Читать книгу Праздник озерного цветения - Катя Кюне - Страница 1

1.

Дрёмыч Каша пил утренний кофе со счастливой мыслью: “Cегодня тот самый день!” Он заглянул внутрь себя, в самую сердцевину воспоминаний.

Вот его ладонь утопает в маминой: большой, мягкой. Они идут куда-то сквозь лучезарное пространство улиц, сквозь теплую дымку улыбок и приветствий.

– Мааам, ноги устали… Почему мы не на Слонолёте?

– У Слонолётов сейчас обед.

– А потом?

– Потом они будут в карты играть, наверное. А может быть прилетят на праздник.

– Праздник озерного цветения?

– Точно.

– За теми деревьями, да?

– Совсем чуть-чуть осталось.

Деревья пахли сладостью и трепетали молодыми листьями. Ветер на праздник не пришел, так чего же они? Но когда Каша увидел Городское Озеро, он всё понял. На него самого налетел восторг и он тоже затрепетал. Сначала он просто хватал восторг ртом и не мог говорить. Потом появились слова.

– Вау… – было первым из них.

– Мам, почему оно такое? Почему оно розовое, а не как обычно?

– …Мам, смотри, оно меняется! Оно теперь светло-зеленое!

– В Городском Озере живут микроскопические создания, Галоархеи, помнишь?

Каша рассеянно кивнул. Взгляд его купался в соленых водах, пытаясь уловить каждое мимолетное событие.

– По преданию сегодня у них праздник.

– Праздник как у нас?

– Да, как у нас. Наряжаясь к празднику, Галоархеи никак не могут выбрать наряд, и меняют разноцветные одежды. Примерят, покрутятся, снимут. Примерят, покрутятся, снимут. Только их наряды – это пигменты и они встроены в их тела.

– Как если бы я одевался в комбинезон из веснушек?

– Точно. И мог менять цвет веснушек по своему усмотрению.

– Вау… Знаешь, мам, теперь праздник Озерного цветения – мой любимый праздник до самой коры времен!

Каша оставил маму и маленького себя на берегу и вернулся в момент. Кофе закончился, пора было отправляться.

Пока Каша натягивал комбинезон, он, как всегда по утрам, напевал наугад. Просто настраивался на мелодию и открывал рот, ожидая, пока оттуда вылетят слова.

“Нет пигмента у меняяяяя… Он бы был моя броняяяяя…”

– Броня? – удивился Каша вслух. – Странно… Никогда не слышал такого слова. Интересно, что это?

Ответа, конечно, не последовало. Язык не утруждал себя пояснениями. “Что ж, надо будет заглянуть в городской словарь” – неопределенно запланировал Каша. Нахлобучил на голову берет, пошевелил пальцами ног – между большим и вторым застряла щекотная травинка – и решил пойти босиком.

Слонолёт оказался слонолёткой по имени Моня. Моня была плавная и поворотливая.

Посередине салона, который раньше служил резервуаром для нектара, солнце разложило праздничную дорожку. Там тончайший, почти прозрачный Монин пушок радужно искрился и переливался. Остальные части салона наполнял мягкий красноватый свет, процеженный сквозь тонкую, украшенную великолепной сеточкой капилляров, кожицу. Помимо Каши в салоне была только еще одна пассажирка. Они стояли по разные стороны солнечной дорожки как рекомендовали листы безопасности.

– Видели сегодняшнюю газету? – начала пассажирка после приветствия. – Говорят, в новостях сегодня что-то…

Конец фразы Каша не расслышал. Над их головами утробно возликовал Монин желудок, сообщая, что Моня хорошо, плотно позавтракала.

– Не успел еще, – поспешно ответил он, стараясь вместиться в короткое затишье.

– И почему тревожное выбрало именно праздник, разве мало ему прочих дней, попроще?

Каша только руками развёл, мол, не говорите. Не желая перекрикивать желудочное пение, он подошел ко входу.

Пассажирка видела теперь только его темный силуэт на фоне круглого золотого сияния, по контуру лучи отбрызгивали в стороны. На дорожке посередине салона разлеглась длинная серая тень.

Пролетали Слонолётовы поля, ломящиеся от огромных, ярких цветов. Розовый конфетный запах достиг Кашиного носа. Каша подался вперед, рискуя вывалиться и покатиться вниз по воздуху. Представил себе, что в чашечке одного из цветов теплая пряная вода, и он плещется там как в маленькой малиновой ванной.

Моня, видимо, тоже почувствовала лакомый аромат и торжественно протрубила. Может это была обычная радость – “да здравствует еда!” – или стихийная реакция из сердцевины прошлого. Может, это Монина бледная прапрабабка прозвучала через Моню. Прапрабабка, которая вынуждена была целыми днями мерить землю в поисках пропитания и не могла даже надеяться найти такое гигантское, рясное поле.

Но Каша не жил в мире сладких иллюзий. Он знал, что когда аваны посадили поля и нектара для слонолетов стало вдоволь, произошло две вещи. С одной, солнечной стороны, пропал страх пустого дня и жажда запасать. С другой, мшистой, у слонолётов развилась гиподинамия. Поэтому они и стали по утрам или вечерам – кому из них как больше нравилось – возить пассажиров. Такая зарядка с весом. И всё таки он чувствовал благодарность и легкое чувство вины, что ли, не мог пользоваться силой слонолётов просто так. Вот и сейчас, ощущая ступнями мягкость и тепло Мониной кожи, решил, что через пару дней пойдет и поможет ухаживать за нектарными растениями.

На остановке “Библиотека” в голове у Каши что-то зашевелилось смутно, словно там была маленькая живая заноза. Он пошарил по краям памяти, но на видных местах ничего не нашел, да и Моня уже начала взлетать. В салоне появилась одна новая пассажирка – немногие проживают праздничное утро в библиотеке. Вид у неё был ученый и немного зеленоватый, видно было, что она много времени проводит среди деревьев. К груди она прижимала стопку сухих пальмовых листьев.

– Вот, нарисовала заклинательные карты для Мони, – обратилась она к Каше и первой пассажирке. Словно на Кашины окраинные мысли отвечала. – Как думаете, если оставлю здесь и предупрежу Моню на станции, она найдет их потом, не забудет?

– Конечно найдет! – заверила первая пассажирка. – Почувствует, что что-то лежит на дне салона и найдет.

Каша сомневался, что такая невесомая вещь, как стопка пальмовых листов, ощутима для Мониной кожи. Промолчал. Он знал, что после окончания зарядки слонолёты обыкновенно инспектируют салон хоботом на предмет предметов. Есть даже станция брошенных вещей, куда стекаются все их находки. Каша был там однажды, на этой грустной станции, где каждую забытость хочется вспомнить и спасти. Он искал там свою шляпу. Был, потому и знал. Начав с того случая, Каша взялся навещать вещи хотя бы раз в древесный слой. Потом что-то пошатнуло его привычку. К счастью, на станции создали приют и приглашали посетителей. Теперь за вещами регулярно ухаживали, прикасались к ним, привечали. Для многих находились новые хозяева. Были и такие, что успели привыкнуть к нетронутости и не желали больше возвращаться к аванам. Их присоединяли к диким вещам: камням, сухим веткам. Обо всем этом Каша узнал из новостей.

– Видели сегодняшнюю газету? – обратилась первая пассажирка к новоприбывшей.

“Ну откуда она могла, если она из библиотеки?”

– Нет, не довелось, – изысканно ответила зеленая. Голос у неё был приятный: мягкий, но устойчивый.

– Говорят, в новостях сегодня что-то… – и снова конец фразы превратился в бесформенное желе. Не из-за песни Мониного желудка, по какой-то другой, неуловимой причине. Словно язык отказался подставить четкие слова и достал что-то из самой сердцевины времен, где всё слипшееся, нечленораздельное, где одно неразлучное языковое месиво.

На площади царила некоторая сумятица, голоса сталкивались и наползали друг на друга. Даже дерево-газета, обычно накрывающее тенью всех читателей, сегодня не могло объять ветвями обступивших его аванов. От этого оно казалось меньше, чем в другие дни.

Каша принялся пробираться к стволу, сыпя извинениями во все стороны света. Наконец он мягко прикоснулся ладонью к шершавой коре. Перед его внутренним взором вспыхнули изумрудные буквы.

Традиционные сладости праздника Озерного Цветения: подвяленные сиропные розовые вишни и зеленые конфеты из кориллы – в этом году прекрасно сохранились и не были съедены белками.

Каждый год садовники и садовницы привозят на праздник новые, экспериментальные сорта плодов и ягод. В этом годы садовник Косыныч приглашает всех попробовать новый вид магических ягод. Многие магические ягоды знамениты тем, что на время меняют вкус любой еды, съеденной вслед за ними. Новые ягоды действуют всего полчаса, но создатели обещают радужные горки ощущений и невероятное кружево вкусов.

Также Косыныч с удовольствием возьмет в свой сад ученицу или ученика, которых обещает обучить всем премудростях жизни растений, их метаморфоз, языка и отношений с другими живыми и неживыми существами. Желающие найдут Косыныча возле столика с новыми магическими ягодами.

Вечером дрёмычи города приглашают зрителей в свои персональные миры. Неточное расписание показов вы найдёте на клёне у озера.

На этом обычные новости заканчивались.

Смотрительница Маяка сообщила, что к берегу прибило неизвестную лодку. “Я всегда прогуливаюсь по берегу на закате. Заодно собираю водоросли для салата. Вчера, во время прогулки, я увидела лодку. Думаю, её принесло в Коварную бухту течением. Лодка голубого цвета, из неведомого, очень гладкого наощупь материала”. В лодке была обнаружена спящая молодая аванка. После пробуждения она заговорила, но смотрительница маяка не нашла смысла в её речи. “На ней была странная одежда и когда она открыла рот, оттуда посыпались звуки, они как будто складывались во что-то, но понимание не возникало. Мне пришлось прибегнуть к языку рук. Я объяснила, что хочу пригласить её к себе. Солнце к тому моменту уже завалилось за море и становилось прохладно”. Подруга смотрительницы маяка также не смогла обьясниться с прибывшей на языке слов. “Нам удалось выяснить её имя, а также накормить и напоить. Она проявляла к пище значительный интерес, но также и настороженность”. Смотрительница маяка и её подруга не знают, чем еще они могут помочь приплывице. Возможно, им мог бы быть полезен опыт аванов, часто взаимодействующих с бессловесными существами. Напомним, что с тех пор, как Маяк был выращен, на Великую мель у северного берега Большой Земли ни сел ни один Крабль. Раньше эти величественные существа постоянно заплывали в Коварную бухту и во время отлива часто застревали на образовавшейся мелкоте. Иногда подобное случалось и с Тревожными китами. Что именно привлекало Краблей и Тревожных китов в это гиблое место до сих пор неизвестно.

А дальше и вовсе начиналось что-то немыслимое и нелепое.

Вчера утром на границе Соловьиного леса и Немого полуострова была обнаружена мертвая серая ворона. Ворону звали Крикливая Кра. По словам близких, Кра, должно быть, возвращалась из заболоченной части Немого полуострова, куда летала полакомиться болотными ягодами. Согласно предварительным данным, Крикливая Кра была убита. Как известно, Немой полуостров находится за пределами языковой карты и там не работает служба прямых новостей, поэтому мы не располагаем более точной информацией. Тем не менее, иногда мы получаем окольные новости от посещающих полуостров птиц и зверей, и надеемся в ближайшее время сообщить вам больше подробностей печального происшествия.