Оглавление
Жужа Хетени. Сдвиги. Узоры прозы Nабокоvа
Сдвиги
Эротекст
Синкретический эротекст Набокова («Лолита»)[7]
Остров Цирцеи. Полигенетические параллели оборотней, свиньи и собаки («Лолита», Гомер и Джеймс Джойс)[37]
Насыщенное нулевое состояние после взрыва-экстаза (слово, образ, музыка и физика)[50]
«Душеубийственная прелесть» Порнография, эротизм и смерть («Лолита»)[58]
Liber libidonis, ad liberiora. Амор и мораль, либертинаж и дендизм («Ada or Ardor: A Family Chronicle»)[83]
«Бродячей радуясь судьбе…» Номадизм Набокова: эскапизм и альтернативные пространства сознания[93]
Через пороги
«Мост через реку» Дантов код в «Защите Лужина»[105]
«Идеальная нагота» Мотивы инициации в «Посещении музея»[126]
«Occult association of memories» Экфрасис и визуальные образы памяти[162]
Из чего состоит «живая собака»? По кровной линии набоковских псов[170]
Клоуны коммунацисты. О набоковской пошлости[190]
«Прозрачность и прочность такой необычной гробницы» («The Original of Laura»)[192]
Узоры прозы
Взор и узоры прозы. Два типа интерпретации в семантизации букв и клеточные анаграммы. Набоков и предшественники[199]
Симметризация, сенсибилизация и «смакование слов»[212]
«Hybridization of tongues» Сдвиги и «гибридизация языков» Набокова в «Bend Sinister»[216]
Набоков, Nabokov, Naбокov. Гибридный перевод Набокова с оригиналов на двух языках на третий язык[217]
Отражения
«Тройной сон» Лермонтовское у Набокова (проза, перевод, поэзия, публицистика)[222]
Прах и промах. Белый и Набоков: параллель, пародия, полигенетизм[240]
Антропоним как прием проблематизации идентичности в изгнании. Набоков и Шкловский в Берлине[251]
«The viewer and the view» Зеркальность, движение и мгновение. Набоков и Пастернак[267]
«Фарфоровая свинья» и «целлулоидные ящерицы» Предметный мир и экзистенциальная эмиграция. В. Набоков и Хармс[275]
«Выдвиги»
Библиография
Источники
Библиография
Об авторе
Отрывок из книги
В предисловии принято представлять авторов, их книгу и предмет их исследования. Статьи о Владимире Набокове, вошедшие в этот сборник, были написаны ученым «посторонним», то есть не русским или американцем, и даже не французом (если перечислить три языка творчества Набокова). С самого начала своей академической карьеры, даже раньше учебы в университете, меня интересовали межкультурные явления, в том числе двуязычные писатели, та вибрация, которую придает литературе и повседневной жизни двойственность взгляда, синхронизация позиции дистанции и вовлеченности, раздвоенности и удвоенное™ одновременно. Только со временем я отдала себе отчет о том, что общее качество этих явлений заключается в отклонении от нормы, в тех сдвигах, которые осуществлены в напряжении между слоями на месте разломов, как это наблюдается в природе в геологических деформациях. Деформация, смещение, нарушение границ и разлом структур в материале и в метафорическом смысле этих терминов раскрывают скрытые раньше слои, поддерживают напряжение и тем самым оплодотворяют мышление для создания новых качеств в искусстве. Под таким сдвигом можно понимать эмиграцию[1], диглоссию, гибридизацию языков, синестетическое восприятие, результат необычных связей нейронов в мозгу, можно считать и провокацию в сфере этики и эротики, номадизм как отклонение от традиционного и расшатывание роли как рассказчика, так и автора-демиурга в наррации – все эти явления и темы творчества Набокова получают развитие в отдельных главах. В этих сдвигах основ нормативности проявляется роль Набокова как предшественника эпохи постмодерна.
Однако как в геологических явлениях, так и в текстах при разломе и исходный материал, и полученный метафорический обладает системными чертами – в случае литературных формаций стремление к интерпретации всегда обладает признаками структуры: сетевым строением ткани текста. Мой подход к анализу текстов Набокова – это движение по опорам и вершинам микроструктур к раскрытию и выстраиванию тех вездесущих мотивных узлов, которые охватывают творчество, ибо, как мне кажется, через них просвечивается нечто целостное, что можно назвать набоковским мироощущением. Эта целостность поддерживается тем истинно особым языком, который полиглот и синестет Набоков на редкость поэтизировал и осложнил узорами.
.....
Все тексты на русском языке приведены к нормам современной орфографии и пунктуации с сохранением авторского стиля.
(перевод С. Ильина) [НАП, 5: 120].
.....
