Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Предисловие. Опыт духовного романа
Пути небесные
Том первый
I. Откровение
II. На перепутье
Ill. Искушение
IV. Грехопадение
V. Темное счастье
VI. Очарование
VII. Отпущение
VIII. Соблазн
IX. Прозрение
X. Наваждение
XI. Прельщение
XII. Восхищение
XIII. Знак
XIV. Злое обстояние
XV. Шампанское
XVI. Метель
XVII. Метельный сон
XVIII. Обольщение
XIX. Метанье
XX. Диавольское поспешение
XXI. Помрачение
XXII. Знамение
XXIII. Отчаяние
XXIV. Исступление
XXV. «Прелесть»
XXVI. Последнее испытание
XXVII. Маскарад
XXVIII. Вразумление
XXIX. Крестный сон
XXX. Послушание
XXXI. Попущение
XXXII. Преображение
XXXIII. Исход
Том второй
I. Благовестив
II. Знаменательная встреча
Ill. Уютово
IV. Разговор в сумерках
V. Благословенное утро
VI. Святитель
VII. Откровение
VIII. Миг созерцания
IX. Высшая гармония
X. Земной рай
XI. Псалмы
XII. Вещий рой
XIII. Делание
XIV. Аллилуия
XV. Раба Божия Ольга
XVI. Романтика
XVII. В дыму кадильном
XVIII. Жизнь жительствует
XIX. Поднятие икон
XX. Испытание
XXI. Проявление
XXII. Поклон
XXIII. Явление
XXIV. Еще «явление»
XXV. Спокойствие
XXVI. Почему?
XXVII. Движения души
XXVIII. Напутствие
XXIX. «Взрыв»
XXX. В опьянении
XXXI. У колыбели
XXXII. Воскресение из небытия
XXXIII. Разряжение
XXXIV. Свет из тьмы
XXXV. Преодоление
XXXVI. Побеждающая
XXXVII. Постижение
XXXVIII. Чудесное
XXXIX. Микола-Строгой
XL. «Из уст младенцев…»
XLI. Тлен
XLII. Круженье
XLIII. К Николе-Мокрому
XLIV. Скрещение путей
XLV. Чистейшее
XLVI. Испытание рассудка
XLVII. Смятение
XLVIII. Сказка о самоцветах
XLIХ. «Пришедше на запад солнца…»
L. Новоселье
LI. Высота, чистота, недосягаемость
LII. Чудесный образ
LIII. «Благословляю вас, леса…»
LIV. Пути в небе
Приложение
Оптинский монах Виктор Вейденгаммер – персонаж романа И.С. Шмелева «Пути небесные»
Персонаж и прототип
Воспоминания монахини Амвросии
«Иди в Оптину и будешь опытен»
Старец Амвросий или старец Иосиф?
Воспоминания Юлии Кутыриной
Родные
Оптинские источники
Даты жизни
Загадки архива Вейденгаммера
«Будь Ближе к Вере, к Богу и Церкви»
Иван Сергеевич Шмелев
Первый том романа «Пути небесные» был завершен Шмелевым в мае 1936 г., второй – создан в 1944–1947 гг. Смерть писателя в 1950 г. оборвала работу над третьим томом.
В сюжетной основе романа лежат биографии реальных людей – инженера Виктора Алексеевича Вейденгаммера и Дарьи Королевой, живших в конце XIX века в окрестностях Оптиной Пустыни. Из воспоминаний известно, что кроткая и глубоко верующая девушка способствовала нравственному перерождению Виктора Алексеевича. Она стала впоследствии духовной дочерью старца Иосифа Оптинского, которого глубоко почитала и советам которого неотступно следовала. После ее внезапной смерти Виктор Алексеевич хотел покончить с собой, но, по настоянию старца Иосифа, поступил в Оптину и завершил жизнь истинным монахом.
.....
Шмелев сознательно манифестировал именно «разрывы» в состоянии героини. Но они зачастую приводят к разрывам самой художественной ткани. Так, отношение к драгоценным камням приобретает магический оттенок, совершенно не свойственный для «без рясы монашки». Бриллианты, подаренные Вейденгаммером, производят на нее чарующее действие. Она освящает их в церкви (сам по себе странный поступок), где ей приходит мысль, что они подошли бы к ризе иконы, но, вернувшись, она надевает их перед зеркалом, и глаза ее сияют «восторгом». Все это было бы по-житейски понятно и оправданно как простительная слабость, но в дальнейшем эта сцена превращается в символ: такой «чудесной» броши достойна только «чудесная» Даринька. Во время новоселья восхищенным гостям открывается «идея» чудесной броши: «высота, чистота, недосягаемость», причем Дарья даже запрещает кому бы то ни было прикасаться к камню, а затем эта идея прилагается и к самой Дариньке: все почувствовали, что «главным чудом была она: она была как бы поднята над всем, отмечена как достойнейшая, чистейшая». Возвышенная повествователем над земной реальностью, героиня получает почти Богородичные (ср.: «Достойно есть…», «Честнейшая…», «Славнейшая…», «Матерь чистоты и света») атрибуты.
Навязчиво повторяющиеся определения Дариньки как «чистой» и «святой» и эстетически, и нравственно противоречат тому факту, что героиня находится все же в смертном грехе прелюбодейного сожительства, не говоря уже об измене монастырскому послушничеству. Единственное художественное оправдание этих эпитетов то, что они вложены в уста восторженных и преклоняющихся перед ней людей (Вейденгаммера и затем Вагаева), употребляющих эти слова вне всякой связи с их духовным значением. Сама Даринька в одной из сцен первого тома от этих сравнений «в ужасе», а Вейденгаммер впоследствии сознает их кощунственный характер. Но когда читатель призывается разделить мнение о святости героини в объективном повествовании, когда Даринька начинает творить таинственные чудеса, правда характера нарушается. Образ кающейся и смиренной грешницы заменяется образом святой чудотворицы: под таинственным влиянием Дариньки совершаются нравственные превращения, исцеления (об агиографических элементах образа пишут Л. Борисова и Я. Дзыга, также усматривая художественное противоречие).
.....