Детям (сборник)

Оглавление

Иван Шмелев. Детям (сборник)

Мир шмелевского детства

Рассказы

Яичко

Полочка. Из воспоминаний моего приятеля

I

II

III

IV

Последний выстрел

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

Мэри

Глава I. Старый жокей

Глава II. Мэри

Глава III. Новые лица

Глава IV. В сарае

Глава V. Первая проба

Глава VI. Желчный философ

Глава VII. Вакса

Глава VIII. Вестник

Глава IX. «Прощайте!..»

Глава X. В борьбе за приз

Глава XI. Итоги

Мой Марс

I

II

III

IV

V

Светлая страница

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

Русская песня

Как мы летали. Из воспоминаний приятеля

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Весенний плеск

Как я встречался с Чеховым

I. За карасями

II. Книжники… но не фарисеи

III. «Веселенькая свадьба»

Наполеон. Рассказ моего приятеля

На морском берегу. Из воспоминаний моего приятеля

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

Отрывок из книги

В 70-х годах XIX столетия, когда Москва представляла собой неповторимый город, живущий по своеобразным законам, и управлялась своим «царьком», губернатором В. А. Долгоруковым, под самым ее сердцем, напротив Кремля, в Замоскворечье проходило детство большого русского писателя Ивана Сергеевича Шмелева. Он родился в доме, построенном его прадедом, неподалеку от Калужской заставы. Среда, в которой он рос, не отличалась образованностью. Отец Шмелева, московский подрядчик, не окончил курса в Мещанском училище, воспитанников которого, главным образом, нацеливали на каллиграфический почерк и умение обращаться со счетами. Даже слова «культура», по свидетельству самого Ивана Сергеевича, в мире его детства не существовало. Все, начиная с городского устройства, не носило следов элементарной цивилизации. На улицах едва мерцали фонари, заправленные маслом; если фонарщик забывал их зажечь, то прохожие вынуждены были довольствоваться естественным лунным светом. Нередко площадь перед губернаторским домом по ночам оглашалась страшным гулом – это ехали за город золотари, в огромных бочках везли нечистоты. Питьевая вода доставлялась в Москву из Мытищ и сохранялась в особых бассейнах, откуда каждое утро разносилась по домам.

Безопасность населения обеспечивали будочники с алебардами[1], не трогавшиеся обычно с места, когда раздавался крик о помощи, – они просто спали на дежурстве. По рассказам старых москвичей, если посреди ночи вдруг слышалось жалобное «грабят!», то люди из отворенных окон пугали невидимых врагов ответным «идем!», а то и действительно, вооружившись топорами и чем придется, выбегали спасать попавшего в беду.

.....

Он отстал. Я жду. Слышу наконец догоняющие шаги. Он идет молча. Вот и просвет. Волна свежести ударяет в лицо. Простор… Луга, бесконечные, вольные луга тянутся к Оке.

– Пропадет… – говорит Мишка печально и вздыхает: – Ма-ахонький…

.....