Отрывок из книги
Когда́ кавалери́сты проходи́ли че́рез дере́вню Бережки́, неме́цкий снаря́д разорва́лся на око́лице и ра́нил в но́гу вороно́го коня́. Команди́р оста́вил ра́неного коня́ в дере́вне, а отря́д ушёл да́льше, пыля́ и позва́нивая удила́ми, – ушёл, закати́лся за ро́щи, за холмы́, где ве́тер кача́л спе́лую рожь.
Коня́ взял к себе́ ме́льник Панкра́т. Ме́льница давно́ не рабо́тала, но мучна́я пыль наве́ки въе́лась в Панкра́та. Она́ лежа́ла се́рой ко́ркой на его́ ва́тнике и карту́зе. И́з-под карту́за посма́тривали на всех бы́стрые глаза́ ме́льника. Панкра́т был ско́рый на рабо́ту, серди́тый стари́к, и ребя́та счита́ли его́ колдуно́м.
.....
Фи́лька то́же запла́кал от стра́ха, когда́ мы́ши на́чали выбега́ть из по́дпола и хорони́ться под пе́чкой в соло́ме, где ещё остава́лось немно́го тепла́. «Да ну́ вас! Прокля́тые!» – крича́л он на мыше́й, но мы́ши всё ле́зли из по́дпола. Фи́лька забра́лся на печь, укры́лся тулу́пчиком, весь тря́сся и слу́шал причита́ния ба́бки.
– Сто лет наза́д упа́л на на́шу окру́гу тако́й же лю́тый моро́з, – говори́ла ба́бка. – Заморо́зил коло́дцы, поби́л птиц, вы́сушил до ко́рня леса́ и сады́. Де́сять лет по́сле того́ не цвели́ ни дере́вья, ни тра́вы. Семена́ в земле́ пожу́хли и пропа́ли. Го́лая стоя́ла на́ша земля́. Обега́л её стороно́й вся́кий зверь – боя́лся пусты́ни.
.....
