Отрывок из книги
Был пасмурный, хмурый день. Мы с сестрой возвращались домой из школы под мелким дождём и немного промокли. Сестра держала руки над моей головой, пытаясь как-то закрыть меня от воды. Она была очень заботливой, всегда ухаживала за всеми. Ей уже исполнилось восемнадцать лет, а мне – только четырнадцать. Я мечтал стать хорошим братом для своей сестры, поэтому без всяких капризов слушал, что она говорила, бесконечно любил выполнять её поручения. Сестра во всём меня поддерживала и помогала. Мы торопились домой, потому что мама болела и была дома одна. Отец, военный, часто ездил в командировки, но никогда не говорил, чем занимается далеко от нас. По возвращении у него всегда на лице или на всём теле видны были какие-то шрамы. Он старался скрывать их от нас и не отвечал, когда его спрашивали о том, что у него на лице. Мы уже знали, что он не ответит, поэтому не интересовались в последнее время.
Отец вернулся домой перед войной в 1941 году, остался на один день и уехал. А примерно через неделю началась война. Я потом догадался: отец знал, что начнётся война, поэтому пришёл попрощаться с нами и уехал защищать родину. От него до сих пор не было вестей…
.....
Но вдруг щенок откуда-то появился, встал на задние лапы, положив передние на мою грудь, радостно начал слизывать мои слёзы. Я его обнял, был очень рад, что он не бросил меня, но Боб не хотел, чтобы я его обнимал, отбежал в сторону недалеко от меня и что-то тянул, пятясь, ко мне. Я увидел, что он нашел мёртвого маленького кабана. Боб посмотрел на меня, его язык был высунут, он был очень доволен, наверное, издалека тащил сюда тушу, пока я спал. Нетерпеливо подпрыгивал и лапами коснулся моих ног. Мне было понятно, чего хочет Боб: я должен попробовать это, чтобы ему самому тоже поесть. Но кабан был по виду давно мёртв, половину туши ранее сожрали звери, живот кабана был пуст, несколько грязных кишок волочилось по земле. Туша выглядела очень страшно. Боб точно не ел, я ведь уже знал: без меня он ничего не хочет есть. Я посмотрел вокруг, нашёл острый кусок дерева и попытался отрезать небольшой кусочек мяса от кабана. Кое-как откромсал и протянул Бобу, но тот лапами ударил мою руку и посмотрел недовольно. Я знал, что Боб очень голодный, но есть не будет, пока я не начну, я же видел, как вчера он ради меня ел даже яблоко. Вряд ли какая-либо собака попробовала яблоки! Я боялся, что, если не попробую мясо кабана, Боб обидится и бросит меня. Я тоже был голоден. Оторвал руками кусок мяса, закрыл глаза и положил в рот. Стало противно, я пытался целиком проглотить кусок быстрее, но меня затошнило – как будто кто-то толкает мясо обратно из желудка. Еле-еле сдержался, чтобы не выблевать. Боб увидел, радостно схватил тот кусочек, который я ему отдал, быстро съел и посмотрел на меня. Я долгое время не мог проглотить этот кусочек мяса, у него был такой отвратительный вкус, и он был достаточно большой, я не мог глотать, хотя пытался. Боб посмотрел на меня, хотел ещё мяса, но я больше не мог, чувствовал во рту неприятный вкус. Решил развести костер, на нём приготовить мясо, а потом поесть по-человечески. Но спичек у меня не было, и я опять вспомнил доброго дедушку, решив всё-таки ещё раз пойти в город. Отнёс тушу кабана в нашу хижину, где мы ночевали с Бобом. Направился в сторону города, думал, сначала увижу Марину, узнаю, где похоронена мама, а потом зайду к дедушке, возьму спички. Подошёл, сел на моё любимое место перед общежитием и осматривался, чтобы не пропустить Марину. Боб вертелся сзади меня, громко лаял. Я повернулся налево, увидел отца Марины. Он был очень близко, шёл по краю леса в мою сторону, хотел обойти меня, чтобы попасть домой. Я встал прямо на его дороге, хотел так же его оскорбить, как он оскорблял мою маму. Увидел под ногами небольшую неровную деревянную толстую палку. Взял, посмотрел в его сторону. Нулёвка увидел меня с палкой в руках, остановился. Я понял, что отец Марины испугался, но он всё-таки набрался смелости и осторожно обошёл меня. Я повернулся, ударил его сзади палкой прямо в спину. Он упал на живот, его трость отлетела в сторону. Я подошёл ближе. Нулёвка потихоньку встал на колени, лицо было на уровне моих глаз. Я посмотрел в его глаза и неожиданно с ненавистью изо всех сил ударил палкой прямо в лоб. Он повалился назад на спину, я снова ударил – в живот, потом ещё раз в грудь, и у меня сломалась палка. Обломок остался в руке, я кинул его ему в лицо и плюнул на него. Отец Марины лежал без сознания. Боб прибежал, схватил его за ногу и начал дёргать туда-сюда. Щенок поддерживал меня, будто понимал, что это мой враг и надо отомстить. Сзади я услышал голос его жены. Обернулся, она бежала в мою сторону. Я не собирался уходить, хотел и ей тоже как следует отомстить. Но сзади неё ещё одна женщина мчалась в мою сторону. Я всё-таки решил скрыться, боялся, что они моему Бобу сделают что-то плохое. Неторопливо уходил в лес и двигался в сторону нашего места, где мы ночевали вчера. Боб ещё грыз ногу отца Марины, я позвал:
– Боб, иди сюда.
.....
