Читать книгу Семнадцать Саламандр. Том первый - - Страница 1

В любой охоте самое главное удача, по крайней мере, так когда-то говорил мой отец. Каким бы ни было твоё оружие или умение, всё всегда решает случай. В этот раз всё решила коряга, о которую я запнулась, пока подкрадывалась к оленю на расстояние выстрела.

– Чёрт! – выдохнула, вцепившись пальцами в ближайшее дерево. Пытаясь вернуть равновесие, увела левую руку назад, чтобы уберечь лук. Сломаю оружие и нового мне не видать ещё очень долго. Мама не станет отправляться в деревню только ради этого. Скажет, что прожить можно и на запасах.

Олень ушёл. Они звери чуткие, даже обычный треск ветки способен их спугнуть. А я, пусть и не упав, произвела немало шума. Ничего, доберусь до тебя когда-нибудь! Преследовать перепуганного зверя не стала. Догнать его, соблюдая тишину, практически невозможно. Так что пришлось искать другую цель. Спустя чуть меньше полчаса заметила вдали тетерева, сидящего на берёзе. Высоко…. Достала стрелу из колчана и тихонько зашагала, прячась за деревьями и уходя с его поля зрения. В этот раз под ноги я смотрела тщательнее. Выбрав подходящую точку, наложила стрелу на дугу, прицелилась, натягивая тетиву и задерживая дыхание.

Выстрел.

Мгновение и вот уже птица летит к земле. Подбежав, с гордостью отметила, что убила её первым же выстрелом, и добивать бедняжку не нужно. Сняв сумку, спрятала свою добычу и закинула на левое плечо.

Ужин есть. Теперь проверим ловушки.

Везде пусто, а в одной следы остатков ночного пира. Судя по следам, меня опередила лисица. Неприятное, но не слишком влияющее на жизнь событие. Подняла взгляд к небу. А время-то уже к обеду. Надо возвращаться. Лес в этом году был ярок и свеж, не то, что в прошлом. Тогда из-за жары много листвы потемнело и ссохлось. А сейчас вокруг было столько красок, что дух захватывало. Вдоль тропинки росли колокольчики и пикульник. По берегу ручейка расположились маленькие голубые незабудки. Лягушки весело квакали, а где-то рядом стучал дятел. Вот уже почти семнадцать лет мы жили в лесу, и за всё это время мама была практически единственным человеком, с которым я общалась. Об остальном мире я узнавала из множества книг, хранящихся в доме. Когда я спросила, почему мы живём в уединении, мама ответила, что мир стал слишком жесток, и поэтому она и отец предпочли уйти от людей. Но их решение не отменяло редкие поездки к людям. Однако меня с собой так ни разу и не взяли, сначала руководствуясь моим возрастом, а потом тем, что нельзя оставлять без присмотра дом. Порой это злило, но дел у меня было столько, что долго отдаваться плохим эмоциям у меня не получалось.

Наш дом стоял на неприметной полянке неподалёку от болота. Сруб из толстого кедра защищал зимой от холода, а летом от жары. Я жила в комнате на мансарде, и часто любила выходить по утрам на маленький балкончик и смотреть на рассвет. На второй половине чердака размещалась библиотека. Долгое время я считала, что такая большая коллекция в порядке вещей, пока не наткнулась в одной из книг на информацию о стоимости печатных изделий. И осознала, что родители мои были весьма состоятельными людьми. Мамины платья и украшения, которые она хранила в сундуках, почти не прикасаясь к ним, подтверждали это. Как и множество других вещей, которые стояли на полках в спальне родителей. Вот только теперь мама спит там одна. Пять лет назад мы потеряли папу. Столкнувшись в лесу с медведем, он не сумел сбежать. С трудом ему удалось сразить зверя, но раны оказались слишком тяжкими. После похорон мама очень долго молчала. Подолгу сидела на крыльце, не смотря на холод, словно пытаясь заморозить своё горе. О своих мыслях она не рассказывала, но часто я видела её у могилы отца, о чём-то шепчущей. Мне понадобилось много усилий, чтобы вывести её из этого состояния. И ещё больше, чтобы привыкнуть жить без отца, без его помощи.

Маму я нашла на летней кухне. Её длинные пепельные волосы были спрятаны под косынку, чтобы не мешались. Серые глаза источали энтузиазм. Приготовление блинчиков было в самом разгаре.

– Вкусно пахнет, – заулыбалась я, ставя мешок на один из столов.

– Как с охотой?

– Только тетерев.

– Ладненько, давай сюда. Через полчасика подходи обедать.

– Угу-м, – кивнула и направилась к лестнице, прихватив небольшой магический светильник, похожий на подсвечник.

В доме пока было светло, благо окна целы, пусть в паре из них и были трещины. Но в библиотеке с освещением была проблема, из-за того, что та сторона дома приходилась на закатную сторону, и солнце лишь на короткие часы освещало комнату. Щелкнула ногтем по камушку на светильнике, зажигая его и освещая маленький коридор, делящий мансарду на две неравные части. В конце коридора стоял шкаф для всякого барахла, по бокам от него по двери.

Толкнув левую дверь, зашла в библиотеку. На столе осталась недочитанная книга легенд и сказаний. Поставив светильник, села в кресло и подняла взгляд. На стене в раме под стеклом располагалась огромная карта. Когда-то я часами проводила время, рассматривая её, представляя, как обойду весь мир. Сейчас же я привыкла к книгам, лесу и почти полному одиночеству. Но всё же не могла не замереть перед искусно прорисованным ландшафтом, читая названия рек, озёр и городов.

На карте был изображен только наш материк, кусочек второго виднелся в углу карты, отделённый от нас Великим океаном. Больше половины первого материка занимала человеческая империя Имирот, в связи с чем материк также стали называть сокращённо Имиан. Остальное пространство, а это около трети территорий, делили между собой пять стран. Постепенно империя захватывала всё вокруг. Двести лет назад с материка исчезли практически все эльфы, их просто вытеснили. Гномов люди не тронули. Ещё бы, ведь они великие мастера оружейного дела. Когда сто лет назад мореплаватели обнаружили второй материк, то именно гномы и снабдили армию империи всем необходимым. Сначала туда направили послов и разузнали, что там живут не люди, а странная почти человекоподобная раса, которая называла себя саифами. Их было не так уж много, а потому люди решили, что завоевание пройдёт гладко. Полные энтузиазма, воины Имирота устремились на новую землю и обломались. Оказалось, что все саифы были поголовно магами, в то время как у нас люди с такими талантами рождались редко, примерно один из пятисот. И сильные маги и того реже. Выиграв трёхгодичную войну, саифы выгнали людей со своего материка и обрекли их на двести лет дани. В книгах проскальзывало мнение авторов, что грядут новые столкновения, но сроков никто не называл. Мои родители почти ничего не рассказывали об этих событиях, только хмурились. Лишь об эльфах и их легендах мама была согласна говорить часами. И даже на их языке, который был ей знаком на приличном уровне.

От мамы я унаследовала практически все черты лица. А вот шоколадный цвет волос, дуги бровей и форму ушей от отца. Также от него мне достались глаза. Точнее один – зелёный. Просто мой левый глаз был светло-синего цвета. Почему? Не знаю. Мама говорит, что я особенная, но дальше глаз моя особенность почему-то не зашла. Хотя, по её словам, у меня есть талант к наукам, танцам, музыке, а ещё к стрельбе. С последним я была полностью согласна, а вот насчёт музыки и танцев сомневалась, поскольку сравнить себя было не с кем, кроме как с матерью. Но она всё умела гораздо лучше меня.

– Опаздываешь, – раздался голос мамы. Чтобы услышать её, я не закрывала дверь.

Отложив книгу, огорчённо вздохнула. За своими размышлениями я успела прочитать всего пару страниц и остановилась на интересном месте покорения крепости.

– Иду, – погасила светильник и спустилась вниз, сев за накрытый стол.

– Снежинка, я завтра поеду в город. Тебе что-нибудь привезти?

Значит, можно было смело ломать лук? Шутливая мысль мелькнула и исчезла, оставив меня с размышлениями о том, что мне нужно.

– Немного неожиданно, я даже не знаю… Давно хотела металлическую флейту с боковым отверстием. Хочу сравнить её звучание с продольной, – у меня также была многоствольная деревянная флейта, но я уже давно к ней не прикасалась. С тех пор как умер отец, который в день, когда его не стало, играл именно на этой флейте. Я не боялась повторения истории, просто хотела навсегда запомнить мелодию, которую он тогда исполнил.

– Хорошо, – вздохнула мама, о чём-то задумавшись на целую минуту. – Металлическая дорого обойдётся, но я посмотрю, что можно сделать. Что-нибудь ещё?

– Как обычно, – пожала плечами и приступила к обеду. На ужин мама, наверняка, запечёт подстреленную мной птицу, а потому сильно наедаться не следовало. Готовила моя родительница знатно. У меня выходило хуже. Мама улыбалась и говорила, что это дело опыта. Стану старше – смогу, как она. Но что-то не верилось.

Она отправилась в путь за час до рассвета. Если повезёт, то вернётся дней через пять после заката, если не очень, то на день позже. У меня же было много работы. Прошедший вчера вечером дождь избавил меня от полива нашего огородика. В курятнике было чисто, двух коз мама подоила перед уходом. Так что, прихватив большую корзину, вышла из дома практически следом за ней, но направилась в другую сторону. Здешние места я знала до последнего пенька. А потому, ловко перепрыгивая через череду овражков, быстро добралась до речки. Свернула налево и спустя пару минут вышла к небольшому мостику, построенному ещё отцом. Ласково провела ладошкой по перилам:

– Доброе утро, – не знаю почему, но мне казалось правильным здороваться с творением папы. Создавалось ощущение, что он всё ещё рядом, живой и невредимый. Просто по какой-то причине не может показаться на глаза. Конечно, я знала где его могила, там же, где была и вторая, в которой нашла свой покой женщина, что помогала маме по хозяйству. Её я плохо помнила, но из рассказов мамы знаю, что звали её Нина и умерла она от какой-то болезни, когда я была совсем маленькой.

Перейдя на другую сторону речушки, устремилась на север, и вскоре вышла на большую земляничную полянку. Спустя полтора часа сбора я покинула её, направившись на восток к следующей кладзели. Идти предстояло полчаса, а потому я затянула песенку о море, которого никогда не видела, о дивных кораблях и смелых капитанах, не боявшихся страшных пиратов.

– По ветру взмыли паруса,

И море – дивная краса,

Приняв в себя корвет «Весна»,

Послала в дальние края.

Узрев пиратский абордаж,

«Весна», поймав лихой кураж,

Помчалась защищать пинас,

Пиратов победив на раз…

– Ура! Человек! – на меня налетела тень и сжала в объятьях. Перепугавшись, я выпустила из рук корзину, и земляника с радостью покинула её.

– Прости, – незнакомец бросился помогать мне собирать упавшую ягоду.

– Всё в порядке, – на несколько минут стало тихо, а когда последняя целая земляничка скрылась в плетенке, я отряхнулась и подняла взгляд на человека. Невысокий парнишка в грязной дорожной одежде. В чёрных локонах запутались веточки и колючки. Как бы выстригать не пришлось.

Его глаза почему-то удивлённо расширились, когда он рассмотрел меня. Губы прошептали:

– Вот это да…, – расслышала я. Опомнившись, юноша встряхнул головой. – Ты не подскажешь, в какой стороне город? Я тут уже несколько дней плутаю. Хорошо, что сейчас лето.

– Ближайшая деревня там, пешком дней за пять-шесть доберётесь, только вам придётся обойти болото, лучше всего с той стороны, – и махнула рукой на восток. Только мама знала тайную тропку через огромную непроходимую топь, выводящую напрямик к маленькому городу. Я этого пути не знала, даже примерное направление указать не могла, из опасения, что приведу этого человека к гибели. Пусть лучше идёт в обход. – Далеко вы забрались, – мама говорила, что с людьми нужно разговаривать с уважением, однако она всегда просила меня не приближаться к ним. Потому что по лесу ходят не только охотники, но и разбойники.

– А ты где живёшь? – почему-то спросил он.

– Здесь в лесу, – достала из сумки хлеб и флягу с водой и протянула юноше. – Вот возьмите. Вам нужнее, а я… пойду домой.

– Так может…

– Простите, но я не смогу вас пригласить.

– Извините и спасибо, – он прижал дары к груди и поклонился.

– Прощайте, – я развернулась и поторопилась скрыться в лесу. И, отдалившись на достаточное расстояние, прижалась к дереву, пытаясь справиться с эмоциями. Я только что видела человека! Не маму, не папу, а незнакомого! Да ещё и противоположного пола. Сердце так сильно стучит, что, кажется, сейчас выскочит из груди. И дыхания не хватает. Я, конечно, читала об этом, но одно дело читать, а совсем другое почувствовать наяву. Невероятно!

***

Мастер Кирилл.

Она приходила раз в полгода, иногда раз в год. Я запомнил её, поскольку она никогда не торговалась и всегда платила названную мной цену. В городе, где каждый дорожил даже медным имирсом, это казалось странным. Я не знал её имени, не знал откуда она и зачем ей заряженный накопитель. Обычно я любил расспрашивать других о их жизни, но с ней… с ней я словно забывал о привычке собирать сплетни.

– Доброго дня, мастер Кирилл, – мягко улыбнулась женщина, медленно приближаясь к стойке, за которой я сидел.

– И вам, леди.

– Я не леди, – чуть смутилась она, убирая пепельную прядь волос за ухо. На безымянном пальце обручальное кольцо, на среднем небольшой перстень с зелёным камнем. Какой-то артефакт? Каждый раз забываю спросить.

– Для меня вы – леди, – не согласился я, вставая с кресла и снимая одну из шкатулок с полки на стене. – Вам как обычно?

– Да, – она достала из сумки накопитель, завёрнутый в белый шелковый платок и осторожно выложила серый камень на стойку. – Цена не изменилась? Пятьсот серебряных?

– Всё верно, леди, – протянул ей заполненный камень, подготовленный заранее. Их всегда было два, один у неё, второй у меня, ждущий своего часа.

Мы обменялись предметами и в моих руках остался небольшой мешочек с деньгами.

– Ещё что-нибудь? – заметил я её рассеянный взгляд, изучающий полки.

– Вам не встречалась… Лидия Крылосик? – имя она произнесла с паузой, словно не хотела его называть. Не хотела конкретно мне или с этим именем что-то связано?

– Нет, не знакома. Но я могу…

– Не нужно, – резко пресекла она моё слово, вгоняя в удивление. – Прошу прощения за беспокойство, – она спрятала накопитель и поспешила к выходу, забыв попрощаться.

Странно как. Может стоит сообщить страже?

Потянувшись к ключам, я на секунду отвлёкся на лежащий на стойке пустой накопитель…

…Надо бы зарядить.

Взяв его в руки, залюбовался гранями полупрозрачного серого камня. Казалось, ещё немного, и я утону в сотнях бликов отражений граней внутри него и больше никогда не вернусь в реальный мир.

Да, надо бы его зарядить…. Пожалуй, займусь этим прямо сейчас.

***

Домой я вернулась за час до заката. Покормила кур и козочек, перебрала землянику и засыпала сахаром. Поднялась к себе и долго не могла заснуть, вспоминая произошедшее со мной событие. Утром встала сонная, затопила печь на летней кухне, проверила нашу скотинку и начала заготовку варенья. Параллельно занялась изучением замечательных философских трудов Святого Акратия. Первый том отнял у меня полтора дня и здорово отвлёк от переживаний. А за чтением второго меня застала вернувшаяся мама.

– Привет, ты в этот раз быстро, – улыбнулась, закрывая книгу.

– Я попала на ярмарку, так что купила почти всё одним махом. Держи, – она протянула мне деревянный футляр, с вырезанным узором нот.

– Ура! Спасибо! – крепко обняла маму, а потом села прямо на пол и открыла крышку. С восторгом провела рукой по прохладному металлу, восьми клапанам, коснулась мундштука и расплылась в улыбке. Мечта сбылась! – Я пойду, поиграю?

– Хорошо, – мама проводила меня довольным взглядом и стала разбирать покупки.

А я унеслась на берег реки и присела на плоский камешек. Проверила звучание каждой ноты и заиграла любимую озорную мелодию. Похожая на весёлый ручеёк, она унеслась вдаль, играя с зелёной листвой. Тонкая и воздушная, она окрыляла и звала мою душу в полёт. Как же я хочу взлететь, расправить крылья, как птица, и увидеть весь мир, а не только этот давно изученный лес. Встреча с незнакомым человеком открыла внутри меня новые грани. И теперь я жаждала узнать, как живут другие люди, чем они дышат, чем интересуются. В следующий раз обязательно попрошусь в город.

– Снежанна, ты ужинать будешь? – позвала меня мама спустя несколько часов. Солнце давно село, а я всё сидела на остывшем камне и перебирала всю известную мне музыку.

– Иду! – крикнула я, складывая флейту в футляр. Пока меня не было, мама успела поджарить овощи и сделать свекольный салат. Переставив с полки на стол магический светильник, села напротив мамы.

– Я купила тебе новые штаны и кожаную куртку со съёмной меховой подкладкой. Хорошая вещь, гномьей работы, прослужит долго.

– Дорого, наверное, – смутилась, отлично понимая, сколько стоят подобные вещи.

– Да дорого, – кивнула она, – целых двадцать пять серебряных имирсов. И ещё в десять новые сапоги обошлись.

– Зачем?

– Твои уже прохудились, а болеть тебе ни к чему. Малейший дождь и ноги мокрыми будут.

До конца ужина меня мучил один единственный вопрос. Сказать ей, или нет? Она ведь столько раз говорила, чтобы я не приближалась к людям.

– Мам, – в конце концов, решилась на полуправду, – я позавчера видела в лесу человека.

– Он тебя видел? – вскинула голову она. В её глазах я заметила отчётливый страх. Чего она боится? Что он окажется разбойником?

– Нет, – соврала, придав своему лицу честное выражение. – Я за деревом спряталась, – частично ведь так и было, верно?

– Ох, – осела она, выпустив из рук нож и вилку. – Хорошо.

– А в чём дело, мама?

– Просто я не хочу, чтобы ты с людьми виделась. Плохие они.

– Но почему? – неужели моя затея с поездкой в город умрёт ещё до того, как я её озвучу? – Не могут же они все быть такими ужасными, ведь ты-то не плохая!

– Тебе захотелось в город, – поняла она. – Прости, малышка, но это невозможно.

– Почему? – я подскочила, опёршись руками о стол.

– Это нелегко объяснить. Дай мне недели две, милая, – сдалась мама, её руки задрожали.

– Обещаешь?

– Обещаю, – выдавила она и отвернулась, скрывая слёзы.

Мне стало жутко стыдно. Как же ужасно я себя повела. Опустившись рядом с её стулом, положила голову на её колени и вымолвила:

– Прости.

– Ничего, Снежинка. Обещание я выполню, слишком много уже задолжала. Пора тебе всё узнать.

Мама задумчиво гладила меня по волосам, я же просто забылась, пока за окном не начала светить луна. Её свет ворвался на кухню и привёл нас в чувство.

– Пора спать, – шепнула мама. Я обняла её, поцеловала в щеку и пожелала сладких снов. – Спокойной ночи, милая.

В каком-то непонятном забвении прошли целых полторы недели. Мы мало разговаривали, занимаясь в основном зимней заготовкой. Я много читала и совсем не притрагивалась к новой флейте. А во время одного из походов за ягодами снова увидела человека, но уже другого, и на этот раз поспешила спрятаться. Слишком отчетливо запомнила слёзы мамы.

Просто так она никогда не плачет. А значит, причина, по которой она не пускает меня к людям, действительно серьёзна. И совсем скоро я узнаю её.