Читать книгу Уроки вожделения - - Страница 1

Сердце грохотало о ребра с такой силой, что грозило вот-вот проломить их, ладони вспотели, в ушах шумело, а напряжение достигло невыносимого максимума.

Тогда сидящий за столом мужчина первым нарушил тишину.

– И чем же обязан вашим визитом в столь неурочный час, мисс Эштон?

Стоящая в центре комнаты девушка прерывисто втянула воздух, но ответила спокойным негромким голосом.

– Думаю, вы знаете, чем, лорд Кройд.

Мужчина приподнял уголок губ и откинулся в кресле, не отрывая от неё холодного взгляда. Его гладко выбритое лицо осталось совершенно бесстрастным, только в глазах зародилось какое-то глубокое пугающее мерцание.

– Не имею ни малейшего представления. Просветите меня.

Пальцы слегка подрагивали, а жар камина опалял и без того пылающие щеки, но Ара не отводила прямого взгляда от мужчины в кресле. Хотя кабинет был довольно просторным, а от маркиза её отделяло не меньше полудюжины шагов и широкий полированный стол, девушке казалось, что они стоят вплотную, что он заполнил собой все пространство, что она чувствует на своей коже его дыхание.

Крупная широкоплечая, но не массивная фигура – тело зверя, по ошибке заключенное в костюм джентльмена, коротко стриженные вопреки моде волосы, отливающие сталью, словно припорошенные вечным инеем, и обманчиво мягкие движения. Этот мужчина вызывал в ней неприязнь и… неконтролируемый страх. Маркиз был похож на затаившегося хищника: расслабленная поза, ленивое движение пальцев, которыми он крутил сигару, словно раздумывая, закурить или положить обратно в шкатулку, к остальным – все демонстрировало, что разговор ему неинтересен, почти скучен. Вот только серые глаза, неестественно светлые, почти прозрачные, пристально наблюдали за каждым жестом Ары, а тонкие ноздри время от времени трепетали, словно втягивали аромат добычи.

И от этого взгляда, от загустевшего воздуха, от смеси запахов – сигары, горячих углей, дорогого парфюма, а за всеми ними запаха этого мужчины, – волоски на её шее поднимались, а пальцы в перчатках потели, но девушка не позволяла страху прорваться наружу, отразиться на лице.

– Полгода назад вы просили у отца моей руки, – тихо начала она. – И вам было отказано.

На последнем слове её голос все-таки дрогнул, а уголок рта маркиза приподнялся ещё немного. Его пальцы небрежно вернули сигару в шкатулку.

– Вы передумали? Боюсь, я тоже: понял, что брак не для меня. – Крышка ящичка с щелчком захлопнулась, как мышеловка. – Да и обстоятельства, увы, изменились: дочь преуспевающего графа была куда как более завидной партией, чем дочь разорившегося и, по слухам, находящегося на грани помешательства.

Дэйнара на миг прикрыла глаза – этого ответа она ожидала, – и продолжила.

– Да, была. До того отказа. До него у нас действительно все шло хорошо. А через неделю после… сгорели все отцовские фабрики.

– Несчастья случаются сплошь и рядом, достаточно одной неосторожной искры, – насмешливо заметил маркиз, откидываясь в кресле.

Ара не думала, что можно ненавидеть ещё сильнее. Оказывается, можно.

– Все пять сгорели в одну ночь. А ещё через месяц богатейшая медная жила резко истощилась, – последнюю фразу девушка произнесла с легким удивлением. Если одновременные пожары на фабриках ещё можно было объяснить слаженным поджогом, то как объяснить истощенную жилу, она не понимала, но чувствовала причастность сидящего напротив и даже не предложившего присесть ей мужчины.

– И в этом тоже виноват я? – приподнял бровь он.

– Фермеры один за другим отказались от аренды и съехали с земли, а отца исключили из клуба, который посещал ещё его прадед.

– Должно быть, за долги, – вежливо заметил маркиз.

Девушка не отрывала от него серьезного взгляда:

– Возможно, я многого не понимаю, но далеко не глупа, лорд Кройд. Поэтому это я вас спрашиваю: чего вы хотите?

Мужчина не торопился с ответом, лениво рассматривая её, и Ара еле сдерживалась, чтобы не стиснуть пальцы в кулаки. Ни один джентльмен не позволил бы себе так откровенно её разглядывать. Но маркиз, разумеется, не джентльмен.

– Снимите плащ, – негромко велел он.

Помедлив, Ара потянула за тесемки и позволила плотной ткани соскользнуть на пол. Взору маркиза открылся её обычный повседневный наряд: наглухо застегнутое платье с высоким воротом-стоечкой, сколотым камеей, а из-под длинного подола не видны даже кончики туфель. Каждый дюйм кожи укрыт тканью, открытым оставалось только лицо, но Ара чувствовала себя сейчас такой уязвимой, словно стояла перед маркизом в нижней сорочке или… вовсе без неё. Одним только взглядом этот мужчина словно сдирал с неё тонкий муслин, трогал, щупал, прикасался, оставаясь на месте. Взгляд спокойно опустился к её груди, задержался, а потом снова поднялся к лицу.

– Снимите перчатки и шляпку.

Ара снова послушалась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, а виски сдавливает все сильнее.

Распустила атласный бант под подбородком, приподняла и положила в кресло боннет. Мягкий завиток упал на плечо, тогда как остальные волосы остались собранными в высокую простую прическу. Перламутровые пуговички, которых на каждой перчатке насчитывалось ровно двенадцать штук, долго не давались дрожащим пальцам, но мужчина не подгонял.

Безмолвно наблюдал за каждым её движением, и тишину нарушал лишь шелест ткани и шорох пламени в камине. На стенах гуляли тени, словно всматривались в происходящее, а булавка в шейном платке маркиза вспыхивала обжигающим янтарем.

С каждой секундой Аре становилось все труднее дышать. Голова кружилась, в горле пересохло, и внутри все изнемогало от глупого желания обхватить себя за плечи, закрыться от того непонятного, пугающего и подавляющего, что исходило от этого мужчины, схватить плащ, выскочить в ночь и бежать, бежать без оглядки до самого дома, лишь бы больше не видеть ледяных колющих инеем глаз, внушающих ей такой животный ужас пополам с ненавистью.

Избавившись от второй перчатки, Ара снова застыла, но на этот раз опустила глаза, не в силах больше смотреть ему в лицо. Особого облегчения её оголившимся до предела нервам это не принесло: она ощущала маркиза каждой клеточкой своего тела, ощущала, как оседают пылинки на шторы, как огонь выедает нутро углей в камине, как мягкий ворс ковра упирается в кожаные подошвы туфель, и мастика впитывается в свежеотполированную мебель.

– А теперь скажите, Дэйнара, мне отказал ваш отец или… вы? – в мужском голосе больше не звучало и тени насмешки.

Ара не видела смысла лгать, да и что-то подсказывало, что маркиз сразу почует фальшь.

С трудом, но все же она подняла глаза, вновь посмотрев прямо.

– Отец сомневался… – она запнулась, – из-за вашей репутации.

– А вы?

– А я не сомневалась. Я уговорила его отказать вам.

Повисла тишина, и, казалось, даже пламя в камине застыло, боясь шевельнуться и привлечь внимание хозяина дома.

В кабинете стало тихо. Очень тихо. И как-то темно. Только глаза маркиза светились двумя пульсирующими точками, вгрызаясь в глаза Ары, не отпуская их, пока кончики его пальцев выбивали дробь по столу.

Но спросил он прежним холодным бесстрастным тоном:

– Итак, что вы готовы мне предложить?

Ему не нужно было пояснять вопрос: Ара ждала его, пожалуй, с той самой секунды, как переступила порог этого кабинета четверть часа назад. Нет, ещё раньше, дома, когда приняла решение.

– Себя.

– Кажется, мы уже выяснили, что брак меня более не интересует.

Маркиз явно не намеревался ей помогать, хотя все прекрасно понял.

– Я тоже не о браке, лорд Кройд.

– А о чем же?

– Я сделаю то, чего вы от меня хотите.

– Наивное и безрассудное дитя: вы так уверены, что знаете все о моих желаниях?

Ара не собиралась играть в его игры. Она пришла сюда не за этим, и хватит уже оттягивать, пора покончить с фарсом.

– Я проведу с вами ночь. И позволю делать с моим телом все, что пожелаете. Если взамен вы оставите меня и мою семью в покое.

Он смотрел на неё так долго, что Ара, у которой перед глазами то темнело, то плыло, а в груди давило и обрывалось, внезапно испугалась, что все-таки лишится чувств. Унизительно и мелодраматично.

А потом маркиз откинул голову и расхохотался. Звук буквально разорвался в напряженной тишине кабинета и показался таким чужеродным, что девушка вздрогнула.

Отсмеявшись, маркиз вновь устремил на неё взгляд, в котором не было ни капли веселья – все тот же холод, – и медленно произнес, глядя Аре в глаза.

– Когда я имею женщину, то хочу, чтобы она стонала и текла от удовольствия подо мной. Чтоб не заматывалась в монашеские тряпки, а хорошо знала, любила и принимала свое тело, и желала меня до исступления, чтобы умела дарить и получать наслаждение. А вы ведь к тому же ещё и девственница, верно?

Ара вспыхнула от стыда – никогда прежде она не слышала таких откровенных слов ни от кого и даже не все поняла, – а ещё ярости: какое он имеет право даже сомневаться в её чести?! Впрочем, ответа маркиз не ждал, продолжив:

– Исходя из этого, а также из того, какой ненавистью горят ваши восхитительные глаза, заключаю, что ни вы, ни я не получим удовольствия от реализации вашего интересного, но, увы, не заманчивого предложения. Уж простите, если разочаровал: вы, как вижу, подготовились – даже платье светлое надели, собираясь принести себя в жертву чудовищу. Но ни в эту, ни в другие ночи мне не нужна девушка, которая будет, сцепив зубы, терпеть мои ласки, считая секунды до окончания постыдного, по её мнению, акта, почитая себя праведницей и великомученицей. Иными словами, прекрасная Дэйнара, мне не нужно бревно на костре моей похоти.

Он замолчал, глядя на неё спокойно и отстраненно, а Ара чувствовала, что задыхается. Наверное, та же подруга Сесиль в такой ситуации ударилась бы в слезы или и впрямь лишилась чувств, но Аре хотелось схватить с каминной полки китайскую вазу и швырнуть в голову маркизу. Стереть это выражение превосходства и ледяного безразличия с его лица.

Вместо этого девушка резко развернулась и бросилась к двери, позабыв про плащ и шляпку с перчатками. Но стоило потянуть дверь на себя, как чужая рука с щелчком захлопнула её, а сама Ара оказалась притиснута спиной к створке, и по обеим сторонам от головы прижались ладони маркиза, поймав в ловушку.

Щеку обдало горячим дыханием, а лицо мужчины оказалось так близко, что она могла рассмотреть светлые, будто тоже прихваченные инеем, кончики ресниц, и даже через платье чувствовала тяжелый жар его тела, от которого её отделяли считанные миллиметры и тонкая ткань.

Сердце колотилось, как сумасшедшее, от испуга и непонимания: как он мог оказаться рядом так быстро? Так нечеловечески быстро? Ведь секунду назад расслабленно сидел за столом…

Девушка даже не сразу поняла, что погасли все светильники и камин – только угли мерцали в очаге рассыпавшимися рубинами, обрисовывая фигуру маркиза красноватым ореолом.

В лице мужчины не осталось ни капли ледяного безразличия – теперь он хватал ртом воздух, пытаясь справиться с дыханием, сбившимся вовсе не от быстрого бега, а в глазах отражался такой голод, что Аре стало плохо.

– Выпустите меня, – потребовала она дрогнувшим голосом. – Вы ведь уже добились того, чего хотели: унизили меня, доказали превосходство, отомстили. Так что ещё вам от меня нужно?

Он склонился ниже, совсем низко, приблизив лицо вплотную.

– Думаете, мне нужно было это? – в его охрипшем голосе, казалось, проскользнуло легкое удивление. – Отомстить?

Ара была в конец сбита с толку, а думать, когда тело дрожит от неконтролируемого ужаса, и любое неосторожное движение грозит соединить их губы и тела, не получалось.

– Если не это, тогда что? Вы ведь отклонили мое предложение, а больше мне нечего предложить.

Маркиз все-таки не выдержал и ткнулся носом в ямку у основания её шеи, втянул аромат кожи, и Ара застыла, чувствуя, как ключицу плавит жар его дыхания, а по спине сползает ледяной пот, и дрожат колени.

Мужчина наконец поднял голову, но не отстранился.

– Вы меня боитесь?

– Нет.

– Боитесь, – без улыбки констатировал он. – Я почувствовал это ещё с другого конца комнаты. И правильно делаете: я не тот, перед кем можно помахать красной тряпкой, а потом сбежать.

Ара не ответила, потому что он был прав. Только смотрела в пронзительно-светлые глаза, в которых схлестнулась вечная мерзлота зимнего океана и жар раскаленной добела стали. Наверное, она боялась не его, а того зверя, который прятался внутри, и которого она инстинктивно чувствовала за всем этим внешним лоском и обманчивой сдержанностью.

И судя по срывающемуся дыханию, по напряженным мышцам, по хриплому голосу, маркизу непросто было сдерживать его.

Наконец он немного отстранился, не убирая ладоней от стены.

– Я не отказывался. Лишь сказал, что не желаю женщину, которая не желает меня. Но у меня есть к вам иное предложение.

– Какое?

– Вы на месяц переселяетесь в мой дом. Не в этот, – добавил он, заметив, как она огляделась и нахмурилась. – Моей целью не является оповестить весь город, что вы живете у меня. В загородный особняк.

Девушка настороженно смотрела на него.

– В качестве кого?

– Моей гостьи.

– Переселюсь и… что потом? Что я должна буду делать в этом вашем доме, и что ждет меня через месяц?

– Будете выполнять небольшие… задания. Отдыхать, гулять на свежем воздухе, вести привычный образ жизни, насколько это возможно, делить со мной трапезы, постель, а в конце указанного срока покинете мой дом. И акции вашего отца, вложенные в оставшиеся две фабрики, резко подскочат в цене, владельцы клуба принесут ему свои самые горячие извинения за досадную ошибку, как и арендаторы, а медь вернется в жилу.

За этим будничным перечислением девушка даже не сразу уловила главного. Уловив, не сдержала горькой усмешки.

А ведь на какую-то долю секунды она почти поверила, что он действительно предоставляет ей выбор.

– Значит, несмотря на свое глубокое отвращение к бревнам, вы все-таки собираетесь принудить меня разделить с вами постель.

– Вы не поняли: я не буду вас принуждать. Вы захотите этого добровольно.

Мгновение-другое Ара пыталась осмыслить услышанное, а потом чуть не расхохоталась, хотя веселье было последним, что она чувствовала в этот момент. Девушка с вызовом вздернула подбородок:

– А если не захочу?

Маркиз слегка пожал плечами.

– Тогда через месяц просто уедете обратно домой, в лоно семьи, дела которой резко поправятся. Но вы захотите, мисс Эштон.

Сам тот факт, что она ведет с маркизом этот безумный разговор, не укладывался в голове. Но на кону было больше, чем её бесчестье. Гораздо больше.

– И если я соглашусь жить у вас, вы обещаете, что не будете касаться меня?

– Такого обещания я дать, разумеется, не могу. Прикосновений не избежать.

Ара сделала глубокий вдох. Эта беседа, вся эта ситуация не умещалась в её привычную картину мира, где практически единственным законным поводом для прикосновений между незамужними девушками и молодыми людьми являлись танцы на балах, а речи джентльменов отличались деликатностью и предупредительностью.

– Я имела в виду прикасаться ко мне, как мужчина к женщине, заставлять против воли.

– То есть трахать вас, иметь, заниматься любовью? – бесстрастно уточнил маркиз.

Ара сцепила зубы.

– Да.

– Как я уже сказал: только если вы сами захотите.

И снова пауза, в процессе которой Ара собиралась с духом на то, что уже внутренне решила, а маркиз просто молча смотрел на неё.

– Как я объясню свое месячное отсутствие дома?

Оба знали, что означает этот вопрос: согласие дано.

– Вы же неглупая девушка, как сами любезно сообщили мне. Вот и придумайте. – Маркиз убрал ладони, отстранившись, и дикое напряжение, державшееся между ними, а заодно державшее Ару на ногах, исчезло, и девушка чуть не съехала вниз по двери.

Маркиз тем временем вернулся к столу и нажал кнопку вызова.

– Чтобы ни у вас, ни у меня не возникло искушения нарушить условия соглашения, скрепим его официальным договором.

А Ара вдруг заметила, что все светильники снова горят, рассеивая мягкие круги света, а в камине шевелятся языки пламени, словно танцем празднуют победу хозяина.

В кабинет, негромко постучав, проскользнул незаметный мужчина неопределенных лет в таком же незапоминающемся, как его внешность, сюртуке и зауженных брюках.

– Варэнс, прошу засвидетельствовать наш с мисс Эштон договор.

Мужчина склонил голову в молчаливом согласии, а Ара дернулась, нервно воззрившись на мужчину.

– Не волнуйтесь, мисс Эштон. Варэнс работает у меня не только потому, что он лучший стряпчий в округе, но и потому что умеет держать язык за зубами. Не так ли Варэнс?

– Точно так, милорд, – прошелестел тот, уже вытаскивая документ.

И Ара почти не удивилась, увидев заранее подготовленный подробный договор.

Она честно попыталась вникнуть в него, но смысл фраз ускользал…

Он знал. Маркиз с самого начала знал, что все так и будет. И она лишь тешила себя иллюзией, что сама приняла решение прийти сегодня сюда, предложить себя, тогда как это он привел её, он сделал все, чтобы у неё не осталось другого выбора.

Четко спланированная партия, а шахматы Аре никогда не давались…

– Прошу, мисс, будьте любезны приложить безымянный пальчик левой руки сюда. Нет-нет, просто приложить, – стряпчий забрал у неё перо, которое Ара уже поднесла к странице, и девушка, слегка недоумевая, выполнила указание.

Палец слегка кольнуло, и на бумаге, там, где обычно ставится роспись, расплылось пятнышко крови. Сквозь рисунок папиллярных узоров проступил, подобно водяному знаку, герб Кройда – готовящийся к прыжку барс.

Маркиз смочил в коньяке и протянул Аре платок, который она машинально прижала к пальцу, слегка поморщившись, и тоже оставил на договоре эту странную роспись.

– Знаете, в древности существовало поверье, что от безымянного пальца левой руки идет вена прямо в сердце. Поэтому именно на него надевают кольца, и поэтому такой договор нельзя нарушить.

Ара не собиралась вести с ним светские беседы. Снова облачившись в плащ и шляпку, она застегивала пуговички на перчатках.

– Я очень устала, лорд Кройд, и с вашего позволения хотела бы вернуться домой.

Это не было просьбой. Его позволение ей не требовалось.

Подвезти её до дома он, конечно, не предложил, да и Ара отказалась бы.

Направляясь к двери, она чувствовала странное… сопротивление, так что приходилось прикладывать остатки сил на преодоление этого короткого пути. Словно между ней и маркизом теперь протянулась нить, и с каждым шагом, удалявшим Ару от него, эта нить натягивалась все сильнее, доставляя дискомфорт.

Стряпчий, склонив голову, открыл перед ней дверь.

– Помните, мисс Эштон, завтра в три по полудни в трактире «Золотой бык» вас будет ждать экипаж, – раздался за спиной негромкий голос маркиза. – И не советую менять решение в одностороннем порядке. Это может оказаться… болезненно.

Ара на миг замерла, а потом, не оборачиваясь, вышла из кабинета.

Снаружи грохотал дождь, затягивая город пеленой, и в этом буйстве стихии девушке тоже почудился недобрый знак.

Проскользнув в дожидавшийся её наемный экипаж, Ара буквально упала на сидение и прислонилась пылающим лбом к прохладному стеклу. Что же она натворила…