Читать книгу Счастье преданной Вселенной - Камилла Уильям - Страница 1

Элкейт уже чувствовала, как указательный палец правой руки на курке начинает сводить судорогой от напряжения. Кожаное покрытие перчаток поскрипывало на рукояти. Глубокий вдох. Выстрел. А затем еще один, и еще. Плазменные заряды вырывались из маленького металлического сопла и чередой огненных залпов поражали противников. Голограммы программы сменялись одна за другой: неистовые творения мрака, до жути правдоподобные, появлялись перед ней в порыве прервать ее жизнь. Их непропорционально длинные трехпалые руки и острозубые массивные челюсти, сжимавшиеся в гневе, каждый раз наводили страх на испытуемых. Ростом они были больше двух метров, и перемещались со скоростью пумы, во многом благодаря своему необычному строению задних конечностей. Помимо острых клыков и когтей твари имели шипастый хвост, обладавший такой силой, что мог с легкостью сломать конечность рослому мужчине.

Никто из жителей Абсории, да и всей галактики Геликсион, не знал наверняка, как именно будет выглядеть инопланетная раса. Но все боялись этого столкновения как судного дня. Особенно после Земной катастрофы, люди боялись новизны и неизвестности.

Покорив уже вторую галактику после Млечного Пути, человечество до сих пор не имело инопланетного контакта и даже намека на него. Это казалось невероятным и удивительным, но все заселенные планеты, при первом же изучении, оказались девственно чисты, будто всю свою долгую жизнь ожидали прихода человека.

Для Элкейт этот контрольный тест проходил не впервые. Уже более восьми лет она была кадетом ВКАГ (Военно-космической Академии Геликсиона), намеренно выбрав путь военного инженера, и за минувший месяц сдавала экзамен уже в третий раз. Была лишь одна причина, по которой ей не удавалось его пройти, и потому Элкейт заранее готовилась к тому, что будет в конце.

Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Ора буквально чувствовала на себе все шесть пар глаз, обращенных к ней по ту сторону лже-материальной стены, и постепенно нарастающее тепло на рукоятке бластера. Несмотря на нескончаемую череду плазменных залпов, враги не отступали.

Четырнадцать, тринадцать…

Казалось, намного легче было бы сделать секундный рывок и покончить с этим при помощи гранаты, но в этот раз из амуниции был лишь небольшой бластер, считавшийся древностью по меркам современного лазерного оружия.

Девять, восемь, семь…

На занятиях им не раз повторяли, что перед боем они нуждаются в обязательной подзарядке, ведь условия на поле войны могут противоречить наличию светила или ветра.

Три, два…

Наконец, перед девушкой возникла ее собственная копия. Темно-русый взлохмаченный хвост, карие, по-детски большие глаза и скрытая под слоями грязи и крови белая униформа, сидящая по фигуре. Словно зеркальное отражение, на миг застывшая, близняшка стояла в беззвучной мольбе о пощаде. Элкейт навела прицел, сделала выдох и незамедлительно выстрелила. Свист, с которым заряд пронзил тело, раздался эхом в ушах. Хоть и не так давно, около двух недель назад, Ора не могла трезво относиться к этому. Даже смотреть на ту себя, что сейчас распадалась на байты программы.

Сердце испытуемой забилось чаще, чем было положено для хороших показателей. Предчувствие следующих действий сильно влияло на ее состояние. Мнимый суицид, или то, чем это должно было показаться, было наименьшим препятствием в преодолении психофизического барьера. Наименьшим, по отношению к предстоящему преднамеренному убийству.

Сквозь столпы пыли и дыма от догорающих деталей, навстречу к ней выбежал мальчик лет пятнадцати, в покрытой чужой кровью военной униформе, явно большой ему по размеру. По инерции наведя лазерный прицел, он немедля опустил ружье и отбросил в сторону. Его орехового цвета глаза отражались ужасом всего происходящего, а на чумазых щеках виднелись еще свежие следы от слез. Младший брат Элкейт стоял перед ней беспомощно невинный и страшно напуганный войной.

Ора прослезилась, не снимая его с мушки. Ткань шлема, плотно прилегавшего к верхним скулам, впитала в себя секундную слабость. Чуть вздрогнув, она сильнее сжала палец на курке.

Выстрел.

Прости, Райт…

Пронзенный плазменным зарядом мальчик упал на колени, а затем и на землю. Внутренний крик сестры пытался вырваться наружу, но она из всех сил сдерживала его, вторя про себя, что это не реально. Будто в назидание, операторы еще какое-то время медлили с тем, чтобы стереть тело мальчика из проекции. Гул искусственного ветра едва нарушал тишину, знаменуемую концом испытаний.

Элкейт опустила бластер и подошла к брату, едва передвигая ногами. Медленно опустившись на колени, она почувствовала, как под ней проминается высохшая трава. На замершем детском лице читалась смесь испуга и глубокого разочарования – словно предательства родного человека. Дрожащей рукой девушка попыталась коснуться его тела, но та прошла насквозь и коснулась земли.

«Они будут играть с тобой, пока ты не умрешь сама для себя. Ведь миссия, Эл, важнее всего» – прозвучали в голове слова капитана Нортона.

Миссия важнее всего.

– Она не прошла, – внезапно объявил Сату Доррис, не оборачиваясь к своим коллегам. Псевдоматериальная стена отключилась, и все остальные члены комиссии прильнули к стеклу, ограждавшему их балкон, чтобы посмотреть на испытуемую.

– Но она убила брата! – в полголоса возразил советник Милтин, разведя в стороны полноватые руки. – Вы же все видели, Доррис?

Остальные члены комиссии молчали. Как и всегда, в присутствии верховного галактического судьи и сенатора. Сату был на голову выше остальных, и не смотря на старческую худобу и лысину, внешне лишь подчеркивал свой весомый статус.

– Она не прошла, – мужчина развернулся, и подол его длинной черной мантии блеснул серебром, – потому что она колебалась.

– Три четверти секунды! – возразил Льюис Нортон, а потом замолк, подавляя страх и гнев.

Холодный взгляд статного мужчины, обращенный к нему, продирал до раздражающей дрожи. Четверо остальных, включая Милтина, разошлись, образуя дорогу к капитану, и судья медленно двинулся к нему.

– Капитан Нортон, вы уже двадцать пять лет являетесь командиром своего судна, у вас в подчинении сто тридцать восемь человек, и не один десяток удачно выполненных операций у вас за плечами, – Льюис хотел согласиться, но не смог даже пошевелиться, чтобы кивнуть. Словно некая невидимая сила (о которой часто рассказывали байки) сжала его восьмидесятикилограммовое тело в тиски.

– И за все эти годы, в каждой операции, вы сталкивались с неизбежным выбором. Медлили ли вы? – Доррис выждал секунду после риторического вопроса. – Нет. Никогда. Потому что знали, что «три четверти секунды» могут стоить жизни ста тридцати восьми членам экипажа! Что «три четверти секунды» могут развязать галактическую войну!

Нортон в душе осознавал, что судья прав, и от этого становилось еще более мерзко. Но отступаться от своего ученика он не собирался, как и не отступил бы при защите всего своего экипажа.

– Именно по этой причине вы сейчас здесь, капитан Нортон, – Доррис развернулся и вновь двинулся к ограждению балкона. – И именно по этой причине, вы отправите нашего новобранца Ора на Землю, где она сможет пойти по стопам своего наставника. Либо… умрет. Все свободны.

Элрайт приложил руку к стеклянному сканеру, после чего дверь с щелчком открылась, выступив из поверхности белоснежной стены. Как только она отъехала в сторону, мальчик сразу уловил знакомый запах растительного супа. Небрежно отбросив сумку на софу, и наспех стянув обувь, он прошел в столовую. Сестра стояла у окна, скрестив руки на груди и разглядывая вечерний пейзаж. Запах блюда, любезно приготовленного СПОТом, разливался по всему помещению.

– Добрый вечер, Элрайт! Как прошел ваш день? – система включилась, едва он переступил порог комнаты. – Сегодня на ужин ваше любимое блюдо: марсианский суп, содержащий большое количество свежих овощей и зелени. Приятного аппетита!

Не обращая внимания на СПОТа, мальчик подошел к сестре. Ее раннее появление дома волновало и настораживало.

– Где ты сегодня был? – не поворачиваясь, начала она. Интонация ее голоса говорила о настроенности на серьезный разговор.

– В академии, ты же знаешь, – чуть помедлив ответил Элрайт, машинально пожав плечами.

– Мне сегодня прислали это, – Элкейт провела по воздуху тремя пальцами правой руки, поджав безымянный и мизинец.

Элрайт посмотрел на ИНКОМ¹, расположенный на левом запястье, который тут же спроецировал письмо. Оно гласило:

«Уважаемая мисс Э. Ора, уведомляем вас о сегодняшнем прогуле всех учебных и дополнительных занятий мистера Элрайта. При повторном пропуске он будет исключен из академии и отправлен в ДРН для дальнейшего трудоопределения».

– Повторяю вопрос: где ты сегодня был? – девушка старалась говорить спокойно, рассматривая поток мерцающих огней за окном, но в интонации чувствовались нотки нервозности.

– Я встречался с Чарликсом, – немного подумав, ответил Элрайт и пошурудил в карманах брюк. – Он передал это.

Кейт обернулась, и мальчик заметил большие черные круги под глазами сестры, которые только подчеркивали опухлые от слез веки. Не смотря на брата, она протянула руку, и тот вложил ей маленький серебристый предмет, тускло мерцающий на фоне искусственного освещения столовой.

– Это папино. Его перстень. Чарликс сказал, что нашел его в мастерской, когда очищал ее перед продажей.

– Чарли продает мастерскую? – забывшись от удивления, Элкейт взглянула брату в глаза.

– Да, Кейт. Он уезжает на завод, вместе с семьей.

– Жаль, – произнесла Ора, но в этом слове прозвучало немного больше, чем просто сочувствие к старому другу семьи. Поворачивая серебряный перстень с выгравированными на кириллице «Эл», девушка внезапно почувствовала жар, а затем и поток злосчастных воспоминаний, далеких криков, детского плача, боли в груди. – Я хочу, чтобы он остался у тебя, Райт, – Элкейт передала перстень брату и тот, не задумываясь, молча надел его на большой палец ведущей руки (достаточно крупный для его ношения). И это показалось верным им обоим.

– Обещаю больше не прогуливать. У меня просто не было выбора, – мальчик развернулся к выходу и вдруг почувствовал, как руки сестры сомкнулись вокруг его ребер. Она обняла его, плотно прижав к себе, что бывало крайне редко в последние годы. Не успев обратиться с вопросом, он услышал, как Элкейт разразилась слезами:

– Прости, Райт, у меня тоже не было выбора, – ее плач был словно продолжением истерики, начавшийся до его возвращения домой. Собравшись с силами, она добавила: – Они это сделали. Они убили меня.

Мальчик не сразу понял, о чем шла речь сестры, но осознание ее слов нахлынуло на него леденящей волной – настолько сильной и явной, что захотелось немедля оттолкнуть ее. Сегодня Элкейт сделала выбор между ним и светлым будущим в Армии Геликсиона, и счет оказался не в его пользу.

Прошло два дня после контрольного испытания, и Льюису Нортону предстояло вновь встретиться со своей ученицей. Несмотря на то, что советники настаивали сообщить о поручении прямо в столице, он все же предпочел встретиться с ней неофициально. Вдобавок ко всему ему самому хотелось поскорее вырваться из рутины ежедневных тестов и вдохнуть свежий воздух Абсории, не испорченный разряженными частицами фотонов. И вот, преодолев несколько часов до Третьего кольца, он ждал Элкейт у фонтана Президента Гирта – одного из первых правителей Геликсиона, который провел в пределах этой земли всю свою юность.

– Капитан?

Льюис обернулся на голос и с облегчением улыбнулся, увидев Элкейт в полном здравии. К тому времени, она выглядела гораздо лучше, чем в первое время после контрольного экзамена.

– Ора, рад вас видеть! – они обменялись рукопожатием. – Есть разговор. Пройдемся?

Вечера в Третьем кольце были намного тише, чем в столице, как заметил про себя Нортон. Да и Гелиос, расплывшийся в лучах своего заката, казалось, дарил больше тепла уходящему дню.

– Я хотел спросить вас: как вы себя чувствуете? – Льюис остановился и развернулся к собеседнице.

– Я в порядке, – кивнула она. – Спасибо.

Он еще немного постоял, посмотрев ей в глаза, и, убедившись в правоте, продолжил идти. Мимо не спеша проходили люди: кто, возвращаясь домой, кто, просто совершая прогулку. Из тупиковых улиц, выходивших с аллеи в жилые дворы, доносились веселые крики детей.

– Командир, но вы же не для этого преодолели три кольца, чтобы спросить, как я себя чувствую? – спросила Элкейт, скрестив руки на груди. Она явно была обеспокоена его приездом.

– Да, вы правы, не только для этого, – замялся Нортон. Всю дорогу по пути сюда он продумывал, как скажет ей об этом, но сейчас никак не решался произнести. Возможно, советники были правы, и стоило просто отдать приказ в рамках формальной встречи, а не играть в отношения.

– Что сказал Сенат? – не дожидаясь продолжения спросила девушка. Она чувствовала, как ее начинает колотить дрожь, хоть не было и малейшего намека на ветер.

– Они отправляют вас на Землю, Элкейт. Мне очень жаль, – отрезал он, а через минуту, повернувшись, увидел то, чего боялся: застыв на месте Ора заплакала, чуть позже отведя взгляд на садящееся светило.

Ей было двадцать три. Восемь лет своей жизни она потратила на военно-космическую подготовку, и получение инженерного образования. Элкейт всю свою сознательную жизнь стремилась попасть в Армию Геликсиона, а вместо ожидаемого приема на службу получила ссылку на одну из самых опасных планет вселенной. Но никто, даже Нортон, так и не смог понять истинные мотивы ее стремления, и потому сейчас не мог даже предположить, какие мысли были у нее в голове.

– Вы были там, капитан, – она перевела взгляд на него, и что-то внезапно защемило в его груди. – Вы слышали их приговор. Что именно они сказали?

– Только это.

Она усмехнулась, прикусив красную, от прилива крови, губу.

– Я была недостаточно хороша? – шмыгнула она. – Или, может, дело в том, что я не с Первого кольца?

– Не стоит…, – Льюис шагнул к ней навстречу, слегка приподняв руки, чтобы успокоить, но девушка резко отступила.

– Капитан, – сжав кулаки, она стала расхаживать из стороны в сторону, – они сломили меня! Они заставили меня убить собственного брата! – Элкейт остановилась и новый поток слез скатился по ее щекам. – И все равно не взяли! – Нортон понимал, что она все еще не пришла в себя после той симуляции, и все же, сам он никогда не проходил через подобное. После потери жены и ребенка больше ничего не удерживало его в этом мире. Разве что маленькая девочка, которую много лет назад, он нашел вместе с братом возле горящего дома на планете соседней системы. И каждый, кто был на той миссии, поклялся больше не вспоминать этот день.

А теперь эта девочка, которую можно было узнать даже в этой повзрослевшей девушке, с ее карими и еще более большими от слез глазами, стояла перед ним и пыталась понять то, чего никто в этой галактике объяснить не мог. Возможно, даже сам Сату Доррис.

Льюису очень хотелось подойти и обнять ее, по-отцовски. Так, как возможно смог бы обнять своего погибшего сына, но не мог. Вместо этого, он сделал глубокий вдох и заключил:

– Мы вылетаем завтра в 7 вечера. И, если вас это успокоит, у нас будет несколько месяцев до того, как мы отбудем в Солнечную систему.

– А как же Элрайт, капитан? Вы же знаете, у него никого нет, кроме меня.

– Думаю, мы завтра оба узнаем ответ на этот вопрос.

Повисло молчание. Где-то вдалеке, как обычно обложенный цветами от прихожан, все еще шумел фонтан Президента Гирта. Во времена его правления границы столицы были намного у́же, и жители колец не чувствовали особых различий между собой. Но с появлением Сената и последующим импичментом Верховного Главы, многое изменилось: законы ужесточились, а их количество стало настолько велико, что даже сам Сенатор не мог запомнить их все. Спустя время место сенатора освободилось, и правительство возглавил верховный судья Доррис. Аналитика говорила, что это был выбор большей части населения планеты, но, учитывая процентное соотношение жителей столицы и ее округов, можно ли было считать его избранником народа? На этот вопрос никто не решался ответить уже более сорока лет.