Читать книгу Желать надо осторожно - Клара Колибри - Страница 1

Конец лета радовал солнечной безветренной погодой.

– Какой погожий денек! – отметила я, когда вышла из подъезда и направилась к своему автомобилю.

– Вика! Опять припарковалась на моем месте!

Это меня окликнула соседка со второго этажа. Только посмотрели бы вы на нее: глаза горят, щеки тоже пылают, руки уперты в бока. И, наверное, думала, что напугала меня. А может, уже и нет, не думала. И все потому, что каждый день происходило примерно одно и то же. Машин во дворе было много, а места для автостоянок не предусмотрели градостроители. Вот так. И теперь, кто был смел, тот и съел: успевал пристроить во дворе своего металлического питомца лучше других, то есть свое транспортное средство и поближе к родному подъезду. А в основном ставили мы машины, куда попало и как попало, что часто приводило к небольшим конфликтам среди жителей.

– Заколебалась тебе повторять, Виктория, чтобы не ставила свой автомобиль в этом месте. Одно слово, «Ветрова»! Ветер в голове и есть!

Ну, это уже слишком было. Зачем ей понадобилось трогать мою фамилию? Что она себе вообразила? А еще я тогда подумала, что если не отвечу, то соседка могла бы совсем разойтись, то есть до абсолютного неприличия.

– А во дворе, между прочим, нет персональных мест для парковки, – мне казалось, что ответ прозвучал очень убедительно.

– Вот оно что!!! Смотрите на нее!..

Нет, лучше, все же, было не отвечать. Только теперь уже ничего не исправить, соседка завелась не на шутку. Я отключила сигнализацию на своем Форде, закинула сумку на сиденье, плюхнулась на водительское место, завела машину, погрела движок минуты три, подвигала дворниками, очищая стекла от пыли, и плавно тронулась с места, а соседка все продолжала отпускать в мой адрес нелестные отзывы.

– Бог с ней! Вика! Сосредоточься на дороге! – сказала сама себе, желая только добра и соседке, и себе, и всем окружающим, потому что водитель я была еще тот.

Дело в том, что машину начала водить только в этом году, весной. Но на права сдала несколько лет назад. За руль же села, получалось, совсем недавно. Все из-за того, что имела убеждение, будто водить следовало только собственное авто, а не родительское, например, папино. Свою же машину приобрела самостоятельно, откладывая на нее каждый месяц. Процесс накопления несколько затянулся, хоть я и имела приличную зарплату, но, как говорится, годы-то мои молодые, всего двадцать шесть, масса желаний и везде надо было поспеть. Вот, поэтому с покупкой машины и вышла заминка.

А работала я в банке. Большой такой банк, солидный и даже известный, и не только в нашем городе. На работу я сейчас и направлялась. Ехать было недалеко, но по самым оживленным улицам, если хотела добраться кратчайшим путем. Но можно было и кругля. Тогда надо было свернуть на маленькие тихие улочки, поколесить там несколько лишних километров, и тоже достигла бы цели. Я еще призадумалась, свернуть или нет. Как раз через сотню метров ожидался поворот. Вспомнив, что настроение мне только что подпортили, и была несколько возбуждена, решила, что лучше будет повернуть. И что бы вы думали, нерадостные мысли, плохая реакция и так не вовремя и подло погасшая стрелка светофора, что указывала только что направо, меня подвели.

Мне показалось, что я очень плавно нажала на тормоз. Тогда отчего, спрашивается, мой автомобиль дернулся, как будто строптивый пони брыкнул задними копытами, и резко встал на месте? Осмыслить ничего не успела, ведь в следующий момент раздался хлопок, лязг, скрежет, и, главное, все одновременно. Кто угодно от этого растерялся бы, я так точно впала в транс. А машина снова дернулась, и пришлось даже вцепиться в руль, и еще я втянула голову в плечи и закрыла глаза. Что бы там, сзади, ни произошло, мне очень не хотелось выходить из автомобиля. Только отсидеться не получилось. Сама не знала, через какое время, но мне в стекло постучали. Руки не хотели слушаться, но, все же, я нажала на кнопку стеклоподъемника. Скосила глаза на приоткрывшуюся щель в окне, но голову при этом почему-то повернуть забыла. Наверное, от шока, поэтому почти ничего и не увидела. Ну, только пару пуговиц на летнем мужском костюме, пожалуй, и приметила.

– Хороший костюм. Дорогой, наверное, – это все, что пронеслось в уме, а если и было что-то еще, то моего сознания никак не достигло. В голове в тот момент царил вакуум, черная дыра, назовите, как хотите, только никакой дельной мысли там не наблюдалось.

Тем не менее, в стекло снова постучали. Обладатель костюма пытался мне что-то сказать. Нет, он, конечно, и говорил и много чего, только до разума моего ничего не доходило. Посидев истуканом еще какое-то время, я все же заставила себя отцепиться от руля, а потом и выбраться из салона наружу. Как ни страшно, но пора было взглянуть правде в глаза и посмотреть, что я там натворила. Открыла дверь, с опаской поставила на асфальт одну ногу. Угрозы жизни не наблюдалось. Тогда отважилась и вторую ногу поставить рядом с первой, продолжая еще сидеть на водительском месте.

– Ну, наконец-то! Девушка-а! – надо мной склонился мужчина и зачем-то поводил перед носом своей ладонью, а потом еще и пощелкал пальцами. – У меня есть надежда поговорить с вами сегодня, милая?!

И тут я почувствовала, что искра жизни все же теплилась в моем сознании. Ведь поняла же, что тот субъект мне говорил! Не уж-то разум включился?! В первый момент его пробуждения это порадовало, но затем накатило такое волнение, что «мама дорогая». Теперь сидеть уже стало невозможно. Вскочила и замерла столбом, потому что «костюм» загораживал дорогу, продолжая мне что-то говорить, и продвинуться дальше не было возможности. Попробовала его обойти, но он не дал, сместившись в том же направлении. Тогда я попросту поднырнула под его руку и, наконец, смогла, стуча шпильками туфель по асфальту, обежать свой автомобиль и увидеть все, с ним происшедшее.

Моим глазам предстала картина. Вплотную к бедному «Филе», это я так свой Форд называла, пристроился большой такой Мерседес. Сказать про него могла только одно слово «шикарный». Сколько себя раньше помнила, всегда с восторгом смотрела на подобные машины. И, поскольку, считала себя девушкой здравомыслящей, была уверена, что у меня с этими авто никогда не будет точек соприкосновения. Однако смотрите, вот оно! Соприкоснулась!!!

– Господи! – всплеснула руками и вскинула ладони к вискам, судорожно соображая, сколько могут стоить те несколько царапин на бампере Мерседеса. – Наверное, никакая страховка этого не покроет…

Горе захлестнуло меня, а на глаза навернулись слезы и заслонили влажной пеленой весь окружающий мир. И при этом я совершенно не обратила внимания, что на бампере собственной машины зиял провал и от него в разные стороны расходились извилистые трещины. А еще, совершенно не задумывалась над тем, что это в меня въехали, а не наоборот.

– Ах! – только и молвила, когда подняла глаза на хозяина шикарной машины.

Он, кстати сказать, снова стоял рядом и продолжал мне что-то говорить. Но в ушах у меня точно вата была, видно, снова ушла в себя от вновь перенесенного шока. Ощутила лишь острую потребность воспользоваться носовым платком. Поэтому снова поднырнула под руку мужчины, на сей раз, устремляясь назад, к открытой дверце Форда. Согнувшись пополам и поставив колено на водительское сидение, дотянулась до своей сумки, лежащей на соседнем кресле, и извлекла из нее платок. Когда пятилась назад, пытаясь выбраться на воздух, почувствовала преграду и инстинктивно толканула ее пятой точкой, чтобы скорее оказаться вне салона.

– Извините, – посторонился от меня снова оказавшийся рядом хозяин шикарного Мерседеса и летнего костюма. – С вами все в порядке?

– Наверное… Нет! – смогла все же распрямиться я, поправила раздавшуюся было темную узкую юбку, одернула белую блузку, обязательную у меня на службе, развернулась в сторону мужчины и принялась своим белоснежным платком размазывать по своему лицу тушь с ресниц. – Извините.

– Послушайте, милая девушка, – его голос звучал дружелюбно, это я уловила точно, но радоваться не спешила, оттого и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. – Войдите же в положение. У меня совершенно нет времени торчать здесь, на этом перекрестке. Давайте с вами лучше договоримся.

– Давайте, – сказала я и еще качнула головой, подтверждая слова, но сомневаюсь, что четко соображала в тот момент, о чем шла речь.

– Вот и хорошо. Это уже другое дело. А то, в панику впадать… – мужчина быстро достал из кармана пиджака портмоне, извлек из него несколько купюр и протянул мне, но поскольку я продолжала стоять истуканом, засунул их мне в руку, что сжимала носовой платок. – Держите. Надеюсь, у вас не будет ко мне больше претензий?

– Вы кто? Нет. Вы что?! – мне почему-то казалось, что непременно должна была что-то у него спросить, так сказать, конкретно в этой ситуации.

Он уже развернулся было, чтобы уйти, но, вздохнув тяжко, снова повернулся ко мне и, с неудовольствием посматривая в мою сторону, принялся искать что-то в боковых карманах.

– Держите. На этом все?

Мне протянули плотный прямоугольник визитки. Я его схватила и зажала в кулаке второй руки. Ответ мой мужчине не потребовался. Не дожидаясь его, он уже сел за руль, сдал назад, а потом, воспользовавшись зеленым сигналом светофора, обогнул мой Форд и устремился вперед по проспекту.

Я еще немного потопталась рядом со своей машиной, к большому неудовольствию других водителей, но жизненные функции начали снова возвращаться к моему организму, поэтому скоро загрузилась в Форд и на малой скорости возобновила движение, разблокировав правый поворот на этом перекрестке.

Мой путь по-прежнему лежал на работу. Я, конечно, уже опоздала и прилично, только действовала по правилу «лучше поздно, чем никогда». Подъехала к зданию банка, но на служебной автостоянке, к сожалению, свободного места не обнаружила. Чтобы припарковать машину за ее пределами, потребовалось еще время, а потом, вдобавок ко всему, пришлось топать назад к банку. Все это настроения не улучшило, поэтому к себе в отдел притащилась вся неласковая и встрепанная, а там сразу в лоб сообщение, что меня просила к себе начальник.

– Виктория Витальевна! Вы отдаете себе отчет, что опоздали?.. – это меня встретила так начальник нашего юридического отдела, Клавдия Ивановна.

Милая женщина, не смотря на то, что теперь мне была обеспечена проработка как минимум на полчаса. Ладно бы еще я была злостной прогульщицей или имела бы правило иногда опаздывать, да ведь ничего такого. Даже наоборот, обычно приходила на работу одна из первых. Только у Клавдии Ивановны былые заслуги не засчитывались, а ругала, как бы на будущее, и чтобы другим неповадно было, то есть показательно.

– Могу все объяснить, – подала я голос, выждав минут пятнадцать и сдунув с глаз непослушную челку. – В устной форме могу. Или, если скажете, изложу все письменно.

– Обязательно изложите. Сначала можно устно. А мы послушаем.

Она прошла к своему столу, приглашая последовать за ней меня и подошедшую с какими-то важными бумагами Зинаиду Александровну, ее давнюю подругу, а еще секретаря из самой дирекции.

– Я попала в аварию!

Эта моя фраза имела эффект взорвавшейся петарды. Все отложили свои дела, подняли головы и развернулись ко мне. В общем, аудитория была полностью в моей власти. Это придало сил и еще включило фантазию. Картина, нарисованная мною для благодарных слушателей, радовала красками и выгодно преподнесла мои качества, такие как: ум, мастерское владение авто и отличную реакцию в сложных дорожных ситуациях.

– О-о! Виктория! Это все объясняет. Идите, выпейте чаю. Вам надо немного прийти в себя. – Обласкала меня словами и взглядом начальница.

– Да, а! – вздохнула Зинаида Александровна и снова надела очки, собираясь вернуться к делу с бумагами. – А наш генеральный-то директор, тоже сегодня в аварию попал. Да. Наутро было назначено важное совещание, так чуть не сорвалось. Сказал, что какая-то неумеха была за рулем.

– Сейчас очень трудно стало ездить. Мой муж говорит, что опасность встретить на дороге неуча, возрастает с каждым днем. С правилами теперь мало кто стал считаться. Творят, что хотят.

Я по-тихому удалилась, предоставив им возможность и дальше обсуждать ситуацию на дорогах. А придя на свое рабочее место, еще раз исполнила сочинение под названием «как трудно девушке-автомобилисту на современных дорогах». Вернуться к нему пришлось, так как коллектив пожелал знать, что заставило меня так задержаться, да еще прийти в таком виде. Имелось в виду, что тушь для ресниц была размазана по лицу, а от утренней укладки не осталось и следа. Поэтому, закончив вещать, я с гордым видом направилась в туалет приводить себя в порядок, а там уже и до обеда было близко.

Вернувшись из кафе, где обычно обедала с Вовкой и Витькой, они тоже наши сотрудники и еще мои друзья, с умиротворенным настроением уселась за свой стол. В голову пришла мысль, что было бы неплохо и поработать сегодня. Но тут из сумки раздался художественный свист. Это мой мобильный исполнял куплет из популярной песенки какой-то немецкой рок-группы. Никогда не могла запомнить их название, но исполнение меня всегда радовало, оттого и поставила эту мелодию на звонки своих подруг. И мне-то песня нравилась, но вот сотрудники не все соглашались с моим вкусом. Рыжая Нинка Герасимова снова закатила глаза при первых же звуках свиста и, как плюнула в меня, чтобы, мол, денег у тебя не было. Я, конечно же, поспешила телефон схватить, но в моей сумке отыскать что-то не очень просто. Поэтому свист еще какое-то время раздражал некоторых. Когда я все же взяла мобильный в руки, оказалось, что звонила Ирка, подруга детства.

– Привет. Ты помнишь, что сегодня все встречаются у тебя?

– Что за вопрос?! Уже вчера все приготовила.

– Отлично. Тогда до вечера.

– Пока! Пока!

А сегодня была пятница. Если точнее, то последняя пятница августа. В этот день мы с подругами всегда собирались, устраивали девичник. На этот раз договорились встретиться у меня дома. Момент был подходящий. Родители навещали тетю, мамину сестру. Та проживала, вот уже несколько лет, в Канаде. В последнее время тетя стала жаловаться на здоровье. Вот и получилось, что мама с папой вместе, они у меня уже пенсионеры, улетели в Канаду.

– Что это у тебя намечается сегодня? – встрял Вовка, мой верный друг и товарищ, а еще сосед по рабочему месту.

Он уставился на меня из-за своего монитора. Как видно, не только я сегодня не имела рабочего настроя.

– Ты что, забыл? Сегодня последний день месяца, – рядом нарисовался Витька, наш третий верный друг. – Вернее, последняя пятница месяца.

Витек принес и положил мне папку, что брал недавно.

– Ах, да! – Вовка крутанулся в его сторону на вращающемся рабочем кресле. – Весь цветник будет сегодня в сборе. Вот бы, и нам с Витькой к вам подкатить. Где собираетесь на этот раз?

– У меня. Только это ничего не значит. Вам с нами нельзя. Иначе это уже будет не девичник, а не пойми, что.

– Ну, да. Помешаем вам мужикам кости мыть.

– Больше нам делать нечего?!

– И какие же другие важные темы вас там занимают?

– Отстань. Не скажу. Все равно вам туда путь заказан.

– Вот так всегда. Сразу отстань. Пойдем, Витек, покурим, что ли?

Вечером, как только часы возвестили об окончании рабочего дня, я была в числе первых сотрудников, покинувших банк. Мне еще надо было заехать в супермаркет, купить пирожных и фруктов. Когда добралась до родного дома, сразу ринулась на кухню. Нацепив фартук, сначала помыла виноград и персики, а потом заправила майонезом еще вчера приготовленный легкий салат. На накрытый стол поставила уже открытую мной бутылку вина, потом подумала и принесла подсвечник с тремя свечками – вдруг кого потянет на романтику. Не успела снять фартук, а в дверь уже позвонили.

Первой в прихожую зашла Светланка. Она была мне кем-то вроде сестры. Жила в соседнем доме, поэтому первое наше знакомство, наверное, состоялось еще тогда, когда наши мамы прогуливали нас в колясках в общем дворе. Потом мы вместе посещали детский сад, что располагался во дворе по соседству. В садик нас отдали потому, что и у нее, и у меня бабушек близко не было. Затем, как подружек «не разлей вода», нас записали в одну школу и класс. Дружба наша прошла многолетнее испытание, успешно его выдержала, нисколько не ослабев, а напротив, только укрепилась.

Светик вошла и сразу уверенно направилась в ванную. Она у меня была медиком, свято верила в клятву Гиппократа и пропагандировала гигиену. Поэтому личным примером увлекла и остальных девчонок посетить вместе с ней ванну, чтобы обязательно все могли помыть руки.

– Как это вас всех угораздило прийти одновременно? – я удивленно пересчитала про себя все четыре разномастные макушки, вплывающие в мою прихожую.

– Не сговариваясь, мы встретились на углу дома, – ответила мне Иришка.

Она второй вошла в квартиру и хотела пройти в комнату, игнорируя громкий призыв Светки из ванной, но та цепко хватанула ее за локоть и силой туда затащила.

– Да я только из дома! Зачем мне сто раз руки-то мыть?

Ирина не обманывала. Мы с ней жили в одном доме, только она в крайнем подъезде, а я в среднем. Она была на год старше нас со Светкой. В сад с нами не ходила, ей повезло расти под бабушкиной заботой. Но, не смотря на то, что была исключительно домашним ребенком, всегда верховодила нами. Сначала во дворе, а потом и вообще, по жизни. Сейчас она выглядела несколько расслабленной и допускала и наше некоторое влияние на нее. А все потому, что была в декретном отпуске, беременность немного смягчила ее волевой характер, догадывались, что только на некоторое время. И это мы уже проходили, когда два года назад она родила дочку и тогда тоже была «белой и пушистой». На время.

– С кем Анечку оставила?

– Димка с работы на час раньше пришел. Так что у меня все ладно получилось. Этот вечер я в полном вашем распоряжении, девочки.

– У тебя всегда все четко и ладно. Мне бы так! – Катя потеснила у раковины двух первых подруг. – Даже в школе ты все делала как надо и вовремя. Это не я, всегда все в последний момент успевала или вообще с опозданием выполняла.

Ирина и Катерина вместе учились в английской спецшколе, помнится, даже сидели за одной партой. Только потом закончили разные институты и получили разные профессии. Ирина стала переводчиком в издательстве, а Катя занималась рекламой, как сейчас говорят, стала пиар-менеджером. В нашу компанию, ясное дело, одна привела другую. Катюха вошла в коллектив как-то сразу и навсегда. Сейчас никто и не помнил, что изначально она подругой была только Ирине.

– Скоро вы там? – на пороге ванной вместе со мной стояла Марина, моя институтская подруга, мы с ней экономический факультет закончили, я ее познакомила с девчонками, и вот уже несколько лет все были дружны. – Мне есть ужасно хочется. А этот ваш ритуал омовения все стопорит. Так никогда за стол не сядем.

– Очень даже сядем, – ванну покинула Света. – Помогать надо? Я готова. Могу что-то порезать или смешать…

– Готово уже все, – прервала я ее. – Проходите. Стол накрыт в гостиной. Кухня, хоть и большая, но, все же, в ней как-то буднично. Другое дело в комнате. Я и свечи, на всякий случай, приготовила.

– На какой такой случай? – Ирина подошла к столу, выбрала себе стул с мягкой спинкой и удобно на нем устроилась.

– Не знаю, какой. Просто так.

– Все в сборе? – Светка заметила, что и Марина, вошедшая последней из них в ванную, к нам присоединилась. – Ну, хозяйка, давай.

– Что давать?

– Тост говори, – в один голос ответили мне Марина и Светка, только с разными интонациями, одна подгоняла, другая удивлялась моей бестолковости.

– За нас! – подняла я бокал с вином, и мы дружно выпили.

– Лаконично, – подала голос Иринка, ставя на стол стакан с минералкой.

– Начинается! – фыркнула Светка. – Как только в компании появляется трезвенник, так жди замечаний и поучений. Вот будет сидеть теперь совой и компромат на нас собирать.

– Ага! И чтобы вы скорее мне его предоставили, предлагаю еще выпить. И даже тост вам произнесу.

– Говори! – широким жестом одобрения ответила ей Катерина.

– Предлагаю выпить за Викин отпуск.

– Да, а! Точно! Вика, ты же у нас с понедельника в отпуске.

– Как-то и забыла за всем этим… – я чекнулась с подругами и сделала несколько глотков.

– Что значит, забыла? – покосилась на меня Марина.

– А мне больше интересно, что значит «за всем этим», – подала голос Светлана.

– Не приставайте, девчонки. У меня сейчас совсем другой настрой. Если начну вспоминать события утра, кто его знает, куда меня занесет. Давайте сосредоточимся на приятном. Вот, например, попробуйте салат. Как он вам? Это новый рецепт. Позаимствовала из интернета.

– Хороший салат, – кивнула Ирина. – Еще мне колбаска понравилась, вон та, солененькая.

– Тебе сейчас все солененькое нравится, – хмыкнула Катя. – А что это за вино? Франция или Италия?

– Вот видишь, Вика, мы сколько угодно можем говорить с тобой о хорошем, – Светка обвела взглядом собравшихся девчат. – Но потом, когда сочтешь себя готовой, все же, поведай нам о наболевшем. На то и подруги, чтобы горести в душе не держать.

– Договорились, – я снова плеснула им в бокалы вина. – Ну! Кто сегодня начнет? У кого есть для нас очень-очень хорошая новость?

Девчонки взяли в руки бокалы и углубились мысленно в себя, в события своей жизни за последний месяц. Кто-то из них при этом поднял глаза к потолку, кто-то смотрел сквозь стену, Ирка ерзала на стуле, а Маринка буравила взглядом меня.

– Как ты догадалась? – не выдержав паузы, спросила она меня. – Тебе Андрей сказал?

Три наших подружки застыли в недоумении. Сидели тихо и ждали, когда им пояснят, что все значит.

– Ты о чем, Марин? – я и сама пока ничего не понимала.

– Андрей звонил тебе недавно?

– Да, звонил. И что? О чем он мне должен был сказать? Или наоборот не должен?

– Значит, ты ничего не знаешь?

– Девчонки, хватит уже! Знаешь? Не знаешь?

– Маришка! – предчувствуя грандиозную новость, я ободряюще взглянула на подругу.

– Да. Марина, мы все – одно внимание!

– Девочки, – она смутилась под взглядом четырех пар глаз. – Не хотела пока говорить… Мало ли, что…

– Это то, о чем я думаю?! – подняла брови Ирина. – Ты тоже ждешь ребенка, дорогая?

– Мы с Андреем не могли поверить в такое счастье. Но моя врач сказала…

– Ура!

– Ура! За это надо скорее выпить.

– А я еще подумала, отчего она вино только пригубила? – возбужденно продолжила Ира. – Могла бы ведь сразу догадаться. Да, здорово. За вас с Андреем!

– Эй, вы! К беременным не относится, но все остальные за такую новость пьют до дна! – Светку опять потянуло показывать всем пример.

– Хорошо. До дна! – Катерина даже привстала из-за стола, демонстрируя свою готовность исполнить уговор.

– Закусываем, девчонки, – загомонила я, почувствовав, что начала стремительно пьянеть. – А то у меня в голове созрел уже новый тост.

– Что за тост? – Светкина рука потянулась опять к бутылке, но та оказалась пустой. – А, прошу прощения, это не та емкость. Вот оно, вино. Кому налить?

– Пьем на троих, – засмеялась нам Катя.

– Выходит, что так. Но всего через месяц-другой Ирка родит и потихоньку к нам примкнет.

– Да. Все верно. Хочу выпить, девчонки, за всех наших детишек, то есть детей в нашей сплоченной компании. Пусть всегда будут здоровы и растут в мире и согласии, – говорила я горячо и искренне.

– Хороший тост, – одобрили все.

– Я даже готова сделать глоточек вина, – Ирина потянулась к бокалу Марины.

– И я тоже, – ответила та.

Ясное дело, что разговор крутился все больше вокруг темы детей и материнства. Даже, когда я накрыла стол для чая с пирожными, нить разговора не прервалась.

– Это что же получается, – Ирка задумалась над чашкой и даже конфетку до рта не донесла. – В нашей компании скоро все станут мамами, кроме Виктории. Соответственно, мы все замужние дамы, кроме Вики.

– Факт, как ни крути, – поддакнула Светка.

– А кто бы мог подумать, что все так случится? Что именно она из всех нас останется незамужней?! – встряла Катька. – Ведь она из нас пятерых самая красивая.

– Да, а! Я девушка, что надо! Глаза, словно фиалки, фигура загляденье просто, ноги от коренных зубов растут. Кто и что еще добавит?

– Грудь! – выпалила Светка. – Я всегда тебе завидовала. Не то, что у меня прыщики были.

– Засчитывается. Что еще? – смеясь, я поставила на стол чайник со свежей заваркой.

– А я, девки, пыталась копировать ее походку, – вдруг вставила Катька. – Как сейчас помню, на третьем курсе это было. Мы тогда с Валеркой только начали встречаться. И как знать, может именно это подражание и сыграло роль в обольщении моего будущего мужа. Вот так.

– Что тогда про меня говорить? – вздохнула Маринка. – Мой Андрюшка сначала на меня и внимания не обращал, все за Викой увивался. И только когда понял, что она у нас спящая царевна и ему не по силам ее разбудить…

– Хватит уже! – разговор перестал мне нравиться. – Скажешь тоже! Твой Андрюшка просто был близорук и не сразу рассмотрел, какой подарок ему судьба преподнесла. Тебя имею в виду, между прочим.

– Нет, девчонки. В этом есть какая-то несправедливость, что все мы устроены, а наша Викуся все одна одинешенька, – Катька что-то уж очень распалилась, даже чай в сторону отставила, да что там чай, от второго пирожного отказалась.

– И что ты предлагаешь? – чтобы Светка промолчала, на это никто и не рассчитывал.

– А разве не понятно? Замуж ее надо выдать.

– Вот, так, взять и выдать. Скажешь тоже!

– Что вы двое расшумелись. – Ирина заметно снизила накал страстей. – Давайте ее спросим, что она сама думает о замужестве?

– Да, – Марина ее поддержала. – Мы все знаем, что вокруг нашей царевны увивалось и сейчас увивается много мужчин. Но еще, ни одного разу, не слышали, чтобы она собиралась, кого осчастливить своим особым вниманием, и уж совсем не звучало, что хотела бы с кем связать свою судьбу.

– Что ты имела в виду, когда говорила, что увиваются и сейчас? На кого намекаешь? – Катька, определенно, была настроена найти мне мужа уже сегодня.

– Все знают, что Андрей работает в том же банке, что и Вика, собственно, благодаря его рекомендациям, она там место и получила, – все дружно закивали на слова Маринки, даже я сама. – И он иногда может наблюдать нашу подругу в, так сказать, служебной обстановке.

– И что?! – не могла понять, куда она клонит.

– А то, что она там сколотила дружное трио, а точнее «три «В». Не таращьте глаза, все просто. У нее там два воздыхателя есть, Вовка и Витька. Народ окрестил их «три «В». Наша Виктория и есть третье «В».

– Что ты предлагаешь? Отдать подругу за какого-то Вовку? Или Витьку? – поморщилась Светланка.

– Это только для нашей Вики они Вовка и Витька. А в банке это уважаемые люди. Юристы со стажем и высокой репутацией, и даже с известностью в определенных кругах. Наша же подружка помыкает ими как сопливыми мальчишками.

– Маринка, хватит. Все не так, как она говорит. Поясню, чтобы у вас не создалось неправильного мнения. Мы просто дружим!

– Вот в этом-то все и дело, – Ирка ударила ладонью по столу, а Катька от неожиданности даже подпрыгнула – таким громким вышел хлопок. – Сколько я тебя знаю, Вика, у тебя какой-то ненормальный взгляд на мужчин. Он, в смысле мужик, для тебя, то друг, то товарищ, то сослуживец. И еще, бог весть, кто. Но только не мужик.

– Как-то ты очень сложно все это сказала…

– Не пудри нам мозги, подруга, –в снова Светка. – У тебя влечение к кому есть? Тяга телесная? Если уж совсем для тупых…

– Тяга? – я нахмурилась. – Наверное, нет. Но это не значит, что я больна, и меня надо лечить. Вот вы сказали, связать свою судьбу. С кем-то! Для этого влюбиться надо. А так, просто, я не могу. И влюбиться, пока не получается.

– А все потому, что ты и не пыталась. Живешь, как играешься, и все в детстве пребываешь, – глубокомысленно заявила Ирина. – Тебе надо взять и поменяться. Попробуй вести себя иначе.

– Это как?

– Ну, возникнет какая ситуация, то ты не бросайся поступать как обычно, вздохни полной грудью сначала, а если надо, то и посчитай про себя немного, чтобы мысли упорядочить, а потом возьми и поступи, как если бы для тебя это было и не свойственно вовсе.

– Ты даешь! Вот так совет. Вроде и не пила сегодня, – обиделась я.

– Нет. Ты замуж хочешь, вообще-то?

– Да, – послушала себя немного и кивнула еще головой. – Между прочим, я по твоему совету уже несколько недель живу, а толку нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Кто меня учил каждое утро начинать с мысли о хорошем? Например, попросить судьбу послать мне большое чувство.

– Я что ли? Ах, ну да, припоминаю. Помнится, в прошлую нашу встречу… И что? Ты просила?

– Не так чтобы каждое утро, но иногда.

– Ну и… – теперь всем совсем стало интересно.

– Одни неприятности мне судьба посылала. Например, сегодня. Я, когда проснулась, сразу вспомнила, что мы встречаемся вечером. В связи с этим, наверное, вспомнила и твои прошлые наставления. Взяла и обратилась к судьбе, в точности как ты мне говорила.

– Ну и…

– Сказала же, ничего хорошего не вышло. Как только судьбу попросила, так, бац, авария со мной приключилась.

– Какая авария? – ахнула Маринка.

– Обыкновенная, автомобильная. На повороте в меня врезался Мерседес.

– Иди ты?! – Светка откинулась к спинке дивана, на котором сидела.

– Вы слышали? Не Жигули, а Мерседес! – Катька непонятно чему радовалась.

– И как он? – со всей серьезностью спросила Ирина.

– Кто?

– Не машина же! Хозяин Мерседеса, конечно.

– Не знаю.

– Как это?! – ахнули они все разом.

– Молодой был или старый? – заерзала на стуле Катерина.

– Говорю же, не знаю. У меня, девочки, шок был. Он мне все что-то говорил и говорил. А я как оглохла совсем. Только через несколько часов в себя пришла, и так мне скверно стало…

– Это еще почему?

– Я вела себя, как полная дура. Потом, когда мысли на место встали, смогла трезво оценить ситуацию. И вышло, что вела себя не как потерпевшая, а как виноватая. И вообще, несла какой-то бред.

– Ничего, мужикам это даже нравится, – подбодрила меня Светка. – Многие предпочитают спутницу такую, чтобы на ее фоне самому себе казаться гением.

– Ну, спасибо! Утешили, нечего сказать. Если мы все еще про меня говорим, то мне такой не нужен. Вы сами-то, чего же с подобными «гениями» свои судьбы не связали?

– Не кипятись, подруга, – подала голос Катька. – Можешь каждую из нас спросить, и тогда мы тебе скажем, что хоть иногда, но «дохлую овцу» включаем. И ничего в этом зазорного нет. Даже наоборот. В определенных жизненных ситуациях этот прием срабатывает безотказно.

– Это как? Какая еще «овца»?

– Дохлая овца, – напомнила словосочетание Ирина. – Прикинуться непонимающей, сильно нерешительной, и даже этакой глупышкой иногда совсем не помешает семейному счастью, и наоборот… А все потому, что в мужчинах заложено качество защитника, и они очень не прочь играть главные роли, демонстрировать нам…

– Вы меня за кого принимаете? Если мне не доводилось слышать про эту овцу, то это еще не значит, что в моих генах нет ничего от наших прародительниц.

– Ладно, ладно. Это мы так, увлеклись немного. А еще хотели тебя утешить. Так, что там с Мерседесом?

– Мерседесу ничего. Только пара царапин. У его хозяина все же хорошая реакция оказалась, и сильного столкновения он не допустил. А вот мой Филя, маленький мой, несчастный мой Фордик, заимел дырищу в бампере.

– Очень жаль твою машину. Но нельзя ли сосредоточиться на водителе, совершившем наезд?

– Можно. Помню, что он был выше меня. Мой нос смотрел на верхнюю пуговицу его рубашки. Такая информация вас устроит?

– Теплее, теплее. У нашей Вики рост метр семьдесят два, – Ира вслух производила расчеты, а девчонки ей усиленно в этом помогали, Катька даже достала из сумки миниатюрную рулетку-брелок. – По всему выходит, что у него где-то не менее метра и восьмидесяти сантиметров рост будет.

– Хорошо! – одобрила Светлана. – Ну, а вес как? Если ты глаз выше пуговицы не поднимала, то не могла не заметить, было ли брюшко.

– Не заметила. То есть, это значит, что не было, – закивала я головой.

– Обнадеживает. Очень может быть, что он еще и строен. Жалко, что лица ты не видела, подруга.

– Как бы еще это что у нашей Вики значило, лицо увидеть… – подала голос Маринка. – Она иногда в упор смотрит на парня, а спроси ее, что видела…

– Н-да! С этим тоже не поспоришь. Как-то мало у нас сведений получается, в образ не складываются. Поднатужься, Викуся.

– Вспомнила!

– Что? – нетерпеливый интерес обнаружился у всех подруг, оттого и вопрос задали в четыре голоса.

– На нем был очень дорогой летний костюм.

– Как-то это… – покрутила кистью в воздухе Светлана и еще состроила кривую рожу.

– Ясно, что дорогой, – не удержалась Катерина. – Раз он у тебя на шикарном Мерседесе ездит.

– Нет, это определенно важно, девочки, – округлила глаза Маринка. – Если она заметила костюм, то, скорее всего, оттого, что сидел хорошо, то есть мужчина был с фигурой. Я, так, полагаю.

Все четыре головы повернулись от Маринки в мою сторону, и четыре пары глаз уставились на меня. Кто смотрел с сомнением, кто-то, жалея, и только Маринины глаза светились от радостной веры в меня.

– Может, хватит?! – откинулась я к спинке стула устало. – Ели бы уже пирожные, что ли.

Под недружные вздохи подруги, и правда, придвинулись к столу и вяло взялись за свои чашки. Чай, конечно же, остыл к тому времени, и мне пришлось подняться и пойти на кухню за кипятком. По дороге туда мой взгляд зацепился за дамскую сумку, лежащую на тумбочке в коридоре, и в душе что-то, такое смутное, едва шевельнулось. Некая мысль возникла было в голове, заставила на мгновение замереть на месте, но тут же и пропала. Я пришла на кухню, вскипятила чайник, вернулась в комнату, долила в протянутые ко мне чашки кипятку, и тут меня осенило.

– Вспомнила! – плюхнула на стол чайник и кинулась в другую комнату за своей дамской сумкой.

– Тихо, ты, ненормальная, – зашикала Светка. – Чуть меня не ошпарила. Куда помчалась, сумасшедшая?

– Вот! – я уже вернулась, приподняв повыше, на всеобщее обозрение, свою сумку. – Все вспомнила!

С этими воплями подскочила к свободному углу стола и стала на него выгребать содержимое дамской сумки. Искала я визитку, что дал мне хозяин Мерседеса, но она никак не хотела находиться в просторных отделениях, забитых всякой всячиной. Покопаться в ее недрах, было мало для поисков, именно поэтому пришлось выгребать содержимое на стол. Но, как оказалось, и этого было недостаточно, прямоугольник с данными того мужчины никак не обнаруживался. Тогда пошла на крайнюю меру и под удивленными взглядами подруг перевернула сумку вверх дном и еще потрясла, чтобы уж наверняка в ней ничего не осталось. Теперь надо было только покопаться в объемной куче всякой мелочевки.

– Что ищем? – спросила Катерина после того, как уже с минуту мешала поискам, запустив сразу две руки в мое добро.

– Сейчас, сейчас. Уберите руки, все. Сама найду.

– Боже, Вика! – Ирка выудила из кучи крупную купюру евро, потом еще и еще. – Ты всегда носишь с собой такие большие деньги?

– Я их совсем с собой не ношу. Евро, имею в виду. Отстань. Где же она? Ах, вот она!

Наконец-то визитка нашлась. Я победным жестом подняла ее над головой, показывая подругам. Но они мало заинтересовались ею. Их взгляды были обращены на Иринку и на купюры, что она держала в руках, разложив их веером.

– Откуда тогда это? – Ира не унималась, все демонстрировала мне найденные деньги.

– Как раз, он и дал, – потрясла я визиткой. – Это компенсация за ущерб.

– Ничего себе… – Светка потыкала в купюры пальцем, пересчитывая вслух. – Это же половина твоей машины!

– Наверное, учел моральный ущерб…

– Делаем вывод. Кандидат в мужья богат и щедр, – подняла Катька вверх указательный палец.

– Ах, девочки, ну надо же! – я уже успела пробежать глазами надпись на визитке, но их еще занимали деньги. – Он вовсе не кандидат. Это я – кандидат. На увольнение. Взгляните!

Из моих буквально опустившихся рук выпал плотный прямоугольник и угодил прямо в подставленную ладонь Маринки.

– Олег Петрович Филатов, – закатила она глаза.

– Что это они так реагируют? – закрутила головой Светка. – Хорошее имя, и фамилия мне тоже нравится. Марина, Вика, что это значит? Дайте сюда визитку. Так. Банк. Какой банк? Директор?!

– Девочки, оказывается, это я чуть не сорвала сегодня утреннее совещание. Боже мой! Кто же знал, что он… А с виду был, вроде бы, спокоен… Наверняка, конечно, не скажешь…

– Снова хорошее качество. Сдержан, – хлопнула в ладоши Катя.

– Чему ты радуешься? – охнула я. – Если он узнает, что по вине его сотрудницы чуть не было сорвано совещание… И потом, кто он, и кто я. Соображать надо!

– Спокойно! – Ира выпрямила спину. – В аварии он сам был виноват. Держи дистанцию! Ведь так?

– Да, – кивнула я. – Только с моей стороны было резкое и некорректное вождение.

– Он же отсыпал тебе деньжищ, – твердо сказала Светка. – Значит, вину свою признал.

– Угу. Только потом, когда была у начальницы в кабинете… Там еще его секретарша была, а я возьми и расскажи им об аварии. Разумеется, приврала.

– Зачем?

– Так ситуация выглядела убедительнее, и надеялась разуверить Клавдию Ивановну наказывать меня за опоздание. Я немного увлеклась, каюсь. Если мои россказни до него дойдут… Меня точно уволят.

– Во-первых, не факт, что дойдут. Во-вторых, ты хороший сотрудник.

– Самый рядовой сотрудник. Ниже меня только уборщица, наверное. Я там вообще «с бока припека». У меня даже образование не юридическое, а экономическое. Почему меня туда взяли, до сих пор не понимаю. Хотя, нет, знаю, конечно. – Я многозначительно посмотрела на Марину, а она отвела глаза, было понятно, что не обошлось в этой истории без ее Андрея.

– Ну, он хоть не стар? – не унималась Катерина.

– Не помню я! – чуть не заорала на нее. – У Маринки спрашивай. Это ее муж запросто входит в директорский кабинет. Ох-ох! Бедная я, бедная!

Я сидела погрустневшая, обхватив себя за плечи. Взор мой был устремлен через стену, через соседскую квартиру за ней, и даже через широкий проспект, на котором стоял мой дом. Я хмуро наблюдала свое печальное будущее.

– Ты случайно не грешила накануне? – серьезно спросила меня Ирина.

– Что? Это ты, о чем сейчас?

– Про плохие поступки, конечно. Я тебе такой хороший совет дала, обратиться к судьбе. А у тебя, что вышло?

– Отстань!

– Нет, правда? – не сдавалась Ира. – Если ты никого не гневила, и судьба послала тебе этого банкира, может так и надо? Может, все идет своим чередом?

– Хватит. Не хочу больше слышать о Филатове. Дайте новую тему, а эту закроем, – я еще зачем-то поплевала через левое плечо. – Если вам так угодно, то завтра утром снова обращусь к судьбе. Только остаток вечера давайте говорить только о хорошем.

– Давайте. Например, о вашей с Катериной поездке в Питер. На поезде решили отправиться?

Эта тема пришлась кстати. В воскресенье мы с Катькой собрались загрузиться в вагон поезда, проходящего через наш город, и через несколько часов оказаться в северной столице. Гостиницу заказали заранее. С планом экскурсий тоже все было в порядке. А когда проводила своих гостей за порог, решила собрать вещи. Достала чемодан. Сложила туда летние наряды. Подумала и собрала еще пакет с вкусностями из тех, что долго хранятся. На всякий случай, вдруг понадобятся для поднятия настроения.

Утром просыпаться не спешила, дала себе вволю поваляться и понежиться. Потом все же поднялась и прошлепала в ванную комнату. Оттуда путь лежал на кухню. Собралась выпить кофейку. По привычке включила телевизор, что висел там же на стене. Прихлебывала из чашки и грызла печенье, когда после новостей стали рассказывать о погоде в стране. Слушала в пол уха. Оттого до меня не сразу дошло, что в Питере наметилось похолодание. Когда же осознала информацию, чашка с недопитым кофе не была мной донесена до рта, немедленно отставлена на стол, а сама я побежала к компьютеру, удостовериться в прогнозе. Все было верно, не пощеголять нам с Катюхой в летних платьях. Надо было срочно рассказать ей об этом, и набрать ее номер поспешила в ту же минуту.

– Чего в такую рань звонишь? – ответил мне сонный голос.

– Ты чемодан собрала?

– Нет еще. А что?

– Похолодание. Там уже осень наступила. Зонт не забудь или ветровку. А лучше и то, и другое. За тобой заехать завтра?

– Ты что, на своей машине на вокзал поедешь?

– Нет. Вовка обещал отвезти.

– Который Владимир Ильич?

– Точно. Тебя, видно, вчера впечатлила Маринкина характеристика ему и Витьке… Так заехать? Или «твой» тебя отвезет?

– Меня отвезет «мой»!

Осмотр вещей, уложенных в чемодан вчера вечером, показал, что надо было все начинать сначала. Вывалив все тряпки на кровать, стала по новой их укладывать, теперь уже делая упор на внезапное похолодание. Положила пару блузок, несколько футболок, шерстяную кофту. В дорогу решила надеть джинсы и свитер. Призадумалась и над тем, что предпринять с обувью. Больше всего были уместны теперь кроссовки. Они у меня, конечно, имелись. Только выглядели затрапезно, потому что я их «и в хвост, и в гриву» использовала на утренних каждодневных пробежках. Кстати сказать, что почти ни одного утра, сегодняшнее не считалось, не пропускала, чтобы сделать несколько кругов в соседнем парке.

Покосившись на своих боевых друзей, стоящих в уголке на коврике в прихожей, приняла решение, что можно было бы купить еще пару кроссовок. В новой обуви можно было ходить по городу, одевая их под джинсы, а в старых кроссовках продолжать заниматься спортом по утрам. Как справиться с проблемой, сообразила, оставалось только съездить в магазин и подобрать нужную пару. Быстро оделась, натянув джинсы и легкую блузку, схватила сумку, удостоверившись, что в ней лежали документы на машину и кошелек, и стремительно покинула квартиру.

Уже когда проходила комнату консьержа, увидела свое отражение в висевшем там зеркале. Порадовалась тому, как выглядела, и вдруг вспомнила, что обещала вчера девчонкам снова попросить у судьбы встречу с суженным. На этом как, все равно, споткнулась, но быстро взяла себя в руки. На пару секунд притормозила передвижение в подъезде, прошептала нужные слова и решительно толкнула дверь на улицу.

– Ветрова! Ты своей тачкой загородила мне проезд. Что, трудно было продвинуть ее на метр к столбу?

– Начина-а-ется! – подняла глаза к ясному небу. – Отстань, Сашка! Там вечером стояла машина соседа из двадцать седьмой квартиры.

Нисколько не погрев двигатель автомобиля, а значит, нарушив папины поучения, сразу тронулась с места, спеша покинуть двор. Выехала на проспект и направилась к центральному торговому центру, самому крупному в городе. В нем находились сразу два магазинчика со спортивными товарами. Нужные мне кроссовки подобрала в первом же, что был ближе ко входу. Возвращаться домой решила в обнове, старую же обувь убрала в коробку. К машине шла довольная, то и дело посматривая на белоснежные мысы. Легкий пружинистый шаг в новой обуви тоже делал мне настроение. В автомобиль загружалась, напевая какой-то веселый мотивчик. Со стоянки тронулась с улыбкой на устах и игривой искрой в глазах. Проехала сотню метров и начала выворачивать на проспект. И, и, бац!

Откуда он только взялся, этот черный автомобиль. И какие ужасные люди ездят в нашем городе, нервные, нетерпеливые, раздражительные. Ведь не мог же не видеть, как я выворачиваю. Это я смотрела в боковое зеркало и не заметила стремительно приближающуюся машину, но он-то, тот водитель, смотрел в лобовое стекло, то есть прямо. Должен был хорошо меня рассмотреть. И ехала я очень медленно. Только и успела завернуть и пару метров проехать прямо. А тут гудок, что рев разъяренного бегемота, и удар в зад моему Филе.

На этот раз меня как подкинуло на сиденье, и я, что камень, выпущенный из пращи, вылетела из своего авто и в два прыжка обежала машину. А там! Вчерашняя дыра в бампере превратилась в зияющий провал, а сама эта деталь перекосилась и висела, теперь, едва держась. Того и гляди, рухнет на асфальт.

– Ах, ты, мать моя! – сказала я, чувствуя, как меня начала переполнять какая-то агрессивная энергия.

– Снова вы!!!

На этот окрик я поворачивалась, уже уперев руки в бока. Мне было все равно, что мужчина тоже был зол, потому что мои эмоции просто кипели в тот момент. Ну и что, что у него дорогой Мерседес?! Плевать! Это у моего Фили отвалился бампер!

– Вы что?! Вы меня специально искали, что ли? Во всем городе не нашли больше в кого врезаться?! Негодяй! Забил мою машину!

– Идиотка! Ты меня подрезала! Ты выезжала на главную дорогу с боковой. Знак видела, несчастная?

– Все я видела, скоростной психопат! Знак заметила, постояла, осмотрелась, тихонько так вырулила. Гонять так нечего! Что, гонор не позволяет пропустить кого впереди себя?!

– Нет, милая! – конечно же, это был снова Филатов, и на этот раз он скрипел на меня зубами. – Не выйдет, сейчас уже ты виновата, недотепа фиговая.

– Что, о?! – у меня перехватило дыхание, подозреваю, что эта реакция была на слово «фиговая». – И доказать сможете?

Я сощурила на него глаза, а потом покрутилась вокруг своей оси, обозревая прилегающую к месту трагедии местность. Камеры мне обнаружить рядом не удалось, и это обнадеживало.

– Может у вас видеорегистратор есть? – в моем голосе наметились ласковые нотки, Филатову следовало бы насторожиться, но куда там, его несло.

– Нет. И он мне не нужен! А вот вам…

Олег Петрович увлеченно принялся орать. Только у меня в тот момент зазвонил телефон. На экране высветилась Ирка. Я хотела было ответить, но меня заглушал рев Филатова

– Вика. Почему в твою трубку орет какой-то мужик? Говорит, что ему некогда? Чем ты его снова зарезала? И почему ты идиотка?

– А я снова выполнила твой совет! Как слышишь, опять тот же результат. Да, а! Он, он! Не сомневайся, дорогая. Как выглядит? Нет, теперь могу описать во всех подробностях, пока что ему орать не надоест. Рост подтвердился. Да. Живота и, правда, нет. Что говоришь? Удача? Ну, у, не знаю. Лицо? Вредное такое… Ну, ладно. Они серые. Волосы? Пегие какие-то… То и значит, что серо-русые и выгорели немного.

Понятное дело, Ирку интересовал внешний вид Филатова. А у меня времени для описания было в достатке, пока он с удовольствием выкрикивал нелестные характеристики в мой адрес. Я же на тренинге в его же, кстати сказать, банке усвоила, что всяким возбужденным личностям следует давать высказаться, не перебивая, выплеснуть, так сказать, негатив, чтобы потом с ними было возможно общаться. Нет, я бы тоже желала возмущаться в его адрес, но меня отвлекала Ирка. У нее вопросов было с «воз и маленькую тележку», я только и успевала зыркать, то мужчине в лицо, то разбирать на детали его тело.

– Не поняла, что ты спросила? – зажала я свободное ухо ладонью, чтобы голос Филатова не мешал расслышать Ирину. – Нельзя ли орать немного тише?! Я подругу не слышу!

Как ни странно, но он вообще замолчал и ошалело уставился на меня.

– Какая часть тебя интересует? Сейчас посмотрю, – я аккуратно обошла Олега Петровича, чтобы не угодить под машины, что силились нас объехать, и зашла ему с тыла. – Прямо так отвечать мне неудобно, ты задавай наводящие вопросы. Поняла? А то он застыл, как соляной столб, а в тишине, сама понимаешь, как отвечать. И так… Да. Нет. Ну, не сказала бы.

Тут Филатов повернулся ко мне лицом и просто «отъел» от меня огромный кусок, я бы так сказала.

– Все, Ирина, пока. Он созрел для диалога. Да, вечером позвоню.

Я отключила телефон и под взглядом горящих серых глаз неспешно убрала его в сумочку. И только потом подняла свои фиалковые очи на этого типа. В лице Олега Петровича узрела какие-то, пока мной не осознанные, перемены. Брови еще были насуплены, но как-то иначе, и глаза теперь были иными. Проследив за направлением его взгляда, чуть не поперхнулась.

– Куда это вы уставились? Нахал!!! – мои щеки вспыхнули, а рука непроизвольно попыталась застегнуть верхнюю пуговицу на блузке.

Он сначала вздрогнул, а потом подло так усмехнулся и указал пальцем на мою дамскую сумку.

– А почему вам можно было меня обсуждать? С кем это вы общались?

– Это была подруга, – я прижала сумку к груди. – Это святое. А вы? Надеюсь, за это время сделали что-нибудь полезное?

– Что это еще значит? Я совсем отказываюсь вас понимать.

– Не понятно говорю? Полицию вызвали?

– Черт! Вы с ума сошли? Какая полиция? – он вздернул рукав пиджака и глянул на часы. – Их ждать за… В общем, у меня нет столько времени. Дайте-ка мне какой-нибудь ваш документ и номер телефона, а завтра я …

– Конечно! Сейчас! – я снова полезла в сумку, достала телефон и, пока он не понял, что к чему, быстро сделала несколько снимков наших автомобилей в исключительно интересующем меня ракурсе.

– Что вы сейчас делаете? – он снова злился, даже засунул руки в карманы, как видно, «дальше от греха».

– Собираю на вас компромат, конечно же.

– Ну, вы и штучка!

– Не сомневайтесь. Я очень ушлая.

– А сейчас-то вы, что пытаетесь сделать?

– Набираю номер моего адвоката, – это я врала, просто тыкала пальцем в цифры на телефоне.

– А, ну, дайте его сюда!

– Вы что?! Рукоприкладствовать?! – спешно спрятала мобильный за спиной, а Филатов пытался одной рукой его достать, не получилось, тогда он задействовал вторую, зажав меня в клещи. – Сейчас закричу. Мама!!!

– Черт с вами! – Олег Петрович отскочил в сторону. – Что вы хотите? Денег? Держите, вот еще. Грабительница! Если бы не деловая встреча… Мне еще сотни километров ехать, а тут снова вы. Вот, черт, возьми вас.

– А вы как хотели? Ездить надо внимательнее. И правила соблюдать. Опять же, скоростной режим… – я услужливо раскрыла сумку, чтобы ему удобнее было бросаться евро.

– Упаси вас, боже, снова попасть мне когда-нибудь на глаза. Аферистка!

– Лихач! И от такого же и слышу!

В свою квартиру я зашла через полчаса после того, как мы разъехались в разные стороны, но все еще была в сильном возбуждении. Швырнула сумку на кровать в спальню, сама протопала в ванную набрать воду с экстрактом хвои. Просто в толк не могла взять, как успокоиться – все перед глазами стоял наглый взгляд Филатова за отворот моей блузки и его подлая ухмылка.

– Нахал! Извращенец! Банкир чертов! О боже! Теперь меня точно уволят…

В сумке заверещал мой телефон. Прошла в спальню, чтобы ответить. Звонил Вовка.

– Вика, у тебя все в порядке? Что-то голос не такой?

– У меня совсем все не в порядке. Я приехала из магазина, шкрябая асфальт бампером.

– Что случилось?

– Один гад въехал в меня и оторвал Филе бампер.

– Сама-то как?

– Как слышишь, вся на нервах.

– Имею в виду, травм нет?

– Только моральные.

– Ну, и ладно. Хочешь, заеду?

– Зачем?

– Успокою мою девочку.

– Девочке завтра рано вставать. Сейчас приму ванну и лягу спать. Ты, кстати, завтра приедешь?

– А как же. Как договорились. Буду ждать у подъезда.

Полежав в ванне, я все же успокоилась. Потом еще напилась чаю с оставшимися от девичника пирожными. Слопала их все, вышло заглотить четыре штуки. Вкусненькое всегда примиряло меня с жизненными невзгодами. Оттого в спальню я входила совсем успокоенная. Улеглась в постель, но сон не шел. Возможно потому, что было еще непривычно рано для меня ложиться спать. Поворочалась, повздыхала и только хотела подняться и пойти посмотреть телевизор, как снова зазвонил телефон.

– Что же ты мне не позвонила? Ведь, договорились же.

– Что ты от меня хочешь, Ирка? Опять завести? Я только-только успокоилась. Не береди мои раны.

– Только скажи мне, чем все кончилось. Не то не засну сегодня.

– Чем, чем… Денег отсыпал.

– Что? Каких, денег?

– На ремонт, конечно. Еврами в меня кидался, гад.

– Много накидал?

– Не знаю, не смотрела и не считала.

– Так посмотри и посчитай. Мне же интересно. Понимать надо.

– А мне не интересно! Я только успокоилась, спать собралась, а тут ты… Ладно, ладно. Не верещи. Сейчас, до сумки дотянусь. А те, что мы вчера считали, куда потом положили? Не помнишь? На комоде, говоришь? А, да. Так вот, в этот раз получилось… Если прошлый раз вышло на половину моей машины, то вместе с этими теперь будет на целую. Этот негодяй, видно, решил, что я езжу на Бентли. Правильно, зачем мерзавцу рассматривать мою машину! Чем я недовольна? Всем! Все, отстань. Мне снова теперь надо успокаивать свои нервы. Пойду, посмотрю, что еще осталось в холодильнике. Пока!

А в холодильнике было «шаром покати». И правильно, я же собиралась уезжать и продукты специально не закупала, чтобы ничего не испортилось. Кусок сыра не вдохновил, и оттого, что съесть ничего не удалось, теперь для успокоения мне требовалось что-нибудь сделать. Осмотревшись на кухне, заметила мусорное ведро и приняла мудрое решение вынести его немедленно на двор, а то утром могла, просто на просто, про него забыть. Схватив мешок с мусором, плотно завязала его сверху и целеустремленно направилась в прихожую.

Хорошо, что там, рядом с дверью, висело зеркало, а то я так и ушла бы на улицу в шелковой пижаме. Но одеваться только для того, чтобы отнести до контейнера мусор, страсть как не хотелось, поэтому быстро надела короткий летний плащ, который углядела на крючке вешалки. Отражение в зеркале не очень меня порадовало и на этот раз, но переодеваться все равно не захотелось. Глянув на подол плаща, поморщилась на кокетливые кружева, которыми были оторочены выглядывающие шелковые шорты. Одергивание же плаща ни к чему хорошему не привело, но я махнула рукой на свой внешний вид, запахнула глубоко плащ и, подхватив мешок с мусором, решительно шагнула к порогу.

На улице уже стемнело. В подъезде и во дворе мне, слава богу, никто не встретился. Окрыленная удачей, я бодро вышагивала к мусорке, размахивая мешком и перестав кутаться в плащ. Ночь была тихой и теплой, хоть не иди домой, так приятно было пройтись по воздуху. Расхрабрившись и расшалившись, совсем раскинула полы плаща, чтобы приятнее было ощущать свежесть ночи оголенными частями тела. А их, при моей мини-пижаме, было предостаточно. Подходя к бакам, решила зашвырнуть туда мусор с лихостью, но тут вышла промашка, то есть мешок не попал в цель, а перелетел ее и плюхнулся где-то сбоку.

Подозревала, что промахнулась не просто так, потому что раньше всегда попадала куда надо и с большего расстояния. Меня что-то отвлекло. Какой-то непонятный звук. Вот рука и дрогнула в последний момент. Чертыхнувшись, я согнулась, чтобы лучше видеть в темноте под ногами, и полезла доставать свой мешок, желая все же опустить его, куда положено. Когда разогнулась, боковым зрением приметила мелькнувшую тень за припаркованными рядом машинами. Потом подумала, что мне все померещилось. Развернулась и ходко зашагала назад к подъезду.

И тут мне под ноги бросился кот, чуть не наступила на него, когда он вывернул из-за колеса припаркованной машины и бросился прямиком в кусты у соседнего подъезда. Я чертыхнулась второй раз за последнюю минуту. Сделала шагов десять и не дошла всего ничего до фонаря, что ярко светил поблизости от моего парадного, когда на моем пути как из-под земли вырос незнакомый парень. Я снова вздрогнула от неожиданности и открыла, было, рот, чтобы чертыхнуться в третий раз, но так и замерла.

Уж больно зловещей была картина, представшая передо мной. Черный мужской силуэт загораживал проход к желанному свету. Густая тень лежала на лице незнакомца, а вся фигура источала какую-то агрессивную энергию. Я кожей почувствовала угрозу, как оказалось, и в прямом, и в переносном смысле. И мне жизненно необходимо стало произнести немедленно хоть что-то, не то, чудилось, что скончаюсь на месте.

– А-а, вы кота ищете?! Он вон туда побежал, – выпалила я и махнула рукой в сторону кустов.

Голова силуэта немного качнулась в ту сторону, но глаза, подозревала, продолжали смотреть на меня. Иначе, отчего мне было так обжигающе жарко в области груди и шеи?

– Разрешите, пожалуйста, пройти. Нам не разминуться, здесь очень узко между машинами. А мне совсем некогда. Завтра, нет, уже сегодня еду в Питер. Надо скорее лечь в постель, не то не высплюсь перед дорогой. Разрешите, пожалуйста!

Он немного подвинулся, но так, что весь по-прежнему оставался в тени. Меня почему-то потрясывало, и не очень надеялась на счастье вновь оказаться в родной квартире. Когда же это случилось, поняла, что совсем не помнила, как дошла до подъезда и как поднялась в лифте на этаж.

– С ума сойти! – прижалась спиной к закрывшейся за мной двери квартиры. – Что это было?! Может, маньяк, какой?! Отчего-то ведь я испугалась до смерти. Свят, свят!

Повернула голову все к тому же зеркалу и заглянула в него. На меня смотрели глаза полусумасшедшей особы с растрепанными волосами и пылающими щеками. Тут же почувствовала потребность умыться. Стоя над раковиной, долго брызгала себе в лицо, смочила шею и даже грудь. Вроде стало легче. После перенесенного испуга, думала, не засну вовсе, но оказалась не права. Как повалилась в кровать, так и выключилась сразу.

А утром я чуть не проспала. Вскочила, заметалась, спешно перекусила, схватила вещи и покатила чемодан к лифту. Когда выходила из подъезда, по привычке втянула голову в плечи, ожидая окрика кого-то из возмущенных соседей. Но все было тихо. Подозревала, это оттого, что час был очень ранний, и все еще спали. Потом покрутилась на месте в поисках Вовки и заметила его в дальнем конце двора, рядом с моим Фордом.

– Привет, – поприветствовала его, не дойдя метра три.

– Да, бампер на выброс. Но это ничего. Не так дорого и обойдется, – обрадовал меня вместо приветствия. – Если хочешь, я звякну одному своему другу, чтобы занялся твоей машиной.

– Звякни. Ну, что, поедем уже?

– Да. Давай чемодан. А это что? Вижу, что сумка. Что в нее натолкала? Кирпичи? Сладости и выпечку? Ты на сколько дней едешь? Помню, что встречать тебя должен через две недели. Неужели, все слопаешь к тому времени?

– Не одна я, с Катькой. Она поможет.

– Это хорошо, что не одна. Присмотрите друг за другом. За ней надо заезжать, или ее муж довезет?

– Поехали сразу на вокзал. Мы договорились встретиться в купе. У нас у каждой билет на руках.

Поезд не мог стоять на перроне долго, поэтому я немного волновалась при посадке, успеет ли Катерина. Сама приехала вовремя, а ее все не было. Мои вещи уже лежали в купе, а я паслась у вагона, высматривая подругу. И больше даже не ее саму, а ее долговязого мужа, что должен был сопровождать отъезжающую. Обычно его голова всегда возвышалась над толпой и служила нам с подругами хорошим ориентиром в вокзальной толчее и суете. И я все глаза просмотрела, а его не видела. Тут еще и проводница дважды уже предложила мне пройти в вагон и занять место, а Катьки все не было.

– Не волнуйся ты так! – сказал Вовка, целуя на прощание в лоб. – Все образуется.

– Как же оно образуется, если я одна должна ехать? – состав лязгнул каким-то железом, а мое волнение достигло высшей отметки.

– Ты садись, давай, и там разберетесь, – недолго думая, мой друг сгреб меня в охапку и, легко подкинув на руках, поставил сразу на верхнюю ступень лестницы в тамбур. – Может она в последний вагон заскочила. Мы-то с тобой у головы стоим.

Вовка закурил и, пуская дым вверх, неспешно вышагивал по перрону вслед за тронувшимся с места вагоном.

– Девушка, отойдите от двери, дайте мне ее закрыть. Вы что, вывалиться хотите? Отойдите, я вам сказала! – проводнице удалось меня оттеснить и захлопнуть перед носом дверь.

За стеклом Володька изображал телефон, звони, мол, если что, и успел помахать на прощание рукой, прежде чем скрылся из поля зрения.

– Девушка, не стойте здесь. Пройдите на свое место и приготовьте билет. Вы меня слышите?!

Делать было нечего, я поплелась в купе. Идя по узкому коридору, устланному ковровой дорожкой, выглядывала в каждое окно, и сама не знала, кого ждала там увидеть. А потом меня вдруг посетила мысль, что если я Катерину просмотрела, и она сидела сейчас в купе, и меня ждала. Бред, конечно, но сердце так заколотилось в груди, а ноги сами понесли меня к заветной цели. Дернув за ручку, я рывком откатила дверь и уставилась в пространство купе, ожидая чуда. Оно явилось, но не в образе моей подруги, а чернело формой морского офицера. Он в тот момент укладывал дорожную сумку на верхнюю полку.

– Здравствуйте, – заулыбался мне офицер. – Значит, мы вместе едем до Питера?

– Как это вы здесь оказались? – не успела договорить, а уже пожалела о своих словах, да еще тон был таким недружелюбным.

– Обыкновенно. Показал билет, зашел в вагон, – по-прежнему демонстрировал добрую улыбку мой попутчик, вот ведь еще, человеколюб попался. – Давайте знакомиться. Я, Иван. А вас как звать, величать?

– Величайте Викторией Витальевной, – ничего не могла с собой поделать, настроение было на нуле.

– Вы завтракали сегодня, Виктория Витальевна? Я вот не успел. В этом городе гостил два дня у друга. Вчера отмечали мой отъезд, засиделись, утром чуть не проспал, пришлось обойтись без завтрака. Надо спросить у проводницы, как у них здесь с вагоном-рестораном.

– Не надо, – буркнула я. – У меня все с собой есть. Вот, сумка. Угощайтесь.

Извлекла из объемного пакета и поставила на стол всякую всячину. Моряк оглядел изобилие закуски и, как цирковой фокусник из рукава, извлек неизвестно откуда бутылку коньяку.

– Завтрак у нас с вами будет, Виктория Витальевна, на славу.

– Я до двенадцати не пью, – моя вредность еще требовала выхода, и очень хотелось и с его лица убрать улыбку, которая была в тот момент как приклеенная.

Могла бы, конечно, вежливо извиниться и отказаться, наплести чего-нибудь политесного тоже могла бы, на худой конец, просто сказать нет и точка, но плохое настроение от полетевшего кувырком отпуска так и жгло изнутри и подталкивало на грубость.

– Я тоже, не часто. Только вижу, что сейчас коньячок очень даже кстати придется.

Его многозначительный взгляд в мою сторону говорил о том, что был в курсе, что не дождалась подруги и теперь вынуждена была ехать без нее.

– Говорите, два дня гостили у друга?

– Да. Совершенно верно.

– Вчера провожались?

– Конечно, – он сложил брови домиком и напоминал мне веселого мальчишку.

– А позавчера, стало быть, встречались?!

– Ха! В самый корень.

– Выглядите, однако, ничего. Свежим и веселым.

– Так ведь, морской волк! Нас, моряков, ничто не берет. Вы бы, Виктория Витальевна, не дулись и не хмурились. Этим горю не поможешь. Присаживайтесь, и будем как дома.

Пока он деловито расставлял все на столе и доставал пластиковые стаканчики, я решила снова, уже в который раз, набрать Катькин номер. Тот по-прежнему был в недосягаемости. Набрала Светкин. Телефон оказался занят. От безысходности решила позвонить Иринке. Эта была тут, как тут.

– Ты где? Ты как? Ты с кем? Когда? Что? Зачем?

За пять минут столько мне всего наговорила, но про Катькино молчание ни слова, ни полслова не сказала. Пришлось отключить телефон совсем, потому что сбросить ее номер оказалось мало, у нее находились новые вопросы, и она вновь и вновь перезванивала и задавала их. А мне совсем не хотелось отвечать, я от всего этого устала.

– Давайте, Иван! – окликнула его, получилось резковато, мобильный при этом зашвырнула в дамскую сумку.

– Что?! – не понял он по моему агрессивному тону, что хотела получить.

– Выпьем, что ли… Наливайте!

Через два часа мы с ним сидели по одну сторону стола. Он звал меня Викусей, я его Ванюшкой. Еще через час мы, обнявшись, голосили песни, иногда дуэтом, иногда, то он, то я, исполняли сольные номера. В купе время от времени заглядывал проводник, почему-то мужчина, хотя ранее была женщина, и предлагал чай. Нам было весело и уютно. Потом Ванька меня разбудил. Оказывается, я заснула у него на плече. Он стойко терпел ноющую боль в затекшей руке, но не тревожил до тех самых пор, пока мы не достигли станции назначения.

– Вика, проснись.

– А? Что?

– Прибыли.

– Это хорошо. А то все едем и едем…

– Не беспокойся, дорогая, я возьму чемодан. Твоя сумка еще? Да. Ее можешь взять, она теперь легкая, мы все съели. Это ты сама готовила все, что в ней было?

– Не все, конечно, кое-что было покупное. Но в основном, сама.

– Ты прекрасно готовишь, дорогая.

– Да, я знаю. Что теперь?

– Меня должна ждать машина.

– Машина-это хорошо.

– Вот она стоит. Пойдем, шофер отвезет.

– Хорошая машина. А мне так спать хочется!

– Поспи. Я разбужу, как приедем на место. Глаз не сомкну, буду охранять твой сон.

– Зачем его охранять? – спросила, зевая, и отключилась, как только сомкнула веки.

Просыпаться начала оттого, что меня покачивало. Когда открыла глаза, увидела, что Ванька тащит меня на руках через порог какой-то квартиры. Его физиономия светилась счастьем, ясное дело, что улыбка тоже была на месте. Поцеловав меня в висок, поставил на пол в просторной гостиной.

– Располагайся, дорогая!

– Мы где? – недоумевала я, потому что это не был гостиничный номер, который больше ожидала увидеть, проснувшись.

– Моя квартира, конечно.

– Зачем, твоя квартира?

– Виноват. Точно. Наша квартира.

– Я хотела на Невский проспект…

– Это, конечно, не Невский проспект, – с сожалением глянул на меня он. – Но трешка в хорошем доме.

– Я еще хотела в Эрмитаж, – не унималась я.

– Так были же! – Ванька удивленно вскинул брови. – Я все твои требования исполнил. В Эрмитаж ходили, Исакиевский собор посетили и весь твой список осуществили, так сказать. Мой отпуск на эту культурную программу до последнего дня израсходовали. А теперь извини, дорогая, мне в поход надо собираться.

– Хорошо, – я присела на диван и все прислушивалась к своим ощущениям, определенно, из памяти выпал какой-то важный фрагмент. – Собирайся.

Иван начал сновать по своей квартире туда и сюда, а я наблюдать за ним. Иногда пробегал мимо, тогда наши глаза встречались, и он мне лучезарно улыбался. Какого хорошего и веселого человека послала мне судьба, вертелась в голове мысль. Сев поудобнее, прислонилась к диванной подушке, сложив руки на коленях. Я верила, что скоро все непременно встанет в моей голове на свои места: и память восстановится, и непонятный гул утихнет, и досадное кружение прекратится. А еще надеялась, что, когда он соберется, наверняка объяснит, что значит этот его «поход». Определенно же было одно: мы с ним очень подружились. А еще прислушалась к себе и с радостью отметила, что у меня к этому человеку наблюдалось полное доверие.

– Вот, – проходя мимо, Ванька покрутил у меня перед глазами банковской картой. – Кладу вот сюда.

– Клади, – пожала я плечами.

– Наличность лежит вот в этом выдвижном ящике. Видишь?

– Конечно, вижу, – было странно теперь наблюдать его без привычной улыбки.

А я заметила, что чем дольше он собирался, тем заметнее становились перемены в нем. Вдруг посерьезнел. Не подозревала даже, что его задорная улыбка могла куда-то деться. И глаза теперь смотрели очень внимательно. И весь он, как собрался, как выпрямился, налился какой-то значимостью, что ли, и даже казался от этого выше ростом, что ли. Был весельчак и балагур, а теперь передо мной стоял матерый вояка в полном воинском облачении, «морской волк», как он сам выразился в первую минуту нашей встречи в купе.

Я смотрела на него с восхищением. Какая стать. Выправка. Хорош, ничего не скажешь. Но еще косилась и с опасением. Это уже был другой человек. У меня отняли моего дружка и собутыльника. Теперь в нем было не сыскать веселого разгильдяйства, озорства, и панибратство было не уместно. Ванькой назвать его язык не поворачивался. Теперь, наверное, надо к нему было обращаться по имени и отчеству. Как там его, интересно, по батюшке? Правда, глаза его на серьезном и несколько жестком теперь лице смотрели на меня тепло и ласково.

– Ну, дорогая, давай прощаться, – застыл он напротив меня, когда сборы подошли к концу.

– Давай. А надолго? – пришлось подняться, потому что Иван наклонился, взял меня за плечи и легко поднял с дивана, ставя на ноги.

– Всего на месяц. Но ты не волнуйся. Все здесь в курсе… Соседи у нас дружные. Все тебе разъяснят и расскажут.

Он приник к моим губам, а я, к своему удивлению, ответила на его поцелуй. Во мне шевельнулось ощущение, что это было не в первый раз. Невольно вздрогнула и отстранилась. Переживала, что еще такого неожиданного могли подсказать чувства?

– Не переживай так. Время пролетит быстро, и я вернусь. Помнишь, назвал тебя птичкой, ты смеялась, и вроде, тебе нравилось… – его рука погладила мое плечо, потом скользнула к шее и горячо легла на затылок, за этим последовал уже другой поцелуй, от которого чуть не подкосились ноги. – Воробышек мой. Надо уходить от тебя, а то через минуту это уже будет не возможно.

Он убрал руки, и мне вдруг стало холодно, а в душе разрасталась паника. Мысли разлетелись, и их было не собрать. Силилась прийти в себя, но без результата, отчего нервно теребила в руках край кофты и кусала губы. Хотела что-то сказать или спросить, но только беззвучно пошевелила губами.

– Все, иди к окну. Я на тебя захочу посмотреть…

Я, как завороженная, поплелась к большому эркеру, подошла, отдернула занавеску и уперлась ладонями в стекло. Через пару минут заметила Ивана, выходящего из подъезда. Вот он подошел к стоящему неподалеку микроавтобусу, где для него распахнули дверь. Обернулся, нашел меня глазами, махнул на прощание рукой. Машина живо тронулась, как только он сел, а потом исчезла из поля зрения за считанные секунды.

– Что это было? – отвернулась я от окна. – Наваждение!.. Господи, во что я влипла на этот раз?!

Подошла к дивану и хотела на него опуститься, так остро ощутила потребность присесть, видно ноги плохо держали в тот момент. Но не тут-то было, в дверь настойчиво позвонили, и пришлось идти открывать.

– Здравствуйте. Я ваша соседка. Можно войти?

Я посторонилась, давая проход даме в домашнем халате с перламутровыми пуговицами. На вид ей было лет сорок пять. Еще успела рассмотреть яркий макияж, не как для раннего утра, маникюр с красным лаком и высоко начесанные короткие волосы, крашенные под блондинку. Дальше моим вниманием завладела вереница женщин, сначала притаившихся за широкой спиной «предводительницы», а потом гуськом проследовавших за ней в гостиную мимо меня, застывшей в недоумении. Прежде чем закрыть дверь, я выглянула на площадку. Все, или еще кто не успел зайти?

Когда вошла за ними следом в комнату, обнаружила, что все сидячие места в ней заняты. И не только в партере, даже галерку освоили: две молодые девушки, не старше двадцати, уселись верхом на подлокотниках кресла. Сколько же их было, этих женщин? Я принялась мысленно считать, но быстро сбилась, потому что «предводительница», назвавшаяся Ольгой Ивановной, затеяла представлять мне каждую гостью по имени. Запомнить их всех я даже не пыталась, только кивала в ответ и, как мне казалось, мило улыбалась. Потом воцарилась пауза, и все глаза уставились на меня в ожидании.

– Вика. Мое имя, Виктория, – удачно, что я быстро сообразила, что от меня хотели услышать.

– Виктория! – радостно захихикала младшая из них, вроде бы ее звали Люсей. – И, правда, ведь, виктория! – никак не могла она унять буйной радости.

Реакция остальных дам на ее слова была самая разная. Кто-то ерзал на месте, кто-то смотрел на меня, открыв рот, а некоторые тоже посмеивались немного, деликатно так. Не знала, что уж такого было в моем имени. Ранее мне не приходилось сталкиваться с подобной на него реакцией при знакомстве.

– Э-э! Я бы предложила вам чаю, только… – сама не знаю, отчего, выпалила я им.

Эта фраза все же не очень была уместна, раз я находилась в чужом доме и даже еще не понимала, какой черт меня сюда занес. И, если честно, не догадывалась, даже, в каком населенном пункте находилась, только очень надеялась, что где-то в пригороде Питера. На саму северную столицу подумать уже не могла, так как за окном успела рассмотреть слишком много природы.

– Не беспокойтесь, милая! – подала голос Ольга Ивановна. – Мы же понимаем, какой долгий путь вы проделали. С дороги, конечно же, устали. Вон, бледная какая…. Мы не станем вам надоедать, зашли только познакомиться и спросить, не надо ли чего.

Услышав про бледность, по инерции коснулась пальцами своего лица, и подумала, что неплохо было бы взглянуть на себя в зеркало. Может, там увижу и не себя вовсе, и все это, что творилось вокруг странный сон. А еще на языке вертелись вопросы. Про мой дальний путь, например. Определенно, даме было что-то известно обо мне такое, о чем пока я не догадывалась. Но задать прямой вопрос, где сейчас находилась или что это за место, не могла себе позволить, подозревала, что могу шокировать соседок. И поэтому не очень вслушивалась в их мало для меня значащие реплики, больше мысленно силилась сформулировать свой вопрос так, чтобы получить нужные сведения.

– Вы совсем расклеились с дороги, милая, – Ольга Ивановна поднялась из кресла, а я заподозрила себя в том, что в задумчивости ответила ей что-то невпопад. – Давайте-ка, девочки, пошли на выход. Виктории надо отдохнуть и прийти в себя.

Вся стая послушно поднялась, и одна за другой женщины потянулись в прихожую. Я пошла их проводить и, стоя в дверях, увидела, что из лифта вышел солдат в морской форме, держа в одной руке букет роз, а в другой объемный пакет, похоже, тяжелый. Дамы тоже заметили это явление и несколько замешкались на площадке перед моей дверью, любопытствуя, к кому направлялся матрос.

– Какую квартиру ищете, молодой человек? – встряла Ольга Ивановна.

– Двадцать пятую.

Все дамы дружно повернули головы в мою сторону. Я же перегнулась за дверь и посмотрела на табличку с номером. Там, действительно, была цифра двадцать пять.

– Посылка для Виктории Витальевны.

Я вздохнула и открыла перед ним дверь шире.

– Проходите.

– Вы, Виктория Витальевна Смирнова? – спросил он, уже переступая порог квартиры.

– Нет. Я, Ветрова. Вы, наверное, все же ошиблись.

– Милочка! Какая прелесть! – Ольга Ивановна хлопнула радостно в ладоши. – Вы еще не привыкли к новой фамилии. Молодой человек, это от кого посылка?

– От капитана первого ранга, Ивана Семеновича Смирнова. Велел отнести жене.

– Какая прелесть! – загалдели соседки.

– Молодожен проявил внимание к супруге! – заахала Ольга Ивановна. – Я всегда говорила, что из Ивана выйдет замечательный муж.

До меня дошло только то, что они говорят о Ваньке. Еще сообразила, что, наконец, узнала его отчество и фамилию. Уже кое-что. Слова же про мужа и жену неприятно напрягли, но урона психике не нанесли. Решила, что со всем разберусь постепенно. А на повестке стоял главный вопрос: куда меня занесло?

Я поспешила прикрыть входную дверь, чтобы спрятаться от чужого любопытства, и поспешила за матросом, который уверенно направился на кухню. У меня еще создалось впечатление, что, в отличие от меня, этот солдат уже бывал в этих стенах. Он тут же нашел банку под цветы и, наполнив ее водой, опустил туда розы. Затем принялся разгружать пакет. В нем оказались продукты, все необходимое, чтобы без лишений прожить дня три, не выходя из квартиры.

– Иван Семенович очень за вас беспокоится, – затеял матрос простой разговор, пока раскладывал содержимое пакета по полкам шкафов и холодильника.

– А, а… Подскажите, пожалуйста, где мы находимся?

Солдатик глянул на меня коротко, заморгал, но решил, что как человеку новому, мне можно было и почудить.

– В гарнизоне, конечно, – спокойно ответил, завершив свое дело, и отправился на выход.

– А, город? Город какой? – поскакала я за ним вприпрыжку.

Он не ответил, только плечами повел и был таков, скрылся в лифте. Вздохнув, закрыла за ним входную дверь и пошла осматриваться, раз уж судьба захотела, чтобы я здесь оказалась. Квартира была просторной, светлой. И еще стало понятно, что жил в ней холостяк. Все выглядело строго, никаких излишеств в виде ваз, покрывал, ковров и комнатных растений.

Когда добрела до ванной комнаты, смогла, наконец, увидеть себя в зеркале. Физиономия была моей. Это точно мое лицо отразилось. Действительно очень утомленное и немного бледное. Для поправки здоровья и настроения решила принять душ. Затем, обмотавшись полотенцем, прошла в спальню. Понаблюдала немного убранство этой комнаты, отметила, что оно ничем не выделяется из всей квартиры, сплошной аскетизм. Особенно осмотрела кровать и решила, что вполне сойдет, чтобы прилечь и отдохнуть. Только поискала новый комплект постельного белья в шкафу, напротив. Перестелила для себя любимой и с удобствами предалась сну.

Не думаю, что спала долго, максимум часа два. А проснулась, как от толчка, моментально и окончательно. И мне совсем не почудился чужой взгляд, меня действительно рассматривали, пристально и недружелюбно. Карие глаза цепко держали в обозрении и не хотели отпускать, даже когда проснулась и удивленно привстала в постели на локтях.

– Вы кто?

Смогла выдавить из себя, но ответа не получила. Напротив кровати, прямо в дверном проеме спальни стояла молодая женщина. Возможно, моя ровесница, и смотрела на меня очень неприязненно. Я бы даже сказала, что она питала ко мне ненависть. Может быть, поэтому решила не заговаривать с ней больше, а подождать, что будет дальше.

– Так вот ты какая! – она поправила темную челку, падающую на глаза, а затем скрестила руки на груди. – Победительница, хренова!

Если бы она не была так зла и не внушала бы мне в ту минуту беспокойства, я назвала бы ее красавицей. Высокая и статная, модное силуэтное платье выгодно подчеркивало женские формы. А ее лицо, если бы только не гримаса презрения и ненависти, то правильными пропорциями могло бы поспорить с великими творениями живописцев.

– Уж и не знаю, имели ли вы право вот так входить в эту квартиру, без звонка и без стука…

В этот момент женщина подняла вверх левую руку, разжала кулак и продемонстрировала мне зажатые там ключи. Возможно, это должно было что-то объяснить, но только не мне.

– И все же. Вы знали, что застанете меня здесь, и не потрудились нажать кнопку звонка.

– Что теперь? Что ты можешь сделать, грязная сучка?!

– Это уже слишком. Не знаю, кто вы и кто дал вам право…

– Не знает она! А мужика чужого, как уводить, знала?! Как в постель к нему прыгать, знала?

– Послушайте! Как вас там?! Выйдете из спальни немедленно, мне одеться надо.

– Давай, давай, вылезай из-под одеяла. Посмотрю на тебя! Понаблюдаю, чем ты его взяла. Очень мне интересно, что у тебя такого есть особенного.

– Вы пройдите в гостиную, дама. Там поговорим. Да, что бы вас… Ну, и ладно, черт с вами, стойте себе.

Пришлось откинуть одеяло и выбираться из постели под ее жгучим взглядом. Но только сделала шаг в сторону своих вещей, как эта мегера с возгласом «ах ты гадость такая», как с боевым кличем, бросилась на меня, в три прыжка приблизилась и вцепилась в волосы. Ухватив меня за длинные густые пряди, она принялась трепать мою голову из стороны в сторону и пригибать к полу все ниже и ниже. От боли я взвыла. Эта хулиганка подвывала, хотя мне ни разу не удалось вывернуться и наподдать ей или хотя бы как-то ослабить ее хватку.

– Эй, вы! Стоять! Чтоб вас! А, ну, прекратить! Немедленно! – загудел где-то сверху мужской бас. – Вот, я вас сейчас!

Меня еще потрясло, потрепало, больно дернуло, а потом, наконец, отпустило. Когда смогла распрямиться и откинуть с лица всклокоченные волосы, с удивлением заметила новое действующее лицо. Мужчину, возраста старше среднего, с сединой в черных волосах. Телосложение у него было крепкое и внушительное. И, конечно же, в морской военной форме. К этому я уже начала привыкать, в последнее время, что ни мужчина, обязательно военный моряк попадался перед глазами.

– Вы-то еще на мою голову, откуда? – в моем голосе не обнаруживалось почтения или благодарности к спасителю. – Здесь что, так принято, запросто заходить в любую квартиру без спроса?!

– Э-э! Там было открыто…

– И что? Теперь стучать не надо? И звонка там, наверное, нет? – я пыталась как-то пригладить волосы, но касаться головы было больно.

– Так вопили же! – растерялся мужчина.

– Может, и на помощь звали?

– Нет, но это и не важно.

Тут я заметила, что этот военный начал справляться с растерянностью, взбодрился и стал посматривать на нас с игривой усмешкой.

– Теперь я все понял. А то все невдомек было, как так… Ну, Ванька, дает! Красота, то какая! Вот это и выбрал! Вот, вам и Иван! Отхватил красотищу такую! Я всегда говорил, что у него на баб… Хм, хм, – тут он как поперхнулся своими же словами, покашлял с полминуты и продолжил. – Вас кажется, Викторией звать? И имя красивое. Вам оно очень идет. Только вы бы оделись, что ли… Тогда и познакомиться можно будет. Ну, Лера! Пойдем в другую комнату. Выходи, давай.

Он повернулся на выход сам и чуть не силой стал выпихивать черноволосую фурию. Та фыркала и упиралась сначала, а потом, как выдохнула, «да пошли вы» сказала и бросилась вон из квартиры.

– Это была моя дочь, Валерия. Извиняюсь за нее. Очень она у меня порывистая, – доносилось до меня из гостиной. – Но чувствуется, что и у вас, Виктория, характер еще тот. Просто так Лерка не стала бы драться, значит, был вызов с вашей стороны.

– Скажите еще, что это я к ней в спальню зашла, – вышла в гостиную и села в кресло напротив него.

– Видите ли, все не так просто. Сначала давайте, все же, познакомимся. Я, Иван Николаевич Ермаков. Начальник гарнизона, где вы сейчас находитесь. Лера… Она моя дочь. Иван, ваш муж, мне доводится племянником, не близким, но, все же, родственником. Его мать и моя жена являются двоюродными сестрами. Бесполезно скрывать от вас, здесь ведь, хоть и городок, но небольшой, и слухи, как и все остальное, разносятся быстро. Не я, так кто другой, все равно донесут. Поэтому лучше сам скажу, что имел надежды их поженить. Там, между ними, что-то не заладилось. Ну, и ладно, и бог с ним… Так, где вы с Иваном познакомились? Сознаюсь, его женитьба для меня была «как снег на голову». То никак не хотел под венец идти, а то вдруг раз и семейный человек. Так, где же состоялось знакомство, не просветите?

– Он гостил у своего друга, а тот живет в моем городе… Потом мы вместе поехали в Питер…

– Это когда же было?

– Встретились мы двадцать девятого августа.

– Да-а! Наш Иван человек решительный. Он и на службе такой. Умеет быстро принимать решения, и всегда правильные, надо признать. Надеюсь, что и на сей раз, то есть брак будет крепким и счастливым. Значит, знакомы вы были чуть больше недели, прежде чем расписались?

– Извините, сегодня, какое число? Боже, мне через три дня на работе надо быть.

– Это теперь в прошлом, не беспокойтесь о пустяках. За Иваном будете, как за каменной стеной. Теперь вам только мужа и надо будет ждать.

– Как так, ждать?

– Обыкновенно. У нас женщины дома сидят, за уютом и детьми следят, мало, кто работает. Вот, вы, кто по профессии?

– Экономист. Работала в банке, правда, в юридическом отделе…

– Я и говорю, работу мы вам вряд ли сыщем.

Я удрученно осмотрела окружающую меня обстановку. Неужели, те женщины, что заходили ко мне недавно, только и делают, что готовят щи, убирают пыль и, вот еще, ходят в гости друг к другу.

– Не переживайте, Вика. Можно мне вас так называть? Все наладится. Вот Иван из похода вернется, вы с ним все порешаете и заживете себе с миром. Про Леру не думайте. Я велю ей вас больше не беспокоить, будет за версту обходить. Если что понадобится в ближайшее время, то можете смело ко мне обращаться.

– Мне на работу через три дня надо вернуться.

– Дайте телеграмму, они вас уволят по собственному желанию. Почта от вас через два дома.

– Вы не поняли…

– Нет, это вы не поняли, Виктория, – Ермаков поднялся из кресла. – Вы теперь жена командира. Вот и исполняйте свой долг.

– Какой еще долг? Это шутка такая?

– Значит, так! Иван Семенович Смирнов, капитан первого ранга, командир подводной лодки, дал вполне определенные указания на счет своей жены. Меня лично просил помочь вам обжиться на новом месте и разрешить все проблемы, если такие возникнут по мере привыкания к новой обстановке. Я, вон там, на тумбочке его записку заметил. Дельная бумага, должен сказать. Среди прочего и мой телефон там есть, если что. Мобильные у нас не ловят, но кабельная телефонная связь налажена, можете пользоваться. Вопросы еще есть? Нет? Тогда желаю здравствовать.

Начальник гарнизона уже с полчаса как ушел, а я все продолжала сидеть и смотреть в одну точку. Видно, очень глубоко задумалась, что даже не сразу услышала звонок в дверь.

– Я уже собиралась уходить, думала, что нет никого, – на пороге стояла Люся, та самая девушка, что недавно заходила с компанией женщин знакомиться со мной.

– Проходите. Просто я не сразу услышала звонок.

– Хотела предложить вам вечернюю прогулку по нашему городку. Показала бы, где у нас что. Хотите?

– Спасибо. Мне бы только переодеться. Вечером, наверное, прохладно?

– Да. Я подожду. У меня много времени, никуда не спешу. Вот, здесь посижу. А вы переодевайтесь.

Я кинулась к своим вещам. В первую очередь взяла в руки дамскую сумку и все в ней тщательно просмотрела. Все содержимое, с которым уехала из родного города, было на месте до последней безделушки, да вот беда, паспорта не оказалось. Имела в виду российский паспорт, заграничный, как раз, был в среднем отделении сумки, где еще лежали права и документы на машину. Вот так номер! Задумалась и стала обыскивать карманы ветровки, теплой кофты, перетряхнула весь чемодан. Нигде паспорт не обнаружила.

– Чаю хотите? Или кофе? – спросила Люсю, когда вышла в гостиную, почесывая затылок в недоумении, где же мог быть мой документ.

– Можно, – ответила девушка и пошла на кухню. – А вы что будете?

Похоже, что в этой квартире все, кроме меня одной, отлично ориентировались. Люся легко нашла заварку, сахар, чашки и ложки и принялась готовить чай. Я же, пользуясь ее отсутствием в гостиной, устроила там обыск. Искала все тот же паспорт. Куда он мог деться? Посмотрела на всех поверхностях, проверила полки и выдвижные ящики. Все было тщетно.

– Лерка к вам уже прибегала? Я ее видела. Выскочила из подъезда, как ошпаренная. Хотя, ее понять можно…

Чайник закипел, и Люся теперь гремела чашками и крышкой от заварного чайника. Я же прошла в третью комнату. Это была то ли библиотека, то ли кабинет. Оказывается, Иван много читал, на полках вдоль стен увидела расставленные несколько сотен книг. Свои поиски здесь сосредоточила на столе и каком-то комоде. Только все было напрасно, удостоверение моей личности так и не попалось на глаза в ходе учиненного поиска. Правда, одна створка комода находилась под замком. Без ключа нечего было и пытаться ее открыть, а он тоже не попадался на глаза.

– Вика! Идите сюда, чай готов.

Люся похозяйничала на славу. К чаю поставила на стол найденные ею конфеты и печенье.

– Представляю, какие разговоры сейчас идут по гарнизону! – подняла она глаза к потолку, отпив немного из чашки. – Ведь Смирнов у нас был самым стойким холостяком, хоть и считался первым женихом в городе. Многие хотели его захомутать. Ой! Простите. Мне не следовало это все говорить, наверное.

– Да, что уж там, Люся. Говори все, как есть, мне, даже, интересно.

– Да? Как есть?.. Я и говорю, что за ним многие увивались. Только ничего у них не вышло… – она вздохнула и засунула в рот еще одну конфету. – Мне он тоже нравился. В десятом классе. Он тогда еще увлекался библиотекаршей. Ой! Простите. И это, наверное, не следовало вам рассказывать.

– Ничего, ничего, Люся. Не стесняйся. Дело-то уже в прошлом.

– Да?! А моя мама говорит, что из таких мужчин могут получиться самые хорошие мужья. Они до женитьбы нагуляются, а потом, ни-ни.

– Что? Ах, да! Маме, конечно, лучше знать, как иначе…

– Нет, Иван, он веселый и красивый. Его все любят и с ним всем легко. А как его офицеры уважают, и команда лодки тоже! Что же, вы чай-то не пьете?

– Может, пойдем уже? Люся, ты как, готова?

– Пойдемте. А это у вас, что за джинсы? Какой фирмы? У меня тоже хорошие есть, мама из Питера привезла. Кофточка тоже итальянская? Нет? Французы конечно всегда в моде понимали, а как же. Что? Да, вы правы, действительно все сейчас отшивают в Китае… А вот эту фирму я знаю! Ветровку имею в виду. Она финская. Верно?

Пока мы гуляли по городу, рот у нее не закрывался. Говорила и говорила. Одна радость, от меня разговоров не требовала, да еще Люся охотно отвечала на любые вопросы. А это значило, что могла пытаться потихоньку разбираться в собственной голове и в общей обстановке, конечно же, тоже.

– А это у вас что?

– Ну как же, штаб, конечно.

– Зачем там часовые, он же на охраняемой территории?

– Просто так туда не войти, надо заявить о себе. Не то, начнут все бегать туда-сюда.

– Хорошо, а чтобы уехать отсюда, какой порядок? Надо документы какие?

– А вам зачем?

– Восполняю пробелы информации. Сюда я въезжала и все знаю теперь, как и что, – это была полная ложь, все-то тогда проспала. – На глаза попалось вон то сооружение, не знаю, как его…

– КПП, – охотно подсказала Люся.

– Да, точно. Так, нужны какие документы?

– А как же! Ой, смотрите, Лариска идет. Она у нас при штабе служит. Все новости с моря больше через нее добываем. Гляньте, как мимо прошла. Ох, ох, ох!

– Мне показалось, Люся, или у нее тоже ко мне претензии?

– Ха! Конечно. Еще какие!

– То-то я смотрю, взгляд на меня бросила какой-то странный, раньше мне не приходилось такие на себе ловить.

– Это ничего. Народ у нас отходчивый. «Да и куда деваться с подводной лодки». Это мы здесь так шутим. Нет, правда, хорошие у нас здесь люди.

– Я заметила.

– Подумаешь, две бабы косо посмотрели… Они просто из Ивановых последних пассий. А так, на него никто зла не держит.

– Постой, а кто вторая? Я только эту заметила.

– Так, Галина же! Она нам на площади возле универмага встретилась. Не заметили? И ладно. Она жена помощника начальника штаба. После того скандала Ермаков очень гневался и орал, что женит мерзавца, – Люся весело рассмеялась.

– Это что же, он и с замужними путался?

– Ой, вы сердитесь на меня?

– Причем здесь ты?!

– На Ивана Семеновича? Зачем? Не надо. С замужними всего раза два у него и было-то.

– Та-ак!!! Кто еще здесь готов посчитаться со мной?

– Не расстраивайтесь, Виктория. Вы здесь самая счастливая женщина. Ведь женился-то Смирнов на вас!

– Молодая ты еще, Люся. И оттого глупенькая.

– И вовсе нет, все понимаю. И мама как-то сказала, что с другим мужиком, хоть и навсегда, да серо все, а с неким, пусть недолго, но сплошной праздник.

– Однако! А я с твоей мамой не знакома? Не заходила она ко мне с другими делегатками?

– Нет еще, но обязательно зайдет, будьте спокойны. Мы с вами соседи. Прямо под вами наша квартира находится. Когда у вас сильно топают, то нам все-все слышно. Ну, и конечно, если громко выяснять отношения, то тоже…

– Учту. А это, что такое? Вон, то здание, с елками вокруг.

– Это не елки, а голубые ели, – обиделась Люся за элитные насаждения. – Больница. С этой стороны видите стеклянный вход? Там поликлиника. Часть первого этажа занимает. А с другой стороны подъезд есть, то это уже приемный покой, и он относится к больнице. Там ваша знакомая работает. Лерка Ермакова. Помните?

– Как забыть такое знакомство? Постой, ты все слышала!.. Понятно. Можешь не отвечать.

– Да ладно вам хмуриться. Зато посмотрите, как мужчины на вас смотрят. Некоторые чуть шеи не вывернули, – она чуть приглушила голос, так как к нам приближался офицер лет тридцати пяти – сорока. – Здравствуйте, Александр Алексеевич!

– Здравия желаю, Люсенька! С кем это ты? Может, познакомишь с очаровательной подругой?

– А то вы не знаете, что это жена Смирнова! – фыркнула она, но моряка это нисколько не смутило. – Знакомьтесь. Капитан второго ранга, Рычагов Александр Алексеевич, командир МТС, что означает мобильное транспортное средство. Его жена у нас заведует универмагом, что мы проходили недавно, там, на площади.

– Люся, а у его жены ко мне не будет антипатии? – в задумчивости спросила ее, когда мы уже отошли на некоторое расстояние от нового знакомого.

– У его, нет. Она не соответствует вкусу Ивана.

– Что ты говоришь! Ему разве не все женщины подходят?

– Зря вы так иронизируете. О, посмотрите, старший лейтенант даже споткнулся, так на вас засмотрелся. Видно не зря моя мама сказала, что придет день и «отольются кошке мышкины слезы».

– Мне стали очень понятны высказывания твоей мамы, но может, домой пойдем, раз ты мне уже все показала.

– Идемте. Но, между прочим, не только моя мама пророчила Ивану беспокойное будущее. Наша библиотекарша ездила два года назад к одной ясновидящей, или предсказательнице, не знаю точно, как ее называть. Хотела… ну, это так, не важно, что она хотела… Так вот, бабка та ей сказала, что следует червового из головы и из сердца выбросить, что он женится на другой и будет с ней маяться всю оставшуюся жизнь. Вот!

– Надо же! Вроде бы, библиотекарша! Должна быть образованной женщиной, нести в массы доброе и светлое, а туда же… Имею в виду, что гадания и ворожба антинаучны.

– Это конечно. Только, когда прижмет… Гляньте, кто вас у подъезда ожидает! Никак, Валерия!

– Меня?! Снова?! – мой голос прозвучал как-то излишне возбужденно и явно испуганно.

– Ну, не меня же, – Люся пожала плечами. – Вы ее к себе пригласите или будете на улице при свидетелях беседовать? К себе, конечно, лучше. Да. Пойду быстрее я домой. Всего вам хорошего. Заходите, если что.

Люся простилась со мной так быстро, что я даже не успела ответить, а она уже прошмыгнула в парадное. Поэтому мимо черноволосой красавицы, сидящей на лавочке перед входом в подъезд, мне пришлось идти в гордом одиночестве.

– Подслушивать побежала, – кивнула Лера в сторону лестницы на первый этаж, поднимаясь мне навстречу. – А я к тебе. Отец послал. Пустишь или здесь говорить будем?

– Пошли, – хотела ответить отказом, но упоминание о начальнике гарнизона меня отрезвило, вдруг, что важное передал. – Дома спокойнее. Я уже поняла, что у вас тут, как в большой деревне. Подслушивания, подглядывания и распространение слухов повсеместны. Сама я сугубо городской житель и ранее с этими явлениями мне сталкиваться не приходилось.

– Что имеешь в виду? Сплетни или драку? – насупилась та.

– И то, и другое, – услужливо пояснила сразу, чтобы не заблуждалась. – И еще, давай не будем веселить народ. Что передал мне Иван Николаевич?

Мы уже стояли в прихожей, когда задавала ей свой вопрос. Но она не спешила отвечать, прошла в гостиную, осмотрелась там, сделала круг по комнате, заметила на мебели записку от Ивана, адресованную мне, и взяла в руки по-хозяйски. Но, заметив мой взгляд, вернула на место. Я надеялась, что теперь ответит на вопрос, но не тут то было. Валерия спешно покинула комнату, направляясь теперь в кабинет. Там тоже обошла все, трогая отдельные предметы. Иногда замирала, но на секунды, снова перемещалась и осматривалась. Мне не было понятно, что происходило, но решила выждать, когда она сама мне все объяснит. Только наблюдала за ней из дверного проема, не входя в комнату. И не выдержала, когда она, проскользнув, молча мимо, очутилась опять в спальне.

– Здесь ты, вроде, уже все осмотрела недавно. Разве, нет?

– Не начинай, а! – бросила она мне агрессивно, а сама сжимала спинку кровати так, что побелели костяшки пальцев.

Я решила, что связываться с ней себе дороже. А еще, где-то в глубине души, во мне проснулось что-то, вроде уважения к таким сильным чувствам, как у этой женщины. Вот я, например, вряд ли стала бы драться из-за мужчины, да еще метаться по его жилищу, оглаживать предметы, которых касались его руки, и так далее. Это все было не по мне. Ванька, конечно, мужик хоть куда, и просыпающаяся память нарисовала мне несколько красочных картинок нашего с ним времяпровождения в питерской гостинице на Невском проспекте. Но у меня было жесткое правило, которому неумолимо следовала всю свою сознательную жизнь, то есть с чужими мужьями и бабниками не связываться. Из всего этого следовало, что мне скорее надо было убираться восвояси, домой, скорее ехать в родной город. Только вот, какого черта, нигде не могла найти паспорт?

– Отец велел извиниться, – передо мной стояла Лерка, покинувшая, наконец, Ванькину спальню. – Ослушаться не могла, все равно не отстал бы, он такой у меня. Извини за драку. Только Ивана я тебе не отдам без боя. Уверена, что он выдумал жениться на тебе мне на зло. Не могла я для него ничего не значить. Не верю. Вот вернется из похода, тогда посмотрим…

– Смотрите, решайте, разбирайтесь. Только без меня.

В моей голове вдруг созрел грандиозный план. Все виделось в тот момент просто и, конечно, гениально. Моим непреодолимым желанием было покинуть данное место, Леркиным – избавиться от соперницы, так как она свято верила, что «с глаз долой – из сердца вон». А это значило, что из врага она превращалась для меня в незаменимого и очень сильного сообщника. Ведь это Валерия знала здесь все и каждого, и именно ее папа был начальником гарнизона, который я мечтала оставить.

– Что ты сказала? – смысл моих слов еще не дошел до нее, поэтому она не радовалась, а хмурила брови.

– Ты не ослышалась. Мне надо срочно уехать отсюда, и через три дня должна обязательно быть дома. Я тебе больше скажу, как только вернусь, сделаю все, чтобы развестись с этим «Казановой». Не хмурься, в моих словах нет никакого подвоха. Я же что?

– Что?

– Замуж шла за одного. Веселый такой был, внимательный… А сюда приехала, и что?

– Что?

– Обнаружила еще двоих! Не понятно говорю? Сейчас все объясню. Давай сядем.

– Ты что, сумасшедшая?

Я потянула ее за руку, приглашая сесть рядом со мной на диван, она послушно опустилась на мягкие подушки.

– Совсем недавно была нормальной. В банке работала. У нас там со здоровьем строго было, медицинская страховка, и все такое…

– Тогда я тебя совсем не понимаю.

– Говорю же, сейчас объясню… – я смотрела в ее распахнутые карие глаза своими фиалковыми с максимальным доброжелательством. – Я сюда приехала, и любимого мне в один момент подменили. И такой он мне не по нраву. Я готова от него отказаться.

– Свихнуться с тобой можно… Кто же в добром здравии от такого мужика откажется? Красив, умен, удачлив! Бабы на него гроздями вешаются. Я тут из сил выбилась, пока толпу поклонниц от него отвадила.

– Вот! Этот факт я и не смогла пережить. Все, что угодно, хоть горький пьяница…

– Постой, постой. Ты меня совсем заговорила. А пьяница-то причем?

– Пьяница? Это я сказала « пьяница»? А, что?! Да. И пьет он много. Видала, – чуть не ляпнула, что и сама в поезде с ним изрядно наклюкалась, если не сказать больше, вон, даже память напрочь отшибло.

– Он же не пьянеет совсем! Так, за компанию может, конечно, выпить…

– Главное не это, согласна. Я неверности очень не терплю. А тут что же получилось? Мой муж в гарнизоне почти ни одной юбки, что посимпатичнее, не пропустил. Вот! Только здесь обнаружила, что Ванька – бабник. Это, как раз, второе лицо его открылось. А еще, он стал разговаривать со мной командирским тоном, при всех-то его грехах, смел еще мной помыкать, негодяй. И это третье его лицо. Поняла теперь, почему я его оставляю?

– Так… Так он ведь и есть командир. Командует подводной лодкой. И здесь, опять, он лучший. А тон, это видно на поход настраивался, уж я-то знаю.

– Тьфу! А я не желаю знать, что другие женщины до мельчайших подробностей ведают о привычках и чертах характера моего мужа, – рявкнула я на Лерку в отчаянье, да так грозно, что, похоже, смутила ее. – Последний раз тебя спрашиваю, ты хочешь, чтобы я уехала отсюда? Отвечай!

– Конечно, хочу.

Все же мне удалось добиться своего, она растерялась.

– Тогда ты должна помочь мне уехать. По рукам?

– Уезжай, кто тебя держит.

Тут образовалась пауза. Потому что я задумалась. Может, Люська мне что-то не так рассказала? Про КПП и прочее? Может, все гораздо проще. Надо было всего лишь сесть в автобус, доехать до станции, там сесть в поезд и …

– А без паспорта через КПП у вас можно проехать?

– У тебя что, паспорта нет? Где же он?

– Затерялся где-то. Полезла в сумку, а там только права и заграничный. И еще твой папа грозился, что мне положено дома сидеть и мужа ждать из похода.

– Так ты серьезно?.. Хочешь уехать?

– Не шучу, точно. Могу даже сегодня, если поможешь мне с этим.

– Нет. Сегодня не получится, – Леркины глаза зажглись пониманием, что преграда с ее пути сама желает исчезнуть. – Там дежурит друг Ивана. Если существует договор не выпускать тебя из гарнизона, то непременно донесет отцу. Посмотрим, кто завтра заступит, тогда и решим.

– Господи, услышь мои молитвы, – перевела я глаза к потолку. – Пошли нам, кого посговорчивее.

– Хорошо бы Сашку! – подсказала мне Лерка. – Давай, так: ложись спать пораньше, все подготовь заранее, утром я у тебя нарисуюсь. Идет?

– Конечно. Прямо сейчас лягу.

Валерия, похоже, никак не могла мне поверить окончательно. Все глаза на меня просмотрела. Даже когда уходила, не могла их от меня отвести. Закрыв за ней дверь, первым делом прошла на кухню, перекусить, потом разобрала, было, постель. Только почувствовала, что возбуждение от скорого освобождения из капкана под названием «гарнизон» слишком велико, вряд ли от этого удалось бы уснуть. Поэтому побрела в библиотеку-кабинет, решив немного почитать перед сном, чтобы успокоиться.

Походив вдоль стеллажей с книгами, сообразила, что многие из них читала, имела в виду художественную литературу. Потом там были полки и с технической, и с научно-популярной литературой. Еще отметила, что подборка авторов как-то не вязалась с образом «дон Жуана», который теперь приклеился к их хозяину. Ну да, что там было голову забивать… Я взяла том Пастернака и удобно устроилась в кожаном кресле за широким столом. Увлеклась, зачиталась и спать, в итоге, легла чуть ли не утром. Когда услышала дверной звонок, едва разлепила веки, так сильно не выспалась. Подозревала, что от кровати шла, пошатываясь, а когда Лерка меня увидела, то даже ахнула.

– Что, волновалась, заснуть не могла? Сочувствую. Только нам надо торопиться. Живо в ванную. Я на кухню, сварю тебе кофе. Вещи собраны?

– Я их и не разбирала. Пижаму только затолкаю обратно, – начала я оживляться. – Сегодня подходящий дежурный?

– А? Да. Подходящий.

– План-то, какой? Можешь сказать? Или будем импровизировать?

– Поедем на моей машине. Ее досматривать не станут. Я езжу часто, и к этому привыкли.

– Смотри! Если что, могу и через забор, где перелезть.

– Какой забор? Зачем через забор? Не выдумывай, просто будешь делать все, что я тебе скажу. А как доедем до станции, куплю тебе билет по своему документу, чтобы разговоров меньше было. Буду сидеть с тобой в вагоне до последней минуты до отправления, потом быстро выйду, а ты поедешь к себе. Не думаю, что проводница станет очень заморачиваться, которая из нас должна ехать.

– Хороший план. Мне очень нравится.

И все у нас прошло, как по маслу. Уже сидя в купе, мы посмеивались и радовались за успех моего побега. Успели обменяться лестными отзывами друг о друге и просто лучились, такими были довольными.

– А ты ничего! – кивнула мне Лерка. – Эх! Если бы не соперничество, то мы могли бы и подружиться.

– Определенно, могли бы. Ну, давай прощаться. Желаю тебе счастья.

– Тебе тоже. Скажи, Вика, ты его что, правда, не полюбила? В голове такое не укладывается.

– Однозначно трудно ответить, Лера. Как-то все у нас было стремительно. Запуталась я совсем. А тут еще столько и такой информации на меня обрушилось. Думаю, что нам с ним надо держаться подальше друг от друга. Да, в этом уверена. Тогда у меня в душе все уляжется, и я успокоюсь.

– Тебе виднее, – она последний раз взглянула на меня, поднялась и пошла на выход. – А знаешь, я рада знакомству с тобой. Прощай, Вика.

– Прощай, Лера.

Родной город встретил проливным дождем. Правда, было тепло, и ветровку пришлось надеть, просто чтобы не намокнуть. Надвинув на голову капюшон по самые глаза, я шла по лужам к стоянке такси, когда услышала вдруг собственное имя у себя за спиной.

– Вика, ты?! – буравя толпу бредущих под дождем людей, ко мне стремительно приближался Вовка, он тоже был в ветровке, но от бега его капюшон сбился на спину.