Читать книгу Тринадцатое чувство - Женя Виненко - Страница 1

Глава 1

Воспоминания, если уж хочешь ими пользоваться, надо держать под неусыпным контролем, как яд, иначе она могут и убить…

Эрих Мария Ремарк

Черный кроссовер агентов «Вертикали» мчался на огромной скорости, не соблюдая правил и агрессивно «играя в шашечки». Повезло, что час был поздний и по шоссе двигалось мало машин. Позади, на достаточно отдаленном расстоянии, слышался гул сирен. Агенты 9 ОНИГ прилично оторвались, но раз их местоположение раскрыто, опасность поджидала где и от кого угодно. Дубравина и представить боялась, кто их преследует на сей раз: свои, военные, спецслужбы, теневые группировки или те, о ком они узнали недавно, но кто представлял наивысшую угрозу.

Лина вжалась в сидение. Она не боялась скорости или смерти, но вот лицо напарника заставляло испытывать неприятное чувство страха. Никогда еще агент не видела Ступова столь разъяренным: черные волосы с крупными кудряшками беспорядочно всклочены, темно-карие глаза полны гнева, а большие выразительные губы скривились в злобной усмешке так сильно, что почти прогоревшая сигарета едва держалась в уголке рта.

‒ Алекс, мы оторвались, ‒ Лина приложила все усилия, чтобы голос не дрожал, звучал плавно и убедительно. ‒ Сбавь скорость и сверни на проселочную дорогу, ‒ переждем и обсудим, что делать дальше.

Но напарник просьбу проигнорировал. Он продолжал гнать, без конца поднимая глаза к звездному небу, и зациклено повторяя:

‒ Они рядом, разве ты не ощущаешь их присутствия?

Дубравина, как ни старалась, ничего не чувствовала, но Ступову доверяла безоговорочно. Она поджала губы, старательно вглядываясь в черноту. Предметы за окном проплывали все быстрее. Звук сирен остался далеко позади, но автомобиль по-прежнему набирал скорость. В какой-то момент Лина потеряла связь с реальностью. Звезды на небе неожиданно стали ближе. Она не верила глазам: колеса продолжали бешено вращаться, но уже в пустоте. Что-то невероятно мощное бесшумно подняло их кроссовер на несколько метров вверх.

Агент вопросительно посмотрела на Алекса. Он перестал давить на педали и отпустил руль. Сидел и завороженно смотрел в лобовое стекло, как если бы встретил то важное, что ждал всю свою жизнь. Дубравина последовала его примеру и даже отстегнулась, чтобы удобнее выгнуться. Ничего. Как вдруг яркая вспышка ослепила глаза. Звук, похожий на тонкий свист, заполнил собой пространство. Хотелось заткнуть уши руками, но последние не поддавались. Девушка ощущала, как тонкая струйка крови спускается на шею. Тело ей не подчинялось. Лина перестала понимать, стоит она, сидит или лежит. В следующее мгновение машина резко полетела вниз. Удар. Дубравину окутала тьма, подарившая умиротворение.

***

‒ Власта, вы меня слышите?

Незнакомый голос звал агента по имени и громко щелкал пальцами. Девушка распахнула глаза. Сфокусировать зрение в одной точке оказалось непростой задачей: предметы расплывались, голова трещала, а к горлу подступила тошнота.

Перед Линой стоял пожилой мужчина с густыми усами в медицинском халате и шапочке. В состав команды врачей «Вертикали» он точно не входил. Агент решила, что находится в опасности. Она попыталась нащупать пистолет, но кобуры на месте не оказалось. Ноги, руки отяжелели и едва слушались. Тем не менее Дубравина продолжила сопротивляться: дрожащими пальцами искала на прикроватном столике предмет для обороны.

‒ Угомонитесь, ‒ в мягком и одновременно требовательном тоне попросил незнакомец. Он крепко сжал плечи девушки и оттолкнул обратно на подушки. ‒ Здесь никто не причинит вам вреда. Я ‒ ваш лечащий врач…

Имя доктора утонуло в сигнальных звуках медицинских приборов. Вокруг засуетился подоспевший персонал.

‒ Не торопитесь подниматься, ‒ посоветовал тот же голос, на сей раз, подбрасывая встревоженному мозгу подопечной подробностей: ‒ Вас доставили в военный госпиталь, в Подмосковье. Мы провели ряд операций. Вы находились в коме девять дней.

‒ Какой, к черту, госпиталь?! ‒ сумбурно пронеслось в голове Дубравиной.

Последнее, что она помнила, никак не ассоциировалось с опасностью: воскресенье, квартира младшего брата, крепкий стаут1, тарелка с закусками, и они с Власом режутся на плойке2 в Borderlands3.

Но все, что Лина смогла озвучить ‒ нечленораздельные звуки в купе с агрессивно выпученными глазами. Доктор нахмурился.

‒ Вы помните, что с вами произошло? ‒ догадался он. ‒ Моргните один раз, если ‒ «да», два ‒ если «нет».

Агент моргнула дважды. У мужчины на лбу от интенсивной мозговой деятельности появились глубокие морщины. Он больше не обращал внимания на пациентку, полностью переключившись на персонал. Дубравина насторожилась. Она желала немедленно услышать, почему очутилась в больнице. Но интуиция подсказывала: сегодня правду о случившемся ей не расскажут. Нервно заелозив на кровати, Лина прохрипела: «почему?». Приборы истерически заверещали. Доктор наконец обратил взор на пациентку, но, только чтобы приказать медсестре ввести ей успокоительный препарат. И снова тьма…

***

Быт Мирного давно превратился в день сурка. В 6.15 ‒ подъем. В 6.30 ‒ забег, минимум на десять километров. В 7.45 ‒ холодный душ, легкий завтрак, чашка крепкого кофе с растительным молоком, изучение новостных лент. Далее по графику ‒ подобрать стильный наряд, чаще всего состоящий из темных брюк, светлой рубашки, галстука и сшитого на заказ пиджака; уложить безупречную прическу. В 8.15 ‒ на работу. С 9.00 ‒ лекции у старшекурсников. Затем ‒ обед и посещение лаборатории в исследовательском центре при академии. Вечером ‒ ужин с коллегами или свидание на одну ночь. И снова подъем.

Хорошая работа, квартира в престижном районе, дорогая машина, солидный капитал и никаких обязательств. Что еще нужно свободному молодому мужчине? Однако все это ‒ фальшивка, оболочка, выстроенная и скормленная обывателям, что окружали Северина Владленовича. В действительности Мирный считал свою жизнь сложной и мрачной. Его ежедневно снедало чувство вины и безысходности. Всего одна глупая ошибка сломала Севе судьбу и превратила в то, кем он стал ‒ холодного, расчетливого ублюдка, привыкшего использовать людей ради личной выгоды. Мирный давно растерял все цели в жизни, кроме одной ‒ любыми способами избавиться от мук совести.

Припарковавшись на стоянке для преподавателей, Северин Владленович настолько глубоко погрузился в мысли, что пропустил начало лекции. Услышав сигнал к началу занятий, он встрепенулся, выбрался из Мерседеса представительского класса и поспешил к студентам. Краем глаза Сева уловил три черные, тонированные по кругу, машины с уникальными номерами. Ему это чертовски напомнило прошлую жизнь: подобные кортежи всегда сопровождали особо важных лиц. Подозрительно. С другой стороны, в академии готовили будущих агентов спецслужб, а приехавшие не прятались, следовательно, визит наносил официальный статус. И все равно в центре живота мучительно свело ‒ верный признак ждать подвоха.

Опыт Мирного не подвел. Не успел он дойти до парадного входа, из машины выбралась знакомая фигура, одетая по форме. Одна, без сопровождения. Но Сева-то знал: те, кто остался внутри, пристально следили за каждым его шагом.

‒ Видно дело серьезное, раз прислали Копранского, ‒ ворчливо пробормотал преподаватель, делая вид, что не замечает старого знакомого.

Демид Елизарович был человеком высокого чина, хитрый, пронырливый, опасный и всецело преданный любимому делу. Пока Мирный трудился в отделе секретных разработок, частенько сталкивался с ним и всегда при неприятных обстоятельствах.

Вот уже шесть лет Северин Владленович жил спокойной размеренной жизнью, и все шесть ждал, когда кто-то вроде Копранского вновь объявится в его жизни. Уйти от прошлого навсегда, исчезнуть, спрятаться ‒ не получится, тем более со способностями Мирного. Он знал, что рано или поздно этот день настанет.

Старый знакомый почти не изменился. Тот же статный, высокий здоровяк с большим, неоднократно сломанным носом, маленькими сверлящими глазками и неизменно растрепанными волосами. Разве что с годами мужчина полностью поседел. А ему всего-то сорок пять. С такой профессией немудрено состариться раньше.

‒ Севушка, родной, какая встреча! ‒ елейным голосом позвал Демид Елизарович, приветственно расправляя руки.

Сева понял: торопиться больше некуда, ‒ и пошел навстречу Копранскому.

‒ Рад видеть, ‒ пожав ладонь, Мирный приветливо натянул губы. Встреча напрягала, но виду он не показал. Прятать эмоции, блефовать и изворачиваться Северин Владленович умел отлично, никто бы не подкопался. ‒ Какими судьбами? Надумали завербовать одаренного студента?

‒ Эх, давно мы не общались! ‒ лукава щурясь на собеседника, задорно воскликнул здоровяк, будто и правда случайно столкнулся со старым другом. ‒ С тех пор, как ты бросил свой отдел, предатель! ‒ коротко хохотнул он, хитро подмигивая. Копранский редко стеснялся в выражениях и частенько подкалывал всех вокруг. И не подумаешь, что служит в органах.

‒ Обстоятельства заставили, ‒ продолжая улыбаться, отговорился Мирный. Вспоминать прошлое не хотелось. Тем более с тем, кто принимал в нем непосредственное участие. ‒ На повышение пошли? ‒ быстро сменил он тему, замечая новую звезду на погонах мужчины. ‒ Поздравляю.

Сева понимал: основной разговор будет происходить не здесь и спрашивать, хочет он его вести или нет, никто не станет. Оставалось только догадываться, по какому вопросу нагрянул незваный гость.

‒ Запоздал на пару лет с овациями, ‒ Демид Елизарович игру в «светскую беседу» принял, но подсказывать причину визита не собирался. ‒ Надо чаще навещать старых друзей.

‒ «Друзей», ‒ презрительно повторил про себя Мирный.

Копранского он считал хорошим примером для подражания, но далеко не другом. Единственная, с кем Сева продолжал поддерживать связь ‒ Ия Шеврун, сотрудница его бывшего отдела. И то, потому что общение было взаимовыгодным.

Мужчины перекинулись парой стандартных фраз, после чего Северин Владленович решил больше не медлить:

‒ Раз приехали лично, значит встреча с важной шишкой. Не будем заставлять ждать. Но, ‒ сделал он предупредительную паузу, ‒ если от меня хотят помощи в вопросах, связанных с прошлой должностью, поездка не имеет смысла.

‒ Ты сделал выбор, и мы его уважаем, ‒ здоровяк одобрительно похлопал Севу по спине. ‒ Возможно твой опыт и пригодиться, но полагаю, косвенно, ‒ пространно заверил он.

‒ Так вы понятия не имеете, о чем пойдет речь.

‒ Меня послали сопроводить. Решили, так обойдется без лишнего шума. Да и ты не надумаешь себе дурного.

‒ После ваших слов, Демид Елизарович, подозрений во мне родилось куда больше.

‒ Поэтому Сева, послушай совет опытного товарища. Человек, к которому мы отправимся, шутить не любит. Если он тебя выбрал, иного пути нет. Чтобы не предложил, ‒ соглашайся.

Копранский открыл перед Мирным заднюю дверь машины, ставя очевидную точку в беседе.

***

Северина Владленовича увезли в неизвестном направлении. Большую часть пути он провел с повязкой на глазах под пустую болтовню старого знакомого. По прибытию Мирный заключил, что база располагалась неподалеку от одного из аэропортов Москвы: в небе постоянно слышался гул самолетов. В остальном все выглядело стандартно: охраняемая зона с глухим забором, пару низкоэтажных строений, складское помещение, для отвода глаз умудрились впихнуть метеорологический радиолокатор и несколько психометрических будок4 и на каждом шагу люди с автоматами. С виду ‒ метеостанция, но только наивный дурак поверил бы, что здесь изучают погоду. Сева слышал о подобных местах, но собственными глазами видел впервые, ‒ никогда не имел нужного доступа.

Демид Елизарович, как и обещал, лично повел подопечного по удивительно длинным коридорам, особенно если учесть, что снаружи здание выглядело гораздо компактнее. С каждым шагом мужчина становился мрачнее, а губы сжимал плотнее. Когда они уперлись в тупик, перед лифтом с кодовым сканером и солидной охраной, он пристально посмотрел на Мирного.

‒ Внизу тебя встретят, ‒ предупредил Копранский, пропуская бывшего коллегу в кабину. ‒ Северин Владленович, ‒ без напутственного слова добрый в душе здоровяк отпустить не смог, ‒ чтобы он не предложил взамен услуги, думай на два шага вперед.

Двери захлопнулись. По скромным подсчетам Мирного лифт остановился примерно на минус пятом этаже. Севу ждали двое вооруженных солдат в масках. Тут вообще, большинство носивших форму, скрывали лица. Снова коридоры, многочисленные повороты, но на сей раз обстановка выглядела интригующе. Все чаще встречались люди, облаченные в ОЗК5, лабораторные халаты или защитные комбинезоны класса «А»6. Это была не просто база, а секретная лаборатория по разработке всего, о чем мечтают конспирологи.

В кабинет Мирный зашел один. Внутри оказалось не так много пространства и мебели. Все скромно: рабочее место со стационарным компьютером, напротив ‒ стул, крохотный диван возле стены и шкаф с разнообразным хламом ‒ в основном потрепанными папками и рандомно валяющимися документами.

За столом сидел крупный мужчина лет шестидесяти, с выпуклыми глазами болотного цвета, косматыми седыми бровями, все еще богатой шевелюрой, тонкими потрескавшимися губами, четко очерченными скулами и чисто выбритым квадратным подбородком. Он единственный на объекте носил гражданскую одежду: теплую серую водолазку и джинсы.

В полной тишине Сева опустился на предложенный стул и включил «режим ожидания».

Мужчины долго и внимательно изучали друг друга. Только Мирный ‒ откровенно в лоб, а человек напротив ‒ периодически поглядывая исподлобья. Незнакомец, делая короткие паузы, пролистал дело в своих руках. Сева точно знал: в досье раскрывались его самые сокровенные тайны.

Наконец инкогнито прервал молчание и монотонно зачитал вслух краткую характеристику:

‒ Мирный Северин Владленович. Тридцать два года. Окончил школу с отличием в пятнадцать, Санкт-Петербургский «Институт ФСБ России» экстерном за три года. После, по личному приглашению руководствующего состава, перебрался в Москву, где работал в одной известной научно-технической государственной организации: три года рядовым сотрудником отдела секретных разработок, последние пять ‒ его начальником. Уволился по собственному желанию. По официально версии ‒ не сошелся взглядами с новым руководством. По факту ‒ взял расчет после того, как наткнулся на любопытные данные, разглашение которых привело бы к увольнению многих высокопоставленных лиц и раскрытию «секретных материалов». Но, будучи сообразительным малым, согласился обменять добытую информацию на деньги. Последние шесть лет преподает кибербезопасность в «Академии ФСБ России» в Москве. Весьма одаренный парень, ‒ добавил от себя незнакомец и отложил папку в сторону, ‒ с редкими незаменимыми качествами, которые мне так дороги.

Мужчина пристально уставился на посетителя. Сева стоически выдержал взгляд, но слегка переборщил, не сдержав короткую надменную ухмылку. По лицу собеседника он понял: его заслуги оценили высоко, но не те, что действительно стоило.

‒ Зови меня Председатель, ‒ коротко представился незнакомец.

‒ Да хоть «король», пока обстоятельства не угрожают моей жизни, ‒ иронично фыркнул Мирный. Он терпеть не мог расчетливый, хитрых, фальшивых людей, потому и себя причислял к таковым и знал ‒ добра от них не жди.

‒ Прямолинейный. Мне нравится. Еще больше впечатляют внешние данные: привлекательный, харизматичный, отлично сложен собой. Надеюсь, Копранский не обманул и остальные характеристики тоже соответствуют заявленным: физическая подготовка, навыки ведения ближнего боя, владение оружием, умение вести переговоры. Придется сдать нормативы, ‒ заявил Председатель, продолжая изучать гостя, ‒ психологические тесты, обследования.

‒ Кто сказал, что я готов сотрудничать с вами?

‒ Со мной? ‒ мужчина противно рассмеялся. ‒ Нет-нет, никакого отношению к проекту, куда вас определят, я не имею.

‒ Тогда почему я здесь? ‒ ни на секунду, не веря в заверения Председателя, полюбопытствовал Мирный.

‒ Ты должен внять совету старшего покровителя, ‒ повел мистер икс торжественные агитационные речи, коими обычно почивают наивных новичков. ‒ Видишь ли, Северин Владленович, стране нужны молодые специалисты: с пытливыми умами, нестандартным мышлением, амбициозные, изобретательные, способные выкрутиться из любой ситуации. Я предоставлю тебе уникальную возможность ‒ присоединиться к команде элитных специалистов, имеющих доступ к тайным знаниям.

Мирный тихо хихикнул. Седовласый здоровяк здорово перегнул. Особенно имея на руках его дело.

‒ Сомневаюсь, что страна нуждается в меркантильном мерзавце, ‒ с вызовом предположил Сева, давая понять, что надавить на него будет непросто. ‒ На сегодняшний день в моем мире фигурирует один идеал ‒ деньги. Так что оставьте сладкие речи для молодых и неопытных. А мне ответьте прямо: зачем притащили сюда?

‒ Об этом я и говорю! ‒ восторженно воскликнул Председатель. ‒ Любой другой побоялся бы говорить со мной на равных. Но не ты. Пропадать такому таланту в пыльной аудитории ‒ грех. По понятным нам причинам, в свой отдел ты не вернешься. Я направлю тебя в специальный проект, о реальной деятельности которого почти никому не известно. Его агенты занимаются тем, что другим не под силу и представить. И конечно мне есть что предложить взамен. Нечто гораздо, гораздо, ‒ мужчина навязчиво повторил слово несколько раз, ‒ полезнее денег.

Старикан перестал вынимать из собеседника душу и сменил пронизывающий взгляд на дружелюбный. Мирный почувствовал облегчение. Какой бы подготовкой он не обладал, выдержать напор профессионала всегда непросто.

‒ Мне нужно время, чтобы решить, хочу ли я с вами связываться, ‒ после минутного раздумья заключил Сева.

Он не пытался набить себе цену, а правда, сомневался. Складывалась занятная картина: ему предлагали не только опасную, сверхсекретную работу, но еще и двойную игру.

‒ Ты не понял, Северин Владленович. Я не предлагаю выбор, ‒ в голосе Председателя вновь появились металлические нотки. ‒ Я мог бы пригрозить, что в случае отказа превращу твою жалкую жизнь в ад, но она, итак, похожа на пытку. Угрозы на сговорчивость никак не повлияют. Да и деньги давно не имею для тебя ценности. Вместо банальностей я расскажу, чем мы на самом деле станем полезны друг другу. Ведь для урегулирования вопроса дипломатическим путем, у меня есть маленькое чудо, что послужит отличным стимулом для нашего плодотворного сотрудничества.

***

Мирный справился с нормативами и тестами в рекордно короткие сроки, подписал кучу бумаг, получил разрешение пользоваться личным оружием вместо табельного, пересел на служебный Рендж Ровер и обзавелся специальным удостоверением, открывающим колоссальные возможности. Никогда еще Сева не слышал, чтобы к секретной работе допускали так быстро.

Первый рабочий день обещал стать морально жарким. Насколько Мирный мог судить, подгоняли его вовсе не из-за связей с Председателем, а из-за агента, которого Севе определили в напарники. Сегодня он возвращался к обязанностям после затянувшегося выздоровления.

Пока охранник дотошно проверял документы, Северин Владленович прочел вывеску на воротах: «Научный Метрологический центр г. Мытищи», ‒ и краткую описательную информацию режимного объекта. Он не удивился бы, узнав, что специалисты данного профиля и впрямь обитают в одном из ближайших к пропускному пункту зданий. Мирному же добираться до нужного корпуса пришлось через всю обширную территорию. Шестиэтажное строение располагалось в самом дальнем, неприметном углу, и выглядело совершенно обычно: серое, невзрачное, но в идеальном состоянии. Выделялись разве что антенны, плотничном напичканные на крыше, усиленная система безопасности, многочисленные наружные камеры, но полное отсутствие слежки внутри, а также бронированные окна и двери.

Несмотря на то, что Сева прибыл в отдел на полчаса раньше, его с порога пригласили в кабинет начальника ‒ огромную, добротно обставленную, комнату с дорогими, низко свисающими люстрами, солидным т-образным столом из слэба7, выдвижным экраном проектора на одной стене и деревянной многоуровневой картой России ‒ на другой.

За центральной частью стола, гордо приосанившись, сидела женщина со строгим взглядом из-под квадратных очков. Однако чаще она смотрела поверх оправы. Для своих пятидесяти с хвостиком выглядела дама шикарно ‒ высокая, подтянутая, стройная брюнетка с ярким, но в пределах разумного, макияжем. Одета крайне официально ‒ свободного кроя костюм, сильно смахивающий на мужской, а на ногах ‒ лоферы. Короткие тонкие волосы директриса обильно смазала гелем и зализала назад, как если бы только что вышла из душа.

Начальница крепко пожала руку новому сотруднику и жестом пригласила сесть.

‒ Липкая Диния Булатовна, ‒ представилась она первым делом, а вторым тут же перешла к рабочим моментам: ‒ Имеете представление, чем занимается проект «Вертикаль»?

‒ Сжатое, ‒ честно признался Мирный. Председатель толком не объяснил, а поиск информации по частным источникам ничего не дал. ‒ Бюро проводит комплекс исследований в области аномальных явлений в земной природе и космосе. Агенты моего статуса расследуют случаи, не поддающиеся, на первый взгляд, разумному объяснению.

‒ Именно, ‒ удовлетворенно щелкнув пальцами, подхватила Липкая и тут же закурила. Судя по количеству окурков в пепельнице и устойчивому запаху табака, далеко не первую сигарету. ‒ Крайне важно, Северин Владленович, чтобы вы понимали: мы не футурологи и не конспирологи, а эксперты, что подчиняются законам логики. Мы раскрываем настоящую правду, а не придумываем небылицы.

‒ Я человек науки. Скорее поверю в нашествие терминаторов или существование матрицы8, чем в зеленых человечков и супергероев.

‒ Дела, что ведут агенты вашего уровня, феномены, с которыми сталкиваются, документы, что изучают ‒ все это способно сбить с толку самого яростного скептика.

‒ Звучит как предупреждение.

‒ Так и есть. Не стану скрывать, некоторые из сотрудников получают сильнейшие психологические травмы. «Вертикаль» вынуждена отправлять их на заслуженный покой и, к глубочайшему сожалению, не на морские курорты.

‒ Я понял, тех, кто распускает язык, быстро списывают, ‒ намеки Сева давно научился распознавать. Директриса о его прошлом знала и наверняка не доверяла. ‒ Меня предупредили о рисках. Я к ним готов.

‒ Вы умный малый, но я читала ваше досье…

Закончить мысль Динии Булатовной не позволили. Дверь в кабинет с грохотом распахнулась.

***

На пороге стояло маленькое, хрупкое создание, но настолько злое, что от негодования раздувались ноздри. Судя по красным, воспаленным глазам, бедолагу мучили бессонные ночи. А невероятно светлая кожа намекала на то, что хозяйка в последнее время редко выходит на солнце.

Мирный быстро заключил, что перед ним тот самый напарник, ради которого он здесь оказался. Если отбросить очевидный фактор враждебности, в остальном, пылающая гневом малявка, смотрелась довольно миленько, хоть и не в его вкусе: невысокого роста, директрисе едва доходила до плеча, стройная, без особо выдающихся женственных достопримечательностей, крупные серые глаза, немного острые скулы, вздернутый маленький носик и губы чуть крупнее средних. Небрежно подобранная одежда, состоящая из хипстерских шаровар цвета хаки, футболки с принтом из научно-фантастического анимационного сериала и легкой джинсовой куртки ‒ прозрачно намекали о безразличии к чужому мнению. Девчонка единственная осмелилась прийти на работу, абсолютно наплевав на дресс-код. Дополняли образ длинные волосы, выкрашенные в цвет морской волны, и естественная красота без грамма косметики.

Дубравина, игнорируя напуганного секретаря и кучу посетителей в приемной, влетела в кабинет, не потрудившись прикрыть за собой дверь. Она пробежала мимо стула Севы, не удостоив вниманием, и, опершись ладонями на стол начальницы, истерично заорала:

‒ И как это называется, Диния Булатовна? Меня три месяца насильно держали в госпитале, заставили по приказу комиссии прорабатывать с мозгоправами «психологическую травму», чтобы что? Вернуться в агентство и в первый день узнать, что мне подсунули нового напарника?! Я требую разрешить вести дела самостоятельно!

‒ Лина, не прикидывайся дурочкой. Согласно уставу, агенты «Вертикали» взаимодействуют исключительно в паре, ‒ терпеливо напомнила Липкая. Ее лицо окрасилось багрянцем, но голос оставался размеренным. ‒ Если один погибает, второй не может приступить к обязанностям, пока не будет назначена замена.

‒ Алекс не мертв, ‒ свирепо прохрипела Дубравина, бесстрашно размахивая указательным пальцем перед носом директрисы.

‒ Идентификация обгоревших останков утверждает обратное. Ступов погиб.

‒ Лично я труп не видела!

‒ Зато тщательно изучила заключение специалистов.

‒ Где не приложено ни одной фотографии. Странная вырисовывается ситуация. Секретные агенты попадают в страшную аварию, но никто не спешит выяснять, в чем дело. Ни снимков с места происшествия, ни поиска свидетелей, никаких дополнительных экспертиз.

‒ Автокатастрофа произошла по вине водителя. Здесь не в чем разбираться.

‒ Ублюдки, вы еще и Алекса обвинили в случившемся. По-вашему, он сгорел заживо, а мне, сидящей рядом, чудесным образом повезло?

‒ Ты всегда пренебрегаешь мерами безопасности. Не пристегнулась и в день несчастного случая: вылетела в лобовое стекло. Как ни странно, безалаберность спасла тебя от огня, но не от многочисленных травм. Врачи собирали твои кости по кусочкам. Благодарила бы, что шрамов не осталось, вместо того, чтобы разыгрывать драму.

‒ Не заговаривайте мне зубы. Ступов пекся о моей безопасности больше, чем о собственной. Стоило сесть в машину, он тут же проверял ремни. Я должна была сгореть заживо вместе с ним, но стою перед вами. Твою мать, Дина, ‒ пренебрегая всеми правилами субординации, гаркнула Дубравина, ‒ ты всегда оставалась на стороне агентов. Кого ты так боишься, что скрываешь правду?

‒ Лина, твой напарник погиб. Это и есть ‒ правда.

‒ Нет! И чтобы вы не пытались утаить, ‒ я раскопаю.

‒ По-твоему первоклассные специалисты ошиблись и Ступов жив? Считаешь, они недостаточно компетентны?

‒ Судмедэксперты тоже люди: выполняют приказы и заботятся о близких. В заключении можно написать что угодно, если на тебя надавят. Может Алекс и погиб, но точно не из-за случайности.

‒ Следи за словами.

‒ Или что? ‒ заупрямилась Лина. ‒ Запрете меня в психушке? Я тоже не справлюсь с управлением? Или придумаете нечто экстравагантное, вроде упавшего лифта в многоэтажке?

‒ Достаточно! ‒ самообладание покинуло директрису. Она вскочила из-за стола и с грохотом обрушила на него тяжелый для дамы кулак.

Женщины несколько секунд сверлили друг друга глазами. Ни одна не желала признавать поражение.

‒ Если со смертью Ступова все так прозрачно, ‒ Дубравина вернулась к официальной манере общения, но гнев подавить не смогла. Так что слова звучали все еще хлестко и жестко: ‒ Позвольте взглянуть на настоящее заключение, фотографии с места аварии или снимки его тела. Предоставьте хоть одно реальное доказательство, и я успокоюсь.

‒ Твой напарник мертв, ‒ заключила Липкая, осторожно укладывая свою ладонь на пальцы подчиненной ‒ мягкий, ненавязчивый жест сострадания, ‒ чем скорее ты это признаешь, тем быстрее вернешься к нормальной жизни.

‒ По-твоему, оставаться в неведение ‒ «нормальная жизнь»?

Девушка низко опустила голову и затихла. Волосы закрыли ее лицо, но Мирный заметил, как бумаги на столе стали медленно намокать. Агент беззвучно плакала.

‒ Лина, ‒ мягко позвала директриса. Она больше не скупилась на жесты и слова поддержки: по-матерински уложила руку на плечо подопечной и мягко произнесла: ‒ Несмотря на возражение врачей, я позволила тебе вернуться к работе, но уже сомневаюсь, готова ли ты…

‒ Я превосходно себя чувствую, ‒ перебила Дубравина, грубо скидывая ладонь Динии Булатовны.

‒ Дело не в физическом здоровье…

‒ Плевать! ‒ в порыве неконтролируемой агрессии агент смахнула со стола начальницы подставку с канцелярскими принадлежностями. ‒ Алекс не мог умереть так. Я узнаю правду, и никто меня не остановит.

Лина, грубо пнув ногой разлетевшиеся карандаши и ручки, вылетела из комнаты так же быстро, как вошла. Напуганная секретарша попыталась извиниться и убрать с пола хаос. Но расстроенная директриса попросила оставить, как есть, и закрыть за собой дверь.

***

Липкая утомленно опустилась в кресло. Ступов и ей приходился другом. Когда Дина вступила в должность директора, он один положительно воспринял ее назначение и долго поддерживал. Принять смерть Алекса было непросто.

Активно потирая висок, начальница несколько минут пялилась в пустоту, напрочь забыв о посетителе. Мирный деликатно кашлянул, напоминая о себе.

‒ Знаю, со стороны выглядит, будто Лина неуравновешенная истеричка, ‒ тяжело вздохнула Диния Булатовна. ‒ Но это не так, ‒ на удивление женщина встала на защиту подопечной. ‒ Еще недавно Дубравина возглавляла топ самых продуктивных сотрудников. Она, как и вы, пришла сюда скептиком, рациональным человеком, высмеивающим любой намек на сверхъестественное происхождение необъясним вещей. Но вот в мир неопытной девочки ворвался человек, слепо верящий, что мы во вселенной не одни. Они быстро сблизились. За три года Ступов умудрился полностью перетащить ее на свою сторону. А три месяца назад погиб. Постарайтесь войти в положение Лины. Она потеряла не просто напарника, а друга и наставника.

‒ Могу ли я подробнее узнать о новой коллеге и человеке, которого мне предстоит заменить?

‒ Расскажу вкратце. Дубравина Власта Феликсовна, родилась в семье военного, двадцать восемь лет. Окончила академию, в которой еще две недели назад вы преподавали. Сразу приступила к службе в органах. Проект «Вертикаль» заинтересовала нестандартным мышлением и хорошо развитой интуицией, что часто ее спасала. Мы редко вербуем молодых агентов, поэтому в пару Лине поставили наиболее опытного сотрудника ‒ Ступова Александра Валерьевича. Вместе они составляли 9 ОНИГ ‒ девятую оперативную научно-исследовательскую группу. Алекс был на десять лет старше напарницы, матерый, с отлично развитыми инстинктами и пытливым умом. Он многому ее научил. Если бы не помешательство на псевдотеориях и глобальных заговорах, Ступов до сих пор бы жил.

‒ Так вы верите Дубравиной? ‒ удивленно поведя бровью, уточнил Сева.

‒ Я лишь согласна, что смерть от несчастного случая звучит неубедительно для тех, кто хорошо знал Алекса, ‒ осторожно подбирая слова, заключила Липкая.

‒ Так почему ей об этом не скажете? У меня возникло ощущение, что ваше мнение для агента важно.

‒ Потому что привыкла доверять фактам. А они говорят, что транспортное средство, при невыясненных обстоятельствах, свернуло на обочину и врезалось в трансформаторную будку, из-за чего произошло возгорание.

‒ И все же вас терзают сомнения.

‒ Бесспорно, ‒ едва потушив одну сигарету, Диния Булатовна схватилась за новую. Она нервничала, хоть и хорошо скрывала эмоции под маской хладнокровия. ‒ Я лично отправилась на место аварии. Дорога заняла час. Однако, к моменту, как я добралась, Дубравину успели отправить в военный госпиталь, а машину с останками Ступова эвакуировать. К Лине я пробилась спустя две недели, но и она не смогла прояснить детали трагедии. Последние пару месяцев всплывали в ее памяти обрывочно. Бедолага до сих пор не помнит ни дело, из-за которого они с Алексом так торопились, ни куда и зачем ехали, ни как все произошло.

Мирный задумался. Любопытное стечение обстоятельств. С одной стороны, поведение агента стало объяснимо, версия аварии звучала натянуто, с другой, ‒ зачем действовать настолько открыто и агрессивно? Только привлекать внимание. Не могла же девчонка быть настолько безумной, чтобы специально провоцировать ответную реакцию?

‒ Пятнадцать минут назад вы настойчиво намекали, что я вас не устраиваю, ‒ напомнил Северин Владленович, догадываясь, что и здесь от него чего-то хотят, ‒ а теперь выкладываете чужие тайны, как на духу. К чему бы это?

‒ Я мнение не поменяла, ‒ выпуская в потолок клубок дыма, заверила директриса. ‒ Вы мне не нравитесь. В первую очередь, потому что вашу кандидатуру навязали сверху. Вы либо шпионить сюда пожаловали, либо чей-то никчемный протеже, ‒ откровенно заявила женщина, бросая в сторону Мирного презрительный взгляд. ‒ И раз уж избавиться от вас не выйдет, а в напарники досталась Дубравина, нам придется тесно сотрудничать.

‒ И в чем же выгода нашей «крепкой дружбы»? ‒ иронично поинтересовался Сева, понимая, что отпираться бесполезно ‒ слишком сильный противник. Да и главная цель его на данный момент ‒ оставаться в «Вертикали» как можно дольше. Так что он пошел бы на любую сделку.

‒ Можешь спокойно проводить аудит всего, что тебе приказали, ‒ не стану препятствовать. Но взамен не спускай глаз с напарницы. Я знаю Лину. Упертая девчонка обязательно исполнит обещание и вновь влезет в неприятности. Для нее будет лучше, если все останется, как есть.

‒ То есть, я всячески должен препятствовать попыткам Дубравиной выяснить правду о смерти Ступова? ‒ поскольку Диния Булатовна сделанным выводам не противоречила, Мирный не сдержался, чтобы не спросить: ‒ Почему?

‒ Лина безоговорочно доверяла Алексу, но тот не всегда шел по верному пути.

‒ Считаете, Ступов ее во что-то впутал?

Женщина сжала губы в тонкую полоску. Отвечать на вопрос не хотелось, но раз уж затеяла авантюру, стоило идти до конца. Липкая забарабанила по столу аккуратными ноготками.

‒ Мы скрыли от Дубравиной важный факт. На момент несчастного случая 9 ОНИГ находилась в бегах. Их искали все известные спецслужбы.

‒ В чем их обвиняли? ‒ брови Северина Владленовича поползли вверх. Действительно неожиданно.

‒ Список подозрительно длинный, но никакой конкретики, ‒ директриса принялась загибать тонкие пальцы. ‒ Преступный сговор, измена, попытка разглашения конфиденциальной информации и архивных материалов, проникновение на режимные объекты с наивысшим уровнем секретности, взлом базы данных. Продолжать?

‒ Считаете, они виновны во всем, что им вменяли?

‒ Нет естественно! ‒ обиженно фыркнула Диния Булатовна. ‒ Я знаю своих агентов. Конечно, оба имели дурную репутацию. Один часто совал нос, куда не просят, вторая ‒ слишком прямолинейная и взрывная. Но они точно не предатели. К тому же, будь это правдой, Лину давно бы арестовали, а не лечили в лучшем госпитале, ‒ Липкая чуть подалась вперед, собиралась прояснить главную причину их затянувшейся беседы. ‒ Но, если память к ней все же вернется, я должна быть первой, кто услышит, что, черт возьми, произошло. А ты это устроишь.

‒ Хотите, чтобы я втерся Дубравиной в доверие? ‒ Мирный коротко хмыкнул. Время шло, люди не менялись. По-прежнему интриги и борьба за власть. Что ж, пока ему выгодно, он будет следовать чужим правилам. ‒ Для Власты я ‒ чужак, занявший место близкого человека. Она скорее пошлет меня, чем подпустит близко. Но я попробую сыграть в вашу игру.

***

Головой Дубравина понимала, партнерства с Мирным не избежать, но сердце упорно сопротивлялось и внушало, что новый напарник ‒ предательство. Ярое желание вернуться к обязанностям сократилось до нуля. Как думать о расследовании, когда рядом вместо Алекса самовлюбленный кретин?

‒ Лучше бы дали женщину… ‒ сердито бубнила Лина.

Последние двадцать минут она предъявляла претензии несуществующему собеседнику. И из вредности и ревности, развалившись в офисном кресле, пренебрежительно скрестила ноги на рабочем столе Мирного.

‒ Ты ‒ мужененавистница? ‒ прозвучал грубоватый с хрипотцой голос за ее спиной.

Агент и не подумала вздрогнуть. За три года в «Вертикали» она еще не к таким неожиданностям привыкла. К тому же, голос этого человека слышала ни в первый раз.

‒ Кто сказал, что можно перейти на «ты»? ‒ враждебно процедила Дубравина, не поворачивая головы. Она еще и глаза прикрыла, дабы показать, насколько противно общаться с новым коллегой.

Тем не менее Лина не удержалась и покосилась на мужчину из-под опущенных ресниц. За пять лет Северин Владленович похорошел еще больше: в нужных местах нарастил мышечную массу, в ненужных убрал излишки, ‒ и фигурой теперь обладал модельной. Сразу заметно: много и усердно тренировался. Агент и забыла, каким красавчиком Мирный был: выше среднего роста, плечистый, спина широкая, губы тонкие, всегда приподняты с правой стороны в ухмылке, а глаза ‒ обворожительные, глубоко синего цвета, как спелая ягода голубики. Но главными фишками внешности по-прежнему оставались густые, ярко-рыжие волосы и россыпь солнечных веснушек на щеках. Ох, сколько студенток они погубили.

‒ Не будь ребенком, ‒ в строго-поучительной манере, посоветовал Северин Владленович. ‒ Неизвестно как долго нам идти рука об руку.

‒ Да ты и пару месяцев не протянешь, ‒ вдоволь налюбовавшись, Дубравина плотнее сомкнула веки, чтоб не заподозрили в мошенничестве. ‒ Холеный, слащавый метросексуал. Полевая работа не для тебя. Знаю я вас, качков. С виду ‒ сильные мужики, а увидят расчлененку ‒ в слезы и к мамке.

‒ Давай наладим контакт сразу, ‒ не обращая внимания на издевки, предложил Мирный. Он подкатил к девушке на втором офисном кресле и протянул ладонь. ‒ Меня зовут Северин, для своих просто ‒ Сева.

‒ Я в курсе, кто ты, Северин Владленович, ‒ Лина проигнорировала дружественный жест, плотнее зарывая ладошки в подмышки.

‒ Читала мою характеристику?! ‒ Мирный знал, что бояться нечего, досье направо и налево не раздают, но все же слегка напрягся. Не хотелось начинать знакомство с обсуждения ошибок прошлого. Тем более сам он свои поступки вряд ли оценивал отрицательно.

‒ Даже в познавательных целях ‒ не собираюсь.

Наступила короткая пауза, в течение которой Сева впервые не понимал, как ему подступиться к женщине. Обычно они быстро проявляли интерес, а дальше все шло как по маслу. С Дубравиной же он уперся в глухой тупик.

Наконец девушка выказала долгожданную вовлеченность в разговор, но скорее, чтобы поиздеваться, а не сблизиться. Она распахнула глаза и с вызовом посмотрела на Мирного:

‒ Ты наверняка не помнишь, но мы знакомы. Я и без личного дела осведомлена, какой ты болван.

Брови Северина Владленовича заинтриговано поползли вверх. Он принялся перебирать в памяти милых дам, с которыми спал. Но их было такое количество, что с трудом всплывали лица двух последних. Сева затею оставил, надеясь, что с помощью обаяния загладит любую вину. Нужно будет переспать, он не откажется. Неоднократно ‒ без проблем, глупышка быстрее привяжется. Пока существует договоренность с Председателем, он сделает что угодно, только бы не разочаровать старика.

Замечая мучительные потуги собеседника, Лина расплылась в самодовольной усмешке. Одарив Мирного плутоватым взглядом чуть прищуренных глаз, она резко вскочила. Стул отъехал на пару метров назад, а девушка, демонстративно выпячивая попу, развязно уселась на мужчину сверху. Едва касаясь, она пробежала пальцами по скулам Севы.

Дыхание Мирного сбилось. Он непроизвольно сглотнул набежавшую слюну и приоткрыл губы. Поведение Дубравиной все больше убеждало, что когда-то между ними была связь, и теперь ему безумно хотелось повторить.

Ладони девушки становились все проворнее, отправившись в путешествие по сильному телу ‒ к шее, груди, паху. Губами она медленно подбиралась к мочке уха. Мужчина отчетливо слышал ее сердцебиение, ощущал жар тела. Он сглотнул слюну еще раз.

‒ Давай-ка освежу память, ‒ прошептала Лина. ‒ В год, когда я перешла на пятый курс, ты вступил в должность преподавателя, читал моему курсу лекции по кибербезопасности, ‒ и, подливая масла в огонь, томным голосом добавила: ‒ профессор.

В голове Северина Владленовича шел сложный мыслительный процесс. Студентки пачками вешались ему на шею. Но он кабель избирательный, со всеми подряд не спал. Не уж-то агент одна из обиженок, что он отшил в грубой форме?! Как все знают: отвергнутая женщина опасней той, что бросили воспользовавшись.

Дубравина провела языком по ушной раковине дрожавшего от возбуждения Севы и вдруг расхохоталась. Она ловко спрыгнула с кресла и оттолкнула его восвояси. Отъезжая, Мирный недоуменно уставился на сумасшедшую девчонку.

‒ Говорю же ‒ болван, ‒ моментально переходя от веселого состояния к безразличному, заключила Лина. ‒ И не мечтай, мы никогда не спали и себя я не предлагала. Нарциссы не в моем вкусе, ‒ она весьма реалистично изобразила рвотный эффект. ‒ До сих пор не могу взять в толк, что в тебе находили университетские подруги. Сразу видно: черствый, холодный, самовлюбленный. В голове только секс. Тебе никогда не стать стоящим агентом, и тем более ‒ заменой Алекса.

***

Отношения между агентами 9 ОНИГ по-прежнему не складывались. Липкая считала, что Дубравина находится в состоянии принятия смерти близкого человека, так что важных дел команде не поручала. В итоге все, чем занимался Мирный последние пару недель ‒ наблюдал, как напарница жадно штудирует нераскрытые случаи за последний год. Естественно занималась она этим не из праздного любопытства, а в попытке восстановить события последних, проведенных со Ступовым, дней.

Северин Владленович перебрал множество вариаций подкатов, методов установления дружбы или хотя бы взаимного уважения, но только напрасно потратил время. Все, чему его научили в академии и после, Лина щелкала как орешки. Тогда Сева избрал последний доступный способ, прочащий взаимное доверие: притвориться, что сочувствует утрате и всем сердцем горит помочь восстановить память.

Однажды утром Мирный задержался и, зайдя в кабинет, обнаружил напарницу спящей. Дубравина развалилась в любимой позе ‒ в кресле, с ногами на его столе. Сева дурным манерам не возмущался. Может изначально девчонка и поступала так специально, через пару дней наблюдения стало очевидно, что привычка выработалась давно. И раз ей так комфорт ‒ плевать, что его раздражало. Дело ‒ прежде всего.

Северин Владленович осторожно взглянул на документы, что изучала Лина: очередное запутанное дело, ‒ скукота. А вот экран ее ноутбука выглядел куда интереснее ‒ папка с большим количеством графических файлов. Обычно, как только напарник появлялся в кабинете, девушка либо отворачивалась, либо захлопывала крышку монитора.

Следуя расчетливым порывам, Мирный осторожно взял мышку и открыл первую случайную фотографию. На снимке улыбались счастливые Алекс и Лина. Выглядели они не как коллеги, а как парочка влюбленных: в нейтральной обстановке ‒ на «колесе обозрения», вплотную прижимаясь друг к другу и нежно держась за руки. На следующем изображении Ступов крепко обнимал девушку и бережно целовал в лоб.

‒ Так вот в чем дело, ‒ галопом пронеслось в сознании Северина Владленовича. ‒ В кои-то веки красота и обаяние не помогут, ‒ догадка чуть-чуть ошарашила, но наконец все встало на свои места. ‒ Никак не отпустишь его, потому что любила.

‒ Ты еще больший козел, чем я предполагала.

Услышав тихий шепот прямо над ухом, Мирный вздрогнул. Мало кому удавалось застать его врасплох. Однако на сей раз виноват сам, ‒ потерял бдительность.

‒ Слышал когда-нибудь о личном пространстве? ‒ возмущенно прошипела Дубравина, и одной рукой схватила наглеца за галстук. Другой ‒ захлопнула крышку ноутбука и вопросительно уставилась на коллегу.

‒ Вы с напарником состояли в неформальных отношения, ‒ глаза Севы блестели ярче обычного. Вот и нашлась ниточка, за которую можно аккуратно дернуть.

‒ Все верно, в товарищеских, ‒ охотно подтвердила Лина. Напор наглеца никоим образом ее не смутил.

‒ Можешь дурачить кого угодно, но в амурных делах я знаток. Друзья не смотрят друг на друга с чуткостью, а тактильные контакты не настолько откровенны.

‒ Думай, что хочешь, ‒ безразлично бросила агент, но ручки кресла сжала плотнее. ‒ Что происходит за пределами «Вертикали» ‒ тебя не касается, ‒ она откатилась на приличное расстояние и поспешно собралась на обед.

‒ Нет, но устав запрещает напарникам иметь физическую близость или сочетаться законным браком.

‒ Пару фотографий ничего не доказывает.

‒ Я не собираюсь болтать, просто хочу познакомиться с тобой поближе, ‒ красноречиво намекая на безысходность ее положения, самодовольно заключил Мирный.

‒ Думаешь, я не в курсе, зачем ты здесь? ‒ разозлилась Дубравина. Она в два счета очутилась возле хама и схватила за белый воротничок. Но пока говорила, смотрела вдаль, вороша события прошлого. ‒ Когда меня определили к Ступову, основной задачей поставили ‒ следить и докладывать обо всем, что он говорит и делает. Мне сказали, «Вертикаль» накладывает неизгладимый отпечаток, и некоторые агенты медленно слетают с катушек. На самом деле они боялись его, потому что не могли контролировать. Алекс пропал и теперь опасность представляю я, ‒ взгляд девушки покинул пустоту и переместился на Северина Владленовича: тяжелый, изучающий, но не упрекающий. ‒ Тебе отдали тот же приказ. Единственное чего я не понимаю: что такому коварному человеку могли предложить взамен. Ты явно не патриот своей профессии.

‒ Не доверяешь мне? Понимаю. Я бы тоже не стал, ‒ в душе Сева негодовал, что девчонка попалась чересчур умная, но не таких обламывал. Состряпав серьезную мину, он в ответ схватил напарницу за руку, которой та его удерживала. ‒ Пусть люди, о которых ты говоришь, считают, что мы играем по их правилам. У меня свои цели. Нам обоим будет выгоднее, если объединимся.

‒ Чтобы ты ни сказал, как бы ни убеждал ‒ я не поверю. Зря стараешься.

Лина выдернула руку и развернулась, чтобы уйти, но на полпути нерешительно замерла, услышав последнюю фразу:

‒ Если помогу раздобыть настоящий отчет о смерти Ступова, примешь предложение?

***

Огромные на выкате глаза Ии Шеврун смотрели на друга с тревогой. Они познакомились, когда Северин Владленович возглавлял научно-технический отдел. Он лично брал девушку на работу. Сотрудничество продлилось всего два года, до увольнения Мирного, но общаться молодые люди не перестали. Частенько встречались на нейтральной территории и болтали обо всем подряд. Порой Ия делилась информацией, что строго воспрещалось договором о неразглашении, но шла на риск небескорыстно. Обмен имел взаимовыгодные условия для обеих сторон. Сева оставался в курсе последних разработок, а Шеврун пользовалась его уникальным умом, когда не могла самостоятельно решить задачу.

Безусловно, отношения парочки начались с секса. У Мирного все, что касалось женщин, в первую очередь ассоциировалось с удовольствием. А Ия как нельзя лучше подходила под его идеал ‒ четко в пределах диапазона типичных кукол: длинноногая, стройная, с миловидным личиком, частично благодаря пластике. Однако пару раз покувыркавшись в постели оба молодых человека осознали, что не хотят терять ту дружественную связь, что возникла между ними. Точнее Сева так считал. Шеврун же согласилась с выводами, испытывая дикую боль от расставания. По крайней мере она могла оставаться рядом с любимым человеком в качестве друга.

‒ Почему я узнаю, что ты уволился из академии от посторонних лиц? ‒ обиженно надула розовые щечки Ия. ‒ Представляешь, как я переживала?!

‒ Ты смогла достать то, о чем я просил? ‒ без предисловий, оправданий и прочей ерунды, первым делом поинтересовался Мирный.

Он не сомневался, что за ним наблюдают. Поэтому предложил встретиться в привычной обстановке ‒ популярном, но закрытом баре «Кабинет», где оба гостя были завсегдатаями. Все выглядело как очередная встреча старых товарищей.

‒ Нет, ‒ с досадой брякнула Шеврун. Ей хотелось, чтобы Сева хоть иногда обращал внимание на ее искреннюю заботу. ‒ В курсе, что попросил раздобыть дело с грифом «СС9»?! Откуда у обычного программиста такой доступ.

‒ Ты не «обычный», не юли. Что-то да нашла, раз не отказалась прийти выпить.

‒ То есть желание увидеть близкого человека, потому что соскучилась, не рассматривается?

Мирный мученически завел глаза. Иногда Ия вела себя так, словно они женаты лет двадцать. На девушку его реакция воздействия не возымела. Она только сильнее принялась отчитывать:

‒ Ни звонка, ни сообщения: где ты, что с тобой. Раньше списывались по три раза в неделю, а тут прошел месяц! Я обыскалась. Домой заезжала несколько раз. Ты что, нашел новую работу? Переехал? Влюбился, черт подери?

‒ Успокойся. Расскажу, что смогу, но позже. А сейчас мне важно знать, что ты выяснила.

‒ Хрен с тобой, бездушный болван.

‒ Да в чем дело? Почему все вдруг стали употреблять это неприятное ругательство ко мне? Я что, правда, так плох?

‒ Еще хуже, чем представляешь, ‒ со знанием дела поддакнула Шеврун. Она сделала пару дыханий из йоги, чтобы успокоиться, и заговорила, незаметно для себя понижая голос: ‒ Я не смогла раздобыть нужную папку. Ее в электронной картотеке не существует. Если верить источнику, есть бумажная версия. Я смогла выяснить, где она хранится. Но все это, возможно, слухи и выдумки.

‒ Так ты полагаешься на своего доносчика или нет? ‒ раздраженно уточнил Сева.

‒ Еще спрашиваешь, почему ты болван?! ‒ Ия сердито выхватила бокал с напитком из рук друга и залпом осушила сама. ‒ Речь идет о засекреченном архиве проекта «Вертикаль». О нем ходят слухи, но очень ненадежные. Якобы эта программа заменила советскую «Сетку10».

‒ Проект «Вертикаль» говоришь? ‒ в честь хороших новостей Мирный потребовал у бармена три шота и тут же их опустошил. ‒ А точное место знаешь? Склад наверняка огромный.

‒ Не просто «огромный», ‒ с энтузиазмом подхватила Шеврун, повторяя за ним действия со стопками. ‒ Мне нашептали, там хранятся материалы со времен союза. А я-то думала, после распада все секретные документы продали ЦРУ. Постой, ‒ подозрительно щурясь, девушка с каждой секундой становилась мрачнее, ‒ ты не удивился, услышав название, ‒ дошло до нее наконец. ‒ Не верю! Ты что, подсел на глупые теории заговоров?

‒ Не перебарщивай. Разве плохо меня знаешь?

‒ Потому и очумела. Все, что я рассказала, ‒ не имеет смысла. Но если архив и существует, ты туда все равно не попадешь.

‒ Мощная система безопасности?

‒ Не то слово. Пожалуй, ты единственный, кто смог бы ее обойти. Однако до места еще нужно добраться. Меня предупредили, что здание находится на охраняемой территории какого-то научного центра. И дело не только в количестве патрулей. Там камеры чуть ли не из унитаза на тебя смотрят, а в ночное время воздух патрулируют дроны.

‒ За это не беспокойся. Так ты знаешь, где искать папку?

‒ Конечно, нет! ‒ возмутилась Ия, будто само предположение звучало нелепо. ‒ Я сомневаюсь, что проект такой существует, что уж говорить о документах. Все что мне известно из слов осведомителя ‒ внутри есть электронное оборудование с локальной картотекой. Он дал номер нужного дела. Этого достаточно, чтобы узнать местоположение папки.

***

‒ Мобильник, часы, спортивный браслет ‒ ничего из электроники нельзя.

Мирный раздавал последние наставления, перед тем как они с Дубравиной нелегально отправятся в архив. Она все также ему не доверяла и ставила под сомнение любое слово, от чего процесс двигался медленно и добавлял проблем. По крайней мере напарница не отказалась участвовать в сомнительной затее и, следуя уговору, осталась в офисе дольше обычного.

Как только кабинеты опустели, заговорщики спустились в подвал, на подземную парковку, где Сева умудрился вычислить траекторию «слепых зон». В одной из них он припарковал служебный Рендж Ровер, где агенты и переоделись в черные маскировочные костюмы.

‒ На объекте установлена особая система безопасности ПОПУ13 ‒ протокол обнаружения посторонних устройств, ‒ тихо объяснял Мирный, помогая сообщнице натянуть балаклаву.

‒ «ПОПУ», ‒ согнувшись пополам, беззвучно рыдала от смеха Лина. ‒ Вы сами решили аббревиатуру в качестве названия использовать или у вас такой креативный отдел маркетинга? А цифра ‒ это сколько попыток «внедрения» ПОПУ пережила?

‒ При мне такого не было, ‒ Северина Владленовича немного задела реакции напарницы. Могла бы и уважение проявить. Он понятия не имел, как дела обстоят сейчас, но в его время команда в первую очередь старалась над результатом, а не придумывала «бренды». И он всегда превосходил ожидания. ‒ Хватит ржать, лучше запоминай, что говорю. В помещении стоят датчики распознавания последнего поколения. Вся техника, что не числится в системе, сразу выдаст чужака. Я попытаюсь незаметно провести нас внутрь, на сильно ограниченное время, но доказательств мы с собой не заберем.

‒ Как «не заберем»?! Это обычная папка. Что сложного в том, чтобы ее вынести? ‒ возмущенно спросила Дубравина очевидную, на ее взгляд, вещь.

‒ Ни в коем случае, ‒ категорически запретил Мирный. Мысленно он проклинал напарницу. Они зря тратили драгоценное время на спор. На улице все сильнее накрапывал дождь, способный испортить планы. ‒ Каждая бумажка на складе имеет микроскопический чип. При контакте с температурой, отличающейся от архивной, он разрушится. На основной пункт охраны моментально поступит сигнал, что документ покинул здание. Нас поймают, ‒ не успеем чихнуть. Единственное, что под силу ‒ проникнуть внутрь, быстро изучить дело и покинуть помещение до того, как нас обнаружат.

‒ Ладно, умник. Не отставай.

Лина знала каждый закоулок базы, так что до конечной точки сообщники добрались без казусов ‒ ни один дрон не засек. Но вот с системой безопасности архива осведомитель Ии не ошибся. Насколько бы Сева не считал себя гениальным, пришлось порядочно повозиться. Дубравина нервничала. Ее и без того нулевое доверие, с каждой минутой уходило глубоко в минус. Когда замок щелкнул, и тяжелая дверь отъехала в сторону, взломщики облегченно выдохнули.

‒ На все про все пятнадцать минут, ‒ напомнил Мирный. ‒ Чтобы найти отсек с папкой, придется поколдовать еще и над электронной картотекой.

Девушка ничего не ответила, по ее лицу ясно читалось ‒ плевать, сколько у них времени, она в лепешку разобьется, но добудет информацию.

Нарушители осторожно проникли за дверь. В свете аварийного освещения обстановка выглядела не четко, но размах увиденного все равно поражал: ни одного окна, ‒ то, что они видели снаружи, являлось обманкой; вход-выход единственный, через который агенты проникли; неимоверное количество вентиляционных систем, датчиков, климат-контролей. И ничего из мебели, кроме массивных металлических стеллажей, высотой до потолка, и одинокого терминала, встроенного в стену.

К счастью с архивным компьютером Сева справился за пару минут. Но с расположением папки повезло меньше. Предстояло бежать к дальним секциям. Лине так не терпелось, что она пришла к финишу первой. Однако, едва, протянув руку к нужному отсеку, испуганно отпрянула. Красные сигнальные огни забегали по помещению. Звука не последовало, но зато в полной тишине ясно слышался шорох опускаемых защитных заслонок.

‒ Твою мать! ‒ выругался Мирный и, не оглядываясь, бросился обратно к компьютеру. ‒ Осталось несколько минут до того, как нагрянет охрана. Возвращаемся! Попробую нас вытащить.

Только добежав до терминала, Сева обнаружил, что Дубравина и не думала его слушать. Она осталась на месте. Ради заветной папки дрянная девка не гнушалась пожертвовать и своей свободой, и чужой.

‒ Сука, ‒ буркнул агент и на ситуацию, и не на поддающийся манипуляциям систему, и на глупую напарницу.

Буквально в последнюю минуту Мирному удалось обойти защитные коды и вынырнуть наружу. Он собирался оставить Лину внутри, когда услышал торопливый топот. Увесистая дверь медленно закрывалась. Северин Владленович встал перед выбором. Не придержит дверь, ‒ девчонка останется внутри. Спасаться самому или помочь Дубравиной? Напарница не сдаст его, он не сомневался. Но Липкая, зная о прошлом Севы, с легкостью догадается, кто был вторым. Инстинкт самосохранения сработал безотказно.

***

‒ Я оказалась права! Во всем! Никто в аварии не погиб, ‒ запоем тараторила Лина, радостно прыгая на переднем сидении Рендж Ровера.

Агенты чудом выскочили из архива за минуту до того, как туда сбежалась охрана. Они кое-как добрались до офисного гаража, грязные и уставшие. Пришлось подключить остатки обаяния, чтобы благополучно выехать с территории базы, где вся служба безопасности стояла на ушах. А ненормальная все твердила, что Ступов жив.

‒ Да заткнись уже! ‒ не выдержал напряжения Мирный. Он остановил машину, как только они достигли безопасного расстояния. ‒ Ты дура или как? ‒ набросился мужчина, гневно хватая девушку за плечи. Он затряс так, что ее длинная коса вмиг расплелась, создавая на голове полный беспорядок. ‒ Я же просил не брать с собой ничего постороннего! Ты нас чуть не угробила!

‒ Сам идиот! ‒ парировала оскорбленная напарница, совершенно не понимая, почему ее беспочвенно обвиняют. ‒ Я все гаджеты оставила в машине, включая любые металлические предметы ‒ серьги, крестик, цепочку. Можешь меня прощупать, ‒ ничего нет!

Севу будто ударило током. Руки непроизвольно упали. Он уставился на Дубравину, как на сверхъестественное существо. Его волновал лишь один вопрос: почему он не догадался раньше?! Знал, что за девчонкой следят, и так безрассудно прошляпил. Шесть лет гражданской жизни сделали из него тупого обывателя.

‒ Чего так пялишься? ‒ стушевалась Лина, соображая, как расценивать изумленно-растерянный вид мужчины.

‒ Ты пробыла в военном госпитале три месяца.

‒ И что?

‒ В районе седьмого шейного позвонка тебе под кожу вживили жучок.

‒ В курсе, что подобные заявления заставляют лишний раз терзаться в сомнениях на твой счет? ‒ агент подозрительно покосилась на соседа и на всякий случай схватилась за ручку двери.

‒ Я сам вел пилотный проект по разработке таких чипов, ‒ честно признался Мирный. ‒ Позаботься ты о том, чтобы лучше узнать напарника, таких мыслей не возникло бы.

‒ Много чести.

‒ Забудь, сейчас важно другое. Военные точно знают, что ты нарушила правила и забралась в архив. Остается только догадываться, что они предпримут.

Дубравина на пару секунд поджала губы. Но задумалась ни о том, как избежать наказания, а можно ли доверять партнеру. В заключении пришла к выводу, что, поймай их, он тоже попал бы в беду. Да и способности Северина Владленовича соответствовали заявленному. Умник вроде него вполне мог создать что-то похлеще имплантируемого средства слежения.

‒ Разберемся позже, ‒ заверив себя в его непричастности, отмахнулась Лина. ‒ А сейчас послушай…

‒ Ты в своем уме? ‒ разбушевался Сева, поражаясь беспечности девчонки. ‒ От капсулы нужно срочно избавиться. Если нам захотят предъявить проникновение в архив, так останутся одни косвенные доказательства.

‒ Плевать, в чем нас обвинят. Выслушай меня. В папке ничего нет.

‒ Что значит, «ничего»?! ‒ мигом забыв про опасность, переспросил Мирный.

‒ Вот так. Никакого взрыва не было. Они нашли покореженную машину, но не со следами аварии. Я видела фотографии: бока автомобиля вытянуты, как будто металл тянула вверх невиданная сила, а крыша вообще отсутствует. В докладе указано, что ее так и не нашли. Я отключилась на пассажирском сидении от серьезных травм, полученных в результате падения. Справедливости ради, скажу, что и впрямь не пристегнулась. Однако Алекса нигде не нашли.

Севу перекосило. Звучало как выдуманная фантастическая история с одного печально известного федерального канала. А что, если Дубравина нашла в папке то, ради чего согласилась на аферу и таким образом пыталась сбить его с толку? Пустить по ложному следу?

‒ Я этих документов не видел, ‒ ясно дал понять свою позицию Мирный.

Лина напряглась.

‒ Ты мне не веришь, ‒ сердито бросила она и в бешенстве выскочила из машины под противный осенний дождик.

‒ Куда намылилась? Пока не решим вопрос с чипом, я тебя не отпущу.

На удивление агент сбегать не собиралась. Она распахнула водительскую дверь и жестом приказала напарнику пересесть.

‒ Ну и что ты творишь, безумная баба? ‒ вспылил Сева, и не думая подчиняться.

Упертая девчонка молча сверлила мужчину гневным взглядом, пока тот не психанул и не вылез.

‒ Теперь скажешь, что задумала? ‒ поинтересовался Мирный, не торопясь перемещаться на пассажирское сидение.

‒ Мы едем на кладбище.

‒ Сбрендила? Что мы забыли ночью среди трупов?!

‒ Я докажу тебе, что гроб Алекса ‒ пустой. Он жив. Его где-то насильно удерживают.

‒ Сумасшедшая! На вандализм потянуло?

‒ Можешь не ездить, если кишка тонка. Оставайся здесь, я пришлю фото.

Переубеждать Дубравину ‒ все равно, что гнаться за поездом. Северин Владленович сдался. Но, прежде чем девушка подняла ногу и забралась в Рендж Ровер, он крепко схватил ее за локоть и молча поволок за машину. Можно представить какие в тот момент в голове бедолаги блуждали мысли. Но он всего-то раскопал в закромах багажника швейный набор и бутылку водки.

‒ Предлагаешь сначала выпить? ‒ пошутила Лина, протягивая руку к алкоголю.

‒ Повернись спиной и убери волосы, ‒ грубо потребовал Сева. ‒ Прежде, чем я куда-то с тобой отправлюсь, избавимся от чипа. Будет больно, ‒ с издевкой предупредил он.

***

Такой тишины, как ночью на кладбище, не встретишь, пожалуй, нигде. Дождь придавал обстановке дополнительную атмосферность. Он тарабанил по сухим листьям, надгробным плитам, памятникам и создавал унылую какофонию звуков, присущих моменту и месту.

Дубравина вела себя тихо, пару минут стояла возле могилы Ступова, не проронив ни слова. Мирный не знал, плачет она, или капли стекают с капюшона на лицо, но глаза девушки блестели в свете фонаря от влаги. Чувство скорби Северину Владленовичу не было знакомо. Никого важного в жизни он прежде не терял, а «особые» обстоятельства иной раз заставляли задуматься, что лучше бы некоторые близкие умерли. Тем не менее он решил проявить уважение и стоял рядом, ожидая, когда напарница заговорит первой.

‒ Я ни разу сюда не приходила, ‒ созналась Лина, нарушая молчание.

Сева немного удивился, но виду не показал. Дубравина с такой скоростью и точностью нашла в темноте, в непогоду, нужную могилу, что он предположил, она посещала ее ни раз.

‒ Ты ни на минуту не поверила, что Алекс погиб, ‒ допустил Мирный, пожимая плечами.

Он хотел выразить поддержку, ‒ похлопать напарницу по плечу, но, взглянув на ее суровое лицо, отступил. Не так они близки, чтобы проявлять слишком явное сострадание.

‒ Нет, ‒ возразила Лина. Чихать она хотела, что подумает коллега и потому честно высказалась вслух: ‒ Признаться, черные мысли меня посещали. Однажды, слегка перебрав, я заявилась сюда, чтобы спросить, какого дьявола он меня бросил. Но так и осталась стоять возле ворот кладбища. Не хватило смелости. Я боялась, если увижу проклятую надгробную плиту, ‒ сдамся, приму, что Ступов мертв и перестану искать ответы. В тот единственный раз я дала себе зарок, ‒ попрощаюсь, только когда воочию увижу его мертвое тело. Надеюсь, я не ошиблась, и Алекса нет в гробу.

Дубравина отбросила сомнения и схватилась за лопату. Северину Владленовичу ничего не оставалось, как присоединиться. Вода противно холодила руки, ноги по колено увязли в грязи, а Лина, как робот, с остервенением продолжала отбрасывать землю. В какой-то момент она так перестаралась, что упала ничком в скопившуюся лужу. Рассердившись, Мирный вырвал инструмент из ее запачканных рук, выгнал из ямы и, проклиная все на свете, стал копать один.

‒ Сходи в машину, переоденься, ‒ приказа он. ‒ Я не выложил из багажника спортивный костюм с тренировки. К моменту, когда вернешься, я закончу.

Поразительно, но напарница послушно поплелась в сторону забора, где они незаконно проникли на территорию кладбища. Почти сразу после ее ухода лезвие глухо ударилось о крышку гроба. Судя по звуку, внутри и правда, было пусто. Как только Сева замахнулся лопатой ‒ разломать деревянную конструкцию, кто-то прыгнул на него сверху и стал душить. Выронив инструмент, Мирный попробовал разомкнуть пальцы нападавшего, но тот вцепился мертвой хваткой и не позволял увернуться. Освободиться агенту помогла удача. Почва под ногами превратилась в кашу и обидчик, случайно скользнув по ней, на секунду потерял равновесие. Северин, воспользовавшись ситуацией, прижал противника к земляной стенке и наконец смог его рассмотреть.

Незнакомец с ног до головы был облачен в плотно облегаемый черный экзоскелет, состоящий из множества подвижных частей. Местами по нему проходили тонкие синие прожилки, будто сосуды, а шлем на голове скорее напоминал тонкую непроницаемую маску. Ни с чем подобным Сева раньше не сталкивался. И, насколько мог судить по рассказам Шеврун, его бывшие коллеги и близко не подошли к столь безупречному результату. Легкий, эргономичный, без габаритных металлических деталей, костюм злоумышленника смотрелся как единое целое: будто и не броня вовсе, а собственная кожа. Но и без экипировочной защиты в сопернике чувствовался отменный специалист ‒ сильный, здоровый, быстрый.

Не желая упускать преимущество, Мирный со всей силы ударил негодяя лбом в нос. Тот лишь слегка пошатнулся, зато голова агента затрещала от боли, как если бы встретилась с камнем. Сева потерял координацию и тихо завыл. Противник мгновенно напал, заставляя точными мощными ударами отступать. Мирный оборонялся, как мог. Он никогда не считал себя слабаком и не искал оправданий, но нападавший объективно оказался сильнее и не чувствовал усталости. Бедный Северин Владленович, упав навзничь, упорно барахтался в грязи, пока безумец сидел на нем сверху и бил кулаками.

Когда рядом раздался спасительный свист пули, Мирный окончательно обмяк.

‒ Это ‒ предупредительный, следующий будет точно в цель, ‒ пригрозила Дубравина, медленно приближаясь к мужчинам. ‒ Слезь с него, отойди в сторону и сними маску, ‒ внушительно помахивая пистолетом, приказала она.

Незнакомец на мгновение отвлекся на девушку, затем молча отвернулся и продолжил впечатывать жертву в землю. Разъяренная Лина незамедлительно выполнила обещание и выпустила по мерзавцу три пули. Они и царапин не оставили на его броне. Агент высвободила бы всю обойму, но головорез пришел ни один. Она ощутила на своем горле прохладную сталь.

‒ Опусти, ‒ потребовал голос над ухом Дубравиной.

Второй подлец выглядел как обычный наемник: черный защитный костюм, лицо спрятано под балаклавой.

Тем временем, первый громила, потеряв интерес к Севе, грубо и без усилий, как куклу, вышвырнул его из ямы, и злобно рыча, выбрался сам. Поставив еле живого мужчину на ноги, человек в экзоскелете указал на могилу и приказал: «Закопай». После он повернул голову в сторону Дубравиной. Глаз Лина не видела, но поняла, что негодяй пристально за ней наблюдает.

Едва Мирный закончил, незнакомец грубо пнул его ногой. Только когда Сева упал на четвереньки, злодей оставил его в покое. Сравнявшись с заложницей, мерзавец склонился низко-пренизко к ее лицу и тихо произнес:

‒ Вспомнить не получится, но и искать не пытайся.

В следующее мгновение он исчез в темноте. А следом за ним и сообщник. Завыли приближающиеся сирены. Нужно было уходить.

***

Кое-как дотащив напарника до дивана, Дубравина рухнула рядом. Мирный отдавил ей плечи, спина ломилась от усталости, а ноги дрожали. Но это ничто по сравнению с тем, как он сам пострадал. Сева отказался обращаться в больницу, так что пришлось ограничиться поездкой в аптеку.

‒ Спасибо, мелкая, ‒ он еще находил силы язвить и ухмыляться разбитым ртом. Выглядело жутко. ‒ Милая квартирка.

Ничего «милого» в доме Лины не нашлось бы и при тщательном осмотре. Минимум мебели, при условии, что жила она в студии. Никаких девчачьих штучек, вроде мягких игрушек, горшков с цветами или забавных статуэток. Диван с простеньким покрывалом, на котором агент, по всей видимости, отдыхала, не разбирая. Крохотный кухонный уголок, где вряд ли готовили, максимум использовали кофеварку. Пару кресел-груш для гостей, самый дешевый кофейный столик на колесах и вместо шкафа ‒ вешалка-стойка. Ни телевизора, ни мелкой утвари, никакого дополнительного комфорта.

‒ Я здесь только сплю, ‒ пожав плечами, буркнула Дубравина, не отрывая растрепанной головы от дивана. ‒ Сам напросился отлежаться, теперь страдай.

Дойти до ванной или приготовить кофе сейчас представлялось несбыточной мечтой. Несмотря на то, что оба вымазались в грязи и жутко воняли потом, сил хватало только на то, чтобы дышать.

‒ Прости за покрывало, ‒ извинился Сева, зарываясь пальцами в мягкий, приятный ворс.

‒ Закажу химчистку. Как думаешь, кто они? ‒ озвучила девушка вопрос, мучивший ее всю дорогу.

‒ Кем бы подонки ни оказались, тебя убивать не собирались. А вот в себе я так не уверен. Пока ты не объявилась, гаденыш точно хотел меня прикончить ‒ захват использовал смертельный. Какая неведомая сила заставила тебя вернуться? ‒ Мирный так изумился, вновь вспоминая чудесное спасение, что нашел в себе силы привстать на локтях и посмотреть на соседку. Но буквально на пару секунд. ‒ Не подумай, я рад, что так случилось. Но в тот момент уже прощался с жизнью. Ты только скрылась в темноте. Помощи ждать было неоткуда.

‒ Не знаю. Стало вдруг подозрительно тихо, ‒ приведя не самую лучшую причину, чтобы избежать вопросов, увильнула Лина.

‒ Мы на кладбище находились, солнышко. Там болгаркой, да еще и в ночи, никто не машет.

‒ Решила проверить, не обманешь ли ты. Такая причина более вероятная?

‒ А еще есть?

‒ Что насчет предчувствия?

‒ Точно ‒ мимо.

‒ Я тебе жизнь спасла, а ты еще недоволен. Ищешь к чему придраться, ‒ сердито брякнула Дубравина и приправила недовольство пинком в лодыжку напарника.

‒ Ау! Ладно, понял! ‒ сдался Сева, обиженно потирая ушибленную ногу. На теле, итак, живого места не осталось, тут еще девчонка издевалась. ‒ Могу подытожить, что работали профессионалы. Черт их знает, кто конкретно ‒ наемники, террористы, военные, но за ними точно стоит серьезная организация. Нападавший в экзокостюме обладал нечеловеческими рефлексами ‒ быстрый, сильный, мощный. Люди до создания такой брони еще не доросли. Однако вот она ‒ щеголяла передо мной. На разработку потребовались бы миллиарды и лучшие мозги планеты в одном месте. Это практически невозможно.

‒ Может он не человек? ‒ усмехнулась собственным размышлениям Лина.

‒ А кто? Пришелец? ‒ хихикнул Мирный, скривившись от боли.

‒ Я за три года многое повидала. Начинаешь переосмысливать вещи, что раньше казались дикими. Еще поймешь.

‒ Значит ли это, что ты готова принять меня в полноправные напарники? ‒ Северин Владленович заинтриговано покосился на соседку.

Та ответила тем же, произнося:

‒ Все зависит от того, согласен ли ты, что Алекс жив. Мы так и не смогли заглянуть в гроб.

‒ Он пуст, но я все же не исключаю, что Ступов мертв. Однако мне дико интересно, чем вы с Алексом таким занимались, что на вас открыли охоту.

Дубравина занервничала. Сразу нашлись силы встать, дойти до холодильника и принести несколько бутылок холодного пива. Из одной Мирный глотнул, а другую приложил к разбитой скуле.

‒ Если бы я могла заглянуть в прошлое… ‒ ни с того ни с сего разоткровенничалась девушка. ‒ Можешь снова насмехаться, но с моей памятью происходят странные вещи. Я вспомнила бесчисленные мелочи: чем обедала с Алексом каждый день, на какое кино ходили, какие книги обсуждали. Но моменты, связанные с последним делом и аварией, покрыты мраком. Я буквально вижу, как мы с ним куда-то идем, я открываю рот, а дальше картинка обрывается и в голове уже следующий образ ‒ после того разговора. Будто кто-то выборочно стер нужные отрезки.

‒ Лина, ‒ Сева поймал себя на мысли, что впервые назвал напарницу по имени, ‒ обещаю, если другого пути выяснить, что с вами произошло – не существует, мы найдем способ вернуть тебе память. Понимаю, причин доверять мне ‒ нет. Однако послушай совет человека, что сам неоднократно поступал гадко. Не пытайся бить в лоб. Хочешь выяснить, что произошло со Ступовым, вернись к работе, создай видимость, что начинаешь привыкать к жизни без него. Усыпи бдительность врага, а затем ‒ действуй.

‒ Почему я должна следовать твоим советам?

‒ Потому что я как никто другой знаю: правда нас исцеляет. И я помогу ее узнать.

Последние два предложения заставили Дубравину задуматься. Что, если не судьба, подсказала Мирному произнести их вслух.

Глава 2

Я устала от этого мира, где наиболее важна внешняя сторона чего бы то ни было. От свиней, которые только выглядят жирными. От семей, кажущихся счастливыми и благополучными. Я устала от тот, что только на первый взгляд видится щедростью. Или любовью.

Чак Паланик «невидимки»

За последние десять минут Липкая закуривала третью сигарету. Свободной рукой она оперлась на стол и с высоты своего роста пристально разглядывала миниатюрную Дубравину, сидящую перед ней на стуле.

‒ Уверена, что готова? – недоверчиво спросила Диния Булатовна, выпуская клубы дыма в сторону, но все равно распространяя ядовитый пар на посетителей. ‒ Отдохни еще пару недель.

Лине надоело повторять одно и то же, поэтому вместо ответа, она скривила аккуратный носик и назидательно предупредила:

‒ Хватит дымить как паровоз. Помрете от рака легких.

Как бы активно они с напарником не отмахивались от сигаретного дыма, дышать все равно было нечем ‒ директриса давно превратила кабинет в прокуренную таверну. Запахом пропитались даже стулья, на которых они сидели.

Липкая с досадой цокнула, но сигарету потушила. Она переключила внимание на Мирного, ища поддержки. Без его мнения в последнее время не обходился ни один разговор.

Сева сидел рядом с напарницей, в основном помалкивая. Так проще удержаться на плаву ‒ и не раскрыть уговор с Динией Булатовной, и не разрушить шаткий мир с Дубравиной. Но вот настало время занять чью-то сторону. И на сей раз он, решил, логичнее поддержать Лину. Чем глубже она окунется в новые дела, тем больше шансов, что забудет о Ступове или хотя бы на время отвлечется.

Дубравина, к слову, на бывшего профессора по-прежнему смотрела с опаской. Сквозило в нем что-то от «лукавого», что заставляло ее настороженно относиться к тому хорошему, что он говорил и делал. Да и Алекс приучил девушку никому не доверять. Но в одном Северин Владленович был прав. Хочешь раскопать правду, будь умнее. Агент не забыла, как в шею ей вживили жучок. Так что она прислушалась к совету коллеги и изо дня в день сторожила Липкую у кабинета, чтобы та позволила вернуться к настоящим расследованиям.

Поняв, что от Мирного помощи лучше не ждать, директриса вновь вцепилась в пачку сигарет.

‒ Нарисовалось тут одно дело, ‒ поддалась она в итоге уговорам. ‒ Ничего сложного. Встряхнетесь, притретесь друг к другу.

Диния Булатовна запустила проектор. На экране медленно сменялись фотографии молодой, мечтательно улыбающейся, брюнетки с синими грустными глазами.

‒ Погибшая ‒ Мадина Шаумян, 20 лет, студентка. Более двух недель назад прилетела с однокурсниками в Сочи. Заселилась в отель «Камелия» в стандартный номер на четверых. После первой ночи стала вести себя странно. Боялась выходить из комнаты, обвиняла соседок, что желают ей зла, ненавидят и завидуют. Бросалась на них, закрывалась в номере и никого не пускала. После того как нанесла увечья одной из девочек, подруги отказались жить с ней под одной крышей. Так, на третий день, Мадина осталась одна, а на следующую ночь ‒ пропала. Утром ее родители забили тревогу. Дочь с вечера не выходила на связь. Старшие Шаумян попросили сотрудников отеля проверить, не случилось ли что, но в комнате девушки не оказалось. Однако все ее вещи остались на месте. Отец с матерью немедленно прилетели в Сочи, написали заявление в полицию и совместно с волонтерами организовали поиски. Дело получило широкую огласку: раздавали листовки в общественных местах, давали интервью в СМИ, писали посты в интернете, ‒ все безуспешно. Ни собаки, ни люди ничего не нашли. Пока час назад сотрудник отеля не поднялся на крышу. Последние несколько дней на ресепшен поступали жалобы от постояльцев верхних этажей, что сыреет потолок. Администрация решила, что сильные дожди, льющие последние несколько суток, подтопили крышу. Так рабочий случайно обнаружил труп Мадины Шаумян, плавающий в бассейне.

‒ Звучит обыденно.

Мирный пожал плечами. Он не понимал, зачем лететь на юг ради следствия, с которым под силу разобраться полиции.

‒ Сейчас последует «но», ‒ предупредила опытная Лина, косясь на него, как на наивного ребенка.

‒ В деле много вопросов, ‒ подтвердила подозрения Липкая. ‒ Соседки Мадины упомянули, что девочка без конца твердила про яркие «огоньки». Будто они повсюду ее преследуют. Подруги решили, она глумится над ними. История отеля располагала к мистическим приколам. По сути, ради прошлого «Камелии» студенты и прилетели в город. За время существования там пострадало много людей, слухи ходили разные.

‒ И сколько смертельных случаев зафиксировано до Шаумян? ‒ поинтересовался Северин Владленович, естественно скептически настроенный на любые сказки, что услышит.

‒ Официально ‒ ни одного, неофициально ‒ достаточно, чтобы отправить вас в Сочи. Все погибшие имели в анамнезе суицидальные наклонности, умерли при невыясненных обстоятельствах, в основном тоже на крыше. Перед смертью утверждали, что им мерещатся «огоньки». Отель очень старый, несколько раз ремонтировался и перестраивался, но в целом, если говорить о «призраках прошлого», основной фундамент сохранил. В послевоенное время в «Камелии» располагался госпиталь. Сами понимаете, сложный период для страны, психика выдерживала не у каждого. Ближе к девяностым госпиталь адаптировали в элитный санаторий, где отдыхали заслуженные граждане. В итоге он превратился в обычную гостиницу, что на курорте ‒ пруд пруди. Однако его богатая слухами история до сих пор будоражит неокрепшие умы и привлекает большой поток любопытных туристов. Там и в не сезон полно гостей.

‒ Вы же не на призраков сейчас намекаете?! ‒ Сева засмеялся, не воспринимая слова начальницы всерьез. Обе женщины посмотрели на него с таким упреком, что он чуть не поперхнулся собственными хохотушками.

‒ Людям мало известно, что происходит после смерти, ‒ без шуток уточнила Диния Булатовна. ‒ Почему душа не может существовать? Возможно когда-нибудь ей найдется разумное научное объяснение.

‒ Я предупреждала ‒ наша работа необычная, ‒ напомнила Дубравина, тихо посмеиваясь над мужчиной. И в конце не удержалась от ироничного замечания: ‒ Не беспокойся, за три года работы в проекте «Вертикаль», я не встретила ни одного «Лизуна11».

***

‒ Ты, правда, веришь в бредятину, что вы с Липкой обсуждали? ‒ Мирный никак не мог смириться, что взрослые образованные люди, всерьез подняли нелепую тему. Он безостановочно тарабанил по столу, пытаясь привлечь внимание Лины. ‒ Это же детские страшилки для развлечений возле костра!

Сразу после планерки напарники вылетели в Сочи. Агентство срочно предоставило им частный рейс.

Дубравина уставилась в иллюминатор, принципиально игнорируя, что находится в салоне ни одна. Но Севу так взбудоражило услышанное, что он не мог спокойно сидеть на месте и постоянно доставал ее вопросами. Так что девушка решила повеселить себя и задать встречный:

‒ Если не устраивают приведения, что насчет инопланетян, вурдалаков, оборотней, леших и прочих необъяснимых существ?

‒ Леший ‒ это уже слишком, ‒ возмутился Северин Владленович, понимая, что агент над ним подшучивает.

‒ А вот и нет, ‒ откидываясь в кожаном кресле и полуприкрывая глаза, не согласилась Лина. ‒ Как раз с ним мы сталкивались. В позапрошлом году. Один мужик годами выживал в сибирской тайге и так приспособился, что стал походить на дикого зверя. Жители, ближайших к его логову деревень, пожаловались, что человекоподобный медведь задирает их скот. Представляешь, этот субъект так одичал, что всерьез сроднился с природой, Маугли современности, блин. Его животные принимали за своего, когда встречали, обходили стороной и не трогали.

‒ Ты сейчас шутишь?

Дубравина обиженно фыркнула.

‒ И много «специфических» дел ты вела за свою короткую карьеру? ‒ скептически поинтересовался Сева, показывая пальцами кавычки.

‒ «Специфических» ‒ это аномальных? ‒ язвительно переспросила девушка. Ей нравилось задевать чересчур рациональный ум напарника каверзными, невероятными историями из личной практики. Как только подворачивался момент, она обязательно вставляла в разговор парочку наиболее невероятных из них. А после упивалась разгневанной реакцией профессора. ‒ Пару десятков, может больше. А ты на что рассчитывал, когда соглашался учувствовать в проекте? Тебя не предупредили, что придется столкнуться с необъяснимыми вещами?

‒ Я полагал, речь идет о настоящих научных исследованиях: ИИ, перемещение в пространстве, времени, сигналы из космоса, другие планеты, цивилизации.

‒ То есть, все озвученное, по-твоему, более реально?

‒ Конечно! Это же ‒ доктрины, а не бабкины сказки на ночь.

‒ Выходит, ты частично ошибся. «Вертикаль» изучает и то, что ты ожидал, и намного больше. Но мы в проекте ‒ не ученые, а полевые агенты и многое из того, что расследуем, вполне объяснимые вещи, которые лишь на первый взгляд кажутся необычными. За три года, моя персональная статистика таинственных случаев, что так и не поддались логическому объяснению, составила всего пять процентов. Привыкай верить в чудеса.

Дубравина отвернулась к окну. До прилета она больше не проронила ни слова, довольная собой и задетым самолюбием Мирного.

***

К моменту, когда представители «Вертикали» добрались до «Камелии», криминалисты заканчивали сбор улик. Огромный бассейн на крыше двенадцатиэтажного отеля выглядел старым и обветшалым, но ухоженным. Грязь, плесень, водорослевые обрастания ‒ любые мелкие признаки запустения отсутствовали. Вода, если не брать во внимание прошедшие недавно дожди, выглядела свежей и пригодной для купания. По всему периметру бассейна кто-то заботливо развесил старые, но работающие уличные гирлянды.

Плотный мужчина в штатском по фамилии Яшкин встретил агентов с энтузиазмом. Крепко пожав им ладони, он представился Романом и сжато ввел в курс дела:

‒ Труп девушки увезли на освидетельствование. Нам предстоит подтвердить личность. Она пролежала в воде около двух недель. Тело сильно распухло. Но шмотки, судя по показаниям свидетелей, принадлежали Шаумян.

Мужчина взглядом указал в сторону бассейна, где по одной плавали вещи погибшей. Помимо них на дне лежали наручные часы и ключ от номера.

‒ На улицу бедолага точно выходить не планировала, ‒ подчеркнул Мирный, замечая отсутствие предметов верхней одежды. ‒ А где ее сотовый?

‒ Мы осмотрели всю крышу, заглянули в каждую щель, нигде нет. Если верить словам горничной, что убирала номер студентки, там телефона тоже не наблюдалось. К сожалению, проверить ее показания мы не сможем. Законом не запрещено использовать помещение, если человек пропал. Так что администрация позволила себе сдать комнату новым постояльцам уже через пару дней после исчезновения девушки. Специалисты сейчас все равно проверяют комнату, включая багаж, что передали родителям, но вряд ли удастся раскопать что-то стоящее.

‒ Странно. Современная молодежь не расстается с гаджетом ни на минуту, ‒ поддержала Дубравина напарника, ‒ и спят, и едят, и в туалет с ним ходят. – Вы запрашивали у оператора сотовой связи местоположение мобильного?

‒ Сигнал не обнаружен. Скорее всего, телефон давно отключен. В этом деле вообще вопросов больше, чем ответов, – усмехнулся следователь. – Когда впервые заявили о пропаже Шаумян, в отель направили специалистов кинологической службы. Они обошли все здание, но собаки и близко не проявили интерес к крыше. Более того, почему несчастная полностью раздета? Как оказалась на крыше, закрытой от посетителей? Почему в бассейне вода? – пока мужчина загибал пальцы, его окликнул один из полицейских. – Простите, мне нужно отлучиться. Я приказал рабочему, нашедшему труп, не уходить до вашего приезда. Пошлю кого-нибудь за ним и его помощником. Ждите в номере 903. Отель любезно предоставил комнату для допроса. Поговорите с ними, и поймете, почему мы в недоумении. Остальные свидетели живут здесь, в «Камелии», если захотите с кем-то из них побеседовать.

***

Мастера звали Иннокентий, а подмастерье ‒ Руслан Савин. Оба носили одинаковую одежду: синие рабочие комбинезоны и красные выцветшие бейсболки, ‒ из-за чего сильно смахивали на персонажей известной серии игр «Super Mario12». Правда последний выглядел, как его молодая версия ‒ оболтус, лентяй и разгильдяй, но с привлекательной броской внешностью, лукавыми глазами и наглым поведением. Он стоял со скучающим видом, недвусмысленно намекающим, что им давно пора домой. А вот первый и впрямь будто сошел с экрана телевизора ‒ дядечка в возрасте с кустистыми усами, но гладко выбритым подбородком. Иннокентий мелко трусился и заикался: то ли испугался сурового вида агентов, то ли стрессовал.

‒ Ж-ж-жалобы поступали пару дней, ‒ часто дыша, объяснял он. ‒ Но… Но все руки не доходили подняться. Да и дож-дож-ди сильно лили, боялся все равно ничего с-с-сделать не смогу.

‒ Успокойтесь. Вас ни в чем не обвиняют, ‒ Дубравина протянула мужчине одноразовый стаканчик.

Мастер с благодарностью принял бодрящий кофе и немного расслабился. На улице стояла промозглая, мерзкая погода, так что согреться в помещении с чашечкой вкусного напитка казалось счастьем.

‒ Следователь сказал что-то насчет воды в бассейне, ‒ подсказала Лина. ‒ Что его удивило? Что он все еще в рабочем состоянии? С виду резервуар достаточно старый.

‒ Нас и с-с-самих это ошарашило. Ба-бассейн простаивает много лет. Им давно никто не пользуется, поэтому даже тентом не нак-накрыли. Что уж говорить о воде. Насосы небось давно не р-ра-работают.

‒ Все равно проверьте оборудование, как полиция закончит.

Иннокентий охотно замотал головой. А вот его молодой напарник раздраженно завел глаза, как бы намекая, что они впустую потратят время. Всю беседу вместо того, чтобы слушать и отвечать на вопросы, он жадно глазел на прелести Дубравиной, оценивая и чуть ли не раздевая. Но тут вдруг сподобился отреагировать.

‒ А вы, значит, считаете, в нашей просьбе нет смысла? ‒ заинтересовался его реакцией Мирный. Парень хмыкнул и опустил глаза, не решаясь пререкаться. ‒ Сколько выходов на крышу? ‒ прожигая нахала взглядом, строго спросил Северин Владленович.

Однако Савин оказался то ли непробиваемым идиотом, то ли настолько самоуверенным, что ответил на вопрос в такой вальяжной манере, как если бы трепался с друзьями в подворотне:

‒ В том то и дело ‒ один. На технический этаж и уж тем более крышу ‒ хрен попадешь. Во-первых, пароль от кодового замка знаем только мы с дядей Кешей, – он кивком указал на старшего. – Во-вторых, никто не смог бы получить доступ, не обойдя «сигналку». Она в «Камелии» серьезная и лишь ограниченное число сотрудников может правильно ее отключить. Если наша «девочка» сработает, на стойку регистрации поступит оповещение о проникновении и сразу продублируется на пульт охранного агентства, да еще и два верхних этажа на уши поднимет.

– Может пожарная лестница? Как-то перелезть с балкона, вентиляционные ходы?

– Н-н-ничего такого, – уверенно доложил старший из мужчин. – Я работаю в отеле пят-пятнадцать лет, если бы была воз-возможность подняться на к-к-крышу иначе, я бы знал.

***

Следующими в списке допроса стояли ближайшие родственники – родители погибшей. Но толком добиться от них информации агенты не смогли. Рузанна Геворгиевна Шаумян беспрерывно рыдала, приговаривая, что их девочка ‒ ангел и все ее любили. Тигран Агванович Шаумян, вторя жене, только и делал, что утешал женщину и не привносил в разговор ничего нового. Зато напарники безошибочно уяснили одно: взрослые гиперопекали своего ребенка. Единственную дочь тщательно контролировали и окружали заботой. И, несмотря на то, что Мадина училась в Петербурге, вдалеке от родного провинциального городка, матери она звонила ежедневно.

Беседа с однокурсниками прошла еще менее продуктивно. Пятеро молодых людей, два парня и три девочки, остались в «Камелии» до последнего, чтобы помогать с поисками подруги. Ребята выглядели напуганными и в один голос утверждали, что Шаумян ничем не выделялась среди прочих сверстников: училась прилежно, ни с кем не встречалась, общалась со многими сокурсниками. Однако припомнить закадычных друзей Мадины, с которыми бы она тесно контактировала, никто не смог. Выяснилось, что близко к себе девушка никого не подпускала.

Как и предполагала Липкая, студенты заселились в отель из-за популярных слухов, гуляющих в сети. Ребята учились на историческом факультете и, возомнив себя разрушителями мифов, хотели собрать материал для групповой работы по одному из профильных предметов. Ученая молодежь намеревалась доказать, что легенды о «Камелии» ‒ вымышленные, никак не связаны со сверхъестественным, и являются типичными отголосками прошлого.

В итоге только одна девушка охотно пошла на контакт с агентами ‒ Анна Рузова. То, как она держала себя, выдавало в студентке лидерские качества. Вероятно, поэтому Анна и чувствовала себя увереннее остальных.

– О, пару раз, на первом и втором курсе, Мадина брала академический отпуск ‒ на два и три месяца. Но смогла догнать программу и вернуться в свою группу.

Вела себя Рузова дружелюбно. Как раз ей Шаумян и расцарапала лицо. Яркая отметина на всю щеку до сих пор заживала, неоднозначно намекая на будущий шрам. Судя по ухоженной, невероятно красивой Анне, внешность для блондинки играла важную роль. Однако, несмотря на инцидент, она отзывалась о погибшей спокойно.

– Думаю, другие ребята сообщили, что Мадина вела блог в соцсетях: так ничего особенного. Как и тысячи подобных ей девчонок, рассказывала о косметике, моде и прочей поверхностной ерунде, – это замечание, оказалось, пожалуй, единственным, что студентка произнесла с завистью и легким раздражением. – Порой она делилась в сети мыслями, фотографиями из путешествий, историями из личной жизни. Не то, чтобы Шаумян слыла популярной, но свою долю аудитории завоевала.

Девушка с надменным видом фыркнула, жеманно повела плечиками и в который раз томно улыбнулась Мирному.

‒ Анна, не отвлекайтесь, ‒ нахмурившись, сердито попросила Дубравина.

В целом Лина плевать хотела на флирт малолетки в отношении напарника. Он и две предыдущие беседы с девицами провел сам. Но агент так устала и валилась с ног, что тратить время на глупые заигрывания считала непозволительной роскошью.

‒ Сомневаюсь, что кто-то из моих суеверных друзей поделился большим, ‒ будучи в восторге от себя самой, заявила Рузова. ‒ Недоумки переживают, что, если откроют рот ‒ проклятье переметнется на них. Но я не боюсь кармы, и с удовольствием расскажу подробности. Особенно вам Северин Владленович, ‒ девушка вульгарно выставила вперед грудь и прошлась языком по верхней губе. ‒ Думаю, моя информация вас порадует.

‒ Агент Власта Феликсовна должна услышать тоже, что и я, ‒ хоть и улыбаясь, но обрубил Мирный. ‒ Вас не затруднит порадовать нас обоих?

Студентка скорчила недовольную рожицу и с ненавистью покосилась на Дубравину. Она была убеждена, что на ее чары не реагируют только из-за присутствия второсортного персонажа.

‒ В нас до последнего теплилась надежда, что, Мадина жива, ‒ периодически дуя щечки, призналась Анна. ‒ Ее блог ежедневно обновлялся: то видео морского заката, то фотография на фоне гор и короткий пост, то кофейня в центре. Бедные Шаумян. Они как сумасшедшие носились по городу в поисках похожих мест. Сегодня утром, например, пока не узнали о случившемся, мы собирались в дендрарий на другой конец курорта, так как в блоге появилась фотография вольеров с попугаями. Но тут вдруг выяснилось, что телефон их дочери давно не работает. Кто тогда выкладывал посты?

Сева с Линой переглянулись. История обрастала любопытными подробностями.

‒ И при чем тут проклятье? ‒ напомнил Мирный.

‒ Про «Камелию» ходит куча таинственных историй. В интернете много пишут, что пока это место являлось госпиталем и санаторием, люди здесь гибли как мухи. Никто из нас в нелепые бредни не верил. Мы хотели изучить историческую составляющую происшествий. Пока с Мадиной не случилась беда. Теперь мои друзья считают, что фото на ее странице выкладывают потусторонние силы.

Рузова раздраженно завела глаза, и комично изобразила приведение.

– Когда вы видели однокурсницу в последний раз? – устало спросила Дубравина, в душе радуясь, что разговор на сегодня последний.

– В тот день, когда она на меня набросилась. Пришлось накладывать швы. Я так расстроилась, что желания общаться не осталось. Впервые видела Мадину такой возбужденной и озлобленной. Раньше она никогда не впадала в крайность. Напротив, всегда вела себя предусмотрительно, взвешивала каждый шаг.

– Шаумян не описывала, что за «огоньки» ей мерещились?

– Серьезно? ‒ Анна насмешливо фыркнула и посмотрела на Лину таким взглядом, будто перед ней стояла умалишенная пациентка психиатрического отделения. Поняв, что вопрос прозвучал всерьез, она закинула ногу на ногу и отвечала исключительно Мирному. ‒ Не думала, что о подобной чепухе спросят. К бреду Мадины никто не прислушивался, но она так часто твердила о видениях, что забыть невозможно. Если дословно, она описывала их не совсем «огоньками», а скорее «многочисленным скоплением ярких сияющих точек, что, собираясь, отдаленно напоминают человеческий силуэт». Чтобы это, черт возьми, не значило. Мы восприняли ее слова за издевку. Решили, Шаумян запугивает нас призраками старого отеля. Понятия не имею, что она видела на самом деле, но это, – девушка указала на свое лицо и в глазах на короткое мгновение промелькнула обида, – досталось мне именно из-за них. Мы повздорили. Мадина достала всех своим воспаленным воображением. Я предложила отправить ее в больницу, хотела помочь от чистого сердца.

Ни одному из агентов «Вертикали» в искренность Рузовой не верилось, но оба одобрительно кивнули. Воодушевившись, Анна продолжила откровенно клеветать:

‒ Я подумала, может бедняжка надышалась чем-то или лекарств каких перебрала, но Шаумян, услышав мои слова, набросилась, как одержимая дьяволом. Вы бы видели: глаза красные, рот скривился в припадке, стала орать что-то невразумительное, – полное отсутствие адекватности. Мы с подругами так сильно перепугались, что в тот же вечер съехали в другой номер, оставив Мадину в покое, как она того и желала.

***

Как бы Дубравина не устала, настырно ждала до девяти вечера, когда криминалисты закончат изучать номер, в котором жила Шаумян. Агент намеревалась остаться здесь на ночь. Куча подозрений роилось в ее голове, но ни одно пока не подтверждалось фактами. Так что сначала она решила проверить таинственную сторону вопроса.

Не переодеваясь в пижаму, Лина выключила свет и развалилась на кровати, где отдыхала Мадина. Не в силах сомкнуть глаз, она уставилась в окно. С двенадцатого этажа вид на море открывался шикарный. Ее и до аварии часто мучила бессонница, но в последнее время болезнь перешла на новый уровень. Чему девушка несказанно обрадовалась, ибо к старым кошмарам прибавились новые. Она бы предпочла вообще не спать, чем в тысячный раз переживать ужасы прошлого, но сомнолог13 утверждал, что бодрствовать двадцать четыре часа вредно для здоровья и пичкал таблетками.

Долго оставаться наедине с собой Дубравиной не позволили. В дверь настойчиво постучали. Она проигнорировала, но тарабанили снова и снова. Лина накрыла голову подушкой, но настырный гость не уходил. Девушка сердито вскочила с кровати, представляя, как порвет докучавшего ей негодяя, но обнаружила на пороге улыбающегося Мирного и весь запал испарился.

‒ Я думала, ты «жаришь» Рузову, ‒ не пропуская Севу внутрь, агент облокотилась на косяк. ‒ Девица так на тебя пялилась, что от соблазна удержался бы разве что импотент, ‒ подмигнула она, не упуская возможности подколоть.

‒ А ты так долго не открывала дверь, что я уже собирался искать тебя в подсобке Савина, ‒ огрызнулся напарник, безуспешно пытаясь прошмыгнуть внутрь. ‒ Наверное, он клюнул, потому что ты одеваешься, как подросток, ‒ Мирный окинул оценивающим взглядом потертые черные джинсы и смешную желтую футболку с уморительной рожицей Пикачу14, что девушка весь день прятала под объемным махровым свитером.

‒ По крайней мере я не ношу однообразные костюмы такие же скучные и душные, как их хозяин, ‒ парировала Дубравина, с таким же насмешливым видом разглядывая стандартный классический наряд коллеги.

‒ Роскошные женщины предпочитают мужчин в пиджаках, а не толстовках. Это у тебя нет вкуса.

‒ Говоришь так, потому что сам уже староват для подобной одежды.

– Что?! – возмутился Северин Владленович, на сей раз пытаясь протиснуться бочком. ‒ Зато ты никак не вылезешь из образа тинейджера.

‒ Сева, ты чего приперся? ‒ не выдержала Лина, прекращая бестолковую перебранку. ‒ В своем номере не спалось?

‒ Не хочешь выпить? ‒ примирительно предложил напарник, демонстрируя упаковку пива.

Вместо ответа, Дубравина отошла в сторону и сделала низкий шутливый поклон, предлагая пройти.

‒ В следующий раз сразу начинай с главного, ‒ напутствовала она, легко раскупоривая бутылку и плюхаясь обратно на кровать Шаумян.

‒ Считаешь это хорошая идея, остаться в номере погибшей, пока комната опечатана?

‒ Все любопытное давно затоптали, ‒ пожала плечами агент.

‒ Не говори, что пришла сюда, увидеть пресловутые «огоньки», ‒ Мирный состряпал разочарованную мину.

‒ Оставайся, посмотрим на них вместе, ‒ посмеиваясь, предложила Лина.

‒ Никто, кроме Шаумян, загадочных свечений не видел. С чего взяла, что тебе это под силу?

‒ Как «никто»?! ‒ охотно возразила Дубравина. ‒ А как же остальные пострадавшие в «Камелии»?

Северин Владленович грязно выругался.

‒ Лина, они все страдали суицидальными наклонностями. Мадина вполне может оказаться психически нездоровой.

‒ Возможно, ‒ агент не стала возражать. ‒ Но что-то же несчастных подтолкнуло к последнему шагу. Почему именно здесь? Может, отель расположен в аномальной зоне и «огоньки» ‒ это предсмертный знак или что-то вроде предупреждения.

‒ Ты сейчас серьезно?

‒ Сама не знаю, ‒ честно призналась Дубравина. ‒ Но намерена всю ночь лежать на этой кровати и наблюдать за обстановкой.

‒ А если тебя тоже потянет сходить на крышу? ‒ Сева, конечно, иронизировал, но в сердце все равно неприятно кольнуло. Чтобы избавить от непривычного беспокойства, он хорошенько приложился к пиву.

‒ Что, так смахиваю на истеричку потерявшую вкус к жизни?

Молодые люди коротко хихикнули. Колкость пришлась обоим по вкусу.

‒ А если рассмотреть научные объяснения вместо приведений и зон отчуждений? ‒ ненавязчиво предложил Мирный. ‒ Например, что-то психотропное ‒ ядовитые испарения, особая плесень или грибы.

‒ Что ж, похоже, я не зря впустила тебя в номер. Если надышусь отравой, проследишь за мной и узнаешь, каким чудесным образом Шаумян пробралась на крышу. Только не забудь вовремя остановить, у меня осталась куча нерешенных вопросов.

‒ Ты ненормальная, ‒ с крошечной каплей восхищения, обреченно сдался Сева и остался до утра.

***

Мирный проснулся от настойчивого дребезжания сотового. Дубравина не спала и выглядела сильно помятой, будто и вовсе не сомкнула глаз. Он же напротив уснул мертвецким сном после третьей бутылки пива и надеялся, что напарница не из-за его храпа провела бессонную ночь.

Едва Лина положила трубку, Северин Владленович с издевкой поинтересовался:

‒ Что, не дождалась приведений? Призывала не так или они сразу учуяли твою отрицательную энергию и решили не связываться.

‒ Шутить люблю, но не умею, ‒ Дубравина сердито пнула ногой развалившегося на соседней кровати коллегу. ‒ Собирайся, юморист. Яшкин звонил. Труп опознали. Это точно Шаумян, но вот насчет насильственной смерти полиция не уверена. Алиби мастера и его помощника подтвердились. Пока основная версия, как ты и предполагал, самоубийство. Мотив не ясен. Однако Роман отметил, что специалисты внимательно просмотрели записи с камер наблюдения и нашли любопытное видео с погибшей в главной роли. Хочет, чтобы мы взглянули на него лично.