В четвертой книге романтического цикла "Дети Зари" уже знакомые читателю герои проявляют себя с неожиданной стороны – ведь любовь порой сильно меняет человека. И, конечно же, появляется новый герой. Лео, талантливый молодой дизайнер, в поиске предначертания попадает в большую беду. Кто придет ему на помощь, как не СВОИ? Здорово, когда умеешь находить тропы между мирами, вот только предпринимать такие вылазки в одиночку очень опасно. Не лучше ли сначала найти подходящую компанию?..
Оглавление
Живиль Богун. Цветы пустыни
Пролог
Глава 1. Ночь, день и снова ночь
Глава 2. Суета сует
Интермедия 1. Запись в дневнике
Глава 3. Брешь между мирами
Глава 4. «Я иду искать!»
Глава 5. Семейный совет
Интермедия 2. Запись в дневнике
Глава 6. На краю света
Глава 7. Последнее открытие Мастера Проводника
Глава 8. Первый шаг
Интермедия 3. Запись в дневнике
Глава 9. В неприступной крепости
Глава 10. Тайная гордость «Баллалео»
Интермедия 4. Запись в дневнике
Глава 12. Шекспиру и не снилось
Глава 13. Молодые, ретивые
Глава 14. Наказ старой цыганки
Интермедия 5. Запись в дневнике
Глава 15. Потерянный след
Глава 16. Круг силы
Глава 17. «Делай, что хочешь!»
Интермедия 6. Запись в дневнике
Глава 18. Спящий красавец
Глава 19. «Четвёртым будешь?»
Интермедия 7. Запись в дневнике
Глава 20. В преддверье нового начала
Эпилог
Отрывок из книги
Искры костров взметались в звёздное небо – к единственной крыше табора. Стенами же служили кибитки, составленные в круг на ночь. Утром, как только солнце взойдёт, мужчины с крупными серьгами в ушах, в драных ярких рубашках, подпоясанных вышитыми кушаками – неизменно нарядные и вечно голодные – запрягут своих лошадей, ухоженных и сытых, в отличие от людей, и маленький табор снова отправится в путь. Что поделаешь, цыгане – теплолюбивый народ. Вот и кочуют вслед перелётным птицам: зимой к морю, летом обратно, в верховья могучей гостеприимной реки. Дунай, как и вольные цыгане, не признаёт границ, катит свои воды через половину Европы, и ему безразлично, на каком языке говорят люди, живущие на его берегах.
Цыгане же пели на своём наречии, звучном и резком, то холодном, как родниковая вода, то жарком, как пламя костров, навеки поселившееся в их чёрных глазах. Женщины в многослойных цветастых юбках плясали в середине огненного круга под гитары и бубны, под ритмичное бренчание собственных браслетов, и сверкали в ночи золотые мониста на высоких грудях и белоснежные улыбки на смуглых лицах.
.....
Он шевельнулся лишь раз: сунул руку под куртку, проверяя, на месте ли талисман. Тот был там, где положено, надёжно приколот к плотной подкладке.
