Читать книгу Сексуальная клиника - Картер Браун - Страница 1

Клиника доктора Ландела располагалась в коннектикутской глубинке, среди весьма живописного оазиса, занимающего около пяти акров. Я остановил машину перед входом в новое трехэтажное здание и вошел. Потасканного вида существо лет пятидесяти, скорее женского пола, окинуло меня взглядом, пока я приближался к столу. Косынка неопределенного темного цвета, туго обтягивающая жесткие, как проволока, волосы, не украшала, а, напротив, делала более резкими острые черты лица.

– Меня зовут Бойд, – представился я. – У меня назначена встреча с доктором Ланделом.

– Кабинет мисс Уинтур дальше по коридору. – Кончик зажатой в руке шариковой ручки указал, в каком направлении следует двигаться. – Вторая дверь направо.

– Не сомневаюсь, что там живописный вид из окна и мисс Уинтур будет в восторге, – вежливо возразил я. – Но у меня встреча не с нею, а именно с доктором Ланделом.

– Никто не может попасть к доктору, не поговорив предварительно с мисс Уинтур, – уверенно заявило существо. – Таковы правила.

– Хорошо! – Мне пришлось сдаться, так как вид существа в темной косынке начинал действовать мне на нервы.

– Не забудьте постучаться и дождаться приглашения войти.

– Конечно, – буркнул я. – И ноги вытереть не забуду.

– Вот в этом сомневаюсь. – Существо хихикнуло.

Я прошествовал дальше по коридору, до второй двери справа, постучал, после чего послушно дождался, пока не услышал низкое сопрано, приглашающее войти. Не будь в комнате письменного стола с обтянутой кожей столешницей, помещение вполне бы можно было принять за гостиную, а не за кабинет. Мои ноги тонули в глубоком шерстяном ковре, а кушетка длиной почти во всю стену могла бы вызвать зависть у голливудского продюсера. Два кресла, гармонирующие с обстановкой, казались настолько глубокими, словно в них можно утонуть, а плотно задернутые шторы на окнах из благородной ткани создавали в комнате приятный полумрак.

Пташка, вспорхнувшая со своего стула и двинувшаяся мне навстречу, заслуживала того, чтобы сниться по ночам.

Отливающие блеском черные волосы были гладко зачесаны назад и собраны у шеи в тугой пучок. Большие темные глаза излучали не только теплое понимание, но и внутреннюю силу, а пухленькая нижняя губа таила нечто языческое, словно предвкушение упоительных мгновений близости. Красотка была высокой и облачена в униформу медсестры, что должно было навевать мысли о чистоте, но – увы! – скорее внушало обратное. Полные груди натягивали ткань халата, казалось, до предела, а ноги, видные из-под подола, закрытые едва ли до середины бедер, были способны вдохновить скульптора взяться за резец.

– Меня зовут Джейн Уинтур, – произнесла дива грудным сопрано.

– А меня…

– Нет, нет! – страстно прервала она. – Никаких подлинных имен!

– Но я договорился о встрече с доктором Ланделом, и…

– Я в курсе. – Назначением ее улыбки, очевидно, было утешить меня. – Но прежде чем увидеть доктора, вам следует побеседовать со мной.

– Таковы правила, – язвительно закончил я за нее.

– Пожалуй, мы будем называть вас Байроном, – живо добавила она. – Похоже, это имя вполне соответствует вашим резким манерам и поистине сатанинским чертам лица. – Она махнула рукой в сторону одного из кресел. – Присаживайтесь, Байрон… и зовите меня просто Джейн.

– Я Байрон, – обреченно согласился я, погружаясь в объятия ближайшего кресла. – А вы – Джейн. Как же я сразу не догадался!

– Действительно смешно. – Ее улыбка стала почти суровой. – Я рада, что вы уже достаточно расслабились, чтобы шутить.

Она уселась в кресло – точное такое же, как то, в котором сидел я, – и небрежно положила ногу на ногу.

– Все последующие беседы будут записываться на пленку, чтобы избежать участия стенографиста и обеспечить полную приватность вашего досье. Но самая первая беседа, то есть сегодняшняя, не записывается. Просто дружеский разговор с глазу на глаз, чтобы получше узнать друг друга. – Теплая искорка человеческого понимания мерцала в ее больших темных глазах. – И поэтому почему бы, Байрон, не избавиться от тяжкого груза, давящего вам на плечи? Расскажите мне о вашей проблеме. Ведь вы наверняка не оказались бы сейчас здесь, если бы не верили, что мы способны помочь вам.

– А мне кажется, проблема не у меня, а у доктора Ландела, – с нажимом заметил я. – Ведь именно он…

– Пожалуйста, Байрон. – Она осуждающе покачала головой. – Не будьте таким уклончивым. Подобным поведением вы только усложняете себе жизнь. Просто переходите к делу и объясните, в чем у вас затруднения, каковы бы они ни были. Если у вас, скажем, импотенция, так прямо и скажите.

– Импотенция? – Я чуть не поперхнулся.

– Ну вот и отлично, что вы ею не страдаете, – заметила она ободряющим тоном. – А если не импотенция, то что-то еще? Может, отсутствие желания? Или другие отклонения от нормальной сексуальной активности?

– Вот уж чего за собой не замечал, – сдавленным голосом вымолвил я.

– Замечательно! – заявила она все тем же чрезмерно бодрым тоном. – А как насчет того, что зовут фетишизмом? Чрезмерное пристрастие к отдельным частям женского тела или предметам женского туалета, например к туфельке или кружевному платочку. Может, у вас нечто подобное?

– Час от часу не легче! – У меня запершило в горле. – А вы случайно не состоите на учете у психиатра?

– Пожалуйста, Байрон, я же сказала вам – уклончивость, а тем более грубость здесь неуместны. – Улыбка все еще терпеливо кривила ее губы, но во всем облике явственно начала читаться усталость. – Подобное лишь усиливает невроз и затрудняет лечение.

Лечит она здесь или лечится сама – мне было неведомо, но я решил, что с головой у этой красотки явно не в порядке. Однако мне, черт побери, что делать? Может, подыграть ей из забавы? Это лучше, чем просто сидеть и пялиться на ее ноги.

– Честное слово, милочка, – выдал я, затаив дыхание, – мне бы хотелось выложить все начистоту, да язык не поворачивается – я такой застенчивый!

Теплота и понимание в глазах сразу же усилились, и все ее лицо начало светиться, как рождественская елка огоньками.

– Вам следует верить в мое профессиональное умение понимать людей, Байрон, – промурлыкала она, подаваясь ко мне. – Я хорошо знаю обо всех… ну, почти обо всех сексуальных отклонениях лиц обоего пола. Почему бы вам не поведать о своем особом – если оно, конечно, особое – сексуальном расстройстве? Мы сможем тогда обсудить этот предмет. Вы даже не представляете, какое облегчение испытаете уже от одного того, что расскажете вслух о своей проблеме.

– Хорошо. – Я сделал вид, будто нервно облизываю губы. – Пусть будет по-вашему! По части секса у меня прекрасно почти во всех отношениях, только одна беда: стоит мне увидеть привлекательную женщину в униформе…

– В форменной одежде? – уточнила она.

Несколько секунд я беззвучно шевелил губами.

– Нет, – наконец выдохнул я, – не могу, язык не поворачивается.

Она потянулась и нежно потрепала меня по руке.

– Пожалуйста, Байрон, вы должны решиться. Ради меня!

– Это просто жутко, – хрипло выдавил я. – Неприлично до ужаса! Пасть настолько… Я даже думать об этом не могу, а не то что высказать вслух.

– Вам следует искренне высказаться. – В ее голосе была такая убедительность, что позавидовали бы и ведущие популярных телепрограмм. – Давайте, рассказывайте прямо сейчас, Байрон! Итак, стоит вам увидеть привлекательную женщину, одетую… во что?

– В униформу, – простонал я.

– Да, на этом мы и остановились. – Она опять потрепала меня по руке. – Само по себе такое ни о чем плохом ведь не свидетельствует, согласны? Может, вы мне и не поверите, но униформа – один из самых распространенных так называемых фетишей. Вы реагируете на все виды униформы или только на какой-то вполне определенный?

– Лишь на один, – рассеянно подтвердил я.

– Форма американской пехоты? Морские пехотинцы? – В ее голосе звучало одобрение. – Может, полиция?

– На униформу медсестры, – наконец признался я. – На то самое белое одеяние, что сейчас на вас.

– Понимаю! – Ее голос вновь звучал профессионально. – Итак, когда вы видите привлекательную женщину в белой униформе медсестры, что же происходит с вами? Только конкретнее.

– Во мне пробуждается странное чувство. – Мой голос зазвучал глухо. – Желание, которому почти невозможно сопротивляться…

– Желание сделать что?

– Не могу в этом признаться…

– Байрон! – Она выдала мне одобрительную улыбку. – Мы зашли уже настолько далеко, что вам поздно останавливаться.

– Вы просто не представляете себе той бездны, что за этим таится! – страстно заверил я. – Одна страшная мысль преследует меня неотступно все последние годы. Если вдруг я заболею…

– Рано или поздно все заболевают, – констатировала она. – Но в наши дни, когда столько замечательных врачей и медсестер…

– Медсестер! – Я едва не задохнулся. – Разве вам еще не ясно? В том-то все и дело!

Резким движением я поднялся из кресла и начал быстрыми шагами мерить кабинет.

– Как вы думаете, почему я всякий раз, как побываю на улице хотя бы пять минут, делаю по сорок отжиманий и полощу рот? Ради чего? Да для того, чтобы ни в коем случае не заболеть, – вот ради чего! Потому что стоит мне заболеть, знаете, что произойдет?

– Ну так скажите, Байрон! – неуверенно потребовала она.

– Конечно, скажу! – рявкнул я. – Первым делом я, конечно, обращусь к врачу, и он заявит, что мне следует лечь в больницу. В самую классную, и, по его словам, просто немедленно. А когда я окажусь там, меня определят в отдельную палату, обязательно очень хорошую, с микрофонами для внешней и внутренней связи. Затем медсестра, непременно в белой униформе, зайдет ко мне, улыбнется и скажет снять всю одежду и лечь на койку. И знаете, что будет происходить дальше?

– Нет! – Ее глаза слегка расширились. – Нет, не знаю!

– Да я просто тут же просто зверею, вот что! – взвыл я. – Один взгляд на эту милую услужливую медсестру – и в следующую секунду во мне берут верх дикие инстинкты. Она одета в белое, подумаю я, а белое – это цвет девственности, и возможно, что она и есть девственница – кто знает? – но уж точно через десять минут, начиная с этого момента, девственницей она не будет.

– Вы имеете в виду, – голос Джейн Уинтур зазвучал уж слишком профессионально, – что будете испытывать сильное желание изнасиловать эту медсестру?

– Я имею в виду, сестра Уинтур, – произнес я с угрожающим рычанием, – что просто непременно изнасилую эту медсестру. – Я еще разок прошелся взад-вперед по кабинету и остановился напротив ее кресла. – Это учреждение ведь тоже больница, верно? И вы медсестра, не так ли?

– Байрон! – Ее улыбка вдруг стала нервной. – Думаю, для первого разговора мы слишком далеко зашли. Сейчас я отведу вас в кабинет доктора Ландела и…

– Уже поздно, – равнодушно констатировал я. – Да вы и сами это уже понимаете, разве не так? Я изо всех сил старался бороться с собой и, возможно, справился бы, но… нет!.. Вы продолжали лезть мне в душу и наконец разбудили во мне зверя. Мне остается лишь надеяться, что вы потом согласитесь – все произошло целиком по вашей вине. Ну, теперь все!

– Байрон! – отчаянно выкрикнула она, когда я сграбастал ее за халат и вытащил из кресла.

– Какой же это садизм, медсестра! – Я скрипнул зубами. – Привести меня в эту комнату, где такая шикарная кушетка и все наготове…

– Не смейте прикасаться ко мне! – взвизгнула она. – Если хоть пальцем тронете, я позову на помощь доктора Ландела.

– Ну наконец-то! – произнес я спокойным тоном и разжал пальцы, отпуская ее халат. – Ваш доктор сам позвонил мне вчера на Манхэттен на ночь глядя и попросил приехать пораньше с утра для встречи с ним. Мы договаривались на одиннадцать. – Для пущей важности я глянул на свои часы. – Прошло уже целых двадцать минут, поэтому, боюсь, он не в восторге от моей пунктуальности и начинает испытывать нетерпение.

Ее темные глаза расширились до невероятного размера.

– Так вы не Мервин Хиггинс, новый пациент из Айовы, которого ожидали сегодняшним утром?

– Я Дэнни Бойд с Манхэттена, точнее, живу западнее Центрального парка, – уверил я.

– Дэнни Бойд, – повторила она дрожащим голосом. – Какого же черта вы сразу не сообщили мне, что вы действительно именно Дэнни Бойд?

– Я пытался сделать это, вспомните! – Я скорчил страшную гримасу, оскалив зубы. – Но вы и слушать не захотели. Настойчиво называли меня Байроном – потому лишь, что это имя подходит к моей сатанинской внешности.

Она, раскрыв рот и все еще не веря своим ушам, уставилась на меня.

– Так все ваши разговоры о безумии при виде медсестры в униформе и о том, что это вызывает у вас желание изнасиловать медсестру, – тут ее щеки зарделись, – не более чем розыгрыш?

– Я решил, что раз не удается втолковать вам, кто я такой, то можно попробовать подыграть и изобразить из себя потехи ради секс-маньяка, – не стал я лукавить. – Затем, уже начав придуриваться, по вашему виду я заметил, насколько вы наслаждаетесь этим спектаклем, и решил продолжать в том же духе. – Я ухмыльнулся. – Но никаких взаимных обид и оскорбленных чувств как с той, так и с другой стороны, договорились? Я все еще Байрон, а вы по-прежнему Джейн, согласны?

– Вы мерзавец! – произнесла она с нажимом. – Негодяй и жалкий фигляр! Уж я постараюсь выставить вас дураком, чего бы мне это ни стоило!