Читать книгу [RE]волюция. Акт 1 - - Страница 1

что есть Бог?

…Вы его когда-нибудь видели?

…может, слышали?

…Нет?

…так почему же вы так уверены, что он существует?…

Пролог

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), 11 район.

Над входом тонко взвизгнул колокольчик. Дверь издала протяжный скрип и, под легкий порыв ветра в книжную лавку вошел мальчик лет пяти, чьи кожа и волосы были белы как снег, а светящиеся золотистые радужки глаз в обрамлении черных ресниц сходу бросились с интересом разглядывать книжные полки. Несмотря на милые пухлые щечки, худенькое тельце ребенка не могли скрыть даже широкий дафлкот и строгие брюки прямого кроя. Двигался он неуверенно, мелкими шажками семеня вдоль стеллажей и стеснительно скрещивая или загибая пальчики в области между грудью и животом. Покупатели, кто как мог, вытягивали шеи, украдкой посматривая на необычного покупателя – уж больно велико желание понять, что за чудо такое пожаловало.

Побродив между рядами, мальчик остановился. Сторонние наблюдатели поспешили сделать вид, будто заняты чтением, пролистыванием журналов, мыслями или чем-то еще, но никак не наблюдением, а тот, даже если заметил, виду не подал, осматриваясь по сторонам, что-то или кого-то выискивая. И, видимо, найдя то, что ему было необходимо, он двинулся в другой конец зала.

– Добрый день! – нерешительно здоровается ребенок, подходя к женщине, укладывающей книги на полки с детской литературой. – Вы можете мне помочь?

– Да, конечно! – вежливо отозвалась та.

– Мне нужно, – он достает из кармана брошюру и показывает ей, – вот это.

На развороте красовалась фотография белой книжной обложки, без единого рисунка и горизонтально напечатанным названием «Поймать облако» в центре. Над изображением – имя автора и кричащее крупным ярким шрифтом слово «Бестселлер».

– Мда, – задумчиво протянула та. – В последнее время чуть ли не каждый о ней спрашивает. В начале недели нам завезли партию в пятьсот копий, но их, кажется, уже все раскупили. Сегодня ведь пятница? Книги этого автора расходятся как горячие булочки и долго на полках не залеживаются.

– Вот как, – раздосадовался мальчик, прижимая брошюру ладонями к груди.

У женщины, впрочем, как и у всех посетителей, жалостливо дрогнуло сердце, стоило ей увидеть неподдельное разочарование на белом личике, которое ещё минуту назад пылало надеждой найти искомую книгу. В магазин за ней приходили всякие фанаты литературы – от стандартных любителей классики до начинающих философов с четким намерением познать душу автора, как они выражаются, «через строки к самому сердцу» – но в глазах мальчика прослеживалось нечто другое. Словно в этих страницах заключено всё его счастье, к сожалению, утраченное со словами о мгновенной распродаже всего тиража.

– Хм, что же делать? – озадачилась женщина. – Так, погоди-ка. Эй, Номи! – обратилась она к девушке, стоявшей у кассы. – У нас на складе не осталось парочки экземпляров «Поймать облако»?

– Нет. Последний купили ещё в среду, – ответила кассирша.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Мальчик грустно посмотрел на брошюрку. В зале повисла тишина – жалость присутствующих обрушилась на женщину шквалом укоризненных взглядов, выводя её на мысль, что она просто обязана сделать хоть что-то, только бы ребенок не ушел из лавки с пустыми руками.

– Я всё-таки проверю склад, – выпалила продавщица и мигом зашагала к двери с табличкой «служебное помещение».

В предвкушении мальчик молча уставился на проход, вслушиваясь в каждый шорох, доносившийся с той стороны. Остальных не меньше интересовал исход поиска – все надеялись на завершение без слёз и детских обид, если книга-таки не найдется.

Стремительно меркла надежда в детских глазах – с момента похода за искомым романом прошло уже чуть больше десяти минут. Люди потихоньку начали ворчать. Даже кассирша, единственная, кого не особо задела вся ситуация, нервно поглядывала то на часы, то на дверь, за которой скрылась её напарница.

Язычок колокольчика вновь ударился о металлические стенки. Дуновение ветра из приоткрытой двери прошлось шелестом страниц по ближайшим полкам с журналами. В магазин вошел статный рыжеволосый мужчина с гладко выбритым лицом, в расстегнутом пальто цвета бургунди, смокинге, черных кожаных перчатках, до блеска вычищенных туфлях и с белым шарфом на шее, ниспадающим двумя концами с плеч.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он с женщиной на входе.

От приятного бархатистого голоса, фиалковых очей и загадочной ауры посетителя у кассирши участилось сердцебиение, ноги предательски подкосились. Пока она приходила в себя, расплываясь в довольной улыбке и кое-как пытаясь связать слова приветствия, мужчина прошёл вдоль стеллажей, вплотную подходя к мальчику и касаясь ладонью его белоснежной макушки.

– Китэ, мы опаздываем, – оповещает мужчина.

– Хозяин, можно ещё чуть-чуть подождать? – спрашивает разрешения ребенок.

Посетители громко зашушукались.

«Хозяин?»

«Почему хозяин?»

«Боже! Он же ему отчим?»

«…как со зверьком?»

– Мы и так прилично ждем. Ты нашёл эту книгу? – игнорируя людей, мужчина кивнул на брошюру.

– Госпожа на кассе сказала, что все экземпляры были распроданы спустя два дня после привоза. Но одна из сотрудниц решила пройти на склад, чтобы лично убедиться, не осталось ли ещё копий.

Хозяин, как выразился мальчик, посмотрел на кассиршу и та, поймав на себе взгляд цвета крийской фиалки, невольно вздрогнула. Должно быть, она понимала, как нелепо выглядит со стороны, но ничего не могла с собой поделать – незнакомец очаровал всех, и даже старушку, что зачем-то ему кивала, при этом улыбаясь. Однако клиента внимание никоим образом не взволновало – в данный момент он направлялся к кассе. Мальчик шёл следом.

– Госпожа, – мужчина вгляделся в бейдж на груди девушки, – Номи, верно?

Кассирша кивнула.

– Послушайте. Я не фанат этого автора, но мне прекрасно известна популярность его романов. Поэтому, смею предположить, что лично у Вас, определенно, имеется один экземпляр, который Вы бережно храните для себя. Не может быть, что из девяноста процентов населения мира, знающих эти произведения, среди сотрудников книжного магазина найдется тот, кто ими не интересуется.

Он неотрывно смотрел ей прямо в глаза. Его твёрдая и четкая речь заставила зал замолкнуть, а девушку от внезапного напора судорожно сглотнуть.

– Мы побывали в одиннадцати книжных магазинах, и как Вы уже поняли, ни в одном из них не нашлось нужной книги. Даже у сотрудников. Хоть Вы, госпожа Номи, не разочаруйте нас. Пожалуйста, – мужчина улыбнулся.

– Но ведь Вы можете подождать до следующей недели и… – робко начала было она, но её прервал жест указательным пальцем, призывающий к молчанию.

– Нет. До следующей недели мы ждать не будем, потому что Вы сейчас продадите нам свой экземпляр. И да, обращаю Ваше внимание, что он будет оплачен ровно в том же ценовом размере, плюс проценты как компенсация за моральное давления с моей стороны.

Недолго думая, девушка громко выдохнула и позже с неохотой вытащила из-за стойки книжку, ту самую в белой обложке с вертикально напечатанным «Поймать облако» в центре. Матовый переплет перетягивала прозрачная заводская упаковка, из которой девушка, видимо, не успела его вытащить.

Публика замолкла – мальчик просиял, принимая так горячо желанный роман в руки.

Мужчина изящно выудил из внутреннего кармана пальто бумажник, затем протянул девушке пару аккуратно сложенных купюр. Та, не сумев подобрать слов, чтобы хоть как-то еще побороться за книгу, с натянутой улыбкой приняла оплату, совсем не обратив внимания, сколько он ей дал.

– Сдачу оставьте себе. Будем считать, что это проценты, – сказал незнакомец, после обращаясь к подростку. – Идём, Китэ. Нам пора.

Отвлекшись от любования своим сокровищем, мальчик кивнул и, подарив кассирше детскую невинную улыбку со словами «Большое спасибо!», поспешил вслед за хозяином. Не ожидавшая благодарности в свой адрес, девушка опешила и всё, что она могла, так это улыбнуться в ответ и сказать «Пожалуйста».

Колокольчик снова прозвенел, ветер в очередной раз прошелся по страничкам журналов. Кассирша глянула в окно – оба садятся в черный на вид дорогой автомобиль с затемненными задними стеклами. За рулем – ещё один мужчина в солнечных очках, очевидно, тоже в смокинге и перчатках. Не прошло и пяти секунд, как железо на колесах тронулось с места, скрываясь в веренице других машин.

Отмахнувшись от мыслей о забранной книге, девушка обнаружила, что до сих пор не положила деньги в кассу. Но стоило ей внимательнее к ним присмотреться, она буквально потеряла дар речи – в ладонях лежали две купюры номиналом по десять тысяч сильверов каждая.

Столько же она зарабатывала в месяц.

– Я все перерыла. Это бесполезно, – вдруг в зале появилась та самая женщина, что всё это время пропадала в поисках книги. – А где…

– Ушел. Я отдала ему свою, – задумчиво ответила кассирша, все еще держа деньги в руках.

У напарницы округлились глаза от суммы сильверов.

– Это…

– Моя компенсация. Ну, – девушка прошелестела купюрами, – без трехсот, конечно.

– Какая компенсация? – недоуменно спросила та, не понимая, что вообще здесь происходит.

Тем временем, в автомобиле, сидя в обнимку с приобретенной книгой, Китэ смотрел на мелькающие здания, людей по ту сторону окна, как белоснежные кусочки ваты дружно плывут по голубому небу, как стайки птиц пролетают над крышами – низко летают, а, значит, быть дождю.

– Должно быть, та госпожа сильно удивилась, когда Вы заплатили такие большие деньги, – проговорил Китэ.

– Несомненно. Я бы удивился, – ответил мужчина.

– Хозяин, в других магазинах мы не спрашивали у сотрудников, есть ли у них свои книги. Как Вы догадались, что именно у госпожи, – мальчик сделал паузу, вспоминая её имя, – Номи, да? Как Вы узнали, что у неё припрятан экземпляр?

– Я не знал. Лишь подперчил блеф щепоткой известных мне фактов. Разве не ты говорил, что его романы читает весь мир?

– Её. Её романы, – поправил Китэ. – Автор книги – женщина.

– Извини. Её, – мужчина подчинился замечанию, сопроводив ответ легким смешком.

Китэ слегка отстранил от себя книгу, чтобы вновь полюбоваться на долгожданный трофей. Руки так и чесались, жаждая содрать пленку и пройтись подушечками пальцев по еще нетронутой слегка шершавой обложке. Он уже ловил носом фантомный аромат новой шелестящей бумаги, от которой по телу проходилась приятная дрожь. А после – первая страница с, уже ставшей фишкой романов автора, вертикально напечатанным именем, таким простым и незамысловатым, но легко запоминающимся и вертевшемся практически у каждого на слуху…

…Азаги Брау.

Глава первая

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), 25 район.

На город опускалась сумеречная пора. Зажигающиеся фонари проливали желтый свет на продрогшие от осеннего ветра улицы. Опавшие листья кружили в вихре октябрьских страстей, играючи ускользая из-под ног и стремясь куда-то вдаль. В разноцветной палитре настроений люди торопились домой – пятничный день, наконец, подходил к концу.

– Ты не идёшь? – спросил Лике, нависнув над столом.

Трудящийся за кипой бумаг невозмутимый брюнет поднял на него свои светло-голубые глаза.

– Мне ещё нужно поработать, – ответил молодой человек и вернулся к разбору документов.

– Эй, смотри не перенапрягайся. Будь у меня гипс, я бы ещё парочку недель отлежался, а ты, как из больницы вышел, с головой в эту муть. Или вернулся, потому что сломал левую руку, а не правую? Ах да, забыл. Бин Нефира же у нас рабочая пчелка.

Лике Терра – тот тип людей, мелящих больше языком, чем занимающихся действительно полезным делом. Вся его работа существует исключительно на словах, а по факту трудовой день сводился к протиранию штанов за компьютером, пусканию времени на игры, частые выходы то в туалет, то за кофе и где-то между прочими ненужными занятиями подбиванию клиньев к одной особе, известной Бину лишь по мечтательным описаниям горе-коллеги. Кажется, её звали Кали Патрем.

Отношения с Лике у Нефира далеко не дружеские, скорее рабочие, при всём при том первый делал вид, будто они самые что ни на есть напарники (очень смешно). Из-за цвета волос, привычки хитро ухмыляться, даже когда оно не в тему, и недалекой фантазии коллектива в полиции его прозвали «лисом». Привыкший дистанцироваться от социума, Бин сводил контакты с Лике к минимуму – начать хотя бы с того, что лисы по природе хищники.

– Слушай, дружище, – начал рыжий, подойдя со спины и хлопнув коллегу по плечу.

«Дружище» и якобы товарищеский жест вызвали у Бина нервное подёргивание в левом глазу.

– Может, сходим в бар и хлопнем по одной, а? Как ты на это смотришь? Твои дела никуда не убегут, а вот хороший алкоголь имеет привычку быстро заканчиваться.

– Не пью, – сухо ответил Нефира.

– Да ладно тебе! В двадцать два и не пить? Не смеши меня!

– Можешь не уговаривать – зря только время потеряешь, – вставил мимо проходящий лейтенант.

Лике изобразил изумление:

– Одуреть! Я-то думал алкогольные девственники, кому за двадцать, давно вымерли.

Бин жалел, что не ушел раньше.

– Обидно, но ставлю тысячу сильверов, что к концу следующего года ты точно начнешь выпивать! Это ж полиция – тут рутина косит всех, безжалостно, и твои принципы, рано или поздно, полетят ко всем чертям, – Лике театрально вздохнул и, ещё раз хлопнув Бина по плечу, пошёл к выходу. – Помяни мое слово. Точно не идёшь?

– Точно.

– Ну, смотри.

Лис ушел, и в помещении стало проще дышаться. В полумраке полицейского участка, рассеиваемом светом фонарей из окон и настольных ламп, теперь остались лишь начальник отдела Зестре Д`Аккордо, дежурная группа из четырех человек и Бин, который не мог оставить дела без должного внимания. Так или иначе, дома ему заняться нечем (и вообще кроме преступлений нечем!). Последние семь лет полиция – вот вся жизнь, в которой ничто не радует, но, к счастью, ничто и не раздражает.

К слову, о сломанной руке. Всё началось три недели назад, когда в отдел полиции по делам 25 района поступило дело о похищении ребенка (уже не первое в этом году). Расследование складывалось, с точки зрения общей статистики, идеально. Одна улика цеплялась за другую, выстраивая цепь событий так, что конец хода дела показался на горизонте спустя почти две недели расследования. Отследив похитителей, которыми оказались торговцы крови с черного рынка, группа захвата, в том числе и Бин, как детектив ведший это дело, отправились на предполагаемое место сбора всей преступной шайки. И всё бы могло закончиться феерично, с отметкой «превосходно», но, собственно, почему Нефира вспоминал этот случай снова и снова, криминальный боевик закончился больничной койкой. После успешного задержания, на Бина напал скрывавшийся подельник виновников преступления, вдобавок оказавшийся магом – призванный им, пусть неполноценный доспех разбил полицейскому локтевую кость. Благо, что у Нефира высокий болевой порог и отличная меткость в стрельбе.

– Бин, зайди ко мне! – подзывает к себе старик Зестре из пределов своего кабинета.

Редкое явление, когда в Республике встречаешь результат совмещения эльфийской и людской крови. На первый взгляд начальнику больше тридцати-тридцати пяти не дашь, да и в процессе становления новых поколений потомки этого союза утратили характерные черты древней расы (остроконечность ушей, перламутровый отлив кожи, удлинённые конечности и тому подобное). Зестре выглядел как обычный человек лишь с парочкой намеков на предков: серебристые (шелковистые) волосы, магия (даже без света в глазах) и способность говорить с деревьями. В последнее Бин не очень верит, ввиду того, что этот слушок подкинул Лике.

Персональное помещение начальства наполовину застеклено – прозрачная стена разграничивала личную и общую территории. На противоположной поверхности от двери стену украсили сертификаты, вырезки из газет со статьями о выдающихся достижениях отдела, фотографии разных лет и прочая ерунда, до которой Бину, честно говоря, вообще нет дела. На рабочем столе творился полнейший хаос из бумаг, канцелярии, компьютера, двух стаканчиков кофе и, зоркий глаз Нефира просто не мог этого не заметить, нескольких мелких крошек, видимо, оставшихся от обеда (начальник – любитель поесть за рабочим местом). От наблюдаемого кошмара внутренний любитель порядка Бина только что упал в обморок.

– Вид у тебя какой-то бледный, даже, я бы сказал, болезненный, – подметил Зестре, оценив взглядом подчиненного. – Может, тебе действительно не стоило возвращаться на работу раньше срока? Имеешь право оставаться дома, пока больничный отпуск не закончится.

Замечание по поводу наружности показалось Бину нелепым. Он светлый с рождения, возможно, лишь смотрится бледным в контрасте с голубыми глазами и вороным цветом вьющихся волос. Удивительно, как два года Зестре этого не замечал и вдруг сейчас, без видимых поводов, тот стал выглядеть нездоровым.

– Не знаю, как на это ответить, – холодно ответил парень.

Зестре поджал губы, растянувшись в неестественной улыбке, и парень почуял подвох. Оттянув время ответа, первый быстро встал со своего места, обошел стол и закрыл дверь, а за ней и жалюзи. Нефира, конечно, не психолог, но много ли надо ума, чтобы заметить на чужом лице откровенное сожаление?

– То дело, из-за которого ты оказался в больнице, – мужчина вернулся на свое место, – передали в центральный штаб, практически сразу после суда. И по итогам пересмотра… в общем, его аннулировали.

Нахмурившись, Бин продолжил говорить в том же бесстрастном тоне:

– На каком основании?

– Ты же знаешь, моя роль в полиции по сравнению с теми, кто руководит всем из Управления, ничто. Я требовал объяснений, почему они приняли такое решение, но в итоге чуть не вылетел с работы. Сам знаешь, у меня семья – я не мог рисковать. Кроме того, они поставили вопрос и о твоём увольнении, якобы, ты не достаточно компетентен для роли полицейского. Обвинил ни в чем неповинных людей…

– Неповинных, значит?

– Бин…

– Верно, виноват я, – перебил Бин, – Надо было сразу целиться в голову.

Нефира не устраивает истерики или скандалы для разрешения конфликтов, только лишняя трата нервных клеток. Безразличие Бина (лишь видимое), очевидно, пугало Зестре, поскольку с каждым новым ответом подчинённого он нервничал сильнее прежнего.

– Я не ожидал, что ты вернешься раньше времени, – мужчина помолчал секунды две, поправляя галстук, – Никто не ожидал. Они надеялись на твое возвращение минимум через две недели и тогда бы без всяких смогли тебя уволить. Приказ только готовится, так что… Я хотел поговорить с тобой ещё утром, но ты так увлеченно работал, что мне не захотелось портить тебе день. Ох, о чём я вообще…

– Вам это удалось.

– Бин, не заставляй меня чувствовать себя последним мерзавцем! – мужчина с опаской глянул на дверь, сбавляя тон. – Послушай. Формально, ты ещё при своём месте, по крайней мере, до окончания больничного отпуска. Проще говоря, у тебя срок до 25 октября.

Мужчина многозначительно посмотрел в глаза Бину – парню даже показалось, что тот едва заметно кивнул.

– Кто разберется с материалами, которые я не успею завершить в установленный срок?

– Мелкие дела можешь занести мне, я решу, кому их передать. Лучше займись наиболее значимыми, – Зестре акцентировал на двух последних словах.

Теперь Бина беспокоил вопрос: в какое болото он влез, чтобы заступник всего отдела Зестре и тот решил пойти на попятную. Намёк начальства парень вроде уловил, но каким образом он будет действовать и вообще с чего должен начать? Видимо, связанные с этим делом люди, в том числе, кто его пустил под аннуляцию, имеют достаточно влияния, чтобы заставить молчать даже самых ярых бойцов за справедливость.

– Я могу идти? – спросил Бин.

– Да, иди. И береги себя. Здоровье – прежде всего, – Зестре постарался ободряюще улыбнуться, но вышло как-то не очень.

С флегматичным видом парень удалился из кабинета, проклиная день, когда взялся за расследование, нависшее гигантским мечом, подвешенным на тонких нитях. Одна нить – один день и чем ближе мгновение карьерной казни, тем ближе к макушке острие клинка.

А вообще стоит ли оно таких усилий?.. Надо поесть…

***

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), 27 район.

Неторопливая мелодия пианиста, обводившего задумчивым взглядом клавиши рояля, терпкий и тонкий аромат виски привносили в атмосферу бара расслабленности и своеобразного душевного спокойствия. Мягкий полумрак, минималистичные картины в золотых рамках на стеновых дубовых панелях, роскошная мебель из кожи и дорогих пород дерева, чистейший звон хрусталя, бульканье алкоголя в бутылках – что могло быть лучше, чем пятничный вечер в месте, где тебе хорошо?

Сидя за барной стойкой и болтая ногами, Китэ, которого плесканье горючего в стаканах совсем не расслабляло, скучающе оглядывался по сторонам. Его не оставляло желание погрузиться с головой в сюжет, побуждая беспорядочно постукивать детскими пальчиками по лежащей на столешнице книге. Он с надеждой поглядывал на хозяина, Палатема, который, облокотившись на барную стойку, медленно втягивал виски, звеня кубиками льда в стакане. С наступлением вечера хозяин позволил себе освободиться от пиджака, расслабить стягивающий ворот галстук, расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки и засучить рукава. Однако перчатки оставил. Мальчик не понимал, почему людей так манит горечь алкоголя. В носу всегда неприятно свербело и покалывало от резкой вони – пожалуй, это единственное слово, которым он мог описать этот запах. Запах алкоголя.

Китэ втянул носом воздух и, к собственному несчастью, ничего, кроме местных запахов не учуял, от чего настроение только ухудшилось. Время ожидания затягивалось.

– Хозяин, никого нет поблизости. Как долго мы должны его ждать? – он беспокойно ёрзал, не зная, куда деться от нетерпения.

– Спокойнее. Сейчас, – мужчина бросил взгляд на циферблат наручных часов, – только семь сорок три. Он, конечно, не самый приятный гость, но цену времени знает. Придёт в ровно оговоренный срок – ни минутой раньше, ни минутой позже.

Китэ обладал уникальным мироосязанием – каждое существо для него имело свой уникальный аромат, правда, сам он не мог точно объяснить, чем именно один отличается от другого. Например, парень за роялем, Бернт, и бармен, Бранд, пахли практически одинаково. Это то же самое, если сравнивать два вида шоколада, к примеру, молочный с орехами и темный с изюмом – они разные и в то же время, несмотря на отличие в сортах, шоколад остается шоколадом. Обычно, в случае схожести запахов, их носители близкие родственники. Вот как, например, те же Бернт и Бранд – родные братья с разницей в возрасте в два года (второй старше). Бывают случаи, когда от двух существ исходят почти неотличимые друг от друга ароматы, порой кажется, что один и тот же – такая особенность присуща близнецам.

– А кто этот человек, тот, кого мы ждем? – поинтересовался Китэ, надеясь, что разговор его хоть как-то отвлечет.

– Очень важная персона, – придав сказанному загадочный тон, опережает хозяина Бранд.

– Настолько важная, что здесь только мы, – даже сквозь звуки рояля, острый слух мальчика смог уловить тихий комментарий Бернта.

Внешне братья во многом были похожи: оба блондины с зелеными глазами, только у младшего, по разумению принадлежности к магам, они источали свет; точеные светлые лица с крупными острыми носами, тонкими губами и одинаковыми малозаметными ямочками на подбородках. Бранд выше Бернта на полголовы, вдобавок шире в плечах, из-за чего второй на фоне первого не производил должным образом впечатления физически крепкого человека – исключительный интеллигент, которого всколыхнуть способно лишь искусство. Старший же из братьев, наоборот, вёл себя более развязно и не сковывал рамками природное очарование, иногда давая волю дурному словарному запасу.

– Узкому кругу людей он знаком как Канги, для остальных – Хугин, – ответил Палатем.

Это имя Китэ слышал впервые.

– А почему он «важная персона»? – осведомился мальчик.

– Канги – наёмник, занимающийся поиском древних артефактов, реликвий и прочих редких ценностей. Уникальное сочетание образования историка и жадного на деньги проныры делает свое дело. Определенная сумма и он весь твой, – говорит хозяин, – за исключением жизненного принципа, по которому информация о заказчиках между заказчиками из его уст не продаётся. Ни за какие деньги. Может, только это и даёт ему статус «важной персоны» – Канги знает своё дело.

– Тогда для чего ему второе имя?

– Если Канги – профессиональный наёмник, то Хугин – обычный музейный реставратор. Был им, по крайней мере. В последний раз лицом к лицу мы встречались лет этак одиннадцать назад. Поэтому не удивляйся, что прежде его не видел.

Когда кто-то появится поблизости, Китэ не сомневался, что это будет именно Канги. Дело в том, что гостей бара по запахам мальчик знал всех, да и запоминать-то особо не приходилось – сюда редко захаживают новые лица.

Китэ поморщился, видя, как Палатем допивает остатки виски из стакана. В следующую секунду мысль о таинственном охотнике за реликвиями отошла на задний план – неосознанно сделав глубокий вдох, Китэ поспешил заткнуть нос и рот. Где-то в пазухах зазудело. Пристрастия взрослых выходили за рамки всякого понимания, и это уже не говоря об остальных вредных привычках.

– Похоже, время действия заклинания кончилось, – вздохнул Бранд, заметив, как мальчика накрыла тошнота.

– Почему Вы это пьёте? – держа ладони у лица, ответил вопросом Китэ и перевел внимание на хозяина. – Это же мерзко.

– Человек легко искушаем. Если что-то приносит ему хотя бы мимолетное удовольствие, он готов травить себя чем угодно, – усмехнулся Палатем. – Вред этих вещей мало кого волнует.

Палатем звонко щелкнул пальцами, и воздух вновь утратил запах алкоголя. Магия на мальчика потрясающим образом не действовала (совсем), зато хозяин мог применять заклинание сокрытия на самом напитке.

– Мой запас праны практически иссяк, так что на сегодня центр помощи в лице меня официально закрывается, – хозяин развел руками. – Потом придется терпеть, – его большая ладонь коснулась мягкой детской щеки.

– Немного неразумная трата сил, не считаете? – спросил Бранд.

– Дана возможность – пользуйся.

Для одаренного (да, не мага) он обладал весьма своеобразной способностью, которая в природе встречается далеко не часто. Палатем – абсорбер. Одно касание позволяло ему выкачивать из магов прану и использовать её в своих целях. Чем дольше контакт, тем больше объём поглощенной магии, но, как и положено, любой сосуд рано или поздно опустошается и тогда энергию приходится пополнять заново.

Пока легкие мальчика в ускоренном режиме набирали свежий запас воздуха, нос учуял неизвестный запах, с каждой последующей секундой становящийся более ярким. Ветер, скользя меж узких кварталов, перебивал обоняние и слух, но даже сквозь порывы Китэ смог ощутить чье-то присутствие. Чем ближе источник, тем яснее слышался стук металлических набоек ботинок по каменной брусчатке. Только вот темп был какой-то неравномерный – идущий то ли запинался, то ли ускорял свой шаг.

Обратив внимание на сосредоточенный вид мальчика и вздергивающийся носик, Палатем цокнул костяшкой указательного пальца по столешнице и показал три пальца – Бранд кратко кивнул, оставив протирку стеклянных ёмкостей, которой занимался весь последний час, и выставил перед собой три чистых стакана.

– Их двое, – заключает Китэ. – Он придет с другом?

Отвлекшись на гостей, что вот-вот переступят порог бара, мальчик не понял, чему усмехнулся Бранд, смешивающий в стаканах очередной ядовитый коктейль, запах которого, исключительно благодаря заклинанию Палатема, не ощущался вовсе.

– Китэ, пересядь к Бернту, – не ответив на вопрос, попросил хозяин.

Мальчик, держа в руках «Поймать облако», спрыгнул со стула и послушно побежал к примостившемуся за роялем пианисту. Длинные пальцы молодого человека грациозно перескакивали с одной клавиши на другую и, казалось, что даже самые сложные пассажи для него были проще гамм. Китэ даже на пару секунд завис на изящных манипуляциях рук Бернта, но тут же одернул себя, подтянув рядом стоящий стул, и приземлился сверху. Книгу, как самое ценное и хрупкое, он уложил на колени.

Входная дверь открылась. В баре повеяло напряжением, даже мажорный лад произведения, исполняемого на рояле, плавно перешел в минор, став громче и непривычно мрачнее. Через считанные секунды в зал вошли двое темноволосых мужчин. У одного из них на носу сидели необычные очки, левое стекло которых прозрачное, а правое – красное. Сравнивая по возрасту с хозяином, сложно определить, сколько тому лет, ведь Палатем выглядел намного моложе своих сорока трех. Наверняка, ему почти столько же, только ссадины, сальные волосы и потрепанный вид портят итоговую оценку.

– Не скажу, что рад тебя видеть, – спокойно, даже как-то безразлично заявил хозяин, сидя спиной к пришедшим.

Он приглашающе кивнул на стул рядом. Кто из них Канги, Китэ понял, когда гость в разноцветных очках, застилающих светящиеся изнутри карие глаза (свет свойственен всем магам), сел за барную стойку. Второй мужчина, похожий на огромную жабу, тяжело опустился за столик, стоящий позади. Казалось, что смокинг на большом теле вот-вот лопнет по швам. Маленькие черные глазки, как бусинки, вшитые в складки морщин лица, подозрительно таращились на Китэ, попутно выхватывая взглядом и Бернта.

По спине мальчика пробежался холодок.

– Почему он на нас так смотрит? – почти шепотом спросил ребенок.

– Следит или чего-то выжидает, – ответил пианист, не отвлекаясь от клавиатуры.

– Ты думаешь, он телохранитель?

– Канги с охраной? Я бы поглядел на это.

Пока пугающий громила непрерывно сверлил глазами Китэ и Бернта, Канги трясущимися руками потягивал из стакана очередное горькое месиво Бранда. Он морщился, но, судя по всему, не из-за вкуса, а из-за жжения в разбитых в кровь губах. За все те минуты, сколько охотник здесь находится, он еще не проронил ни слова.

– Зачем просил о встрече? – спросил хозяин.

Канги боязливо глянул на своего спутника, словно хотел убедиться, смотрит ли тот на них. Поймав страх в глазах молчуна, Палатем быстро уловил мысль, что сидящий сзади далеко не товарищ очкарика.

Ну, что-то подобное он предвидел – хозяин всегда знает все наперед.

– А как насчет твоего друга? Не желает ли он к нам присоединиться? – непринужденно вопросил Палатем.

Третий наполненный алкоголем стакан по-прежнему покоился на столешнице.

– Спасибо, откажусь, – не отводя взгляда от парочки за инструментом, ответил мужчина позади. – Хугин, должно быть, предупредив о моей компании, забыл упомянуть о негативном отношении к алкоголю своего товарища.

– Совсем из памяти вылетело, – Канги нервно хихикнул.

– Ах, вот оно что, – пробормотал Палатем и, развернувшись лицом к незнакомцу, уже в привычном спокойном тоне продолжил: – Я так полагаю, Хугин, – выделил он, – просветил тебя касательно моей скромной персоны. Думаю, было бы логично и, в первую очередь, тактично нам узнать имя гостя.

– В этом нет необходимости. Это наша первая и последняя встреча.

Китэ чуть не сорвался с места, когда хозяин отошёл от барной стойки и сел на диванчик напротив дерзкого гостя. Мальчику жаба с черными глазенками не понравилась, особенно запах, исходивший от неё – от чужака несло чем-то гадким.

– Буду говорить прямо, – Палатем не глядя махнул Бранду, – Хугин не из тех, кто заводит друзей, уж мне это известно. Так кто же перед нами?

– Никогда бы не подумал, что буду сидеть вот так, в баре, рядом с человеком, чьё имя, говорят, писано кровавыми чернилами, а путь проложен костями тысячи отобранных им жизней. Земля полнится легендами, несмотря на то, что глава, так называемой, семьи Ласерта, самый обычный человек из той же крови и плоти. Не более, – последние слова он произнес с особенным наслаждением.

Палатем на услышанное лишь зловеще усмехнулся. Бранд и Бернт эмоций не выказали, а вот Китэ уже не знал, куда себя деть, только бы не начать кричать от обиды за хозяина – тот никогда не убивал людей! Мальчик яростно вцепился в книгу, ногтями сдирая пленку и оставляя на ни в чём неповинной обложке глубокие порезы.

– Эй, – тихо окликнул его Бернт, подняв глаза. – Ты чего?

– Хозяин – не убийца, – разразился Китэ.

Пианист смутился, не зная, что ответить.

– Не обращай внимания. Он провоцирует босса, вот и несет, что попало. Успокойся, – Бернт вновь приковал взгляд к клавиатуре. – Лучше посмотри на свою книгу. Продолжишь в том же духе, и кроме клочков от неё ничего не останется.

Не сразу поняв, о чём тот говорит, Китэ опустил взор на колени и от увиденного зрелища в ужасе едва не вскрикнул. К глазам подступили слёзы. Тщетно пытаясь разгладить торчащие в разные стороны лохмотья обложки, мальчик был готов разрыдаться. Теперь помимо обиды за хозяина, он испытывал обиду за книгу, которую собственноручно испортил, не нарочно, но испортил.

Бранд подсуетился и вскоре на столе оказался очередной стакан виски.

– Можно было обойтись без красивых вступлений. Раз это наша первая и последняя встреча, то к чему юлить – раскрываем карты, а дальше уж как партия пойдет, – сказал Палатем, метнув колючий взгляд в спину Канги, что в страхе вжимался в барную стойку.

Упирающийся уголками в обвисшие щёки маленький рот громилы растянулся в жутком оскале.

– Бернт, как насчет того, чтобы сыграть что-то из классики? – обратился Палатем к пианисту, не сводя глаз с оппонента, – Вечер обещает быть интересным, так почему бы не сопроводить его отличной музыкой?

Китэ был настолько поглощен страданиями по книге, что не успел вовремя среагировать на воткнувшуюся иголку в предплечье. Воспользовавшись особым началом мелодии, где требовалась лишь левая рука, правой Бернт что-то ему вколол. И, судя по тому, как ампула на игле стремительно опустошалась, мальчик понял, что сейчас произойдет нечто неприятное.

– Что это? – одёргивая руку, непонимающе спросил Китэ.

Он воззрился на пианиста мокрыми от слёз глазами.

– Лекарство. Прости, так надо, – виновато произнес Бернт.

Не прошло и минуты, как по телу с неимоверной скоростью стала расходиться слабость. Всё вокруг потеряло четкие очертания. Мальчик всеми силами пытался противиться сонному состоянию, но оно как мягкое и необъятное одеяло обволакивало его, продолжая всё дальше уводить от реальности.

Последним, что Китэ почувствовал перед тем, как совсем отключиться, было чувство невесомости…

Глава вторая

11 октября, 1962 год. Республика, зона S, район 24

– Давненько ты не захаживал, – протягивая пакет с продуктами, сказала продавщица. – Я уже начала переживать, не случилось ли чего.

– Случилось, – задумчиво ответил Бин.

Продавщица или, как её звали местные, бабуля Цэрин славилась в районе двумя вещами: своим магазинчиком, куда Нефира заглядывал через каждые два дня и покупал редкие для столицы чаи, и изумительной памятью на лица. Вдобавок ко второй особенности полной старушке требовалось от силы недели, чтобы разузнать всю подноготную клиента, начиная от работы и заканчивая самыми сокровенными тайнами. Нет, она не работала на спецслужбы. Просто умелое забалтывание, отработанное за много лет, укоренилось в её повседневных привычках.

– Неудачное дело, да? – спросила Цэрин, ткнув носом на гипс.

– С какой стороны посмотреть, – не меняясь в лице, проговорил парень.

– Ох, – вздохнула старушка, – не стоило тебе так рано выходить из больницы. Полежал бы недельку одну – другую.

Сегодня весь мир готов был сплавить Бина куда подальше.

Подцепив здоровой рукой пакет, парень ещё раз прошёлся глазами по полкам, убеждаясь, что ничего не забыл. Молоко, сиреневый чай, сыр, фасоль, макароны, соус, хлеб, специи, зелень… Между стеллажей взгляд остановился на девочке-подростке с косичкой на затылке, в движениях которой Бин узнал соседку из квартиры этажом ниже. Та внимательно разглядывала ценники, на ходу делая какие-то пометки в потрепанном блокнотике.

Недолго думая, парень поставил пакет на пол, вытащил из грудного кармана кожанки кредитку и протянул её Цэрин. Старушка покачала головой, всем своим видом показывая, что действия Бина ни к чему хорошему не приведут, хотя карту всё-таки взяла.

– Я зайду за ней позже, – бросил парень и, схватив пакет с продуктами, вышел из магазина.

Не оглядываясь и ёжась от холода, Бин пошагал по шумной улице в направлении к дому. Безжалостный ветер терзал кожу, гоняя кровь по суженным сосудам. Кроны почти облысевших деревьев покачивались в такт порывам, кучки шуршащих листьев под метлами дворников разлетались в стороны, поддаваясь хаотичным потокам циклона. Под общий уличный концерт гудящих машин, оживленных бесед прохожих и мелодий из местных магазинчиков парень размышлял о работе – спасать положение или смириться.

Несколько мгновений и осенняя прохлада сменяется теплой квартирой-студией, единственным местом, где беспорядок не показатель лени хозяина, а необходимая часть интерьера. Голые кирпичные стены, ламинат, висячие светильники без всяких изяществ в дизайне, десяток растений (это они создавали эффект захламленности) в горшках на окнах, на полу, на полках, о которых Бин старается заботиться с не меньшей частотой, чем их прежний владелец. В общей картине быта квартира была достаточно уютной, особенно хорошо это ощущалось зимой, когда за окном температура -30.С, снег и пробирающий до костей мороз.

Водрузив пакет на тумбу у входной двери, парень удрученно вздохнул – одеваться куда проще, чем раздеваться. Не без усилий и скрежета зубов ему-таки удалось выудить правую кисть из рукава куртки. Дальше дело шло за левой. Парень потянулся пальцами к застежке фиксатора и с щелчком сняв бандаж, чувствуя при этом неприятное покалывание в травмированной области, осторожно стянул рукав.

Бин удовлетворенно прикрыл глаза, прислоняясь макушкой к косяку двери. Перелом руки из всего своего диапазона травм костей, тем более в случае Нефира, проблема временная, но даже эта проблема ему действовала на нервы, наводя на мысль, что сюжеты фильмов о всяких машинах будущего, домашних роботах не такие уж и бредовые. Ему, как вечному одиночке в квартире, впрочем, и в жизни, не помешал бы какой-нибудь искусственный разум в качестве помощника под рукой.

Надевать легче, обратные манипуляции дались ему без особого труда. Меньше минуты и фиксатор снова свисает с шеи Бина, придерживая многострадальную руку. Еще раз вздохнув, парень хватает продуктовый набор и проходит вглубь студии прямиком к холодильнику.

В дверь постучали. Не успев приступить к приготовлению ужина, о необходимости которого уже вовсю кричал желудок, Бин поплёлся встречать непрошенных гостей. Он не стал смотреть в глазок и сразу открыл дверь, про себя отмечая, что не следует поступать так легкомысленно (всякое может случиться). На пороге стояла Эйт Пенетра, та самая соседка с третьего этажа, протягивающая перед собой знакомую кредитку.

– Пожалуйста, заберите. Я ведь просила Вас так больше не делать, – робко вымолвила девочка. – Вы и так слишком часто нам помогаете.

– Не так уж часто, – в свойственной ему бесстрастной манере проговорил Бин.

– В восьмой раз, но сегодня я ей не воспользовалась. Мама разозлилась, когда узнала, что я принимала помощь от соседа. Она считает это унизительным. И папа… тоже…

Потянувшись за картой, на её кисти в тени рукава школьного пиджака, он заметил тёмно-фиолетовое пятно, похожее на синяк. Ловким движением, держа при этом карту между указательным и средним, Бин заключил руку девочки в кольцо оставшихся пальцев. Эйт взвизгнула от неожиданного захвата.

– Давно он начал распускать руки? – отодвинув ткань пиджака большим пальцем, спросил парень.

Эйт стыдливо поджала губы. Тёмные припухлости оказались не просто синяком, а гематомой, начинающейся от запястья и уходящей вверх к области лучевой кости, остальную же часть руки скрывал рукав. Возможно, что поражение тканей куда масштабнее.

– Это вышло случайно, я сама виновата. Отпустите, пожалуйста.

Бин выполнил просьбу, позволяя кисти девочки выскользнуть из цепких пальцев.

– В чём мог провиниться четырнадцатилетний ребенок, чтобы получить такое? – Нефира попытался заглянуть в глаза Эйт.

Девочка, как вкопанная стояла на месте с опущенной головой. Вообще беседы такого рода предпочтительно бы проводить в квартире, а не на общей лестничной площадке, где повсюду глаза и уши. Семья Пенетра давно известна в этом доме и, наверное, только новоселы могли не знать, насколько печальна её судьба. Бин никогда не действовал в открытую, оставляя кредитку Цэрин с ориентиром на примерное расписание Эйт (в магазине она оказывалась почти в одно и то же время). Семь раз это срабатывало, пока однажды бабуля не сболтнула имя «рыцаря из тени» и девочка не оказалась ровно как сегодня на пороге его квартиры, так же держа кредитку в руках.

– Он часто злится на Аст, – после продолжительного молчания робко ответила Эйт. – Я не хочу, чтобы ей было больно, вот и всё. Пожалуйста, никому не говорите об этом.

– Я могу с этим разобраться.

– Нет, – оборвала она. – Тогда он навредит и Аст, и маме. Мы пытались и…

Девочка вздрогнула, услышав звук открывающихся дверей лифта на первом этаже. Голова её вжалась в плечи, глаза округлились, краснея в уголках, дыхание участилось – Бин впервые видел соседку такой напуганной.

– Я… – насторожилась она, осматриваясь, – я должна идти. С-спасибо Вам за помощь, господин Нефира, но не помогайте нам больше.

В панике Эйт помчалась по лестнице, громко шурша полупустым пакетом, в котором Бин успел заметить бутылку молока, пачку макарон, хлеб и пару пластиковых упаковок, этикетки которых прочитать не удалось. Парень невольно вспомнил о своём детстве, когда он также возвращался домой, но не в школьной форме, а в сношенных до дыр штанах и старой отцовской футболке. На тот момент совсем истощавший от голода мальчишка вместо пакета с едой приносил одну единственную булочку, которой так любезно делилась женщина из местной пекарни.

Дверь этажом ниже захлопнулась. Бин ещё с минуту стоял в проеме. Из воспоминаний его вытянул звонок мобильного телефона, донесшийся из квартиры. Достав из кармана куртки трезвонивший идиотской мелодией гаджет, левый глаз в очередной раз нервно дёрнулся, стоило ему увидеть имя на дисплее.

– О, дружище! – раздался радостный возглас на том конце провода. – Чем занят?

Бин хотел было ответить, что собирается, наконец, поужинать, но передумал – вдруг Лике решит наведаться в гости. К большому сожалению, он осведомлен о месте жительства Нефира.

– Ничем.

– Я думал, что ты тухнешь только на работе. Что ж, видать, ошибся – ты и дома бревно.

– Чего я ещё не знаю о себе? – вздыхая, спросил Бин.

– Эй-эй, без обид, – засмеялся Лике.

На заднем плане Нефира услышал чьи-то вопли и падение, как ему показалось, чего-то громоздкого.

– Вообще-то я звоню как раз для того, чтобы скрасить твой вечер. Конечно, я рассчитывал, что ты всё-таки будешь занят какой-нибудь ерундой, но так даже лучше, – сменив смех на серьезный тон.

– Ты не в клубе.

– А, догадался? Да я тут недалеко от нашего отдела. Буквально на рубеже двадцать пятого и двадцать седьмого районов, в пару шагах от набережной в общем. Хотел встретиться с Кали, ну, ты понимаешь, а тут…

Голос Лике стал глуше и, судя по еле улавливаемым словам неизвестной женщины на фоне, вроде «Посмотрите… не отключайтесь… всё в порядке…», с коллегой был ещё кто-то. Вскоре, после непонятного шума в трубке, выкриков, возгласов незнакомка проговорила «только быстро».

– Слушай, ты хоть и индигнус, но ведь хорошо разбираешься в демонологии, правда же? Меня, как бы сказать, задело и я, возможно, скоро отключусь, потому что эта очаровательная госпожа вколола мне какую-то хрень. Если завтра не выйду на работу, передай Зестре, что я взял внеплановый больничный.

С этих слов связь оборвалась. Бин вроде услышал каждую фразу, но внятности в ситуацию это нисколько не вносило. Интуиция подсказывала, что возвращение просто необходимо. Его никто не обязывал, но… интуиция же!

– Прощай, ужин, – буркнул Нефира, вновь расстегивая фиксатор.

***

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), 27 район.

Некогда грозный кабан, что надеялся на свою удачу вот уже полчаса, лежит на полу и бьется в конвульсиях от пронизывающего каждую клетку тела тока. Изо рта сочилась пена вперемешку с багровыми выделениями, и означало это лишь то, что в ближайшие минуты гость отдаст последние концы.

Палатем склонился над еле живой тушей, опираясь обеими руками на навершие трехгранного клинка с непропорционально длинной рукояткой и коротким по сравнению с другими мечами лезвием. Вместо классической гарды – металлический красный ликорис. Цветок выглядел изумительно реалистично, словно из сияющего лезвия произрастает жизнь.

На самом деле, прежде, чем оказаться в таком несколько грустном положении, незваный наглец боролся довольно неплохо, пуская в ход все призывающие заклинания, начиная доспехом и заканчивая тенями. Однако с его стороны было ошибочно выбрать себе в противники Палатема. Так крупный бедняга превратился в инвалида, утратив с рассеченными сухожилиями способность пошевелить нижними конечностями.

– Твоё молчание достойно уважения. Кто бы тебя ни подослал, он хорошо разбирается в людях. Правда, толка в этом нет.

– Ты не в силах защитить то, чем так сильно дорожишь, – захлебываясь, прошипел громила.

Незнакомец прокашлялся, выплевывая кровь на туфли своего палача – рыжеволосый босс даже не поморщился. Чуть дальше от них, с выставленной вперед ладонью, стоял Бернт, собственно, благодаря которому гость сейчас проходил электротерапию. Выражение лица пианиста не выдавало каких-либо эмоций, зато по блондинистым вискам уже стекали капельки пота, очерчивая вниз выступившие на шее венки.

– «Чем дорожу?» – задумчиво повторил Палатем, – Неужели, мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки?

Он махнул Бернту и тот с облегчением опустил руку. Стараясь как можно увереннее держаться на ногах, парень отошел к барной стойке в целях найти опору. Бранд похлопал младшего брата по спине, беззвучно хваля за хорошую работу.

– Веришь ли ты в судьбу, Палатем? – спросил громила, харкнув сгустком крови на без того испачканный мраморный пол.

– Разумеется.

– Все мы заложники одной истории, где каждый шаг подчиняется определенным обстоятельствам.

Говорил он с паузами, пытаясь восстановить дыхание, но сочившаяся широкими полосами кровь изо рта и надрезов в икроножных мышцах всё быстрее отнимали у него силы. То, что он вскоре пополнит список павших смертью храбрых, Палатем не сомневался, вот только появление здоровяка всё же покачнуло его равновесие.

– Зачастую эти обстоятельства кажутся нам чем-то невероятным. Преждевременное рождение, столкновение на дороге, выигрыш в лотерее, подвернувшийся случай, внезапная кончина… Суть в том, что мы, люди – верующие и всему происходящему наш разум дает одно единственное объяснение. «На всё воля Фортуны»… но так ли это?

– Глупо тратить драгоценные мгновения угасающего бытия на пустые философские изречения, – между делом вставляет Палатем.

– Мы ищем оправдание всему в обстоятельствах, называемых судьбой или, вернее, божественным замыслом, – продолжал незнакомец. – И я снова позволю себе вернуться к вопросу: веришь ли ты в судьбу и Бога, по чьей воле она пишется?

Палатем выпрямился, отрывая клинок от пола. Легким движением руки мужчина сделал неполный взмах оружием, и меч растворился в воздухе чёрной дымкой.

– Вера, как наследственность в тридцать три поколения, неискоренима, – ответил Палатем.

– Истинно. Человечество неизменно верует в судьбу.

Позади стоящий Бранд окликнул босса и постучал пальцем по запястью, напоминая о времени.

– Удариться в размышления – заманчивое занятие на досуге, но, как ни печально, часы не останавливают ход. Ответь, что привело тебя и каким образом то, что мне дорого, связано со всей этой божественной комедией?

Незнакомец мерзко захихикал, обнажая окровавленные зубы в отвратительной улыбке.

– Этот ребенок… – начал он.

От сжавшихся кулаков кожаная ткань перчаток Палатема угрожающе скрипнула.

– … он так невинен. Ты пытаешься его уберечь от всей грязи, в которой добровольно тонешь и тянешь за собой других, но ведь сам понимаешь, что рано или поздно мальчишка погрязнет в крови не меньше вас. Быть с тобой равнозначно становлению грешником.

– Заткнись, – тихо скомандовал Палатем.

– История помнит своих палачей, срамя их жизнь в летописях клеймом разрушителей. Но разве не им ли, великим и внушающим страх в сердца тысяч, мы обязаны очищением, строем нового уклада на руинах павшей эпохи? Война – двигатель прогресса. А ведь каждый угнетатель, как и мы с тобой, когда-то был невинным дитя, мечтавшим усовершенствовать этот грешный, ни на что негодный мирок.

Бернт и Бранд заметили образовывающуюся дымку в руке босса.

– Подумай. Разве может быть прекраснее каратель, чем юное и нежное создание? Совсем скоро человечество узрит, как казнь покажется ему слаще, чем сахар. Признаюсь честно, я завидую им, ведь миру доведется стать свидетелем грандиозного падения. Разве только во имя светлого будущего… но я могу ему помочь…

Вновь образовавшийся клинок с ликорисом разрезает еще не рассеявшуюся дымку и молниеносно входит в кадык громилы. Палатем без тени жалости давит на меч, слыша звук дробящихся шейных позвонков и, когда пространство вокруг, в том числе ботинки и штаны Палатема, окропляет новая порция крови, он удовлетворенно вынимает оружие из бездыханного тела. Тёмные шарики глаз незнакомца остекленели, а багровевшие губы застыли так, словно хотели что-то сказать, но так и не успели.

– На всё воля Фортуны, – сухо вымолвил Палатем.

Бранд и всё еще восстанавливающийся Бернт переглянулись – сколько бы босс не убивал, каждая расправа в его исполнении наводила ужас.

Между тем Палатем с верным оружием в руках не спеша направлялся к Канги, забившемуся в угол за барной стойкой. Нет, о нём никто не забыл – просто мафиозная троица была уверена, что он никуда не сбежит, а потому бесполезно стараться его удерживать насильно.

На глазах братьев, словно избитый в конец жизнью охотник в страхе цеплялся то за одну, то за другую полку, пытаясь встать на ноги. Так он, вероятно, надеялся расширить расстояние между собой и Палатемом, от которого, несмотря на бесстрастную холодность в лице, исходил дьявольский гнев. Тщетные попытки Канги прилипнуть к торцу столешницы, до боли упёршейся в спину, в итоге ни к чему не привели.

Одним движением руки Палатем схватил за ворот зажмурившегося в испуге очкарика и прижал его к полкам с выпивкой. Стеклянные стеллажи задребезжали, а буквально в нескольких сантиметрах разбилось две бутылки, между прочим, с дорогим Люмениским вином пятидесятилетней выдержки.

– Ах, почему от тебя всегда столько проблем? – вздохнул Палатем, сжимая пальцами горло охотника.

– П-подожди! Я з-знаю, ты злишься, но п-позволь мне всё расставить по своим м-местам! – умолял Канги.

Ему не хватало сил не то, что одной, обеих рук, чтобы хоть на миллиметр отдалиться от мёртвой хватки.

– Назначил встречу, предупредил, что явишься не один. Я согласился. Но потрудись-ка объяснить, почему твой, как ты выразился в письме, «помощник» оказался мерзотой с извращенной философией?

– Не мог бы ты отпустить, а то…

Палатем только сжал пальцы сильнее.

– Хорошо-хорошо, я так скажу! Он появился два дня назад, как гром среди ясного неба. Сказал, что у него есть предложение, от которого невозможно отказаться, – говорил Канги, – Но я вот уже одиннадцать лет ничем подобным не занимаюсь, с того самого дня, когда нашёл мальчишку. Если бы в тот момент ответил согласием, может, избежал бы… В общем, получил я сполна, как видишь.

– Что за предложение?

– Этот урод втирал мне о судьбе, божественном летописании, о перерождениях – я так и не понял, к чему всё это. Но потом он вдруг припомнил мне день нахождения твоего мальца, будто ребенок – последний, оставшийся в живых сосуд крови северного титана. Что его судьба карать грешников.

Канги, не ожидая, что его отпустят, едва ли не падает обратно на пол, когда Палатем, наконец, высвобождает его из захвата. Скривившись, очкарик трёт алеющий ореол на шее. Из глотки вырывался хрип с неровным дыханием и периодическим сухим кашлем.

– И ты привёл его, надеясь, что тот получит своё, а твоя жалкая жизнь будет спасена? – спросил рыжеволосый босс, не сводя с него глаз.

– Какие бы слухи о тебе ни ходили в здешних кругах, ты в сто раз страшнее всех легенд. Я знал – заманив сюда, живым его ты точно не выпустишь.

Приняв ответ Канги, пусть и до конца не проливающий свет на произошедшее, Палатем на время успокоился. Избавившись от клинка, мужчина посмотрел на часы, затем развернулся к помощникам, в полной готовности ожидающим дальнейших указаний.

– Босс, мы обо всём позаботимся, – идёт на опережение Бранд.

Бернт, окончательно придя в себя, согласился с братом, также добавляя, что Китэ, спящий в машине, вот-вот проснется.

– Не сомневаюсь, – сдержанно улыбнулся Палатем, переводя взгляд на труп. – Весьма занимателен один факт. Откуда бы ему знать столько подробностей о Китэ? Канги, ответь мне. И если хочешь, чтобы твой язык остался на месте, а не торчал из распоротой глотки, советую не лукавить.

– Не надо вешать всех собак на меня. Не появись он тогда, я бы ни за какие деньги с тобой не связался. Мне моя шкура дорога и, как-то, знаешь, без надобности знать, что там в твоей жизни творится. Да, я не всегда добывал нужную вещь честным путем, но еще не докатился до того, чтобы продавать чужие тайны. Особенно твои.

Уголки губ Палатема слегка приподнялись, придавая молодому для своих лет лицу мрачно-загадочный вид. Фиалковые очи вроде не сводили взора с мертвеца и, в то же время, глядели куда-то сквозь него. О чём сейчас подумал босс, присутствующие могли только догадываться.

Придя мысленно к известному лишь ему выводу, Палатем, ступая по осколкам разбитого стекла, обогнул барную стойку и склонился над лежачей тушей. Убедившись, что тот отошел на безопасное расстояние, страдающий от ломоты в теле Канги позволил себе встать и ухватиться за столешницу. Бернт и Бранд пренебрежительно смерили взглядом охотника и сразу же отошли к телу здоровяка.

– В семье не без паршивой овцы, – задумчиво проговорил Палатем, осматривая лицо убитого.

– Крыса, – процедил сквозь зубы Бранд.

– И знает эта крыса уж больно много, – босс встал в полной рост.

Будоражащие до жути глаза босса уставились на братьев-подручных. Канги, ведомый своими умозаключениями, инстинктивно приник к опорной поверхности, во избежание попадания под горячую руку.

– Вы нас подозреваете? – удивленно подал голос Бранд.

Бернт смотрел на труп, ушами улавливая вопрос, но из-за того, что ответ не последовал моментально, напрягся и поднял глаза на босса. Тот умел навести страха своим неоднозначным молчанием, но, к счастью, для братьев-подручных он вскоре заговорил и заговорил не о них:

– Вместо того, чтобы задавать странные вопросы, лучше займитесь делом. Прошерстите членов семьи от самых верхов до единого соучастника. Раз на крысу еще никто не донес, она либо хорошо скрывается, либо под нами целый крысиный рой. Кто бы в этом ни принимал участия, приведите их ко мне. Живыми, разумеется.

Рыжеволосый босс направился к выходу. Подручные, как и Канги, хотели было расслабиться, как вдруг Палатем остановился между братьями.

– И всё же, если вдруг выяснится, что вы в этом как-то замешаны… – его слова отозвались у подручных быстро нарастающим ритмом пульса.

– Мы всё сделаем, – твердо ответил Бранд.

– Вот и отлично.

Все четверо замерли, ощутив толчок, исходивший откуда-то с поверхности (бар находился под землей). С колебаниями раздался мелкий звон стекла, что еще не пострадал во время боя.

– Землетрясение? – испугался Канги, осматривая потолок.

– Какое-то неестественное землетрясение, – отозвался Бернт, всё с такой же неприязнью посмотрев на охотника.

Еще один толчок, на этот раз достаточно сильный, чтобы повалить оставшиеся бутылки со стеллажей и разбить их с оглушительным треском об пол. Пока напуганный до чёртиков Канги жался в столешницу, накрывая голову ладонями, Палатем, а за ним подручные, в срочном порядке рванули к выходу.

Бар находился в пределах небольшого переулка, что соединял с одной стороны зону старой фабрики, а с другой – набережную, разграничивающую 25 и 27 районы. Именно на набережной находилась машина, в которой под наблюдением телохранителей спал Китэ.

Вокруг заведения стало как-то подозрительно темно, горела только вывеска, зато с проема переулка брезжило беспокойное свечение. Стремительно поднявшись по лестнице, Палатем наперебой хлеставшим лицо порывам ветра побежал в сторону автомобиля. В нос ударил запах гари. Оказавшись где-то в пяти метрах от цели, с бега он постепенно перешел на шаг – из смятой в хлам машины свисала половина окровавленного мужчины, а перед ним, на земле, сидел потерявший дар речи Китэ. На белоснежном лице поблескивали красные капли, в золотистых глазах танцевало пламя, губы слегка разомкнуты, не в силах произнести и слова. Руки прижимали книгу.

– Китэ! – падая на колени, выдал Палатем и крепко его обнял. – Ты в порядке?

Он не мог унять дрожь в теле, бессильно упавшем в сильные объятия. Мальчик пребывал в дичайшем шоке, чтобы понять, кто перед ним и только спустя секунд десять, ощутив родное тепло, обмяк.

– Что же здесь произошло? – ошарашенно спросил Бранд, щурясь и прикрывая нос от витающих запахов.

– Г-господин Лавтис… – тихо произнес ребенок. – И господин Эки… они все погибли… Все…

Именно упомянутый Лавтис повис между сплюснутыми частями автомобиля, а вот от второго остались лишь воспоминания и рука с торчащими наружу костями – остальная часть же была настолько обезображена под прогнувшейся крышей, что понять, где голова или туловище, попросту невозможно. Представив возможный исход, Палатем с шумным выдохом коснулся губами белоснежной макушки. Какое же он испытывал сейчас облегчение, слыша каждый стук в детской груди.

Китэ жив. Этого достаточно.

Кое-как проглотив комок в горле, мальчик почти неслышно заплакал, вжимаясь всем телом в хозяина. Придя постепенно к адекватному восприятию, мужчина, не отпуская ребенка, успел окинуть взглядом окружающее пространство: искореженные, сияющие огнем автомобили, в большинстве которых принадлежат полиции, поваленные на землю фонари и столбы, а также десятки людских тел, как обычных граждан, так и служителей закона, разбросанных по близлежащему периметру.

Откуда-то послышались стоны. Бранд выжидающе посмотрел на босса и, получив согласный кивок, пошёл на голос, доносившийся из-за груды железа, что когда-то называлось машиной. Всё залито кровью, бензином и горящей плотью – проще говоря, вонь в воздухе стояла неимоверная. По воле ветра едкие пары разносило по округе, вгоняя их во все возможные повороты и щели.

Осторожно подхватив мальчика на руки и шепнув тому «Всё будет хорошо», Палатем поравнялся с Бернтом, уставившимся на тело молодой девушки. Ребенок по-прежнему всхлипывал, не решаясь поднять глаза.

Они стояли перед хаотично покоившимися трупами с обширными рваными ранами на шеях, туловищах, ногах, кому-то вовсе отсекли некоторые конечности. Среди жертв живых по видимому не осталось, лишь застывшие в ужасе лица, однако Бернта привлекло не количество, а конкретно то, что могло бы заинтересовать именно Палатема. Через разрез на животе обезображенной девушки сочился ихор – сияющая, будто заряженная изнутри плазмой, синяя кровь.

– Как думаете, их смерть как-то связана с появлением чужака? – спросил пианист.

– В отсутствие доказательств не исключай вероятность, – спокойно ответил Палатем. – Тем не менее, принимай логику за основу и среди множества путей найдешь правильный. Потому скажу, что меня берет сомнение в отношении участия нашего гостя в этом…беспорядке.

– Демон… – едва различимо вымолвил Китэ. – Их всех убил демон…

Чтобы установить зрительный контакт, хозяин слегка отстранил его от себя. Мальчик потупил глаза в грудь мужчины, судорожно дыша и шмыгая носом.

– Китэ, – обратился к нему Палатем, ласково вытирая тыльной стороной ладони мокрые щечки, а заодно подсохшие капли крови, – Как выглядел этот демон?

– Большой, очень худой и темный. С рогами, – ребенок робко приставил указательные пальчики к голове, – вот такими. Как у оленя.

– Вот как.

В фиалковых очах Палатема взыграл зловещий огонек, правда, предвестником чего он выступал, Бернт не имел никаких представлений. К моменту, как первый вышел из своих дум, к ним подошёл Бранд с кровью на ладонях.

– Там был ребенок, – парень сделал паузу, – С такими ранами он бы не выжил.

– Очевидно, демон крупногабаритный, – отметил Бернт, чем вызвал недоумение на лице брата и тогда первый кивнул на Китэ.

– Мда, – протянул Бранд, – Есть ли повод беспокоиться?

Палатем усмехнулся в висок Китэ, при этом смотря на тело под ногами.

– Вероятно, да. Знать бы только, откуда дует ветер. Наш гость явно не одинок в своих взглядах и мотивах. Однако, слишком опрометчиво считать его настолько достойным, как и тех, кто стоит за ним. Факт очевиден – демон пожаловал по чьей-то милости. Вопрос – кому под силу выписать ему билет на эту сторону?

– А как же инцепторы? – Бернт качнул головой на сочащийся ихором труп.

– Инцепторы – всего лишь новорожденные души в человеческой оболочке, а большой запас праны еще не означает осознанное владение ею. Глупцов на всякий век хватает, – ответил Палатем.

– Инцепторы носят в себе столько энергии, о которой маги только грезят, а в итоге пускают её на бессмысленные нужды, – пианист цокнул, – Расточительство.

Бернт презрительно смотрел на девушку, распластавшуюся на земле.

– Люди часто недовольны своей природой. Нам вечно чего-то не хватает, а зависть в любых проявлениях становится бессменным спутником жизни. Процент же счастливых, кого всё устраивает, к сожалению, ничтожно мал, – говорил Палатем, между делом что-то шепнув Китэ.

Тот, покрепче ухватился за шею хозяина и, не выпуская книгу из рук, уткнулся лицом в твердое плечо. Мужчина же, поддерживая ребенка, присел рядом с мертвым телом, стянул перчатку зубами со свободной кисти и, скинув её на согнутое колено, опустил ладонь прямо в искрящуюся кровь.

Ихор тускнел на глазах, постепенно превращаясь в ничем не отличающуюся от других багровую жижу. Когда последняя капля энергии была впитана, Палатем с глубоким вдохом поднял руку и размял пальцы, будто разгоняя по венам прилив магии. Подчинившись отголоскам любопытства, Китэ слегка отклонил голову, чтобы краем глаза глянуть на действия хозяина, но, увидев окровавленную ладонь, в ужасе зажмурился.

– Хозяин, я хочу домой, – умолял мальчик. – Пожалуйста, поехали домой.

Недолго помолчав, хозяин ответил:

– Китэ, боюсь, нам придется кое с чем разобраться прежде, чем отправляться домой.

– Босс, но… – уже воспротивился бармен и сразу же был прерван указательным пальцем Палатема, призывающего жестом к тишине.

Мальчик поджал губы, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся наружу рев. На детском лице отразилось ни то негодование, ни то обида вперемешку со страхом перед окружающей действительностью.

– Или ты не веришь, что я могу тебя защитить?

– Верю, – шепчет Китэ, опустив глаза и беспорядочно теребя воротник его рубашки. – Всегда.

Прозвучало это не совсем убедительно, но Палатема ответ вполне устроил – мужчина поцеловал белую макушку и, сменив мягкую улыбку на зловещую таинственность, перевел взор на подручных.

– Передайте Комитету, что завтра состоится совет. Будем надеяться, это всё совпадение. И да, – хозяин развернулся к разбитой машине, в которой еще несколько минут назад находился Китэ, – мне нужен Эрсола.

В этот момент вновь задрожала земля. Легкий отблеск пламени скользнул по длинному лезвию, появившемуся из темноты…

Глава третья

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), район 27.

Сорока минутами ранее.

– Почему мы не повернули на том переулке? – спросил Бин, понимая, что такси движется по непривычному маршруту.

– Не доверяешь мне, а, парень? – игриво подмигивая в зеркало заднего вида, спросила женщина за рулем. Вечно угрюмая физиономия Нефира не выказала каких-либо намеков на ответную реакцию. Улыбка с её лица начала медленно сползать в ровную полоску тонких губ.

– Там, это, – замялась таксистка, – ну, в общем, дороги перекрыли. Я не въехала, в чём точно причина, но в диспетчерской чётко дали указание ехать через двадцать седьмой район.

– Ясно.

Перед глазами Бина пролетали виды окрестностей района. Звезды скрылись за пеленой туч, грузно опустившейся над вечерней столицей. По асфальту свободно бродила опавшая листва, гонимая октябрьским ветром. Почти пустынные улицы с непримечательными кафе и барами, не пестрившими большим разнообразием в цветах вывесками. Над заведениями возвышались одинокие жилые дома с сотней тёмных окон. Вдоль обочин припаркованы чистенькие авто, стоимостью точно не меньше двух миллионов сильверов. Нефира не разбирался в марках, однако тут всякий поймет, что это агрегаты премиум-класса.

Бин бывал в этой местности чаще в детстве, чем сейчас. Что тогда, что сейчас 27 район не внушает доверия из-за местного контингента, от внимания которого любому станет не по себе. С момента, как такси въехало в периметр района, им от силы попалось человек десять, разгуливающих кто в паре, кто в одиночку. Прохожие, замечая «гостей» на дороге, останавливались и неотрывно провожали их взглядом.

– Жуткое местечко. Ну, естественно. О нем столько дурных слухов ходит, – бурчала женщина, тревожно осматриваясь по сторонам. – Я вообще сторонюсь этого района, а ведь сегодня он мне даже снился, представляешь!

Может, дело было не только в людях. Нефира вспомнил годы своей малолетней юности, когда еще дружил с мальчишками (и такое было) из 24 района. Кто-то из них однажды обмолвился, что районом заправляет банда, чуть ли не питающаяся людской плотью, оттого в местных высотках никто не селится. Оценивая страшилку с высоты своего возраста, Нефира кажется это глупой байкой, но, как говорится, истории не рождаются на пустом месте, не всплывают из воздуха, а, следовательно, у “каннибалов” определенно был или есть реальный прототип.

– Парень, ты всегда такой хмурый или беда какая? Ты, это, если не хочешь, не говори, я же не настаиваю, но ведь выговориться-то всегда хочется. Вот смотрю на твое лицо и прям, это, ну, грустно становится. Фортуна-то внешностью явно не обидела. Зачем портить свою красоту? – нарушила молчание женщина.

– Всегда, – ответил Бин.

– Понятно, – неловко протянула она, кивнув.

Парень ощутил какие-то вибрации помимо тех, что создавал автомобиль.

– Вы слышали? – он осмотрелся по сторонам.

– А? Чего слышала?

– Да так.

Проехав пару десятков метров в тишине, водитель-таки не выдержала и открыла рот в попытке установить контакт с немногословным пассажиром:

– А ты, парень, работаешь или только учишься?

– Работаю.

– И кем же? Или нет, дай угадаю, – женщина задумалась, – Хм, врач. Врач-хирург! У моей подруги муж – хирург, так вот он всегда смурной ходит, слова из него не вытянешь.

Изогнутые брови Бина поползли вверх и тут же опустились вниз. Весьма забавное сравнение.

– Нет. Ищейка. Так ведь гражданские зовут полицейских?

– Ха, а я ведь правильно подумала! – развеселилась водитель. – У меня в голове сразу щелкнуло «он либо врач, либо полицейский». Да, в такой-то профессии надо быть серьезнее некуда, ну, это, чтобы не раскусили, все дела. Каково это, работать там, а? Сложно, наверное? Преступников-то ловил? – она глянула в зеркало. – А, ловил, видать. Еще и ранение схлопотал. В тебя стреляли, ножом пырнули, магической стрелой, доспехом – чем? Кто это был? Какой-нибудь отморозок со сдвигом по фазе, угадала?

Нефира опешил. Он думал, стоит ли отвечать, и если ответит, не спровоцирует ли продолжение её? Из всего перечня возможных исходов разговора Бину особенно понравился тот, что предполагал диалог по прежней тактике дистанцирования – так проще (обычное дело).

– Не сложнее, чем всё остальное, – выдавил парень после тридцатисекундного размышления.

На лице женщины промелькнуло нечто между удивлением и смущением – похоже она ожидала получить более ёмкий ответ, который бы скрасил поездку по злачному району, но вместо этого добилась только одной, ни на что толком не отвечающей фразы.

– Не хотел говорить – мог бы так и сказать. Тебе повезло, что я не обидчивая. Вот муж постоянно испытывает мои нервы, а я-то не из робкого десятка – меня так просто не задеть. Но, ты, это, парень, всё же мотай на ус – иногда, даже если не хочется, говори с людьми. Из чужих уст можно много чего полезного выудить. Я вон, как-то раз везла одного клиента, тоже молчал. Он, это, предчувствовать мог. Как же их называют? Они ещё звуки, того, что произойдет, слышат или видят отдельные картинки… А точно, проестики! Только о его даре я узнала уже потом. Мы, помню, ехали с ним через семнадцатый район и в разговоре он как-то заикнулся, что на улице шестнадцать десять слышал звук падения чего-то большого. Я-то не сразу въехала, о чём он – позвонила сестре, которая как раз там жила и передала его слова. Она – дамочка суеверная и, слава Фортуне, не зря. Сестра взяла детей и уехала к родителям, а спустя несколько часов на той самой улице прогремел взрыв. Представляешь? Взрыв! Здание, без понятия какое, рухнуло рядом с её домом! Вот думаю, не разговори я его тогда, она бы давно на кладбище лежала. Ой, храни её Богиня!

Бин знает эту историю. Несколько лет назад, в пору полицейской академии все новостные каналы твердили о теракте в банке международных и межрасовых расчетов. Тогда все закончилось гибелью не только сотрудников банка, но и самих террористов, которых позже заклеймили смертниками.

– А что с пассажиром? Как Вы узнали, что он проестик? – полюбопытствовал Бин.

– Интересно стало, да? – приободрилась женщина. – Вот видишь, не так сложно начать разговор. Быстро учишься.

Нефира удрученно вздохнул и та, поняв, что рано радовалась, вновь поникла.

– Ладно-ладно. Я хотела его поблагодарить. Обратилась в диспетчерскую, там мне дали номер этого проестика. Позвонила – ответил какой-то старик и спросил, зачем я звоню на этот телефон. Я ему сразу в лоб, мол ищу парня, который так-то, так-то вызывал такси, я его туда-то, туда-то отвозила. А он мне «оставьте нас в покое». Ну, это, думала ошиблась, с кем не бывает. И тут мне перезванивают с того же номера, теперь уже мужчина и говорит, что это телефон его брата, который погиб два дня назад, в тот же день, когда случился взрыв, а старик – отец бедняги. И знаешь что? Парень работал там, в рухнувшем здании.

– У него было предчувствие, и он все же отправился туда. Зачем?

– Я рассказала этому брату, как всё было, а он таким простым оказался – выложил без утайки. Сразу признался, что парень – проестик и в последние часы жизни он только и повторял, будто ему срочно нужно на работу. Говорил «они ждут меня, их нужно предупредить». Брат запаниковал, решил поехать с ним, а у него жена как раз попала в больницу. Парень-то заверил, что всё хорошо будет, ну, якобы «не беспокойся, я скоро вернусь». Потом бум!… и конец. Нельзя так говорить, но, благо, хоть ребенок выжил.

– Какой ребенок? – непонимающе спросил Нефира.

– Жена. Жена же этого брата родила, когда беда приключилась. Сказал «кое-как спасли», – водитель вытянула шею, осматривая обочины дорог. – У них там, авария со светом что ли? Чего все фонари погасили?

Из-за увлекательного рассказа от парня ускользнули детали смены окружения. Прежде сидя расслабленно, Бин приподнялся, забыв о всякой аккуратности с травмированной рукой. Кратковременная боль в локте заставила зажмуриться и сомкнуть зубы, не давая вырваться стону. Когда неприятные пульсации немного отступили, парень переключил внимание с гипса на простирающуюся вдоль дороги темень.

– Сбавьте скорость, – посоветовал Бин.

– Не учи ученого, парень, – усмехнулась женщина. – Сам же видел, здесь тихо, а если увижу кого на дороге, успею затормозить. Проблем-то. Или ты темноты боишься?

Нефира закатил глаза.

– Ладно, не переживай. Чуть-чуть осталось.

Машина молниеносно свернула в сторону и с диким визгом шин въехала во что-то очень большое и массивное. Бина тряхнуло и, на счастье, его повалило на здоровую руку – отделался несильным ударом затылка о ручку противоположной дверцы. Приняв сидячее положение, Нефира дотронулся плеча женщины, что вцепилась в руль и в шоке уставилась на свои кисти (как она еще не отключилась?).

– Вы в порядке?

– Там что-то было, – не поворачиваясь, ответила та.

– «Проблем-то», – иронично процитировал Бин.

– Говорю же, там на дороге…

Объясняла она спутанно. Пока женщина безостановочно твердила о «чудике» на дороге, с мешком на голове и в платье, Бин прикидывал, как будет её вызволять. Переднее деление автомобиля смяло, и, судя по прогнувшейся панели, её ноги застряли, но из-за потрясения (может, и к лучшему) она пока не ощутила боли.

Парень мигом вытащил из кармана куртки телефон и, набрав 102, кликнул на значок звонка – он хотел отправить в службу спасения сигнал о помощи, но на экране высветилось «не удалось отправить запрос». Сеть пропала. Такое вообще возможно в век цивилизации?

На часах восемь сорок четыре.

– Эй, далеко собрался?! В какой раз повторяю – там псих! – запаниковала женщина, когда Бин выбил ногой заклинившую дверцу. – Он нас убьет?.. Погоди-ка! А вдруг их там несколько?! Или один? Я не знаю… Не знаю! Парень, что нам делать?!

Нефира не слушал, выкарабкиваясь из машины. Никогда еще нахождение на земле не приносило столько наслаждения. Твердая почва под ногами и ободряющая свежесть лишний раз доказывали, что он еще жив. Благодаря чудом уцелевшим фарам Бин увидел объект столкновения, которым выступил фонарный столб, опасно накренившийся над битым такси. В особенности пугал тихий скрежет, издаваемый этой шестиметровой железкой…

– Так, попытайтесь толкнуть дверцу с той стороны, а я буду тянуть с этой, – скомандовал Бин водителю.

– Как думаешь, они специально отключили свет? Чтобы мы врезались, да? Они всё подстроили… Поздравляю, мы – покойники! – не успокаивалась женщина, глядя на парня.

– Вы вообще слышите меня?

– А! – завопила она. – Костюм в химчистке! Но если меня завалят здесь, кто его заберет?!

Нефира шлёпнул себя по лбу.

– Единственное, что сейчас Вас может отправить на тот свет, этот грёбанный фонарь, – сердито выпалил он, тягая ручку злополучной дверцы.

Продолжая болтать, женщина растерянно наблюдала за попытками Бина – до неё никак не доходило, чего тот добивается. Вскоре, не сумев совладать с вредным железом, он придумал новый, неизвестно, насколько эффективный, вариант спасения.

– Отодвиньте сидение назад до упора и опустите спинку, – попросил Нефира.

– Чью? За рулем нельзя лежать!

– Свою.

Водитель порола всякую чушь, но повинуясь каким-то далеким отголоскам здравого смысла подчинилась. За счет смещения посадочного места, её ногам удалось немного выпрямиться в коленях. Бин поразился, почему не подумал об этом раньше. Он потянулся к женщине с заднего сидения, чтобы помочь ей выбраться и та, ухватившись за его шею, не без комментариев вывалилась-таки из машины.

Кнопка включения адекватности у женщины сработала ровно в тот момент, когда скрипящий от боли зубами Нефира подвёл её к самой ближайшей стене, а боль в еще недавно зажатых коленях заставила застонать.

– Ох, что произошло? – встревожилась она, ёжась от холода.

– Вот и мне интересно, – обессиленный ломотой в костях Бин прислонился к холодной вертикальной поверхности.

Как ни странно, людей поблизости не было. Рядом поблескивали лишь пустые припаркованные автомобили, покрытием отражая блики не потухших фар такси.

– Не поверишь, парень, но я ни черта не помню. Нет, не то чтобы совсем ничего. Я помню… точно! – воскликнула женщина. – На дороге был человек! Да, еще маска или мешок какой-то лицо закрывал. Так, минуточку! Мы же не убили его?..

Перепуганная болтушка прилипла к стене, кое-как стоя на подкосившихся ногах. В больной руке слегка покалывало. Нефира перевел дыхание и двинулся в темноту к предполагаемому месту появления объекта на проезжей полосе. Вслед ему, сквозь шквалистый ветер, летели возгласы «ты куда?», «а вдруг там труп?», «стой на месте» – как будто Бину было до этого дело. Посмотрев в сторону, откуда они ехали, парень видел только далекий свет 24 района, касающийся тучевого полога. В противоположном направлении почти то же самое – вероятно, 25 район совсем близко.

Бин включил фонарик на телефоне, освещая небольшую площадь вокруг.

– Ну, нашёл чего? – выкрикнула женщина.

Парень её игнорировал, продолжая исследовать территорию на наличие объекта, который мог бы послужить причиной аварии. На самом деле, он искренне молился, чтобы это оказался какой-нибудь вылетевший перед машиной пакет, тряпица или игра света и тени, но только не человек. Сегодняшний вечер прилично подпортил Бину настроение на всю последующую неделю – не хватало только вишенки на торте неудач в виде сбитого пешехода. Хотя, вспоминая момент отворота до столба, он не помнил стука по капоту. Впрочем, всё случилось слишком быстро.

– Эй, парень, ты чего остановился? – послышался обеспокоенный голос водителя.

Нефира замер – его худшие опасения оправдались. Растекшаяся по мелким трещинам асфальта кровь привела его к бездыханному телу мужчины. Недолго думая, Бин, без тени отвращения и с предельно серьезной физиономией, присел на корточки рядом с трупом. На шее жертвы красовался глубокий надрез, явно оставленный крупным лезвием, вот только ножом или мечом, ещё предстояло узнать. Ни маски, ни мешка, ни, тем более, платья – ничего из ранее описанного женщиной.

– Сеть куда-то пропала. Слушай, парень, там, это, хоть и свет есть, но тот фонарь вот-вот грохнется, и я не хочу… – подходя ближе, бормотала спутница наперекор заглушающему ветру, пока истерично ни завопила как сигнальная сирена. От её крика, разошедшегося, казалось, по всему району, Бин едва не потерял равновесие и не окунулся коленом в багровый коктейль с прилипшими листьями на поверхности.

– Это я его убила?! Нет, я не могла! Или могла?! Только не говори, что это я его прикончила! – голосила женщина.

– Я и не собирался, – вставил Нефира где-то в промежутках её бреда.

– Теперь ты посадишь меня в тюрьму, да?! В таком случае моя мать окончательно съедет с катушек, она и так меня плохо узнает! Муж? А что муж? Найдет себе молодую жену – красивую, длинноногую тварь какую-нибудь! Он ещё тот ходок за юбками! Дети?! О, Фортуна! Сын закончит как наркоман, а дочь обязательно бросит университет и начнет заниматься проститу…Так, меня сейчас вырвет.

Водитель закрыла рот и отбежала в сторону. Послышались неприятные звуки выхода рвоты. Бин же выпрямился, чтобы осмотреть, нет ли рядом каких-нибудь зацепок. Маловероятно, но вдруг убийца мог что-то обронить. По свежему цвету кожи и крови он сделал вывод, что мужчину убили совсем недавно.

– Вы его видели на дороге? – громко спросил Нефира.

– Без понятия! Там мешок… – только и успела ответить женщина, прежде, чем её накрыл очередной приступ тошноты.

Посветив вокруг, Бин не обнаружил мешка или чего-то похожего. Поискав ещё, парень покачал головой, понимая, что доверяется неизвестной суетливой дамочке – ведь нельзя исключать, что некто на дороге ей просто почудился, а труп оказался здесь чуть раньше. Но, в противовес всему, Нефира вспомнил Лике, из-за которого затеял внеплановую поездку и о словах про демонологию, ставившую происшествие под вопрос – совпадение? Кто знает.

– Идем к полицейскому участку, – выкрикнул он.

Напуганная женщина, сжимаясь то ли от холода, то ли от страха, вышла из темноты и неуверенно подошла к молодому человеку.

– Это же не мы, то есть, не я же его вот так?.. – спутница невесомо провелась по горлу, изображая отрубание головы.

Бин устало вздохнул и поплёлся по дороге в сторону, куда они изначально направлялись.

– Ты, это, меня и впрямь за решетку отправишь, а, парень? Там хотя бы нормально кормят? У меня временами бывает, это, ну, диарея. Я вообще плохо переношу некоторые продукты, поэтому ты сначала узнай, чем там меня травить будут, ладно? – вдогонку спрашивала женщина.

– Быстрее тюрьма загнется, чем Вы, – ворчит себе под нос Нефира. Если бы Бин родился одаренным и имел право выбрать способность, то с радостью стал бы манипулятором, чтобы в любой момент закрывать чрезмерно многословным их рты.

Внезапно, где-то вдалеке раздались истошные крики наперебой с сокрушающим землю топотом и чудовищным утробным рыком. Со стороны двадцать пятого района засияли разноцветные искры, послышалось лязганье железа. Сзади, откуда направлялись два товарища, стремглав неслись полицейские машины с верещащими на всю округу сиренами. Толчки под ногами походили на землетрясение, мелкими импульсами проходя от самых ступней к мозгу с сигналом о срочной эвакуации.

– Мне же это не мерещится? – спрашивает женщина, поравнявшись с Бином.

Спутники одновременно вздрогнули, женщина вовсе завопила, услышав позади грохот – не выдержав возникшей сейсмической активности, столб повалился на автомобиль, превращая его в металлический сэндвич.

– Ой-ой, – почти шепотом выдавила из себя водитель.

Сначала на горизонте показались люди, а за ними – восьмиметровое нечто…

Глава четвертая

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), район 27

От тяжелой поступи содрогались улицы, вспыхивали авто, даря округе свет. В обжигающих языках пламени долговязое существо на полусогнутых ногах прыжками перемещалось по трассе, рубя всякого, кто попадался ему под ноги. Полицейские отстреливались, пуская в ход последние пули. Над головами взмывали десятки фамильяров1, несущих зов о помощи, но с гибелью своих хозяев-магов, не успевая преодолеть и мили, расщеплялись на миллион сияющих осколков праны2. Как мухи, люди, как бы ни боролись, валились один за другим, собственной кровью омывая стылую землю. Предсмертные возгласы эхом расходились меж домов, отражались от стен и, утопая в резвых потоках воздуха, затихали навечно.

Нефира, не отпуская запястья беспрестанно ругающейся женщины, забежал в ближайший темный переулок, оказавшийся в итоге тупиком. Следом за ними устремились еще двое подростков.

– Кто-нибудь объяснит, что за тварь там буйствует?! – возмутилась женщина, смотря в глаза какому-то молодому парнишке напротив.

Тот растерянно переключался с неё на Бина и обратно, не понимая, какого ответа та хочет услышать. Его происходящее пугало не меньше остальных, однако девушка рядом с ним, преисполненная решимости, выглядывала из-за угла, судя по всему, выжидая момент для удачного перебега через дорогу. Очевидно, чудовище не заслужило её страха.

– Даже не думай, – предостерег неизвестную полицейский.

– Я успею проскочить, – пыталась переубедить та.

– С ума сошла? Он же никого в живых не оставит! – напуганный юноша рядом схватил её за рюкзак, оттаскивая назад.

– Ну и морда! – тем временем продолжала водитель. – Не, вы видели эти оленьи вилки на его голове?! Эй, парень, ты же, это, ищейка всё-таки! Вас там не учили всяких монстров между собой различать?!

На Нефира уставились три пары глаз, две из которых при слове “ищейка” округлились – то ли не понимая, то ли осуждая, почему полицейский прячется в этом тупиковом закутке с единственным возможным выходом прямо в самое пекло.

Автомобили блюстителей закона одна за другой выстроились поперек дороги с намерением перекрыть неизвестному монстру путь. Сами полицейские бросались заклинаниями, призывали теней и доспехи, а те, кого природа обделила магией, пользовались пистолетами. Все они укрылись за железными агрегатами. Глядя на ранее покорёженные машины, Бин уже рисовал в голове картину их недалекого будущего. Да, пессимизм – это его тема.

«Жители района, находящиеся в своих домах! Просьба не покидать здания и оставаться в укрытии до особого распоряжения!» вещали рупора из полицейских машин.

Пользуясь случаем и удачным укрытием, Нефира мог рассмотреть демона детальнее. Огромную голову венчали ветвистые оленьи рога со свисающими к покатым плечам красными лентами; чёрный кожный покров напоминал обгоревшую древесную кору; человекоподобное лицо с алой повязкой на глазах, широкий рот пестрил блеском сотен мелких острых зубов. Осанка и тело в общих чертах походило на отощавшего до костей минотавра и помимо всего, демон мастерски справлялся с двусторонним клинком в захвате длинных когтистых пальцев.

– Эй, парень, ты, это, заснул что ли?! Так и будем стоять здесь, а?! Вон те ребята, товарищи твои, – прервала мысленный анализ взревевшая женщина, – может, ты у них хотя бы пушку возьмешь?! Знай, парень, я не хочу умирать! Не здесь!

– В бестиарии таких нет, – озвучивает мысль Бин после изучения существа.

– Чего?! Ты, это, меня слышал вообще?! Ладно, мне уже как-то по тыкве, что эта за рогатая мясорубка! Всё, плевать! Просто спаси нас! Ты – ищейка, ты должен!

– Я никому ничего не должен, – спокойно ответил Нефира, – Кстати, да – у меня больничный. Тем более не должен.

Женщина насупилась. То, что произошло в следующую секунду, никто из присутствующих не ожидал – незнакомая парочка, став невольными свидетелями шлепка по затылку (полицейского!), опасливо переглянулась. Бин гневно нахмурился – злобное пыхтение истерички мгновенно сошло на нет, и её посетило осознание содеянного.

– В общем, парень, ты, это… спасай нас. И прекращай юморить, а то я за себя не ручаюсь…

Нефира шумно выдохнул. С какого перепугу он обязан их (всех троих?) вытягивать к заветному спасению, при том одну из них зная жалкие полчаса и двух других – никчемные две минуты? (кто они вообще такие?) Парочка не сводила с него жалостливых глаз, взывая к совести, но, чёрт побери, что он, временный калека, мог сделать?

– Охренеть, – пробормотал Бин.

Оценивая ситуацию на дороге, где развернулись настоящие боевые действия, парень начал выстраивать план отступления. С громоподобным рыком, исходящим откуда-то из глубин грудной клетки, демон неистово размахивал клинком по живой преграде. Полицейские пустили в ход защитные барьеры – сдерживать его пока удавалось, но по проявляющимся трещинам в полупрозрачных цветных оболочках можно сказать, что до первой пробоины остались считанные мгновения и тогда не спасут ни автомобили, ни магия.

– Он же не мог просто взять и появиться из воздуха, да? – дрожащим голосом спросил юнец напротив. – Я хочу сказать, не бывает ведь демонов, которых бы не могло уничтожить ни одно заклинание. Посмотрите на него – на нем же ни царапины. Чувство, словно они бьют в пустоту.

Последние его слова натолкнули Бина на одну интересную мысль, однако озвучить он её не торопился, собираясь найти подтверждение своей гипотезе.

– Стойте здесь, – скомандовал Нефира. – Я хочу кое-что проверить.

– Ты псих?!

– Что Вы планируете делать? – обеспокоилась девушка (и решимость как ветром сдуло).

– Случаем, не кинуть ли нас решил, а, парень?

Горизонт засиял синими огнями – к полицейским подоспело подкрепление. Бешеный вой сирен, утробный рев демона, лязг безжалостного клинка, пламя, выкрики – пространство заполнял душераздирающий шум безумного побоища.

– Захотел и всё могло бы кончиться в машине, – сухо ответил Бин.

Женщина открыла рот в попытке сморозить очередную глупость, но вовремя себя остановила, надувая щеки и почти сразу выпуская изо рта скопившийся в них воздух. Спустила пар. Возразить тут и впрямь нечего, чему молодой полицейский был необычайно рад – его горе-спутница, наконец, замолчала (надолго ли?).

Окинув троицу взглядом, Бин раздраженно цокнул, ненавидя свою совесть и этот проклятый вечер, за который уж как-то многовато всего произошло. Поразительно, но при всем происходящем, до этого момента Нефира не посещала теоретическая вероятность, что всё действительно может закончиться прямо здесь. Он задумался: они, в самом деле, могут погибнуть?

«Всё получится! Он же счастливчик Биннни!» внезапно отозвался голос далекого прошлого, и парень иронично усмехнулся ему «Ага, конечно». Надо же было вспомнить об этом сейчас.

– Старайтесь не высовываться. У меня есть идея.

– Парень, как тебе, ну, это, удается во всей суете оставаться таким камнем, а? Ты хоть бы покричал ради приличия, – не выдержала молчания женщина. – Прям вылитый мой сын. Мы как к нему ни приедем, он состроит такую гримасу, будто всё ему в жизни осточертело. Вылитый он.

Она потрясала всякое воображение – даже после всего того, на что их угораздило наткнуться, эта действующая на нервы особа не утрачивала своего простодушия. Не сумев (скорее, не имея желания) подобрать ответа, Нефира отвернулся.

– Постойте! – парнишка остановил Бина, когда тот почти вышел из укрытия, – Как Вас зовут?

Водитель просияла, будто поняла, что забыла спросить самое главное. Впрочем, Нефира тоже как-то не догадался узнать её имени. Девушка промолчала, правда интерес на ее лице не заметил бы только слепой.

– Бин Нефира, – ответил полицейский и двинулся вперед.

Один рывок из тени переулка и парня обдало жаром раскаленного железа, высушивающего сырой от крови асфальт. Воздух насквозь пропитался ядовитыми парами бензина, ударяющим по носу вонью и тошнотворным привкусом на языке. Превозмогая пульсирующую боль в гипсе, нахлынувшую с переходом на бег, Нефира помчался к полицейским колоннам. Иного выхода он не видел: проезжую часть поделили на две части, в первой – демон с горой поваленных тел, во второй – полиция, выступающая препятствием к ещё нетронутой смертью дорогой.

– Эй, Вам опасно здесь находиться! – выкрикнул Бину один из сотрудников, завидев приближающуюся фигуру.

– Дурень! Это свои, – вклинился другой, кивая коллеге. – Что, не сидится в палате, сержант? Какими судьбами в наше пекло?

Второго Бин узнал сразу. Дéлмар Дикт – плотный телом мужчина с отметкой «кому за сорок» и с огромным багажом опыта за плечами, что грузом осел в суровом взгляде карих шариков на белковом полотне. В свое время Делмар, гоняясь за очередным подонком, нарвался на взрывчатку. Напоминанием о том дне стал шрам от ожога на левой щеке, похожий на размазанный звериный след и натянутый уголок рта (будто криво улыбался).

– Воздухом решил подышать, – ответил Бин, присоединяясь к товарищам в месте укрытия за одной из машин.

– Ха, – хриплым голосом усмехнулся Делмар. – И как тебе воздух? – мужчина указал большим пальцем на демона. – Меня лично воротит. Есть мыслишки, кто этот уродец?

– Ага, есть одна.

– Слыхал, ты в лазарет угодил. Сбежал что ли? Как ещё с гипсом-то тут не помер?

– Лике позвонил. Я решил проверить, – кратко отозвался Нефира.

– А, этот-то… Скользкий тип, по роже видно. Хоть и везунчик, что б его. Зацепило, но сам знаешь, как хитрюгам везет – вовремя увернулся и рогатого как раз след простыл. Потом гад снова явился. Это я о демоне, – Делмар приподнялся из-за автомобиля, чтобы оценить состояние ситуации. – И не успокаивается ведь. Не помню в бестиарии таких. От нас толку мало. Я вроде как с даром, а пользы никакой. Пули закончились и теперь маги отдуваются за всех. Эх, нынче нас, сторожевых псов, и так недолюбливают, а если тут не выстоим, то конец всякому доверию. Слыхал о протесте в первом районе? Говорят, там так поносили полицию, будто мы какие-то отбросы.

– Да, слышал.

– О, Sanctum Numen3! Где гарнизон?! Барьеры не выдержат такого напора! – товарищ Делмара выжидающе смотрел в сторону двадцать четвертого района.

– Одлаф, затяни ремень потуже и сиди на заднице ровно. Приказ был сдерживать его до прихода военных, а не ныть, – приструнил его старший по званию, а затем посмотрел на Нефира. – Так какая идея-то?

Бин заприметил у названного Одлафа пистолетный электрошокер, торчащий из небольшого кармашка в поясе. Свинец, конечно, был бы намного эффективнее, но в случае его затеи сойдет и это.

– Не одолжите? – спросил Нефира, кивая на вещицу.

Проследив направление взгляда, товарищ Делмара в удивлении вздёрнул бровями:

– Вы же не серьезно? – он оценил бесстрастное выражение лица Бина. – Или серьезно?..

– Решил уломать его голыми руками? – вмешался второй. – Смело, конечно. Только вот глянь на тех бедняг, – Делмар окинул взглядом трупы на дороге, – Их самонадеянность не спасла. Ха, а ты собрался на него с этой маленькой ерундовиной двигать?

Получив заветное оружие (раз других нет), Нефира осмотрелся – теперь ему нужна пожарная лестница, которая могла бы вывести его на крыши жилых домов.

– Если моя теория верна, источник проблемы где-то поблизости и чтобы найти его, желательно бы найти точку обзора повыше.

– По-вашему он не проблема? – взвизгнул Одлаф, указывая на монстра.

Делмар какое-то время смотрел на Бина, словно пытаясь прочитать мысли младшего коллеги. Исходя из сдвинувшихся к середине бровей и слегка приоткрытого рта, Нефира понял, что Делмар, как раз-таки ничего не понял.

– Ну, поясни-ка нам, светлая голова, чего задумал? – спросил мужчина.

– Телефоны здесь не ловят. Что насчет раций? – Бин выпрямился, осматриваясь по сторонам.

– Работают, а смысл? Мы уже вызвали, кого только возможно. Головной штаб нынче плоховато работает. Или у тебя есть ещё кто-то на примете? – ответил Одлаф.

– Майор, – обратился Нефира к Делмару, подняв глаза к верхушкам зданий. – Не передадите сообщение в штаб?

– Хочешь написать завещание? И чего тебе в лазарете не сиделось?

Наконец, Бин нашёл то, что искал. Не сводя глаз с одного из жилых домов, парень уже готов был ринуться к намеченной цели: на карнизе строения, на которое так внимательно он смотрел, кто-то сидел, свесив ноги.

– Есть предположение, что это эмоформ, – зачитал парень.

На последнем слове Делмар и Одлаф округлили глаза, и первый тот час же схватился за рацию. Не самый очевидный ответ, но вероятный, учитывая, как плохо изучена природа эмоформов, одаренных, чья сила заключается в материализации эмоций. Оставив на товарищей попытки достучаться до нужных лиц, Бин помчался к пожарной лестнице, запримеченной на противоположной от закутка стороне улицы.

***

Палатем стоял на краю крыши, глядя вниз, а именно на людей, некогда ещё живых, поверженных наземь невесть кем или чем. Лишь немногим повезло спастись. На вороте рубашки мужчины темнели багровые брызги – последствие казни Эрсола, который по удачному стечению обстоятельств оказался в нужном месте и в нужное время. Ценою своей головы тот выиграл время, и вся компания благополучно переместилась на крышу.

– Ты больше не плачешь. Полагаю, мне больше нет нужды беспокоиться? – Палатем повернулся к Китэ.

– С Вами я ничего не боюсь, – отозвался мальчик, крепко прижимая книгу и устало улыбаясь. – Хозяин, Вы бы смогли одолеть его?

– Я не всесилен. Посмотри вниз, – Палатем указал на дорогу, мальчик осторожно выглянул вперед, – Столица не встречала демонов около тридцати лет, её народ жил спокойно, даже не представляя, что такое может повториться вновь. Магическое искусство всё дальше от настоящего, и потому встреча с древним прошлым и вовсе оказалась непосильной для людей.

– Но Вы все равно сильнее других, – тихо проговорил Китэ, прижавшись к мужчине, – Разве нет?

– Нельзя недооценивать человека только за одну неудачу. Прийти к мудрости можно лишь путем проб и ошибок – к прозрению нет прямых дорог.

Позади послышался глубокий вдох. Палатем повернул голову вполоборота – пришедший на помощь Эрсола, наконец, открыл глаза. Молодой человек провел ладонью по пышным светло-каштановым волосам и осмотрелся. Опираясь на выступающую в полу крышку люка, он выпрямился в полный рост, отряхнул замызганный кровью костюм и подошёл к мужчине. Бранд, сидевший на соседнем люке, поднялся следом.

– С очередным возвращением, – приветствует Палатем.

Эрсола потер шею. Нащупав справа незажившую до конца рану, парень с любопытством осмотрел свои липкие от крови пальцы.

– Я вампир, но воскрешать все-таки чертовски неприятно, – непринужденно заключает он, растирая жидкость между фалангами. – Раз регенерация ещё в процессе, мне что, отсекли голову?

Китэ прижался к Палатему, стараясь не смотреть на окровавленного Эрсола (еще эти розово-перламутровые радужки). Остановившийся в развитии на семнадцатом году жизни, молодой человек стоял над ним, как ни в чем не бывало. После зрелища на дороге, Китэ куда спокойнее реагировал на кровь и вскрытую плоть, но, так или иначе, привыкнуть к такому получится явно не сразу (лучше вообще не привыкать). Сочетание приторной сладости с вроде знакомыми нотками одеколона, исходившее от вампира, теребило детский нюх, вынуждая утыкаться носом в родное на ароматы пальто хозяина.

– Ты как раз был мне нужен, – сказал Палатем.

– С контактом возникли накладки – ближайшая электростанция каким-то образом попала под раздачу. Впервые я наткнулся на демона где-то час назад, в двадцать пятом районе, неподалеку от полицейского участка. Ух, – Эрсола присвистнул, – той части нехило досталось. Потом демон исчез, как вспышка, – изо рта вырвался звук, имитирующий взрыв. – А уже спустя минут двадцать объявился там, – парень указал на мост внизу, соединяющий два соседних района и находившийся не так далеко от переулка с баром, – Правда, об этом я узнал от какого-то полицейского, принявшего сигнал по рации. Радиовышке, видать, повезло больше. Собственно, вот я и здесь.

– Очень кстати, – босс бросил взгляд на шею вампира.

– Бестиарий полон всяких тварей, но кто он такой… – Эрсола покачал головой, – Я слышал, ищейки называли его «объектом уровня А». Судя по всему, за дело взялись еще и военные, раз демон угодил под статус сверхважного объекта.

– Неудивительно, – подает голос Бранд. – Но Министерство, наверняка, поторопится засекретить информацию, чтобы расследовать всё тщательнее прежде, чем обнародовать факты. Хотя пресса не упустит возможности пустить парочку версий. Босс, что будем делать? Мы вроде как сошлись на мысли, что демон не связан с появлением чужака, однако вести поиск изменника сейчас… Лавтис и Эки – их нужно похоронить и кто знает, сколько своих мы еще потеряли за этот вечер.

– Лавтис и Эки погибли? Боже… Requiesce in pace4, – произнёс не без сожаления вампир, молитвенно касаясь указательным и средним пальцем губ, затем лба. – А чужак? Полагаю, это человек, с которым должен был прийти Канги?

– Он самый, – ответил хозяин.

– Канги привел наёмника, чтобы убить Вас?

– От части, – лукаво отозвался Бранд. – Ему нужен был Китэ, но сам же знаешь, чем оборачиваются попытки его забрать. Сейчас он там, где полагается.

– На пути в Ад, – почти пропел Палатем.

Китэ взбудоражило ужасающее название:

– Это плохое слово, – прошептал мальчик Палатему. – Вы же знаете.

– Оно сулит несчастье грешникам, а ты свят более, чем кто-либо на этой нечестивой земле, – мужчина обнадеживающе улыбнулся.

– Хозяин, чужак – это тот большой человек, который приходил в бар? Зачем я ему? У него настолько черная душа, что он сам решил отправиться туда, ну, – Китэ замялся, – в Ад? – уже шепотом.

– Каждый волен сам избирать свой путь. А ты ему… это уже не важно.

– Так, что за изменник? – поинтересовался Эрсола, возвращая Палатема к основной теме разговора.

– В семье завелся предатель, причем неплохо осведомленный о… – Бранд прервался, бросив короткий взгляд на Китэ, – том, что знать не следует.

Эрсола кратко кивнул, уловив намек.

– Мне заняться его поиском? – спросил вампир. – С кого начать?

Беседа прервалась – у люка, где некогда сидел Бранд, показался Бернт, материализовавшись из облака ярко-красных кристалликов праны. С ним был и Канги с совсем свежими порезами, алеющими на губах и щеках, и трещиной на красном стеклышке очков.

– Чего ещё? – возмутился охотник, харкнув кровью на землю. – Я думал, мы всё уладили!

– Я был вынужден применить соответствующие меры, – уведомляет Бернт, поясняя неблаговидный облик заложника.

Палатем бережно отстранил от себя Китэ, шепнув тому «Попробуй посчитать звезды», затем подошел неспешно к Канги. Тем временем братья-подручные молча сменили позиции – теперь за спиной охотника встал Бранд, Бернт же отошел к мальчику – Канги заметно побледнел, вжимая голову в острые плечи, словно готовясь к очередной встряске.

– Встречался с нашим звероподобным пришельцем? – спрашивает Палатем.

– А? – удивился охотник. – Ты ж сам его грохнул!

– Я не о нем. В город пожаловал демон. Не просветишь нас, откуда он взялся? – начал рыжеволосый босс, но вычитав замешательство в глазах Канги, вопросительно нахмурился: – Тебе вообще известно, о чём речь?

– А? Какой еще демон?

– Нелицеприятное детище иного мира.

– Шутишь? Их тут лет тридцать не объявлялось.

– А это что по-твоему? – Палатем кивнул вбок, приглашая охотника глянуть за карниз. Тот помялся, после просеменил к краю и, узрев полыхающее зрелище, отшатнулся. – Вижу, ты в действительности ничего не знаешь. В таком случае поразмыслим вместе. Кому, как ни историку знать каждую единицу бестиария, верно?

Лицо Канги перекосило, само за себя говоря «Спасибо, что напомнил, ублюдок» и на смену стыду перед нарочно забытым прошлым вдруг пришло возмущение:

– Погоди-ка! Ты на меня всё спереть хочешь? Какой бы выродок не напортачил, это не я, ясно?!

– Догадливый, – удовлетворенно усмехнулся Палатем. – Но нет, меня сейчас беспокоит иное. Демоны для нас не новость и пускай их не видал мир достаточно давно, однако, скажи, часто ли встретишь адское создание невосприимчивое к магическим атакам? Да и то, с чем мы столкнулись, далеко даже от самых крупных чудовищ. Бранд, покажи ему.

Оценивая происходящее с полнейшим бесстрастием на лице, Бернт краем глаза заметил, как Китэ, не отвлекаясь, повернулся в сторону, откуда доносились непрекращающиеся выстрелы и животный рев (где-то в полукилометре к югу). В замерших золотистых глазах отблескивали искры вздымающегося к небу пламени – пианист не меньше босса знал, что означает этот недвижимый взгляд, будто устремленный вглубь себя. Мальчик что-то услышал.

А пока Китэ отвлекся, Бранд приблизился к охотнику и сосредоточенно уставился в пространство перед собой. Вскоре молодой человек коснулся виска Канги, от чего последний вмиг оцепенел. Пробыв в таком состоянии некоторое время, бармен разорвал контакт, и очкарик снова зашевелился, нервно озираясь по сторонам.

– Что за?!.. – выдает охотник. – Не-не, ты, конечно, извиняй, но такого оленя вижу впервые. Я знаю всю иерархию, что б её, от и до и поверь мне, рогатых гадов там зашибись, а вот таких там нет. Он точно гомункул, ничего иного просто в голову не прет!

– Не слишком ли круто для мага? – не удержался от комментария Эрсола, озадаченный чужим ответом. – Разве создание гомункула не требует равноценного обмена? Что-то вроде жизнь за жизнь?

– Да, это табу, – поддержал Палатем. – К тому же, ритуал искусственного рождения несоразмерен в плане затрат и результата. Как правило, гомункулы получаются не больше десятилетнего ребенка, в редких случаях – взрослой особи с рядом своих нюансов. Для сотворения же нашего случая потребовалось бы вырезать весь район. Может, больше. И маг, в конечном счете, был бы не один, а, как минимум, дюжина инцепторов с широким набором умений в области алхимии.

– Дюжина идиотов, – поправляет Канги, шмыгая носом и протирая треснувшие очки подолом своей потрепанной куртки. – Если у кого-то впрямь хватило духу родить на свет эту тварь, их уже нет в живых.

– А будь в действительности наш демон гомункулом, даёт ли это тебе право считать его тварью? – Палатем изменился в лице. – Они ведь не просят той жизни, что им даруют, но по воле человека вынуждены страдать.

Канги с трудом сглотнул, всем телом чувствуя, как из фиалковых глаз напротив изливается гнев. Тучи сгущались, ветер становился всё более нетерпеливым, проскальзывая в каждую трещинку и заунывной песней отзываясь в сознании охотника. Наверное, никогда ещё он не звучал так трагично, как сейчас, когда вокруг руки Палатема завились нити черной дымки.

– Плоды человеческой жадности, – как-то отрешенно продолжил рыжеволосый мужчина, натягивая потуже перчатки.

– Эй-эй, держи себя в узде! Признаюсь, ляпнул, но мы же тут совсем о другом говорим, как бы. Ведь не о нём, – очкарик сделал акцент на последнем слове и кивнул за спину Палатема.

– Даже не смей смотреть в его сторону, – завёлся Бранд, приставляя к его шее указательный палец с остроконечным наперстком. – Еще одно упоминание и твоя артерия вскроется.

– Хозяин! – позвал Китэ. – Там девочка.

Голос мальчика, такой мягкий и нежный, заставил бармена опустить руку, будто его уличили в чём-то сверхгреховном. Он быстро принял непринужденную позу, дав Канги возможность восстановить дыхание и пульс. С окликом чёрные нити дымки Палатема растворились и, вновь обретая привычно спокойный вид, мужчина обернулся.

– Девочка? – переспросил он.

– Простите. Я случайно услышал, как она плакала, и отвлекся. А вдруг эта девочка ранена и ей нужна помощь? – встревожился Китэ, топчась на месте как перед бегом.

Ребенок по-прежнему подчинялся просьбе и к охотнику не поворачивался, однако внимание давно уже посвящено юной незнакомке. Не то чтобы остальным присутствующим есть до неё дело, особенно сейчас, но Палатем решил-таки сменить приоритетную задачу, чем вызвал некоторое замешательство:

– Что ж, тогда поможем ей, кем бы наша особа ни оказалась, – согласился мужчина, вслед за тем обратился к подручным: – Мы отвлечемся ненадолго, а пока подчистите бар. Не хочется, чтобы наши дорогие клиенты испытывали дискомфорт из-за зловония. Эрсола, на тебя возлагаю задачу разузнать, кем был гость.

– Босс, Вы и так в ответе за одного ребенка. Хотите еще взять кого-то под опеку? Сейчас? – изумился вампир.

– В любых условиях важно оставаться человеком. Полагаю, тебе это должно быть знакомо, как никому другому.

Эрсола предпочел смолчать, выказывая согласие, а Палатем тем временем продолжил:

– Бдите за каждым, кто выглядит подозрительно. Сложно не согласиться, что крысеныш прячется отменно, раз его всё еще не раскрыли.

– Как же демон? – возразил Бернт.

(«Хозяин, скорее!» неоднократно повторялось на заднем фоне)

– Полагаю, он уже не является как таковой проблемой, – Палатем подошёл к мальчику и взял его за руку. – Участия полиции пока достаточно.

– Мудрейшая голова, видать, до чего-то додумалась, раз из двух зол, наконец, выбрала одно. Отдаешь гонцам приказ в одну сторону, а сам идешь в другую? – вклинился Канги, – Я бы на твоем месте не был так уверен в своих силах. Носом чую, что тот жирный говнюк не единственный в своем роде и если у него есть своя компашка за плечами, они стоять в сторонке не будут. Гулять в одиночку с мальчишкой определенно не стоит.

– Закрой рот, – пригрозил Бранд.

– Только поэтому ты всё еще в добром здравии, дорогой Канги. Если уж ловить дикого зверя, то на живца, ибо нашего гостя привёл ко мне именно ты, – мрачно сказал Палатем.

Канги скривил рот, вжав голову в плечи. Как бы он не заставлял себя выглядеть уверенно перед лицом ужаса во плоти, что носит благозвучную фамилию Ласерта, аура, исходившая от последнего, перебивала не то, что чувство бесстрашия – даже мысли о нём казались запретными.

(«Мы должны пойти к ней!» не останавливался Китэ)

– Как быть с ним? – спросил бармен, ткнув в плечо охотника, на что тот раздраженно поморщился.

– Отпустить, чёрт возьми, – пробурчал Канги. – Я не собираюсь становиться пушечным мясом!

– Тиа не будет против гостей. Пусть он побудет у неё какое-то время, позже мы их навестим.

Бранд подчинился и, резко подхватив озлобленного охотника за локоть, подвёл к Бернту.

– Будьте осторожны, босс. Мы будем неподалеку, – сказал пианист.

Он коснулся плеч брата и Канги и вскоре растворился вместе с ними в сгустке той же ярко-красной праны. Эрсола, кратко кивнув, смело ступил на край крыши и спрыгнул вниз.

– Хозяин! – Китэ потянул мужчину за руку, ведя вперед.

– Я слышу тебя, – вздохнув, успокоил его Палатем. – Идём.

– Я думал, они пойдут с нами. Там один голос, но что если девочка там не одна, а с семьей и им всем нужна помощь? Вы не сможете переместить их всех сразу. Потребуется время.

– Несколько минут назад ты утверждал, что я сильнее других.

– Но телепорт затрачивает очень много праны, поэтому…

– Тем более, эмоформы, чаще всего, поддаются эмоциям, когда находятся в одиночестве, – спокойно заявляет мужчина. – Вероятно, она там одна.

– «Эмоформ»? Что это?

– Не что, а кто. Одарённые, способные воплощать свои чувства в материальной форме. Вот как этот демон, к примеру. Чем негативнее состояние человека, тем страшнее результат. Даже представить сложно, в каком она была расположении духа.

– Думаете, эта девочка эмоформ? И почему была? Вы знали об этом с самого начала? Тогда зачем Вы спрашивали у Канги о чудовище? – любопытничал Китэ, не сбавляя шаг.

– Ты не считал звезды, – с ноткой укора произнес Палатем.

– Считал, честно, но пока слушал, сбился на двадцать третьей. Потом голос девочки и… остальное пропустил.

– Не стоит забывать о важности концентрации. Мы ведь уже говорили об этом.

– Наверное, всё из-за демона. Я немного растерялся. Хозяин, давайте пойдем быстрее. И Вы не ответили: с самого начала, да?

– Когда Канги упомянул гомункула. К тому же, это предположение. Всего лишь предположение.

Глава пятая

11 октября, 1962 год. Республика, зона S, район 27

Пожарная лестница заканчивалась на самом верхнем десятом этаже, не доходя до крыши (странная планировка). Дверь на уровне, к счастью, оказалась открытой и чуть позже Бин понял, почему. В коридоре было не так темно, как предполагалось – на грохот, сирены и голос из громкоговорителей с фонариками выбежали жильцы. Вероятно, кто-то уже воспользовался выходом, оттого дверь осталась не запертой. Напуганные до чёртиков люди перемещались из угла в угол как тараканы – суетливо и беспорядочно – и чтобы не поднимать паники и ненужного шума, Нефира спрятал пистолет за пояс.

«Они не выстоят»

«Кто бы мог с утра подумать, что через сутки нам всем крышка»

«О, Богиня, не оставляй нас!»

«Да эта полиция ничего не стоит. Толку-то, что служат. Никакой надежды»

Нефира на секунду остановился, бросив строгий взгляд на угрюмых стариков – оскорблять все горазды, а пойти на рожон у большинства духу не хватит. Впрочем, это не стоило того, чтобы тратить время на отстаивание интересов полиции (все всегда чем-то недовольны), поэтому он поспешил найти люк, ведущий на поверхность дома.

– Молодой человек, Вы что-то ищете? – спросила немолодая женщина, останавливая Бина лучом фонаря в лицо.

– Вроде того. Не подскажете, где здесь есть пожарный выход на крышу? – прикрываясь ладонью, спросил полицейский.

Женщина призадумалась. Лишь после непродолжительной паузы она ответила:

– А, Вы за девочкой? Да, есть. Дойдете до конца коридора и поверните направо, там будет лестница.

Она измученно улыбнулась, похлопав Бина по плечу.

– Похоже, дитя чем-то расстроено. Вы хорошенько за ней приглядывайте, чтобы больше не убегала, – женщина аккуратно приложилась к гипсу на его руке. – Уверены, что сможете залезть в таком-то положении?

Собираясь спросить, чью роль ему навязали, Нефира только и успел открыть рот, когда женщину подхватили за руки двое подростков и мигом завели в квартиру. «Бабушка, пожалуйста, вернись в квартиру» – последнее, что он услышал от них перед тем, как дверь той самой квартиры захлопнулась.

Чудаковатости сплошь и рядом.

Сегодня голова Бина в плане дум работала на износ (вопросы, вопросы, вопросы), но по воле некоторых обстоятельств, не находилось и минуты для детального обдумывания всего и сразу. Одна мысль смещала другую и преодолевая весь этот нелегкий путь, парень не переставал размышлять о своем спонтанном сообщении, переданном Делмаром в отдел. По правде говоря, Нефира не был уверен в объекте своего поиска, в том, что виной всему одаренный и, тем не менее, язык опередил разумность, причём утверждение вырвалось без колебаний (хоть бы голос дрогнул).

Не в первый раз браня себя за легкомыслие, Нефира смотрел на лестницу – от собственной беспомощности хотелось скрежетать зубами перед, казалось бы, каким-то пустяком с поперечными железками. Будь лестница под наклоном, восхождение не составило бы проблем, но по логике экономии места и назло руке Бина, подъём обещает дать жару.

– Вертикальная, чтоб её, – негодовал парень.

Взяв волю в кулак, Нефира приблизился к лестнице. Бин не считал, сколько времени прошло с того момента, как он начал и до того, как после продолжительных пыхтений голову обдало потоком воздуха. Помочь, разумеется, никто не додумался – жильцы наблюдали за ним с раскрытыми ртами и отупевшими взглядами, будто тот обезьянка в цирке.

Небосвод затянула темная непроглядная пелена. Погода ухудшалась с каждой минутой, норовя обрушить на столицу дождь, будто порывистого циклона мало. После выматывающего альпинизма, ветер стал наградой за немалый труд, что позволила легким впустить долгожданную порцию кислорода с примесями удушливых паров, поднимавшихся с дороги.

Смахнув со лба бусинки пота, Бин осмотрелся (пока лез, слегка потерял ориентир). На краю крыши, за которым отблескивал тёплый свет, и взмывали тёмно-серые клубы, он разглядел чей-то силуэт. Неизвестный сидел неподвижно и полицейский не мог этим не воспользоваться: он вынул из-за пояса пистолет и тихой поступью двинулся к карнизу. Каждый последующий шаг сокращал расстояние и чем ближе, тем меньше у подозреваемого шансов дать отпор или сбежать. Когда до объекта осталось меньше метра, Бин остановился – дуло пистолета уткнулось в пышный, каштановый затылок.

– Без резких движений, – негромко, но твердо приказал Нефира.

Узкие, угловатые плечи миниатюрного незнакомца опустились. Он не дернулся и даже не вздрогнул – вместо этого человек откинул голову в сторону так, чтобы увидеть лицо нарушителя покоя. На Бина устремился серьезный взгляд суженных карих глазенок, принадлежавших, кстати, не взрослому, а самой, что не на есть, девочке лет тринадцати. Маленький нос с лукообразным кончиком, порумянившиеся от холода щечки, пухлые губки сомкнулись в недовольную натянутую полоску – всё это на круглом лице в обрамлении волнистой копны.

– Кем будешь? – девочка смерила Бина, затем вновь отвернулась, прочищая горло.

Вместо формального представления, полицейский отмахнулся лишь именем. Вряд ли малолетнему ребенку есть дело до статуса какого-то там дядюшки с пистолетом. Впрочем, оружие её беспокоило не больше, чем пылинка на ботинке.

– Ты ведь эмоформ? – спросил парень в надежде услышать «да».

– По крайней мере, последние шестнадцать лет и триста дней я им была. Сомневаюсь, что сей факт мог как-либо измениться за то время, сколько ты здесь находишься.

– Я не хочу применять силу, поэтому пока что просто прошу – останови это, – пригрозил Бин, не до конца понимая, как вообще работает дар эмоформа.

– Наш мир относительно огромен и всё в нем пребывает в постоянном движении. Я многое могу остановить и куда больше не могу. Время, автобус, плохую погоду, микроволновку… надо было читать инструкцию. Давай конкретнее.

– Без шуток.

– Если ты о нём, – она ткнула пальцем на разъярённого демона, – то я не знала, не знаю и вряд ли мне ещё доведется узнать. В последнее время эмоции задерживаются вне тела дольше обычного. Должно быть, последствия.

– Последствия чего?

Она не ответила.

– Эмоформ считается одним из самых вредоносных одаренных и встречается достаточно редко. По статистике на семьсот тысяч человек приходится рождение от силы двух с этой способностью. Из них – девяносто девять целых и восемь десятых процента не угроза, их фантазмы не имеют формы и чаще проявляют себя как непродолжительный по жизни выплеск энергии, структурно очень схожий с праной. Однако, ноль целых два десятых процента – несут серьезную опасность не только для ближнего круга, но и для всего человечества в целом, – после недолгой паузы продолжила девочка. – Смотря, где и как проявит себя эмоформ.

– К чему это? – стараясь не выказывать раздражения, спросил Бин.

– Знаешь, что странно? Тот жалкий процент, к которому я отношусь, не так уж и сильно отличается от остальных людей. Наши воплощения имеют тело, форму и, как сегодня выяснилось, голос, и зачастую в таком виде предстает именно агрессия. В зависимости от направления злобы, фантазм оказывает воздействует именно на то, что побудило его к рождению.

– А точнее?

Над столицей прогремели первые раскаты грома.

– Эмоформы влияют на пространство, внося в него свои коррективы. Сражаются, разрушают, уничтожают. И тут возникает вопрос: чем другие люди лучше меня? Войны на протяжении столетий, лесные пожары, голод, эпидемии, бесчисленное количество смертей – всё начинается с человека, с его враждебно настроенной идеи в угоду собственного эгоизма. Или, как это называют, “шаг в светлое будущее”? Все мы, по сути, зло в латентном состоянии. Смысл злиться только на нас? В той или иной степени каждый виновен.

Её речь не пестрила эмоциональными акцентами и ударениями, придерживаясь безучастной манеры, тем не менее, ощущалась чёткая осознанность произносимого. Это не походило на высокомерное хвастовство знаниями, считанными из книг – она знала, о чём говорит, и звучало всё естественно, словно рассуждать о подобных вещах в привычном порядке её бытовых тем.

– Хватит. Тебе придется найти способ его остановить.

– Ты вроде не глухой, – девочка повернулась, перекинув через карниз ноги обратно на крышу, – Ты тупой.

– Осторожнее на поворотах, – пригрозил Бин.

Для холодного октября она была одета чересчур легко: радужный свитер с жёлтыми рукавами, торчащий из-под чёрной удлинённой жилетки, широкие потрепанные джинсы и крупные коричневые ботинки. На каждой вещи имелось, как минимум, по пять разноцветных заплаток; из неровных стежков, где, видимо, были дырки, торчали разноцветные нитки. Единственное, что более или менее соответствовало погоде, так это ярко-красный шарф со снежинками и им в тон варежки с криво вышитыми звездочками по центру.

– Ты тупой, потому что не понимаешь с первого раза. Я без понятия, как его уничтожить. Не имею представления, никак, совершенно, совсем – не знаю, – лениво протянула девочка, – Лучше посиди здесь, пока он не исчезнет. Когда-то же должен.

– Издеваешься? – холодность в его голосе обрела более агрессивный оттенок.

– Нет, – она уложила руки на колени, внимательно глядя в глаза Нефира. – Ты же из полиции, да?

– Не очевидно? – парень потряс электрошокером.

– На самом деле не настолько, насколько ты можешь себе представить. Тут вариантов не меньше сотни – вы же не единственные, кто носит и имеет право иметь оружие. С не меньшей уверенностью я могла бы подумать, что ты киллер.

– Но угадала с первого раза.

– Я привыкла считать, что первая приходящая в голову мысль самая верная, – девочка приложила ладонь к макушке, – Интуиция. Да и ведешь ты себя… как бы это сказать, не по-преступнически. Извиняй за странное понятие – у меня частенько выпадают из памяти подходящие слова, поэтому я придумываю новые.

– А как, по-твоему, действуют преступники?

Над городом пронеслись стрелы молний.

– Во всяком случае, куда обстоятельнее тебя. Да и полицейский из тебя тоже так себе. Нельзя же действовать столь необдуманно. Ну, знаешь, на носителя зловредной способности нельзя оказывать моральное давление, ибо при нестабильном психоэмоциональном состоянии фантазм может усилиться. Ты, как ищейка, думаю, и без меня это знаешь. Или… в противном случае я могла бы воспротивиться и скинуть тебя с крыши. Жить не надоело?

– Я не убиваю детей.

– К тому же, в Хартии человечества, в параграфе двадцать четыре, под шестым пунктом имеется примечание, что в случае наличия у одаренного экстремистских идей и мотивов, которые могут или уже нанесли вред общественному порядку, а также, если его действия повлекли за собой смерть одного или более лиц, суд имеет право назначить наказание в виде казни. Вот скажи, я же зло, у меня есть незначительный и все-таки мотив, но ты не выстрели. Почему? Зато одна пуля и проблема решена. С чего вдруг затормозился?

– Ты всегда так спокойно заводишь беседы с незнакомцами?

– Иногда незнакомцам проще высказаться, чем тем, кого знаешь всю свою жизнь. Ну, так ответь, почему не стреляешь? Как же долг перед обществом и законом? Мне столько раз приходила эта мысль в голову, что как бы порой люди не кричали об ответственности, важности защиты народа, мало кому по-настоящему есть дело до других. Ты не знаешь тех, кто погиб этой ночью и, наверняка, никогда не узнаешь, а им уже всё равно – они мертвы. И их станет больше. Зато ты здесь, в десятках метрах от опасности, но стоишь тут, будто