мадейры, почти весь берег которой усеян крупной галькой, которая норовит переломать ноги, когда по ней идёшь.

Совсем рядом с нынешним пляжем высадились первые португальцы во главе с упоминавшемся выше Жуаном Гонсалвешем Зарку. Так что люди присутствуют тут уже больше шести веков, и граждане города Машику очень гордятся этим фактом. На центральной площади, прямо около главной городской церкви стоит памятник соратнику Зарку – Триштану Тейшейре (памятник самому Зарку находится в Фуншале, там была его резиденция, для Машику, видимо, хватит и Тейшейры, решили правители острова). Хорошо, что до прихода этих мореплавателей на Мадейре не было негров или индейцев, а то бы первооткрывателей Мадейры как и Колумба быстренько бы записали в рабовладельцы, колонизаторы и так далее. И местные негры имели бы полное право на волне борьбы за «чёрную жизнь» снести монумент, но, к счастью, чернокожих жителей на Мадейре нет. Это ещё одно её отличие от континентальной Европы.

Вид на центр Машику. Слева отель «Dom Pedro», справа – песчаный пляж.

Кстати, если набрать слово Machico в поисковике, то он вам выдаст какую-то (пардон, вероятно, не какую-то, а очень известную) современную японскую певицу. Вот так устроен интернет нынче. Видать, этой дамочкой больше людей интересуется, нежели мадейранским городком и его двенадцатью тысячами обитателей. Но мы будем не как все, мы будем не политкорректны, поговорим о городе и о его людях, он стоит большого разговора.

Машику в начале 20-го века

Конечно, какая-то часть населения предоставляет услуги местным жителям, но на этом не всем удаётся вытянуть. В последние годы (ещё до коронавируса) закрылись торговый центр «Атлантику», фитнесс-клуб, отель-ресторан «О Фашу» и многие другие заведения. Только на нашей памяти прекратили существование не меньше десятка баров и магазинов. Зато неожиданно расплодились «барбеарии» – парикмахерские для мужчин, и, действительно, количество молодых людей с аккуратно подстриженными усами и бородами увеличилось в разы. Местные власти радуются, по статистике на острове больше предприятий открывается, чем закрывается. Только вот работают там по два человека всего лишь. Куда деваются остальные, можно только предположить. Находят работу в Фуншале, уезжают на материк или… уходят в таксисты. Такой выбор.

Зато в городке нашем, позволю себе его так называть, нет суеты больших агломераций. Здесь тихо и спокойно, мамы отпускают на улицу детей, как только те перестают прыгать под колёса встречных машин. Живи и радуйся.

СОЛНЦЕ, МОРЕ И… ДОЖДЬ

В Машику мы оказались случайно. В наш второй приезд на Мадейру стали искать место с песчаным пляжем, а таких на острове всего два. Машику был чуть ближе, поэтому выбор пал на него: всего-то тридцать километров на восток по южному берегу. Приехали, искупались, позагорали – понравилось. Тем более, что по возвращению даже осведомляться о погоде в районе гостиницы не пришлось – невысохшие лужи говорили сами за себя. Через день сгоняли на машикский пляж ещё раз, и с тем же результатом: мы довольные и загорелые, а асфальт у отеля опять был весь мокрый. Решили, что Машику и есть центр Вселенной, которая для нас ограничивалась Мадейрой на тот момент, и что именно в Машику всегда хорошая погода.

В следующем году мы остановились уже именно в этом маленьком городке, у очень милой и отзывчивой квартиросдатчицы Сидалии, о ней я ещё расскажу, но чуть позже. Правда, очень скоро стало понятно, что наши первые впечатления о безоблачном климате Машику были обманчивы, с дождями там всё в порядке, даже, чуть больше, чем в Фуншале. Достаточно взглянуть на карту Мадейры, чтобы понять это: от основной чаши океана Фуншал закрывает главное «тело» острова с довольно высокой (до 1862 метров) горной цепью, а Машику – лишь относительно узкий «язык» с небольшими горами. Но, один раз выбрав Машику, мы оказались не в силах ему изменить. И прощаем этому городку и частые дожди, даже в те дни, когда в Фуншале сияет солнце, и глубокую провинциальность, и практически полное отсутствие культурной составляющей бытия.

Ведь мы полюбили Мадейру из-за климата, он там мягкий, без изнуряющей летней жары и без холодной европейской зимней промозглости, которая становится всё более типичной и для наших, российских, краёв. Остальский считает, что Мадейру ошибочно относят к средиземноморскому климату, мол, тогда летом должно быть жарко. На самом деле, уважаемый автор просто поленился изучить вопрос, не прав он сам. В средиземноморском варианте климата насчитывают не меньше восьми типов, и Мадейра находится в одном из них. Омывающий остров со всех сторон океан делает зиму более тёплой, а лето – менее жарким. В июле и августе температура редко поднимается выше тридцати градусов, а в январе-феврале даже ночью не опускается ниже плюс двенадцати. В этом плане Мадейра выгодно отличается от Сочи и Крыма, где зимой климат вовсе не такой дружелюбный. И любой европейский средиземноморский курорт уступает Мадейре. Опять-таки потому что на ней зима мягче, а лето не такое знойное как в Греции или Испании. Именно попытка сравнения с климатом навроде греческого ввела в заблуждение Остальского. Вообще наши с ним знания о Мадейре порой абсолютно не согласуются. Так автор «Иностранца на Мадейре» утверждает, что мадейранский городок Кальета (местонахождение второго песчаного пляжа на острове) – один из мировых рекордсменов по количеству солнечных дней. Ну не знаю, откуда он выцепил эту информацию. Достаточно посмотреть в интернете рейтинги подобных мест, ни в одном из них Кальета не будет фигурировать. Да это и невозможно. Климат Кальеты ничем принципиально отличаться от фуншальского не может – тот же берег, только немного западнее. И я лично в своё единственное посещение Кальеты наблюдал там большие лужи, они явно не могли быть результатом обмена веществ недисциплинированных туристов. К тому же в прибрежной части Кальеты велика опасность камнепадов, а посему её жители оберегают плоские крыши притулившихся к скалам построек старыми автомобильными покрышками. Не особо красивое зрелище, но кальетинцам, видимо, не до эстетики. Так что вовсе непонятно, за что Кальету так хвалит Остальский. Допускаю, что просто уважаемый автор «Иностранца…» очень часто ведётся на досужие россказни своих многочисленных знакомцев, вот и попал, наверное, на какого-нибудь обожателя Кальеты, а таковым свойственно видеть всё в розовом цвете.

Ибо чего-чего, а дождей на Мадейре хватает. Зимой в горах даже выпадает снег. Слава Богу внизу его не видим, не доставало нам ещё этой серой жижи под ногами. Тем более, что с местной традицией чистить улицы основательно, но далеко не каждый день, в ожидании уборки мадейранцы долгонько бы месили снежную грязь.

Осенний, совсем как в настоящем Средиземноморье зимой, дождь может идти почти целый день, а может крошечными порциями выливаться раз десять в сутки. Моя жена в таких случаях, имея в виду количество упавшей с небес влаги, говорит: «Стакан вылили». Порой стаканы превращаются в бутылки, особенно если по пять раз в день. Но бывает, хотя гораздо реже, там, наверху, опорожнят и добрую бочку. Капризы погоды не мешают нам пользоваться главным благом Машику – пляжем. Кстати, Андрей Остальский ни словом не упоминает об этом непередаваемом удовольствии, хотя рассказать о пляжах и пляжиках не забывает. Но кому что. А для нас упустить такую возможность – просто преступление. Ведь даже зимой температура воды обычно девятнадцать градусов – спасибо тёплым атлантическим течениям. Бывает, что воздух днём не прогревается выше шестнадцати-семнадцати градусов, а в воде – теплее. Главное – сделать первые шаги, окунуться и быстренько – десяток гребков для сугрева. Затем можно долго нарезать круги в солёной воде пляжной заводи. Мой личный рекорд равняется часу. Потом, правда, лучше побегать по пляжному песочку, чтобы не окоченеть. Есть и другие способы борьбы с этим, более традиционные, и они вполне доступны: до ближайшей барной стойки несколько десятков метров.

Город накрыл дождик

Но это мы, не все такие фанаты зимнего плавания. Вот мы разоблачаемся, сбрасываем с себя ненужные для купания одеяния, а рядом прогуливаются местные, одетые как положено в это время года – в свитера или куртки, или в то и другое – зима ведь! Однако не надо думать, что мадейранцы идиоты, некоторые русские, прожив пару лет на острове, тоже акклиматизируются до такой степени, что без тёплой одежды и зимних сапог при плюс восемнадцати не выходят из дому. Одна дама из Челябинска через несколько мадейранских сезонов сама осознала такую трансформацию собственных температурных ощущений: «Нет, я при такой погоде без куртки не выхожу!»

Но мы-то знаем, что такое зима. Совсем другая она, а тут главное не замёрзнуть, пока раздеваешься, для этого лучше сбросить одежду у бетонного мола, он и к воде близко, и от ветра защищает. Поэтому, когда светит солнце, надо бежать на пляж. Чем быстрее, тем лучше, ведь больше 5-6 безоблачных дней подряд не бывает, чаще всего погоду надо ловить. Выльется очередной «стакан», и бегом к морю. Там часок-полтора покупаешься, порезвишься на песочке с мячиком волейбольным, глядишь – и новый дождик накатывается – пора попить где-нибудь кофе или чего покрепче. Так что любителям загорать зимой Мадейра противопоказана, летом – другое дело, но мы, как я уже писал, предпочитаем мадейранские зимы, контраст с питерскими просто ошеломляющий, да и народу на пляжах меньше: всё-таки основная масса туристов прёт на Мадейру летом. Зачем спрашивается? Летом и на континенте хватает мест с подогретой до уровня тёплого чая водой. Разве что из-за дешевизны. Мадейра – рай для ищущих возможность сэкономить европейцев.

BARATO (ДЁШЕВО)

Потому что цены на Мадейре удивительно низкие, особенно для Европы (не забываем, что Португалия является членом Евросоюза). Дешевизну всего и вся на острове очень любит подчеркнуть Андрей Остальский. Но он предпочитает говорить о ценах на ресторанную еду, видимо, это ему ближе. Не буду строить из себя большого демократа в области питания, мы тоже грешим частыми визитами в местный общепит. Однако дешёвые рестораны и фастфуд– это, конечно, хорошо для тех, кто в них кушает, но менее приятно для тех, кто там работает. Картина противоречивая, поэтому попробую нарисовать её с большим количеством деталей, не одними ресторанами ведь жив человек, даже если он турист.

Восторги Андрея Остальского по поводу низких цен понятны. Есть с чем сравнивать, всё-таки Великобритания – не очень, мягко говоря, дешёвая страна. Да и вообще, даже россиян при восьмидесятирублёвом евро стоимость многих товаров удивляла. Что уж говорить о европейцах. Как облизывались наши приятели – русские немцы из Германии, изучая витрину мясной лавки. Хороший кусок говядины у мясника стоит четыре-пять евро за килограмм, потрошёную курицу можно взять в гипермаркете по акции аж за рубль двадцать, пардон, за один евро двадцать центов, вполне питьевое вино – за три евро, шмурдяк – вообще за копейки, если в большой бумажной таре. В общем еда местного, португальского, происхождения, действительно, недорогая. Однако не стоит надеяться, что и сетевые продукты будут также радовать своими ценниками. То, что какой-нибудь «Данон» или «Бондюэль» делает в Испании или Франции, то и стоит соответственно. А таких продуктов немало. Особенно испанских, порой кажется, что ты не в Португалии, а где-нибудь в далёкой от Мадейры Каталонии. Ведь это совсем не соседний регион! Даже хлеб для тостов, который мы покупали, был выпечен в Барселоне. Ближе-то никак не произвести!

Овощи и фрукты тоже могут сильно отличаться в цене. В небольшую фрукто-овощную лавку с буфетом для любителей пропустить стаканчик вина (отдельная приятность) бОльшую часть товара завозят окрестные фермеры. Прямо с машины и сгружают экзотические анону и пимпинеллу. Местные русскоязычные умудряются засаливать последнюю вместо огурцов, ибо мадейранские для этой роли абсолютно непригодны. Мешками крестьяне привозят привычные нам картошку с морковкой, сгрузил в одну лавку, поехал в другую. Их товары и свежие, и недорогие, а в большом магазине вы увидите стандартный набор международных сортов типа яблок «Гольден» и испанских или марокканских апельсинов. Правда, тут надо сделать одну поправку. Точнее, две. Почему-то на Мадейре почти невозможно найти нормальных помидоров, они всюду (даже в ресторанах) недозрелые, зеленоватые, а вот огурцы, напротив, огромные и перезрелые. Местным, видимо, нравится, но для нас, непривычных, абсолютно несъедобно. Ещё одна деталь – маленькие мадейранские бананы, так называемые серебряные, возможно и вкусней обычных, но вот Остальский с этим не согласится, например. Хотя может они просто не укладываются в его схему – мадейранское, значит дешёвое, ибо цена у них раза в три выше, чем у эквадорских. Видимо, иногда надо платить за аутентичность.

Дёшевы на Мадейре и гостиницы, особенно, если нет претензий на пять звёзд в Фуншале да чтоб с раскладушкой на приватном пляжике. Не могут вызывать приятного шока счета ресторанов, кофеен, парикмахерских и прочих заведений сферы услуг. Только в нашем Машику три китайских одёжно-промтоварных магазина, где цены радуют глаз. Самый крупный, как я уже писал располагается в нашем большом белом доме, и это – лучший ориентир, нежели почтовый адрес. Но будьте осторожны! Надо понимать, что кроссовки за пятнадцать евро могут развалиться через неделю. А могут и пару сезонов прожить, лотерея.

Но при внимательном рассмотрении не всё, оказывается, окрашено в столь радужные цвета. Как-то взял в руки аналог нашего клея «момент», малюсенький такой трёхграммовый, мгновенно застывающий. Цена поразила, что-то около двух евро, при том, что у нас его производит тот же немецкий «Хенкель», но продаётся он рублей за 50-60 в рознице. Тринадцатикилограммовый баллон газа (на острове только сжиженный, газопроводов нет, посему вещь важная в хозяйстве) стоит порядка двадцати евро. Во Псковской области для дачи я покупаю десять литров за 220 рублей. Коммунальные услуги, естественно, тоже значительно дороже, чем у нас. При этом за воду и электричество придётся платить даже, если не потребляешь. Сети ведь надо поддерживать круглый год, а дачников много, значит пустующих десять месяцев в году квартир тоже. Такая вот оборотная сторона туристической медали. Одна радость – на Мадейре отопление не нужно, однако на континенте без него не проживёшь, а летом ещё и без кондиционера, который на Мадейре тоже, по большому счёту, бесполезен. В общем, на этом волшебном острове можно круглый год жить в палатке. Было бы куда поставить её. Так выйдет совсем доступно, но всё-таки для того, чтобы понять насколько дешёвая жизнь, надо в этом месте пожить, причём не туристом в недорогом отеле, а как обычный, рядовой мадейранец. Тогда всё станет на свои места, тогда перестанешь удивляться ежемесячным счетам от управляющей компании – 90 евро на административные расходы.

Вот так дёшево – за лоскут ткани с традиционными полосочками почти 10 евро!

Конечно, если имеешь немецкие или английские доходы, это одно, но большинство мадейранцев зарабатывает немного, минималку или чуть больше, а это 600-700 евро «грязными». Правда, наши братья-украинцы, которых на острове немало, умудряются жить на гораздо меньшие деньги. Но это всё-таки бывшие советские граждане, у них прививка на выживание сделана в детстве, тогда же приобретено умение находить всё то, что barato (барату) – дёшево и даже mais barato (произносится слитно: майжбарату) – ещё дешевле. Это впиталось с молоком матери. Но о них попозже, им будет посвящена специальная глава. А сейчас о мадейранцах, ведь всё же они – основной предмет моего повествования. Чем и как они живут, чем отличаются от других европейцев?

СЛОВО И ДЕЛО

Мадейранцы по европейским меркам очень религиозны. Возможно потому что это очень однородный в этническом плане регион, не разбавленный сильными мусульманскими или африканскими примесями. Здешняя религия, конечно, католицизм. У него постоянно пытаются оттяпать кусочек паствы разные сектанты, эти аккуратные американские мальчики в чёрных пиджачках и при галстуках, которые пристают к полуодетым людям прямо на пляже. Они на Мадейре тоже встречаются, как и самые разнообразные молельные дома. Почти под нашим балконом по вечерам регулярно раздаются унылые завывания, это работает с верующими какая-то южноамериканская секта, которой в Португалии запретили называться церковью. Посему она величает себя уважительно – «Центр помощи», я бы сказал – взаимопомощи, так как чтобы тебе помогли, ты тоже должен помочь, деньгами, скорее всего. Но все эти секты тонут в море местного католицизма.