Читать книгу Гемеродромос – гонец из прошлого - Иван Кочнев - Страница 1

Глава 1

1961

На окраине города, в квартире двухэтажного дома послевоенной постройки, что рядом с недавно построенной городской ТЭЦ*, расположилась компания молодых мужчин. После второй ночной смены, парни из дежурной бригады энергетиков решили немного расслабиться: попить пивка, поговорить о работе, о жизни и, конечно же, о женщинах. На их лицах отражалась накопившаяся за две смены усталость, их скулы, щёки, подбородки покрыла двухдневная щетина, но глаза светились особой радостью и эйфорией от предвкушения приятного душевного и физического расслабона, расслабона от предстоящих так называемых длинных» выходных.

(* – Теплоэлектроцентраль)

– Ха, ха, ха, ха! – грохотали басами мужчины после очередной курьёзной байки на пикантную тему.

Тёма Сидикин извлёк из кармана открытую пачку папирос «Беломор канал», пальцем дал щелбан в дно пачки, из неё вылетела папироска. Ловко её поймав, слегка дунул в бумажную гильзу, согнул её в форме буквы «Z» и зажал папироску в зубах. Затем провёл ладонью по поверхности стола и театрально чиркнул по ней спичкой. От трения спичка оставила на столе еле заметную полоску и дала пламя. Тёма прикурил, смачно затянулся и важно выпустил колечко дыма. Сидящие за столом тут же разобрали из пачки оставшиеся папироски и все по примеру Сидикина принялись дружно дымить.

– На прошлой неделе я в гостях у самого профессора Завражнова побывал, – приступил к своему рассказу Слава Бородачёв, – он с моим батей в одном полку воевал. Мы ему там с машиной помогли разобраться, то да сё. Короче, он нас пятизвёздочным коньячком угостил.

– Фу, коньяк, клопами пахнет, – вставил своё слово Вася Скворцов. – Вот водка, это я понимаю, чистый спирт и родниковая вода.

– Ни фига ты не разбираешься в колбасных обрезках Вася, – парировал Бородачёв. – Если коньяк пить залпом как водку, то конечно только клопов и учуешь. Его и пьют-то не из рюмок, а из широких таких стаканов, бокалами называются. Наливаешь небольшую порцию и качаешь бокал в руке, даёшь напитку расплескаться по стенкам, вот тогда не клопов учуешь, а приятные такие ароматы. Как объяснил профессор, это и виноград, и ваниль с корицей, и какао, и даже чуть-чуть гвоздики. Всё это букетом называется. Одно слово, учёный человек.

– А как пить, если не залпом, в нём же сорок градусов, – донеслось из-за стола.

– Его не пить надо, надо смаковать. Отпиваешь с глоток, но не глотаешь. И так приятно во рту становится, и даже крепости не чувствуешь. Вот тогда этот букет вообще по-другому ощущаешь. А когда проглотишь, так тепло по всему телу растекается.

– Во! Слушайте анекдот про клопов, – донеслось из-за стола. – Пессимист, значит, понюхал стакан с коньяком. Фу, говорит, клопами пахнет. А оптимист, значит, раздавил клопа на стене. Класс, говорит, коньяком пахнет!

– Ха, ха, ха, ха!

В комнату, торжественно держа на ладонях огромную сковороду со шкарчащей яичницей на сале, вошёл хозяин квартиры Иван Ермолаев. Через его плечо было перекинуто кухонное полотенце, лицо выражало озабоченность происходящим процессом, сжатые губы еле сдерживали улыбку.

– Илюша помоги поставить на стол, – обратился он к самому молодому члены бригады, к Илье Пилюгину.

Не ожидая подвоха, что сковорода может оказаться раскалённой, ведь Иван спокойно держал её на ладонях, Илья голыми руками смело схватил за края сковороды и.., получив неожиданный ожог, тут же оттолкнул её от себя. Ивану еле удалось извернуться, чтобы удержать сковороду на ладонях и тем самым не лишить бригаду драгоценного завтрака.

– Ты что, офигел, Ермолай! – выругался Илья на жёсткую шутку товарища. – Предупреждать надо.

– Сам ты офигел, молодой! Голыми руками сковороду хватаешь, полотенце же есть.

Иван аккуратно спустил с ладоней сковороду на середину стола и взору компании открылась вырезанная из паронита* теплоизоляционная прокладка, которая, будучи не видимой из-за малых размеров и защищала ладони от ожога.

(* – листовой материал, изготовляемый прессованием массы, состоящей из асбеста, каучука и порошковых ингредиентов, применяется для теплоизоляции и уплотнения фланцевых соединений трубопроводов).

– Не расстраивайся, – похлопывая по плечу подбодрил Илью Вася Скворцов, – в теплоэнергетике работаем, а у нас знаешь, производство травмоопасное. Не то, что о сковороду, даже о трубопровод с острым* паром можно обжечься.

(* – в теплоэнергетике это перегретый выше критической температуры водяной пар выше +345⁰ С)

Несмотря на жёсткость, шутка удалась, и все дружно рассмеялись.

Мужчины разлили бутылочное пиво каждый в свой стакан. Чтобы пена не выходила за края, наливали осторожно, держа посуду в наклон. Илья же наливать в стакан не стал и уже приготовился приложить бутылку ко рту, как его резко остановил хозяин застолья Иван Ермолаев.

– Ты что молодой, из горла́ собрался пить?

– Дык так удобней! Горлышко же есть, и с пеной возиться не надо.

– Эх, молодёжь, учишь их учишь, а толку никакого.

– ???? – повис в ответ вопрос.

– Напитком наслаждаться надо, а вам лишь бы жажду утолить, живот наполнить. Пиво, молодой, до́лжно употребить из запотевшего стакана, или из кружки, тогда в полной мере и ощутишь все ароматы и вкусы этого благородного напитка. А из бутылки – ни запаха тебе, ни вкуса.

– Ну тогда наливай Иван Егорович, – парировал Илья, протягивая Ермолаеву свой стакан.

– А знаете, – решил вернуть разговор в пикантное русло Тёма Сидикин, – француженки своим мужьям в постели делают миньет. Или минет. Короче, не помню, как правильно называется.

– Правильно миньет, – уточнил Вася Скворцов.

– С фига ли миньет-то, если правильно минет, – вставил свои знания Иван Ермолаев, единственный женатый мужчина в компании. – Я это слово недавно в книжке прочитал.

Остальные с любопытством слушали интересную беседу «уважаемых» в этой теме знатоков. В те шестидесятые годы двадцатого столетия такие слова как секс и эротика были не то, чтобы под запретом, такие слова вообще мало кто знал, а тем более мало кто слышал и о петтинге, и о куннилингусе, и о минете, и о прочих, признанных в тогдашнем обществе «извращениями», видах секса. В советских школах этому не учили, в вузах лекций не читали, в библиотеках книжек таких не выставляли. Умение обращаться с женщиной в постели молодые люди приобретали чисто инстинктивно и конечно же из рассказов товарищей.

– Да там в твоей книжке перевод не правильный, – стоял на своём Вася. – Они же французы, у них всё вкусное через мягкий знак. Бульон, шиньон, жульен, миньет.

– Ха, ха, ха, ха!

– А что такое миньет? – не удержался от вопроса и самый молодой в компании, Илья.

В комнате повисла пауза, слушатели навострили уши. Наконец-то и они узнают истинное значение этого таинственного французского слова, которое сегодня за столом с наслаждением смакуют «знатоки» французского языка.

– Ну ты Илюша ва-а-ще отсталый! – ухмыльнулся опытный в постельных делах потому как женатый по статусу Иван.

– Ты с понтом продвинутый, – даже обиделся на ухмылку Илья. – Сам-то не так давно в книжке прочитал, а мне такая книга на глаза не попадалась. Так что это?

Тёма и Вася тоже с любопытством уставились на Ивана, видимо потому как это слово всего лишь слышали от других, а он, можно сказать, узнал его из первоисточника, из книги.

– Да знаете, – Иван понял, что и эти двое спорщиков сами толком ничего не знают, и теперь вся надежда на него, и теперь он центр внимания, – это когда, даже стыдно сказать, жена сосёт мужу его тот конец.

– Фу! – донеслось из-за стола. – Это же противно!

– Не знаю кто как, а я бы не отказался, чтобы мне пососали, – поглаживая низ живота поделился фантазией Тёма Сидикин.

– Н-да, наверное, это классно! – поддержал его Вася Скворцов.

– Фу! Как потом жену в губы целовать, если она только что конец облизывала.

– С поцелуями у французов тоже всё в порядке, – оценив реакцию подтрунивал над товарищами Иван Ермолаев. – Мужья жён целуют с удовольствием, и в губы и даже между ног вылизывает. Там кстати тоже губы имеются, половые. Называется это, куннилингус.

– Тьфу ты! Это уже слишком!

– Да они там во Франции вообще чокнутые, потому для них не слишком!

– Ха, ха, ха, ха!

– А ещё у них есть такая поза, называется шестьдесят девять, – решил добить Иван товарищей последним аргументом. – Это когда один ложится на другого валетом. Она у него сосёт, а он ей лижет.

– Хватит Иван гадости говорить, тьфу! У нас вот курева последняя папироска и пиво заканчивается.

– «У павильона «Пиво-воды» стоял советский постовой, – вдруг затянул песню Ермолаев, – он вышел родом из народу, как говорится, парень свой*»

– «Ему хотелось очень выпить, ему хотелось закусить, – подхватили песню из-за стола, – и оба глаза лейтенанту одним ударом погасить»

«Однажды утром он сменился, с друзьями выпил «жигуля»

И так напился, так напился – потом не помнил ни фига.

Деревня старая Ольховка ему приснилась в эту ночь:

Сметана, яйца и морковка, и председателева дочь…

Затем он выпил на дежурстве и лейтенанту саданул.

И снилось пиво, снились воды – и в этих водах он тонул.

У павильона «Пиво-воды» лежал счастливый человек.

Он вышел родом из народу, ну, вышел и упал на снег»

(* – песня на стихи Глеба Горбовского, 1960 год)

– Какой ещё снег? Жара стоит невыносимая, так что без пива не обойтись. Кто «гонцом» слетает, наконец? – в надежде на само-объявленного добровольца прозвучало из-за стола.

– Как какой снег? Посмотри в своё окно – всё на улице бело!

Уставших после ночной смены мужиков «развезло», и они уже начали барагозить. И действительно, заволакивая всю округу, за окном кружил вихрь из надоедливого тополиного пуха.

– И кто придумал эти тополя высаживать? Пух во все щели лезет, в глаза, в нос и в рот. Тётя Глаша соседка, когда полы моет, только матерки и слышны. Один вред от тополей этих.

– Ага, и вспыхивает как порох!

– Я сегодня полсмены распредустройство от пуха очищал. А он ещё и с трансформаторным маслом перемешался, ваще взрывоопасная смесь получилась.

– Надо было клёнами всё засадить, и красиво и пуха этого противного нет.

– И рябины на-высаживать. И весной цветёт, и осенью красотища от красных гроздьев, и зимой птичкам подкормка хорошая.

– Мужики, может хватит о тополях этих, всё равно мы их не победим. А вот если гонца в магазин отправим, то жажду победим точно.

Но среди компании добровольцев так и не объявилось.

– А давайте в подкидного разыграем. Кто в дураках, тот и гонец в магазин. Гемеродромос значит, – вновь козырнул своей эрудицией Иван Ермолаев.

– А что такое гемеродромос? – раздалось из-за стола.

Все навострили уши желая узнать, что означает это новое слово.

– Гемеродромос, это, – поднял вверх указательный палец Иван, – это такая древнегреческая профессия, означает – гонец, скороход. Кстати, занятие это довольно почётное. Самый знаменитый гемеродромос, это Фидиппид, который принёс весть из Марафона о победе афинян над персами.

– Я пас! – тут же заявил Илья Пилюгин. – В карты я не играю и ничего в них не смыслю.

– Вот ты и будешь гемеродромосом, молодой, раз сразу сдался, а мы здесь пару партиек на интерес раскинем.

– Нет! «этого вы от меня не добьётесь, гражданин Гадюкин», – вставил Илья цитату из известного в те времена мультфильма о «врагах народа» эпохи сталинских времён. – Так просто я вам не сдамся. Сыграю, как смогу, вдруг удастся выиграть.

Как Илья не бился, как не напрягал мозг, как не включал логику, одолеть старших товарищей, по сравнению с ним картёжников со стажем, ему так и не удалось. После двух проигранных партий не пошла и третья.

– Вот тебе Илюха валет, вот тебе дама, вот тебе король, а вот тебе и погоны, гемеродромос ты наш! – закончил партию Слава Бородачёв, водрузив ему на плечи шестёрку червовую и шестёрку козырную бубновую.

– Ха, ха, ха! – наполнилась комната дружеским хохотом.

С напутственными словами: «Бери свежее, сегодняшнего розлива. С внутренней стороны этикетки должно быть написано не раньше, чем: 21.07.1961», – хозяин квартиры Иван Ермолаев вручил ему в дорогу брезентовую сумку с вшитой вовнутрь подкладкой из стёганного ватного одеяла. Столь необычная опция хоть и утяжеляла сумку, зато при переноске сохраняла прохладу пива даже в самый жаркий день.

На улице стоял невыносимый июльский зной. Особенно он ощущался после прохлады кирпичного дома, затенённого густой листвой высоких тополей. На женских особях этих деревьев уже созрели плоды-коробочки, которые как раз вскрылись в июле-месяце и из них ветром разнеслись семена с пучками тончайших волосков, называемых тополиным пухом.

Нагреваясь, воздух стремительно поднимался вверх от чего местами закручивались небольшие вихри из тополиного пуха и пыли. Над тополями ясное небо заслоняли источающие густые клубы торфяного дыма бетонные трубы недавно построенной городской ТЭЦ. Из недр густых крон деревьев доносилось дружное жизнерадостное чирикание воробьиных представителей пернатого сообщества, изредка перебиваемое хриплым карканье городских ворон.

Пара кварталов и вот заветный магазин, вот брезентовая сумка уже заполнена бутылками «Жигулёвского» пива. Там же уместились сигареты «Прима», «Лайка» и пара пачек папирос «Беломор канал».

В торговом зале магазина, если эту тесную комнатушку с прилавком можно назвать залом, духота стояла неимоверная, ещё хуже, чем на улице. В дополнение к общему зною сказывались жарящие сквозь стекло оконного витража горячие лучи солнца, отсутствие банального сквозняка и тепло, выделяемое компрессором холодильной витрины. Отоварив покупателя, продавщица, неопределённого возраста грудастая женщина с «химкой»* на голове и полным ртом золотых зубов, удалилась в подсобку.

(* – химическая завивка волос)

Пересчитывая сдачу, а остались ещё две рублёвые купюры, три пятака, десятчик и трояк, Илья обнаружил нехватку восьмидесяти копеек. Будь это его деньги, он может и плюнул бы на недостачу, но здесь деньги общественные. Чтобы хватило на выпивку Илья, как и все выложил последние крохи, так что восполнить недостачу было не чем, а слыть «крысой» перед мужиками, дело последнее.

– Женщина! – крикнул Илья в след продавщице, – Вы мне не всю сдачу вернули.

Не дождавшись ответа, Илья взял сумку и неуверенно приоткрыл дверь в подсобку.

– Женщина, хозяйка, ау-у!

В тесной подсобке с выстроенными в пирамиду деревянными ящиками и заваленным бумагами письменным столом продавщицы не оказалось.

Крутая деревянная лестница вела из подсобки в подвал. Из подвала подкупающе тянуло приятной прохладой – видимо, спасаясь от жары продавщица туда и спустилась.

– Женщина! Э-эй! Товарищ продавец, верните сдачу, – крикнул Илья уже туда вниз, в подвал.

Ответа так и не последовало. Илья спустился по скрипучей лестнице вниз и когда глаза привыкли к темноте осмотрел помещение. На полках были расставлены банки с мясными и овощными консервами, бутылки с винами, коньяком и водкой различных сортов, на крюках гроздьями развешаны сосиски, колбасы и прочие копчёности. Продавщицы не было и здесь. Деваться некуда. Выругавшись про себя, Илья выбрался наверх и прижав к груди наполненную покупками брезентовую сумку побрёл из магазина к дому Ивана Ермолая, где его с «драгоценным» напитком уже заждались мужикам.

«Ладно, – думал он про себя, – со следующей получки верну мужикам недостачу. Как-никак профессия имеется и руки растут откуда надо, так что заработаю»

Перебежав проезжую часть пустынной улицы, Илья на всякий случай обернулся и на удачу увидел на пороге служебного входа в магазин ту самую продавщицу, до которой буквально несколько минут назад пытался докричаться в недра подвала. Она стояла оперевшись плечом о косяк двери и, выпуская изо рта клубы дыма, курила папиросу. Опасаясь, что продавщица исчезнет вновь, Илья резко развернулся и кинулся обратно. Но как обычно бывает по закону подлости, вдруг откуда ни возьмись по совершенно пустынной улице промчался бортовой грузовик. Чтобы не попасть под колёса мчащегося транспорта, Илья отпрянул назад…

Тем временем над городом, вселяя надежду на спадание жары, повисло холодное кучево-дождевое облако. Из-за резкого перепада температур воздуха между верхними слоями атмосферы и раскалённой поверхностью земли из облака вниз неожиданно протянулся «чёрный хобот» гигантского смерча. Воронкообразно расширяясь у основания облака и сужаясь книзу «хобот» достиг поверхности земли и внезапно расширившись густым столбом поднял уличную пыль и белые клубы тополиного пуха.

Чтобы не попасть под колёса мчащегося транспорта, Илья отпрянул назад и оказался в эпицентре мощного пылевого смерча.

Глава 2

2061

Благодаря вращению земного шара и подчиняясь силе Кориолиса, согласно которой при движении против часовой стрелки вихри отклоняются в левую сторону, а по часовой уходят вправо, теплые экваториальные массы воздуха встретились с сухими арктическими потоками в результате чего образовался плотный воздушный барьер – атмосферный фронт. В попытке преодолеть эту границу холодные потоки оттеснили часть теплых слоев, а те, в свою очередь, столкнулись с идущими за ними холодными массами и начали вращение по эллипсоидной траектории. Захватывая прилегающие воздушные слои, холодные потоки, перемещаясь по поверхности Земли с огромной скоростью, втянули их в своё движение. Небо заволокло плотными тучами. На город, накрывая окрестности густым снегопадом, надвинулся арктический циклон. Вырываясь из «запертых» дворов, позёмка закручивалась в поднимающиеся вверх снежные вихри. Объединившись, они сплошным потоком мчали по пустынным улицам и проспектам.

Не смотря на обильный снегопад дорожные покрытия и пешеходные тротуары городских улиц оставались чистыми благодаря нанесённому по последним нанотехнологиям специальному покрытию. По улице, что протянулась вдоль городского парка, покачиваясь от порывов ветра мчался дамский электрокар одной из последних моделей современного автопрома. В салоне авто расположились две девушки, две новоиспечённые подружки, они возвращались из ночного клуба.

В этот вечер выходного дня гламурная блондинка Валера Саблинская устраивала очередную индивидуальную вылазку, она как обычно собиралась познакомиться с более-менее нормальным парнем – всё же одинокой девушке иногда хочется вкусить и мужской ласки. Но так-называемые парни-гетеросексуалы по клубам тусили редко, а если и тусили, то в основном со своими подружками. Остальная же часть «мужского» клубного населения по гендерному признаку за парней не очень-то сходили и обращали внимание больше друг на друга, нежели на забредших в клуб девушек. В итоге, коротая вечер за стойкой бара, Валере случилось познакомиться лишь с такой же тусовщицей и товаркой по несчастью, черноглазой длинноногой брюнеткой по имени Савва. Та, выпускница медицинской академии, в одиночестве отмечала окончание практики-интернатуры, проходившей в травматологическом отделении городской больницы. Она так же надеялась сегодняшним вечером «склеить» обыкновенного мужика, мужика без всяких там гламурных закидонов.

– Привет! Тоже в поиске? – приподняв бокал с грустью обратилась к Валере соседка по барной стойке.

– Ну да, в поиске. Э-эх!

– Нынче с парнями туговато.

– Туговато.

– Часто здесь бываешь?

– Да нет. На удачу зашла.

– И я на удачу. Но видимо и сегодня не тот день! Меня Саввой зовут!

– Я Валера. Привет! – приподняла Валера в знак знакомства свой бокал с коктейлем.

Не достигнув желаемого результата в ночном клубе, и чтобы ночь выходного дня не пропала зазря, вновь-испечённые подружки, прихватив с собой бутылку Портвейна-Lite, решили поехать на квартиру к Валере. Там они намеревались завершить вечер в объятиях друг дружки, по очереди выступая в роли кавалера-любовника. Для этого у Валеры, как и многих одиноких девушек имелся целый арсенал различных приспособлений, устройств и телесных накладок, реалистично имитирующих тело и движения мужчины. Модного к тому времени робота-любовника Валера заводить не стала, боясь подсев на него как на наркотик потерять интерес к реальным мужчинам.

Несмотря на бушующую метель в салоне электрокара было тепло и уютно. Всё благодаря бесконтактным зарядным терминалам, не так давно установленным на каждой парковке и позволяющим в суровом сибирском климате во время стоянки поддерживать тепло в салоне автомобиля не нагружая аккумуляторы. С тех пор электромобили окончательно вытеснили водородные, и тем более бензиновые и дизельные «гибриды». Валера, падкая на всякие новые гаджеты и девайсы, даже просто своим существованием приводившие её в эротический восторг, при первой же возможности обзавелась супермодным электрокаром. И вот теперь, когда она садится за руль своего мобильного девайса, она каждый раз испытывает неописуемое сексуальное возбуждение, сопровождаемое дурманящим сознание звоном в ушах и возбуждающим порханием бабочек внизу живота.

Несмотря на выходные дни благодаря снежному буйству природы ночные улицы оставались пустынны. Савва, разморенная монотонной ездой и льющейся из динамиков лёгкой музыкой, задремала на плече у подруги. Всё это наводило на лирический лад и отвлекало Валеру от дороги. Да и зачем сильно напрягаться, если электромобиль по максимуму напичкан современными системами управления и безопасности, включая: навигатор и синхронизацию со светофорами, круиз контроль и видеорегистрацию событий, оповещение о приближении пешехода (система ОПП), совмещённое с экстренным торможением. Все вместе они входят в состав многофункционального автопилота, позволяющего ездить на авто в качестве пассажира в беспилотном режиме. Тем более основные функции безопасности, включая и ОПП, и экстренное торможение, были намертво вшиты в программу бортового компьютера, от чего даже при отключенном автопилоте водителю можно было не напрягаться. Роль пассажира Валеру не устраивала, ей больше нравилось держать в руках «живого» по ощущениям девайса, от того и сегодня, несмотря на приличную порцию принятых коктейлей, она по обыкновению автопилот отключила.

Эротический овал руля, сексуальное мерцание приборной доски и исходящий от головы сидящей рядом подруги волнующий букет парфюма и натурального запаха волос, то и дело отрывали Валеру от реальности. От волнения учащённо билось сердце, бабочки внизу живота устроили феерический карнавал, мозг затуманился окончательно и перед глазами сменяя друг друга начали всплывать нереальные картины с солнечными пляжами на берегу южного моря, с высокими пальмами, с зелёными кипарисами и с буйством ярких красок. Следом всплыл очередной образ – по-летнему одетый мужчина в широких парусиновых штанах, в лёгкой с короткими рукавами рубашке, без головного убора. Почему-то съёжившись, словно от холода, он в отчаянии выскочил навстречу движущемуся электрокару. Витающая в облаках Валера сразу и не сообразила, что это не плод её фантазии и не южный пейзаж, а реальный человек на реальной морозной улице и следует немедленно тормозить или хотя бы попытаться объехать неожиданное препятствие. Да и система экстренного торможения, как и оповещение ОПП на внезапно выбежавшего на дорогу пешехода почему-то не среагировали. Когда Валера наконец вырвалась из объятий эротического дурмана и вдавила педаль тормоза, было уже поздновато. Удар оказался хоть и не сильный, но достаточный для того, чтобы, слегка подбросив пешехода, свалить его навзничь на проезжую часть.

– Что случилось? – спросила Савва, проснувшись от неожиданного толчка.

– Кажется я человека сбила, – произнесла Валера испуганным голосом.

Когда напуганные девушки вышли из машины пурга внезапно сбавила свою силу, ветер стих, мела лишь лёгкая позёмка, поднимая вверх небольшие снежные вихри. Рядом с обочиной раскинув в стороны ноги лежал легко одетый молодой мужчина. Одна нога обута в какую-то древнюю по модели сандалию, другая оказалась босой, видимо сандалия слетела при ударе. Лицо и руки разодраны глубокими царапинами. К груди он крепко прижимал толстую брезентовую сумку, словно в ней содержался наиценнейший груз. А может таким образом он пытался хоть как-то сохранить тепло замерзающего тела, что неудивительно для столь морозной зимней ночи.

– Надо вызвать скорую и полицию, – заключила хозяйка электрокара и потянулась было к браслетику на руке, чтобы включить мобильную связь.

Мужчина что-то простонал, приоткрыл глаза и его веки опустились вновь.

– Подожди, не звони, – остановила её подруга, – надо его осмотреть.

Савва наклонилась к пострадавшему, со знанием дела проверила пульс на запястье, ощупала голову, руки, ноги. Валера присела на корточки рядом и испуганно наблюдала за манипуляциями подруги. Убедившись, что снаружи повреждения не просматриваются, Савва достала из сумочки компактный белый футлярчик.

– А на этот случай у меня имеется «волшебный» сканер! – объявила Савва торжественно, подняв футлярчик над головой.

Она извлекла из футлярчика сложенный веером предмет, раскрыла его и несколько раз медленно провела по телу пострадавшего. Рядом в пространстве как на экране появилось объёмное изображение внутренних органов. В одной точке, что на боку между грудной клеткой и тазом красным цветом зафиксировалось место повреждения.

– Итак, кости целые, органы не повреждены, есть ушиб, – констатировала она. – Короче, у него шок. Отвезём к тебе, к утру очухается.

– Ты уверена, Савва?

– Не бои́сь подруга, я знаю, что делаю, как-никак в травме* три года отработала. А, пока ждём скорую, окоченеет парень.

(* – отделение травматологии в больнице)

– А если у него что сломано? Он же нас засудит!

– Во-первых ничего не сломано, видела же на экране. А во-вторых, он даже не вспомнит, что произошло.

– Почему не вспомнит-то?

– Смотри, он спит, либо от шока, либо от усталости, либо одно из двух. А если что сломано он бы не спал, а стонал или был в бессознанке. Это я тебе как доктор доктору говорю.

И вправду, лицо пострадавшего выражало полнейшее умиротворение. Он даже непроизвольно храпанул слегка приоткрыв расслабленный рот.

– Так что не бои́сь, после такого состояния обычно ничего не помнят, – продолжила Савва. – Тем более, на всякий случай у тебя есть запиcь в ОПП и на видеорегистраторе. Надеюсь, там видно, как он сам на дорогу выскочил?

– Видно конечно! Я успела заметить, как на экране произошло то же самое, только вот ОПП с торможением почему-то не сработали. И ещё…

– Что ещё?

– Я выключила автопилот.

– Будучи подшофе и выключила автопилот?! Ну ты подруга даёшь! – подвела итог Савва. – Тем более к тебе его везти надо, отогревать пока живой, иначе по следакам* затаскают. А за отключенный автопилот вина сразу на тебя ляжет.

(* – здесь – следователи полиции)

– Почему на меня-то? Ведь система ОПП не сработала.

– С ОПП мы потом разберёмся, а вот за автопилот с промиллеми* спросят. Вдобавок обвинят, что не все меры приняты, чтобы жизнь спасти пострадавшему, а он вот-вот окоченеет. Уж мне поверь, подруга, в травме я многого насмотрелась. Тебе это надо?!

(* – имеется в виду наличие алкоголя в крови)

– Действительно выхода нет, повезли ко мне. Ты опасная авантюристка, Савка!

С пострадавшим пришлось повозиться. Худощавый, долговязый ростом, жилистый, крепкого телосложения мужчина, да ещё «мёртвой» хваткой сцепивший вокруг сумки руки – всё это не позволяло двум хрупким девушкам запихнуть его в узкое пространство заднего отсека электрокара, что за спинками передних сидений.

– Валера подожди, – остановила безуспешные попытки Савва. – Почему здесь так узко? Как ты сзади людей-то возишь?

– Никак не вожу, сумки умещаются, и достаточно.

– Так у тебя же транскар*.

(* – автомобиль с функциями трансформации/изменения размеров)

– И что?

– Что, что! – передразнила Савва подругу. – Ему же размеры можно увеличить. Подожди, я сейчас сделаю.

Савва села на сиденье водителя, окинула взглядом приборный дисплей и не обнаружив необходимого «поля» обратилась к Валере:

– Какой у тебя НИК для кара?

– Не знаю. Наверное «Валера две тысячи сорок», – виноватым голосом ответила та. – Я везде себя так пишу.

– А пароль?

– Пароль? Ах да! Пароль: один, два, три, четыре, пять.

– Ну ты вообще красавчик, Валера!

Савва прикоснулась к функции «диалог», расположенной на приборном дисплее справа и произнесла:

– Валера две тысячи сорок.

– Здравствуйте! Вас приветствует система «диалог кар». Ваше лицо и ваш голос не опознаны системой как пользователь Валера. Если Валера делегировала вам полномочия управления, назовите пароль.

– Один, два, три, четыре, пять.

Над приборной панелью автомобиля всплыл пространственный экран бортового компьютера.

– Как увеличить задний отсек салона? – спросила Савва систему.

– В «меню» в разделе «устройства» задайте функция «транс».

На пространственном экране открылось изображение с пошаговой инструкцией по активизации функции «транс»

Поманипулировав символами на дисплее, она нашла необходимый раздел и запустила функцию «транс». Задний отсек медленно раздвинулся, увеличив этим размер автомобиля в длину.

– Спасибо! – ответила Савва системе, и та отключилась.

Места стало достаточно, и пострадавшего удалось уложить на заднее сиденье. Теперь Валера уже включила автопилот и следила за дорогой очень внимательно, да и её подруге уже было не до сна. Впереди перед поворотом к жилому комплексу, что расположен чуть дальше за ТЭЦ, замигали проблесковые огни патрульного автомобиля ГИБДД. Система оповещения о приближении пешехода ОПП, отреагировав на появление в зоне её действия человека – инспектора ГИБДД, выдала соответствующее сообщение, тем самым подтвердив свою работоспособность.

– Ну вот, влипли! – запаниковала Валера. – Теперь меня арестуют.

– Спокуха! Если что, с инспектором я буду говорить, – успокоила её уверенная в своих действиях Савва.

– Кто у вас там на заднем сиденье, Валерия Викторовна? – спросил молодой полицейский, после того как проверил сканером представленный браслетик на запястье руки Валеры.

– Да это мой парень, – вступила в разговор Савва. – В клубе коктейля накидался и вырубился. Теперь вот везём его домой отсыпаться. Весь вечер насмарку!

– Так не брали бы его с собой, раз он такой хлипик!

– А с кем тогда тусить? В клубах нынче натуральных парней не встретишь, туда в основном голубчики* и ходят.

(* – имеется в виду – голубые, геи)

– Ну не скажите, барышня, – даже обиделся на такое заявление полицейский. – Я вот тоже клубы посещаю, хоть и не часто. Так там наоборот, нормальных девушек редко встречал, розочки* в основном.

(* – имеется в виду – розовые, лесбиянки)

– Один-один, – ухмыльнулась Савва на находчивость полицейского. – Оставьте визитку, инспектор, может как-нибудь позвоню. Если что, меня Саввой зовут.

– Ну ты даёшь! – Заявила Валера, когда проблесковые огни были уже позади. – Так спокойно разговариваешь. А если бы этот застонал?

– Так «пьяный» же, вот и стонет от неудобной позы.

– У меня нет слов! А я от страха чуть не описалась! Кстати, с чего ты взяла, что он твой парень?

– Подъезжай прямо к лифту, – подсказала Савва, когда автомобиль спустился в подземную парковку.

– Так там нет парковочного места, – возразила хозяйка кара.

– Парковочного места, парковочного места, – ворчала Савва на недогадливость подруги. – А как ты этого здоровяка до лифта тащить будешь? Хотя постой, вон свободное место, паркуй там.

– Так я не поняла, к лифту-то надо ехать?

– Сказала, ставь там. Я кое-что придумала.

Савва вышла из электрокара и пройдя меж рядов припаркованных автомобилей выкатила из-за колонны транспортировочную тележку, видимо кем-то случайно оставленную после перевозки габаритного груза. На этой же тележке пострадавшего подняли на лифте и выгрузили в квартире прямо на диван. Приняв на диване удобное положение, мужчина вновь задышал ровно, а через его приоткрытый рот изредка пролетали нотки храпа.

– Теперь в тепле он будет долго спать, так что пойдём, выпьем по стаканчику и исполним задуманное, – заговорщицким тоном прошептала Савва на ухо подруге.

– Мне как-то не по себе после случившегося, Савва. Может ему ещё какая помощь требуется.

– Говорю же, он спит и ему нужен только покой. А тебе надо расслабиться.

И Савва впилась поцелуем в губы не готовой к близости подруги…

Глава 3

Илья очнулся в кромешной тьме от пронизывающего всё тело холода. Казалось, где-то сбоку сквозь щель с трудом пробивается еле видимый лучик света. Он попытался подняться. Светящаяся щель, описав окружность, переместилась наверх, от чего Илья потерял равновесие и свалился вновь.

В голове стоял гул, сквозь который по крупицам начали собираться мысли: «Что я делаю в этом тёмном и холодном подвале? Почему в подвале? И почему я подумал именно про подвал, а не про колодец или допустим про чулан? Ведь здесь так темно и так холодно. И всё же это подвал, ну в крайнем случае погреб, что собственно, одно и тоже».

В голове крепко держалась мысль, что это подвал, мысль, что лучик света, это выход или лаз. От пронизывающего холода тело охватила лихорадочная дрожь. Попытка встать на ноги наконец увенчалась успехом, и рука опёрлась о покрытый инеем деревянный поручень.

«Ага, раз есть поручень, значит имеется и лестница»

Нога упёрлась в нечто мягкое и тяжёлое, донёсся звон стеклянных предметов – под ногами оказалась брезентовая сумка.

«Вспомнил! Меня же мужики с пивом ждут. А курево и пиво как раз в сумке и упаковано»

Наверху оказалась освещённая тусклым светильником тесная подсобка с выстроенными в пирамиду деревянными ящиками и заваленным бумагами письменным столом. Создавалось ощущение, словно Илья здесь уже бывал. Но как он вообще здесь оказался?

«Ну да! Ринулся вслед за продавщицей и не обнаружив её в подсобке, спустился вниз в подвал. В подвале тоже никого. Оставалось выбраться из магазина и отправиться на квартиру Ермолая, – восстанавливались события в логическую цепочку. – Дальше, перебежал улицу и обернувшись вдруг увидел ту самую продавщицу, стоящую на пороге служебного входа с дымящейся во рту папиросой. Тут же кинулся назад к ней, пока она вновь не пропала. И вот опять этот подвал, эта подсобка. Но зачем надо было искать ту продавщицу, зачем надо было сломя голову бежать через дорогу? И почему здесь вдруг так холодно, если на улице невыносимая жара. И почему здесь так темно, если был разгар дня? Что произошло?»

Дверь из подсобки в торговый зал не поддавалась, словно снаружи была чем-то подпёрта или забаррикадирована. Пришлось толкать её плечом. После очередной попытки, снаружи раздался грохот падающих предметов, и дверь хоть и со скрипом, но всё же приоткрылась. Протиснувшись сквозь образовавшуюся щель, Илья оказался на пустынном заднем дворе магазина. Сквозь морозную дымку и кружащийся хоровод снежинок с трудом пробивался слабый свет одинокого фонаря. Место оказалось незнакомым и довольно странным.

«Откуда? Откуда знойным летом такой собачий холод? Конечно, можно вернуться назад в подвал. Но там не теплее, там тупик. Единственная дверь из подсобки вывела в этот странный, освещённый одиноким фонарём и огороженный высоким кирпичным забором заброшенный задний двор».

Сразу у входа в подсобку разбросаны фрагменты декоративной облицовки «под кирпич», которая и подпирала дверь. Выходило, что на фоне кирпичной стены здания этой облицовкой и был замаскирован вход в помещение. В дальнем углу двора беспорядочно накиданные ящики образовали бесформенную гору высотой до самого гребня забора. Рядом на ко́злах стоял остов разобранного на части и проржавевшего от времени колёсного трактора марки «Беларусь». Всё пространство двора, как и ящики и остов трактора были покрыты толстым слоем снега. По земле, закручиваясь в поднимающиеся вверх вихри, мела снежная позёмка. Прижатая к груди сумка не согревала. Дрожа от холода, Илья в поисках какой-никакой калитки кинулся к забору. Калитка оказалась завалена той самой горой ящиков. Других дверей, тем более ворот на заборе не наблюдалось. Да и на стене здания красовалась только что приоткрытая Ильёй дверь, и больше ни чего – ни ворот, ни окон. Размышлять было некогда, всё глубже пронизывающий тело холод заставлял действовать не раздумывая, и Илья бросился лихорадочно отбрасывать ящики. На первый взгляд казавшаяся спасительной калитка оказалась запертой. Запертой – не то слово. Она в прямом смысле вржавела в проём, как и вржавел запирающий её засов. Даже в темноте было видно, что этой калиткой не пользовались лет сто.

«Блин, ведь только что сам разбросал эту кучу ящиков, а взобравшись по ней можно было дотянуться до гребня забора. Что делать? Скидать ящики обратно или ещё раз пробежаться вдоль периметра? Ведь должен же быть хоть какой-нибудь выход из этого места. В крайнем случае, щель в заборе, так называемая «народная тропа», через которую народ обычно и попадает на территорию минуя охраняемые, либо запертые на замок официальные маршруты».

Щель нашлась. Вернее, это была не щель, а заколоченный досками пролом в кирпичном заборе. Оставалось отодрать доски и вот она свобода. Хотя на счёт свободы вопрос спорный. Ещё не известно, что находится по ту сторону. Что бы там не было, и всё же это путь вперёд, путь к свободе из этого мрачного места. Нужный инструмент долго искать не пришлось – рядом с разобранным трактором из сугроба торчали различные железяки. Там же и нашёлся кусок ржавой арматурины, вполне сошедший хоть и за примитивный, но всё же лом-монтировку. Уже не обращая внимания на холод, Илья окоченевшими от холода руками вырвал из сугроба арматурину и с неистовством принялся отковыривать от пролома прогнившие доски.

Густые и колючие ветви кустарника, скрывающего пролом снаружи, расцарапали и руки, и лицо, но замёрзшая на морозе кожа не воспринимала болевые ощущения, да и не до ощущений было. Главное – удалось пробраться свозь проём в заборе. И вот она свобода – Илья оказался в дальнем углу городского парка. Издалека, сквозь голые ветви деревьев и сквозь снежные всполохи бушующей метели с трудом пробивался свет уличных фонарей и светящиеся очертания дымовых труб городской ТЭЦ. Конечно, в летних сандалиях на босу ногу пробираться сквозь снежные сугробы было не с руки, вернее не с ноги, но манящий свет фонарей, особенно очертания далёких труб, вселяли твёрдую надежду и придавали жизненных сил. Свет фонарей, как казалось, согревал измученную холодом душу, хоть и призрачно, но согревал. Замерзающее на морозе тело конечно свет не согревал, тем более тела Илья не чувствовал вовсе, лишь от озноба клацали зубы. Окоченевшие руки сами по себе крепко прижимали к груди брезентовую сумку, ноги сами по себе прогребали дорогу в непроходимом сугробе.

«Надо бежать, именно бежать, иначе кровь прекратит циркулировать по окоченевшему телу и можно окончательно замёрзнуть. Замёрзнуть насмерть».

Сугроб внезапно закончился, и Илья вывалился на освещённую фонарями просторную аллею. Теперь появилась возможность оглядеться. Заснеженный парк выглядел пустынным. Да и каким ему быть в ночное-то время, да ещё и зимой, да ещё и в такой холод. Где-то там за деревьями на освещённых улицах буйствовала метель. На удивление, тротуар на аллее оказался идеально чистым и идеально ровным, словно натянутая простыня. Несмотря на вьющуюся у ног снежную позёмку на него не оседало ни снежинки, ни пылинки. Там за решётчатым металлическим забором по идеально чистому и ровному дорожному полотну словно пулей проскользил странный предмет, своими обтекаемыми очертаниями напоминающий приплюснутую каплю ртути. Не были слышны ни шум работающего двигателя, ни шум катящихся по дороге шин, не были видны и сами колёса. Может Илье всё это показалось? Показалось от того, что предмет промчался где-то там вдалеке. А может от мороза Илья уже перестал слышать, перестал различать, перестал соображать? Почему он вдруг обратил внимание на странный вид предмета? Толи пуля, толи капля. Обратил и тут же забыл.

«Надо пробираться к той улице. Там люди, там спасение».

На удачу, в металлическом заборе парка нашлась калитка, калитка, открытая настежь. А вот и долгожданное спасение – ещё один странный по форме капля-пуля-автомобиль двигался так же бесшумно, так же без колёс. Таких странных «аппаратов» он раньше и не встречал, не встречал даже на картинах художников фантастов.

Пробираясь к дороге Илья, второпях споткнулся о придорожный бордюр и по инерции вылетел на дорожное полотно.

Глава 4

Звенящий гул в ушах приутих и слепящий изнутри яркий белый свет постепенно сменился на лёгкий розовый. Илья открыл глаза. Сквозь плавающие перед ним оранжево-розовые круги над ним открылось чистое без единого облачка розовое небо.

«Розового неба не бывает, – почему-то подумал он, – разве что на закате. И всё же на закате небо не розовое, а багряное. И даже не сплошь багряное, а такими полосами-всполохами. Что происходит? Ах да! Вроде припоминаю. Жаркий день и тополиный пух. Мужики отправили в магазин за пивом. Зачем-то зашёл в подсобку искать продавщицу. Вышел из магазина и почему-то очнулся в холодном подвале. Затем откуда-то зима и заброшенный двор, дыра в заборе, заснеженный парк, странный автомобиль-капля-пуля. И кажется, удар. А может это был вовсе не автомобиль? Тогда что? А что дальше? Ах да! Перед глазами предстали стройные женские ножки в розовых чулках и в белых ботиночках на лёгкой платформе. Таких ножек в таких стильных ботиночках он не видел никогда, даже в кино. Потом подошли ещё одни женские ножки. Те были в чёрных яловых сапожках с заправленными в них синими брюками в стиле галифе, ярко подчёркивающими их эффектную стройность. Синие галифе и розовые чулки присели и нависли над ним соблазнительными коленками. А там в тени короткой юбочки, что была на розовых чулочках, как показалось, даже промелькнула розовая полоска трусиков. И вот теперь к розовым трусикам и розовым чулочкам добавилось не менее розовое небо. Это что, я на небесах? А эти ножки, чулки, сапожки, галифе, коленки, трусики? Это такие ангелы? Так-то не плохо, если на небеса забирают столь соблазнительные и наверняка очаровательные ангелы. И хотя их ангельских личиков разглядеть не удалось, судя по ножкам, они просто сказочные феи. Очаровательные ангелы, сказочные феи! Потрясающе!»

Со стороны донеслись журчаще-поющие звуки, словно кто-то напевал на журчащем языке.

– САВ-рва-рва-ВА-ра-ра, ОН-нон-нон ШЕ-ре-ре-ВЕЛ-ел-ел-НУЛ-лю-лю-СЯ-ля-ля.

– СЕЙ-ей-ей-ЧАС-яс-яс ПОС-ос-ос-МОТ-лот-лот-РЮ-лю-лю.

Перед глазами проплыла изящная женская ручка с тонкой ниточкой-браслетиком на запястье и опустилась на пылающий жаром лоб. Прохлада от ладони растеклась от лба к клокочущим вискам и в розовом небе проявились два действительно ангельских личика. Один ангел явилась голубоглазой платиновой с розовыми всполохами в волосах блондинкой с прямым римским носом и с короткой мальчишеской стрижкой. Другая – черноглазой брюнеткой с чувственным ртом, со стрижкой в стиле «a la carré*», с окрашенными секторами чёрного и синего цвета волосами.

(* – Каре́ (от фр. carré – квадрат, квадратный) – средней длины причёска с прямой или удлинённой на лицо чёлкой. Волосы подстрижены по одной линии ниже уха и выше плеч)

– НЕСИ-си-си ГРАДУС-ус-ус-НИК-ник-ник, – уже более разборчиво произнесла ангел-брюнетка, – МОКРОЕ-е-е ПОЛО-ло-ло-ТЕНЦЕ-це-це И-и-и ВОДЫ-ды-ды.

К губам поднесли стакан и иссохший зноем рот наполнился прохладной и божественной на вкус живительной влагой. Конечно же, это была простая вода, но здесь в розовом раю из рук сказочных очаровательных фей обыкновенная водопроводная вода становилась воистину божественной. Теперь сознание вернулось окончательно и тело наполнилось невыносимой болью.

– Ааааа! – застонал Илья.

– Спокойно-но больной-ой, сейчас мы тебя перевяжем и тогда сможешь присесть-сесть-есть, – промолвила ангел-брюнетка.

– Я что-что ли не в-в раю? – заикаясь выговорил он, даже слегка огорчившись, что его назвали больным.

– В рай-ай-ай тебе ещё рановато-то, больной. Лучше живи-ви-ви!

– Так вы не ангелы?

– Не ангелы-лы, не ангелы-лы.

– Как сказать, мужчина-на, – вступила в разговор ангел-блондинка, – может и ангелы-лы, если с нами по божески-ски.

– Вот теперь приподнимайся-ся и садись. Мо-ло-дец!

Теперь перед глазами Ильи предстали в полный рост воистину два небесных ангела в женском обличии. Ангел блондинка одета в розовый махровый халат, из-за полы которого соблазнительно выглядывала красивая коленка в розовом чулке. По-видимому, она и была там на дороге в этих розовых чулках.

«Ангел Розовые Чулки» – окрестил он её про себя.

В яловых сапогах с заправленными в них галифе там на дороге вероятно была брюнетка, которая теперь надела синие чулки и короткие шортики с соблазнительно выпирающими из-под них ягодичками. На теле брюнетки короткая футболка, с трудом прикрывающая пышный бюст, и бесстыже открывающая украшенный сверкающим камешком пупок.

«А брюнетка, значит – ангел Синие Чулки»

Мочки ушей обеих ангелов сверкали яркими стразами. Страза так же были вдета в бровь блондинки, а у брюнетки страза красовалась между бровей.

«А во лбу звезда горит!» – всплыла в памяти цитата из сказки о царе Салтане Пушкина.

От столь яркого и необычного зрелища вновь закружилась голова. Ангелочки обрели крылья и упорхнули на розовое небо.

* * *

– Эй парень, ты живой? – трясла Илью за плечо грудастая продавщица с химкой на голове. – На вот попей водички.

* * *

Живительный напиток вновь вернул Илье сознание.

– Мужчина, хватит уже нас пугать! – это с неба спустились ангелы.

Вновь придя в себя, он наконец осмотрелся. Огромная светлая комната с плавно переходящим в стену ярусным потолком розового цвета, с панорамным на всю стену окном. На всю ширину окна простирался с плавными изгибами невероятной формы диван. За окном над стройными рядами застеклённых многоэтажек источали лёгкий белый дым салатного цвета трубы городской ТЭЦ. Другие стены завешаны полотнами с абстрактными изображениями, огромными фотографиями музыкантов, актёров в сценических образах и просто людей в странных одеждах, и даже без одежд. Посреди комнаты установлен накрытый простынёй мольберт, на забрызганном красками полу валялась истёртая от работы кисть – видимо это была мастерская художника. Вдобавок ко всему этому творческому разнообразию над Ильёй стояли две яркой внешности девушки, которых он и принял за ангелов. Сам же он сидит, вернее восседает, даже возлежит на этом фантастическом диване, с голым торсом и в одних трусах. При этом, трусы на нём надеты женские, да ещё розовые, да ещё с рюшечками.

«Опять розовый цвет. Видимо таков этот рай, розовый»

– Где моя одежда? – Илья инстинктивно прикрыл руками паховую область и без того прикрытую женскими трусами.

– Вот и молодец, больной, – произнесла ангел Синие Чулки, – стал соображать, значит пошёл на поправку.

– Где моя одежда?! – от неловкости он натянул на себя лежащее рядом одеяло.

– Не беспокойтесь мужчина, – это уже ангел Розовые Чулки, – одежда ваша в стирке, скоро будет готова.

– А что это на мне надето?

– Это мои трусики, – заявила блондинка Розовые Чулки. – Надо было как-то прикрыть ваше заросшее хозяйство.

– А что такого? – удивилась ангел Синие Чулки. – Нормальное у него хозяйство, разве что не выбрито. Да и труселя вон как классно смотрятся.

– Как что такого? Женские трусы на мне! Узнают, засмеют, – пришёл в негодование Илья несмотря на то, что перед ним вроде бы и ангелы. – Вы видели меня голым? Какой стыд!

– В смысле, засмеют?! – удивилась уже ангел блондинка. – Все парни такие трусы носят. Вы откуда, мужчина?

– Как понять, откуда? С какого района, что ли?

– Ну хотя бы с какого района. Ведёте себя как-то странно, и одежда у вас странная, для сибирской-то зимы. И там всё заросшее, и лицо не бритое.

– Конечно странная одежда, женские трусы надели на меня. И какое должно быть лицо после второй смены с-подряд? Конечно же небритое. И при чём здесь зима? Вообще-то лето было, когда я за пивом отправился.

– Долго же вы за пивом ходите, больной, – констатировала брюнетка Синие Чулки. – Не из психушки ли вы сдёрнули, молодой человек?

– Что вы себе позволяете, гражданка? – возмутился Илья. – Сами вы из психушки.

– Ладно, ладно, успокойтесь мужчина.

Илья находился в полном смятении. Где всё-таки он? Как оказался в этом странном помещении, в этой мастерской художника с розовым потолком? Кто такие эти две прелестные девушки, и почему в их глазах он кажется странным, даже психом? Может всё это ему снится? Так нет же, вроде, всё по-настоящему. По-настоящему ноет в боку и немеет левая рука. И в висках пульсирует мигрень по-настоящему, видимо от удара об странную машину-каплю-пулю. И запахи вокруг настоящие, характерные запахи масляных красок и такие лёгкие ароматы духов. Ароматы необычные, дурманящие, умопомрачительные, видимо исходят от этих потрясающей внешности девушек. Почему он принял их за ангелов? Может всё-таки после удара он действительно оказался в раю и перед ним настоящие небесные ангелы? Ведь никто оттуда из рая не возвращался, и как там всё выглядит, никто не знает.

– Это вы странные, девушки. Вот вы, – решил он наконец взять себя в руки и обратился к ангелу блондинке. – Простите, не знаю вашего имени.

– Валера.

– Значит Лера, Валерия.

– Меня зовут Валера. Терпеть не могу обращение Валерия, тем более Лера.

– Странно! – продолжил он удивляться. – Странно, чтобы девушке больше нравилось, когда к ней обращаются как к парню. Валера. Да и причёска у вас мальчишечья. Так разве бывает?

Ангелы с недоумением посмотрели сначала на Илью, затем друг на дружку и пожали плечами.

– Я вот мужчина и имя у меня мужское. Илья. А вы, – обратился он теперь к ангелу брюнетке. – У вас причёска вроде женская. Надеюсь, имя тоже женское?

– Нормальное у меня имя. Савва.

– Ну вроде женское имя, хотя, может и мужское. От имени Савелла?

– Конечно мне хотелось бы от имени Савелий, хотя меня мама назвала Савеллой.

– Вот на вас, Савелий, – сделал он акцент на мужской интерпретации имени, – одежда действительно странная, даже не для пляжа.

Ангелы вновь с недоумением посмотрели друг на дружку, вновь пожали плечами.

– Обычная одежда, все так ходят! – хором ответили они.

Глава 5

1961

– Валет!

– Дама!

– А вот и шестёрка козырная!

– Ха, ха, ха, ха!!!

Между мужчинами из бригады энергетиков шла карточная «битва» в подкидного.

– Куда-то Илюха запропастился, – выразил беспокойство Вася Скворцов. – Пора уже ему вернуться. Пива хочется, в горле пересохло.

– И курить хочется, уши пухнут. Может, случилось что? – поддержал его Тёма Сидикин.

– Хоть ещё одного гонца засылай. Гонца за гонцом, ха, ха, ха!

– Гонца за гемеродромосом, ха, ха, ха!

– Да ладно вам парни, придёт скоро, – успокаивал их Иван. – Наверное пива не оказалось, так он в следующий магазин ломанулся. Туда ещё два квартала пилить.

– Слышь Ваня, сходи к соседям, курева попроси, – за-умолял Тёма хозяина квартиры.

Через пару-тройку минут Иван вернулся с бутылкой водки и початой пачкой папирос «Беломор канал».

– Вот у соседа занял! – похвастался он, показывая бутылку.

– Ур-ра, живём!

Свеже-раскуренный табачок и опрокинутые по пятьдесят грамм горячительного напитка несколько отвлекли жаждущих от нехватки пива, и всё же интерес к застолью поутих. После второй ночной смены мужчины достаточно устали и каждый в глубине души желал скорее добраться до заветной кровати и наконец-то выспаться. И в то же время не хотелось показывать слабость перед товарищами, тем более на столе стояла початая бутылка водки. Да и все на пиво скинулись, так что перед тем, как разойтись, хотелось ещё разок утолить жажду прохладным пенным напитком.

– Эх, щас бы завалиться в объятия к какой-нибудь молодке, – мечтательно потянулся на стуле Сидикин. – У тебя Ваня среди соседок случаем нет подходящей кандидатки?

– Ты Тёма на моих соседок рот не разевай. Я сам был-бы не против, но дамочки они порядочные, и в большинстве своём замужние.

– Куда тебе, «не против»?! У тебя жена есть, в любое время объятия раскрыты.

– Жена, это святое! А вот, как ты говоришь, «к молодке», а лучше сразу к двум, я бы не отказался!

– Да ладно тебе Ваня. – вступил в спор Скворцов. – Для того и женятся, чтобы потом на других баб не заглядываться.

– Ничего вы парни не понимаете, – на правах самого опытного в постельных делах продолжил Иван. – Только после женитьбы во вкус и входишь. До свадьбы готов был любой бабе всунуть, главное, чтобы «живая» была, чтобы «шевелилась». А теперь, когда знаешь как у них там устроено, на женщин под другим углом смотришь. Хочется не просто всунуть, а всунуть как-то по-особенному, с фантазией. И не только одной, а сразу нескольким.

– Какие ещё могут быть фантазии? – раздалось из-за стола. – Выдумываешь ты Иван. Главное потомство завести, главное институт семьи, ячейка общества.

– Ха, ха, ха, ха!

– Ничего я не выдумываю, – обиделся на критику Ермолаев. – Мужик по своей сути полигамен. Ещё с доисторических времён он гарем и наложниц держал, вытворял с ними всевозможные вещи. В древнем Риме вон что творилось!

– Именно творилось, от того Римская империя и рухнула.

– Глупости всё это. Древний Рим не из-за этого рухнул. В Индии вон с древних времён существует учение, Камасутра называется. Там ему даже специальные храмы посвящены, и ничего.

– Ты ещё и Камасутру читал?! – с неприкрытой завистью поинтересовался Сидикин. – И что, там можно и с двумя, и с тремя, как в гареме?

Слушатели вновь навострили уши. А откуда они ещё могли утолить свой просветительский голод, как не из уст бывалого в этих делах и начитанного Камасутрой Вани Ермолаева.

– Ну в гареме, насколько я знаю, жёны к султану по очереди ходят, иначе разврат получится, как в Риме. А вот на счёт Камасутры, я вам скажу точно, там можно и с двумя женщинами сразу, и даже женщине с двумя мужиками. «Познавай Камасутру с тем, кого желаешь», сказано там.

– Совершенно, верно! Если сразу двух жела̀ешь, вдвойне Камасутру и позна̀ешь! – тут же подхватил в рифме его мысль Вася Скворцов.

– Ха, ха, ха, ха!

– Не правильно это, с двумя женщинами, тем более сразу, – раздалось вновь из-за стола. – А женщина сразу с двумя мужиками, это вообще верх разврата. Тьфу!

Глава 6

2061

– А вот и одежда ваша готова!

В комнату вошла ангел Валера с аккуратно сложенными в стопку брюками и рубашкой. Савва Синие Чулки в это время удалилась в кухню-столовую готовить завтрак.

– Так быстро? – удивился Илья.

– Что быстро? – не менее удивилась его странному вопросу Валера.

– Ведь только что говорили, что одежда в стирке, и тут же она готова. А кто её стирал, и когда она высохнуть успела, и когда вы её успели отгладить?

– В смысле, когда? А стиралка зачем?

– Стиралка? – не понял Илья ангела, словно они разговаривали на разных языках.

Впрочем, они действительно разговаривали на разных языках, и оперировали разными понятиями, и происходили из разных миров. А как иначе? Илья так-то простой смертный, а перед ним как-никак небожительницы. Или небожители? Или здесь на небесах нет полового различия, и все они – «оно». Ведь не зря ангел Розовые Чулки носит мужское имя Валера. А Синие Чулки хоть и носит женское имя Савелла, но назвалась мужским, Савва? Интересно, а что у них там в розовых и синих трусиках? – вдруг задался он пикантным вопросом. – Груди-то у обеих вон как выпирают, если, конечно, там в лифчиках вата не напихана. А как они колышутся при дыхании, аж дух захватывает. Вата бы так не колыхалась. Одно слово – Богини!

– Стиралка, это вы так прислугу называете? Прачку? – попытался Илья взять себя в руки и разобраться в смысле услышанного определения «стиралка».

– Это девайс такой, модуль для стирки белья. Нравится, называй её прачкой, я не против, – недоумевала Валера. – Кстати, давай уже на ты, а то всё «вы» да «вы».

– А это удобно, на «ты»? Вы всё-таки Ангел! – не менее недоумевал он от неловкости за свою неосведомлённость и от робости перед представителем иного мира.

– Ты уже не первый раз нас к ангелам причисляешь. Приятно, конечно, но мы не ангелы и ты не на небесах.

– А где же я, как не в раю? Кругом такое необычное великолепие. И модуль для стирки вон какой волшебный – и стирает, и сушит, и гладит. Не слыхал о таком.

– Ты словно с луны свалился, Илья! Обыкновенный девайс. Загружаешь грязное бельё, и на выходе чистое, высушенное и отпаренное, можно сказать – отглаженное. А как иначе?

– Не бывает такого, Валерия. Извините, Валера. Не бывает настолько, чтобы какой-то там модуль, или девайс, как ты его называешь, всё делал сам. Это только в комедии с Чарли Чаплиным машина сама всё делала. И кормила его, и салфеткой утирала, и умывала. Ведь для стирки всё равно требуется оператор, чтобы бельё после стирки прополоскать, отжать, развесить, а после сушки отутюжить, или как ты говоришь, распарить. Где я всё-таки?

Он уже начал психовать. Раз уж эти девушки не ангелы и он не в раю, значит с ним разыгрывают комедию, значит из него пытаются сделать дурака. Ведь не зря эта, как её, Савва Синие Чулки намекнула, не из психбольницы ли он сбежал.

– Илья! Ты у меня дома, в моей квартире, и ты не в себе. Не в себе, и от того говоришь странные вещи. Тебя сбил автомобиль, вернее, это была я. Ну в смысле, я была за рулём кара. Понимаешь, я автопилот не включила, а ты взял и выскочил на дорогу. А ОПП не сработала.

– Я так ничего и не понял. Автопилот, ОПП, кар, да ещё эта волшебная стиралка-девайс. Что это за персонажи такие, с фантастическими названиями?

– Ты точно с луны Илья! И никакие это не фантастические персонажи, а реальные вещи, и я тебя реально сбила на дороге, вот ты и бредишь. Сам видишь, я вовсе не ангел. Извини!

Валера волновалась.

А как тут не волноваться, если по её вине человек умом тронулся, и теперь ничего не понимает и вещи говорит странные. Нечего было тогда Савку слушать, сразу надо было скорую и полицию вызывать. Теперь уже поздно, наверное? Теперь уже ждать надо, когда он в себя придёт. А вдруг не придёт? Вдруг так и останется чокнутым? А может он сразу чокнутым был? От того среди ночи и бегал по улицам, да ещё и раздетым, в мороз. Может он действительно из психушки сбежал, как Савка предположила?

– Завтрак готов! – поторопила Савва из кухни.

– Иди, прими душ и оденься, мы ждём тебя за стол, – отправила Валера Илью в ванную комнату.

– Я ему всё рассказала, – призналась Валера подруге, когда они оказались одни.

– В смысле, рассказала?

– Рассказала, что это я была за рулём.

– Ну и дура! Хотя, если он из психушки, ему всё равно не поверят. Только вот что странно, – Савва включила офтон* и вывела на пространственный экран изображение трансляции их поездки, полученное из бортового компьютера электрокара. – Смотри, система ОПП действительно этого парня не зафиксировала.

(* – офтон – многофункциональное устройство-девайс второй половины двадцать первого века наподобие смартфона, может быть инкрустировано под браслет либо под любой другой предмет, в т.ч. проецирующее изображение в любую точку пространства)

– Точно! А где он тогда?

– Он есть только на визуальном видео. Вот смотри, там вдалеке по парку бежит силуэт, это он и есть. А вот его не видно из-за кустов, а вот он неожиданно выпрыгивает прямо перед машиной, видимо споткнулся о бордюр.

– Я же говорю, система ОПП не сработала, – с надеждой в голосе произнесла Валера. – Пусть производитель и отвечает за заводской брак.

– Думаю, ОПП здесь не причём. Смотри дальше, вот мы вышли, и система нас показала.

– Ну?!

– Что ну? ОПП только нас и показала, а парня этого на картинке нет. Смотри?

– Действительно нет, странно! Он что, призрак, приведение из ужастиков? Или нам это всё приснилось? Тогда кто там??? – недоумённо показала взглядом Валера в сторону ванной комнаты.

– Ни чего нам не приснилось, подруга. На месте тот самый парень, который прыгнул под автомобиль, и никакой он не призрак. Вот смотри, та же самая картинка на визуальном видео.

– Действительно, вот мы с тобой, а вот он лежит в одной сандалии. Что бы это значило?

– Раз уж он на видео зафиксирован, значит точно не призрак, и ещё, он точно не из психушки. Там психам такие «маяки» вживляют, за километр распознаешь. Инспектор бы его сразу запеленговал, у них сканеры в первую очередь на психов заряжены.

– Так что выходит, он вообще без маячка*?

(* – в каждого жителя при рождении вживляют чипы-маячки опознания приближения пешехода (ОПП). Такой закон принят на международной конференции и за десять лет до описываемых событий реализован в отношении всех жителей планеты)

– Выходит, без маяка. Как ему удалось обойти закон, непонятно.

– Значит Савва, он точно не местный, потому и странный такой. Может он из глухой тайги пришёл?

– Ну, ну, прятался там как семья Лыковых. Я где-то слышала, были такие отшельники ещё в прошлом веке. Их тогдашние власти за что-то преследовали.

– А может Савка, он вообще в стае волков воспитывался, как Маугли из книги Джозефа Киплинга.

– С-фига-ли как Маугли? Тот по-человечески и говорить-то не мог, раз с волками жил, а этот разговаривает вполне внятно. Только вот говор у него старинный какой-то. Может и впрямь отшельник, как те Лыковы. Хи, хи, хи!

– Вот я и говорю, из тайги он, из глухой деревни, куда цивилизация не добралась.

– Быть того не может, чтобы куда-то цивилизация не добралась. Премьер-министр на брифинге докладывал, что у нас в стране нет неучтённых пешеходов, даже в самой глухой деревне.

Когда Илья вошёл в ванную комнату, он сразу и не понял, куда попал – ванная-ли это комната или он оказался где-то в южном санатории. По центру огромного отделанного под мрамор помещения установлен извилистый по контуру с прозрачными стенками бассейн-джакузи, в котором могли разместиться до пяти-шести человек. Он был действительно прозрачный, даже оставленная в воде игрушка-утёнок была видна через боковую стенку как сквозь стекло аквариума. Овальной формы душевая кабина так же могла вместить несколько человек и так же была полностью прозрачной. За панорамными в обе стены окнами простирался тропический пейзаж морского побережья с песчаным пляжем, с пальмами и шезлонгами. Картина казалась настолько реалистичной, что Илья даже попытался открыть стеклянную дверь в этот южный солнечный рай, но не тут-то было – дверь не поддавалась. Может и дверка, и панорамное окно, и манящий вид из окна были просто бутафорскими, а может всё по-настоящему – ведь это рай, как ему кажется. Тропический рай. Или всё-таки не рай?

Пока Илья соображал, что и как в душевой кабине устроено, дверка за ним задвинулась сама и, покрывая тело клубами розовой пены, из потолочной лейки полилась сразу тёпленькая и сразу мыльная проточная водичка. Ему оставалось лишь растирать себя розовой мочалкой, оставленной на угловой полочке кабины. Он даже не понял, как и что произошло, но откуда-то из-под потолка кабины вдруг опустилась вертикальная штанга с махровым словно мочалка шаром на конце. После прикосновения к шару, тот начал совершать сложные поступательно-вращательно-колебательные движения, и Илья тут же подставил спину, подвергая её приятному массажу. Мочалка-шар словно сама понимая, где и как надо потереть, аккуратно обрабатывала каждую складку, каждую мышцу, каждый позвонок, каждое рёбрышко его худощавого тела. Завершив массажно-мочальные процедуры, вода сама сменилась на обыкновенную и смыла с него всю мыльную пену. Затем потоки тёплого воздуха из той же потолочной лейки приятно просушили всё тело, и дверка кабины открылась. Илье оставалось только одеться.

Глава 7

– Как себя чувствуешь, больной? – тут же приступила к осмотру Савва, когда Илья уже помытый, причёсанный и одетый в чистую одежду вошёл в кухню-столовую.

– Да вроде всё в порядке, только вот рука, – показал Илья на припухшее левое предплечье.

– Здесь ушиб, через пару дней пройдёт. А как твой бок?

И Савва, приподняв Илье полу рубашки, прикоснулась ладонью к талии, на которой красовался огромный синяк-гематома.

– Здесь, конечно, больно, но не так.

Валера заметила, как от прикосновения у Ильи слегка округлились зрачки глаз, и округлились не только от боли, но и от приятного ощущения.

– Оставь его в покое, – не сдержалась она. – Дай нормально ранам зажить.

– Кто из нас здесь доктор, ты или я?

– Доктор, ни доктор, а больно-то зачем делать?! – оставила Валера за собой последнее слово.

В этом доме для Ильи всё было необычным и удивительным. Вот и кухня-столовая, на которой проходил завтрак. В помещении таких размеров могла разместиться небольшая столовка, или даже ресторанчик. Да и обстановка была довольно странная. Ни тебе привычного строгого по форме и дизайну буфета или хотя бы банальной полочки с посудой, а светло-серое, слегка выпирающее своими наклонными деталями лёгкая полупрозрачная конструкция, по-видимому, всеми габаритами встроенная в стену. Ни тебе обеденного в обычном понимании стола, а некая узкая барная стойка с прозрачной столешницей, за которой все трое расположились с двух сторон на высоких мягких стульях. А необходимая на любой кухне плита, печь, примус на худой конец, отсутствовали вообще. Интерьер дополняла лёгкая инкрустированная под старину мягкая кушетка и расположенное напротив плетёное кресло. Пространство кухни помимо панорамного во всю стену окна так же освещалось льющимся из полупрозрачных элементов кухонной мебели свечением. В накрытых прозрачными колпаками керамических тарелках напротив каждого уже шкварчала яичница-глазунья с беконом. Верхушки колпаков излучали лёгкое зелёное свечение. Три миниатюрные чашечки, накрытые общим колпаком, «дымились» умопомрачительным ароматом кофе. На столе так же стояли: корзинка с нарезанным пластиками сыром и тонкими полосками поджаренного хлеба, керамический сливочник и керамическая сахарница с кусочками сахара.

Несмотря на столовое великолепие, Илья не мог оторвать взгляд и от красивых коленок девушек, соблазнительно сверкающих своим откровением сквозь прозрачную столешницу. Ножки в синих чулочках брюнетки Саввы, итак, были открыты полностью, а полы халата блондинки Валеры сползли настолько, что за резинкой розовых чулок взору открылись и её розовые трусики. При этом девушек нисколько не смущал небрежно-эротический вид их откровенно выставленных на показ прелестей.