Читать книгу Этот город… - Кира - Страница 1
ОглавлениеГлава 1. Своя-чужая жизнь
Она проснулась к вечеру от холода: пустая комната с грудой тряпья в углу. Почему она в одной майке и каких-то непонятных штиблетах, как в дурацких сериалах про супер героев? Что она здесь делает? Да, и где это «здесь» собственно? Мысли медленно сменялись одна – другой, голова болела, как после хорошей вечеринки.
Рядом валялась куртка в тон к штиблетам, ее что ли? Вот, кто ей гардероб подбирал? Либо, это что-то из высокой моды, либо у нее что-то со вкусом, потому как даже слепой осел такой костюмчик десятой дорогой обойдет. Еще и материал какой-то странный: то ли блестит, то ли – матовый, ох, ей не до того, сейчас, пожалуй…
Она подняла куртку, под ней оказалась кобура с пистолетом, девушка несколько секунд пыталась понять, что это такое. Потом вскрикнула и отпрыгнула в сторону: все! Отсюда надо уходить. Она накинула куртку на плечи и выскочила в коридор.
Это какой-то толи строящийся толи заброшенный дом – на самом деле выглядит абсолютно одинаково: ни дверей, ни окон и кругом лишь серые стены. Она подбежала к лифту и, скорее привычке, несколько раз нажала на кнопку, может, он и не работает, и табло нет, и другого лифта нет…
Дальше, по прямой, обнаружился выход на лестничную площадку. Она сбежала на несколько этажей вниз и остановилась услышав где-то рядом мужские голоса. Она не понимает где она находится и потому попадаться кому-то на глаза очень не хотелось, лучше переждать.
Она даже не уверенна, в том, что это – ее куртка. В кармане оказался выкидной нож, странной формы и какой-то разноцветный прямоугольник. Точно – не ее… Тогда чья? Выяснять не было ни какого желания.
Она покрутила прямоугольник в руках, что за пудреница такая чудная? «Пудреница» оказалась складным мобильным телефоном, «гибкий дисплей», она видела рекламу такого, он ей точно не по карману. На экране высветился файл на паузе, под названием «инструкции». Во, как… в кармане так же обнаружились не менее чудные наушники, нацепив их на одно ухо она нажала на воспроизведение: «Слушай, Вера, – незнакомый мужской голос, кто бы то не был, говорил он как-то невнятно и явно второпях. – Если дурацкое поле, подействовало и на тебя – в этом дурацком городе, кто-то или что-то создает некую аномалию, искажающую все сигналы. Источник этой… чертовой аномалии мы пока так и не нашли… связные Кларисса, это – потише с ней, она долбанутая и Пашка-Грызун. Связь как обычно, жду отчета». Осталось понять кто такая эта Вера, ее-то Лена зовут. Аномалии, искажения, грызуны – бред какой-то… Голоса, вроде бы стихли, надо потихоньку отсюда выбираться, она спустилась на этаж ниже, на лестничную клетку выскочил какой-то мужик, резким движением он ударил ее под дых.
– Я тебе говорил – эта тварь где-то здесь! – крикнул он куда-то в сторону, девушку он прижал к стенке. – Говори – где оно?
– Что оно? – едва слышно прохрипела она.
– Не прикидывайся дурой! – он вновь замахнулся.
– Э, ты кто такая? – на лестничную площадку вышел еще один мужчина.
– А, ты кто? – в ответ спросила девушка.
– Ни че се… а, ты что? Ослеп что ли? Не она это.
– Как не она-то? – возмутился другой.
– Да, ни как – не она. Та: повыше, стройнее, а это – кривоногий колобок какой-то.
– Да, пошел ты! – обиделась Елена.
– Она одета так же.
– А, вот тут ты прав! Давай, выворачивай карманы! Шевелись, что смотришь? – он тут же схватил раскладной нож. – Вот это, вещь!
Второй крутил в руках телефон: – Слышь, че камеры уже и в пудреницы втыкать начали? Что бы селфи удобнее было делать что ль?
– Ну – ка, покажи! – он ударил его по руке. – Что за идиот-то! Стой! Куда!
Того, что стоял ближе девушка ударила коленом в пах, второй попытался ее схватить она увернулась и побежала вверх по лестнице. Может, это глупая идея, а может – и нет. В доме больше десятка этажей, вдруг здесь кроме этих гопников, или кто это такие, больше ни кого нет? Бегает она не очень хорошо, они ее догонят, но, если она сумеет добраться до оружия, то, может, выйдет их напугать и удастся отсюда выбраться. Правда, она вовсе не уверенна в том, что пистолет настоящий, в том, что там есть патроны и уж тем более она ни когда не стреляла из пистолета. Но, сейчас все это не важно…
Так, вот нужный этаж, что дальше? Здесь все одинаково… Один из гопников, чертыхаясь, вновь попытался ее схватить: – Стой, сказал! Просто скажи, где эта тварь и мы тебя отпустим!
– Сам ты – тварь! – Елена на мгновение обернулась. – Э, без глупостей! – пробубнил мужчина увидев в руках девушки пистолет: – Давай спокойно поговорим.
– Спокойно поговорим? Да, пошел ты урод чертов! – прошипела Елена. – Отвали от меня! Слышишь! Что тебе надо? Сделаешь еще шаг и я тебя пристрелю! – пистолет оказался тяжелее, чем она думала, да и гопник этот, что-то не выказывал признаков страха, напротив вел себя вполне уверенно.
Тот только хмыкнул: – Да, ты им пользоваться – то не умеешь, кто так оружие держит?
Что произошло дальше Елена так и не поняла, в следующий момент раздался выстрел, гопник схватился за грудь и завалился на бок. Второй выкрикнул ругательство и попытался сбежать, она всадила две пули ему в спину.
Ну, и что ей теперь делать? Надо позвонить в полицию, ведь это была самооборона? На нее напали какие-то гопники, она защищалась. Руки тряслись, ноги казались ватными. Когда это она вдруг научилась пользоваться огнестрельным оружием? А, может как-то с перепугу само так вышло? В конце-концов, когда-то раньше она играла в стрелялки… а, откуда здесь, в общем, пистолет взялся? Да, о чем она думает-то? Что теперь делать? К горлу подступила тошнота. Может, так прямо и не скажешь, но она – добрый человек, противник любого оружия, всегда стремилась решать все проблемы миром. В детстве она падала в обморок при виде крови и в три ручья рыдает над любой мелодрамой.
Какое-то время она так и стояла вслушиваясь в тишину и не зная что предпринять. Какой-то посторонний звук вернул ее к реальности – надо уничтожить улики! Сдерживая тошноту она забрала «свой» телефон и нож. В кармане одного из нападавших обнаружилось удостоверение младшего лейтенанта полиции. Настоящее удостоверение или нет – черт его знает, она «ксивы» только по телевизору и видела. Они ее ограбили, били и зачем-то преследовали, а теперь они, видите ли – полицейские? Не, так не пойдет! Это, что выходит, что это она напала на полицейских? Кто ж поверит, что наоборот было? Кто поверит в то, что она ни когда не пользовалась ни каким оружием? В то, что это не ее пистолет? Да, она даже не знает, как здесь оказалась… Последнее, что она помнит: они с подругой собирались на рок концерт. Родители ее, конечно, не отпустили, поэтому она сказала, что будет ночевать у подруги, предки которой уехали на дачу. Все. И эти воспоминания ни как не объясняют того, почему и как она вдруг оказалась в какой-то заброшенной многоэтажке, не в своей одежде, с телефоном какой-то Веры.
Предварительно стерев отпечатки, она зарыла пистолет в куче мелкого щебня с другой стороны дома. Может, это – не лучшая идея, но ни чего другого она так и не придумала.
Наткнулась на кровавые следы и отпечатки ботинок, точно такие же, как у нее. К черту все это! Пусть вон, полиция разбирается! Ни чего ей этого не надо!
Кое-как перелезла через забор, пробежала несколько кварталов, потом ее все-таки вырвало. Пробежалась еще немного, вышла на знакомую улицу, отлично, отсюда до дома не так уж далеко. Придет она домой и что дальше? Собрать вещи и уехать к дальним родственникам, то-то они обрадуются, вот только едва ли это поможет. Или все-таки самой пойти в полицию и рассказать все, как было? Да, кто ей поверит? Она бы и сама не поверила. Надо все-таки сначала навестить подругу, может, хоть это что-то прояснит, в конце – концов, на этот дуратский концерт они собирались идти вместе.
Домой пробиралась дворами, стараясь не попадаться ни кому на глаза. Может, сначала надо было зайти к подруге? Вот как она сейчас должна объяснить родителям свой внешний вид? На ней не ее одежда, а в карманах выкидной нож и дорогой телефон, нож надо спрятать, а, в общем, хорошо бы ни кого дома не было бы.
Дом как-то изменился, окна новые что ли? Да, не невозможно их так быстро поставить, тем более, что родители и не собирались их менять. А, вот шторы, точно новые, странно, что она таких не помнит. На ведущей к дому дорожке были разбросаны детские игрушки – сестра ее, поганка, что ли приехала? Опять ей в кладовке ночевать? Ее сестра почему-то твердо уверенна, что является не иначе как центром вселенной, а все остальные существуют только для того, что бы удовлетворять ее прихоти, коих у нее не мало. Вечно хватает ее вещи, даже не спросив, а на любые претензии, упирает руки в боки и зачем-то сообщает, что она, между прочим, родила двоих детей, а она бездетная дура и потому ей ее не понять…
Да, и впрямь не совсем понятно, вот она-то здесь при чем? Она, конечно, понимает, что матерям-одиночкам нелегко, ее сестре, наверно, то же не просто, но это вот ни разу не повод, так себя вести.
Будут у нее у самой дети или нет – еще не известно, но, уподобляться сестренке, точно не станет. Да, еще и родители, вечно на ее стороне, тифу ты, аж домой идти расхотелось. Зря она пистолет спрятала, сейчас бы пригодился…
Дверь оказалась закрыта, что ж ее мечта, видимо, все-таки сбылась. Только ключей у нее нет, запасного ключа на месте тоже не оказалось. Ну, прямо отлично и что ей делать?
Шторы в комнате ее брата, как всегда плотно задернуты, она постучала в окно. Может, хоть он дома? Он так целыми днями сидеть может: включит музыку в наушниках и в игры на компе рубится или на порно сайтах зависает, из комнаты только пожрать и выходит. Грезит о поездке куда-то там, в соседнюю область к девушке, с которой познакомился в игре, но плохие родители – не дают денег, зато потакают всем остальным его прихотям. Это – второй по важности цент вселенной, это только ей, в этой вселенной, почему-то места не хватает…
Если однажды она вдруг испарится, то ее сестра будет рада тому, что освободилась комната, родители тому, что освободилась кладовка, ну, а этот – и вовсе не заметит.
В окно выглянул какой-то незнакомый парень, выходит у ее брата гости? Нашел, себе в пару еще одного дебила с виртуальной подружкой? Хотя, чему она удивляется? У придурков вроде ее брательника друзей всегда полно, за то у нее всего одна подруга, остальные так – знакомые…
Елена подошла к двери, где-то в коридоре слышались шаги, а дверь открыл все тот же незнакомый парень. Несколько мгновений он, как будто, оценивающе смотрел на Елену, а потом пробубнил: – Э, чем могу? – пропускать при этом ее в дом, он, кажется, не собирался.
– Совсем обнаглели? – прошипела Елена, отпихнув парня.
– Ты куда прешь? – гаркнул в ответ тот.
– Вообще-то это дом! – опешила девушка.
– Вообще-то это – мой дом! Свали неадекватная! Тебе че надо?
– Ты кто такой?
– А, ты кто? Я сейчас полицию вызову! – он попытался закрыть дверь.
Вот, зря она пистолет там оставила: – Да, вызывай, может, хоть они разберутся, кто ты такой и что здесь делаешь?
– Я здесь – живу!
– Если тебя этот гаденышь подговорил, то я ему сейчас устрою! – Елена все-таки отпихнула парня и протиснулась в дверь. Другие обои на стенах, другой ковер, другая тумбочка: – Когда они успели сделать ремонт?
– Слышь, ты реально неадекватная, что ли? – парень отступил на несколько шагов. – Кто – они? Проваливай! Я вызываю полицию!
Девушка осторожно заглянула в зал, здесь то же все было по-другому, на комоде в рамочке фотография счастливой семьи, совершенно другой семьи. Но, ведь она же не ошиблась: это – ее дом, здесь живет ее семья, кто тогда эти люди? Откуда они, черт бы их побрал, здесь взялись? Да, еще и вещи свои приперли…
– Это твоя семья?
– Я вызываю полицию!
– Да, погоди ты, – отмахнулась Елена. – Здесь жили мы, моя семья. Вон там была моя комната и моей сестры, вон там – брата, и стенка у нас была точно такая же древняя, СССРовская еще, папаша свято верил, что она куда надежнее современной рухляди, хм, даже царапина на том же самом месте.
– Это она и есть, – хмыкнул парень. – Мой папаша прям такой же.
– Когда вы успели сюда переехать? Родители ведь даже не собирались продавать дом?
– Да, года два назад, – парень пожал плечами.
– Два года назад я еще в школу ходила и мы абсолютно точно не собирались переезжать.
Парень держал в руке телефон, очевидно раздумывая, стоит ли звонить в полицию: – Цена на недвижимость тогда снизилась, из-за той истории с девушками, – неуверенно пробубнил он. Он вновь смотрел на нее как-то оценивающе, странный парень, конечно… Промелькнула мысль самой позвонить в полицию. Какие девушки? О чем он говорит? Где ее родители и сестра-поганка?
– Какими девушками? – Елена окончательно перестала понимать о чем они говорят.
– Да, мне по барабану! – разозлился парень. – Ладно, не по барабану, если честно: тогда пропали две студентки, всем городом искали – так и не нашли. Потом еще одна девица пропала, ее окровавленную одежду нашли на той стороне улицы, за домами. Поползли слухи о маньяке, там еще какая-то фигня была с этим связанна, но я уже не помню. В общем, семьи с детьми начали отсюда переезжать… – говорил он все более отстраненно и, потому, казался все более странным.
– Впервые слышу… такую историю. Какие студентки? – она нервно хмыкнула. – Что ты городишь? Все это чушь какая-то…
– Я тебе не справочное бюро, – парень вдруг прищурился, – Ты жила здесь? – он кивнул сам себе и вновь схватился за телефон: – А, ведь чуть было не поверил! Я вызываю полицию! В той семье было две дочери!
Она схватила его за руку: – При чем здесь моя сестра-поганка? И, почему это «было»? Где моя семья?
Парень несколько мгновений просто молча смотрел на нее: – Они переехали, уже давно.
– Куда переехали? – вот, что здесь за бред происходит. Как и куда они могли переехать и почему она этого не знает? Она была здесь вчера и ни кто, ни куда переезжать не собирался.
– А, я должен знать?
– Пойду-ка я, пожалуй, – странный он какой-то, какую-то ерунду городит все время. Да, и все здесь как-то странно, история эта странная. Куда делась ее семья? Почему у нее дома другая мебель, другие обои, все другое?
Елена вышла из дома, немного пробежалась, пару раз обернувшись, просто на всякий случай, что бы убедиться, что этот парень не пошел за ней. Один раз показалось, что она видела какого-то мужчину в серой кофте с капюшоном.
Вышла на людную улицу, ну, здесь, вроде бы, поспокойнее. Надо позвонить родителям, может, все это просто чья-то глупая шутка? Может, она перепутала дом или улицу, или что все это значит? Может, ее просто брательник разыгрывает? Ну, какое-то же объяснение должно быть? Надо позвонить родителям, только стоит ли это делать с непонятно чьего телефона? Они, конечно, хотели сбагрить ее в общагу, когда сестра от мужа ушла, но это – одно, а вот переехать по-тихому – совсем другое… Ладно, попробует позвонить, если уж на то пошло, телефон можно потом спрятать или продать, он ей все равно не нужен.
Странно: ни одно входящего, ни одного исходящего, в телефонной книге был записан только один номер и тот неправильно, не хватало какой-то цифры. Ладно, сим карта есть, баланс в плюсе, Елена набрала номер отца: «номер набран неправильно». Перепроверила, позвонила еще раз – то же самое, дозвониться матери так же не удалось, номер сестры она не помнит, хоть они и жили в одной комнате, но, в общем-то, почти не общались. Ее сестре все вечно все не нравилась, она ко всему придиралась, не иначе как, пытаясь научить ее, Елену, уму-разуму. Но, делала это с таким видом…
Брату звонить и вовсе смысла нет – если незнакомый номер, то он не ответит. Не понятно, что у него за заскоки, но он ни когда не отвечал на незнакомые номера, не мыл посуду, не убирался в своей комнате, все должна делать прислуга – т.е все остальные домочадцы, для него ни чего не делать – норма поведения.
Она была дома – вчера, вечером пошла к подруге, они собирались на концерт, вон, даже – афиши висят. Вот только были они на этом концерте или нет, она, почему-то, не помнит. Да и в общем помнит не много, просто вышла из дома, пошла к Людке и все…
Людка! Может, ей позвонить? Да, к черту этот телефон непонятный, пешком дойдет, тут недалеко.
Что за бред, все-таки, в этом городе творится? Какая-то дурацкая передача вроде «скрытой камеры»? Если честно, такой придурок как ее брат – вполне мог устроить нечто подобное. А, все вокруг этому бреду – просто подыгрывают, для этого ей подложили телефон какой-то Веры, пистолет и рассказали про какую-то… аномалию. Так, может, дело в этом? Да, не – ну, эта версия еще глупее, а она и в «скрытую камеру» то не верит.
Допустим тот парень, что поселился в ее доме, актер какого-то дурацкого телешоу, хотя, кому такая дура, как она может быть интересна, ну, да ладно, что из этого следует? Ну, естественно, все что он говорил – неправда. Что он там, кстати, говорил? Какие-то пропавшие студентки, маньяки… в их городе? Ну, да… впрочем, вероятность того, что к ним приедут снимать какое-то телешоу – то же не велика. Ну, и что ей нужно сделать? Найти маньяка – не, это без нее. Студенток? Веру? Или все-таки смысл в чем-то другом? И, что это за шоу такое?
Ладно, попробуем так: она села на скамейку возле одной из кафешек, здесь бесплатный вай-фай. Выходить в интернет через сим карту, что-то не больно хотелось, в голову лезли навязчивые мысли, о том, что за ней может кто-то следить. Шоу это или нет – однако, приятного в этом мало: все вокруг пытаются убедить ее в каком-то невероятном бреде, а она просто хочет вернуться домой, к своей семье. Она сейчас, даже этой поганке – сестре будет рада, хотя… все-таки нет.
На противоположной стороне улицы стоял тот самый мужчина в серой кофте, с накинутым на голову капюшоном. Заметив ее взгляд, он прошел дальше по улице и зашел в один из магазинов. Может это и есть маньяк? Что он к ней привязался? Да, не, ну, как-то это больно глупо… Глупо – не глупо, ей, между прочим, домой хочется, есть хочется, в ванну хочется, прибить того, кто это все придумал – хочется… а не гоняться за какими-то мужиками.
Она подключилась к сети и чувствуя себя полнейшей дурой набрала в поисковой строке «пропавшие студентки», долго копалась в результат поиска, периодически поглядывая на тот магазин, куда зашел мужчина в серой кофте. Прочитала несколько статей, пару раз переправляла запрос, но, все-таки нашла нужное. В коротенькой статье опубликованной два года назад, сообщалось, что пропали студентки местного института: Людмила Шепаева и Елена Самойлова, ведутся поиски, ниже фотографии девушек: ну, да, это – Людка. А, вот это – не она, непонятно кто, но точно не она. С фотографии с подписью «Елена Самойлова» – на нее смотрела совершенно другая девушка: светловолосая, у нее другой разрез глаз, другие скулы, это – совершенно другой человек. Ну, и кто ей сейчас объяснит, что здесь происходит? Вот, кто это? При чем здесь Людка? Теперь она понимает еще меньше, чем раньше. Это шутка такая – дуратская? Или Людка действительно пропала два года назад, вместе с какой-то девушкой, которая не она? А, где тогда она была? Как Людка могла пропасть два года назад, когда она ее вчера видела?
Из следующей статьи удалось узнать, что она, в смысле Елена, вечером позвонила их общей с Людкой подруге Нелли и сообщила, что они с Людкой с кем-то познакомились и отлично проводят время. Вот это – точно бред, не стала бы она Нелли звонить, а вот наоборот вполне могло быть. Та, если выпьет, начинает всех обзванивать в поисках компании и приключений на одно место.
Телефон Елены был найден в парке – снова бред, парк в другой части города, зачем бы она туда пошла? Больше ни каких следов девушек обнаружить так и не удалось. Вот, ей даже сейчас не понятно были они концерте или нет?
А, вот еще статья про их город: «Вышла из дома и не вернулась Маргарита Д… Дж…» ох уж эти нерусские фамилии. Ритка-грузинка, в общем. Она ее знала, Ритка была примерно на год младше ее. Хорошая девчонка – тихая, спокойная, миленькая. Встречалась с ее одноклассником Ромкой, единственным нормальным парнем в классе, что служило поводом для нескончаемых расистских шуточек и прочих нападок. Судя по дате, Ритка пропала примерно через неделю, после них с Людкой…
Риткина мать сообщила, что за несколько дней до этого, девушка пришла домой в грязной одежде, с синяками и кровоподтеками на руках и лице. Кто и зачем ее избил Рита так и не сказала, обращаться в полицию отказалась. Стала нервной и дерганой, мать собирались отвести ее к психологу. В тот день Рита пошла к подруге, распечатать реферат, но до подруги так и не дошла. Спустя несколько дней ее окровавленную одежду нашли, вот черт, почти напротив Ленкиного дома…
Что-то как-то непохоже все это на телешоу. Но с другой стороны: почему в статье не ее фото? Что за два года этого так ни кто и не заметил? Видать хорошие у нее друзья были… все же это ахинея какая-то. Зачем бы она стала звонить Нелли? Иначе выходит: что они с Людкой, совершенно непонятно зачем вдруг поперлись в другую часть города, потом она так же непонятно зачем позвонила Нелли, что бы сообщить, что? Что они «отлично проводят время»? Ну, и зачем ей это всем сообщать? Но, зачем врать Нелли? Звонила она ей или нет, кто-то должен был проверить, значит – она ей все-таки звонила. Вот, не позвонила бы, но звонила, зачем? Уж точно не для того, что бы сказать, что у нее все хорошо.
С Риткой то же что-то не сходится – да, она знает ее не так хорошо, но не так уж и плохо. Это: тихая, спокойная, абсолютно не конфликтная девушка, которая стремится со всеми дружить, неплохо учится и у которой ни когда, ни с кем не возникало ни каких проблем, так откуда же они вдруг взялись? Правда, поговаривали, что у нее мать немного того, но, опять же это – просто сплетни.
И так то, что надо как-то прояснить: не ее фотография, непонятный звонок Нелли, проблемы у Риты, где ее семья, ну, а далее следуют уж совсем необычайные вопросы – чей это телефон, кто такая Вера и где ее искать, мужик, который за ней следит. С чего начать? Может пойти в полицию и все рассказать? Да она даже что она это – она, доказать не может, если покажут ей вот эту фотографию, что она должна говорить? Что это-то как раз не Елена? А, кто? Она не знает, и почему какая-то девушка, даже не похожая на нее, выдает себя за нее, при чем, видимо, так успешно, что этого до сих пор ни кто не замечает? Все вместе выходит полная ерунда…
Надо все-таки попробовать сходить к Людке, должен же быть хоть кто-то в этом дуратском городе, кто подтвердил бы ее слова. А, то как-то слишком много у нее проблем, то же не пойми откуда взявшихся. Уже темнеет, а ей даже идти некуда: ее доме обосновалось, какое-то семейство, денег у нее нет, на друзей, видимо, то же рассчитывать не стоит. Что с Людкой, она еще не разобралась, Нелли эту и видеть не хочется, а больше у нее и друзей-то нет. Ну, Катя еще, но в последнее время, они с ней не ладили.
Лена встала и забежала за угол дома, там за какой-то женщиной прошмыгнула в подъезд и поднялась к окну на лестничной площадке. Через минуту неизвестный мужчина в капюшоне прошел мимо подъезда. Да, что б тебя! Кто ты такой? Он покрутился возле скамеек и пошел к следующему дому. Подождала пока он отойдет достаточно далеко, затем вышла из подъезда и побежала прочь.
Глава 2 В поисках Веры
Осклабившись, мужчина убрал деньги в карман: – Все же не понимаю, почему у всех это вызывает такой интерес?
– У кого это у всех? – спросила женщина представившаяся Ларисой.
Мужчина пожал плечами: – Сначала деваха кучерявая, какое-то там имя больно чудное придумала. Потом мужчина странный, теперь, вот – вы.
– А, что такого странного было в том мужчине?
– Да, вроде и ни чего: потертые джинсы, самая обычная куртка, может просто дело в том, что я такого телефона больше ни у кого не видел. Дорогой, наверно, я вот, себе такой позволить точно не могу.
– А, как он сказал его зовут, вы не помните?
– Помню: не говорил, просто деньги сунул и про девку ту, расспрашивал.
– Давайте вы все сначала расскажите, – натянуто улыбнувшись, предложила девушка.
– Да, что рассказывать? – отмахнулся мужчина. – Вон там, у забора наткнулся на следы кровавые, на стройку многие лезут: одни спереть что плохо лежит, подростки, которым собраться негде, дети, которым просто поиграть-побегать. Они туда лезут, а случись что – виноваты все, кроме них.
Я вызвал полицию, те, сказали, что я старый идиот, это вовсе не кровь, а какая-то маслянистая жидкость. Полицейские здесь долго носились, всю стройку облазили, очень долго протокол составляли, не знаю нужен ли он. Я видел, как они что-то выносили из здания.
– И что это, по-вашему, было?
– Не знаю, тут же и нет ни черта! После того, как стройка заглохла, все что могли спереть уже сперли. Хотя тут вроде, опять какие-то работы начинаются: вон песок привезли, фургончики поставили. Каюсь, мне стало интересно, что там такое и я заглянул на стройку. Стройка, как стройка, уже собрался уходить, когда увидел девушку, которая рылась в куче песка и щебня, Она резко повернулась и встала, у нее в руке, был пистолет. Я уж собрался бежать, но она сама побежала к забору, причем очень быстро. Я успел записать, как она подбегает к забору, буквально взбегает по нему и очень ловко перепрыгивает. Только я убрал телефон, как через этот дурацкий забор с той стороны, заглянула другая девушка. Потом, она, наверно, увидела ту, выкрикнула, какое-то религиозное имя и скрылась за забором.
– Какое религиозное имя?
– Не помню, – признался мужчина. – Имя какое-то женское. Прочно с религией у меня ассоциируется.
– Вторая девушка выглядела так же, как первая?
– Не, – он отмахнулся, – эта белобрысая и стройная, а вторая – фиг поймешь, волосы темные, прядями какими-то, прическа другая, но одеты обе одинаково. И обе зачем-то через забор лезли, а вон там вот, лист у забора отогнут.
– А, на стройке вы больше ни чего необычного не заметили? О, чем другим не рассказывали?
– Нет.
– А, если так? – девушка достала кошелек и показала несколько купюр.
– И так – нет.
– Да, вы жадный человек! А, так? – она достала еще несколько купюр.
– А, так заметил. Под лестницей в куче ветоши и прочего строительного хлама, нашел гильзу, правда, какой пистолет был у девчонки я издали не разобрал.
– А, можете что-нибудь интересное про это место рассказать?
– Да, пару лет назад, когда девчонки пропали, здесь тогда пустырь был, там появился какой-то магический знак.
– Какой еще магический знак? – хмыкнула женщина.
– В интернете поищите, я в этом не силен. Потом стройка эта началась, местные тут работать не хотят, стороной обходят.
Елена разожгла костер так, что бы его не было видно из других домов. Когда-то здесь жила большая семья, дети выросли и разъехались, старички-родители перебрались на пмж к кому-то из своих отпрысков, а полуразвалившийся домик на окраине оказался ни кому не нужен и постепенно превращался в свалку. Впрочем, соседние дома выглядели ни чем не лучше, там то же ни кто не жил, на всей улице свет горел всего в нескольких домах. А, вон ее дом, в котором непонятно когда успела обосноваться, можно даже сказать оккупироваться какая-то другая, видимо, более счастливая семья.
Спички она просто нашла на улице, лучше бы конечно, миллион долларов, но так то же ни чего, то у нее хоть спички есть, а то – ни спичек, ни миллиона. Бумаги, сухих веток и прочего мусора, на организованной местными жителями мини свалке перед домом оказалось предостаточно – хоть чего-то здесь в избытке.
На ужин зелепушные яблоки, на завтрак, видимо, то же будут они. Ну, ладно: день, два, на зелепушках протянуть можно, но, ей все-таки надо что-то есть. А, еще ей надо: расчесываться, мыться и менять одежду, ну, опять же – день, два можно и так протянуть… но, что-то придумать все-таки надо. Надо найти семью, обойти друзей, еще у нее есть родственники, но это такие родственники, что можно сказать, что их нет. Скорее всего, они даже не знают, куда ее семья переехала, потому что ни мать, ни сестра не стали бы к ним обращаться, вот и ей, как-то не очень хочется, а то и спички отберут…
После того как она сбежала от того мужика, решила податься на стройку, не надо было все-таки оставлять там пистолет, правда она сомневалась в том что он настоящий. Она просмотрела все новости, но о нападении на полицейских или о чем-нибудь подобном ни где не было ни слова. Встретила какую-то девушку, возможно, это и есть – Вера: светловолосая, стройная и бегает очень быстро, в любом случае пистолет она сперла. Где ее теперь искать?
Потом она создала страницу в соцсети, под именем: Лера Сомова, нашла страничку брата и написала ему сообщение, он еще не ответил, правда, на свою страницу, он уже давно не заходил, что для него – довольно странно. В строку города проживания он ни когда ни чего не вписывал, глупо было на это надеяться.
Профиль сестры оказался закрытым, сообщения ей могли отправлять только друзья, она подала заявку, но, пока то же ни какой реакции, а ее родители соцсетями не увлекались. Они и интернет-то проводить не хотели.
В режиме «инкогнито» посетила странички подруг, но что им написать, так и не придумала. Нелли: забросила учебу, вышла за муж за адвоката, с которым раньше встречалась, родила, развелась и теперь работала в детском саду. Катя то же бросила институт, занималась бизнесом, Таня еще училась, активно искала себе «молодого человека для серьезных отношений».
На этом батарейка телефона почти разрядилась, пришлось выйти из всех приложений. Если удастся зарядить телефон, надо бы еще найти подругу Риты, кажется, ее Наргиз звали и попытаться узнать что-нибудь у нее. Ну, тут все проще, можно представиться какой-нибудь дальней родственницей Елены, ответит – хорошо, ну, нет, так нет. Это одноклассница Риты, Наргиз была прямо очень скромной и замкнутой и кроме Риты, наверное, ни с кем и не общалась. Отец у нее был очень строгий, все время встречал из школы и ни куда не отпускал.
Сейчас Елена осторожно ковыряла прутиком угли, ну, вот, допустим, найдет она свою семью или встретится с подругой и что дальше? Что она им скажет? Правду? Да, она в нее и сама не верит, ну, сомневается, как-то все слишком уж непонятно. Нет: она – это определенно она, а вот все остальное бред какой-то.
– Привет, – девушка вздрогнула и подскочила, в руке сам собой оказался выкидной нож, его лезвие блеснуло в свете костра. Она автоматически встала в защитную стойку, ловко поддела ногой горящую ветку и пнула ее в ту сторону, где, по ее мнению находился пришедший. Это тот парень, что поселился в ее доме, он с криком отскочил в сторону: – Э, ты что творишь?
– А, оккупанты пожаловали? – Елена убрала нож, – Че приперся? Или скажешь, что здесь то же все твое? Впрочем, мне не жалко – забирай.
– Да, вот смотрю, ты тут в честь новоселья решила барбекю устроить, – усмехнулся парень, – не мог пропустить.
– Ага, вон покрышка лежит – угощайся. Чем, как говорится, богаты.
– Пф, думаешь, ты меня сейчас напугала? – парень подошел к костру. – У моей матери такой кулинарный талант, она любую еду запросто в покрышку превратит. Я этим годами питаюсь.
– Однако, ты – не привередливый. Это – не комплимент…
– Ну, и зря. Ладно, я со своим, – он отошел в сторону, через мгновение вернулся с пакетом в руках, и деловито так, по-хозяйски, начал закидывать в костер картошку.
– И часто вы, я извиняюсь, с мешком картошки, по заброшенным домам шастаете ночами?
– Да, все время, – отмахнулся парень, – у меня хобби такое. Ладно, сегодня исключение, просто ни каждый раз у меня появляются столь обворожительные соседки. А, серьезно, долго ты здесь намерена обживаться?
– Тебе-то что? – обиделась девушка. – Ты сейчас вернешься домой, где у тебя семья…
– Совсем ни кого нет? Ни друзей, ни родственников? – в голосе прозвучали тоскливые нотки.
– Знал бы ты моих родственников, – обиделась Елена. Вот, зачем глупые вопросы задавать, было бы ей куда пойти, она бы пошла, все лучше, чем здесь сидеть.
– Меня Паша зовут, – сказал парень, прозвучало как-то обыденно.
– Елена.
– По-прежнему будешь настаивать, что ты – пропавшая дочь прежних хозяев дома? – он сел рядом с ней.
– В общем – так и есть, – зачем он приперся? Ей и так плохо, теперь еще этот козел на нервы капать будет. Как – будто ему до нее дело есть.
– Слушай, ты на нее даже не похожа, – выдержав паузу, хмыкнул он, – ты выглядишь по-другому, у тебя фигура, что ли, другая и ты, как-будто старше.
– В смысле?
– Два года назад Елене было семнадцать, Люде – восемнадцать, Рите около пятнадцати. А, тебе лет двадцать пять, может больше, ты – в принципе не она. Знаешь, это – плохая шутка. И в чем здесь смысл мне то же не понятно…
– С моей точки зрения это меня все пытаются убедить в какой-то… я не знаю: в том, что прошло несколько лет, в том, что я – это не я. Когда, по-моему, мы с Людкой только вчера на концерт собирались. Только вчера я вышла из дома и у меня была семья: мать, отец, и сестра – будь она не ладна… Зачем мне притворяться кем-то другим?
– Знаешь, в психологии есть такое, когда человек мнит себя кем-то другим: как правило – философы древности, известные деятели или полководцы, императоры и так далее…
– Ну, и зачем мне тогда мнить себя какой-то пропавшей студенткой?
– Хороший вопрос, может тебе в полицию пойти? – парень начал переворачивать картошку, да еще и ее прутик схватил.
– Боюсь, что после этого я как раз и окажусь в компании: философов древности, известных деятелей, а то и императоров.
– А, вас такая компания не прельщает?
– Увы – нет, я же простая студентка.
– Тогда ты можешь сказать, как, когда и при каких обстоятельствах пропали те девушки?
– Нет, не могу, – после паузы, тихо ответила Елена. – Я – не помню. Помню, что позвонила Людке и сказала, что сейчас приду. Родителям я сказала, что надо доделать курсовую, я пришла к ней и все… Вроде бы еще мне или ей кто-то звонил, но это уже – не точно. А потом я просто проснулась, не дома и не в своей одежде, а мир вокруг, как-будто с ума сошел, как сговорились все…
– А, ради кого вы с Людой могли изменить свои планы?
– Не могли, – хмыкнула девушка. – Не могли и не стали бы. Я люблю рок, классическую музыку, ну, и так – оперу, под настроение, могу послушать. Мои родители старомодны: все эти молодежные движения их пугали. Если бы я собиралась на концерт классической музыки – они были бы не против, но вот рок фестиваль, это почему-то совсем другое дело, им было просто не возможно объяснить, что я не собираюсь, делать пирсинг и обвешиваться цепями, ставить ирокез, или как это говорится?
Людкины родители то же были не в восторге, но запрещать не стали, прекрасно понимая, что мы все равно туда пойдем, да и Людка уже была совершеннолетней. Подожди, вспомнила: ее родители уехали на дачу, но ее отец должен был приехать и встретить нас…
– И что? – заинтересовался парень.
– А, не знаю…
– Ну, говоришь, вроде убедительно, а можешь о Елене, что-нибудь такое сказать: ее любимый цвет, какие книги она любила… любит, чем увлекается? Во, что было написано в блокноте с погрызенной обложкой, который я нашел у себя в комнате?
– На первом листе было написано, что это мой блокнот и нефиг его трогать.
– А в самом блокноте?
– Формулы по разным предметам.
– Верно, – он кивнул, – но я все равно не верю.
– Да, и ладно, – отмахнулась Елена, она ему еще что-то доказывать должна? Пусть, вон к своему семейству катится, которое так вольготно расположилось в доме, где она жила. Какое-то время сидели молча, почти всю картошку, что принес, он сам и съел, понаехали тут…
– Ты так и намерена здесь сидеть? – поинтересовался парень, он выдернул пучок травы и теперь вытирал об него руки.
– Раньше здесь был прекрасный сад, баба Тоня выращивала цветы на продажу, дети со всех окрестных домов сюда лазили за цветами к первому сентября, в том числе и я. Она была, ну, или есть, не знаю, такой доброй женщиной, а теперь здесь свалка…
– Воспоминания о цветущих садах – реальность не изменит.
– Ну, тут ты прав, пожалуй, – нехотя согласилась Елена, но и то, что ей идти некуда то же, видимо, не изменится, но об этом она предпочла не говорить.
– Сестра у хахеля живет…
– Аха, дешевый подкат, – хмыкнула Елена, – думаешь, я на это поведусь? Мне и здесь не плохо, а ты не в моем вкусе, – она все равно вернет себе свою семью и друзей, свою жизнь. Можно продать телефон – на первое время хватит, а потом она что-нибудь придумает. Вот только телефон мог вывести ее на Веру, но с ним или без него она не знает где ее искать. И еще этот номер неправильный, надо его куда-нибудь записать, может, удастся что-нибудь выяснить?
– Ну, знаешь: каждый мыслит в меру своей испорченности. Ты мне то же не больно нравишься. И ты – даже рядом не Елена, но, может, это шанс, выяснить, что тогда произошло?
– Что потянуло спасать давно пропавших девиц? Ну, так башня дальше по курсу, водонапорная правда, но, может и там, какая принцесса завалялась.
– Очень смешно, – парень, кажется, обиделся, – до Геракла я, увы, не дотягиваю, здоровье, знаешь ли подвело. Ну, по противности, да – похоже на Елену…
– А, мы знакомы, что ли?
– Официально – нет, я хотел к ней, – он на мгновение запнулся. – Нет, все-таки к ней, подойти, но ты ведь за словом в карман не полезешь… но, я уже говорил: она выглядела по-другому: белокурая няшка, такая, веселая и своенравная, а ты просто – злая и полненькая, как…
– Колобок?
– Не я это сказал.
– Я значит – злобный колобок? Ну, спасибо, что ж по крайней теперь я тебе верю, – хотя если задуматься – с чего ей быть доброй? В ее доме живет другая семья, где ее родители она не знает. А, она, оказывается – пропала без вести, вместе с Людкой, непонятно, как и почему. – Ну, допустим, и что ты скажешь родителям?
– Я живу один.
– Но я видела фотографию семьи и детские игрушки на тропинке перед домом…
– Сестра в гости заходила, а это… только на фотографиях моя семья и счастлива. Однажды мать пришла домой, собрала вещи и объявила, что уходит. Мы достаточно взрослые: сестра замуж собралась, я в лицей поступил. Планировал, конечно, в институт, но, может, в следующем году.
Оказалось, что у отца то же есть женщина… на самом деле родители решили развестись лет десять назад, но – мы были маленькими, они решили подождать. Вот и вся история.
А, да, к слову о фотографиях: семья Елены забыла несколько фоток, – он достал из внутреннего кармана куртки что-то вроде папки и протянул девушке. Елена развернула папку, заглянула в нее и улыбаясь прижала ее к груди, сидела она так несколько минут.
– Э, ты что плачешь что ли? – помедлив парень толкнул ее в плечо. – Не, мы так не договаривались. Как любой нормальный мужчина я не выношу женских слез, даже если рыдать вдруг надумал злобный колобок…
– Пф… нормальный мужчина, – девушка еще какое-то время сидела молча. Затем достала телефон и подсвечивая им начала разглядывать фотографии. Телефон надо бы зарядить, но пока ладно. Она так соскучилась по свой семье, что если и впрямь она пропала два года назад? Хоть ей и до сих пор непонятно, для нее-то это было только вчера. А, ведь у ее матери слабое здоровье, у отца то же не очень, как вот они сейчас? И дозвониться не может, хотя теперь она начала думать, что, вероятно, появляться из неоткуда и заявлять, что она их дочь – не лучший вариант, к тому же она почти ни чего не помнит, но, что еще более удивительно: все вокруг почему-то вдруг взялись убеждать ее, что она это – не она. Может, и впрямь дело в какой-то аномалии, которая повлияла на всех? Ну, да и они вдруг решили, что она – совершенно другой человек… что за аномалия такая? И, почему она пристала именно к ней? Не, ну, конечно, это – все глупости…
И, этот парень, он ведь принес фото только для того, что бы посмотреть как она на них отреагирует, если она не Елена, то они для нее ни чего не значат и они ни чего не может о них рассказать. Паша с интересом заглядывал ей через плечо: – Ты же говорил, что тебе нравилась Елена, в таком случае можешь сказать, где она на этой фотографии? – девушка показала ему на одну из фотокарточек.
– Честно не знаю, – хмыкнул парень, – по-моему, здесь ее, в общем, нет.
– Эх, ты, я – вот эта вот пухлявая и прыщавая девчуля с колпаком на макушке. Это – мой день рожденья, не помню, мне исполняется семь или восемь лет. Но, это было еще до того, как мы сюда переехали, жили мы тогда в маленькой квартирке в другом районе города. Темноволосая девочка, которая стоит на кресле, это – Рита…
– Вы с детства знакомы?
– Мы познакомились буквально за несколько дней до этого, семья Риты только переехала, у Риты совсем не было друзей, я тогда, пригласила ее просто так, не думала, что она придет. Женщина рядом – ее мать, красивая, когда отец Риты их бросил, я думала, что ее мать быстро вновь выйдет замуж, но, почему-то нет. Девочка, которая сидит рядом на диване – то же Лена, по-прозвищу… в общем, не буду говорить.
– Почему?
– За диваном стоит Маша, вскоре с ней поссорились, потом мы переехали и больше не общались. За столом сидит Карина, ее семья уехала за границу, сейчас живет где-то в Евросоюзе, в каком-то городке, название которого я не могу выговорить, мы иногда переписывались.
– А, кто твоя лучшая подруга?
– Анжелка, но ее здесь нет – она в это время на юге отдыхала. Примерно через год ее родители погибли в автокатастрофе, опеку над Анжелкой оформила какая-то дальняя родственница из другой области. Я не знаю где она и что с ней, в соцсетях у нее странички нет.
И, знаешь, забавно – это чуть ли не единственная моя детская фотография…
– В смысле? У вас фотоаппарата не было?
– Один фотоальбом потерялся при переезде, другой мистическим образом не знаю куда делся, но его так и не нашли. Еще один фотоальбом у меня сперли, вместе с сумкой, мобильником, паспортом и кошельком, начинаю думать, что целью ограбления был все-таки фотоальбом… и еще один мобильник я умудрилась залить соевым соусом, не знаю как я это сделала, но больше не включался. Два года фотографий коту под хвост…
– А, флешка?
– Не было там флешки. Я не делаю селфи тоннами, я – не красавица, в чем всегда и была уверенна, не увлекаюсь играми, в том телефоне были одни книги, а для них мне места хватало.
– Есть еще ремонт телефонов…
– Там такой мобильник был, что легче новый купить, – отмахнулась Елена. – А, вот это сестра с бабушкой, только ее бабушка и любила.
Вот это, это – дальняя родственница, черт знает откуда, вода на киселе, дочь племянницы бабули, вроде или что-то еще менее вразумительное. В общем – это скорее подруга матери, нежили родственница. Они всю жизнь переписывались, иногда ездят друг к другу в гости.
Мама, папа, – улыбнувшись, девушка провела пальцем по фотографии и надолго замолчала. Через несколько минут запиликал телефон требуя подзарядки, Елена убрала его в карман и так и продолжала сидеть уставившись в ночь.
– Я по-прежнему очень сомневаюсь, – едва слышно пробубнил парень.
– Да, мне без разницы: веришь ты или нет, – прошептала девушка. – Я это – я, и… нафиг вас всех!
– Ну, вот представь: будут у меня внуки и когда-нибудь они спросят – «деда, а каким ты был в молодости?» Вот и что я им скажу? Что у меня, возможно, был единственный шанс, разобраться во всей этой историей, понять, как и почему пропали те девушки и я этого не сделал. Более того, я бросил на свалке девицу, которая отчаянно нуждалась в помощи, может быть и психиатра… внуки мне не простят.
– Очень смешно, – хмыкнула Елена.
– Ну, так и есть, – он попытался сдержать улыбку.
– У, каких высокоморальных внуков ты себе загадал…
– А, то.
– А, ты не боишься, что я тебя обворую?
Парень только хмыкнул: – Я – студент, у меня и так не чего взять. Отец забрал свои вещи, мать свои, сестра свои, а я остался – с чем остался.
– А, почему ты не переехал к кому-нибудь из них?
– Думаешь, прямо великая радость? Если мамин хахаль, хотя бы делает вид, что рад, когда мы с сестрой приходим в гости, то отцовской пассии мы без надобности, у нее свои дети есть, они, естественно, важнее нас.
