Читать книгу Армагеддон - Кир Николаевич Неизвестный - Страница 1

ПРЕДИСЛОВИЕ

– Человеколюбие и спасение души? А вам сказали, какой ценой? Нет? А что тогда вы собрались спасать, если не знаете, хватит ли размена для такой покупки. И не говорите, что готовы делать это бесплатно – у всего есть цена, особенно у спасения. Но если вы настаиваете, так значит, и купить не сможете, вы банально еще один продавец жертвы. Только кому эта жертва сейчас нужна, на такой товар предложение уже давно превысило спрос. Для души и всепрощения есть своя инфляция, свой порог «бесценности».

– Ха! Они потом поняли, что ошибались. Ошибались, как и все другие люди. Думали, что спасали – убивая, но оказалось, что нет – убивали, чтобы убивать. Ваши, будь они не ладны, гены, требовали крови. И вы всегда сами себе врали, что делаем это ради людей, ради спасения, но лишь развязали руки своим инстинктам и порокам. А потом этими трупами, жизнями ваших мертвецов, расплатились за свое будущее, за право называться человеком.

– Вы всегда верили в жертвенность и заклание, в кровавый ритуал. Верили, что только так можно выкупить обратно свою душу у демона с двумя именами – Мораль и Совесть. Демона, который охотно заберет за бесценок все, что вы ему предложите, но обратно попросит втридорога. Цена действительно неподъемная! Поэтому проще было бежать от самих себя, лучше снова требовать жертв, так легко объясняемых необходимостью и верой в лучшие времена. Проще продолжать убивать! И вы убивали, копя чужие души и жертвы для размена, ради своего спасения.

ГЛАВА 2. НАЧАЛО

Такого чистого и вкусного воздуха он никогда еще не пробовал, а теперь его было столько, и он был таким густым, что его можно было «ложкой черпать». Может быть это оттого, что мало осталось тех, кто продолжает им дышать, продолжает выбрасывать в него яд, подмешивая тяжелые металлы. А может, все эти мутации случились из-за загрязненного воздуха, может быть, сами люди создали этот вирус, который оказался вовсе не вирусом.

– Например, японцы, – он почесал заросший затылок, – интересно, а живы ли японцы у себя, на краю вселенной, в преисподней? Хотя какая сейчас разница где кто. Где американцы со своими базами, куда занесло китайцев в экспериментах и живы ли еще индусы в своем веретено? Это уже не имеет значения, потому что цикл жизни не только человечества, а всей Солнечной системы подошел к концу.

– Как когда то сказал мой друг, – он потрепал пса по загривку, – «Мы все умрем», именно с того времени все перестало иметь значение. – Они встали вдвоем с дощатого крыльца, теперь их общего дома, человек и его пес, и пошли в сторону поселка, навещать призраков прошлого. Теперь им некуда стало спешить, и они могли позволить себе прогулочный шаг. На этой планете не осталось людей и не осталось чудовищ, в которые переродились люди. Первые убивали вторых, сжигая их в ядерном пламени, вторые заражали первых, подвергая их страшным мутациям, а все ради надежды спасения. Ради этой надежды, благими намерениями путь проложили, но не в спасение, а в персональный ад. Но так требовали традиции, так чувствовало сердце, и подсказывала совесть. Людям нравилось делать все правильно, как требовала мораль и общество, так хотела эволюция, которая была в каждом человеке, в его крови и коллективном разуме. И если человек брался за оружие, чтобы стать правым в споре, то обязательно напротив него становился точно такой же человек, несший еще большую угрозу. И не каждый раз человек понимал, что это лишь его отражение.

– Там, в поселке, уже нет живых. – Он посмотрел на своего нового лохматого друга. Они, человек и пес, встретились недавно, но уже успели привыкнуть друг к другу и даже, наверное, нуждаясь в обществе, прикипели душами. – Кого-то убили, другие просто умерли, покончив с собой не найдя в себе сил смотреть на все ужасы того времени, а еще одни…, им повезло, они спаслись. Вернее их спасли. Мы к ним пойдем, навестим, пиво выпьем. Может они захотят поговорить со мной, потому что я очень хочу поговорить с ними. И, кстати, сегодня родился Иван.

***

Один месяц назад

Человечество наивно думало, что ему все известно, природа подчинена, болезни излечены и следующим шагом, оно предполагало, вступить в вечную жизнь и освоить межзвездное пространство. Как глупо и легко мы – люди, поддались гордыне! И за это Вселенная уничтожила человечество, оставив жалкие пол процента от неполных девяти миллиардов.

Не только Вселенная, но и планета устала от людей: от их вечной грызни за пространство, ресурсы, небо и воздух. И тогда она пожаловалась вселенскому разуму, а тот не стал разбираться – смел всех, правых и виноватых, больных и здоровых, детей и стариков, женщин и мужчин. А человек, в попытке усмирить гнев древнего разума – уничтожил Солнце. И теперь, если нас не убьет человеческая природа, в попытках отобрать и поработить слабого, то черная дыра, как итог эксперимента, сожрет нашу звезду. Что из этого случится быстрее – теперь уже не важно, человек в своем безрассудстве добился главного, к чему шел всю историю своего существования – самоуничтожения.

Сэм взял бутылку «скотча», вышел во двор к своему любимому плетеному креслу, подвешенному верхушкой к металлической штанге, сел в воздух, между землей и небом, разделенными шелковой сеткой и задрал голову к звездам.

Ночное небо никогда не было пустым, там, глубоко утонувшими в бездонной чаше, бурлила жизнь, пространство и время миллиарда миллиардов звезд и галактик. Там ждало человечество тайна открытий новым Колумбом далеких берегов и тех, кто может протянуть руку в приветствии. И сегодня, когда он задрав голову вверх и потягивая янтарь из горла арт совершенной бутылки, чернота неба не была пустой – разлившись молочным следом до горизонта, выкатывалась Луна, окруженная мириадам звезд, бесчисленных возможностей открытий новой жизни . Сейчас она уже не была одним целым – четыре месяца назад Луну взорвали сектанты, предъявляя свои мелочные требования миру. Луна развалилась на два больших осколка, Лею и Фатум, родившихся, вопреки эволюции, из северного и южного полушария сателлита, и множество мелких крошек, образующих звездные кольца вокруг человеческого мирка и становившихся причиной частых метеоритных дождей. Сэм всегда загадывал желание, когда видел падающею звезду, хотя знал, что её не исполнят. После того, что натворили люди, никто не хочет слышать человеческую речь.

– Да и хрен с ними! – Особо ни к кому не обращаясь, чертыхнулся Сэм. – Жили без вас, а теперь, когда все сдохли, стало только лучше! – Он послушал улицу, но ему не захотели ответить. – Только я! Слышите вы меня! Только я Альфа и Омега! – Сэм прислушался в тишину, но ему никто не возразил. – Бог умер!

И всё. Полная тишина и абсолютное пренебрежение им и его ничтожным попыткам задеть чьи либо чувства, возразить его хуле бога. Под ним не разверзлась гиена огненная, его не поразило молнией и не испепелило огнем. Так было вчера и позавчера, и неделю назад. Сэм понимал, что так будет до самой его смерти, и он теперь точно знал, что раз нет бога, то нет рая и ада, а потому: – Да и хрен с ними!

Он откинулся в своем кресле, глотнув вместе с изрядной порцией чистейшего кислорода, огненного янтаря и подумал о том, можно ли было все изменить, если бы человечеству дали второй шанс? Он начал вспоминать, как все было:

Четыре месяца назад.

У Сэма, как он сам считал, была самая лучшая профессия – он работал лесным инженером, а в простонародье – егерем. Примерно шесть лет назад его пригласили в Россию восстанавливать популяцию сибирского кедра, существенно пострадавшей от локальных пожаров и массовой вырубки последних лет. И он с радостью согласился, Сэм давно мечтал попасть в эту огромную страну, богатую историей и традициями. Проехать по бескрайним просторам на поезде, навстречу восходу, увидеть великий Байкал и великолепие сибирской тайги. Правда, поначалу все было не так, как он себе представлял: глаза резало грязными городами с разбитыми кривыми улочками, а неулыбчивые, подозрительные местными жители сторонились «Американа», как успели прозвать его местные, со слишком открытой улыбкой, со слишком хорошими зубами, что резко контрастировало местным жителям. Правда, когда ему приходилось с ними выпивать, то приходило на ум, что возможно, еще не все потеряно для этих людей – к ним возвращалось хорошее настроение и душевная теплота и тогда «Американ» становился «в доску своим».

А еще ему нравилось работать с русскими, именно на работе его принимали за своего, ни кто не сторонился и не чурался его. Нравилось, что русские всегда объединялись в трудные минуты, всегда приходили на помощь, готовы были поделить последний кусок хлеба с ним, с чужаком. В такие минуты, он сам хотел стать русским, хотя, наверное, он стал им. За те шесть лет, перед катастрофой, что пробыл в чужой для него стране, он выучил все «хорошие и не совсем», как говорил его друг Иван, слова и научился их вставлять в нужных местах, отчего фразы получались витиеватыми, а иной раз незнакомыми, непривычными для слуха и потому вызывающими одобрительный смех русских парней. Благодаря этому неожиданному качеству, он смог заслужить уважительное прозвище «Молоток».

Вечером, последнего дня недельной смены, все собирались «У Анатолича», местном трактире, где здоровые дровосеки не прочь были выпить по кружке – другой крепкого сибирского пива, с пеной такой густой, что её не каждый раз получалось сдуть через край пивной кружки. А потом все расходились по домам, к своим семьям. Дом Сэма стоял на вершине холма и был только его. До приезда никто не хотел занимать этот дом на окраине, на вершине высокого холма – очень тяжело было карабкаться после рабочей недели вверх, в неуклюжих, не гнущихся рабочих сапогах.

Дом достался ему в то время, когда только приехал и на него местные подозрительно озирались, единодушно видя в Сэме «американского шпиона» и ничто не помогало их разубедить, даже то, что он канадец. Думали, что не справившись с тяжелой российской реальностью, уедет холеный хорошей жизнью «американ», сдастся, а он не уехал, остался. Ну а потом, когда его узнали и он понял, каким нужно быть для этих «диких» мужиков – к нему привыкли. Его, даже хотели переселить на равнину, в большой и светлый дом, но он уже полюбил это спартанское жилище и отказался. Сэм находил некоторую романтику в своем простом существовании на окраине всего цивилизованного мира.

А потом, до их деревни, докатился слух о новом смертельном заболевании, которое стремительно распространялось по всему миру, убивая без разбора старых и молодых. Сначала были только слухи, и особо никто в это не верил, хотя и допускали, что «что–то где-то» происходит, но точно не у них, иначе все бы давно об этом знали. И как-то, после очередной недельной смены, они с Иваном собрались к «Анатоличу», раздавить по паре кружек, перед тем, как Иван вернется «в тот ад», как он сам говорил про своих детей и жену.

– Говорят, что в Китае новая зараза появилась. – Заявил Иван, когда они встретились у джипа Сэма.

– Снова грипп? – Нисколько не удивившись, формально спросил Сэм, возясь с ключами и пытаясь найти нужный, тот, который открывает машину. Он уже не раз слышал, что Китай становился причиной многих заболеваний. Хотя, большей частью, новости были раздуты прессой, нежели существовала реальная опасность.

– Не знаю. Пока только слухи, но как всегда – лекарство от этой болезни нет. – Иван пожал плечами. Он, как и Сэм, считал, что эта новость для них имеет не столь большое значение, как для столичных жителей. Обычно для жителей сибирской глубинки большее значение имело резкое изменение погоды или ранняя смена сезонов. Но сегодня синоптики обещали только сильный дождь с грозой, поэтому ничего неожиданного они не ждали, а потому и в жизни ничего не могло случиться – все уже было предсказано.

– В Москве снова карантин? – Сэм перебросил бензопилу в другую руку. Они подошли к джипу и стали загружать инструмент в кузов.

– Вполне вероятно. – Иван вздохнул. – И почему эти случаи учащаются?

– Да брось. – Сэм махнул рукой. – То ли еще будет. – Пошутил он. – Я тут недавно слушал по радио, – он решил перевести тему, – что те же китайцы удачно провели опыт дальней космической связи.

–Погоди, а раньше что её не было? – Казалось, Иван обрадовался новой теме.

– Нет, там история другая. – Сэм оживился, оседлав интересующую его тему. – Они какую-то технологию придумали, что теперь ждать ответа собеседника не надо, а люди общаются как сейчас мы с тобой – без задержек. Связь назвали электороволновой телепортацией.

– Ну и что? – Не понял Иван.

– Да как что? – Удивился его незадачливости Сэм. – А то, что расстояния в космосе просто огромные! Это не как на Земле – позвонить в соседний город, в космосе миллиарды километров и порой, чтобы дождаться простого «Здравствуй», нужно ждать несколько часов.

– И в чем же уникальность технологии? – Отказывался понимать Иван.

– А в том, что теперь сигнал не нужно ждать, он приходит мгновенно. Ты что-то сказал, а тебя уже услышали и ответили.

– Как на телефон позвонить! – Догадался Иван.

– Точно! Но это еще не все – китайцы говорят, что готовы пойти дальше и приступить к телепортированию живых существ.

–Откуда и куда телепортировать будут?

– Они базу обустроили на Меркурии, в районе…, – Сэм замялся, вспоминая название, – какого-то бассейна, – так и не вспомнив название, продолжил он. – Там есть области, которые заряжаются от космических лучей и ученые, подключив приборы, получают даровую энергию. Я понимаю, энергии для телепортации нужно очень много, и как раз её там с большим запасом. Поэтому все сейчас говорят, что ученые оценивают будущие успехи опытов с хорошими шансами на успех.

– Да, Китай в науке впереди планеты всей. – Одобрительно прокомментировал Иван. – Вот только кушать перестали бы все подряд.

– Это точно.

ГЛАВА 3. РАДИОНОВОСТИ

Они сели в кабину и Сэм, включив радио и вывернув руль, тронулся в путь, к «Анатоличу». А на радиоволне, на русском языке, уже вещал ведущий одной из популярных просветительских станций Канады, весьма уважаемой Сэмом:

– И снова здравствуйте, наши дорогие слушатели! Мы возвращаемся в студию прямого эфира, я – ведущий передачи «Доступно о сложном» Ник Пензиас и наш гость Арно Браун, заведующий кафедрой астрофизики и звездной астрономии Гарвардского университета, штат Массачусетс. Мы продолжаем разговор на тему – «Основные задачи и трудности ГПР – передачи». Напоминаю, что реклама нас прервала на интереснейшей теме – получение энергии на Меркурии. Помнится, в первой части программы, Вы упомянули электромагнитные пояса вокруг планеты.

– Да, Вы совершенно правы. Но прежде всего, хотелось напомнить слушателям о том, что такое ГПР – передача. ГПР, на самом деле, это простое сокращение гиперпространство

– А Вы можете дать определение гиперпространству? Мне часто приходится слышать это слово, но, если честно, я не совсем в теме. Что же значит «гиперпространство»? Слушателям, я думаю, будет интересно, особенно тем, кто не знает, что это за «овощ» такой. А тем, кто знает, вдруг получиться услышит что-то новое.

– Хорошо. Наше пространство трехмерно, это все прекрасно знают. В этом пространстве человек хорошо ориентируется и передвигается: влево, вправо; вперед, назад и вверх, вниз. Есть еще четвертое измерение, это время. Оно линейно и не подлежит изменению.

– К сожалению.

– Согласен, к большому. Но. Гиперпространство, это особая форма всех известных нам измерений, оно свертывает и сжимает до точки все доступные нашему пониманию системы отсчета. Гиперпространство из четырех измерений, создает свое, пятое.

– Ого! Вот это интересно!

– Весьма. Благодаря такой технологии, можно перемещаться в пространстве в разы быстрее света, почти мгновенно. Гипотетически.

– До последнего «Гипотетически», все звучало очень даже обнадеживающе. Что же, теперь нам не ждать чуда?

– Я бы так не торопился с выводами, так сказать – время покажет.

– Ну, хорошо, давайте вернемся к нашей теме – электромагнитные пояса вокруг Меркурия.

– Это не совсем пояса.– Сэму пришлось отвлечься и совершить несколько маневров, объезжая зазевавшихся автомобилистов. – Наши ученые предположили, что накапливаемая энергия скалистыми новообразованиями кроется в двух причинах. Первая и самая очевидная – явление магнитных вихрей, так называемый эффект «Косы Вероники» – сплетённых узлов магнитного поля, которое захватывает заряженные частицы солнечного света, при этом образовывает низкоэнергетическую плазму. И вторая, косвенная причина – эффект «динамо», формируемым жидким металлическим ядром планеты, которое, к слову сказать, имеет диаметр три четверти планеты. Особенно сильным эффект «Косы Вероники» стал около четырех лет назад, достигнув рекордных тысяча шестьсот километров в поперечнике.

– Скажите Арно, а вот этот эффект, «Косы Вероники», это нормальное явление для Меркурия.

– Не совсем. Обычно для планеты свойственно иметь относительно ровное магнитное поле, с редкими включениями одного – двух вихрей, достигающих в поперечнике четырехсот – шестисот километров. А тут мы имеем дело с объединением нескольких магнитных вихрей, отличных друг от друга размером и структурой. Такая аномалия и стала причиной негативных последствий.

– Ого. И каких – же?

– По Меркурию, в первые два года с начало эффекта, прокатилась череда землетрясений, впрочем, не достаточно сильных, чтобы существенно изменить ландшафт планеты. Но, все же, пару неприятных извержений произошло, вызвав смещение пород на дне Рахманиновского бассейна, с выходом лавы и новообразованиями, как раз тех самых скальных пород. Вот там, на глубине почти пяти с половиной километров, в вечной тьме и засверкали электричеством первые ВЕ феномены. Извините за излишнюю литературность, пришлось сказать ради «красного словца», надеюсь, что радиослушатели меня простят за это.

– Я думаю, что слушатели нас поймут. Вы говорили о феномене и я хочу спросить о его интересном названии. Что оно значит?

–ВЕ – на маори значит «плазма». В составе научной экспедиции, первой спустившейся на дно бассейна, был маори Моана. Ему не повезло – он попал под разряд плазмы. В честь погибшего сотрудника, все научное сообщество, единогласно решило назвать этот феномен ВЕ.

– Теперь понятно. Мои соболезнования семье погибшего героя. Скажите Арно, эти ВЕ феномены как то связанны с новообразованиями?

– Мы до конца не уверены, но думаем, что да.

– У Вас есть какая-то теория?

– Да. Ученые исследовательского центра базы «Маринер» предположили, что «Косы Вероники» аккумулируют плазму индукционным способом, с помощью жидкого металлического ядра планеты и так заряжают скалы на дне Рахманинова. А еще не так давно, стало известно, что эти скалы, полые внутри, и когда наполняются энергией, начинают низкочастотно вибрировать. Это можно почувствовать, если прислонить руку к породе.

– Но это, наверное, опасно?

– Весьма. В начале «знакомства» с этими скалами, мы ничего не знали об этом «эффекте», и группа, которая доставила исследовательское оборудование, первой попала под удар. Люди просто ходили и прикасались перчатками скафандров к породе, кстати, именно тогда стало понятно, что если скала вибрирует, то она заряжена по самую макушку и от того смертельно опасна, если ничего не ощущается, то емкость, скорее всего, недавно разрядилась. Именно тогда случилась первая серьезная трагедия, которую потом назовут в СМИ «Убийство в подвале мира».

– Да, я что-то слышал. Это, наверное, Вы говорите о «Серебряных джетах»?

– Печально известные «Джеты». – Подтвердил Браун. – Они унесли жизни сразу трех космодесантников.

–Жаль, что нам приходится такой ценой учиться на своих ошибках.

– Полностью присоединяюсь.

– Скажите, Арно, а есть ли еще что-то столь же необычное, связанное с этим кратером и самой планетой?

– Да, конечно. После вышеупомянутой серий землетрясений, нашими сотрудниками были обнаружены импактовые зоны, которые окружили новообразования, причем сформированные не аллогенной брекчией, а вытесненными гранитными породами, с необычными геохимическими свойствами. Эти породы, в своем составе, содержали ряд элементов еще не известными науке, в том числе и с сильными магнитарными свойствами. Мы элементы изучили, смогли расшифровать их свойства и уже потом на их основе, создали сплавы и материалы, с применением которых, создали инструменты перемещения в пространстве.

– Да, да! Именно этого я ждал, ждал этого припасенного Вами сюрприза! Вы хотите рассказать нам о барокамерах?

– Ну, раз все уже знают…

– Пока только слухи.

– Хорошо, тогда только по секрету. Вы же умеете хранить тайны?

– О, безусловно!

– Тогда ладно. Сейчас как раз проводятся опыты с барокамерой трансляционной станции телепортации живых организмов. Если можно так сказать – ГПР – передача.

– И как Вы думаете, каковы шансы на успех в деле ГПР – передачи, скажем человека, на орбиту Юпитера?

– О телепортации человека говорить еще рано, но, скажем лабораторное животное, уже пробовали и добились некоторых результатов.

– О каких результатах Вы говорите?

– Скажем так – мышь переместилась сквозь пространство.

– Надеюсь, что мышь живой переместилась.

– Не все еще, к большому сожалению, у нас пока получается и не каждый раз опыт заканчивается удачно….

– Вы о «вывертах»?

– Слухи даже об этом знают?

– Так говорят.

– Да, это так. Но в части экспериментов мы добились значительных результатов…

Дальше Сэм не стал слушать, потому что они подъехали к трактиру «У Анатолича». Им получилось синхронно выйти из пикапа и закрыть двери, и тут Иван не выдержал:

– Так это что ж получается – в космосе кто-то проводит опыты, осваивают спутники, планеты, а наше правительство ничего не делает для космического будущего страны! Ты слышал, что этот «пензиаст» наговорил на радио? – К тому времени, как они подъехали к трактиру, на востоке завязалась темная, до черноты туча, освещаемая по периметру зарницами, а в воздухе запахло дождем.

– Да, слышал. – Как всегда, натура холерика, не давала Ивану спокойно принять новость, которая не соответствовала его внутренним посылам. – Но ты же знаешь, что страна переживает не лучшие времена и ей нужно подготовиться, решить внутренние, а еще важнее, внешние проблемы, устранить угрозы экономического плана, и только после этого, рваться в космос.

– Сэми, дружок! – Как-то нехорошо ласково проговорил Иван. – Вот ты «Американ» из вполне благополучной страны, скажи мне, какого черта ты тут забыл? Мне порой кажется, что ты банально шпион, но только что тут, – он поводил руками по горизонту, наполненному сейчас зеленым, в серых мертвых проплешинах, морем, – что тут выведывать? Сколько посадили новых деревьев, сколько спилили старых и негодных? Сэми, скажи не таясь, что ты тут делаешь? – Первые раскаты грома стали долетать до них отголосками пушечных выстрелов, и частота их говорила о серьезности приближающейся стихии.

– Приехал в этот славный трактир, со своим русским другом, выпить пива с замечательным лещом. – Сэм натянул полог брезента на борта пикапа, закрывая инструменты от надвигающейся стихии.

В трактире «У Анатолича».

– Ну и черт с тобой, не хочешь говорить и ладно, но ты знай, если вдруг окажется, что ты шпион, я не обижусь. – И он, приглашающим жестом махнув рукой, позвал. – Пошли.

Надо сказать, трактир «У Анатолича» был весьма занимательным объектом, выстроенным по архитектуре, больше соответствующей сараю, с поперечными оголенными дубовыми балками под кровлей, с большим камином в центре зала у барной стойки, со стилизованными под старину подсвечниками и центральной люстрой украшенной оленьими рогами. В левом углу от входа стоял музыкальный автомат, невесть откуда здесь взявшийся, а по залу, удаленные друг от друга на одинаковое расстояние, но почему то казавшиеся расставленными в хаотичном порядке, тяжелые дубовые грубо отесанные столы, возле которых во всю их длину, стояли лавки с сидениями из двух половинок стволов дерева и оснащенными спинками. Все тут говорило о принадлежности трактира этой местности и традициям. Тут все было сделано для настоящих лесорубов и поэтому ничего не могло просто так сломаться.

В трактире негромко пиликала музыка, один из любимых синглов Анатолича, который, кстати, несменяемым барменом сейчас стоял за стойкой, так же своей дубовой монументальностью соответствующий этому трактиру, и натирал очередной бокал, в ожидании гостей.

– Анатолич, привет! – Подняв руку в приветственном жесте, поздоровался с ним Сэм.

– Привет, Сэм! – Анатолич учтиво кивнул головой в ответ. – Как всегда?

– Да и леща пожирнее. – Это уже Иван, приветствуя и присаживаясь на стул, попросил бармена. Тот, в ответ, кивнул и исчез в подсобном помещении.

– А чего ты не женишься, или хоть бабенку из города какую-нибудь пригласил? Чего ты все бобылем живешь? – Спросил Иван у Сэма. – И тут, снаружи, за стенами и дверью, стремительно набирая силу, прокатилось по небу огненными шарами и грохотом, проникая в помещение вибрацией и приглушенным звуком – гром, предвестник дождя. А вслед за громом внутрь ввалились человек двадцать лесорубов, таких же, как Сэм и Иван, балагуря и радостно предвкушая ненастье, поздоровались с ними.

– Бо-бы-лем? Что это? – Не поняв значения слова Сэм, спросил он Ивана, когда гомон работяг немного стих и Анатолич, приняв заказы, удалился раздавать указания на кухню.

– Ну да! – Сообразив, что Сэм еще не знает значения этого слова, Иван принялся объяснять. – То есть один, как перст. Ни кошки, ни собаки.

– Зачем мне кошка или собака, у меня есть ты.

– Знаешь, это про шпиона я тебе зря сказал, я все же обижусь. – Иван весело подмигнул Сэму. – А вот и пиво. – Действительно, Анатолич вынес пару пол-литровых кружек, наполненных до краев животворным хмелем, с самой плотной пеной, которую когда-либо видел Сэм и отменного вкусового качества. А тем временем по крыше и стенам, не подготавливаясь и без пауз, ударил ливень и тут же помещение заполнил шум дождя, прерываемого раскатами грома. Присутствующие в трактире возбужденно стали переговариваться, повысовывались в окна, заобсуждали погоду.

– Анатолич, а где лещ? – Несколько разочарованно поинтересовался Иван, после того, как тот, расставив кружки пива, не торопился переходить к «главному блюду», как любил говорить лесоруб.

– А вот и лещ! – Бармен вытащил рыбину, почти до локтя длинной, с надутым икрой брюшком. – Самый лучший сибирский лещ, который когда-либо тут ловили!

– Вот это другой разговор! – Иван ударил ладонями, в предвкушении вкусового экстаза. Снаружи снова эхом прокатилось по небу, сотрясая непреступные стены помещения.

– Анатолич, какие сейчас новости в мире? – Дунув на пенку и посмотрев на бармена поверх кружки, поинтересовался Сэм.

– Сейчас включу телевизор, там как раз информационная переда началась. – Бармен щелкнул пультом и закрепленный под потолком телевизор развернул цветную картинку, на которой корреспондент что-то тараторил в микрофон, но ничего не было слышно.

– Анатолич, звук включи. – Голос из телевизора заглушил разом все звуки, шедшие снаружи, кроме перекатов грома.

…– Это не вирус и не болезнь в прямом понимании этого слова. – В кадре появился худощавый человек в белом костюме и очках на пол-лица, общим видом выражавший крайнюю образованность. – С такого рода пандемией человечеству еще не приходилось сталкиваться. И очень может быть, если мы не найдем в самое ближайшее время лекарство, история этого вымирания станет самой массовой. К моим словам надо отнестись максимально серьезно и стоит принимать меры безопасности не только те, которые рекомендует государство, но так же, которые подскажет ваш инстинкт самосохранения.

– Есть ли какие-то новые симптомы у заболевания и что то слышно о выздоровевших?

– Симптомы очень сильно разнятся, но есть основные: лихорадочное состояние, сильный жар, апатия, депрессивные состояния, галлюцинации, диарея, рвота. О выздоровевших мне ничего не известно.

– Вы говорите, что это не заболевание и не вирус. Тогда что это?

– Мы думаем, что это микроспоры неизвестного еще науке организма. Этот организм, как мы предполагаем, мог попасть на Землю очень давно и пребывать в спящем состоянии в морозильниках Антарктиды. Но, как вам известно, глобальное потепление внесло свои коррективы и эти споры, освободившись от ледяного плена, с ветром разнеслись по миру, заражая и убивая человечество.

– Какие будут Ваши рекомендации, если все же человек заразился.

– Молитесь и ждите помощи. – Камера вновь переместилась на корреспондента и он, видимо, прощаясь со студией, прижал наушник в ухе и утвердительно закивал головой.

– Анатолич. – Врезался в телевизионный эфир голос Ивана. – О какой такой болезни говорит этот человек?

– Да ты что Иван, с Луны свалился? Да об этой эпидемии уже как неделю говорят на всех каналах. Говорят, уже миллион человек умерло. – Снаружи снова загремело и засверкало, что только усилило и без того отменно обильный дождь.

– Да, вот дела. – Протянул Иван. – Пару дней поработаешь в тайге, а тут такое. Нет, ну мы, конечно, слышали, что есть какая-то болезнь, что снова Китай стал первым, где появились зараженные. Но про миллион умерших слышим впервые. А как же заражаются другие люди?

– Они думают, что это как грипп. Уже и границы закрыли, города. Даже кварталы во многих городах закрыты. Правительство надеется, что помогут средства изоляции. – Бармен снова взял очередной чистый стакан и начал натирать до блеска, повторяя бессмысленное действие.

– Да хватит уже слюни разводить, Анатолич! Ты же взрослый мужик, а все еще веришь этому ящику!

– У Блохина вчера племянница в Москве умерла. Её родители тоже заразились. К ним скорая отказывается ехать, ссылается на тяжёлую эпидемиологическую ситуацию в городе. Соседи им дверь снаружи забили досками, говорят опасные они, хорошо, что еду доставляют.

– Мы ему сочувствуем. – Иван покашлял немного, прочищая вдруг охрипшее горло. – И как теперь быть?

– Советуют находиться на карантине, ни с кем не контактировать, а если все же заразился, обязательно позвонить врачам, в центры эпидемиологической помощи, родственникам, друзьям, что бы предупредить возможные контакты. – Явно наслушавшись официальных точек зрения, процитировал бармен.

– Анатолич, дай еще пива! – Крикнули в зале. – Ага, и нам. – С другого конца поддержали просьбу. – А можно камин разжечь? – Кто-то икнул. – А то, что-то похолодало. – А ты окошко прикрой, и капать на тебя перестанет, и согреешься. – Посоветовали там же просящему.

– А что же наш президент? – Спросил Сэм Анатолича.

– Где то «на удаленке», трудиться на благо страны. – Анатолич жестом велел помощнику вынести пиво и разжечь дров в камине. В зале стали захлопываться деревянные окна, закрывая помещение от промозглой вечерней прохлады.

– Ага, они сейчас все по бункерам попрятались, решать чрезвычайную ситуацию. – Как-то зло прокомментировал Иван. – Они всегда требуют от нас то, чего сами не могут.

– Это чего же? – Спросил Анатолич.

– Сейчас ждут кто кого – или мы все передохнем от этой болезни, или все же сможем её победить. Что бы потом появиться, таким всем светлоликим и на радостях объявить, что они вновь победили.

– От неё народ умирает, а эти в бункерах позапирались и экономику спасают.

– Да не экономику они спасают, а денежки свои. – Прокомментировали из зала.

– Точно, точно. – Там же поддержали. По небу снова прогремело, но уже далеко в стороне. Чувствовалось, что непогода стала терять свою силу, уходя в противоположную сторону.

– Эх, такой дождь да летом, когда пожары. – Мечтательно кто-то в зале изрек.

– А еще я думаю, что нет никакой пандемии. – Не отвлекаясь на комментарии, продолжил поддерживать общий опасный тон Иван.– Это наши правители проецируют свои старческие страхи на всю страну и никак иначе.

– Анатолич, какие еще новости? Прибавь громкость. – Переводя тему, попросил Сэм бармена, тот молча нажал нужную кнопку на пульте.

…– Заражение, впрочем, как и течение самой, если так можно сказать – болезни, проходит для зараженного незаметно. То есть человек совсем не замечает сколь существенных изменений в своем самочувствии. И да, отвечая на Ваш еще не заданный вопрос, в то время, когда он является носителем болезни, он так же будет её и распространителем. Один такой зараженный, учитывая высокую подвижность «вируса», в день может заразить вокруг себя около сотни человек. Это может быть и в общественном транспорте, в местах общего пользования, на работе, дома. А учитывая скрытую форму протекания заболевания, это, кстати сказать, может быть срок и до месяца, цифра зараженных будет доходить до тысячи.

– Но что же тогда делать, как понять, что ты уже заражен? Что посоветуете нашим радиослушателям.

– Сдача анализов: крови, мочи, флюорографии. Не посещать людные места. А если есть возможность уехать в деревню, к бабушкам – не думайте, бросайте всё и уезжайте, потому что завтра может быть поздно.

– Хорошо. А теперь о самом заболевании – что же это все-таки на самом деле: бактерии, вирус?

– Ни то и ни другое. Мы теперь точно знаем, что это споры внеземного происхождения, и так же точно знаем, что появились они на планете совсем недавно, видимо, как следствие освоения недр Луны.

– Но недавно, в официальных источниках говорилось о том, что в теории, появление этих самых спор связали с таянием льдов Антарктиды.

– В том то и дело, что совсем недавно это было лишь теорией. Теперь мы на все сто процентов уверенны – пандемия пришла к нам из космоса и совсем недавно, вероятно не более года назад.

– Ясно. А что говорит ВОЗ? У организации есть какие-то цифры по инфицированным, умершим, выздоровевшим?

– Цифры есть, но вовсе не утешительны и весьма приблизительные. На сегодняшний день статистика такова: по инфицированным более восьмидесяти миллионов человек по всему миру в разной степени тяжести заболевания, умершими числится чуть менее четырех миллионов, условно выздоровевших почти двадцать шесть миллионов.

– Вы сказали – «условно» выздоровевших? Что это значит?

– Болезнь не уходит совсем, но отступает. Она переходит в «спящий» режим и может вернуться через некоторое время. Это может быть месяц, а может и год. Мы пока не знаем, от чего это зависит, но надеюсь, что скоро узнаем.

– А какие данные по России?

– По России следующие данные: заразилось за все время десять миллионов двести тысяч тридцать два человека, умерло более одного миллиона, условно выздоровевших, чуть больше трех миллионов.

– А есть ли люди, у которых наблюдался иммунитет на заболевание.

– Да и по нашей статистике их порядка тысячи человек, правда, мы не обо всех знаем.

– Скажите, Вы уже знаете, что спасает этих людей от заражения?

– Пока нет, но надеюсь, что скоро узнаем….

– Нет, ну вы слышали что происходит! – Иван в возмущении вскинул руки. – Я думаю, наше правительство опять хочет нас в чем-то обмануть! Вот только не оригинально, уже проходили такое!

– Вань, у Блохина племянница умерла в Москве, помнишь? – Анатолич укоризненно поглядел на Ивана. Звук дождя снаружи стал заметно тише, а вспышек молний и вовсе не стало видно, лишь редкие и приглушенные звуки грома говорили о недавно прошедшей стихии.

– Да что ты мне тычешь Москвой! Где Москва, а где мы? Да пока эта новость доберется сюда, она таким обрастет! Да еще не известно про саму больницу, куда бедную девочку увезли.

– А что с больницей то не так?

– Ну, ты Анатолич и дремуч! – Возмутился Иван. – А то, что её туда отвезли! Она отчего-то умерла, а врачам сказали озвучить, что от этого вируса. Вы же знаете, что когда страшно, тогда поверишь во что угодно, лишь бы не с тобой! А за обещание, что будет все хорошо, еще и спасибо скажешь! – Иван вышел в зал и встал возле камина, прогревая руки вытянутыми ладонями вперед. Огонь сыто трещал березовыми поленьями и забирался по ним вверх, проглатывая все пространство вокруг себя.