Читать книгу Аноним - - Страница 1

Пролог

"Упасть без чувств, очнуться исступлённым,

И щедрым, и скупым, покорным, властным,

Живым и мёртвым, кротким и опасным,

Предателем – и верным, непреклонным,

Не знать покоя, с милой разделённым,

Стать яростным, счастливым и несчастным,

Непостоянным, стойким, хладным, страстным.

Пресыщенным, несытым, уязвлённым,

Отраву звать божественным напитком,

Забыть о пользе, гнаться за убытком,

Поверить в то, что Раем Ад бывает,

Закрыть глаза на ложь, на заблужденье,

Вложить всю жизнь, всю душу в наслажденье -

И есть Любовь: кто сам любил, тот знает.

Лопе Феликс де Вега Карпио "Любовь" "Сонеты"

Пролог

***

– Добрый вечер. Как вы, как ваши дела? – начала спокойно и доброжелательно.

– Дела? Дела – лучше некуда, – раздался в ответ хриплый надломленный шёпот, полный сарказма и горечи. Но слышалось в нём что-то ещё, какое-то неуместное чувство… радость?!

Сердце вдруг провалилось куда-то, забилось загнанным зайцем в силках. Желудок сжал тревожный "пустой" холодок, как при свободном падении. Что со мной?! На что выдаю такую реакцию?! Это далеко не первый контакт с пациентом, да и "анонимы" случались в моей практике, так какого же чёрта?!

Рванув «поводок» не к месту взыгравших эмоций, сжала кулак с такой силой, что ногти вонзились в ладонь.

– Как мне вас называть?

– Никак. И на "ты". Если можно.

Привык, что ему подчиняются? Непростые условия, задача стала сложнее. Телефонный контакт, анонимность, да ещё шёпотом – придётся напрячься, распознавая его эмоции. Но за это он мне и платит. Смутная вспышка чувств в начале беседы была ликвидирована, я от неё отрешилась – он пришёл за помощью, за душевным покоем, за ответами на вопросы. Я должна помочь ему найти эти ответы. По позвоночнику пробежала волна возбуждённых, азартных мурашек – так я всегда реагирую, если случай интересный и сложный.

– Хорошо. Ты хочешь сохранить анонимность. Я уважаю твоё желание. Впрочем, ты должен знать – с анонимами в частном порядке почти никто не работает.

– Поэтому ты мне и нужна, – прошептал с такой интонацией, что все мои нервные окончания обдало кипятком. – А почему с анонимами не работают? – шёпот пропитывался любопытством.

– Опасно. Сложно, – бросила кратко.

– Так ты – смелая? Или любишь сложности? Или… очень деньги нужны? – в шёпоте – хриплая вкрадчивость и интерес. Ну, что ж, уже лучше. Интерес лучше, чем безысходность в его первых словах. Однако он ставит контакт между нами на грани фола – ни в коем случае нельзя обсуждать себя, личные качества и обстоятельства. Тем более – с анонимом.

– Дело не в деньгах и смелости. Но мы разговариваем не для того, чтобы меня обсуждать, не так ли? Расскажи, что побудило тебя обратиться ко мне? В чём причина? – голос мой лился на низких, бархатных нотах, успокаивал и обволакивал. У нас был педагог по постановке голоса при обучении.

– Что побудило? Я – в полной заднице, – он помолчал.

Меня охватило непривычное чувство, что мне знаком этот голос, знакомы его интонации. Если бы он не говорил этим странным, сорванным шёпотом…

– Давай не будем драматизировать! В жизни нет ничего окончательного и бесповоротного, – я усмехнулась, как только могла, ласково – улыбка всегда слышна в голосе и действует ободряюще. – Рассмотрим подробнее твою ситуацию. Уверена, из неё масса выходов. Будем вместе искать! Что именно так тревожит тебя?

– Я потерял женщину… я люблю её больше жизни, – шёпот предательски дал слабину, дрогнул и охрип ещё больше.

"Люблю" – в настоящем времени. Значит жива. Но почему у меня стойкое чувство, что это лишь усложнит мне задачу?!

– Что произошло?

– Мы расстались.

Тяжёлый пациент – не привык жаловаться, из таких всё нужно клещами вытягивать. Такой, как он – редкий гость у психолога. Уверена, он привык всегда решать сам все проблемы. Что же его заставило ко мне обратиться? Что в угол загнало?

В основном наш контингент, захлёбываясь, спешит вывалить свои проблемы на голову тому, кто готов слушать. Междометия не успеваешь вставлять – не то, что вопросы! Иногда людям необходим тот, кто просто выслушает – ведь другие не слушают, даже близкие. Я окончательно "сделала стойку" – интересный случай, таинственный "аноним". И связь телефонная ведь для того, чтобы никто не смог увидеть лица!

– Кто из вас разорвал отношения?

– Я.

– То есть, ты… бросил её?! – теряюсь уже окончательно. Чувствую себя маленькой девочкой в волшебном лесу – чем дальше, тем всё страшней и запутанней!

– Нет! – шёпот сорвался. Вы когда-нибудь слышали, как кричат шёпотом?! Я часто слышала, как кричат в голос. Как кричат шёпотом – в первый раз слышу! Страшно. – Я её освободил от себя. Я не смог бы бросить её. Никогда. Я люблю её! Чёрт!

– Освободил? Можешь мне объяснить? Мне нужно полное понимание ситуации.

– Я разбился на… – он осёкся. – В общем – попал в аварию, – помолчал, собираясь с силами. Я ждала с замиранием сердца: сейчас он должен собрать всю свою волю в кулак. Собрать всю свою смелость произнести вслух и признать всё, что с ним произошло. На девяносто девять процентов я уверена в том, что он скажет дальше. И знаю – легко Анониму не будет.

– Я стал… калекой. Прикован к постели. Ей не нужен такой! – боль, что он в себе сдерживал, выплеснулась на меня огненной лавой. Он произнес вслух свой приговор, признал окончательно.

Чёрт, "пограничник"! Вот угораздило! Да ещё одно из самых тяжёлых пограничных психических состояний – ПТСР! Посттравматическое стрессовое расстройство, будь оно проклято! Да… тут – шаг вправо, шаг влево… Нужна предельная осторожность – идти придётся по тонкому льду.

И стресс, как вишня на торте! Активность снижена и эффективность падает с катастрофической скоростью. Позиция пораженца: "Зачем бороться – всё уже кончено." Он сильный – я это чувствую, но растерялся. Для сильного человека, когда жизнь загоняет его в такие жестокие рамки, бессилие – самое страшное. Невозможность временно совладать с ситуацией, невозможность всё решать самому, заставляет сильного опустить руки. Он не понимает, как ему быть – его методы не работают. Да, жизни не врежешь, дружок, хуком справа!

Почему мне пришло в голову сравнение с боксом? Странная ассоциация…

Будет нелёгкой задачей переключить его, но я это сделаю! Найду и нажму заветную кнопку, чтобы он поднял голову, заставлю "расправить крылья", которые сломаны. Сколько я их уже видела, этих сломанных крыльев… Сколько их исцелила.

Когда наступит повышение активности и вырастет эффективность деятельности – я обеспечу ему максимально положительную резистенцию*. Потом уже выведу полностью из состояния стресса. Главное – не дать в дистресс провалиться! Но с этим я уж как-нибудь справлюсь! Зубами его у депрессии выгрызу!

––

* – фаза резистенции в психологии стресса. Первая фаза – "тревоги и мобилизации", вторая фаза стресса – период максимально эффективной адаптации или резистенции. Третья фаза – срыв адаптации в случае неблагоприятного исхода. Если помощь не оказана – наступает дистресс. Срыв адаптации грозит истощением психическим и физическим, возможна гибель.

––

Всё это пронеслось молнией в голове, пока он говорил. Раскачать или начинать тормозить? Ситуация сложная, действовать нужно с большой осторожностью. Мужик очень сильный, из тех, кто не в состоянии признать своей слабости. Похоже, наворотил сгоряча, сожалеет и сам не знает, как теперь выпутаться! Психика человека – очень хрупкая штука: в мгновение ока она превращается в ломкий хрусталь и в обращении с ней нужна ювелирная точность. Что ж, пожалуй, рискнём… тонко-тонко прощупаем почву.

– Вы привыкли всё решать сами, брать всю ответственность на себя? Решили, что так для всех будет лучше? – придаю интонации капельку строгости для провокации – мне нужно вызвать его на откровенность.

– Зачем ей мучиться со мной… таким?! Она молодая, красивая, умница… – в шёпоте раненым волком в капкане билась тоска, просто звериная. – Она нормального ещё встретит. Здорового, – Аноним полосовал своей болью, как бритвой.

Да, мне бы простую измену, а тут такая… "конфигурация"!

– Нормального – да. Здорового – да. А любимого? – усмехаюсь как можно мягче, сбавляя накал пред одним из целевых "ударов". – Вы ведь не юноша, человек зрелый, взрослый. Независимый, так? Сколько вам лет?

– Почти пятьдесят.

Твою мать…

– Вы полагаете, что эта влюблённость – последняя? – выясняю для себя степень сложности. Давай, Аноним, откройся "сим-сим"… колись, парень, колись!

– Это – любовь, – шепчет он твёрдо. – Единственная, – между нами гудит напряжённая тишина. Вот, значит, как всё радикально! Почему мне всегда достаются всякие сложности?!

– Чувства взаимны – я правильно понимаю?

– Да. -

Секунду он нерешительно медлит, но повторяет отчаянно и уверенно:

– Да.

– Вы ситуацию с ней обсуждали?

– Нет. Я так решил сам! – хрипнул он, как отрезал.

Властный. Тяжело ему, если решил ко мне обратиться. Похоже, совсем край. Действительно любит.

– Вы всегда были сильным? – делаю паузу – возражений не следует. – Вы в прошлом… спортсмен? Возможно – чемпион в своём виде спорта? – спортсмены всегда тяжело переносят беспомощность и увечья. Особенно – чемпионы. Часто их это ломает, если сила воли подводит, даёт слабину. Ох, мать же твою, зачем я на всё это подписалась?! И ведь назад уже просто не сдашь!

– Да… откуда ты знаешь? Меня кто-то "сдал"?! Ты знаешь, кто я?! – в шёпоте слышна паника.

– Нет, ну что вы! Есть кто-то, кто вас может "сдать"? Кто-то знает о нашем сеансе? – я улыбаюсь.

– Да в том-то и дело, что – нет!

– Не волнуйтесь – это всего лишь логические выводы, – я усмехаюсь: надо же, растерялся, словно мальчишка, которого застали за воровством конфет! – Вы консультируетесь анонимно, у меня о вас нет совершенно никакой информации, – как могу, успокаиваю. После беседы со мной он должен быть абсолютно спокоен, стабилен. В нём должна родиться надежда, он должен быть уверен, что выход есть, что мы уже на пути к этому выходу!

Восхищённо и недоверчиво повела головой – как же он выдержал, когда на него, чемпиона, обрушилась участь калеки?! Напрасно он так со своей женщиной – думаю, она бы его не подвела! У мужика с таким характером и женщина, скорее всего, стоящая. Он погорячился – и сейчас не знает, что делать. Сам себя в угол загнал.

– Как вы думаете, ваш отказ обсудить ситуацию с вашей женщиной не был немного поспешным и… – но он не даёт мне закончить.

– Я не хочу, чтобы она меня таким видела! Не хочу, чтобы осталась со мной только из жалости! – шёпот хрипит, боль захлёстывает с головой. Боль так сильна, что заставляет его выдать причину поступка. Мне всё больше кажется знакомым тембр голоса… я знаю его… Нет, этого быть просто не может!

– Но ведь вы говорите – ваши чувства взаимны. Она любит вас…

– Калек не любят! – снова перебивает меня. – Жалеют – да, но не любят. Не любят, – шёпот снова становится хриплым и безнадёжным. Он старается убедить себя, что он поступил правильно? Или нет? Хочет, чтобы я убедила его в обратном? Ну, хорошо, хитрец…

– То есть, если бы это произошло с ней – вы бы её оставили? Или она должна была уйти сама? Объясните мне, как вы видите ситуацию.

– Нет! Я носил бы её на руках!

– Вот, видите – вам всё равно, какая она! Она же – любовь, единственная! Когда человека любишь – его любишь любым, а вы не дали ей шанса. Вы ей не доверяете?

– Верю я, верю ей. Никогда в жизни не верил женщинам, а ей – верю. Если б узнала – в жизни б не бросила! Но я ж не какой-то мудак, чтоб приковать молодую, красивую женщину к… калеке! – горько хмыкает мой визави.

– Она знает, что с вами?

– Нет.

Кремень, а не мужик! И такой же упрямый.

– Вам кажется, вы проявили мужество. С одной стороны – да, это так. Большое мужество – отпустить любимого человека, чтобы не мучать его. Но есть и другая сторона ситуации, – делаю паузу и перескакиваю. – А что говорят вам врачи?

– Говорят, что прогнозы отличные. Только гарантий не могут дать, – молчит. – Ног я не чувствую.

– Но это же замечательно. Если врачи рискнули озвучить такие прогнозы – шансы просто огромны! Это же просто огромный шанс!

– Да? Я – бугай весом 110 килограмм, в памперс хожу под себя! Понимаешь?! Огромный шанс… Н-да, – в тоне звучит бессильная горечь сарказма. Первое поражение – нашлось то, что смогло одержать над ним верх. – Так что за вторая сторона, Ника? Можно называть тебя просто по имени?

– Вам – да. Вы у меня исключительный! – а он не так прост! С мысли его не собьёшь и за беседой следит. Усыпим настороженность пациента «привилегией» называть меня просто по имени – так ему будет комфортнее. Заодно – усилим и улучшим контакт.

– Ты давно перешла снова на "вы", а я просил тебя…

– Профессиональная деформация. Не обращай внимания. Вторую сторону мы обсудим с тобой в следующий наш сеанс – если ты, конечно, захочешь. Сейчас наш час истекает.

– Но я заплатил… нужно ещё? – теряется неуверенно.

– Я знаю, что ты заплатил. Но есть определённые правила ведения практики, понимаешь? И я – не железная. Да, забыла вам сообщить ваши права: если вас не устраивает результат – остаток средств возвращается. Без проблем, просто скажите, что недовольны… – снова сбилась на " вы ", выдавая стандартную фразу.

– Нет! Я доволен. Меня всё устраивает! – хрипнул шёпот поспешно, даже испуганно.

Удивление непроизвольно отшатнуло меня от экрана – так хорошо он идёт на контакт! Мы с ним проскочили несколько сложных этапов на крейсерской скорости, как будто их не было. Такая эмпатия – редкость!

– Я рада, что наш сеанс вызвал твой… отклик, что между нами такой отличный контакт. Я поработаю с информацией, подготовлю вопросы, план – и мы с тобой завтра продолжим. Завтра, в это же время удобно? – слышу подъехавший джип хозяина дома, который снимаю.

– Да… да, удобно. Ты куда-то спешишь? – шёпот вздрагивает? Да нет, показалось.

– Я не отвечаю на вопросы личного свойства, – говорю очень ласково. – Это непрофессионально. Ещё раз, если ваши планы изменятся – и вы захотите перенести или отменить сеанс – сообщите мне об этом заранее, пожалуйста. Договорились?

– Да… Ника. Можно ещё один вопрос?

– Да, конечно, – он, что, пытается меня задержать?!

– Почему с анонимом работать опасно?

Молчу. В голове – красные сполохи ужаса от воспоминаний о случае с моей подругой и однокурсницей. Ей потом пришлось тайно покинуть страну под девичьей фамилией матери.

– Аноним может оказаться маньяком.

– Понятно, – делает паузу. – Я – не маньяк.

– Я знаю. До завтра, – прощаюсь дружелюбно, но с лёгкой прохладцей.

– До завтра… Ника.

… к концу часовой консультации картинка сложилась. «Пограничник» с посттравматическим острым расстройством. Но не причина остаться калекой была названа первой – всё гораздо серьёзнее.

"Я потерял женщину, которую люблю больше жизни." Он оттолкнул её своими руками и сейчас не знал, что ему делать. Сделал это из страха, что она будет чувствовать к нему жалость. Да, для мужчины, особенно сильного, жалость любимой женщины неприемлема в принципе. В панике он совершил поступок почти непоправимый, загнал ситуацию в угол и не мог теперь найти выход. Хоть какой-нибудь выход…

Я поняла – он хочет вернуть свою женщину, но боится. Боится лишиться надежды, ведь может не получиться. Да, так бывает – люди боятся слышать ответ, беспощадный в своей окончательности.

И ещё один важный вывод из первой беседы я сделала: Аноним хочет со мной поиграть. Я это делать умею.

Вспомнила слова нашего преподавателя, которые стали рабочим девизом:

"Белые начинают и… выигрывают! Запомните: вы всегда играете исключительно белыми! Выиграть пациента – ваша прямая обязанность!"

Выпрямилась, расправила плечи, отбросив всё, что мешает. Взяла в руки чашку – чай остыл абсолютно, я забыла о нём, так увлеклась!

Ну, что Аноним, начинаем игру?! Я, как всегда, белыми!

Глава 1

– Привет, красавица! Куда торопишься, сладкая? Подвезём!

День замечательный, вот только какого-то чёрта меня понесло через этот безлюдный двор! Сократила дорогу. И откуда здесь взялся преградивший мне путь "Хаммер", из которого на меня пялятся две совершенно бандитские хари? Что делать будем, психолог, блин, дипломированный?! Как ножки будем от них уносить?!

Я нервно вцепилась пальцами в подол своего чёрного, в мелкий белый горошек, платья. Мой индикатор опасности мигал красным светом – их агрессия, почти ощутимая, ничего хорошего мне не сулила.

– Извините, я спешу и я – замужем, – соврала беззастенчиво. Улыбаясь доброжелательно и уверенно, медленно отступала к подъезду ближайшего дома. Если я побегу – возможно, смогу убежать, а возможно – и нет. Единственное, чего я точно добьюсь своим бегством – провокации инстинкта охотника "Добычу надо преследовать!"

– Так давай и мужа твоего позовём! – со мной разговаривал темноволосый темноглазый балагур-весельчак невысокого роста – таких обычно считают "душой компании".

На самом деле, я назвала бы его совершенно иначе: скользкий и подловатый гад. Большой опасности он не представлял. Второй – более крупный, обманчиво-спокойный и молчаливый. Но вот его-то бояться и стоило. С его холодным застывшим взглядом убийцы. Я знаю взгляд человека, который уже убивал. Взгляд того, кто точно тебя не помилует – не умеет он миловать! Угроза исходила от него непрерывной волной, парализуя жертву до ступора. Но я – не жертва и становиться ей не собираюсь. Он шевельнулся и впился в меня глазами, как удав в кролика. От его застывшего взгляда было липкое гадкое чувство – он уже примерялся, как лучше меня отыметь. Дверь со стороны "убийцы" начала медленно открываться.

За спиной послышался грохот тяжёлого байка. Вот моя возможность удрать! Я почти в панике оглянулась и умоляюще посмотрела на байкера, здоровенного, как медведь. Как попросить о помощи? А если он не захочет проблем? Мотоциклист мгновенно оценил ситуацию и медленно подкатил ко мне, поставил на землю ногу в большом грубом ботинке. Несмело шагнула навстречу, автоматически отмечая детали его внешности.

Огромного роста, мощный, но мускулистый, глаз не видно из-за тёмных очков. На висках и в бороде седина проглядывает – взрослый дядька. Спокойный и очень уверенный, как медведь в тайге, где он –хозяин. Нет, такой не спасует даже перед бандитами! Предплечья, плечи, видимые из-под рукавов чёрной футболки, покрыты татуировками, на шее тоже фрагменты видны. Неброская дорогая одежда, дорогие ботинки и дорогой до безумия байк.

Подошла ближе и едва слышно шепнула:

– Помогите! Я их не знаю!

– Милая, мать твою, где тебя носит?! – не подвёл меня байкер. Пророкотал строго так, как обычно орут на "милую". – Залезай, я и так из-за тебя везде опоздал!

– Я… – пискнула неопределённо.

– Я сказал – залезай, я спешу! – непреклонно рявкнул мне "милый".

Рассудив, что хуже уже будет вряд ли, я неуклюже вскарабкалась на сидение позади «милого», плюнув на то, как задралось моё платье и вцепилась в могучие плечи дрожащими пальцами. Он моментально завёл мотор и выехал со двора. Через квартал остановился.

– Куда отвезти тебя? – повёл могучими плечами, не оборачиваясь.

– О… спасибо. Я дальше сама… я живу недалеко. Вы и так меня очень выручили, время потратили. Мне так неловко… Я доберусь сама, – несла бессвязную нервную чушь, а саму начинала потряхивать крупная дрожь истерики.

– Вот красивая ты, но глупая! – слегка повернулся в профиль громила. – Если они тебя сейчас второй раз поймают – тебе… звездец, понимаешь? Нет? Объясню: изнасилуют, порежут и за город на свалку вывезут подыхать. Неловко ей – ишь ты, поди ж ты! – он тихо, насмешливо фыркнул. Я начала ртом хватать воздух.

Мужчина сочувственно взглянул на меня через плечо :

– Да не трясись, ты – со мной. Всё хорошо, всё нормально. За мной они не поедут. Давай, говори адрес!

Сбивчиво пролепетала свой адрес, только сейчас осознав с пугающей ясностью, от чего меня спас байкер-громила! Жалась к нему перепуганной кошкой – рядом с ним действительно чувствовала себя в безопасности. Может быть из-за спокойной, уверенной силы, что от него исходила. А ещё, мне понравилось, что он меня красивой назвал! " Глупую " я пропустила – у женщин слух избирательный.

– Зашибись! – хмыкнул байкер, услышав мой адрес. – Живёшь совсем рядом! Вот ты попала! Точно налево? – байкер с улыбкой смотрел на мою жестикуляцию, когда я объясняла, где поворачивать к дому. Выражение глаз скрывали стёкла тёмных очков.

Растерянно посмотрела на свои руки: от волнения я показывала направо левой рукой, но говорила «налево».

– Да… то есть – нет… направо. Извините, я нервничаю, – улыбнулась растерянно.

– Да ладно?! – мужчина вновь коротко хохотнул – похоже, я его забавляла. – Всё нормально: я знаю, когда женщины дорогу показывают – надо не слушать, а следить за руками!

Чоппер взревел и рванул по направлению к моему дому… наверное. Остановившись у подъезда старенькой трёхэтажки, построенной пленными немцами, он негромко спросил:

– Какие окна?

– Зачем? – удивилась бестактно вопросу. Он мне не помог – и платье снова задралось, пока я кувыркалась, неловко слезая с сидения.

Байкер насмешливо покачал головой, скрестив на груди мощные руки:

– Сейчас войдёшь домой, включишь свет и тогда я пойму, что с тобой всё в порядке. А то, в подъезде ещё встретишь кого…

– Первый этаж, угловой, – я махнула ладошкой. – Спасибо вам, правда, вы очень мне помогли. Если честно, я не совсем сейчас понимаю, что говорю – последствия нервного шока. Простите меня. Спасибо огромное вам ещё раз. Спасибо.

– Иди уже, хватит раскланиваться. Свет зажги – и тогда я уеду спокойно. Давай, беги, маленькая.

"Маленькая…" Он, конечно, назвал меня так автоматически. Есть у мужчин слова, которые они применяют ко всем женщинам. Но мне показалось – меня по голове погладили большой тёплой ладонью…

– Спасибо ещё раз и… всего доброго, – я повернулась, чтобы уйти.

– Постой… как зовут тебя, маленькая? – ударил мне в спину хриплый вопрос.

Он решил – нам стоит знакомиться?!

– Ника. А вас? – застыла, повернув голову. Не могу ж я послать спасителя!

– Илья… Егорович нас, – он усмехнулся и мне его улыбка понравилась.

– Спасибо, Илья… Егорович.

– Ну, пока… Ника. Будь осторожна.

Я влетела в квартиру, колени и руки дрожали. Свет! Он же сказал мне включить свет! Рванула в кухню и щёлкнула выключателем. Через секунду взревел мотор и байк выкатил со двора. Меня начинало уже ощутимо потряхивать. Свет включила – смотри-ка, какой я могу быть послушной! Выдохнула: сейчас начнёт накрывать постшоковый, надо себя чем-то занять, иначе начнётся истерика. Давно меня так не трясло, с тех самых пор, как… нет об этом лучше не вспоминать!

Повезло мне сегодня, но впредь надо быть осторожнее. Мог не приехать такой чудесный Илья… Егорович. Пусть ему будет всё хорошее, чего он сам захочет! Если б не он…

Хороший день. Замечательный! И Илья… Егорович, он… замечательный. С облегчением выдохнув, размазала по щекам кулаками нервные слёзы.

***

Второй день ходила по городу перебежками, только центральными улицами и исключительно днём. Честно признаться – мне было страшно. Частенько всплывал в памяти хриплый голос спасителя – байкера: "Изнасилуют, порежут и на свалку вывезут подыхать". Господи, как благодарить Тебя и Илью Егоровича?! Все эти мысли крутились в моей голове, пока я топала из ближайшего магазинчика, закупив там фрукты-йогурты. Погода стояла жаркая и есть не особо хотелось.

Задумавшись, брела по двору своего дома, глядя под ноги.

– Привет, Ника.

Услышав рокочущий голос, я вздрогнула и подняла глаза. Н-да. Рыцарь на байке. "Готовься благодарить!" – хихикнул кто-то внутри.