Читать книгу Стальная бабочка, острые крылья… - Иван Юрьевич Константинов - Страница 1

Часть первая

МАСКИ

Глава I

Благодарю Анорико Муросаки

За имена.

Интермедия I

Сантос проснулся еще до рассвета.

Утро было холодным и мерзким, как и всякое утро в пустыне. Болели сломанные когда-то кости бедра, и ветер нес с востока мокрый от росы песок. Сворачивая самокрутку с остатками дикого табака, Сантос смотрел на башни древнего города, проступающие в сумерках совсем рядом.

Город был громадным, и таким же отвратительным, как это утро, как и вся жизнь Сантоса в этом глубоком рейде. Он докурил самокрутку, закашлялся и пошел будить свою восьмерку, которая не торопилась просыпаться.

Ему пришлось отвесить несколько хороших пинков и пару раз прикрикнуть, чтобы заставить их шевелиться. Чем дальше углублялись они в пустыню, тем труднее было держать в узде его Тигров. Они жаждали грабить и убивать, а не прятаться среди дюн, как песчаные еноты, и Сантос отлично их понимал… Но на этот раз их работа заключалась в другом.

Кто-то из маленьких пленников поднял было вой, но его быстро успокоили тычком приклада. Завтракать не стали – время поджимало; маленькое радио, ожившее вчера на привале, четко сказало: «на рассвете».

Ангелы не любили ждать.

Они много чего не любили, и Сантос их ненавидел спокойной ненавистью человека, на совести которого насчитывалось более трех десятков трупов. Ангелы были чуждой мерзостью, и он собирался играть с ними по своим правилам.

Пленников построили в шеренгу. Плакать больше никто не осмеливался: тот, которого Сантос показательно порезал на привале, умер ночью от потери крови, и его оставили лежать, присыпав песком. Двое Тигров, Мак и Хулио, взяли ракетометы, и Сантос объяснил им задачу. Это был шанс для них: первая настоящая драка после двух недель рейда с оравой детишек на загривке.

Да еще такая драка, после которой об их восьмерке заговорит вся Рука.

Двое ушли вперед и в сторону, скрываясь среди развалин, а Сантос встал во главе шеренги. Кары, облегченные для рейда и блестящие металлическими внутренностями, оставили в лагере – дальше они бы все равно не прошли. Солнце медленно поднималось за городом, окрашивая красным его огромный силуэт. Наверное, кто-нибудь мог посчитать это зрелище красивым, но только не Сантос – в его глазах красивыми были совершенно другие вещи. Он сбросил куртку, и солнце коснулось его кожи, покрытой сложной вязью татуировок.

Отряд двинулся вперед.

Они шли среди развалин недолго: вчерашний лагерь разбили совсем рядом с местом предполагаемой встречи. Остатки низких зданий уступали здесь место серым плитам, присыпанным песком, и изрезанное трещинами бетонное поле прорастало каменными столбами с металлическими прожилками – следами древней арматуры. За столбами Сантос впервые в своей жизни увидел корабль.

Наверное, он стоял здесь всю ночь – блестящая наклонная стрела с короткими крыльями, смотрящая в небо над городом. У Сантоса пересохло во рту… Корабль был настоящим.

И ангелы были настоящими.

Их оказалось всего двое. Они ожидали между столбов, отсвечивающих на солнце синими жилами арматуры – белые, огромные, в два раза выше человеческого роста… Их головы заканчивались острыми клювами, как головы птиц, а узкие глаза отливали красным. Оружия в их огромных руках видно не было, но за ними, у корабля, возвышались груды металлических ящиков, хорошо знакомых рейдерам. Стволы, патроны – богатство… Невероятное богатство. Сантос машинально проверил предохранитель на игольнике, потом взглянул на индикатор. Двенадцать бронебойных зарядов.

Рейдеры вывели пленников на поле и пошли по бетонным плитам. Ближайший ангел повел короткими крыльями и шагнул им навстречу.

– Сколько их?

– И тебе привет, – сказал Сантос.

– Сколько их? – ангел говорил странно, чудно произнося слова, будто никогда не слышал нормального человеческого языка.

– Десять. Было больше, но трое ушли в расход.

– Я тебя не знаю.

– А я тебя, – нагло ответил Сантос. – Но детишки-то вам нужны? А то мы их тут положим и спокойно пойдем себе.

Вблизи ангел оказался не таким совершенным… На белой броне проступали швы; шарниры, соединяющие фаланги пальцев, поблескивали, а красные линзы глаз казались сделанными из обычного стекла.

– Не надо. У нас есть оружие, гранаты, иглы…

– А сколько вас? – вдруг спросил второй ангел, и Сантос напрягся, как песчаная кошка перед прыжком.

– А ты сам не видишь? Шестеро нас.

– Так те двое не с вами? – ангел указал огромной рукой в сторону ближайшего разрушенного здания.

Вместо ответа Сантос сорвал с пояса гранату, швырнул ее второму ангелу под ноги и кинулся на землю. Взрыв оглушил его, над головой взвыли осколки и засвистели игольники тигров – его люди открыли огонь. Все еще лежа, он смотрел, как отскакивают иглы от белой брони и как медленно летит ракета, запущенная из развалин.

Второй ангел шагнул ей навстречу и отбил рукой – как отбивают мяч, но только мячи не взрываются, отскочив. Следующая ракета ударила первого ангела в спину и бросила на колени рядом с Сантосом – и рейдер спустил курок, всадив в него обойму практически в упор.

Ангел, отбивший ракету, развернулся, его крылья раскрылись и вспыхнули плоскостями, усаженными стволами иглометов. По тиграм, оставшимся рядом с детьми, ударил металлический шквал – иглы вспороли песок, смешивая его с плотью и разрывая на части рейдеров вместе с пленниками, что были с ними рядом. Ангел, оказавшийся возле Сантоса, обхватил его за пояс огромной рукой и встал. Сантос ощутил, что не чувствует ног, а ангел повернулся к развалинам, и что-то сорвалось с его крыла – нечто очень быстрое, оставившее дрожащий след в воздухе.

Здание, откуда летели ракеты, поднялось в воздух и вспухло огненным шаром.

И все закончилось. Оставшиеся в живых дети с криками разбегались по полю, а кровавые ошметки людей Сантоса исходили паром.

– Сколько детей? – спросил второй ангел.

– Восемь, – ответил первый.

– Используй парализаторы.

– Что делать с этой мразью? – ангел приподнял Сантоса и встряхнул, словно куклу. Второй ангел обернулся, но ничего не сказал – красные огоньки в его глазах сами по себе были ответом. В последние секунды своей жизни Сантос не чувствовал ничего, кроме ненависти – к силе ангелов, самому их существованию, так не похожему на все, с чем он когда-либо сталкивался.

Первый ангел поднял его еще выше, потом швырнул о землю и растоптал.

I

Они появились на рассвете.

Мириам, как всегда по утрам, смотрела из окна на дорогу, идущую с запада. Семья, бежавшая от рейдеров по этой дороге три дня назад, предупредила ее о возможной опасности, но Мириам им не поверила.

Ее маленький постоялый двор видел столько перепуганных беженцев за последние полгода, что их страх стал для нее чем-то вроде фона, белого шума, мешающего распознать их истинные лица и намерения. Тяжелые грузовики, кары и трейлеры, нагруженные вещами, появлялись и исчезали в ее одиноком мирке – где-то между старым колодцем, парой неказистых домиков, сложенных из листов ржавого железа, и забором, скрепленным колючей проволокой. Чужие люди оставались здесь на несколько ночей, а потом уходили, оставляя свой страх. Старые, молодые, совсем дети – все они бежали от прошлой жизни, с насиженных мест, всем им было что терять.

Мириам было всего шестнадцать, и она не боялась. Она не испугалась даже когда поняла, что облако пыли на дороге растет слишком быстро. Тяжелые кары, везущие женщин, детей и домашнюю утварь, не ездят с такой скоростью.

Утро было прозрачным и чистым, песок пустыни мерцал под солнцем. Мириам пошла на кухню. Из жестяной коробки за плитой достала довоенный револьвер – большой, тяжелый; в барабане, как она помнила, оставалось всего три патрона.

Затем вернулась к окну.

Облако успело вырасти в размерах, и Мириам четко различила машины – скоростные кары с открытыми двигателями и сверкающими на солнце пластинами брони. Она все еще не чувствовала страха, не чувствовала вообще ничего, только в памяти постоянно всплывали слова одной из беженок: «Лучше умереть, чем даться им».

Мириам не знала, хочет ли она умереть. Ей однажды пришлось убивать, и сейчас она пыталась вспомнить, как правильно держать эту большую рукоять, чтобы отдача не вывихнула кисть руки. Ей всегда казалось, что в моменты вроде этого люди чувствуют панический ужас и мечутся, пытаясь спастись… Но страх не приходил, только револьвер в ладони становился все тяжелее и тяжелее.

Две машины вырвались немного вперед, и та, что была позади, открыла огонь. Мириам увидела вспышку на носу кара, а затем ворота и часть металлического забора, окружавшего ее постоялый двор, разлетелись на куски. Когда первый кар проехал по обломкам и развернулся около колодца, она вдруг почувствовала, что ноги ее не держат. Это было неожиданно… никакого страха, просто колени подогнулись, и она осела на пол в углу, у окна, направив пистолет на дверь.

Время остановилось. Мириам слышала рев моторов, когда во двор въезжали вторая и третья машины, скрежет металла во дворе и хлопанье дверей в домиках… Пистолет внезапно стал невесомым. Она словно со стороны смотрела на свои руки и длинный ствол, направленный на дверь. Вот она распахнулась…

И Мириам поняла, что не может нажать на курок.

Появившийся в дверях человек, казалось, ее не заметил, прошел мимо – только мелькнули металлические пластины, нашитые на его кожаную броню, когда он одним движением распахнул шкаф и принялся выбрасывать из него вещи. Второй рейдер, вошедший следом, бросил взгляд на Мириам – и она уронила пистолет.

Его глаза были прозрачными льдинками на дочерна загорелом лице, влажными кусочками стекла, в них не было ничего человеческого. Он прошел на кухню, а Мириам внезапно поняла – умереть действительно было бы проще.

Она снова взялась за рукоять револьвера – и кто-то наступил ей на руку. Она смотрела на тяжелый ботинок с высокой шнуровкой и не могла поднять голову… Должно было быть больно, но боли тоже не было. Ее рывком подняли на ноги и с силой ударили о стену – теперь перед глазами оказались исцарапанные пластины военного бронежилета, выкрашенные в черный цвет. От удара ее голова откинулась назад и она почувствовала на своем лице дыхание третьего рейдера – дыхание боли и смерти.

А затем что-то произошло. Взревели моторы на улице, и комнату на короткое мгновение осветил неправдоподобно ровный фиолетовый свет – словно в окно заглянул прожектор из цветного стекла, вроде тех, что Мириам когда-то видела на ярмарке. В мгновение ока вспыхнули занавески, волна жара ворвалась в дом следом за рейдерами, взрыв во дворе заставил затрястись тонкие металлические стены дома Мириам. Весь мир содрогнулся… Тот, кто держал ее, разжал руки – но она осталась стоять, так же, как и рейдеры, глядя наружу. Раскаленные пыльные вихри ударили в двери и окна и закружились по комнатам… А следом за ними пришел еще кто-то.

Мириам уловила движение в дрожащем воздухе, мерцание стального клинка. Рейдер, выскочивший из кухни, отлетел к стене, отброшенный металлическим бликом, а тот, кто рылся в шкафу, вскинул руку с пистолетом. Но в следующее мгновение кисть его руки, все еще сжимающая оружие, ударилась о потолок комнаты, отделившись от тела. Человек, державший Мириам, оттолкнул ее и сделал шаг вперед – и тогда она, впервые за долгие минуты, почувствовала, что может двигаться.

И кинулась ему на спину, вцепляясь руками в горло, защищенное жестким воротом бронежилета.

Рейдер качнулся, и в воздухе снова мелькнуло лезвие – низко, под ногами Мириам. Мир в который уже раз перевернулся… Теперь она смотрела на свою комнату снизу. Комнату, в которой она провела столько дней, где все вещи были такими знакомыми и родными… и стены и потолок которой теперь были залиты кровью. Невысокая фигурка, не выше самой Мириам, добивала рейдеров – деловито, быстрыми взмахами длинного изогнутого клинка. У того, на которого упала Мириам, была отрублена нога – и он пытался встать, издавая плачущие звуки, когда лезвие с отвратительным хрустом вонзилось ему в шею.

Затем убийца рейдеров взял Мириам за плечо и поднял на ноги одним резким движением, заставившим ее зубы клацнуть. У него были тонкие, но очень сильные пальцы, и прикосновение оказалось болезненным – первая боль, которую Мириам почувствовала в это утро… Пробившаяся сквозь пустоту внутри, она заставила ее вскрикнуть и поднять глаза на своего спасителя…

И обнаружить, что лица у него нет.

На Мириам смотрела уродливая маска из черного пластика, перевитая трубками, с несколькими клапанами для дыхания и несимметрично расположенными оптическими линзами. Рука в перчатке, лежавшая на плече Мириам, была армирована тонкими металлическими полосами, пронизывающими всю рубчатую обтягивающую броню этого странного существа.

– Можешь идти? – спросила маска бесполым механическим голосом.

– Могу, – ответила Мириам.

– Машина есть? – маска оглядела комнату, трупы, и снова повернулась к Мириам.

– Да, – ответила Мириам.

– Тогда собирайся, я еду на восток.

Маска отпустила ее плечо, и, казалось, утратила к ней интерес, принявшись обыскивать трупы. Мириам подошла к шкафу. Рывшийся в нем рейдер лежал теперь среди ее одежды – комбинезонов, курток, джинсов, платков – всего того, что носила она в последний год, или оставляли ее постояльцы как плату за ночлег. Теперь все это плавало в крови – рейдер, которому маска отрубила руку, не умер сразу, и она располосовала его крест-накрест. Мириам снова почувствовала слабость в коленях, а затем ее вырвало прямо на труп.

– Хочешь взять что-то отсюда? – маска, сидящая за ее спиной на корточках, подняла пистолет рейдера и стряхнула с него отрубленную кисть.

Мириам не ответила… Словно завороженная, смотрела она на ярко-желтый платок, пропитывающийся кровью у нее на глазах – просто вещь, принадлежавшая ей, одна из многих вещей, которые у нее были…

Которых у нее теперь не было.

– Не хочу. – Мириам встала и сгребла все, что еще лежало на полках и висело в шкафу – пару курток, юбку и свитер. Ее прежняя жизнь закончилась, и ей почти нечего было взять с собой – точно так же, как когда-то в прошлом, полтора года назад.

Бросив вещи на кровать, она завернула их в одеяло и завязала в большой узел. Потом вышла на кухню, ступая между лужами крови, и вынесла оттуда две коробки – с личными вещами и медикаментами.

Маска тем временем разрядила пистолет рейдера и зарядила свой собственный – небольшой черный игольник с широким магазином перед рукоятью.

– Очень хорошо, – сказала она, поймав взгляд Мириам, – у меня как раз закончились заряды.

Глядя, как маска вешает пистолет на пояс и подбирает с пола свой страшный клинок, Мириам внезапно поняла, что перед ней – женщина. Всего на несколько сантиметров выше самой Мириам, худая, узкобедрая, с изящными формами, которые не способен скрыть даже жуткий комбинезон.

– Там есть еще вода и продуктов немного, – Мириам подняла узел, коробки… Смотрела, как маска вытирает лезвие одной из старых рубашек, подобранных в окровавленной куче. Пыль в комнате медленно оседала, но дым от тлеющих пластиковых занавесок все еще висел под потолком.

– Хорошо, бери.

Клинок маски, чистый и блестящий, щелкнул, уходя в длинную рукоять, словно обычный складной нож.

Они вышли во двор. Маска тащила тридцатилитровую бутыль с водой так, будто та ничего не весила, а Мириам волокла за ней свои нехитрые пожитки, дополнившиеся еще одним узлом – с крупой, картошкой и сушеным мясом.

Она остановилась на секунду, и дыхание ее перехватило – может быть, из-за тяжести узлов, а может быть, потому, что двора больше не было.

Пространство перед ее домом было засыпано дымящимися кусками металла, в которых угадывались обломки каров и домиков для гостей. Труба колодца, срезанная у основания будто ножом, смотрела в небо, как дуло орудия.

Рядом с колодцем, прямо на раздавленных остатках другого кара, стоял кар маски – низкая бронированная машина военного типа, выглядевшая так же жутко, как и сама маска, – со множеством отметин на броне, оплавленными защитными щитками и ребристым цилиндром тяжелого излучателя, смотрящего своим слепым зрачком прямо на Мириам.

– Что здесь… – Мириам остановилась около колодца и заглянула в него… Там на глубине десяти метров мерцала вода. Оплавленные края трубы все еще дымились и излучали жар, а в воде отражалось лицо Мириам – маленькое и испуганное, с огромными черными глазами… Точно такое же, каким она увидела его когда-то давно, впервые посмотрев в этот колодец.

Ее тихому островку посреди безумного и страшного мира действительно пришел конец – окончательно и бесповоротно. Опустив узлы в горячую пыль, она наклонилась и сняла с рукояти колонки, лежащей теперь рядом с трубой, маленький колокольчик.

Маска наблюдала за ней, поставив бутыль с водой на броню своей машины.

– Он звенел, когда набирали воду. – Мириам сжала колокольчик в кулаке. – На память…

– Это был разъезд, – сказала маска, ее механический голос не выражал ничего. – Разведка, идущая впереди Руки. Их много… В этом отряде было всего восемь человек, и остальные уже знают, что они мертвы…

– Мой грузовик за домом, – Мириам наклонилась, собирая узлы, – дай мне две минуты, чтобы его завести…

Уже забросив вещи в трейлер, Мириам оглянулась… и не поверила своим глазам: маска стояла возле колодца, наклонившись над ним, и… рассматривала свое отражение.

II

– А что такое Рука? – спросила Мириам позже, когда дым от ее прежнего дома остался далеко позади, а солнце поднялось почти к зениту. Они ехали на восток по старому хайвею настолько быстро, насколько позволял движок грузовика Мириам. В переговорнике, настроенном на волну маски, слышалось ее дыхание – видимо, микрофон был встроен прямо в воздушный клапан комбинезона.

– Это рейдеры, – после короткой паузы ответила маска. – Самая большая банда рейдеров за последние пять лет. Она состоит из других банд поменьше, и сейчас они двигаются с запада, из пустыни, грабя и убивая всех, кого встретят.

– А города-крепости?

– Я слышала, что они не смогли взять Даллас, и обошли его стороной, но другим городам вокруг не так повезло.

– Думаешь, в Атланте нас укроют?

– Надеюсь, что нас туда пустят. Я видела множество беженцев по дороге, не думаю, что их всех оставят за воротами.

– Я тоже видела… они останавливались у меня.

– Это был твой постоялый двор?

– Да, а что?

– Тебе нужно было бежать раньше, ты бы все равно его не защитила.

Они замолчали. Маска была права, и Мириам все равно не смогла бы подобрать слова, чтобы объяснить ей, почему ей так тяжело было оставить свой дом – единственный дом, который у нее когда-либо был.

– Они не отстали, – слова маски прервали размышления Мириам, – нас преследуют еще несколько, я их слышу. Не останавливайся!

– Да, я вижу, – в треснувшем зеркале заднего вида грузовика Мириам отражалось маленькое облако пыли посреди тонущего в песке старого хайвея. – Они нас догонят?

– Нет, я сама их встречу.

Рейдеры приближались быстро… На этот раз их было больше: Мириам разглядела шесть машин. Маска, ехавшая немного впереди, действительно притормозила и начала отставать.

– Осторожнее… – сказала Мириам и прикусила язык: эта женщина явно лучше знала, что делать. В зеркале Мириам наблюдала, как маска замедлила ход еще больше, как кары преследователей выстраиваются в одну линию, заметив ее, и как открываются орудийные порты на самом быстром из них.

А затем маска затормозила.

Облако пыли вылетело из-под колес ее кара, который завертелся, продолжая мчаться вперед по инерции… один оборот, второй, третий… и знакомый фиолетовый свет в зеркале едва не ослепил Мириам.

Маска включила лазер – на долю секунды, пока нос ее машины разворачивался к рейдерам.

Зеркало полыхнуло огнем, луч прошел горизонтально через передние машины, превратив их в пылающие факелы, оплавленные куски брони брызнули в разные стороны. Две машины, не попав под лазер, врезались в обломки, и одна из них взлетела в воздух, прочертив длинную дугу. Другая, тоже не успев затормозить, ударилась в кар маски, перегородивший дорогу.

Облако пыли мгновенно скрыло место столкновения, и Мириам, не выдержав, остановила грузовик и выскочила наружу.

На дороге было тихо и очень жарко, на небо больно смотреть. Мириам, щурясь, несколько секунд вглядывалась в облако, пока не уловила движение.

Знакомая фигурка и блеск лезвия – маска выпрыгнула из кабины прямо на стоящую рядом машину. В переговорнике слышалось ее дыхание – такое же спокойное, как и раньше. Кто-то пытался выбраться из машины – и мачете маски поднималось и падало, как крыло бабочки. Покончив с экипажем одного кара, она пошла к другому, перевернувшемуся, – и дыхание оставалось таким же ровным.

Мириам стало страшно.

– Тебе не нужны батареи? – раздался в переговорнике голос маски, – У этих двоих уцелели топливные элементы.

– Наверное, нужны, – выдавила из себя Мириам.

– Хорошо.

– Я вернусь в машину.

– Хорошо.

– Слушай, – Мириам остановилась, уже открыв дверь кабины. – А как тебя зовут?

Дыхание в переговорнике сбилось. Маска не отвечала долго, словно вспоминая что-то.

– Называй меня Би.

III

На ночлег они остановились у края заброшенного городка – Мириам не знала его названия, большая часть невысоких зданий была наполовину занесена песком и заросла невысокими кривыми деревьями и диким виноградом. В руинах домов, все еще возвышающихся над пустыней, свободно гулял ветер, но Мириам помнила, что ближе к осени все изменится – после нескольких дождей виноград зазеленеет снова, и тогда развалины будет не узнать: они превратятся в зеленые холмы странной формы, ничем не напоминающие творение рук человека.

За весь день они остановились всего два раза, и то по настоянию Мириам – похоже, что Би не было нужно ни есть, ни пить. Она не проявила никакого интереса к приготовлению ужина, поэтому Мириам занялась этим сама – ей было не привыкать.

Она развела костер из сухих веток под стеной низкого строения, которое когда-то могло быть магазином или кинотеатром… Теперь оно защищало их от ветра, и не более того. Машины стояли рядом, и со стороны хайвея огня видно не было. Повесив над костром котелок с водой, Мириам уселась возле огня. Би открыла кабину, но из машины так и не вышла.

– Ты будешь кашу? – спросила Мириам, когда молчание стало совсем невыносимым. В кабине кара звякнуло: видимо, Би что-то уронила.

– Что? – переспросила она через несколько секунд.

– Кашу с мясом.

– С мясом?

– С говядиной. Она сушеная, в специях, и не то чтобы очень вкусная, но зато горячая. Будешь?

– Не знаю, – Би выпрыгнула из кабины одним легким движением, уже знакомым Мириам. Держа сложенное мачете под мышкой, она подошла к костру и остановилась в нерешительности. Маску она так и не сняла.

– Я очень давно не ела… ничего такого.

Мириам, сидящая на сложенном вдвое одеяле, подвинулась, но Би просто молча стояла и смотрела в огонь.

– А что же ты ела? – спросила Мириам.

– Сухой бульон, галеты, концентраты, кофе… у меня еще остался кофе.

Би наконец-то обратила внимание на одеяло и присела на самом краешке, скрестив ноги, с очень прямой спиной. Мачете она положила под левую руку, между собой и Мириам.

– Так ты поешь каши?

– Да, наверное.

– Вот и хорошо. А почему ты не снимешь маску?

– Маску?

– Ну, шлем.

– Я к нему привыкла.

– Но ты же не сможешь в нем есть?

Би промолчала, потом нерешительно подняла руки к лицу. Мириам смотрела, как она осторожно, на ощупь, отсоединяет бронированные трубки, ведущие к воротнику, и затем расстегивает горловой клапан комбинезона. Под клапаном оказался черный нашейный платок, и Би сдвинула его вниз, чтобы нажать что-то под подбородком маски.

Маска лопнула пополам, разделяясь на две мягких половинки, и Би отбросила их за спину вместе со шлемом, как капюшон.

Мириам глубоко вздохнула.

Рядом с ней сидела молодая женщина и, сильно сощурившись, смотрела на огонь. Глубокие отметины от воздушных трубок пересекали ее лицо, а длинные черные волосы были скручены в большой неаккуратный узел на затылке.

– Воздух, – Би повернулась к Мириам, миндалевидные глаза были полны слез, – такой холодный… ничего не вижу…

– Подожди… – Мириам подтащила к себе один из своих узлов, и принялась в нем рыться. – Одну секунду…

Би наблюдала за ней, все так же щурясь, по ее щекам текли слезы, оставляя грязные дорожки.

– Дезинфектант, – Мириам протянула Би кусок чистой марли, смоченный дезинфицирующим раствором. – У меня его целая бутылка… давай я вытру тебе лицо.

– Я сама, – Би забрала марлю, и осторожно приложила ее к щеке. – Холодная…

– Тебе не мешают перчатки?

– Нет, я привыкла, – марля оставляла грязные разводы, но Би продолжала втирать раствор в кожу, словно стараясь лучше узнать свое лицо на ощупь.

– Еще есть много воды… Может, хочешь умыться?

– Да, – Би бросила марлю в огонь и посмотрела на Мириам. Ее странной формы глаза были не просто черными, как показалось вначале – белки покрывала сеть лопнувших сосудов, словно Би не спала много дней. – Да, я хочу умыться. Что у меня с лицом? Все очень плохо?

– Нет, вовсе не плохо. – Мириам снова заглянула в мешок. – Держи зеркало.

Спустя полчаса в котелке булькала каша с кусочками мяса, а умытая Би сидела у костра рядом с Мириам и смотрела в сторону хайвея, в темноту. Зеркало лежало рядом с ней. От предложения Мириам расчесать ей волосы она отказалась. Мириам помогла ей смазать губы и ссадины от трубок защитной мазью и уговорила снять шейный платок – но потом Би просто перестала реагировать на ее вопросы и молча рассматривала себя в зеркало, все так же щурясь. Что она могла увидеть там при свете костра, оставалось загадкой для Мириам.

Разложив кашу в две жестяные миски, она отдала Би ее порцию – и та молча взяла ее. Ела Би очень медленно, словно пробуя каждую ложку заново, но съела все, до последней крошки.

– Вкусно? – спросила Мириам, – Обычно я готовлю лучше, но сегодня просто не из чего.

– Вкусно, – ответила Би, и встала. – Спасибо тебе… и за зеркало тоже спасибо.

И ушла в темноту, к своей машине. Мириам сложила миски, завернулась в запасное одеяло и улеглась у огня. Почему-то она была уверена, что Би позаботится о том, чтобы в темноте к их лагерю никто не подошел.

Проснувшись посреди ночи, Мириам долго не могла понять, где она и почему вместо жесткой рамы кровати под ней песок. А когда вспомнила, расплакалась – впервые после прихода рейдеров. Она плакала горько, и бесшумно, как научила ее жизнь без родителей, роняя слезы в одеяло, – но вдруг звуки, разбудившие ее, повторились снова. Она села, оглядываясь.

Костер едва теплился, угли тлели, и в темноте едва можно было различить фигурку, скорчившуюся недалеко от машин у стены.

Би рвало ужином.

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

– Извини… – тихо сказала Мириам и шмыгнула носом.

Би ничего не ответила – просто молча залезла в кабину, оставив ее открытой.

Через несколько часов Мириам проснулась еще раз. Костер совсем погас, и со стороны машины Би был слышен ее голос: она говорила с кем-то, но так тихо, так что ни слова нельзя было разобрать. Мириам лежала несколько минут, слушая ее голос и глядя на звезды, потом снова расплакалась, завернулась в одеяло и уснула.

IV

Би разбудила Мириам за полчаса до рассвета. Небо на востоке розовело, песок был мокрым от росы, а на Би снова была маска.

От завтрака она отказалась, и Мириам пришлось доедать кашу одной.

– Прости меня, – снова сказала она, отчищая котелок песком. – Я уже видела такое… у людей, которые долго не ели.

– Я сама виновата. – Би сидела на крыле машины, глядя туда, где должно было взойти солнце. Ее механический голос был ровным. – Нужно думать головой, а не желудком.

– Если бы мясо было свежим, то я сварила бы тебе жидкий суп, от него бы тебе плохо не было.

Мириам сложила миски в котелок и спрятала котелок в узел с вещами. Би посмотрела на нее, и казалось, задумалась.

– Это не очень важно сейчас. Мы должны добраться до Атланты как можно скорее, а о еде можно подумать потом.

– Но ты даже не завтракала!

– Я поем позже. – Би запрыгнула в кабину машины, мотор которой тут же запустился с тихим свистом. – У меня еще остались три капсулы с кофе – хочешь?

– Нет. – Мириам потащила узел к своему трейлеру. – А что ты ешь, кроме кофе?

– Витаминный паек. – Колпак кабины опустился, и голос Би снова раздавался из переговорника на воротнике куртки Мириам.

– И давно?

– Неважно… я уже привыкла.

Мириам хотела было ответить… В ее памяти еще были живы воспоминания о детстве, о вечном голоде и блуждании по пустынным дорогам – но слов получалось слишком много, и они не складывались в связные фразы, поэтому она только вздохнула.

– Я еще сварю тебе суп. Тебе понравится, я хорошо готовлю… так люди говорят.

– Спасибо, – ответила Би, и мотор ее кара взревел. – Кстати, а как тебя зовут?

Глава II

Интермедия II

Песок после ночи нагревался медленно.

Днем, раскаляясь, он стремительно терял влагу, становился сыпучим и подвижным. Такой песок не хранил следов долго.

Человек, остановившийся у остатков чужого лагеря, знал толк в следах. Солнце взошло недавно, и один-единственный взгляд сообщил ему больше, чем другому мог бы дать час пристального наблюдения.

Широкие следы боевого кара, тяжелого, нестандартного, в полной броне. Глубокие следы его владельца – маленькие ноги, вязнущие в песке из-за дополнительного веса. Экзоскелет? Мальчик или женщина?

Человек медленно прошел по лагерю. Его броня меняла цвет с каждым шагом – серая, серовато-зеленая, песочно-желтая. Он остановился, и его силуэт слился с песком – только асимметричные оптические линзы на шлеме предательски блестели, но потом и они погасли.

Он рассматривал костер, грязь, остатки ужина, следы рвоты… Затем подошел к сохранившейся стене здания и легко запрыгнул на нее – на три метра в высоту.

Женщина… две женщины, одна из которых колет себе кофеин и страдает от проблем с желудком. Не то чтобы человека это очень заинтересовало – его основная цель лежала далеко в стороне.

Он присел на краю стены, неразличимый на фоне дюн. Некоторое время он сидел так, глядя в пустыню, на хайвей, куда уходили следы машин.

Женщина на нестандартном боевом каре. Интересно, кто она? Откуда?

Он снял с пояса маленький переговорник с ограниченным радиусом действия и набрал код частоты.

– Следую программе. Данные по первому этапу собраны, второй в процессе. Передача в точке два через сорок восемь часов, повторяю, точка два через сорок восемь часов.

– Принято, – сразу отозвался переговорник. – Точка два, сорок восемь, будут ждать.

– Отбой, – человек раздавил переговорник в кулаке и смотрел, как падают со стены его обломки.

Возможно, после завершения программы стоит сделать небольшой крюк?

Его броня изменила цвет на черный. Он спрыгнул со стены и пошел к своему маленькому кару, оставшемуся у съезда с хайвея.

Следов за ним не оставалось.

I

До полудня они ехали не останавливаясь. Климатизатор в грузовике Мириам давно не работал, и она изнывала от жары.

Наконец она упросила Би остановиться на пять минут и переоделась, забросив куртку и джинсы в трейлер и оставшись только в коротких шортах и майке.

– Песок не горячий? – спросила Би, глядя, как Мириам босиком бегает вокруг грузовика, поправляя защитные шторки и зеркала.

– Не очень, если не стоять на месте, – Мириам подскочила к ней и протянула бутылку с водой. – Пить хочешь?

– Нет, у меня есть вода.

– Тебе не жарко в этом… костюме?

– Нет, – Би повернулась к своей машине и приподняла колпак кабины выше. – Загляни сюда…

Кабина боевого кара оказалась узкой и тесной. Мириам удивило полное отсутствие приборов – перед креслом пилота горело всего несколько огоньков, но не было ни циферблатов, ни штурвала. Би указывала на узкий синий экран с тонкой трещиной посередине… Когда Мириам подошла, пальцы Би скользнули по экрану, и там развернулась карта.

– Мы здесь, – Би коснулась красной стрелки, стоящей на прозрачной веточке хайвея, – выше Атланта, вот здесь еще несколько поселений. А что находится здесь, к северу?

Мириам присела рядом с кабиной, рассматривая место, указанное Би.

– Здесь два заброшенных города. Чуть дальше… – Мириам осторожно дотронулась до экрана, и тот послушно передвинул карту, – здесь горячие места. Говорят, что именно сюда когда-то упали бомбы. Я видела издалека… большой город, который просто оставили. Путешественники иногда там останавливаются… Говорят, что теперь там только дикие звери и дикие люди.

– Дикие люди?

– Ну да, – Мириам оперлась было о машину, но тут же отдернула руку: броня была раскалена. – Не как рейдеры, а просто дикие, они там живут, и иногда даже выходят на хайвей что-то продать.

– Понятно, – Би наклонилась, рассматривая карту.

– А в чем дело? – Мириам обошла ее и заглянула ей в лицо.

– Перед нами километрах в тридцати – три или четыре группы беженцев и несколько разъездов рейдеров. Не все они на хайвее – некоторые пытаются ехать объездными путями, а рейдеры вообще не знают карты. Я думаю, что если мы свернем немного к северу, то избежим столкновения с ними.

– Откуда ты знаешь?

– Они разговаривают между собой. Я слышу все переговоры.

– Но они… они ведь нападут на кого-нибудь?

– Может, и нет. Скорее всего, они не будут забираться далеко на восток – там Атланта, боевые посты и военные машины.

– Но ты…

– В тепловом излучателе остался всего один заряд. – Би провела пальцами по глубокой щербине на броне кара. – И у меня нет ни крупнокалиберных снарядов, ни ракет. Столкнуться с рейдерами сейчас – пойти врукопашную…

– Я поняла, – сказала Мириам. – Тогда поедем через заброшенный город… Там не так страшно, как многие думают.

– Ты не сгоришь на солнце? – спросила Би, глядя как Мириам смачивает волосы водой из бутылки и собирает их в хвост на затылке.

– Нет, я и так уже черная, – ответила Мириам. – Поехали, да?

II

Они свернули с хайвея через несколько часов, когда песчаная пустыня начала уступать место каменистой, а слева, в горячем мареве горизонта, проступили пологие холмы заброшенных городов. Эта дорога была заметно хуже… Усыпанная плотно спрессованным гравием, она петляла между обломками скал и дюнами. Би ехала первой, Мириам старалась не отставать, хотя ее тяжелый грузовик нещадно буксовал.

Плохая дорога кончилась неожиданно, оборвавшись у края старого, засыпанного песком плоского кратера, за которым, словно скальный массив, вздымался старый город. Мириам никогда не видела больших городов – а этот был просто огромен, с высокими полупрозрачными громадами зданий, разрушенными эстакадами и высокими строениями, густо заросшими сухой растительностью.

– Подожди, – сказала Би.

– Что такое? Слушай, какой он все-таки огромный…

– Там кто-то есть.

– Где? В городе? Но там уже давно…

– Смотри на кратер.

Мириам всмотрелась в кратер до рези в глазах, но солнце было все еще слишком высоко. Потом она поняла – следы машин… Они начинались на плотном песке совсем недалеко, и уходили куда-то в центр кратера, где и терялись среди каменных обломков.

– Я уже вижу, – кар Би медленно двинулся по следам. – Езжай за мной, никого живого здесь нет…

– Живого? – Мириам нажала на газ, стараясь следовать точно за Би.

– Живого, – машина Би вильнула в сторону, и тогда Мириам вдруг увидела то, к чему они ехали, – среди камней в центре кратера стояли четыре бронированных кара цвета песка.

Би остановилась и выпрыгнула из кабины, немного не доехав до них… Мириам смотрела, как она не торопясь идет между карами, держа на плече сложенное мачете, потом не выдержала и тоже вышла из машины.

– Тут довольно горячо, – предупредила ее Би, рассматривающая что-то на песке между машинами. – Хотя для нас, наверное, это не так уж и страшно…

– Я такая черная, потому что выросла в горячих местах, – сказала Мириам. – Мои приемные родители рассказывали, что радиация убивала людей сразу после войны, но с тех пор люди стали другими.

– Так и есть… – Би пнула что-то, лежащее перед ней. Мириам вскрикнула – то, что она приняла за кучу тряпья, было человеческим трупом.

– Что? – обернулась к ней Би, линзы ее жуткой маски сверкнули на солнце. – Не бойся, их здесь пятеро, и они все мертвы.

– Кто это?

– Рейдеры, кто же еще. Разъезд. Я слышала их переговоры еще вчера вечером… Но до утра они не дожили.

– Почему? Кто их… убил?

– Не знаю, – Би пинком перевернула еще один труп, лежащий рядом. – Все убиты выстрелами из игольника, двухдюймовыми иглами, в голову либо в горло. Самый распространенный картридж, у меня такой же. Только в них стреляли издалека, скорее всего – из винтовки.

Она по очереди обошла кары и осмотрела вещи, сложенные рядом с одним из них. Мириам отошла к своей машине и села в тени борта, у колеса: ее подташнивало, и ей не хотелось, чтобы Би это заметила. Сжавшись и упершись подбородком в колени, она наблюдала, как Би ходит по лагерю рейдеров, что-то достает из их машин, обыскивает трупы – и жара понемногу накрывала ее тяжелым ватным одеялом, веки становились все тяжелее и тяжелее…

…Ей снилось, что она снова стоит посреди своего двора и смотрит в колодец – а оттуда на нее смотрит мама. Мириам никогда не видела, но знала, что это она – потому что у нее были такие же черные волосы и глаза, как у Мириам. Во сне она протянула руку… и вдруг поняла, что колодец разрушен, и двора вокруг нет, а все завалено обломками вперемешку с изрубленными трупами. Вода в колодце стала красной от крови – и Мириам вздохнула, чтобы закричать, но воздух был слишком плотным и горячим, и вместо крика у нее вырвался только сдавленный хрип…

– Мириам! – механический голос вырвал ее из сна. На плече у нее снова лежала металлическая рука – но на этот раз больно не было, Би просто трясла ее, стараясь разбудить. Мириам попыталась вздохнуть и закашлялась.

– Выпей воды, – Би подала ей ее собственную флягу. Вода была теплой, со вкусом пластика и дезинфектанта, который Мириам сама добавляла в нее. Болела голова, все вокруг казалось ненастоящим – и грузовик за спиной, и кратер, сжигаемый солнцем, и Би в своем страшном костюме.

– Кошмар?

– Да. – Мириам поднялась, пошатнулась и ухватилась за борт грузовика. – Все нормально?

– Да, – Би отступила на шаг, и Мириам увидела сваленные на землю вещи – металлические коробки, вещмешок, картриджи для оружия, и несколько пистолетов, – Возьми это в грузовик – может понадобиться.

– Кто же их убил? – Мириам сделала еще глоток из фляги, потом плеснула воды в ладонь, чтобы умыться.

– Я знаю только, что он был один, – Би присела над принесенными ею пистолетами и принялась перебирать их. – На байке… Я нашла одну колею, которая ведет отсюда. Он выследил их ночью, занял идеальную огневую позицию и расстрелял – очень быстро, одного за другим. Потом спустился в лагерь и вывел из строя все машины – ни одна не на ходу, хотя батареи на месте. С трупов ничего не взял.

– Но кто это мог быть?

– Не знаю. Кто-то, кто тоже слушает радио на всех частотах и видит в темноте… Охотник за наградами, может быть.

– Ты видишь в темноте?

– Да, – и Би протянула Мириам один из пистолетов: это был блестящий игольник с массивной рукоятью и коротким стволом.

– У тебя нет оружия – возьми. В картридже двадцать восемь зарядов. Только не стреляй очередями, экономь патроны.

– Но я не очень умею…

– Тогда стреляй в упор – не промахнешься. – Би оглянулась на вещи, сваленные на земле. – Давай погрузим все в грузовик и быстрее поедем.

– А эти трупы… Как ты думаешь…

– Что?

– Возможно, нам стоит похоронить их?

– Нет! – Би вскинула голову, ее механический голос стал похож на рычание, заставив Мириам отшатнуться и крепче прижать к себе игольник. – Нет, пусть гниют на солнце!!!

III

Дальше они ехали в молчании. Мириам боялась заговорить с Би, только слушала ее дыхание – такое же ровное, как и обычно.

Приблизившись к городу, они поехали в объезд, по широкой дуге, – соваться в развалины, густо заросшие сухим желтым плющом, было бы сущим безумием. Приоткрыв от удивления рот, смотрела Мириам на проплывающие справа от них огромные руины – высокие стены в сотни человеческих ростов, просвечивающие скелеты зданий со сверкающими на солнце осколками окон, улицы, исчезающие в завалах и переплетениях длинных сухих корней.

Они ехали очень медленно… Большинство зданий выглядели так, будто готовы обвалиться в любую секунду. Несколько раз останавливались – Би прислушивалась, всматривалась – и затем они снова двигались вперед. Иногда в развалинах что-то с грохотом обрушивалось – город все еще продолжал разрушаться.

– Здесь действительно есть люди, – сказала Би, когда они остановились в третий раз. Сказала так неожиданно, что Мириам, уже привыкшая к молчанию, вздрогнула.

– Откуда ты знаешь?

– Я их вижу… в тепловом диапазоне.

– В тепловом?

– Я вижу тепло их тел, но не вижу брони, тепла моторов или оружия.

– И что они делают?

– Наблюдают за нами, – кар Би снова двинулся вперед. – Думаю, они нас боятся.

Город был действительно большим, гораздо больше, чем могла представить себе Мириам. Она напрасно всматривалась в заросли, ища тех людей, о которых говорила Би, – нагромождения камней и множество сухих растений надежно укрывали их от посторонних глаз. Все, что заметила Мириам, были вороны – черные точки, кружившие над городом и над дорогой.

Они ехали еще очень долго. Когда солнце скрылось за самыми высокими зданиями, просвечивая в разломах, и часть города утонула в глубоких тенях, Би снова остановилась.

– Нужно искать место для ночлега.

– Мы будем ночевать в городе? – спросила Мириам.

– Нет, лучше немного дальше. Через полтора часа солнце сядет, а ехать в полной темноте рядом с этими развалинами опасно.

– Ты боишься диких людей?

– В этих развалинах не только люди…

– А кто еще?

– Звери.

Дальше дорога расширялась, и город понемногу оказался позади. Сумерки уже сгустились, когда Би увидела подходящее место – спуск с дороги вел в естественное укрытие, образованное фундаментом какого-то огромного здания. В отличие от развалин, это место не заросло ни лишайником, ни виноградом – только несколько кривых деревьев возвышались между бетонными стенами, уходящими прямо в песок.

– Следы колес и костров… – Би вылезла из машины первой и теперь ходила по песчаной площадке взад и вперед, – стоянка старая, здесь давно не останавливались.

– Похоже на место для торговли, – сказала Мириам, которая тоже выбралась из грузовика и разминала затекшую шею и плечи. – Смотри, вон та бетонная плита могла быть столом для обмена. И костров вокруг нее несколько. А вот это… это…

Мириам замолкла, не зная, как назвать странное сооружение в углу стоянки – правильный каменный куб и укрепленная на нем металлическая пластина с синими прожилками. Би тоже подошла к нему, затем обошла кругом, рассматривая.

– Это алтарь… Вот остатки свечей, птичьи кости, кажется, еще и крысиные. Ты случайно не знаешь, что это может быть за культ?

– Не знаю. Мне говорили, что мои родители были из поклонников Иштар, а мои приемные родители верили в Христа, но я никогда не слышала про крыс или птиц…

– Тогда не важно. Я думаю, мы можем здесь остановиться.

– А… дикие люди?

– Сюда есть только один вход – если они, конечно, не умеют лазить по отвесным стенам. Я включу охранную систему машины.

– А я разведу костер.

Вытаскивая из трейлера одеяло и необходимую утварь, Мириам случайно взглянула вверх – и замерла. Над краем их убежища, в свете заходящего солнца, возвышался бесформенный остов гигантского здания, и красные огни играли на стальных полосах, пронизывающих его. Мириам знала, что развалины довольно далеко от их стоянки – но дом был настолько огромен, что казался расположенным в двух шагах.

– Как они это строили? – Мириам подтащила тюк с вещами и одеяло к тому месту, где сидела Би, между трейлером и каменным столом. – Сколько людей здесь жило?

– Их было много, – Би сидела прямо на песке, скрестив ноги, и разбирала свой игольник, раскладывая его части на промасленной тряпке. – В этом городе могло жить два или три миллиона человек.

– Миллиона? – Мириам опустила тюк и замерла, ошеломленная цифрой. – Здесь могло быть столько людей?

– Здесь могло быть гораздо больше. Никто точно не знает, сколько убила первая война. Миллиарды, несколько миллиардов…

– Миллиарды? Я даже не знаю, что значит это число.

– Это очень много.

– Я поняла. И все эти люди… умерли здесь?

– Не обязательно. Многие бежали, многие погибали потом. Город не разрушен прямым попаданием – возможно, на него сбросили нейтронную бомбу, которая убила жителей.

– Миллионы… мертвых… – Мириам села на теплый песок, обхватив руками колени. – Миллионы… совсем рядом с нами. Откуда ты все это знаешь – про миллиарды, про бомбы?

– Учила в школе, – маска Би повернулась к Мириам, – это общая история… Хотя на самом деле никто толком не знает, как все происходило…

– А что такое школа? – спросила Мириам.

– Это… такое место, где детей учат читать и писать. Ты же умеешь читать?

– Да, умею. Меня научили приемные родители. У них была книга, которую я читала, правда, недолго – потом она сломалась, и больше читать было нечего.

– А о чем была книга?

– Там были истории о любви. А еще была Библия, но книга сломалась, и я не успела ее прочитать.

– Понятно. Тебе не холодно так… сидеть на песке?

– Как? – Мириам с недоумением посмотрела на свои голые колени – она все еще была в шортах и босиком. – Я привыкла так ходить, если песок не очень горячий. Когда очень жарко, и никто не видит, можно и совсем раздеться. А холодно будет потом, через час после заката. Ты не хочешь снять свой шлем? Я помогу тебе умыться и расчесать волосы…

– Позже. – Би вернулась к своему занятию.

– Хорошо, тогда я разведу костер.

Би кивнула. Мириам развернула одеяло и свалила рядом свой тюк, потом встала, оглядываясь в поисках дров. Между стен стоянки гулял чуть заметный сквозняк. Несколько низких кривых деревьев лепились к бетонным руинам и кроме них, никакой растительности вокруг не было, даже вездесущего винограда.

– Можно я возьму твое мачете? – спросила Мириам.

– Мое… что?

– Твой большой нож.

– Это наваха. Зачем он тебе?

– Нава… нарубить веток для костра.

– Лучше я сама. – Би встала, зажав наваху под мышкой.

– А почему нава, а не мачете?

– Наваха – это название складного ножа, только очень большого. Какое дерево рубить?

– Вот это, которое поближе.

Би подошла к дереву. Наваха щелкнула, раскрываясь, и дерево затрещало, перерубленное у самой земли, и повисло на впившихся в стены сухих ветвях.

– Так быстро… ты очень сильная, – Мириам дернула за ствол, потом дернула еще раз – ветви снова затрещали, и он рухнул, чуть не свалив ее на землю.

– Это экзоскелет.

– Скелет… что?

– Мою силу увеличивает комбинезон. Ты не заметила?

– Я не знала, что такое бывает… Я думала, что ты просто очень сильная, – смутилась Мириам, – но теперь понятно, почему ты не хочешь снимать броню.

– Я к нему привыкла.

– Но тебе, наверное, в нем очень жарко?

– В него встроен климатизатор.

– Надо же, прямо как у меня в машине.

– Ну, почти…

– Разруби ствол, пожалуйста, еще на несколько частей – так будет легче развести костер.

IV

В этот раз Мириам приготовила ужин гораздо быстрее – костер получился большим, да и сама она торопилась – очень уж проголодалась.

Би сказала, что попробует, но есть не будет, и ушла в машину, оставив колпак кабины открытым. В неярком синем свете экрана Мириам рассматривала ее маску – Би сидела не двигаясь, даже ничего не переключая на пульте.

– Что ты там делаешь? – наконец не выдержала Мириам.

– Я слушаю и смотрю вокруг, никто ли нами не заинтересовался.

– По приборам?

– Да.

– И кто-то есть?

– Животные, птицы и несколько людей, но они пока не приближаются – метрах в четырехстах. Ничего интересного.

– А какие животные?

– Крупные, но какие – не знаю. А что?

– Ничего. Я тоже не знаю, какие животные тут живут. В пустыне живут только волки, тушканчики и мыши… но они все не опасные. То есть волки опасные, когда они в стае, но такое бывает редко, и они боятся огня.

Мириам положила Би совсем немного каши, на этот раз без мяса, и отнесла ей. Би молча взяла миску и поставила ее перед собой – туда, где, по представлениям Мириам, должен был бы находиться штурвал. До еды она не дотронулась, и продолжала смотреть в экран, на котором совершенно ничего не происходило. Мириам наблюдала за ней с минуту, потом не выдержала и спросила:

– А где приборы?

– Что? – удивилась Би.

– Ну, датчик батареи хотя бы, и эта твоя… тепловая камера. На экране ведь ничего нет?

– Машина передает все данные мне напрямую.

– А… штурвал? Я его тоже не вижу…

– Я управляю машиной тоже напрямую. – Би чуть повернулась в своем кресле, и теперь линзы ее маски смотрели на Мириам, отражая свет костра. – Без штурвала. Я прайм, ты разве до сих пор не заметила?

– Ты… что?

– Ты не знаешь, что такое прайм? – Удивление в механическом голосе Би прозвучало еще явственнее.

Мириам шмыгнула носом.

– Я не глупая, честно… но я не знаю, что это значит. Разве это плохо? Кажется, я слышала, как это слово употребляют… что-то, связанное с войной между крепостями… или войной с рейдерами?..

Би откинулась на спинку кресла.

– Это значит, что я могу соединяться с электронными устройствами напрямую, управлять ими или считывать информацию. Для этого используется прайм-линк – микрочип, вживляемый прямо в мозг. Плюс тренировка, конечно… очень долгая тренировка. Я боевой пилот-прайм… Думала, это все знают. Да и заметно сразу – по кару, по экзоскелету…

Мириам молча кивнула и ушла к костру. Би некоторое время наблюдала за тем, как она на сидит, поджав ноги и упершись подбородком в колени, потом выпрыгнула из кабины и подошла.

– Что-то не так?

Мириам промолчала, а потом с силой запустила сухую ветку в костер, взметнув фонтан искр:

– Я не дура! – почти выкрикнула она. – Я просто… просто еще многого не знаю. Но я не дура!

– Я не считаю тебя дурой. – Би села рядом с ней. Некоторое время они сидели молча.

– Я долго жила в пустыне, – наконец заговорила Мириам. – Я много путешествовала… со своей второй семьей, давно. Я видела очень много всяких вещей, плохих и хороших. У моих приемных родителей была таверна, а затем – постоялый двор. Это были самые лучшие места, какие я знала. И больше у меня ничего не было… никогда. Только дом. Ты… видела, что с ним стало. И я понимаю… понимаю, что еще очень много чего не видела и не знаю, но я хочу узнать… потому что больше мне нечего делать, у меня есть только я, и мой трейлер, и все…

Ее голос пресекся.

– Прости.

– Прости? – Мириам взглянула на Би сквозь слезы. – Ты же спасла меня, а я даже спасибо тебе не сказала. Если бы не ты, меня бы сейчас… меня… Я глупая, но я не неблагодарная… Я могу готовить, шить, стирать, я могу возить твои вещи, я могу…

Мириам расплакалась. Би некоторое время смотрела на нее, потом осторожно дотронулась до ее руки.

– Ты не одна такая… – в ее голосе, искаженном маской, прозвучала такая горечь, что Мириам задержала дыхание. – Не только у тебя нет ничего, кроме себя и кара. И не только у тебя был… дом.

Би вскочила, как подброшенная пружиной, и ушла к своей машине. От неожиданности Мириам прекратила плакать.

– Но что… теперь? – наконец прошептала она, но Би услышала.

– Ложись спать, – прозвучал из темноты ровный механический голос. – Мы выезжаем с рассветом.

Глава III

Интермедия III

Ночь упала на развалины неожиданно, как молот на наковальню, в считанные минуты окутав темнотой посадочное поле и город. Утонули во мраке пилоны с просвечивающей синеватой арматурой и стекла в далеких башнях погасли. Корабль, скрытый маскировочной сетью, возвышался в темноте, как сломанная арка огромного несуществующего моста, соединяющего город с пустыней.

Одинокому ангелу, стоящему у корабля, было не по себе. Темнота не мешала ему видеть вокруг дальше и глубже, чем позволяли человеческие глаза, но для спокойствия этого было недостаточно.

Пустыня дышала. Слабая и почти неощутимая пульсация исходила откуда-то снизу, из-под бетонного поля, из-за дюн, окружавших его, – и броня не была ей помехой, она билась прямо в сознание, наполняя его тоской и чуждыми непонятными образами.

Кровь давно впиталась в песок, а останки рейдеров растащили звери, но сейчас коричневые пятна, оставшиеся на месте их гибели, искрились слабым синеватым светом, словно в них частично отражались звезды.

– Кто-то смотрит, – неуверенно сказал ангел.

– Кто? – ожил коммуникатор.

– Не знаю, просто есть такое ощущение.

– Откуда?

– Со стороны города или, может, из пустыни, не знаю…

– Датчики?

– Молчат. Ничего нет. В инфра вижу людей в развалинах, в четырех тысячах метров. Еще мелкие звери, но больше ничего.

– Возвращайся, выставим автоматику.

– Очень сильное… ощущение.

– Нервы. Радиационный фон в десять раз выше нормы, звери, пустыня – и ничего больше.

– А что под нами? Мой радар показывает пустоты, и там шумы.

– Старая военная база, входы взорваны. Там тоже никого быть не может.

– Я знаю, – ангел сделал несколько шагов по направлению к темной громаде города и присел. – Я тоже никого не вижу, но кто же тогда смотрит?

– Возвращайся, тебе нужно отдохнуть.

– Хорошо, еще немного, – ангел отключил коммуникатор и снял с крепления на спине узкий пластиковый контейнер. В темноте вокруг него множество маленьких существ замерли с его приближением и теперь наблюдали за тем, как он сдвигает крышку и ставит контейнер перед собой.

Ангел замер, стараясь даже не дышать. Во мраке он различал только яркие тепловые пятна созданий, двигающихся вокруг него.

Первым решилось существо, похожее на белку, с узким голым хвостом и большими ушами – оно вспрыгнуло на край контейнера, нырнуло вниз, и через несколько секунд выскочило наружу с куском шоколадного батончика в передних лапах. За ним с некоторым колебанием последовало еще несколько зверьков.

Они растаскивали батончики, с хрустом вгрызаясь в них и унося куски куда-то в пустыню, а ангел наблюдал за их возней.

Темнота и термическая броня надежно скрывали его улыбку.

I

Мириам снился древний город. Ей снилось, что она идет по его улицам, широким и чистым, и в многоэтажных домах, закрывающих небо, блестят целые стекла. Она знала, что где-то в этом городе – Би, и ее нужно найти, и что-то сказать ей… что-то очень важное. Она побежала, но улицы были бесконечными – одна переходила в другую, и здания поднимались над ней, как скалы. Никого не было вокруг… Мириам остановилась, оглядываясь, – и вдруг вспомнила, почему на улицах никого нет.

Все жители города мертвы, все – до последнего человека.

Миллионы мертвецов смотрели на нее из сверкающих окон древнего города… Смотрели молча и страшно. Мириам чувствовала на себе их взгляды, физически ощущала давление, пронизывающее до костей, выворачивающее наизнанку… словно она была букашкой, проколотой миллионами иголок, – и эти иглы двигались, изучая ее и в то же время меняя, придавая ей форму, складываясь глубоко внутри в угловатое, колкое и странно знакомое имя: Иштар.

Это ощущение прекратилось внезапно – а вместе с ним прервался и сон, превратившись в мелькание бессмысленных фрагментов. Она снова бежала по городу, но он уже был разрушен. В конце улицы, заросшей кривыми желтыми деревьями, за каменным столом сидела Би, а напротив нее – дикий человек, совсем голый, с черной блестящей кожей и длинными черными волосами. Би говорила с ним… но Мириам не могла понять, о чем. Она глубоко вздохнула, чтобы окрикнуть Би, – и проснулась.

Костер все еще ярко горел… как-то слишком ярко, так что даже укрывшись с головой, Мириам продолжала видеть его свет.

И Би действительно говорила с кем-то, ее механический голос звучал приглушенно, но все равно очень громко.

– Четыре, – сказала Би.

Молчание.

– Восемь, – сказала Би.

Скребущие звуки – по дереву или по камню.

– Двенадцать, я выиграла.

Мириам отбросила одеяло и села. За каменным столом в свете единственной фары своего кара на плоском обломке бетона сидела Би и говорила с диким человеком. Тот был совсем не таким, каким видела его Мириам во сне – длинноволосый и бородатый, он походил скорее на одетого в шкуры рейдера, чем на дикаря. Рядом с ним из песка торчало длинное копье с блестящим металлическим наконечником.

Мириам стало холодно… Она легла спать не переодеваясь, в шортах и майке. Костер едва тлел… Мириам раздула угли и бросила на них несколько толстых веток, потом завернулась в одеяло и подошла к столу. Дикарь следил за ней глазами, ярко блестящими в свете фары. Вблизи оказалось, что в его светлые волосы и бороду вплетено множество мелких вещиц вроде бутылочных крышек и колес от игрушечных машинок, а на широкую тунику из шкур нашиты полосы прозрачного пластика.

– Привет, – сонно сказала Мириам.

– Ложись спать, – сказала Би. Она трясла небольшой деревянный стаканчик, и именно он издавал скребущие звуки.

– Что вы делаете?

– Играем в кости, – Би опрокинула стаканчик на стол, и оттуда вылетело два маленьких желтых кубика. Дикарь смотрел на Мириам светлыми, почти белыми глазами, и она ничего не могла прочесть в его взгляде. Рядом с ним, по другую сторону стола, лежала тушка какого-то небольшого животного – незнакомого, не похожего ни на что, виденное раньше.

– И кто выигрывает?

– Ложись спать. – Би не повысила голос, но на этот раз ее слова прозвучали как приказ. Мириам сонно кивнула, пошла к своему месту, свернулась калачиком и почти сразу же уснула под стук костей.

Второй раз она проснулась от резких хлопков – кто-то стрелял из игольника. Еще не успев открыть глаза, она засунула руку в узел, лежащий под головой, нащупала рукоять пистолета, подаренного Би.

И выглянула из-под одеяла, поводя стволом направо и налево.

Фара еще горела… В ее синеватом свете рядом со столом стояла Би с игольником в одной руке и раскрытой навахой в другой. Перед ней, словно кучи тряпья, лежали тела – одно, второе, третье.

Мириам села, держа под прицелом темный прямоугольник входа в убежище. Би обернулась на ее движение.

– Не бойся, больше никого нет, их было только трое.

– Я не боюсь… просто спать очень хочется… – Мириам била мелкая дрожь, но страха она действительно не чувствовала, словно сон все еще продолжался.

– Спи, я покараулю, – Би сложила наваху и села на край стола.

Мириам снова свернулась калачиком, сжимая в руке игольник. Металл был холодным, а одеяло – теплым, и дрожь почти сразу прошла.

В третий раз она проснулась от очень знакомого чувства: кто-то пристально смотрел на нее. Неяркие звезды уже почти исчезли на предрассветном небе, но их света было достаточно, чтобы Мириам могла рассмотреть несколько существ у входа. Узкие морды, острые уши – они были бы похожи на собак, которых она видела раньше, если бы не слишком длинные лапы.

Существа сидели неподвижно. Время от времени одно из них придвигалось ближе ко входу, потом отходило назад.

Би, сидящая на столе, так же молча наблюдала за ними.

– Что им нужно? – шепотом спросила Мириам.

Би медленно опустила ноги на землю, потом взяла наваху. Лезвие вылетело с сухим щелчком, и существа отпрянули от входа.

– Берите, – громко сказала Би, навахой указывая на трупы. – Берите!

Она отошла назад, под прикрытие стола, и три существа нерешительно вышли из тени. Двое из них тут же потащили трупы назад – не по-собачьи, а вцепившись в одежду когтями. Третье вспрыгнуло на стол перед Би. В его передних лапах было зажато копье одного из дикарей – с длинным металлическим наконечником.

Существо сделало два осторожных шага вперед и протянуло копье Би. Мириам отчетливо видела его лапы – почти человеческие руки, с грубыми пальцами и кривыми когтями.

Би медленно и осторожно взяла копье. Существо оживленно взвизгнуло, спрыгнуло со стола и потащило третий труп в темноту.

II

– Что это было? Или кто… это был? – Мириам села в своем гнезде из одеял, холодный утренний ветер остужал ее голые руки и пальцы, сжимающие игольник.

– Не знаю, – Би воткнула копье в песок и снова села за стол, взявшись руками за голову. – Видимо, они тоже хотели поменяться…

– Поменяться?

– Ну да, – маска Би разделилась пополам, и голос из громкого механического стал обычным, усталым. – Ты была права насчет места для торговли.

– Они приходили торговать?

– Да, – лицо Би в предрассветных сумерках было практически неразличимо. Только подойдя к ней, Мириам увидела, что Би смотрит на звезды – часто моргая и вытирая слезы.

– Иди спать, еще час до рассвета, – сказала Би, не оборачиваясь.

Мириам завернулась в одеяло и села с ней рядом.

– Я больше не смогу заснуть. Я и так проспала все самое интересное.

– Ничего интересного не было…

– А кто был тот человек в шкурах?

– Дикарь, они живут тут, в развалинах. Предложил поменять убитую косулю на что-нибудь… я дала ему капсулу кофе.

– Косу… лю?

– Маленького оленя, – Би повернулась к Мириам, – Ты не знала, что на краю пустыни живут олени? Они едят виноград и траву, а еще листья с деревьев.

– Нет… Я вообще почти не бывала здесь, только год назад на ярмарке в Хоксе.

– Дикари охотятся на оленей и приходят сюда – менять их шкуры и мясо на что-нибудь полезное. Как я поняла, они знают, что такое наркотики…

– А потом ты с ним играла?

– Да, он предложил поиграть на еще одну капсулу кофе. Я согласилась.

– А потом… куда он делся?

– Ты разве не видела, ты же проснулась? – Би снова отвернулась, вглядываясь в небо на востоке. – Он лежал тут, рядом.

– Ты его убила?!

– Да, и застрелила двух его друзей.

– Но за что?

– Он напал на меня, а они попытались ему помочь.

– Напал? Но вы же просто играли?

– Ты знаешь, что ты красивая, Мириам? – задумчиво спросила Би, и Мириам растерялась, забыв свой следующий вопрос.

– Я… может быть… Мне так говорили… несколько раз.

– Когда ты легла, он предложил поменять тебя на что-нибудь, потом предложил сыграть на тебя. Его друзья думали, что прячутся в темноте… Наверное, они посчитали, что я мужчина, путешествующий с женой. Я даже не предполагала, что они нападут – мой кар смотрит орудийными портами прямо на вход, и нужно быть полным идиотом, чтобы…

– Но они не знали, – Мириам встряхнула головой, – Они же не могли этого знать, они видят кары раз в неделю, а такого, как у тебя, они не видели вообще…

– Незнание их не оправдывает. Когда я велела ему уходить, он бросился на меня с копьем.

– Я поняла. А кто были те, которые пришли потом?

– Собаки, я думаю. Ты никогда не видела собак?

– Видела, но не таких… немного.

– Да, но эти оказались порядочнее… людей.

Некоторое время они сидели молча, глядя на постепенно блекнущие звезды. На востоке, над самым краем бетонной стены, окружавшей их убежище, то и дело вспыхивал и гас тонкий синий луч, указывающий в небо.

– Ты не знаешь, что это? – спросила Мириам, когда он вспыхнул снова.

– Орбитальный лифт Атланты, – ответила Би, и в ответ на вопросительное молчание Мириам продолжила: – Это связь крепости Атланта с городом в космосе, Атлантой А.

– С небесным городом?

– Да. То, что ты видишь, – это остаточная ионизация. Города связаны тонкими металлическими нитями, вдоль которых летают вверх и вниз шаттл-капсулы… Летают с очень большой скоростью, так что ты можешь заметить их следы в воздухе.

– Теперь я поняла. Я видела эти нити несколько раз… Их очень далеко видно. Над Детройтом тоже есть небесный город?

– Да, как над большинством крепостей.

– А ты видела когда-нибудь небесных людей?

– Только по удаленной связи. Они не могут спуститься к нам – они не приспособлены к радиации, которая везде в нашем воздухе и в воде. Горячее место, вроде того, где мы были недавно, убило бы небесного человека.

– А как они выглядят?

– Как обычные люди, просто с очень светлой кожей.

– А их там много?

– Небесные города не очень большие на самом деле… Города-крепости намного больше.

Мириам замолчала, обдумывая услышанное.

– Спасибо, – наконец сказала она, – без тебя я никогда бы этого не узнала.

Би промолчала… Казалось, вопрос о небесных городах заставил ее задуматься.

– Я приготовлю косу-лю, хорошо? – не ожидая ответа, Мириам встала с бетонной плиты и пошла к остывшему уже костру. – А то нам скоро выезжать…

III

Недолго думая, Мириам превратила стол для торговли в разделочный – никаких других твердых поверхностей поблизости не наблюдалось. Ей приходилось раньше разделывать говяжьи туши – а маленький олень, убитый дикарями, был гораздо меньше коровы, и скорее напомнил ей крупного тушканчика. Пока костер разгорался, она успела выпотрошить тушку и снять шкуру – которой, по ее мнению, не хватило бы даже на то, чтобы сшить подушку. Мириам резала мясо на полоски маленьким острым ножом, захваченным среди остальной утвари… Работа была знакомой и успокаивала.

– Тебе достаточно света? – спросила Би. Мясо ее не интересовало – сидя возле машины, она втирала в лицо защитную мазь из набора Мириам. При свете восходящего солнца следы от воздушных трубок возле ее губ и носа проступали четче, словно шрамы.

– Достаточно. Ты будешь суп?

– Ты собираешься варить суп?

– Да, куда-то же нужно девать все эти потроха. Мы, конечно, все равно все не съедим, но хотя бы…

– Подожди, – Би повернула голову, к чему-то прислушиваясь, потом отложила жестянку с кремом и запрыгнула в кабину машины. Мириам пожала плечами, и продолжила нарезать мясо.

– Собирайся!

Мириам подняла голову. Би стояла в кабине, оглядывая их стоянку.

– Что-то случилось?

– Рейдеры… – Би притронулась к половинкам маски, лежащим у нее на плечах, потом передумала и начала развязывать платок, повязанный на шею.

– Едут сюда?

– Нет, не сюда. – Би смотрела прямо на Мириам. Ее глаза, красные от недосыпания, были полны усталости. – Они догоняют группу беженцев на хайвее в четырех милях к северу.

– Но ты говорила…

– Это христианская миссия… Там только один священник, несколько женщин и дети. На трех тяжелых грузовиках с трейлерами им не уйти.

Мириам оглядела стол, залитый кровью.

– Я соберу все мясо, которое смогу, оно нам пригодится. Дай мне пять минут, я все сделаю… и слей мне на руки, а то… – Мириам показала Би окровавленные ладошки. – Я же не смогу так сесть за штурвал.

– Прости, – Би повязала платок заново, закрыв лицо и оставив открытыми только глаза. Потом подняла бутыль с водой, стоящую возле костра, и подошла к Мириам. – Я обещала, что мы будем в безопасности…

– Ты ничего не обещала. – Мириам плотно укладывала полоски мяса в котелок, перекладывая их пластиковой пленкой. – Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я же вижу, какая ты. Ты… мы бы все равно не смогли сидеть в стороне, да?

Мириам протянула руки Би, и та наклонила канистру.

– Не смогли бы, – коротко признала она.

– Ты готова? – кар Би завелся со свистом, постепенно перерастающим в рев. Обеспокоенная звуком, откуда-то из-за стен убежища, со стороны города, снялась стая ворон. Мириам смотрела, как они описывают круги над ее головой, и думала о том, ничего ли она не забыла…

– Подожди! – крикнула она Би неожиданно для самой себя. – Еще одну секунду…

Би обеспокоенно наблюдала за тем, как Мириам скрывается в трейлере, а потом бежит к алтарю в углу, сжимая в кулаке медный колокольчик, захваченный в сожженном дворе.

– Вот! – сказала Мириам, пристраивая свой подарок среди птичьих костей, под металлической пластиной с синими прожилками, явно извлеченной из древних развалин. – У меня был один дом, но здесь… здесь их был миллион. Я знаю, что это место – для вас, чтобы о вас хоть иногда вспоминали…

Мириам запнулась. Ворона, до этого сидевшая на стене, неожиданно спикировала на алтарь, ухватила колокольчик и, зажав его в клюве, расположилась на верхней грани металлической пластины. Ее глаза, черные с синеватым отливом, как металл под ее когтями, неотрывно следили за Мириам.

– Да, – сказала ей Мириам, – чтобы помнили… хотя бы так.

IV

Никогда еще грузовик Мириам не развивал такую скорость. Они ехали по ответвлению большого хайвея, совсем старому, уходящему прямо на север. Дорога петляла среди холмов, густо заросших сухим виноградом, – вероятно, бывших городских предместий. Мириам старалась смотреть только вперед – слишком много камней попадалось в песке под колесами, и Би то и дело останавливалась, чтобы ее подождать.

– Езжай вперед одна, – заикнулась было Мириам, когда Би притормозила в первый раз.

– Да? Среди этих развалин может быть еще одна группа рейдеров. Хочешь, чтобы я спасала тебя еще раз?

Этого Мириам не хотела. Ее грузовик рвался вперед, разбрасывая камни, а подвеска трейлера жалобно скрипела.

– Только не сломайся, – тихо повторяла про себя Мириам, – только не сломайся, ты мой железный, ты мой хороший…

Они выехали на хайвей и повернули на восток… Мелькнули по сторонам последние остатки городских домов и изломанные бетонные столбы.

– Уже недалеко, – голос Би звучал непривычно тихо без маски, – но похоже, что мы не успеем…

– Как не успеем?

Вместо ответа Би переключила свой переговорник – в ушах Мириам взорвался шум двигателей чужой машины и какофония человеческих голосов. Ей почти ничего не удалось разобрать: кричала женщина, а мужской голос повторял: «…и идя долиной смертной тени, не убоюсь я зла», повторял непрерывно, срываясь и заикаясь. Потом их заглушил голос Би – усиленный и практически неузнаваемый:

– Кретины! Вам от них не убежать. Останавливайтесь, ставьте машины рядом и занимайте оборону, я буду у вас через десять минут.

Голоса замолкли, затем женщина спросила неуверенно: «А вы кто?» – и громкий щелчок прервал передачу. После короткого шипения в динамике раздались далекие крики и улюлюканье, напомнившие Мириам о погонщиках скота, которых она видела как-то давно, и все опять затихло… Только ветер свистел в открытых окнах грузовика.

Би издала какой-то звук, похожий на рычание, и Мириам крепче вцепилась в штурвал. Хайвей поднимался и падал среди пологих песчаных холмов, пыльный хвост за каром Би закрывал обзор все меньше – пустыня снова становилась каменистой. Камни стучали под колесами, и на самой границе слышимости раздавался голос Би – она словно что-то напевала, далеко от микрофона, и Мириам не могла разобрать слова.

Они догнали их быстрее, чем обещала Би: прошло всего несколько минут, и над дорогой показался дым. Кар Би рванулся вперед, Мириам тоже нажала на газ, понимая, что этого подвеска ее машины может и не выдержать.

Три грузовика стояли рядом прямо посреди дороги. Большие, квадратные, жилые… десятки таких когда-то останавливались во дворе Мириам. Сейчас два из них горели, испуская клубы жирного черного дыма – двигатели были разбиты. Видимо, их водители попытались выполнить совет Би, но было уже слишком поздно.

В некотором отдалении от грузовиков веером выстроились кары рейдеров – сколько их, Мириам не смогла разглядеть сразу. Между машинами суетились люди, кто-то стрелял. В дыму было сложно что-либо разобрать, но, видимо, для Би это не было проблемой.

Ее кар промчался между грузовиками и развернулся, две человеческие фигурки отлетели от него, как тряпичные куклы. Броня заискрила под выстрелами, Би еще раз развернулась на месте – и колпак кабины распахнулся. Мириам притормозила поодаль, схватила игольник и выскочила из машины.

Воздух снаружи вонял гарью и металлом. Между машинами и прямо под колесами лежали человеческие тела… много. Мириам подняла игольник, не зная, в кого стрелять. Из-за грузовика показалась Би… Она швырнула о крыло человека в кожаной броне и дважды выстрелила ему в спину, потом куда-то в сторону. Кто-то бежал в пустыню, далеко за карами рейдеров, и Мириам подняла игольник, неуверенно целясь туда, но человек упал сам – внезапно, будто его ударили по голове.

– Это все, – сказала Би, – мы опоздали…

Она стояла между машинами, оглядывая тела. Мириам подошла к ней.

– Кто-нибудь жив?

– Может, я плохо тут вижу – все раскалено, – Би оглядывалась по сторонам, платок на лице поднимался и опадал от ее дыхания. – Но ничего больше не двигается.

– Сколько их было?

– Рейдеров? Человек восемь-девять… большой разъезд.

– Столько? И ты одна…

– Это не я. Моих тут четверо, – Би продолжала оглядываться, потом вытянула руку, указывая на холмы на востоке, – остальных он…

Мириам проследила за ее жестом. Далеко между скал, на самой границе видимости, в жарком мареве, исходящем от песка, кто-то стоял – странный, вытянутый силуэт с непропорционально большой головой.

– Кто это? – шепотом спросила Мириам.

– Откуда я знаю? Он молчит. Приехал чуть раньше нас, но тоже опоздал.

Мириам подняла руку и помахала. Неизвестный никак не прореагировал на ее движение… Его фигура уменьшилась и исчезла в очередной волне жара.

– Он явно не хочет общаться, – сказала Би. – Давай посмотрим, остался ли кто живой.

– Как так могло получиться? – Мириам стояла, прислонившись спиной к борту чужого грузовика. Ее только что вырвало – от жары и того, что она увидела, осмотрев место недавнего боя. – Пять человек, двое детей, и все погибли… нет даже раненых?

– Экспансивный боеприпас. – Би протянула ей картридж для пистолета. – Синяя полоска обозначает разделяющиеся керамические иглы. То, что ты видела, – раны от них.

Би отвернулась и швырнула картридж в борт ближайшего кара. Брызнули пластиковые осколки.

– Он очень добрый, этот незнакомец, – сказала она совсем неузнаваемым, низким, кипящим от ярости голосом. – Один выстрел в голову… Для них это слишком быстро…

– Тише, – неожиданно сказала Мириам.

– Что?

– Ты разве не слышишь? Кто-то плачет, – она приложила ухо к борту. – Кто-то прямо здесь.

Они обошли грузовик. Мириам дернула откидную дверь, но та не поддалась.

– Заперто изнутри.

– Сейчас. – Би ухватилась за выступ двери и за бампер. Заскрипел металл, дверь выгнулась, и Би вывернула ее наружу, как если бы она была из мягкой жести.

Плач стих. Мириам вглядывалась в жаркие внутренности грузовика, но ничего не могла рассмотреть – только нагромождение каких-то мешков и ящиков.

– Выходите! – сказала Би, – Мы не рейдеры.

Она отодвинула Мириам от двери.

– Отойди, а то еще выстрелят.

– Не выстрелят. – Мириам сделала шаг вперед, выставляя перед собой пустые ладони. – Смотрите, у меня нет оружия…

Что-то шевельнулось между мешками. Блеснули глаза… несколько пар глаз.

– Выходите, – сказала Мириам.

Первой на землю соскочила светловолосая девочка – лет двенадцати, как показалось Мириам, одетая в серые холщовые брюки и рубаху. За ней последовало двое детей помладше – мальчик лет девяти и еще один лет шести, которого она взяла на руки и поставила на землю. Одеты все были одинаково – во что-то вроде грубой униформы, и Мириам вспомнила, что на трупах, разбросанных сейчас вокруг грузовиков, была такая же одежда.

Дети молча стояли и смотрели на них, самый младший держал за руку мальчика постарше.

– Привет, – сказала Мириам. – Меня зовут Мириам, а это Би…

– Я слышала, как вы там… говорили… – ответила девочка, обернулась, и попыталась зайти за грузовик, но на пути у нее оказалась Би. Девочка уперлась в нее, как в стену.

– Не нужно, – сказала Би, – не нужно на это смотреть…

Девочка наклонила голову, потом упала на колени перед Би и разревелась. Спустя несколько секунд к ней присоединились оба мальчика – обхватив ее за плечи, они зашлись в плаче.

Би смотрела на них с совершенно потерянным видом.

Мириам подошла к детям, опустилась на колени и обняла всех троих.

– Это правильно, – сказала она, – плачьте, так и должно быть… плачьте, пока можно.

От детей пахло свежевыстиранной одеждой и пряностями – должно быть, из-за поклажи в грузовике.

– Побудь с ними, – сказала Би, – мне еще нужно выкопать могилы…

V

– Меня зовут Таня… Старший Рок, а младший – Тони, – говорила девочка минут десять спустя. Они зашли дальше за грузовик, в тень… Предполуденное солнце раскаляло каменистые холмы вокруг, и стоящие неподалеку кары рейдеров мерцали в горячем воздухе, как призраки.

– Я самая старшая. Всех детей отправили вперед с караваном, а мы ехали последними. Я помогала собираться сестрам… укладывать… – она всхлипывала, но слезы на горячем ветру высыхали почти мгновенно.

– Вы поедете со мной, в моем грузовике, хорошо? – Мириам заглянула ей в лицо. – Ты все еще самая старшая… тебе придется собрать все ваши вещи и перенести ко мне. Все, что может понадобиться в долгом пути. Ты понимаешь?

– Понимаю, – девочка подняла голову, – но как же?..

Мириам проследила за ее взглядом. За все еще дымящимися грузовиками мелькала складная металлическая лопата, выворачивающая неподъемные камни и разбрасывающая песок.

Би рыла могилу.

– Это неправильно, – почти прошептала девочка, – я хочу попрощаться…

– Мы попрощаемся. – Мириам встала. – Собирай вещи, а мне нужно ей помочь…

Би работала без повязки. Пыль покрывала ее лицо и костюм как желтый маскировочный балахон.

– Ты обгоришь на солнце, – сказала Мириам, присев на краю ямы, – у тебя очень белая кожа, и к вечеру тебе будет очень больно.

– Пускай…

– Тут тебе немного осталось… я пока подтащу тех, что полегче.

– Что?

– Ну, их же нужно похоронить… я помогу.

Би закашлялась, потом выпрямилась, опершись на лопату и глядя на Мириам.

– Тебя же тошнит от вида крови…

– Да, но это… ты не должна делать все одна. Я справлюсь. И кроме того, мне… мне тоже хочется что-то для них сделать.

– Для них ничего уже не сделаешь.

– Неправда. Ты же что-то делаешь. Даже сейчас. И это не твоя вина, что они… что их…

– Не моя?! – Би швырнула лопату о стену ямы так, что полетели искры. – Твоя? Нет, ты делала, что могла. Их? Да они уже умерли… И кто мне теперь скажет, почему у них, у двух мужчин, трех женщин и кучи детей, было на всех одно ружье?! Одно… против экспансивных…

Она снова закашлялась.

– Я не знаю, – сказала Мириам. – У меня тоже был только один пистолет… Ты не виновата…

Би подняла лопату и выпрыгнула из ямы – одним движением, словно выброшенная пружиной.

– Те, кто виноват, – жрут песок! И большинство из них умерли гораздо легче, чем те, в кого они стреляли. Игла в голову… Ты знаешь, что мне пришлось добить священника и одну женщину – им вырвало внутренности, но они еще жили? Или ты не заметила?

– Пожалуйста, не кричи – дети услышат, – прошептала Мириам, из ее глаз сами собой закапали слезы. – Ты все сделала правильно… я все понимаю. Пожалуйста, давай я тебе помогу…

– Помощь – это не то слово, – Би тоже перешла на шепот. – Если все, что мы можем сделать для них, – это добить раненых и закопать их трупы, то это уже не помощь.

Она отвернулась и вонзила лопату в песок. Мириам дотронулась до ее плеча.

– Извини, – Мириам еле расслышала ее, – на меня иногда находит… Спасибо, что пришла. Я знаю, как это тяжело в первый раз.

Би обернулась. Ее глаза на лице, покрытом желтой пылью, казались черными провалами.

– Но потом… иногда потом это еще тяжелее.

Мириам помогала Би умываться. Руки и лицо пахли дезинфектантом… Ее все еще тошнило, но рвать больше было нечем.

Она знала, что будет сниться ей в ближайшие ночи, – неожиданно тяжелые тела, душный запах пыли и крови, коричневая грязь, быстро сохнущая на солнце. Между машинами остались лежать только рейдеры – но Мириам в любом случае не смогла бы заставить себя их коснуться. В какой-то момент – Би как раз начала засыпать яму – Мириам поняла, что Таня, девочка из миссии, стоит за их спиной и смотрит. Потом она убежала… вернулась уже тогда, когда Би заваливала могилу камнями, тяжелыми глыбами, которые не смог бы сдвинуть обычный человек.

В ее руках был крест, сделанный из двух металлических прутьев, перевязанных пластиковым жгутом. Теперь он был вкопан в песок между камней, а Таня стояла перед ним на коленях.

Булькала вода в канистре, Би стирала грязь с лица куском мокрой ткани.

– Скоро вода закончится, – тихо сказала Мириам.

– К вечеру мы будем в Атланте… если выедем сейчас.

– Я посмотрю, что из вещей нам может понадобиться… и погружу. И возьму детей…

– Хорошо. Я соберу батареи, оружие… и сломаю все машины, которые еще на ходу.

Би выпрямилась и смотрела теперь на Таню, с ее лица капала вода. Мириам подошла к девочке и дотронулась до ее плеча.

– Прощайся, – сказала она. – Чем лучше попрощаешься, тем легче… расставаться.

– Мы не расстаемся, – возразила Таня. – Они в раю, и я их увижу… когда-нибудь.

Она закрыла лицо руками.

– Отец Кларк, Энтони, сестра Вонг, сестра Рут, сестра Мириам… – сказала она совсем тихо, и Мириам вздрогнула.

– И сироты Марк и Тимоти… Здесь даже негде написать их имена. И я не помню, что нужно говорить в таких случаях… моя проклятая память… Отец Кларк читал что-то, но я не помню, что читать…

– Важно не то, что читаешь, а то, что ты думаешь…

– О чем мне… думать? – Таня оторвала руки от заплаканного лица и подняла глаза – сначала на Мириам, затем перевела взгляд на Би. – Почему… почему такое случилось? Зачем эти люди… сделали это с ними?

– Из-за батарей в машинах. Из-за еды, лекарств, – Мириам наклонилась к ней. – Знать причины иногда хуже, чем не знать их вовсе…

– Из-за лекарств? Но ведь они могли просто попросить, им бы дали…

– Они не умеют просить, – жестко сказала Би – Если тебе станет легче – они за это ответили. Никто не ушел… они все останутся здесь. Навсегда.

– Разве… разве от этого может быть легче?

Би молча отвернулась и пошла к машинам.

Мириам осторожно взяла Таню за плечи и подняла на ноги. Та крепко сжала ее руку.

– Скажи, ведь насчет еды и лекарств – это неправда? Эти люди, когда напали, кричали что-то про детей… что нужны живые дети. Ты не знаешь, зачем?

– Не знаю, – сказала Мириам, – но нам действительно пора ехать…

Таня сделала несколько шагов за ней, потом остановилась.

– Скажи, а эта девушка, Би… она человек?

Мириам замерла, удивленная вопросом.

– Конечно, человек, а кем еще она может быть?

– Не знаю… но она такая… – Таня оглянулась на могилу. – Я ее боюсь…

– Не бойся. Она очень хороший… человек.

Глава IV

Интермедия IV

Он вошел в город впервые в жизни.

Его пыльный плащ мел древнюю мостовую, усыпанную песком и камнями, а восходящее солнце окрашивало красным заросли винограда и обломки, возвышающиеся вокруг. Он шел по звериным тропам, невидимым обычному глазу, среди стен в сотни человеческих ростов, готовых рухнуть от одного неосторожного движения, и металл на его лице разбрызгивал алые солнечные зайчики.

Он смотрел вокруг. Смотрел десятками нечеловеческих глаз – глазами песчаных мышей, ворон, кружащих в небе, собак, прячущихся от него за гигантскими деревьями, занявшими целые небоскребы. В этом месте, когда-то целиком и полностью добровольно отданном смерти, бурлила жизнь. Он чувствовал ее в каждом движении прохладного воздуха, в каждом порыве ветерка, в каждом шорохе.

Разумы змей и насекомых, узкие и простые, как деревянное копье. Разумы мышей и птиц, белок и косуль, собак и больших серых кошек, пульсирующие от ярких чувств и желаний. Сверкающие сознания людей, не отличающихся от животных по своей сути.

Он шел их путями, пересекая город. Семья кошек столкнулась с ним, но не увидела, и прошла мимо по тропе – одна за другой, так что он мог бы дотронуться до них, если бы захотел. Люди с копьями, охранявшие свой лагерь на остатках большого здания с колоннами, тоже не стали его останавливать – его образ не удерживался в их разумах, стираясь между моментом видения и осознания.

Он прошел среди грубых палаток и рам для сушки шкур в центр лагеря, к алтарю – металлическому столбу, вырастающему из каменного постамента.

– Я ухожу, – сказал он алтарю.

Ответа не последовало, но он и не ждал его.

– Я хочу видеть все сам. Я хочу чувствовать. Мне нужно понять их… самому. Когда это произойдет, я вернусь. Обещаю…

И дотронулся до синеватого металла.

– Прощай.

Он беспрепятственно вышел из лагеря и пошел по развалинам дальше. Невидимые пути, проложенные животными и дикими людьми, пересекали их во всех направлениях. Он шел мимо площадей, ставших пастбищами для косуль, мимо глубоких трещин в земле, в которых далеко внизу в обрывках труб бурлили подземные воды, мимо неузнаваемых памятников и входов в подземку, превратившихся в пещеры и логова диких зверей… Шел туда, где скоро должны были остановиться несколько очень быстрых машин.

К хайвею.

I

Сборы заняли у них еще полчаса.

Мириам перетаскивала в свой трейлер мешки и коробки, на которые указывала Таня, а Би бродила между машинами с ворохом оружейных ремней на плече. У миссии действительно не было ничего ценного – немного лекарств, одежда, сшитая самими сиротами из полотна, купленного в Хоксе, самодельное мыло на продажу, вода и ячмень. Когда Мириам сказала, что все это они не увезут, Таня опять расплакалась – ей было жаль оставлять вещи в пустыне. Два мальчика ходили за ней как тени, взявшись за руки, пока Мириам не приказала им сесть в свой грузовик – но послушались они только после того как Таня повторила ее приказ.

Трейлер Мириам, и без того перекошенный на один бок, осел еще ниже, и теперь она всерьез беспокоилась за сцепку. У нее ушло еще десять минут на то, чтобы подновить гель в шинах маленьким электронасосом. Закончив с ними и снова протерев руки влажной тряпкой, она обнаружила, что детей в кабине нет.

Они стояли у могилы – все трое. Таня держала в руках маленькую книгу и перелистывала страницы.

– Ты умеешь читать? – обернулась она к подошедшей Мириам. – Я привела их тоже попрощаться, и даже нашла Библию, но я не умею…

– А что читать? – спросила Мириам, беря книгу. До этого она видела пластиковые книги только у путешественников и издалека на ярмарке. В основном они были старые и потрепанные, а эта выглядела новой, мягкая обложка и страницы блестели, а черные буквы были такими маленькими, что Мириам приходилось напрягать глаза, чтобы хоть что-то разобрать.

– Не помню… просто открой ее и прочитай что-нибудь. Пожалуйста…

Мириам раскрыла книгу… Вернее, она сама раскрылась, и оттуда выпала закладка – большой сухой виноградный лист.

«Есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми. Бог дает человеку богатство и имущество и славу, и нет для души его недостатка ни в чем, чего не пожелал бы он…»

Мириам прервалась – не хватило дыхания. Она с самого детства не читала вслух, и ей казалось странным слышать свой голос, произносящий чужие и непонятные слова:

«…но не дает ему Бог пользоваться этим, а пользуется тем чужой человек: это – суета и тяжкий недуг…»

– Подожди, не так быстро, – прервала ее Таня, – нужно читать медленнее и громче…

– ОК. Сейчас, где я…

«…И если бы какой человек родил сто детей, и прожил многие годы, и еще умножились дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения, то я сказал бы: выкидыш счастливее его…»

Ее прервал взрыв – негромкий, но мощный хлопок за спиной. Таня вскрикнула, Мириам обернулась и увидела: один из каров рейдеров горел… Возле него стояла Би и махала им рукой.

– Пора, – сказала Мириам и захлопнула книгу, – а то мы так до вечера не успеем в Атланту.

– А зачем она…

– Не знаю, наверное, чтобы никто больше не смог ездить на этой машине.

– А вы едете в Атланту?

– Да. – Мириам отдала Тане Библию и взяла ее за руку, а та, в свою очередь, взяла за руку старшего из мальчиков. – Пойдемте в машину.

– А мы ехали в Хокс. Отец Кларк сказал, что в Атланту никого не пускают.

– Би считает, что нас пустят.

– А она солдат?

– Я… не знаю.

– А почему не знаешь? Ты разве не ее друг?

– Залезайте в машину. – Мириам подсадила мальчика постарше, помогая ему залезть на сиденье рядом с водительским, а Таня подняла маленького Тони. – Поместитесь?

– Да, – ответила Таня. – Мне кажется, что она солдат…

– Наверное…

Мириам обошла грузовик спереди и взобралась на место водителя. Рядом с ней сидела Таня с Тони на коленях, Рок высунулся из окна и положил голову на локоть.

– Я слышала раньше, как отец Кларк читал то же самое… – За шумом прогревающегося двигателя Мириам еле услышала слова Тани. – Я думаю, ты правильно прочитала… Только вот я не смогла понять…

– Что? – так же тихо спросила Мириам, наблюдая, как кар Би разворачивается и выезжает на хайвей. – Давай я тебе объясню… хотя если честно, я тоже не очень поняла, что это все значило…

– Правда? Ну, может быть, ты знаешь… а то я спрашивала отца Кларка, а он злился. – Таня мотнула головой, стряхивая слезы.

– О чем?

– Что такое… выкидыш?

– Это ребенок, который умер, не успев родиться. Я не знаю, почему злился ваш отец – но такое бывает.

– Не успев родиться?

– Как бы рождается, но мертвым.

– Ага, – Таня задумалась.

Машина тронулась с места и Мириам была счастлива, что больше ничего объяснять не нужно.

II

Дорога на Атланту оказалась значительно лучше, чем те, по которым они ехали до сих пор – песок на старом бетоне был утрамбован множеством машин, трещины почти не попадались. Дети молчали – Рок вообще не произнес ни слова с момента его появления из грузовика, а Тони, по словам Тани, не говорил.

– Не то чтобы он не умеет… просто, видимо, не хочет. Рок тоже неразговорчивый, но это потому, что тебя стесняется.

– Я вижу. – Мириам максимально затемнила ветровое стекло, но в кабине все равно было невыносимо жарко, несмотря на открытые окна. Если бы не дети в кабине, она бы давно сняла майку. Для нее было загадкой, как переносит жару Таня – в своей курточке из легкого, но плотного полотна и таких же брюках – и не жалуется. Всю дорогу она молчала – только одергивала Рока, когда он слишком сильно высовывался в окно, и говорила что-то Тони на ухо… при этом совершенно бесшумно плакала, роняя редкие слезы ему за воротник.

До этого Мириам видела множество детей – от совсем маленьких, завернутых в тряпки и спящих на руках у родителей, до почти взрослых, вроде Тани, бегавших с криками по ее постоялому двору и постоянно норовящих что-нибудь стянуть, уронить или съесть. Ей приходилось заботиться о них – иногда кормить, иногда искать и отводить к родителям. У нее были даже игрушки, которые она хранила для таких случаев, – мягкая кукла с глазами из пуговиц, кубики с буквами и еще много всяких мелочей, коробка с которыми осталась далеко позади, среди развалин постоялого двора.

Но эти трое были другими – наверное потому, рассудила Мириам, что, как и она, они были сиротами, выросшими среди чужих, пусть и добрых, людей.

И теперь у них тоже не было ничего… и незнакомая, дочерна загорелая девчонка везла их на своем старом грузовике в неизвестность. Подумав об этом, Мириам вдруг четко увидела себя глазами Тани – сквозь слезы: худые загорелые руки, лежащие на штурвале, узкое лицо, большие черные глаза и давно немытые волосы, завязанные в высокий хвостик. Видение было таким ясным, что она чуть не выпустила штурвал, грузовик ощутимо тряхнуло и Таня действительно посмотрела на нее.

И тогда Мириам заговорила.

Она говорила, с трудом подбирая слова… Говорила о том, о чем ей некому было рассказать с тех пор, как ее вторая семья покинула ее. Она говорила несвязно, смешивая события и впечатления разных времен… но дети слушали. Она рассказывала им о том, какими красивыми были рассветы в Олайхоме, городе ее детства, и какие там были виноградные сады, она говорила о дорогах, которые ей приходилось видеть, о том, чем отличаются бетон и древний асфальт и на что похожи старые города, в которых давным-давно боятся селиться люди. Она вспоминала свой постоялый двор, и то, как она разрисовывала дома для постояльцев красками из баллончиков, оставленных как-то ей в уплату… О том, какой холодной бывает вода из колодца по утрам, и как однажды ей подарили маленькое радио, которое она слушала целых две недели, пока оно не сломалось… Слушала музыку и какие-то новости из крепости Даллас, которых не понимала, но готова была слушать из-за красоты голосов, их произносивших. Она вспоминала мотивы древних песен, которые играли на ярмарке в Хоксе… таких прекрасных песен она не слышала никогда, несмотря на то, что часть слов в них была непонятна. Она рассказывала, как здорово загорать весной, лежа на жестяной крыше ранним утром, пока воздух не успел нагреться… и как расцветает пустыня ближе к зиме, когда каждый порыв ветра несет легкий пух и тысячи семян, а среди дюн островками распускаются маленькие желтые цветы, чтобы опасть через считанные дни и быть унесенными ветром…

Они приближались к Атланте, и местность вокруг менялась. Вдоль дороги тянулись возделанные поля, виднелись каналы и фермы. Мириам начала рассказывать о них… Как она жила на такой ферме несколько месяцев, о том, как выращивают пшеницу, овес и дикий чеснок, как проводят каналы и перегоняют коров с места на место ранней весной…

– Их покинули, – голос Би раздался из переговорника неожиданно, и Мириам вдруг поняла, что она тоже слушала ее все это время… и не перебивала.

– Фермы?

– Да. Я не вижу ни одного дымка и никого живого. Все фермеры, живущие вокруг Атланты, оставили эти места и бежали.

– Значит, они спаслись?

– Наверняка. Ехать осталось недолго… впереди кордон.

– Кордон?

– Да, сторожевой пост. Отсюда уже видно Атланту, смотрите.

Они как раз спускались с пологого холма, и Мириам не сразу поняла, о чем говорит Би… А потом до нее дошло, что нечто огромное, светлое и призрачное, закрывающее треть горизонта, – это и есть Атланта. Она вглядывалась в нее до рези в глазах, но с такого расстояния многого было не рассмотреть – большие здания прятались в дымке, стена казалась мутной полосой, а высоко в небе мерцала струна орбитального лифта, видимая даже при свете дня.

– Притормозим, не нужно заставлять их нервничать, – сказала Би, и Мириам послушно снизила скорость, продолжая рассматривать город на горизонте, пока восклицание Рока не оторвало ее от этого занятия.

Би остановила свой кар посреди дороги… Мириам не поняла почему, пока то, что она приняла за каменные глыбы на обочинах хайвея, не пришло в движение и не двинулось ей навстречу. Би вылезла из машины и медленно пошла вперед. Мириам затормозила в десяти шагах за ее каром и тоже вышла из кабины, жестом велев Тане сидеть на месте.

Би стояла, подняв руки, перед двумя очень большими карами песочного цвета. Пластины брони, похожей на самый настоящий камень, прикрывали их колеса, а из щелей между ними смотрели страшные многоствольные орудия. Мириам не сразу разглядела, что за ними есть еще машины – непонятных очертаний, словно спящие и не принявшие еще свою боевую форму, как эти двое.

– Дорога закрыта, – сказал громкий механический голос одной из машин. – Разворачивайтесь!

Би что-то ответила ему… Слов слышно не было, но машины все так же стояли на месте.

– Разворачивайтесь!

Би снова возразила, и многоствольные орудия пришли в движение, раскручиваясь.

– Распоряжение короля! Атланта закрыта! Разворачивайтесь, или мы откроем огонь!

Би склонила голову, плечи ее поникли. Мириам непроизвольно сделала шаг назад, хотя отлично понимала – ни расстояние, ни броня не спасут от этих пушек. Когда Би наконец повернулась и пошла обратно к машине, она облегченно вздохнула.

Они развернулись и поехали… В зеркале Мириам видела, как пушки провожают каждое их движение, словно пилоты боевых каров боятся, что Би передумает.

Они проехали триста метров назад по той же дороге, затем за одним из холмов кар Би притормозил и съехал на обочину. Когда Мириам вышла из кабины, дети последовали за ней, как и раньше, держась за руки. Би сидела на крыле своей машины, лицо было закрыто платком, и Мириам не удалось поймать ее взгляд.

– Что теперь? – спросила ее Мириам. Дети держались рядом, длинные волосы Тани щекотали ее плечо.

– Это нелогично, – после длинной паузы сказала Би, по-прежнему глядя в сторону. – Даже если они приняли всех своих фермеров, их запасов должно хватить, чтобы выдержать и очень длительную осаду…

– Может, они боятся, что рейдеры проберутся внутрь города, и откроют ворота? – предположила Мириам. – Я, кажется, слышала о чем-то таком…

– Да, так случилось недавно… в Чикаго, – Би наконец-то посмотрела на нее. В ее глазах была растерянность, словно отказ стражей Атланты причинил ей неожиданную обиду. – Вопрос в том, что нам делать теперь. Кажется, ты бывала здесь?

– Да, хотя довольно давно…

– Куда бы ты поехала?

Мириам переглянулась с Таней.

– В Хокс, конечно, это самый крупный город по эту сторону от Атланты. Кроме того, туда поехала миссия – их же тоже не пустили в Атланту…

– Хокс? – Би заглянула в кабину своего кара и выдвинула экран. – Это вот здесь, севернее?

– Да. Туда идут все караваны, и торговцы из Атланты тоже часто там бывают. Это большой город…

– Через десять дней, или и того меньше, Рука приблизится сюда… и этот городок не устоит.

– Говорят, его защищает очень сильный барон. Путешественники рассказывали мне про Красного Ястреба…

– Каким бы сильным он ни был, ему не удержать город против четырех сотен боевых машин. – Би провела пальцами по экрану. – Нам стоит поехать туда, закупить припасы и ехать дальше… Если между нами и рейдерами встанет Атланта, у нас появится шанс.

– Ты думаешь, что рейдеры нападут на Атланту?

– О, я бы очень этого хотела. – Би убрала экран в кабину и обернулась. – Чтобы они рискнули… Хотела бы посмотреть, что с ними сделают боевые лазеры и генераторы плазмы!

– Нам понадобится вода. – Мириам сняла фляжку с пояса и передала ее Тане. – Нас теперь много, а у меня осталось не больше двух литров.

– Тут в округе полно ферм, можем заехать на одну. Моему кару тоже нужна вода.

– Чуть дальше к северо-востоку должна быть водная башня… я видела ее, когда мы проезжали мимо. Думаю, там никого уже нет, и мы сможем набрать воды бесплатно.

– Хорошо.

– Отец Кларк говорил… – Таня отдала флягу Року, и подошла ближе к Би, – говорил, что в Атланту невозможно проехать. Что они уже много дней не впускают никого – даже торговцев и путешественников. Поэтому мы поехали в Хокс. Он говорил, что его будут защищать, потому что сейчас там втрое больше людей, чем обычно.

– Я поняла, – ответила Би, но Таня сделала еще один шаг к ней, оказавшись совсем близко. – Еще отец Кларк говорил, что многие путешественники не доехали до Хокса… что туда стало гораздо опаснее ездить, и иногда исчезают целые караваны, а солдаты из Атланты ничего не хотят с этим сделать! Но мы все равно поехали…

– На самом деле в крепостях гораздо меньше техники, чем кажется, и не так много обученных воинов. И я не думала, что они нас прогонят…

– Скажи, почему?! Ты же солдат, правда? Ты нам помогаешь, но почему эти, другие, отказались тебя пустить?!

– Я не солдат, – медленно ответила Би. – И уже давно. А они… мне не поверили.

– Не поверили?

– Что я та… кто я есть. А может быть… и правильно, что не поверили, – Би отвернулась и одним пружинистым движением заскочила в кабину своей машины. – Я бы тоже… не поверила.

– Но они же видели твой кар! – почти прокричала Таня. – И твою броню! Ты не просто солдат, отец Кларк называл таких, как ты, посланцами смерти… Говорил, что вы выполняете волю Королей Дорог, и любой из вас страшнее, чем самая большая банда. Почему они отказались нам помочь? Почему?

Глаза Би сузились, и Мириам испугалась за Таню… А та подскочила к кару и стала рядом, глядя на Би сверху вниз. Они смотрели друг на друга несколько мгновений… потом Таня отвела взгляд и закрыла лицо руками.

– Я не знаю причин, – заговорила Би, медленно и тяжело роняя каждое слово. – Но они закрыли город для всех. И ты еще слишком мала, чтобы судить обо мне или таких, как я.

– Но почему? Ведь теперь все, кто не смог вовремя спрятаться, погибнут как… как…

– Королям Дорог все равно. Ты никогда не думала о том, как Бог позволил убить пять миллиардов человек за несколько дней? Почему Бог позволил убить твоих родных, а потом тех людей, которые дали тебе приют? Ты не думала об этом, маленькая монашка?

– Я не монашка, – тихо ответила Таня, захлебываясь слезами. – И моих родителей… их не убили…

– Короли согласны не замечать банд, пока те пропускают торговцев и досаждают их врагам. Они согласны терпеть работорговлю на своей земле, если она позволит получить дешевых рабочих для ферм. Ты понимаешь, о чем я говорю, монашка?

– Не понимаю… Бог не мог позволить всего этого, это все… это все люди!

– Короли или Бог – без разницы; они позволяют. Это происходит потому, что они не хотят помешать. Как сейчас, например…

– Хватит! – сказала Мириам и обняла Таню. – Она не хотела… не нужно больше, ей и так плохо…

Би искоса посмотрела на нее и молча захлопнула колпак кабины.

– Она… злая, – прошептала Таня прямо на ухо Мириам, – она меч Короля, мне говорили про них… У них провода вместо сердца.

– Нет, – ответила Мириам так уверенно, что сама удивилась. – Разве ты не поняла?

– Что?

– Если бы ей было наплевать, она бы этого не говорила.

– Ты думаешь?

Ответить Мириам не успела, так как почувствовала прикосновение к своей ноге. Возле них стоял Рок.

– Мы еще не едем? – спросил он смущенно. – А то Тони хочет в туалет… Ничего, если мы отойдем к той скале?

Глава V

Интермедия V

Он оставил байк между двух скал, в тени. Хайвей бежал мимо белой полосой, разрезая лежащую перед ним чашу пустыни пополам. Она была совершенна – сверкающая под безупречным голубым небом, украшенная полосками камней и завитками дюн, совершенна настолько, что от ее красоты у него останавливалось дыхание.

Он опустился на колено и поклонился ей, потом снял винтовку с плеча и несколькими привычными движениями размотал защитную ленту, прикрывающую прицел и спусковой механизм. В картине перед ним была одна беспокоящая деталь, мешающая любоваться пустыней – облачко пыли над хайвеем вдалеке. Он толковал его форму легко, как обычный человек мог бы толковать значение улыбки на лице любимой.

Две скоростных машины с форсированными двигателями.

Даже не слушая их переговоры, он знал, что за люди их ведут, – Тигры, небольшой разъезд, отделившийся от основной группы. Облако, поднятое ими, было лишним в этой прекрасной пылающей чаше.

Электронный прицел разложился и лег на его глаза. Слегка приподняв коническую шляпу, защищающую от солнца, он задержал дыхание, прислушиваясь к ритму своего сердца.

– Ты станешь цветком, – прошептал одними губами.

Двухдюймовая игла, выброшенная магнитным импульсом, покинула ствол винтовки со скоростью две тысячи метров в секунду, раскрывшиеся под давлением воздуха стабилизаторы придали ей дополнительное вращение.

Спустя пять десятых секунды она встретилась с прозрачным пластиком колпака передней машины и легко пробила его. От удара вольфрамовый наконечник расплавился и игла разделилась в полете – ее боевая часть, две керамические половинки, вошли в глаз водителя и вырвали ему затылок.

Кар, утративший управление, еще несколько мгновений продолжал нестись по прямой, потом вильнул, перевернулся и взлетел высоко в воздух. Второй кар обошел его, даже не притормозив, рейдер с длинноствольным игольником высунулся из его кабины, ища цель.

– Ты станешь пылью, – вторая игла ударила автоматчика в горло, почти оторвав ему голову. Тело свесилось вниз, но кар поехал еще быстрее: водитель уже видел стрелка – одинокую коленопреклоненную фигуру у скалы.

– Ты станешь камнем, – и второй кар перевернулся, взрывая песок и разбрасывая вокруг осколки металла и пластика. Некоторое время он кувыркался по инерции, пока, вращаясь, не остановился в десяти шагах от стрелка, который даже не вздрогнул. Он вглядывался в первую машину – перевернутый и лишенный колес остов, в котором все еще что-то шевелилось. Наконец часть искореженного колпака отвалилась, из машины с трудом вылез человек… Пошатываясь, выпрямился во весь рост в визоре электронного прицела.

– А ты… ты станешь бабочкой.

I

Водная башня оказалась даже ближе, чем думала Мириам. Они ехали не более часа, когда увидели ее, свернули с хайвея направо и потом еще минут двадцать петляли по плохой каменистой дороге. На первом же ухабе грузовик подкинуло так, что Таня ударилась головой о потолок кабины, и после этого вжимала голову в плечи при малейшей тряске. Она больше ни о чем не спрашивала, Мириам тоже ни о чем не хотелось говорить. Би, похоже, вообще отключила переговорник – даже ее дыхания, уже ставшего привычным, как шум мотора, не было слышно.

Башня стояла в небольшой низине рядом с дорогой, между двумя холмами. Вокруг нее были разбросаны четыре небольших ветхих строения с плоскими крышами – вроде домиков для гостей во дворе Мириам. Би проехала прямо под башней, объехала пару домиков и остановилась между ними. Мириам поставила свой грузовик рядом и смотрела, как Би медленно идет к башне, держа наваху на плече.

Би остановилась под трубой водосброса, осмотрела большие ржавые вентили и трубы, опутывающие башню, потом обернулась и помахала рукой. Мириам сняла клипсу переговорника, засунула ее в зарядное гнездо рядом со штурвалом, открыла дверь и спрыгнула на землю.

– Ты поможешь мне? – спросила она Таню, снимающую Тони с высокой подножки. – Нужно будет набрать воды и кое-что перенести…

– А можно что-нибудь поесть? – спросил Рок, спустившийся с другой стороны кабины. – А то мы не ели со вчерашнего…

– Обойдешься! – резко сказала Таня. – Тебе лишь бы есть да спать!

– Но я хочу есть… и Тони, и ты наверняка тоже хочешь …

– Мне не до этого! Тебе же сказали, нужно набрать воды и ехать дальше!

– Может, у нас будет время поесть… – Мириам провела рукой по волосам, – и даже привести себя в порядок. Таня, возьми, пожалуйста, в трейлере бутыль для воды… большую, она уже почти пустая.

– Хорошо. Рок, смотри за Тони, и не уходите далеко от машины.

Мириам подошла к Би, которая отодвинула большой ржавый щит, закрывавший панель управления башней, и залезла туда по пояс.

– Они отключили питание и извлекли топливные элементы, – глухо сказала Би, когда Мириам приблизилась. – Но тест показывает, что все исправно. Магнитный насос работает, и когда я подключу новую батарею, у нас будут три сотни литров воды в минуту…

– Это не слишком много? – удивилась Мириам.

– Я не буду включать его на полную мощность, а то мы даже не сможем ничего набрать.

– Хорошо. Слушай, уже почти четыре часа…

– И что?

– Дети хотят есть…

Би вылезла из-за щита, медленно сдвинула вниз платок, закрывающий лицо, и посмотрела в сторону машины Мириам, возле которой маячили две маленьких фигурки.

– Думаю, что мы можем что-нибудь приготовить… Но уже через четыре часа снова станет темно, и мы далеко отсюда не уедем…

– Ты не хочешь помыться?

– Что?

– Ну, здесь столько воды, и я подумала… я не могла нормально вымыться с тех пор, как… как мы встретились. Ты сама разве не хочешь принять душ?

– У меня… на мне компенсационный костюм, – Би вылезла из-за щита. – В него встроена гигиеническая система, система переработки отходов и еще множество всего, чтобы пилот мог носить его неделями и чувствовать себя как человек.

– Но ты разве не хочешь его снять?

– Я… если честно, то я не думаю, что снимать его сейчас – разумно.

– И не хочешь помыть голову?

Би оглянулась вокруг – на домики, башню, кары, стоящие рядом. От машин к ним шла Таня с огромной пустой бутылью.

– Если мы здесь надолго остановимся, то нам придется тут ночевать.

– Это опасно?

– Я не знаю. Я не слышу рейдеров рядом, но это место само по себе может привлечь кого-нибудь.

– Но здесь уже давно никого нет, разве не так?

– Никого как минимум дней пять, если не неделю… Видимо, башню покинули, едва пошли слухи о приближении Руки. Здесь же торговали водой?

– Да, здесь можно было остановиться, набрать воды и зарядить батареи. Еще тут стояли лотки странствующих торговцев… вон там, и там… я помню, мы тут проезжали два года назад. Только вот этих домиков еще не было.

– Тогда мы остаемся здесь. Ищите дрова, разводите огонь, я пока приведу эту штуку в порядок. – Би и Таня обменялись взглядами, Таня отвела глаза и поставила бутыль перед Мириам.

– Хорошо, тогда мы готовим ужин, – сказала Мириам.

– Да, – кивнула Би и в упор посмотрела на Таню. – Послушай, монашка…

Таня послушно подняла глаза.

– У меня нет проводов в сердце. Тебя обманули… они у меня в голове.

Таня кивнула.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Нет, но мне кажется, что ты говоришь правду… А человек, говорящий правду, заслуживает того, чтобы ему верили. Сестра Мириам говорила, что доверие – это самая большая ценность…

– Не понимаешь, но доверяешь?

– А у меня есть выбор? – резко и как-то совсем не по-детски спросила Таня.

– Мы друг друга поняли, – ответила Би так же резко. – Поможешь Мириам с ужином?

– Конечно… Что вам приготовить?

– То же, что и всем, – и Би снова полезла под щит. Таня пожала плечами.

– Пошли искать дрова, – сказала Мириам.

Запас дров обнаружился в одном из домиков, рядом с железной печью, которую не захотели или не смогли увезти. Мириам тоже не собиралась ее топить, поэтому они потащили деревяшки наружу. Рок и Тони наблюдали за ними, сидя в тени грузовика, пока Таня не заметила их и решила чем-нибудь занять.

Мириам тщательно проинструктировала Рока, и к тому времени как нужное количество дров было свалено на площадку перед башней, там уже были расстелены одеяла и разложена нехитрая кухонная утварь. Большой костер вспыхнул и загорелся непривычно бледным пламенем – до захода солнца оставалось еще много времени. Спустя несколько минут к потрескиванию пламени добавился высокий свистящий звук – заработала башня.

– Скоро пойдет вода, – сказала Би, подходя к костру, – причем столько, что можно будет плавать…

– Ты обгорела на солнце, – Мириам доставала мясо из котла и выкладывала его на пленку, расстеленную на песке. – Тебе нужно будет умыться, а потом у меня есть очень надежная восстанавливающая мазь…

– Я переживу, – Би присела у огня, наблюдая за работой Мириам. – Это даже не очень больно.

– Это некрасиво, – Мириам выложила все полоски и кусочки мяса, встала и критически осмотрела свою работу. – Здесь должно хватить нам на сегодня и на завтрашнее утро. Подождем, пока будут угли… Таня, набери воды в котел.

– Откуда?

– Оттуда, – и Мириам указала на водослив башни, из которого вниз падала тоненькая прозрачная струйка. – Только быстрее, потому что если вода потечет со всей силой, то тебе будет сложно.

– О’кей, – Таня схватила котел и побежала к башне.

– Думаешь, можно будет даже принять душ? – спросила Мириам. Би посмотрела на нее с удивлением.

– Если душ – это струя ледяной воды под высоким давлением…

– Я привыкла… в колодце всегда холодная вода. У меня был особый бак для нагревания на солнце, но обычно утром я умывалась прямо из колодца.

– И не было холодно?

– Еще как, – Мириам передернула плечами, – Но без этого совсем невыносимо. Я не могу так… ходить грязной целыми сутками, и вообще…

Ее прервал смех Рока: к костру возвращалась Таня с полным котелком – и мокрая с ног до головы. Куртка и брюки из полотна обвисли и истекали водой. Никто больше не засмеялся, и Рок затих. Мириам молча встала и взяла у нее котелок.

– Садись к костру.

– Она очень сильно ударила, – Таня пыталась отжать на себе одежду, и Мириам заметила, что она дрожит от холода, несмотря на солнце. – Я не думала… там такой сильный напор, что я упала.

– Не страшно, мы тебя переоденем, у нас есть во что. Пошли, пока костер разгорается.

– Там все очень большое.

– Ничего, походишь и так, пока это высохнет. – Она указала Тане на трейлер. – Я постою у двери, пока ты переодеваешься, чтобы никто не зашел.

– В смысле… Рок? – Таня оглянулась на мальчиков, оставшихся у костра. – Да, он постоянно подглядывал за девчонками в душе…

– Я так и думала. А потом, пока я буду мыться, ты тоже проследишь, чтобы они не подглядывали, хорошо?

– Ну, Тони еще маленький… – Таня остановилась у дверцы трейлера, дернула, но открыть не смогла, пока Мириам не сдвинула вниз небольшую замаскированную задвижку.

– Ага. Но мне все равно будет неловко.

– Хорошо, – Таня заглянула в трейлер. – Может, ты поможешь мне подобрать что-нибудь?

Костер прогорел, Мириам разровняла угли лопатой и поставила на них котелок с картошкой. Мясо она разложила рядом на закопченной стальной пластине треугольной формы, служившей ей походной сковородой: больше всего она походила на кусок брони от кара. Таня, переодетая в джинсы и майку, внимательно следила за Мириам – как она солит воду, как переворачивает ножом кусочки мяса, чтобы они прожаривались.

– В следующий раз готовить будешь ты, – сказала ей Мириам. – Ничего сложного, правда?

– Я часто помогала сестрам при кухне, – ответила Таня. – Но мы никогда ничего не делали на огне, у нас была электрическая печь.

– У меня тоже была, маленькая, но я редко ее включала – батареи дорого стоят, и их лучше было сохранить для чего-то серьезного вроде машин или подогрева воды зимой. И кроме того, на огне получается вкуснее… особенно мясо.

Рок попытался стянуть кусочек прямо с раскаленного листа, и Таня шлепнула его по руке. Тони вообще не интересовался костром, а возился неподалеку в песке с куском дерева, похожим на кар.

– А где Би? – спросила Таня. – Она будет есть?

– Наверное, у себя в машине. Я ей отнесу.

Би пришла сама, села прямо на песок рядом с одеялом Мириам. Шейного платка на ней не было, и широкий воротник комбинезона был расстегнут, открывая взгляду мешанину черных трубок, обвивавшихся вокруг ее шеи.

– Разъезд рейдеров только что погиб неподалеку, – сказала она, – очень быстро, всего несколько криков. Вкусно пахнет… Ты знаешь, мне давно так не хотелось есть.

– Хорошо, сейчас как раз картошка доварится. Только мясо, наверное, очень жесткое, ты осторожнее.

– Я помню, не волнуйся. Теперь сюда никто не сунется… До прихода основных сил они будут обходить этот участок хайвея. Я включу оповещение на ночь… кажется, здесь есть волки в округе.

– Мы будем жечь костер, и они не нападут, – сказала Мириам, увидев испуг в глазах Тани.

– Правильно.

Би взяла прожаренный кусок мяса рукой в перчатке, подула на него и жадно вцепилась зубами.

– Ты радуешься? – осторожно спросила ее Таня. – Потому что те… рейдеры… погибли?

– Да, – Би прожевала мясо. – А ты нет?

– Я… я думаю, что это неправильно – радоваться, когда кого-то убили.

– Верно, но… мне больше радоваться нечему.

– Ты могла бы…

– Что?

– Нет, ничего, – Таня тоже потянулась к мясу, но отдернула руку. – Горячо!

– Конечно, – Мириам дала ей длинную вилку. – Снимай его осторожно и раздавай… будешь за старшую.

– Видимо, не могла бы, – задумчиво сказала Би и потянулась к следующему куску.

II

Они ели жадно – дети, которые пережили голод. Би съела всего два кусочка, а потом только наблюдала со стороны. Мириам раскладывала картошку по жестяным мискам, хлопала Рока по пальцам, когда он слишком часто тянулся к мясу, выбирала наиболее мягкие кусочки для Тони… и тоже смотрела. Она привыкла судить о людях по тому, как они едят, – иногда это говорило о человеке больше, чем он сам мог о себе рассказать.

Таня ела аккуратно, но чувствовалось, что она очень голодна. Тем более удивительно было, что она ни разу об этом не обмолвилась.

Рок ел быстро, много и шумно, чавкая и иногда пытаясь говорить… как и полагалось ребенку в его возрасте.

Тони жевал мясо тихо и задумчиво, и большую часть трапезы казался погруженным в себя.

А Би… Ей было все равно. Мириам показалось, что будь вместо мяса сухая ветошь, Би съела бы ее точно так же – быстро и равнодушно. Когда она смотрела на детей, на ее лице сменялись не совсем понятные Мириам выражения – то ли сожаление, то ли грусть, то ли сомнение… словно она пыталась что-то вспомнить, и не могла. Она не улыбнулась даже когда Таня погналась за Роком, утащившим самый большой кусок мяса, и загнала его на крышу одного из домиков.

– Все! – громко объявила Мириам. – Вы наелись, если уже валяете дурака. Все остальное – на завтрак! Рок, слезай оттуда. Таня, ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались?

– Помню! Пускай он слезет! Эй, спускайся немедленно!

– Нет, я буду тут спать!

– Спускайся! – Таня стукнула по металлической стенке так, что домик отозвался гулом, как пустая бочка. Мириам сложила остатки мяса в котелок вместе с картошкой, накрыла его пленкой.

– Таня, не кричи. Рок, слезай, ты же взрослый… не веди себя как маленький.

Рок подумал немного и спрыгнул вниз, где Таня тут же взяла его за шиворот. На взгляд Мириам, их возня готова была перерасти в драку – Рок отчаянно пытался освободиться, отталкивая Таню, а та пыталась его удержать.

– Таня, отпусти его, он может ходить и сам. Рок, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.

– Пусть она меня не бьет, она первая начала!

– Рок, возьми Тони и подберите себе что-нибудь из одежды на ночь… Ночью будет холодно. Таня, помоги им – все, что вам нужно, у меня в трейлере. Давайте я покажу.

Рок пошел к трейлеру следом за Мириам, за ним покорно заковылял Тони с недоеденным куском мяса в одной руке и деревяшкой в другой. Мириам быстро нашла новые шорты, короткую майку и брусок самодельного мыла, потом выбрала отрез полотна побольше – вместо полотенца.

– Помоги им, – сказала она Тане. – Дверца закрывается изнутри, так что защелкни ее, а когда можно будет выходить – я постучу. И себе тоже возьми что-нибудь укрываться.

Таня кивнула и помогла Тони взобраться в трейлер.

Би, все еще сидящая у костра, встретила Мириам взглядом, в котором ясно читалось удивление.