Читать книгу 7 оттенков смерти - Kamila Keler - Страница 1

Пролог

Настоящее мерило человека не в том, как он играет роль, придуманную им для себя, а в том, как он играет роль, назначенную ему судьбой.

Вацлав Гевел 

Мистик Ривер, Бостон

Суббота, 19 июня

22:30

Сидя на мокрых деревяшках, я перебираю в сознании обрывки сцен из фильмов и сериалов. Ничего не означающие диалоги, эпичные схватки двух королевств, комедийные моменты, происходящие с главным героем. Мне не хочется думать о том, сделала ли я что-нибудь интересное в своей собственной жизни. Не хочется вспоминать и ту боль, которую я причиняла тем, кого любила. Непоправимую, разъедающую тело и душу боль. Мне ее и сейчас хватает. Мои руки связаны и прикованы к железной перегородке, которая отделяет палубу судна от бездонной синей пучины. Череп наливается свинцом. Перед глазами мутная пелена. Язык пропитан кровью. Отвратный вкус. Она также стекает со рваной одежды и слипшихся волос на дощатый пол. Кап-кап-кап. Говорят, что у коров текут слезы, когда тех ведут на бойню. Они чувствуют скорую гибель и от этого грустят. Я же не могу выдавить ни слезинки, хотя и ощущаю себя куском животного, ожидающего жутких мучений и, в конце концов, казни. Вряд ли меня оставят в живых после всего, что мне пришлось узнать. Заслужила ли этого? Думаю да. Последний ли раз?

Рядом раздаются тяжелые шаги. Он приближается…

Глава первая

Путь в мир живых

Судьба – это то, что случается с нами тогда, когда мы этого не ждем.

Марсель Пруст 

Двадцать три дня назад…

Бостон, штат Массачусетс 

Пятница, 28 мая 

11:30

В последнюю неделю мая Джон решил устроить нам уикенд: снял домик в Мидлсекс Феллс Резервейшен. Это было чудесное место для отдыха и всего в 27 милях от нашего дома. В тот день я была в замечательном настроении, не подозревая, что решение провести там выходные станет переломным моментом моей жизни. Такие изменения подкрадываются незаметно, оставляя после себя или безудержную радость, или бесконечную, больную пустоту. Однако, мой случай был особенный…

–Джон, ты собрал вещи? – Кричала я из кухни маленького, но уютного домика на Бикон-стрит. – Ведь это девушки должны собираться дольше, не так ли? Ты разрушаешь стереотипы!

Я, уже одетая, комплектовала еду в наше мини-путешествие: бутерброды с мармеладным джемом, пару бутылок красного полусладкого, мясо по-французски в стеклянных контейнерах, фрукты и сыр в фольге к вину. Все это поместилось в плетеную, слегка перекошенную корзинку, которую я смастерила сама на открытом уроке по работе с деревом в прошлом году.

Мастер по дереву оказался из меня так себе и больше я там не появлялась. Макс, помесь черного лабрадора и немецкой овчарки, крутился под ногами, выклянчивая запеченное мясо. Лабрадоры – он больше был похож на лабрадора – никогда не бывают сытыми, сколько бы ни съели. Хоть целого слона! Пес кусал меня за подол кремового сарафана.

– Хей, Макс! Ты позавтракал сегодня отменно. Имей совесть и не мешай.

Мы долго думали брать с собой его или нет. Он до смерти боится воды. Это атипичное поведение для таких собак, но Макси особенный. Год назад этот малыш одиноко бродил по улицам, питался отходами, подвергался нападкам бродячих котов и подростков. Возвращаясь с вечерней тренировки, Джон увидел черного щенка прямо у себя на пути, едва не спотякнувшись о маленькое, худое тельце. Он не смог перешагнуть через него. Первые несколько месяцев пес боялся абсолютно всего. Купать его оказалось просто невозможно. У меня возникали подозрения, что его пытались утопить щенком. Иначе как объяснить эту безумную гидрофобию? Однако ему повезло: я влюбилась в него с первого взгляда и люблю по сей день. Как и его хозяина.

Через пару минут коренастый блондин показался в дверях кухни со смущенным видом.

 -Джон? Что с тобой? Я же пошутила.

– Мира, послушай. Сейчас звонил Ден. Амм… Мне нужно уехать. Всего на один день. – Он виновато улыбнулся, пытаясь смягчить мою реакцию.

– Но мы же планировали этот уикенд!

Я была раздосадована. Настроение тут же упало и растворилось под полом.

– Осторожней! – крикнул он, когда я чуть не уронила бутылку алкоголя с мраморной столешницы. – У нас там ЧП с одним важным клиентом. Нужно разобраться со страховкой. Без меня там не справятся.

Джон работал в страховой службе и, то ли делал вид, то ли это было действительно так: никто там не мог ни с чем справиться без его руководства. Банальная отмазка или он важничает, что является неотъемлемой частью его характера.

– В Америке все живут ради того, чтобы работать, детка.

“Неужели он меня пытается упрекнуть тем, что это он зарабатывает деньги, а я нет?”

Жить, чтобы работать… Звучит не здорово. Почему все так? Люди тратят драгоценные часы на рутинные занятия, которые в итоге могут оказаться совершенно бесполезными. Еще до рождения ребенка родители начинают копить деньги на его поступление в колледж, который выберут сами. Следовать за пресловутой американской мечтой – дело жизни. Пренебрегать здоровьем и семьей ради карьеры тоже абсолютно нормально. Ценить материальные богатства, спуская на них состояния – это обычное дело. С другой стороны, меньшинство идет против системы и тоже со своими жертвами. Так устроен мир. Меня радует то, что меньшинство уже не меньшинство. Всё больше людей хотят прожить свою жизнь так, как хочется им. Радостно и с пользой, но главное не доводить все это дело до чистого эгоизма.

– Терпеть не могу таких внезапных сюрпризов. Все планирование псу под хвост. – Мой голос заметно поник.

– Я сам не хочу портить нам этот уикенд и знаешь что? Давай ты поедешь пока туда с Максом. Дом оплачен с сегодняшнего дня и деньги за аренду все равно нам никто не вернет. А я приеду завтра вечером и устрою самую незабываемую ночь в твоей жизни, договорились?

Этот мужчина, как никто другой, умел уговаривать. Он впился губами мне в шею, затем перешел на мою нижнюю губу. Я слегка застонала. Сильные, нежные руки проскользнули по талии к ягодицам. Резким движением он посадил меня на столешницу, продолжая безмолвно просить прощения, пройдя по всем моим слабым зонам.

– Не расстраивайся, детка. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже.

Сдалась.

– Продолжения жди завтра. – Он отпрянул от моего тела и поспешно скрылся в коридоре.

–Хей! Так нечестно, – сгримасничала я.

 Макс смотрел на меня снизу вверх и уже точно знал, что уезжает из дома на выходные. Его морда растянулась в ухмылке. Слюнявый язык вываливался из широкой пасти.

– Чего смотришь?

Джон закинул сумку с вещами и корзинку с едой в машину. Мы не могли позволить купить каждому по отдельной и поэтому делили на двоих старенький красный пикап. Он был еще на полном ходу, дважды в год ремонтировался и радовал нас поездками. Дверь открылась, и пес запрыгнул на переднее сиденье. Они с Джоном делили это место с особой конкуренцией. Иногда дело доходило буквально до борьбы.

– Тебя отвезти?

– Сама доеду.

– Точно найдешь дорогу? Я ввел тебе координаты в GPS.

– Я бывала там на экскурсии с университетской группой года два назад. Не переживай. – Ответила я, все еще пребывая в легкой ярости от происходящего.

– Хорошо. Позвони как доедешь.

– Договорились.

Он потянулся к моим губам, но я показала язык и ударила по газам.

– Стерва! – крикнул Джон вслед с улыбкой.

На самом деле я не была стервой. За это он меня и любил.

Любил за мою доброту, непредвзятый взгляд на мир, стремление доводить всё до идеала, эксперименты на кухне и в постели. Любил мое тело. Любил за то, как я пахну и одеваюсь. Любил мои шоколадные вьющиеся волосы и зеленые глаза с трюфельными вкраплениями. Я никогда не устраивала скандалов и не выпрашивала подарки в наши "значимые" даты. И мне казалось, что я, наконец-то, обрела счастье.

Мы поехали через Центр-стрит, свернули на Винчестер-стрит, затем на Нидхэм и выехали на Хайленд-авеню.

Я обожала наш город. Меня всегда тянуло в Америку, как и многих ребят из европейских городов. В семнадцать лет отец отправил меня из Германии в США по программе обмена учеников. Два года я проучилась в Ньютонской школе, затем поступила в колледж при Бостонском университете. Безупречный английский, хорошие оценки и рекомендации, финансовая помощь моего отца, настойчивость и целеустремленность сделали свое дело. Я осталась в университете получать степень бакалавра. Меня притягивали перемены, новые свершения и трудности.

Я влюбилась в страну сразу же, подстроилась под местный ритм и быстро стала «своей». За восемь лет побывала в нескольких штатах, но моим фаворитом остается Калифорния. Мое тело не переносит холод, а во время дождя я все время нахожусь в плачевном состоянии. И город, в котором 350 дней светит солнце – моя мечта. Однажды я перееду в Лос-Анджелес (если Джон когда-нибудь согласится).

 Менее чем через час мы с Максом были на месте. Немного поплутав по дорогам, я нашла Юг-стрит, недалеко от которой стоял наш домик. Это был одноэтажный деревянный дом, прямо в Национальном парке. Не знаю, как Джону удалось его отыскать и арендовать, но он был очень милый. По левую сторону раскинулись манящие изумрудные леса, а по правую – огромное озеро. И людей вокруг нет. Замечательно. Я не была интровертом, но американцы порой лезут туда, куда их не просят. Это не плохо и не хорошо. До сих пор не привыкла к тому, что соседи улыбаются тебе в лицо, но если ты вечером шумишь, то обязательно вызовут полицию.

– Ну что, Макс? Готов немного отдохнуть? – Я заглушила мотор и открыла дверь.

Пес смотрел на меня возмущенно, словно хотел сказать: «Какого черта ты привела меня к воде? Я же говорил, что не умею плавать».

– Да брось, будет весело. Вылезай живо.

Мой верный друг выполз из машины, что-то насвистывая себе под нос. Я хотела позвонить арендатору, но наступив на коврик, обнаружила бугорок, а под ним ключ. Люди до сих пор так делают?

Внутри дом был такой же уютный, как и снаружи. Пространство довольно большое из-за отсутствия межкомнатных стен. Как сейчас модно говорить "в стиле лофт". Но когда все это строили, то вряд ли знали, как оно будет называться в будущем. Этой постройке не меньше 30 лет точно. Деревянная мебель обновлена: большая двуспальная кровать под окном, кухонный гарнитур, дубовый стол ручной резки, платяной шкаф около двери. Над кроватью остались следы прошлого. Позже я разглядела такие же повсюду. Кажется, это был дом охотника и все стены были когда-то увешаны охотничьими трофеями. Посередине комнаты лежал коврик из шкуры волка. Макс сразу же зарычал.

– Тише, он уже неживой.

А может он и поэтому возмутился. Дрожь по телу от представленных звериных голов, развешанных по стенам: все разной формы, цвета, пахучести. Как убивали этих зверей и что те чувствовали при этом? Вспоминали ли свою жизнь? Жалели о чем-нибудь?

Я вытащила из машины сумки и по одной занесла их в дом. К счастью, холодильник здесь был, куда отправились все мои продукты. Затем все вещи из моей сумки полетели в шкаф. Джон настоял, что свою одежду он привезет сам. Его должен подбросить сюда Ден, коллега из компании, из-за которого наш совместный отдых превращается в черт знает что. Хотя мне тут уже нравится и думаю, что один день мы с Максом как-то выдержим. Представить не могу, что бы я делала без него. Все таки с собакой жизнь куда веселей.

На обед я съела приготовленное мной же мясо по-французски. В этот раз половина досталась Максу, и он был безгранично счастлив. Но на ужин его ждал собачий корм, который мне удалось захватить в последний момент перед выездом. Из-за него с псом приходится гулять по четыре раза в день и носить с собой весь пакетный рулон. Один пакет надеваешь на руку, во второй нагребаешь кучки животного происхождения. Даже не так. Целые кучи! Гадость. И почему во время еды я всегда думаю о подобном? Губы невольно дернулись гармошкой вправо.

Следующие пару часов мы валялись на кровати и наслаждались тишиной. Макс задремал. Я размышляла о своем рассказе, который никак не могла закончить, но уже представляла как отдаю рукопись главному редактору, Уолтеру Хендриксу. Он прочитывает ее до последней странички, восхищается финалом и одобряет работу. Книгу выпускают многомиллионными тиражами и незнакомцы скупают их с полок. Вскоре голливудская компания выкупает у меня права на экранизацию. Через четыре года фильм по моей книге выходит в прокат. Толпы зрителей заполняют кинозалы. Меня замечают прохожие, я подписываю их книги с моим портретом на форзаце. Мне не придется больше откладывать каждый цент и слушать упреки. Я куплю домик у воды, может быть даже этот самый домик, и возьмусь за вторую книгу.

– Да, Макс? А ты будешь со мной. – Заявила я спящему великану. – Мы еще покажемся этому миру. Обещаю.

Небо заиграло оттенками сладкой ваты. Лес, видневшийся из окон, так и манил к себе. Я взяла свою камеру, сменила сарафан на спортивную одежду, кроссовки, прицепила ненавистный Максом поводок и мы отправились гулять.

Когда живешь в городе – важно выбираться на природу. Не только отдохнуть, но и напитаться этой сильной энергией, зеленью и светом. Проветрить мозги на свежем воздухе. Многим этого не хватает в погоне за деньгами и признанием. Все эти крысиные бега рано или поздно заканчиваются, но какой ценой? Загонявшие себя сами, истощенные людишки несут чемоданы с деньгами своим психотерапевтам и жалуются на все подряд. Пытаются переложить ответственность за свою жизнь на чужого человека. "Можно я отдам вам свою жизнь? Сделайте с ней что-нибудь! Я не могу больше находится в этом теле! Время идет, а ощущение, будто день один и тот же."

–Макс, посмотри какая большая! – Едва я вскрикнула от удивления, как черный демон выпорхнул из-за кустов с яростным воплем. Я приготовила свой Canon Mark II, но громадная птица мигом вырвалась за пелену густых крон. Пёс зарычал и поджал уши.

– Хей, что с тобой? Неужели птичку испугался?

Он посмотрел на меня и потянул поводок в другую сторону. Около часа мы гуляли по лесу. Удалось сделать множество крутых кадров, хоть в журнал “Natural Geographic” подавай: яркие насекомые в формате макро, которых не встретишь в городе, а некоторые водятся только в этой местности. Какой-то странный зверек в не менее странной позе (нужно погуглить дома его название). На закате мы забрались на холм, и я сделала потрясающие кадры озера в лучах заплывшего за горизонт солнца. Час до заката – идеальное время для съемок и лесных прогулок. Из нашего домика на Бикон-стрит заката не видно, разве только остатки пурпурного неба в безоблачную погоду.

После захода солнца сильно похолодало. Куртка уже не спасала. Легкой рысью мы направились обратно, поближе к цивилизации. Где тепло и безопасно. В этих лесах нередко можно встретить опасных животных, а трусливый Макс убежит быстрее, чем я назову его имя. Вот такой он у нас ненадежный.

За деревянной дверью я обнаружила довольно современную душевую кабину, скинула одежду и оказалась под горячим душем. Длинные каштановые волосы начали обволакивать мою спину. Я никогда не пользовалась краской, но Джон периодически упрашивал меня перевоплотиться в блондинку. Пока мне удается отстоять право не портить свои любимые густые волосы.

Вода постепенно охлаждалась, а водонагревателя здесь не оказалось. Я смыла с себя шампунь. Температура в комнате резко упала. Дрожа от холода, я укуталась в полотенце, вышла из ванной и включила обогреватель, который отыскала под кроватью. Ночью здесь будет прохладно. Фен я взять не догадалась и пришлось сушить волосы тем же, что греет всю комнату. Сделав легкий макияж, в надежде на то, что Джон сюрпризом явится под ночь, я открыла контейнеры с ужином.

– Макс, есть будем?

Пес резко спрыгнул с кровати и пошел в сторону кухни. Его ждал обещанный корм. Звук откупоривания бутылки вина ему не понравился.

– Сегодня ты мой собутыльник, верно?

Пес фыркнул.

–Да, знаю. Ты у нас здоровый образ жизни ведешь. Я тоже, но сегодня можно. Сегодня пятница и у нас с тобой небольшой отпуск до конца выходных. Так давай же насладимся тем, что имеем. А в понедельник мне на работу выходить.

Конечно, я не собиралась поить собаку, лишь дразнила его.

Из-за стола мы постепенно перебрались на кровать. Типичный маршрут большинства первых свиданий, которые ничем хорошим не заканчиваются. Уж лучше ужинать со своей собакой. Макс улегся греть мои ноги, а я продолжала опустошать бутылку, заедая нежным норвежским сыром. Моя подруга, Кристин, недавно вернулась из командировки в Осло и привезла коричневый сыр и шоколад. Она училась со мной в университете, ведет свой блог и путешествует с йоркширским терьером. Казалось, что кроме нахождения в одном здании по 7 часов в день и прогулок в одном собачьем парке нас ничего не связывало. Кристин сделала себе карьеру в одном модном журнале. По выходным тусуется с известными модельерами, берет интервью по несколько раз на дню, ее отправляют в столицы разных стран писать о моде. Однако, несмотря на совершенно разный образ жизни мы заимели отличную дружбу. Хотела бы я оказаться на ее месте? Возможно. Но моя жизнь меня вполне устраивает. Мы с Кристин прекрасно дополняли и разбавляли друг друга. В экстремальных условиях социума мы обе можем брать штурмом желаемое, но делаем это по-разному. Я прагматична, а она сиюминутна. Мне нужно было много и усердно учиться, чтобы оказаться здесь и стать той, кто я есть. А подруге стоит только взмахнуть тонкими изящными пальчиками, так все будет у ее стройных ножек.

Выросла она в южной провинции Франции. После школы отправилась покорять Париж, поступила в университет, начала делать карьеру в мире моды. Но импульсивные желания повидать другой мир, свободный и непредвзятый, привели ее в Бостон. Где мы и встретились на одном факультете. Только она четко знала, что хочет. А вот меня все еще штормило.

Иногда казалось, что она по-дружески мне завидовала. У меня был Джон. Среднестатистический американец, но до чертиков сексуален. А вот у нее с мужчинами никак не складывается. Точнее, их все устраивает, а ее нет. Слишком красивой быть тоже минус. В первую очередь все обращают внимание на ее внешность: аккуратные черты лица, большие, ярко-голубые глаза, пухлые губы, идеальной формы нос, темно-русые вьющиеся волосы, подтянутая грудь и тоненькие, стройные ноги. Просто идеал большинства мужчин, а иногда и женщин. Разговаривает она всегда так, будто флиртует. Ее французский акцент добавляет ей притягательного шарма. Несмотря на то, что она всегда старается быть сдержана, рано или поздно попадает в лапы какого-нибудь симпатичного мужчины. И почему-то он всегда на пару десятков лет старше ее. Возможно, если бы она встречалась со своими ровесниками, то реже разочаровывалась.

– Хей, Макс! Скучаешь по Коди?

Пес приподнял голову. Они с этим йоркширским терьером сразу поладили, вопреки различиям в породах и происхождениях. Как мы с Кристин. У меня вдруг возникло желание ей позвонить. Не спит ли она в девять часов? Конечно нет.

Взяв в руки телефон, я осознала, что не позвонила Джону. А он даже и не вспомнил. Чем он там вообще занимается? Отправил свою девушку одну в лес и даже ни разу не позвонил. Связь здесь прекрасно ловит.

Я набрала его номер и застыла в ожидании. Надеюсь он не догадается по голосу, что я выпила всю бутылку вина. Шел седьмой гудок, но никто не отвечал. С тренировки он должен был уже вернуться.

У нас был еще домашний телефон, которым никто не пользовался, но он работал.

Попробую позвонить туда. Я немного занервничала.

На четвертый звонок трубку подняли. Но это был не Джон.

– Да, говорите! Вас не слышно.

– Джон?

– Джони в ванной, что ему передать?

– Н…ничего. Спасибо.

– А кто это?

Я бросила телефон и застыла на кровати. Кто, черт возьми, это был?

Никогда бы не поверила, что у Джона есть … любовница? Сестры у него точно не было. На другом конце ясно слышался писклявый женский голосок. Незнакомый.

Фраза «Джони в ванной» не вылетает из головы. Соображать крайне трудно. В голове замелькали тошнотворные сцены: незнакомка трахает моего мужчину в душе, затем заворачивается в мое полотенце и, уже вымотанная, падает на мою половину кровати. Лицо сморщилось, горло сжалось в попытке сдержать ужин. Я заставила свое тело подняться, сделала пару шагов и алкоголь резко разлетелся по всему телу. Знаете, то чувство волнения, когда происходит что-то нехорошее? Что-то, чего ты никогда не ожидал… от жизни, от близкого человека. Но стоило ли ожидать?

Первым, что пришло в голову, это позвонить Кристи. Дрожащими руками я набрала ее номер.

“Черт, возьми трубку, подруга! Давай!”

Кристи в это время развлекалась с очередным банкиром, у которого обручальное кольцо завалялось на дне кармана брюк. Ей было не до подруги. Сейчас девушку волновало, как быстро он кончит. Доведет ли ее до оргазма или ей придется запереться в ванной после секса и сделать все самой. Она стонала. Кристи было действительно хорошо, когда она ощущала прикосновения мужчины, наблюдала за ним над своим телом. Спина Альберта, так звали этого самца лет сорока, резкими темпами приобретала оттенки сангрии. Кристин была очень активна.

Догадавшись, чем занимается подруга, я не стала докучать ее звонками. Может быть прямо сейчас решается ее судьба.В тот день действительно судьбы двух молодых девушек начали резко набирать обороты.

Мне было страшно и противно. Разрушить вот так всё, что мы строили? Пусть всего пару лет, но это тоже время. Мы говорили о свадьбе, о детях. Может что-то произошло? В какой момент я упустила какую-то важность? Мозг блокировал мысли. Хотелось рыдать, но слез не было. Может утром я проснусь и все это окажется сном? Приедет Джон. Мы проведем замечательный уикенд и поедем домой. Осенью проведем свадьбу. Будем жить долго и счастливо. Глупо, верно? Я вернулась в кровать и попыталась уснуть, скрючившись под одеялом в позе эмбриона.

Через несколько часов меня что-то разбудило. Открываю глаза. Алкоголь постепенно уходит. На душе скверно. Макс дремлет у меня в ногах, ни о чем не догадываясь. Я тихонько поднимаюсь и бреду к шкафу. Надеваю джинсы, свитер и куртку. Никак не могу найти на ощупь кроссовки и сую ноги в попавшиеся балетки. Подхватываю с собой плед, тихонько открываю дверь, стараясь не разбудить Макса и оглядываюсь: как спал, так и спит. Этого великана и русским танком не разбудишь.

Я не знаю зачем я вышла в ту ночь из дома, но я вышла. Может так подействовал стресс, а может какие-то силы призвали меня выйти. Уже и не вспомнить.

Укутавшись в плед поверх оранжевой куртки, я зашагала в сторону озера. Хотелось побыть наедине. Квадратные каблуки врезались в сухую землю. Кромешную тьму разбавляли фонари. С их помощью я разглядела причал и направилась к нему. Голова кружилась.

Мысли не давали покоя.

“Может это неосознанное построение фактов?”

Да куда уж там. В последнее время я слишком зациклилась на Джоне. А ведь жить нужно в свое удовольствие.

В голове все окончательно перемешалось. Я шла вдоль причала и чувствовала под ним холодную воду. Поднялся ветер, в озере начали образовываться волны, спешащие к берегу и обратно. Интересно, какая тут глубина? Я зашла достаточно далеко. Стало страшновато, но я этого не ощущала. Такое чувство, будто наблюдала за собой со стороны.

Помню, как мы с Джоном ходили в бассейн. Он учил меня плавать: показывал разные упражнения, поддерживал меня в буквальном смысле, бросал с вышки и даже пару раз спасал. После двух месяцев я смогла переплыть десятиметровый бассейн. Но в открытых пространствах я всё еще чувствую себя неуверенно.

Мои ноги уперлись в край причала. Благодаря фонарю можно разглядеть темно-синюю воду. Рядом висела потертая железная табличка с надписью « ОПАСНО. Не нырять!». Да я и не собиралась. Порыв ветра ударил мне в спину, подталкивая к краю.

А мне вовсе страшно. Но нужно возвращаться. Не хватало еще заболеть. Мысли окончательно смешались в единую кашу.

Вдруг я услышала лай Макса и обернулась в сторону домика. Движения замедлились. Фонари замерцали и разом потускнели. Ничего не разглядеть. Я хотела развернуться, сделав шаг влево и наступила на край пледа, спавшего с плеча. Все фонари разом погасли. Тут я испугалась. Каблук лодочки запутался в пледе, я попыталась оттолкнуться второй ногой, но только попятилась назад. Поскользнулась на мокрых досках и не удержала равновесие.

Миг. Один миг и мое тело падает в невесомость. Резкий удар обо что-то тяжелое. Когда я поняла, что случилось – было уже поздно. Я дергалась в ледяной воде и не могла дышать. Попыталась скинуть с себя одеяло, но запуталась еще сильней. Одежда сковывала движения не меньше, чем холод. Голос пропал. Где-то вдалеке я слышала лай.

“Макс!”

Я пыталась позвать его, но ничего не получалось. Все мое тело задыхалось. Не то от воды, не то от мерзких импульсов страха.

Стараюсь держаться на плаву, быстро двигая руками. Страх. Дергаюсь как буй в шторм. Страх. В глазах мелькают темные пятна. Страх. Когда руки свело судорогой, все тело обессилило и ушло под воду.

“Неужели это все?”

Глава вторая

Пати на хате

Смерть – это старуха, что бродит за тобой.

Когда поскользнешься, познакомится с тобой.

Noize MC

Сто́нем, штат Массачусетс

Суббота, 29 мая

09:25

Воздух. Звуки. Голос. Чья-то теплая ладонь опустилась на мой лоб. Я не могла пошевелиться. Сильно мутило. Мозг среагировал на чьи-то неразборчивые слова, и заставил веки открыться. Надо мной сидел незнакомый мужчина и тревожно улыбался, не опуская руку с моей головы. Кто это еще, черт возьми?

Прошло секунд тридцать прежде, чем я сфокусировалась, смогла двинуть ногой, затем рукой и, наконец, заговорить.

– Что произошло? Г… где я?

– Тише, мисс. Меня зовут мистер Хэндрикс, – представился он. – Очевидно, вы были пьяны прошлой ночью и упали в озеро.

– Но я не…

– Вы барахтались в воде как лягушонок и как вас туда угораздило? Хорошо, что я рыбачил рядом.

Моим "спасателем" оказался пожилой коренастый мужчина в старой рыбацкой одежде, от которой несло тухлыми водорослями, а на ногах у него были дырявые сапоги. Волосы поседели, а череп выглядел выгоревшим от солнца. Я оглянулась и обнаружила себя в том самом домике у озера. Макс сидел рядом с кроватью и уставился на меня туповатым взглядом. На мне сухая одежда. Во рту привкус глины.

– Ох, я совсем ничего не помню. Голова раскалывается.

– В Мидл я по ночам я ловлю карпов. А если повезет, то и форель раз в месяц поймаю…

Старичок без умолку болтал про рыб, погоду и свою лодку. У него был такой непринужденный вид, будто каждый день достает утопленников из этого озера. То и дело поглядывал на меня с ухмылкой.

– Да уж, первый раз вижу чтобы лабрадоры не умели плавать.– усмехнулся старик, и бросил взгляд на Макса.

Тот повернул свою гигантскую морду и опустил на колени рыбака. Я собиралась с мыслями. Что мне сейчас делать? Мужчина никак не хотел уходить и вызывал у меня легкую тревогу.

– Как мне вас отблагодарить? – Выпалила я и сразу же пожалела о сказанном.

– Не лезьте больше в воду, пока не научитесь плавать, мисс. – Его дружелюбие сменилось серьезным выражением лица. Старик привстал с кровати, на которой просидел неизвестно сколько, охраняя мое полуживое тело.

– Благодарю вас, больше в озеро ночью не полезу, – бодрым голосом обратилась я к пожилому рыбаку. – Обещаю.

Мы попрощались в дверях. В знак благодарности я предложила свою вторую бутылку вина, но тот отказался ее брать. И правильно. Мистер… Хендрикс забрал свои рыболовные снасти с порога и направился к берегу, прихрамывая на одну ногу.

– Ах да, мисс! Будьте осторожны. Смерть не одобряет вмешательства в свои планы. – Прикрикнул рыбак и вытолкал лодку на воду.

Я все еще размышляла над его словами, когда деревянное судно скрылось из виду. Теперь передо мной вновь раскинулось коварное озеро под безоблачным, ярким небом. Все было так странно. Будто во сне. Я помнила только то, как тонула. Никакого спасения. Никакого рыбака. Но и никакого Запределья. По телу пробежали мерзкие мурашки.

Остатки ужина послужили завтраком. В расчетах с едой я явно прогадала. Хоть на собачий корм нападай. Живот ужасно бурчал.

Вчерашнюю одежду я нашла аккуратно лежавшей на полке в шкафу. Сухой. Там же был плед и балетки. В дрожь бросает при виде всего этого. Немного порывшись, я нашла запасные голубые джинсы и бежевую кофту. Куртку пришлось побрызгать духами. От нее несло тухлыми водорослями.

Арендодатель не брал трубку. Не могла же я оставить ключи под ковриком во избежание неприятных ситуаций. Решила немного прогуляться и подождать звонка.

Утренний лес просто очарователен. Я шла по тропе, словно в одной большой кроне. Вокруг все шелестело и щебетало. Но сопение и шмыганье Макса разгоняло всех зверушек в радиусе пары миль. Странно, но мой мозг блокирует попытки вспомнить что-либо еще со вчерашней ночи, помимо того, что мне рассказали, точнее навязали свое видение ситуации. Защищает меня? Не хочет погружаться в дурные воспоминания? Я как-то читала об этом в докладе нейрофизиолога, ставившего эксперименты по изучению мозговых реакций на добровольцах в нашем университете. Наш мозг действительно оберегает нас и пытается заблокировать негативные эмоции, страшные моменты и переживания. Лучше все это убрать в дальние углы сознания и заменить чем-то другим. Таким образом, наше состояние после травмы будет улучшаться гораздо скорей.

– Макс, а ты что скажешь? Глупый ты пес.

Он кинул на меня недоумевающий взгляд, будто ничего незаурядного не произошло. Топал впереди меня, изучал новые запахи и метил территорию каждые десять метров.

– Так я и знала, что ничем интересным ты делиться не хочешь.

Вскоре тропа вывела из леса к домам. Сегодня на улицах почти не встретишь местных. Только туристы из местечковых отелей и золотая молодежь из яхт-клуба шарятся утром по округу в поисках интересных для себя занятий. Мимо меня прошла парочка в халатах с логотипом местного рекреационного центра "Спот Понд". Пожилые туристы со всего округа и не только проходили там лечение. Мы прогулялись по городку и направились вдоль берега на запад. Нужно убираться отсюда. Желание оставаться в этих местах пропало. Пора домой. Вспомнила Джона. Меня как будто ударило током. Я вспомнила все, что происходило накануне несчастного случая. Он изменяет мне! Слезы подступили к горлу. Ужасная ситуация, но не безысходная. Я решила не устраивать истерику и не паниковать. Нужно убедиться наверняка. Мало ли казусов случается. Так и сделаю!

Собрав вещи, я начеркала записку арендодателю, в которой сообщила о том, что мы съехали сегодня в 10:50 утра. Так как он не перезвонил, а мне нужно было срочно уезжать – ключ остался под ковриком, где я его изначально нашла.

Обратный путь пронесся довольно быстро из-за снедающего потока мыслей. Всю дорогу я успокаивала себя и строго наказывала не кидаться с криками на Джона.

"Успокойся! Успокойся! Успокойся!" – повторяла я бесконечную мантру.

Въезжаю в бруклинский район. Уинтроп-роуд. Юниверсити-роуд. Вашингтон-стрит. Бикон-стрит. Не была дома один день, а чувство такое, будто он изменился и навсегда останется чужим. Выхожу из машины. Сердце бьется в ускоренном ритме. Чуть не забываю пса. Возвращаюсь. Макс при виде знакомого двора виляет хвостом и вприпрыжку бежит к двери. Поворачиваю ключ в замке. Первым влетает пес. Я за ним.

Следующие несколько минут я вращаю голову то влево, то вправо. Морщусь от запаха. Зал и кухня завалены банками из-под пива. Мебель обвешивают разбросанные вещи не первой свежести. Пока различаю только мужские. На диване в гостиной спит коллега Джона, укрывшись пустыми бумажными пакетами от фаст-фуда. Остатками еды заляпан ковер. Самого Джона я еле как разглядела среди всего этого бардака. Он спал на полу, за диваном. Его лицо перекосилось от неестественной позы. Из одежды на нем присутствовали только черные трусы Calvin Klein. Коллега, похоже, и вовсе пребывал без них. Я невольно поморщилась. Ком тошноты подступил к горлу. Я поджала губы изо всех сил. Макс запрыгнул на диван и начал лизать пьяное мужское лицо. В спальне никого не оказалось. Никаких женских вещей. Секунду чувствую облегчение, но затем задаюсь вопросами. "Я ведь слышала?!"

Глава третья

Внимание! Столкновение неизбежно

Даже самые темные мгновения жизни могут дать начало росткам прекрасного будущего.

Сара Джио

Кори Хилл, Бостон

Понедельник, 31 мая

09:00

Воскресенье я провела в постели с жаром и больным горлом. Джон приносил мне еду в постель и порции извинений.

"Я не мог оставить его в таком состоянии".

Свою утреннюю мизансцену он оправдал тем, что его другу необходимо было срочно расслабиться. Я пропустила мимо ушей, что у него там случилось в личной жизни. Но расслаблялись ли они вдвоем? Или был кто-то еще?

"Нет!"

И как я раньше не замечала тот факт, что у него всегда на всё находились оправдания. Виноватой была я, а он весь из себя работяга и заботливый мужчина. И, конечно, которому нужны встречи с друзьями. Был ли он всегда таким? Ловко и эгоистично выворачивал ситуацию в пользу себя, выставляя меня фантазеркой и наивной дурочкой. Или я все это придумываю и не стоит загонять себя в угол? А может он сейчас все осознал и наши отношения выйдут на более доверительный уровень? Надеюсь на это.

Но этого не произошло. 

У Миры никогда и ни с кем не было серьезных отношений, не считая несчастной подростковой любви. Тогда все закончилось, толком не начавшись.

Джон был первым "настоящим мужчиной" в ее жизни и никого другого она не желала. Хотя Кристин очень старалась. Не пересчитать, сколько у нее было попыток познакомить подругу с кем-нибудь. Однажды в ход пошел преподаватель юриспруденции, Джордж Рэй, с которым Кристин сама встречалась несколько месяцев. 

Но 19 февраля 2018 года, в канун своего двадцать второго дня рождения, Мира Генрих встретилась с Джоном Питерсоном случайным образом в ирландском пабе "Черная Роза" на Стэйт-стрит. Позже он признался, что специально сел в ее такси и предложил поехать вместе. Несмотря на разницу в 6 лет, темы для разговора они нашли сразу. 

Этой ночью, в последнюю перед летом, шел дождь, а с утра ярко-голубое небо возвысилось на кварталом Кори Хилл. Солнце пробудило город. Понедельник. Я собралась на работу. Джон настаивал взять еще один выходной день, но желания оставаться с ним наедине у меня не было. Готовить завтрак тоже не хотелось и я решила зайти перед работой в кондитерскую "Этанс" на Вашингтон-стрит.

Близость от дома не была единственной причиной посещать это заведение. Мы с Джоном просто обожали здешний шоколадный торт и малиновый тирамису и были их постоянными посетителями при любой возможности: дождливыми вечерами, в канун Рождества (пекарню заблаговременно украшали старинными статуэтками, гирляндами, съедобными ёлочками), да и часто заходили просто так, для поднятия настроения. Джон всегда шутил, что я растолстею от сладкого и он от меня уйдет. Теперь мне не кажется это шуткой. Но не из-за того, что я толстая. По утрам я делаю комплекс упражнений, а по выходным выхожу на пробежки в парк Григгс.

Шишка на голове все еще болела. По дороге я позвонила своему знакомому врачу и рассказала о происшествии. Пожаловалась на головную боль. Элизабет Глэндон, так ее звали, настоятельно рекомендовала сделать МРТ и записала на четверг.

– Кусочек шоколадного торта для настроения, Мира? – Кэти как всегда встречала меня с улыбкой во все 32 белоснежных зуба.

Она работает здесь недавно, но мы уже успели подружиться. Когда в пекарне нет клиентов, мы часто садимся за столик у окна и болтаем за чашкой капучино. Она мечтательно рассказывает, где бы хотела побывать и что сделать. Я внимательно ее слушаю и всякий раз представляю Калифорнию: как я пишу свои книги по ночам на берегу Тихого океана.

Но сегодня свободных мест не оказалось. Просто толпа народу. Я заказала парочку эклеров из песочного теста, ванильные безе с орехами и какао с собой. Мы перекинулись парой дежурных фраз и Кэти заулыбалась другому клиенту: переключила все внимание на молодого парня итальянской внешности в черной косухе и со шлемом для мотоцикла в руке. Была бы здесь Кристин-состоялся бы поединок "кто кого" за этого красавчика. Но с Кристин мы обычно встречаемся в кафе Лэндвер на углу Парк Драйв и Бикон-стрит, недалеко от нашего университета.

Выйдя из пекарни, мне повезло сразу поймать свободное такси.

– Угол Массачусетс-авеню и Олбани-стрит, пожалуйста.– Обратилась я к пожилому водителю.

Это был медицинский квартал, но чуть южнее Бостонского медицинского центра спряталось двухэтажное кирпичное здание, первый этаж которого был полностью переделан под книжное издательство, где проходили мои "лучшие годы жизни". После шестого семестра меня определили сюда на стажировку, но позже Роберто Крон, совладелец компании "Синяя Птица", предложил мне остаться и работать полный день после окончания университета. Собственно, так я поступила, не видя других перспектив.

В полдень мне поручили заняться переводом нескольких статей одного немецкого автора. Переводчик как на зло заболел, а в моем отделении только я владела немецким языком, хоть и не на профессиональном уровне. По фамилии все думали, что я немка из родом из Баварии. Почему именно оттуда? Из-за моего непонятного, смешанного диалекта. Но я никогда не была в Баварии. Мы с семьей жили в Ганновере, а затем в Майнце. Отец – американец. А вот мама – чистокровная немка. Это она развивала во мне полиглотство.

Статья о плюрализме в 20 веке, которую мне предстояло перевести, вначале заинтересовала меня, но автор выражает свою позицию крайне некорректно и субъективно. К середине десятой страницы мой мозг перестал понимать смысл этого сухого текста.

Когда я закончила с переводом и редактурой, то решила погуглить кое-что про отношения. Денег на психотерапевта у меня не было и поэтому нужно самой разобраться в своих проблемах. На разных сайтах нашлось много интересных фактов и новой информации на вопрос об измене мужчин. Например, один эксперт в области психологии отношений утверждал, что если мужчина вам изменяет и не уходит, то ему с вами удобно/он не решается/не готов изменить свою жизнь/вы для него-запасной аэродром/испытывает чувство долга/его чувства к вам постепенно угасают/ищет новых ощущений.

Но ведь я теперь даже не знала, правда ли то, что я слышала.

Так, ни к чему конкретно не придя, я захлопнула крышку ноутбука и принялась за перевод следующей статьи, сменив позу в своем мягком кресле.

Место у меня то что нужно. Высокие стеллажи с множеством торчащих разноцветных корешков отгораживают мое существование от всех остальных движений, происходящих в основном зале, светлом и просторном. Некоторые даже и не подозревают, что в этом маленьком уголке, в конце зала обитаю я: недописательница, фантазерка, бета-ридер, переводчик и любитель фотографировать все подряд. Всего понемногу и никто одним словом.

Звонок от Кристин вырвал меня из пессимистических раздумий и погрузил в порыв нездорового оптимизма.

– Подруга, он великолепен! С ним все по-другому! – рассказывала француженка про своего нового любовника. Похоже, что эндорфины еще не вывелись из ее крови.

– А разве в прошлый раз ты говорила не то же самое? – с дружеской насмешкой поинтересовалась я, невольно вспоминая ее предыдущих "тех самых".

Кристи что-то пробормотала на своем родном языке и заявила, что я ее не слушаю. Мы договорились встретиться в нашем кафе. Мне не терпелось ей рассказать о том, что случилось в пятницу и поделиться своими подозрениями касательно Джона. Может на этот раз она даст мне дельный совет или поможет выяснить правду. Пусть даже и жестокую.

– Мира, тебе разве не пора домой? – застал меня Ник из отдела маркетинга.

– Даа… я собираюсь.

– Ты уже сорок минут сидишь, уставившись в книгу, но ни раз не перевернула страницу.

– Это же Ноам Хомски. С первого прочтения не поймешь о чем речь. И вообще, хватит за мной следить.

– Кофемашина стоит рядом с твоим «кабинетом», – он с ухмылкой показал пальцами кавычки после слова "кабинет".

– А ты если будешь пить так много кофе – заработаешь цирроз печени или болезнь Альцгеймера. В кофе содержится обилие антиоксидантов, в частности меланоидины. Будь поосторожней.

– Ой да хватит умничать. Начитаешься своих книжек и раздаешь всем советы. Может ты поэтому и сидишь тут в одиночестве.

У Ника был острый язык и предвзятый взгляд на всё вокруг. Но в чём-то он прав. На работе у меня практически нет друзей. В своем творчестве я могу выкладываться на 150%, но когда дело доходит до поддержания разговора с коллегой за стаканчиком кофе или о просьбе дать мне интересную работу – мой мозг просто отключается, а рот издает мычание баварской коровы.

Отложив книгу, я включила стационарный компьютер и открыла личную почту. Родители не отвечали на звонки уже несколько недель. Пусть мы и редко общаемся, но мама всегда перезванивала мне. Я набрала короткое сообщение с просьбой перезвонить и отправила его на почты обоих родителей. Они не часто пользовались интернетом, но все же иногда проверяли gmail.

18:45

Я вышла из кирпичного здания и направилась к остановке. Автобус доставит меня по Массачусетс-авеню к Ленсдауну, откуда смогу добраться до Бикон-стрит. Мне еще повезло жить, учиться и работать в одной части города и тратить на дорогу не так и много времени.

Янтарное солнце заливало всю улицу и медленно опускалась за центральные этажки.

Через три квартала оно почти исчезло и ветер резко начал продувать длинные улицы. Но к этому времени мне удалось запрыгнуть в едва уезжающий желтый автобус и занять свободное место у окна.

Больше всего мне нравилось пролетать над рекой Чарльз Ривер. В ней не было ничего удивительного, но я каждый раз я радовалась. Возможно, потому-что на пару минут вырывалась из городского кокона. Это была нейтральная территория, где тебя никто не трогал, ничего не требовал и не собирался обманывать. Этакая мини-перезагрузка. Жаль, что мосты стоят поперек рек, а не вдоль.

Вот мы уже выезжаем на очередную бетонную улицу Сторроу. Железная коробка с пассажирами резко останавливается после Блендфорд Молл и начинает очередной обмен людишками. Я выхожу и направляюсь к следующему транспортному пункту в четырех кварталах отсюда.

19:28

Увидев пожилую пару с ведерком розового мороженого, которое они не спеша ели на ходу деревянными ложечками, я вспомнила о своем незаконченном романе. Еще в школе пыталась писать о чем-то необычном и уникальном, но быстро поняла, что готовых рецептов нет. Начинающие писатели часто копируют кумиров и только с годами нарабатывают свой стиль. Мне рекомендовали брать простые темы за основу и развивать мысли в разных направлениях. В конце концов, счастье в обычных радостях жизни. И вот мой очередной бульварный роман подходит к концу, а кульминацию для главных героев так и не придумала. Да и вообще не уверена, что это хоть кто-нибудь будет читать. В мире столько талантливых авторов! Миллионы книг и…

– Осторожно! – безликие крики донеслись до меня слишком поздно.

Я подняла глаза: прямо ко мне несся какой-то мужчина. Яркий свет. Все произошло за доли секунд. Ослепление. Крепкие руки схватили меня за плечи и толкнули с такой невероятной силой, что мы оба пролетели несколько метров и рухнули на асфальт. Вспышки молнии. Он принял весь удар на себя, прижав мое тело к своей груди и приземлился на спину. Через тот участок дороги, где я только что была, пронесся громадный грузовик с еле слышным сигнальным гудком.

Резкая боль защемила в затылке. К горлу подступал мой обед, а тело задрожало, как при лихорадке. В глазах замелькали яркие пятна. Джинсовая ткань на левой ноге пропиталась кровью. В локти вонзились мелкие камешки и песок. Чертовщина какая-то. Опомнившись, я вырвалась из рук незнакомца, в обнимку с которым раскинулась на тротуаре. Попыталась приподняться, все еще тяжело дыша. Незнакомец разжал руки, открыл глаза и помог мне.

– Жить надоело? – прошептал мужчина лет тридцати.

Лицо было довольно знакомое…

Глава четвертая

Трупы и доклады

Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.

Фредерик Бегбедер 

Джонс Хилл, Бостон

Понедельник, 31 мая 

10:58

День начался как всегда по-дурацки. Открыв глаза от яркого солнечного света я сразу понял, что опоздал на работу. Со мной никто не мог связаться, ведь телефон трагично умер в ванной. Поднявшись с кровати, я ударился о штангу и выругался. Заварил кофе, надел свежую одежду и выбежал во двор, захлопнув дверь двухэтажного дуплекса. Усевшись на переднее сиденье серого "Вольво Кроссовер" я и вдруг обнаружил, что моя машина сломана. Еще вчера я вернулся на ней из бара, а сегодня она попросту не заводилась!

"Черт!" – из меня вырвалось очередное словечко и разнеслось по аккуратной улочке, где мое присутствие было явно лишним. Все эти розовые домики, соседские пудельки и ровно подстриженные газоны. Не самый подходящий район для грузного копа, ежедневно сталкивающегося со смертями и жестокостью. Но выбирать мне не приходилось.

Одновременно я вызвал эвакуатор и такси с телефона соседки. Престарелая миссис Бекер не могла отказать офицеру, хоть и презирала мой образ жизни. Первому водителю объяснил, куда отвезти сломанную железяку. На Бек-стрит, где ее починят по полицейской страховке. И дал номер Ника, чтобы мастера сообщили о готовности ему. С вторым было сложнее. Новичок не мог найти въезд на его улицу и кружил по району. Тогда я пробежался к центру Святой Марии для женщин и детей, где встретил свое такси.

– Артур, где ты пропадаешь? – На встречу ко мне спешил Ник Коллин, едва я ступил порог здания Департамента полиции Бостона. В облачную погоду этот серый квадрат больше напоминал на VIP-тюрьму.

Верный друг и коллега явно обеспокоился моим внешним видом: помятое, заспанное лицо, тусклые глаза и рассеянный взгляд, мятая рубашка, расстегнутая ширинка брюк. Не самый презентабельный вид.

– У меня сломалась машина, – тихо проворчал я.

– Поэтому ты не брал телефон? Или он тоже сломался?

– Не поверишь, но это действительно так.

Ник раздраженно поджал губы. Он делал так всякий раз когда злился и был похож на белобрысого утконоса. Но сам он был одет с иголочки. Всегда выглаженная форма, уложенные гелем на бок золотистые волосы, сверкающая улыбка в тридцать два зуба, ясные синие глаза и телосложение как у скандинавского Бога.

"Девушкам нравится, когда ты безупречен" – твердил он всякий раз, видя меня в таком состоянии, как сегодня. А это происходило довольно часто. Возможно, поэтому его попытки навязать мне даму сердца почти всегда заканчивались провалом. Почти всегда. Обычно уикенд мы проводили вместе. Часто зависали в "Анчоус" или "Одноглазый пират". Я-чтобы забыть очередные приступы прошлого, а Ник – в поисках симпатичной иностранки в его коллекцию. Но вчера я отправился в безымянное заведение, что попалось по дороге домой. И напился до такого состояния, что не и не вспомнить дорогу домой.

– Гюнтер ждал тебя на собрании! Где твой отчет по девушке из Чарльзтауна? На нас давят сверху. Ты ведь знаешь чья это была дочь.

Очередной висяк навязал мне шеф, да еще и не по нашему дистрикту.

– Я сдам его к вечеру, обещаю.

Не дожидаясь ответа, я поспешил к своему столу. Кабинет приходилось разделять еще с тремя сотрудниками: сержантом Бони Баргас, офицером Мэттом Келуэй и, уже знакомым, инспектором Ником Коллином. Все были на местах после утреннего собрания и создавали эффект бурной деятельности. На серых стенах были развешаны карты, планы, фотографии, заметки, вопросы, вырезки из газет. Свежие записи были объединены тонкой красной нитью. Да, прямо как в кино. На пробковой доске, обычно там были все материалы по самому важному делу на сегодняшний день, были приклеены документы по открытому делу: отпечатки пальцев молодой женщины, кадры ее еще не разложившегося трупа, отчеты из лаборатории, портреты подозреваемых: бывший парень, его любовница, местный сталкер. Не исключают самоубийство.

Наши окна были расписаны синим фломастером. Бони, прямо как молодой Джон Нэш, любила составлять предполагаемую цепочку событий на стеклах. Она же утверждает, что никогда не смотрела фильм "Игры разума". Сейчас же взгляд испанки был направлен в монитор новенького компьютера, партию которых мы получили на прошлой неделе. К концу вечера она будет проклинать эту чудо-машину, усиленно потирая виски. Ей предстояло посмотреть тысячи кадров с камер видеонаблюдения, чтобы проложить подробный маршрут девушки в ту злополучную ночь. Мэтт принялся заново изучать полученную информацию и заключение после вскрытия нашей "героини". У него было озабоченное чувство, будто что-то ускользнуло из его поля зрения. Впрочем, как и у нас всех. Я открыл окно, упал на стул. включил чудо-машину и взялся за составление отчета. Прошло два дня с происшествия. Не зря говорят, что у полицейских не бывает выходных. Два дня подряд мы пытались докопаться до сути. Что же произошло?

В прошлую пятницу 24-летняя студентка медицинского колледжа была найдена мертвой в Мистик Ривер района Чарльзтаун. Признаки насильственной смерти не обнаружены. Предварительные опросы ее семьи и друзей в один голос отрицают версию самоубийства Клариссы Эдвуд. Так же проведен опрос с ее бывшим парнем, с которым они расстались накануне происшествия, и его новой любовницей. Но у обоих есть алиби. Всю ночь они провели в гостинице "Fort Voyage". Камеры это подтвердили. В ту же ночь в Чарльзтауне был задержан подозрительный мужчина, ранее осужденный за изнасилования подростков. Бред Бойд вышел из тюрьмы два месяца назад. Но на нем не обнаружено ДНК Клариссы. Как и на ней его. Его алиби все еще выясняется. На данный момент других подозреваемых нет. Если алиби Бреда Бойда подтвердится и не найдутся новые зацепки, то дело можно закрывать по версии самоубийство.

Ненавижу в своей работе две вещи: сообщать родственникам о смерти по телефону и писать отчеты. У меня никогда не получалось делать это хорошо.

Следующие несколько часов мы с Колином рассматривали версию несчастного случая. Девушка вышла из дома в 21:50. Из Спринг Хилл она зачем-то отправилась на лодочный причал в Чарльзтуне на такси. Какое-то время там побыла и в промежуток между 22:40 и 23:20 упала в воду. Камер видеонаблюдения там не оказалось и мы не могли выяснить была ли она там одна или с кем-то. Бони занимается записями других камер и предварительная версия несчастного случая самоубийства становится основной. Если только Бойд или еще кто-нибудь не приплыл на лодке к причалу.

В 01:55 поступил звонок. Охранник лодочного клуба совершал ночной обход и заметил человеческое тело, плывущее между лодок. Он сразу же позвонил в полицию. Допрос с ним проведен, но безуспешно. Он якобы пересматривал недавно прошедший матч "Ред Сокс" и никого подозрительного не видел. Ему также запретили выезжать из города.

Или Кларисса все таки решила свести счеты с жизнью, или приехала поразмышлять ночью на причал, поскользнулась и упала в воду.

К вечеру голова вскипала. Бони принесла китайскую еду и третий кофе за день. После короткого перерыва мы устроили мозговой штурм по остальным нераскрытым делам. Одно убийство, три кражи, серия угонов дорогих авто, два грабежа с использованием оружия. Все как обычно. В шесть часов на номер Ника позвонил автомеханик и сообщил одну хорошую новость за сегодня: машина готова! Никаких неполадок не обнаружено. Странно.

18:45

Прощаюсь с коллегами и выхожу на улицу. Свежий, прохладный воздух мгновенно регенерирует уставшие клетки мозга.

"Никаких больше такси сегодня!" – решаю я и прогулочным шагом направляюсь к Корридор Парк.

По привычке начинаю идти быстрей. Останавливаю себя. Ускоряюсь. Останавливаю. Ускоряюсь. Солнце давно покинуло зенит и стремительно рвется скрыться из города. Передать смену своей подруге. Но я успею насладится последними его лучами. Проплываю мимо теннисных кортов. Как же давно я не играл! Нахлынула приятная ностальгия. Столько разных удивительных вещей есть помимо моей работы. Помимо всех этих речных мертвецов, грабителей в пушками и серийных маньяков. Когда я только поступил в полицию, мной руководили эмоции.

"Я буду бороться с преступностью!"

"Я изменю этот мир к лучшему!"

«Оставлю свой след в истории!"

Когда я столкнулся с реальностью и мои взгляды поменялись, мне просто хотелось служить в полиции… из чувства обязанности. Сам себе навязал этот долг и теперь никак не мог покончить с этим. Одним словом дурная привычка, каких у меня было не мало.

Если хочу забрать машину до ночи, то стоит поторопиться. Опять торопиться. Как же это надоело! Подхожу к станции Ругглс. Спускаюсь в метро. Подземный поезд со скоростью 90 км/час донесет меня до станции Бек Бей за несколько минут.

19:00

Направляюсь к Бэк-стрит. Пересекаю Хантингтон-авеню и прогуливаюсь по богатому району Бек Бея. Каждый третий – турист, приехавший посетить Купли Сквер, сделать пару сотен фотографий на фоне достопримечательностей Ньюбери-стрит, поглазеть на старинные церкви, покушать в дорогих ресторанах и отдохнуть с любовниками в фешенебельных отелях. Я же иду, опустив голову, не замечая вокруг всей этой роскоши. Блокирую воспоминания из прошлого. Из другой жизни.

19:29

Подхожу к перекрестку Коммонвелт-авеню и Блендфорд Молл. Перебегаю одну из дорог и торможу, не успевая перейти вторую часть. Светофор выдает красный сигнал. Мой взгляд блуждает по сторонам и останавливается на молодой женщине по ту сторону. С таким же потерянным видом она направляется вперед. Идет медленно и задумчиво, в отличии от всех жителей этого суетного города. Невольно я принялся ее рассматривать. Белая обтянутая майка подчеркивала ее спортивную фигуру. Голубые джинсы едва дотягивали до щиколоток. Рюкзак из коричневой кожи болтался на одном плече. Шоколадные кудри практически закрывали лицо. Подходя к почти пустому перекрестку она слегка поворачивает голову влево. Убедившись в отсутствие машин, начинает переходить дорогу, ничуть не ускоряя шаг.

Ста метрами выше грузовик, перевозивший легковоспламеняющиеся груз, разворачивается и направляется по Коммонвелт-авеню. Прямо на девушку, в этот момент переходящую дорогу.

Я кричу ей, но она будто не слышит. Порывы ветра уносят мои слова в другую сторону. Быстро приближающееся мгновенная смерть. Почему грузовик не останавливается? Почему не сигналит? Да что с ним не так? 30, 20, 10 метров… Мои ноги срываются с места. Я спешу навстречу девушке с шоколадными волосами.

Глава пятая

Первое воспоминание о тебе

Лучше знать некоторые вопросы, чем все ответы.

Джеймс Тербер 

Коммонвелт-авеню

Понедельник, 31 мая 

19:31 

– Ты что, цвета на светофоре не различаешь? – продолжал ругать меня мой спаситель.

Мы оставались на асфальте какое-то время. Я не могла отделаться от чувства, будто я его точно знаю. Такое знакомое выражение лица. Эти изумрудные глаза. Этот мягкий голос. И, казалось, он тоже меня узнал. Вот только где мы уже пересекались?

Смысл слов постепенно долетал до меня вместе с потоком его эмоций: ярость, страх, волнение, облегчение. Я переходила дорогу, не посмотрев на светофор. Но откуда взялся этот грузовик? Готова поклясться, его там не было!

– Не знаю, что и сказать. Спасибо, наверное, – растерянно произнесла я, продолжая вглядываться в каждое его движение.

Мужчина поднялся первым. Отряхнул брюки и посеревшую от пыли рубашку. Затем помог встать мне на ноги, не обращая внимания на посторонние взгляды. Как будто он каждый день спасал людей.

Немногочисленные свидетели почти катастрофы подбегали и предлагали помощь. Мужчина вежливо отказывался за нас обоих. Да кто он вообще такой, чтобы решать за меня?

– У тебя кровь. Моя машина стоит в нескольких кварталах отсюда. Сам отвезу тебя в больницу.

– Пустяки, всего лишь царапина. – Я по привычке преуменьшила свою боль и сделала пару шагов, прихрамывая на одну ногу.

Подняла рюкзак и поправила волосы, все еще пребывая в некотором шоке. Стерла грязь с лица чистой рукой. Левая часть моего тела, от щиколоток до щек, покрылась кровоточащими царапинками. И только! Второй раз жизнь висела на волоске, а я все еще жива. Во второй раз ангел-хранитель спасает меня. На этот раз в обличии этого… странного человека.

 Я даю себе время отдышаться, еще раз благодарю незнакомца и собираюсь скорее сбежать отсюда. Вызвать такси? Позвонить Джону? Но выбора мне не оставляют.

– Может начаться заражение! – серьезно сказал он, подхватывая меня на руки.

– А вы что, доктор? – вскрикнула я от удивления, но сопротивляться не стала.

Чувствовала себя действительно хреново и не знала, сколько еще продержусь на ногах.

– Ну почти. Проходил курсы первой медицинской помощи. Не переживай. Жить будешь! – парировал он.

– А мы уже на ты перешли? – он проигнорировал вопрос.

– И как же зовут моего ангела-хранителя? – спросила я, поймав себя на мысли, что даже не знаю его имени.

– Артур Риверра. А девушку, которая игнорирует светофоры и дерзит своим спасателям?

– Мира Генрих, – официально представилась я.

– Необычное имя, – проговорил Артур, взяв меня поудобнее.

– Благодарю.

Мы прошли (а точнее он) пару кварталов к Чарльз Ривер и оказались на месте. Мастерская находилась прямо между жилыми домами. Двухэтажный гараж, наполненный машинами и скутерами в разных состояниях. Некоторые из которых принадлежали городской полиции. Три пары заботливых, измазанных в мазуте и машинном масле рук перебирали автомобили с бешеной скоростью. Наш приход явно их не удивил. Молодой парень в синем комбинезоне осмотрел нас с ног до головы и вручил ключи от серого кроссовера Артуру. Они перекинулись парой дежурных фраз. Мастер заверял, что с машиной все в порядке. Меня уложили на задние сидения. Артур сел за руль. Двигатель завелся и мы тронулись.

Женская больница Бригем

20:21

– Переломов и тяжелых повреждений нет. Вы легко отделались! – бодро сообщила сотрудница больницы, куда мы отправились после происшествия.

Я невольно ахала, пока врач щупала различные участки тела холодными руками, тщательно спрятанными в перчатки. Мне было скорее неприятно, чем больно. Сочащуюся кровь остановили, открытые ранки очистили и наложили объемную лечебную повязку на ногу и обе руки, пластыри поменьше на щеку и края щиколоток. Прописали обеззараживающую мазь, витамины и двухдневный постельный режим. На головную боль я не стала жаловаться, так как уже записалась на МРТ в четверг в эту же больницу.

Артура также осмотрели на наличие гематом, смещения костей или закрытых кровотечений, но ничего подобного не обнаружили. Пара рваных царапин на руке и одна глубокая на локте. В этом месте его рубашка расползлась на лоскутки. Травматолог отправила его к хирургу. Рану аккуратно зашили.

Белокурая улыбчивая медсестра с короткой стрижкой и аккуратным пирсингом в носу, флиртовала с Артуром, пока ее коллега из отделения травматологии выписывала рецепт по уходу за травмами и мое освобождение от работы.

– Вам уже пора присваивать звание капитана, Риверра. – Гордо констатировала пожилая докторша в светло-синим халате и плотной медицинской маске – символом 2020 года.

Они явно были знакомы. Так он из полиции? Вот откуда такая быстрая реакция на происходящее, навыки группировки в полете, мускулистое тело и манера серьезно разговаривать.

Когда мы вышли из госпиталя, я назвала свой домашний адрес. По дороге домой чувствовала себя гораздо лучше. Боль отступила и я принялась расспрашивать своего нового знакомого про полицию. Он немного рассказал о себе: про академию, в которой учился, своего друга и коллег. А также поведал о том, что давно не был в отпуске. Я в свою очередь рассказала про университет, который только-только окончила. О книжном издательстве и о своей лучшей подруге. Разумеется, только хорошее.

Серый "Вольво" поворачивает на угол Бикон-стрит и Саммит-авеню. Вскоре показывается заборчик нашего с Джоном домика. Ранее служивший убежищем от суетного мира, сейчас его атмосфера угнетает меня с каждым днем. Ощущение, будто я меняю свои мечты на жалкое, бессмысленное пребывание без прошлого и будущего.

– Приехали? Это дом? – безразлично спрашивает Артур.

Его голос вдруг затихает, понимая, что я живу здесь не одна. Хоть я и словом не обмолвилась о своем статусе.

– Да. Спасибо еще раз. Я у тебя в неоплатном долгу, – искренне проговариваю я и выхожу из машины.

Его глаза пару секунд задерживаются на моем лице. Он будто хочет о чем-то спросить, но вместо этого лишь кивает, опуская глаза и слегка поднимает краешки губ. Разворачивает машину и поспешно скрывается за поворотом.

Кафе Лэндвер, Бостон

Среда, 2 июня

11:15

Знойное летнее солнце пробивалось через занавешенные цитрусовыми шторами окна и щекотало аккуратный носик француженки.

– Аптю!

– Будь здорова! – отозвалась я на милое чихание подруги.

Копна ее золотистых волос словно собирала свет из кофейни и обращала все внимание к своей обладательнице. Стройные оголенные ножки в миниатюрных туфельках от Джимми Чу виляли под деревянным столиком, то и дело притягивая мужские взгляды. Она потирала одну руку об другую, кисть о кисть, будто растирает волшебный нектар фей.

Мы с Кристин встретились в нашем любимом месте и рассказывали друг другу последние новости. Мы заказали английские панкейки с шоколадом, по большой кружке какао и на скорость выкладывали эпизод за эпизодом. Моя неделя выдалась куда интереснее и подруга признала это.

– И ты его просто так отпустила? Даже номер телефона не взяла? – вопила Кристи, привлекая все больше ненужного внимания к нашему столику.

– Мы подъехали к дому, где живем с Джоном! С чего бы мне просить его номер?

– Так ты же сама сказала, что у вас с ним все!

– Ты слушать умеешь? Я только сказала, что чувствую что-то не то… Будто в наших отношениях сломалась гайка, которая с каждым днем стопорит все остальное. Не представляю, что мне делать. И вообще, новость о том, что я утонула, а на следующий день очнулась на постели, как ни в чем не бывало, тебя не так удивляет? – предъявила я.

– Это очень странно… И ты не помнишь то, как именно тебя спасли? Когда человека вытаскивают из воды, то делают искусственное дыхание и откачивают воду и легких. Делают массаж сердца и человек просыпается. Оживает или… – она не могла подобрать подходящее слово, – Не важно! Открывает глаза. А ты проснулась только утром!

– Может мозг заблокировал эти воспоминания, чтобы я скорее пришла в себя? – повторила я свою догадку вслух.

– Может, но не целую ночь же стирать из памяти? Или прятать в памяти.

– Не знаю. Завтра поеду с Джоном на МРТ. Шишка на голове не проходит.

– Будь с ним осторожна. Когда застукивают мужика с любовницей, это ничем хорошим не заканчивается. Придется потом искать твоего полицейского и вместе разыскивать твой труп.

– Не шути так! Сама-то соблюдаешь осторожность? Опять встретила женатика? – перевела я тему.

– Альберт очень хороший. Он такой… такой…

Девушка устремила свой фирменный влюбленно-задумчивый взгляд куда-то в потолок. Принялась разглядывать красно-желтый интерьер заведения. Физически она была здесь, со мной. Всеми силами стараясь разобраться в моей ситуации и как-то помочь. Но время от времени ее мысли блуждали по ярким моментам прошлых дней, проведенных с Альбертом. Мне не хотелось в сотый раз предостерегать ее и рушить мечты.

В Японии если ты делаешь что-то неправильно – тебе не скажут, какую чушь ты творишь. Японец даст тебе сделать то, что хочется и самому извлечь урок. Я придерживалась японской тактике, но Кристин намеренно игнорировала все прошлые уроки и ошибки. Ее склонность к духовному мазохизму поражала. И точка невозврата в прошлую жизнь была пройдена несколько дней назад.

Глава шестая

Я не сумасшедшая!

Если все – иллюзии, то что же реально? И если эта жизнь – иллюзия, то зачем тогда мы ее проживаем?

Ричард Бах

Лицо застывает от ледяного ветра. Он атакует все мое тело, наносит точные удары, забирается через уши в мозг и замораживает его. Не могу сделать ни одного глотка воздуха. Я стою в легком будуаре посреди замерзшего озера. Эхом раздаются голоса по ту сторону. Лед воет через многочисленные трещины и впадины. Одновременно завораживающе и пугающе. Я чувствую холод рывками. Вот не ощущается совсем ничего, а уже через секунду все кости содрогаются и требуют моего падения. Держусь.

Бело-голубая гладь уходит в горизонт, разлетаясь по всем сторонам света. Туда же стремительно скатывается бледно-розовый небесный диск. Его последние лучи скользят по льду. Становится совсем темно. Но вдруг эти самые лучи останавливаются в нескольких сотен метров от меня. Моргаю. Ничего не происходит. Моргаю еще раз и вижу в слабых бликах силуэт. Ни то огромный зверь, стоящий ко мне в анфас, ни то маленький мальчик. Скорей всего второе. Он начинает свои неуверенные движения вперед. Но по мере того, как он приближается, голоса снизу начинают сильнее биться в трещины, расковыривать пробоины и вылетать через них. Мальчик продолжает путь. Теперь я могу разглядеть его лицо… Эрик!

– Эрик, это ты? Стой на месте, не шевелись!

Я узнаю его черно-красную куртку и смешную шапку с красными рожками. Это он! В ту же секунду я срываюсь с места. Но ничего не выходит. Мое тело будто приросло к этому чертовому льду!

– Ложись животом вниз и раскинь руки! Не иди сюда!

Но он будто не слышит меня. Идет вперед. Рядом со мной стремительно проносится огромный раскол так, что я не удерживаюсь и падаю. Начинаю ползти. Конечности обжигает и режет, будто раскаленной лавой, стынь.

Лед, словно по нему водят огромной теркой и тыкают ножом, начинает крошиться. Гладь заливается водой. Пробоины слишком большие. Озеро раскалывается на части. Отделенные куски начинают тонуть, а затем, перевернувшись в воде, снова всплывают, нанося удары на соседние.

Я вижу, как Эрик испуганно начинает бежать. Он уже совсем близко. Тридцать метров. Двадцать пять. Двадцать. Изо всех сил я пытаюсь перебирать коленками и локтями, будто подстреленная косуля. Из меня вырывается крик. Мальчик спотыкается и падает прямо в пробоину со смертоносной водой. Его маленькие пальчики, порозовевшие от холода, пытаются ухватиться за края. Он зовет на помощь. Зовет меня. Отчаянно кричит мое имя. Но я ничего не могу сделать. Эрик в последний раз вытягивает руку вверх, сжимает ладошку и исчезает. Звук его всхлипываний разносится эхом по всей земле. Холод уходит вместе с ним.

Лонгвуд-авеню

Четверг, 3 июня 

10:32 

– Милая, всё будет хорошо. Ты только успокойся.

Красный пикап направлялся по проспекту к больнице Бригем. Я лежала на откинутом кресле и бредила. Две ночи меня мучали кошмары и головная боль. Самые темные воспоминания просачивались наружу с целью истязать душу и тело.

Мерещился младший брат, трагически погибший много лет назад. Измены Джона. Я вновь переживала ту ночь утопления. Вот я падаю в воду. Задыхаюсь. Иду ко дну. И никто меня не спасает. А вдруг это все сон? Но что именно? То, что было или то, что происходит сейчас? Грань фантазии и реальности растекалась. Этой ночью, после очередного жутко правдоподобного сна, я воткнула иглу себе в руку. Из ладони пошла кровь. Боль. Во сне нельзя почувствовать боль, разве нет? Или все таки можно…

Джон поддерживает меня за руку когда мы входим в госпиталь. Первый этаж. Второй. Третий. Миссис Глэндон, темнокожая женщина с объемной прической в виде миллионов завитушек на голове и милой улыбкой, встречает нас в нужном кабинете. Она внимательно записывает все мои симптомы, периодически задавая вопросы. Джон озабоченно вслушивается в каждое ее слово, с опаской поглядывая на свою девушку-психа. Далее меня ждет магнитно-резонансная томография, позволяющая получить снимки моего мозга и выявить все патологии и повреждения. Я снимаю металлические предметы: кольца, цепочку, голубую майку с железной вставкой в виде совы. Специалист отмечает место с моей татуировкой на правой щиколотке в виде бумажного самолетика – проделки молодости с Кристин.

Мое тело пролежало в туннельной капсуле около получаса. В это время я старалась не думать о том, что схожу с ума. Не думать о последних событиях. На ум приходили воспоминания с третьего курса универа.

Капитан команды по плаванию, Джеффри Лайвер, устраивал вечеринку в честь победы на чемпионате штата Массачусетс. Он так же был во главе братства и король отпадных вечеринок. Его двухэтажный дом сверху до низу заполнили студенты, фанатки, друзья, друзья друзей. Кристи обожала этого парня и потащила меня с собой в тот вечер. До первого глотка текилы я чувствовала себя неуютно среди незнакомцев, но дальше все пошло веселей. Новобранцы фратернити выполняли разные изощренные задания для вступления в братство универа: в одного чувака залили два литра сидра, другого перевоплотили в девушку с дурацкими надписями на теле, а парочку ребят отправили ходить по соседним домам без одежды и уговаривать людей присоединяться к ним. Со стороны наблюдать за этим было забавно и стыдно одновременно. Студенческая жизнь открыла мне новый, яркий мир, подарила кучу незабываемых эмоций. Через это должен пройти каждый. 

В ту ночь Кристи осталась с Джеффри. Если она ставила цель – обязательно ее добивалась. У некоторых людей это получается само собой. Но она никогда не задумывалась о том, что стоит после достижения тех или иных целей. Через две недели я ходила с ней делать медикаментозный аборт.

После процедуры мы с Джоном молча пребывали в зале ожидания. Врач назначила мне еще ряд обследований в связи с последними событиями. В то числе прием у психотерапевта и невролога.

– Я схожу за обеедом и коофе. Сидии здесь и ниикуда не уходиии.

– Не говори со мной так! Я взрослый адекватный человек,– возразила я на его мееедленную речь.

Он лишь слегка повел губами в ответ и скрылся в белых коридорах этого огромного светлого здания.

Снаружи здание больницы выглядело так, будто собрано из разрозненных кусочков конструктора лего. Состоял центр из множества отделений, лабораторий, кампуса Гарвадской медицинской школы , библиотеки Каунтвея, Онкологического института Даны-Фарбера, детской больницы. На территории царила удивительная для города тишина, нарушали ее только время от времени сирены скорой помощи.

Внутри каждое отделение напоминало мирки со своей историей, людьми, пациентами. Самые современные технологии, хай-тек в сочетании с античными скульптурами и картинами XVIII века. Эскалаторы и скоростные лифты поднимали пациентов и врачей за считанные секунды. Я разглядывала высокие потолки и балконы следующих этажей, представляла как за дверьми кабинетов проходят многочасовые кровавые операции, различные манипуляции с хрупким, но живучим телом человека. Я никогда не боялась больниц, пока однажды не застала жуткую аварию на Марджинал роуд: девочка лет десяти была сбита и переехана внедорожником в десяти метрах от меня. Массивные колеса переломали ей все кости. Внутренние органы вперемешку с клочками темно-зеленой школьной формы барахтались в луже крови. Меня тогда стошнило в урну и я не садилась за руль около месяца. Как позже писали в новостях, водитель был под психотропными веществами, а школьница просто попалась ему на пути.

Внезапно всплывшее воспоминание пустило струйку холодного пота по позвоночнику.

Джона не было уже около двадцати минут. Решил сварить кофе собственноручно?

Встать мне удалось только со второй попытки. Я надела рюкзак, взяла наши вещи и медленно начала прогуливаться по больнице.

Автомат с горячими напитками стоял в пятнадцати метрах от места, где мы сидели, но около него я обнаружила только маленького светловолосого мальчика. Он наполнил пару бумажных стаканчиков какао и понес их обратно в зал ожидания. На третьем этаже Джона не было. Куда же он пропал?

Я спустилась на второй этаж по лестнице, как вдруг услышала знакомый голос. Фрагменты их разговора ужаснули меня.

"… Дорогая, пойми! Я не могу приехать прямо сейчас!"

" Да, все серьезно. Мы в больнице…"

"…Нет еще."

"Не лучшее время откровенничать. Все у нас будет хорошо, обещаю…"

«О'кей, я спрошу на счет лечебницы у кого-нибудь тут…"

Дальше я слушать не стала. Спустилась на первый этаж, обошла коридор и вышла через южный вход.

Как он мог так поступить? Я была права. Я не сошла с ума. Предатель!

Паника. Что же делать? Нащупав ключи от машины в кармане мужской рубашки, я вернулась через двор к парковке. Села за руль. Отдышалась. Завела мотор и поехала домой по Бруклин-авеню. Сердце прерывисто колотилось, хотелось просто свернуть с моста. "Зачем он меня обманывал?" Только сейчас я понимаю, что совсем не знала того, с кем встречалась на протяжении нескольких лет. Эти его манипуляции, заигрывания с моими подругами, работа и тренировки допоздна, внезапные отъезды. Как я могла быть такой дурой?

Машина остановилась напротив дома. Того самого, где мы были так счастливы.

5 марта 2018 года

Джон впервые пригласил меня домой.

6 марта 2018 года

Наше первое утро вместе. Джон принес завтрак в постель.

4 июля 2018 года

Я переезжаю к нему.

18 августа – 25 сентября 2018 года

Устраиваем капитальный ремонт. Перекрашиваем спальню в небесно-голубой цвет.

25 декабря 2018 года

Наше первое совместное Рождество.

19 февраля 2019 года

Годовщина нашего знакомства. Джон устраивает вечеринку.

29 июня 2019 года

Наша первая серьезная ссора. Хлопаю дверью и съезжаю.

5 августа 2019 года

Снова живем вместе.

31 декабря 2019 года

Наш второй совместный Новый год.

5 июня 2020 года 

Завели собаку.

30 сентября 2020 года

Празднуем повышение Джона. Разбиваем стекло на кухне.

26 ноября 2020 года

Первый разговор о детях.

28 мая 2021 года

Измена Джона.

3 июня 2021 года 

Я собираю вещи и покидаю это место. В этот раз навсегда. 

Макс сидит у окна спальни и при виде хозяйки поднимается лапами на подоконник. Судорожно машет гигантским хвостом.

Действовать нужно быстро. Примерно через двадцать минут Джон будет здесь. Двуличный предатель. Видеть его не могу!

– Ты не против, если мы отправимся с тобой в путешествие, малыш?

Лучший друг человека радостно приветствовал меня в дверях, перебегая из коридора в кухню, давая понять, что проголодался. Я сняла с плеча рюкзак, закинула в него одежду, полотенце, складную зубную щетку, камеру, тетрадь с незаконченным романом, документы на себя и на Макса. Из кухонного шкафчика выгребла свою часть налички и оставила на салфетке послание:

Вещи заберет Кристин. Прощай. Машину найдешь у прокатного центра на Долтон и Белвидер-стрит. Я уезжаю из города.

P.S. Отправляй в психушку своих любовниц, ДОРОГОЙ..

Не то, чтобы я гордилась своим поступком. Напротив, сердце щемило от этой всей кошмарной ситуации. Был ли у меня другой выход? Дождаться Джона и позволить убедить себя, что я больна? Что в тот вечер я позвонила в соседний дом, а не в наш? Что по телефону он говорил с несуществующей сестрой? Нет уж.

Меня нельзя было назвать эксцентричной и мои демоны могут бездействовать годами, укрывшись от самих себя в задворках сознания или души… где они там обитают обычно? Но всему есть грань и не нужно бояться менять свою жизнь. Но моя меняется слишком быстро....

Глава седьмая

Призраки в баре

Не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?

Конфуций

Даунтаун, Бостон

Пятница, 4 июня

08:34

– Спасибо еще раз, что разрешила остановиться у тебя.

– Мы же подруги, все хорошо. Живи сколько захочешь. Только следи за своей слюнявой псиной.

Кристи ободряюще улыбнулась и побежала на кухню, почувствовав гарь из духовки. В день ее рождения у феи кулинарии явно был выходной, но это ей никак не мешало.

Недалеко от престижных районов Бэк Бея, за парком Бостон-Коммон, девушка жила в квартире друзей своего отца, иммигрировавших во Францию. Продавать родовое гнездо они не решались, а сдавать в аренду хотелось только проверенным людям. Кристин Бланц, дочь хозяина сети французских ресторанов, оказалась идеальным кандидатом.

Обходится ей жилище в пятьсот долларов в месяц, но реальная цена была бы в несколько раз больше. Три просторные, светлые комнаты с высокими потолками и изящными люстрами, отреставрированная антикварная мебель в сливочных тонах, декор во французско-американском стиле. Кристи гордилась своими корнями, хоть и не признавала этого. Привязанность к родине у нее выражалась и в украшении дома: Дейл Чихули гармонично уживался с Этторе Соттсассом, картины Эндрю Уайета делили пространство с Эдуардом Моне. В спальне, где ей разрешили сделать ремонт на свой вкус, эстетично висели плакаты французских актеров и модельеров, над письменным столом в стиле 18 века раскинулся масштабный коллаж из фотокарточек, сделанные ею в разных уголках Франции. Гостиная, где временно поселилась я, была больше похожа на оранжерею. Весь подоконник занимали разноцветные горшочки с редкими видами растений. Квартира объединила в себе роскошь и бунтарство. Ей это нравилось.

Мисс Бланц была моей лучшей и единственной подругой в университете и на нее можно всегда положиться.

– Вопреки твоей пропаганде анти-мясоедства мы сейчас будем есть сочную курочку-монморанси под лимонным соусом. Пальчики откусишь!

– Американцы говорят "оближешь", плотоядная француженка!

Мы посмеялись и я попробовала кусочек цыпленка с темно-золотой корочкой.

– Объедение, слушай!

– Может ты погорячилась становиться вегетарианкой со следующего месяца?

– Официально я еще не стала вегетарианкой. Мне нравится мясо, птица и морепродукты. Но ужасные кадры измученных животных за решетками так и мелькают перед глазами. А после фильма "Земляне" не то что мясо перестанешь есть, в вовсе захочешь уйти навсегда в горы или лес, питаться травой и протестовать против животных ферм.

– Не будь такой впечатлительной!

– Я стараюсь. Слушай, ты ведь можешь забрать мои вещи и учебники от Него? Я указала в записке, что уезжаю из города, иначе бы он сразу приехал к тебе.

– Конечно, я заскочу к нему на неделе. Обидно, что у вас так всё вышло. Но знаешь: tout ce qui est fait est pour le mieux.

(Все, что ни делается, – к лучшему)

– Кстати, как поживает твой Альберт? – Я хотела отвлечься и избежать ее копания в моих свежих ранах.

Она заверяла меня, что все прекрасно.

– Знаешь, изначально Альберт мне не понравился. Но его настойчивые ухаживания совпали с тем промежутком цикла, когда мне непременно хотелось мужчины рядом. Потом я присмотрелась и он вроде даже ничего.

– Это было до секса или после? – поинтересовалась я с ухмылкой.

– Хей, прекрати, – она собиралась соврать, но я слишком хорошо знала ее нетерпеливость. – Ладно, сдаюсь. После…

И конечно же он был женат, но "вот-вот разведется". Каждый раз ее розовые очки разбивались и были раздавлены черными кожаными туфлями уходящих бабников, лицемеров и обманщиков. Кристи была сама себе на уме и понимать то, как она думает… в этом не было смысла. Пока она "искала себя" – слепила много разных масок и среди них уже забыла, кто она такая. Ей было больно оставаться в одиночестве и созидать себя. Эта боль переросла чуть ли не в физическую и при угрозе ее возникновения нужно предпринимать меры.

– Макс, ты кушать хочешь? – Кристи погладила моего пугливого великана и отдала ему оставшуюся часть цыпленка.

Коди, миленький йоркширский терьер с чудной прической на голове, крутился рядом и все время пытался забраться на Макса. Он любил кататься на спине своего старшего брата. Но Макс был увлечен поеданием всего, что ему дадут.

После плотной трапезы Кристи побежала на работу, а я в компании двух лохматых друзей остались в квартире. Мне было страшно выходить из дома, да и затылок всё время болел. Утром из клиники позвонила миссис Глэндон и сообщила о легком сотрясении мозга. Настоятельно рекомендовала пройти назначенные мне обследования.

"Здоровье превыше всего" – твердила она.

Но сил возвращаться в клинику пока не было. Я перенесла все процедуры на неопределенный срок, что ей очень не понравилось.

Две ночи меня не отпускали кошмары. На этот раз, где по моей вине умирали незнакомые мне люди. Я сбиваю девочку на красном пикапе, толкаю парня под голову поезда, стреляю из пистолета в какую-то старушку. Делаю всё осознанно, но как будто моим телом управляет кто-то другой. Стою у могил моих родителей, а над ними кружат огромные, страшные вороны. От их крика у меня струится кровь из ушей. Я скрючиваюсь на сырой земле, обхватив голову руками.

Несколько раз за ночь просыпалась в поту и боялась снова закрывать глаза.

Макс подползал ко мне ближе и становилось спокойнее. Мы открывали онлайн-кинотеатр и смотрели комедии, но когда я вновь засыпала, то кошмары продолжались. От крика меня сдерживал только тот факт, что я живу в доме Кристин и мне не хотелось впутывать ее во всю эту историю.

С Кристин я могла делиться всем. С ней я забывала обо всех проблемах и просто радовалась жизни. Про мои ночные кошмары она тоже знала, но не в детальных подробностях.

На разных сайтах я находила информацию о стрессовых и посттравматических расстройствах, перечитала массу статей, форумов, купила транквилизаторы и снотворное и просидела два дня дома.

Кристи старалась никого не приводить пока я здесь. За девушкой заезжал Альберт и увозил в отель. Со временем ей стали нравится непринужденные отношения, но в душе она хотела нормальную семью и готова была пожертвовать карьерой. Странно, но некоторым людям этого просто не суждено. Или они что-то не так делают.

На лекциях по философии мы часто затрагивали такие темы. Возможно ли повлиять на судьбу? Проложит ли дорогу идущий? Сами ли мы управляем своей жизнью? Или за нас уже все решено.

И темы здоровых отношений между полами не обходились без внимания. Порой ты хочешь чего-то хорошего для человека, помочь, подсказать, направить. Но со временем убеждаешься: пока человек сам осмысленно не захочет меняться – ничего не будет работать и лучше вообще не лезть. Обидно, но это так. Каждый должен побывать в состоянии сильнейшего стресса извне, который подтолкнет к изменениям внутренним.

Воскресенье, 6 июня

11:32

Наступил новый чудесный день. До одиннадцати я провалялась в кровати, к которой потихоньку привыкала. Как ни странно, этой ночью сны мне показались не такими жуткими. Даже наоборот! Это были хаотичные обрывки воспоминаний из детства. Игры с отцом во дворе, катание на соседском пони, шалости с младшим братом. С Эриком.

Но в какой-то момент я задумалась о том, насколько коварен бывает мозг. Если он захочет свести меня с ума, то следующей ночью воспользуется контрастом. Хорошее воспоминание, а за ним холодный кошмар. Положительные эмоции, а дальше непередаваемый ужас. Так еще страшнее.