Оглавление
Кей Чорнук. Прогулки с Вольфом. Жизнь в заповедных местах Коста-Рики
Предисловие
Посвящение
1. Если выйти в лес сегодня…
2. Откуда мы пришли
3. В поисках мира
4. По камушкам
5. Меняя направление
6. Как происходит вымирание
7. Легкой походкой
8. В Пеньяс-Бланкас
9. Освещая путь
10. Следы
11. За счастливой звездой
12. Срезая углы
13. Все тропы ведут к дому
14. Живописные виды
15. Через морщинистые хребты
Благодарности со стороны Кей
Благодарности со стороны Вольфа
Вольф Гиндон (1930—2016) Послесловие к русскому изданию
Об издании
Отрывок из книги
1982 год, 4.30 утра. Путь из Монтеверде в долину Пеньяс-Бланкас казался далеким, утомительным и долгим. Пассат завывал и бросал в лицо какую-то смесь тумана с дождем. Чтобы поверить в возможность совершить подъем в гору с большим количеством туристской поклажи обязательно необходим был кофе с кахета – местным липким карамелизированным нектаром. Нас так сильно искушала возможность увидеть восход солнца с континентального водораздела, меньшая вероятность дождя в ранние часы на атлантической стороне и, если повезет, даже перспектива солнечного дня. Нет ничего более великолепного, чем прогулка в лучах солнца в Пеньяс-Бланкас, когда коршуны с ласточкиными хвостами парят над хребтами нехоженых туманных тропических лесов.
Дорога через заповедник туманного леса «Монтеверде» была жуткой. В те дни в верховьях реки Пеньяс-Бланкас еще паслись коровы, и передвижение копытных было достаточно интенсивным, чтобы превратить дорогу в бугристую мешанину скользких комьев глины, вкрапленных в жидкую грязь. Идти стало легче, когда за вырубками начался лес и путь наш пошел вниз. Земное притяжение становилось союзником, но вскоре тропа стала более каменистой. Носки быстро протерлись в наших дешевых резиновых сапогах, а затем обувь стала натирать ноги.
.....
Вольф в свои молодые годы, наверное, был сильным, как горный лев, потому что теперь в свои шестьдесят он был словно одна длинная живая мышца – ни больше, ни меньше. У него был типичный фермерский загар: шея и предплечья красно-коричневого цвета контрастировали с бледным торсом и волосатыми белыми ногами, которые мы увидели, когда он без тени смущения сменял при нас свою потную футболку и брюки на слегка более сухую и чистую одежду, предусмотрительно прихваченную с собой. Спутанные клоки волос на его лице – шерстяные бакенбарды. Густые брови служили выразительным глазам защитой от струящихся порой по лбу капель пота и дождя. Скулы слегка выдавались, что было еще более заметно, когда он смеялся. Лицо постоянно выражало его эмоции, сменявшиеся так же быстро, как и байки, коих он знал множество. Я замечала, что слезы с легкостью наворачивались на его глаза, когда Вольф делился подчас болезненными для него воспоминаниями или демонстрировал вспышку гнева. Но лицо его так же быстро озарялось широкой улыбкой, ироничной и объяснявшей все. Как я поняла за время этого похода, большое сердце и мягкая душа Вольфа проявлялись буквально во всех чертах его лица и в каждой истории, рассказанной нам.
После завтрака наша четверка прошла восемь километров до приюта Поко-Сол1. Небольшое озеро служит здесь водопоем для крупного рогатого скота и белых цапель, которые его обычно сопровождают. Мы поняли, что для нас там было очень даже мучо сол2. Мы любовались многочисленной популяцией птиц и обильной растительной жизнью. Мы были очарованы тем, что увидели. Я чувствовала себя не в форме гораздо в большей степени, чем могла бы предположить. И Вольф всегда возвращался ко мне, когда я отставала. Он вынул из моего вещевого мешка все, что мог, и иногда даже нес весь мой рюкзак, чтобы я могла преодолевать затяжные подъемы, не задерживая остальных. Я совершенно не понимала, почему я такая медленная. Я росла походным ребенком. Мы ходили тропой Брюса с переходами через неровные откосы Южного Онтарио. Как правило, я не отставала от своей группы. А теперь – нате вам. Мне всего тридцать один год, и кто-то вдвое старше меня, легко уходит вперед! И только несколько месяцев спустя я поняла, что мешало мне в тот день.
.....
