Читать книгу Барбарис. Конфета молодых бизнесменов - Иван Валерьевич Плетенёв - Страница 1

Слово автора.

Спасибо, что вы решили прочитать «Барбарис». Надеюсь, чтение будет лёгким и позитивным. Именно с этой целью и начиналось написание этого произведения. Улыбнуться, вспомнить былое, найти в поведении героев себя или своих знакомых, подумать о важном – это основные тезисы, которые могут охарактеризовать «Барбарис». Книга описывает времена беззаботной предпринимательской юности, период экспериментов, новых идей и интересных проектов, которые быстро развивались или так же быстро засыхали, как цветок без воды. В этом произведении я вспомнил и постарался описать временной интервал 2008-2013 годов. Книга полностью является плодом воображения автора, любые совпадения – случайны, имена и фамилии героев – вымышленные. Единственное, что здесь реально – это город, в который я беззаветно влюблён. Москва – город надежд, возможностей и разбитых сердец. «Резиновая» столица России, маленькое государство внутри огромной страны, впитывающая и переваривающая всех, кто в нее попадает. Кого-то город «выплюнет», как переработанный материал, а кто-то станет кирпичиком в стенах Белокаменной, намертво сцепившись с городом своей работой, друзьями, жизнью, своей судьбой.

Эта книга – описание моего субъективного опыта ведения бизнеса, плюс что-то подсмотренное из деловой жизни знакомых и коллег. Но лейтмотив произведения, естественно, другой. Бизнес – всего лишь оболочка, в которую упакованы действительно важные вопросы, которые ставит перед нами жизнь.

Хочу выразить свою благодарность за помощь в создании книги моей любимой супруге Анастасии – первому читателю, цензору и бесстрастному критику; Асану Асанову за то, что помогал описать витиеватые узоры жизни и взаимоотношений на Востоке; всех своих друзей и близких за поддержку и веру в то, что книга всё-таки будет написана.

Барбариска – вкусная долгоиграющая конфетка, сладкая, с узнаваемым вкусом. Надеюсь, читать эту книгу вам будет вкусно!

Приятного аппетита.

Часть 1

Глава I

Утро? Добрым? В понедельник? В апреле? Не бывает! Подтверждая эту теорию, утро в квартире Бориса началось не очень бодрое. Среднестатистический серый мышь (хотя сам он к этому слову в конце вместо мягкого знака добавляет букву Ц, чтобы казаться более брутальным и неотразимым в своих же глазах), просыпающийся в спальном городе с романтическим названием Кукушкино, расположенном в средней полосе России и считающимся ближним Подмосковьем, не может проснуться просто так. Для придания большего антуража театральному представлению под названием «Пробуждение прекрасного» сквозь шторы в спальне тонкой полоской пробивался солнечный луч. Хотя нет, не пробивался, а именно бил, так как в глаз сонному человеку пробиваться нельзя, можно только биться, подергивая за верхнее веко, и маленьким молоточком стучать в голове, выстукивая «Подъем… подъем… открой хоть один глаз, который больше устал от солнечного света, чтобы понять, что уже наступило утро». Борис проснулся, встал с кровати и сделал то, от чего, порой, очень хочется избавиться при утреннем пробуждении, попытался открыть загноившиеся глаза. Не болеть в апреле априори нельзя. Борис не то чтобы болел, но состояние идеальным назвать было нельзя, что выдавали серое лицо, нагноения на глазах и шмыгающий нос.

«Срочно умыться, а потом на трон! Или нет, на трон, а потом умыться. Блин, а мой телефон, куда я дел телефон?! Нет. Вот алгоритм: умыться, продрать глаза, найти телефон (иногда надо потерпеть, чтобы было хорошо), а потом с телефоном в руках, умытым и с чувством полного превосходства над миром можно сесть на трон! Я – ГЕНИАЛЕН».

На генерацию всех этих мыслей в голове Бориса ушло всего несколько секунд, так как этот диалог с самим собой стал уже чем-то вроде ритуала пробуждения. И если хоть одна мысль не появится в голове в тот самый момент, когда это необходимо, день не будет обещать ничего хорошего.

Знакомьтесь: Борис Стрельцов, для друзей – Бо, 29 лет, бывший студент филологического факультета одного из незаурядных институтов нашей необъятной, бывший продавец журналов в переходе на Рижской, бывший самоуверенный смельчак, который хотел на велосипеде перепрыгнуть открытый канализационный люк, о чём всё ещё напоминают шрам на лбу, боль в руке на перемену погоды и затянувшиеся апельсиновой коркой ссадины на левом бедре… Бывший во всём, кроме настоящего. А сейчас Борис – рядовой менеджер по продаже чего-то очень нужного в мире, где всё всем можно продать. За два месяца работы в новой компании «Лунный свет», Борис так и не понял, что конкретно предлагает своим клиентам. То ли авторские светильники почти ручной работы, то ли различные комплектующие для ремонта этих самых уникальных осветительных приборов. Но судя по тому, что на складе они регулярно сдирали наклейки с надписью Маде ин Чина и лепили звучащие гордо «Сделано в России», зарабатывала компания больше на продаже комплектующих и ремонте светотехники.

Живет Борис со своей подругой Ульяной, которую любя называет Улиточка или просто Ульк. Хотя нет, это она живет с Борисом то ли из жалости, то ли из интереса, что из него вырастет в будущем, так как в настоящее своего спутника жизни Ульяна не сильно верит. Привычка – странная штука. Вроде, понимаешь, что что-то не так, но привыкаешь, что это есть, и миришься со сложившимися обстоятельствами. Для Ульяны Борис стал просто «сложившимся обстоятельством». Иногда она даже думает, что его любит, но где-то глубоко внутри себя, в потаённом уголке души, откуда нельзя вытащить чувства и показать их миру.

У Бориса есть мечта, которой он поделился с Ульяной в первый день знакомства, скорее всего, этим он и «зацепил» Улиточку, что они стали общаться, посетить Перу и взглянуть своими глазами на Мачу-Пикчу. Борис вообще не представлял, что это такое, просто название понравилось. Звучит как еда уверенного в себе конкистадора. Мачо Пицца. В своих мечтах Борис стоит на вершине горы в пончо и сомбреро, рядом стоит лама, в левой руке он держит кусок пиццы карбонары, а правой делает селфи. И обязательно в соцсети. #мачоспиццей. Но время шло, сомбреро уже обветшало, пончо искромсала моль, пиццу съела лама, а Борис ни на шаг не приблизился к мечте.

– Ульк, алярма!!! Алярм-алярм-алярм!

– Что там опять у тебя случилось? Тебя съел кракен?

– Бумага кончилась. И вай-фай пропал.

– И что ты от меня хочешь?

– Можешь роутер перезагрузить? А то у меня фотки в соцсети не выкладываются. Без бумаги я переживу, а вот без гениальных изображений мир не сможет остаться прежним.

– ТЫ ЧТО, ДЕЛАЕШЬ ФОТКИ В ТУАЛЕТЕ?!

– Да не-е-ет, вчерашние наши посиделки выложить хочу, не получается.

– Бо, ты невыносим! Подожди, дай мне хотя бы один глаз дорисовать.

– Ты боишься, что роутер тебя испугается, если ты к нему ненакрашенная подойдешь? Ах-ах-ах!

– Бесишь меня, – не сильно громко, но так, чтобы Борис обязательно услышал эти слова, сказала Ульяна, проходя мимо двери туалета и выключая свет.

– Э-э-э-эй!!! Ну, хватит уже! Я ж пошутил. А, хотя ладно. Волшебный фонарик в телефоне исправит ситуацию. Блин, батарейка села. Ну, вот! Ульк, включи, пожалуйста, свет. Будь так добра. Роутер можно не перезагружать. Момент упущен.

– Во-о-от! Ты весь в этом. Когда тебе что-то нужно, ты такой голосистый становишься, аки соловей на жёрдочке. Сиди в темноте и подумай над своим поведением.

– Смирнова Ульяна Игоревна, знай, я буду мстить, и мстя моя будет жестока!

– Если ты опять наденешь на руку черный носок и будешь меня будить гнусным шипением и словами «Бойся чёрной мамбы», я выложу твои детские фотки на своем аккаунте с припиской «С кем я живу?!» И не смей мне угрожать, угрозитель доморощеный.

Ответить Борису было нечего, так как у Ульяны правда был железобетонный аргумент. Пару лет назад, когда они официально знакомились с родителями друг друга, мама Бориса показывала «запрещенный альбом» – коллекцию детских фотографий, за которые большинству из нас во взрослой жизни всегда становится стыдно. И Ульяна аккуратно засняла на свой мобильный несколько самых экстравагантных изображений. Не для дальнейшего их распространения, а просто так, на память. Девушки часто делают вещи, которые не поддаются законам мужской логики и выходят за рамки космического мироздания, но из-за такого их поведения жизнь не превращается в череду повторяющихся по кругу рутинных дней.

Когда Борис узнал про эти снимки, разразился скандал. Ну, не скандал, скорее, монолог с реакцией зала, как в старых американских ситкомах, когда герой совершает какое-то действие, и на заднем плане слышна реакция публики: смех, восторг, аплодисменты или вздох облегчения. Только в этом случае во время тирады Бориса слышны были легкие похихикивания Ульяны и торжествующее «Ну, ладно тебе, все же были маленькими. Но эти фотки удалять нельзя».

– Бо, я на работу, завтрак на столе, кофе просто залей кипятком и перемешай. Если хочешь, можешь взболтать, но не перемешивать. И не забудь денег на карту закинуть, нам счет за квартиру пришел. Люблю тебя, ушла!

– Ульк, выхожу уже. Ладно, закину. А сколько надо? И ты помнишь, что сегодня футбол? К нам Пух с Сухом придут. Тебе пиво взять? Или вино и шоколадку для просмотра любовных сериалов, пока мы будем болеть за наших?

–Никакого футбола! Я ушла… Купи вина.

Дверь захлопнулась. Квартиру заполнила тягучая тишина, через которую электрическим импульсом пробивалось жужжание сонной мухи, бьющейся в стекло на кухне. Борис надел наспех вытащенную из стопки чистого белья футболку с надписью «Понять и простить», джинсы и побрёл в сторону кухни. «Завтрак на столе» в понимании Ульяны был творожок с пшеницей и мюсли. Никаких тебе бутербродов с колбасой или яичницы. От одного взгляда на белую густую массу в разноцветном стаканчике желание завтракать резко пропало. Появилось другое – желание сразу пообедать. Но в холодильнике не оказалось ничего съестного, кроме половинки луковицы. Пришлось есть здоровую пищу. Чтобы не было так грустно правильно питаться, Борис смешал мюсли с творожком, ложкой слепил из этого шарики и, представляя, что это тефтельки, закидывал их себе в рот. Ставить чайник, чтобы выпить горячего кофе, было лень. Так что в чашку полилась еле тёплая, разогретая еще Ульяной, вода. Ничего страшного. Если завтрак не задался с самого начала, не надо пытаться его украсить в конце. Пусть сахар не перемешается до конца, пусть кофе всплывет комочками, зато быстро и эффект тот же – бодрит.

Закончив с завтраком, Борис встал, подошел к зеркалу в прихожей и торжествующе произнес: «Арбайт махт фрай» (Труд делает свободным – нем.) Пора собираться на работу».

Глава II

– Ой, йо-о-о! Как же голова болит!

– Пух, ты не видел мою спецовку? Мне ж на работу надо, начальство голову отвинтит, если я опоздаю. Там три машины в очереди на сегодня. С одной вообще повозиться придется, у пацанского корыта надо ходовку всю перебрать.

– Да какая спецовка?! Ты лучше рассольчик найди, который мы вчера припрятали. В голове кубик Рубика вообще, ничего не складывается.

– Пух, а ну подними свою очаровательную пухлую припухлость! Ты сидишь на моей спецовке. Спасибо, что согрел, конечно, но мне реально на работу надо. Это ты – человек-халтура, сборщик древностей, а у меня очередь на подъемник. Будешь уходить, на замок закрой гараж.

– Не шуми ты так, вот завел свою тарахтелку. Как мы вообще у тебя в гараже оказались, чудо? Хотели же на бильярде поиграть, пиво попить и разбежаться.

– Так ты ж сам предложил помочь движок на моем ИЖе перебрать. Вот мы и перебрали. Только свечи теперь найти не могу, ты же ими в дартс играл, кидал в постер Крупской. Где теперь свечи, а?

– НАЙДИ МНЕ РАССОЛ! У меня от твоей бормотухи вообще астрал в голове. Никогда больше к тебе не приду брагу пить! Она у тебя вечно незамерзайкой отдает. Ты бы хоть бутылки споласкивал перед тем, как бормотуху свою в них разливаешь.

– Не нравится, не пей. А меня вкус прикалывает. Освежает так, лимончиком попахивает. Рассол на бочке с отработкой, вон там, в телогрейку завернут, чтобы не замерз.

– Ты б ему еще шапочку вязаную надел и валеночки! Апрель на дворе, куда он замерзнет? Ой-ой-ой, давай быстрее, открывай, поправиться надо. У-у-уф, хорошо-о-о! Вот лучше бы ты рассол делал, а не свою брагу. Спасибо, Васёк, я спать.

– Не замерзни, смотри.

Железная дверь гаража со скрипом захлопнулась, оставляя Виктора Храпова, вмиру просто Пуха, восстанавливать свое подкосившееся эмоциональное и физическое состояние до уровня «так уже гораздо лучше». Виктор – тридцатилетний инженер-энергетик с высшим образованием, но без работы по профилю. Не работает он по одной простой причине, которую он часто озвучивает в компаниях, где появляются новые лица: «Ну, не сложилось у энергетики со мной». Сейчас Виктор занимается сбором металлолома. Для этого одолжил денег и купил стареньких двухместный пикап «Москвич», в который при желании можно загрузить до 800кг железа. Со слов предпринимателя-энтузиаста бизнес прибыльный, но назвать Виктора богатым или даже хотя бы зажиточным никто из его друзей не может. Виктор ввиду своего возраста обзавелся всеми комплексами и заморочками «среднего возраста». Часто посещаемые мысли «Чего я добился в свои 30?», «Что будет, если я не женюсь до 40 лет?», «Может, я создан для чего-то другого?» роились в его голове и не давали покоя. Выходом из этого были вот такие вечера в гараже или другие культурно-массовые мероприятия, в которых Виктор принимал самое активное участие. Также его очень раздражало прозвище, прилипшее еще в школе – Пух. И ведь не сказать, чтобы был похож на героя сказки. Ну да, слегка полноват, неуклюж, но не Винни-Пухом же звать. На самом деле кличка появилась в переломные для каждого мальчика годы, когда он становится мужчиной. Мутации организма, ломка голоса, активный рост волосяных покровов по всему телу. Витя перенес этот период в 8 классе. Один из первых взял в руки станок и попросил папу научить его бриться. Так как помимо классических «усиков» у юноши начала пробиваться и легкая борода, все лицо как будто было облеплено одуванчиками. С тех незапамятных времен Виктор Храпов и носит гордое прозвище Пух, сокращенное от Пушок, Пушистик, Пуховик. Детская фантазия жестока и неимоверно изобретательна на различные клички. И что самое странное, данное в школьные годы прозвище остается на всю жизнь. Вот и Виктор живет уже четвертый десяток с мягким и нежным именем Пух, что совсем не вяжется с его внешним обликом. Метр девяносто ростом, широкоплечий, с пивным животом и мешками под глазами, Виктор давно перестал быть юнцом, а стал обыкновенным рабочим «со сложной судьбой», которого можно встретить в метро или маршрутке, в очереди за дешевой картошкой или просто проходящим мимо по улице.

Работы сегодня особо не было. Основные детали с автосервисов он забрал еще вчера. На сегодня осталась поездка «на удачу». Виктор иногда ездил по садовым товариществам в поисках «неправильно лежащих» тележек, старых бочек, отслуживших свое кровельных листов железа. За редким исключением такие поездки не приносили ничего, кроме потраченного времени и ощущения бесполезности. Но сегодня понедельник, а значит, начинается новая жизнь, и в голове у «железного человека» помимо дикой головной боли поблескивал авантюрный огонек надежды, что в садовом товариществе «Старый Энергетик», который Виктор заприметил еще пару недель назад, найдется, чем поживиться, чтобы скрасить серый вечер уходящего дня.

«Вот же Васёк, напоил меня, закоптил своей соляркой от «буржуйки», так еще и выбираться теперь отсюда пешком два километра. Всё. Пора завязывать пить. Надо что-то придумать. А что тут придумаешь? Где рассол. Два глотка и в путь-дорогу. На поиски прекрасного… прекрасной кучи железа. Надо Орхану еще напомнить, что он мне полтинник должен с прошлого раза. Завезу металл и напомню. Надо вставать».

Пока Виктор спал, гараж успел порядком остыть, и ботинки, промокшие от весенней слякоти на улице, превратились в два скверно пахнущих куска заледеневшего кожзаменителя. Наверное, так пахнет мумия мамонта, найденная где-нибудь в вечной мерзлоте Чукотки, или раффлезия арнольди – цветок, который питается насекомыми и заманивает мух к себе в бутон ароматом гнили. Это единственные полезные знания, оставшиеся у Виктора со школьных уроков биологии, которыми он спешил блеснуть в любой компании, особенно, когда там были не только парни. «Девушки, а какие цветы вам больше нравятся? Розы? Орхидеи? А как на счет раффлезии арнольди? Согласитесь, звучит красиво! А какой от них аромат… Хотите понюхать? Мои носки пахнут, как эта раффлезия. А-ха-ха-ха-ха-ха!» Сказать по правде, юмор Виктора был не изысканнее табуретки, сколоченной пятиклассником. Но, несмотря на это, он чувствовал себя душой компании. У друзей Виктора было другое мнение на этот счет.

«Ёжкино коромысло! Какие холодные ботинки! Уф-ф-ф. Так, а куртка моя где? Вот же гадство! Измазался в масле весь. Единственная парадно-выходная куртка была. Опять просить мамку застирать. Так. Ключи есть, мелочь на маршрутку есть, шапка в кармане. Хорошо, хоть ничего не потерял. Спасибо этому дому, пойду к своёму! Хе-хе. О, маркер. Дай-ка напишу Ваську «послание для потомков». «Сдеся был ВитЁк. Васька ты жло…» Вот блин, маркер не пишет. Ну ладно, и так поймет, что я о нем думаю».

Дверь – хлоп. Замок – клац. Пока гараж. До новых встреч. Сегодня будет лучше, чем вчера.

Глава III

– АСА-А-АЛА-А-АМ АЛЕЙКУМ!

Со скрипом и шумом открылась дверь, и в комнату зашел улыбающийся во все 28 зубов азиат.

–Ваалейкум Салам, Сухроб. Проходи, чай будешь? Сладости есть, орешки. Присаживайся, рассказывай. Какие новости ты сегодня принес? – сказал такой же азиат с хитрыми бегающими по сторонам глазами, лежащий на лавке, похожей на топчан и ожидающий пока товарищ, сидящий напротив, кинет кубики и сделает свой ход в нарды.

– Алишер амаке* (Дядя, уважительное обращение – узб.), тихо все. Движений нет. Туда-сюда смотался. Тишина, говорят. Темы нет никакой. Надо что-то думать, – сказал Сухроб, присаживаясь рядом на топчан и прихватывая с подноса арахис в сахарной пудре.

– Сухроб, ты не суетись. Все по порядку расскажи. Машина приехала? Ты проследил, чтобы ее разгрузили на склад? Ничего не разбили? Сколько там бутылок? – сказал еле слышно, растягивая гласные, на узбекский манер, Алишер и вопросительно взглянул на Сухроба.

– Алишер амаке, там нормально все. Вино привезли. 20 коробок и 12 ящиков виски. Коробки только мокрые, а так нормально все. Этикетки не отклеились. Я их в сухое место положил, в углу склада, там деревяшки свободные были. Деньги, он сказал, вечером заберет. Сюда приедет.

– Яхши* (Хорошо – узб.), пусть приезжает. Выдам ему денег. Ты съезди на рынок и по точкам. Скажи, что товар новый приехал. Завтра развезешь. Запиши, сколько кому надо. И предупреди, чтобы сумму сразу подготовили. Я не буду за ними бегать и искать свои деньги.

– Понял. Сделаю. А что с патентами для новых работяг? Меня на стройке спрашивают. Мы две недели назад документы все отдали. Что мне говорить строителям?

– Говори, что пока делаем. Наш человек ФМС* (Федеральная миграционная служба – Ред.) еще не прилетел с отпуска. Как выйдет, все будет, – сказал Алишер, поднимаясь с лавки и разминая затекшую руку, которая подпирала голову. Отхлебнул из пиалы горячий чай, закусил кусочком сахара и бросил кости. – Ахрор, у меня шеш-беш. Ты проиграл. Давай, складывай нарды, обедать будем. Сухроб, ты с нами покушаешь?

– Рахмат, амаке* (Спасибо, дядя – узб.). Покушал недавно. Чай попил с вами, от души. Поеду я. Заскочу на рынок, напомню Бахе, что он нам денег с прошлой партии торчит. Не люблю, когда нам кто-то должен.

– Давай, хайр* (Пока, до свидания – узб.).

Сухроб вышел из комнаты на заднем дворе кафе, которое принято называть «Чайхана». Это было заведение только для своих. И люди приходили сюда, в основном, не для того, чтобы покушать. В таких местах била ключом настоящая жизнь оборотной стороны всех мегаполисов: решались споры, совершались сделки, велась активная торговля легальным и контрафактным товаром, обменивались деньги. Таджики, узбеки, киргизы, приезжающие в Москву, – закрытые и немногословные при общении с жителями столицы – здесь чувствовали себя, как дома. «Чайхана Омар Хайям» была одним из таких мест. Заправлял здесь Алишер, 50-летний житель Самарканда, волею судеб в двухтысячных оказавшийся в Москве и настолько сильно приросший корнями к третьему Риму, что стал кем-то вроде проводника по столице для вновь приезжающих земляков. К нему обращались по любому вопросу, потому что знали, Алишер сможет решить все проблемы. Оформить документы на работу, найти жилье, отправить деньги домой, вытащить из полиции, если кого-то из «своих» поймали без регистрации. Чайхона была прикрытием для более серьезного бизнеса, с которого Алишер и кормил свою многочисленную семью. За любую услугу «проводник» получал щедрую благодарность. Это Восток – здесь так принято. И не важно, где этот Восток находится: в Худжанде или Москве.

Сухроб или, как его все называли, Сухо работал на Алишера, был его руками и ногами, решал вопросы, завозил документы, контактировал с нужными для бизнеса людьми.

Прозвище появилось лет пятнадцать назад, когда Сухроб только переехал со своей семьей из Ташкента. Отца пригласили работать инженером на аграрное предприятие, выращивать огурцы и помидоры в Подмосковье. Сухроб все удивлялся тому, что в Москве такое короткое лето, часто идут дожди, а в межсезонье, как сейчас в апреле, на улицах очень сыро. Он говорил: «А вот у нас дома сухо, там тепло, не то, что в России». И говорил Сухбор так при любой возможности, ностальгируя по солнечному Ташкенту. Оттого и получил прозвище Сухо. Сейчас ему 25 лет и он горит желанием доказать своим родителям да и всему миру, что Сухроб Ниязов не зря появился на свет. Поэтому и ищет себя в любой деятельности, в которой есть хоть какая-то надежда заработать побольше денег. Сейчас он отвечает за поставки «левого» алкоголя на рынки и мелкие рестораны столицы и ближайшего Подмосковья. Работа не особо, но зато в кругах, коим он близок, она звучит красиво.

– Чем занимаешься?

– Да так, крупными поставками элитного алкоголя. Я – зам. директора.

Ну, согласитесь, для парня в 25 лет это звучит более чем круто. Успешный бизнесмен в бейсболке Янкис, синем пуховике, в спортивных штанах с тремя полосками и кроссовках Naek за 800р., купленных на оптовой базе. В этом был весь Сухроб. Зато рвения к работе было хоть отбавляй. Занимаясь делами с Алишером, Сухо, для придания себе большей значимости, использовать жаргон из мест не столь отдаленных. «Малява, корты, крепануть, откинулся, слить, навести движения». К преступным жаргонным диалектам эти слова не имени никакого отношения, но используя их в своей речи, юноша чувствовал себя более уверенно. И ощущение, что занимается он не вполне себе легальным бизнесом, добавляло своего бандитского романтизма. От идеи сделать себе тематические татуировки или лучше сказать наколки, Сухроба отговорили более мудрые товарищи, да и трепет перед родителями, которые воспитывали сына по всем традициям Востока, останавливал от этого поступка. Несмотря на это Сухо всем своим видом показывал, что он бывалый решала и в любой теме «рубит фишку».

Выйдя из теплой комнаты, пропитанной ароматом мантов и лагмана, Сухроб снова вернулся мыслями в бренный мир, наступив кроссовком в лужу и зачерпнув в ботинок холодной весенней воды.

– А-а-а-а!!! Чтоб тебя, шайтан! Опять к вечеру ноги промерзнут. Почему я не в Ташкенте?!

Сухо сел в машину, включил радио погромче, педаль газа в пол, и старенькие Жигули цвета «баклажан» с пробуксовкой тронулись с места.

Глава IV

Толстовка с капюшоном, поверх нее дутая жилетка ярко красного цвета, шапка с помпоном в цветах российского триколора, джинсы, заношенные ботинки с высунутым наружу язычком и обязательный элемент – не завязанные узелком шнурки. Яркий представитель современной молодежи. Такой же яркий, как и масляные пятна от бензина на мокром асфальте апрельского города. Наушники в ушах, плеер в кармане. Слушать болтовню радио-ведущих не хотелось категорически, поэтому выбор пал на коллекцию старого рэпчика. Слушать рэп сейчас модно. А Борис считает себя модным, трендовым человеком, поэтому в плеер закачаны последние хиты соцсетей. Критерий отбора простой – больше миллиона просмотров. Если это нравится людям, значит, рано или поздно должно понравиться и мне. Грозный бит и слова «Моя жизнь, моя игра…» вылетают из наушников и заставляют идти, слегка раскачиваясь под ритм мелодии. Этот бит придавал ускорение движениям Бориса, так как на работу он уже слегка опаздывал.

Вход на вокзал. Утренняя толчея, бабушки, продающие журналы, серьезные дяденьки с кейсами в руке, посматривающие на часы и что-то недовольное бормочущие себе под нос. Доброе утро понедельника рабочего люда. Моторика действий, отточенная годами работы в столице, не дает сбоев. Рыночные экономические рельсы способны выработать условные рефлексы похлеще, чем профессор Павлов, проводивший опыты только на собаках. Здесь налицо эксперимент над массовым сознанием. Работа-дом-телевизор-спать. Другого не дано. И раз в год летом на море, две недели, не больше. Если будет больше, то программа даст сбой. А этого допускать нельзя. Часовой механизм в размерах огромного города. Все подмосковные города похожи друг на друга – это периферийная система в работе мегаполиса. Место, куда роботы складируются после выполнения своих операций, прописанных программным кодом корпорации. Борис ввиду своей молодости еще не до конца верил в то, что он всего лишь винтик, который держит какой-то маленький сегмент большой экономической машины, и искренне надеялся, что у него есть шанс воплотить в жизнь слова из наушников «Моя жизнь, моя игра». Непреодолимое желание сыграть свои игру в этом мире раздувало его фантазию и уносило далеко в будущее, где есть все, что нужно для раскрытия своих талантов. А каких, Борис сам еще не знал.

– Здравствуйте. До Москвы и обратно. Один билет.

– 86 рублей, – раздался звук из коммуникатора. А по ту сторону окошка на него смотрела уставшая от жизни и людей женщина преклонного возраста, ожидающая, пока в лоток ляжет сторублевая купюра. Одной рукой кассир уже приготовила сдачу в размере 14 рублей, ибо знала, что так оно и будет. Но тут система сдала сбой. Борис положил в лоток пятисотрублевую купюру. «Улька, блин, опять всю мелочь из кошелька вытащила». Это вызвало вздох негодования и тяжелый металлический взгляд, которым можно сваи забивать в землю.

– Один взрослый билет до Москвы и обратно на сегодня. Пожалуйста. Слееедующий!

– Спасибо, любезнейшая госпожа, – шепотом произнес Борис, больше для себя, а не для кассирши, ибо она уже успела забыть, как выглядел юноша, и переключилась на следующего покупателя «билета в новую жизнь».

«Так, билет есть, а какая ближайшая электричка? О, вот она. Без остановок. 40 минут и я на Ярославском вокзале. Супер. Вперед, к новым свершениям». Борис растолкал стоящих в такой же очереди, но в другую кассу, людей, проскочил, вышел из здания вокзала. Вниз, в подземку, третья платформа. Хорошо, хоть навесы сделали на перронах, стоять под моросящим холодным апрельским дождем – удовольствие сомнительное. А в плеере уже играла другая песня. «Эта наша волна, и она нас прокачивает». «Да-а-а, прокачает тут. Сейчас не только прокачает, а еще и раскачает, занесет в вагон, а в Москве вынесет. Даже ногами шевелить не надо». Электрички с остановками только на узловых станциях пользуются и жителей городов-сателлитов большой популярностью, поэтому в часы пик забиваются под завязку. Попасть в такую – редкая удача, так как провести лишние полчаса в холодном, пахнущем беляшами, грязными носками и дешевыми духами вагоне не хочется никому, кроме, разве что, бабушек, для которых выезд за пределы своей квартиры – это фантастическое приключение. Путешествие в будущее. Но в час пик такие бабушки не ездят. Их время – это обед, когда в полупустом вагоне можно долго смотреть в окно и думать о былом.

Борис же думал о том, за кем встать в очередь на перроне, чтобы при приближении поезда тебя не скинули на рельсы, но в то же время умудриться сесть в вагон?

«Вот, идет. Нет, тащится электрон. Ага, выход здесь. Встану за парнем. Вид у него спортивный, значит, точно пролезет. Это надежный вариант. Ра-а-аз, два-а-а, три-и-и. Погнали». И началась схватка. Те, кто хочет выйти на станции, яростно протискиваются через тех, кто хочет залезть в вагон.

«Фу-у-уф, успел. Есть контакт. Теперь анализ ситуации. Наушники висят на шее, шапка съехала. Да и черт с ней, в вагоне жарко, как в сауне, и пахнет первачком. Кому-то вчера было хорошо, а сегодня еще плохо. Но бутылка пива не спасет. В этом электроне при такой давке развезет еще сильнее на старых-то дрожжах. Хе-хе.

Кошелек на месте, плеер работает, телефон на беззвучном. Порядок. Я еду».

Вопреки ожиданиям 35 минут в трясущемся, как желе на тарелке, вагоне электрички прошли достаточно быстро.

«Станция «Москва Ярославская». Конечная. При выходе из вагонов не оставляйте свои вещи».

«Еще один импульс, рывок до метро и можно считать, что самый сложный этап каждодневного триатлона пройден. Останется проехать четыре станции, и я на работе».

Мысль прервал толчок в бок.

– Молодой человек, дайте пройти.

– Теть, ты чего? Дверь еще не открылась.

– Я опаздываю.

– Так я тоже не на променад вышел. Стой, жди. Видишь, все стоят. Двери откроются, вынесут всех.

– Я сейчас тебя вынесу. Дайте пройти.

– Слыш, давай танцуй нафиг отсюда. Шубу сними, у тебя там моль сдохла. Двери откроются, все выйдут, – сквозь зубы сказал Борис и как бы случайно наступил носком ботинка на сапоги стоящей рядом дамы, похожей на утеплившегося колобка с поднятой вверх прической.

– Хам. Вот же молодежь пошла!

– Ой, ладно. Иди ты в лес, подснежники собирай! Вот, выходим.

Народ вывалился из открывшихся дверей, как вода из прорвавшейся плотины. Вредную тетку растворило в толпе, и Борис не успел даже проследить, в какую сторону она двинулась, чтобы хоть как-то ее еще разок поддеть. Бок напоминал о себе. Локти у этой Шапокляк острые, толкнула она знатно. «Ладно, Бог ей судья. Надо торопиться к турникетам метро. Хорошо, что у меня проездной, а то еще в очереди на Комсомольской стоять – этого я не перенес бы».

Эскалаторы с мерным жужжанием спускали вниз сотни людей, спешащих на работу. Серые потоки человеческой массы лились в подземелья древнего города. Маленький лейкоцит этой кровеносной системы Москвы с именем Борис стоял в правой части эскалатора и ждал, пока железные ступени приведут его к залу ожидания на станции. В наушниках играла «Айс, айс, бейби». И Борис поймал себя на мысли, что он, правда, спокоен. Остыл, как лед. И даже эта тетка не вызвала никаких эмоций, кроме обыденного московского пренебрежения, которое можно встретить на лицах людей, проходящих мимо кучки мусора. «Да, бейби. Я айс!».

Четыре остановки на метро. Пешком по лестнице. Распашные двери «ВЫХОД». И потоки холодного вперемешку с затхлым воздухом из метро обдувают помпон на шапке Бориса. «Привет, белый свет». Магазин, в котором работал Борис, находился рядом с метро. 4 минуты, и вывеска «Лунный свет. Магазин светотехники» встретила своего «лучшего продавца месяца по итогам марта». В начале работы Борис должен был проявить себя. Ну, и проявил, продал больше всего дорогущих светодиодных лампочек.

«Привет, светильнички. Я дома!»

Глава V

Сесть в маршрутку в таком неприглядном виде у Виктора не получилось. Даже видавшие виды водители микроавтобусов категорически отказывались везти такого «хорошенького» пассажира в измазанной куртке и стойким выхлопом изо рта. Махали руками, что-то нечленораздельно кричали через окно, один даже уехал сразу, не успев высадить всех пассажиров. Через двадцать минут ожидания, порядком промокший и замерзший Виктор сел в автобус, поймал на себе недовольные и брезгливые взгляды двух бабушек и кондуктора, примостился в углу и поехал в сторону дома.

– Оплатите за проезд, – послышалось ему. Виктор поднял проспанные глаза и увидел перед собой женщину из русских былин: около сорока лет, невысокая, круглолицая, с красными от мороза щеками, в шерстяных теплых колготах, безрукавке с оттянутыми карманами и сумкой в районе пупка. Такая и горящую избу на скаку остановит, и нос нерадивому пассажиру, если что, сломать может. С этой мадам шутки плохи. Почти двухметровый верзила с вековой усталостью на лице не вызвал у нее даже намека на испуг. Получить оплату за проезд – священный долг кондуктора. И она пойдет на все, чтобы на маршруте не было «зайцев».

– Сейчаааас. А сколько там? – ломанным, охрипшим голосом спросил Виктор.

– Вам куда?

– До конечной.

– 44 рубля.

«Вот же незадача. Ну, почему именно 44 рубля. Не 45, не 40, а именно 44? Как рассчитывается этот тариф автобусными парками? Уровень инфляции в России превысит показатели прошлого года. Тенденция к повышению рисков увеличения стоимости топлива для социальной транспортной сети очень вероятна. Плюс индексация заработной платы рабочих автотранспортной сети обязана быть, так как это сегмент социально значимых направлений развития экономики нашей страны. ТАК ЧТО ЛИ ОНИ ДУМАЮТ? C фига ли? Хренушки! А давай поднимем рублей на 5 проезд? Не-е-ет, что ты! Круглая цифра, мне не нравится. Давай лучше на 6. 6 – как-то стремно, давай на 8 – по восточной традиции цифра восемь притягивает деньги. Точно, давай на 8. И звучит красиво! Было 36 рублей, а теперь 44 будет. ВОТ КАК ОНИ ДУМАЮТ!!!» В голове Виктора мысли взрывали сознание, а может, похмелье, накатывающее волнами, давало о себе знать. Но негодование от стоимости проезда переполняло его все больше. И негативная энергия искала выход в чем-то еще.

– Держите, не подавитесь, – процедил Виктор сквозь зубы.

– Возьму и не подавлюсь! Чего это Вы со мной так разговариваете? Пить меньше надо. Стоит тут, смурной, несет за версту, так еще и выговаривает! Держите сдачу!

– Спаси-и-ибо, – все с тем же недовольным лицом сказал Виктор.

Ехать в задней части автобуса, да еще и у колеса – что может быть лучше после хорошей пьянки? Болтанка и подпрыгивания на каждой кочке или яме раздули голову Виктора до космических размеров.

«Ой, я так больше не могу. Надо выходить. Иначе еще и полы здесь мыть придется. Лучше одну остановку пройдусь пешком». Выходя из автобуса, Виктор поскользнулся на ступеньке и чуть кубарем не свалился в грязь на обочине дороги. В последний момент ухватился за поручень и удержался на ногах. Штаны были безвозвратно испачканы, ботинки имели похожий вид, зато не упал, удержался на ногах.

«Дойти до дому, под душ, завтрак и немного поспать. По-другому я этот день не перенесу». Дорога к дому Виктора шла через парк, людей в утренние часы там не было, что было наруку. Можно спокойно пройтись, подышать свежим воздухом, выветрить аромат незамерзайки изо рта и немного привести мысли в порядок.

«Та-а-ак. План на сегодня. Съездить в СНТ* (*Садовое некоммерческое товарищество – Ред.), приглядеть там железяк, закинуть их к Орхану, забрать свой полтос, по пути можно еще на старую водонапорку съездить. Вдруг, там какой хлам поскидывали за лето. Хотя вряд ли, я там проезжал недавно, ничего не видел. Все равно надо съездить. Что еще? О-о-о-о, точно! Сегодня ж футбол. А с кем наши играют? Хотя, какая разница, кому наши будут проигрывать. Главное – повод. Можно пивка попить. С кем-то же мы договаривались… Вспомнил. Бо! Блин, он со своей же будет… Опять пилить начнет, что я кроме пива еще и водку принес. А как без водки? Деньги на ветер. Не-е-ет, водку не буду. Лучше просто пивка, отполировать голову надо сегодня. Тогда по-любому надо искать железо. С пустыми руками же в гости не ходят, даже на футбол. Тогда ускоряемся. Домой, мыться, хавать и поспать».

Подходя к дому, Виктор увидел свою соседку, которая несла тяжеленную сумку с продуктами.

– Драсьте, теть Нин. Вы чего это так рано уже чего-то тащите?

– Здравствуй, Витенька. Да вот, картошку дешевую привезли. По акции. Вчера еще продавщица в магазине предупредила, что сегодня будут выкладывать. Пока выбор есть, сходила, набрала. А то внуки приедут, так я их пюрешечкой и угощу. А ты чего так рано домой идешь? Не ночевал что ль дома?

– Да, теть Нин, товарищу помогал в гараже.

– Вижу я, как ты помогал, глаз аж невидно, опух весь. Вить, ты бы поберег себя-то. Молодость уходит, а организм не железный.

– Да знаю я, теть Нин. Нормально все. Давайте хоть помогу сумку дотащить. Тяжелая же. А Вам еще на четвертый этаж ее тащить.

Виктор взялся на сумку, крякнул от удивления. В котомке лежало килограмм десять картофеля. Поднатужился и пошел рядом с соседкой.

– Ой, спасибо, Витенька. Вот годы идут, а ты не изменился. Вроде, и раздолбай, хулиган, а помогать не забываешь. Спасибо. Я бы не донесла сама-то, тяжело.

– Да ла-а-адно, чего там, теть Нин. Пока могу, помогу. Мне ж не сложно. Все равно по пути. Сейчас быстро дойдем.

– Быстро не надо, – наставительным тоном сказала соседка, – быстро только кролики того… этого. Ты чего под ноги-то не смотришь, в лужи все наступаешь?

– Уж промочил все ботинки, пока до дома дошел. Осталось идти-то два шага. Не замерзну.

– Вот все так думают. А потом почки откажут, и пиши «Привет». Ла-а-адно, пошли уж. Прибавим шагу, а то, правда, заболеешь.

Они дошли до дома, она набрала код домофона, поднялись на лестницу первого этажа и только тогда Виктор понял, что окончательно замерз. От перепада температур пальцы на ногах начало покалывать, а щеки загорели алым пламенем. Быстрым шагом Виктор поднялся на четвертый этаж, за ним еле поспевала тетя Нина, причитая о былых временах, когда она могла так же лихо забегать к себе домой, поставил сумку, достал из внутреннего кармана ключи, открыл дверь. В это время на лестничную клетку поднялась и соседка.

– Спасибо, Вить. Ты – молодец. Ой, как помог.

– Да было б за что, теть Нин. До свидания. Пойду я домой греться.

– Да-а-ава-а-ай.

Виктор зашел в прихожую, скинул ботинки, сбросил куртку на пол (все равно стирать), забежал к себе в комнату, сбросил остальные вещи и пулей залетел в ванну. Включил горячую воду, настроил струю и температуру воды.

«Благода-а-а-ать! Во-о-от это-о-о я заме-е-ерз! У-у-ух-х-х! Хорошо-о-о. Пальцы ног вообще не чувствую. Бр-р-р-р. Голова-а-а. Ох, как хорошо-то!» Простояв под душем пять минут, в организм пришло ощущение прекрасного. Захотелось жить и дышать полной грудью. Хотя, шум в голове никуда не делся, его отодвинуло на второй план тотальное состояние нирваны. В каждый палец, в каждый волосок заходила своя нирвана. Это ощущение бывает крайне редко и его всегда хочется растянуть как можно больше. Но потом волну нирваны сменило урчание в животе, которое напомнило Виктору о планах на день, составленному еще по пути к дому.

«Пора завтракать. Надеюсь, мышь у меня в холодильнике еще не повесилась? А если и повесилась, то оставила хоть что-нибудь пожевать?»

Яичница с майонезом, консервированной фасолью и кусочками заветренного сыра никогда не станет шедевром кулинарии, зато для похмельного завтрака вполне сойдет. Питательно, быстро и, если очень сильно прищуриться и включить фантазию, еще и где-то полезно. От кофе на завтрак Виктор отказался, рассудительно заменив его чаем. Антиоксиданты должны совершить чудо с больной головой.

Завтрак исчез со стола за считанные минуты. Сытый и довольный кот, которого напоминал владелец квартиры, переваливаясь с ноги на ногу, пошел по направлению к кровати. Надел шерстяные носки, включил телевизор, там шла очередная познавательная программа про здоровье, и закрыл глаза. Забытье накрыло Виктора быстрее скорости света. Два часа сна. Пошел обратный отсчет.

Глава VI

Оптовая продовольственная база, расположенная на окраине Москвы – не лучшее место для проведения семейных выходных, зато здесь всегда можно дешево купить любые продукты. Овощи и фрукты со всех уголков планеты, мясо, рыба, алкоголь, специи. Как и на любом рынке, при желании тут можно найти всё, главное, знать места и «правильных» людей. Сухроб здесь был, как рыба в воде. Каждую неделю он привозил на рынок «Огородник» контрафактный алкоголь по цене, на половину ниже рыночной, и здешние торговцы с радостью встречали выгодного гостя. Как полагается, Сухо предпочитал торговать со своими: во-первых, с ними проще договориться, во-вторых, на востоке принято помогать землякам. Азиатская диаспора четко делится по национальному признаку: узбеки, киргизы, таджики, казахи (последних в торговле не так много), но всех их объединяет одна ментальность – смесь советского воспитания и традиционного восточного уклада жизни. Поэтому и найти общий язык с мигрантами из центральной Азии Сухробу всегда было проще всего. Восток – дело тонкое!

– Салам, Бахтиёр акя* (*Уважительное обращение «друг, брат» – узб.)! Как дела? Как семья?

– Ваалейкум Салам, Сухроб укя* (Обращение к мужчине, младше по возрасту «младший брат» – узб.). Всё хорошо. Рахмат. Ты как? Рад тебя видеть.

– Как видишь. Все без изменений. У нас товар новый приехал, хороший. Будешь брать? Виски Жэк Даниэль и вино французское. Могу 2 коробки виски сделать тебе и 3-4 коробки вина.

– Да, вино возьму. А виски – не знаю. Плохо торговля идет, брат. Совсем плохо. Народу нет совсем, ничего не покупают.

– Да-а-а, вижу я, как у тебя торговля не идет. Полки пустые, всё продал. И, говорят, машину новую купил.

– Сухроб, какая машина?! Аренду подняли, последние запасы продал за бесценок, только чтобы за точку заплатить. А машину не я купил. Дядя свою отдал, говорит: «Поезди пока. Что ты пешком зимой ходить будешь».

– Баха, за аренду заплатил, а мне за предыдущую партию когда отдавать будешь? Забыл уже совсем? Давай завтра привезу 1 ящик виски и 2 ящика вина. Деньги не забудь приготовить за старый долг и за новые коробки. Виски привезу, сам посмотришь. Хорошие бутылки, марки даже все есть. Тебе по-братски по своей цене отдам. Этот груз дороже пришел, правду говорю. Тебе по старой цене отдам. Яхши?

– Яхши, дустым жон* (*Дружок – узб.). Давай так. Только с деньгами отсрочку дай. Не соберу всю сумму.

– Э-э-э-э, какая отсрочка? Как не соберешь? Баха, крутиться надо, торговать, тогда и деньги будут. Давай. Завтра приеду, товар привезу, сам увидишь, как он быстро продастся у тебя. Пойду дальше работать. Салам.

– Сала-ам, – недовольно ответил Бахтиёр, отворачиваясь от собеседника, и направился вглубь торгового павильона, что-то неразборчивое бормоча себе под нос. А Сухроб уже направлялся на другую точку договариваться о реализации недавно прибывшего товара.

Заместитель генерального директора крупной компании, в сущности, торговый представитель, а если еще точнее – обычный перекупщик, Сухроб Ниязов всегда делал свою работу с энтузиазмом и старался обставить свое появление с помпой и пафосом. Словно рыцарь, идущий на бой, он шел к новым продавцам на рынке и предлагал свой товар. Порой это смотрелось комично – «рыцарь» в грязных кроссовках и дутом пуховике, уговаривающий взять побольше бутылок спиртного. Но из уважения к Алишеру, которого знали многие и были благодарны ему за оказанную в свое время помощь, к Сухробу относились снисходительно и всегда шли на встречу.

После трех часов бойкой торговли, Сухо сел в машину, записал все заказы в свой блокнот и выдохнул с облегчением. Снял бейсболку, от которой сильно чесался лоб, с усилием расчесал пальцами вспотевшую голову и только тогда понял, что очень сильно устал. По радио играла песня «О, боже, какой мужчина…», Сухо подпел голосу из колонок: «Я хочу съесть мандарина»! Усмехнулся своим мыслям и завел тонированный «баклажан». Сухроба еще ждала встреча с разнорабочими по поводу разрешения на работу. Времени терять нельзя. С легкой пробуксовкой автомобиль тронулся с места, подбрасывая грязь из-под колес, резко выехал с парковки оптовой базы и направился к МКАДу. У самого съезда на кольцевую зазвонил телефон:

– Алло, – недовольно поднял трубку Сухроб, – кто это?

– Салями пополам, Сухо! Половину тебе, а половину – не отдам! Это Бо, не узнал что ли?

– Сам ты салями! Привет, светильник! Как ты, друг мой? Все в порядке? – ответил Сухроб, сменил гнев на милость.

– Да, вот, обед на работе. Решил напомнить тебе, что сегодня футбол. Мы пиво пьем. Ты в теме? Без изменений?

– Уа-а-ай! Братишка, слу-уша-а-ай! Забыл же совсем, отвечаю тебе! А чё, как вообще, когда, куда, с чем? Я постараюсь, конечно, быть, но если рано, могу опоздать.

– Да не рано, в 7 вечера у меня. Если что, я со своей буду, так что сильно пошуметь не получится. Ну, зато дебоширить потом не пойдем, как в прошлый раз. Тихо, мирно посидим. Как ты там любишь говорить? «Чай-май попьем. Футбол-мутбол посмотрим». Хе-хе-хе. Давай, Сухо, подтягивайся. Давно не виделись же.

– Я не гимнастка, чтобы подтягиваться, – с улыбкой сказал Сухо. – К 7 попробую успеть. С собой брать чего?

– Не-е-е-е, братан. Из твоих запасов палёной палёнки ничего не надо. Я в магаз сгоняю, все закуплю. А ты можешь, знаешь чего?! Орешков найди вкусных! У вашего брата нюх на всякие ништячки. Притащишь орехов – будет огонь! А пивас и телек с меня. Я еще Пуха позвал, так что точно скучно не будет. С его комментариями даже футбольный матч женских команд из второго дивизиона смотреть смешнее, чем старые советские комедии. А-ха-ха-ха.

– Забили, братишка! Арахис-марахис и фисташки там всякие с меня по-любому! К вечеру буду. Давай, Салам там всем. Я за рулём сейчас, неудобно разговаривать, отвечаю!

– Всё. Ладно. Давай. До вечера, «Бак-ла-жан»! Хе-хе-хе.

Сухроб бросил телефон на переднее пассажирское сиденье, включил поворотник и, не взглянув в зеркало заднего вида, принял влево. Сзади засигналили и заморгали фарами, но Сухо сделал музыку погромче и притопил педаль газа. Как ни странно, пробок на МКАДе в обед не было, и лихой водитель фиолетовых Жигулей доехал до места встречи достаточно быстро.

Чайхана на стройплощадке – это не то же самое, что популярная сеть ресторанов восточной кухни. Вагончик, обшитый изнутри сайдингом и два столика. У дальней от входа стенки электрическая плитка на две конфорки, на которой обычно в кастрюле варились манты или жарился плов. Электрический чайник с отломанной крышкой и полка с посудой. Вот вам и весь ресторан. Но традиции неизменны. Даже это место принято было называть чайханой. Здесь обсуждались будничные вопросы рабочих со стройки, здесь же принимались стратегические решения о том, кто повезет деньги в город, чтобы через «Корону»* (*Платежная система – Ред.) отправить их на родину. Это был круглый стол рыцарей Ланселота и древнегреческий форум – здесь решались любые вопросы.

Сухроб приехал на место немного раньше назначенного времени. Набрал номер. Уведомил о своем прибытии. На том конце провода попросили немного подождать. Без лишних вопросов, юноша откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попытался вздремнуть, все-таки промозглая апрельская погода и три часа, проведенные на улице в продовольственной базе, сказались на состоянии организма. Неумолимо клонило в сон.

Через несколько минут в ветровое стекло автомобиля постучали.

– Салам Алейкум, Сухроб укя! – довольным голосом произнес невысокий худощавый мужчина со смуглой кожей, натягивая на лицо доброжелательную улыбку.

Сухроб спешно открыл дверь. Перед ним стояли двое: довольно улыбающийся азиат и его товарищ, такой же невысокий, но плотного телосложения.

– Ваалейкум Салам, Улугбек акя! Рад видеть в добром здравии. Как ваши дела?

– Все хорошо, хвала Всевышнему. Познакомься. Это Нодир. Я про него тебе говорил. Пойдем в чайхану, посидим, чай попьем. Нечего на улице стоять, воздух греть.

Они зашли в вагончик. Улугбек на правах хозяина поставил чайник, подготовил всем гостям пиала и достал сахар.

– Сухроб укя. Я рассказывал тебе про Нодира. У него есть бригада – 20 человек. Могут любую работу делать. Но без разрешений никак. Я тебе его людей документы передавал. Ты же сам знаешь, на родине не сладко живется. Надо семью кормить. У тебя получилось сделать документы?

– Улугбек акя, документами занимаются. Я Алишера просил лично проследить. Но он говорит, что человека нет, который документы быстро делает. Все работают, мы не сидим просто так.

– Ладно, хорошо. Будем ждать. Ты чаю попей, пока горячий. Сладостей нет, зато сахар в кубиках. Угощайся. Сухроб, а там совсем никак нельзя ускорить, да? Ты же знаешь, мы отблагодарим, как полагается. Денег лишний нет, но ремонт сделаем, плитку положим подешевле.

– Бек акя, ну, правду говорю. Никак не получается. Все, что можем, делаем. Человек в отпуске.

– Ладно, ладно. Верю. Пей чай, а то остыл уже, – сказал Улубек и задумчиво отвел взгляд в сторону.

В разговоре повисла неловкая пауза. Сухроб неспешно пил горячий чай, а его собеседники просто сидели и ждали, отстраненно смотря в окно вагончика. Сделав последний глоток из пиалы, Сухроб благодарно поклонился хозяину стола и сказал:

– Рахмат, Бек акя. Чай вкусный. Дел много поеду я. Будут новости, я дам знать.

– Еще чаю, Сухроб?

– Нет, спасибо. Пора ехать.

– Как скажешь. Будем ждать от тебя вестей. Алишеру от нас передавай большой привет, успехов и процветания.

– Обязательно передам.

Они пожали друг другу руки на прощание. Сухо вышел из вагончика и направился к своей машине, по пути обдумывая, у кого можно найти хороших орехов на вечерний футбол?

Глава VII

Дверь открылась. Зазвенел колокольчик, оповещающий приход нового посетителя. В торговый зал из подсобки вышел молодой человек в синей легкой жилетке с белой полоской на груди.

– Привет, Андрей! – покачивая помпоном на шапке, на распев произнес Борис и приветственно улыбнулся, закрывая за собой входную дверь в магазин.

– Здоров, Бо! Долго ты сегодня! Пробки в метро что ли были? – ответил высокий худощавый слегка сутулящийся юноша с примятыми, растрепанными от шапки волосами, и слегка шмыгнул носом.

– Да нет. Просто завтрак уж больно вкусный был, не мог оторваться. А ты, я смотрю, тоже только в магазин забежал. Щеки горят, на голове макаронная фабрика взорвалась, но зато уже в жилетке. Дресс-код не нарушен. Прям, настоящий начальник.

Андрей, хотя и моложе Бориса на три года, ввиду большего стажа работы в компании был назначен старшим смены и заведующим складом. Эта должность не приносила никакой выгоды, кроме дополнительной ответственности и обязанности каждую смену приходить на полчаса раньше, чтобы открыть магазин. Хотя обещали выдать какие-то мифические бонусы к 13-й зарплате, но в это мало кто верил. Поэтому Борис не сильно стремился заменить товарища на этом почетном посту. Ответственность, по мнению Бо, никогда не красила людей. А перспектива подняться выше по карьерной лестнице в компании, торгующей китайскими лампочками, не прельщала еще больше. Уж лучше быть на стенде с надписью «Лучший работник месяца», чем подписывать всякие отчеты, согласовывать номенклатуру с бухгалтерией и проводить ревизию склада раз в месяц, оставаясь после работы еще на 3 часа.

– Любую прическу исправит корпоративная кепка, – торжествующе произнес Андрей и растрепал свои волосы. – Кстати, а где моя кепка? Мне ж без нее сейчас вообще нельзя! Прикинь, придет покупатель, а я ему такой: «Видите, что может быть, если использовать некачественную светотехнику? Током может дернуть! Посмотрите на мои волосы!» Ха-ха-ха.

– Мда-а-а, тебе сейчас только катушки Теслы не хватает и белого халата. Можно проводить детям курсы познавательной физики. Чокнутый профессор.

– Бо, без шуток. Где моя бейсболка?

– Глянь на складе, у тебя же там филиал квартиры. «Home. Sweet home»* (*Дом, милый дом – англ.), как говорится.

Андрей ушел на склад, захлопнул дверь. И через пару минут шуршания и каких-то непонятных звуков из-за двери донеслась несвязная бранная речь.

– Ну, что за птеродактили?! Кто такой умный положил мою кепку на стеллаж с выключателями? Я же там отраву от тараканов оставил! Вся кепка теперь белая от отравы и воняет! – недовольно бурчал Андрей и медленно краснел от гнева.

– Пха-ха-ха! Теперь ты не продавец Андрюша, а мелок от тараканов «Машенька». Зато блохи в голове не заведутся, – не удержался Борис и засмеялся в голос.

– Смешно тебе, а мне теперь с мокрой головой ходить. Кепку же такую я не буду надевать. Пойду, приглажу волосы, а то торчат, как антенны. Не дай Бог, какое-нибудь радио «Шансон» поймаю. Ходи потом, слушай целый день «Жиган Лимон».

Пока Андрей делал себе укладку в туалете, Борис снял верхнюю одежду, накинул жилетку с надписью на спине: «Светлячок-лунатик» и логотип компании «Лунный свет», включил чайник и достал личную кружку с Лунтиком.

– Андрюх, тебе кофе заварганить? – спросил Бо, насыпая себе в чашку вторую ложку сахара.

– Да-а-а. Было бы круто. Спасибо.

– А тебе, как обычно? Или в этот раз в кружку не плевать? – прищурив глаза и раздвигая щеки в ехидной улыбке, сказал Борис.

– Очень смешно. Ты посмотри, я там где-то на столе оставлял сливки. Понюхай, не испортились еще? Если нет, то брызни мне пару капель. Ну, и себе по желанию.

– Нет уж. Спасибо. У меня от сливок сон пронесон может случиться. Ты потом один по залу будешь ходить и рассказывать, чем отличаются диодные светильники от галогеновых. А я еще и больничный получу за производственную травму кишечника.

Андрей вышел из уборной, подошел к коллеге:

– Ну, как тебе последствия взрыва? Так лучше?– спросил Андрей, приглаживая предательски торчащий локон волос на темечке.

– Вылитый Чарли Чаплин. Давай усики подрисуем. А походон у тебя и так похож.

Беседу прервал звон колокольчиков у входной двери. В магазин зашла пожилая дама в красном драповом пальто, такого же цвета сапогах и с ярко желтой сумкой, в которую поместилось бы полмагазина.

– Здравствуйте. Чем можем помочь? – на автомате произнес Андрей и отставил кружку с кофе.

– Молодые люди, нужна ваша помощь. У вас же разные лампочки бывают? – произнесла дама, рассеянным взглядом осматривая витрины магазина.

– Да. Конечно. У Вас есть какие-то конкретные предпочтения? Или расскажите, для чего нужна лампочка, мы подберем.

– Нет. Я четко знаю, что мне нужно. Мальчики, мне нужно найти цепочку светодиодных кластеров 3LED на 0,75 Ватт сверхъяркого свечения с линзованными колпачками. Но нигде не могу найти длинную цепь. У вас есть цепочка из 50 кластеров? Желательно в пластиковом герметичном корпусе с встроенным алюминиевым радиатором в виде пластины. А то паять цепочку из нескольких лент совсем не хочется. Руки уже не те, боюсь, испорчу.

Глаза продавцов округлились от изумления, а челюсть, поддаваясь закону всемирного тяготения, поползла вниз. Услышать такое от электрика или увлеченного студента технического вуза – это одно, но чтобы от женщины светского вида?! Для нее более характеры фразы из серии «Георгины лучше держать на подоконнике ближе к батарее. Они любят тепло» или «Будьте так добры, не соблаговолите ли Вы передать круассан и креманку с персиковым джемом. Я предпочитаю на завтрак латте со свежей выпечкой». Но как она умудрилась без запинки выдать такой текст, который даже профессионал-то без должной подготовки произнести не сможет?!

Увидев обескураженные лица продавцов, дама слегка улыбнулась уголками губ и внесла ясность: «Мальчики, я преподаватель ядерной физики в Московском государственном техническом университете имени Баумана, и мне на практические лекции по ядерной реакции нужна цепочка светодиодов с четким фокусированным пучком света для демонстрации процесса передачи энергии между частицами в различных средах. У вас есть такие диоды?»

Первым отошел от шока Борис, который как филолог был далек от точных наук, поэтому и полученная только что информация не воздействовала на него так сильно, как на коллегу с высшим техническим образованием.

– Сейчас посмотрим, что у нас есть по каталогам. Андрей, глянь на складе артикул L3-075-50. Может, это то, что нужно? – сказал Борис, пролистывая колесиком мышки электронный каталог товаров.

Из-за складской двери еле слышно донеслось:

– Да. Вроде, то. Но я не уверен, что там есть встроенный алюминиевый радиатор. И они в запаянной упаковке идут. Я не смогу посчитать, сколько там этих кластеров. А на этикетке не по-русски написано.

– Молодой человек, будьте так добры, принесите упаковку, я посмотрю, как выглядят эти диоды, и скажу, те это кластеры или нет? – громко произнесла дама, устремив взгляд в прикрытую дверь складского помещения.

– Вот, смотрите, – быстро передвигая ногами, Андрей подошел к прилавку и положил на него полупрозрачный дымчатого цвета пакет со светодиодами внутри.

– Это что, китайские? – брезгливо произнесла женщина, взяла пакет, пристально разглядывая этикетку с иероглифами и цифрами.

– Да. Не успели перекле… – запнулся Борис и не стал продолжать фразу. – Это китайские, но заводского качества, не на коленке собранные. Мы работаем только с надежными поставщиками.

– А я думала, у Вас только российские производители представлены. Так на сайте указано, – изумилась преподаватель вуза.

– Хе-хе. В России еще не научились делать качественные диоды по низкой цене, – вступил в разговор Андрей. – Видел я российские, но у них один диод по размерам, как ламповый телевизор.

– Ну, ладно. В целом, мне подходят. Здесь на маркировке указано количество 55шт. Сколько будет стоить эта упаковка? – сказала дама, доставая из своей необъятной сумочки кошелек.

– 3080 рублей. А Вы что, по-китайски читать умеете? – удивился Андрей, который все никак не мог отойти от шока.

– Нет же, – засмеялась женщина, – здесь по-английски данные продублированы. Вот. Смотрите. «Part in pack – 55 pieces». Значит, в упаковке 55 штук. Это же просто.

Борис почувствовал себя снова в школе на уроке иностранного языка, когда его у доски просили перевести простой текст из топика про Англию. И он чуть вслух не произнес: «Лондон из зэ кэпитал оф Грейт Британ», но потом опомнился, уставился в компьютер и начал выбивать чек.

– Спасибо вам, мальчики. Хорошего дня. До свидания, – кокетливо махая рукой на прощание, сказала дама в красном пальто и с желтой сумочкой.

– Всего хорошего. Ждем Вас в нашем магазине снова, – хором произнесли Борис и Андрей.

На прощание зазвенел колокольчик. Дама вышла. А два продавца смотрели друга на друга с лицами неандертальцев, впервые увидевших огонь, и не могли ничего сказать.

– Ты это тоже видел, да? – кивая на входную дверь в магазин, спросил Андрей, – Понял, Бо, каким надо быть в старости! Не то, что ты: пиво, футбол, «понять и простить». Ты бы хоть жилетку застегнул, а то нарушаешь корпоративный дресс-код своим неофициальным видом.

– Да иди ты! – отмахнулся Борис. – Сам знаю, как мне лучше выглядеть. Видишь фотку на стенде. Чья там физиономия? Не этой тётушки, а моя! Вот и не умничай.

– Я не умничаю. Это она умничает. Я просто в шоке. Ты видел? Она без единой запинки выдала все технические характеристики по диодам. Я чуть не сел!

– Видимо, весь вечер в интернете сёрфила, подготовилась, дамочка! Не, ну реально, мощь! Андрюх, а у тебя аж волосы дыбом встали! Ха-ха. Или это ты так причесался хорошо?

– Опять что ли? Да ну нафиг?! Ладно, пошли кофе допьем, а то остыл уже, небось.

Молодые люди в синих жилетках зашли за прилавок и продолжили утренний кофейный ритуал. Темно-коричневый напиток в чашках лишь отдаленно напоминал настоящий кофе. Но гурманами ни Андрей, ни Борис себя не считали. Написано на банке «Кофе», значит, кофе. Чего тут думать?

– Андрюх, а мы с тобой сейчас эти, как их? Эстеты. Пьем холодный кофе. Есть же у британцев «Айс Ти»* (*IceTea – ледяной чай. Англ.), так вот у нас айс кофе. Как в песне «Айс-айс, бейби».

– Придурок, есть такой напиток. В супермаркетах продается. В банках железных. Так и называется «Ice Coffee»* (*Ледяной кофе – Англ.). Ты чего, не видел?

– Не-а. Думал просто приколоться. А тут, оказывается, до меня уже прикололись и все придумали. Вот так всегда! Придет в голову идея, а её уже какой-нибудь Ньютон придумал и назвал законом всемирного тяготения. Почему я такой гениальный не родился лет 400 назад? Был бы сейчас закон Стрельцова.

– Стрелок Ворошиловский. Ты вместо того, чтобы законы придумывать, выполняй свои должностные обязанности. Кто мне кассу в прошлую смену сдал, а отчет по кассе не забил в 1С?* (*Программа бухгалтерского учета. Ред.)

– Да, бли-ин, Андрюх?! Какой отчет? Ты же знаешь, я вообще это не умею делать. Давай ты сам, а я за тебя на складе приберусь? Годится?

– Ты бутерброд с маслом ел когда-нибудь?

– Ну, да. А к чему вопрос?

– Попробуй теперь фигу с маслом! Иди отчет забивать. И сегодняшнюю продажу тоже сразу отрази. А то забудешь еще, – произнес Андрей строгим тоном, напоминая, кто здесь старший смены, и отвернулся, завершая разговор.

Недовольный Борис подхватил свою кружку с Лунтиком, пошел к краю прилавка, где стоял единственный компьютер с выходом в интернет и, соответственно, синхронизированный с базой 1С. Небрежно поставил кружку, сел за потертый стул, размял пальцы, как это обычно делают пианисты перед началом игры. «Ну-с, погнали. Где там база «Склад»? Сейчас мы все забьем».

Продаж в прошлую смену было немного, поэтому внесение данных не заняло много времени. Борис гораздо больше отвлекался на соц.сети. Клик-клик. И вот оно – нескончаемый поток персональных данных в виде картинок, коротких сообщений и хэштегов. «Лайк, лайк, еще раз лайк. А вот это можно и откомментить. «Тро-ло-ло» точка. Думаю, этого достаточно». Легкое движение указательным пальцем по колесику на мышке и: «Где это они? Огогошеньки го-го! Вот подлец! Слинял в Грецию?! Типа за шубой. Ага. А сам ром-колу пьет под пальмами! Неужели там уже так тепло? Хоть бы Метаксы привез что ли…» Колесико крутится, а новости рекой льются на экран компьютера. «Реклама! Как же она надоела. О-о-о, футбольные мячи со скидкой 50%! Точно! Футбол же сегодня! Надо не забыть на обратном пути пивком закупиться. А вдруг, не будет? Не один же я такой умный после работы пойду». Борис достал телефон и бумажник. Во внутреннем отсеке кошелька лежала визитка «Пенное – вкусно! С ним не будет грустно!» и телефон. «Та-а-а-ак, надо набрать. Надеюсь, там сегодня Илья».

– Алло, Илья? Привет! Это Борис, ну, Боря «4 портера и кальмаров».

– А-а-а-а-а, привет, – раздалось из динамика в трубке. – Да, Борь. Чего надобно, старче?

–Илюх, по-братски выручи. Отлей мне литров 12 светлого легкого. Можно в большую тару. Или просто придержи для меня. Я после работы к тебе заскочу, заберу. А то футбол. Я пацанов позвал. А на игру нашей сборной без пива смотреть просто невозможно! Надо же будет после матча залить горе поражения.

– Борян, давай так. Есть у меня бочонок светлого. Вкусное, только привезли. Сейчас старая кега закончится. Я свежак поставлю, и, когда будет оставаться примерно твои 12 литров, просто перестану наливать с этой кеги, дождусь тебя. Окей?

– Спасибо, Илюх! Как всегда! Ну, ты в курсе?! Вобла от благодарных клиентов заведению с меня.

– Заметано! Но помни, Золушка, ровно в 18:30 твое пиво превратится в тыкву, – загадочным голосом произнес Илья и не удержался от смеха.

– Хорошо, фея крестная! Буду в 18:25, в метро пробок не бывает, так что я мигом. Спасибо. До вечера! – и положил трубку.

После разговора о пиве мысли никак не хотели возвращаться обратно в магазин светотехники. Борис откинулся на кресле, с удовольствием потянулся, звучно выдохнул и пошел наливать себе еще кофе.

– Андрюх, а ты где футбол сегодня смотреть будешь?

– Не знаю. Друзья в бар зовут рядом с домом. Столик заказали уже. Но там шумно. Боюсь, весь кайф обломают.

– Ты смотреть финал Лиги Чемпионов идешь или товарищеский матч нашей сборной?

– Дело не в этом. Там всегда шумно. Вот и переживаю. Хотя, с другой стороны дома сидеть тоже удовольствие сомнительное. Правда. Пойду-ка я в бар. А ты магазин закроешь. Окей?

– Какой еще «Окей»?!! Нифига. Ты ж начальник, тебе и закрывать. У меня тоже далеко идущие планы. Не надо меня сюда впутывать. Отчет я тебе забил в базу, продажу сегодня сделал. План рабочих задач на день выполнен. С меня взятки гладки.

– Бо, но мне-то ехать дальше. А у тебя и так уже дубликат ключа от магазина есть. Только не знаешь, как на сигнализацию ставить. Это я тебе покажу. Как снимать, не покажу. А вот как поставить – не проблема. Ну, чего, по рукам?

– По губам! Говорю же, не выйдет. Меня там фея крестная ждет в магазине около дома. У нее есть карета для меня и кое-что еще, но ровно в 18:30 все кончится, так что надо успеть.

– Хорошо. Давай на «камень-ножницы-бумага». Кто три раза выиграет, тот и пойдет домой пораньше.

– А если я проиграю, то какой мне бонус? Или ты хочешь, чтобы я шепнул руководству, что ты пользуешься служебным положением?

– И тогда тебя поставят вместо меня. В любом случае тебе закрывать магазин. Либо только сегодня, либо до скончания веков. Выбирай!

– Блин, умеешь ты уговаривать! Давай.

«Камень. Ножницы. Бумага. Су-е-фа!» Глаза Бориса заблестели. Он выбросил рукой «бумагу», а у Андрея выпал «камень». «Еще два шага к победе, и Илья дождется меня в условленное время!»

«Камень. Ножницы. Бумага. Су-е-фа!» У обоих выпали ножницы.

«Камень. Ножницы. Бумага. Су-е-фа!» 2:0. Проверенная тактика с бумагой, которая укрывает камень Андрея, сработала снова.

«Камень. Ножницы. Бумага. Су-е-фа!» Ножницы ломаются о камень. Счет 2:1. Борис раздувает ноздри. Азарт захватил обоих.

«…Су-е-фа!»

– Андрюх! Так не честно! Кто дважды выкидывает камень? Ты видел правила этой игры? Нет. А я видел. Там черным по белому написано, что камень два раза выкидывать нельзя. Ножницы можно, а камень нельзя. Давай переиграем.

– Борис, ты чего? Все четно. Будьте добры, играйте дальше!

«Камень. Ножницы. Бумага. Су-е-фа!» И высокий слегка сутулый молодой человек прыгнул вверх, как пружина, и распрямился в воздухе! А Борис в это время стоял, будто его облили ведром ледяной воды!

– Кто молодец? Я молодец! Кто молодец? Я молодец!!! – радостно повторял Андрей и чуть не светился от счастья. Ему не придется опять торчать до конца дня в магазине. Эту редкую возможность уйти с работы пораньше может оценить только тот, кому никогда это не позволялось.

– Гад ты, Андрюха! – желчно произнес Борис. – Показывай, как на сигналку магаз ставить?

– Щас, подожди! Дай отойти от победной эйфории.

Несколько секунд спустя, Андрей выдохнул и пошел в сторону выхода, где стоял кодовый замок охраны.

– Вот. Закрываешь все двери, выключаешь свет. Проверь, чтобы окна закрыты были на складе. Открываешь эту коробочку, набираешь код 2307 и 5 секунд жмешь на зеленую кнопочку. Как только заморгает красный индикатор, значит, объект стоит под охраной. Все просто.

– Ла-а-адно, понял. Сделаю. Но ты меня хоть не бросай сразу. Я тут один вообще взвою.

– Посмотрим, как фишка ляжет. Но минимум за полчаса до закрытия меня здесь уже не будет. Дай моментом насладиться! Знаешь, какой это кайф, выйти пораньше с работы? Тем более идти с работы в бар и смотреть футбол! М-м-м… – сказал Андрей и закатил глаза.

– Хватит. Не трави душу. Пошли новый товар на витрины выкладывать. А то коробка какой день лежит, а товар не разобран. Опять по шапке получим, подумают, что бездельничаем.

Мерчендайзинг или правила выкладки товара – нехитрая наука, но и в ней можно реализовать свой творческий потенциал. Коробочки с лампочками выставить пирамидкой, диодные ленты и провода змейкой уложить рядом, а дизайнерские разноцветные выключатели выстроить в линию. Пабло Пикассо бы обзавидовался. Места на полках остается все меньше, а новый товар из коробки как будто и не думает уменьшаться.

– Андрей, а что с розетками делать? Тоже выкладывать? И хрустальные точечные светильники для натяжных потолков куда поставить?

– Борь, глянь слева от входа. На стойке еще много свободного места. Давай уплотним там товар и переместим на полку чуть пониже. А хрусталики с розетками наверх выложим. Они дорогие, пусть при входе стоят, народ заманивают.

– Художники-оформители, блин. На корточках полдня стоять! И никто не оценит даже! Все будут заходить и думать, что так и должно быть. А ты тут душу, можно сказать, вкладываешь, стараешься. Давай хоть селфи сделаем? Во, так и стой! «Мы с Палканом на границе». Может, гавкнешь для приличия, я видео снимаю?

– Шальной что ли? Бойся меня, а то как укушу. Я же бешенный. Потом 100 500 уколов в живот колоть придется, – рявкнул Андрей, но подвигал тазом, делая вид, что машет хвостом.

– Ха-ха-ха! Угар! Андрюх, нам с тобой в цирке выступать надо! В разделе «Эти странные животные».

В такой непринужденной обстановке прошло 3 часа. Под мелодичные ритмы джа растафари из плейлистов в соц.сетях, фоном играющие в колонках компьютера, два товарища разобрали всю коробку и пару раз умудрились попить кофе. Рабочий день неспешно шел к завершению. Андрей всё поглядывал на часы и с грустью вздыхал, понимая, что час икс еще не настал.

– Ну, все, Бо! Я лыжи смазываю. Пора на сборы!

– Э-э-э-э, ты куда! Еще 40 минут! Ты ж говорил, что за полчаса уйдешь? – недовольно сдвинул брови Борис.

– Пока оденусь, пока шапку натяну, чтобы она была строго перпендикулярно надбровной дуге. Время-то идет.

– Ладно, беги уже. Только мусор тогда собери, коробки старые лежат. Все равно по пути через контейнеры пойдешь, выброси.

Борис принес из зала пустую коробку из-под лампочек, поставил у склада и уселся за компьютер. За пролистыванием новостной ленты время идет куда быстрее.

– Чао, рогатый! – вышел из подсобки Андрей с двумя большими коробками мусора. – Я побрел до хаты. В четверг не опаздывай!

– Сам ты рогатый! Ciao, ragazzi*! (*Пока, ребята – итал.) Учи итальянский! Пока. До попозже! Много не пей там! А то во втором тайме уснешь и пропустишь самое интересное.

Но Андрей не услышал последней фразы. Дверь хлопнула, колокольчик дзынькнул на прощание, и в магазине воцарилась тишина.

«Ну, и что мне теперь делать? Так. Что там у нас в новостях? «Отдых на Гоа. Начни лето весной». Опять эта реклама. А хотя… Гоа, прикольно. Звучит красиво. Океан, пальмы… И это попрошайки везде… Грязь, антисанитария, малярийные комары и люди с меткой от лазерного прицела винтовки на лбу. Ну, уж нет».

Время тянулось очень медленно. Но вот настал тот приятный момент – 17:55 на часах, а это значит, можно собираться домой. Шапка, куртка, жилетку повесить на вешалку. Пошел обратный отсчет времени. 5, 4, 3, 2, 1 – пора закрывать магазин.

«Проверил. Окна закрыты. Выключить свет. Та-а-ак, а какой там код на сигнализации? Вспомнил. 2-3-0-7. Зеленая кнопка. Красная лампочка загорелась. Финиш. Бегом за пивом!!!»

Глава VIII

Мороз и солнце – день чудесный. Полдень и слякоть – день ужасный. После непродолжительного сна Виктор вышел на улицу. Старый прогнивший Москвич ждал своего хозяина, чтобы отправить его в очередное путешествие длиною в день. В отличие от золотоискателей Дикого Запада наряд Виктора не был таким романтичным: заношенная вязаная шапка, пуховик и утепленные штаны маскировочной раскраски. Уверенной поступью Виктор шел к своему верному «коню», крутя на пальце ключи от автомобиля. Сигнализации на машине не было, поэтому при помощи ключа и пары заклинаний, которые не умещаются в рамки цензурной лексики, с третьей попытки Пух открыл дверь и сел в промерзший салон.

«Ну, погнали! Ахалай-махалай, заводись, давай!» Несколько секунд стартёр истошно повизжал, и автомобиль задрожал, выпуская клубы сизого дыма. «Ура-а-а! Вот, что значит, иридиевые свечи! Пусть пока греется. Навигатор – маршрут. Окей Бубль, СНТ «Старый Энергетик». Ох, ты ж нифига! 2 часа ехать. А на моей «ласточке» – все три. Надеюсь, не зря сгоняю. Надо хоть на сухарики к пиву сегодня заработать». В единственной колонке, лежащей под сиденьем, заиграло: «Сиреневый туман под нами проплывает…» – железный Пух поехал на поиски железного мёда.

Три часа в пробках дались Виктору с трудом. Доехав до места назначения, он вывалился из машины с квадратной головой. Въезд в садовое товарищество закрыт шлагбаумом, дальше придется идти пешком. Шлепать по грязи и талому снегу в ботинках безрассудно, надо переобуться в резиновые сапоги. Сменив скороходы, Виктор вытащил из карманов пуховика тканые перчатки с пупырышками, натянул шапку и выдвинулся на поиски металлолома. Обычно дачники оставляют весь крупногабаритный хлам на окраине СНТ, чтобы мусоровоз с контейнером мог забрать сразу все. Летом дорога до этого места ровная и широкая, но после зимы туда не доедешь даже на танке. Придется идти через участки. С одной стороны – опасно, вдруг, кто-нибудь из владельцев загородной недвижимости решит проверить свои владения и увидит бродягу, шатающегося в поисках неизведанного. Первая мысль – вор. Начнутся лишние вопросы, крики, шум. Не ровен час до мордобоя дело дойдет, бывали и такие случаи. Не объяснишь же одним словом, что Виктор Храпов не бродяга или вор-домушник, а самый настоящий охотник! Только охотится он не на белок и бобров, а на старые бочки, тележки, листы железа и другую утварь, которую можно сдать в металлолом и получить свои заслуженные 14 рублей за килограмм. Санитар леса, железный дровосек, волонтер сталелитейной промышленности. Какие только эпитеты Виктор не придумывал, чтобы объяснить, чем он на самом деле занимается. Честно признаться, помогало не всегда. Ссадины на руках и отбитые ребра тому подтверждение.

Проваливаясь по колено в снег, Пух шел по центральной улице садового товарищества и крутил головой из стороны в сторону. Вдруг, кто-то оставит лом, топор или старую лопату на участке. Такие предметы тоже можно сдать. Почти в самом конце он обнаружил ведро без дна и две консервные банки. «Мда-а, не густо. На обратном пути прихвачу, сейчас нет желания таскаться со всякой мелочью». Пункт назначения был уже близко. Надо посмотреть, что там оставили «добрые самаритяне». Виктор прошел еще метров десять и обомлел. «Вот это фартануло! Вы это видите? Нет! Ну, вы ЭТО видите?» – восторженно закричал Пух и чуть не подпрыгнул от радости. Сделать полноценный прыжок помешали сапоги, по лодыжку увязшие в грязи и снеге. На границе дачного сектора лежала развалившаяся «ракушка» – гараж, привет из советской эпохи, или, как его называют в официальных документах, металлическое автоукрытие. В свое время, когда Москву вычищали от таких дворовых гаражей, многие перевозили «ракушки» на дачу. Мы всегда вывозим все не нужное, но ценное как память на дачу или на балкон, вдруг пригодится. А потом все эти артефакты перемещаются на помойку. Хозяин этой ракушки, видимо, решил не заморачиваться и просто оттащил подальше от своего участка «памятник советской зажиточности». Не каждый гражданин тогда мог позволить себе автомобиль, а гараж так и вообще считался роскошью. Удивительно, как еще эта груда железа пролежала всю зиму? Это настоящий клад для металлоломщиков.

Виктор быстрым шагом направился к «ракушке», чтобы обследовать ее на предмет разбора и перемещения в кузов своего пикапа. «Та-а-ак. Кувалды должно хватить. Хотя, нет. Придется ножовку брать. Просто так эту помойку не сломать. Угу. И надо еще лом взять, чтобы выкорчевать железяку из снега». Секунды ушли на то, чтобы забрать весь инструмент из машины и Виктор приступил к работе. Редкие удары кувалды, скрежет металла и недовольное сопение доносились с окраины садового товарищества «Старый Энергетик». Виктор старался делать все тихо. Привлекать к себе лишнее внимание не стоит. Полтора часа мучений и перекошенные листы железа лежат на земле, а мокрый от пота Пух стоит рядом с ножовкой в руках. «Фу-у-ух. Ну и ракушка. Кто ж такие петли на воротину придумал? Фиг срежешь! Лучше, как Бо, лампочки с места на место переставлять! Ну, кто на что учился. Едри-и-ить-вертить! Это ж все еще тащить в машину надо», – думал Виктор, расчесывая через шапку мокрую голову. – Погнали! Надо все загрузить и успеть в приемку, пока не закрылась, а то буду я куковать всю ночь у машины, чтобы железо не увели».

Таскать детали гаража оказалось куда проще, чем предполагалось. Носить их на спине не пришлось. Листы железа спокойно скользили по заснеженной дороге. И за каких-то полчаса Виктор волоком перенес всю «ракушку», загрузил ее в кузов своего пикапа, обвязал веревкой, чтобы по пути ничего не упало, и сел в машину, чтобы изучить обратный маршрут.

Пункт приема лома «Металлист» находится далеко, но Пух возит железо именно туда. Во-первых, там не так сильно обвешивают, а во-вторых, Орхан – сотрудник на приемке, должен Виктору 50 рублей, а свои деньги держать в чужом кошельке – неправильно.

Машина в этот раз завелась сразу и мерно затарахтела, выезжая на асфальтированную дорогу. Одной рукой подруливая, Пух достал телефон и набрал номер.

– Бо! Приветы с того света! Как ты, лунатик?

– Пух, даров! Я в норме, арбайтен! Как сам? Ты готов сегодня?

– Обижа-а-аешь! Я сегодня при параде! В смысле, набрел на золотую жилу. Везу золотишко в приемку. Прикинь, «ракушку» выцепил! Целая, лежит, меня ждет! Сегодня точно при баблишке буду! Могу и пивом угостить. Хе-хе.

– Пух, ну ты и фартовый! Хе-хе. Только ты можешь так радоваться груде жравчины! Я с тебя вообще улыбаюсь. Пиво уже заказано, ждет меня. Сухо обещал ништяков намутить погрызть. Так что ты сам приезжай. Только умоляю, водку не бери. А то соблазн велик будет. Меня Улька предупреждала, чтобы тихо себя вели.

– Борян, да я вообще тише воды, ниже травы, ты же знаешь! Я вчера чего-то хорошо посидел, голова чугунная. Так что сегодня только полировка нужна – пивная. Хе-хе.

– Ну, добро тогда. Давай, не опаздывай. И это… помойся, чтобы бензином и маслом не вонять. И носки сменные возьми, а то мы задохнемся два часа с тобой в одной комнате сидеть.

– Насмешил слона пиписькой! Ты сам давай подготовься, чтобы не затеряться на моем фоне. Еду. За рулем. Не отвлекай. Всё, пока!

– Э-э-э-э, это ж ты сам позвонил! И еще не отвлекай! Хам трамвайный. Чао в Макао!

Поговорить поговорили, а ехать еще долго. Да и на груженой машине сильно не разгонишься. Приходится ехать в правом ряду за фурами и собирать всю грязь на лобовое стекло. «Хоть бы незамерзайки хватило, а то придется каждые сто метров останавливаться, протирать тряпочкой лобаш. Ух, не люблю я это дело. Отпущу-ка я подальше этот молоковоз», – бормотал себе под нос Виктор и продолжал движение.

Два часа в пути и зеленый пикап съезжает на грунтовую дорогу к вагончику, на котором краской написано «ООО «Металлист». Пункт приёма чер. и цвет.мета». На звук бурчащего «Москвича» из вагончика вышел чумазый кавказец и недовольно посмотрел на выходящего из машины с сияющим лицом Виктора.

– Салам, Витья! Ты чиво ко мне привез?

– Привет, Орхан! Лом тебе привез! Гляди, какая красота! Давай на весы выкладывать.

– Э-э-эй, Витья, не надо выкладыват. Поздно ты приехал. Закрывамса ми уже!

– Куда вы там закрываетесь! Время без пяти шесть! Рабочий день до шести! Давай выгружать.

– Не-е-ет, Витья. Бистра не палучитса. Давай завтра приезжай. А сегодня давай, до свиданья!

– Орхан, ты давай без ножа не режь! Я не баран какой-нибудь! Везу тебе много, ты с меня зарабатываешь. Зачем руку кусаешь, которая тебя кормит?

– Витья, меня не ты кормишь, и не тваи железки. Меня дома жина есь, ана кормит!

– Ну, Орхан! Будь человеком, чё ты, как этот..? Давай выгрузим, да я поеду.

– Харашо! Витья, но давай так не делай больше. Есть время рабочее, а ты поздна приезжаешь!

– Больше так не буду! Давай выгружать. Тащи весы.

Орхан подтащил тележку с весами. На нее аккуратно положили одну часть гаража, потом вторую. Каждое новое значение на весах Орхан записывал на бумажку, а Виктор контролировал записи, чтобы нигде ошибок не было.

– Орхан, какие нафиг 42 килограмма? Весы показывают 42,9кг, это почти 43!

–Витья, написана 42, после точка не сматри цифры! Толька килограммы.

– Давай я тебе сюда ведро еще положу, будет 44 кило!

– Палажи. Толька давай сначала эта снимем и атдельна замерим.

– Хватит руки выкручивать, Орхан. Не буди во мне зверя, особенно зайца!

– Харашо, харашо. 43 килограмма и ведро сразу кидай туда.

Когда весь металлолом взвесили. Началась калькуляцией товара. Самый трепетный момент в любой торговле. Товарно-денежный обмен в восточным колоритом.

– Сьемьдесят шесь, плюс сорак три, плюс пятдесьят шесь, плюс трицат четыре. Палучаем двести девьять килограмм. Минус двадцат праценты и сто шесьдисят семь килограмм.

– ОТКУДА минус 20 процентов??? Ты чего?

– А ты хочешь чтоби я снег щитал да? Пасматри, там грязь, снег. Аттуда и минус двадцат праценты.

– Орхан, давай округли до 180 килограмм и по рукам!

– Эта палучитца две тыщи пятсот рублей.

– Какие 2500? Там получается 2520 рублей! И плюс ты мне полтинник должен. Давай округлим до 2600 и по рукам. Ни тебе, ни мне. Так по-честному будет.

– Витья, пачеснаму не бивает! Бивает, когда всех все устраивает. Вот так бивает! Давай две пятсот и пятдесят сверху – долг! Па рукам!

– Блин, торгаш! Уговорил! По рукам.

– Витья, ты и так поздна приехал. Я ничиво же не сказал. Эта нармальна так дела вести. Держи деньги, – Виктор взял оговоренные 2550 рублей и начал вставать, – Всьё в парядке? Давай, Витья, Салам!

– Да. В порядке. Пока, крохобор!

Виктор вышел из вагончика и направился к автомобилю. В это время в голове у него роились мысли, неохотно собираясь в алгоритм действий. «Домой. Переодеться. Помыться. Поесть. Хотя нет, поесть не успею. Остался час на всё про всё. Бегом домой, помыться, найти нормальную одежду, взять носки. Поеду на метро. Вечером пробки. По пути шаурму захвачу, поем по дороге. Всё. Готово. Погнали». Пух выстроил пазл в своей голове, торопливо сел в машину и поехал в сторону дома.

До начала матча оставался всего один час. Пошел обратный отсчет.

Глава IX

– Салам Алейкум, Алишер амаке. Сухроб это.

– Ваалейкум Салам, мой юный друг. Как дела? Все успел сделать?

– Да, все успел. Заказы записал. На склад отвезу, пусть готовят на завтра. Съездил на стройку, Бек Салам Алейкум Вам передает. Просит поторопиться с документами. Говорит, может отблагодарить. Я сказал, что его слова передам, но ничего не обещал.

– Яхши, Сухроб. Это решим. Пока нет вестей. Как появится человек, тогда и будем разговаривать.

– Алишер амаке, я вот чего звоню. Спросить хочу, дела есть какие еще? Меня друг в гости позвал. Близкий! Отказывать нельзя, опоздать тоже нехорошо получится. Вы же знаете, когда гостя ждут, чай остывает. А чай надо пить горячим. Можно я пораньше работу закончу, если дел никаких нет? Бумаги на склад завезу и поеду.

– Конечно, езжай. Если друг близкий пригласил, отказывать нельзя.

– А сладости и орехи где лучше взять? У Фархода хорошие же всегда были. Или лучше у Саида?

– Сходи к Фарходу. Привет от меня передай. Скажи, что его мама звонила, у нее все хорошо, поправляется. Благодарит его за присланные деньги. Все дошло, она уже все получила.

– Хорошо. Передам. Рахмат, Алишер амаке. Поеду, а то времени мало.

– Сухроб, на каждое дело есть свое время. Не торопись, иначе везде опоздаешь.

– Яхши, хайр!

Сухо положил трубку, выбрал в навигаторе адрес склада, где хранились запасы алкоголя. «Ох, пробки везде. Придется дворами ехать, как навигатор и предлагает». Машина тронулась с места, а Сухроба все больше накрывало непонятное ощущение эйфории вперемешку с предвкушением чего-то неизведанного. Встреча с друзьями, плюс футбольный матч – эмоции подстегивали его и заставляли двигаться быстрее. Через полчаса он уже был на складе. Быстро отдал все заказы, обсудил, в какие коробки складывать алкоголь и как маркировать, чтобы не запутаться. Вино – отдельно в коричневые коробки и помечать буквами «ВК» (вино красное) или «ВБ» (вино белое), а крепкий алкоголь расфасовать по белым коробкам с маркировкой «ХО». Пусть там и не коньяк, но как-то уж устоялось, что крепкий алкоголь маркируется именно этими буквами.

Быстро сбежать со склада не получилось. Сухроба поймала кладовщица Тамара Степановна. Почему-то именно пожилой русской женщине Алишер доверял следить за передвижениями товара. Со своих спросить сложнее, а Тамара Степановна – человек ответственный, еще со времен советского союза в продторге работала.

– Сухробчик, куда бежишь. Зайди ко мне. Вот что ты тут опять написал? Что за 10 короб краска? 4 пакет Даниэл? Что это за белиберда?

– Тамара Степановна, там же по-русски написано! 10 коробок красного вина. 4 упаковки виски Жак Даниэль.

– КАКОЙ ЖАК ДАНИЭЛЬ?! Мартышкин хвост! Это виски Джек Дениелс! Сухроб, чудо в перьях, пиши нормально, каракули твои вообще не могу разобрать! Я не школьный учитель, чтобы тебя правилам правописания учить, и мне за это не платят!

– Тамара Степановна, зачем ругаться, – произнес Сухроб извиняющимся тоном и попытался изобразить легкую улыбку, – я же не сильно русский. Как слышу, так и пишу. И Вы попробуйте писать каждую букву на морозе на листок где-нибудь на рынке. Там ходить тяжело, а еще и писать нужно. У нас же все быстро делается. Есть заказ, надо записать, не забыть. Поэтому и пишу так, чтобы ничего не упустить.

– Короче, Склифосовский. Пиши нормально. Сел в машину, взял листок, переписал все заказы разборчивым почерком и передал мне на склад. Иначе ругаться буду. Вот отгрузит тебе Акбар как-нибудь вместо алкоголя партию трусов в горошек, будешь потом краснеть перед своими клиентами-земляками! А ведь я могу, ты меня знаешь! У меня помимо твоих бутылок еще столько всего на складе висит. Тебе и в страшном сне не приснится, чего тут только нет!

– Постараюсь, Тамара Степановна, но ничего не обещаю!

– А я тебе обещаю! В следующий раз трусы в горошек получишь! ВСЁ. Свободен. Лети, голубь.

Сухроб вышел из закутка, в котором размещалась кладовщица, почесал затылок и с чувством выдохнул. После такой экзекуции нужно прийти в себя. «Зачем Алишер ее держит? Сварливая, шумная, жуть! Но зато еще ни одна коробка мимо склада не прошла. Боятся ее рабочие,» – подумал юноша и быстрым шагом направился к своей зверь-машине баклажанового цвета.

Благо, палатка с сухофруктами, в которой заправлял Фарход, была недалеко от склада. Рынок в спальном районе – благодатная среда для продажи всяких овощей, бакалеи и других продуктов народного хозяйства. Жители близлежащих домов по пути с работы всегда заходили и покупали что-нибудь вкусненькое, чтобы скрасить вечер у телевизора.

К павильону «ОВОЩИ-ФРУКТЫ» подъехал Жигулёнок, из него вышел Сухроб, по пути натягивая на себя доброжелательную улыбку.

– Фарход акя, Салам Алейкум!

– Ваалейкум салам, Сухроб укя! Как дела? Как семья?

– Спасибо хорошо. А у Вас как бизнес продвигается? Торговля идет?

– Да-а-а. Все хорошо, Сухроб укя! Хвала Всевышнему! Ты по делу приехал или просто погостить? Чай будешь? Давай посидим, чай попьем. Курага есть. Что хочешь?

– Не-е-ет, спасибо! Я просто заскочил. Алишер амаке привет передает и говорит, что Ваша мама звонила, благодарит Вас за посылку. Все получила. Она уже выздоравливает.

– О-о-ох, вот какие хорошие новости, хвала Всевышнему! Алишеру передавай от меня большой привет и благодарности. Хороший он человек, хорошие дела делает для нашей семьи. И не только для нас, многие люди ему благодарны.

– Фарход акя, просьба есть. Друг пригласил в гости, футбол посмотреть. Что лучше взять, чтобы в гости с пустыми руками не идти?

– Сухроб, давай арахис дам тебе. Вот. Соленый есть, сладкий. Какой насыпать?

– Давайте соленый.

– Яхши. Вот смотри. Фисташки, давай, еще дам. Хорошие привезли. Вот нут еще есть. Пусть будет. Вкусный он. Держи еще кураги. Сладкая! Правду говорю тебе. Возьми разных орехов. Они всем нравятся, – Фарход насыпал целый пакет с орехами и полпакета кураги, изюма и арахиса в сахаре. – Пусть будет так, Сухроб. Это вкусно. Будете кушать, Фархода вспоминать!

– Рахмат, акя!

– На здоровье. Ты заезжай еще, я всегда рад тебя видеть!

– Сколько с меня?

– Ты чего! Брось. Пусть подарок будет от меня! Алишеру еще раз спасибо скажи. Если что-то еще нужно, я всегда рад помочь.

– Спасибо.

Они душевно попрощались, обнялись, и Сухроб пошел к своей машине. Внутри все бурлило. Эмоции нахлынули. Футбольный матч, встреча со старыми друзьями. Кое-как удерживая два пакета с подарками от Фархода, Сухо достал ключи и телефон. Набрал Бориса.

– Бо, Салам! Я готов! Ты как?

– Пополам! Я бегу, – запыхающимся голосом ответил Борис.

– Куда бежишь? От кого бежишь? Давай я приеду, всех там размотаю! А ну, адрес говори. 5 минут – я на месте!

– Кого ты там разматывать будешь? Шланг от кеги с пивом? К пивняку бегу, опаздываю пипец! Завмаг заставил магазин закрывать. Гад!

– Что за завмаг? Это как МакДак? Ты в столовке что ли?

– Сухроб, ты вообще что ли? Зав.маг. – заведующий магазина! Андрюха, длинный. Ну, помнишь? Я ему проиграл в «камень-ножницы-бумага». Вот и остался магазин закрывать.

– Вот вы взрослые вроде, а ведете себя хуже детей! Давай захвачу тебя. Где бежишь? Я подъеду, быстрее будет.

– Я уже на районе. Давай сам подтягивайся лучше. Пух уже в маршрутке. Скоро тоже будет. Тебе далеко еще?

– ИншаАллах, быстро доберусь. Я с базы выехал уже. За орехами заезжал.

– Давай кабанчикам по кочечкам, не отбей себе почечки! Ускоряйся, Сух. А то опоздаешь! Пиво долго ждать не будет.

– Братан, тогда я на моторе буду. У тебя остаюсь сегодня. За рулем обратно уже точно сегодня ехать нельзя будет!

– Решим. Ты ехай уже.

– Ок. Лечу.

Хлопнула дверь «баклажана». Свист колес. Жигули быстро отъехали от палатки.

До начала матча осталось 30 минут.

Часть 2

Глава I

У входной двери в квартиру стоял невнятного вида молодой человек в расстегнутой красной жилетке, шапке, еле прикрывающей макушку, и глубоко дышал. В левой руке он держал темно-коричневые бутылки с напитком, а правой судорожно что-то искал во внутреннем кармане пуховика. «Да, что ж ты будешь делать?! Где эти ключи? Опять в дырку в кармане упали! А-А-А-А-А-А!!! Блин, сейчас пиво упадет! Пену одну пить!» Он скривился в позе начинающего йога, присел на корточки, пытаясь удержать туловище в вертикальном положении. Пластиковые двухлитрушки выстроились ровным рядком у стены около двери. Юноша поднялся, снял шапку и уже двумя руками начал вылавливать ключи в подкладке жилетки. «Когда ж Улька зашьет этот гребанный карман?! Ну, говорил же! Просил! Или не просил? Ай, пофиг! О! Иди сюда, мой маленький! А ну… вот… поймал! Бли-и-ин!» – бормотал он себе под нос! Каждый, у кого когда-нибудь ключи падали через дырявый внутренний карман в подкладку куртки, знает, насколько сложно вытаскиваются оттуда предметы. Надо обладать сноровкой и необычайной гибкостью, чтобы протиснуть палец, нащупать в лабиринтах внутреннего мира верхней одежды искомую вещь, ухватиться за нее и аккуратно подтянуть к отверстию в кармане. Финал истории не всегда приятен. Часто ключи предательски застревают в подкладке и не пролазят в отверстие, через которое с легкостью выпали из кармана.

«Давай, давай! Ну же! Вот. Есть. Ползи! Ну, по-че-му?!! Плевать! Все равно зашивать!» На лестничной клетке раздался звук рвущейся ткани, рука целиком пролезла в подкладку дутой жилетки, и через секунду Борис стоял уже со связкой ключей. Два оборота в замочной скважине и дверь открылась, встречая своего хозяина.

– Улька? ТЫ УЖЕ ДОМА?

– Ну, да! Привет. Ты чего такой мокрый? Бежал что ль куда?

– А ты не могла сказать, что ты уже здесь? Я полчаса у двери танцы с бубном устраиваю, ключи ищу! Просил же заштопать карман!

– Какой карман? Ничего ты не просил! Видимо, как всегда, подумал и не сказал. Я ж не экстрасенс, чтобы твои мысли угадывать. Жилетку порвал опять или штаны на попе треснули? Хе-хе.

– Да не-е-ет, во внутреннем кармане дырка. Ключи туда вечно падают. Пиво чуть не выронил.

– А где пиво?

– Ой, елки! На улице же стоит. Щас! – Борис вышел на лестничную клетку и занес запотевшие бутылки в прихожую.

– Опять «Мы видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а-а?» А где вино? Я ж просила купить вино и сыра. Я не буду с вами это пойло пить из неподъемной кружки! Я и бокал уже помыла! Ты опять про меня забыл что ли?

– Уль, ну не начинай, а! Куда мне еще вино твое тащить? Руки две, ноги две, зубов 31! В чем мне тащить твое красное полусладкое?

– Вообще-то белое сухое, но это не важно, – закатила глаза Ульяна и цокнула языком от негодования.

– Ну, что, бежать за пьяным компотом? Я Суха просил, чтобы он ништяков восточных притараканил. Может, с нами пиво попьешь?

– А что он привезет? – сменив гнев на милость, спросила Ульяна и с вопросом взглянула на своего спутника.

– Не знаю. Я просил взять что-нибудь вкусненькое, орешков всяких. Он обещал не подвести и удивить разными восточными штуковинами. Так что это будет для всех нас сюрприз.

– Умеешь ты уговаривать, соловей сладкоголосый! Буду пивандрий пить, только не из ваших кружек, а из своего бокальчика. Зря что ли помыла его?

– Договор! Отлично. Слушай, а у нас есть что-нибудь поточить? Есть хочу, жуть!

– Хлеб, яйца, огурцы! Сможешь из этих ингредиентов приготовить мясо по-французски? Тогда дерзай, – ехидно сказала Ульяна и направилась в сторону кухни. – Ты разденься сначала и помойся, а то смердишь, как привокзальный бомж!

– Чейта бомж? Пот – это натуральный запах! Тебе же нравятся брутальные мужики в качалке. Сама говорила, что Шварценеггер в фильмах классно смотрится с обнаженным торсом.

– Бо, не путай запах пота с чистого тела и вонь твоих носков! Плюс еще и голова вся мокрая! Фу прям! Дегтярным мылом помойся, чтобы все микробы убить. Не удивлюсь, если по тебе уже блохи бегают.

– Какие блохи? Они ж только на животных есть. У человеков вши.

– Тебе бы биофак закончить, а не филологический. Ботаник, блин.

Борис спешно скинул с себя верхнюю одежду, на ходу снял штаны. Прыгая на одной ноге, снял со второй грязный носок и направился в ванную. Принимать душ перед скорым приходом гостей – это, как одеваться в армии, пока горит спичка. Прыжком перемещаем тело в ванну, резким движением руки включаем воду и настраиваем необходимую температуру. Лейка душа в одной руке, второй хватаем мыло и отработанными движениями растираем его по дежурным местам. На весь процесс отводится не больше 30 секунд. Теперь быстро смыть водой. Дальше стремительно обдумываем, все ли процедуры выполнены верно? Если да, то на выход. Если нет, а обычно бывает именно «нет», спешно повторяем всю процедуру по обливанию тела теплой водой. Выключаем воду и, не выходя из ванной, тянемся за полотенцем.

«Блин, лицо забыл умыть! Ладно, вылезу и в раковине отдельно обольюсь». Борис вышел из ванной, обернув полотенце вокруг талии. Мокрые волосы торчали в разные стороны, как спутниковые антенны в поисках сигнала от внеземных цивилизаций. Ульяна выглянула из кухни и увидела скрывающегося в спальне Бориса.

– БОРЯ!!! Ты опять мокрый из ванной выбегаешь?! Навернешься же опять! Кто за тобой следы будет протирать? Ноги вытер бы хоть нормально!

– Уль, ща всё будет! Дай трусы хоть надеть! Не успеваю уже. Скоро матч начнется, и гости придут! – недовольно буркнул Борис из дальней комнаты.

Выбор гардероба для встречи гостей – это штука сложная. Нужно одеться во что-то домашнее, но без признаков настоящей домашней одежды. Носки с дыркой на пятке и треники с вытянутыми коленками не подойдут однозначно. В мятой футболке тоже не выйдешь встречать гостей – это чревато кучей насмешек из серии «Откуда ж ты такой вылез, бедолага», а дальше включится фантазия и обязательно найдется то место, откуда в таком виде можно вылезти. Итог – нужна свежая немятая футболка, вместо штанов выбираем шорты – беспроигрышный вариант на все случаи жизни, создающий образ расслабленного туриста или дачника, а с шортами носки надевать – моветон. Идеальный наряд подобран. Борис вышел из комнаты и направился на кухню. Словно модель на подиуме, он продефилировал перед Ульяной в новом костюме и вопросительно глянул на нее.

– Бо, ты чего это так вырядился? Ты в этом собираешься друзей встречать?

– Ну, да! А что? Нормальный прикид. Что не так?

– На футболке дырка подмышкой, а шорты заношенные все. Вон, нитки торчат. Ты переоделся бы, ежик.

– Уль, вот скажи мне, а почему тогда эти вещи у меня в шкафу лежат?

– Так ты их сам отказался выбрасывать. Ой, всё! Хочешь ходить, как чучело, оставайся в этой одежде. Все равно твои товарищи ничего не заметят. Им лишь бы пива побольше да футбол посмотреть.

– Ну, вот и всё! Живешь с чучелом, так… – Борис не успел продолжить свою речь. Раздался звонок в дверь.

– Беги, ты одетый. Я вообще не готова. Встречай гостей.

Бо побежал в прихожую, взглянул в глазок – за порогом стоял Виктор.

– ПУ-У-У-УХ! Даров, брат! Как добрался? Заходи. Готов к матчу?

– Прювет спортсменам, – проходя в квартиру, произнес гость и неказисто улыбнулся. – Печень готова, шары продрал, парадный китель нацепил! Готов к труду и обороне! Хе-хе.

– Давай раздевайся, проходи. Я сейчас наварганю перекусон.

Из кухни вышла Ульяна:

– Привет, Вить. Как дела? Ты с собой ничего запрещенного, надеюсь, не брал? А то будет, как в тот раз…

– Привет. Не-не-не. Такого больше не повторится. Чес-слово! Мы ж футбол смотреть будем, какие запрещенные напитки? Только пиво и только спорт!

– Смотри у меня, – сказала Ульяна и скрылась из виду, – разденешься, руки помой. Нефиг грязными руками есть, червяки заведутся.

– Есть, сэр! Ой. То есть, мэм! Блин, мисс! Ну, ты поняла. И это… червяки не заведутся – им спиртовой раствор противопоказан. Хе-хе.

Борис в это время подтащил к дивану журнальный столик, включил телевизор, там показывали подготовку команд к предстоящему матчу, достал из бара пивные кружки и большую пиалу для снеков. Из ванной вышел Пух, обтирая мокрые руки об штаны.

– Бо, а с кем наши играют?

– С итальянцами, – продолжая накрывать на стол, ответил Борис.

– А-ха-ха, макаронники! Спагеттоносцы! Уделаем их, отвечаю!

– Кого мы там уделаем? Самим бы не уделаться! Скажешь тоже.

– Не, ну выигрывали же их когда-то? И сейчас сделаем.

– Пух, это товарищеская игра. Тут проверяются новые тактические схемы, просматриваются игроки, оценивается их форма для продолжения тренировок в сборной. В этом матче не стоит задача – победить. Здесь немного по-другому все.

– Как это не стоит? У них там вообще никогда ничего не стоит! Пусть побеждают. Нафига тогда показывать игру по телеку? Собрались бы втихаря, попинали друг другу шарик и разошлись по домам. А тут целый стадион собрали, людей загнали. Ничего не знаю! Пусть побеждают. Хоть будет за что выпить! Бо, дружище, накапай мне пару капель. Трубы горят, надо тушить!

– Пух, погоди чутка. Давай Сухо дождемся. Придет. Сядем, откроем, чекнемся, и понеслась…

– А когда он будет-то?

В дверь снова позвонили.

– А вот и он. Иди, открывай, я пока пивас подтащу.

Виктор нехотя направился в сторону прихожей. Открыл дверь со словами:

– Мы никого не ждем! Все свои уже дома. Ха-ха.

– Железный дровосек! Салам, бродяга! Ты быстрее меня уже добрался? На. Держи закуски-макуски. Тут много всего. Пройти-то дай, или так и буду в одном ботинке стоять?

– Заходи, коль не шутишь! С таким подогревом можно и впустить. Пришел бы пустой – за порог не пустил бы! О-о-о! Ты фисташек нарезал? Огонь! Вечер перестает быть томным! – восторженно произнес Виктор и шепотом продолжил. – Сухо, ты, как разденешься, иди руки помой, а то Улька сегодня не в духе, всех взашей гонит помыться. Бойся злобной фурии, братан! Хе-хе.

– По-братски! Спасибо, что предупредил, – так же шепотом ответил Сухроб и уже в голос поздоровался с хозяйкой квартиры. – Здравствуй, Ульяна. Как дела? Как здоровье? Мужчина твой хорошо себя ведет, не обижает? А то мы можем его и проучить. Хе-хе.

– Кого ты там учить собрался, Незнайка? Салам, колбаса пополам! – произнес из кухни Борис и подошел к другу. Они крепко обнялись и пошли в зал. Сухроб только успел помахать Ульяне рукой в знак приветствия, на что получил в ответ одобрительный кивок и легкую улыбку.

– Бо, я пойду, руки помою пока. Сейчас буду. Я Пуху пакеты отдал. Как обещал, там красиво все. Раскидай по тарелкам, а я чистоту наведу себе.

– Давай не затягивай. Футбол уже начинается.

– Как скажешь, акя! Я туда-сюда и вот он я.

Через пару минут вся компания разместилась на диване и смотрела телевизор. На экране крупно показывали сосредоточенные лица футболистов. Из динамиков доносился гимн России. Виктор Пухов как настоящий патриот попытался встать и прижать правую руку к груди, но столик с закусками и пивом был настолько близко приставлен к дивану, что подняться, ничего не опрокинув, было невозможно.

– Пух, сиди ты уже, а! Хватит изображать из себя партизана! Тьфу, патриота! Ты б еще триколор на щеках нарисовал! – недовольно буркнул Борис. На что Ульяна ехидно хихикнула, а Сухо прыснул отпитым из кружки пивом.

– Ха-ха-ха, Пух – патриот. У тебя на будильнике, наверное, тоже гимн стоит, да? Ты уже на автомате, когда слышишь эту музыку, вскакиваешь. Ха-ха! – добавил Сухроб, растирая рукавом пиво с губ.

– Чего вы пристали? Надо же воспитывать в себе чувство национального единства. Как там говорится? «Никто кроме нас»!

– Ага. Один за всех, и все на одного! Чур, ты будешь Портосом! – усмехнулся Бо.

– Под носом буду! Ты давай, завязывать шутки шутить. Смотри футбол, – проворчал Виктор и поднес свой кулак к носу Бориса.

– Сидите молча, ничего не слышно же, – тихим голосом произнесла Ульяна и потянулась к пиале со снеками. – Сухробчик, спасибо за орешки. Вкусненько! Прям ми-ми-ми!

– Всегда рад стараться, ты же знаешь. Я у хорошего человека брал. Он, как для себя, сделал. Выбирал самое лучшее. Знал, что я к друзьям еду.