Читать книгу Как справиться с самой собой - Клара Колибри - Страница 1

Все началось с того, что я заметила скуку в глазах мужа. Сначала не придала этому значения. Может быть, из-за того, что смотрел он в тот момент не на меня, а на мою подругу. Надо признать, что к Анюте он всегда относился «не очень». Это у него наблюдала с того времени, когда мы и женаты еще не были. Сколько же той истории было лет? Так! Мы в браке шесть лет. Если быть точной, то шесть с лишним. До того были знакомы сколько? Три месяца точно. Это что же получалось? Мы вместе с Игорем уже семь лет? Даже больше. Срок приличный. И еще, говорят, что каверзный. Почему так, не знала. Говорят, и все. Ну, про эту годовщину мне уже много позже пришло в голову. Но она раздумий прибавила. Может быть, оттого, что супруг мой праздники любил, и это отметила в нем еще до замужества, еще на стадии его за мной ухаживаний. В смысле, всегда их умел выискивать, а потом выставлять как повод для того, чтобы отметить. Правда, по-своему. Только это уже очень личное. А в этот раз, пропустил, и это настораживало.

Или, ладно, расскажу. Если уж взялась откровенничать, то обычно у нас с ним бывало так: подойдет, взглянет таинственно, задаст наводящий вопрос, изобразит возмущение моим незнанием темы, движением фокусника достанет из-за спины цветы, чмокнет в щеку, дальше все его действия будут направлены на то, чтобы скорее оказаться со мной в постели. Понятно, что я сейчас упростила и сократила изложение привычек супруга. Но то, что он у меня фантазер, выдумщик и весельчак, было фактом. Например, мы, таким образом, отмечали первый мой взгляд на него, наш первый танец, его первое провожание меня до дома и наш первый поцелуй. Все эти четыре события, должна сознаться, произошли в один день. А отмечали мы их четыре дня подряд, так как этот Змей Искуситель сказал, что каждое из них очень значимое и их празднование нельзя мешать в одну кучу. А потом вспоминал о них на протяжении трех месяцев. После того, как к ним прибавил еще множество значимых, с его точки зрения, событий, требующих отмечания, то у него получалось, что чуть ли не каждый день праздник. Я призадумалась и решила, что такие отношения стоило узаконить, тем более что, начиная с третьего месяца знакомства, он и сам мне это предложил.

Когда мы с ним расписались, подозревала, что у моих родителей с души свалился огромный камень. Как было иначе? Я у них единственная дочь, надо мной дрожали, за меня волновались. До поступления в институт меня ни на шаг не отпускали без присмотра. Собственно, и то, что стала студенткой, не многое изменило. Опека и строгое воспитание продолжались. А на пятом курсе, нате вам, девочка вышла из-под контроля и стала где-то и с кем-то пропадать. Не приходила после занятий вовремя домой, не звонила и не предупреждала, что задержится, а являлась чуть не ночью, иногда даже после одиннадцати. Больше всех переживала мама, от нее мне и приходилось чаще получать нагоняй.

После того, как подали в ЗАГС документы, привела Игоря домой знакомить с родителями. Приняли они его настороженно. Долго присматривались, задавали разные вопросы, потом повздыхали немного, но согласие на нашу свадьбу дали. По первой их встрече не было понятно, как он им показался, уже позже поняла, что в целом жениха моего они одобрили. А как узнали поближе, то успокоились совершенно, решив, что он мне подходил. Так и сказали, что выбором моим остались довольны. И действительно, мужчина он положительный: собой видный, старше меня на семь лет, а значит, намного опытнее, без вредных привычек, по жизни шел твердо, успел достичь результатов. Это, разумеется, было видением родителей.

У меня получилось заиметь собственное мнение. И из всего, что в женихе подметила, больше всего нравилось его внимание ко мне, это конечно, но еще легкий характер и общительный нрав. Почему они? Наверное, сама была на людях, как бы сказать, несколько скованна, что ли. А с ним мне было хорошо и свободно. После недели знакомства казалось, что знала его всю сознательную жизнь. Могла ему доверять и общалась, чуть ли не как с братом. Ой! О чем это я? Нет, это не про него! Ну, да хватит, а то, что-то увлеклась.

Познакомились мы с ним в кафе. В центре Москвы. С девчонками пошли отметить окончание сессии. Как раз, Анюта и потащила нас в это заведение, чтобы отметить завершение зимних экзаменов. Договорились отправиться туда чисто девчоночьей компанией и с уговором, никого больше за наш стол не пускать, ребят, то есть, и танцевать, не соглашаться ни с кем. Почему так? Теперь уже и не помнила. Но уговор был точно.

Мы, вчетвером, сели за стол и заказали себе коктейли. Настроение было прекрасным. Больше часа что-то обсуждали, как вспоминается, с увлечением. Точно уже не могу сказать, но над чем-то постоянно хихикали. А потом к нам начали приставать, с приглашениями потанцевать. К Анне подошли к первой. Она, как и договаривались, отказалась. Ее отказ нас, почему-то позабавил и развеселил еще больше. А там, как игра, какая у нас получилась. Вернее, у моих подруг. Их приглашали на танец, а они всем отказывали. Отчего это казалось таким веселым, сейчас уже не представляла. Но и тогда мне скоро стало не так смешно. Это потому, что ко мне с такими предложениями никто не обращался.

Было, отчего призадуматься. Я не была хуже или лучше их, старше или моложе. Вроде, все в равных условиях, а их приглашали, меня нет. На губах моих еще продолжала играть улыбка, а в мыслях начало зарождаться напряжение. В чем было дело? Беспокойство поселилось внутри меня и стало, мало и помалу, разворачиваться и разрастаться. Я принялась осматриваться. Быстро сообразила, что к подругам проявила живой интерес компания мужчин за столом наискосок и справа. Их там было человек восемь-девять. Что-то тоже отмечали.

Именно та публика атаковала наш стол, но только не меня. На вид тем мужчинам было за двадцать пять точно, а некоторые выглядели и старше, где-то к тридцати пяти. Они сидели здесь давно. Когда мы пришли, компания уже веселилась. Но внимание мы на них обратили после того, как те стали, по очереди, наведываться к нашему столу, с предложениями станцевать. Я отметила, что кроме одного, все успели попробовать счастья и не по разу. Могла еще предположить, что отказы девчонок их раззадорили, от этого стали к нам присматриваться и заподозрили какую-то игру. Иначе, откуда взялось повышенное возбуждение в их рядах и откровенное нас рассматривание? Так или нет, но долго голову над этим ломать не пришлось. Нам надо было собираться по домам. Наш лимит времени подходил к концу. Мы все были дочками строгих родителей, и домой надо было явиться вовремя. Поэтому расплатились и собрались покинуть зал.

Я почувствовала касание чужой руки к моему локтю, когда уже придвигала стул, чтобы не мешал обойти стол и догнать подруг. Они, кстати, заметили мое отставание и притормозили рядом с винтовой лестницей на первый этаж. Но дальнейшее мое поведение вызвало у них недовольство, отчего Анна фыркнула, так понимала, выразив общее мнение, и увела всех за собой в гардероб.

– Не спешите, девушка. Разрешите вас пригласить на танец. Пожалуйста.

Наверное, я о чем-то задумалась, а он отвлек меня от мыслей, так как на мужчину взглянула удивленно и отстраненно. Почему дальше все произошло так, а не иначе, затруднялась сказать. Только, как будто, не я, а другая, кивнула утвердительно и пошла с ним, чтобы танцевать. Уже когда почувствовала тепло его рук у себя на спине, стала припоминать, что это был тот мужчина из-за соседнего стола, который сидел все это время на своем месте, много курил и имел отрешенный взгляд, куда-то поверх моей головы.

Только я его совсем не рассмотрела. Ни когда сидел, ни когда танцевали. Почти сразу начала себя корить, что нарушила уговор, согласившись пойти с ним танцевать. Перед подругами сделалось неудобно. И неловко теперь было прервать танец. Не чаяла, когда он кончится. Даже не дождавшись, пока смолкнут последние звуки мелодии, буркнула ему что-то неразборчивое и заспешила на выход. Краем глаза заметила, что, вроде бы, шокирован, на месте на какие-то секунды оставался стоять, это было точно.

Но мысли о нем меня тогда не занимали долго. Уже очутившись на каменных ступенях и спустившись к гардеробной, забыла о его существовании совершенно. Вытянула шею в направлении вешалок, чтобы рассмотреть ожидающих меня подруг, и приготовилась отбиваться от их нападок за то, что была злостной нарушительницей договора. Только никаких едких высказываний не случилось, обыкновенного недовольства моим поведением тоже. Девчонок вообще не оказалось около раздевалки. Покрутила головой, раскрутилась сама на месте вокруг собственной оси, никого не увидела.

Мне подумалось, что они оделись и вышли на улицу, там стояли и ждали меня. Поэтому поспешила отдать служащему номерок и получить свое пальто. Дедок, что работал гардеробщиком, не торопился, вернее, не мог быть шустрым, в силу своего древнего возраста. Пока он шаркал ногами по плитке длинного узкого пространства в том и обратном направлениях, начала испытывать напряжение и беспокойство. Мне казалось, что времени на одевание у меня ушло много больше, чем следовало. А потом еще и в рукаве собственной дубленки запуталась. Было, отчего раздражение почувствовать.

– Черт! – все же, не удержалась и произнесла, хоть и тихо, себе под нос, выпутывая руку и стараясь снова продеть ее в рукав.

– Разреши?

Скользнула взглядом в направлении мужской фигуры, что оказалась рядом. Вроде, тот же субъект, с кем недавно танцевала, костюм точно был темно-синего цвета. Встал за спиной и придержал дубленку за воротник, чтобы мне удобнее было ее одеть. До его лица я снова взгляд не дотянула, ни к чему мне это было, да и торопилась очень.

– Спасибо, – только и сделала, что кивнула ему через плечо.

В следующий момент меня уже несло к дверям на выход. Шапку на голову натягивала на ходу, а пуговицы, вообще, застегивала, стоя на улице. Опять вертелась на одном месте, но теперь на пятачке мороженого асфальта, заглядывая за спины спешащих мимо прохожих, и никак не могла рассмотреть своих подруг.

– Куда они делись? – этот вопрос сидел в голове, может даже произнесла его вслух, не помнила.

Мои глаза выискивали группу девушек. Не обнаружив ее на зимней улице, искрящейся инеем в свете фонарей, решила, что возможно мне следовало искать только одну ожидающую меня фигурку. Все оттого, что с Аллой мы были ближе, она считалась моей самой-самой подругой, а с другими девушками просто были в приятельских отношениях. Но и ее не смогла обнаружить. Расстроилась и принялась ломать голову, куда податься: к метро пешком или на остановку троллейбуса. Выбрала остановку. Прошла по скрипучей под ногами заиндевевшей дорожке к застекленному сооружению и в одиночестве принялась ожидать транспорта.

– Не догнала своих подруг? – голос, ставший уже узнаваемым, снова раздался из-за спины.

Обернулась, скорее от неожиданности, и увидела того мужчину в синем костюме. Обвела его взглядом и заметила, что волосы успели припорошить мелкие снежинки. Воротник пиджака он поднял, защищая шею от ветра, а руки держал в карманах брюк. Мне подумалось, что ему должно быть холодно, но по его виду не могла бы так сказать. Мужчина смотрелся вполне довольным. Не сгибался и не сжимал плечи под ветром, и не спешил убраться назад в тепло помещения.

– Что ему от меня надо? – задумалась, всматриваясь в его искрящиеся весельем глаза, а говорить ничего не стала.

– Ты здесь долго будешь стоять. Успеешь нос отморозить.

Про мой нос так сказал, подозревала, оттого, что он часто у меня краснел на улице, если был ветер и температура за минус пять. А в тот вечер было гораздо морознее. Так что, я не обманывалась на счет цвета кончика своего носа. Только наклонила лицо пониже и постаралась спрятать его в меховой воротник.

– Могу предложить тебе продолжить общение в тепле и комфорте. Ты как на это смотришь? – кивнул в сторону огней кафе.

– Отрицательно, – высунула снова нос на улицу, но чтобы только ответить.

– Если думаешь, что приведу тебя за стол своей компании, то ошибаешься. Только ты и я. Идет? Соглашайся!

Я скосила в его сторону глаза. Только они и оставались у меня в тот момент на морозе. И понаблюдала его широкую улыбку. Какое хорошее настроение, однако, было у гражданина. И мороз ему был нипочем, и ветер. Не иначе, как здорово разогрел свою кровь спиртным. Но на пьяного похож не был, на подвыпившего тоже.

– Не хочешь, значит, – сделал он вывод за меня. – Ладно. Тогда довезу тебя до дома. Моя машина здесь рядом стоит. Вон она. Видишь?

Голова его качнулась в ту сторону, куда я не пожелала развернуться. Так и осталась стоять и хохлиться, и наблюдать отсутствие общественного транспорта в обозримом пространстве проспекта.

– Отказываться не советую. Посмотри на другую сторону улицы. Что ты там видишь? Правильно. Троллейбусы. Стоят, заметь, на приколе. У них там что-то с электричеством случилось. Поэтому я и сказал, что ждать долго придется. Пока они теперь туда тронутся, доедут до конечной остановки, развернутся. Одним словом, ждать замучаешься. Соглашайся, давай, с моим предложением.

Я вытянула лицо из тепла воротника и глянула на вереницу темных и понурых троллейбусов. Да, много их здесь собралось. Он был прав, ждать было нечего. Поэтому, наверное, и других ожидающих пассажиров на остановке не наблюдалось. Все пошли до метро пешком. Мне оставалось только вздохнуть и потопать в том же направлении.

Когда обходила наблюдающего за моими действиями мужчину, он не произнес ни слова. Только посторонился, давая мне пройти, не ступая на мостовую. Я думала, что на этом мы и расстанемся. Не тут-то было! Через десяток или два метров меня догнала машина. Она медленно катила рядом со мной, не отставая и не перегоняя ни на шаг. За рулем, конечно же, был тот самый тип.

– Не упрямься. Садись, давай. До метро здесь не близко, – разговаривал он со мной через опущенное стекло окна.

– А ничего, что вы только что из-за стола вышли? – не удержалась и посмотрела в его сторону.

– Ты намекаешь, что я за руль сел нетрезвым? – скосил глаза в мою сторону. – Ошибаешься. Я не пил. И не пью вообще. Никогда.

– Меня это не касается, – подняла воротник повыше, кутая в него лицо от обжигающего ветра.

– Тебе только так кажется, Люда.

– Откуда?! Откуда вы знаете мое имя? Насколько помню, мы не успели познакомиться, – от удивления немного сбилась с шага, но совсем чуть-чуть.

– Игорь. Это мое имя, Солнышко. Вот и познакомились. И не фыркай. Вполне приличное имя, между прочим.

Наверное, меня подкупила его улыбка. Или, все же, настойчивость. До сих пор не смогла бы ответить на этот вопрос. Почему я тогда села к нему в автомобиль? Но дело было сделано. Пока довез меня до дома, заболтал совершенно. Когда остановились перед подъездом, уже знал мой возраст, где училась, на каком курсе, по какой специальности, какую музыку предпочитала, что любила, а что нет. Данных ему хватило бы, чтобы заполнить самую обширную анкету про меня. Зачем я ему все это выболтала, не знала. Как-то само все получилось.

– Спасибо, что подвезли, – склонилась к приоткрытой двери, которой еще не успела хлопнуть, чтобы с ним попрощаться.

А его уже в салоне не было. Оказывается, вышел из автомобиля вслед за мной, обошел его и взял меня за локоть.

– Пошли, Солнышко, провожу до квартиры.

– Не стоит. Сама могу. Нет, правда.

– Тогда до подъезда поведу.

Здесь уже с ним спорить было бесполезно. Просто взял за локоть жестче и повел. Когда подошли к парадному, остался стоять рядом, дождался пока достану из сумочки ключи и открою электронный замок. Я вошла в открывшуюся дверь, и он за мной. Подошла к лифту и нажала кнопку вызова, ощущая спиной его присутствие. Когда же уже уйдет, ведь договорились же, что проводит только до подъезда? К нему повернулась за тем, чтобы сказать «до свидания». А он упер руки в стену, справа и слева от моей головы, наклонился вперед и коснулся губами моих губ.

Целоваться с парнями мне к тому времени уже приходилось. Был такой опыт. С ним, как такового, поцелуя и не случилось в тот вечер. Он только лишь меня коснулся. Мне показалось, что чего-то ждал. Но не дождался. Отстранился, попрощался и твердо направился вон из подъезда. Думала, что больше и не увидимся. Оказалось, ошиблась. На следующий же день явился снова. Ждал меня у подъезда, когда возвращусь из института. Вот таким было наше знакомство.

Дальше события начали развиваться очень стремительно. В смысле, я оказалась в его постели за считанные дни. А как сделал меня женщиной, так уже ни на сутки не отпускал без присмотра. Шутки, шутками, а свои желания этот мужчина привык исполнять. И его постоянным желанием стала с тех пор я. Об этом узнала быстро. А потом научилась заранее распознавать в нем смену настроения. Для этого только и надо было, внимательнее смотреть в его лицо. Слегка раскосые, цвета серой клубящейся дымки глаза, часто искрящиеся от сдерживаемого смеха, но как только их хозяин начинал чего-то или кого-то хотеть по настоящему, так темнели и становились двумя омутами. Следом за ними заострялись скулы. А потом на губах начинала играть улыбка. Она бывала разной, от широкой, до легкой и сдержанной, иногда походила на ухмылку. Но меня уже потом было не обмануть. Всегда заранее знала, что от жизни ждать: похвалы или взбучки, душевного разговора или словесной пытки. А уж когда он желал секса…

Так вот, тогда в кафе. Оказывается, я ему приглянулась сразу, он мне так потом и рассказывал. Лежал в постели рядом, весь утомленный и расслабленный после любовной игры, поглаживал кожу у меня на бедре и посвящал в ту историю. Его счастье, что хватило ума, пуститься в подобные откровения уже после нашей свадьбы.

Оказалось, этот Змей Искуситель приметил меня за соседним с ними столом в тот вечер сразу. Посмотрел пристально и сказал друзьям, что увидел ту, с кем проведет ближайшую ночь. Как вам такое? Его друзья, в отличие от него самого, тем вечером спиртным набрались знатно. Их сразу потянуло на подвиги. От этого мужики и проявили к нашему с девчонками столу живейший интерес. Но на меня был уже наложен запрет. Я знать не знала, а сидела, как бы с табличкой на шее «занято». Дальше у него со мной не заладилось. И рано домой собралась, и оказалась устойчивой к его неотразимой, как сам свято верил, внешности. Я с ним могла бы над этим поспорить, имела в виду внешность. Шарм был, определенно. Уверенность в себе и своих действиях имел на десятерых. Еще обладал неким магнетизмом, или как это еще называлось, не знала. Нельзя было забывать и об опыте. Имел просто огромный и жизненный и сексуальный опыт. И, представьте, ухнул все это на меня бедную девственницу, что только к тому моменту и имела, как первый опыт поцелуев. Кто он был после этого?

Мне на этот вопрос ответить не удалось. И сколько брови не хмурила, а долго сердиться на него тоже не смогла. Он же Змей, то есть Искуситель. Какие могли быть с ним выяснения отношений? И потом, Игорь сам предложил мне замужество. И скоро. Через три месяца наших жарких встреч на его квартире. Если разобраться, то для такого, как он, это был подвиг. Что касалось меня… что с меня было взять? Дуреха, несмышленая, зачарованная и загипнотизированная дуреха. Не иначе, как ядом меня всю пропитал. Использовал, ласкал и себе подчинял. Когда очнулась, оказалось, что он весь так в меня проник, и в кровь, и в нервы, и в разум, что жить без него уже не могла.

А очнулась я, как раз, через семь лет после нашего знакомства. К тому времени мы уже имели четырехлетнюю дочь. О нашей Полинке я задумалась в первую очередь, как только принялась анализировать и взвешивать свои наблюдения за поведением супруга в последнее время. Как уже сказала, началось все с замеченной мной скуки в его глазах. Дело было в гостях у институтской подруги. Анна позвала нас, чтобы отметить ее двадцати девятилетие. В этом году всем нам: Анне, Алле, Галине и мне; исполнится по двадцать девять. Анютин день рождения был первым в списке. У нее мы в тот вечер и собрались.

Игорь накануне вернулся из командировки. Он у меня врач, хирург. Часто бывал в отъездах, а объяснял это обменом специалистов между разными госпиталями и клиниками страны. Еще говорил, что такие поездки ему просто необходимы, чтобы повышать свой профессиональный уровень. Я не спорила и с расспросами не лезла. Так он меня воспитал. Все, что касалось его работы, нами не обсуждалось. Это правило внушил мне с первых дней совместного проживания. Сказано мне было, чтобы этой темы не касалась, я и слушалась. За что муж частенько гладил меня по голове, прижимал к себе и, целуя в уголок губ, называл его послушной девочкой.

Почему была такой паинькой? Может оттого, что все в семье у нас ладилось. В те дни, что Игорь бывал дома, мне отдавалось сто процентов его заботы и внимания. Любви мне его тоже хватало. Он, вообще, по природе своей был мужчиной темпераментным. И от своей спутницы требовал не малого. Я, грешным делом, даже иногда задумывалась, что бы со мной было, если бы не его командировки. Пришлось бы тоже придумывать головную боль и прочее, чтобы иногда отдохнуть от исполнения супружеского долга. А так, все складывалось неплохо.

И вот, мы пошли с ним в гости. Надо сказать, что ему идти не хотелось. Начал мне рассказывать, что утомился от перелета и с удовольствием остался бы дома. Еле уговорила не рушить компании. Тем более что нас пригласили заранее, и подруга долго к своему празднику готовилась. Игорь повздыхал и дал себя уломать. Так мы и оказались у Анюты на квартире.

Вечер был в разгаре. К тому времени прозвучало достаточно много тостов и пожеланий в адрес виновницы торжества, чтобы все собравшиеся успели ощутить хмель в крови и голове, и в ногах. И гости, и именинница приняли спиртных градусов достаточно, чтобы могли расслабиться даже самые скованные. Настал тот момент, когда шутки, все без исключения, казались смешными, а музыка подходила всем. Но только не моему мужу.

Да, он никогда не прикасался к спиртному. Это, кстати, тоже была тема, которую никогда не желал со мной обсуждать. Но раньше его трезвость не мешала ему веселиться вместе со всеми. Я никогда не ощущала его, вне общего праздника. Даже наоборот. Игорь чаще был душой компании, а не тянул на себя внимание каким-то отличным от других поведением. Сегодня на себя не был похож. Выполз из-за стола с угощениями, перебрался на мягкий диван и сидел на других посматривал, а сам в общем веселье участия не принимал.

Я попыталась дважды вытащить его в круг танцующих. Не получилось. Вяло только улыбнулся, похлопал меня по руке и подтолкнул к другим, чтобы веселилась без него. Что это значило? Непонимание зародило во мне настороженность. Она, в свою очередь, заставила более внимательно присмотреться к супругу. Вот тогда и приметила его необычный взгляд.

Он им, как бы, скользил по лицам и не замечал присутствующих. Могла поклясться, что был не с нами. А где тогда? Вопрос! Вот к нему подскочила Анюта. Поднесла бокал с минеральной водой, что тот обычно употреблял во время застолий. Сама она зажала в руке фужер с вином. Что-то ему сказала, наклонилась, чтобы коснуться краями стекла и получить хрустальный перезвон. Игоря звук как будто заинтересовал, склонил набок голову, то ли прислушиваясь, то ли задумавшись. Анна еще немного над ним постояла, чего-то ожидая. Но, похоже, ничего не дождалась, развернулась, несколько резковато, и исчезла за чужими спинами.

Тот его взгляд, что насторожил меня в первый раз, поймала именно тогда. Это им он проводил спину удаляющейся от него подруги. Но если бы только ее. Дальше мне еще раз пять пришлось наблюдать его скуку на протяжении остатка вечера. И вот, стояла я в плохо освещенном уголке комнаты, там, где только слабая лампа торшера рассеивала темноту. Прижимала к губам холодное стекло фужера, но не пила из него. И ждала. Пока не дождалась.

Я задумала за ним проследить и легко сделала это. Игорь водил взглядом по головам, спинам, стенам и стульям, а я наблюдала только за ним. Было странно и отчего-то тревожно не различать в его глазах привычных искорок, похожих на веселых чертенят. Даже, как будто, это были и не его глаза вовсе. Хотелось подойти и задать тот вопрос, который не давал мне покоя уже около часа.

– Что происходит? – эти слова рвались из меня, подступили совсем близко, но я знала, что никак не смогу их произнести.

– Почему? – спросил бы кто-нибудь.

Так приучил меня муж. Это я уже сейчас могла позволить себе такую вольность, а тогда была полностью его созданием. Если чего-то не понимала или тревожилась, должна была нежно обратить на себя внимание. Например, приласкаться к его плечу или трепетно заглянуть в глаза. Вопросы в лоб он не приветствовал. Нет, муж никогда на меня не кричал, особенно не раздражался, о рукоприкладстве вообще речи не было. Но умел так посмотреть или скроить такую мину, что чувствовала себя глупой и никчемной. Кому хочется ощущать себя идиоткой? Мне нет. Гораздо приятнее было получать его одобрение, ласки и заботу. Не могла отказать себе в этом. А потому и пошла у него на поводу, когда начал надо мной «воспитательный процесс».

И вот, наши глаза встретились. Я-то следила за ним, не отрываясь. Это Игорь соизволил, наконец, поинтересоваться, где была его жена. Или даже не искал меня, а просто перевел взгляд в другой конец комнаты и натолкнулся на мое подглядывание поверх хрустального фужера. Посмотрел, смерил безразличным взглядом и кивнул на место рядом с собой. А потом еще похлопал ладонью по сиденью рядом со своим бедром. Догадывалась, сделал это для того, чтобы у меня совсем не осталось сомнений, что от меня хотел.

Я и пошла. Неспешно. Наверное, даже по-своему грациозно. Потому что его глаза немного потеплели. Но привычных мне искорок и чертенят, все равно, в них не было. Подойдя к нему вплотную, села и прижалась к его боку. Это уже сделала по привычке, потому что раньше часто так делала. И ему всегда такое мое поведение нравилось. Как же я привыкла исполнять все его желания! А взамен получала неизменно поощрение. Вот и сейчас, его рука легла мне на голову и, поиграв волосами, отправилась потом к уху, а уже оттуда к шее.

– Что, Солнышко, натанцевалась? Вот и хорошо. Не пора ли нам домой? Пошли, Люсьен, баиньки.

Слышали бы вы его голос… Было странно, что не зевнул при этом. Я решила еще проверить, правильно ли поняла, как ему здесь все и все надоели, и, изогнувшись, заглянула в такие любимые глаза. Ошибки быть не могло, его все здесь утомило. Хотела уговорить себя, что это у него от усталости после командировки и перенесенного дальнего перелета. Кстати, а куда он летал? Муж не любил обсуждать свои дела со мной. Поэтому я, конечно же, не знала, не моего ума было, куда на этот раз забрасывала его судьба. Но и теперь подумать на эту тему не успела. Игорь мне не дал. Встал с места сам, и меня потянул за руку.

На следующий день мое беспокойство не рассеялось, отнюдь, оно стало еще сильнее. В моей жизни точно что-то происходило, и совсем не как обычно. Оказалось, что жила по однажды установленным правилам. И они вдруг начали меняться, как если бы давно запущенная и отработанная годами программа давала сбой. Что я еще могла чувствовать, если муж вдруг стал игнорировать мое присутствие в его постели? По меньшей мере, было странным, что Игорь, вернувшись из долгосрочной командировки, не вспомнил, что ранее каждую ночь не мог обойтись без меня. Когда пришли к себе в квартиру из гостей, погладил меня по спине, поцеловал в щеку и пожелал спокойной ночи.

Утром я проснулась и убедилась, что супруга в кровати рядом не было. Его подъем проспала потому, что долго не могла уснуть, поэтому и разоспалась на заре особенно крепко. Вскочила, набросила халат и поспешила поискать мужа в квартире. Напрасно старалась. Его нигде не было. Это тоже было новой каплей в сосуде с моими сомнениями. Разве не положен ему был выходной после прилета из командировки? В этот раз, оказалось, что нет. Или куда он тогда делся? Интересный вопрос.

Ноги сами меня понесли к окну в кухне. Именно оно выходило во двор, где стояла машина Игоря. Поискала ее глазами и, к своему удивлению, нашла на обычном месте. Да мой супруг, сколько его помнила, никогда не ездил общественным транспортом. Что же это делалось? Не подменили ли мне его? Достала эту мысль из головы, и тут же на нее и фыркнула, такой дурацкой она мне показалась.

– Тогда что мне осталось подумать?

Только задала себе мысленно этот вопрос, как закрутила в знак протеста головой. Вон, вон! Долой! Не хотела гадких мыслей. Поспешила прогнать их, пока не успели сложиться в четкий и определенный вопрос, а за ним и ответ. Дала себе слово не торопиться, не стремиться притягивать беду на нашу семью. У нас же с ним дочь! Вот тут я и вспомнила, чем может грозить этот странный поворот в обычном течении жизни моему ребенку.

Подумав о Полине, поспешила в ее комнату. Девочка сладко спала, даже жалко было будить. Взглянула на циферблат будильника и убедилась, что в запасе было еще минут двадцать ей поспать, поэтому поднимать пока не стала. Но подошла зачем-то к окну и выглянула на улицу. Надо же, именно в этот момент заметила Игоря, стоящим около проезжей части. И в ту же минуту около него остановилась машина, а он открыл дверь и сел на переднее сиденье рядом с водителем. Присмотрелась внимательнее и поняла, чей был автомобиль. Догадка мою жизнь не скрасила. Скорее, наоборот.

Все! Из-под меня будто выбили почву. Первое, что почувствовала одновременно с сильнейшим сердцебиение и стуком в висках, все поглощающую панику. От нее уже появилась дрожь в руках и слабость в ногах. Пришлось присесть на край детской кроватки.

Пока собиралась на работу сама и собирала капризничающую дочь в садик, пыталась собрать мысли в голове воедино. Получалось не очень хорошо. Продолжила этот процесс по дороге на работу. Даже когда оказалась в своем рабочем кресле, никак не могла додуматься ни до чего дельного. Со стороны, наверное, выглядела истуканом, замершим перед экраном монитора. Понятно, что толку от меня, как от сотрудника, было почти нисколько. Кое-как досидев до обеда, хотела отпроситься у начальницы и уйти домой. Только ничего у меня не вышло. Мой шеф, она же институтская подруга, отмахнулась от моей просьбы рукой.

– Глупости. Что за проблемы у тебя такие срочные могли возникнуть? – подняла на меня глаза Алка, отвлекаясь от открытой рукописи на ее компьютере. – Просто, твой Игорек прибыл из командировки. К нему и рвешься теперь. Кого хотела обмануть?! Я вчера имела удовольствие за вами наблюдать, у Аньки в гостях.

– И что? – я с интересом уставилась на подругу и поспешила присесть рядом на стул. – Как мы тебе показались?

Ее мнению я доверяла. Наверное, даже больше, чем своему собственному. Тем более что в тот момент была совершенно растеряна и не в состоянии взять себя в руки, а тем более трезво оценить ситуацию, в которой оказалась. А в Алку всегда верила. Она мне представлялась много умнее, мудрее и находчивее, чем сама себе. И вообще, она была нашей свидетельницей на свадьбе, вот как я ей верила.

– Все, как обычно! – пожала она плечами и хотела снова обратиться к монитору. – Ты поедала его глазами, а он представлял собой неприступный горный пик.

– Какой пик? – открыла я рот от изумления.

– Горный… Не сильна я в географии. Что там у этих, у верхолазов, или как их там, еще недоступно? Может, Эверест? Или Монблан? Отстань, Люсьен. Не отпущу, и все! Сгинь с глаз моих. Работы непочатый край, а она… Ты своего автора, когда закончишь? Молчишь? Это оттого, что сказать нечего. Затянула ты, подруга, с последней рукописью. Шла бы уже… за свой стол.

Это все она мне говорила, снова полностью погрузившись в работу. Из-за монитора только и видела, что ее макушку. Опустила Алла Викторовна с темени свои знаменитые очки в роговой оправе на нос, и вся так и растворилась в тексте на экране. Я же к стулу, точно, приросла. Знала, что должна подняться и идти выполнять приказ своего главного редактора, но сил, отчего-то, не было.

– Ты еще здесь, Люсьен? – странно, что Алка меня заметила, выглянула снова из-за монитора и смерила мою унылую фигуру взглядом. – А знаешь, что?.. Пойдем, знаешь ли, вместе пообедаем. Время подходящее… Ты как считаешь?

Я не считала никак. У меня вообще в голове царил вакуум. Еще это ее высказывание про Эверест… Мало мне было ощущения тоски и беспокойства в груди, так теперь и это… Но Аллу не остановило мое молчание и отсутствующий взгляд. Подхватила под локоть, заставляя подняться со стула, и потащила из своего кабинета сначала в коридор, потом в лифт, там рукой было подать до центрального выхода из офисного здания. Когда подруга вывела меня на улицу, и свежий ветер обдул лицо, немного пришла в себя. Осмотрелась, и ноги привычно понесли сомлевшее тело в кафе за углом, где часто обедали многие наши сотрудники.

– Ну, тебе лучше? – Алка пристально всматривалась, буравя мне душу. – Вроде щеки порозовели? Отчего ты, Люся, вся так побелела? Что я такого сказала?

Я поморгала немного на нее, потом развернула голову к витражному окну кафе на улицу, около которого сели, но движение транспорта на мостовой и мельтешение прохожих на тротуарах нисколько не тронули, тогда снова уставилась на подругу.

– Почему ты назвала его Эверестом? – отчего-то было такое ощущение, что пока не пойму, что за этим кроется, жить дальше не смогу.

– Игоря, что ли? – скроила она немного забавную, но, все же, озабоченную, гримасу.

– Игоря, – кивнула утвердительно и свела брови у переносицы, давая понять, что мне не до веселья.

– Что с тобой, Людка? Какая муха тебя укусила? Обиделась на что? Что я его горой назвала? Извини, но это я так просто.

– Не крути и не виляй! Говори. Почему так сказала?

– Надо же, как привязалась… Ну, что тебе здесь скажешь? Просто, у меня такие ассоциации. Понимаешь?

– Нет. Почему, Эверест?

– Может, и не Эверест. Дался он тебе… Я еще сказала, что не сильна… мог быть и какой другой вершиной.

– Помню. Монблан, например. Так почему у тебя, Алла, такие сравнения?

– Если быть точной, то это не мое сравнение.

– Тогда, чье?

– Моего первого мужа. Помнишь, Вадика? Это он так сказал. Давно. Ты же знаешь, что мы с ним в браке были только около года. Потом развелись, я начала встречаться с Валеркой. С ним у нас тоже не получилось.

– Кончай перечислять мне всех твоих мужей. Я знаю, что ты сейчас замужем за Виталием. Что он твой четвертый муж за эти семь с хвостиком лет, что живу с Игорем.

– Ага! Теперь ты на что намекаешь, Люсьен? Что ты постоянна, а я ветреница? Ты это хотела сказать? Что хмуришься? Что на тебя вообще сегодня нашло?!

– Сама не знаю. Ох, Алка, не знаю, и все. Что-то со мной происходит. Ты вот сказала, что наблюдала вчера в гостях за мной и Игорем. Тебе ничего странным не показалось? Попробуй вспомнить.

– Я просто так сказала. Мол, наблюдала вас. Ты же у нас сама литературный редактор. Должна понимать, что это такое выражение. Не следила же я за вами, в самом деле. Просто вы мне несколько раз попались на глаза. То ты, то Игорь.

– То я… То Игорь… – повторила за ней, начиная понимать то, что сначала от меня ускользало.

Скажи она, что видела нас, то есть вместе нас, как это было раньше. Теперь же прозвучало совсем иначе. То один, то другой, но врозь. Вот, в чем было дело.

– Что с тобой происходит? – насторожилась подруга.

– Не знаю, – задумчиво посмотрела сквозь нее. – Я пока ничего еще не знаю. Так ты отпустишь меня домой, Алла Викторовна?

– Нет, Людмила Сергеевна, не отпущу. Ешь, уже свой обед, хватит его крошить вилкой. Быстро доедаешь и возвращаешься на свое рабочее место, госпожа редактор нашего уважаемого издательства. Работа тебя с нетерпением ждет. И помни, если не сдашь мне готовый результат через три дня, я тебя саму съем, как вот эту тефтель! – покрутила она перед моим носом мясной шарик и с удовольствием запихнула его себе в рот.

Через три дня я снова пришла в кабинет главного редактора. Алла Викторовна восседала за столом. Но не за монитором. Тот стоял в стороне. Подруга, по всему, закончила работу на тот момент и занята была своим макияжем. Что скажешь, имела право. До окончания рабочего дня оставались считанные минуты, а еще было понятно, что свою ежедневную программу дел успешно выполнила, иначе горбилась бы с текстом. Она у нас была трудоголиком, возможно, именно поэтому в личной жизни у Алки не складывалось, раз семья уступала первенство карьере.

– Закончила? – спросила меня, не отрываясь от зеркальца, нанося помаду на красиво очерченные губы. – Вот и молодец. Я в тебя верила. А ты не подвела.

Тут она закончила свое занятие и отложила косметичку в сторону. Подняла глаза на меня и замерла в растерянности.

– Господи! Люся, что с тобой? Ты сейчас на себя не похожа. Садись-ка, давай. А сама ты себя видела? Бледная, осунувшаяся. Что случилось? Полина здорова? Это хорошо, раз так. Тогда что? В чем причина? Не томи, говори. Не перечислять же мне, в самом деле, всех твоих родных и близких.

– Ничего не случилось, Алла. Не вяжись ко мне, – вздохнула только и собиралась покинуть ее кабинет.

Не тут-то было. Подруга успела выпорхнуть из-за стола, обежать его и перекрыть мне путь к отступлению. Увидев, что она закрыла дверь на ключ, вздохнула еще раз и пошла, чтобы сесть в кресло для гостей.

– Рассказывай. Что у тебя произошло? – Алла уселась в кресло напротив.

– Вроде, и говорить не о чем… Только… Только жизнь моя, Алка, кончилась.

Сказала, и внутри меня, вроде как, плотину прорвало. Но не только в груди, еще и из глаз покатились крупные такие слезинки. Сначала по одной, а потом просто неиссякаемым потоком.

– Не пугай меня так! – подруга взяла в свои ладони мои холодные сжатые кулачки и принялась их поглаживать, согревая. – Мы сейчас с тобой поговорим, и ты поймешь, как глупо было такое утверждать. Что случилось, Люсьенчик?

– Игорь меня разлюбил, – еле смогла это выговорить, так давилась и словами, и слезами.

А еще глянула украдкой в лицо подруги, и захотелось совсем перестать дышать. Алла сначала вся как дернулась, вжалась в спинку кресла и опустила голову так низко, что глаз ее видеть не могла. Но рук от меня не убрала. Поэтому через прикосновения ощутила дрожь ее пальцев.

– С чего ты пришла к такому выводу? – спросила она, а получилось как-то глухо.

– Думаешь, фантазирую от нечего делать? – горечи в голосе было столько, что даже самой сделалось неприятно, надо было быстрее брать себя в руки.

– И все же?!

– К какому выводу должна была прийти, если он не ночует дома?

Ну, вот, все и сказала. Произнести вслух то, что колом сидело в душе, было совсем непросто. Думала, как только у меня это получится, так боль, если не отпустит совсем, то хоть немного утихнет. Ничуть не бывало. Наверное, стало даже хуже.

– Что значит… Постой! С какого это времени началось? Тогда, на дне рождения, вроде, все у вас было, как обычно.

– Ничего не как обычно! – я вся как закипела.

– Тихо, тихо! Уймись. Давай по порядку.

– Что тут рассказывать? В ту ночь Игорь остался еще дома. Но ко мне не прикасался. Понимаешь?! А утром… как-то молчком, точно не хотел со мной встречаться… вышел из квартиры и не вернулся.

– Ничего не понимаю…

– Я тоже! – вот, опять я повысила голос.

Это никуда не годилось. Алка-то здесь была ни при чем, так что же я на ней-то срывалась? Пробовала себя урезонить, а руки мои при этом противно так дрожали, а саму меня бил озноб. Пришлось обхватить себя за плечи. Алла пересела на подлокотник моего кресла и стала поглаживать мою ссутулившуюся спину, помогая успокоиться.

– От него были какие-то вести?

– Да. Позвонил в тот вечер и сказал, что задержится на работе, возможно даже заночует. На следующий день тоже позвонил, обычным таким своим голосом сообщил, что у него все в порядке, просто попался очень сложный случай у очень важного пациента. Сказал, что я должна понять, как ему важно все держать под контролем. Вот и все.

– Как это все?! То одна ночь вне дома, а то… Ладно, извини. Или… раз уж пошел такой разговор… такое уже бывало? Что не приходил ночевать?

Я качнула головой и опустила ее совсем низко, чтобы видеть только свои колени.

– И что тогда говорил?

– Ничего. Просто заранее меня предупреждал, что будет ночевать в клинике.

– Да! Порядки у вас! – всплеснула Алла руками. – А почему же на этот раз ты переполошилась? Ответь.

– Я что-то чувствую… понимаешь ли, в этот раз что-то другое.

– Нет, дорогая моя, не понимаю. Мне такое не дано. Да, не приди мой муж ночевать! Убила бы, а потом выгнала. Нет, сначала выгнала, а потом убила бы. Или что-нибудь еще сделала, но мало ему не показалось бы.

Она и, правда, негодовала. Не надо было знать мою подругу столько лет, чтобы догадаться об этом. Усидеть на одном месте ей уже никак не получалось. Вскочила и начала метаться по кабинету. От ее раскрасневшегося лица и мне сделалось жарко, распрямилась в кресле и перестала перебирать в пальцах край своего платья.

– Так, надо действовать. Я поняла, что нам надо твоего Игорька разыскать. Я правильно мыслю?

– Не знаю.

– А кто знает? Почему ты так пожимаешь плечами? Я так поняла, что на этот раз, этих ваших непонятных отношений, ты перестала ему доверять. Это так? Кивни мне в знак согласия. Выходит, что нам следует предпринять что-нибудь, что помогло бы удостовериться в честности твоего мужа. Или же, наоборот, разоблачило его по всем статьям. Ты готова, радость моя, узнать о своем супруге правду? Тогда приступим.

Задерживаться в кабинете главного редактора издательства мы не стали. Тем более что туда уже неоднократно заглянула наша уборщица, собираясь приступить к своим обязанностям. Покинули его, а заодно и офисное здание. Погрузились в машину Аллы, что стояла рядом на парковке издательства, и поехали ко мне. По пути забрали из садика Полину. Когда вошли в мою квартиру, первым делом убедились, что Игоря снова не было дома. Дочка, как только спустила ее в прихожей с рук, кинулась искать папу, но вернулась к нам ни с чем, надула, было, губки, только быстро отвлеклась на шоколадку в руках тети Аллы.

– Все мужики гады, – произнесла Алка, когда Полли поскакала впереди нас на кухню, счастливо зажимая в пальчиках угощение. – Ну, попадись мне твой муж, я ему все скажу. Нет, надо же, мне казалось, что в дочери души не чаял…

Когда уложили Полинку спать, сами пошли держать совет и разрабатывать план действий. Лучше места не нашли, как вернуться на кухню. Уселись за стол и принялись обсуждать проблему.

– Что может быть проще, как проверить присутствие твоего мужа на работе? – твердо заявила Алла, считая себя вожаком нашей с ней маленькой стаи.

Я понимала, что азарт моей подруги теперь не даст спокойно спать ни ей, ни мне, но не спешила говорить, что имелось много трудностей, не позволяющих сразу взять след в нашей с ней охоте. И побаивалась ее реакции на то, что собиралась сказать, и не хотелось расстраивать одновременно с этим.

– И так! Где он у тебя работает? – спросила она, как бы, между прочим.

– Не знаю, – робко глянула на нее, ожидая скорого гнева.

– Что, что? – не поверила Алла своим ушам. – Я ослышалась, наверное? Как такое может быть? У меня, вон, сколько мужей было, а ты спроси, что я про них не знала. У них только мысли появлялись сходить налево, а я уже… Ох! Извини. Не то хотела сказать. Это я только про себя. Меня, знаешь ли, ни один супруг долго не выносил. Правильно, кому охота одному вечерами сидеть, пока я на работе горела? К тому же и жрать обычно нечего было, мне же готовить никогда времени не хватало.

– Я, правда, не знаю, в какой клинике Игорь трудится, – взглянула твердо в ее глаза. – Только ту, где он работал, когда мы еще познакомились. Помнишь, там у него и первая жена служила.

– Варя, кажется, – кивнула Алка.

– Вера, – поправила я. – Только, это ведь нам ничего не даст, да?

– Надо подумать, – почесала подруга за ухом. – А что ты вообще о нем знаешь? А, Людок?

– Как что? Он хирург. Он…

– Да, не густо, – с сочувствием посмотрела на мою растерянность подруга. – Как же ему так удалось тебе голову-то заморочить?! Ты ж глотала все, что твой Игорек имел охоту тебе сказать или велеть. Больше велеть, как выяснилось. Это же надо, так нашей подруге низко пасть! Обаял, приласкал, и она вся его, с потрохами. За минуты внимания буквально все ему сходило с рук. Он у тебя, случайно, гипнозом не подзарабатывал? А то, похоже на это. Не дополучила порцию внушения, и вот вам, на лицо, беспокойство. Выпустил свой объект из-под контроля на некоторое время, ему сразу недоверие предъявила. А если бы все, как прежде было, так и не задумалась бы, что про собственного мужа знаешь. А ведь, ты ему верна семь лет, даже больше, и дочь успела родить, как, ни как.

– Не добивай, а?! Я и сама теперь вижу, какая легковерная была.

– А может, он у тебя какой-нибудь суперский агент? 007!

– Не до смеха мне. Давай уже прекратим…

– А ты его родителей-то знаешь? Какого он роду племени? Может, тоже наплел чего, немыслимого?

– Он никогда мне не врал, к твоему сведению. Просто не утруждался ставить в известность по некоторым вопросам.

– Да, считай, по всем вопросам! Он не желал просвещать, а ты и пикнуть не смела. Будь он Синей Бородой, ты была бы долгожительницей среди его жен.

– Ну, все! Я тебя сейчас выгоню!

– Знаешь, Людка, я тебе сейчас такое скажу! – стала она завывать, на манер киношных героинь, решившихся открыть страшную-престрашную тайну. – Чует мое сердце, теперь самое время открыться. И мне легче сделается, и тебе веселее станет.

– Может, не надо? Сомнения у меня имеются, что время для веселья наступило.

– Нет, решено, откроюсь, – Алка набрала полные легкие воздуху и потом выдохнула его вместе с признанием. – Я твоего мужа тоже любила. Вот, так!

Дальше следовала немая сцена. Не хуже, чем на театральных подмостках. Например, в «Ревизоре». Только там ее играли, а у нас с подругой все натурально получилось. Я на Алку посмотрела и осталась сидеть на стуле, только к спинке его откинулась. Ее же ноги не выдержали, подогнулись, раз она стояла в тот момент, отчего и пришлось плюхнуться на свое недавнее место. Какое-то время мы сидели, молча, и друг на друга только смотрели.

– Нет, вы тогда еще не расписались. Ты не воображай ничего лишнего, – она первой не выдержала испытания тишиной. – Ты меня с ним познакомила, а я возьми и подумай, что он мне больше подходит. Так дело было.

– А что потом?

– Дальше, просто. Пожила с мечтой и иллюзией некоторое время, а потом быстро поняла, что мне с ним не ужиться. Слишком быстро и круто он стал тебя к рукам прибирать. Жесткий, однако, тип. Я прикинула себя на твоем месте и решила, что одному из нас было бы не жить в том случае. Догадываешься, кому?

– Наверное, ему? – робко подняла на нее глаза, но смешинку спрятать не получилось.

– Ха! Люська! Ты на меня не сердишься! Класс! – кинулась ко мне и повисла на шее. – Фу! Камень с груди. А я, прикинь, с этим столько лет жила. Скажи, ты что-то такое примечала? Нет? Да, ты у нас мать Тереза, честное слово. И вообще, Игорьку с тобой повезло невероятно. Только некоторые своего счастья не понимают. Стоп! Ты плачешь? Не смей, слышишь?!

В этот момент в прихожей заиграла мелодия моего мобильного. Я опять забыла его в сумке. Сколько раз Игорь отчитывал меня за то, что, бывало, не мог дозвониться, а я попросту не слышала вызова. Услышав его сейчас, мы разом замолчали. Я вытерла слезы и поспешила в коридор.

– Кто? – зловеще зашептала за плечом Алка, пытаясь подсмотреть надпись на экране.

– Он! – кинула ей коротко. – Что делать?

– Брать! В смысле, трубку. В смысле, отвечать. Но самым спокойным и натуральным голосом. И не бойся, я рядом!

– Да? – с голосом я справилась, как мне казалось. – Слушаю.

– Люда, это я, – мне пришлось отстранить немного от уха трубку, чтобы Алке было слышно, а то у нее, глаза начали из орбит вылезать от напряженного ожидания известий. – Как дела? Как Полинка?

Голос мужа звучал настолько спокойно, как будто мы с ним полчаса как расстались при самых обычных обстоятельствах. А ведь он уже три ночи не ночевал дома и два дня как не давал о себе знать. Теперь звонил, вот, как ни в чем не бывало, и спрашивал, как мое самочувствие. А самое главное и тревожное, что внутри у меня снова растеклось знакомое чувство обожания и преданности. Только от одного его бархатистого голоса глупое сердце затрепетало, что заячий хвост. И стало нестерпимо тошно сознавать, как велика была его власть надо мной.

– У нас все хорошо. Как ты?

– Что со мной сделается? Работаю, – голосом дал понять, что эта тема не интересная. – Расскажи мне, что наша дочь делала сегодня в садике.

– Что она могла там делать? – сама не поняла, откуда у меня взялись те же нотки в ответе, что и у него, а на его требование рассказа про Полину, ответила тем же категоричным нежеланием поддержать тему. – Все как обычно.

– Что у тебя с настроением, Солнышко? – явственно почувствовала, как Игорь, где бы он ни был, напрягся на том конце связи.

– Спать, наверное, хочу. День был утомительным.

– Что же тебя так утомило, милая? – даже Алка ощутила его невидимую для нас улыбку и вскинула выше брови. – Расскажи мне.

– Так, повседневные все больше дела. Ничего интересного. А как твой пациент? Надеюсь, с ним все в порядке?

– Как иначе, если это мой пациент. У него все будет хорошо, а мы скоро увидимся. Может, еще денька три… четыре. Ты скучаешь по мне, Люсьен?

Тут мне пришлось на время прикрыть ладонью трубку, чтобы Игорь не услышал злобный Алкин шепот. Она желала ему провалиться в Тартар и не только это. Назвала свиньей и пообещала, что горько пожалеет, что так издевался надо мной на сон грядущий.

– Это надо?! Так, гад ползучий, над женой потешается! Сам где-то, зачем-то… а ты должна по нему, видите ли, скучать и сохнуть! Ух, добраться бы до него и вывести на чистую воду. Нет, какая уверенность в себе, какое самомнение! Но ты молодец. Справилась на отлично. Нисколько в тебе не чувствовалось волнения или растерянности. Даже я не смогла бы так. Ты была сама непробиваемость. Молодчина! Я бы даже сказала, что открыла в тебе, Люся, что-то новое. Точно, ты меня удивила. Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся.

– Хм! Скажешь тоже! – пожала я плечиком, вроде как с несогласием, а сама вдруг поняла, что мне от ее слов сделалось приятно, и еще почувствовала что-то сродни облегчению. – Что дальше станем делать? – ну, не показала я виду, что места себе от тревог и разгорающейся ревности не нахожу, а дальше что?

– А что бы ты сама хотела? Не страшно тебе, к примеру, будет узнать, что у него есть любовница? Или и того хуже, что завел себе вторую семью и потешается на досуге. То с одной, то с другой, а то и с третьей! Ответь мне, Людмила!

– Страшно. Очень, – честно ей сказала то, что было на душе, и еще зябко поежилась, как если бы уже все узнала, и сердце мое превратилось в кусок льда. – Мне бы, Алла, лучше удостовериться, что у него действительно есть тяжелый пациент, и он с ним возится. Днем устает до чертиков, а ночью ютится на больничном диванчике и по нам с Полинкой вздыхает.

– Ты сама-то в это веришь?! – глянула она на меня как на больную, причем как если бы у меня была тяжелейшая черепно-мозговая травма. – Горе ты мое!

– Нет, но помечтать-то, могу… Ты как меня спросила? Что бы я хотела?! Каков вопрос, таков…

– Так! С тобой все ясно, – не дала мне закончить и решительно придвинулась к столу. – И так, мы с тобой решаем вывести твоего благоверного на чистую воду. Я правильно все понимаю? Решено. А теперь у меня к тебе, подруга, еще один вопрос. Это на всякий случай, чтобы потом не говорила, что я одна кашу заварила, а твоего желания и разрешения рушить твои иллюзии не было. Ответь честно, что говорит тебе твоя интуиция, изменяет тебе твой муж?

Я, все же, с ответом не спешила, взяла минуты три на обдумывание. Но потом с тяжким вздохом вынуждена была качнуть головой утвердительно.

– Думаю, что да.

– А нет ли у тебя, моя милая, каких подозрений?

– Нет, – тут ответила быстро, и еще широко распахнула свои васильковые глаза, уж больно интонации у Алки были многообещающими. – Неужели, у тебя они есть? Или прямо так вот сейчас и скажешь, что знаешь значительно больше, чем делала только что вид?

– Не скажу, Люся, не скажу. Но кое-что подозреваю. Минутку. Где мой телефон? Так, вот он. Где тут нужный номер? Алло! – у меня, глядя на подругу, теперь еще в пару к глазам-блюдцам прибавился и открытый до неприличия рот. – Привет! Ничего, что я так поздно звоню? Это хорошо, что так. Чего звоню? По делу, важному очень. Ты это, позови мне к телефону Игоря, пожалуйста, он мне позарез нужен. Эй! Что замолчала? Онемела там совсем?! Игоря, говорю, позови! Да быстрее, давай! Как какого? Того самого! Зови, давай, не стесняйся. Что? Я с ума сошла? Почему это? Зачем так орать?! Вот, зараза!

Алка нажала отбой и сидела передо мной вся нервная и недовольная. Какая я была со стороны, не бралась ответить. Но было мне, ох как, плохо. Онемение мое и окаменение длилось, правда, недолго. Как только почувствовала кровоток в конечностях, так вскочила на ноги, шустро обежала стол и попыталась выхватить у Алки ее мобильный.

– Дай сюда телефон! Дай, кому говорю! Я должна знать, с кем ты сейчас разговаривала. Немедленно отдай!

– Тихо, тихо. Не надо так реагировать. Это была только лишь провокация с моей стороны. Неудачная!

Между нами завязалась борьба. Мне позарез надо было узнать имя абонента, а Алка решила мне его не показывать. Но моя решимость и напор перевесили. Посмотреть на нас со стороны, можно было заиметь шок. Мы дрались. Молча, не издавая не единого звука, но шоу было еще то.

– Держи, держи! – разжала, наконец, Алла пальцы. – Я бы тебе и так все рассказала. Зачем так налетать?! Не могла просто спросить? Теперь синяки будут. У тебя, кстати, тоже.

Она надула губы, вжалась в угол и сидела, потирая то запястье, то плечо, а то скулу. Мне было не до личного осмотра повреждений. Мое внимание целиком перекинулось на ее телефон.

– Анна?! Причем тут она? Ты с ума сошла!

– Это я-то? Господи, святая простота! Нет, ты не мать Тереза, ты недоразумение, если не сказать большего. Ты юродивая! У тебя, вообще, глаза есть? А уши?! Кроме тебя, все наши знают, что Анька с твоим Игорем любовь крутила.

– Что?!! – я так и опустилась на стул, и хорошо, что на него попала, не то, могла бы еще и сломать себе чего-нибудь, упади на пол. – Как ты сказала?

– Ой! Люсечка! Ты вся побелела. Но я хотела сказать не совсем то, что ты, возможно, сейчас подумала.

– Так скажи уже то, что хотела сказать! – рявкнула на нее так грозно, что не знала, откуда силы взялись.

– Точно могу утверждать лишь следующее. Анька знала Игоря еще до тебя. То есть, до того, как вы познакомились с ним. Помнишь, мы вчетвером пошли в кафе? Это было не просто так. Анюта все заранее распланировала. Мне об этом Галка рассказала, только много позже. Они же близкими подружками были, вот она и знала этот Анькин секрет. А тогда я тоже не догадывалась, зачем это она так настаивала, чтобы мы сессию отмечали именно в том кафе.

– И что?

– То, что они с ним были близки. Очень.

– Не тяни, Алла.

– Да, они были любовниками. Но потом Игорь к ней охладел. Анна с этим не хотела мириться, стала добиваться новых встреч. Только он на них не шел. Вот она и придумала тот наш поход в кафе. Лишний раз перед бывшим возлюбленным покрасоваться решила. А этот ловелас взял и на тебя глаз положил. Вот как все вышло.

– Господи! – подняла я глаза кверху, как будто и, правда, могла там увидеть, заступника нашего. – Как же она должна была меня ненавидеть…

– Это да. Зубы, наверное, в порошок истерла. Но, как говорится, «се ля ви». Я, лично, за тобой вины не вижу. Ну, поплыла ты от его ухаживаний. Это и понятно. Мужик-то многоопытный. А ты? Девчонка совсем была! Хотя… на мой взгляд, такой же дурочкой и сейчас являешься. Для тебя время с момента вашей свадьбы, как остановилось. Скажешь, я не права? Молчишь? Ты же ничего с тех пор вокруг себя не замечала. Как Анна мертвела, стоило ей вас вдвоем увидеть, или твои рассказы о любимом Игоречке услышать. Как Галина глаза отводила, когда тебе передавала отказ Анютин на свадьбе вашей гулять. Ты, как зачарованная ходила. Причем, все это время, все семь с лишним лет.

– Потрудилась посчитать? – бросила на нее мимолетный взгляд, очень похожий на то, как в детстве бросались друг в друга колючками репейника.

– А мне легко это сделать. Я же тоже, некоторым образом, в Игоря была влюблена. Что ни говори, а мужик тебе достался особенный. Как бы это выразиться, образчик мужского обаяния и жесткости в одном лице. Такого удержать, должно быть, трудно. Я на вас посматривала и думала, неужели Людмиле удастся сделать невозможное? Не смотри на меня так. Я не злобствовала. Мои чувства к нему канули в лета. Но на твое счастье смотрела с сомнением. Не понятно мне было, чем это все могло кончиться.

– Зато теперь, все прояснилось, – хмыкнула я.

Тут ожил Алкин мобильный. В тишине молчаливой паузы нашего разговора получилось очень громко. От резкого звука мы даже вздрогнули.

– Анюта… Что ей, интересно, надо, – констатировала Алка и с сомнением посмотрела на меня.

– Что же ты тянешь? Ответь ей, и узнаем.

Оказывается, Анна не могла успокоиться после того злополучного звонка, о безмятежном сне у нее теперь и мыслей не стало. Позвонила она, чтобы прояснить обстановку и выяснить, что все значило. А когда узнала, что Алка сидела в этот поздний час на моей кухне, бросила короткое «ждите, я к вам сейчас приеду», положила трубку. Ждать особо долго не пришлось. Она взяла такси и долетела до моего дома за считанные минуты. Явилась к нам в некотором опьянении и с начатой бутылкой коньяку.

– Я так понимаю, что нам есть что запить, – с этими словами переступила решительно порог и прямиком потопала на кухню. – Значит, вот оно, свершилось!

Анна грохнула на стол бутылку и стала активно валить рюмки в моем стенном шкафу, пока не выудила из него три коньячных бокала. Я взирала на все с безразличием, хоть все пусть здесь разгромит, мне дела не было. Только бы дочь не разбудила, об этом я ей сказала.

– Ах, да, Полинка! Девочку жалко. А тебя нисколько, стерва!

– Ты сколько выпила, чокнутая?! – начала присматриваться к ней Алка, и я тоже усомнилась, что эта бутылка для Анюты была первой.

– Не ваше дело, сучки!

Мы переглянулись и подобрались, как по команде. Пьяного дебоша нам тут с Аллой еще только не хватало. Но опасались мы зря. Этот выпад в наш адрес был самым агрессивным, потом Анька как-то быстро набралась, сверх меры, и нам пришлось уложить ее на диване здесь же, в кухне, до отрезвления, то есть до самого утра. Но наговорить некоторые вещи, она мне, все же, успела.

– Наигрался, значит, Игорек своей домашней зверушкой! Я так и знала, что этим кончится. Но ты молодец, семь лет продержалась. Хотя, не факт, что он все эти годы хранил верность, конечно. Здесь один из десяти, что остепенился. Но если подумать, то… а черт с этим… вон все мысли из головы! Но выходит, что вы не знаете, где его носит сейчас. Вот и я говорю, это на него больше похоже. Тот Игорь, прежний, не стеснялся и не затруднялся рвать надоевшие связи. Вот и сейчас… Вопрос в том, почему сейчас, а не раньше? Улавливаете? Нет? Ну, и дуры. А ты, Люси-пуси, была ему ласковым питомцем. Я долго наблюдала за тем, как он из тебя преданную шавку делал. Все ты в глаза своему хозяину засматривала. Ему и команды отдавать не надо было. Только взглянет, а ты уже хлоп на зад, села, и хвостом виляешь. Он тебе: «к ноге!» Ты бежать исполнять и снова хвостом вилять и в глаза смотреть. Тьфу! Противно! Но сначала я думала, что он это мне назло. Потом решила, что просто взял то, что само в руки упало. Но жениться-то ему, зачем надо было? Это было не понятно. Дальше тоже странно все получалось. Девочка эта ваша…взяли и ребенка родили. На него не было похоже. Я и не знала, что думать. Теперь, вот, на места все становится. Это поступок настоящего Игоря! Мне бы радоваться, что так вышло, а не получается… Где же его носит?! А? Кто же она?!!

Когда нам удалось Аньку устроить на довольно узком спальном месте, вздохнули с облегчением. В доме сразу сделалось тише, и нам спокойнее.

– Теперь нет никаких сомнений, что твой супруг к старым любовницам не имеет привычек возвращаться, – подытожила Алка, стоя над распростертым безвольным телом Анюты.

– А ты молодец, мыслитель еще тот, и успокоить умеешь, – сделала я воинственный выпад в ее адрес. – Не пойти ли тебе уже домой? Устала что-то я сегодня от подруг. Мне срочно надо прилечь. А тут ты околачиваешься.

– Мне тоже надо прилечь. И тоже срочно. Нам с тобой завтра дел предстоит столько, что все не переделать.

– Иди ты! Завтра суббота! Какие могут быть дела?

– Я знаю, что говорю, – она начала выискивать, где бы ей устроиться на ночь.

– В выходные дни ты мне не начальник. Так что, давай, на выход и езжай к себе домой.

– Не могу. У тебя останусь.

– С чего это? – заметив, что она присматривается к моей с мужем постели, указал на дверь в гостиную. – Там тоже есть диван. Топай туда. Эй, подушку отдай. А, черт с вами со всеми!

– Не злись. Я бы уехала. Да эта пьянь мне коньяку в рюмку плеснула, а я, с расстройства, взяла и выпила. Совсем из головы, понимаешь, вон, что сюда на машине приехала. Но это, не переживай, только к лучшему.

– Что напилась с нами за компанию?

– Нет, что я здесь остаюсь. Хотя, и это тоже. Но я, заметь, из вас самая трезвая. Ты пить вообще не умеешь, а Анька опрокинула в себя не меньше пол-литра, поэтому я из вас самая молодец. Если что, то смогу постоять за кого угодно.

– Зачем? То есть, как это постоять? Ты ждешь нападения?

– Мне оно ни к чему. Это я так, к слову.

– Фу, это твое слово. Все, спим!

Утро нас встретило дождем. Под него мне совсем не хотелось вставать с постели. Так бы и валялась под одеялом до обеда. Но понимала, что это невозможно. Должна была вот-вот проснуться Полли, а это значило, что мне следовало отправляться на кухню и готовить ей завтрак.

В ванную я потащилась вялая, но выходила из нее вполне бодрячком. Оказавшись в дверях кухни, так и замерла на пороге. Дело в том, что на диванчике не оказалось Анюты. Я ждала ее там увидеть, еще думала, как стану объяснять дочери наличие не совсем трезвой тети у нас в доме, а этой самой, тети и не оказалось. Вся озадаченная, отправилась на ее поиски. Обошла всю квартиру, но Анны не обнаружила. Последней из всех комнат и закоулков посетила гостиную. Нашла там спящую Алку. Растрясла ее, чтобы быстрее просыпалась. Не одной же мне было мучиться разными вопросами. Та вытаращила на меня глаза, как если бы совсем ничего из наших ночных посиделок не помнила.

– Вставай! Анька пропала.

– Какая Анька?

– Вот тебе и раз! Кто же у нас вчера, все же, был самым трезвым?

– Думаешь, ничего не помню? – пришла в себя подруга, протерла заспанные глаза и, кряхтя, начала подниматься. – Обижаешь! У меня голова, как горный хрусталь сейчас, прозрачнее не бывает. Какой у тебя ко мне вопрос?

– Куда делась Анюта?

– Думаю, что она под утро очухалась. Вспомнила, как себя вчера вела, что наговорила… Вот и решила убраться по-тихому, чтобы избежать объяснений уже на почти трезвую голову. А у тебя какие версии?

– Наверное, я с тобой соглашусь, – задумчиво это произнесла и пошла в прихожую, проверить замки. – Очень похоже на правду.

– Я знаю, что говорю. Верь мне всегда. А скажи мне, подруга, тебе есть с кем оставить ребенка на эти два дня?

– Это еще зачем? – замерла в вопросительной позе.

– Так надо. У меня есть план, как найти нашего пропавшего Игорька.

– Нашего? – хмыкнула, не удержавшись от перекошенной гримасы.

– Выходит, что так. Как выяснилось, он у нас достояние не отдельной взятой женщины, а некоторого сообщества.

– Сейчас как швырну в тебя чем-нибудь! Будет тебе сообщество!

– Тихо. Какая-то ты нервная. Я так думаю, что тебе не помешает постепенно привыкать к мысли, что спутника жизни ты лишилась. Тихо, сказала! Не зыркай на меня так, а то испепелишь, чего доброго. А мне жить еще хочется. Да и тебе, несчастная, пригожусь. Я что решила… Станем планомерно сегодня, а если не повезет, то и завтра, объезжать больницы города. Должен же где-то твой супруг… кхе, бывший… объявиться. Он все же у тебя хирург? Что скажешь, милая?

– Только одно: да, он хирург.

– Видишь, мы на верном пути. И если не станем в дальнейшем ссориться, то сможем получить результат. Решим так! Я сажусь за компьютер и составляю список возможных больниц. Ты, радость моя, поднимаешь ребенка, кормишь ее и собираешь к бабушке. Согласна? По местам!

Справиться с дочерью в кратчайший срок этим утром не получилось. Она что-то расшалилась без меры. Только расчесать светлые волосики и заплести две смешные косички получилось, чуть ли, не за час. Уж очень Полинка любила гостей в нашем доме, и ходить по гостям сама. А тут обнаружила с утра пораньше у нас обожаемую тетю Аллу. Это неожиданное открытие девочка сопроводила радостным визгом и возбужденной беготней по всем комнатам. Потом никак не хотела отлепляться от гостьи. Забралась к ней на колени, прижалась и сцепила ручки у той на шее. Попробуй, разожми! И потом еще, несколько раз убегала от меня, то из ванной, то из-за стола на кухне, чтобы снова оказаться у тети Аллы на коленках.

– Чертенок, ты еще долго будешь по квартире носиться? Смотри, твоя мама с ног сбилась, – увещевала ее подруга, стараясь помочь мне сладить с ребенком. – Это чье же такое красивое платьице?! Мама, дай его мне. Сама наряжусь в него сейчас и поеду в гости к бабушке.

Волшебное слово «гости» подействовало. Полина дала, наконец, себя собрать. Но засыпала нас градом вопросов: почему, зачем, когда, как. Поэтому в машину мы с Алкой грузились несколько утомленные. А когда я запихивала объемную сумку с вещами дочери в багажник, точно видела, как глаза подружки на лоб полезли от очередного высказывания моего ребенка.

– Не хочу багриваться к бабуле! Хочу с вами шляться! – верещала Полина, высунув к нам голову в открытое окно салона Алкиной машины.

– Ты бы поосторожнее была со словами! – нахмурилась я на подругу. – Она у меня как губка, все впитывает на счет раз. А ты так красочно успела осветить наши планы…

– Что такого я сказала? – закатила она снова глаза. – Только чистую правду. А именно, что маленькой девочке с нами быть ни к чему. У бабушки ей будет много лучше. С нами же только утомится сама, и нам будет мешать.

– Вот это речь культурной женщины. Вспомнила, наконец, что имеешь высшее гуманитарное образование. А то, кто недавно сказал ребенку, что надо его сбагрить с рук подальше, хоть какой незанятой на сегодня из ее чокнутых на хобби бабок, а то не даст как следует по городу пошляться?

– Врешь! И вовсе я не так сказала.

– А ты девочку слышала? Смотри, Алла, не сей ветер!

– Думаешь, заложит меня перед Марьей Гавриловной или Надеждой Ивановной? – покосилась Алка на довольную рожицу, что строила нам Полли из машины.

– Может, – вынуждена была ее огорчить. – Так что, следи за своими высказываниями.

– А то, что я уже успела наговорить? – с сомнением чесала она макушку.

– Надеюсь, что забудет. Она впечатлительная. Пока будем ехать, увидит что-нибудь по дороге и отвлечется. Не робей, все обойдется.

На том и порешили. Алка села за руль, мы на заднее сиденье и поехали. Через полчаса были рядом с домом моих родителей. Я знала, что в это время папы, скорее всего, не застанем. У него, по субботам, встреча с друзьями по увлечению шахматами в местном парке. И утренний дождь был не помехой, шахматный клуб размещался в летнем павильоне, было, где укрыться от непогоды. А к тому времени и сам дождь закончился, только намочил все, да луж наделал, солнце же снова было в небе.

– А мама-то твоя дома? Может, раньше надо было позвонить? Вдруг, и Надежды Ивановны не застанем?

– Тогда будем рассматривать вариант Марьи Гавриловны. Но думаю, что все обойдется. Мама сейчас должна быть дома и мне не откажет. У них с Полиной любовь и согласие. Только вечером у нее запланирована встреча с подругами. Они сговаривались обсудить какие-то новые вышивки одной из них. Как вводится, за чаем. Позвони я заранее, выдвинет условие забрать дочь до четырех вечера. Мы управимся с тобой до этого часа? – Посмотрела на Аллу многозначительно.

– Вряд ли! Думаю, нам всего дня мало станет.

– Вот видишь! А ты говоришь, позвонить!

На наше счастье, мамуля была в квартире. Нам обрадовалась. Широко распахнула входную дверь и пригласила скорее заходить.

– Вы подоспели как раз к пирогу, – припустила она на кухню, оставляя нас в прихожей. – Я его сейчас должна достать из духовки, чтобы не пригорел. Проходите, дети мои. Я вас сейчас чаем напою.

Я состроила Алке гримасу, которая предупреждала подругу от угощения не отказываться, а то она уже рот собиралась открыть и рассказать, как нам некогда.

– Тс! – многозначительно приложила палец к губам. – Помалкивай лучше. Предоставь мне одной все уладить.

Алка пожала плечами, мол, как знаешь. А по тому, как поспешила усесться за столом, я поняла, что совсем не была против угощений. И действительно, моя родительница умела творить пироги и разные сдобы, пальчики оближешь.

– Что это наша маленькая девочка сегодня такая тихая? На себя, прямо, не похожа, – обратила мамуля внимание на Полину, вошедшую следом за нами на кухню и скромно пристроившуюся к углу стола.

Я проследила глазами за дочерью и заподозрила, что эта ее задумчивость была неспроста. Поэтому поспешила ее усадить в самый дальний уголок и придвинула ей ее любимую чашку, чтобы отвлечь от каких-то тайных мыслей.

– Мамочка, мы с Аллой должны по делам отъехать. Можно у тебя пока Полли оставить?

– Только после чая. Пока вас не угощу пирогом, никуда не отпущу, – она достала противень и внимательно рассматривала свое творение. – Что-то низ стал пригорать. Если чуть засмотришься, обязательно не уследишь.

– Вот и хорошо, что ты согласилась. А то, не хотелось ее за собой по делам таскать, у тебя ей будет лучше, – чмокнула я мать в щеку, подозревая, что она еще не совсем поняла, чем ей ее доброта грозила.

– Да, вроде, хорош пирог получился. Садитесь девочки, сейчас я его разрежу и разложу по тарелкам.

– Бабуля! – раздался звонкий детский голосок. – А где ты чокнулась? Расскажи мне, пожалуйста…

В руках у Алки звякнула чашка. Вот оно! Аукнулись нам ее недавние высказывания.

– Полиночка! – надо отдать должное, подруга подготовилась к чему-то подобному. – Пойдем, детка, разберем твою сумочку, пока бабушкин пирожок не остынет, – подхватила она девочку на руки и потащила туда, где мы оставили сумку с вещами. – Игрушки достанем. Ты зайца своего взяла? Отлично. Зачем ему в темноте сумки закрытым сидеть?

Надо сказать, что чай с пирогом стоил нам некоторых нервов. Полли еще пару раз пыталась припомнить Алкины высказывания в адрес ее бабушек. Поэтому, когда нам позволили встать из-за стола, вздохнули с облегчением. В коридор вылетели пулей и приготовились выскочить за порог.

– Бабуля! – донесся нам вдогонку плаксивый голос дочки. – Я с ними хочу. Я тоже хочу шляться на улице.

– Как ты сказала?! – склонилась над ней бабушка. – Так нехорошо говорить. Ох, уж этот мне садик!

Понятно, что нам пятки точно скипидаром смазали. Но, даже оказавшись во дворе, рядом с машиной, спокойнее себя не почувствовали. А все потому, что на балконе нашей квартиры заметили тех же бабушку и ее внучку. Проводить нас вышли. Когда подняла к ним голову, дочь заметила мое телодвижение и стала усиленно махать нам рукой. Я ответила, надеясь, что на этом прощание и закончится. Не тут, то было! Полли уцепилась за перекладины парапета, не желая уходить с балкона. Мама несколько раз к ней наклонялась, пытаясь уговорить отцепиться и пройти в комнату. Не получилось. Я даже на расстоянии чувствовала, как накалялась там ситуация.

– Алка, жми на газ! Сматываться надо!

– Фу! И это говорит женщина с высшим…

– Гони, говорю. Полинка бабушку просвещает насчет наших планов на сегодняшний и следующие дни. Не веришь, сама посмотри, как маман моя уже руки сложила и брови нахмурила.

– Поняла! Повторять не надо!

Наше авто с ревом рвануло с места. От такого старта меня размазало по спинке переднего сиденья. Думаю, моей дочери понравилось, какое облако гари осталось после нас во дворе перед подъездом.

– С ума сошла?! – недовольно проворчала, когда смогла сесть поудобнее.

– Все отлично! Чем не довольна, Люсьен? – подруга выскочила на соседнюю улицу с азартом заправского гонщика и искрящимися глазами.

Но тут что-то случилось с мотором. Раздались какие-то странные звуки, нас задергало, а потом и вовсе, автомобиль остановился. Хорошо, что не успели выехать на оживленный проспект, и что не на середине улицы оказались, а скромненько так приткнулись к тротуару.

– А это что такое? – с интересом посмотрела на Алку.

Испугаться я не успела. У меня, вообще, еще прошлый выброс адреналина из крови не убрался, когда спешили удрать от моей мамы. Поэтому, наверное, глянула на подругу вполне миролюбиво, просто вопрошающе.

– Черт ее знает! – хмурила она брови и растерянно хваталась то за ключ, то за рычаг. – Ничего не понимаю!

Пока Алка силилась разобраться в ситуации, на горизонте появился полицейский. Оказалось, что мы встали в неположенном месте. Чтобы он не нарушил мыслительный процесс подруги, попыталась дорожного стража взять на себя. Раньше я за собой склонности к кокетству не замечала, да и практики такой, можно сказать, не имела, но тут, с перепуга что ли, но меня как прорвало. В результате, с Алки претензии были сняты, а вместо ее данных молодой полицейский записал номер моего мобильного телефона. А еще, он поднатужился и откатил обездвиженный автомобиль метров на тридцать по улице вперед. После этого, согнал Алку с водительского места и посмотрел, что там случилось с нашей техникой.

– Так, так! – выбрался он к нам из авто через одну минуту, – А заправлять бак бензином не пробовали?!

– Что вы говорите?! – всплеснула руками подруга. – Вот так незадача!

Полицейский по имени Володя отчитал немного подругу за нерадивость, а потом, подморгнув мне весело, махнул жезлом, останавливая проезжающую мимо легковушку. Он был так мил, что попросил сидящего там водителя помочь девушкам, то есть нам. Когда из этой самой машины вышел статный такой мужик, за него взялась уже Алка. В результате ее действий мы быстро разжились небольшим количеством бензина, которого нам хватило, чтобы доехать до заправки.

– Как-то не так у нас с тобой все пошло. Не находишь? – с подозрением покосилась на Аллу.

– Что ты теперь предлагаешь? Отказаться от затеи разыскать место работы Игоря? И все из-за того, что я забыла заправить вовремя машину бензином? И это после того, что пришлось пережить, пристраивая твою ябеду-дочь?

– Ну, допустим, она только пересказывает слова взрослой тетеньки.

– А если у меня нет опыта общения с малыми детьми? Как я могла знать, что у нее просто дар вспоминать самое непотребное, а потом ловко вставлять это в разговор взрослых с удесятеренным эффектом?

– Просто, ей не понятны новые слова!

– Именно, просто!

– Ладно, не будем ссориться. И продолжим. Куда ты задумала направиться в первую очередь?

– А здесь совсем рядом. Взгляни на карту. Видишь этот значок? Это госпиталь.

– Зачем мне смотреть на карту, когда я вижу проходную на его территорию и вывеску над ней?

– Да?! – Алка подняла голову и тоже взглянула в указанном направлении. – Как ловко я, оказывается, остановилась. Прямо там, где нам и надо. Давай, иди туда и спроси про своего супруга.

– Почему я? Мне боязно. Вдруг, мимо будет проходить кто-то из его знакомых? Получится, что я слежу за своим мужем.

– Так! А у тебя на лбу написано, что ты ему жена?! Ты, деточка, столько авантюрных романов редактировала, а так ничему и не научилась! Стыд и срам!

– Предлагаешь наврать что-нибудь?

– Обязательно!

Я и пошла. Но дела у меня никакого не вышло. Не справилась я с заданием, одним словом. Вернулась к Алке в машину, не солоно хлебавши.

– Эх! С кем приходится в разведку ходить?! – горестно сетовала на меня подруга, меряя уничижительным взглядом. – Придется все делать самой. Смотри и учись.

Она выбралась на улицу и пошла в проходную. Пропадала довольно долго. Я ждать замучилась. Сначала все опасалась, что вот сейчас вывернет из-за угла, спеша уйти от погони. Потом успокоилась и стала просто ожидать. Через какое-то время рассматривать заборы, улицу и все остальное совсем надоело, сползла на сиденье вниз и приготовилась задремать. Вот тогда Алла и встала рядом с моим окном.

– Спишь здесь?! Хорошее времяпровождение! А я вся в трудах…

– Что, узнала что? – моментально приняла вертикальное положение.

– Конечно! Кто бы сомневался, – посмотрела она на меня с торжеством.

– Не томи, говори толком, что удалось разведать.

– В проходной стоят какие-то истуканы. Ничего не знают.

– Это я и без тебя знала. Нашла, чем удивить!

– Пришлось прорываться в отделение.

– А ты знаешь, что тебя могли арестовать?

– Догадывалась. Только я не созналась, что интересуюсь врачами. Сказала, что хочу посетить больного.

– А врачей сегодня спрашивать и без толку. Суббота же!

– Умная, да? Шла бы тогда сама.

– Не обижайся, лучше скажи уже, что разузнала.

– Не числится у них здесь такой. Вот! – гордо выпятила она грудь.

– Откуда такая уверенность? Дедок какой нашептал? Или санитарка?

– Будешь издеваться, ничего не расскажу. Я на посту у медсестры пристроилась, хотела с ней поболтать. Ее все не было. От нечего делать стала глазами водить. И попался мне интересный листок. У них там какая-то сотрудница родила, а коллектив на подарок решил сброситься. Все, как полагается. Список сотрудников отделения, а напротив фамилий крестики. Это те, кто уже сдали денежки.

– Понятно. В списке его не было.

– Точно. Здесь твой муж не служит. Но ты не расстраивайся, у меня еще пять адресов имеются.

На наше счастье, второй адрес был наш. То есть, Алка уверилась, что Игорь работал, как раз, там. Именно она, а не я, снова отправилась в разведку. Дальше проходной ее не пустили. Оказалось, что там охрана была более бдительной. Но стояли там женщины, а не мужики, как в предыдущем госпитале. Вот, Алка с одной из охранниц языком и зацепилась. Что она умудрилась наплести, не знаю, но клялась, что добытые сведения верные.

– Есть. Работает наш Игорек в этом заведении. Уверена. Но сейчас в командировке. Поняла? Вот, хмырь! Что ты так пригорюнилась? Расстроилась. Понятное дело. Только все к этому и шло. Эх, Людка! У меня для тебя еще одна новость. И тоже из разряда плохих. Я еще подумала, может, не говорить, а потом прикинула, что шила в мешке…

– Не тяни!

– И я говорю, уж лучше все до кучи узнать, а потом…

– Ну!!!

– Я еще выяснила, что его бывшая жена тоже здесь работает. Тетку спросила, нет ли у них хирурга по фамилии такой-то, а она не расслышала. Возьми и уточни у меня, кого имею в виду. У них же фамилии одинаковые, да?

– Похоже. А имя совпадает? Вера?

– Вера Павловна, если быть точной.

– Она, – мне сделалось совсем плохо, потому что в этот момент вспомнила, в чью машину Игорь садился в тот злополучный день после гостей. – Я тебе тоже должна сказать кое-что.

И рассказала, как видела их вместе около нашего дома через окно детской.

– Что же ты молчала? – взвилась Алка. – Это же очень серьезный факт. Знай я раньше…

– И что? С обыском к ней нагрянула бы?

– А ты знаешь, где она живет? – с надеждой уставилась на меня подруга. – Нет, правда? Я считаю, что надо установить за квартирой наблюдение. Мы должны быть уверены, что разобрались с этим делом до конца.

– Уже. Разобрались уже до конца. Что тут еще скажешь!

– Ой! Не переживай ты так, Люся, дорогая моя. Мы же их еще не поймали с поличным, а значит, что вина не доказана полностью. Ну, не вышел человек на работу…

– Ну, не ночует дома! Ну, врет! Ну, смотрит на меня со скукой! Ну, трахать не желает! Дел-то! Всего ничего, с каждым бывает!

И у меня началась истерика. Даже и не знала, что способна на такие вопли. А еще металась по салону Алкиной машины, не соображая, что делала и что хотела бы сделать. Помешательство, в чистом виде! Подруга сначала опешила, а потом спохватилась. Стала меня ловить, хватать, пытаясь помешать навредить самой себе. Сколько этот ужас продолжался, не берусь сказать. Но вдруг разом все прекратилось. Я перестала метаться и истерить, а она меня пытаться остановить. Все из-за того, что у меня зазвонил телефон.

– Он, – выдохнула я первое нормальное слово за это кризисное время.

– Он! – одновременно со мной произнесла Алла, и не только это произнесла, подсмотрев надпись на экране.

Мы сидели друг напротив друга, замерев и тараща глаза, довольно долго. А телефон трезвонил и не думал затыкаться. Собравшись с духом, я решила ответить. Но прежде, чем сделала это, усердно вытерла мокрое от слез лицо платком, как будто муж ног меня видеть в тот момент.

– Да, – произнесла таким будничным тоном, что сама себе удивилась, а Алка даже крякнула, не сдержав эмоций. – Слушаю.

– Привет, Солнышко. Что так долго трубку не брала? Я уже хотел отбой дать.

Мы переглянулись, а подруга цепко схватилась за мою руку, пытаясь немного отстранить телефон от моего уха, чтобы ей было лучше слышно, и еще сама подсела поближе.

– Привет. А ты где? – затаила я дыхание.

– В госпитале, где же еще мне быть. Это ты где-то ходишь. Звоню домой, а там никого нет. Набрал на мобильный, а ты трубку никак не берешь.

На эти его слова моя подруга сначала вытаращила глаза, а потом сощурилась так, что от них остались узкие-преузкие щелочки. У меня же перехватило дыхание на такое откровенное вранье, захотелось рвать и метать, еле сдержалась, чтобы не запустить телефоном куда-нибудь. Но с собой опять смогла совладать. Отдышалась и продолжила вполне ровным голосом. Алка, в знак поощрения моей воли и характера, закивала мне головой и показала большой палец. Так держать, мол. Зубы сцепи, одним словом, а не сдавайся.

– А что ты вдруг стал меня разыскивать? Зачем я тебе срочно понадобилась?

– Разве я не могу соскучиться? Столько не виделись, я тебе звоню, а ты мне такие странные вопросы задаешь.

Тут мне пришлось крепко зажать трубку рукой. Потому что Алку прорвало на справедливый гнев в связи с его лицемерием.

– Негодяй! Это надо!!! Как его земля носит!

У меня тоже началась реакция на подобные высказывания, а еще на такой сверх спокойный местами, а в некоторых случаях еще и осуждающий, тон.

– Когда же ты успел соскучиться?! Я так понимаю, что тебе не до меня было. У тебя же такой важный пациент. Тебе было необходимо все свои силы на нем концентрировать, а ты вдруг про семью вспомнил. Не было бы это во вред состоянию его здоровья.

– Все под контролем, – ответил мой супруг после довольно продолжительной паузы. – Люся, у тебя все в порядке?

Мне показалось, или Игорь и, правда, насторожился? Представила его раздраженным, и мне сделалось не по себе. Мы с ним ранее не ссорились. Но разногласия, все же, случались. В тех редких случаях мне всегда было не по силам смотреть в его серьезные со сталью глаза. Вот и тогда, представила взгляд, как острая бритва, и прикусила губу.

– Да. У меня все нормально. Что еще тебе сказать?

– Ты сейчас на себя мало похожа. И это меня беспокоит. Хочешь, я немедленно вернусь домой? Скажи мне!

– Не стану тебя звать. Делай, как знаешь. А за меня не беспокойся.

– Как скажешь, милая. Если ты это все сказала серьезно, то я еще задержусь. Пока. Завтра позвоню, а то меня здесь спрашивают. Пойду, посмотрю, что там такое. Пока.

– Пока, пока! – сказала уже в отключенный телефон, а потом, все же, не удержалась и запустила им куда-то в заднее сиденье.

Бросок выполнила через голову, не глядя, поэтому приложила телефон в задний подголовник. От него аппарат отскочил в спинку Алкиного сиденья и только потом упал на пол.

– Обалдела?! Тебе от этого легче стало? А если бы мне стекло разбила?! Да и айфон твой не из дешевых.

– Черт с ним! Черт! – в мыслях у меня был вовсе не телефон. – Чтоб ему пропасть. Чтоб совсем исчезнуть! Я сама, я как-нибудь, я могу одна, мне никто не нужен!

Подозревала, что это начиналась новая истерика. Алка тоже так подумала, когда сообразила, что речь, оказывается, была про Игоря. Но до рыданий дело не дошло. Все оттого, что телефон мой снова затрезвонил, где-то на полу за нашими спинами. Лезть пришлось за ним мне. Алла застряла, зацепившись за рычаг ручного тормоза. Когда я телефон нашарила и подняла к глазам, оказалось, что это был снова мой супруг.

– Как думаешь, отвечать? – скосила глаза на подругу, напоминающую в тот момент взъерошенного воробья.

– Что-то он там разволновался, – ткнула она пальцем в мой аппарат. – Чует мое сердце, разворошили мы с тобой их осиное гнездо.

– Да! – звонко так у меня получилось, когда, все же, решилась ответить.

– Дорогая, что происходит? Когда бы не набрал, ждать приходится так долго, будто мои звонки тебя очень отвлекают от чего-то более важного, чем твой муж.

– Что?! – я и, правда, не поняла, на что он мне намекал. – Да что у тебя там происходит?! Звонишь и звонишь! Будто заняться больше нечем. Шел бы уже… по своим делам!

– Интересно… А могу я узнать, где ты находишься в данный момент?

– Это еще зачем? Там, где я, тебя точно нет!

– А где наша дочь? Тоже не ответишь?

– Тебе следует знать только то, что нам с Полли приятно вместе проводить выходной.

– Вам вместе? Так понимаю? Ты утверждаешь, что сейчас рядом с Полиной? Тогда почему пару минут назад я говорил с ней по городскому телефону твоих родителей?! Где ты, черт возьми, сейчас находишься?!

– Не имеет значения. Просто гуляю. Решила пройтись по улице. Допрос окончен? Тогда давай прощаться. Будет желание, позвони мне завтра. Обещаю сразу ответить, если тебя так раздражают мои заминки.

Ничего умнее я не нашлась ответить. А потом и вовсе, взяла и отключилась. Нажала отбой. Только после этого сообразила, что впервые за семь лет так разговаривала с мужем. Но долго задумываться над происшедшим не получилось, потому что Алла обрела голос, придя в себя первой.

– Ты только подумай, как он дело повернул. Его послушать, так это ты творишь немыслимые вещи. А он невинная обманутая овечка. Ну, мужики дают! Сам вона, что творит, а к тебе привязался, что ты должна дома сидеть и нянчиться с его ребенком.

– Я и, правда, должна заниматься дочерью. Поехали, заберем ее от бабушки. Может, еще успеем вовремя, и мама не опоздает на вечер-встречу с подругами.

Когда прощались с моими родителями на пороге их квартиры, а к тому времени уже и папа был дома, все выглядели довольными и мирными. Понаблюдав, как со стороны, трогательные лобзания и объятия с пожеланиями снова увидеться в скором времени, пришла к выводу, что звонок моего мужа не потревожил спокойствия родителей. Их привет зятю, не моргнув и глазом, обещала непременно передать. Уже после этого ухватила Полинку за руку и потащила к лифту, спеша открыть дверь перед Алкой, груженой куском пирога внушительных размеров, который нам отдали прямо вместе с противнем.

Пока спускались до первого этажа, выходили из подъезда, усаживались в машине, мой ребенок вел себя изумительно. То есть, совсем молчал. Только посматривала то на меня, то на тетю Аллу, но больше на меня. Глаза ее при этом выражали задумчивость. Мне было интересно, что такое могло озаботить ребенка, но торопить события опасалась. Думала, чему быть, того не миновать. Это значило, что долго таиться моя дочь не умела, обязательно скоро должна была и сама высказаться. Так и получилось, но к тому времени мы были уже на полпути к нашему дому.

– Мама, а где тебя носило? – не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять, что слово «носило» было вспомнено ею из разговора с ее отцом. – А ты много уже успела наделать сюрпризов?!

– Деточка, о чем тебя спрашивал твой папа? – это ее спросила моя подруга, видно, наши с ней мысли имели схожее направление. – Будь умницей, расскажи нам, пожалуйста.

– Ну… Ну, он сказал… – дочке понравилось, что она оказалась в центре внимания, надула щеки, выпятила пухлые губки и принялась выводить пальчиком круги у себя на коленке, бросая на нас короткие взгляды. – А где, Полли, интересно твоя мамочка?!

– И что же ему ответила такая умненькая девочка? – затаила дыхание Алла и, я подозревала, стала много меньше уделять внимания дорожному движению в тот момент.

А как еще могла думать, если наша машина пошла затейливым зигзагом на совершенно ровном участке дороги? От этого соседний автомобиль справа резко вынужден был затормозить, издав пронзительный скрип, а водитель слева от нас надрывно посигналил гудком. Алка вздрогнула и крепче схватилась за руль, а шею так и вытянула вперед, как будто она у нее была связана с рулевым управлением. Как ни странно, аварии мы избежали, а вот общения с инспектором нет.

Как на грех, бдительный дядька оказался в нескольких метрах от нас, маневр наш заметил и интенсивно замахал своей полосатой палкой. Когда подруга смогла подрулить к тротуару и стоящему на нем полицейскому, я заметила, как дрожали у нее руки. Ясно, что перенервничала. Тогда понятно стало, что надо было ее выручать. Поэтому первой с мужиком в форме заговорила снова я.

При втором рассмотрении он оказался не таким и злобным. Я решила, что можно было попробовать его разговорить. К тому же, и возраст его скорее был равен нашему, хоть сначала он мне и показался старым и мудрым. И вот, сгладить конфликтную ситуацию мне удалось, но совсем оградить подругу от общения, конечно же, нет. Поэтому она вышла из машины с документами, а я в нее села, чтобы удобнее было дожидаться окончания их разговора.

– Мама, а тетя Алла боится этого дядю? – спросила меня Полинка, не оборачиваясь и не отрываясь от заднего стекла, куда чуть не носом уперлась, забравшись на сиденье с ногами.

– Немного. Совсем чуть-чуть. Ты не беспокойся, твоя мама ей помогла разрулить ситуацию, сейчас она вернется, и мы снова поедем домой. Спусти ноги с сиденья. Сядь, Полли. А то, тетя Алла нас заругает, что ты забралась в туфлях.

– Уф! Еле отстал, козел! Все они кобели! Так и норовят за коленки схватить, то есть оштрафовать или в чем заподозрить невинную девушку, – пыхтела Алка, устраиваясь снова на водительском месте. – Скажи, я похожа на пьяную?! Тогда зачем ко мне так явно принюхиваться?! Конечно, он вогнал меня в транс. Ты же помнишь, что эта ночь у нас с тобой была на редкость незабываемой. Отчего и выспаться толком не смогли и выпили, был такой грех. Ясно, что меня от его вопросов так и начало бросать в пот. Все думала, а вдруг заставит провериться на алкоголь? А у этого типа глаз наметан. На мою реакцию у него своя имелась! Уф! Натерпелась, одним словом.

– Мама, а какой у тебя был грех? И у тети Аллы?..

В салоне моментально воцарилась тишина. А наши с Алкой глаза встретились. Мои прищуренные васильковые так и поедали ее распахнутые светло-карие. Можно было ничего не говорить, и так все было ясно, но уж очень хотелось высказаться.

– Так! Выводы мы не делаем! Теперь, давай, засунь твой язык, куда подальше, и берись за руль. И очень тебя прошу, остаток пути доедем, пожалуйста, без происшествий.

Но без них никак не получилось. Вернее, без него. Уже при въезде во двор заподозрили, что с нашим автомобилем творилось что-то не то. И по звуку, и как-то нас перекосило, что ли. До подъезда, все же, дотянули, а там встали и высыпали на тротуар, как горох выкатились. Оказалось, что беда приключилась с задним колесом.

– Да! – протянула Алла, почесывая за ухом.

– Да! – склонилась я, чтобы лучше рассмотреть урон.

– Да! – встала между нами Полинка, уперев руки в бока и сокрушенно покачивая головой.

– Что за день сегодня, вы не знаете?! – Алка, как взвыла, подняв голову к небу.

Вопрос ее если и обращался к кому, то скорее к всевышнему. Поэтому я посчитала его чисто риторическим. И уж совсем никто из нас не ожидал немедленно услышать ответ. Но, как ни странно, он прозвучал, а ответил нам высокий блондин в начищенных до блеска ботинках. Такое не часто можно встретить на улицах города, хоть и проживали мы в столице.

– Суббота. Тринадцатое. А в чем дело, девушки-красавицы?

– А я думала, что пятница… – начала измерять Алла его взглядом. – Не везет, понимаете ли!

– Я бы так не сказал, – изобразил мужчина широкую улыбку на симпатичном лице. – Про себя точно. Вы в этом доме живете, девушки? Я, вот, только три дня как здесь поселился, а уже встретил таких симпатичных соседок. А что колесо прокололи, так это ерунда. Печалиться не надо. Это мы, то есть я, в один миг исправим.

– Правда?! – Алка смотрела на него, как на бога, от счастья его лицезреть даже похлопала в ладоши, а моя дочь за ней повторила.

– Это чья же такая веселая девочка? – начал наш спаситель прыгать глазами то на Алку, то на меня.

– Мамина! – Полина разрешила его сомнения, когда бросилась ко мне и обхватила за ноги, ощутимо так толкнув под колени, что я пошатнулась и чуть не оступилась.

– Осторожно!

У него была хорошая реакция, поддержал меня под локоток, казалось, что даже прежде, чем начала клониться в сторону. Так, так. Спортивен. Строен. Язык как помело. Это я такой вывод сделала.

– Вы, правда, сможете это исправить? – подруга решила не давать ему шанса отвлечься на что-то другое, или на кого-то, вопросом про колесо возвращая на грешную землю, а чтобы точно завладеть его вниманием, еще и по плечу слегка постучала. – Можно верить?

– Легко! Запаска есть? – выражение лица его сделалось серьезным, но глаза продолжали смотреть на нас с некоторым весельем.

– А должна быть? – озадачилась Алла. – Я, знаете ли, не смотрела, что там в ней есть, – ткнула она пальцем в багажник. – Езжу и езжу…

– Понял, – кивнул он, соглашаясь, как будто это была общепринятая норма такая, совсем не интересоваться оснащением собственного автомобиля.

Подругу же его кивок, догадывалась, впечатлил. И общая реакция на ее ответ тоже. И я вынуждена была с ней согласиться, что такого выдержанного мужчину не часто можно встретить. Поэтому отошла на пару шагов в сторону, чтобы не нарушать их общение. А еще оттащила за собой дочь, чтобы не мешала так удачно свалившемуся на наши головы новому соседу обследовать багажник.

– Так, инструмент есть. Запаска есть. Приступим!

По ловким движениям угадывалось мастерство и знание дела. А раз так, можно было рассчитывать, что эта задача для нового знакомого проще простого, и он справится быстро. Поэтому не пошла сразу же домой, а только отошла к скамейке около подъезда, села сама и усадила на нее Полину. Через пару минут к нам присоединилась и Алла.

– Как он тебе? Хорош, правда? Опять же, блондин!

– А блондин здесь причем? – повернула я к ней голову, действительно, не догадываясь, почему брюнет, скажем, хуже бы мог поменять колесо.

– Притом, самом! Считается же, что женщинам чаще нравятся блондины, чем все остальные, – удивилась она моему незнанию вопроса.

– Вот ты о чем! Ну, ну!

– Что, ну, ну?! Я для кого стараюсь? – повысила на меня голос, а бросившему в этот момент на нас взгляд блондину приветливо улыбнулась и ободряюще помахала рукой.

– А разве не для себя? – я заметила, что мое безразличие подругу ранит, но ничего не могла с собой поделать, не грело меня обсуждать, ни блондинов, ни брюнетов. – Это же твой автомобиль, твое колесо…

– Сама прикинь, мне-то он зачем? Я же еще с последним мужем не надумала разводиться. Это ты у нас без пяти минут…

– Спасибо за заботу, подруга, но мне не надо. Хорошо меня слышала?! Оставь свои заботы, совсем. Мне никто не нужен. Ни этот, рукастый, ни тот, с жезлом.

– Полицейского имеешь в виду? – оживилась Алка. – Которого? Первого или второго?

– Второй ко мне не имеет никакого отношения. Ты с ним сама разбиралась. Я только вначале немного сгладила накал страстей. А вот первый, да, было дело. Пришлось из-за тебя дать ему телефон. Но только, чтобы отпустил нас по добру, по здоровью.