Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Введение
Глава 1. Триумфальный прогресс рыночного успеха
Рынок – арбитр искусства?
Искусство как особая разновидность товара
Символическая ценность, или Цена бесценного
Рыночная стоимость и символическая ценность
Свобода ведет к успеху: Курбе
Курбе, или Власть рыночной стоимости
Хёрст и возвращение материальной ценности
В далеком прошлом
Вездесущие рейтинги
Рынок на уме
Что первично: рыночный успех или символическая значимость?
Рынок становится самоцелью
Религия успеха
Расширение территории рынка
Что это за рынок – рынок искусства?
Искусство и его рынки
Место и время рынка, или Добро пожаловать в офис
Антикоммерческая позиция
Поляризация и протест
Глава 2. По ту сторону дуализма «искусство/рынок»
Когда коммерческий успех – это не все. Художник для художников
Искусство как операция
По ту сторону боязни рынка и эйфории перед рынком
Художник-знаменитость как объект враждебности: Шнабель
Расширенные специализации
Сотрудничество до потери пульса
Почему искусство стало таким популярным?
Художник как эталон предприимчивого Я
Глава 3. Арт-мир и произведение искусства в эпоху подчинения рынку
Конец профильной галереи
Перестройка системы «дилер – критик»
Внешние цели, внутренние цели и цели, определяемые самостоятельно
Произведение искусства как прототип товара
К прозрачности условий производства?
Произведения искусства и предметы роскоши: шапочные знакомые или близкие родственники?
Рынок автономных товаров
От относительной автономии к относительной гетерономии
Мир искусства как индустрия, вовлеченная в производство визуальности и смысла
Обмен дарами
Экономика эстетических суждений вкуса
Глава 4. Рыночно-рефлексивные жесты в культуре знаменитости
Интернализация норм в неолиберальную эпоху
Биополитический поворот
Искусство и художники как поставщики жизни
Исключительные существа и знаменитости
Какова доля продукта в личности?
От экспансии рынка к культуре знаменитости
Жизни Уорхола: между звездой и знаменитостью
Достоверно инсценированная жизнь
Жизнь и работа
Изнанка знаменитости: Уорхол как фанат-производитель
Тирания внешнего вида
Уорхол и рынок: за и против
Искусство как рыночно-рефлексивный жест?
Художник как рыночный стратег?
Рефлексия над рынком требует апломба: Курбе и Кляйн
Власть публичного образа
Автопортрет как орудие пропаганды
Между арт-коммерицей и аукционом: Дюшан и Хёрст
Вехи рыночно-рефлексивного искусства
Концептуальные рыночно-рефлексивные жесты
Рыночная рефлексия после биоэкономического поворота: Андреа Фрейзер и Мерлин Карпентер
Продавай себя! Андреа Фрейзер
Опустошение и нонперформанс: Мерлин Карпентер
Ценность критики
Благодарности
В этой книге рассматриваются взаимоотношения искусства и рынка. Моя основная идея заключается в том, что между искусством и рынком нет того четкого разделения, которое обычно предполагается; напротив, они взаимозависимы, хотя и сохраняют некоторую автономию. Что же касается метода, то он сочетает критическую теорию и социальный анализ, используя эмпирические данные для последующей теоретической рефлексии. Нижеследующие главы призваны показать, что искусство и рынок тесно переплетены друг с другом, но в то же время постоянно стремятся друг от друга оттолкнуться. Точнее их взаимоотношения можно описать как диалектическое единство противоположностей, как оппозицию, полюса которой на самом деле составляют единый предмет. На множестве примеров я проиллюстрирую этот процесс, и в частности пути, через которые требования рынка реально воздействуют на художественную практику (например, на уровне формата или производственных затрат), пусть и не обусловливая ее целиком. Повинуясь внешним законам, произведения искусства вместе с тем обладают своей собственной внутренней логикой. Также будут рассмотрены представления различных игроков арт-рынка о самих себе: прежде всего это касается галеристов, художников и критиков, стремящихся вытеснить рынок в воображаемую внешнюю зону, с которой они сами себя никак не идентифицируют. Однако это риторическое отторжение рынка часто становится предпосылкой для успешного сбыта произведений искусства.
Вместо того, чтобы представлять «рынок» в виде враждебного Другого, я исхожу из того, что все мы так или иначе связаны определенными рыночными условиями. Поэтому рынок рассматривается в моей книге не как некая отдельная от общества реальность, а, скорее, в соответствии с теорией социолога Ларса Гертенбаха, как сеть, охватывающая всю полноту социальных условий. Но в каждой сети есть прорехи, которые можно расширить, что в принципе угрожает разрывом всей сети. Если мы и ограничены условиями рынка, это не значит, что мы не можем их отторгнуть. Напротив, в этой книге предлагается оспаривать ценности рынка, учитывая свою вовлеченность в него. Можно анализировать условия рынка и в то же время стремиться к условиям, которые бы отличались от диктуемых потребительским капитализмом. Одно из главных утверждений этой книги сводится к тому, что искусство – это товар, непохожий ни на какой другой. Своеобразие искусства-как-товара рассматривается как корень внутренних противоречий художественного рынка. В отличие от прочих товаров, произведение искусства обладает, как мне кажется, не только рыночной, но и символической ценностью. Специфика его символической ценности в том, что она выражает интеллектуальную прибавочную стоимость, обычно присваиваемую искусству, своего рода эпистемологическую выгоду, которую нелегко соотнести с экономическими категориями. В самом деле, то, о чем здесь идет речь, не сводится к цене, однако произведения искусства имеют свою цену, по крайней мере когда они представлены на арт-рынке. Если эта цена всецело базируется на признании их огромного символического значения – условия, которое выражается в представлении о бесценности, – то понятно, почему некоторые участники рынка (и в первую очередь арт-дилеры) настаивают на том, что теоретически искусство бесценно и никакую цену на него нельзя назвать слишком высокой. Значение, приписываемое произведениям искусства, превосходит их денежный эквивалент, поэтому за них и запрашивают порой астрономические суммы. Отрицание рынка и упор на идеалистический подход к искусству оказывается здесь, как и в прочих подобных случаях, выгодным для бизнеса. Таким образом, осуществляемое произведением искусства как товаром уравновешивание цены и бесценности служит матрицей двойной игры, которую ведут те, кто разграничивает рынок с его воображаемым внешним, в то же время неустанно его подпитывая.
.....
Поэтому мне кажется вполне логичным центральное место, которое занимает в моей книге Энди Уорхол, рассматриваемый как теоретик и практик культуры знаменитости. Мне видится в его искусстве сосредоточенность на рискованных взаимоотношениях между продуктом и личностью, но в то же время колебание между полюсами рыночного конформизма и сопротивления рынку. Приводя в качестве примеров художественной трактовки рыночных условий жесты Уорхола, Курбе и многих других – от Марселя Дюшана до Ива Кляйна и Роберта Морриса, – я не берусь представить полную картину событий. Это лишь субъективная подборка случаев рефлексии над рынком, которая могла бы быть расширена. Не следует видеть в моих примерах и образцы для подражания: я не предлагаю готовые решения для современных деятелей культуры. Напротив, образ «художника – рыночного стратега», сплошь и рядом встречающийся в искусствоведческой литературе, связанной с экономической тематикой, подвергается в моей книге серьезному пересмотру.
Эта книга была написана в период, когда цены на аукционах били рекорды, и коммерческий успех вызывал всеобщий восторг. Теперь, в условиях мирового экономического кризиса, разговор о «триумфальном прогрессе рынка» может показаться странным. Но с наступлением трудных времен сила экономического императива становится лишь более неумолимой. Художники, которые внезапно сталкиваются с остановкой продаж, не могут положиться на поддержку своих дилеров, которым тоже приходится осваиваться в новых условиях. В результате четче выявляется полярность «искусства» и «рынка», которая рассматривается ниже как фундаментальная предпосылка функционирования рынка искусства. Одним из примеров обострения этого дуализма под действием кризиса является своего рода мантра, переходившая в мире искусства из уст в уста на фоне спада продаж чуть ли не на 80 % после коллапса мировой экономики в 2008 году: «кризис – это хорошо для искусства»; «наконец-то мы увидим возвращение к „содержанию“, „серьезности“ и „настоящему искусству“». Настоящее и серьезное были вновь призваны к делу, как будто постмодернизма не существовало. Даже если оставить в стороне сомнительную природу подобного эссенциализма, «искусство» и «рынок» вновь оказались представлены как непримиримые противоположности, как «хорошее» и «плохое». За эту дихотомию игроки арт-рынка отчаянно цепляются и во времена спада, и во времена бума. В ней заключено идеологическое связующее, необходимое для работы рынка. Критик Холланд Коттер дошел до того, что приветствовал возвращение художников к «основной работе», к которому-де должен был подтолкнуть их спад продаж, этот «источник энергии» для искусства[3]. Старая реакционная выдумка о голодном художнике, который взмывает благодаря голоду к творческим высотам, ожила вновь.
.....