Читать книгу Первая женщина - Жорж Павлов - Страница 1

Первая женщина

«У нас в Советском Союзе секса нет»

(Л. Н. Иванова, сотрудница московской гостиницы

«Ленинград» и глава «Комитета советских женщин)

Глава первая Пятница

– Жора, спустись к начальнику

Валера опустил телефон.

Сбежав по ступенькам на первый этаж, Георгий стукнул в дверь с табличкой «Нач. 10 отд. Кузьмин А.П.» и толкнул её.

– Садись, Георгий Владимирович.

Начальник был на двадцать лет старше Георгия, но, к своим подчинённым, всегда обращался по имени-отчеству.

–Ты закончил отчёт?

–Осталось две странички напечатать, Алексей Петрович.

–Сегодня закончишь?

–Конечно!

–Заканчивай и отдай Саше, она просмотрит и подправит, если будут замечания. Ты, в воскресенье, поедешь старшим в Новомихайловку на сельхозработы. Новомихайловка, это наше подшефное хозяйство. Ты там ещё ни разу не был?

– Нет

Георгий загрустил, ехать не хотелось. Но, тут же встрепенулся

– А надолго?

– На три недели. Ты старший и будешь там до конца.

–А из отдела кто-нибудь едет?

– В следующее воскресенье на неделю приедет Петя. Он там кого-то из второй лаборатории должен заменить.

Георгий вздохнул, поднимаясь со стула, и шагнул к двери.

– Да, чуть не забыл. Прямо сейчас сходи к Шмакову.

– Отдав пропуск вахтёру и, сказав, что идёт к Шмакову, Георгий вышел на улицу и, пройдя мимо раздвижных ворот проходной института, зашёл в отдел кадров.

Кабинет замгендиректора по кадрам и режиму был на втором этаже.

– Постучав, Георгий прислушался.

–Да!

Герман Степанович разговаривал по телефону и, кивнув головой, скосил глаза на стулья, стоявшие вокруг стола посреди комнаты.

Отодвинув стул, Георгий сел.

– Я перезвоню

– Так, ты кто? Гавриленко?

Георгий кивнул и хотел встать.

– Сиди!

Шмаков встал и, выйдя из-за своего стола, сел рядом.

– В группе, вместе с тобой, восемь человек. Ещё на своих грузовиках там будут работать четыре водителя из гаража. Они приедут в понедельник, 5 сентября, но у них свой старший. В группе есть двое, старше тебя по возрасту, но один, тоже инженер, работает в институте всего месяц, а второй, слесарь Вова, ненадежный товарищ, ну, ты сам с ним познакомишься.

– Ты не куришь?

– Нет.

– Пьёшь?

Георгий пожал плечами

– Вообще-то я спортом занимаюсь.

– Литроболом?!

Георгий улыбнулся

– Лыжи, йога.

– Хорошо! Значит я правильно выбрал. Сейчас зайдёшь в отдел кадров, возьмёшь командировочные документы на всю группу, а потом в кассе получишь аванс. Остальные уже получили. Здесь оклад, но без премии; а в совхозе будут платить зарплату, за выполненную работу. Из общежития только двое: ты и Бакланов.

Шмаков глянул в потолок

– Да, Бакланов. Остальные городские. Поэтому в воскресенье они приедут в общежитие и все вместе поедете на вокзал. Электричка в 20:27. На станции вас должны ожидать, там до деревни 35 кэмэ. Переночуете в общежитии и с утра в правление, к директору совхоза.

Шмаков встал, и, протянул руку

– Ты старший, а значит, отвечаешь за всех. До свидания.

Забрав документы и получив аванс, 50 рублей, Георгий вернулся в отдел и, допечатав отчёт, положил Саше на стол.

…

Пятница.

До конца рабочего дня оставалось полтора часа, и он зашёл в комнату восьмого сектора, где работал Петя Головушкин.

Возле Петиного стола, сдвинув стулья, сидели Валера и Руслан и, втроём, они листали какую-то книжонку.

– О, Жора! – заулыбался Валера – Ты-то нам и нужен.

– Петя, ты знаешь, что через неделю приедешь ко мне в колхоз? – спросил Георгий, подсаживаясь к ребятам.

– Угу – мотнул головой Петя – Валера, давай и его проверим.

– Да я уже ищу. Вот! Классический.

– Что за книжка? – Георгий потянулся к обложке.

– Здесь есть описание идеалов мужской красоты: классического, аполлоновского и по Леонардо да Винчи. Мы уже проверились: ни один из нас в идеал не вписался. Давай тебя проверим

Ответил Валера.

– Валяй! – согласился Георгий.

По классическим параметрам, у Георгия была идеальная фигура.

Парни, заулыбавшись, стали хлопать его по плечам и спине.

В идеал красоты, по Леонардо да Винчи, он тоже вписался. И они хлопали его, но уже не так весело.

Когда результат совпал и с аполлоновским идеалом, друзья заскучали.

Валера, захлопнув книжонку и, криво улыбнувшись, подытожил

– Аполлон ты наш!

…

На проходной, было полно народу.

Как и всегда, в пятницу.

Кто-то легонько ткнул Георгия в бок.

За спиной стоял Артём и улыбался, обмахиваясь газетой.

Сентябрьское солнце припекало по-летнему и Артёму, слегка полноватому, было жарко.

– Щас бы пивка холодного, с воблой! Давай прокатимся до «Гостиницы», да выпьем по кружечке!

– И я с вами!

Искандер, в белоснежной рубахе, при галстуке, щурясь на солнце, с улыбкой смотрел на друзей.

На трамвайной остановке толпился народ. Трамвая в пределах видимости и слышимости не наблюдалось и друзья, переглянувшись, пошли пешком до «Сада».

– Искандер, ты займи столик, а мы с Жорой постоим в очереди.

Сдув пену, Артём сделал несколько больших глотков и, зажмурившись от наслаждения, погладил живот.

Разламывая сушёного окунька, сморщился и отрыгнул в нос.

Пиво было свежее: бочку только что раскупорили.

Повторив ещё по кружке, зашли в магазин и, прикупив две бутылки портвейна, сели в подошедший трамвай.

В фойе общежития, проверив почту и, взяв ключи у тёти Нади, поднялись на второй этаж.

Артём с Искандером жили в конце коридора, напротив туалета.

Комната Георгия была в центре.

Договорившись, после душа вместе поужинать, разошлись.

Георгий открыл дверь, шагнул в комнату, разулся.

Четыре, аккуратно заправленные, кровати. Стол у окна, напротив двери, четыре стула, четыре прикроватных тумбочки да два шкафа, для одежды и обуви, по сторонам от двери.

Переодевшись в трико и футболку, и обувшись в тапочки, пошёл в туалет.

Приспустив трико и, оттянув плавки, пальцами правой придержал член, направляя струю в унитаз. Но моча разбрызгивалась и, ругнувшись – Бблядь! – сдержал мочу и сдвинув крайнюю плоть, изливал долго и с наслаждением, чувствуя, как мякнет, возбудившийся член.

…

В девятом часу вечера, поджарив на кухне картошку, они сидели в комнате у Артёма.

Открылась дверь, и вошёл Петя Головушкин. Он тоже жил в комнате с Артёмом.

– Петя, садись с нами – пригласил Искандер.

– Ребят, меня девушка ждёт – и, взяв с кровати гитару, вышел.

Разлив вино по стаканам, Артём взял свой

– Искандер, твой тост – и, поднял стакан

– Чтоб хуй стоял и деньги были!

В дверь постучали.

– Не занято! – ответил Артём, и засмеялся.

Заулыбались и Искандер с Георгием.

Вошла Лена, из 314 комнаты.

– Привет. Артём, у тебя не найдётся закурить?

Искандер вскочил и, шагнув от стола, слегка наклонил голову и, жестом правой руки от груди к столу, пригласил – Присоединяйтесь!

– Какой галантный кавалер!

Ленка усмехнулась и прошла к столу.

Взяв из пачки «Мальборо» сигарету, окинула взглядом стол в поисках спичек.

Искандер снова вскочил, и подойдя к шкафу, и открыв дверцу, достал из кармана пиджака спички.

– Ребята! Ребята!

Артём встал

– Георгий не курит. Давайте покурим в коридоре.

Они вышли.

…

В одиннадцатом часу, допив, в компании с Ленкой, вино и слегка захмелев, все четверо говорили разом и через каждую вторую фразу чему-то смеялись.

Курили, уже не выходя из комнаты, открыв створку окна.

На Ленкиных плечах пиджак Искандера.

– Ребята!

Ленка, приподняв голову, выпустила дым

– У меня в комнате бутылочка Варны. Кто со мной?

Искандер вскочил, опередив Артёма и, склонив голову, прижал левую руку к груди.

Они ушли и Артём, со словами – Надо отлить! – пошёл в туалет.

Вернувшись через пару минут и не закрывая дверь, сказал – Проветрим

Прошло пять минут, Искандер и Ленка не возвращались.

– Ты скажи ему, Артём

– А зачем? – Артём пожал плечами.

– Лёха весной лечился, он же с Ленкой переспал

– А зачем? – Артём насупился

В коридор вышли Ленка с Искандером.

Глава вторая Суббота

Во втором часу ночи допили Ленкино вино.

–У меня опять трусики из сушилки украли! Блядь! – выматерилась Ленка

Они смущённо молчали, не зная, как реагировать на столь интимное откровение.

–Фанаты! – нашёлся Артём, и захихикал.

–Да, сучка какая-то!

Ленка поморщилась: попытка Артёма свести всё к шутке, не понравилась.

– Этой сучке, проще стащить чужие трусы из сушилки, чем постирать свои, вонючие!

– «Знала бы эта сучка, у кого трусы ворует, за версту обходила б сушилку!» – подумал Георгий.

Пауза затягивалась

– А Жора у нас философ! Он прочитал двадцать два тома Ленина. Это вам не мелочь по карманам тырить! Вот!

Артём показывал пальцем на Георгия.

У Искандера удивлённо поползли вверх брови.

В Ленкиных, пьяных глазах, не отразилось ничего.

– Я закончил в этом году университет марксизма-ленинизма, и по теме дипломной работы пришлось просмотреть двадцать два тома Ленина. Не прочитать, а просмотреть.

– Есть у революции начало, нет у революции конца!

Продекламировал Искандер.

– А скажи, философ! Вселенная бесконечна или есть у неё конец?

Искандер и Ленка, улыбаясь, смотрели на Георгия.

– Нету!

Артём хмыкнул

– Есть у неё конец! Большой и толстый!

Искандер, слегка опешив, сидел в замешательстве.

Ленка, прищурив масленые глаза, демонстративно медленно хлопнула несколько раз ладонями и сказала – Браво! Браво, Артём!

Артём, пренебрежительно усмехнувшись, обвёл всех взглядом.

Искандер засмеялся, Георгий смущённо улыбнулся; захихикал Артём.

– Я хочу спать!

Ленка встала.

Искандер вскочил и вышел следом.

– Я тоже спать

Артём закрыл окно, сел на свою кровать и потянул с себя рубашку.

Георгий вышел в коридор.

Было тихо и темно, и только от лестничных площадок на пол коридора падал свет.

– Ссать хочу! – грубовато сказал он сам себе и, не включая свет, открыл дверь туалета.

В туалете, один унитаз в кабинке, другой у окна.

Спустил трико и плавки, и чтобы они не сползли на пол, раздвинул ноги.

Член стоял, задрав головку и пришлось наклониться, и отогнуть его рукой, чтобы не обоссать стену. Зажурчала моча и одновременно, с характерным звуком, пошли газы. Он облегчённо передохнул, подёргал член, стряхивая. Подтягивая трико, почувствовал, как плавки впитывают мочу.

– «Сколько ни ссы, последняя капля всегда в трусы!» – усмехнулся он, выходя из туалета.

Вымыв руки и ополоснув лицо, пошёл по коридору.

На межэтажной площадке, у окна, Искандер целовался с Ленкой.

…

Георгий, стараясь не скрипнуть дверью, вошёл в комнату.

На своей кровати шевельнулся Юрка

– Жорик, ты?

– Я!

Сел на свою кровать и стянул трико и футболку. Отвернув покрывало, лёг на спину. Плавки стянул уже под покрывалом.

Заснул и сразу проснулся.

Сев на кровати, взял с тумбочки часы – 7:30.

Приподняв покрывало и отклонившись к стене, натянул плавки, прижав резинкой к животу торчащий член.

Юрка спал на животе, головой к стене.

Ещё две кровати, были заправлены.

Валерка должен был через два дня вернуться из командировки, а Семён, взяв отпуск, уехал к родителям копать картошку.

Надев трико, снял со спинки кровати полотенце и, держа в руке перед собой, встал. Обувшись в тапочки, вышел из комнаты и пошёл в туалет.

Звенящий от напряжения член не хотел гнуться и он, включив свет, зашёл в кабинку.

Встал на унитаз и, сняв трико и плавки, присел и писал, сдерживая напор, чтобы не обрызгаться. Эрекция не ослабевала и, зайдя в умывальник, открыл холодную воду и, прислушиваясь к тишине коридора, оттянул трико и плавки и, вызволив член, сунул головку под струю. Обтерев обмякший член полотенцем и, упрятав в трико и плавки, умылся.

Вернувшись в комнату, переобулся в кроссовки и, захватив футболку, спустился в фойе.

Тётя Надя шла по коридору от душа.

– Куда ты, Гавриленко?

– Пробежка!

Она вышла в фойе и, взяв со стола ключи, прошла в тамбур и открыла дверь.

…

Сквозь белёсый туман было не разобрать: пасмурно или ясно.

Кожа покрылась пупырышками и, натянув футболку, Георгий глянул на часы, отметив время, и побежал.

За городом, когда он уже видел впереди пруд, сзади посигналил автобус и, обогнав его, резко затормозил, свернув на обочину.

Остановки здесь не было и Георгий, удивившись, перешёл на шаг.

Открылась дверь, из автобуса спрыгнул на землю мужчина и пошёл навстречу Георгию. Его походка, чуть вразвалку, сдвинутая набекрень фуражка, цветастая рубаха с расстёгнутыми верхними пуговками

– Хижин!!

– Жорка!!

Крепко пожав руки, так же крепко обнялись.

Армейский товарищ, Сашка Хижин, работал водителем на пригородном маршруте.

– Тебе далеко, а то у меня расписание.

– Да вон он, пруд.

– Ну, пойдём, я медленно поеду. Поговорим немного.

– Здесь в городе, из наших кого видел? Панкрата, Борьку, Грызуна, Шуру.

–Борьку и Панкрата, в прошлом году. Шуру нет, а Грызун же в учебке.

– Дааа! Я думал он так, от службы косит.

– Панкрат ездил в Днепропетривск, к Бельмасу.

– Да ты чё?! Как он там, не женился.

– Теперь уже, наверное, да. Он приглашал Панкрата на свадьбу.

– Да, вспомнил, Шура же вернулся в Чирчик.

– Всё-таки вернулся. А я думал, погулял наш Шурик, и слинял; значит вернулся. Ты про Матюху, слышал?

– Нет. А что случилось?

– В тюрьме. Семь лет. Попытка изнасилования.

– Вот дурааак!

– Даа! Представь, как глупо! Не за изнасилование, а за попытку.

– А ты знаешь, что Аким на городском маршруте работает?

– Ёбаный стосс!?

Георгий будто увидел: Аким, за рулём Урала, мчится по аэродрому, и, обгоняя идущего с карабином Фому, вопит – Ёбаный стосс!!

Сашка затормозил.

Георгий вышел из автобуса, Хижин тоже.

Они крепко обнялись.

– Ну, бывай!

– Давай!

Объехав пруд и посигналив, автобус скрылся за поворотом.

…

В общагу Георгий вернулся без четверти девять.

Юрка брился.

Переобувшись, скинул футболку и, достав из тумбочки полотенце, пошёл в душ.

После душа, зашёл в комнату Артёма.

Петя пил чай, освободив от бутылок, стаканов и окурков, уголок стола.

Искандер спал, завернувшись с головой покрывалом.

Артёма не было, но кровать не заправлена.

Поздоровавшись с Петей, сел на пустую кровать.

Вошёл, Артём, с полотенцем на плече.

– Оооо, привет!

– Искандеэээр!

Артём подёргал покрывало.

Искандер повернулся на бок, завернувшись в покрывало ещё больше.

– Искандер! Ну мы идём? Или как?

Искандер сел, не открывая глаз.

Они смотрели, улыбаясь и ожидая, что будет дальше.

Искандер сидел в одной позе, не шевелясь и не открывая глаз.

В комнате зависла тишина.

Минуты через две, Искандер приоткрыл глаза и, не поднимая головы, скосил их в сторону стола.

Артём не выдержал и прыснул.

Искандер вскочил, поняв, что розыгрыш не получился и потянулся.

Через пять минут, он уже стоял перед зеркалом и поправлял галстук.

– Идём!

– Петя, ты с нами?

– Вы в пельменную?

– Ага!

–Тогда да!

Артём закрыл дверь и, оставив на вахте ключ, они вышли из общаги.

…

Боль в груди появилась через час после того, как они вернулись из пельменной.

Георгий у себя в комнате лежал на кровати и читал книгу «Русь изначальная».

Юрки не было, он ушёл со своей девушкой на танцы.

Грудь сдавило, стало трудно дышать. Он сел, потом встал и походил. Попробовал глубоко вдохнуть и не смог.

Без стука зашёл Артём и, не проходя в комнату, сказал

– А не распить ли нам бутылочку портвейна

Георгий, потирая грудь, поморщился

– Это, наверное, давление. У меня с утра тоже голова болела.

– У меня давление нормальное, я донор.

– Неет! – покачал головой Артём. – Нет Жора, ты не прав.

И, загибая пальцы

– Мы вчера выпили почти по пол-литра на каждого! Спать легли во сколько? А во сколько ты встал? А сколько ты пробежал? Жора, тебе надо сходить в поликлинику. Ну хочешь(?), я пойду с тобой. А вдруг у тебя, и правда, высокое давление? Тебе могут дать больнииичный, и ты, не поедешь в свой колхоз!

Слегка округлив глаза и подняв кверху палец

– Жора, ты можешь откосить колхоз!

Георгий согласился

– Схожу

– Вот правильно! А мы с Искандером пока сбегаем за винцом.

…

До поликлиники от общаги три минуты ходьбы.

В холле было тихо, жужжали и перемигивались неоновые лампы под потолком. За стеклом регистратуры никого не было.

Нет, была!

В белом халате, за столом у стены сидела медсестра и читала.

Отложив книгу, подошла к окну.

– Мне к терапевту, давление.

– Вы измеряли?

– Нет

– Почему решили, что давление?

– Нет, потому, что мне нечем измерить.

– Температура высокая?

– Нет! – Георгий потрогал лоб – Не знаю

– Фамилия – она направилась к стеллажам

– Гавриленко

Она двинулась влево, и обойдя стеллаж, спросила

– Имя, отчество

Долго рылась, спросила ещё

– У врача не были?

И найдя карточку, и выписывая статталон

– 20 кабинет, второй этаж, направо

Второй этаж, направо, 20 кабинет

Он стукнул в дверь и вошёл.

…

Стряхнув градусник, сунул под мышку.

Терапевт измеряла давление

– 160 на 100, раньше было давление?

– Нет.

– В норме какое?

– 120 на 80

Она потянулась за градусником

– Температура нормальная. Ну, рассказывайте

Георгий рассказал о пирушке и кроссе.

–Ну вот и ваше давление!

И стала писать в карточке.

Написав на листочке, подвинула ему – Вот, можете попить.

– А больничный?

– У вас молодой, здоровый организм. Выспитесь и всё пройдёт. Больничный не нужен. До свидания.

Георгий вернулся в общагу.

Переоделся в трико и футболку, и лёг на кровать.

Из книг на тумбочке выбрал «Обрыв» и стал читать.

Постучав в дверь и приоткрыв, заглянул Артём.

– Заходи

– У меня … – Артём показал дымящуюся сигарету.

Выпуская дым в коридор, спросил

– Колхоз отменяется?

–Поеду.

–Что так? Нет давления?

Артём остограмился и был в приподнятом настроении. В комнате намечалась пирушка, в красном уголке вечером дискотека. Артём уже понял, Георгий не пойдёт, и хотелось сказать что-то такое этакое! Но слова не приходили и настроение портилось.

– Славка не заходил?

– Нет. А он здесь?

– Да! Бегает где-то! Ты же знаешь. Кстати, он тоже с нами, может, всё-таки, пойдёшь?

Предпринял ещё одну попытку Артём.

– Нет!

– Я пойду(?), тогда – полувопросительно, полуутвердительно.

Георгий качнул головой.

Минуты через три, без стука, вошёл Славка и, пошаркав подошвами по коврику, шагнул, и сел на краешек кровати

– Чистые! Показать?

– Чё читаешь? Аа! Гончаров, Обрыв. Не читал.

– Артём сказал, что у тебя давление? Ещё сказал, что тебя в колхоз отправляют. Надолго?

– На три недели.

– Даа, в деревне щас хорошо. В лесу. Ты любишь осенний лес?

Снова заглянул Артём

– Славик, ну ты чё? Уже налили, все тебя ждут.

– Жор! – Славка встал – Я пойду?

Георгий улыбнулся

– Иди

Они ушли.

Когда книга, вывалившись из рук, упала на пол, он положил её на тумбочку, и повернувшись на правый бок, закрыл глаза.

Артём был другом. А познакомил их Славка.

…

Славка

Славик был оригинальной личностью. Дело в том, что, с его слов по крайней мере, у него друзей было, ну если не весь многомиллионный Советский Союз, то уж половина, точно! И он, готов был сорваться и идти, ехать, лететь, хоть на край света (и шёл, ехал, летел, если были деньги), когда его другу было плохо! И наивно, по молодости, полагал, что и друзья его примчаться к нему, когда ему будет плохо. Но у друзей, почему-то, всегда находились дела более важные, и Славка всё острее и острее, с каждым годом, осознавал своё одиночество, и срывался, и уходил в запой. Человек он был безобидный, от друзей не отрекался и, если другу было плохо, и другу нужна была его помощь, Славка срывался и шёл, ехал, летел. Если были деньги. А Славке и надо-то было только, чтобы друг посидел с ним и выслушал, пусть и в сотый раз, трагедию его любви.

История Славкиной Любви заслуживает отдельного повествования.

Глава отдельная История Славкиной Любви

Славка деревенский. После школы, приехал в город, поступать в институт. Сдал экзамены и был зачислен на первый курс. В сентябре весь поток отправили в подшефное хозяйство на уборочную. Занятия начались с первого октября. Лекции, семинары, коллоквиумы, зачёты, семестры, сессии.

Прошло два года беззаботной студенческой жизни.

На третьем курсе, на новогодней вечеринке, которую факультет традиционно проводил в кафе «Отдых», он познакомился с Юлькой.

Юлька пришла с Димкой, Славкиным сокурсником.

Как-то так получилось, что Юлька, танцевала всё время со Славкой. Димка, изо всех сил изображал веселье, но было видно, обиделся смертельно. Впрочем, Славку это нисколько не волновало.

Он влюбился!

С первого взгляда!

Юлька была старше на пять лет. Работала в НИИ, лаборантом.

Славка потерял голову и забросил учёбу.

Через полтора месяца его отчислили за неуспеваемость.

Сдав постельное кастелянше, и забрав в деканате документы, Славка вышел на остановку.

Конец февраля.

Сияло солнце, текли ручьи. И в первый раз, за два месяца, он, словно очнувшись, подумал

– А дальше, что?

– Вы остановку спрашиваете, или улицу?

Славка воззрился на мужчину.

– Вы, только что, спросили – А дальше что? Вот я и пере…

– Я подумал!

Мужчина заглянул в Славкины глаза, улыбнулся и отошёл.

…

Юлька предложила устроиться на работу в институт.

Вместе с ним сходила к коменданту общежития.

– Место в общежитии есть, но надо иметь прописку – объясняла комендант – Или пусть принесёт записку от Шмакова, с разрешением на временное проживание, пока не оформит городскую прописку.

– К Шмакову просто так не попадёшь – огорчилась Юлька – Надо записываться на приём по личным вопросам. А какой у тебя может быть личный вопрос, если ты не работаешь в институте.

В глазах у Юльки заблестели слёзы.

Славка сам чуть не расплакался, страдая от того, что страдает Юлька.

У старой девы дрогнуло сердце.

– Ладно, я позвоню Дарье Михайловне, она что-нибудь придумает

Взяла трубку и набрала 3-43.

– Дарья Михайловна. Здрассьте! Ещё раз! Тут у меня молодой человек, не может устроиться на работу … прописки у него нет … – Есть, где переночевать?

Славка замотал головой.

– Говорит, негде! … Хорошо! … Спасибо!

И положила трубку.

– Идите к Дарье Михайловне в отдел кадров. Она ждёт.

Юлька запрыгала, хлопая в ладошки.

…

Дарья Михайловна, начальник отдела кадров, вышла из кабинета и, пройдя по коридору, зашла в женский туалет.

Под форточкой, у окна, закрашенного белой краской, курили две девушки.

– Галя! Вера! Я ведь просила: не курить в туалете!

И поперхнувшись, закашляла.

Загасив окурок о подоконник, Галя распахнула створки окна.

– Ну что ты делаешь! Закрой! Я не хочу, чтобы за мной подглядывали!

Закрашенное белой краской, окно женского туалета выходило на территорию института.

Галя закрыла окно и девушки вышли.

Закрывшись в кабинке, и достав из кармашка юбки бумажную салфетку, задрала подол, и стянула трусы. Раздвинула ноги и, наклонившись над унитазом и упираясь локтями в коленки, приподняла попу.

Нет! Жопу!

Крупная была женщина!

Шумно лилась моча, вспенивая воду. Напрягая живот, и втягивая сфинктер, хотела выпустить газы без звука, но не сдержалась и громко запердела! Подтёрлась салфеткой и, вытерев ею же руки, оправила юбку, оглаживая бёдра.

Поправляя причёску перед зеркалом, сунула руку под мышку и, передёрнув плечом, поправила лифчик.

Не вымыв рук, вышла из туалета.

…

Три тайны Дарьи Михайловны

Дрочила хуй! Слюной залупу

Измазав, сунула в пизду!

Он затыкал ей пальцем жопу!

И щупал влажную манду.

И позабыв про стыд и горе,

Она еблась, серел рассвет;

Гандон болтался на заборе,

И в окнах, с видами на море,

Не отражался лунный свет

Дарья Михайловна – крупная женщина!

Крупная, во всех смыслах этого слова: рост 185 см, широкие, необхватные бёдра, и круто выпирающие назад, булки ягодиц. Бюст седьмого размера!

– Аэродром! – говорил Альберт, покойный муж, когда, лёжа на ней и щекоча волосатой грудью соски, швыркал влагалище длинным и толстым хуем!

С мужем она прожила тринадцать лет.

Семейная жизнь – первая её тайна, тщательно, от всех, скрываемая.

Альберт работал сантехником.

И пил, пил, пил.

В сексе не было удовлетворения!

Муж быстро кончал, а излившись, отваливался и засыпал, не успев отвернуться к стене.

Поначалу страдала из-за этого.

Потом приспособилась и, когда он засыпал, ласкала пальцем клитор, ещё не остывший от возбуждения, и тяжело дыша, прикусывала губу, чтобы не разбудить стонами мужа.

Четыре раза лежала в гинекологии.

Три раза с кровотечением. А в четвёртый, с кровотечением и разрывом заднего свода шейки матки.

Четыре раза он насиловал её! С грубой, звериной жестокостью, засаживая член по самые яйца!

Пьяный, с налитыми кровью глазами, зажимая рот рукой! Она кричала от боли, когда он насиловал её первый раз.

В четвёртый раз потеряла сознание от болевого шока.

Он кончил и отвалился!

И уснул!

Придя в себя, сама вызвала скорую.

Член профкома, член партии, она быстро продвигалась по карьерной лестнице.

Выписавшись из клиники, пришла к парторгу и сказала, что будет разводиться.

– Ну что сказать? Разводись! Но по партийной линии, продвижения уже не будет.

Она подала заявление на развод.

Альберт умер через семь месяцев, от цирроза печени.

С квартиры Дарья съехала и жила в общежитии.

После похорон, свекровь, жившая отдельно с младшим сыном, инвалидом ДЦБ, предложила жить вместе.

Нину Марковну, она называла мамой, и после развода.

А свекровь относилась к Дарье, как дочери. Может быть ещё и поэтому, она так долго не могла решиться на развод.

Свекровь не перенесла горя, заболела и через два месяца умерла.

Дарья осталась в двухкомнатной квартире с инвалидом.

Она не смогла нарушить обещание, данное свекрови: не отдавать Вениамина в дом инвалидов.

Вениамин был безобидный, тихий. Особого ухода ему не требовалось. Только в ванне он не мог помыться сам, завязать шнурки на ботинках, да натянуть майку (или дашку). И говорил; заикаясь и растягивая слова.

Утром, пятого дня после похорон свекрови, Дарья обувалась в прихожей. Вениамин стоял в проёме комнатной двери, прислонившись к косяку. Он с первого дня вот так провожал её на работу и так же встречал.

Открывая дверь, она сморщилась и повела носом. Острый запах пота исходил от Вениамина.

– Вечером будешь мыться. Пока

– Ддддооооосвидааааания Ддддаааша

Вечером, набрав в ванну воды и взбив шампунь до пены, позвала

– Вениамин!

Он пришёл. С полотенцем.

– Что не разделся?

Дарья, с улыбкой, смотрела на него сверху вниз.

Альберт был выше Дарьи, а Вениамин, видимо из-за болезни, сухощавый и низкорослый.

У него покраснели мочки ушей.

– Я что(!), голого мужчину не видела? Раздевайся! Подожди! Дай, я сама!

Расстегнула и сняла с него рубашку, присела и …

Перед её носом, оттопыривая трико, выпирал член.

Дрожащими руками потянула трико. Но оно не снималось, зацепившись резинкой за головку. Заколотилось сердце и в сводах появилась тянущая истомой боль. Дарья пальцами подцепила резинку трико, оттянула и дёрнула вниз!

Длинный и толстый хуй, упруго качнувшись, напряжённо замер. Резко пахнуло прокисшим потом вперемешь с говном, давно не мытой жопы инвалида, но Дарья пялилась на огромный член, словно завороженная и даже не поморщилась.

– «Как у Альберта!»

Дарья мыла Вениамина, а член упрямо высовывался из пены, притягивая взгляд.

Обтирая, через полотенце коснулась члена и содрогнулась от дикого желания, охватившего, словно пламя, всю её плоть, истосковавшуюся по сексу!

Дарья выпрямилась и легонько подтолкнула Вениамина в плечо.

– В мою! – когда он хотел идти в свою комнату.

– Ложись!

Вениамин сел, а потом лёг на кровать.

Она разделась, легла рядом и потянула его на себя.

Голова Вениамина лежит на её груди. Он, мыча и дёргаясь, тычется, не попадая, и наконец, сваливается с неё. Дарья поставила его на колени. Встала раком, подставив жопу, и уткнувшись головой в подушку, раздвинула руками ягодицы.

Он мычал, тыркался по ляжкам, больно впиваясь костлявыми пальцами в кожу на спине. Она водила жопой из стороны в сторону и сверху вниз, пытаясь поймать член и насадиться.

Опять не получилось.

Дарья легла на него, зажав член между ног.

Тщедушный Вениамин, придавленный бабищей, стал задыхаться.

Дарья встала и постелила на полу.

– Иди! Сюда ложись!

Расставив ноги, встала над ним.

Приседая, левой держала член, а правой раздвинула губы. Член погружался во влагалище. Когда появилась боль, она поняла, что поза выбрана неправильная. Проникновение было глубоким и неконтролируемым.

Медленно снялась, и встала на колени.

Снова, держа левой рукой член, а правой раздвинув губы, натянулась.

Двигалась медленно, короткими и плавными тычками.

Он кончил через минуту, дёргаясь, сипя и брызгая слюной.

Дарья огорчилась.

Но через час, позвав его пить чай, увидела, что хуй стоит!

Снова постелила на полу. Встала на колени, и натянувшись на торчащий, как кол, член, двигалась короткими и плавными толчками.

Совокупление длилось дольше.

Вениамин кончил ещё раз, но она не дошла.

С этого дня, каждый вечер, она еблась по два, и даже три раза!

Только теперь Дарья поняла, почему так быстро засыпал муж. Он уставал на работе! А этот, хоть и больной, и тщедушный, за свою жизнь не ударил палец о палец, и сохранил своё либидо.

Прошло две недели.

Дарья, ни разу, не дошла до оргазма.

Это раздражало её.

Вечером пили чай.

Вениамин уронил и разбил стакан.

– Да что опять с тобой?!

Взяв тряпку, убрала осколки, и поддёрнув коротенькое домашнее платье, наклонилась и стала вытирать пол.

Вениамин смотрел, как ёрзают ягодицы. Смотрел на чёрный пучок между её ног. И когда Дарья приблизилась, сунулся рукой. Пальцы, скользнув по губам, задели клитор. От неожиданности Дарья замерла, и выпрямившись, замахнулась тряпкой!

У Вениамина были сняты штаны, и хуй торчал, целясь Дарье между ног!

Бросив тряпку, сгребла и поволокла его в спальню.

Не раздеваясь, села над ним и насадившись, прикоснулась к клитору средним пальцем. По лобку побежали мурашки. Но ласкать клитор одной рукой, другой, ограничивая глубину погружения члена, было неудобно. Она быстро устала. От напряжения заболели ноги.

Тогда Дарья опёрлась правой рукой о его колено, и совершая фрикции влагалищем, левой ласкала клитор.

От низа живота к груди плеснулись волны наслаждения. Не сдерживая стонов, стала двигаться резче, насаживаясь глубже! На пике чувственного наслаждения, потеряв контроль, погрузила в себя почти весь член, и в это мгновение Вениамин задёргался, изливая сперму.

От острой боли едва не лишилась сознания.

Два дня влагалище кровоточило, как при месячных. Ещё семь дней сочилась сукровица. Но всё обошлось.

Через два дня пошла к гинекологу.

– Расслабьтесь! Стенки розовые … швы рассосались … матка увеличена на две … три недели. Замужем?

– Нет.

– Живёте половой жизнью?

– Да

– Когда последний раз были месячные?

Дарья испугалась – «Совсем вылетело из головы!»

– Задержка есть?

Дарья не ответила.

– Вы почему молчите?

– Матка у меня всегда немного увеличена. А месячные должны прийти через неделю.

– Вставайте. Одевайтесь.

Дарья слезла с кресла.

Гинеколог, повернувшись к столу, заполнял карточку.

…

Выйдя из поликлиники, зашла в аптеку и купила презервативы.

Вечером подмыла Вениамина, и вытащив из ванны, и обтерев полотенцем, сказала

– Иди в спальню. Ложись.

Подмылась и, достав из сумочки презервативы, зашла в комнату.

Вениамин лежал, закатив глаза, и скалился, обнажая жёлтые зубы.

Улыбка напомнила, что он, всё-таки больной.

Дарья поморщилась.

Но торчащий хуй заставил улыбнуться, и присев на колени, оттянула его от живота и отпустила.

Член, упруго качнувшись, шлёпнул по животу.

Вскрыла упаковку, и достав презерватив, стала натягивать на хуй!

Вениамин открыл глаза и, потянувшись, дотронулся до соска.

Было противно, но она стерпела.

– «Странно» – думала Дарья, лаская член, и перебирая пальцами яички – «Неужели можно полюбить часть человека, его орган, доставляющий наслаждение, и не любить самого человека?

Ведь это его хуй!».

Она сжимала член, поражаясь его твёрдости – «Как палка! Как камень!» – чувствуя, как под ладонью начинает пульсировать кровь.

Дарья взглянула на Вениамина; глаза закатились, мычит, полудебильная улыбка, из носа вытекла сопля, высохшая рука поджата к груди …

Перевела взгляд на член – «Мой хороший, мой сладкий, мой родной, мой миленький, мой красивый! Я обожаю, я люблю тебя, я не могу без тебя!».

Дарья смутилась, мысли спутались, запылали уши.

Она вспомнила, что в последние дни была нетерпеливой и раздражительной, грубо обрывая Вениамина, когда, пытаясь сказать что-то, он начинал мычать и заикаться.

– Иди к себе! – бросала она, как собаке.

А через час, тащила его в свою комнату.

Толстый латекс презерватива был обработан тальком. Дарья взяла с тумбочки силиконовый крем для рук и, выдавив на руку, обхватила член и сделала несколько движений от головки к корню, чувствуя, как играет очко и сокращается влагалище.

Присев на коленях, направила головку во влагалище. Вениамин дёрнулся и, скользнув по промежности, член упёрся в анус. По лобку побежали мурашки. Она стала водить головкой, касаясь промежности, и сразу же застонала от удовольствия.

Откинувшись, лежала разбросав ноги, и придавив, всё ещё возбуждённый член.

Встав на колени, стянула презерватив и дрочила, пока не брызнула сперма, заляпав ей грудь и живот.

Сходив в ванну, принесла влажное полотенце, и обтерев обмякший и опавший член, яйца и живот Вениамина, пошла под душ.

– «Странно!» – думала она, лаская пальцами промежность – «Почему я не испытала этого раньше? Неужели нужно было пройти через насилие, развод и смерть мужа, чтобы теперь наслаждаться?»

Горьким было откровение.

…

Утром, сходив в туалет, и сполоснув руки и лицо, зашла на кухню.