Читать книгу Отчаянные - Карина Микиртумова - Страница 1

Изображения для обложки приобретены на фотостоке shutterstock

Глава 1

«Большие ли глаза у парижанок? Кто знает? Мы не измеряем калибра пушки, которая убивает нас. Велик ли их рот? Кто знает, где у них кончается рот и где начинается улыбка»?[Генрих Гейне]

Франция, Париж

– Шелли!

Я захлопнула дверь и прислонилась к ней лбом. Выдохнула воздух и повернулась. Мама стояла позади меня и осуждающе смотрела.

– Мам, иду искать работу. Может, сегодня повезёт.

Жаннет Боннер когда-то была красивой женщиной, самодостаточной. Её тёмные волосы струились по плечам, привлекая внимание к длинной шее и красивому овалу лица. Синие глаза блестели от счастья. Она так любила красиво одеваться, что часто покупала себе на барахолке одежку, перешивала ее под себя и блистала перед коллегами. Но это было до того, как мой брат Арман травмировался. Прошло более двух лет, как братишка упал с лестницы в школе, и как ему поставили не лучший диагноз. Проще говоря, ему необходимо дорогостоящее лечение, которое включает в себя лекарства, операции. Наша семья не сможет столько заработать, даже за всю жизнь.

Мама постоянно находится с Арманом, а я бросила колледж и пошла работать. Не счесть, сколько профессий уже сменила. И вот вчера меня уволили с очередного места. Как известно, не все входят в положение «финансовой зависимости». Мой начальник был строгих убеждений. Если ты секретарь – то будь добра, одеваться соответственно. А я… Я не могла покупать себе шмотки, и дефилировать перед этим узколобым засранцем.

И сейчас, облачённая в фиолетовые лосины, простенькое застиранное пальтишко и серый блёклый берет, стояла у выхода из квартиры. Мама ничего не говорила. Просто обнадёживающе смотрела, будто мысленно моля о чуде. Я понимаю её. Боже, никому не пожелаю подобного. Арману сейчас двенадцать, а уровень развития, словно у трёхлетнего ребенка. Он уже не тот подвижный мальчуган, который любил комиксы и супергероев, у которого было куча друзей и интересов. Сейчас он полностью зависим от нас. И что хуже всего, нельзя сделать лучше, можно только остановить ухудшение состояния.

Представив, что ждёт меня в будущем, сжала зубы.

– Мне пора мам, правда. Ты хочешь что-нибудь сказать? – участливо спросила её.

– Нет, дочь. Иди с Богом.

Жаннет перекрестилась. Я опустила глаза и, пробормотав прощание, вылетела из квартиры, которая с каждым днём всё сильнее сжимала меня в тиски.

Вызвав лифт, вошла в него и нажала на первый этаж. Жили мы на седьмом, в однокомнатной квартире, с видом на мусорные баки, в самом непрезентабельном районе Парижа. Лифт был весь в граффити, заплёван и пахло тут, так же как и на улице: помоями. Я не жаловалась. Раньше мы жили нормально. В двухкомнатной квартире, чуть ли не в центре столицы. Но пришлось разменять и потратить полученные деньги на операцию Армана. То время для нас было очень трудным. Отец ушёл, после трагедии, списав на то, что не хочет гробить свою жизнь, ухаживая за инвалидом. Никогда не думала, что он так сможет поступить… Время разочарований, потерь. Я бросила любимую учёбу, друзей, интересы. Так хотела стать филологом. Но, видимо, меня ждёт участь официантки, горничной, сиделки и по кругу. Выйдя на улицу, подставила лицо ветру и вдохнула носом воздух. Я не любила наш район из-за пьянок, опасности и вони. Но квартиры тут были дешевле, чем везде. Так что, выбирать не приходилось. Я сильно сжала сумку в руке и быстрым шагом, опустив голову, пошла к автобусной остановке. Париж был прекрасен. В любое время года и при любых обстоятельствах. Я села в автобус и поехала в центр столицы. Планов на сегодня было много. Найти работу. Это сложная задача. Но выполнимая. Не раз уже проходила через это и не раз ещё пройду. Главное – цель в жизни, а остальное приложится. Выйдя из транспорта, на миг прикрыла глаза. Помолилась про себя о благополучном исходе собеседований. Закусила губу, вдохнула полной грудью, резко выдохнула, выпрямилась, улыбнулась и направилась к подземному переходу. Я шла к презентабельному ресторану «Tendre».Там требовались посудомойки и официанты. Посмотрим, какая у меня теперь будет должность на ближайшие месяцы. Я приблизилась к красивому бежевому трёхэтажному зданию. На белой вывеске чёрными буквами было выведено название заведения. Поднялась по двум ступенькам к двери и, затаив на секунду дыхание, открыла её.

Меня встретил ароматный запах еды. Кажется, лазаньи и чего-то сладкого. С корицей. В животе заурчало от голода. Утром съела только пару ложек овсяной каши и запила ее чаем. Завтрак хоть и зарядил на пару часов, но, увы, не на весь день.

– Я вам могу помочь, мадемуазель?

Передо мной возник статный мужчина в костюме с алой бабочкой. Морщинистое лицо не выказывало не единой эмоции. Лишь дежурная улыбка на устах.

Меня внимательно осмотрели, и во взгляде промелькнуло презрение.

Увидел, как я одета и сделал выводы. Почему для человека важна обёртка? Неужели такие качества, как культурность, вежливость, отзывчивость, доброта уже не ценятся? Вероятно, он подумал, что у меня нет вкуса или просто очередная нищебродка. Хотя… У меня болеет брат и мне всё равно, как на меня смотрят.

Выдавив улыбку, спросила:

– Меня зовут Шарлотта, я пришла по поводу работы, – пожевав губами, выдавила я и добавила: – По объявлению.

– Идёмте, провожу.

Я поплелась за мужчиной, разглядывая интерьер ресторана. Просторное заведение было предназначено для проведения корпоративов, для семейного досуга, деловых встреч. Нежный персиковый цвет осветлял и визуально расширял помещение. Белый тюль с замысловатым золотым узором напоминал воздушную ваниль. На стенах вырисованы различные парные фигуры. Вот на той стене у мягких диванчиков красиво расположилась влюблённая пара, парящая на воздушном шаре. Я успела разглядеть ещё Эйфелеву башню у стойки бара. Все рисунки выполнены в нежных тонах. Как ни странно в этом не было замечено вычурности, а наоборот. Изюминка. На круглых белых столах стояли салфетницы в виде белых лебедей. Стулья… Мои табуретки точно не сравняться с эдаким произведением искусства. Просто и богато одновременно.

Улыбнулась. Мне здесь уже нравилось.

– Поднимитесь на третий этаж. Там три кабинета. Войдёте в тот, что у окна,– вырвал меня из грёз созерцания чопорный мужской голос.

– Спасибо, – промямлила я в спину удаляющегося мужчины.

Поднялась по лестнице на указанный этаж и сразу же увидела нужный мне кабинет. Подошла к нему. На нём висела табличка: «Джоан Повалье». Собравшись духом, постучала в дверь. Приоткрыла её и просунула голову.

– Здравствуйте, прошу прощения… Меня направили к Вам по поводу работы…

Услышала женский голос:

– Проходите и садитесь. Не топчитесь.

Сглотнула, закрыла за собой дверь и прошла к большому деревянному столу. Села на свободный стул, положила сумочку на колени и стала рассматривать кабинет. Он был светлым, свежим и солнечным. Таким его делали бледно-жёлтые обои, красивые цветы, правильно подобранная белая мебель. Вот, если бы и стол был бы в тон… А ещё бы картину сюда, с пейзажем гор или летнего леса…

– Будьте любезны, Ваше резюме.

Я посмотрела на женщину и улыбнулась.

У Джоанны Повалье были тёмные волосы, собранные в пучок. На глазах красовались красивые очки в белой оправе. Алые губы растянулись в неком подобии улыбки. Мадемуазель определённо любит красный цвет. Губы, ногти, костюм… Но, на мой взгляд, перебор.

Я порылась в сумке и извлекла из неё нужный лист. Передала начальнице.

Женщина быстро пробежалась по нему взглядом и, отложив в сторону, посмотрела на меня.

– Шарлотта Боннер, двадцать один год, не замужем, но уже с таким огромным послужным списком. Я насчитала порядка десяти рабочих мест за последний год. В чём причина их недолговечности?

– В основном, не устраивали работодатели. Они просили намного больше, чем я могла дать…

– Например, мадемуазель Боннер? – настойчиво спросила Джоанна.

Сделала вдох.

– Например, работала секретарем. Место хорошее, не спорю и платят прилично… Но, мой начальник хотел, чтобы я одевалась лучше, каблуки и всё такое, – я посмотрела на Повалье, – А буквально вчера ещё раз унизил меня, тыкнув носом на неблагополучие моей семьи и мило попросил оказать ему сексуальные услуги. Взамен на место работы и прибавку к жалованью.

Мадемуазель Повалье что-то промычала.

– Какой у Вас опыт работы официанткой?

Подсчитала и выдала:

– Чуть больше полугода. Это если считать все места, где я работала.

– Не густо, но поправимо. Если бы не необходимость в сотрудниках, я бы Вам отказала. Мне плевать, что там у Вас в семье, едите ли Вы утром или сколько у Вас любовников. Вы должны приходить в ресторан к девяти и уходить не раньше семи. К этому включите час на обед. Он зависит от наплыва посетителей. Работаете через день, чередуясь с другим официантом. И, естественно, испытательный срок – месяц. Оплата будет зависеть от Вашей работы. Чаевые, полученные со столика, Ваши.

– С-спасибо, – промямлила я, – Мадемуазель…

– Мадам, – поправили меня, – Но можете меня называть просто Джоанна, как и все здесь.

– Хорошо. Спасибо, что приняли меня.

– Не благодарите раньше времени, Шарлотта. Сейчас, идите к Джерому, он Вас проконсультирует.

Непонимающе посмотрела на женщину.

– А это…

– Администратор. Тот кто, по всей видимости, Вас ко мне направил.

– Хорошо. Спасибо ещё раз. Мне, правда, очень нужна эта работа…

– Надеюсь. Всё, ступайте.

Джоанна явно не была настроена на какой-либо разговор. Это и понятно. Где она и где я?

Я встала, разгладила пальто, буркнула «до свидания» и вышла из кабинета. Меня слегка потряхивало от волнения. Одинокая слеза скатилась по щеке. Меня взяли. Я смогу зарабатывать… Смогу купить Арману лекарств и может, чуть-чуть еды.

С воодушевлением я быстрым и размашистым шагом пошла, искать Джерома. Что-то подсказывало мне, что этот тип ещё подсобит мне в дальнейшем. Но ничего, у меня терпения много…

Ровно через полтора часа, вышла из ресторана с полным набором инструкций. Джер в мельчайших подробностях рассказал мне мои должностные обязанности и что будет, если я допущу ошибку. От этого человека мне сильно не по душе. На работу выходить завтра в одежде: чёрный низ и белый верх. Честно говоря, я боялась. Неизвестность мучила, как и чувство обречённости. Работать не для себя, а для семьи – это благородно, правильно. Но порой, задумывалась, а что если было бы всё иначе? Арман ходил бы в школу, я закончила бы колледж… Возможно бы, папа не ушёл от нас. Всё было бы хорошо, даже очень. И этого никогда не будет. Арман не станет прежним, как и мама. А я превратилась в ломовую лошадь. Только и знаю, что работаю.

Что ж… Нужно ехать домой. Снова туда, где царит безысходность.

Я любила свою семью и одновременно ненавидела эту безрадостную жизнь. Когда у брата случаются припадки, сердце замирает от боли. Страшно становится. Если не будет лечения – не будет жизни.

Вздохнула и пошла обратно к подземному проходу, а далее к автобусной остановке. Серые будни можно приравнять к серости моей жизни.

Примерно через полчаса, сидя в транспорте, смотрела на мелькающие картинки за окном. Париж был прекрасным и загадочным городом. Я хотела покорить его, хотела творить, учиться и быть под стать современной молодёжи: наслаждаться мгновениями. Горестно сознавать свою беспомощность.

Я надеялась, что Арману станет лучше, что он вылечится, но понимала, что шанс очень маленький и денег не хватит, чтобы этот шанс повысить. Так что смерть брата была лишь временной отсрочкой. Я думаю, мама это знает и поэтому так цепляется за него, часами смотрит на сына, читает ему, рассказывает истории из нашей жизни.

Автобус остановился, и пришлось выходить.

По дороге домой зашла в магазин и купила молока с хлебом. Пока покупала, продавщица смотрела на меня с жалостью, бормоча что-то себе под нос.

Придя домой, тихо прикрыла дверь и услышала, знакомые голоса на кухне: мамин и отцовский.

– Жанни, ты сама должна понимать, что мучаешь его! – прокричал отец.

Что-то разбилось, и я поспешила раздеться.

– Мучаю? А ты что делаешь? Не поддерживаешь, не помогаешь! Это и твой сын тоже!

Голос мамы дрожал.

Я тихо подошла к запертой кухонной двери и стала слушать.

– А чем я могу помочь? Врачи сказали, что, не поддерживая жизнь лекарствами и операциями, он не проживёт и года. Шелли работает, как проклятая, загубила собственную жизнь…

– На благо семьи, для брата! – прокричала мать.

– Он умрёт, признай уже это, Жаннет! А Шелли останется без образования, без шанса на будущее! Я ушёл не от дочери и сына, а от твоего чёртового эгоизма. Посмотри на Армана. С каждой неделей, месяцем ему только хуже. А ты думаешь о том, чтобы Шарлотта работала сутками, чтобы были деньги.

– Если бы помогал, – прошипела мать, – То не пришлось бы твоей любимице столько работать.

По щекам потекли слёзы. Папа меня защищал, а мама… Я не могу её винить. Что не сделает женщина, чтобы спасти своего ребёнка? Всё.

– И чем я могу помочь? Мы всё распродали, я живу в общежитии с четырьмя мужиками и работаю на стройке. Ты думаешь, мне много платят?

– Было бы очень хорошо, если бы ты, Поль, хотя бы покупал еду. Шелли не ест практически…

– Как же тут есть, когда родная мать так к ней относится. Всё…

Я слышала, как отец ударил по столу кулаком.

– Меня это всё достало. Пришёл по-человечески поговорить и напрасно. Я буду высылать деньги, но Шелли. Зная тебя, ты сэкономишь на дочери. А она единственное, что у нас с тобой осталось.

– Арман…

– Я люблю нашего сына… Чёрт, это и на мне сказалось! Но я трезво смотрю на вещи. Сколько мы бились, как рыбы об пол в надежде спасти его? Два года? И к чему пришли врачи? К тому, что он навсегда останется таким, если поддерживать его лекарствами. Ты будешь сидеть с ним, Шелли работать, как проклятая в ущерб себе… А Арман хотел бы этого? Спроси себя, Жанни!

– Поль…Наш сын хотел бы жить.

– Что за упрямая женщина?

Я отодвинулась от двери, как раз в тот момент, когда та распахнулась.

– Шарлотта?

– Папа, – я прильнула к мужчине.

Вдохнула его запах, и расплакалась. Он гладил меня по волосам, шептал успокаивающие слова.

Отстранился и вытер мои слёзы. Папа был чуть выше меня, темноволосый и слишком исхудавший. Под глазами заметны синяки. Недосып и волнение. А может, и алкоголь.

– Не останешься на чай? – робко спросила его.

– Нет, Шелли. Боюсь, что твоя мама этого не одобрит. Я не отрекаюсь от своих слов, брошенных тогда в запале. Надежды, что Арман будет жить долго, и счастливо нет. Я не хочу смотреть, как увядает мой сын. Для меня это слишком. И не хочу, чтобы ты была частью этого…

– Не могу…

– Знаю, дочка. Ты добрая и не боишься преград. И не сможешь оставить маму с братом. Мы хорошо тебя воспитали. Но если захочешь уйти, уходи. Потому что, вести такую жизнь – равносильно тому, чтобы умереть молодой.

– Хорошо, – пробормотала я.

Папа улыбнулся и стремительно ушёл из квартиры, предварительно поцеловав меня в щеку.

Мама вышла из кухни и недовольно на меня посмотрела.

– Ты быстро вернулась. Как всё прошло?

– Хорошо. Завтра приступаю к работе, – на выдохе произнесла я, – Как Арман?

– Как обычно. Сидит, мультики смотрит. Хотя это больше похоже на замирание взгляда в одной точке.

Я промолчала, не в силах вообще что-либо выдавить из себя. Мама ушла к брату. Я же направилась на кухню. Выложила на стол купленное, подмела веником пол и присела на табуретку. Эту маленькую каморку трудно назвать местом для приготовления пищи. За маленьким столом помещалось два-три человека, а в общей площади двоим трудно развернуться. Раньше просторная кухня была для меня отрадой. Я любила, возвращаясь из колледжа печь и радовать родителей. У меня неплохо получались кексы… А сейчас… Сейчас иные заботы, иные проблемы и куча несбывшихся надежд.

Наспех приготовила овсяную кашу и поела её, запивая молоком. Помыв посуду, зашла к брату и немного с ним поговорив, направилась к кровати, которая стояла в самом углу нашей комнаты. Мама спала по другую сторону от меня, а Арман в другом конце помещения. Постели у нас были маленькими, одноместными, дешёвыми. Простыни уже застиранные и кое-где можно было найти заштопанные места. Я легла и повернулась на бок. Закрыла глаза и под тихое пение мамы погрузилась в крепкий сон.

Этой же ночью

– Шарлотта! Шелли, вставай!

Меня трясли за плечо. Быстро, почти мгновенно вскочила, и, потерев тыльной стороной ладони глаза, посмотрела на маму. Волосы торчали во все стороны, в глазах стояли слёзы, губы дрожали.

– Арман? – прошептала я.

Мама кивнула.

– У моего мальчика был приступ. Шелли… Помоги.

Мама осела на мою кровать, а я недолго думая, включила ночник и побежала в ванну за тазиком с водой.

Вернувшись в комнату, встала у постели брата. Арман был бледным. Светлые волосы спадали на лоб. Губы посинели от приступа. Футболка и штаны были насквозь пропитаны потом.

Я кое-как раздела его и стала медленно обмывать тело тёплой водой. Это помогало ему. Так он быстрее согревался и начинал лучше дышать. Давно такого не было. С неделю где-то… И каждый раз припадки усиливались. В прошлый раз просто трясло тело, в этот раз брат сильно измучился и замёрз.

В следующий раз он будет ближе к смерти, ровно на один очередной приступ. Нужны лекарства и срочно.

Закончив с Арманом, уставшая, упала на свою кровать. Мама в голос рыдала.

– Мы должны это исправить… Должны! Дочка, как же так? Это несправедливо, что такой маленький так страдает! Его нужно спасти…

Можно перевести так: «Шарлотта, найди выход». Это и так понятно. Я привыкла всё делать сама, за всё отвечать… Со всем мириться и терпеть. Потому что надо, потому что, это мой брат. Моя семья.

Я легла спать. В запасе оставалось несколько часов до окончательного подъёма и хорошо бы просто отключиться. Просто отдохнуть перед новым днём, перед новыми возможностями.

На следующий день. Ресторан «Tendre»

– Шарлотта!

Я услышала голос Пейдж, ещё одной официантки. Она подбежала ко мне. Девушка была жизнерадостной, весёлой и её серые глаза искрились от любопытства. Светлые волосы собраны колоском на голове. Из причёски выбивались парочка прядей, которые придавали миловидному курносому личику невозмутимости и свежести. Пейдж была меня симпатична.

– Обслужи десятый столик. Честное слово, зашиваюсь. У тебя только один, но ты с ним прекрасно справляешься. У меня пять и если честно, господа с третьего меня загоняли уже, – протараторила официантка.

– Если Джер разрешит, – неуверенно промямлила я.

– Уже, – улыбнулась, Пейдж и унеслась обратно в зал, прихватив кувшин с соком.

День обещал быть тяжёлым. Я поправила пучок на затылке, пригладила юбку, взяла блокнот и направилась принимать заказ.

Десятый столик располагался в зоне комфорта. Я так её назвала, ибо посетители удобно располагались на мягких диванчиках. За прямоугольным столом друг напротив друга сидели двое мужчин. Я собралась духом и, стараясь не показывать дрожь в голосе произнесла:

– Добрый день, месье. Вы готовы сделать заказ? У нас сегодня в меню фирменный десерт клафути.

Мужчины лениво посмотрели на меня.

– Тощая, – сделал заключение один из собеседников, усмехнувшись.

Выдохнула сквозь стиснутые зубы. А, между прочим, улыбаться при этом очень тяжело. Из-под ресниц окинула внимательным взглядом двух представительных мужчин. Дорогие выглаженные костюмы из, безусловно, презентабельного бутика. Бизнесмены. Тот, что прорекламировал мою фигуру пугал аурой властности, даже жестокости. Тёмные, почти чёрные, волосы коротко пострижены. На скулах и подбородке виднелась трёхдневная щетина, выделяя тонкие бледно-розовые губы. Взгляд синих глаз неоднозначно гулял по моему телу, выделяя каждый изгиб.

От такого внимания мне хотелось провалиться под землю и помыться. С щёткой и мылом. Два раза. А лучше три.

Опустила голову, чувствуя, как щёки заливает румянец.

–Ксавье Роже, ты смутил официантку, – хохотнул второй мужчина.

Собеседник был более мягкой наружности. Я сказала бы привлекающий. На его пухлых губах играла озорная улыбка, в карих глазах блестели смешинки. Широк в плечах, длинноволосый, с аристократичным носом с горбинкой. Симпатичный, но не отталкивающий.

– Ей полезно, – буркнул синеглазый.

Я откашлялась. Тощая? Какое он вообще имеет право… Прикусила губу. Надеюсь, эти господа здесь были в первый и последний раз.

– Извините, что прерываю столь многозначительный диалог, но мне сильно попадёт, если я буду стоять тут больше положенного.

– Смелая и глупая. Мне нравится. И ноги длинные, – пробормотал Роже.

– Делакруа, отстань от девчонки. Она от тебя и так белая как стена.

Француз лишь улыбнулся.

– Принеси фирменное блюдо, какой-нибудь пирог, нарезку из мяса, сыра и овощей и бутылку виски.

Я кивнула и постаралась быстро исчезнуть из поля зрения мужчин. Передав заказ повару, присела на стул. Буквально на минуточку. Полдня на ногах дали о себе знать. И так хотелось есть… Но правила запрещали что-либо брать из ресторана. А есть тут слишком дорого. А ездить обедать домой не было возможности. Лишних денег на автобус у меня не было.

– Шарлотта! – ко мне подошёл Джерар и недовольно окинул взглядом. – Сейчас понесёшь заказ десятому столику и там остаёшься. Ты очень понравилась господам. Они хотят поесть в твоей компании. Я не могу отказать им, так как они баснословно богаты, но если ещё раз увижу флирт на работе…

Он помахал у моего носа указательным пальцем и, развернувшись, ушёл. Я же сидела с открытым ртом. Флиртую? Я? С этими? Покачала головой. Это просто абсурдно!

– Боннер, иди, формируй!

Встала и направилась к столу. Мне наложили нарезку из мяса, сыра, овощей. Я разложила всё по тарелкам, поставила на поднос.

– А фирменное блюдо, когда будет готово?

Пейдж подмигнула.

– Уже сейчас. Сегодня у нас жареная картошка с говяжьей котлетой на гриле. Естественно, это называется более изысканно, но смысл один и тот же.

Поблагодарив девушку за разъяснение пошла, относить приборы для трапезы. Через полчаса я наконец-то отнесла горячее блюдо. Ставя перед мужчинами тарелки, услышала:

– Садись рядом со мной, Шарлотта.

Грудной голос мужчины отозвался в моём теле нервной дрожью. Прикусив губу, выпрямилась.

– А если в этом смысл? – спросила я.

– А есть смысл, корячиться в этом заведении? – Делакруа вздёрнул бровь, – Мы тебя не съедим. Просто у меня к тебе есть предложение.

Нехотя села рядом с приятноголосым. Тот заулыбался.

– Видишь, она тебя боится, – заметил он.

– Ничего, как-нибудь переживу, – хмыкнул друг и посмотрел прямо в мои глаза, – Тебе нужны деньги?

Фыркнула.

– А кому они не нужны. Не зря же я работаю.

– А ты умеешь дерзить, малышка. Мне нравится, – прохрипел мужчина, – У меня есть работа. Высокооплачиваемая, сразу наличкой.

– И? Что же это за работа? Особенно для официантки без образования? Шлюха?

Мужчины обменялись взглядами.

– Прошу заметить, элитная…

Я ахнула и поднялась из-за стола.

– Да Вы! Сутенёры, – прошипела, – неудивительно, что Джерар от Вас млеет.

Развернулась и медленно, чтобы не упасть пошла к выходу. Мне нужен свежий воздух, чтобы смыть грязь, чтобы стереть слова с языка и никогда больше не вспоминать.

Пока дышала воздухом, ощутила, как вибрирует телефон. Оттянула майку и достала из чашечки бюстгалтера маленький старый мобильник. Звонила мама.

– Алло?

В трубке послышался звонкий кричащий голос родителя. Мама орала в трубку, что у Армана снова припадок, что лекарства нужны незамедлительно, что скорая везёт сейчас их в больницу и что, возможно приступ повторится сегодня же…

Я села на ступеньки, пятой точкой чувствуя, какие они холодные. Отключила телефон и стиснула в руке. Сдержала слёзы. Еле-еле…Мне нужно попросить аванс… Я отработаю, да что угодно, лишь бы дали деньги.

С этими мыслями, встала и вошла в помещение. Наткнулась на администратора.

– Ты уволена. Желание клиента – закон. Ты их разочаровала.

– Постойте, но как же… Я ув-уволена?! Прошу, дайте ещё один шанс! – я уже чуть ли не падала в колени.

Чувствовала, что вот-вот разревусь.

– Никаких шансов. Приказ Начальства. Собирай вещи и выматывайся отсюда.

Джерар ушёл, а я осталась чуть ли не на пороге, замёрзшая, обречённая и обессиленная.

Есть выход. Только цена высокая. Нравственная, слишком личная. Я стояла, как статуя. Слёзы хлынули из глаз. Закрыла рот руками, дабы не разрыдаться в голос.

– Так что, насчёт моего предложения, малышка?

Вздрогнула. Рядом со мной встал Делакруа. Он широко ухмылялся, то и дело, поглядывая на часы.

– У меня ровно две минуты, чтобы услышать ответ.

– Сколько? – выдавила я, вытирая ладонью слёзы.

– Вот, это уже разговор. Для начала сто пятьдесят евро.

– Пятьсот, и я поеду с Вами, – проговорила я.

Голос слегка отвердел. Столько денег хватит на одну капсулу для Армана. Для начала.

– А ты не промах. Согласен. Но за эти деньги, ты переспишь сначала со мной. А дальше видно будет. И ещё, твоя жизнь здесь заканчивается. Позвони кому-надо, сообщи, что уезжаешь.

– У меня мама и брат. Мне нужно будет звонить им хотя бы раз в неделю.

Я посмотрела на мужчину.

Тот вздохнул.

– Замечательно. Иди и садись в чёрную спортивную машину. Там Маркос сидит. А я скоро вернусь. Можешь не брать верхнюю одежду, купим тебе другую.

Пожала плечами. Вышла на улицу. Повертела головой и, увидев нужную машину, подошла к ней.

Достала телефон. Набрала маму:

– Как Арман?

Бурный поток слов заполонил мой разум.

– Он лежит в отделении интенсивной терапии. Ему что-то вкололи и всё. Он спит.

Я пообещала, что в ближайшее время положу на счёт деньги, так как нашла хорошую высокооплачиваемую работу. Жаннет обрадовалась, а я чуть снова не расплакалась.

Работа шлюхи – это не работа. Это загрязнение собственной души. И это меня сильно беспокоило, так как я даже не представляла, что такое секс. И что скажет, Делакруа, когда узнает, что я невинна…

– Эй, Лотти, давай садись!

Передо мной открылась задняя дверь. Я села рядом с Маркосом и положила руки на колени.

– Как настроение?

– Съездить кому-нибудь по лицу и съесть мороженое, – отрезала я, – Не приставайте ко мне.

Мужчина хмыкнул. Я же закрыла глаза и стала рисовать свою дальнейшую жизнь…

Глава 2

«Страсть лишена объективности, она лишена правды. Поэтому помните: если мозг охвачен возбуждением, вы в опасности»

[Анхель де Куатье. Исповедь Люцифера]

Франция, Амьен

Полгода спустя

Яркое полуденное солнце слепило глаза. Я закрыла их, наслаждаясь прекрасной погодой.

Май. Пора жизни самой природы. То самое время, когда деревья оживают, и почки на ветвях начинают распускаться. Листики, травка, цветочки. Всё в это время года играет красками, насыщая мгновения цветными пятнами радуги. Казалось, вместе с природой пробуждаюсь и я. Распускаюсь, словно бутон розы, подставляя лепестки солнцу.

Зажмурилась и, улыбнувшись, сладко потянулась, хватаясь руками за ветку дерева, на котором сидела.

На миг, я и забыла, где нахожусь и в каком качестве.

Открыла глаза и потёрла их тыльной стороной ладони.

Ни раскинутое передо мной поле, ни деревья, ни лес, ни пруд не сотрут из меня все те месяца, что я провела здесь, в Амьене.

Этот город, несмотря на богатую историю и культуру таил в себе тайны. Некрасивые, страшные и мерзкие. Я сидела на дереве уже примерно час, наслаждаясь тишиной. Любимое место, вдали от всех… Мне позволяли сюда приходить, потому что территория прилегала к дому.

Усмехнулась. Позволили… За жёсткий… Не хочу даже мысленно представлять, что пришлось сделать, выторговывая данную «свободу».

Чувствовала, как паника тихой поступью подбиралась к горлу. Судорожно выдохнула воздух, прогоняя её. Я не могу позволить себе такую роскошь, как слабость. И хоть хотелось просто волком завыть и разрыдаться, делать этого никак нельзя. Загрызут и затопчут. И ещё станцуют на похоронах.

Я верила, что уеду из этого дома и города. Заработаю денег и помашу ручкой. Но чем дольше оставалась, тем яснее вырисовывалась картина: просто так меня не отпустят. Слишком много информации, слишком много грязи… Слишком я ЕМУ приглянулась.

С таким набором параметров можно подумать, что я работаю в «Интерполе», «ФБР», «Полиции Франции», но нет… Бордель – это не работа, а каторга. Тюрьма для девушек, из которых делают профессиональных шлюх. Хотя учитель у меня был один…

– Шарлотта!

Я дёрнулась, услышав грудной резкий голос. Быстро спустилась с дерева, слегка обдирая кожу правой ладони. Досчитав до пяти, широко улыбнулась и повернулась к шедшей ко мне женщине.

Мария воплощала в себе все развратные желания мужчин. В ней всего было много: груди, задницы, косметики. Белокурые волосы локонами спадали на узкие плечи, подчёркивая лебединую шею и узкое лицо. Женщина была невысокой, хрупкой, но отталкивающей в своей манере улыбаться пухлыми не от природы алыми губами, хлопать наращёнными ресницами и выпячивать натуральную грудь четвёртого размера. Не понимала я мужчин… Как им может нравится искусственность? Хотя, они хорошо платят, чтобы видеть белоснежку в своей постели. Да и она, в свою очередь, не каждого туда пускает. Привилегия надзирательницы…

Мысленно фыркнула и широко улыбнулась, дабы скрыть истинные чувства.

– Замечательная погода, Мари! Можно было бы устроить пикник. Девочки бы оценили.

– У них, в отличие от тебя много работы, – «главная» облизала губы. – Хотя сегодня и тебе скучать не придётся.

Внутри меня всё перевернулась. Невольно сцепила в «замок» руки.

– Ксавье приехал? – упавшим голосом спросила её.

Женщина хмыкнула и презрительно сощурилась.

– А чего без энтузиазма? Между прочим, ты кроме него ни с кем не спишь, и на лапу он тебе даёт прилично. В то время как девочки загибаются раком, ради крох. И поверь, почти все мужики толстозадые извращенцы.

Именно поэтому, все мне завидовали и не любили.

Ксавье Роже Делакруа был владельцем нашего небольшого «Развлекательного дома». Как только я появилась, то он сразу же взял меня к себе в постель. Это подразумевало так же то, что кроме него, никто не смеет ко мне прикасаться. Я не была из тех девушек, которые спят за деньги. Да и вообще ложатся под кого-то без каких-либо эмоций… Но обстоятельства вынуждают находить выходы из безвыходных ситуаций. И иногда приходится чем-то жертвовать.

У меня больной брат, ему нужны лекарства, химиотерапия и прочее лечение. Врачи постоянно твердят, что Арман не поправится и ему даже лучше не станет. Но я не хочу в это верить. До десяти лет, он был нормальным мальчиком, а потом… Всё полетело к чертям.

Я оказалась здесь, чтобы облегчить его страдания. И честно признаться, мне не хотелось день за днём наблюдать за матерью. Блеск в её глазах постепенно угас, и она напоминала робота. Когда узнала, что я нашла высокооплачиваемую «работу», взбодрилась. Это значило, что Арман сможет прожить ещё какое-то время. И что мне придётся перебороть свои принципы и страхи. Перечеркнуть всё, ради чего жила.

– Не заставляй его ждать!

Мари окинула меня насмешливым взглядом и, процедив, сквозь зубы добавила:

– И что он в тебе нашёл? Кожа, да кости… Переоденься. У тебя на всё двадцать минут.

Надзирательница повернулась и плавно пошла обратно в дом. Я же хмыкнула и смахнула единственную слезу. Иногда можно… Иногда необходимо. Нельзя показывать, как ранят слова. Никому. Потому что, люди – стервятники. Только почуют, что пахнет, так сразу клевать. Особенно это характерно для женщин из борделя Амьена.

Бросив последний взгляд на поле, быстрым шагом направилась, куда было приказано. Я прошла по каменной дорожке, миновала розовые кусты и вышла прямо к огромному особняку. Он был большим, белым, красивым… Мне тошно было смотреть на него. Это значило, что вновь придётся переступить порог, вновь фальшиво улыбнуться, вновь защищаться от словесных нападок. Вновь сдерживать слёзы и не показывать чёртову слабость.

Когда женщины живут вместе, то возникает конкуренция. Причём неважно из-за чего. Это может быть драгоценность, платье или, к примеру, мужчина.

Меня в доме откровенно ненавидели, и это вынуждало меня до боли сжимать кулаки, прикусывать язык от порыва раскричаться. Невыносимо быть там, где не любят. Но когда нет выбора – приспосабливаешься. Бьёшь подушку, кусаешь одеяло, но борешься.

Дёрнула ручку и вошла в дом. Повернула налево к лестнице. Около неё меня поджидала одна из завистниц, недобро поглядывая в мою сторону.

– Что, не торопишься? – бросила она.

Сильвия была миниатюрной брюнеткой с кудрявыми волосами и раскосыми карими глазами. Красивая, как впрочем, и все девушки, собранные в этом развратном пристанище.

– Почему же? – поинтересовалась я, рукой проводя по волосам, – очень даже тороплюсь… Хозяин не любит ждать. Хотя, – усмехнулась, – Тебе то, откуда знать?

Сили поддалась вперёд и прошипела:

– Сука!

Я обошла её и стала подниматься по ступенькам. Думаю, девушка хотела бы мне врезать и не только она. Но мешал свод правил. Они помогали нам сосуществовать друг с другом. Одним из них, был запрет драк и каких-либо агрессивных действий. Жаль, что это табу не распространялось на постояльцев. Некоторые богатеи любили жёсткий секс и порой поколачивали шлюх. И в такие моменты искренне им сочувствовала, несмотря на все их «шпильки» в мой адрес.

В какой-то степени, я была благодарна Ксавье. Он не хочет меня ни с кем делить. И мне не приходится терпеть издевательства многих над телом. Хотя, мне вполне хватает и одного.

Поднявшись на второй этаж, подошла к первой двери справа и открыла её. Тереза, моя соседка по комнате, спала на диванчике, после бурной ночи, слегка похрапывая. Косметика размазалась на лице, побуждая улыбнуться открывшемуся виду. Мы недолюбливали друг друга, но в отличие от остальных, вполне терпимо общались.

Сделав пару шагов, остановилась у деревянной двери. Дёрнула ручку и вошла в спальню.

Она была просторной, светлой. Не скажу, что люблю голубые оттенки, но за прошедшие полгода привыкла к бирюзовым шторам, белоснежному тюлю, голубому пушистому ковру и, такому же, оттенку обоев.

В комнате располагались две односпальные кровати и прикроватные тумбочки со светильниками параллельно друг другу. Так же один шкаф на двоих. Коричневый, не слишком большой. Но нам-то много одежды и не требуется.

Присела на постель и задумалась. Моя соседка сейчас пребывала в глубокой дрёме после проведённого сеанса с жестоким клиентом. Даже не дошла до постели. На девушке были видны синяки, кровоподтёки и слёзы. Одежда разодрана, на ногах ссадины.

Каждый раз этот «золотой» ублюдок приезжал именно к Терри. Каждый раз брал её грубо, бил и истязал. За это хорошо платили. «Общение» с особенными клиентами обходится недёшево. Не знаю, как она всё это терпит. Хотя тут гадать и не приходится: просто нет выхода.

Мы не были подругами, и даже особо не общались. Но я искренне сочувствовала ей. Тереза не была из этих злобных гусынь, которые каждый раз пытаются уколоть меня, по больнее. Но и простодушной её назвать сложно.

Я встала и подошла к шкафу. Открыла его. На вешалках красовались сарафаны, пеньюары различных оттенков.

Достала одно до безобразия короткое платье бледно-жёлтого цвета. Сняла с себя будничную одежду, бельё и надела наряд, на совершенно голое тело. Закрыла шкаф и прислонилась к деревянной поверхности головой. Я ненавидела то, что делала. Мне было противно осознавать, что я докатилась до проституции. Если бы я тогда не встретила Его, если бы не согласилась… Арман был бы мёртв. Только благодаря телу, смогла отослать матери деньги на лекарства. Такую сумму я и за полгода бы не заработала.

Вышла из комнаты, осторожно закрыла дверь. Босиком, прошла к витиеватой лестнице и стала спускаться по ней, всё больше нервничая. Рука, скользящая по перилам, дрожала. Рот застыл в фальшивой улыбке до боли в скулах. В горле пересохло, а сердце… Моё бедное сердце тряслось от страха и возбуждения.

Пройдя по небольшому коридорчику, зашла в красивую гостиную. Она была декорирована в стиле барокко. Будто в музее. Высокие вазы бледно-розового цвета стояли по углам помещения. В них стояли красивые искусственные алые розы. В середине располагался белоснежный диван, два кресла и небольшой журнальный столик со стеклянной поверхностью. На нём красовалась стопка модных журналов. Так же у стены можно было увидеть камин. Тоже искусственный. Фальшь была тут в почёте.

– Ты заставила меня ждать.

Я посмотрела на мужчину, сидящего в кресле. На нём, как обычно костюм-тройка тёмно-синего цвета. Белоснежная рубашка с открытым воротом оттеняла смуглый цвет кожи француза. Сапфировые глаза пристально смотрели на меня. На ум пришло только одно определение: хищник.

Сглотнула слюну. Облизнула губы.

– Прошу прощения, – опустив голову, проговорила я.

Мужчина встал с кресла и подошёл ко мне. Провёл рукой по моему подбородку. Улыбнулся, показывая игривые ямочки на щеках. Только сейчас заметила, что его тёмные волосы отрасли и теперь касались плеч. Сколько его не было? Почти месяц… Три недели спокойствия и отдыха…

– Идём, Шарлотта, – он взял меня за руку, – Мари, правила ты знаешь.

О, да! Пресловутые правила хозяина. Если кто-то побеспокоит его, то будет наказан. А расплата тут жёсткая. Если не слишком серьёзно провинился, то следующий клиент бесплатно. А если серьёзно, то получишь «общение» с жестокой сволочью. Тоже даром.

Мари кивнула. Ксавье повёл меня к двери, ведущую в заднюю часть дома. Там находилась комната мужчины.

Как только дверь закрылась, мужчина прижал меня к ней и схватил руками лицо.

– Такая красивая, словно ангел. Падший, правда…

Мужчина что-то промурлыкал себе под нос. А я прикусила губу, чтобы не выдать рвавшийся наружу всхлип. Ксавье выругнулся и впился мне в губы. Его натиск был всепоглощающим. Язык настойчиво касался губ, приказывая рот раскрыться, дать ему волю хозяйничать. Подчинилась и почувствовала нежеланный прилив возбуждения. Руки мужчины гладили моё бедро, забираясь глубже под платье. Его губы сместились на шею. Я невольно застонала, ощутив как зубы мужчины, слегка прикусывают кожу.

Ксавье отпрянул и страстно посмотрел на меня.

– Твои стоны сводят меня с ума, – прохрипел он, – Разденься для меня.

Прикрыла глаза. И пальцами сдвинула петельки сарафана. Он вмиг соскользнул с меня. Соски напряглись от пристального взгляда синих глаз. Ксавье провёл пальцем по набухшей жемчужине. Неосознанно попыталась сделать шаг назад.

– Нравится твоя реакция на меня, детка, – прошипел Ксавье, – Медленно иди к кровати.

Подчинилась. Гордо подняв голову, прошла к большой двуспальной постели с алыми шёлковыми простынями и шикарным чёрным балдахином.

– Ляг на подушки и раздвинь свои длинные ножки, – хрипло прошептал мужчина.

Выдохнула воздух и забралась на постель. Перевернулась и расположилась в той позе, которую мне обозначили. Чувствовала себя, совершенно обнажённой, и имею в виду не тело, а душу.

Я смотрела, как Ксавье снимает пиджак, как расстёгивает рубашку, как кидает одежду на пол. Как освобождает всего себя от пут трусов.

Его тело безупречно. Взглядом впитывала каждый дюйм натренированного тела. Мужчина лёг рядом. Его рука коснулась моих складочек в интимном месте, проникая в меня указательным пальцем.

Ксавье рассержено прошипел:

– Сухо. Неужели я тебя ни капли не возбуждаю?

Он лёг сверху и опустил голову. Ртом поймал мой сосок и больно укусил. Вскрикнула. Его плечи напряглись. Я ощущали эрекцию, сильную, мощную, готовую к действию…

– Так не пойдёт… Сядь на край постели.

Сделала, как он велел, непонимающе взирая на Хозяина. Я не знала, что он задумал. Раньше мужчина так себя не вёл. Всегда было страстно, стремительно и долго. Но сегодня… Сейчас Роже ведёт себя иначе…

Мужчина тоже слез с постели и встал на колени, приближаясь к моим ногам. Руками раздвинул их и наклонил голову.

– Что Вы…

– Шшшш, детка, не порть момент, – прошептал он и языком коснулся клитора.

Моё тело охватила дрожь. Язык мужчины творил не воображаемые вещи. У меня закружилась голова от возбуждения.

Пальцы мужчины раздвинули мои складочки, и язык вторгся «туда». Я откинула голову и, не выдержав, громко застонала.

Ксавье отодвинулся и улыбнулся.

– А ты оказывается сладкоежка, – промурлыкал мужчина, – Мне нравится. Очень.

Почувствовала, как щеки заалели от интимности момента. Ксавье поднялся и устроился между моих бёдер. Не раз он брал меня стоя, лёжа, сидя… Но в этот раз было как-то по-другому. Его член был толстым, прямым и большим. В первый раз… Могу сказать, что долго после нашего первого раза приходила в себя. Не каждый день имеешь дело с таким агрегатом. Тем более в первый раз…

Улыбнулась и потянула руки к мужчине.

Он тёрся об меня своей твёрдостью, заставляя тело изгибаться от желания.

– Вот теперь ты готова…Мокрая, влажная… Моя, – последние слова он глухо рычал.

Резко, Ксавье вошёл меня по самый ствол. Остановился, чтобы я привыкла, приняла его в себя. Секунды погодя, вышел и вновь проник, уже сильнее, быстрее, жёстче.

Обхватила его ногами, губами приникая к его шее, слегка покусывая её. Мужчина застонал и вышел из меня. Нащупав на прикроватной тумбочке презерватив, он распаковал его и надел на член.

– Повернись, – грубо скомандовал он.

Перевернулась и встала на четвереньки. Раздвинула ноги, легла грудью на постель, закусила губу.

– Люблю твою попку. Маленькая, упругая и моя.

Он приблизился ко мне сзади. Прошипев что-то по-итальянски, стал с безумством вбиваться в меня, причиняя невыносимую боль. Я сильнее прикусила губу, моля, чтобы всхлипы не вырвались на волю, чтобы хозяин не услышал их, чтобы завтра я могла ходить…

Полчаса спустя, комната Ксавье Делакруа

Я повернулась на бок, чтобы Ксавье не увидел слёз, натянула по подбородок одеяло и сглотнула накопившуюся слюну. Вымученно улыбнулась. Всё начиналось так мило, так страстно, так искренне, а потом… Потом вновь боль, вновь шлепки, вновь кровавая дорожка по бёдрам.

Мужчина вышел из душа, с полотенцем на бёдрах.

– Не хочешь в душ? – поинтересовался он безразличным тоном.

Кот наелся сметаны и возможно отпустит мышку в норку…

– Я бы хотела к себе в комнату. Поздно уже.… Спать хочется.

Мужчина хмыкнул.

– Я тут остаюсь на неделю. Нужно решить кое-какие дела. Так что, можешь, смело перетаскивать свои вещи на это время сюда. Иди в душ, а потом будем спать.

Сжала губы, широко раскрыла глаза. Здесь? Неделя?

Я не выживу… Обычно Роже приезжал на пару дней. Пару раз было на долгий срок и это было самым настоящим кошмаром. Но подобных недельных вылазок не было уже три месяца.

Не дала мыслям затуманить разум, и, откинув покрывало, побежала в ванну. Закрыла дверь и пошла в душевую. Включила тёплую воду и подставила струе лицо.

Я справлюсь. Справлюсь! Должна!

Он пробудет здесь неделю, а потом уедет. Может опять на месяц? А может больше?

Я простояла под душем ещё некоторое время. Выключила воду, вытерлась и пошла в постель. Когда вышла из ванны увидела, что Роже, развалившись на кровати, спит.

Присела на краешек постели и съёжилась от холода.

– Шелли, не дури, ложись, – пробормотал Делакруа.

Я приоткрыла рот от удивления. Шелли… Так меня только мама называла. Только она.

Я прилегла и сразу же очутилась в крепких объятьях мужчины.

– Расслабься, я сегодня больше ни на что не способен, – прохрипел Ксавье.

Я не смогла расслабиться в руках мужчины, не смогла быстро уснуть, не смогла уменьшить страх перед завтрашним днём.

А что будет завтра? Вероятно, развернётся ад. Завистливые девушки, то ещё зрелище…

Глава 3

«Рыданиями ничего не достичь, объятия в трудный момент не помогут… но радость надо делить с тем, кого любишь. А с пустотой и отчаянием лучше справляться самому»[Анджелина Джоли]

Я проснулась от солнечных лучей, освещающих моё лицо. Я лежала на боку почти у края большой кровати. Потерла пальцами глаза, взбодрилась. Замерла и прислушалась. Никакого намёка на присутствие Хозяина не было. Ни дыхания, ни каких-либо телодвижений. Едва не выдохнула с облегчением. Не хотелось просыпаться одновременно. Это было бы… Как-то странно. Не по правилам.

Я помнила, что Ксавье сказал принести свои вещи в эту комнату. Содрогнулась от осознания, что секс будет каждый день недели.

Перевернулась на спину и уставилась в потолок. Горько усмехнулась. Я терпеть не могла эту жизнь и постепенно начинала ненавидеть мать. Отец был прав. Лекарствами мы поддерживаем Армана, но он никогда не станет прежним, не поправится, и приступы всегда будут сопровождать в течение жизни в виде полу свежего овоща. Я люблю брата, иначе не стала бы жительницей борделя. Но часто задумывалась, а самому Арману это нужно? Он испытывает боль изо дня в день, его пичкают лекарствами, уколами… Он живёт не потому, что хочет, а потому что мы без него не можем. Любовь творит чудеса, а в моём случае прибавляет очередную унцию боли.

Поднялась с кровати, натягивая простыню на голую кожу. Нужно найти платье и идти в свою комнату, пока мужчина не вернулся.

Быстро отыскала нужную вещь, нацепила на себя. Пригладила волосы руками и открыла дверь.

– Ты куда-то собралась, малышка?

Как вкопанная смотрела в лицо мужчины, задрав слегка голову. Сглотнула.

– Без этого платья, ты гораздо желанней, – проурчал его голос.

– Доброе утро, месье Делакруа. Мне нужно подняться к себе…

Мужчина остановил меня взмахом ладони.

– Нет. Не нужно, – Ксавье развернулся и крикнул, – Мари!

Белоснежка появилась почти мгновенно, щеголяя в шёлковом расстёгнутом халате, из-под которого виднелось кружевное алое бельё.

Ксавье хищно её оглядел, и я невольно покрылась мурашками от страха. А что если он захочет тройничок? Что, если устал от меня и отдаст тому, кто больше заплатит? А сам возьмёт в постель эту блондинку?

– Принеси вещи Шарлотты в мою комнату. Она будет жить в моей спальне.

– Месье Делакруа, – начала говорить Мари, то и дело, бросая в меня взглядом испепеляющие молнии.

– Иди, – рявкнул Ксавье, – И прикройся.

Мари натянуто улыбнулась и удалилась. Я чувствовала некое удовлетворение. Мне нравилось, когда эта змея не получала желаемого.

Я отошла назад, давай проход Роже. Мужчина закрыл дверь и осуждающе на меня посмотрел. Опять что-то не так сделала? Сглотнула слюну. В животе заурчало. Я смутилась от этого звука и опустила глаза.

– Сейчас Мари принесёт одежду и иди, ешь. Меня до вечера не будет, можешь заниматься своими делами. И, Шарлотта, без фокусов.

Фокусы? А я когда-нибудь что-либо вытворяла? Насколько известно нет. Такое поведение, было не в моём стиле.

– Месье Делакруа…

– Шарлотта, мы с тобой любовники и знакомы полгода. Будь добра, называй меня по имени. Я чувствую себя старым.

Хмыкнула. Ему всего тридцать. Хотя если учесть, что он старше меня на девять лет…. Комплексует что ли?

– Брось, Шелли, не забивай этой ерундой голову.

– Ксавье, – пискнула я, пятясь назад, – Мне нужны деньги.

Мужчина потёр переносицу между глаз.

– Получишь всю сумму в конце недели.

Прикусила губу. Сердце стучало от страха.

– Мне нужны деньги сейчас. Пожалуйста. Мы оба знаем, что я в этом месте не по призванию нахожусь.

– Я это лучше всех знаю. И это одна из причин, почему я тебя имею.

Ксавье приблизился ко мне. Его глаза неотрывно смотрели в мои. Он облизнул губы.

– Ты прекрасна, Шелли. Даже в мятом платье, со спутанными волосами, припухшими губами и с глазами, наполненными слезами. Только дьявол знает, почему я от тебя не устал. Может, это загнанное выражение лица и дрожь в голосе? Или это не желание подчиняться мне. Тем не менее… Ты предпочитаешь мою постель, мои деньги, мой член.

У меня перехватило дыхание от его слов.

– Ты знаешь, что деньги нужны не мне, – прошептала я, – Они для брата… Я никогда бы, не легла в постель, к тому, кого не люблю. Но так сложились обстоятельства.

Слёзы потекли из глаз.

– Я терплю каждый раз от тебя жёсткость, которая проявляется на следующий день неприятной болью. Я молчу, не жалуюсь… Потому что у нас договор. Ты меня трахаешь, и за это платишь деньги.

Мужчина схватил меня за затылок.

– Именно. Я.ТЕБЯ. ИМЕЮ. Как захочу, когда, сколько, где…

Сжала зубы.

– Делай, что угодно… Только плати.

Ксавье отпустил мою голову.

– В будущем, из тебя выйдет безупречная шлюха… А пока, ты мне не надоела, будешь играть по правилам, – мужчина дико усмехнулся.

В груди всё рокотало. Почти всегда Ксавье вёл себя, как настоящий ублюдок. Мне безумно хотелось посмотреть на ту, в которую он влюбится. Будет ли она шлюхой или богатой наследницей, было неважно. Мне хотелось, чтобы мужчина почувствовал эту зависимость от эмоций.

Мне нужны были деньги из-за любви, из-за чёртовой ответственности. Другая, на моём месте, плюнула бы на все и высказала всё матери. А я не могу, я ведь добрая… Безотказная. И порой мне кажется, что бесхребетная.

– Я переведу часть недельной суммы на счёт твоей матери, остальную часть, когда уеду. И, Шарлотта, – Делакруа сделал паузу, – Ты должна очень и очень стараться сделать меня за эту неделю довольным.

От его слов по спине побежали мурашки. Словно тысячи игл проникли под кожу, заставляя сжать зубы, чтобы не закричать в голос.

– Обещаю, – выдавила я, – Ты не пожалеешь.

– Вот и прекрасно.

Хозяин окинул взглядом комнату.

– Уберись здесь, – сказал он и сел в кресло, – Только разденься для начала.

Я глотала слёзы, пока одежда падала к моим ногам, нежно спускаясь по телу. Я переступила, через платье, перебарывая свою стеснительность. Выпрямилась и посмотрела на Ксавье.

Слышала, что, когда стоишь голой перед мужчиной, считаешь себя красивой, желанной, особенной. Конечно, если это тот самый человек. Я чувствовала себя грязной, опороченной, очернённой. Я не думала, что красива, что желанна… Хотя жажда страсти во взгляде Ксавье говорила о многом. Интересно, что он во мне нашёл? Пожалуй, кроме длинных ног и больших глаз, во мне не было ничего интересного. Умом мужчину не понять…

– Тебе нужно приглашение, чтобы застелить постель? И подобрать вещи с пола? – усмехнулся мерзавец.

Я выдавила улыбку и, развернувшись, пошла к кровати. Кусала до крови губы, пока взбивала подушки, поправляла простынь, расправляла одеяло… Руки, тряслись, глаза, наполненные слезами, перед собой ничего не видели из-за испытанного унижения…

– Знаешь, Шелли… Я часто вспоминаю тот день, когда впервые увидел тебя.

Остановилась, как вкопанная, услышав хриплый голос мужчины.

– Загнанная, пытающаяся выдавить улыбку жизнерадостности… Ты сразу заинтересовала меня. Длинные ноги всегда были моей слабостью, – Ксавье замолк.

Но я спиной ощущала его взгляд.

– Да, я тоже вспоминаю тот день, – пробурчала себе под нос, – День моего падения…

– Говори громче, малышка, тебя не слышно, – приказал Делакруа.

Я наконец-то застелила постель и принялась собирать вещи с пола.

– Я сказала, что тоже помню тот день в Париже, – громко проговорила я.

– Замри!

Стоя в позе «рака», напряглась, когда услышала приближающиеся ко мне тяжёлые шаги мужчины.

– Я не планировал отыметь тебя сейчас… Но моё тело и желание говорят об обратном. А так как ты уже оплачена…

Сглотнула слюну. Снова? Опять? У меня даже не будет передышки… Хотя исход был и так ясен, когда Ксавье принудил меня убираться нагишом.

Его тёплые руки накрыли мои бёдра, приближая к себе. Я чувствовала под штанами эрекцию. Прикусила язык, чтобы не просить о пощаде. Деньги. Дьявольские финансы заставляли меня терпеть посягательство на моё тело. Многие могли бы сказать, что есть другой выход. Но я его не вижу. Столько, сколько платят мне за удовлетворение этого мужчины, не заплатят нигде. Благодаря мне, у Армана есть шанс на жизнь… Терпение, Шарлотта, только чёртово терпение.

Ксавье поглаживал мои ягодицы, разогревая их. По телу прошла приятная дрожь. Я была не властна над физической реакцией в начале сексуальной прелюдии, но потом похоть мужчины заходила так далеко, что никогда не было «медленно и нежно».

– Иди к кровати, – приказным тоном проговорил ублюдок.

Стиснула зубы, выпрямилась и, сделав два шага, оказалась у подножья постели.

– Наклонись и обопрись.

Подчинилась.

– Ноги раздвинь, – раздражённо проворчал Роже.

Поставила ноги по ширине плеч, опустила голову и стала ждать. Тягучие поглаживания его рук по спине, расслабили моё тело. Когда ладонь коснулась правой ягодицы, заволновалась.

– У всех у нас, свои особые предпочтения, ты знаешь это, Шарлотта…

Его хриплый голос и частое дыхание говорили мне о крайней степени возбуждённости. И было лучше, если бы мужчина закончил «дело» быстро. Но он, терпеливый сукин сын. Любит оттягивать своё удовольствие, посредством моей боли.

Резкий шлепок по попе сопровождался стоном Ксавье. Я сжала губы, чтобы не закричать.

– Тебе не нравится, и знаешь, меня это безумно заводит, – прошипел мужчина, сжимая ягодицу.

Я слышала, как он стянул с себя штаны, как отбросил их в сторону. Придвинувшись, он подхватил руками мои бёдра и подстроил под свой член таким образом, что тот оказался прямо перед «входом».

Я в отличие от него, не была возбуждена. Знала, что скоро будет адски больно, что снова пойдёт кровь, что вновь откроется рана. Не столько физическая, сколько душевная.

– Когда-нибудь ты закричишь от наслаждения, – прошептал он и полностью погрузился в меня.

Из груди вырвался крик. Выдохнув воздух, зажмурилась и сильнее вцепилась руками в простыни. Казалось, пальцы приросли к ней…

Мужчина вдалбливался в меня с невероятной силой, сильнее сжимая ягодицы руками. Его дыхание участилось, а вместе с ним движение бёдер и члена. Скоро кончит. Я чувствую это… Слёзы текли из глаз. Хотело рукой зажать рот, чтобы он не услышал рыдания. Но разве он поймёт? Конечно, нет. Таким, как он ни до кого, кроме себя нет дела.

Услышала, как открылась дверь, как кто-то резко выдохнул.

– Месье, – прохрипела Мари.

А это была именно она. Никто бы не посмел без предварительного одобрения сюда войти.

Ксавье прорычал.

– Вон пошла!

Дверь громко захлопнулась. Из моих глаз новым потоком хлынули слёзы. Да что же это такое? Теперь надо мной будут смеяться. Найдут из-за чего… Вот так и рождаются комплексы, вот так и уничтожает отчаянье.

Хозяин несмотря на появление Мари не остановился, а наоборот… Казалось, мои руки не выдержат и я повалюсь на колени. Я из последних сил держалась, терпела… Сгорала от стыда. Наконец-то, мужчина замер.

– Чёрт, – пробормотал он, – без резинки…

– Я на таблетках, – произнесла я непослушным голосом.

– Знаю, но…

– Член превыше всего, – проговорила себе под нос.

Ксавье вышел из меня и отстранился. Я поднялась на ноги и стоя спиной к нему спросила:

– Я могу пойти в ванну?

Сзади послышался удовлетворённый смешок.

– Не забудь снова прибраться и комнату проветри. И пожалуйста, прекрати лить слёзы. Это тебе не мамочкин дом.

Буквально ощутила, как мужчина с неприязнью выплёвывает эти слова. Иногда мне хотелось плюнуть в него, наорать, стукнуть… Но как я могу? Только переспав с ним я получаю семьсот евро. И это одна ночь. А эта неделя подарит моему брату почти пять тысяч. Это очень много.

Да, полгода назад, я потребовала слишком мало. Всего пятьсот, осознавая, что Делакруа мог дать больше. И дал… Но повышать планку до тысячи за раз, не осмеливалась.

Съёжившись, обхватила руками плечи побрела в ванную. Мне нужно было расслабиться, нужно было смыть с себя его прикосновения, его жестокость.

Закрыв тихо дверь, спустилась по ней спиной и села на холодный кафель. Подтянула колени к груди. Из горла вырвался стон. Каждый раз, я не могла поверить, что нахожусь здесь, что продаю тело, словно колбасу на ярмарке. Регулярно, твердила себе, что рано или поздно это закончится. Не хотела думать об этом, потому что, было два варианта моего освобождения из этого Ада. Смерть матери или брата. В первом случае, навсегда окажусь прикованной к Арману, во втором, буду виноватой во всем. Мама просто спишет смерть брата на меня. Мол, мало старалась, мало зарабатывала. Я не хочу винить её за такое отношение. Но обида уже давно засела в груди и проявляется с новой силой, после проведенного времени с Роже.

Поднялась с пола и подошла к раковине. Включила воду и ополоснула лицо ледяной водой. Посмотрела в зеркало. Криво улыбнулась. Глаза покраснели от слёз. Губы покусаны от сдерживаемых рыданий. Волосы растрёпаны, лицо осунувшееся. Большие зелёные глаза в обрамлении густых ресниц казались неживыми, пустыми.

Прикрыв веки, посчитала до десяти, выравнивая дыхание. Нужно помыться, смыть его сперму, пахнуть гелем для душа, чистотой.

Не знаю, сколько я простояла под тёплой водой, раз, за разом намыливая, проводя губкой по коже, но когда вышла из ванной, комната была уже прибрана, окна нараспашку. На кровати лежали джинсовые шорты и белая обычная майка.

Видимо, Мари уже побывала здесь. Я заметила несколько стопок с одеждой на полу возле окон. Тяжело было на кровать бросить? Да собственно зачем? И так сойдёт…

Хотелось визжать от досады и безысходности. В груде барахла отыскала трусики и бюстгальтер. Белое кружевное бельё. Ксавье любил такое. Максимум откровенное. Быстро переодевшись, убрала всё «приданное» в шкаф, стоящий перпендикулярно кровати.

Интересно, я смогу сегодня поесть? Хоть и аппетит совершенно пропал.

Двадцать минут спустя

Кухня нашего «развлекательного» дома была огромной. Такую, можно было увидеть на картинках в модных журналах по интерьеру. Всё выполнено в строгом стиле. Ни грамма намёка на домашний уют или доброжелательность. Чёрно-белые тона всегда намекали на консерватизм. Посреди помещения стоял большой деревянный, овальный стол с чёрной скатертью. Белый кухонный гарнитур оттенял тёмные обои, холодильник. На стене, параллельно мебели висело пять картин. Одна большая с розовым фламинго посередине, другие с различными рисунками по кругу от первой.

У стола стояли пять стульев, я подошла к одному и отодвинула. Затем направилась к холодильнику. Открыла его и посмотрела на содержимое. Там было много всего. Я достала питьевой йогурт, банан, киви и яблоко. Быстро нарезав фрукты, выложила в глубокую тарелку и залила йогуртом. Сев за стол, не успела поднести ложку с едой ко рту, как услышала:

– Поговаривают, Хозяин очень долго вдалбливался в тебя, от того, что не мог кончить.

– Нехорошо собирать сплетни. Это может плохо закончиться, – протянула я, сжимая в руке ложку.

За моей спиной стояла ещё одна жительница борделя. Петра. Рыжеволосая бестия с тонкими ехидными губами, длинными ногами и кривым носом. Она была спала с Ксавье до меня. И её это бесит. Бывшая, которой более ничего не светит…Почему? Ещё одно правило. Два раза в один колодец…

–Ты мне угрожаешь, соплячка? – вкрадчиво прошипела рыжая.

Я повернулась.

– Ты старше меня на четыре года. И Петра… Дай мне поесть. А то от душераздирающих разговоров у меня проснулся аппетит, и испортилось настроение.

– Он не будет твоим, – рявкнула девушка.

Закатила глаза.

– Мне тебя жаль…

– Это тебе-то жаль? – хмыкнула Петра, – я была его любовницей дольше, чем ты.

– Не бесись только из-за того, что ты ложилась не только под него. Что он сам, будучи с тобой, подбирал клиентов. А я…Только его.

Мило улыбнулась.

– И что? Много денег не бывает, – пожала плечами девушка, как будто, так и надо.

Какая она красивая. Даже можно сказать, аристократичная. Хотя с нашей профессией это звучит парадоксально.

– И запомни, большеглазая. Он мой. И скоро он тебя бросит… Под кого-нибудь. Уж я этого добьюсь!

Я вернулась к своей тарелке. Угрозы Петры меня не впечатляли. И если честно, было плевать. Старалась держаться при девушках, не показывать слабину. Но и у стен есть уши. Мне всегда морально плохо из-за таких стычек. Я не люблю юлить, хамить, говорить загадками или унижать. И от потери «себя» в такие моменты мне становилось грустно. Как будто кошки скребутся когтями, прорываясь на свободу. Заставляя меня усомниться в себе. Всегда считала, что сила в душе. Что нужно уметь прощать и идти дальше. Не зацикливаться на мелочах, обидах, словах… Но в последний месяц это стало трудновыполнимым.

Я съела весь фруктовый микс, чувствуя, как насыщаюсь витаминами.

Встала и пошла, мыть посуду. В доме были свои правила, свой порядок. Например, каждая убирает за собой. Поела – помой. Пролила – вытри. Необязательно это делать за всех.

Теперь, пока Ксавье занят по работе, до вечера есть свободное время.

Вышла на улицу с чёрного входа и направилась в любимое место, где мысли витают в облаках. Где я могу на минуту стать собой. Природа – единственное, что у меня осталось. Это единение дарует мне спокойствие, умиротворённость. Матушка Земля принимает меня такой, какая я есть. Не пытается подстроить под себя. Она не пользуется мной, не требует. Как бы я хотела быть свободной. Полностью и без остатка. Парить без крыльев и наслаждаться дуновением ветра. Ощущать босыми ногами свежую ароматную траву. Вдыхать сладкий запах цветов и смотреть, как облака сменяют формы.

Я остановилась перед большим дубом. Посмотрела наверх и улыбнулась. Подпрыгнула и, ухватившись за ветку, потянулась. Спустя минуты стараний сидела на дереве, облокотившись на ствол, и смотрела на раскинутое поле, на стоящий вблизи дом и вспоминала…

Глава 4

«Это твоё единственное сокровище…Пока ты непорочна, ты еще хоть чего-то стоишь, но, как только потеряешь свою чистоту, превратишься в ничто. Я слушала её, но никак не могла взять в толк, почему именно та, самая постыдная и, судя по всему, тесно связанная с понятием греха, часть моего тела одновременно является столь ценной и важной»

[Исабель Альенде]

Франция, Париж

Полгода назад, квартира Делакруа

Меня трясло. В горле пересохло от абсурдности возникшей ситуации. Как я могла согласиться на такое? Отдать тело за деньги? Отдать то единственное, что было моим? Боже, это было невероятно! Глупо, страшно и обнадёживающе.

Я стояла посреди огромной квартиры мужчины. Маркос нас довёз и уехал по каким-то делам.

Сейчас, будучи в ступоре смотрела на жильё «сутенёра». Двухэтажное помещение, красивое, дорогое …

Сразу видно, что Делакруа богатый человек. Он любил классику в интерьере, а так же технику. На белоснежных стенах висели картины с абстракцией. По углам стояли колонки от домашнего кинотеатра. Посреди помещения располагался чёрный кожаный диван. На стене напротив него висел огромный плазменный телевизор. Окна были большими, почти в пол. Их закрывал красивый белый тюль и богатые шторы цвета горького шоколада с серебряными вкраплениями на них.

Красиво, но как-то суховато.

– Нравится?

Я услышала ЕГО голос позади меня. Нервная дрожь вновь прошлась по телу. Мне резко стало холодно. Низ живота стянуло тугим узлом.

– Какая разница, – проговорила я дрожащим голосом.

Мужчина усмехнулся.

– Да, действительно. Я приготовил тебе ванну в гостевой комнате. У меня деловая видеоконференция. Затянется на пару часов. Расслабься.

Расслабиться? Серьёзно? В квартире незнакомца, который предложил мне быть шлюхой… Абсурд пахнет деньгами.

Молча, кивнула.

– Куда мне идти?

– Я провожу.

Мы подошли к лестнице и стали подниматься. Она не была витиеватой или какой-нибудь замысловатой. Обычная, из красного дерева с коричневым ковром. Мне стало интересно, сам ли мужчина участвовал в обустройстве жилища. Хотя, вероятно, глупо думать так. Занятой человек с кучей скелетов в шкафу и за диваном, вряд ли стал бы опускаться до таких мелочей.

Поднявшись на второй этаж, Роже провёл меня в комнату. Она была небольшой, с ванной, большой кроватью, двумя прикроватными тумбочками.

– Потом осмотришься, – прохрипел его голос.

Делакруа открыл дверь. Мы вошли в уборную, и я едва ли не ахнула.

Большая ванна была заполнена водой. Рядом на пластмассовой дорогой тумбочке стояла бутылка вина, шоколад и бокал.

– Тебе нужно выкинуть все мысли из головы, выпей. И ещё, Шарлотта. В ящике тумбы найдёшь принадлежности для бритья. Я люблю гладкие и ухоженные киски. Запомни это.

Я покраснела от интимности его наставления. Это так пошло, так странно и неприятно.

Мужчина рассмеялся.

– Жду не дождусь момента, когда мой член погрузиться в тебя.

Делакруа ушёл, а я осталась одна. Смотрела на воду, понимая, что всё. Назад пути нет, и не будет. Если такова цена за жизнь Армана, то пусть. Я потерплю.

Медленно разделась, бросая одежду на пол. Освободила волосы, которые каскадом упали на хрупкие плечи.

Приблизилась к ванне. Посмотрела на бутылку вина. Выдохнув воздух, схватила ее и наполнила бокал до краёв. Отпила красную жидкость. Вкусное. Сладкое.

Поморщилась и поставила бокал на место. Я перекинула ногу через бортик ванны и погрузила её в воду. В самый раз. Полностью залезла и откинула голову назад, устраиваясь удобнее.

Слёзы хлынули из глаз, и я не удержалась, зарыдала в голос. От обиды на мать, которой всё равно, где и кем я работаю. На отца, которому тоже по сути дела наплевать на нас, на жизнь, которая раз за разом окунает меня в дерьмо.

Я вытерла слёзы мокрой рукой и взяла бокал с вином. Полностью осушила, заела половиной шоколадной плитки.

Когда тело полностью расслабилось, я поняла, что меня начало клонить в сон. Вытащила затычку из ванной и стала ждать, пока вода исчезнет. Через десять минут, я стояла с включённым душем, сжимая в руках одноразовую бритву. Это невероятно. До сих пор не верила, что о таком вообще говорить можно. Вслух, прямо…

Я намылила лобок и стала уничтожать волосы. Нельзя, чтобы он злился, нельзя…

Думала, а стоит ли говорить о девственности? Стоит предупреждать об этом? Я боялась. А вдруг откажется? Вдруг отправит меня обратно домой, без денег, без надежды… К матери, которая будет причитать, плакать и обвинять.

Сглотнула слёзы и выкинула бритву в мусорное ведро. Я старалась выбрить всё… Не зная, как нужно. Как он любит…

Вытерлась, обернулась мягким чёрным полотенцем, взяла бутылку вина и вышла из помещения. Меня встретила прохлада и совершенно чужая комната. Сейчас, я могла зацепиться взглядом за детали. Спальня была выполнена в фиолетовых тонах. Всё, кроме прикроватных тумбочек было тёмно-фиолетового цвета. Даже постельное бельё, мягкий ковёр под босыми ногами. Мне было лень рассматривать картины, висящие на стенах, вазы с искусственными цветами, шторы с красивыми узорами.

Я села на кровать и отпила из бутылки вино. Шоколадку положила на колени, разломала и положила на язык кусочек. Он растаял, придавая алкоголю свой особенный вкус.

Осушив всю бутылку полностью, смутно поняла, что сильно опьянела. Так, что комната перед глазами кружилась, а из груди вырывался истеричный смех.

Боже, в первый раз в жизни напилась, ради первого секса. Символично, да?

– Я смотрю, ты времени даром не теряла, – услышала я насмешливый голос Ксавье.

Посмотрела и увидела, как мужчина стоит в проёме двери. Рассмеялась.

Делакруа стал приближаться ко мне. Его расплывчатый силуэт в тускло освещённой комнате вызвал у меня трепет и страх.

Он подошёл и, раздвинув ногой мои колени, разместился между ними. Я закинула голову вверх и неожиданно икнула.

– Нужно было так напиться? – пробормотал Делакруа, – Но с другой стороны, будет меньше возни. Выгода есть везде.

Постойте. Выгода? Я? Да он точно чокнутый!

Его пальцы коснулись моего подбородка, погладили его. Потом спустились к узлу на полотенце. Одним движением, мужчина сдёрнул единственную вещь на мне. Мои соски отвердели от внезапного холода. Всё время я смотрела на Ксавье. Я видела, как он облизнулся, как похотливо блеснули его глаза.

– Откинься на спину.

Легла. Ноги оставались всё в том же положении: согнуты в коленях, опирались на пол.

– Я как увидел тебя, сразу захотел. Знаешь, это дорогого стоит, – прошептал он.

Мне нравились его слова. Они были бальзамом для души, но, в то же время, я понимала, что это всего лишь мишура для создания атмосферы. Муляж, иллюзия, ложь…

Его пальцы скользили по моему телу, которое покрывалось мурашками. Я закрыла глаза, прогоняя пьяный дурман, который заставляет меня поверить в чудо. Не нужно было столько пить. Ох, не нужно было…

Я слышала, как мужчина снял рубашку, как расстегнулась ширинка… Теперь мне стало по-настоящему страшно. Хотелось вскочить и убежать. Даже будучи под градусом, всё сознавала и понимала. И это, пожалуй, доказывало, что вино не так уж и сильно на меня подействовало.

Мужчина взял мои ноги и придвинул бёдра к себе. Я почувствовала, какой он твёрдый и большой. В горле пересохло. Зажмурилась, пытаясь абстрагироваться от происходящего.

– У тебя прекрасная киска, малышка. Это меня заводит, – прохрипел Ксавье, – И сильно.

Его пальцы коснулись лона и провели пальцем вдоль него. Я дёрнулась от неожиданности.

– Не терпится? Перевернись. Залезь на кровать и встань на четвереньки.

Я подчинилась.

– Раздвинь свои сексуальные ножки.

Слышала, как Делакруа сам забрался на кровать, как скрипнул матрац от его веса.

Его руки коснулись моих бёдер, а его член стал тереться об мою попку.

– Моя любимая поза. Заводит, когда видишь перед собой аппетитную часть тела женщины.

Я промычала что-то непонятное в ответ.

Ксавье лишь хрипло рассмеялся.

Пальцами руки он нащупал мои половые губы, раскрыл их и ввёл головку члена. Я почувствовала дискомфорт.

– Я буду иметь тебя жёстко, потому, что плачу тебе за это. А раз ты получаешь деньги, то главное – моё удовлетворение. Так что, мотай на ус, девочка… Я всегда беру то, что моё. Как и где захочу.

От его слов мне стало дурно, по-настоящему.

Его бёдра сделали резкий выпад, и его член вошёл в меня на всю длину. Я закричала от адской боли.

– Да, мать природа размером не обидела. Ничего, привыкнешь…

Я стонала от боли, от трения наших тел, казалось всё «там» было сплошной открытой раной. Он сжал мои ягодицы и продолжал интенсивные движения. Я уже закусила до крови губу, что вновь не закричать. Я пыталась наладить дыхание, хоть как-то прекратить чувствовать «это» внутри себя. Но ничего не получалось. Чем сильнее он входил в меня, тем отчётливей я ощущала его длину.

– Такая тугая… У тебя, вероятно, я второй, – прорычал он.

Он не понял… Я чуть не выдохнула с облегчением.

Мужчина совершил ещё несколько больных резких выпадов и быстро вышел из меня. Я почувствовала на попе что-то мокрое…

– Это было лучше, чем я предполагал. А теперь иди в душ и ложись спать. Завтра обговорим все детали наших совместных планов.

Когда он слез с постели, мои колени подогнулись, и я окончательно рухнула на кровать.

Сердце стучало, как ненормальное. К горлу подобралась тошнота.

– У тебя кровь, – равнодушно сказал Ксавье, – Не волнуйся, так бывает… Скоро, твоя щёлочка привыкнет к моему размеру и не будет таких последствий.

Так и хотелось прокричать ему в лицо, что это было не только из-за габаритов его оружия, а из-за девственной плевы, из-за грубости…

Но я молчала, сжимая кулаки. Ждала, пока он уйдёт…

Только за ним закрылась дверь, как я на дрожащих ногах спустилась на пол. Как еле дошла до душевой, как закрылась в ней и включила воду… Я намыливала себя много раз, мочалкой чуть ли не сдирая кожу. Я коснулась себя там и взвыла от боли.

Кулаком стукнула по стеклянной дверце, чувствуя, как эмоции разрывают меня изнутри. Мне казалось, что проще было бы умереть, чем терпеть такое…

Выключила воду, вытерлась и вернулась в комнату. Залезла под фиолетовое одеяло, повернулась на бок, положила руки под голову и стала плакать. Об потерянной невинности, о шансе подарить себя любимому человеку… О том, что я такая дура, раз пошла на торговлю телом. Оправдывало лишь то, что это было на благо здоровья брата…

Я не заметила, как высохли слёзы, как глаза закрылись, как я провалилась в сон, полный кошмаров.

На следующее утро

Я проснулась от жажды питья и желания быстро справить естественные нужды. Откинула одеяло и встала с постели. Вчерашнее испытание дало о себе знать. Мне было больно ходить. Я открыла ванну, зашла и села на туалет. Воспоминания бурным потоком картинок затопили голову. Я запустила руки в волосы и слегка натянула их.

Нужно собраться. Просто надо. Привести себя в порядок, спуститься к нему, поговорить… Заключить сделку и выслать деньги матери.

За полчаса я умылась, оделась, заплела косу и спустилась в низ. Я долго ходила по квартире в поисках мужчины, пока не услышала его голос.

В мгновенье, Ксавье вышел из какой-то комнаты и посмотрел на меня из-под опущенных ресниц.

– Я перезвоню, Маркос, – рыкнул он в трубку, – Не твоего ума дело.

Делакруа выключил мобильный телефон и положил его в карман.

– Как спалось, Шарлотта? – спросил он, – Ты нашла кухню?

Покачала головой.

– Это хорошо, так как мы сейчас поедем завтракать в ресторан, там поговорим и потом я отвезу тебя в одно место.

Это куда? Какое такое место? У него нет названия? А если он маньяк?

Я хлопнула себя по лбу. Раньше надо было думать, Шелли, раньше…

– Ты сегодня какая-то странная, – пробормотал Ксавье.

– Видимо, полнолуние, – ядовито ответила ему.

Мужчина вздёрнул бровь.

– У кошечки, иногда, прорезываются коготки? Я люблю, когда меня царапают… Но только в постели. Так что, усвой раз и навсегда, что не нужно мне хамить.

Я это и без него поняла. И не собиралась. Просто глупо говорить о человеке, когда ничего о нём не знаешь.

Опустила глаза и затопталась на месте.

– Ладно, идём.

Полчаса спустя мы сидели в каком-то миленьком ресторанчике. Официант принёс яичницу с беконом, пару тостов, овощной салат и знатную чашку с капучино. Я так сильно хотела, есть, что буквально набросилась на еду.

– Ешь медленней, смакуй. В течение двадцати минут почувствуешь, как насыщаешься, – проворчал мужчина.

Мне стало неудобно, что я веду себя, словно оголодавшая девушка с улицы. Я начала кушать маленькими кусочками, тщательно прожёвывая пищу.

– Итак, малышка. Теперь поговорим о нашем договоре.

Я проглотила и внимательно посмотрела на Ксавье.

– Слушаю.

Мужчина улыбнулся.

– Ты будешь спать только со мной, пока не надоешь. Дальше, будешь ложиться под того, кто больше заплатит. Шестьдесят процентов от суммы идёт ко мне в карман.

– А пока я с Вами?

– Вся сумма твоя, – просто ответил Делакруа, – Ты будешь жить в «Развлекательном доме».

– В борделе? – переспросила я.

Мужчина поморщился.

– Бордель – это слишком грязное слово. В моём доме, элитные шлюхи. Только для богатых людей. Девушки раз в три месяца проверяются у врачей, так же их обеспечивают одеждой. По необходимости, конечно. Все в доме лишены интернета и все подписали контракт.

От шока я не могла сосредоточиться. Мне отвезут в бордель? Я буду ложиться под других? Холодный пот прошиб мой лоб мелкой испариной.

– Контракт? И что в нём? Могу я его почитать?

– Конечно. Ради этого мы здесь. Мой юрист составил его.

Ксавье протянул мне папку.

Я открыла её и стала читать. По мере поглощения информации, я всё больше не верила в происходящее.

– Меня не устраивает так называемая зарплата, пункт про телефонные звонки и срок нахождения в… в… доме.

– И что тебя конкретно не устраивает? – прищурено прорычал Ксавье.

– Семьсот евро, не меньше. За ночь. Я не хочу терпеть грубость и издевательство над моим телом за маленькие деньги. Мне нужно звонить матери раз в неделю, и я заключу контракт не на пять лет, а на год. Если захочу остаться перезаключим…

Я выпалила все претензии на одном дыхании. Явно, что «сутенёру» это не понравилось. Он сжал челюсть и процедил сквозь зубы:

– А попочка не слипнется?

– Вы богатый человек и можете себе позволить такие траты. Маме я должна звонить. У меня больной брат… И хотелось бы, знать, деньги за вчерашний сеанс…

– Пиши номер счёта,– процедил француз сквозь зубы.

Внутренне улыбнулась. Молодец, что не пошла на поводу, и высказала ему претензии.

– А есть…

Мужчина протянул ручку.

Я быстро написала номер счёта, который помнила наизусть и протянула обратно папку Делакруа.

– Я внесу изменения.

– Хорошо, – тихо ответила ему.

Аппетит пропал, и я просто смотрела в тарелку.

– Когда мы поедем? – спросила его.

– Можно сейчас.

– Да, только позвоню маме. Ведь деньги сегодня перечислите?

– Безусловно, – шипел мужчина.

Я встала из-за стола и вышла на улицу. Набрала номер мамы и стала ждать ответа. Жаннет взяла трубку на пятом гудке. Я сказала маме, что уезжаю по работе, и аванс переведут сегодня. Она, конечно, обрадовалась, взбодрилась. Всё щебетала про Армана… А обо мне, даже не спросила. Ни что за работа, ни куда я еду… Почему буду звонить раз в неделю. Мне стало так горестно, что захотелось послать всё к чертям собачьим.

Ксавье коснулся моего плеча. Я вздрогнула.

– Поехали. Сначала в магазин. Купим тебе одежду, а потом уже на место.

– Ладно, – прошептала я.

Тучи заполонили небо, и казалось, природа полностью поддерживает меня в моём безудержном отчаянье, которое я вырыла себе сама.

Глава 5

«Прошлое – это лишь пролог». ©У.Шекспир

Наши дни

Никогда не знаешь, что произойдёт в тот или иной момент. Нити судьбы так хитро сплетаются, что порой находишься в полном недоумении от происходящего.

Я не была из той породы людей, кто прогрызает путь к солнцу, через многочисленные трупы. Наверное, из-за своей мягкосердечности я постоянно попадаю под раздачу. Всегда возникает вопрос: «А если бы я отказалась?»

Но поздно сожалеть о прошлом, потому, что оно уже давно позади. А у меня ещё полгода контракта, после которого смогу отсюда уехать. И многое может произойти за это время. И именно это меня пугает больше всего.

Я живу в комнате Делакруа уже три дня. Долгих, мучительных и напряжённых. Ксавье появляется ближе к вечеру и со всем знанием пользуется моим телом.

Петра всячески меня прессовала. Обычно это были обычные женские шпильки, вроде того, что у меня глаза, как у рыбы или, что ноги кривые. Хотя это и не было правдой. Но, всё же, слушать подобное в свой адрес неприятно. Я старалась фильтровать нападки, но это было не так-то просто с моей самооценкой.

И сейчас, стоя перед большим зеркалом, критически себя оглядывала. Я всегда хотела быть чуть ниже и чуть полнее. Чтобы грудь была по больше, а ноги не выглядели, словно спички.

Вздохнула и накинула шёлковый халат. Большую часть времени я проводила или на дереве, или в комнате.

Кроме чтения мне не оставалось ничего. Я любила погружаться в выдуманные миры, где побеждает чистая и светлая любовь. Только каждый раз становилось грустно. Ведь меня эта любовь не ждёт. Она даже не догадывается о моём существовании.

Я залезла на кровать, взяла книжку с тумбочки, открыла и продолжила читать. Сегодня это была история о красавице и чудовище. Прекрасная сказка с добрым концом и огромным смыслом. Видя перед собой чудовище, прекрасная героиня, тем не менее, полюбила его. Разглядела в нём человека, чуткого и внимательного. Я хотела бы разглядеть в Ксавье человека, но никак не получалось. Хотя если посмотреть, в жизни бывают ситуации намного печальнее моей. Кого-то насилуют в раннем детстве, раз за разом, ломая психику, кого-то, вынуждают продавать наркоту. Мне же, выпало спать с человеком, лишённого самого главного: человечности. Хотелось бы мне знать, что у Делакруа на уме. Почему он держит меня при себе, почему не отдаёт другим, почему наслаждаясь сам, не дарит наслаждение мне? Может, у него такая натура, а может и его сделали таким. Ведь характер закаляется со временем, ведь не просто так он стал владельцем борделя? И я думаю, что это не единственное незаконное предприятие, которым управляет мужчина.

Что может быть хуже, нежели продавать в пользование женщин? Наркотики? Вполне вероятно. Ведь Роже ездит постоянно куда-то. Иногда даже приезжает с побитыми костяшками пальцев, ссадинами…

Я не хотела слишком погружаться в раздумья о его жизни. Больше беспокоило моё благополучие. Тело каждый день болело от его настойчивого внимания. С каждым разом, я боялась, что будет ещё хуже. Что он захочет играть в ролевые игры, где я подопытная, а он Хозяин. Хотя в принципе, так оно и было. Он приказывал, я выполняла. Не слушалась, получала больные шлепки. Но в обычных отношениях, это приносило бы удовольствие, а не стыд.

Я прочитала несколько страниц и отложила книгу в сторону. Не было желания предаваться мечтам, когда в голове постоянно висело, словно Дамоклов меч ненавистное имя.

Я чувствовала себя узницей, запертой в тюремной камере. Выходить из комнаты не хотелось. Там, за дверью рыщут гиены, жаждущие насладиться кровью и слезами.

Невольно вспомнила разговор с матерью. Я звонила ей. Вчера. Мне так хотелось выговориться, поплакать. Чтобы меня поддержали, успокоили… Но я молча слушала, как дела у Армана. Без рецидивов. Лекарства помогают ему держаться. Мама так же поведала о приезде отца. Обозвала его эгоистичным ублюдком, который заботится только о себе и новой пассии. Жаннет сказала, что Поль спрашивал обо мне, и крайне разозлился, что она не знает, где я работаю и почему зарабатываю так много. Пришлось маме солгать, на ходу придумав предприятие, где я – помощница генерального директора. Да, надеюсь помощница из меня отменная…

С грустью посмотрела на окно, за которым уже виднелся закат. Скоро придёт Ксавье, скоро опять возьмёт меня, словно надувную куклу. Снова, я буду беззвучно рыдать в подушку, желая, чтобы всё закончилось.

Но Ксавье не появился не через час, ни через три. Я беспокойно ёрзала в постели, не понимая, почему до сих пор его нет. Глупое волнение забралось под кожу. Я прогнала его. Нужно радоваться этому, а не сеять беспокойство.

Я укуталась в одеяло и закрыла глаза. Может, сегодня смогу поспать безмятежно, без заложенного носа и разбитого сердца.

******

Сквозь сон слышала, как открылась дверь, как зашелестела одежда. Мужчина лёг рядом, накрылся и обнял меня. Я старалась дышать ровно, не подавая знаков, что проснулась. Ксавье провёл рукой по моему бедру, после чего оттянув резинку трусиков, пальцами добрался до клитора. Выдохнула и попыталась перевернуться на бок.

Хозяин не позволил, удерживая меня на спине. Его пальцы заскользили вниз и, раскрыв складочки, проникли глубоко в меня. Невольный стон вырвался из горла.

Я услышала хриплый смех. Мужчина продолжил движения, всё ускоряя их. Я не выдержала и распахнула глаза.

– Доброй ночи, малышка, – прохрипел его голос.

Я промолчала, не желая говорить.

– Не волнуйся, у меня нет сил, чтобы взбираться на тебя. Поэтому просто лежи и наслаждайся. Я сегодня добрый.

Добрый? Он? Я чуть не захохотала в голос от абсурдности этого выражения.

Ксавье продолжил свою пытку пальцами до тех пор, пока не застонала от невольного удовольствия.

И как только это произошло, он убрал руку из трусов и отвернулся от меня. Неудовлетворённое желание беспокоило меня? Нет. Уж лучше так, чем он захочет воспользоваться положением…

– Ты испытывала оргазм с тем, с первым? – неожиданно спросил Ксавье.

– Что?

Он повернулся ко мне, и в темноте я увидела, как с ненавистью блестят его глаза.

– Ты прекрасно слышала меня, Шарлотта, – прошипел он.

– Нет, – прошептала я.

– Значит, я буду первым, – улыбнулся мужчина и закрыл глаза.

Чёрт возьми, в какую игру он играет?

Выровняла дыхание и прикрыла глаза. Сон не шёл. Мерзавец разбудил, возбудил и начисто лишил сна.

Я перевернулась на живот и вновь стала думать. Теперь о странном вопросе Ксавье. С чего вдруг интерес? Почему именно сейчас, а не полгода назад? Если бы он не был так очарован собой, то заметил бы, что он у меня первый… С этими мыслями, я улетела в царство Морфея, где меня преследовал Делакруа с плеткой.

Утро следующего дня

Я медленно открыла глаза и увидела Ксавье, который стоял на коленях прямо перед моей головой. Мощная эрекция, как по указке показывала на меня. Я округлила глаза и сглотнула.

– Доброе утро, малышка. У меня сегодня напряжённый день и ты послужишь снятию этого напряжения. На колени, – его хриплый голос, словно напильник, прошёлся по моей коже.

Я подчинилась, зная, что иного выхода нет. Деньги, мать их!

– Оближи, – приказал он, приближая пах к моему рту.

Открыла ротик, высунула язычок. Мужчина схватил меня за голову и резко вошёл по самые гланды. Я стала задыхаться.

Ксавье вышел и вновь вошёл.

– Вот так… Я не люблю милости. Хочу брать тебя, как мне хочется!

Его член скользил в меня. Я чувствовала, как заученно раскрывается головка, как его вкус окутывает мою гортань, как он становится больше.

– Смотри на меня, когда сосёшь мой член, – рявкнул он.

Я подняла глаза, и мужчина удовлетворённо замяукал. Его синие глаза закатились. Он резко вышел из меня и опрокинул на спину. Раздвинул мои ноги и лицом уткнулся в мою интимную зону. Его палец проник в меня, пока язык кружил над клитором. Я выгнулась. Тепло разлилось по телу, во рту пересохло, даже пальцы ног слегка онемели… Ксавье, вынул палец и облизнул.

– Ты вкусная, – прохрипел он.

Его руки сжали ягодицы и придвинули к себе. Его язык стал проникать в меня, облизывая всё, что было ему представлено.

Я ощущала, как какой-то цветок распускается в низу живота, как становится больно его сдерживать.

Делакруа стал усерднее сосать. Его палец уверенно теребил клитор. Выгнувшись дугой, я позволила себе отпустить напряжение…

Меня сотрясала дрожь. Всё тело было словно электрический прибор. Меня колотило. Я слышала стоны, свои…

Ксавье удовлетворённо рассмеялся. Он отстранился и слез с кровати.

– Ты прекрасна, когда кончаешь, Шелли.… Но, ты же не думаешь, что это конец? – игриво промурлыкал он, – Через два часа жду у себя в кабинете. Надень чулки…

Я лежала, не веря тому, что только что произошло. Какого чёрта, спрашивается? Почему он был сегодня таким… Мягким? Может, это отвлечение? Он хочет что-то от меня… Плохое?

Я была в чистом недоумении. Села на кровати, чувствуя под собой влажность. Посмотрела на пятно и ахнула.

Чёрт возьми, это же, как надо получать удовольствие от оральных ласк, чтобы самому кончить без воздействия с моей стороны?

Сглотнула. Нужно помыться и убрать постель. Я не буду на этом спать, ни за что!

Два часа спустя

– Он тебя ждёт, Шарлотта! Поторапливайся! – рыкнула Мари, как только зашла в комнату.

Женщина презрительно сморщилась.

– В этом собираешься идти?

А что ей не нравится в моём одеянии? Слишком короткое зелёное платье? Или чёрные чулки, на подвязках, в купе с туфлями на шпильке?

Честно признать, я не так-то и старалась разодеться. Достала с вешалки, то, что попалось первым и вуа-ля, никакой фантастики.

– А в чём проблема? – посмотрела прямо в глаза Мари, – Как мне было велено, так и оделась.

Мари цыкнула. Её облегающий сарафан выставлял напоказ грудь. Соски просвечивались сквозь ткань.

– Никогда не думала, что у такого мужика будет подобный… Вкус.

Вздёрнула бровь.

– Ну, ничего, Шарлотта. Он вскоре одумается. Обещаю, – алые губы надзирательницы расплылись в улыбке, – Бегом в кабинет. А то и мне достанется за твою нерасторопность.

Я стиснула зубы, чтобы не огрызнуться. Как же меня всё достало, хоть на луну вой.

Одёрнув платье, пошла вслед за Мари, которая давала ядовитые советы:

– Презервативы в левом ящике рабочего стола. Не забудь надеть на него, а то мало ли… Заразится.

– Непременно, – процедила я сквозь зубы.

Мари расхохоталась и отдалилась от меня. Я же дошла уже до нужной двери и постучала.

– Входи, Шелли, – услышала бархатный голос мужчины.

Зашла и посмотрела на Ксавье. Он сидел за столом, печатая что-то на компьютере. Белая футболка облепляла его грудь, словно вторая кожа. Мощная золотая цепь висела на шее. Его лицо было напряжено, пальцы постукивали по клавиатуре, что-то целеустремлённо печатая.

Сглотнула накопившуюся слюну.

– Не стой, как вкопанная. Сядь на диван, – скомандовал мужчина.

Я подошла к белому кожаному дивану и села посередине. Кабинет Делакруа был весьма уютным. Весь в бело-зелёных тонах, он освежал искусственную обстановку дома. Если смотреть со стороны входа, то слева стоит тот самый диванчик с деревянным, узорчатым столом. С другой стороны окна с зелёными шторами, располагался рабочий стол, пара стеллажей с документацией и кофе-машина.

Люстра была в виде лилий. Красивая. Я бы сказала, что выбирала её женщина.

– Будешь кофе? – неожиданно спросил Ксавье.

– Не отказалась бы, – промямлила я, не ожидая подобного предложения.

Мужчина поднял на меня взгляд.

– После того, что между нами было, могла быть и смелее, – фыркнул он.

Я стала наблюдать, как Роже встал из-за стола, как подошёл к кофеварке, как насыпал туда кофе и налил воду.

– Ты, сейчас, видимо думаешь, почему я тебя пригласил сюда, – начал говорить слегка насмешливым тоном.

– А ответ не очевиден? – выпалила я.

Ксавье окинул меня похотливым взглядом.

– И это тоже, безусловно. Тем более, в чулках и на каблуках ты пробуждаешь во мне фантазии. Но я настолько загружен кое-какой проблемой, что пока не до секса.

– Удивительно, – пробормотала себе под нос.

Мужчина широко улыбнулся.

– Я рад, что смог тебя поразить.

Кофе был готов и Делакруа разлил его по двум чашкам.

– Как ты предпочитаешь?

– С сахаром и молоком, – услышала свой голос.

С какой стати он готовит мне кофе, спрашивает о вкусах… Что ему, чёрт возьми, нужно?

Мужчина поставил кружки на стол прямо передо мной и сел рядом. Провёл рукой по моей ноге, задерживаясь на коже между чулками и трусиками.

– Дело в том, что в Париже среди бизнесменов будет проходить ежегодный бал-маскарад. Не скажу, что люблю это мероприятие, но, тем не менее, оно поспособствует налаживанию неких финансовых связей.

– И какова моя роль в этом? – с дрожью в голосе спросила я, – Мне нужно с кем-то… С кем-то…

– Нет, – рявкнул Ксавье.

Я даже дёрнулась.

– Пока ты должна заботиться только о том, как ублажить меня, – прорычал мужчина, – ты будешь меня сопровождать на приём. Но инкогнито. Я добуду тебе приглашение. Так как все там будут в масках, то тебе не составит труда походить по залу, послушать разговоры, выпить шампанского.

Ксавье взял чашку кофе и сделал глоток.

– За вечер получишь тысячу евро.

Я на миг задержала дыхание.

– То есть, мне требуется просто быть гостьей, слушать разговоры, наблюдать… И всё?

– В точку. Я бы взял Мари или кого-нибудь ещё… Но они не настолько преданы. Могут просто слить информацию обо мне. А ты нет, – он пальцами коснулся моих губ, – Ты не такая.

– Могу я взять кофе? – прошептала я.

– Да, конечно, – улыбнулся он и убрал руки.

Наклонившись, аккуратно взяла чашку. Сделала глоток и закрыла глаза от удовольствия. Вкусно как.

– Так что ты думаешь?

– Насчёт приёма? Согласна, естественно, – хмыкнула я.

Если мне столько заплатят за простой приём, то ради Бога… Но стоит уточнить.

– А точно…

Мужчина закатил глаза.

– Никакого секса, если только после и за отдельную плату. И только со мной. Если ты это хотела уточнить?

– Да, – тихо проговорила я,– как-то не хочется неожиданно участвовать в оргии…

– Лучше прибереги свои мысли. Приём послезавтра. Завтра же поедем в город, купим костюмы. Так же введу в курс дел, к кому стоит прислушаться, а к кому вообще подходить не стоит.

– Хорошо.

Звонок мобильника привлёк внимание Ксавье.

– Ступай, – буркнул он, и, встав с дивана, направился к столу.

Уходя, я слышала, как мужчина на кого-то рычит, угрожает… Не хотела бы я быть на месте оппонента.

Его предложение было странным. Нет, я понимаю, почему он предложил именно мне. Зависимость от денег и мягкий характер.

Но почему он захотел, чтобы я вырядилась, словно… Да, сравнение явно не подходящее. Я получаю деньги за секс и живу в «развлекательном» доме, где женщины торгуют собой.

И даже спя с одним мужчиной, чувствовала себя опороченной.

Я шла в «нашу» комнату опустив глаза.

– Ты только посмотри, Тереза, кто это там крадётся, – звонкий женский голос противненько рассмеялся.

Я подняла глаза и выдохнула. Видимо, избегать их бессмысленно. Не в одном помещении.

– Сильвия, отстань от неё, – Тереза мило улыбнулась, – Кто знает, чем она там занималась.

Сили фыркнула.

– Святое дерьмо, Терри! Она трахается с боссом, и он ей отваливает кучу бабок. Неужели ты ей, не чуточки, не завидуешь? В то время, как тебя порют, она, – Сильвия показала на меня пальцем, – купается в шелках!

Мало кто знает, что деньги идут на брата. Точнее никто, кроме Маркоса и Ксавье. И это большой камень преткновения.

Тереза была адекватной девушкой. Вероятно, единственной, среди этого стада овец. Но девушка, была ведомой. Так что, я и её обходила стороной. Никогда не знаешь, за чьей спиной она стоит. Сегодня за Сильвией, завтра за Петрой.

Я приблизилась к девушкам, желая пройти дальше. Сили меня не пропустила, удерживая за руку.

– Ты за это заплатишь, стерва, – прошипела мне на ухо.

– Сили, идём. Прекрати. За что она заплатит?– начала ныть Терри.

– Отпусти, – процедила, сквозь зубы, – Или закричу.

Девушка усмехнулась.

– Давай, попробуй.

Была-не была…

Я открыла рот и заорала, что есть мочи.

Мою руку сжали ещё сильней, дёргая на себя.

Я набрала полный рот воздуха, желая повторить.

– Заглохни, тварь. Думаешь, раз фаворитка Хозяина, то всё можно? Нет! – прорычала Сили.

– Что здесь происходит?! – прогромыхал в коридоре до ужаса злой голос Ксавье.

На мой крик уже сбежалось половина женщин.

– Месье, Шарлотта пыталась меня ударить, – начала лепетать Сильвия, отпуская мою руку.

– Это правда?

Я повернулась к мужчине.

– А ты как думаешь? – вздёрнула бровь и подняла руку вверх.

На ней красовались отпечатки пальцев девушки. Так как у меня нежная кожа, то любой удар, нажим на кожу выявляется посинением.

– Сильвия, – проскрежетал Делакруа, – Неделю берёшь самых придирчивых клиентов и отрабатываешь бесплатно. Будет тебе уроком трогать то, что принадлежит мне. Это касается всех, – рявкнул Ксавье, – Увижу на Шарлотте хоть синяк, участь у вас будет гораздо хуже, чем у этой грязной шлюхи.

Мужчина посмотрел на меня. На мгновение, показалось, что его взгляд смягчился.

– Шелли, иди в комнату.

Я кивнула и прошла между полыхающими злобой и ненавистью девушками. Внутренне я ликовала. Они может, и будут доставать меня, но никто не осмелиться делать это, настолько открыто. И даже если попробуют, пригрожу великой силой.

Терпение. Ему всегда приходит конец. Я не хочу волноваться ещё и о стычках. Мне это настолько осточертело, что прибегла к грязному способу, а не решила проблему сама. Но может, стоит иногда перекладывать проблему на чужие плечи, чтобы чувствовать себя защищённой, хоть и на время?

Я зашла в комнату, закрыла дверь на засов и широко улыбнулась.

Впервые за полгода я выберусь отсюда. Схожу на бал, развлекусь, развею скуку и немое ощущение бесполезности.

А ещё… Эти стервы будут опьянены завистью. И мне искренне хочется посмотреть на их зелёные лица, когда завтра я уеду вместе с их любимым сутенёром.

Глава 6

Я выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы. Атмосфера в доме накалилась до предела. Мари смотрела на меня с ещё большей ненавистью, если такое вообще возможно. Сильвия не показывалась из своей комнаты из-за поразительного наплыва клиентов. И это лишь за день? Кажется мне, что Ксавье подсобил ей мужиками. Что ж, какая профессия, такой и характер.

Я медленно, практически бесшумно прошла в гостиную и села на диван. Я уже собралась в поездку, надев короткое платье в клеточку цвета мокко. Волосы были собраны в высокий хвост, уши свободны от серёжек. Обула я белые лакированные балетки. Этот стиль мне нравился. Не откровенный, не вульгарный, а милый и естественный. В этом наряде я чувствовала себя собой.

Я рассматривала наманикюренные ногти, когда услышала звонкий стук каблуков по паркету.

– Шарлотта, – холодно проговорила Мари, вплыв в помещение.

Её глаза сверкали синим пламенем, грудь вздымалась от негодования.

Мне так и хотелось спросить: «Тут, что каждая по уши влюблена в этого мерзавца»?

Я не понимала такого ажиотажа к персоне Роже. Да, он неплохо сложён, недурен собой, богат… Но это ведь не то, ради чего любят. Возможно, это важно только для меня. А для остальных – шелест денег в его кармане.

– Как же получилось, что ты едешь с ним? – произнесла Мари, теребя локон белокурых волос.

– Тут всё просто. Его желание – Закон. Он здесь Король, Царь и Бог. Он говорит, я делаю, – улыбнулась девушке, – Так что, все вопросы к Хозяину.

– А ты не так проста, как кажешься. Не такая скромная, нежная, самоотверженная… Ты ещё принесёшь нам проблемы, Шарлотта.

Я не удержалась и рассмеялась.

– И это-то в борделе? Серьёзно? То, что ты шлюха – уже проблема, что все женщины здесь торгуют телом уже полный вынос мозга по фазе. А ты говоришь, что я источник проблемы, – я перевела дыхание, – Мы обе знаем, кто является проблемой.

– Да, тот, кто платит тебе, – прошипела Мари.

– Если я сплю с ним, не значит, что мне это нравится. Мне нужны деньги, как и всем тут.

Я пожала плечами. Почему всё вешают на меня? Это несправедливо!

мне, конечно, льстило, что после стычки с Сили, девушки стали как-то по-другому смотреть на меня

Не без злобы и зависти, конечно, но уже не гиенами на мышь. Я улыбнулась.

– Будь проще Мари. Мне осталось полгода. После, можешь забрать его себе, если возьмёт…

Последние слова я шептала. Но девушка меня слышала, так как стояла рядом.

Её лицо стало пунцовым от злости.

– Чёрт, и тронуть тебя нельзя. Но можешь мне поверить, выскочка, ты ещё получишь своё, – прошипела она.

– Жду не дождусь, – пробурчала себе под нос.

Мари распрямила спину, выпятила грудь вперёд, окинула меня уничтожающим взглядом и вышла из гостиной.

– Дурдом, – пробормотала себе под нос.

– Хорошо, что ты уже готова.

Ксавье появился передо мной так внезапно, что я ойкнула. Хотя в принципе должна была ожидать его с минуты на минуту. Мужчина был элегантно одет. Как обычно в костюм-тройку серого цвета, белую рубашку. На ногах красовались чёрные лакированные туфли. Подбородок гладко выбрит, синие глаза с холодной точностью оценивали малейшее изменение моей мимики. И это было неприятно. Будто под кожу вонзилась тысяча маленьких и острых иголок, забираясь глубже.

Я прикусила губу и встала с дивана.

– Да. Было велено собраться за час. Я успела пораньше, – мои губы расплылись в фальшивой улыбке.

– Ты красива, Шарлотта. Как сам Париж манишь, и в то же время заставляешь бояться…

Я промолчала. Заслушалась поэтичностью его слов. Они оставили во мне некий осадок недосказанности. Привкус кофе, но без молока.

– Идём. Нам предстоит познавательная поездка, – прохрипел мужчина.

Кивнув, взяла чемодан и покатила его к выходу за ручку.

Краем уха слышала, как мужчина даёт распоряжения Мари, как та предлагает свою кандидатуру на посещение приёма. Как Ксавье рычит на женщину… Не знаю почему, но мне нравилась его реакция на неё. Моё женское эго ликовало, пело от удовлетворения, что мужчине не нравится Мари, да и любая дура, живущая здесь. И только об этом подумав, мысленно осекла себя. Ведь я одна из них и Делакруа тоже попользуется мной, да выкинет.

Ничто никогда не представит возможности вымыться от этой сплошной грязи. Ничто.

Через десять минут, мы сели в чёрный мерседес, и выехали с территории дома. Погода была превосходная, а небо голубое-голубое. Я смотрела на плывущие облака и пыталась разгадать образы, в которых они предстали.

– Завтра маскарад. Сегодня будешь штудировать фотографии нужных мне людей. Твоя задача подслушать их разговоры, не более. Не влезай с ними в дискуссии, даже не разговаривай. И особенно, не говори с кем ты пришла.

Я повернула голову и посмотрела на орлиный профиль Роже. Мужчина не отрывал взгляд от дороги. Его руки напряглись на руле. Он чем-то обеспокоен. Нервный какой-то.

– Ты поняла, Шелли?

– Д-да, – промямлила я.

– Вот и прекрасно, – буркнул Делакруа, – ослушаешься, будешь наказана.

– Отшлёпаешь? – фыркнула я и закрыла сразу же рот.

С каких это пор я стала такой разговорчивой?

Ксавье посмотрел мне в глаза. Я замерла от его взгляда полного желания. В горле пересохло.

– Оттрахаю. Прямо на месте совершения ошибки, – хрипло пропел он и отвернулся.

Я съёжилась. Да, наказание ещё то… И мне, действительно, стоит бояться.

Не зная, что ждёт меня впереди, я теребила подол сарафана. Страшно? От неизвестности всегда страшно. Несмотря на радость поездки, поджилки тряслись от предстоящего мероприятия. Я толком не знала, кто будет на приёме, кого мне нужно будет «пасти», как себя вести среди бомонда Парижа?

И самое важное… Разрешит ли Ксавье повидаться с мамой. Как ни крути, мне нужно было её увидеть, посмотреть как там Арман. Увериться, что мои деньги помогают им. Да, я малодушная. Слишком, чёрт возьми, добрая. И это всю жизнь играет против меня.

– О чём задумалась? – внезапно поинтересовался Делакруа.

– О потреблении, – пожала плечами, – о том, что из-за моего характера все мной пользуются и им это нравится.

– А тебе это нравится?

Мужчина неотрывно смотрел на дорогу, но я видела, как его кулаки сжались.

– В том то и смысл, – горько усмехнулась, – Что мои чувства не имеют значения.

– Ты не права, – пробормотал он.

Я удивилась словам, но предпочла их не комментировать. Пусть думает, что не расслышала. Ведь, вероятно, Ксавье сказал это для себя. Тем более, к чему врать, что мои эмоции имеют ценность?

Я смотрела на меняющийся пейзаж, время от времени считала мелькающие деревья. И не заметила, как глаза закрылись, и я погрузилась в сладкую дорожную дрёму.

Некоторое время спустя

– Шелли, мы приехали.

Я почувствовала, как чья-то ладонь провела по щеке, как губы коснулись лба. Открыла глаза и сфокусировала взгляд.

– Уже?

Голос хрипел, и до сих пор не могла понять, где я собственно. Ксавье хищно улыбнулся.

– Ты проспала чуть больше часа. А сейчас мы приехали ко мне на квартиру.

Туда, где он меня отымел? Лишил невинности?

На глаза навернулись слёзы.

– Шарлотта, будь добра, уволь меня от истерик. Выходи из машины, и идём домой. Экономка как раз прибралась и приготовила обед. Отдохнём и поедем по магазинам. У меня тоже нет маскарадного костюма.

Вытерев слёзы, вышла из автомобиля и сильно хлопнула дверью. На это Ксавье лишь закатил глаза.

– Совсем ещё ребёнок.

– Значит, ты педофил, – процедила, сквозь зубы.

В последнее время меня всё больше стала раздражать снисходительность к себе. И это помимо помыкания, использования в собственных целях.

Мне надоело чувствовать себя предметом роскоши, хотя нет. Не роскоши. Ведь я всего лишь грёбанный товар.

Делакруа обошёл машину и взял меня за руку.

– Не нужно меня раздражать. Ты знаешь последствия, – прорычал он мне в лицо.

Ещё бы не знать… У этого мужчины всё сводится к одному – к сексу.

Через десять минут я уже сидела за обеденным столом. Красивая кухня, вид из окна… И кто бы знал, как я всё это ненавидела. Как вспомню, свой первый раз, так сердце начинает болеть. Сама виновата. Не видела другого выхода и не вижу. Сама позволила ему взять себя, сама заключила сделку. Так что, заслужила то, что имею.

Ксавье поставил передо мной тарелку с супом. Я взяла ложку и зачерпнула жидкость. Поднесла ко рту и подула.

– Ешь, не горячее, – проговорил Делакруа.

Посмотрела на него и засунула ложку в рот, проглатывая суп. Куринный, с зеленью и пересоленный. Экономка? А может, ещё одна содержанка?

– Маргарет не сильна в кулинарии, но вполне терпимо. Она готовит редко.

Прикусила губы. Он как будто бы прочитал мои мысли.

Молча, доела суп, и отодвинула тарелку.

– Могу я освежиться после дороги? – робко спросила я, исподлобья наблюдая за Ксавье.

Он, кивнул.

– Через час будь готова. Завтра приём и у нас полно дел.

Хмыкнула. Развернулась и ушла. Я и так знала, что мы едем по магазинам. Неужели Делакруа думает, что я буду нежиться в пене полдня?

Я вошла в ту самую комнату, в которой всё произошло. В глазах появились слёзы от воспоминаний. Не так я планировала жить. Я всего лишь хотела быть счастливой. Получить учёную степень, устроиться на работу, выйти по любви замуж и родить парочку детишек. А что в итоге? Я личная шлюшка владельца борделя и вероятно, бандита. Ни образования, ни любви, ни счастья… Лишь пучина неприятия и обречения.

Мы на многое идём ради семьи, но оглядываясь назад, понимаем, что семья этого не ценит. Но в свою очередь, продолжаем горбиться, чтобы сделать лучше. Но только не себе.

Я разделась и аккуратно сложила одежду на постель. Уже в ванне зашла в душевую кабинку и подставила тело под тёплую воду. Она смыла с меня дорожный налёт пыли и дала мне вздохнуть полной грудью.

Через полчаса я сидела внизу, на шикарном диване чёрного цвета закинув ногу на ногу. Ксавье спускался по лестнице, на ходу затягивая галстук на шее. Так и хотелось посильнее затянуть.

– Не думал, что ты так быстро, – улыбнулся мужчина.

– Так получилось.

Мужчина подошёл ко мне и протянул руку.

– Идём.

Я подозрительно посмотрела на него. И встала с дивана, вложив ладонь в его руку.

Она была тёплая, большая, крепкая.

Мы вышли на улицу и сели в машину. Ехали недолго, примерно час. Делакруа остановил у торгового центра «Les Quatre Temps». Это было красивое здание с модными бутиками. Один раз я ездила сюда с однокурсницей. Красиво, дорого и не позволительно для меня. Элисон, моя на тот момент подруга, накупила кучу платьев, потратив значительную сумму с кредитки отца. Мне же оставалось быть просто невзрачной девушкой с деньгами только на проезд. Выйдя из машины, посмотрела на небо. Кристально чистое, оно будто бы сияло.

– У нас максимум два часа, – отрезал Ксавье.

Я промолчала. А что я могу сказать по этому поводу? Что мне времени мало. Да и вообще, не люблю по магазинам ходить. Да и красота наряда для меня не имела значимости. Лишь предстоящий приём и лишь деньги. Мы зашли в центр, поднялись на верхний этаж. Яркость красок привлекла моё внимание. На витринах красовались манекены в модных вещах. Девушки ходили из одного бутика в другой с горой сумок известных брендов.

– Нам нужно придумать образ, – раздался голос мужчины, – ты не должна выделяться, но и не должна быть серой мышью.

«Серая мышь» – какое точное определение. Не знала, что он так думает обо мне.

Делакруа закатил глаза.

– Шарлотта, выкинь ненужные мысли из своей прекрасной головки.

– Ты что, телепат?

Мужчина рассмеялся.

– Твоё лицо показывает всё, о чём ты думаешь. Так что, возьми на заметку: пока у меня стоит на тебя, не заморачивайся.

– Благодарю за разъяснение, – прошептала я, краснея.

Мы остановились у бутика с маскарадными костюмами. Интересно, в кого он хочет меня нарядить? Зашли и в нос сразу ударил запах насыщенного женского парфюма. Поморщилась. По обе стороны висели яркие пёстрые наряды. К нам подплыла женщина и, улыбнувшись пурпурными губами, поздоровалась.

– Добрый день, могу ли я чем-нибудь…

– Нам нужен чёрный парик для дамы, крылья ангела красного цвета и две маски для меня и неё, – перебил Ксавье. Крылья ангела? Парик? Серьёзно?

– Я спарюсь…

– Тебя не должны узнать. А твои волосы привлекают внимание.

Сглотнула. Чёрт бы его побрал!

– Пройдёмте за мной, маски расположены на нижнем стеллаже, парики висят рядом с масками, – женщина показала рукой расположение вещей, – Крылья сейчас принесу. Не уверена, что есть именно красные, но…

– Хорошо, – улыбнулся Ксавье и, взяв меня за руку, повёл к парикам. Я никогда не надевала на себя подобное безобразие. Знаю, что в них жарко…

Мужчина достал длинные чёрные волосы и протянул мне.

– Этот цвет тебе должен пойти. Надевай.

Я брезгливо взяла парик и кое-как нацепила на голову. Было странно, так как свои волосы сильно мешались.

– Нет, снимай.

Ксавье достал накладку рыжего цвета, подстриженную под удлинённое каре с чёлкой. Вернула «черноту» и сделала на своей голове хвост-пучок. Переодела волосы и посмотрела в зеркало. Рыжий определённо не мой цвет. Не знаю, но для меня он слишком яркий…

– Шикарно, детка. После приёма у нас будет весьма продуктивная ночь, – промурлыкал Ксавье мне на ухо. – Идём к стеллажу, посмотрим маски.

Примерно час мы выбирали атрибуцию к балу: платье, туфли, украшения, крылья. Я вымоталась и хотела спать. Мы зашли в ресторан рядом с торговым центром «La Paradis» и сели за стол в самом углу помещения. В заведении было малолюдно.

К нам подошёл официант и Ксавье заказал нам морепродукты.

– Итак, малышка, у тебя завтра невероятно важная роль. Я не буду вдаваться в подробности, ибо ты не поймёшь. Не выдержала и фыркнула.

– Куда мне, серой и глупой....

– Прикуси язычок и слушай, – рыкнул мужчина.

Его рука легла мне на коленку, и слегка приподняла платье.

– Завтра на вечере буду представители крупных компаний Франции. У меня есть собственный бизнес, который требует вложений. Он процветает, расширяется и приумножает мой капитал. Но с недавнего времени начались проблемы и я уверен, что в этом замешаны эти люди. Они будут завтра на приёме, и твоя задача будет просто мило улыбаться и слушать. И потом всё мне доложить.

– Вроде задача простая, – протянула я, желая, чтобы его рука исчезла с моей ноги.

Пальцы мужчины, словно щупальца продолжили путь вверх и коснулись резинки трусиков. Я затаила дыхание.

– Эти люди опасны. Они не благочестивые бизнесмены, участвующие в благотворительности. Так что имей в виду, что элитой там и не пахнет. Фотографии покажу тебе дома.

– А сейчас насладимся… Трапезой.

Прикусила язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь. Я хотела уже домой и спать. Хотела увидеть маму и Армана, хотела освободиться от этой жизни. Но приходиться лишь улыбаться и подчиняться.

Официант поставил перед нами тарелки с едой, разложил приборы, налил в бокалы красное вино и удалился.

Ксавье поднёс бокал к моим губам.

– Сделай глоток, малышка, – прошептал он. Подчинилась. Моя спина вытянулась, будто струна на гитаре.

– Расслабься, – услышала я.

Рука мужчины оказалась у меня в трусиках. Я сжала губы, чтобы не воспрепятствовать действиям. Пальцами раздвинул мои складочки и погрузил два пальца в меня. Я громко выдохнула. Мне было и приятно и неприятно.

– Не люблю, когда ты сухая… Неужели ты не возбуждаешься? – прохрипел мужчина. Его пальцы искусно гладили, проникали. Я старалась сидеть ровно, чтобы не привлекать внимание.

Чувствовала, как покраснела. Ксавье лишь тихо смеялся, продолжая двигать пальцами.

– Мокрая… Люблю, когда твоя киска течёт…

Он вынул из трусиков руку и поднёс пальцы ко рту. Облизал и закрыл глаза.

– Вкусная. Словно весна.

Я потупила взор. Я смущалась и не понимала подобных действий. Но, несмотря на все мои чувства, я хотела мужчину. Действительно желала и это мне не нравилось.

Взяла бокал с вином в руки и залпом осушила его. Придвинула к себе тарелку:

– Приятного аппетита, – пробормотала я.

– Я пообедаю позже… тобой, – хрипло рассмеялся мужчина, целуя меня в шею.

Глава 7

«Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным». ©Фаина Раневская

День маскарада

Утреннее солнце залило комнату светом. Я потянулась в постели и посмотрела на спящего мужчину.

Сколько раз вот так его изучала и поражалась. Спокойное расслабленное лицо, едва заметная улыбка на губах и размеренное дыхание.

Усмехнулась. Физиология прекрасна. Даже не подумаешь, что отъявленный мерзавец может выглядеть таким невинным.

Мне хотелось провести рукой по его щеке, почувствовать однодневную щетину, которую он вскоре сбреет в ванне.

Почему возникло такое желание? А мысли? К чему изучать, сравнивать, надеяться неизвестно на что? Может, проведенное вместе время сказывается? А возможно, просто мой мозг окончательно ещё не проснулся и выдаёт крайне странные ощущения…

Отвернулась и закрыла глаза. Срочно нужно в душ, срочно нужно смыть с себя эту сонную негу и избавиться от наваждения.

Неправильно так думать об этом мужчине.

Свесив ноги с постели, сладко зевнула. Встала и, на цыпочках, побежала в душевую. Включила воду, встала под кран и подставила лицо навстречу струям прохладной воды. Мужские руки обняли сзади, и я вскрикнула от испуга. Меня повернули, и я увидела такую жажду в глазах Ксавье, что вздрогнула от наплыва непрошеных эмоций. Приподнял мой подбородок и наклонился. Его губы взяли в плен мои. Язык мужчины нежно вальсировал на моей верхней губе. Вода стекала по нам, заставляя кожу покрываться мурашками.

Ксавье прислонил меня к стенке душевой и приподнял бёдра, насаживая на себя. Из горла вырвался стон, когда я почувствовала его член глубоко внутри. Делакруа медленно двигался, сжимая мои ягодицы руками.

Резко выйдя из меня, мужчина прохрипел:

– Опускайся на колени, живо.

Сглотнула. Снова он разрушил момент.

Я подчинилась. Благо на полу был резиновый коврик, который не позволял ногам, а в моём случае коленам скользить. Я смотрела на естество Делакруа и мысленно содрогалась перед предстоящей процедурой.

Капельки воды яростно скользили по внушительную члену.

– Потрогай яички, – прохрипел Ксавье.

Я подняла голову и в мольбе уставилась на Роже. Тот лишь плотоядно усмехнулся и кивнул головой.

Чёртов узурпатор!

Протянула руку и взяла в руки мошонку. Слегка сжала, и услышала протяжный стон Ксавье.

– Язычком проведи по всей длине…

Вновь выполнила его просьбу-приказ, после чего вобрала головку в рот и стала сосать.

– Я хочу трахнуть твой рот… быть глубоко…

Любой каприз за ваши деньги… Как будто у меня есть выбор.

Он потянул за волосы.

– Открой рот шире, – прохрипел Делакруа.

Я раскрыла губы сильнее и почувствовала, как член Ксавье медленно погружается в меня. До конца. Я стала задыхаться. Мужчина выскользнул из меня, и на секунду, дав отдышаться, вновь вошёл, но уже резко.

Его движения были сильными, быстрыми. Мысленно думала, о том, что если меня вырвет, то будет очень и очень плохо.

Ксавье вышел из меня.

– Ты прекрасна. Поработай ручкой.

Выдохнула с чувством облегчения. Взяв член в руку, стала совершать незамысловатые движения. Мужчина поддался вперёд и кончил с диким стоном. Белая вязкая жидкость с запахом секса орошала мою кожу. А вода потихоньку смывала с меня последствия утреннего секса в душевой.

Я поднялась на ноги и потёрла ноющие от стояния колени ладонями.

– Мойся. Я жду тебя в столовой.

Он вышел и закрыл душевую. Вот и всё, для чего я нужна. Но разве не я ли на это подписалась?

Я долго тёрлась мочалкой, пытаясь стереть с себя его прикосновения. Вода заглушала слёзы. А что я ожидала? Нежности? Любви?

Когда же перестану быть глупой и наивной. Каждый раз унижаясь, веря в лучшее, меня окунали в реальность.

Выключила воду, насухо вытерла тело. Есть я не хотела. Ком в горле стоял.

Может просто лечь и полежать? Проигнорировать Делакруа и отдохнуть?

Но мечты о кровати развеялись, когда вспомнила, что Ксавье будет показывать фотографии. Приём будет в шесть часов вечера в элитном доме Парижа.

Выйдя из ванны, натянула на голое тело шёлковый халат бледно-розового цвета. Он лежал на постели, и, видимо, Ксавье купил его для меня. Хотя не удивлюсь, если его до меня кто-то носил. Влажные волосы заплела в косы и двинулась в столовую, где меня ожидал ОН.

Столовая комната в апартаментах Ксавье Делакруа

Ксавье сидел с газетой в руках и читал новости.

Она прикрывала его лицо. Пальцы левой руки стучали по столу, отбивая какой-то непонятный ритм, печатка на безымянном пальце блестела, отливая серебром. Мужчина уже был в брюках и белоснежной рубашке.

Я подошла к столу, с накрытым завтраком: круасаны, фрукты, сыр, ароматный чай – чего только душа не пожелает.

Отодвинула стул и тихо присела. Налила немного чая, взяла из тарелки сыр, откусив кусочек.

– Обиделась?

Услышала я угрюмый голос мужчины. Едва не поперхнулась от его реплики. Обиделась? Я не имею на это права.

– Из-за чего? – вопросом на вопрос ответила я.

Мужчина что-то проворчал и убрал газету, предварительно её свернув.

Ксавье невольно на меня посмотрел.

– Тебе идёт цвет. Я долго смотрел на витрину магазина нижнего белья.

– Благодарю, – пробурчала себе под нос и отпила из чашки.

Делакруа встал из-за стола, вышел из столовой и вернулся на место буквально через пять минут. Мужчина положил на стол несколько фотографий.

– Итак, расскажу о каждой персоне кратко, – проговорил мужчина, – Это Фабрис Дюваль. Он глава акционерного общества предприятия по энергоснабжению. У него есть жена, Патриция. Мой совет, старайся к нему не приближаться слишком заметно. Бабёнка ревнивая, увидит малейшее движение и устроит сногсшибательную истерику.

Мужчина протянул мне фотографию замужней пары. На ней красовался низкорослый мужчина с пузом бегемота в обтягивающих джинсах и модной розовой футболке поло, не скрывающей его толстых рук. Сам же Фабрис был лысым, с серьгой в левом ухе. Он обнимал красивую длинноногую блондинку, с третьим размером груди в сверкающем красном платье. Поморщилась от отвращения.

– Его будет трудно не узнать, – фыркнула я.

Ксавье рассмеялся.

– Да. Пати с ним из-за денег и держится за кошелёк всеми отбеленными зубами.

– Понятно. Буду с ним осмотрительнее.

Делакруа положил передо мной следующий снимок. На нём был красивый блондин. Высокий. Зеленоглазый. Лицо его было, словно с обложки журналов мод, только жёсткое. Я бы назвала его колючим, но безумно привлекательным.