Читать книгу Клятве вопреки - Карен Хокинс - Страница 1

Письмо Майкла Херста, исследователя и египтолога, брату, капитану Уильяму Херсту.

«Уильям, я сомневаюсь, что это послание попадет к тебе до твоего отплытия, но написание писем – это одно из немногих моих развлечений во время заточения в этом забытом Богом месте. Я попытаюсь отправить его со следующим английским кораблем, который сюда прибудет.

С каждым днем мои похитители становятся все нетерпеливее, но в то время как я стоически переношу их грубое обращение, необходимость оставаться в таком тесном пространстве с моей помощницей, мисс Джейн Смит-Хотон, превращает мое заточение в сущий ад. Она забрала все мое прекрасное бренди и установила расписание физических тренировок. Я чувствую себя так, словно вернулся в школу-интернат.

Уильям, молю тебя, освободи меня как можно скорее».

Дувр, Англия

20 июня 1822 года

Уильям Херст, громко стуча сапогами на каждой ступеньке, в развеваемой соленым ветром плаще поднялся по сходням на «Хитрую ведьму». Остановившись на палубе, он взглянул вверх на оснастку и удовлетворенно кивнул. Каждый медный крюк и каждый медный колокол были отполированы до блеска, а каждый парус заново починен.

Хорошо. Праздная команда – недисциплинированная команда, а он не мог позволить себе такое безрассудство. Он не стал бы капитаном в пятнадцать лет, если бы не знал, как именно следует управлять кораблем.

– Кэп! – Первый помощник быстро подошел к нему и, остановившись, отдал честь. – Вы что-то рано.

– Ничего. – Уильям еще раз окинул взглядом корабль. – Похоже, все прекрасно, Макдугал.

– О да, – просиял тот. – Я назначил старшим Хэлперна, пока сам занимался закупкой провианта. Он загрузил команду работой и великолепно выполнил свои обязанности, если не считать… – Макдугал запнулся, но под требовательным взглядом капитана продолжил: – Было небольшое нарушение на вахте, но я разобрался с этим, и такого больше не повторится.

– Великолепно. – Уильям подставил лицо ветру. – Будьте готовы отчалить с утренним приливом – нам многое предстоит сделать. И передайте Лоутону копию декларации. Это путешествие мы предпринимаем по распоряжению моего брата, и он должен сполна компенсировать расходы.

– Да, кэп, – усмехнулся Макдугал. – Считайте, все уже сделано.

Майкл угодил в настоящую беду, и все из-за вещицы, которая сейчас лежала у Уильяма в кармане куртки.

Он отправился в свою каюту и, войдя, достал из кармана и положил на свой письменный стол древнее египетское изделие. Потом снял с шеи цепочку, висящим на ней маленьким золотым ключом отпер стол, убрал в него древность и снова запер. Для Уильяма было большим облегчением держать эту проклятую вещь под надежным замком. Его сестра Мэри прошла через ад, чтобы заполучить ее, и теперь ему предстояло доставить эту штуку правителю, который держал в плену их брата.

– Уже скоро, – пробормотал он далекому Майклу. – Держись!

Снова надев цепочку на шею и спрятав ее, Уильям потянулся за футляром с картами, и, когда его пальцы уже сомкнулись на твердом кожаном тубусе, уловил слабое дуновение свежего аромата лилий.

От этого запаха он застыл, охваченный чувством, с которым, как он считал, покончено много лет назад. Воспоминание о необычайных фиалковых глазах, обрамленных густыми черными ресницами, о волосах, струящихся в его жадных пальцах, как черный шелк, о кремовой коже, теплой от прикосновения солнца, и о сочных губах, созревших для поцелуев, полностью овладело им.

– Привет, Уильям.

Гортанный голос нарушил его фантазии, и он зажмурился, не выпуская из руки тубус с картами. Этот голос обладал необычным свойством: благодаря горловому резонансу даже шепот был ясно различим. Сильный и низкий, он принадлежал женщине, избалованной и распущенной.

Этот голос Уильям знал так же хорошо, как свой собственный. И меньше всего ожидал услышать его в своей каюте.

– Ты не собираешься ответить на мое приветствие? Или мы все еще не разговариваем? – Мелодичный звук пробежал сверху вниз по его спине, ощутимый, как прикосновение теплой руки.

Уильям стиснул зубы в ответ предательскому телу и сжал тубус с картами, а затем обернулся.

В конце капитанского стола в кресле сидела та женщина, которую он не хотел больше снова увидеть. Любовница, чье подлое предательство опустошило его, заставило отправиться в плавание и больше двух лет держаться вдали от берегов Англии.

Он дал зарок никогда не доверять ни одной женщине: тем более этой.

И поклялся, что никогда не поверит ей и уж, конечно, не увидит.

Однако она была перед ним, сидела в его каюте под лучами заходящего солнца, ласкавшего ее кремовую кожу и освещавшего изящную шею. Ее черная накидка была брошена на спинку кресла, а красное платье, такое же вызывающее, как и ее характер, выгодно контрастировало с зачесанными наверх черными волосами и с тонкой белой кружевной оборкой на декольте, претендующем на скромность, которая никак не вязалась с выглядывавшей из него пышной грудью. Женщине поразительно удавалось выглядеть невинной и распутной в одно и то же время.

Прежде это обычно доводило Уильяма до безумия, но, к счастью, теперь он распознавал ненатуральность, когда видел ее, а она была четко написана на красивом лице женщины.

Сняв свой плащ, Уильям отвернулся, чтобы разрушить чары женской красоты. Вешая плащ на медный крючок возле двери, сделал глубокий вдох и, не оборачиваясь, сказал:

– Уходи отсюда.

– Ты даже не хочешь спросить, почему я здесь?

– Меня не интересует такая подробность. Просто уходи.

Тихий шелест сказал ему, что женщина встала.

– Уильям, мне нужно поговорить с тобой. Сколько же можно расстраиваться из-за нашего…

– Ничего «нашего» не существовало. Это был мираж. – Он наконец повернулся к ней лицом, и его ледяной взгляд пригвоздил ее к месту. – И ты это знаешь.

Она смутилась, ее кожа порозовела, словно он нанес ей удар.

– Прости, я была не права, поступив так тогда. И…

– Уходи. – Ему пришлось стиснуть зубы. В ней было что-то такое, что просто гипнотизировало до потери сознания, что делало почти невозможным отвести взгляд.

Проклятие, он должен справиться с этим! Ведь прошло уже так много лет.

– Я не могу уйти. – Сжав руки в кулаки, она снова опустилась в кресло. – Я проделала этот путь сюда и… – У нее внезапно сорвался голос. – Уильям, я в отчаянии.

Любого другого мужчину ее слезы тронули бы, но он оставил без внимания это явное притворство.

– Найди другого дурака, Маркейл. Прежний уже не годится.

– Уильям, ты должен выслушать меня. – Она вцепилась в подлокотники кресла. – Никто другой не может мне помочь.

– А как же твой любовник? Или Колчестер наконец пришел в себя и отказался покровительствовать тебе?

– Конечно, нет. – Она поджала губы. – Но это сугубо личное дело.

– Личное? Или секретное? Это два совершенно разных понятия.

– И то и другое. Я не могу поделиться этим с Колчестером.

– Ты ему не доверяешь?

– Доверяю, но дело может вызвать скандал, а я не хочу, чтобы он или кто-либо другой пострадал.

– А-а, – сделал вывод Уильям после того, как несколько мгновений всматривался в нее, – стало быть, Колчестер уже не может тебе помочь.

Ее щеки стали пунцовыми.

– Что бы ты ни говорил о нем, он в свое время помог мне, как никто другой.

– Если под словом «помог» ты подразумеваешь «дал большую сумму денег», то уверен, что это правда. Граф – богатый человек.

Она равнодушно пожала плечами, но лицо у нее исказилось, и Уильям получил удовольствие, ощутив, что ее потрясающее сценическое мастерство приближается к своему пределу.

Эта женщина зарабатывала себе на жизнь тем, что служила в театре на «Друри-Лейн». Маркейл Бичем была красивой, умной и, как сообщалось, величайшей актрисой, которую когда-либо рождала Англия.

Скользнув по ней взглядом, Уильям отметил, что ее элегантное платье вряд ли можно было назвать скромным. И это ее другой способ заработать себе на жизнь, твердо напомнил он себе. Она отдает себя всем, предложившим наивысшую цену.

– Колчестеру вполне по карману содержать тебя.

– Уильям, пожалуйста. Неужели ты не можешь забыть о прошлом всего на несколько минут, чтобы выслушать меня? Я… – Она замолчала, и он заметил в ней некоторую неуверенность. Но была ли она подлинной? – Послушай, я пришла попросить тебя об одолжении.

– И слушать не хочу. – Он с горечью засмеялся.

– Ты даже не знаешь, о чем я прошу.

– И не хочу знать. Все, что как-то связано с тобой, мне неинтересно.

О чем он думал, поверив словам актрисы? Просто был по уши влюблен – страстно, безумно, безрассудно. Теперь он стал старше и знал ей цену. Бросив на нее взгляд, Уильям увидел, что Маркейл так же хороша, как прежде, а возможно, черт побери, стала еще привлекательнее. Ее красота созрела, как и ее тело. Прежняя хрупкая, застенчивая девушка исчезла, на ее месте появилась очаровательная взрослая женщина, державшаяся с уверенностью, которую нельзя было изобразить с помощью актерского мастерства.

– Прошу тебя, Уильям, это важно. И для меня обращаться к тебе тоже не легко.

– Мне наплевать, легко ли это для тебя, – холодно усмехнулся он и, отодвинув кресло, опустился в него. – Как ты пробралась сюда? Команда не предупредила, что у меня гость.

– Я поднялась на борт до рассвета.

– У сходен всегда стоит вахтенный.

– Он спал.

А-а, это именно то нарушение на вахте, о котором упомянул Макдугал.

– Я чувствую здесь какой-то подвох. Я знаю тебя, Маркейл Бичем, и не могу тебе доверять.

– Ты не знаешь меня и никогда не знал. – Она говорила с такой уверенностью, что Уильям был просто поражен.

У него неожиданно пропало желание тотчас же выгнать ее, и, откинувшись в кресле, он сложил руки на груди. Уильям, конечно, мог бы с легкостью поднять ее и вышвырнуть из своей каюты, но не хотел дотрагиваться до этой женщины, боясь пробудить воспоминания, которые снова могли всплыть на поверхность, стоит только коснуться ее кожи.

Некоторые вещи лучше не проверять.

– Значит, я зря потратила время, придя сюда? – Словно встревожившись, она поднялась и, демонстрируя свою роскошную фигуру, прошла к окну на левом борту.

– Выходит, что так. – Он крепко сжал челюсти.

– Понятно. – Прикусив губу, Маркейл потупилась, а потом грациозным жестом указала на графин и стаканы у него в серванте. – По крайней мере давай выпьем за наше короткое воссоединение?

– Лучше за наше окончательное расставание, – огрызнулся он.

Открыв графин, она взглянула на него с грустной улыбкой.

– Вижу все того же серьезного Уильяма. – Маркейл слегка втянула запах вина. – Очень хороший портвейн.

– Благодарю, – коротко отозвался он, наблюдая, как она наполняет два стакана.

– Прежде ты не был таким требовательным в выборе напитков, – заметила Маркейл.

– Теперь я стал гораздо разборчивее в выборе всех своих удовольствий.

Она сжала губы и просто подняла один стакан, чтобы оценить цвет напитка.

– Очень впечатляет.

– Вино – из личных запасов Наполеона. – Уильям не мог бы объяснить, почему почувствовал необходимость сообщить об этом, но не смог промолчать.

– Тогда я получу от него еще больше удовольствия. – Маркейл закрыла графин пробкой, подала стакан Уильяму, а другой отнесла к своему месту и, сев, осторожно покачивала жидкость. – Существует ли какой-то способ убедить тебя изменить свое мнение? Если я скажу, что именно мне нужно, ты, возможно, передумаешь.

– Существует одна вещь, которой ты меня научила: никогда не доверять ответу, который на самом деле является другим вопросом.

Она замерла, не сделав глотка.

– Что за парадокс?

– Из твоей коллекции. Там в основном притворство. – Он сделал большой глоток портвейна и проглотил крепкий напиток. – Довольно. Мне пора работать. У тебя две минуты на то, чтобы рассказать, зачем ты здесь.

– Прекрасно. – Маркейл, прищурившись, отставила свой стакан. – Я пришла сюда, потому что кто-то шантажирует меня.

– Какое отношение это имеет ко мне?

Лицо непрошеной гостьи покраснело от возмущения так быстро, что он поверил в ее правдивость.

– Уильям, я просто в отчаянии. Не знаю, кто это делает и почему, но необходимо прекратить этот беспредел.

– Но ты, безусловно, догадываешься, какой у них есть камень за пазухой против тебя. Это кое-что из того, что не следует знать Колчестеру? Не так ли?

Следя за непроницаемым выражением ее лица, Уильям осушил стакан.

– Ты сбилась с пути, Маркейл? Это и есть твой секрет? Ты не можешь быть правдивой с человеком дольше одной минуты. В этом твоя суть.

– Боюсь, ты не понял. – Ее глаза вспыхнули огнем. – Если мой секрет раскроется, то расплачиваться придется не мне, а другим.

– Кому же это?

– Их имена не имеют значения. – Маркейл решительно сжала губы.

– Я покончил с секретами и ложью. Думаю, тебе пора идти. – Уильям внезапно почувствовал, что устал от всего этого. Устал от обманов, которые несколько лет назад заставили его чувствовать себя ущербным, никому не нужным.

– Ах, Уильям. – Печальная улыбка искривила уголок ее очаровательного рта. – Жизнь никогда не давала нам шанса, верно?

И что это означает?

– Просто уходи, Маркейл. – Он ощутил сухость во рту и пожалел, что его стакан пуст.

– О-о, – она встала и направилась к нему, – я так и сделаю, но не раньше, чем ты мне поможешь.

– Оставь меня в покое, я уже сказал, что не… не… хочу снова связываться с тобой. – Почему он с трудом произносит слова?

Уильям посмотрел на свои пальцы, бессильно державшие пустой стакан. «Я не чувствую свою руку». Эта мысль проплыла в его мозгу со странным безразличием.

Но он выпил всего один стакан вина, а требовалось, видимо, намного больше, чтобы…

Он взглянул на Маркейл, чтобы спросить: «Ты что-то добавила в вино?» – но его язык заплетался. Взор внезапно затуманился, и Уильяма захлестнула волна слабости.

Нет! Он с трудом собрал все остатки сил и заставил себя оттолкнуться онемевшими руками, чтобы встать на ноги, но рискованно закачался.

– Не нужно, Уильям! – Маркейл нахмурилась. – Ты ударишься…

Он опрокинулся вперед. «Проклятие, она отравила меня!..»