Читать книгу Шёпот Ангелов - Жанат Асылбекович Файзуллин - Страница 1
Оглавление«Небесное испытание»
– Ну что? Куда мы душу отправляем?
К концу её подходит карантин.
– Сейчас мы в Книге Судеб почитаем, -
Архангелу ответил херувим.
– Чего ей здесь порекомендовали
Коллеги из Небесного суда?
Учли ошибки и вердикт свой написали:
– С роддома, пишут здесь, в детдом, давай её туда.
Везёт роженицу на скорой экипаж,
Молоденькую, хрупкую девчонку.
За внешней худобой ей и шестнадцати не дашь.
Ей в куклы бы ещё играть, ребёнку.
А так по документам восемнадцать лет.
Чуть с хвостиком, недавно из детдома.
Без провожатых, сама взяла с пелёнками пакет,
Когда подъехали уже к дверям роддома.
А тут заминка у архангела с душой произошла:
На Землю душу некому доставить.
Но тут Прощения Богиня подошла
И предложила ей компанию составить.
Вошли в портал, где скорость мысли управляет.
И вот в роддоме уж роженицу хирурги кесарят.
В новорождённого Богиня нашу Душу помещает.
И пуповину акушеры отделят.
Она лишь сморщенный комочек увидала,
Глаза закрылись вдруг у мамы молодой.
Её душа уже из тела вылетала.
Богиня рядом и могла бы взять с собой.
Но не для этого она сюда летела,
Чтоб просто так Богине души брать, сопровождать?
С душой роженицы увидеться хотела
Да силу Ангела душе той передать.
– Была чтоб Ангелом-хранителем ребёнку.
– Среди людей ему покойная – ты мать.
– Не зря при жизни наготовила пелёнки.
– Ты будешь Ангелом своё дитя оберегать.
Вошла в портал Богиня и ушла в чертоги.
Душа над телом девушки стоит.
Врачи позвонят, люди нужные в дороге.
У них ребёночек бесхозный тут кричит.
Как оказалось, сиротой была девчонка.
В детдоме выпуск был, ей выдали ключи.
В квартире коммунальной комнатёнка,
Где во дворе на дереве весной сидят грачи.
Ребёнка в дом малютки передали.
Туда за ним наш Ангел полетел.
Когда подрос, окреп, в детдом уже отдали.
Над ним наш Ангел крыльями тихонько шелестел.
В детдом директор был тогда назначен новый
Ввиду того, что предыдущий разом слёг.
О нём твердили, был с детьми суровый.
Вот за грехи свои под старость взял и занемог.
А что мальчишка, где царят свои порядки,
Где младших некому от старших защитить?
Всё приставал один из старших, самый гадкий,
То оставлял голодным, то приходил побить.
Забот у Ангела за мальчика хватало.
Несчастья сыпались на голову ему.
Но этого казалось тоже мало.
Откуда ж навалилось столько одному?
И днём и ночью Ангел наш на службе.
Обидчика придержит, опасность отведёт.
Иллюзий не питает мальчишка наш о дружбе.
Как Маугли среди детей живёт.
Никто к нему не тянется, и он ни с кем не дружит.
Играть с собой никто не позовёт.
Вниманием и лаской никто не удосужит,
Лишь с отвращением руками оттолкнёт.
Страдает Ангел, и мальчишка наш страдает.
Но ничего, увы, не могут изменить.
Из них один лишь всё отлично понимает
И почему ему приходится так жить.
А было время, где всё было по-другому,
Когда наш мальчик в прошлой жизни был другим.
И отношение прямое тогда имел к детдому,
Где был директором, на голову больным.
Педофилией он страдал неизлечимо,
Хоть тридцать лет с супругой счастливо прожил.
Заботой к сиротам он был прилюдно мнимый.
И вот однажды он ребёнка совратил.
Он свою похоть утолял над её телом.
Под страхом смерти заставлял её молчать.
А тут беременность под выпуск, между делом.
Пришлось подсуетиться, ей угол отыскать.
Она аборта делать не желала.
– Вот выйду из детдома, для себя рожу.
Директору в глаза она спокойная сказала:
– Я ничего у вас не попрошу.
Потом ключи уже на выпускном вручали.
И вот из клетки выпорхнул ещё один птенец.
По коммуналке девушке соседи помогали.
– Родишь, поможем, и это не конец.
Что было дальше, мы об этом говорили.
Как наша девушка при родах умерла.
Потом директорскую душу в ребёнка поместили.
А его мама рядом Ангелом была.
Вода и время в этой жизни быстротечны.
Освобождённый Ангел улетел.
Когда состарился детдомовец, года его не вечны.
Закон природы, как же он хотел.
Вот две души перед Богиней вновь предстали.
Одну особенно из двух она ждала.
– Ведь я Прощенье воплощаю, чтоб вы знали, -
Такую речь Богиня душам завела:
– Я за одну из вас могу сказать словечко,
Кто испытание прощением прошёл.
И чтоб душе той дали тёплое местечко,
Чтоб аист ей богатый дом нашёл.
– Душе другой, чтоб послужило всё уроком,
Чтоб впредь ошибок не пришлось ей повторять,
Ты в жизни следующей будешь ненароком
Обременённая детьми, заботливая мать.
За счастье каждого ты львицей будешь драться.
Кормить их грудью и ночей недосыпать.
Взрослением их будешь умиляться.
Чуть позже встретимся, не смею вас держать!
«Дембель, баня, таблетос»
Пришёл однажды дембель на гражданку.
Два метра ростом шкаф, в спецназе отслужил.
Закончилась законная гулянка.
И дембель у окошка загрустил.
Отец сказал: – Сходи, попарься в баньку.
Напротив в баре пива наберёшь.
К пивку возьми солёную тараньку.
Душой и телом в бане отдохнёшь.
Он мыльно-рыльное собрал с собой в дорогу.
На пиво с рыбой денег выделил отец.
Да обуваться, двинулся к порогу.
«А всё-таки отец мой молодец».
Заходит в бар, стоит как раз напротив бани.
Подходит к стойке, хочет пиво покупать.
По ходу просит свеженькой тараньки
И говорит, что будет в бане отдыхать.
А тут за столиком компания гуляет.
Один до дембеля технично подкатил.
– Купи таблеток лучше, знаешь, как вставляет?
В итоге дембеля парнишка убедил.
Пошёл он в баню, там разделся, намочился.
Таблеток вкинул, ждёт приход уже в парной.
Но что-то кайф никак не проявился.
Эффект от них, короче, никакой.
Ну, думает, пойду, порву, как грелку.
Оделся, вышел и дорогу перешёл.
По ходу дела в руку взял уже тарелку,
Когда парней на старом месте и нашёл.
Подходит: – Так и так, вы что, босота?
Втупую мне решили загрубить?
Я на куски вас всех порву сейчас, пехота.
Но те не стали перед ним хвостом юлить.
– Послушай, друг, ведь мы действительно не знали,
Что этой дозы будет мало для тебя.
Мы с двухметровыми амбалами таблеток не кидали.
И предложили докупить ему, любя.
Отдал последнее бабло, купил вторую половину.
«Зато теперь железно кайфану.
И правда, вымахал в здоровую детину.
Ну, значит, дозу двойную я махну».
И снова он дорогу переходит.
Облился с тазика, в парилке вновь присел.
Уж полчаса как минимум проходит.
Ну нет в них кайфа, здесь он озверел.
По новой забегает в раздевалку.
Давай по-быстрому одежду надевать.
Уже на улице нашёл сподручней палку.
Заходит в бар, босоту убивать.
Давай гасить их, те по бару разбегаться.
И шмыг на улицу да падают в машину.
Ну, он за ними, за таблетки поквитаться.
И видит всю происходящую картину.
Стоит такси, к нему наш дембель подбегает
И просит срочно тех отъехавших догнать.
Уже за городом таксист тут понимает,
Что денег с дембеля водиле не видать.
А иномарка по шоссе уж оторвалась.
Остановился, высадил, обратно укатил.
Теперь одна дорога дембелю осталась,
Шагать по трассе до города, где жил.
Да вот нужда к нему в дороге прицепилась.
Сошёл с обочины да в кустиках присел.
Душа его неистово гневилась.
Сидел в кустах и очень сожалел.
Тут из кустов к нему рука как потянулась.
Взялась она откуда? Не поймёшь.
И к дембелю сознание лишь с голосом вернулось.
– Мужик, ты два часа в парилке срёшь!!!
«Твой квест»
Окончив школу, только после понимаешь,
Что ты родителей своих и не умней.
Когда в другую жизнь двери открываешь,
Где нет подсказок от учителей.
Потом взросления период проживаем,
Где каждый выбирает себе по силам квест.
В своей игре свои ошибки совершаем,
Кидаясь в омуты с насиженных-то мест.
Кусаем локти, если что-то упустили.
Когда взрослению подводим мы итог.
Кого-то не ценили, кого-то не простили.
Кого-то просто не пускаем за порог.
Нас незаметно словно тянет к ренессансу.
И организм чаще требует покой.
Лишь карты добавляются к пасьянсу,
Ты скинешь лишние уверенной рукой.
Уже дела твои не делаются быстро,
Хоть продолжается пожизненный твой квест.
И опыт за плечами уже, как у министра.
Однажды ту собаку кто-нибудь, да съест.
Ты хочешь мудростью уже своей делиться.
Ведь ты прошёл свой квест, и знаешь, как пройти.
А тут воды тебе никто не даст напиться.
И ты лишь вынужден, тихонечко уйти.
Но не расстраивайся, всё ещё вернётся,
Уже в другой ты жизни снова повторишь.
И если где-нибудь игра твоя запнётся,
Тогда подумай, что ты в этой натворишь.
«Миссия Добра»
Однажды Жадность, Тщеславие, Гордыня, Эгоизм
В одну компанию собрались, потусить.
На нашу Землю дикарями совершив туризм,
Так и остались на планете этой жить
Покуда кинулся Всевышний, что сбежали,
Ведь дети малые его ученики.
Призвал Добро, чтоб тех насильно возвращали.
Прогуливать учёбу обормотам не с руки.
Ну, делать нечего, приказ не обсуждают.
Хоть и не хочется Добру их возвращать.
Они всю суть его изнанку извращают
И не сдадутся просто, будут воевать.
Созвал Терпение, Прощение и Дружбу.
Великодушие и Скромность подошли.
В нелёгком деле попросил помочь не в службу.
И вот отрядом налегке они ушли.
Вот на планету экспедиция спустилась.
Рассредоточились в миру среди людей.
Канал настроили, чтоб связь не прекратилась.
Внедряться трудно было в души, хоть убей.
Вот эгоист живёт, души в себе не чает.
Ему Тщеславие на ухо напоёт.
А там и Жадность рядом ставки повышает
В угоду Гордости, что к Богу нас несёт.
Заходит Скромность слева, первую пинают.
Глядишь, Терпение под лавку заплюют.
Великодушие и Дружбу в угол загоняют.
И от Добра теперь ответки только ждут.
Добро придумает и сделает как надо
И в одиночку обезвредит четверых.
Где испытание покажется наградой,
Покамест можно в теле молодых.
Который век уже блуждают по планете
И всё не могут ту четвёрку отловить.
Ведь их прилипчивее нет на белом свете,
А потому их и не могут возвратить.
В угоду статусу из злата обрамление,
Без содержания, без смысла, без цитат.
Увы, приходит поздно к людям Озарение.
И понимаешь, не вернёшь всего назад.
Так и гоняются, щеку лишь подставляя.
А те куражатся, народ их полюбил.
Чтоб лишний раз уже себя не утруждая,
Из них удумал кто-то, Зависть пригласил.
Ну, та напела людям: «Слаще, что чужое»,
К нему лишь мыслями проникни, прикоснись.
Уж не по вкусу? Так попробуйте другое.
В мир сладострастия всецело окунись.
Заполонила Зависть мысли и поступки.
Все прогибаются под тяжестью корон.
И не Грааль в цене, а золотые кубки.
И чем глупее ты, тем ближе микрофон.
А экспедиция всё в меньшинстве да бьётся.
И всё не могут от приказа отступить.
Да в ожидании, когда Звезда зажжётся,
Чтоб в Назарет второй дорогу осветить.
И чтоб живущие свет видели ведущий,
И где блуждающей четвёрке не пройти.
Хоть мы и знаем нрав их скользкий, вездесущий,
Кто шепчет сбоку, чтоб с пути тебе сойти.
Но всё Всевышний ту Звезду не зажигает,
Ждёт обормотов, семинар всем отменил.
Он от людей дела в поступках ожидает
И ни о ком за это время не забыл.
А для Добра вся битва – тоже испытание,
Ведь Покаяние не можно добивать.
Потом меняет только словосочетание
И вновь в трясине начинает утопать.
Сколь не трудись, а эта битва бесконечна.
Здесь и перу поэта нужно отдохнуть.
Покуда мы к Добру относимся беспечно,
Добро не сможет тех оболтусов вернуть.
«Венец Терпения»
Кто самый терпеливый из всех нас
На этой нашей голубой планете?
Вчера, сегодня, завтра и сейчас
Кто за кого-то всё-таки в ответе.
Вот терпеливо роет землю муравей.
Всё на инстинкте, там приказывать не нужно.
Десятки в генах заложено ролей,
Без понукания, всё слаженно и дружно.
И на заклание за общее пойдёт,
И не отступится от веры во спасение.
Вонзится жалами и смерть свою найдёт,
Чтоб жило дальше молодое поколение.
Удел нелёгкий, скажем мы, у муравья.
Но жизнь коротка его в сравнении,
Чем наша жизнь – его, твоя, моя.
А уж какое у Ангела терпение?
Про материнское терпение вздохнём,
Где мамы жертвуют, черту переступая.
Когда их нет уже, мы вспомним и всплакнём,
Авось поможет через Ангелов из Рая?
Ну а планета, на которой мы живём,
Что терпеливо нашу злобу собирает?
И если мы однажды все в один день умрём?
«Пора избавиться», – она так рассуждает.
Но всё же терпит, хоть кусается порой,
Как мы зловонием своим её похабим.
Чужим мечтам завидуем порой.
Не отдают за так? Тогда его мы грабим.
Как нам больного стон, к примеру, не понять?
Ведь за ошибки боль однажды да даётся.
Её мы терпим, продолжая всё стонать,
А та в сторонке лишь тихонечко смеётся.
Однажды должное Терпению и снайпер воздаёт,
Его ты видишь вырезающим насечку.
Рыбак в надежде: ну когда же заклюёт?
Когда пораньше выехал на речку.
Преподаватель, что нам знания даёт,
Он терпеливо повторит тебе повторно.
Из года в год он свои знания тебе передаёт.
И ждёт взросление ученика покорно.
Собачья преданность терпением полна,
Сносить готова всё: предательство, побои.
И на цепи свободно думать не вольна,
Ещё при этом есть хозяйские помои.
Ждёт терпеливо Свет вслед темени черёд,
Покуда крутится Земля вокруг светила.
Тут свет в оконце комнату зальёт.
Порой с ночи, потом никак не разберётся.
Покуда вечен бег планеты по оси,
День ожидает всё, что ночь ему подкинет.
И не изменится ничто, и не проси.
За горизонтом луч последний только сгинет.
Так где ж Терпению мерило отыскать?
Кто из достойнейших достоин всех похвал?
Венец Терпения кому должны отдать?
А может, я кого-то не назвал?
Мы позавидуем терпению всех тех, кто шёл в спортзал,
Как несмышлёных, начинающих спортсменов.
Они выигрывают главный свой финал
Под рёв трибуны и повторы шоуменов.
В огранке точности искусно мастерство,
Где за терпение заметишь все нюансы.
Мы в красоте таланта ценим естество.
И лишь с признанием даём ему авансы.
С морских просторов набежавшая волна
Прибрежный камень в гальку превращает
И своим нравом, к сожалению, сильна,
Когда она его на людях проявляет.
Мы знаем с парты, что Терпение и Труд
Буквально всё, что на Земле, перетирают.
Они и горы в паре запросто свернут,
Но от такой работы кони подыхают.
На чью я голову венец сей возложу?
Конечно, Маме, что важнее мне как сыну.
А почему? Об этом позже расскажу,
Когда другую напишу для вас картину.
«Без света»
Как ни крути, а вот без света нам хреново!
Когда электрик обрезает провода,
Твой фланговый смартфон не зарядится снова.
А нам без интернета прям беда.
Внутри сети по безлимитке не болтаешь.
И мир весь рухнул по причине лишь одной,
Когда ты вдруг с досадой понимаешь,
Что у электриков сегодня выходной.
Ты на газу себе покушать приготовишь,
Но он не может нам смартфоны заряжать.
Вот на балконе муху ты от безделья ловишь.
Электриков сегодня бесполезно вызывать.
От мира ты практически отрезан,
И словно в вакуумную пробку ты попал.
А где-то просто был, то кабель срезан,
Вот свет в районе разом и пропал.
Зато народу во дворе, как на базаре.
Идёт нормальное общение людей.
Ну негде яблоку упасть на тротуаре,
Шумно и весело от гомона детей.
А ведь когда-то люди точно так и жили.
Ещё не ведали, что будет интернет.
Без повода друг к другу заходили.
И не лайфхак давали, а простой совет.
Стоит ненужным телевизор на подставке.
Когда нет света, в нём и проку тоже нет.
Вон разместился под деревом во дворе на лавке
Какой-то не известный мне сосед.
Куда девать себя от скуки? Я не знаю.
Мне начинает тишина надоедать.
Пойду-ка лучше выйду, погуляю
Да свежим воздухом немного подышать.
Уж время за полночь да во дворе стемнело.
На лавке двое, что под деревом, сидят.
С того момента много лет уж пролетело.
Теперь воспитывают парочку ребят.
Добавить нечего, раз хэппиэнд случился.
Итог, электрики должны на выходные отдыхать.
Сосед в соседку запросто влюбился,
Ей стоило лишь выйти погулять.
«Календарь майя»
Жил древний майя, давний пращур Церетели.
Из камня всё что хочешь сделать мог.
Куда вторую половину календаря те майя дели?
Никто сегодня так ответить и не смог.
Была гипотеза, что майя предрекали нам конец.
Тогда без надобности делать и вторую половину,
Не тратить камень, всё потом потомкам тем пипец.
Пойду к соседу да попью с ним тесгуино.
Другая версия, куда же календарь тогда пропал?
Не весь, конечно, а его вторая часть.
Шёл Церетели-майя с камнем, да в дороге перебрал.
Когда проснулся, каменюка уже смогла пропасть.
Он этот камень в Чичен-Ицу нёс верховному жрецу.
И так с заказом задержался на полгода.
Аванс жрецы отдали каменотёсу-молодцу.
То он бухал, то во дворе была нелётная погода.
А то, что сделал, по дороге взял ещё и потерял.
Чуток подумал и по джунглям затерялся.
И зря верховный жрец бойцов в деревню отправлял,
Никто его так и недоискался.
Ну, как известно, всем напели, что настанет нам шихдец.
Не то что год, число и месяц предсказали.
Кому-то в радость было – «Значит, и кредитам всем конец»,
Кого кредиты эти очень задолбали.
Чем ближе дата, громче всех о том судачил РЕН ТВ.
К нам приближается стремительно Нибиру.
Растёт преступность и работа у спецкоров НТВ.
Теперь хана миллиардера из золота сортиру.
Мол, у Нибиру есть большой защитный щит.
Он весь из золота, что Солнце отражает.
И каждый раз, как по орбите к нам летит,
По праву сильного всё золотишко забирает.
Короче, мир напрягся, замер, словно ждёт.
Цена на бункеры добротные взлетела.
Тут у жены ещё беременность идёт,
Но, как известно, РЕН ТВ всех поимело!
Тем и запомнился двенадцатый наш год,
Что Апокалипсис весь год на нервах ждали.
А то, что дальше натрандели наперёд,
В гробу таких мы предсказателей видали.
Был знаменателен ещё одним событием тот год,
Стал наш «Шахтёр» в сезоне снова чемпионом.
Горняцкий тренер Кумыков команду гонит всё вперёд.
Его игра тогда являлась эталоном.
Команда в Лиге чемпионов квалификацию прошла
И вышла в группу с очень грозной Барселоной.
Мы помним, как Казань у них очки отобрала,
А Месси был тогда уже иконой!
Тут дело ясное, по городу идёт ажиотаж.
На стадион билеты мигом раскупили.
Иньеста, Хави едут, там такой кураж!
Нормальный выхлоп спекулянты на билетах получили.
На стадионе собирается заранее народ.
Выходит первым с раздевалки Гвардиола.
Красиво Месси в этом матче хет-трик потом забьёт.
А наш «Шахтёр» в ответ забил четыре гола.
Потом на радостях неделю веселилась вся страна!
А футболистов всех представили к награде.
Караганде рукоплескала вся Маракана!
И у болельщиков всё с настроением в поряде.
Аким победу исторической для города назвал
И продолжал на митинге командой восхищаться.
Но кто-то резко сон мой оборвал.
Стоит жена: «Пора в роддом мне отправляться».
«Токио – Караганда»
Мы не забудем, как Москва салютовала!
В честь Дня Победы над проклятою ордой.
Да на восток уж эшелоны посылала
Бороться там с японскою бедой.
Случилось так, прямой дорогой из Берлина
К дальневосточным рубежам отправлен в бой,
Пройти в горах все лабиринты серпантина
Наш экипаж машины боевой.
Один из них из Казахстана призывался.
Их полк в Акмолинске майор формировал.
Да на Москву дивизионно отправлялся.
Так из пехоты до танкиста до Берлина прошагал.
Он чудеса порой творил на поле боя,
Безмерной храбростью, отвагой наделён.
Живым под Прохоровкой вышел из танкового роя
И говорил: «От смерти я заговорён».
И снова в бой, покой нам только снится.
Уже граница сзади, пройден Рубикон.
Идёт в горах колонна танков вереницей.
А на равнине враг частично окружён.
Вновь экипаж в горах с боями пробивался.
Враг фанатично до последних воевал.
Кто пол-Европы прошагал, там оставался.
Вдвойне обидней было, друга кто терял.
Уже походным маршем вышли на равнину,
Где враг рассредоточен, обезглавлен и бежит.
И видит наш танкист, увы, такую вот картину,
Как в самолёте камикадзе на танк уже летит.
Из облаков внезапно тучей налетели,
В эфире цели разбирая меж собой.
Уйти на небо все героями хотели,
Врагов побольше забирая за собой.
Ну, всё, кранты, из люка прыгать бесполезно.
– Молитесь, хлопцы, – командир лишь прокричал. -
Авось спасёт сегодня саркофаг железный.
И в башню голову по-быстрому убрал.
Глаза зажмурились, жизнь в кадрах пролетела.
Прошла секунда, десять, взрыва нет.
Из люка выглянул наш командир несмело:
– Заговорённый я, сомнений больше нет.
Из эскадрильи самолёт один остался.
Все остальные так на цель свою ушли.
От этого налёта многих полк не досчитался.
Ребята многие там смерть свою нашли.
До цели бак наполнен был у самолёта.
И, отвернув от цели, двигатель заглох.
Увидев жёсткое на поле приземление пилота,
В полку был вызван небольшой переполох.
Все как один гонимы жаждой отмщения,
Пилота вражеского срочно изловить.
А после поисков и быстрого пленения
От ярости хотели на месте застрелить.
Наш командир танкист вступился за беднягу.
Он был обязан здравый смысл проявить.
Был пленный лётчик усажен в полковую колымагу
И под конвоем куда надо его сопроводить.
Он навсегда запомнил взгляд того японца:
«А не уйди он, и тогда нам всем конец».
И вот по-прежнему танкисту светит Солнце.
Война не ждёт, и в полк уже спешит гонец.
Тут Хиросиму с Нагасаки разбомбили
Невиданным доселе мощным «Малышом».
Потом о мире в императорской семье заговорили.
И экипаж машины ехал с победой вчетвером.
Дождалась сына мама, плакала от счастья,
Когда танкист родной порог переступил.
– Твой оберег меня не раз спасал в ненастье, -
И в благодарность перед мамой голову склонил.
Снял с гимнастёрки все награды боевые
И аккуратно их в платочек завернул.
«Ведь ждут теперь нас будни трудовые,
Ведь новый клич уже страну всю встрепенул.
Давать в три года план по нормам пятилетки!
И лишней паре рук сегодня каждый рад.
Танкист в забой пошёл, где катят вагонетки.
Ведь парни смелые на шахте нарасхват.
Так жизнь в русло мирно и перетекала.
Но всё лицо того японца вспоминал.
«Приказ не выполнил, уйдя с пике штурвалом?
И отчего же он тогда так недоумевал?»
Тут волей случая идёт шахтёр своей дорогой.
Театр строили, и мимо он шагал.
«Вот и не верь теперь в существованье Бога!»
В военнопленном он лётчика узнал.
В Караганде, он знал, работают японские солдаты.
Больницы, шахты строили, театр и дома.
Но только в чём они-то виноваты?
Когда от фрицев вся эта кутерьма.
А тут живой стоит, ну надо ж, вот так встреча!
Ну, я рукой ему решился помахать.
Эх, знал бы кто, какая здесь в истории предтеча?
Не стал бы вертухай меня отсюда прогонять.
Я так и так ему, мол, виделись на фронте,
Что этот лётчик экипажу жизнь спас.
А тот мне так, с ухмылкой, вы «пардонте»,
Покиньте территорию, у нас есть свой приказ.
Смотрю, мой лётчик тоже оживился.
Узнал меня, в ответ мне помахал.
Да и в лице, скорей от счастья, изменился.
Уговорил я вертухая, папиросы передал.
Тут от такого, куда топал, позабылось.
«Я ж фронтовик, пойду и правду расскажу, -
Его письмо в почтовый ящик опустилось. -
Я правоту того солдата докажу!»
Прошла неделя, и повесткой вызывают.
Достал платочек, где лежали медали, ордена.
Процесс пошёл, и на местах уже бумаги поднимают.
Как оказалось, всему виной война.
Уже по месту дело лётчика в суде пересмотрели.
И трибуналом из-под стражи уже освобождён.
Глаза танкиста, что был рядом, от радости горели.
Но только лётчик той свободой совсем не опьянён.
Кто его ждёт? Себя позором заклеймивший.
Ведь в камикадзе он не зря был посвящён.
Клеймом позора всю семью свою покрывший
И всеми близкими на веки осуждён.
Он подозвал к себе, с поклоном, офицера,
Что на суде ему вердикт переводил.
И в очень вежливой, как полагается, манере
Перевести танкисту свои мысли попросил,
Что он решил сейчас остаться здесь, коль можно.
И что на родину вернуться не с руки.
Танкист всё это принял вроде осторожно.
Но для того и на болоте кулики.
«А может, к лучшему? Чего теперь чураться?
Айда ко мне, а завтра всё определим.
Да на харчах-то вольных проще отъедаться,
Вот как окрепнешь, после поглядим».
Привёл домой и познакомил сразу с мамой.
А та за сына и не знает, как благодарить.
Усажен гость за стол, для них почётный самый.
Но водку гость предпочитал не пить.
«Потом научится, – смеялся друг танкиста,
Кто с ним на пару уголь молотком рубил. -
Да с языком у нас освоится он быстро».
Как видел, когда это говорил.
Танкист помог с пропиской и работой,
А вскоре угол наш японец получил.
К нему, как к сыну, мать относится, с заботой
Да просит, чтобы чаще заходил.
Пошёл на шахту, уголь тоже рубит.
Да город строится, всё ширится, растёт.
Ну кто же молодую девчонку не полюбит?
Когда она вот рядышком цветёт.
А то, что имя непривычное, сольётся,
Его, Ясуши, стали Сашей называть.
Вот Александру встретил, а танкист смеётся:
«Теперь две тёзки будут ворковать».
Да у танкиста дело к свадьбе приближалось,
Он свою девушку на шахте повстречал.
Налаживалась жизнь, менялась, улучшалась.
И вот обоим папам Бог сыновей послал.
Живут, работают и дети подрастают.
Уже как братья стали, нечего делить.
Два внука бабушку со школы навещают.
Пойдут до бабушки, та любит угостить.
«Мои цыплята», – так она их называла.
Потом джигитами, как стали в росте обгонять.
Уже за юношей двоих переживала,
Когда в турнирах стали внуки побеждать.
Ещё по детству двух мальчишек в спорт отдали.
А те и бегали потом в родной спортзал.
В соревнованиях участвовали, позже побеждали.
Им тренер в сборную дорогу предвещал.
А что отцы? Да всё работают, как прежде.
У Сашки дочка вот недавно родилась.
Жене под сорок ведь, ходила всё в надежде,
Молила Бога, чтоб мечта её сбылась.
Страна давно живёт в хрущёвское правление.
Призвали в сборную обоих сыновей.
Чемпионаты, заграница, люди, удивление.
И голова поехала у молодых людей.
Однажды в федерации собрали совещание,
В каком составе едет сборная на мировой чемпионат.
Один чекист на нём всем высказал одно лишь замечание:
У одного из них отец был в прошлом, в Японии солдат.
И предложил убрать из сборной ненадёжных:
«За них ответственность я за границей не несу».
Но тренер возразил ему: «Зачем всё делать сложно?
Я вам медали в клюве сам не принесу».
«Всё понимаю, но у нас такая служба», -
Сказал гэбэшник и отвод свой написал.
Но уступили тренеру, и то по личной дружбе.
И всю ответственность за ненадёжного он взял.
Тут снова сборы, перелёт, и вот японская земля.
На землю предков сын Ясуши наступает.
А на дворе вот-вот минула середина февраля.
Что в голове у парня? Никто, увы, не знает.
Сидели в номере гостиничном втроём,
Московский тренер и два карагандинца.
Болтали долго о чём-то о своём.
Сказал лишь тренер: «Побеждаешь аргентинца -
Тебе устрою встречу с дедушкой, с роднёй.
Ты только золото возьми, чтоб стать героем.
Всё понимаю, кровь родная, и мне ты не чужой.
Берёшь финал железно, после всё устроим».
Не обманул, всё сделал, как и обещал.
Да репортёры всё испортили, когда понабежали.
Потом по шапке тренер дома от начальства получал.
Но победителей, как ни крути, не осуждали.
Свои два золота спортсмены до дома довезли.
Ковры украсили медали чемпионов.
Потом о встрече сына разговоры завели.
Сказал, что ждут отца на родине муссонов.
«Ну, раз увидел деда, значит молодец».
«А я отвык от них, и корни мои здесь, -
Такой итог подвёл своим словам отец. -
А на сегодня больше в душу мне не лезь».
Уж сыновья женились, брежневское время.
Как у первого сноха, вторая внука родила.
Деды на пенсии, лишь вспомнят трудовое бремя.
Да бабушка от старости недавно умерла.
Один из сыновей ушёл из спорта.
За ним второй, другим дорогу уступив.
Нетренированных детишек целая когорта.
Стать тренером хорошим – такой у них мотив.
Да сыновей своих всё к спорту приобщали.
В Караганде не выживешь без крепких кулаков.
Мальчишки, став взрослее, это понимали.
Тогда уже на улицах хватало чудаков.
Железный занавес обрушился с системой.
Стал независимым, как остальные, Казахстан.
Теперь не сталкивались люди с той дилеммой:
Езжай куда угодно, хоть за океан.
В Караганде вся жизнь разом поменялась.
Теперь у внуков, кроме спорта, есть друзья.
А после группировка у них образовалась.
И где другая, бандитская семья.
Отцы вначале, видя это, всё роптали.
Но ничего уже поделать, ничего.
Смотреть со стороны, как дети жизнь прожигали,
Где всё чужое, ничего-то своего.
Однажды внуки вдруг в Японию собрались,
Чтоб деда Сашу на родину свозить.
И с отговорками его не соглашались.
И удалось-таки потом уговорить.
«Чего не съездить-то? Ну сколько нам осталось, -
Сказал танкист ему, чтоб друга поддержать. -
Ну, погостишь у родственников малость,
А может, больше и не сможешь повидать?»
В дорогу родственникам выбрали подарки.
С семьёй танкиста ехать всё же веселей.
Хоть упирался тот, и спор был очень жаркий.
Чего не сделаем мы в жизни для друзей.
Так делегацией большой и прилетели.
Его встречали постаревшие братья.
Пока объездил всех, гостили три недели.
Сестрёнки младшие, а с ними их зятья.
А младший брат его якудзой оказался.
Он в стольном Токио район в руках держал.
На этой ниве с внучатым племянником связался,
Кто дома тоже коммерсантов крышевал.
Всех на могилу отца Ясуши привозили,
Где блудным сыном он почувствовал себя.
«Ведь мы с отцом давным-давно тебя простили,
И относился он к тебе, всегда любя».
Растроган гость, но ничего уж не изменишь.
Он лишь прощения у братьев попросил.
Ведь злую правду сладкой ложью не заменишь.
«Теперь спокоен я, отец меня простил».
В аэропорт большим семейством провожали.
Сестрёнки плакали и Сашина жена.
Теперь в Караганду гостей с визитом приглашали.
Всему виной была одна война.
Течёт вода, уже и правнук появился.
Лежит, болеет Саша, старость подошла.
Танкист чуть раньше на тот свет тихонько удалился.
Да Александру смерть с собою увела.
Одним вопросом он всю жизнь задавался:
«Какая сила отвела тогда штурвал?»
Ведь уходить от цели он не собирался.
А получилось так, что струсил, убежал.
Уснул он вечером, а утром не проснулся.
И лишь на небе он узнал потом ответ:
«Ты за штурвалом с Ангелом схлестнулся!
Что на Земле сильнее Силы нет!!!».
«Одноклассницам»
Где ты моя, одноклассница бывшая,
Вместе программу со мною учившая?
Ты и отличница, и староста в классе.
И к семи пядей ещё есть в запасе.
Кто-то влюблённый портфель твой доносит.
Слёзы, капризы, упрёки – всё сносит.
Сзади тебя за косичку схватили.
Тут же портфелем сдачу ловили.
Форма отглажена вся идеально.
С фартуком белым, вообще нереально.
Бантики ангельский вид дополняли.
Скольких мальчишек вы так умиляли?
Сколько ребят не смогли вам признаться?
Скольким за вас доводилось подраться?
С кем-то дружили, других отвергали.
Над кем-то смеялись, других целовали.
О чём-то своём щебетали, смеялись.
В резиночку, классики соревновались.
И строгий учитель заставлял умываться,
Когда за косметику был повод придраться.
Вели дневники и влюблялись в певцов.
Развязных терпеть не могли наглецов.
За мёртвую птаху вы слёзно страдали.
И замуж за принца все выйти мечтали.
В красивых нарядах на наш выпускной.
Тебя и запомнил я только такой!
Прилежную, юную, безмятежно счастливую!
Утончённую нимфу, бесконечно красивую!
«Когда тебе за сорок пять»
Уже не тянет погулять, когда тебе за сорок пять.
Когда жена твоя родная вдруг стала ягодка опять.
Как на дрожжах пивной живот на месте кубиков растёт.
Уже усталость что-то рано от перегрузок пристаёт.
С работы лучше полежать, и чтоб не смели поднимать.
На выходные, на рыбалке, у водоёма помолчать.
Пофилософствовать о жизни, чего ты сделать не успел.
А может, вспомнить молодого, чего ты в юности хотел.
Уже не молод и не старый, а для кого любимый дед.
Когда тут дочка вышла замуж, а сам женился в двадцать лет.
Вот так судьба нам отвечает за нашу раннюю любовь.
Тут дети только вырастают, а тут у них любовь-морковь.
А годы будто пролетели, пока работа, дом, семья.
Вот только с первенцем взрослели, а лет уж целая скамья.
Взрослеют внуки, напирают: «А это что? А то зачем?»
Тут не всё то понимаешь, а то, что знал, забыл совсем.
Конечно, есть в пороховнице ещё немерянный запас.
Да опыт в пору пригодится, чтоб в трудную минуту спас.
Жена – мой верный друг, товарищ, кто защитит надёжно тыл.
И с кем в разведку без раздумий неоднократно я ходил.
Сегодня клёв чего-то слабый, пора сворачивать дела.
Хоть было время поразмыслить, теперь закусим удила.
А завтра снова на работу, и снова нужен буду всем,
С утра до вечера решая воз нескончаемых проблем.
«Год Крысы 2020»
Нормально нас так Крыса повстречала,
Когда вступил наш век в двадцатый год.
А ведь через астрологов людей предупреждала,
Год испытаний человечество всё ждёт.
С пренебрежением все отнеслись к короне.
Мол, далеко от нас, в каком-то там Ухане.
А вирус молча самолётом, кораблём и на перроне:
Ну что, не ждали? И человечество в капкане.
Но этого ей показалось слишком мало,
Не зря весь этот год ей дали право банковать.
Цена на нефть на мартовские праздники упала.
И биржи стали индексы на всех торгах терять.
Коронавирус не по-детски напрягает.
С каких-то дел таких и доллар вдруг растёт.
А все те страны, кто свои запасы нефти истощает,
У них валюта ещё больше упадёт.
Да ладно с кризисом, нагнём мы саудитов,
Когда тут вирус стал повсюду проникать.
Надеюсь, не дойдёт он до уральских малахитов.
Здесь самогон щитом от вируса их будет защищать.
Закрылись страны, а за ними континенты.
Всем наказали, лучше дома посидеть.
Пока тут Дяденьки проводят свои эксперименты,
Народу безопасней телевизор посмотреть.
Всё, как астрологи в инете предвещали,
Большие Дяденьки решили тут под Крысу подыграть.
На рычаги влияния как следует нажали,
Чтоб свои карты спокойно разыграть.
Кто посмелей из президентов, вышли сами
О карантине в микрофоны объявить.
Кто убоялся, там министр какой-нибудь с усами:
«Любые сборища, концерты, турниры запретить!»
Чем дальше в лес, как говорится, тем страшнее,
Где здравый смысл паникёрству уступил.
Атаки через новостной канал становятся мощнее,
Что обыватель туалетную бумагу раскупил.
Теперь по улицам гулять небезопасно,
За своеволие всех стали штрафовать.
Родители с детьми проводят время классно,
Ведь школы, садики, заводы, всё стали закрывать.
Всех запугали, даже в спорт и тот залезли,
Чемпионаты все на год перенесли.
Короче, Дяденьки конкретно нам на шею влезли,
Чтоб мы безропотно на шее их везли.
А что ещё они нам завтра приготовят?
Про это человечество пока не может знать.
Пока они очередную пакость всем готовят,
Не проще этот клан за день перестрелять?
«Остановивший Тайфун»
Один из подвигов, что предали забвению,
Когда в Москву фашист почти уже входил,
Я своему хочу поведать поколению,
Как капитан один Тайфун остановил.
Его фамилия Старчак была с рождения.
Отважный ЧОНовец, десантник-диверсант.
Кто показал на деле всё своё умение,
Держа Варшавку, как мифический Атлант!
Стремится враг к Москве во что бы то ни стало.
Но продолжают наши противостоять.
И вот уж кажется порой, что всё пропало,
И что столицу придётся оставлять.
На юго-западном в то время направлении
Шоссе Варшавское никто не защищал.
И даже Ставка не имела представления,
Кто с немцами вообще там воевал.
Про капитана Старчака они не знали,
Который вёл с собой четыреста бойцов,
Что на неделю Гудериана задержали,
Продолжив подвиги своих дедов, отцов.
Десятки тысяч фрицев с танковой армадой
Лишь небольшой отряд тогда остановил.
Хвалёный Клейст на крик срывался от досады,
Когда противник в тыл с боями заходил.
Кружа по местности, врага сбивая с толка,
Старчак умением их брал, а не числом.
То в авангард ударит гадам из-за ёлки,
А где диверсию устроит им с умом.
Боеприпасы у врагов же пополняли,
Когда свои давно закончились в боях.
Десантники отлично своё дело выполняли,
Чем наводили на противника панику и страх.
А до Москвы лишь двести десять километров,
Где на шоссе Старчак устроил первый бой.
Неся потери, враг двигался по метрам,
В его ловушки вовлекаясь с головой.
И Клейст в неведенье стоял с Гудерианом,
Не ведая, кто против них стоит.
В атаку танки не отправишь наобум тараном.
Вдруг артиллерия в засаде где сидит?
Отряд десантников в боях понёс потери.
В живых осталось только двести человек.
Заняв рубеж последний, всё же каждый верил,
Что подвиг их останется навек.
Потом на помощь подошли подольские курсанты
Из двух училищ, чтобы головы сложить.
А разве были у людей тогда другие варианты,
Кого вдоль трассы приходилось хоронить.
Старчак был вызван на приём к себе Будённым.
И приказал, ещё немного простоять.
Наш капитан от смерти был заговорённый.
Ему не раз пришлось в лицо её встречать.
Приказ был дан, и все бойцы его стояли.
Резервный фронт смог оборону развернуть.
Танкистам нашим позиции уже передавали,
Где не смогли враги десантников согнуть.
Но этот подвиг не предали огласке.
В статье упомянули лишь, что Ставки роль главней.
Будённый думал, что Старчак рассказывал всем сказки
И что не может капитан быть маршала мудрей.
На орден Ленина тот подвиг оценили.
Звезду Героя у чиновников герой не заслужил.
Хочу напомнить, чтоб потомки не забыли,
Как капитан один Тайфун остановил!
«Александр»
Колышутся стяги от ветра степного.
В рядах боевых громко кони храпят.
Запомнит история царя молодого,
Чью древнюю летопись строки хранят.
Где пишут о верном коне Буцефале,
С кем в воду ступил он реки Рубикон.
Не ведали люди о священном Граале,
Кто в Персии ставил эллинский закон.
Как при Гавгамелах повержен был Дарий.
Лишь стойкость фаланги и отвага гейтар
Продолжить позволили дальнейший сценарий.
И пил Александр в Вавилоне нектар.
Но и этого мало Искандеру казалось.
До края земли он задумал дойти.
Лишь в Индии армия духом сломалась.
И царь приказал всем обратно идти.
Соратников верных ряды поредели.
Пустыня с кочующих взымала оброк.
И песни над небом вороны пели,
Царю приближая назначенный срок.
Заполнили персы в Вавилоне проулки.
Играют фанфары, Александру трубят.
Пришёл возмужавшим с многолетней прогулки,
И царь облачился в персидский наряд.
А позже всем скажут, заболел лихорадкой.
Хотя окружение могло отравить.
Останется правда для потомков загадкой.
Но нам Александра в веках не забыть!
«Сотрясатель Вселенной»
Его запомнят Сотрясателем Вселенной!
Был Темуджином, стал великий Чингисхан.
И чьё величие останется нетленным
Для всех потомков поверженных им стран.
Кто пастухов собрал однажды воедино.
Чья жизнь сводилась к междоусобной суете.
Кто для монголов ввёл тогда закон единый.
Кого подняли на символической кошме.
Где дисциплина в войсках была железной.
Когда казнили тех, кто в битве отступил.
Такая практика тогда была полезной.
И Сотрясатель был с трусами не мил.
Его пайсцза в руках все двери открывала.
Кто волю хана в это время исполнял.
И от Европы до Китая тогда гонцов хватало.
Таких гонцов наместник сам уже встречал.
Пути торговые его империю прошили.
Кто заплатил, тот мог спокойно проезжать.
А времена-то неспокойные ведь были.
Ещё мамлюков он хотел завоевать.
И твоя мудрость до сих пор известна миру.
Что можно в книгах повсеместно почерпнуть.
Сравнить империю твою, свою квартиру,
И в том масштабе лишь пылинкой утонуть.
Твои тумены дикий ужас наводили,
Кто с ними в поле встретился в бою.
Когда в походы бесконечные ходили.
И ели, спали на ходу, при всех, в строю.
Тебя единственным все чтят
как Сотрясателем Вселенной.
Твоя империя была крупнее всех.
И конница твоя была отменной.
Кто находил на поле битвы свой успех.
Пусть никогда потомки прах твой не тревожат.
Ведь от людей его ты спрятал неспроста.
Они лишь горе на планете приумножат.
И пусть не сбудется кладоискателей мечта.
Мы на века запомним имя Чингисхана!
Кто своим именем эпоху сотрясал.
Потом под меч легла и вся его охрана,
Кто про могилу Чингисхана что-то знал.
«День шахтёра в Актасе»
Сегодня движ уже с утра по Молодёжке.
Сегодня чествуют шахтёров многих стран.
Сегодня китель с орденами на застёжке.
Руда и уголь, золото, уран.
В ДК сегодня точно будет дискотека,
Где встретишь всех, кого не видел целый год.
Потом наутро магазин – для всех аптека.
Проходка едет, лава двигает вперёд!
За вас, шахтёры, пусть рекой сегодня водка.
За вас, трудяги, кем гордится весь народ.
Под шубой на столе для вас селёдка.
Нальём по первой, махнем и попрёт.
Кому-то орден в этот день, кому медали.
Кто как работал, то и заслужил.
Сегодня вспомним всех, кого мы награждали,
Кто под землёй породу с нами рыл.
В Актасе с самого утра уже движуха.
Ведь День шахтёра будет праздновать народ.
Один с утра уже идёт «под мухой».
Сегодня можно, он шахтёр, он здесь живёт!
«Мой папа – шахтёр!»
Мой папа – шахтёр, и звучит это гордо!
У папы тяжёлый, ответственный труд.
По жизни идёт он уверенно, твёрдо.
Его не напрасно героем зовут.
Пусть строгий, но добрый, работа такая.
На шахте один, а в семье он другой.
Для папы задача посильна любая.
И гнётся железо под твёрдой рукой.
На ватмане белом я папу рисую.
Фломастером чёрным лицо почерню.
И ствол клетьевой за спиной дорисую.
И тучи над солнцем в синий цвет разгоню.
Автобус рабочий, что папу отвозит,
В сторонке поставлю, чтоб пешком не ходил.
Уставшего папу он с шахты привозит.
Надеюсь, рисунок ему будет мил.
Я папу-шахтёра рисунком поздравлю.
Где дом дорисую, где папа живёт.
А около дома я маму поставлю.
Ведь мама с работы всегда папу ждёт
« Это шахта, детка!»
Вот крепит в забое железо проходчик.
А в лаве на нише напарник вспотел.
И тот, и другой, по сути, молодчик,
Кто в шахте опасности в глаза посмотрел.
Кто в шахте наряд, до конца выполняя,
Не бегал, не плакал, на жизнь не ныл.
Ведь в шахте работа такая, мужская,
И где защищает напарник твой тыл.
И в бане, где мыло мужики не роняют,
А кто уронил вдруг, того засмеют.
Здесь в детские игры мужики не играют,
А если бухают, стаканами пьют.
В пластах под землёй где-то прячутся газы
И бьют из засады, когда их не ждёшь.
От газа метана – бесцветной заразы
Погибшим шахтёрам лишь счёт подведёшь.
Шахтёры, живыми домой возвращайтесь!
Где ждут ваши дети, родная жена.
Хернёй на работе от скуки не майтесь.
Чужая семья никому не нужна.
Пусть будут вам в помощь лопаты, комбайны,
Чтоб слесарь дежурный не работал, а спал.
Ведь в каждой профессии есть свои тайны,
Их знает, кто тонны на-гора выдавал.
«С Днём шахтёра, мама»
На шахте работает мама моя,
Полжизни тому отдавая.
А может, на пенсии бабуля твоя
Про шахту порой вспоминает.
Поверхность на шахте своей жизнью живёт,
Неведомой внешнему миру.
Вот груз опускают, кто-то пробы берёт.
Где уют превращают в квартиру.
Где-то тюль, где-то шторка на окошке висит.
В комнатушке светло и уютно.
Дегазация строго за газом блюдёт,
Где случайный, а где-то попутный.
В ламповой нам спасатель фонарь выдаёт,
Отмечает на спуск все жетоны.
Машинистка подъёма сигнал подаёт,
На кефир выдаёт нам талоны.
Чтобы в чистую баню со смены зайти
И по чистым пройтись коридорам
И в конторе дверь нужную для справки найти,
Там своё, кто сидит по конторам.
Кто породу на ленте отбирает рукой,
Когда шахта всю смену качает.
Возвращаясь со смены еле живой,
Кто работал из женщин, тот знает!
«Жена шахтёра»
Жена шахтёра тоже трудная работа.
Детишки, школа, провожай, потом встречай.
Ведь незаметна материнская забота.
И вот очередной встречает май.
Жена шахтёра лучше всех о шахте знает,
Когда бригаду приглашает муж за стол.
Ведь мужикам язык спиртное заплетает,
Глядишь, у двух уже отдельный спор пошёл.
Иной сосед шахтёр всё донимает мужа,
А тот идёт порой за ним на поводке.
То лето жаркое, то зимняя ли стужа,
Шашлык на озере, рыбалка на реке.
Родился сын, другой вот давеча женился.
И этот в отпуск вышел, тоже будет сумку проставлять.
Не рассчитал силёнок, взял да и напился.
Ну, а другим пришлось до дома доставлять.
Жена шахтёра как никто переживает,
В себе всё держит, никому не говорит.
Ведь шахта нам ошибок не прощает,
А потому порой душа её болит.
Желаю вам, чтоб ваши души не болели,
Чтоб муж со смены возвращался к вам домой.
Чтоб на пороге вы его обнять хотели.
Такой уставший, но по-прежнему родной!
«Карагандинский ветер»
То к нам с востока ветер тучи пригоняет.
То снова с запада приносит к нам дожди.
Порой и шквалом ветер резко налетает.
Такой момент, укрывшись, пережди.
Зимой буранами нас запад донимает.
Холодной стужей охлаждает всё восток.
С теплом от юга на дорогах снег подтает,
А норд суровый подморозит к вечеру поток.
В степи широкой есть где ветру развернуться,
Дарить тепло, а после холодом сбивать.
Один уснул в буран, чтоб утром не проснуться.
Лишь снег продолжит след последний засыпать.
Порой нас радует осенняя погода.
Ведь в бабье лето дни погожие стоят.
Но ветер – спутник наш в любое время года,
Бывает, летом за дождём приносит град.
Весной задует нас из юга нежным бризом.
Народ потянется гурьбой на шашлыки.
А через день заглянет с севера с сюрпризом.
И на дорогу выезжают только смельчаки.
Капризный ветер здесь, жди от него подвоха.
Любым капризом может завтра удивить.
То всю неделю с настроением у ветра будет плохо,
А уже завтра нас глазурью неба может наградить.
Он убедил нас в том, что климат здесь суровый,
Захочет, с севера задует нас зимой.
Приехал жить в Караганду к нам житель новый,
Тогда терпи наш ветер стойко и не ной!
«Спасибо деду за Победу!»
Пусть подвиг героев в сердцах не умрёт,
Кто брали Берлин, чтоб потомки их жили!
Их слава и доблесть веками живёт!
Кто головы в поле за Победу сложили.
Не стоит сегодня их подвиг делить.
А кто-то пытается, осудить ту Победу.
Желание выжить нельзя оценить,
За что благодарен родному я деду.
Кто в рост поднимался под шквальным огнём,
Теряя друзей в мясорубке.
Кто шёл к той Победе и ночью, и днём.
И Сталина фото без трубки.
Как била Катюша нещадно врагов,
И души из них вынимая.
Из выживших залп оставлял дураков,
В психушку иных отправляя.
Как тридцать четвёрки горели в огне,
Где Тигры атакой встречали.
И с асами бились они наравне,
Хоть было и трудно вначале.
Как жизнь для многих спасал «пэпэша».
Как били из сорокапятки,
Покуда тот Тигр развернёт не спеша,
Играя с танкистами в прятки.
А кто партизанил, укрывшись в лесах.
В подполье с врагом оставался.
О взорванной станции, эшелонах, мостах,
Чтоб подвиг героев в наших фильмах снимался.
О том, как не сдали врагу Ленинград,
Стеной в Сталинграде стояли.
Как Жуков Победы принимает парад,
Знамёна поверженных на площадь бросали.
Пусть помнят потомки торжественный миг.
Над рейхстагом наш флаг укрепляют.
О величии подвига узнавайте из книг,
Нашу память продлить помогают.
Ряды поредели ветеранов в строю.
Мы Бессмертным полком пройдём в День Победы.
Кто себя не жалел в том смертельном бою,
И за это спасибо вам, Деды!
«Сказка про шпалоукладчицу»
Она работала шпалоукладчицей со школы.
На полустанке повзрослела и жила.
От боли в пояснице делала уколы
Да принца всё надеялась, ждала.
Больная мама уж с постели не вставала
Который год пошёл, как ноги не идут.
Дочь потому об институте не мечтала,
Что маму не хотела отдавать в приют.
Родной отец давно покойник на погосте.
Вагончик тронулся и папу придавил.
Свекровь не приняла невесту, не приезжала в гости.
Потом весь мир вдову и доченьку забыл.
Пока здоровая была, жила лишь дочкой.
Водила в школу километрами в ближайшее село.
Порой в дороге приставал бугай с заточкой.
Да перегаром от него ещё несло.
А с виду хрупкая, но львицей отбивалась.
Она в детдоме своё детство провела.
А ещё больше за дочь она боялась,
Чтоб эта тварь к ней прикоснуться не могла.
Да из соседей дед и бабка – ветераны.
До пенсии он на дороге прослужил.
Их пёс Барбос на полустанке из охраны.
Да скорый поезд ежечасно проходил.
Но тут слегла вдова, в райцентр отвозили.
Лежала месяц, может, встанет и пойдёт.
Врачи причину не нашли, а потому не объяснили.
Потом главврач её до дома самолично отвезёт.
А дочка – школьница, но рано повзрослела.
Пришлось и в школе, и по дому успевать.
Ведь её мама любимая болела.
Всё научилась делать, ухаживать, стирать.
Закончив школу, все пятёрки в аттестате,
Сама решила никуда не поступать.
Её все мысли были только о зарплате,
Чтоб на ноги ей мамочку поднять.
Начальник станции, он знавал её ребёнком.
При нём отец ещё, покойничек, служил.
Как приносил отец на станцию завёрнутой в пелёнках
Да видел, как тот доченьку любил.
Шпалоукладчицы вакансия на станции имелась.
И ничего не в силах больше предложить.
В душе ломать ребёнку жизнь не хотелось,
Но он не смог ничем ей больше услужить.
Так и пошла она обслуживать дорогу
Да спину юную на шпалах надрывать.
Мечтала, принц чуть позже явится к порогу.
И маме продолжала помогать.
Зимой в фуфайке, валенках, платке.
Весной и летом обувается в резину.
Забить костыль, она уже на молотке.
То грузит шпалы на дежурную дрезину.
С работы к маме поскорее поспешит.
И допоздна по дому Золушкой хлопочет.
Развеет скуку, чем-то маму рассмешит.
Да на ноги поднять мамулю хочет.
Буран завёлся снегом вновь под Новый год.
С дороги счистить весь резервов не хватает.
На полустанке скорый встал, не может двигаться вперёд.
Зимой капризной на дороге всё бывает.
Она с лопатой всей бригадой на путях.
Там, где прошли, по-новой снегом заметает.
Из поезда у пассажиров на глазах
Десяток женщин рельсы зачищает.
Пошли на станцию, чтоб отогреться, отдохнуть,
И проходили мимо зала ожидания.
Кто ехал в поезде, туда не всех смогли впихнуть,
Чтоб обеспечить всем горячее питание.
Вот на ходу снимает пуховой платок,
Снежинки тают, обнажая длинные ресницы.
В прогретом здании ей воздуха тёплого глоток.
Её увидел парень, он из-за границы.
Случайный взгляд поймал и был он покорён
Её бездонными, как океан, глазами.
Через минуту парень был уже влюблён.
Такое происходит между нами.
Она за дверь, он поспешил скорей за ней.
Он на своём ей говорит, она смеётся.
Насторожил уже всех в комнате людей.
Чего бормочет то, да кто там разберётся.
Разволновался, лезет руки целовать.
Прилюдно вводит только девушку в смущение.
Никто не может языка его понять.
Бывают же такие вот мгновения.
Тут переводчик между делом подскочил
Из делегации, что ехала в вагоне,
Потом слова парнишки ей переводил.
Уже прощались на заснеженном перроне.
Отъехал поезд по расчищенным путям.
Она домой пошла, устала после смены.
В душе не сомневаясь ни на грамм,
Что в её жизни скоро грянут перемены.
Через неделю едет поезд проходной.
На полустанке машинист остановился.
Сегодня у неё законный выходной.
Тут парень с переводчиком на тот перрон сгрузился.
Идёт на станцию, чтоб девушку найти.
Ему на дом её любезно указали.
Буквально метров триста им до двери пройти.
И в дверь уже к ней гости постучали.
Проходят в дом, в тепло, где жарко топит печь.
Уютно, чисто, хоть интерьер и небогатый.
Наш переводчик начинает свою речь:
– Коль вы согласны, из-за границы будут сваты.
Лицом зарделась и согласие дала,
С одним условием, что мать одну не бросит.
Тут переводчик парню слова перевела.
И он благословения у её мамы просит.
Узнал причину, отчего же мама не встаёт,
Пообещав помочь, во что бы то ни стало.
За ней приедут, пусть немного подождёт.
Хороших клиник медицинских есть немало.
Он объяснил, он представитель королевского двора.
Наследным принцем он является с рождения.
Что главный символ страны его – высокая гора
И совершат втроём на гору восхождение.
А вскоре за невестой прибыли сваты,
Наследный принц, а с ним король и королева.
Как у Газпрома сбываются мечты,
Теперь сноха от короля стояла слева.
Прощальный взгляд на дом, где детство провела.
Больную маму на спецтехнике забрали.
Слезливой сцена прощания с соседями была,
Где молодёжь те старики благословляли.
Пришёл прощаться станционный коллектив.
– Не обижай, – слова начальника для жениха переводили.
На всю округу торжественно гудел локомотив.
Потом сваты благополучно укатили.
Писала пресса, взбудоражился весь мир,
Когда в прямом эфире свадьбу освещали.
Жених желанный, для миллионов был кумир.
А потому невесту Золушкой прозвали.
Хрустальной туфелькой он церемонию закрыл,
Когда в поклоне опустился на колено.
Такой момент был символичен, очень мил,
Когда в принцессы вырываешься из плена.
Но кульминацией невеста послужила.
Слезами счастья наполненная драма.
К их алтарю в красивом платье выходила
Любимая невесты нашей мама!
«Месси и Роналдо»
. Расставил точки все над i четвертьфинал.
Тому Бавария причиной послужила.
Немецкая машина по пути в полуфинал
Команду Месси разгромила, раздавила.
Позорный счёт финальный светит на табло.
Напротив цифры восемь двойка неуместна.
Сегодня явно каталонцам не везло.
С таким вот счётом умудрились проиграть совместно.
О кардинальных переменах что-то бормотал Кике,
Когда все камеры вокруг него собрали.
О переменах после матча так же говорил Пике.
Как Виктор Цой про это пел, мы подпевали.
Через Лион Ювентус тоже не прошёл.
Хоть и Роналдо два гола забил, старался.
С понурой головой он с поля шёл.
И Сарри в тренерах уже не задержался.
Такая грустная история у нас.
Полуфинал без этих звёзд у нас впервые.
А может, время наступило им уйти сейчас.
Пусть на Олимп футбольный лезут молодые.
В своей команде Бэкхем видит их двоих.
Сыграть в тандеме им обоим предлагает.
И о доходах будущих печётся он своих.
В маркетинге он что-то понимает.
И не победа в МЛС ему нужна.
Хотя с таким тандемом он бы к ней стремился.
Всего лишь прибыль для него сейчас важна.
Ну, уж простите, кто на что учился.
Как говорил Жеглов нам: «И уговорил…»
Заставил Бэкхем посмотреть на всё реально.
Контракт свой Месси с Барсой дальше не продлил.
Роналдо с Юве распрощался, тоже не случайно.
Весь мир гудит, перегружая телетайп.
О сделке века только все и говорили.
Через соцсети, Телеграмм и скайп
Два лагеря поклонников дружбу находили.
Теперь Роналдо с Месси будут заодно.
Им два-три года до окончания карьеры.
Все согласились, их решение верно.
И к чемпионству в МЛС предпримут меры.
По ходу Бэкхем смог внимание привлечь
Всех европейцев на футбол американский,
Где шла феерия голов двух звёзд по ходу встреч
Здесь не Европа и футбол здесь не такой спартанский.
По пятьдесят голов забили на двоих
Роналдо с Месси, и команда в чемпионах.
Поклонники двух звёзд уж не делились на чужих.
Срывал свой голос комментатор в микрофонах.
Пусть сказка ложь, да в ней намёк, как говорят.
Но если Месси и Роналдо эту сказку прочитают,
Они в тандеме завоюют всё подряд,
Когда на поле выйдут в связке и сыграют!
«Ангел и Домовой»
Воды с тех пор немало утекло.
В то время как-то всё само сложилось.
Одно событие тогда произошло.
И после этого до наших дней катилось.
Настало время, Человеку припекло
В домишко свой с пещеры перебраться.
И тут Остапа разом понесло.
Ему дворец давай, стал хижины стесняться.
