Читать книгу Городская магия - Кира Измайлова - Страница 1

Очередной учебный год начался на удивление спокойно. Деканат не устраивал нашей группе разносы за плохую посещаемость, никого не ловили с сигаретой в коридоре, а преподаватели были сама любезность. Словом, скука стояла невероятная.

Честно говоря, только перейдя на четвертый курс, я всерьёз задумалась о том, кем же я стану по окончании университета. Надо отметить, что я отличница, и преподаватели неоднократно говорили мне, что я точно получу красный диплом. Всё это, конечно, замечательно, но… Что я буду делать, когда учеба закончится, а мне вручат вожделенную книжечку, и даже не важно, какого цвета, красного или синего? Выбор был не так уж велик – или предаваться исследовательской работе в какой-нибудь конторе, что само по себе довольно скучно, или остаться в университете и преподавать. Все места, где можно заниматься практической деятельностью, я знала, давным-давно поделены, и освобождаются очень редко. Для того, чтобы устроиться туда хотя бы стажером, да что там, обычным лаборантом, нужны связи и знакомства. Что поделать, специфика такая…

Я учусь в ГМУ – Государственном Магическом Университете. Звучит довольно глупо, но раньше, например, наша альма-матер именовалась Государственным Университетом Магии, и нас постоянно путали с тем ГУМом, который магазин. Я поступила сюда, купившись на романтику названия (к слову, это удалось мне без труда – а кое-какие способности для поступления всё же требовались), но я быстро разочаровалась в выбранной профессии. Первые два года нам читали только общеобразовательные предметы, как в любом другом университете: историю, математику, иностранный, философию, культурологию, логику, риторику… Наверно, все это могло пригодиться в будущем, но, скажу я вам, переварить Сократа на первом курсе и Кьеркъегора на втором сможет далеко не каждый студент… Я не смогла и пересдавала философию дважды, благо, оценка в диплом не шла.

На третьем курсе началась специализация – всего два предмета: история магии и теория заклинаний. На четвертом добавились практические занятия, однако ничему действительно серьёзному нас не учили. Так, ерунда: как создать иллюзию, как быстро освоиться с любым механизмом, как ускорить рост подопытного кактуса… Невероятная чушь, к тому же совершенно бесполезная в повседневной жизни, если, конечно, вы не занимаетесь кактусоводством.

Тогда-то я и затосковала. Неужели это всё, чему нас будут учить? Ни тебе прохождения сквозь стены, ни боевых заклинаний, ни хоть сколько-нибудь серьёзного врачевания… С тем же успехом я могла учиться в любом другом университете!

Я подумывала порой: может, пока не поздно, перевестись на факультет прикладной магии? Там обучались студенты с ярко выраженными способностями к созданию иллюзий, а выпускники этого факультета часто находили работу в киноиндустрии – создавали спецэффекты для съемок, и даже компьютерная графика не могла с ними тягаться!

Сложно объяснить, как это работает на практике, для этого пришлось бы пересказать несколько увесистых томов, посвященных теории и практике создания иллюзий и их применению в повседневной жизни. Подозреваю, господа продюсеры, режиссеры и вся та братия, что занимается съемкой фильмов, о теоретической стороне вопроса и вовсе не задумывались. Им хватало и того, что иллюзии выглядели правдоподобнее компьютерных моделей, стоили дешевле и не налагали почти никаких ограничений на фантазию сценариста. Ну а каким образом все это запечатлевается на камеру… Я, честно говоря, сама не слишком хорошо это понимала, довольствуясь простой аналогией: мираж ведь тоже можно заснять, чем же иллюзия хуже миража?

Впрочем, в киноиндустрии конкуренция тоже была весьма жесткой, и многие выпускники этого факультета устраивались, так сказать, массовиками-затейниками. Кому не хочется, чтобы с днем рождения его поздравила знаменитая топ-модель или огнедышащий дракон? Или, скажем, разве не здорово придать скучному залу, снятому для корпоративной вечеринки, вид старинного замка или тихоокеанского пляжа с полным эффектом присутствия? В любом случае, зарабатывали ребята неплохо, а это тоже, согласитесь, не последнее дело…

Однако на факультет прикладной магии меня не взяли, мотивируя отказ тем, что группы полностью укомплектованы. К тому же способности у меня были не так чтобы выдающимися, не с такими соваться на престижную специальность! Это было правдой, поэтому я даже не слишком сильно расстроилась: иллюзионист из меня и в самом деле паршивый. К тому же, магам-иллюзионистам нужно еще и богатое образное воображение, а у меня с этим проблемы, облекать свои мысли в образы я умею плохо.

На факультете медицинской магии свободных мест тоже не было, а студенты подвергались еще более строгому отбору, чем маги-прикладники. С простым желанием вроде «хочу научиться лечить людей» нечего было и думать попасть туда. В основном на этом факультете учились люди, уже закончившие мединститут или хотя бы медицинское училище, то есть хорошо знакомые с теми проблемами, с которыми им надлежало бороться.

Было еще одно направление, в обиходе именуемое «сельхозмагией», но туда мне вовсе не хотелось: там занимались ветеринарией и проблемами магического вспомоществования выращиванию различных сельхозкультур в суровых климатических условиях. С животными я не очень хорошо ладила, опять же, и ветеринарное училище я не заканчивала. А отправляться после окончания университета куда-нибудь на Дальний Восток и пытаться выращивать там апельсиновые рощи – вот уж увольте!

На мой пристрастный взгляд, только эти факультеты и занимались стоящим делом, переводиться же на другие было все равно что шило на мыло менять. Ну не на исторический же идти, чтобы потом всю жизнь изучать влияние магии на развитие мировой цивилизации и домысливать, что было бы, если бы ее, магии, то есть, и вовсе в природе не существовало. Очень интересное занятие, ничего не скажешь! Были еще, конечно, «связисты», «химики», «физики», «промышленники» и прочая научно-техническая братия, но к таким занятиям у меня никогда душа не лежала.

Судя по всему, проблема была не в том, что преподаваемые на моем факультете общей магии науки были плохи сами по себе, а, скорее, во мне самой. Никак я не могла выбрать то, что пришлось бы мне по душе, чем бы я на самом деле хотела заниматься. И виной тому была вовсе не лень, как обычно утверждали мои родители, тому, что мне было интересно, я училась легко и с удовольствием. Впрочем, тому, что мне было не очень интересно, я тоже училась, хоть и через силу, и вполне прилично сдавала экзамены, зато и забывала вызубренное через неделю. Должно быть, я просто неудачно выбрала университет, решила я в конце концов. Что ж, доучусь здесь хотя бы этот курс, а там, глядишь, и соображу, куда податься. Вполне может быть, что из меня выйдет неплохой бухгалтер или экономист, как из моей матери, а обучиться этому ремеслу никогда не поздно.

Итак, на некоторое время я успокоилась, смирившись с судьбой, но интерес к учебе потеряла почти совершенно.

В один прекрасный день мне достался доклад по истории магии. Делать доклады я всегда терпеть не могла: не люблю торчать посреди аудитории и под одобрительные кивки преподавателя пересказывать заранее подготовленный текст, в то время, как однокурсники развлекаются по мере возможностей: кто на мобильном телефоне в игры играет, кто в морской бой режется, кто книжку читает. Впрочем, опять-таки, будь предмет интересным, было бы не так скучно. Но, увы, с преподавателями нам отчаянно не везло, даже более-менее занимательную историю магии читали нашему потоку так, что впору было в летаргический сон на лекции впасть.

Тем не менее, сдавать экзамен мне не хотелось совершенно, а поскольку за энное количество подготовленных докладов полагалась простановка оценки «автоматом», то на оные доклады я хоть и не напрашивалась сама, но и отделаться от них не пыталась. В результате мне пришлось идти в библиотеку и торчать там в читальном зале. Тема мне попалась довольно-таки обширная, так что на подготовку я убила не один день. Книги, как назло, были толстенными, пыльными и чудовищно скучными. С трудом продираясь сквозь хитросплетения пустых слов в поисках полезной информации, я то и дело бегала пить кофе, чтобы не заснуть.

Одна из сотрудниц библиотеки, молоденькая Леночка, тоже не горела желанием сидеть на месте и тоже часто наведывалась в буфет. Там мы познакомились и почти подружились.

Леночка Сливина когда-то тоже пыталась учиться в нашем ГМУ, все на том же факультете общей магии, но не потянула – её вышибли со второго курса. По моему личному мнению, для этого было нужно либо сильно постараться, либо совсем уж ничего не делать. Но Леночка не походила на хулиганку, к тому же казалась прилежной и старательной девушкой. Впрочем, пообщавшись с ней пару дней, я поняла, что Леночка просто глупа до невероятия. Бывают такие люди, в общем-то, приятные и добрые, но совершенно не приспособленные к учебе. В школе они частенько «едут» на тройках только потому, что учителям жаль ставить «пары» славным ребятам, которые никогда не отлынивают от дежурства по классу или, скажем, от подготовки стенгазеты. Но вот в высшие учебные заведения такие люди могут попасть разве что чудом. Впрочем, частенько чудо носит наименование богатых родителей, тогда эти ребята оказываются на платном отделении и еще пять лет предаются блаженному безделью, после чего все те же родители пристраивают обремененное дипломом чадушко на какую-нибудь непыльную работенку.

У Леночки, тем не менее, богатых родителей не было, имелась только пожилая и не очень здоровая мама, работавшая терапевтом в районной поликлинике, а какие у терапевтов зарплаты, говорить не надо, даже на взятку за поступление не наскрести. Поэтому для меня так и осталось тайной, как Леночка умудрилась поступить в университет. Впрочем, возможно, её пристроил тот же доброжелатель, что дал ей место в библиотеке после того, как Леночку все-таки исключили.

Так вот, несмотря на глупость и полную неспособность к учебе, Леночка была очаровательным созданием. Она могла часами болтать о какой-нибудь ерунде и, полагаю, в компаниях её любили. Думаю, и неизвестный покровитель выбрал Леночку не только за внешнюю привлекательность, доброту и отзывчивость, но и за то, что она очень хорошо чувствовала, когда можно поболтать вволю, а когда лучше не напрягать собеседника и благоразумно помолчать. Надо полагать, это своеобразное чутье очень помогало Леночке в жизни.

Вот и сегодня она подошла ко мне, когда я клевала носом в читальном зале (кроме меня, там вообще никого не было!), и спросила:

– Тебе долго ещё?

Я молча кивнула на стопку толстых книг.

– Ну вот… – огорчилась Леночка. – Я думала, ты мне поможешь…

– А что надо? – спросила я, решив, что снова «повис» компьютер с электронным каталогом. Справляться с такой бедой самостоятельно Леночка не умела, страдая, как метко выразился какой-то аспирант, полным техническим кретинизмом. Леночка даже по Интернету без посторонней помощи лазить не умела, и то, что она смогла освоить работу с электронным каталогом, было большим достижением.

– Да вон, книжки по местам расставить, – ответила Леночка. – Вобла умотала внучка из школы забирать, а мне велела закончить с этим делом. А то ведь придет завтра с утра и примотается…

Воблой Леночка называла свою начальницу, Эмму Германовну Штольц, и, надо отметить, прозвище было довольно метким – в профиль Эмма Германовна удивительно напоминала сей морепродукт. Вобла была добрейшей души человеком, и Леночку обожала, однако без взаимности. Дело в том, что Вобла обожала читать мораль и поучать всех и каждого. Каждый день она талдычила Леночке, что пора взяться за ум и попытаться освоить какую-нибудь профессию, хотя бы того же библиотекаря. Само собой, она надоела бедняге хуже горькой редьки, но сказать ей об этом прямо Леночка не могла в силу врожденной интеллигентности…

– Ладно, давай, помогу… – вздохнула я и потянулась. – Хоть разомнусь.

Вдвоем мы быстренько расставили книги на стеллажах и собрались пить кофе. Я, надо сказать, впервые была внутри библиотеки, в смысле, не в читальном зале или на выдаче, а в самом книгохранилище. Надо же, и не знала, что оно такое огромное! Жаль только, большая часть книг – просто макулатура.

– А там что? – кивнула я на металлическую дверь в конце узкого помещения. – Особо ценные экземпляры?

Леночка вдруг посерьёзнела и, понизив голос, сказала:

– Вроде того. Туда только народ с шестого этажа наведывается, больше никто…

Шестой этаж нашего университета был окутан тайной. Вроде бы там располагались кафедры, залы заседаний, кабинеты ректора и его замов, но… Как-то я от нечего делать обошла весь университет и почитала таблички на дверях. Все кафедры располагались внизу, кабинет ректора и его заместителей тоже. На долю шестого этажа не оставалось ровным счетом ничего. Ходили слухи, что на шестом этаже проводят какие-то эксперименты, что там расположены секретные лаборатории, что там располагается кафедра боевой магии, хотя руководство университета всегда заявляло, что боевой магией ГМУ не занимается, на то есть особые службы при правительстве страны. Словом, народ болтал всякую чушь. Какие могут быть секретные лаборатории, если там даже никакой охраны нет! Лично я некоторое время считала байки о шестом этаже обычным студенческим фольклором, из одной серии с историями о «красной руке и черной простыне», и только удивлялась, насколько легко окружающие в эти сказки верят. Ведь на шестой этаж можно было свободно подняться! Вот только никто этого почему-то не делал, даже самые отчаянные ребята.

Но теперь я готова была изменить свое мнение. Похоже, слухи рождаются не на пустом месте, а на шестом этаже и впрямь занимаются серьёзными делами, раз уж их книжный фонд хранится за стальной дверью!

– Там даже окон нет, – добавила Леночка страшным шепотом. – А ещё мне сказали, что если я ключ потеряю, меня под суд отдадут, поэтому ключ я в сейфе держу!

Как это нет окон? Если смотреть снаружи, то глухой стены на втором этаже, где расположена библиотека, нет! Значит… значит, это иллюзия, и, надо отметить, мастерская: то на оконном стекле появится трещина, то форточка окажется открытой, то шторы поменяются. Вот это да! Выходит, там может храниться что-то действительно важное!

Я поняла, что больше всего на свете хочу попасть именно в закрытую часть хранилища. И это не так уж сложно провернуть… Спрашивается, зачем мне это понадобилось? Жажда знаний одолела или еще что? Тогда я над этим вопросом не задумывалась, а теперь даже не знаю, что сказать. Случается со мной иногда такое: взбредет что-то в голову, совсем как в тот раз, когда я со скандалом отказалась поступать в экономический и подалась в ГМУ, и ведь я непременно этого добьюсь. Правда, желанная цель частенько при ближайшем рассмотрении оказывается совершенно не стоящей таких стараний, но это уж другой вопрос. Это – вечная моя беда. Если бы я давала себе труд задуматься, зачем мне то, что так жажду заполучить, наверно, я бы избежала многих проблем. Но чего не умею – того не умею…

Итак, первым делом я во всеуслышание заявила, что завтра на занятия не приду. Поскольку я в последнее время частенько прогуливала лекции, это никого не удивило, только староста группы стенал, что опять на семинаре по эзотерической литературе окажется всего пять человек, а это уже ни в какие ворота не лезет, при численности группы в восемнадцать студентов! Впрочем, старосту быстро успокоили, предложив ему не командовать, а самому сходить на этот семинар, чем вопрос и был исчерпан.

Домашних я заранее предупредила, что заночую у подруги, что тоже не вызвало никаких подозрений, я частенько забредала к школьной еще подруге, девушке серьезной и целеустремленной, в отличие от меня. Родители считали, что она положительно на меня влияет, поэтому не препятствовали нашему общению. Катерина тоже не теряла надежды наставить меня на путь истинный, поэтому охотно давала приют (благо жила она одна в двухкомнатной квартире, ее родители могли это ей позволить), когда мне окончательно надоедало выслушивать родительские нотации. Ну а самой Катерине я наплела что-то про день рождения однокурсника, празднуемый ночью в общаге, на который родители меня ни в жизнь не отпустят. Катерина понятливо вздохнула и обещала обеспечить прикрытие. Таким образом, я получила свободу на следующую ночь.

Следующим шагом была несложная операция, в результате которой в Леночкиной чашке с кофе оказалось некое совершенно безобидное снадобье. Кофе Леночка распивала постоянно и охотно угощала всех, кто забредал в библиотеку, меня, например, чем я и воспользовалась. Спустя полчаса Леночка почувствовала настоятельную потребность посетить дамскую комнату, а ещё через час поняла, что лучше бы ей отправиться домой, чтобы не носиться туда-сюда по коридору.

– Иди-ка домой, – посоветовала я ей. – Ты, наверно, что-нибудь не то съела. Опять салат в нашей столовке покупала?

– Ага… – со страдальческим видом ответила Леночка. – Ладно, пойду… Только Воблу предупрежу…

– Иди уж, – вздохнула я. – Я ей сама скажу, пусть она тебе на завтра отгул выпишет.

– Да я сама… – пробовала сопротивляться Леночка, но я была непреклонна.

– Ты что, хочешь, чтобы Эмма тебе полтора часа втолковывала, почему не стоит есть салат в нашей столовой? – поинтересовалась я. Леночка замотала головой, на лице её отразился неподдельный ужас. – Ну и иди себе. Я к Эмме зайду…

Разумеется, к Эмме Германовне я пойти и не подумала.

План мой строился на очень простом расчете: Эмма Германовна была полнейшим профаном в области магии, хоть и работала в ГМУ. Во всяком случае, она была не способна распознать иллюзию: в этом я убедилась, когда мне срочно потребовался учебник, а книг мне больше не выдавали – я и так набрала под завязку. Тогда я взяла читательский билет у однокурсницы, «надела» её облик и преспокойно получила требуемое. Эмма Германовна ничего не заподозрила, хотя знала всех студентов в лицо – память у неё была феноменальная.

Рано утром я в облике Леночки явилась на рабочее место. Первым делом я выслушала выговор за то, что вчера так безответственно покинула рабочее место, не дожидаясь окончания рабочего дня. Пришлось просить прощения и выслушивать длинную нотацию, после чего я с большим пониманием стала относиться к Леночкиной нелюбви к доброй, в общем-то, но чудовищно занудной пожилой женщине. Счастье еще, что я была закалена родительскими нравоучениями, а потому умела отключаться от произносимых речей, сохраняя на лице виноватое выражение и кивая в нужных местах. Впрочем, в конце концов, Эмма Германовна выговорилась и оставила меня в покое.

Я сидела на выдаче. Дело это было несложное, Леночка неоднократно рассказывала мне, по какой системе расставлены книги и как можно быстро отыскать нужную. Разумеется, я не забывала периодически отпрашиваться в буфет за булочками и то и дело наливать себе кофе. К обеду я налилась этим кофе чуть не по уши и задумалась над тем, как можно ежедневно пить этакую гадость в больших количествах. Наверно, у Леночки организм как-то иначе устроен, меня от растворимого кофе уже тошнило.

После обеденного перерыва наступило затишье. Первая смена уже отучилась, а сидеть в библиотеке после занятий никто не жаждал.

– Леночка, – снова завела Эмма Германовна. После дня, проведенного в её обществе, я стала еще лучше понимать Леночку. Последней следовало выписывать молоко за вредность. – Ну почему ты не хочешь учиться? Вот сидишь, читаешь какой-то глупый журнал…

Я и впрямь сосредоточенно изучала «Космополитен», от которого меня тошнило почище, чем от кофе. Но нужно же было поддерживать образ!

– Вот, полистай… – Эмма Германовна подсунула мне пухлый том. – Очень интересно!

Я вздохнула и покорно раскрыла книгу. Хм… «Травник»? Надо же, какое старое издание! В каталоге я такого не видела.

– Сегодня с шестого этажа принесли, а я не успела в хранилище отнести, – подтвердила мои подозрения Эмма Германовна. – Посмотришь – отнесешь, хорошо?

– Конечно, Эмма Германовна, – уныло ответила я. – Только…

– Опять код от сейфа забыла? – всплеснула она руками. – Леночка, ну нельзя же так!

Я покаянно вдохнула и сделала несчастное лицо.

– Вот, пишу тебе код на бумажке, – сказала Эмма Германовна. – Смотри, не потеряй!

Я поблагодарила и уткнулась в книгу. Это действительно был травник, но какой! Никаких нудных поучений и лирических отступлений, всё четко и ясно, растения нарисованы безо всяких стилизаций, вполне узнаваемо, даны подробные инструкции по применению тех или иных трав, дозировка… Я задумалась: а наша преподавательница народной медицины хоть когда-нибудь держала эту книгу в руках? Судя по той ахинее, что она обычно несет – вряд ли.

Я воровато оглянулась, не обнаружила поблизости Эммы Германовны, вынула из сумки маленький цифровой фотоаппаратик, родительский подарок на день рождения, и пересняла несколько особенно интересных страниц. Потом подумала и пересняла еще пару десятков. Неизвестно еще, удастся ли мне проникнуть в хранилище, а травник – вещь полезная даже в повседневной жизни.

К вечеру я засобиралась домой, как обычно делала Леночка, примерно за час до окончания рабочего дня. Эмма Германовна милостиво меня отпустила, обрадованная моим неожиданным интересом к народной медицине, и даже не вспомнила о том, что велела мне вернуть травник в хранилище. Разумеется, я никуда не ушла, а постаралась слиться со стеной в коридоре. Через полчаса мимо меня промаршировала Эмма Германовна, окинула меня взглядом, пробормотала что-то вроде «давно пора стены красить», заперла двери и ушла.

Я осталась в библиотеке одна. Было темно и довольно жутко.

Я достала из сумки фонарик – зажигать верхний свет я опасалась, чтобы не привлекать внимания (мало ли, кто бродит вечерами по университету, вдруг сторож увидит) – отыскала сейф, набрала любезно предоставленный мне Воблой код и извлекла ключ. Вернее, целую связку ключей, в том числе электронный – для отключения сигнализации.

Открывая дверь в хранилище, я чувствовала себя, как одна из жен Синей Бороды. Я, в общем-то, далеко не трусиха, но на этот раз глубоко внутри что-то вроде бы дрожало, а еще ощущалась противная слабость в ногах. Хотя, возможно, это были последствия чрезмерного употребления кофе в течение дня.

А в целом хранилище оказалось не таким уж особенным. Большое помещение было тесно заставлено стеллажами, забитыми книгами, проходы узкие, вдвоем там, пожалуй, и не разминуться. Побродив между стеллажами, я нашла ещё несколько старинных травников. Потом забрела в отдел… боевой магии! Во всяком случае, так значилось на табличке. Ничего себе, вот вам и заверения руководства о том, что ГМУ к боевой магии никакого отношения не имеет! Я сняла с полки один фолиант, другой, пролистала… но не поняла ни слова. Ладно бы там была написана какая-то абракадабра, заклинания все так звучат, но в этих книгах я не узнавала ни одной буквы!

Подавив горькое разочарование, я окинула взглядом хранилище и взяла в руки красивый том под названием «Флора и фауна Северных гор: мифы и реальность». Где располагались эти Северные горы, я не знала, но книга оказалась невероятно увлекательной. Я потратила на неё последние кадры – карта памяти фотоаппарата уже была переполнена, – и вышла из хранилища. Заперев дверь, я включила сигнализацию, убрала ключи в сейф и стала устраиваться на ночлег.

Спать на столе не очень удобно, опять же кофе, будь он неладен, меня здорово взбудоражил, поэтому я предалась размышлениям. Что ж, теперь я, по крайней мере, знаю, что не все в этих стенах маются дурью. На шестом этаже определенно занимаются чем-то серьёзным, но вот кто и чем именно? И как бы это выяснить? Я долго еще разрабатывала фантастические планы проникновения на шестой этаж, и в конце концов все-таки уснула…

Эмма Германовна пришла, как всегда, очень рано. Мне очень удачно удалось выскользнуть из библиотеки, даже не прибегая к иллюзии. Надеюсь, Леночка не слишком удивится, когда Эмма Германовна начнет хвалить её за проявленное вчера рвение и страсть к учебе. Решит ведь, что старушка подвинулась рассудком, но вслух не скажет, потому что постесняется. Разве только приятелям-студентам растреплет. А это нехорошо… Мало ли, кто до чего додумается! Жаль, я не озаботилась этим вопросом раньше. Всегда вот я так, сперва сделаю, потом думаю. Хотя оно того стоило…

Так или иначе, пару дней я не наведывалась в библиотеку. Просто на всякий случай. А на третий день во время одного из семинаров в аудиторию заглянула лаборантка Маша из учебной части и сказала:

– Чернова! Немедленно к ректору!

Я почувствовала, как сердце у меня ушло в пятки. Неужто прознали про мои подвиги? Но что я такого ужасного натворила, чтобы сразу – к ректору?! Почему не к завкафедрой, не к начальнику учебной части?

Ребята уставились на меня с нехорошим любопытством. На подгибающихся ногах я вышла за дверь и спросила Машу:

– В какой кабинет-то?

– В 696-й, – ответила Маша, глядя на меня с некоторой опаской. – На шестом этаже…

– Я уж догадалась, – фыркнула я и пошла к лестнице.

Мыслей в голове не было никаких. Впрочем, присутствовала стойкая убежденность: самое страшное, что могут со мной сделать – так это отчислить. Тут только мне в голову пришла мысль: если книгохранилище на сигнализации, так там ведь и система видеонаблюдения могла стоять, а я об этом даже не подумала! А что меня несколько дней искали – так поди, сличи мою обыкновенную физиономию с фотографиями всех студентов университета… Хотя, возможно, поиски проводились более прогрессивными методами. Если правда то, что говорят о магах-сыскарях, и если хоть один такой у нас в ГМУ есть, мой след ему было взять как раз плюнуть. «Да уж, Чернова, тайный агент из тебя никакой!» – подумала я почему-то весело. Интересно, что мне могут пришить? Проникновение в помещение? Ну, это конечно, само собой. Хорошо, я ничего оттуда не вынесла. Только вот пересняла несколько страниц, а если это секретные сведения, то за такие дела меня тоже по головке не погладят…

Я поднялась на шестой этаж и пошла по коридору, посматривая на номера кабинетов. Значит, 696… Хорошо, не 666… Стоп! В голову мне вдруг пришла ошеломительная мысль: какой ещё 696-й кабинет?! На пятом этаже последний кабинет имеет номер 518! Коридор заканчивается тупиком, в котором есть окно, а через это окно прекрасно видно захламленный двор…

Я почувствовала невольную дрожь в ногах, на этот раз определенно не от кофе. Вообще-то, на шестом этаже было жутковато. Лампы горели тускло, тёмно-красная ковровая дорожка гасила звук шагов, и в коридоре стояла неестественная тишина. «Хватит выдумывать,» – велела я себе и, наконец, увидела дверь искомого кабинета.

Я поглядела направо – коридор уходил в бесконечность, определенно не желая считаться с законами архитектуры и конфигурацией скучного здания ГМУ. Я поёжилась и осторожно постучала в дверь.

– Входите, – раздалось в ответ.

Я потянула на себя тяжелую дверь и осторожно переступила порог.

В кабинете было очень темно, тяжелые шторы не пропускали дневной свет, только на огромном письменном столе тускло горела небольшая настольная лампа. Сидящего за столом видно не было, но в круге света, отбрасываемом лампой, были отлично различимы его руки, сцепленные на стопке бумаг.

– Чернова? – осведомился сидящий за столом. Я вдруг сообразила, что он никак не может быть нашим ректором, которого я неоднократно видела – тот довольно пожилой тучный дядька, да и голос у него совсем другой. А кто это тогда? Во что я вляпалась?!

– Да, – выдавила я.

– Думаю, вы догадываетесь, зачем я вас сюда вызвал, – сказал мужчина.

Я промолчала, глядя на его руки. На безымянном пальце левой руки было надето кольцо с довольно крупным матово-черным овальным камнем. Камень пересекала вертикальная золотистая полоска, из-за чего он был неприятно похож на чей-то глаз с кошачьим зрачком. Мужчина расцепил руки – камень словно подмигнул мне – и побарабанил пальцами по столу.

– За допущенную халатность небезызвестные вам Сливина и Штольц будут уволены, – сообщил он. – Несмотря даже на то, что первая пользуется покровительством не последних лиц в этом университете.

«Уж не твоим ли?» – подумала я, но вслух ничего не сказала.

– Вы не будете просить за них или брать их вину на себя? – поинтересовался он.

– А это что-то изменит? – хмуро поинтересовалась я.

– Нет, – ответил мужчина. – Приказ об увольнении уже подписан. А вы будете отчислены за поведение, порочащее звание студентки ГМУ.

«Ну и черт с тобой, – подумала я. – Пойду в экономический.»

– Впрочем… – Мужчина поднялся, слегка опираясь кончиками пальцев о столешницу. – Вы могли бы остаться в университете, но с потерей курса.

«Ещё раз выслушивать всю ту дребедень, которой нас пичкали в прошлом году?» – ужаснулась я.

– Вам также придется сменить специальность, – добавил мужчина.

– На какую? – удивилась я.

– Узнаете позже, – ответил он. – Разумеется, в том случае, если вы согласны. Если же нет – дверь у вас за спиной. Документы заберете в учебной части.

– Я… я согласна, – выдавила я, на мгновение представив, какой скандал мне закатят дома, узнав, что я вылетела из университета. Добро бы сама ушла! Хотя, если представить это так, будто я прониклась родительской мудростью и все-таки решила сменить вуз… Нет, не прокатит, предки у меня не дураки.

– Хорошо. – Мужчина снова сел за стол и пододвинул к себе какой-то бланк. Взял было ручку, но тут же отложил. – Сперва вам придется ответить на несколько вопросов.

Я кивнула. Спорить с этим типом мне вовсе не хотелось. Было у него что-то такое в голосе, что заставляло слушаться беспрекословно.

– Зачем вам понадобилось проникать ночью в книгохранилище? – спросил он.

– Ну… – Я не знала с чего начать, а пристальный взгляд из темноты и вовсе сбивал меня с толку. – Я думала…

– Этот процесс ещё доступен нынешним студентам? – удивился мужчина.

Я вдохнула поглубже и выпалила:

– Я хотела узнать что-нибудь действительно стоящее, а не ту муру, которой нам забивают мозги!

– У вас ещё будет такая возможность, – сказал мужчина и написал что-то на бланке. Протянул мне бумажку и добавил: – Явитесь завтра с этим к восьми утра в 618-ю аудиторию. Если опоздаете, можете считать себя отчисленной.

Прижимая к груди листок, я выскочила в коридор. После темноты кабинета тусклый свет ламп показался мне ослепительным. Я взглянула на бумагу. На ней было написано всего лишь несколько слов стремительным почерком. Надо ли говорить, что в написанном я не поняла ни слова?