Читать книгу Крупица волшебства - Кассандра Бэллис - Страница 1

***

Наши самые заветные желания и мечты берут начало в волшебных сказках, когда-то рассказанных нам перед сном, и запомнившимся до сих пор. В теплом вкрадчивом голосе, который тоже, пусть и чуть-чуть, но верил в свои слова, отчего они имели магическую силу. Ведь кто, как не волшебная сказка, научит ребенка верить? Верить в любовь и доброту, научит добиваться своих целей и идти за мечтой. Неужто, найдется кто-то, у кого не осталось даже отголоска того воспоминания о проникающем сквозь занавески теплом оранжевом свете, полудреме в мягких подушках и чарующих нотах голоса, читающего вслух любимую книгу?

Я посвящаю эту книгу тому человеку, без сказок которого я бы, возможно, не смогла создать свою сказочную страну, сохранить в сердце веру в магию и волшебство, и, самое главное, в любовь. Андрей Александрович, от всего сердца благодарю тебя за то, что подарил мне крупицу магии, ту искру, что горит в моем сердце до сих пор. Без тебя у меня бы не было сил продолжать.

Спасибо.

Пролог.

Ночь была темна и холодна, как и всегда. Но смутное ощущение беды тревожило жителей Альдерамина, ибо сегодня должно было свершиться то, что было предречено этому миру много тысяч лет назад, о чем было написано в тексте старинного фолианта, лишенного последних страниц, и оттого-то и было непонятно, чем все должно закончиться. В этой пещере, освещенной тусклым звездным светом, чей вход озарялся всполохами адского пламени и ревом.

Туман холодил кожу, но дышать было легко и приятно. Девушка шла наощупь в непроглядном мраке, видя перед собой слабо выхватываемый силуэт дерева. Гортанный раскатистый рокот мерно слышался откуда-то из тени, всякий раз вызывая мурашки. Она должна была спешить, не издавая ни звука. Вдруг девушка замерла на месте, точно мраморное изваяние, заметив краем глаза алый свет во тьме, который, будто змей, извиваясь и оставляя за собой шлейф горящих искр, двинулся в сторону и растворился в тени. Он мог ее услышать, и она это знала. Она стала мысленно прокручивать, словно молитву, то, что должна была сделать и чего от нее ждали все, всем сердцем желая не попасться зверю раньше времени. Девушка раскинула руки в стороны и вела ими по воздуху, который в ответ начинал слабо светиться. Капельки влаги из тумана тихо потрескивали и искрились. Сквозь туман проглядывало размытое пятно фиолетового света, где-то на шее девушки. Она ступала тихо и дышала размерено, стиснув от боли зубы. Ощутив теплую вязкую влагу на своей одежде, расползавшуюся пятном, она сморгнула слезы. Нельзя было останавливаться, несмотря на боль и глубокую рану.

Силуэт дерева становился все ближе и ближе, пока девушка медленно поднималась к нему по каменным ступенькам. Угрожающий рокот становился ближе, казалось, что зверь кружит вокруг нее, как вокруг своей добычи, точно акула, почуяв кровь. Ее храбрость была на волоске. Девушка тихо сглотнула. Сделав последний шаг – она оказалась в паре шагов от покрытого сухой корой ствола. Она глубоко вдохнула сырой воздух, глядя вверх. Прямо над ее головой раскинулся зонт сухих ветвей, скрюченных от многолетней боли и тяжести. Дерево было мертво.

Она осторожно выдохнула. Дрожащей рукой она нащупала источник фиолетового света у себя на шее, судорожно пытаясь снять его и исполнить то, зачем явилась сюда. Ее предназначение для волшебной страны должно было решиться здесь и сейчас. Но внезапно ее остановило осознание спокойствия кругом, что было как разряд током. Вокруг стало тихо, что, казалось бы, должно было успокоить, но отчего-то лишь сильнее пугало. В страхе она обернулась, начав озираться по сторонам. Ни рокота, ни искр не было. По спине пробежал холодок, а сердце пропустило один удар, когда она услышала за своей спиной шорох. Внезапно она услышала в своей голове голос, больше похожий на разъяренный рык.

– Ты уже попала в мои сети. Тебе не выбраться отсюда живой.

В тусклом свете, не дающем ни с чем перепутать силуэт дерева, что-то шевельнулось. Девушка прищурилась. Большая тень, извиваясь и тихо шипя, обогнула ствол дерева, двинувшись прямо к пришелице. Попятившись, девушка споткнулась и полетела со ступеней вниз, упав на спину. Она часто и громко дышала, силясь не закричать. Смысла скрываться больше не было, он нашел ее. Этот зверь теперь не отступит, он будет изводить ее, пока не насытится. Она широко раскрытыми глазами смотрела, как гигантский черный силуэт плавно движется в воздухе. Тень, нависнув над ней, вдруг открыла глаза. Это были два огромных желтых глаза, сияющих чистым золотом, пересеченным двумя щелочками зрачков. Вдруг зверь резко распахнул пасть, в глубине которой уже зарождалось пламя. Девушка ощутила на коже жар и зажмурилась, готовясь к своей участи….

Глава 1. Свет.

– Расскажи, расскажи еще!

– Хорошо, хорошо. Только тише, луна моя. – Женщина укрыла малышку одеялом. Комнату освещала лампа, стоящая на прикроватной тумбочке. В постели сидела крохотная малышка с кудрявыми золотыми волосами, а рядом с ее кроватью, закутавшись в пуховый платок, расположилась в кресле женщина в очках. На первый взгляд тяжело было сказать, сколько ей лет: женщина выглядела молодо для своих лет и отличалась редкой красотой. Откашлявшись, она начала. – Когда-то очень, очень давно, наша земля полнилась магией. Да-да, самой настоящей! – Кивком подтвердила свои слова женщина. – В те времена могло произойти все, что угодно: в небе мог пролететь мимо дракон, или же в деревне могла появиться самая настоящая ведьма в остроконечной шляпе, и никто бы даже не удивился. Потому что это было абсолютно нормально. В полях паслись белоснежные единороги, что были белее снега, а в озерах резвились веселые русалки. В те времена в мире было больше волшебства, чем когда-либо, и люди жили в гармонии с природой, не вредили живому вокруг себя.

– А как это, в гармонии с природой? – Осторожно спрашивает тоненький детский голосок. Девочка, прижимая к себе плюшевую белую лошадку, сидела на кровати, во все глаза, наблюдая за мамой.

– Это значит, моя дорогая, что люди были намного умнее, чем сейчас. Тогда в них были такие редкие сейчас качества, как сострадание, жалость и сочувствие. Той волшебной порой никто бы не посмел сломать ветку в лесу или сорвать прекрасный цветок у дороги, ибо страшился гнева лесных духов. – Последние слова она произнесла с особой таинственностью. В комнате будто бы стало темнее. Понизив голос до шепота, она продолжила: – Говорят, что дух морей и рек был настолько могущественен, что мог одним взмахом руки погружать целые города под воду, а дух ветра был так силен своими ветрами, что мог лишь силой своих порывов выкорчевывать деревья с корнями. В те времена людей держал в узде их собственный страх и безграничное уважение к высшим существам.

– А какие еще духи бывали? – Так же шепотом, вовлеченная в рассказ, с затаенным дыханием спрашивает малышка.

– Ооо, их было очень много. – Женщина сняла очки и откинулась на спинку кресла, улыбнувшись. – Ведь природа, это не только почва и цветы и леса, верно? Это так же и солнечный свет, камни, ночь и воздух, земля, вода и дерево. Каждый элемент, составляющий нашу необъятную вселенную, был наделен духом, покровительствовавшим и защищавшим его.

– Но что же стало с ними сейчас? Я никогда не встречала водяного или лешего…

Женщина рассмеялась, но быстро сникла, покачав головой.

– А все из-за людей, моя дорогая. Они оказались сильнее. Объединившись, они стали вырубать леса, строить плотины и осушать болота, выгребать золотые рудники и шахты, сжигать и сметать все на своем пути. Они хотели гораздо больше, чем природа могла им дать. Они хотели богатств, хотели возводить державы одну за другой, начали воевать. И духи тогда отступили, не в силах сдерживать это безумие. Так волшебная страна превратилась в пустырь, бескрайнюю выжженную землю, на которой не росло больше ничего. В мире стали увядать деревья и цветы, высыхать реки и озера, на морях не прекращались шторма, драконы стали нападать на своих хозяев… Мир изменился. Причиной тому стала перемена в человеческих сердцах. Они стали жадными, эгоистичными и алчными. Они стали разорять богатства природы, не ценили того, что давал им Бог. Они войнами шли на соседние государства, позабыв старую дружбу, забыв прежние узы, связывающие их. Бог не мог больше смотреть на ужасы, творящиеся в мире, и отвернулся от человечества. И тогда случилось страшное: стало увядать Древо Мира, Древо Жизни.

– Вот и хорошо. Ведь болота – это просто ужасно! А вот лес жалко, это тоже просто ужасно! – Воскликнула девочка, зажав рот ладошкой.

– На болотах тоже живут многие существа, моя милая. А когда их погубили люди, столько волшебных существ потеряли дом из-за чужой слепой прихоти. – Взгляд женщины был направлен в пустоту, погрузившись в мысли. – Однако говорят, что волшебный мир может ожить когда-то. – Девочка подалась вперед, впитывая каждое слово. – Лишь нужен тот, кто сердцем чист и храбр, кто вернет волшебный кристалл в эльфийский дворец и поможет магии вернуться в волшебную страну. Говорят, что тогда снова зацветут зачарованные леса, распустятся цветы, а в небесах…

– А в небесах уже давно зажглись звезды. И ей давно пора спать. – В дверном проеме появилась бабушка девочки, скрестив на груди руки. – Дочь, опять ты своими сказками ей голову морочишь? И так она без конца лепечет о своих пегасах и феях.

– Она ребенок, что же ей еще делать? – Смеется мать, вставая.

– Спать. – Бросила бабушка, уходя.

Мама поправила дочке одеяло, и, улыбнувшись, направилась к двери.

– Мамуль? – Тихо позвала девочка, укладываясь.

– Ммм? – Женщина чуть задержалась в дверях.

– А что это за кристалл, который вернет магию?

Мать улыбнулась, прищурив глаза. Когда она так улыбалась, то, словно по волшебству, казалась гораздо моложе своих лет. Такое происходило лишь в моменты, когда она была счастлива.

– Может быть, тот, что висит у тебя на шее? – Она засмеялась, кивнув на внучку. – Запомни, милая: самое прекрасное, что в тебе есть, это доброта и крупица волшебства, покуда ты в нее веришь. Никогда и никому не позволяй погасить твою искру. Спокойной ночи, Аврора.

– Спокойной ночи, мам.

Она закрыла дверь, предоставив комнату лишь теплому свету ночника. Аврора, лежа на мягкой подушке, тихонько прикоснулась к кулону у себя на шее, глядя в потолок и представляя ту самую волшебную страну. Девочка очень любила свой ночник, ведь с ним было совсем не страшно засыпать, а, к тому же, он испускал такой нежный и теплый свет, который убаюкивал ничуть не хуже колыбельной. Аврора закрыла глаза. Ей виделись синие моря, в которых изумрудной чешуей мерцали драконы, а волшебные русалки трубят в гигантские раковины. В небе сияла радуга, а из-за горизонта лился какой-то неземной теплый свет…

Маленькая Аврора даже не подозревала тогда, что волшебный мир не так приветлив и красив, как рассказывала мама. Что даже в сказках есть место тьме.

Глава 2. Белый кит.

Открыв глаза, она поняла, что находится совсем в другом мире. Перед глазами зависла мутная, серо-синяя пелена, а тело сковывал холод. Она пробовала дышать, но кто бы научил земную девушку дышать водой? Глаза щипало от солёной воды, а в жабры попадал песок и соль. Но… жабры? Девушка с трудом посмотрела вниз. Она не могла разглядеть своего тела, но чувствовала себя очень странно. Скованно. Будто она была скованна цепями. Она попыталась плыть – но выходило очень плохо, ее замёрзшее тело позволяло лишь двигаться на манер змеи в песке: двигая грудной клеткой из стороны в сторону и медленно перемещаясь боком. Она расплывчато видела рассеянный свет перед собой и старалась перемещаться в его направлении.

Наконец, добравшись до воздуха, она вынырнула из холодного моря. Цепляясь за острые скалы, она подтащили свое не желающее слушаться тело к суше. Девушка резко вдохнула воздух, ее голова закружилась, а в груди появилось колющее неприятное чувство. Смаргивая соль, она протёрла глаза руками. Взглянув на свои руки, она попыталась вскрикнуть, но вышел лишь хриплый вздох. Между ее пальцев образовались прозрачные перепонки, а кожа была мертвенно-бледной. Наконец, взглянув на свои ноги, а точнее, на место, где они должны были быть, она была потрясена. В глазах на миг потемнело, когда она увидела вместо ног блестящий рыбий хвост.

Резко распахнув глаза, Аврора вскочила на постели. Судорожно хватая ртом воздух, она с неким сожалением поняла, что это был лишь сон.

Осень еще не наступила в полной мере, но отчего-то в мире стало чуть-чуть холоднее. Свет стал более тусклым, а ветер более студеным. И едва ли нашлось бы хоть одно существо, не способное заметить приближения осенних дней. Мир будто бы остывал от жаркого лета, потихоньку отдыхал от яркого солнца и цветов, постепенно снимая, точно праздничный наряд, веселую зелень и яркость, переодеваясь в повседневные и теплые одежды. Кому-то это предзнаменование возвращения в обычный рабочий режим, но кому-то это было началом пути. Аврора открыла глаза, не понимая, который час. Серый мир вокруг застыл пылинками в воздухе, путая сознание. В голове плотно осело лишь одно воспоминание: туристический тур и киты. Тишина пустой комнаты и тяжесть предстоящего пути на север парализовали так, что девочка беспомощно вжалась в постель, не в силах пошевелиться. Предстоящая дорога пугала, но и завораживала. Девочка ждала ее с предвкушением. Постоянное недопонимание и недоверие со стороны близких опустошили ее настолько, что не оставалось сил, чтобы верить. Не оставалось мыслей. Хотелось бежать куда угодно, лишь бы не видеть насмешливого взгляда, глядящего на нее свысока. Но разве она могла убежать от самой себя, бережно хранившей каждое слово матери в голове? Однако каждый час перед рассветом всегда был тем драгоценным спокойствием, которого ей так не хватало в обычной жизни. Каждое утро Аврора просыпалась, глядя в потолок и наблюдая за проникающими в комнату лучами восходящего солнца. Да, по календарю уже был август, но солнце было осенним, как не посмотри. Лежа под пуховым одеялом, она дышала по-осеннему прохладным утренним воздухом, позволяя мурашкам бегать по рукам. Она вздохнула. Ее окружал тот мир, в который она хотела верить: мастерски нарисованные на плотной бумаге русалки, крылатые лошади, фейри и прочие обитатели волшебного мира занимали стены, почти полностью скрывая от глаз уже порядком надоевшие персиковые обои. Девочка порой с тревогой замечала для себя, что если в утренней серой дымке долго глядеть на рисунки, то они, словно по волшебству, будто начинали двигаться. Сложенные на манер журавликов из цветной бумаги дракончики кружили в бесконечном танце под потолком. Аврора все еще помнила, как, узнав ужасные новости, в порыве эмоций убежала в свою комнату, и, чтобы справиться с накатившей грустью, стала делать дракончиков из бумаги. Эти разноцветные причудливые оригами стали ее своеобразной отдушиной, и по сей день, словно бы впитывали плохие эмоции. Аврора даже придумала некую легенду об этих цветных драконах, на манер своей мамы, будто бы каждый цвет символизирует одну стихию и впитывает только соответствующие чувства: синий дракон, к примеру, означал воду и помогал справиться с тревогой и печалью, а желтый – это солнце, излучающее тепло и радость. По крайней мере, в это хотелось верить самой Авроре. Или приходилось верить? От безысходности кто угодно начнет искать любой способ скрасить одиночество, пусть даже это будет выдуманная вера в выдуманное чудо. Она тихо вздохнула. Ей было шестнадцать лет. Она жила в большом доме на опушке леса с бабушкой и отцом, и в ее распоряжении был целый второй этаж и сад, разбитый на склоне, подходящий почти вплотную к лесу. Их дом напоминал своим видом особняк с аккуратным белым заборчиком на балконе, и это волшебное место со стороны всегда казалось посторонним наполненным теплом семейного очага. Но это было далеко не так. И кому, как не Авроре знать это. С трудом она могла найти для себя место в этом мнимом царстве тепла и семейного уюта, который под внешней оболочкой скрывал колкие, как колья, ледяные иглы. Вдруг, хрупкую тишину нарушил тихий шорох. Это была пушистая рыжая кошка, едва слышно переступающая лапками по холодному полу, что было удивительно при ее комплекции. Толкнув дверь и уронив на пол полоску света из коридора, она проскользнула в комнату. Как всегда, она легко запрыгнула к своей хозяйке на постель, и, громко урча, свернулась клубочком под ее боком. Зарывшись пальцами в мягкую шерсть, Аврора стала рассеяно поглаживать кошку, медленно погружаясь обратно в сон. Эта кошка, пожалуй, была самым родным существом в доме, после ухода мамы. Аврора заботилась о ней с самого ее рождения на свет, пока она еще была котенком, девочка уже была с ней. И каждый раз, когда Аврора занималась чем-то или же ложилась спать, кошка прибегала к ней и с интересом наблюдала за хозяйкой, или же просто ложилась рядом и грела. Очевидно, не только тело. И девочка это прекрасно знала.

– Аврора! Ты уже проснулась?

Звонкий и чуть скрипящий голос бабушки, возможно, даже слишком громко раздавшийся в тишине, вырвал ее из объятий утренней сонливости.

– Да, бабуль! Я уже встаю. – Слегка хрипло отозвалась девочка с едва заметным раздражением.

Нехотя поднявшись и скинув с себя одеяло, Аврора потянулась. Кошка рядом растянулась, явно наслаждаясь тем, что неудобный человек освободил достаточно много места на кровати. В комнате было уже достаточно светло, чтобы видеть очертания мебели. Поднявшись, девочка направилась к зеркалу, по пути закрывая то правый глаз, то левый, чтобы, наконец, выяснить, какой цвет глаз идет ей больше – карий или голубой. Не придя ни к какому решению, Аврора стала бесстрастно расчесывать волосы, неосознанно рассматривая фотографии и отрывные листки, обрамлявшие зеркало. Здесь были многочисленные снимки китов, выпрыгивающих из темных морских волн, разные зарисовки, сделанные шариковой ручкой, заметки, написанные корявым почерком с наклоном влево. Ее комната была скоплением зафиксированных на бумаге мыслей и образов, нередко посещающих голову девочки. Порой витиеватые и замысловатые рисунки и слова вызывали немало вопросов со стороны родителей, но, как не странно, даже сама Аврора не всегда могла объяснить их происхождение. Заплетя волосы в тугую косу, она потянулась к небольшому сундучку. Откинув его крышку, Аврора помедлила, рассматривая неровной огранки фиолетовый кристалл на серебряной цепочке. Подарок ее мамы. Этот мистический фиолетовый оттенок всегда казался девочке каким-то неземным, даже порой магическим. Что ж, как раз для наступающей осени. На самом деле фиолетовый цвет всегда был любимым цветом девочки. Он казался ей необычным, потому что в природе мало что бывает фиолетовым, и оттого-то это был цвет магии. Она улыбнулась, вспомнив, как воображала, что этот кусочек стекла обладает магической силой. Аврора бережно хранила в сердце ту самую крупицу волшебства, которой ее научила мама, но, к сожалению, искра, что помогала верить в чудеса, уже едва-едва теплилась в ожесточенном и охладевшем ко всему сердце.

– Аврора, завтрак остывает!

Тихо щелкнув языком, девочка бросила короткий взгляд в окно, занавешенное полупрозрачным тюлем, и, убедившись, что погода нелетная, натянула через голову ярко-желтую теплую кофту. Мельком взглянув на свой стол еще раз, она зацепилась взглядом за недоделанную фигурку кита, лежащую на открытой книге. Аврора старательно вырезала эту фигурку накануне, и, решив, что доделает ее на днях, она вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, Аврора едва не полетела вниз со ступенек, потому что ее рыжая кошка, преследовавшая ее, решила броситься прямо под ноги.

– Эля, что ж ты делаешь то! – Вскрикнула девочка, схватившись обеими руками за перила. – Чуть меня не убила.

– Ты снова с кошками говоришь? – Выглянула из-за двери в кухню бабушка. Это была невысокая женщина с короткой стрижкой под каре, сейчас она держала в руках полотенчико, которым вытирала руки. По ее лицу разбегались паутинки морщин, а карие глаза казались тусклыми на смуглом лице. – Они же глупые и все равно ничего не понимают. А ты выглядишь странно, когда разговариваешь с ними. Нормальные девочки так себя не ведут.

– Все они понимают. – Фыркнула Аврора, проходя в кухню и садясь за стол. Кухня была светлой, но даже стены цвета верблюжьей шерсти сейчас не казались теплыми в свете пасмурных небес. – Погода сегодня плохая, – начала девочка, берясь за ложку, – вряд ли тренировка будет и…

– Ничего слышать не хочу. Доедешь, ничего страшного. – Даже не поворачиваясь, отвечала ее бабушка. – Не будет, так вернешься. Ничего с тобой не случится.

Аврора сжала губы, почувствовав укол обиды.

– А мама разрешала оставаться дома.

Ненадолго повисло молчание. У них было негласное правило – не вспоминать о матери Авроры, ибо все тяжело переживали ее уход. К тому же, отец Авроры и его мать считали эту женщину сумасшедшей и дурно влияющей на девочку.

– Вот она тебя и разбаловала. Но ее здесь нет, Аврора. Ешь молча и отправляйся.

Пожав плечами, Аврора принялась за еду – на завтрак была ее любимая овсяная каша с манго. Она знала, что спорить нет смысла. Пока ее бабушка колдовала у плиты, Аврора молча ела, глядя в окно. Тишина нарушалась лишь звоном посуды и редкими каплями грядущего дождя, стучащими в окно. По неясной причине ее отношения с бабушкой стали стремительно портиться в последние года, но отправная точка все же была непонятна. После ухода матери девочки, ее свекровь ничего не знала о своей внучке, как и Аврора ничего не знала о ней. Хотя, возможно, ее бабушка видела в девочке упущенный образ самой себя, только той, которой она стать не смогла? И теперь вымещала беспричинную злобу на внучке, даже сама не желая того? Но, естественно, эти вопросы останутся без ответов. Расправившись с кашей, Аврора отнесла тарелку к раковине, как вдруг ухватилась взглядом за что-то яркое, лежащее на подоконнике. Это была путевка, туристический тур к северному морю на корабле, напоминающий большой бумажный билет с изображением касатки. В билете значилось имя Авроры и дата – 12 сентября этого года.

– Баушка, это моя путевка? – Недоуменно спрашивает Аврора, впившись взглядом в нарисованное животное. – Что она здесь делает? Она же была в моей комнате в столе.

– Что за тон, Аврора? Ты как с бабулей разговариваешь? – Жестко отвечала ее опекунша, быстро выхватив из рук девочки билет. – Я просто решила хранить ее у себя, чтобы ты не потеряла.

– Я бы и не потеряла. – Хмурится Аврора.

– Ну, конечно. – Со знанием дела ответила женщина, закатив глаза. Она быстро сунула билет в карман своего фартука. – Получишь перед вылетом. А сейчас – отправляйся на тренировку. Не хватало еще опоздать.

Вдруг Аврора заметила что-то в отражении на кастрюле на плите. Будто маленькие прозрачные крылышки, что трепетали где-то возле ручки кастрюли. Может быть, насекомое? Это приковало ее внимание.

– Что такое? – Бабушка обернулась, пытаясь понять, куда смотрит внучка.

– Ничего. – Аврора нахмурилась, отведя взгляд.

– Снова эти твои фантазии, Аврора. Может, хватит? Это не дело. Пора бы уже повзрослеть.

Глубоко вздохнув, Аврора только выдавила из себя «ладно» и направилась к прихожей. Она знала, что пока они с бабушкой наедине – спорить бесполезно. А ее отец обычно возвращался с работы далеко за полночь. С трудом открыв дверь, которую ветер хотел захлопнуть вновь, девочка вышла под дождь. Сильный ветер налетал порывами, едва не сбивая с ног. Солнце то пряталось за облаками, то снова выглядывало. Аврора с детства занималась верховой ездой, но в последнее время ей это порядком надоело, в частности, после нескольких падений с лошади. Но, тем не менее, бабушка Авроры мечтала о конкурной карьере своей дочери, ибо видела в ней талантливую наездницу. Так же она в упор не обращала никакого внимания на синяки и усталость дочери.

Выйдя к холодным объятиям дождя, Аврора направилась по дороге в сторону остановки. Она знала, что бабушка наблюдает за ней в окно, чтобы Аврора, не дай Бог, не пошла куда-нибудь в другое место. Девочка прекрасно знала, что никакой тренировки сегодня не будет, потому что в дождь лошадей не выводили, но сделать видимость, будто она послушная девочка и поехала проверить, нужно было. К остановке от их дома вела широкая проселочная дорога, и, в месте, где эта дорога переходит в тротуар, растет пышный куст малины, который все еще очень кстати был так же густ, как и на макушке лета. Как только Аврора скрылась из поля зрения внимательного взгляда старой женщины, она спокойно зашагала вдоль дороги по направлению торгового центра. Дождь уже разошелся, стекая капельками с краев большого радужного зонта и тревожа водную гладь уже успевших образоваться луж. Она все крутила слова бабушки в голове: «Съездишь, ничего с тобой не случится». Неужели родному человеку было настолько все равно, что происходит в душе ее внучки? Неужели она не понимает, что Аврора не счастлива, или просто не может увидеть это в ее глазах? Отчего-то ее бабушка всегда считала, что если, по ее мнению, у ребенка есть «талант» к чему-то – то ему это дело будет даваться с легкостью, без труда и приносить удовольствие и, следовательно, сможет принести денег в дальнейшем. Но едва ли это было так. Порой родителям крайне тяжело донести одну простую истину: таланта не существует. Есть лишь интерес и труд, но это звено отчего-то все пропускают, считая, что все сыпется с неба. Но нет, это не так. И вот, когда Аврора к шестнадцати годам уже достигла мастерства, многие стали восхищаться ею. Но никто не видел стертых в кровь бедер, синяков и мышц, тянущих тупой болью. Окружающие видели лишь заслугу опекунов в воспитании такой одаренной девочки, что, естественно, было крайне приятно для самолюбия женщины, не добившейся ничего. Она не имела каких-то выдающихся качеств, явных интересов или занятий и потому хотела самоутвердиться хотя бы за счет Авроры. А вот что чувствовал ребенок – ей было все равно. Она любила всеобщее внимание, как и любила, когда ею восхищались, но вот что происходило внутри семьи – эта женщина тщательно скрывала. Аврора не раз думала, что ее бабуле следует попробовать измениться, чтобы и ей самой стало легче, но, к сожалению, бабушка не слышала ее, закрывшись от внучки высокой нерушимой стеной. То ли дело была ее мама. Аврора всегда сравнивала мать с королевой – ее стать, манеры, красота, все это всегда создавало образ королевской особы. Она всегда любила дочь, порой защищала ее перед родственниками и всегда, абсолютно всегда была готова выслушать, помочь, поговорить, рассказать очередную историю. Как же она интересно рассказывала истории о лесных духах… Но жизнь Авроры будто бы утратила ту крупицу волшебства, которая всегда была при маме. Бабушка ей этого не давала и не понимала истинных увлечений дочери, и, к тому же, сама того не осознавая, активно топила последние искорки радости, теплившиеся в душе ребенка. К великому сожалению, больнее всего ранят те, кто находятся ближе всего, потому то целятся точнее остальных. И это было грустно. И… по сердцу каждый раз разливалась тоска.

За своими мыслями Аврора не заметила, как дошла до большого торгового центра. Она четко знала, что до конюшни от ее дома ехать ровно восемнадцать минут, плюс дорога обратно, итого – тридцать шесть минут дороги, но лучше округлять до сорока, ссылаясь на светофоры и прочее. Аврора взглянула на часы. Прошло только двадцать минут, поэтому ей нужно было где-то еще погулять, чтобы у бабушки не возникло вопросов. Девочка бессмысленно ходила вокруг магазина, в другой ситуации она бы с удовольствием зашла, чтобы купить какую-нибудь приятную мелочь, но сегодня не было настроения для этого. Аврора старалась обходить лужи, наступая только на редкие островки твердой земли. Под ближайшим кустом шиповника она заметила котенка, сидящего под картонной коробкой. Девочка грустно улыбнулась. Забрать животное домой она не могла, а гладить его сейчас – лишь сильнее пробуждать жалость к крохотному существу. Поэтому она постаралась скорее отвернуться и не думать, что будет с ним потом. Пройдя чуть дальше за торговый центр, она дошла до цветочного магазина. Большая прозрачная витрина магазина во всей красе являла взгляду разнообразные цветы внутри. По стеклу стекали капельки дождя. Посмотрев на блестящие от влаги крыши зданий, Аврора медленно побрела обратно.

– Аврора, ты меня до инфаркта довести хочешь? – На Аврору обрушился шквал криков, едва она успела закрыть за собой дверь.

– Что такое, ба? Тренировки сегодня не было, как я и говорила. – Аврора непонимающе смотрела на взбешенную бабушку.

– Ты еще спрашиваешь! Почему ты на телефон не отвечаешь? Совсем уже? – Злобный взгляд женщины, держащей в руках телефон, дал понять, что скандала не избежать.

– Что? – Аврора вытащила из кармана свой телефон, на котором тут же высветились восемь пропущенных звонков с пометкой «бабуля». – Я не слышала… Ба, прекрати, пожалуйста. Я, правда, не слышала.

– Ты что, с дуба рухнула? Совсем с катушек съехала? – Бабушка шагнула к девочке, беспомощно отступившей назад и прижавшейся спиной к двери, начав цедить слова сквозь зубы. – Тебе что, плевать, что бабушка за тебя волнуется?

Тут что-то внутри Авроры дало сбой. Сломался самый важный предохранитель, дав волю чувствам.

– Волнуется? Волнуешься?! – Неожиданно громко и жестко выпалила Аврора. – Не смеши меня. Ты ни дня своей жизни не волновалась обо мне по-настоящему. Мама всегда меня любила, в отличие от тебя. Всегда только пыль в глаза пускаешь, пытаешься что-то строить, но я знаю, как никто другой, какая ты на самом деле: самовлюбленная, эгоистичная тварь! – Последние слова девочка уже кричала и, резко развернувшись, быстрым шагом направилась в свою комнату, оставив бабушку в шоке.

Хлопнув дверью в свою комнату, Аврора без сил упала на кровать. Слез у нее давно уже не было. От переизбытка чувств, ее руки стали сильно дрожать. Волнуется, как же! Аврора прекрасно помнила, как, пока она была в гостях у мамы, сильно заболела. Ее бабушка ни разу не позвонила ей, не поинтересовалась, как внучка себя чувствует. Она лишь сказала, что это сезонная простуда и скоро Аврора поправится, а потом попросила сходить в магазин, потому что у ее кошки не было еды. Она не знала о кашле, который до боли в горле бил ее внучку по ночам, не знала о высокой температуре, о головной боли. Ни о чем. Ей это было не интересно. Жизнь и сытость шерстяного комка волновали ее куда сильнее родного человека. Тряхнув головой, Аврора постаралась отбросить тяжелые мысли. Она закрыла глаза и стала медленно дышать. Успокоив уж слишком разогнавшееся сердце, она медленно подняла веки. Над ее головой все так же в медленном танце кружили драконы. Зеленый, малиновый и фиолетовый драконы в теперешнем освещении были в тени, весь свет сейчас падал на желтого, синего, белого и черного ящера. Синий дракон мерно покачивался, то клюя головой вперед, то отклоняясь назад. Сегодня был его день: дождливый и сырой. День воды и печали. Аврора улыбнулась. Хоть у кого-то сегодня будет праздник. И эта безмолвная радость бумажного дракончика, точно весело танцующего, словно в свой день рождения, подняла девочке настроение. Она решила, что нужно чем-то занять себя, и, недолго думая, вспомнила о незаконченной фигурке кита, которую она так опрометчиво оставила в одиночестве лежать на столе.

Только девочка поднялась с кровати, как до ее слуха долетело тихое царапание в дверь. Она запустила Элю в комнату, мысленно поблагодарив питомца, что не дает ей сойти с ума в одиночестве. Она знала, что сейчас у них с Элей будет много времени вдвоем. После ссор ее бабушка никогда не шла мириться первой. Она вообще никогда ни перед кем не извинялась.

Когда Аврора была расстроена – она всегда создавала шедевры. В разбитых чувствах девочка была способна сотворить нечто невероятное. Так вышло и в этот вечер. Она дала себе полностью погрузиться в работу, позволив рукам порой работать вне зависимости от головы. Может быть, в прошлой жизни она была каким-то художником? Отчего же еще руки могут помнить движения? Аврора давно начала делать этого кита, но потом забросила. Она нашла возле леса кусочек дерева правильной формы, и, на удивление, дерево не было трухлявым, мягким или сырым. Оно было достаточно крепким и прочным, а его красивый белый цвет не оставил сомнений: это будет белый кит. Она старалась изобразить его в движении, ради чего с особенной старательностью резала кусочек дерева канцелярским ножом. Она умудрилась очень тонко вырезать хвост и плавники кита, и даже осторожно прорезала продольные линии на животе животного. Довольная результатом, Аврора оглядела фигурку со всех сторон. Он был прекрасен. Достав из стола две бутылочки с краской и лаком, она принялась осторожно раскрашивать кита молочно-кремовой краской, а после покрыла двумя слоями лака, выдерживая сушку по двадцать минут между нанесениями. Она оставила его высыхать, аккуратно положив на пластмассовый стаканчик. Пока изделие медленно высыхало, обретая прочную пленку глянцевого лака, девочка обратила, наконец, внимание на открытую книгу. Это была большая книга в красивой фиолетовой обложке с изящной серебряной тесьмой. На обложке красовалось изображение девушки, а на спине у нее были сложены крылья бабочки. Это была книга о фейри и эльфах. Авроре нравились иллюстрации, сопровождающие интересный текст: это были большие, красочные картинки, показывающие миниатюрную посуду из шляпок желудей, домики-грибочки, перевернутые чайники с окошечками. Так же здесь была целая глава о моде фей, от которой девочка была просто без ума, дивясь воображению автора, придумавшего платья из зеленых листиков, шляпки-бутоны, юбочки из лепестков пиона и фэнтезийные туфельки с острыми носами. Но сейчас книга лежала, раскрытая на страницах о саде ядовитых растений. Аврора моментально зачиталась. На фотографии красовались внушительные кованые ворота с изображением черепа и перекрещенных костей. Белладонна, клещевина, чилибуха, болиголов, наперстянка и сотни прочих ядовитых растений произрастали в этом саду. Безумно красивых, но таких опасных. Аврора вдруг задумалась, быстро проведя параллель с людским обществом. За прекрасной внешностью всегда мог крыться опаснейший яд. Невольно вспомнив свою бабушку, она прыснула.

Аврора поднялась из-за стола, расправив плечи. Она вздохнула. В комнате было тихо, только слабое сопение спящей на кровати кошки давало знать, что время еще не остановилось. После занятий творчеством накатывала странная грусть, и как-то по-особенному ощущалось одиночество. Аврора легла рядом с Элей, крепко обняв питомца. Урчание и тепло кошачьего тела быстро убаюкали девочку. Сквозь полузакрытые ресницы Аврора глядела на своего кита, который с этого ракурса – немного снизу – выглядел плывущим по воздуху в свете ночника. Да, он был прекрасен. Жаль лишь, что то, что было создано в порыве вдохновения, повторить в точности уже не удастся никогда. Свет лампы, причудливо вырисовывающий тени на стенах, высветил и на удивление ровную тень кита. Сейчас на стене комнаты плыл большой кит, намного больший деревянной фигурки. Уже во сне Авроры он осторожно огибал рисунки на стенах и книжные полки, изящно двигая гигантским хвостом и тихо напевая непостижимые для человеческого восприятия мелодии

Глава 3. Луна.

Небо здесь было глубже, чем на Земле. Здесь оно всегда усеяно мириадами звезд, предстающими глазу во всей красе и не затянутыми серым дымом или облаками. Черный бархат купола небес подбит крохотными бриллиантовыми гвоздиками-звездочками, которые, если, конечно, хорошо представить, связаны тонкими ниточками, создавая созвездия. Ведьмы и духи леса ни за что не разменяли бы эту красоту на блеск монет и пустую громкую славу. Но, к сожалению, люди не такие. Магия, словно льдинка, таяла в их руках, пока не обратилась водой и не ушла сквозь пальцы.

– Луна была так красива… Помнишь? – Высокая женщина с вьющимися длинными волосами сверкнула серыми глазами, мимолетно улыбнувшись. Что-то в ее стане выдавало королевскую особу эльфийской крови, в частности, возможно, это были остроконечные уши листообразной формы, торчащие из-под волос. – Только подумай, что она еще вернется. Просто поверь. И, я знаю, она засияет еще ярче и чище, чем когда-либо до этого. Может быть, ее отсутствие сейчас, это часть нашей нескончаемой истории, тянущейся из древних веков? Может, так было нужно сейчас. – Она смотрела в облака, а в ее глазах плескалась безумная надежда. – Возможно, это было предначертано для чего-то большего?

В мире магии было неспокойно. В округе крепости были заросли высоких, давно потерявших листву деревьев, и темных, полу засохших кустов. Среди всего этого виднелись и поросшие мхом и лишайником зловещие камни. Выжженные земли простирались на много миль окрест каменной крепости, что возвышалась прекрасным изваянием над холмами и голыми лесами. Темные деревья тянули скрюченные от боли ветви куда-то ввысь, слепо надеясь на спасение. Казалось, что мир застыл. Движение, что можно было заметить, это воды черной реки, бегущей куда-то далеко к болотам. Луна давно покинула эти края. Эльфы считали свет луны чистым и прекрасным, и по душе он им был гораздо больше, чем свет солнца. Эльфийская магия напрямую зависела от положений луны в небе, они так же научились собирать лунный свет в специально подготовленные сосуды, используя их как осветительные приборы, а еще для магических обрядов. Но с тех пор, как долины и леса были несправедливо и жестоко сожжены людскими правителями – магия покинула эльфийскую долину. И многие волшебные существа ушли далеко на восток, к теплому южному морю, где еще сохранились островки зелени, а весь лунный свет, что эльфы успели сохранить, хранился и поныне в королевском дворце на самый крайний случай. Королева Озерина, облаченная в серебристый бархат, расшитый каменьями, с высокого балкона смотрела вниз, а рядом с ней был король, держа ее за руку. Король был одет в черное. С того самого дня, как произошла трагедия – король носил траур. Они наблюдали за угасающим солнцем, отблески которого светились и купались во вьющейся ленте реки далеко внизу. Она скрывалась за холмами, из-за которых медленно ползли тучи. Они оба знали, что луна не выйдет на небосклон прямо сейчас, но в душе продолжали верить, с надеждой всматриваясь куда-то вдаль. В сердце правительницы нарастала тревога. А в королевстве сейчас стояла тишина. Заснули дворец и лес. Ни ветра, ни пения птиц, ни журчанья воды. Ничего. Лес словно разделял печаль короля, делил его грусть, словно бы чувствуя его боль. Альдарон смотрел на угасающие лучи заката, а золотой венец на его голове стиснул лоб ледяными тисками. В очаге в глубине светлицы тихо металось пламя, навевая сны. Тяжелые и мрачные. Они обступали короля, предвещая, пророча беду. С первыми лучами заката к королю с королевой пришел эльф стражник в мерцающем доспехе. Поклонившись, он начал:

– Государь, миледи.…

Резко обернувшись, король с надеждой взглянул на эльфа.

– Что-то известно? Вы нашли ее?

Стражник растерялся, но ответил:

– Нет, господин. Но мы.…

– Меня не интересует, что вы там еще. Не желаю больше ничего слышать! – Вспыхнул король. – Не смей больше приходить ко мне с пустыми вестями, обнадеживая меня напрасно! Вон! – Король резко указал воину на дверь.

Как только перепуганный стражник скрылся за дверью, Альдарон обессилено упал в кресло. Королева, которая даже не обернулась на голос часового, лишь тихо подошла к Альдарону, положив ему руку на плечо. Она со вздохом обнаружила, что в мире стало чуть темнее, и источником света сейчас служил лишь факел на каменной стене. Луна не взошла.

– Не переживай понапрасну. Луна еще появится. Вот увидишь. – Но король лишь тяжело вздохнул в ответ.

– Я давно утратил надежду. Посмотри на наше королевство. – Он неопределенным жестом указал куда-то на горизонт. – Голая земля, камни и мертвые деревья. Нас покинули даже единороги.

– Они еще вернутся. – Королева была абсолютно уверена в своих словах. – Вот увидишь. – Она взглянула на темнеющий небосклон. Ночи были необыкновенно темны последние года, озаренные лишь редкими звездочками, но королева Озерина никогда не теряла веры в то, что их луна еще вернется. Ее губы тронула слабая улыбка, и она вдруг крепко обняла своего короля. – Увидишь.

Зажмурившись, король обнял королеву в ответ. Он не понимал, как ей удавалось из раза в раз давать ему надежду. Разжигать ее снова и снова. Из раза в раз напоминать, что он – король Альдарон, король такого прекрасного мира и такой прекрасной королевы. Он ощутил, как она нежным прикосновением стерла влагу с его щеки. Она смотрела в его глаза с любовью.

– Улыбнись. Я верю, вот и ты верь. – Еще раз шепнула ему она. Он наконец-то улыбнулся. – После праздника я отправлюсь в Прибрежные земли, в Грот. Там живет человек по имени Эгиль, уж он-то точно что-то должен знать о луне и пророчестве.

– Я поеду с тобой, моя госпожа. – Король поцеловал ее руку.

– Нет. – Она нежно накрыла своей рукой его руку, грустно смотря ему в глаза. – Ты нужен Туманной роще. Я справлюсь одна.

Король нахмурился. Он не желал отпускать свою королеву одну, но выбора у него, похоже, не было. Альдарон со вздохом кивнул, не в силах не согласиться с ней. Будь его воля, Альдарон бы предпочел остаться в безызвестности, просто ждать чуда, чем так. Он вздохнул.

– Как пожелаете, госпожа.

– Мой король, – она нежно улыбнулась ему, – отбросьте печали сейчас. Время петь и звенеть струнами. – Она потянула его за руку, мягко заставляя подняться. В ее лучистых глазах блеснула ребяческая искра. И правда, тишина ночи не казалась такой оглушающей теперь, звуки праздника, доносившиеся откуда-то с нижних этажей, стали так очевидны для слуха. – Идемте.

В этот вечер король Альдарон был весел. Его королева сияла шелками, парчой и каменьями, и на миг он понял, что его собственная луна никогда не покидала его, а всегда была рядом. И это придало ему сил.

Глава 4. Полуночный гость.

Аврора привычно проснулась в безмолвной комнате, наполненной холодеющим с каждым днем светом. Угасающим светом, коего убавляется все больше. С грустью осознав, что последние несколько дней мало чем отличаются друг от друга, она глубоко вздохнула. Девочка чувствовала, что по коже идет холодок и только сейчас заметила, что все одеяло забрала кошка, а Аврора лежала на голой простыне. Встрепенувшись, она поднялась. Иной раз она бы продолжала лежать, глядя в потолок, но сегодня ей хотелось уйти чуть раньше обычного, лишь бы не встречаться с бабушкой после вчерашнего конфликта.

Одевшись потеплее, девочка тихо вышла из спящего дома, даже не позавтракав. Она не хотела терять времени, стремясь быстрее выйти из дома, словно что-то изнутри подталкивало ее к порогу. Открыв входную дверь, она сразу же почувствовала запах сырости, листвы и прохлады. Конец августа был ознаменован огненно-горящей короной кленовых листьев на деревьях. Золото осени разлилось настолько неожиданно, что иной раз не грех и удивиться резкой перемене в цветовой палитре природы. Аврора шла по мокрому тротуару, пряча нос в складках вязаного шарфа в клеточку. Небесно-голубое пальто надежно защищало от ветра и холода, а, к тому же, имело просто восхитительные большие карманы, в которых можно было носить важные вещи. Длинные светлые волосы, которые девочка обычно заплетала в тугие косы, рассыпались по плечам. Осень, уже вступившая в свои права на пороге сентября, выстудила летний воздух и выхолодила остатки тепла. Мокрый тротуар и пожухлая трава немного удручали на фоне общего пейзажа. Городок, в котором она жила, был небольшим и тихим, и так же несравним со столицей ни в оживленности, ни в красоте. Серые панельки, неровные бордюры и дорожки создавали образ окраины, несмотря на приближенность центра. Время от времени девочка любила прогуляться по городу в поисках приятных покупок, заходя в любимые художественные и книжные магазины. Она вспомнила, как недавно купила новые книги, но даже не успела их прочесть, сложив их аккуратной стопкой на свободную полку в своей комнате. Она точно не помнила, но обложка у одной книги была серо-голубой, с интригующим изображением руки, держащей корону. Девочка пристыженно прикусила губу, поняв, что она даже не помнит названия книги, купив именно эту только из-за обложки, хотя давала себе слово больше так никогда не поступать. Честно говоря, она давала себе это обещание каждый раз, когда делала это. Проходя вдоль высокого железного ограждения, она задумчиво провожала взглядом падающие листья, слетающие с ветвей деревьев прямо на мокрый асфальт. Вдруг, Авроре послышалось, что кто-то позвал ее по имени. Оглянувшись, она увидела, что никого вокруг не было, только ветер гонял листья, заставляя их подниматься и кружиться, да дети играли где-то вдалеке. Аллея за ее спиной была пуста. Ей стало не по себе, ведь она отчетливо услышала голос. Вслушиваясь в тихий шелест ветра, она поймала себя на том, что замерла и даже перестала дышать. Видно, показалось. Она все чаще в последнее время стала ловить себя на параноических тревогах. Может, ей нужен доктор? Она глубоко вдохнула холодный воздух, и, чтобы успокоиться, мысленно вернулась к поездке, готовясь провести почти целый месяц на борту корабля в северном море. Мысли о китах грели ее душу. Она стала представлять, как наконец-то увидит их, как будет чувствовать брызги воды и слышать их песни. Когда-то давно она увидела фотографии, где ее любимая певица отправилась на корабле в море, чтобы показать своим дочерям гренландских китов, и эти поразительные снимки настолько впечатлили Аврору, что она зажглась идеей сделать то же самое. Ее губы растянулись в улыбке. Вдруг, взгляд девушки привлекла недвижная гладь большой лужи, в которую точно упало серое небо. Это была необыкновенно большая лужа, которую, без зазора совести, можно было назвать очень маленьким морем. «Море для феечек» – Подумалось Авроре. По воде мерно плыли листики, точно парусные кораблики. Подойдя ближе, девочка сначала глядела вверх, провожая взглядом пролетающую стаю птиц, а после, улыбнувшись, опустила глаза к воде. И тут улыбка на ее лице померкла. Стоя над этой лужей, Аврора широко раскрытыми глазами глядела в отражение, сдерживая крик. Ветер гонял воду рябью. Она несколько раз потерла глаза, дабы убедиться, что ей не кажется.

Она видела свое отражение, но это была не она. Странно одетый молодой человек с неестественно голубым взглядом спокойно взирал на нее… Откуда-то из-за грани. Из отражения. Прямо… из водяной глади. Не веря своим глазам, Аврора медленно присела на корточки, и, не отрывая глаз от отражения, вглядываясь в зеркальную поверхность лужи. Страха, как не странно, не было. Поначалу он двигался, точно повторяя ее движения, как отражение, но сейчас он поднял левую руку, на которой горел перстень с синим камнем, и тихонько помахал ей. Он улыбнулся ей, чуть сощурив синие глаза. Словно во сне, Аврора обернулась через плечо, а когда снова взглянула в лужу – видела лишь свое собственное отражение с округлившимися глазами. Едва она успела осознать происходящее, как в лужу перед ней упал большой камень, подняв брызги грязной воды. Она подняла глаза.

– Чего это ты в лужу таращишься? – Какие-то мальчишки стояли перед ней, довольные своей работой: нежно-голубое пальто девочки стало коричневым.

– А вам какое дело? – Аврора поднялась, возмущенно глядя на них сверху вниз. – Вы знаете, что будет, если я расскажу об этом – она указала на мокрое грязное пятно, – вашим родителям?

Лица детей побледнели, и, наперебой прося прощения, они разбежались.

Аврора лишь тихо вздохнула, готовясь к новому скандалу. Уняв дрожь, она снова опустила глаза к луже. Обычная грязная лужа, но отчего-то вдруг стало страшно. Вокруг стихли звуки, Аврора будто бы одна стояла над этой лужей, и, точно по щелчку, кто-то убрал невидимую заслонку, в сердце хлынула тревога. Ощущение, что сейчас произойдет что-то плохое, ужасное, резкий инстинкт, просто вопящий, что нужно бежать отсюда. Безмолвность улицы не на шутку напугала девочку. Кожа под многочисленными слоями одежды покрылась мурашками, но то был не мороз. Аврора боялась пошевелиться, прислушиваясь. Ветер тихо шелестел листвой где-то в вышине. Вдруг, нежный шелест листвы резко и фальшиво заглушило карканье вороны. Вздрогнув от неожиданности, Аврора, сорвавшись с места, незамедлительно отправилась домой, решив пропустить сегодняшнюю тренировку. Она никак не могла выбросить из головы этот странный образ в отражении… Может, все-таки привиделось? С Авророй часто бывало подобное: порой мерещилось, будто в листве дуба, видневшегося из ее окна, пролетает фея. Ну, разве не смешно? Она немного успокоилась, лишь подходя к дому.

– Уже вернулась? Что как рано? – Возле дома она встретила тепло одетую бабушку с ключами от машины в руках. Ссора была еще свежа в памяти, но добродушный голос женщины разрядил обстановку.

– Решила не идти сегодня… – Отвечала Аврора, закрывая калитку во двор. – Голова что-то болит.

– Обязательно выпей таблеточку и поваляйся. Может, давление. – Бабушка говорила с нежностью, но Аврора прекрасно знала, что это очередной перепад настроения. Очень часто такое бывало, то ей совершенно наплевать на жизнь внучки, то она проявляет к ней интерес. И так по кругу. – А это что? – Она оглядела девочку с ног до головы. – А вообще, не парься, отстираем. Я сейчас уеду, мне нужно по магазинам. Суп в холодильнике, проголодаешься – погрей и поешь. Ну, все, пока! Созвонимся.

Аврора сразу поняла, в чем дело. Скорее всего, вчера ее отец получил зарплату, и сегодня бабушка поедет по магазинам за обновками. Но, в этом есть свой позитив – скорее всего она купит что-то и Авроре.

Девушка была рада остаться дома одной. В тихом доме ей было намного комфортнее, чем когда помимо них с Элей есть кто-то еще. Ведь когда в доме были взрослые, Аврора не могла заниматься собственными делами из-за бесконечно поступающих просьб о помощи, уборке и готовке. Это сильно удручало. Старшие все время считали Аврору ребенком и были уверены, что помимо помощи в доме у нее совсем нет важных дел. Собственных дел. Когда она хотела почитать или порисовать, они считали это детским лепетом и просили немедленно прекратить «заниматься ерундой, а заняться делом». Но даже в этой грустной ситуации были редкие проблески счастья: те нечастые часы, когда Аврора оставалась одна в доме. Она могла лежать на диване с кошкой и смотреть любимый сериал или заняться музыкой, не боясь насмешек. Девочка быстро взяла с кухни шоколадную пасту, заварила чай и отправилась в свою комнату. Иногда ей было завидно на другие семьи, что у некоторых ее сверстниц были родители, поддерживающие и верящие в своих детей несмотря ни на что, родители, которым они могут по-настоящему доверить свои секреты, не боясь услышать, что это все глупости…

Аврора очень любила своих родственников, но все чаще понимала, что любовь была односторонней. То ли дело ее мама. Как бы сильно они с дочерью не поругались, мама никогда не отворачивалась от Авроры. Никогда.

Скинув теплую одежду, Аврора упала на свою кровать, взял ближайшую к ней книгу. На обложке значилось «лесные сказки». Разнообразные сказки о рыцарях, эльфах и драконах всегда казались девочке более живыми и настоящими, чем ее собственная жизнь. Усмехнувшись, она открыла книгу. Первая сказка была о желтом тюльпане. Аврора улыбнулась, ведь она знала ее наизусть уже в детства, потому что мама очень любила рассказывать ей именно эту историю. Если кратко, то это была небольшая сказка с глубокой моралью, рассказывающей о желтом тюльпане в поле точно таких же красных тюльпанов. Цветок чувствовал себя чуждым этому полю, и стал увядать, потому что не мог раскрыться полностью, забитый в тени высоких красных тюльпанов. Они казались ему такими правильными и прекрасными, и изо дня в день он спрашивал себя, что же с ним не так. Вскоре заботливый фермер находит желтый тюльпан и забирает его к себе домой, высоко-высоко в горы, где у него есть целая плантация таких желтых тюльпанов. С тех пор этот тюльпан растет в полный рост, тянется к солнцу, взирая со склона горы над облаками вниз, на теперь казавшееся невзрачным поле красных тюльпанов, где ему не нашлось места. Теперь же он чувствовал, что занял правильное место в мире и раскрылся полностью. Аврора вздохнула, прижав книгу к груди. Чтобы не расплакаться, она резко встала, напугав сидевшую рядом Элю.

Аврора часто чувствовала себя желтым тюльпаном в низинке. Словно всю жизнь растет не на своем месте. Она дернула головой.

– Ну что, Эля, будем кино смотреть? – Нарочито веселым голосом говорит Аврора, гладя кошку по спинке. Вдруг Аврора прислушалась, замерев. Она вспомнила то ужасное отражение в луже. По спине пробежал холодок. Краем глаза Аврора мельком взглянула на пустой дверной проем. В доме стояла тишина. По неведомой причине в ее голове возник образ бегущего на нее на четвереньках монстра… Отчего-то в самые неподходящие моменты наше сознание строит самые невероятные образы.

Встряхнув головой, она окончательно убедила себя, что это была лишь галлюцинация. Что тот странный человек лишь померещился ей. Ох, не стоит больше спать в комнате, где работаешь красками… Кстати, о застывших красках, она вспомнила о фигурке кита, которую вырезала накануне и решила взглянуть, что же вышло. От созерцания результата проделанной работы на душе становилось тепло и как-то пусто. Девочка понимала, что больше не сможет создать что-то подобное, потому что больше, скорее всего, не окажется в круговерти точно тех же чувств, что испытывала тогда. Положив кита на стол, она решила проверить телефон и обнаружила два непрочитанных сообщения от подруги. Аврора не хотела к кому-то привязываться, поэтому часто откровенно игнорировала девочку, которая всячески старалась пойти с ней на контакт. Как не крути, так было спокойнее.

Упав обратно на мягкую кровать, застеленную пушистым покрывалом, Аврора включила сериал на телефоне. Позже она даже не помнила, сколько серий посмотрела, провалившись в сон. Мурлычущая кошка рядом и пасмурный свет осеннего неба в купе с убаюкивающим постукиванием дождя об окно создали сонную атмосферу. И Аврора провалилась в сон. Ночью девочка проснулась от странного стука. В комнате было темно, а в руках заснувшей Авроры был включенный телефон, яркий свет экрана которого резал глаза. Она неловко выключила его, успев увидеть время – 00:17. Сначала она отвернулась к стене, мысленно ругаясь на того, кто стучится в ее комнату среди ночи. Но вдруг она прислушалась. Стук был звонкий, словно по стеклу. По спине пробежали мурашки. Она резко распахнула глаза. И тут она поняла – стучали не в дверь. И даже не в окно. Звук шел со стороны большого платяного шкафа. Стучали из зеркала.

Сердце несколько раз ухнуло куда-то вниз. Аврора медленно обернулась, лежа на кровати. Страх внутри нарастал с каждой секундой. Не в силах рассмотреть, что там, в зеркале, происходит, девочка медленно встала с кровати. Но, увидев чей-то силуэт, она содрогнулась всем телом. Закричав, Аврора упала на пол, запнувшись о ковер, широко раскрытыми глазами глядя в отражение. Из-за зеркала на нее смотрел тот самый человек с ярко-синим взором внимательных глаз, которые сейчас светились в темноте, точно кошачьи.

– Прошу, тише! – Гость приставил палец к губам. Он говорил тихо и выглядел взволнованным. – Аврора, пожалуйста…

– Откуда ты знаешь мое имя?! – Ее голос прозвучал в тишине нервно. Голова у девочки пошла кругом.

– Еще бы я его не знал. – Он склонил голову, прищурив глаза. – Нам нужно поговорить. Прошу, позволь войти.

– Нет! Уходи прочь! – Девочка часто дышала. Она была растеряна и не знала, что предпринять.

– Аврора. – Он осторожно присел на корточки, не отрывая взгляд от напуганной девочки. – Я не причиню тебе вреда, слышишь? Я твой друг.

– Чур, меня! – Девушка судорожно перекрестилась. Странный холодок побежал по рукам, и, почему-то, ей вдруг захотелось рассмеяться. Так страшно ей стало.

– Боже мой, Аврора, я не нечисть! – Пришелец улыбнулся, выставив вперед руки, словно приручая дикого зверя. – Я знаю, что это тяжело, но, пожалуйста, доверься мне.

Вдруг она всмотрелась в его синие глаза, показавшиеся ей знакомыми. Хотя, возможно, это было из-за того, что она видела его совсем недавно в луже. Но отчего-то ее страх отступил. Она почувствовала внутри странное чувство, повлекшее за собой сильную ностальгию. Она задумалась. Ведь она всю жизнь верила в магию, а сейчас происходило что-то невероятное, и ей так сильно хотелось, чтобы сказка оказалась реальностью, что она была готова зацепиться за любую возможность, чтобы этот момент не заканчивался. Она решилась, сама себе не веря.

– Ладно… – Осторожно произнесла она, вставая. Девушка сглотнула. – Так и быть. Проходи.

– Благодарю. – Он бесцеремонно и легко шагнул из зеркала, которое отозвалось рябью, словно вода, оказавшись с ней в одной комнате. Он был очень высок и строен. Аврора отступила на шаг, пропуская его.

– Не бойся меня. – Он медленно протянул ей руку, которую она с недоверием приняла для пожатия. – Видишь? Рука теплая, как у тебя. У меня так же пять пальцев. – Он тепло улыбался. – Мы очень похожи с тобой.

Такое заявление слегка успокоило девочку и заставило улыбнуться. Или это был его тихий и ласковый голос? В любом случае, бояться она практически перестала, к тому же, чувство ностальгии все нарастало в ней. Аврора включила лампу на столе, залившую комнату теплым светом. При свете она присмотрелась к нему. Он был причудливо одет: на нем горел синий, расшитый серебряными нитями камзол, а выглядывающая из-под него белая рубаха светилась и добавляла некого изящества его фигуре.

– У тебя очень красивые глаза. – Улыбнулся ей он. До него еще никто не считал ее разноцветные глаза красивыми; странными – да, необычными – тоже да, но никак не красивыми. Вдруг его взгляд упал на кристалл у нее на шее. В его глазах мелькнула ни то надежда, ни то удивление, но он быстро отвернулся. – Какая красота… – Протянул он, задумчиво всмотревшись в ее рисунки на стенах. – Ты сама нарисовала все это?

– Да. – Смущенно ответила она. Он не лукавил, его глаза горели неподдельным восторгом. Потом, чуть кашлянув, Аврора осторожно спросила: – Скажи, как твое имя?

– Ох, – он с трудом отвел взгляд от рисунков, дружелюбно улыбнувшись ей, – прошу прощения, сразу не представился. Меня зовут Дираэн.

– Очень приятно, – кивнула она в ответ, – а мое имя ты и так знаешь. – Она чуть наклонила голову в вопросительном жесте. – Только откуда? И о чем ты хотел говорить?

– Я думаю, что тебе лучше узнавать все по порядку. – Вдруг его взгляд зацепился за деревянного кита на ее столе. – Ооо, это тоже ты сделала? – Он осторожно прикоснулся к нему. – Ты настоящая мастерица. Руки из золота.

Он мастерски передергивал разговор, однако Аврора лишь стыдливо опустила глаза, но поблагодарила его. После чего, зардевшись, тихо добавила:

– А хочешь, я покажу тебе другие свои рисунки?

В тот вечер Аврора впервые испытала чувство доверия к другому существу, что казалось полнейшим абсурдом в сложившейся ситуации, потому что знала она Дираэна всего несколько минут, хотя внутри было смутное ощущение, будто они знакомы уже тысячу лет. Она не знала, что это за существо, но искра в ее сердце вдруг вспыхнула. Она не верила своим глазам, что он только что вышел из ее собственного зеркала, сознание мутилось от увиденного зрелища. Но он был полон жизни и энергии, на первый взгляд, чем очень заряжал сидящую рядом Аврору. Или просто он тоже был рад новому другу? Ей было плевать, что это могло быть потусторонним существом – она хотела верить в магию. Он с живым интересом рассматривал все ее альбомы для рисования, гравюры, обсуждал с ней живописные работы, а после заинтересовался книгами на ее полках, но, как оказалось, он не знал человеческого языка. Она угостила его шоколадной пастой, после чего он признался, что в жизни не ел ничего вкуснее. На удивление Авроры, ее кошка, которая обычно агрессивно относилась к чужакам, терлась и урчала рядом с Дираэном, даже сама прыгнула ему на колени, чем вызвала ревность своей хозяйки. Позже они стали шутить и смеяться, а потом, вдруг, он разговорился с ней, приоткрыв переживания для земной девочки. Это было шоком для нее, и она совершенно не знала, что отвечать, ибо не умела поддерживать других. Лицо его помрачнело, и перед ней теперь был не веселый Дираэн, а, словно повзрослевший на несколько лет задумчивый юноша.

– Знаешь, я всегда служил при королевском дворе, сколько себя помню. Если мне что-то нужно, я это обязательно сделаю. Хочу, не хочу, неважно. Я знаю, что мне это нужно. Да, так было, было раньше. Сейчас я безумно устал от всего этого, устал от этих «надо», «нужно», «должен»… Я будто скован. – На этих словах он пристально всмотрелся в глаза Авроры, внимательно слушающей его. – Понимаю, что без этого никуда, но ничего не могу сделать, словно меня что-то держит, гнетет изнутри.

– Изнутри? – Она говорила тихо.

– Да. Изнутри меня распирает боль, хотя и на лице улыбка, и вроде бы смеюсь, мне больно. Безумно больно. Я всегда молчу, даже когда язык чешется сказать все, что накопилось за столько лет, раскрыть душу перед кем-нибудь, рассказать обо всем, что меня тревожит. Но я не могу! Что-то мешает. Недоверие к окружающим ли? Замкнутость? Страх?.. Да, я, скорее всего, просто боюсь, что меня не поймут, не поймут мой внутренний мир, не захотят заглянуть в мою душу. Может в душе моей и сумерки, я сам не знаю, я не могу разобраться в себе. Я запутался. Столько всего наболело, столько всего произошло, столько лет я молчу… Все держу в себе. Проглатываю обиду, держу чувства под замком, не могу довериться сердцу и поделиться с кем-то мыслями, не могу! Может сейчас и правда тьма опутала мое сердце и душу, но в глубине, в дали ото всех, и меня в том числе, где-то глубоко-глубоко все еще льется свет. Свет души моей. Да, он был. Яркий свет счастья, радости, любви… Свет, который даровал Бог. Но я не слышал его тогда, не благодарил, вот и получил теперь сполна… Теперь я блуждаю во мраке, не знаю, куда мне идти и зачем. Я потерял всякий смысл, потерял цели и желание, мир рухнул в миг передо мной. Я старался стать прежним, но ничего не вышло…

Вдруг он замолчал, опустив глаза. Девушка понимала его, ведь и сама чувствовала то же. Аврора первой нарушила тишину.

– Зачем становиться прежним, вновь окунаться в прошлое, когда можно посмотреть в будущее? Ты же можешь начать все с самого начала. Измениться, сделать из себя того, кем ты хочешь быть, а не того, кем обязан или должен быть. – Аврора говорила, сама не веря своим ушам. Ведь она сама нуждалась в том же самом. – Жизнь ведь продолжается, надо как-то жить. Если все время будешь себя давить тяжестью прошлого, ты просто исчезнешь… Будешь долго тлеть в печали и переживаниях, думать, что же делать теперь, но ответ то уже ясен: забудь все, что было. Изменись, и продолжай жить с тем же светом, с той же улыбкой, что и были раньше, но по-новому. Не вспоминая прошлые обиды и разочарования.

– Это тяжело. Начать все с чистого листа? Это будто начать жизнь с самого начала.

– Да, но… Тебе не кажется, что это стоит того? – Она улыбнулась поднявшему на нее глаза Дираэну.

– Возможно, ты и права. – Со вздохом согласился он. – Знаешь, ты говоришь, как какая-то эльфийская принцесса.

Она хихикнула, но тут же посерьезнела.

– Мама говорила мне, что волшебной страны больше нет. Эльфы давно покинули наш мир. Если они и живы, то только в старых легендах и песнях, которые нам поют барды.

В ответ на ее реплику он только тихо засмеялся.

– Эльфы еще остались. Просто в них больше не верят.

Она нахмурилась.

– Что ты хочешь сказать?

– Хочу сказать, что люди просто больше не верят в чудеса. Они хотят большего. Они насытились тем, что дал им Бог, и теперь требуют чего-то, а чего и сами толком не знают. Войнами, вечной ненавистью друг к другу они завоевывают новые земли, расширяют королевства, добывают ресурсы, но становятся только несчастнее, а почему? – Она пожала плечами. – Потому что в мире нет больше взаимовыручки, понимания и любви. Люди стали слепы. Они верят лишь тому, что видят перед глазами, а эльфы просто ушли в глухие чащи. Они не хотят больше видеть то лицемерие и злобу, что наполнила сердца людей.

– Ты так говоришь, будто и сам это все видел. – Говорила Аврора, чувствуя, как по рукам пробежали мурашки.

– Так я видел. – Непринужденно отвечал он. – Видел, с какой жадностью они рыщут в рудниках, добывая никчемные куски металла, на которые потом что-то покупают на рыночных площадях. Постоянно они заняты торговлей, не замечая, что происходит вокруг. А вокруг всего этого рушится наш общий мир. Он просто засыхает из-за того, что люди стали алчны. А эльфы пытаются поддерживать гармонию, оберегают леса от обезумевшего народа.

– Ты хочешь сказать, что именно из-за этого началась война между людьми и эльфами? На основе непонимания друг друга?

– Не только. Еще из-за того, что мы по-разному смотрим на этот мир, по-разному его воспринимаем.

Они немного помолчали.

– Подожди, ты сказал «мы»?

– Да. Мы. – Дираэн чуть прищурил глаза, задумчиво глядя на Аврору. – Люди и эльфы.

– Но ты же тоже человек, правда? – Неуверенно обронила она, сама не веря в свои слова.

– Вот видишь, ты тоже невнимательна. Как и все люди. Я эльф. – Как бы в ответ на ее ошалелый от удивления взгляд он улыбнулся, аккуратно заправив ее золотые волосы ей за ухо. – Люди не видят тех чудесных вещей, что их окружают, не умеют ценить то, что есть сейчас. Они больше не верят в магию и доброту, поэтому убедили себя в том, что она просто исчезла. Они все время живут прошлым, и со страхом глядят в будущее, абсолютно забывая про настоящее. Они все хотят быть счастливыми, но счастливым будешь, если только научишься наслаждаться мелочами в жизни. Самыми незначительными вещами, такими как даже порхающие бабочки, или распустившиеся цветы. Ты же знаешь, что волшебная страна раньше была цветущим островом? – В ответ она кивнула. – Я всегда старался заботиться о садах, пытался оберегать их и делал все возможное, чтобы они цвели и были самыми прекрасными в этом мире. Так было, пока все живое не сгорело в огне. С этим ничего уже не поделаешь.

– Тебе, наверное, было грустно от того, что все твои труды погибли под слоем мрачного пепла и золы. – Не веря происходящему, она только уставилась перед собой, слушая его. Она чувствовала, как на нее стал накатывать сон. Который был час?

– Грустно? – Воскликнул он. Она вздрогнула. – Было больно. Я потерял родной дом, как считаешь, я погрустил и успокоился? Конечно, нет… – Вдруг он осекся, взглянув за окно. На горизонте разгоралась заря. – Ох, Аврора, я такой дурак, у нас осталось так мало времени! – Дираэн резко вскочил и бросился к зеркалу с баночкой шоколадной пасты в руках. Аврора бросилась за ним, не понимая его спешки.

– Прости, у меня больше нет времени. Я слишком заболтался с тобою. – Оказавшись в зазеркалье, он помедлил. Обернувшись, он тихо произнес: – Слушай меня внимательно. Ты часть чего-то большего. Скоро ты сама все поймешь и узнаешь. Эльфы Тин ждут тебя, Аврора, ты должна быть осторожна. Все идет так, как должно быть. Скоро мы увидимся вновь.

– Стой же! Дираэн, не уходи. – Аврора сделала шаг к зеркалу, протянув руку к холодной глади стекла, но почувствовала под пальцами лишь твердую поверхность.

– Не забывай меня. – Ответил он, обернувшись через плечо. На какое-то мгновение он приложил руку к ее ладони, прижатой к зеркальной глади. Аврора могла поклясться в тот момент, что стекло на секунду стало теплее. После этого он растворился в темноте ночи и больше Аврора его не видела.

Сон долго к ней не шел. Она ворочалась. В голове роились мысли. Она одновременно верила происходящему, как когда-то в детстве, готовая поверить чему угодно, но и так же не верила, ибо здравый смысл просто не позволял воспринять произошедшее как явь. «Ты часть чего-то большего»… Мир эльфов – правда? Это не укладывалось в голове девочки. А что, если все рассказы мамы о феях и духах – тоже, правда? Голова начала болеть от разрывающих ее противоречий. Может быть, она сошла с ума? И этот эльф привиделся ей? Нет, не может быть. Он прикасался к ней и прикосновения были так реальны. Аврора тяжело вздохнула. Ей было так жаль волшебную страну, было так обидно за человечество, что ради собственной прихоти они готовы убивать, жечь и идти по головам, лишь бы… достичь чего? Славы? Богатства? Но разве это имело смысл хоть немного? Едва ли Аврора могла найти ответ. Она почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Как же мерзко сейчас ей было от людей, готовых продать собственную семью ради своей выгоды. Это было ужасно. Но… к огромному сожалению, девочка ничего не могла с этим поделать. Закрыв глаза, она провалилась в темноту.

Глава 5. Часть чего-то большего.

Погода начала заметно меняться. Словно кто-то невидимый заботливо протер стекло воздуха чистой тряпочкой, и сейчас оно было прозрачно и звонко от мороза. Осень всегда пестрила цветами, в отличие от приходящей после нее зимы, укутанной белой пуховой шалью. Деревья уже скинули последнюю листву, золотая осень отгремела ливнями и уступила место морозам. Утро было подернуто инеем и изморосью на окнах, отчего мир за окном казался еще более серым.

Это был последний день.

В конюшне на плацу не было никого, кроме Авроры и Северного ветра. Тренер уже давно стала оставлять Аврору одну, ибо знала, что девочка мастерски держится в седле, и наставник ей уже не требуется. На самом деле, тренера не до конца понимали, для чего Авроре все еще нужны занятия в конюшне: девочка могла уже идти в большой спорт и участвовать в конкурах. Но ее бабушке, вероятно, было виднее. И вот сегодня, в осенний холодный день, она спокойно ехала на своем вороном коне по кругу, погрузившись в свои мысли. Моросил мелкий дождик, а небеса нависли тяжелым свинцом. Конь мерно перекатывал мышцами и ступал медленно, но Аврора и не хотела гнать его сегодня. Она все думала о Дираэне. Как такое могло произойти? Это была… магия? Да нет, такой вариант даже не укладывался в голове. Но он был таким реальным, и его теплая рука… Его взгляд, голос. Это точно был не сон. Но верить в подобное волшебство в современном мире давно стало безумием.

Даже если было чистейшей правдой.

Она давно уже даже не задумывалась о правильном положении в седле. Может, работала мышечная память? Только она взбиралась на спину коня – железно держала спину ровно, а пятки опускала в стременах вниз. Аврора не думала, что будет заниматься этим всю жизнь, но, как не грустно, за нее это давно уже решили.

Аврора вспомнила его слова прошедшей ночью: «ты часть чего-то большего». Она грустно улыбнулась. Она хотела ему верить. Но в глубине души знала, что это не так. Ее бабушка давно внушила ей, что ее судьба – жить по чужой указке, не перечить и делать все, что скажут. Она жила в суровой реальности, в которой нет места детским сказкам и вере в волшебство. Но так хотелось. Аврора не видела себя никем большим, кроме как успешной всадницей. Она на секунду закрыла глаза, представив себя в короне и роскошном платье в каком-то невероятном золотом зале. «Говоришь, как эльфийская принцесса». Она усмехнулась. На принцессу она была похожа меньше всего. Но все же… Так хотелось. Желание действительно стать частью чего-то большего, чем спорт и частичка в этой круговерти однообразных дней ее короткого, как вспышка, века. Аврора мечтала о короне, ручном драконе, танце с прекрасным принцем, испить вина из золотого кубка при луне под веселые мотивы струн, – она всем сердцем желала попасть в сказку, которую так любила. Но не могла. И бессилие ранило, словно острый кинжал.

Неожиданно, погода стала меняться. Сначала налетел сильный ветер, едва не склоняя деревья к земле. Подбросив вверх ворох сухих черных листьев, он понес их прочь. Ветер трепал ее волосы и бил в глаза. Аврора чуть наклонилась вперед, прижавшись к шее своего коня. Она старалась немного защититься от ветра.

– Идем-ка в стойло, Северный ветер… – Сказала она коню в ухо, похлопав его по шее и направив в сторону здания конюшни. Она с тревогой смотрела на тучи. Они были странными. Гигантские темно-фиолетовые и черные облака, сверкавшие вспышками молний где-то глубоко внутри, они катились к центру небосклона с бешеной скоростью. Аврора никогда не видела ничего подобного.

Пересекая плац, Аврора успела заметить, как ветер стал поднимать вихри песка и листьев за забором, усиливаясь с каждым порывом. Что-то было не так.

Набравший силу злой ветер сначала сломал деревянный забор.

Аврора почувствовала тревогу. Она слегка подтолкнула коня пятками в бока, погнав его быстрее к зданию. Они с Северным ветром уже почти зашли под крышу, как ветер сорвал большой кусок железа с покрытия здания, с грохотом швырнув его прямо перед входом в конюшню, чудом не задев девочку с конем.

Испугавшись громкого звука, конь резко встал на дыбы. Не ожидавшая этого Аврора, растерявшись, выпустила поводья из рук. Ее сердце пропустило удар. Вылетев из седла, она на мгновение перешла в невесомость, отлетев довольно далеко от своего скакуна. Удар об землю выбил из ее легких воздух. Резкая боль где-то в затылке и звон в ушах, от которых потемнело в глазах, разлились неземным теплом в голове…

А дальше – только тьма. И больше ничего.

Глава 6. Снег.

Она уже проснулась, но зрение пока еще не вернулось к ней. Дышать было непривычно, и что-то мешало ей вдохнуть прохладный воздух. Мышцы тянуло, а кости сводило тупой болью. Аврора привычно открыла глаза в безмолвной комнате, полнящейся тусклым светом, проникающим сквозь окно. Только… чувства будто бы обострились. Холод, странно пахнущий воздух, непривычно жесткая кровать. Рядом с кроватью что-то мерно пикало, а из-за открытой двери доносились голоса. Аврора обвела мутным взглядом помещение, в котором находилась. Она не помнила, чтобы в ее комнате было что-то подобное…

– Бог мой! – Слышится приятный женский голос, полный искренней радости. Голос был не мамин. – Георгий Платонович, идите скорее сюда!

Аврора услышала торопливые шаги, сопровождающиеся шуршанием бахил. Боковым зрением она увидела высокую фигуру мужчины в белом халате и медицинской маске. Она почувствовала мешающие движениям трубочки у своего лица, а по рукам под тонкой простыней пробежали мурашки.

– Слава тебе Господи. – Выдохнул врач, снимая очки. – Я уже и не надеялся.

– Что же вы так, Георгий Платонович? – Всплеснула руками женщина. Помещение внезапно залил яркий белый свет, и Аврора стала различать среди цветных пятен округлую низенькую женщину с вьющимися темными волосами и высокого худощавого мужчину с проседью. – Девочка оказалась сильнее, чем мы думали!

– Где я? – Слабо прохрипела Аврора, щурясь на неприятный яркий свет, моментально резанувший по глазам. Врач присел на край ее кровати.

– Тише, моя девочка, тише. Тебе сейчас нужен отдых, ты же только вышла из комы. – Женщина, улыбаясь, стала что-то записывать.

– Из… комы? – У Авроры перехватило дыхание. В груди что-то болезненно сжалось. Она ничего не помнила.

– Следи за пальцем. – Велит врач, выставив руку с поднятым указательным пальцем и начав медленно двигать ей вправо и влево перед лицом Авроры. Девушка послушно следила за пальцем. Врач удовлетворенно кивнул. – Думаю, она пойдет на поправку быстрее, чем мы думаем.

– Сколько я здесь нахожусь? – Слегка невнятно спросила Аврора, с надеждой глядя на врача.

– Бедная девочка… – Вдруг произнесла полная женщина, оторвавшись от своих записей и с сочувствием глядя на Аврору. – Ты совсем ничего не помнишь? Три года назад ты повредила голову. Никто уже почти не верил, что ты выйдешь из комы, но я продолжала в тебя верить.

– Ты уже почти легенда в нашей больнице. Три года комы, почти рекорд. – Скрестив руки на груди, произнес врач. – Это просто чудо, что ты, наконец, пришла в себя.

– А где… Что с моим папой и бабушкой? – Почти шепотом спросила Аврора. Главный врач потупил взгляд, а женщина сделала жалостливое выражение лица.

– Дорогая… – Осторожно начала говорить женщина-врач. – Они переехали в другую страну почти сразу после того, как ты попала сюда. Они приходили попрощаться с тобой в прошлом году. Мне очень жаль. – После этих слов врач недовольно посмотрел на женщину.

Аврора задохнулась от боли. Ее пульс участился.

– Тебе нельзя волноваться сейчас. Дыши.

На глаза Авроры накатили слезы, и больше она ничего не помнила, лишь соленый привкус на губах, мерное пиканье рядом и голос врача, доносившийся до сознания словно бы через ватную прослойку.

Наутро девушка проснулась разбитой. Голова болела, а медленно возвращавшиеся воспоминания саднили и без того израненное сердце. За окном стонал ветер, а мир был таким белым и чистым, что, казалось, жизнь должна продолжаться, но вот на каком моменте она остановилась – Аврора не помнила… Прошло три года. Она не могла поверить в это. Несколько дней назад она шестнадцатилетней девчонкой ходила на занятия, вырезала из дерева китов и ждала лучшего путешествия в своей жизни. Хоть Аврора и впала в кому, но жизнь свой бег не остановила, и, кажется, даже ускорила. Она медленно вдохнула, ощутив свободу от трубочек, мешавших возле носа. К ее руке от высокой стойки тянулся прозрачный шнурок с капельницей. Девочка закрыла глаза… Грудь сдавили слезы. Неужели она провела свою юность в одиночестве, ругаясь с бабушкой? Как же она сейчас скучала по ней. Какой абсурд! Не по бабушке, а по матери она скучала, так это было знакомо: родные глаза и голос, поддержка. Как ей хотелось, чтобы мама сейчас погладила ее по голове, сказала что-то ободряющее. Казалось бы, вчера была рядом хоть бабушка, а сегодня ее уже нет рядом. Но куда же они уехали? Аврора помнила разговоры между делом, небрежно брошенные слова о переезде, но ничего решительно серьезного в них не было. Как и не было в них самой Авроры. Кто же знал, что тот день стал последним, а Аврора даже ничего не сказала им. Не успела попросить прощения за все слова, сказанные сгоряча. Наверняка они думали, что Аврора погибла. Вдруг девочка с ужасом осознала, что не может вспомнить лица бабушки. Помнит волосы, прическу, телосложение, а вместо лица просто пустота. Аврора судорожно вдохнула воздух, шмыгнув носом. Она помнила колючую щетину отца, его голубые глаза, самые смешные на свете шутки. Прошло много лет, и что стало с Элей, она боялась даже предположить. Аврора ощутила острое желание вернуться домой, которого не ощущала никогда в жизни, после ухода матери. Она медленно приподнялась на кровати, отозвавшейся скрипом. В палате было темно и холодно.

– Аврора? Ты уже проснулась? – В дверном проеме показалась молодая медсестра в розовом халате. – Не вставай сама ни в коем случае. Я сейчас позову врача.

– Нет… – Девушка спустила босые ноги с кровати, ощутив ледяной пол. – Мне нужно домой.

– Что? – Опешила сестра. – Но тебя еще не выписывали… – Медсестра растерянно замерла, глядя, как Аврора пытается подняться. – Оставайся тут! – С этими словами она убежала в коридор, отчаянно крича Георгия Платоновича.

Аврора вдохнула полные легкие воздуха. Встав на ноги, она тут же почувствовала боль в мышцах. Дрожащими руками она взялась за стойку капельницы, опершись на нее. Шаги давались с трудом. Вдруг, она услышала будто бы перезвон хрустальных колокольчиков, но решила, что бредит после лекарств. Выйдя из палаты, она медленно пошла по коридору, не зная, куда. Проходя мимо большого зеркала на стене, Аврора взглянула в свое отражение, ужаснувшись. Под ее глазами пролегли темные круги, а золотые волосы отрасли и утратили блеск, свисая спутанными прядями до колен. Позади нее в зеркальном отражении пролетело что-то крохотное и сияющее, оставляя за собой мерцающий след. Действие лекарств ли это, или же это был сон – она не могла знать, но, о, как же ей хотелось сейчас провалиться, уснуть и не проснуться вновь. Сморгнув слезы, Аврора судорожно вздохнула. Она отвела взгляд от своей исхудавшей бледной фигуры, продолжив идти. Отчего-то коридоры больницы пустовали, но, возможно, врачи были на какой-нибудь планерке, так она про себя и решила.

– Аврора!

Все, кроме одного. Она обернулась. К ней стремительно шагал Георгий Платонович.

– Аврора, немедленно вернись в свою палату.

– Мне нужно домой. – Неожиданно твердо ответила она.

– Ты едва на ногах стоишь. – Врач покачал головой. – Тебе бы еще полежать под присмотром врачей.

– Я чувствую себя намного лучше. Прошу вас.

– В самом деле? – Георгий Платонович опустил очки на кончик носа. – Попробуй пройтись без опоры на капельницу.

Аврора сглотнула. Она осторожно отпустила стойку и выпрямилась. Весь ее стан излучал силу. С глубоким и размеренным глотком воздуха она ощутила, как легкие наполнились живительной прохладой, а сердце – храбростью. Силы постепенно возвращались к ней.

***

Мир за окном впервые казался неприветливым. Пустым и холодным. Ночь окутывала, сдавливала своими ледяными когтями, маня и одновременно пугая. Снег валил, норовя засыпать и без того покрытую сугробами землю. Нужно было идти. В ее руках была сумка с вещами, а одета она была в небесно-голубое пальто, висевшее на ее плечах, на котором виднелись не отстиравшиеся пятна грязи. Она чувствовала себя одинокой. Хоть немного, но раньше кто-то переживал о ней, волновался, знал, какую кашу любит Аврора. А сейчас? Неужели это и есть одиночество? Никто не ждал. Никто не звонил. Да лучше бы сейчас она выслушала крики за то, что не брала трубку, чем вернулась в до ужаса пустой и холодный дом, в котором фотографии в рамках покрыты пылью… Тепло, застывшее на фотопленке. Улыбки. И глаза. Они не померкнут, но больше никогда не посмотрят с нежностью и любовью. А они разве смотрели? Может, она хотела так думать. Она не знала, где сейчас ее семья, но от всей души верила, что они счастливы. Аврора шла на негнущихся ногах, не видя ничего за пеленой слез, что бесконечно лились по щекам. Волосы намокли от снега, но ей было все равно. Она даже не заметила, как дошла до моста через реку, замерев на самой его середине, глядя вниз, на черный лед.

– Аврора!

До боли знакомый голос.

– Аврора, прошу!

Она остановилась, не осознавая этого. Тяжело дыша, она вдруг выронила из рук сумку. Упала на колени.

Слезы падали, разбиваясь о лед. Она рыдала, чувствуя собственную беспомощность. Вдруг она ощутила тепло, точно кто-то обнял ее, сжав в кольце мускулистых рук. Она уткнулась носом в плечо тому, кто оказался рядом в этот непростой миг, даже не зная, кто это. Она ощутила тонкий запах спелых яблок. Девушка лишь искала утешения, пыталась зацепиться за тепло и уют, как утопающий за единственное средство спасения. Она подняла глаза. Так и оказалось.

– Аврора… Ох, Аврора, мне так жаль.

Она смотрела в его синие глаза. Такие знакомые. Он смотрел на нее с огромным сочувствием, крепко прижимая к себе.

– Ты. Ты все знал. – Шепотом произнесла она. По щекам с новой силой потекли слезы. Ее плечи вздрагивали.

– Знал. Прости меня.

Она кинулась к нему на шею, разрыдавшись. А вокруг них безмолвно кружил снег. Вокруг стояла такая тишина, что невозможно было уловить малейший звук. Аврора плакала от слабости, впервые дала волю чувствам, позволив слезам вылиться на глазах у… трудно сказать, что он был ей другом. Но в данный момент он был ее спасителем. Дал ей тепло, которого так не хватало. До смерти напуганная и уставшая, она прижималась к нему, боясь отпустить и потерять навсегда. В один миг, как потеряла все.

***

Очнулась она, лежа на кровати в темной комнате. В своей комнате. И на какую-то долю секунды ей показалось, что все, что произошло, было страшным сном. Что не было никакого падения. Никакой комы. Никакой больницы. Она сжала руки, сминая простынь, глядя в темноту перед собой, зная, что где-то там, под потолком, кружат в бесконечном танце бумажные дракончики. Но отчего-то даже они ушли в тень, не способные помочь ей справиться сейчас с грустью, холодившей грудь.

– Все будет хорошо, поверь.

И снова этот голос. Его голос. Так безжалостно возвративший ее в реальность, к болезненным воспоминаниям. Все же это были именно воспоминания, а не проклятое видение. Она почувствовала, как кто-то присел рядом с ней на край кровати. Ощутила тяжесть чужого тела рядом.

– Ты сильнее, чем кажешься. Собери всю храбрость, чтобы найти в своем сердце мужество пережить это. Возвращайся к жизни, Аврора. – В его голосе явственно звучало сочувствие и какое-то нетерпение. – Просто пойми: все, что происходит в твоей жизни – часть твоей судьбы. Каждое событие нужно для чего-то большего, как ступеньки. Ты идешь к цели постепенно, через плохое и хорошее.

– А что, если у меня нет никакой цели? – Безжизненным голосом отозвалась Аврора.

– Так не бывает. – Он тихо усмехнулся. – Просто сейчас ты ее не видишь из-за печали и боли. Или не хочешь увидеть. Вам, людям, свойственно все усложнять и прибедняться.

– О, Дираэн. – Аврора медленно поднялась на локтях. Под ее глазами залегли темные круги, контрастно выделяющиеся в темноте на белой коже. Ее бледное лицо было хорошо различимо даже в темноте. – Я думала, что ты – сон. Я всю жизнь думала, что в тот вечер ты приснился мне. Или я сошла с ума.

– Я всегда был рядом с тобой. Наяву. – Он склонил голову, глядя на нее серьезно. – С тех самых пор, как ушла твоя мама.

– Ты… ты и об этом знаешь? – Аврора нахмурилась. – Да кто ты такой?! Ты знаешь о моей жизни такие вещи, которые я и сама могу не вспомнить! – Она резко поднялась, покачнувшись, шаря в темноте в поисках лампы. Она чувствовала тошноту.

– Аврора, успокойся. – Дираэн покачал головой, держа наготове руки. Аврора нетвердо стояла на ногах. – Сядь, тебе нужно беречь силы.

– Нет. Пока ты не объяснишь мне, что происходит! – Включив свет, она резко обернулась, опираясь на тумбочку. Дираэн сидел на краю кровати, глядя на девушку. Внешне он не изменился, разве что только стал чуточку взрослее. Он все так же был одет в синее, а на руке горел перстень с синим камнем. – Беречь силы для чего, Дираэн? – Она нахмурилась, придав лицу такой вид, словно она вот-вот заплачет. – Ты знал о том случае, верно? Ты знал, что я упаду с лошади. Ты говорил, что я часть чего-то большего. Посмотри на меня! – Она развела руки в стороны. – У меня ничего больше нет.

– У тебя всегда был и буду я. – Он ласково коснулся ее предплечья.

– Где ты был все это время?! – Она одернула руку, повысив голос. – Почему ты не предупредил меня о череде этих ужасных событий? Все могло быть хорошо, я могла бы быть жива эти три года, и мои родственники могли не уезжать… – Вдруг она закрыла лицо руками, оседая на пол. Ее плечи вздрагивали. Какие же люди хрупкие создания.

С усилием Дираэн притянул сопротивляющуюся Аврору к себе, заставив ее сесть рядом. Тяжело вздохнув, он сцепил руки.

– Аврора, я был рядом с тобой. Ты думаешь, мне было так легко отпустить тебя в тот день? – Он попытался заглянуть ей в глаза, но она отвернулась. – Конечно, нет. Но так было нужно. Без этой комы ты бы не подошла к сегодняшнему дню, и, вероятно, не встретила бы меня снова. Каждое, даже самое маленькое событие в твоей жизни, постепенно ведет тебя к тому или иному исходу, как постройка здания, кирпичик за кирпичиком. – Она затихла, слушая его, но взгляд не поднимала. – Аврора… – Дираэн опустился на колени перед ней, взяв ее за руку. – Прости меня, пожалуйста.

Она слабо улыбнулась, глядя на него.

– Скажи мне, – она всхлипнула, – откуда ты знал мою маму?

– Хорошо. – После недолгих раздумий, он кивнул. – Раз ты так хочешь знать все. – Он на мгновение закрыл глаза, задумавшись. – Твоя мама была не простой женщиной. Она настоящая волшебница. Она рассказывала тебе не сказки, а истории. И сейчас волшебная страна из мира твоих грез в опасности, Аврора. И только ты можешь вернуть магию в Туманные рощи.

Она потеряла дар речи, а по всему ее телу пробежал ток. Дираэн выжидающе смотрел на девушку. Бред. Или явь? Неужто забрезжил свет надежды? И ее давняя мечта обретает реальность? Внезапно ее боль стала стремительно сходить на нет.

– Что ты говоришь? – Она сильно сжала его руку, с легким недоверием в глазах. – Почему именно я?

Он поднялся.

– Потому что у тебя есть это. – Эльф кивнул на фиолетовый кристалл на ее шее. – Еще в день нашей первой встречи я его заметил и понял, что это ты, та самая, кто вернет Дерево к жизни.

– Дерево? – Аврора озадачено смотрела на эльфа.

– Я объясню тебе все по дороге, хорошо? Если, конечно, ты согласна. – Он улыбнулся, а его синие глаза сверкнули детским озорством. – Ну что? Ты останешься здесь, в этом царстве холода и печали сходить с ума, или отправишься со мной в страну эльфов, как и хотела всегда?