Читать книгу Месть зверя - Калина Гор - Страница 1

В оформлении обложки использованы иллюстрации с сайта https://pixabay.com/ru/

Я иду по твоим следам…

Пассажиры быстро расходились в разные стороны, открывая зонты. У кого зонта не было укрывали голову руками, быстро уходя. Я смотрела вслед уезжавшего автобуса, у которого не закрылась одна створка металлических дверей и какой-то мужчина ударял по ней рукой, пытаясь закрыть. Втянув холодный воздух я с облегчением выдохнула, проводив взглядом, скрывшийся за поворотом автобус. Больше трех часов мне пришлось ехать в маленьком душном автобусе, где меня сразу же укачало в первые двадцать минут езды. Я снова втянула воздух с приятным запахом леса, ощущая, что тошнота проходит, а вот голова разболелась не на шутку. Скинув с плеча рюкзак, я достала обезболивающее, запив таблетку минералкой, положила все обратно в рюкзак, закинув его на плечо. Осмотревшись, никого не увидела, лишь вдалеке виднелась деревня Горьки. Взглянув на телефон обратно засунула его в карман куртки. Сейчас было начало второго, но из затянутого тучами неба казалось, что уже вечер. Застегнув до верха теплую осеннюю куртку, обернулась, увидев старую зеленую остановку из бетонных плит, снизу доверху покрытую трещинами и дырами из которых торчала ржавая арматура. Дождь прекратился, но ветер стал сильнее. Скоро начнет вечереть, а мне еще нужно добраться до Быковки, а откуда уже и до Варпы, рейсовый автобус ходил только до Горьки, а от них еще было пять километров до Быковки, а вот уже от Быковки за пятнадцать километров и находилась деревня Варпы. Взглянув по сторонам и засунув руки в карманы, двинулась по грунтовой дороге в деревню. Водитель автобуса мне объяснил, как туда добраться, даже карту на бумаге нарисовал. После чего выдохнул и посоветовал мне все же вернуться обратно. Ведь автобусы туда не ходят, и добираться мне придется пешком к Быковки, а оттуда через лес к Варпам. Хотя может кто и подвезет если мне повезет. Но шагая вдоль густого леса, где кроме меня не было ни души, я понимала, что удача сегодня не на моей стороне.

Наконец вдалеке стали видеться темные крыши домов, я даже ускорила шаг, но пройдя так метров сто, снова убавила. Ноги болели ужасно. Приближаясь к деревне, я заметила женщину, она шла с поля, а впереди нее вышагивали четыре козы, звеня колокольчиками на шее.

– Добрый день. – Вежливо поздоровалась я с женщиной.

Полная невысокая женщина внимательно меня рассматривая, подошла ближе.

– Добрый день, уже и вечер скоро. – Женщина продолжала меня внимательно рассматривать. – В гости приехали? А к кому?

В этот момент одна из коз начала жевать шнурок, свисающий с моей куртки.

– Вот, же паразитка! – Выкрикнула женщина, отгоняя козу, которая все-таки успела отгрызть шнурок. – От негодница, вы уже простите Снежинку.

– Не беспокойтесь, ничего страшного, главное, чтобы с Снежинкой было все в порядке.

– Да что с ней станется, она зараза неделю назад половую тряпку съела, а потом перелезла через ограду и в соседскую капусту полезла. Ох и было мне из-за нее. Так в гости приехала?

– Нет. Я не в гости. Мне нужно в деревню Варпы.

– Так пешком затемно только доберешься. А ночью через лес одной лучше не ходить. Волки у нас водятся. Семью в Варпах на прошлой неделе загрызли. Страшно, да еще и одной. А что же родственники не встретили? Или не знают что гости к ним едет?

– Некому мне больше в гости приезжать. Да и не в гости я. Та семья, что волки загрызли. – Слезы подкатили к горлу, голос задрожал. – Это брат мой погиб и его семья.

Женщина приложила руку к груди и тяжело выдохнула.

– Ох бедная деточка. Горе то какое страшное. Ой, погоди. Сегодня Тимофеевич должен был Глафире сено привезти. Пошли скорее может он еще не уехал, вот он то тебя и подвезет у него и ружье имеется. Правда видит он плохо, но зверя и выстрелом можно отпугнуть. Пошли скорее. Меня Галина зовут. А тебя как звать?

– Меня Ляля зовут.

Галина вела меня не в деревню, а через поле к лесу. Три козы быстро бежали впереди, а вот четвертая, самая крупная, лениво, и с недовольным видом шагала за Галиной, упираясь, когда хозяйка тянула за поводок.

– Ох Марта, лентяйка рогатая, – причитала Галина ведя за собой рыжую козу.

Ноги не просто болели, я их почти не чувствовала, быстро идя по высокой мокрой траве, от которой джинсы и ботинки были мокрыми.

– Вон он гляди! – Закричала Галина показывая в лес рукой. – Тимофеевич стой! Подожди!

У самого леса ехал старик на подводе. На крики Галины он повернул голову и потянул на себя поводья. Рыжая лошадь сразу же остановилась.

– Беги деточка, беги. Тимофеевич тебя подвезет. Галина тяжело дышала, ее рыжая коза упиралась ногами и отказывалась бежать дальше.

– Спасибо вам большое.

– Да не за что, береги себя.

Я быстро бежала к лесу, где меня ждал дед Тимофеевич. Добежав я поздоровалась, пытаясь отдышаться. Позади меня доносился голос Галины.

– Тимофеевич подвези девочку в Варпы.

Тимофеевич кивнул ей поправив картуз на голове.

– Садись подвезу, чего же не подвести.

Я запрыгнула на воз, и мы поехали.

– Меня дед Григорий зовут, а все по батюшке Тимофеевичем кличут.

– А меня Ляля зовут.

– Хм, имя какое чудное, как куклу назвали. Наверное, городское у нас в деревне так не называют.

– Меня мама так назвала, ей всегда это имя нравилось.

– А в деревню к кому едешь?

Опустив взгляд на свои ладони, тихо ответила.

– К брату. – И не поднимая головы также тихо добавила – К покойному брату.

Старик посмотрел на меня.

– Возьми он одеяло, укройся, замерзла, и ноги вижу намочила.

Он протянул мне одеяло. Закутавшись, я согрелась.

– Хороший был парень, и жена хорошая. Помню, как они приехали к нам, председатель был рад что у нас лесник наконец появился, ведь предидущий помер давно, а заменить его некем было. Андрей был хороший лесник и охотник. Вот только судьба у него такая.

– Расскажите, как все произошло? В письме, которое я получила лишь было сказано, что на них звери в лесу напали.

– Андрей с Анной и их сыном в конце деревни жили. Ближе к лесу, вот звери и пришли к ним во двор, скорее всего скотину красть. Андрей и вышел во двор, а за ним и Анна. А волк зверь хитрый, опасный. Никто не выжил. Их даже хоронили в закрытых гробах.

На дорогу я не смотрела, опустив голову почти всю дорогу проплакала. Дед Тимофеевичем тоже молчал. Так и ехали всю дорогу молча.

– Вот и приехали.

Я насчитала только восемнадцать домов. Совсем маленькая деревня. Дома были не далеко друг от друга.

На улице никого не было, наверное, из-за дождя, который снова начался.

Я тебя до почты довезу. Там тебе все расскажут.

Дед Тимофеевич остановился возле небольшого дома. Я его поблагодарила и пошла во внутрь. Но дверь оказалась закрытой. Постучав я ждала что мне откроют, но никто не ответил.

– А вы к кому?

Раздался позади голос. Обернувшись я увидела полную девушку в сером длинном пальто с ярко розовыми губами и зонтиком в руках.

– Здравствуйте!

– Драсте! – поздоровалась она и шагнула в перед к двери. Достав с кармана ключ, она открыла дверь и вошла внутрь. Я последовала за ней.

– Мне нужен ваш председатель, Михаил Иванович.

– Его нет.

– А когда он будет?

– А я откуда знаю? Я не его секретарь. Я вообще то, фельдшер, библиотекарь, и завклубом я. А секретарша его раз в месяц приезжает, а то и того меньше. А председатель раз в полгода, он не только здесь председатель у него еще десять деревень. И вообще мне уже пора, я за документами вернулась.

Взяв папку со стола, она указала мне на выход, и сама двинулась к двери.

– Ну и чего ждем? Особого приглашения? Девушка, мое рабочее время закончилось, меня уже Сергеев он заждался, а ему мотор глушить нельзя, а то потом снова не заведется.

Я вышла, и девушка недовольно на меня покосившись закрыла дверь на ключ.

– Но, а как я могу связаться с Михаилом Ивановичем? Мне от него письмо пришло.

– Какое письмо?

– Вот. – Я протянула письмо, в котором меня известили о смерти брата.

Она всмотрелась в письмо. И притянула обратно.

– Значит сестра покойного лесника. Примите мои соболезнования. Это вам с райцентра письмо отправили. Такой порядок, извещать родственников о смерти. Ну… – Она неохотно посмотрела в сторону потом на меня, по ее взгляду было понятно, что она хочет побыстрее от меня отделаться.

– Родственников ваших пять дней назад похоронили, вон видите холм, – она вытянула руку указывая пальцем в даль, – вот затем холмом кладбище, вот там и похоронены. Волков отстрелили. Ну вот и все. Если хотите могу валидола вам дать.

– Нет спасибо.

– Ну тогда всего доброго, до свидания.

– А подскажите пожалуйста, где можно переночевать? Я бы хотела сходить к брату и его семье на кладбище.

Девушка остановилась.

– Ну, здесь я вам помочь ничем не могу. Спросите, может кто и пустит. Быстрым шагом она поспешила к машине зеленого цвета, когда-то на таких скорые помощи ездили, за рулем сидел мужик внимательно на нас смотря. С одного из домов вышла старушка.

– Здравствуй баба Маня, ну как твое давление? Помогли лекарства, которые я тебе назначила?

– Здравствуй Зойка. А как же, помогли твои лекарства, если бы не Устинья, то я бы от твоих лекарств в ящик бы уже сыграла. Ты коль дура Зойка так не берись людей лечить. А то от твоего лечения все быстрей вымрут чем от болезней.

– Сама ты дура баба Маня. Я на фельдшера в райцентре училась, а ваша Устинья шарлатанка не образованная.

– А ты знач образованная – рассмеялась баба Маня. – Так чего же сама себя не лечишь, а? А за травами к Устинье бегаешь.

– А вы все и знаете? – Недовольно выкрикнула девушка, уперев руки в бока.

– А чего ж мне не знать? Я много чего знаю, хоть и не такая образованная как ты. – Смеялась баба Маня.

– Так вот, чтобы ты знала это все брехни.

– Так сейчас у Устиньи спросим. – И бабка Маня кивнула в сторону, где шла женщина лет шестидесяти, стройная, высокая, в синем платке, с под которого выглядывали седые волосы.

Увидев ее, Зойка быстро села в машину, и машина проехала мимо.

– Ох и лиса. – Высказалась вслед бабка Маня, оперевся тонкими руками на палку,

– Добрый вечер Устинья.

– Добрый вечер. – Произнесла женщина, подходя к ней. – Ну как твои суставы.

– Ой болят Устиночка. Особенно ночью. Эту ночь таки и не спала через них.

– Вот этой травы попей, и перестанут болеть. – Устинья протянула маленький мешочек с травами.

– Ой спасибо тебе, если бы не ты, то уже бы померла давно, вслед за Мишенькой моим.

Бабка Маня вытерла проступившие слезы уголком платка.

Я вышла из двора, то ли библиотеки, то ли клуба, то ли медпункта.

Баба Маня и Устинья внимательно на меня взглянули.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

– Здравствуйте, – сразу же поздоровалась со мной баба Маня.

– Не подскажете где я могу найти Михаила Ивановича.

– Так он и не появляется здесь, пока кто-то не помрет или не родиться, хотя первое почаще происходит. – Так, а зачем он тебе деточка?

– Я у него про брата своего узнать хотела. Меня Ляля зовут, я сестра Андрея вашего лесника.

– А бог ты мой. Так схоронили брата твоего. Горе страшное, на моей памяти так и не было такого страшного горя.

– Я бы хотела на могилу к нему и его семье сходить, попрощаться.

– Так ночь деточка уже скоро, в такое время на кладбище не ходят.

– А не подскажите где можно переночевать?

Все это время Устинья не сводила с меня глаз. Взгляд ее был злой и во взгляде страх был, для меня не понятный.

– Зря ты девка приехала. Ох зря. – Произнесла Устинья.

– А ты баб Мань иди в дом. Холодно, а у тебя суставы больные, а с девкой сама разберусь. Иди, траву выпей и спать ложись.

– А ты за мной пошли. – Обратилась она ко мне.

Идти с ней мне не хотелось, но больше ничего не оставалось, ночь скоро. Да и дождь накрапал, а я и так промокла вся.

– До свидания, – Попрощалась с бабкой Манькой. Она кивнула мне.

Мы шли вдоль деревенских домов, и я все ждала в какой же дом мы наконец зайдем. Все тело болело, от холода зуб на зуб не попадал. Но мы не останавливаясь прошли последний дом и направились в сторону леса.

– А куда мы идем?

– Ко мне идем. – Недовольно произнесла Устинья.

– А вы разве не в деревне живете?

– Нет.

– А где?

– Скоро придем и увидишь.

– Вы знаете, я наверное, назад пойду. Может меня бабка Маня пустит.

– Не глупи девка. А лучше шагай быстрее, до темноты успеть надо. Может все и обойдется.

– Что обойдется?

– Помалкивай лучше.

– Знаете, спасибо конечно, что согласились к себе на ночь пустить, но если я вам настолько не нравлюсь, то я лучше пойду. Вам лучше и мне спокойнее.

– Куда ты пойдешь?

– Не переживайте, я что ни будь придумаю.

Она громко хмыкнула искоса, взглянув на меня.

– Переживать тебе нужно, а я жизнь твою спасаю.

– От чего?

– Ох темнеть начинает, давай быстрее, нам главное это поле перейти, а затем лесом мой дом.

Дождь и ветер усилились. Я обхватила себя руками, как-же холодно. Разговаривать тем более спорить не хотелось, хотелось быстрее укрыться от дождя и согреться.

Наконец мы прошли это поле и вошли в лес, пройдя несколько метров лес стал редеть, и мы вышли на поляну, на ней виднелся деревянный дом.

Как только мы вошли нас окутало тепло.

– Снимай мокрую одежду. – Приказала Устинья.

Я не спорила, хоть эта женщина мне не нравилась. Просто нужно потерпеть до утра. А завтра схожу к брату на могилу и уеду домой.

Я сняла куртку, сняла мокрые ботинки и с трудом стянула мокрые джинсы. Открыв рюкзак, я достала носки и темно серые джинсы. Кофта на мне была сухой. Одевшись в сухую одежду, я подошла к окну. Дождь барабанил в окно, а вдалеке черным пятном виделся лес.

– А ну быстро отойди от окна. – Громко заговорила Устинья, зайдя в дом.

Я отошла, и она занавесила окно плотной тканью.

– Сядь вон там за стол и сиди.

Я послушно села. Наблюдая как Устинья собрала мои мокрые вещи.

– Я сегодня баню топила, развешу вещи там, к утру все просохнет.

Она вышла. Я огляделась. Уютная большая комната, ее хорошо освещали три керосиновые лампы. В углу стояла белая печь, а возле нее грубка. В доме было чисто и уютно. В дом вернулась Устинья. Сняв обувь, она скинула платок. Подойдя к грубе сняла чайник и залив в кружке травки поставила передо мной.

– Пей, чтоб не заболеть.

– Спасибо.

Она села напротив меня недовольно всматриваясь.

– Зачем ты приехала? Ну вот зачем? Брат мертв, его похоронили, что тебе здесь делать?

Я смотрела на нее, и не понимала смысла ее слов. У меня брат погиб, нормальные люди соболезнуют, а это еще и претензии предъявляет.

– Я знаю, что на похороны не успела, когда известие получила его уже, похоронили, потом сюда почти два дня добиралась, сначала на поезде, а потом на автобусе два раза с пересадкой. А приехала чтобы хоть на кладбище с ним проститься и семьей его. – Стараясь не показывать слез произнесла я.

– С кем там прощаться, холмы да кресты.

От ее слов хотелось резко встать и уйти. Она не просто невежливая, она еще и хамка редкостная.

– Знаете, что?! – Решила я ей высказать, будь что будет.

– Знаю. – Грубо ответила она. – А ты даже не представляешь.

Лучше молись, чтобы все обошлось, и он тебя не нашел.

– Кто он?

– Никто, лучше тебе не знать. Завтра утром пойдем в деревню, я договорюсь чтобы тебя на станцию сразу отвезли, и больше никогда, слышишь никого не приезжай сюда.

– Не нужна мне ваша помощь, утром я сама уйду, схожу к брату и уеду.

– Не нужно тебе к нему идти. Просто у езжай.

Я не хотела с ней больше разговаривать. Она бессердечная женщина, ей плевать на чужое горе.

– А ты совсем не похожа на брата, я не вижу сходства во внешности, он был высокий, темноволосый, кареглазый. А ты мелкая, худая, волосы светлые глаза голубые, никакого сходства.

– Я на маму похожа, у нас с Андреем разные матери, мы родные только по отцу.

– Лучше бы ты вообще с ним не родня была.

Она встала.

– Постелю тебе. Спать пора.

Я оставила кружку, не нужны мне ее травы, вообще ничего не хочу, я уже жалела, что с ней пошла.

Громкий и сильный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте. Я резко взглянула на Устинью. Она так же, как и я была напугана. Стук повторился. В дверь стали стучать сильнее.

– Открывай Устинья, или дверь вышибу! – Раздался злой голос за дверью

Устинья кинула на меня быстрый взгляд.

– Молчи девка, чтобы не услышала или не увидела, сиди тихо, ясно? – Тихо прошипела она мне и направилась к двери.

Засов отъехал в сторону и дверь з грохотом распахнулась. В комнату вошел высокий молодой мужчина. Злым и взбешенным взглядом он впился в меня медленно приближаясь. По его черным коротким волосам стекала вода, запутываясь в черной щетине. Глаза немного миндалевидной формы прищуривались злобно сверкая. Я еще никогда не видела столько ненависти в глазах, и самое страшное, что эта ненависть была направлена на меня.