Читать книгу Жертва любопытства - - Страница 1

Глава I.

Ранним сентябрьским утром по дороге к дачному поселку «Зеленые холмы» быстрым шагом шел маленький щуплый человечек. Его левая рука была спрятана в кармане дешевого драпового пальто, а правая сжимала ручку старого кожаного саквояжа. Глядя на его поднятый воротник и надвинутую на глаза клетчатую кепку, можно было подумать, что он от кого-то скрывается или чего-то боится. Человек поравнялся с будкой охранника и поднял голову. Он прислушался и оглянулся, на большой скорости, на него неслась грузовая машина. Едва человек успел отбежать на край дороги, как засвистели тормоза, и она резко остановилась. Из кабины цвета хаки выпрыгнул высокий мужчина в военной форме, быстро подбежав к кузову, он дернул за какую-то веревку и брезент, плотно урывавший его, раскрылся. Из образовавшейся щели один за другим стали выпрыгивать солдаты с автоматами и тут же строиться в одну шеренгу вдоль обочины дороги. Маленький человечек буркнул себе под нос: «сорок два», и продолжил свой торопливый путь. На ходу он машинально оглянулся и увидел, как эти сорок два человека в камуфляжной форме одновременно начали шагать в сторону Серебряного ручья. Их движения были смелыми и осторожными одновременно, они продвигались к лесополосе, оставляя за собой примятую пожелтевшую траву. Человек с черным саквояжем шел по главной улице поселка, бесспорной достопримечательностью которой была Цветочная площадь. Она полностью оправдывала свое название, так представляла собой потрясающее зрелище из различных клумб, цветников, альпийских горок и фонтанчиков, усыпанных всевозможными цветами и декоративными кустарниками. Казалось, что здесь были собраны растения со всего света, а буйство красок просто завораживало любого человека, даже с безнадежно плохим зрением. Не снижая темп, человечек пересекал эту площадь, то и дело, поглядывая по сторонам своими маленькими, полыми восхищения глазками. Вдруг его взгляд задержался на старом потрепанном, но все еще ярком куске холста, который криво висел на самодельных распорках и нарушал своим присутствием всю гармонию цветущего царства. Он остановился и внимательно посмотрел на него. Кусок старой материи представлял собой не что иное, как афишу цирка. Человек, явно не ожидавший ничего подобного, подошел к ней поближе и с любопытством стал ее рассматривать. Текст афиши гласил: «Только у вас! Только 3 дня! Проездом по Золотому кольцу России! Цирк – Шапито Бориса Загорулько!» В центре афиши красовалась, стоя на задних лапах, огромная бурая медведица в красной юбке, а рядом с ней, крепко сжимал в руках гитару кудрявый черноволосый мужчина. Все другие персонажи были нарисованы более мелко и менее талантливо. Человек внимательно рассмотрел даму с собачками, юношу, подбрасывающего факелы, карлика с веерами игральных карт в руках и юную гимнастку, балансирующую на канате. Вздохнул, и едва слышно сказав: «Вот бы посмотреть!» пошел дальше, уставившись себе под ноги.

Площадь закончилась, и он свернул влево на длинную и широкую улицу. Проходя мимо трехэтажного коттеджа с колоннами из белого мрамора и голубыми елями у входа, его внимание привлек шум со двора, так не свойственный жителям поселка в это время суток. Заглянув сквозь кованые решетки забора, человек увидел три полицейские машины с мигалками. Сквозь вой сирен не было слышно, о чем расспрашивали полицейские прислугу, выстроенную в ряд, словно провинившихся школьников. О чем кричала заплаканная девушка, в униформе толи горничной толи гувернантки, толстому офицеру, который сняв форменную фуражку то и дело, вытирал свою блестящую лысину носовым платком, размером с маленькую наволочку. Только было видно, как на мраморном крыльце неподвижно сидел мужчина, опустив голову на колени. И если бы не его яркий домашний халат, можно было бы подумать, что это статуя, специально установленная здесь архитектором, чтобы подчеркнуть помпезность своего творения. На несколько минут, задержав свое внимание на этой тревожной картине, человек сказал сам себе: «Что-то многовато…для одного утра», и продолжил свой путь вниз по улице. Он остановился около небольшого двухэтажного дома с железными воротами зеленого цвета и, переложив саквояж в другую руку позвонил в звонок, расположенный под табличкой «Кленовая, 13»

.

Лана

Резкая боль в бедре разрасталась по всему телу, перед глазами запрыгали яркие пятна и…Лана проснулась. «Господи, опять нужно жить!» – подумала женщина и взяла телефон, чтобы выключить будильник, так беспардонно прервавший ее сон. Уже две недели она каждое утро ругала себя за то, что ей было лень это сделать, но она все откладывала этот неприятный процесс на вечер. С пятой попытки ей все же удалось удобно усесться на кровати, практически не чувствуя боли. Первая сигарета утром – если она есть, «значит, все не так уж плохо на сегодняшний день», думала Лана, жадно затягиваясь. Правда она всегда заканчивается быстрее тех, которые куришь в течение суток. Медленно и неуклюже, цепляясь за спинку кровати, ей удалось встать на ноги, опять адская боль, словно током, пронзила ее тело от кончиков пальцев ног до лопаток, но она хитрым движением ухватилась за ручки ходунков и медленными шагами поплелась в ванную комнату. «Нужно сказать Гарри, чтобы он отремонтировал смеситель» – подумала Лана, а вслух сказала «опять сифонит, зараза!» А бедная Софочка уже год не может вывести под ним это ржавое пятно.

Софочка

Лана знала Софу уже 8 лет и никак не могла понять, как это кругленькое тельце, без возраста, на коротких ножках успевает справляться с таким объемом хозяйственных работ! В ее голове просто не укладывалось, как можно изо дня в день вставать в 5 утра, чтобы постирать, приготовить завтрак, обед и ужин, покопаться в саду и убрать два этажа этой некогда, наверное, престижной дачи в «Зеленых холмах», расположенной в 5 км от огромного мегаполиса. А сейчас, более чем скромно выделяющуюся своей непрезентабельностью, на фоне «дворцов», которые выросли у Ланы на глазах, когда еще был жив Серж. Кстати сказать, и Сержу Софа досталась в наследство от родителей, умерших еще до встречи Сержа с Ланой. И вот на протяжении всех этих лет Софочка бессменно вела хозяйство и следила за порядком в доме, требуя от хозяев только деньги на хозяйственные нужды, получая за свой труд гроши, еду и крышу над головой. Раз в месяц, после получения жалования Софа брала выходной и ездила на автобусе в город, откуда возвращалась с нехитрыми маленькими покупками для себя и красными от слез глазами. Все остальное время она посвящала дому и ее обитателям. При жизни Сержа в доме всегда было многолюдно. На этот случай, на 2-м этаже было оборудовано 4 комнаты для гостей с 2-мя душевыми кабинами и туалетами. На первом же этаже располагалась кухня-столовая, рабочий кабинет Сержа, их с Ланой спальня с отдельным санузлом, прачечная и Софочкин чуланчик, в котором она к абсолютному непониманию Ланы, ложилась спать ровно в 10 часов вечера и тут же засыпала мертвым сном! Притом, что сама Лана постоянно мучилась бессонницей и до 5 утра, брякая своими ходунками, ковыляла то и дело на кухню, чтобы то попить чаю, то чтобы съесть что-нибудь. После смерти Сержа, время для Ланы остановилось, ее авантюризм испарился, врожденное чувство юмора иссякло, дерзость и индивидуальность сменили покорность и умение прощать людям даже их глупость. Гости и друзья как – то незаметно исчезли из ее жизни. Зато обострились боли, они просто сводили ее с ума! Ее стали раздражать вещи, которых она раньше просто не замечала, например, звук включенного телевизора или трещина в штукатурке на потолке, скрип давно не смазанных ворот или запах чистящего средства для унитаза. И только Софочка оставалась неизменной, вставала в 5 утра, шуршала незаметно по дому, в саду и на кухне, засыпала ровно в десять вечера и раз в месяц уезжала в город.

– Ланочка-душечка, твое кофе на столе! – промурлыкала Софа, стараясь, чтобы ее мурлыканье было услышано хозяйкой. «Боже!» – подумала Лана, «скорее у меня новые ноги вырастут, чем она научиться говорить «твой», а не «твое»»! И тут же себя одернула, за свою нетерпимость к чужим ошибкам. И крикнула: «Бегу! Заботливая ты моя!» и поковыляла, морщась от боли на запах чудесного кофе, недавно смолотого сильными ручонками Софочки в кофемолке, которая осталась сержу еще от бабушки.

Гарри

В столовой царила идеальная чистота, на большом овальном столе каждое утро чудом появлялась свежая накрахмаленная скатерть и дюжина таких же салфеток. В центре стола с ранней весны до поздней осени ежедневно стоял букетик из свежих цветов, выращенных в саду заботливыми ручками Софы. Рядом красовалась любимая чашка Ланы, наполовину, как она любила, наполненная свежим ароматным кофе, блестела пепельница, лежала открытая пачка «Pall Mall» и позолоченная зажигалка, подаренная Сержем Лане на последнее их совместное Рождество. Лана почувствовала от зажигалки еле уловимый запах бензина… «Гарри не забыл ее заправить»– отметила она для себя и довольно улыбнувшись, достала из пачки сигарету. Окна столовой выходили во двор, где обычно Гарри возился в моторе своего зверя, марки «Мерседес», который остался ему после развода с красавицей женой и увольнения из полиции. Гарри ушел в армию совсем мальчишкой и задержался там на 20 лет. Ему просто некуда было возвращаться, его никто не ждал. Он умел только хорошо драться, стрелять обеими руками без промаха, лихо водить автомобиль по серпантинам военных дорог да чинить моторы. Еще в детдоме его тянуло к технике, и он не упускал возможности поваляться под ржавой «Копейкой» коменданта детдома, за что получал или червивое яблоко, или засаленную конфетку. Но время берет свое и вот Гарри стал не нужен Родине как солдат и был демобилизован с орденами и почестями в звании полковника в Столицу. Где государство выделило ему новенький коттедж с мансардой, автомобиль марки «Мерседес» и солидную пенсию. Гарри до сорока лет, не имевший ничего своего, кроме наградного пистолета системы «Кобальт», с надписью «за безупречную службу» был просто на вершине счастья. Первое время он наслаждался бездельем, натирал до блеска свой новенький автомобиль, а вечерами пил с соседом пиво да травил военные байки. Но скоро такое существование стало надоедать Гарри, он почувствовал свою бесполезность и решил изменить жизнь. И вот в одно солнечное утро он принял холодный душ, надел свой новенький мундир со всеми орденами и наградами, сел в машину и отправился в военное ведомство с целью получить хоть какую-то работу. Это был его день! Ему сразу же предложили место помощника детектива в отделе по расследованию убийств! И хоть зарплата была в 2 раза меньше его пенсии, а про звание, вообще, пришлось забыть, он ухватился за эту работу всеми своими 32-мя здоровыми зубами! Работа была тяжелая. Порой приходилось не спать сутками, сидеть часами в засаде, оказываться в центре кровавых разборок. В одной из таких переделок Гарри был серьезно ранен в плечо и угодил на месяц в госпиталь. Открыв глаза, после тяжелой операции он увидел ЕЕ! ОНА, словно ангел, впорхнула в его палату!

Рыжие кудри задиристо выбивались из под ее белой шапочки, она постоянно пыталась их сдуть своими пухленькими алыми губками,

так как они то и дело опускались на ее огромные зеленые глаза. Даже имя у нее было ангельское-Анжела. Судьба полковника была решена, и из госпиталя он вышел с молодой красавицей женой, у которой после свадьбы почему-то отклеились крылышки и прорезались рожки. А сейчас Гарри возился по локоть в мазуте, но его суровое лицо светилось неким подобием улыбки, которая сошла бы за настоящую, если бы не шрам, отрезавший ровно ее четверть. Он поднял голову, увидел в окне Лану и помахал ей грязной рукой. Она ответила ему взаимным жестом, открыла окно и громко, стараясь перекричать его зверя, спросила: «Где все?» Гарри почесал грязной рукой переносицу, немного подумав, сказал: «Ну, Камиллка-то, ясный перец, еще дрыхнет, вчера заполночь явилась, думал в ворота не впишется, промахнется! А Тао еще с дежурства не приходил, скоро будет!

– А я уже по утрам от будильника скоро с ума сойду! А выключить все не получается, а честно сказать…то просто лень. Сказала Лана, глядя куда-то мимо Гарри. Тут залаяла собака и в ворота позвонили. Гарри пошел открывать, а Лана, в который раз подумала: «И на фига нужна эта здоровая псина на цепи? Что тут можно украсть? Только и корми эту лошадь!» и, пожав плечами, в очередной раз так и не ответила себе на этот вопрос.

Тао

Гарри, вытирая руки замасленной тряпкой, открыл ворота. Лана опять невольно подумала «…, наверное, для того же, для чего и этот никчемный замок!», быстро перевела взгляд на собаку и обратно. К дому шел маленький щуплый человечек с черным кожаным саквояжем. Подойдя к окну, он остановился и посмотрел на Лану. Его глаза светились каким-то необычайно добрым светом, от чего его лицо сразу внушало доверие.

– Как ты сегодня? – спросил он.

– Как обычно! – ответила она, скорчив недовольную гримасу.

– Замерз?

– Не очень! Сентябрь в этом году теплый! А пять миль, пешком только согревают тщедушное тельце китайца!

– Давай за стол! Я скажу Софе, чтобы подогрела кофе!

Пока Тао возился в прихожей и мыл руки, а Софочка подогревала кофе, Лана сидела неподвижно, уставившись на трещину в штукатурке на потолке. При жизни Сержа она не обращала внимания на такую ерунду, просто ее жизнь была наполнена смыслом, не совместимым с такой обыденностью, а сейчас она многое бы отдала за то, чтобы избавиться от нее! Но вся оказия этой банальной ситуации была в том, что как раз сейчас ей отдать было нечего. После смерти Сержа прошло 11 месяцев и деньги, которые он оставил ей на «черный день» два месяца, как закончились. Слава Богу, еще Гарри подрабатывал частным извозом, а Тао получал хоть мизерную зарплату санитара морга.

– Я кое-что тебе принес! Не вылечит, конечно, но может, уменьшит боль. У нашего анастозеолога выменял на пол стакана спирта!

И Тао достал из кармана больничную салфетку, аккуратно свернутую в маленький конвертик.

– Держи! Здесь 3 таблетки, этого должно хватить на 3 дня!

– Угу! Кивнула Лана, развернула конвертик, высыпала все содержимое в рот и, запив последним глотком кофе, прикурила сигарету.

Тао, ничего не сказав, сел напротив и отхлебнул из своей кружки. Китайцу было на вид лет 35-38, хотя на самом деле в прошлом месяце ему исполнилось всего 26. Он родился и вырос в глухой провинции Китая, в рабочем поселке Джинь-Чунь, за 100 миль от Пекина. Тао был единственным сыном в семье сборщика риса. Его отец сутками горбатился на рисовых плантациях, чтобы прокормить свою маленькую, но очень дружную семью. Мать Тао маленькая бледная китаяночка очень часто болела, и порой неделями не могла встать с лежанки, задыхаясь от кашля. Маленький Тао очень любил своих родителей, он рано понял, что их жизнь такая трудная из-за того, что отцу приходиться слишком много денег тратить на лекарства и местных лекарей. И поэтому, когда он пошел в школу, то твердо для себя решил, что сейчас его долг – хорошо учиться. Он был всегда лучшим и самым старательным учеником. Учителя не только хвалили его, но и всячески поощряли его тягу к знаниям: дополнительно занимались с ним и даже давали домой почитать разные книги. Когда в день его 10-го рождения мать испекла ему торт из рисовых лепешек, промазанных распаренной тыквой, и вся семья уселась на полу, чтобы отведать это лакомство, то Тао дал обещание своей матери, что когда вырастет, то станет самым лучшим доктором на свете, а мать пообещала дожить до этого дня! Они оба исполнили свое обещание! Тао блестяще окончил провинциальную школу, много читал и занимался самостоятельно, чтобы поступить в лучший медицинский университет в Пекине, на дорогу в который их семья откладывала деньги целый год. Профессору Чо очень приглянулся этот маленький, не по возрасту, паренек. В его живых глазках читалась огромная тяга к учебе и желание работать. А незаурядные знания никак не вязались с его обучением в захудалом рабочем поселке. И он взял Тао к себе на курс хирургии и всячески старался облегчить его нищенское существование. Он устроил его работать санитаром в отделение для неизлечимых больных, и Тао после занятий убирал палаты и отхожие места за такими больными, менял им белье, кормил из ложки, выносил и мыл судна за тарелку рыбного супа и место для сна, где дворник хранил свои метлы. Но Тао был счастлив такой жизни, ведь он мог учиться на курсе у одного из лучших профессоров университета и сам содержать себя! После работы, уставший Тао садился за учебники, которые теперь он мог получать в библиотеке! И читал, читал, читал! В 22 года он с отличием окончил университет и остался в интернатуре у профессора Чо. К тому времени он уже получал стипендию и официальную зарплату медбрата в том же больничном отделении при университете. Теперь он уже самостоятельно делал перевязки, следил за приемом больными лекарств, ему даже доверяли проводить несложные операции. Тао готовился к защите диссертации и знал в совершенстве 5 языков! Он каждый месяц отправлял родителям деньги и лекарствами для матери, а раз в год на неделю ездил их навестить. В один такой приезд родители не пришли встретить его и Тао, почувствовав неладное, побежал к их маленькому домику! Отец стоял на коленях и тихо плакал, мать лежала рядом на бамбуковом матрасе, поджав под себя ноги, и закрывала костлявой ручкой себе рот. Через ее пальцы сочилась кровь. Пьяный лекарь спал в углу комнаты. Мать на голос Тао, приподняла голову и убрала руку ото рта, кровь залила ей подбородок и закапала на грудь…

– Помоги, сынок, сил больше нет терпеть!

– Сейчас. Тихо ответил Тао и, развязав узел на своем рюкзаке, достал оттуда шприц и 3 ампулы морфия. Затем медленно, ничего не замечая вокруг, распечатал ампулы и заполнил ими шприц. Действуя, как во сне, он взял мать за руку. Вены синим узором просвечивали сквозь ее бумажную кожу, поэтому поставить смертельный укол не составило никакого труда.

– Спаси…Прошептала мать и издала последний вдох.

– Убийца! Убийца! – заорал пьяный лекарь.

Так закончилась карьера Тао, так и не успев начаться. Дело дошло до полиции, и он ничего не отрицал. Ему грозила смертная казнь за убийство собственной матери. Но охранник, старый друг отца, много лет наблюдавший страдания этой семьи помог Тао не только сбежать из тюрьмы, но и покинуть страну в лодке контрабандистов. Так почти дипломированный, подающий большие надежды хирург после года скитаний по России стал санитаром в морге при городской больнице, находящейся чуть более чем в 5 км от «Зеленых холмов».

Тао осторожно поставил пустую кружку на стол и потер красивые желтые руки, словно постоял на морозе без перчаток. Лана, в который раз залюбовалась его длинными пальцами, но он посмотрел на нее, и она смущенно отвела взгляд. Тао заметив эту неловкость, произнес фразу, которую Лана слышала каждый день, со дня их знакомства: «Короче, слушай анекдот!»

Лежат в морге два мужика. Один другого спрашивает

– Ты от чего умер?

– Я замерз. Грустно отвечает второй. А ты?

– А я от удивления.

– Как это?

– Да, приезжаю домой из командировки на день раньше. У жены глаза испуганные – испуганные! Я думаю, ну точно где-то любовника спрятала! И давай искать! Искал, искал, весь дом перевернул, а никого так и не нашел! Сел и от удивления умер.

– Вот, ты – дурак! Заглянул бы в холодильник! Оба бы живы остались!

Лана не успела прокомментировать очередную байку китайца, как дверь из кухни открылась и Софочка проворковала: «Завтрак готов, мои хорошие! Все за стол!», и вкатилась в столовую, ловко неся 5 фарфоровых тарелок из старинного сервиза, принадлежавшего еще матери Сержа. Софочка быстро расставляла тарелки на столе, а шлейфом за ней из кухни пробирался потрясающе вкусный запах жареных блинчиков с мясом! Тао выглянул в окно и позвал Гарри. Тот не заставил себя долго ждать и тут же направился к дому. Сбросив с себя военную кожаную куртку, Гарри через 2 ступеньки поднялся к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок. Через минуту он уже вышел чистый и в свежей сорочке. Окинув всю компанию с высоты 2 этажа, он на секунду задумался, потом по-военному повернувшись на 90 градусов, сделал несколько шагов до соседней двери и тихонечко постучал. Видимо то, что он услышал, ввело в краску даже бывалого солдата, так как он замахал руками и только крикнул: «Ухожу! Ухожу!»

Камилла

Гарри присоединился к сидящим за столом. Лана обвела всех присутствующих беглым взглядом. Тао так ловко орудовал ножом и вилкой, словно скальпелем и зажимом, блинчик на его тарелке напоминал шоколадку, словно по линейке, ровно разрезанный на несколько одинаковых квадратиков. Он ел, не спеша, тщательно прожевывая каждый кусочек и беззвучно запивая его большим глотком сладкого чая. Гарри же, напротив, очень быстро уминал блинчик за блинчиком, пользуясь только ножом, и постоянно приговаривая с набитым ртом: «Ох, и вкуснотища! Софа – ты волшебница!» Но Софа не реагировала на похвалы, а уставившись только в свою тарелку, подцепляла вилкой блинчик и целиком отправляла его себе в рот. И только Лана ела руками, при этом закапала весь стол и свои брюки сметаной и накрошила на пол!

– Блин, я щщасс сдохну! Произнес красивый низкий женский голос, и все посмотрели на дверной проем. Опираясь на косяк плечом, и держась обеими руками за голову, в нем стояла молодая красивая цыганка. Яркий шелковый халатик подчеркивал стройную фигурку девушки. Она резко убрала руки от головы и на ее плечи упали черные, как вороное крыло, локоны, казалось, что их слишком много для одной головки. Красавица подняла голову и посмотрела сразу на всех пронизывающим взглядом. Софа, стараясь не смотреть на девушку, почти шепотом сказала: «Камиллочка-душенька! Блинчики кушать будешь?»

– Блин, Софа! Какие блинчики на хрен! Говорю же, щщасс помру! Воды! Холодной! Умаляю!

И проскользив босыми ногами по холодному полу к столу, шумно уселась на стул. Тао подвинулся ближе к Камилле, взял ее за руку. Слегка погладив запястье, он большим пальцем надавил на какую-то точку на руке девушки. Она сначала вскрикнула, но потом как-то обмякла и расслабилась, прикрыла глаза и улыбнулась. Когда Софочка суетливо принесла ей большой прозрачный стакан воды, Камилла тихо сказала:

– Ну, ладно уж! Давай свои блинчики! И вот еще…она быстрым движением руки достала из выреза халатика крупную мятую купюру и засунула ее Софе в карман фартука.

– На хозяйство!

– И где же тебя вчера черти носили-то? С улыбкой спросил Гарри. Камилла вдруг перестала улыбаться и резко ответила: «В цирке!» В комнате повисло неловкое молчание и тогда Тао, глядя на Лану сказал: «А ведь и, правда! Я сам сегодня афишу видел! Ни разу не был в цирке, вот бы сходить! А еще я утром заметил несколько полицейских машин у мраморного дома на нашей улице!»

– Это у банкира сыночек вчера пропал! Убирая посуду со стола, вставила Софа.

Все молча, допивали чай, а Лана прикурив сигарету, наблюдала из окна, как их большая черная собака лаяла на соседского кота.

В такой же теплый сентябрьский день, ровно год назад, Лана вызвала такси и поехала в город, чтобы купить Сержу чего-нибудь вкусненького. Чего-нибудь такого, у чего Софочка не знала бы даже названия. Лану тогда еще не мучили эти страшные боли в ногах, просто они ее плохо слушались, и ходунки она брала с собой на случай усталости. Она попросила остановиться таксиста у любимого супермаркета, и ловко перекинув через плечо сумку, опираясь на ходунки, поколесила к прилавкам. Лана долго выбирала разные вкусности для Сержа, и изрядно утомившись, прошла с тележкой, в которой лежали ходунки, заваленные продуктами, к кассе. Расплатившись с кассиром, она бросила кошелек в сумку, застегнула молнию и встала на эскалатор. За ней встала девушка в джинсовом комбинезоне и красной бейсболке с длинным козырьком, закрывающим почти все лицо. Она держала в руке открытую банку кока-колы и что-то напевала себе под нос. Когда эскалатор поравнялся с платформой, Лана на секунду замешкалась, выкатывая тележку, девушка покачнулась и содержимое банки брызнуло на Лану. Девушка начала извиняться и вытирать Лане кофточку рукой, затем предложила ей помочь распихать покупки по пакетам, и не дожидаясь согласия стала доставать продукты из тележки и раскладывать их по пакетам. Когда все было разложено, незнакомка потрогала ходунки и удивленно спросила: «А что это?» Лана натянуто улыбнулась и ответила: «Мои вторые ноги.» Затем собрала все пакеты в одну руку, другой держась за эти «вторые ноги», медленно поковыляла к проезжей части, чтобы остановить машину. Наконец-то эти несколько сложных метров были преодолены, и она уже хотела поднять руку, чтобы остановить проезжающую машину, как кто-то дернул ее за рукав. Лана оглянулась перед ней стояла эта неуклюжая незнакомка, которая чуть не испортила ей любимую кофточку, только бейсболку она держала в руках. И как такая огромная копна волос могла скрываться под этой кепочкой? – подумала Лана, а вслух сказала: «Ну, что еще?» Тут девушка посмотрела ей в глаза, и Лана почувствовала, что сейчас утонет в этих двух черных омутах, она пыталась отвести свои глаза, но ничего не получалось. Прекрасная незнакомка протянула руку и что-то положила ей в сумку, затем отпустила взгляд и сказала: «Меньше рот разевай, а то останешься без трусов!», повернулась и исчезла. Ошарашенная Лана, дошла до ближайшей скамейки, села и закурила, и только потом открыла сумку. Кошелек лежал на месте, ничего не понимая, она открыла его, деньги тоже все были целы, вот только кармашек с мелочью сильно топорщился, открыв его дрожащими пальцами, Лана открыла рот…в кармашке лежало ее обручальное золотое колечко и серьги с фианитами, которые она специально надела перед поездкой. Так состоялась их первая встреча с Камиллой.

Лана повернулась к столу, затушила сигарету и, улыбнувшись, сказала: «Ну, что же! В цирк, так в цирк! Все идут?» «Ясный перец!» – не задумываясь, ответил Гарри! «Ну, меня – то можно и не спрашивать! А ты?» – и Тао перевел взгляд на Камиллу. «Еще раз с нами пойдешь?» Девушка вся напряглась, но как можно спокойнее ответила: «А куда я денусь с вашей – то подводной лодки!» и неестественно громко засмеявшись, вышла из – за стол. «Кстати, а во сколько начинается представление?» – спросила Лана и машинально посмотрела на настенные часы. «Вчера было в 5 часов вечера» – глядя куда-то в пол, ответила тут же Софочка. Все посмотрели на нее и она, смутившись от собственной осведомленности, быстро поколесила в прачечную, захватив из кухни узелок с полотенцами и салфетками. Часы на стене пробили 10 раз, и Тао сказал, глядя Лане в глаза: «пропускать процедуру нельзя, а то весь мой труд пойдет насмарку!» И почувствовав, что Лана начнет сейчас искать причины, чтобы отказаться, быстро встал и пододвинул ей ходунки. «Купить что ли инвалидную коляску с моторчиком?», пытаясь встать сказала она и, не дожидаясь пока Тао начнет ее казнить за такое желание, быстро ответила сама себе: «Ну, ладно, как-нибудь в следующей жизни!» А про себя подумала: «И зачем мне в следующей жизни коляска! Я же в ней буду здоровая!»

– Да, Гарри, у меня смеситель в ванной протекает! Посмотришь, как время будет, вспомнила Лана.

– Обязательно! Вот только исполню все 33 просьбы Софы! И тоже вышел из-за стола.

– А я пойду досыпать! Лениво потягиваясь, вставила Камилла и зашлепала босыми ножками к лестнице. Пройдя 3 ступеньки, она оперлась на перила и шепотом добавила, глядя Лане в глаза: «А ты особенно не расслабляйся, я из тебя сегодня красавцу делать буду! А то совсем за собой не следишь, будешь меня позорить перед знакомыми!»

– Перед какими еще знакомыми? Выдавила из себя Лана, но молодая цыганка уже исчезла за дверью своей комнаты.

Пока Тао поднимался к себе в комнату за саквояжем, Лана практически безболезненно, добралась до своей кровати, сняла футболку и, подмяв под голову подушку, улеглась на живот. «Видимо, таблетки начали действовать», довольно подумала она. Тут в дверь тихонечко постучали.

– Да входи же, я готова!

Зашел Тао, держа в руке изрядно потрепанный черный саквояж. Поставив его на прикроватный столик, он достал из него бутылочку со спиртом, ватные тампоны и прозрачную круглую склянку с длинными иглами. Затем тщательно обработал свои руки и спину Ланы спиртом, начал свое дело. Он доставал из склянки иглы и уверенными движениями вкручивал их в тело несчастной женщины. Когда Лана неожиданно ойкнула, он на мгновение остановил свой процесс и сказал: «Ну-ну-ну! Потерпи еще чуть-чуть, немного осталось! Никогда нельзя терять надежду! Конечно, альпинисткой или танцовщицей тебе уже не стать, но самостоятельно ходить без боли, ты сможешь! Вот, последняя осталась!» И он отошел на шаг, внимательно разглядывая свою работу. «Теперь полежи 15 минут спокойно»-добавил Тао, а сам беззвучно прошел в противоположный угол комнаты и сел на стул, скрестив на груди руки.

Лана расслабилась, и ее мысли понеслись, наскакивая друг на друга к тому трагичному дню, когда Серж оставил ее навсегда. 11 месяцев назад 27-го октября было не по-осеннему тепло. Серж уже два месяца вставал с постели только в душ и в туалет. Смертельный приговор был уже вынесен врачами, и все понимали, что скоро этот день настанет. К тому времени друзья посещали их дом все реже и реже, даже те, которые, пользуясь щедростью и гостеприимством хозяев, задерживались у них месяцами, съехали под разными предлогами. Софа и Лана ухаживали за Сержем только вдвоем. Уставшая Лана под предлогом поездки в аптеку, поехала в город, чтобы хоть немного отвлечься от грустных мыслей. Перед уходом она несколько раз нежно поцеловала Сержа в потрескавшиеся губы и пообещала, что скоро вернется. Она взяла такси и бесцельно каталась по городу, только один раз попросив таксиста остановиться, чтобы зайти в аптеку. Прошло не более двух часов, когда она вернулась и с улыбкой вошла в дом, но по тому, как вышла встречать ее Софочка, она сразу поняла: «Все кончено! Серж ушел! Навсегда!» Она вползла на коленках в их спальню, потому что больше ноги ее не слушались. Серж, как будто спал, на его лице лежала печать умиротворения. Следующие шесть дней выпали из ее памяти. Лана не осознавала реальность событий. Приезжала скорая, врач, которой, наблюдавший неадекватность Ланы сам, вызвал труповозку, и, подождав, пока санитары не забрали тело Сержа, на рецептурном бланке написал разборчивым подчерком телефон и адрес морга, куда увезли ее любимого мужчину.

Лана всю ночь просидела за рабочим столом мужа, пытаясь понять случившееся. Это была первая смерть близкого ей человека. Она была раздавлена горем и не знала, что нужно делать и как справиться с ним. Рано утром она позвонила знакомым и бывшим коллегам Сержа. Надо сказать, что она не ожидала от них такого искреннего соболезнования и материальной помощи в дальнейшем. Потом дрожащими от страха руками она набрала номер морга, ее пугал даже сам звонок, но на другом конце провода спокойный мужской голос ответил: «Слушаю, Вас.» И вот тогда у Ланы, словно пробило дамбу, и она разрыдалась, пытаясь объяснить незнакомому человеку свое горе. А на том конце ее слушали, ни разу не перебив, и когда, наконец-то, вдова пришла в себя, все тот же спокойный мужской голос сказал: «Как я понял с ваших слов и из записей в журнале доставки – вскрытие делать не надо, и вы желаете кремировать тело?» Лана, ошарашенная тем, что из ее мычания можно было что-то понять, внятным и четким голосом сказала: «Да!»

– Если, Вас устроит, мы могли бы произвести кремацию 1-го числа?

– Это же через 6 дней! Это не по правилам!

– Увы, но наша печь не знает этих правил и спорить с ней бесполезно, она на ремонте и приступит к работе только 1-го ноября. Но вы можете обратиться в ритуальную компанию, они за отдельную плату перевезут тело Вашего супруга в другой морг.

– Нет! Нет! Что Вы! Чуть ли не закричала в трубку Лана. Она даже представить себе не могла, что ей еще раз придется с кем – то решать эту проблему.

– Тогда я буду Вас ждать 1-го ноября в нашем морге в 10 часов утра. Адрес у Вас есть?

– Да, да! А как мне вас найти?

– Спросите – Тао.

– Кого? Кого?

– Тао! Т.А.О.! Не забудете?

– Думаю, что – нет! Сказала неуверенным голосом Лана…

– Ну, если вдруг забудете и нигде не запишите, вспомните Цзэдуна! Мао-Тао! Легко рифмуется, не правда ли?

– Да, конечно. До свидания.

– До свидания.

И Лана положила трубку. «Мао-Тао, Тао-Мао! Вот, блин, надо же …люди с самым здоровым чувством юмора работают…в морге!

Она очнулась от бережного прикосновения рук Тао к ее спине, он уже выкручивал иглы и смазывал спиртом дырочки от них. Когда последняя игла была извлечена из бледной спины Ланы, китаец заботливо накрыл ее сначала полотенцем, а затем пледом, скомканным у спинки кровати.

– Еще полежи минут 10 хотя бы!

– Да, полежу! Полежу! Не переживай, Тао-Мао!

– Ты не забыла? Расплылся в улыбке врачеватель.

– Я помню все! Отрезала Лана и уткнулась лицом в подушку.

Не успел Тао беззвучно испариться, как из коридора донесся хриплый бас Гарри:

– Лана, я пришел чинить твой смеситель! Можно к тебе? И не дождавшись ответа, приоткрыл дверь в комнату. Засунув голову в щель, он обшарил своим внимательным взглядом все углы и, как – будто, не обнаружив врага в засаде, зашел целиком.

– Ты уже вошел, Гарри! Не отрывая лица от подушки, ответила Лана. Заходи, не стой за спиной! Знаешь же, что я терпеть этого не могу!

– А ты че такая злая?

– Ага, вот из тебя бы сделали ежика на 15 минут, посмотрела бы я тогда!

Гарри не понял ничего из того, что сказала ему Лана, но его это не смутило, он прошел в ванную и включил кран. Тонкая противная струйка брызнула ему прямо в лицо, он спокойно закрыл его, вытерся рукавом и крикнул:

– Тут прокладка сдохла, у меня такой нет, но я вырежу ее сам из старой камеры. Недельку продержится, а там я куплю какую надо. Хорошо?

– Конечно! Равнодушно ответила Лана и, перевернувшись на спину, подумала, что 10 мин прошло и нужно перекурить.

– Ой, Гарри, стой! Я оставила в столовой сигареты, принеси, пожалуйста!

– Да не вопрос! Я мигом!

Через минуту Гарри уже зашел с пачкой сигарет, зажигалкой и начищенной пепельницей.

– Бросала бы ты это дело, Ланочка, и так ведь здоровья нет! А ты же ведь одну за одной!

– Ага! В следующей жизни! Так, когда я смогу спокойно принять душ?

– Уже побежал вырезать! Одна нога здесь, другая там!

«Уж лучше пусть они будут вместе», подумала Лана и прикурила сигарету.

1-го ноября прошлого года Лана проснулась в 7 утра, с ужасом подумав о предстоящем дне. Такси было заказано на 9, так что можно было не торопясь собраться, принять душ, выпить кофе …И тут Лана кожей почувствовала, что что-то не так! Вышла в коридор и держась за стенки пошла в сторону кухни, там стояла гробовая тишина!

– Софочка! Испугано закричала Лана. Ты где?

Никто не ответил, но в чуланчике Софы явно слышались какие-то признаки жизни. Лана встала на четвереньки и быстро поползла туда. Взявшись за ручку двери, она уперлась коленками в стену и, медленно поднявшись во весь рост, открыла дверь. Софа с повязкой из какой-то старой пеленки на голове, пыталась встать с кровати.

– Лежи, лежи! Что случилось?

– Ланочка-душенька! Прости меня, старую дуру, подвела я тебя! Упала я вчера, когда лестницу мыла, лоб вон рассекла. До сих пор кровь сочиться. Придется тебе одной сегодня моего любимого мальчика в последний путь провожать!

– Тебе срочно нужен врач! У тебя, наверняка, сотрясение мозга!

– Да какой сейчас врач! Тебе о другом думать надо! А я- то жива пока! Ты собирайся, собирайся! Документы все не забудь!

– Если бы не ты, то точно забыла бы! Значит, с мозгами у тебя дела обстоят лучше, чем у меня! Без меня ни шагу! Приеду – решим, что с тобой делать! А я побежала собираться! На секунду, окинув взглядом комнатку, Лана подумала: «Что-то изменилось здесь» …но сейчас ей было некогда об этом думать. И тем же манером, встав на четвереньки, доползла в свою комнату. Не успела Лана надеть единственное черное платье, как зазвонил телефон, и диспетчер сказала, что машина уже ждет. Быстро, собрав волосы в тугой узел и натянув ортопедические ботинки, перекинула через плечо сумку с документами, опираясь на ходунки, Лана почти побежала к машине. Происшествие с Софой помогло забыть об ужасе предстоящего дня, и только когда шофер сказал: «Приехали!» Лана почувствовала всю тяжесть происходящего, и не почувствовала своих ног. Шофер помог ей выбраться из машины, достал с заднего сиденья ходунки и довел до старого одноэтажного барака, над входной дверью которого, косилась табличка с единственным словом «морг». Лана осмотрела обшарпанное здание с ржавыми решетками на окнах и подумала: «Господи, ну а здесь то что воровать…». На скамейке сидели два пьяных санитара и увлеченно спорили, о чем то, постоянно удобряя свою убогую речь, сочными нецензурными словечками. Лана остановилась рядом с ними.

– Скажите, а где я могу найти…ну этого, как же его …Мао! Вот!

Мужчины повернули к ней свои бритые головы и заржали. Лана невольно отметила, что их лица явно не страдают присутствием интеллекта.

– Тао! Тебя тут женщина ищет! Заорал тот, что сидел ближе к окну и постучал грязным кулачищем между решеток. Не прошло и минуты, как в двери показался маленький желтолицый мужчинка в чистом белом халате.

– Здравствуйте! Я с вами разговаривала по телефону четыре дня назад? Спросила Лана.

– Да, я Вас узнал по голосу! Пройдемте со мной! И увидев, как она, с трудом пытается перетащить через порог ходунки, он уверенно взял ее под локоть.

От холода и мрака помещения Лану пробила дрожь. Медленными шагами они прошли в конец коридора и остановились перед цинковой дверью.

– У Вас есть несколько минут, чтобы проститься, я подожду Вас здесь.

– Пожалуйста, пойдемте со мной! Тао молча, кивнул и пропустив женщину вперед, вошел следом.

Несмотря на то, что со дня смерти Сержа прошло 6 дней, он лежал на металлическом столе, как будто спал, и только легкий грим выдавал неестественность его положения.

– А можно мне его поцеловать? Тихим голосом спросила Лана.

– Скорее нужно.

Она отодвинула ходунки в сторону и оперлась руками о холодный стол. Затем медленно наклонилась и три раза поцеловала своего мужа в посиневшие губы. Тао понял, что женщина может сейчас упасть, быстро подхватил ее под руки и подвинул стул. Лицо ланы исказила гримаса горя и слезы потекли по щекам, она сняла с руки свое обручальное кольцо и знаками попросила Тао, положить его с покойным. Тао все понял без слов и положил кольцо под белые простыни, которая укрывала тело Сержа.

– Пора. Почти шепотом произнес работник морга и помог Лане подняться.

Вам придется подождать меня 15-20 мин, давайте урну!

– Какую урну? Удивилась Лана.

– Для праха покойного, разве я Вас не предупредил?

– Нет. Совсем растерялась Лана. Но я заплачу, сколько надо!

– Это моя вина и я сам должен ее исправить. Пойдемте! И они двинулись по коридору в обратную сторону. Тао остановился у первой двери, возле выхода, и открыл дверь.

– Подождите меня здесь, чувствуйте себя как дома.

– Спасибо. Ответила молодая вдова, но про себя подумала: «Как дома? Совсем сдурел! Да уж…тут у любого крыша поедет!».

Ее взгляд остановился на окне. За раздвинутыми шторками она увидела, как Тао что-то объясняет лысому санитару и сует какие-то деньги. Но консенсус был, видимо не достигнут, потому, как Тао снова полез в карман брюк и достал еще несколько купюр. После чего довольный санитар, чуть ли не вприпрыжку, побежал к воротам морга.

Лана медленно обвела взглядом маленькую комнату. У окна стоял стол, на котором ровными стопками лежали какие-то папки с медицинскими журналами и бумагами, очень много книг и тетрадей, которые заслоняли настольную лампу и телефонный аппарат. У стены – кушетка, по аккуратно сложенному на ней постельному белью, было понятно, что человек, работающий здесь, не редко на ней ночевал. Ее внимание привлекла большая книга в кожаном коричневом переплете, лежавшая на подушке. Она подошла ближе и прочитала название «Практикум по хирургии острого живота». Непростой, видимо, этот санитар, раз увлекается такой литературой. Рядом стояла тумбочка, покрытая полотенцем на которой резко выделялся современный электрочайник, кружка и пачка с пакетиками зеленого чая. Но что Лану поразило больше всего, так это, какая –то необыкновенная стерильность, как будто бы здесь убирались не шваброй и тряпкой, а пинцетом и ватным тампоном. Она перевела взгляд на шкаф в углу комнаты, но тут дверь открылась, и зашел Тао, держа в руках нечто похожее на термос.

– Держите! И он протянул это Лане. Не чешский хрусталь, конечно, но вполне добротная, герметичная урна.

– И все? Спросила Лана и тут же поняла глупость своего вопроса.

– И все. Распишитесь вот здесь, пожалуйста. Он открыл один из журналов и поставив галочку, подал ручку.

Лана поставила какую-то закорючку. Ее пальцы не слушались. Она вцепилась в плечо Тао рукой и снова беззвучно расплакалась.

– Если я сейчас не закурю, то у вас появится лишний труп. Здесь можно курить?

– Здесь – нет, но пойдемте на свежий воздух. Вам там станет легче.

Лана положила урну в сумку и достала сигарету и зажигалку. Засунув сигарету за ухо, она двинулась к выходу. На улице ей действительно, стало легче дышать и она, прикурив сигарету, спросила

– И как вы здесь работаете? Вам не страшно? Вы покойников не боитесь?

Тао улыбнулся и нарочито похрипел

– А чего же нас бояться-то, милочка?

– И как вы при такой-то работе еще умудряетесь шутить?

– А здесь … либо так, либо так, и Тао кивнул в сторону забора, у которого мирно спали 2 лысых санитара. Куда Вам ехать? Я поймаю машину.

– В «Зеленые холмы», с благодарностью в голосе ответила Лана и прижала сумку к груди.

Не прошло и 5 минут, как на территорию морга въехало желтое новенькое такси, из которого вышел Тао и помог Лане в него забраться.

– Ну, что же, до свидания! Звоните, если что!

– Спасибо. Конечно. Вежливо ответила Лана, а про себя подумала: «Да, Боже, упаси!» И, прежде чем захлопнуть дверцу, сказала:

– Я умру от любопытства, если не спрошу, кто Вы по –национальности?

– Китаец, опустив глаза, ответил Тао.

Наверное, родился в России, подумала несчастная женщина, и такси рвануло с места.

Только когда машина въехала на территорию дачного поселка, и шофер спросил адрес, Лана очнулась от забытья. Таксист довез ее до ворот и быстро уехал. Лана раздвинула ходунки и сделала шаг к дому, острая боль пронзила ноги и она, чуть не упав, застонала. Десять метров от ворот до порога казались километрами, но она дошла и, открыв входную дверь, шумно села на пол. Услышав торопливые шажочки, Лана только вспомнила, что произошло утром с Софой и ей стало стыдно. Софа, увидев сидящую на полу Лану, запричитала и бросилась помогать ей подняться.

– Ланочка-душенька, что случилось? Как ты?

– Тебе наврать? Сама- то как? Глядя на аккуратно обработанную зеленкой и заклеенную пластырем рану на лбу Софы, спросила Лана, и на коленях поползла в сторону кухни.

Софа шла за ней следом и повторяла: «Да я-то, нормально! Нормально я!»

Когда они добрались до столовой, Лана с помощью стула, встала на ноги, и зажмурившись от боли, быстро села на него. Она только что обратила внимание на стол, он был накрыт на двоих, а третья стопочка стояла рядом с пожелтевшей черно-белой фотографией Сержа, уголок которой был аккуратно обвязан какой-то старинной черной тесемочкой. Лана никогда не вдела ее, на ней Серж был моложе лет на 10, чем до встречи с ней. В центре стола, окруженная различной нарезкой и салатиками, гордо выделялась бутылка «Русской» водки, этикетка на которой напомнила Лане ее студенческие годы.

– А мы не отравимся этой дореволюционной реликвией? Спросила она.

– Это нынешней можно отравиться. Просопела себе под нос Софа и. ловко откупорила бутылку столовым ножом бутылку, налив сначала стопочку Сержу, и накрыв ее ровным кусочком бородинского хлеба, а затем Лане и себе.

– Ну, давай помянем нашего мальчика. Не чокаясь. И быстро выпив, принялась накладывать в свою тарелку по чуть-чуть всего, что было на столе. Лана тоже выпила, но есть она совсем не хотела. Достала из сумки урну, поставила ее рядом с фотографией и прикурила сигарету. Докурив, она сама налила по второй и разревелась навзрыд. Умная Софочка не останавливала ее, а лишь тихонько поглаживала Лану по руке. Когда истерика у Ланы закончилась, Софа сказала: «Ну, вот и умничка! А теперь расскажи мне, как все прошло!» И Лана, всхлипывая начала ей подробно все рассказывать. Про то, как она прощалась, про пьяных санитаров, про то как у нее не было с собой урны и про внимательного Тао. Когда она закончила Софа встала из-за стола и изрекла: -Да! Хороший, наверное, человек! Жалко, что китаец.

В реальный мир Лану вернул стук входной двери и быстрые тяжелые шаги, приближавшиеся к ее комнате. У ее двери шаги затихли и Лана, опасаясь, что мозг у Гарри взорвется от задачки, повышенной сложности «стучать или так войти?», крикнула

– Прокладка готова?

Дверь тут же открылась, и довольный Гарри почти вбежал в комнату, как ребенок, любуясь какой-то черной резиновой фигуленке, которую сам смастерил.

– Вот сейчас поменяю, и можешь неделю плавать, как русалочка!

– Класс! Ответила Лана и молча, оценила его сравнение ее с русалочкой. «Сам ведь не понял, что сказал», подумала она.

Пока Гарри менял прокладку Лана лежала на спине, заложив руки за голову, и смотрела, как из-за открытой форточки, предательски шевелится отклеившийся от стены уголок обоев. И думала, что если уж при жизни Сержа ей не удалось сподвигнуть его на ремонт, то сейчас, то уж точно, у нее никогда на это не будет денег. И мечтала о пластиковых окнах, натяжных потолках, новой мебели…

– Все! Крикнул Гарри. Проверять будешь.

– Тебе Гарри, я верю на слово!

– А что это ты лежишь в темноте? Ты только глянь, какая красота на улице! Солнышко припекает, как летом! и только он взялся рукой за шторы, чтобы их раздвинуть, Лана вдруг завизжала

– Нет! Гарри, нет! Только не это! И натянула плед на лицо

– Это еще почему? Озадаченно спросил он, но руку все же убрал.

– Боюсь исчезнуть! Улыбаясь, ответила Лана из-под пледа.

– Как это? Лана подумала, что ей долго придется объяснять старому солдату, как исчезают вампиры и ответила

– Украдут такую красавицу! Иди потом, ищи!

– А-а-а! И Гарри громко засмеялся, а Лана рассмеялась над Гарри.

– Ну, я пошел тогда? Меня еще Софочка просила свозить ее в магазин, ей что-то нужно к обеду! Кстати, она просила передать, что обед будет сегодня в час!

– Слушаюсь, мой Генерал! Отдала честь, улыбающаяся Лана и подождав, пока закроется дверь, потянулась за сигаретами.

«Так, до обеда еще примерно час! А пока нужно дочитать 17 том Чейза, 2 недели книгу в руки не брала», и Лана достала книгу с нижней полочки своего столика, но так и не открыла ее, потому что еще слышала смех Гарри. И мысли снова несли Лану по волнам памяти, к тому дню, когда она впервые встретила его.

Три месяца прошло с того дня, как Лана простилась с Сержем, три месяца она не выходила из дома, за стенами которого кипела жизнь и пролетала мимо нее. День и ночь смешались в единый клубок. Днем она спала, а когда просыпалась ближе к ночи, то уходила в кабинет Сержа и седела за его рабочим столом перед компьютером. Слушала их любимые песни, смотрела фотографии, разбирала его электронную почту, так как удалить его адрес не поднималась рука, бесконечно раскладывала пасьянсы. Софочка сначала рьяно пыталась вывести ее из этого забвения, потом ее попытки становились все менее напористыми и, в конце концов, сошли, на нет, но все же она каждый вечер оставляла на кухонном столе какую-нибудь еду, термос чая и пачку сигарет. Сначала ее обеды были, как всегда изысканными, чай дорогой и обязательно с лимоном, а сигареты исключительно только тонкие «Pall Mall». Потом изысканные блюда сменились обычными кашами и бутербродами, чай на дешевый в пакетиках, а сигареты на «Золотую Яву», в доме отключили городской телефон и интернет, Лана поняла, что пора брать себя в руки и жить дальше. Она не ложилась спать всю ночь, уже под утро она решительно вынула из рамочки их с Сержем свадебную фотографию и вставила на ее место другую, где Серж один сидел в старом кресле своего кабинета и довольно улыбаясь, держал в руке кружку с пивом. Нежно поцеловала ее и поставила обратно на свой столик. Как только послышались Софочкины шаги, вышла из комнаты, стараясь как можно тише греметь своими «вторыми ногами», подкралась к ней и обняла ее крепко-крепко за плечи.

– Софа! Ничего не говори! Я все поняла! Я сейчас же еду в банк! И мы все уладим!

– А у меня для такого случая припасена горсточка твоих любимых кофейных зерен, правда, только сахара нет…

– Фигня! Я мигом в душ! А ты мели, мели! И уковыляла к себе в комнату. Громко включив диск «Love Songs» Элтона Джона, разделась и залезла под душ.

Когда Лана вошла в столовую свежая и аккуратно причесанная, там уже стоял так любимый ею запах свежемолотого кофе. Начинало светать. Лана взглянула в окно и потеряла дар речи. Во дворе лежали высоченные сугробы, все деревья были покрыты толстым слоем снега и только тропинка, ведущая к воротам, тщательно расчищена и утоптана маленькими ножками Софочки.

– Какой сегодня день? Серьезным тоном спросила Лана, прикуривая, толстую как палец «Золотую Яву»

– 31 января. Глядя в сторону, ответила Софа и достала из кармана своего передника маленький сверточек, перевязанный красной ленточкой.

– Вот, сказала она. С Новым Годом, тебя, дорогая! С прошедшим. И протянула сверточек. Лана быстро развязала ленточку и увидела теплые носочки, связанные из белой овечьей шерсти. Чтобы не расплакаться от такого трогательного внимания Софы, Лана быстро нагнулась и надела под столом носочки!

– В самый раз! Спасибо, заботливая ты моя! И потянулась к подоконнику, чтобы взять телефонную трубку, и вызвать такси. Но тут же вспомнила, что телефон отключили, а на ее сотовом давно закончились деньги, застыла…

– Я сейчас! Поняв ее замешательство, сказала Софа и быстро убежала в свой чуланчик. И вернувшись, положила перед ней старый мобильный телефон Сержа, который, как думала Лана, он выбросил, после того, как ему на последний юбилей коллеги подарили новый модный и навороченный.

– Правда здесь осталось всего 12 рублей, но может быть хватит на один звонок!

– Софа! Ты – чудо! Конечно, хватит! И быстро начала набирать номер, который знала наизусть.

Пока Лана разговаривала с диспетчером, Софа уже вошла в столовую, неся перед собой зимнюю курточку и начищенные черные ботинки Ланы. Когда она уже стояла на пороге, тепло одетая и обутая по- зимнему, то почувствовала, как от куртки просто несет апельсиновыми корками. «Ладно, еще хоть не нафталином, как раньше», подумала Лана и свежий морозный воздух ударил ей в лицо. Она решила подождать машину за воротами и поставив ходунки на тропинку двинулась к выходу. Колеса ходунков застревали в снегу, и ей было очень тяжело идти. Лана ненавидела зиму! Даже большой черный зверь, по кличке Эльза, не вылез из будки, чтобы обнюхать свою хозяйку. Только Лана вышла за ворота, как подъехало такси, и она помахала шоферу рукой.

– Куда едем, красавица? Спросил он, затаскивающую себя в машину, неуклюжую женщину.

– Сейчас скажу! Тяжело дыша, ответила Лана и достала из потайного кармашка своей куртки пластиковую банковскую карточку.

– В ближайшее отделение этого банка и она протянула ему ее под нос.

– Понятно. Ответил нагловатый таксист, который почему-то сразу начал раздражать Лану.

Всю дорогу до города они ехали, молча. двадцать пять км Лана, глядя в окно, любовалась заснеженной дорогой и кустарниками, а когда она достала сигарету и хотела уже прикурить, шофер недовольно сказал ей через плечо: «У меня в машине не курят!» Лана просто возненавидела его и смяв в кулачке сигарету, втихаря бросила ее на пол. Когда они въехали в город, красота за окошками закончилась. Машины месили колесами соленый снег с прошлогодней грязью и брызгали этим месивом друг в друга. Шофер остановил машину у входа в банк.

– С тебя, красавица…, но Лана перебила его

– Подождите меня минуту, я сейчас деньги с карточки сниму и рассчитаюсь с Вами!

– А ты не сбежишь?

– Вы то сами, хоть поняли, что сказали? Вытаскивая ходунки, ответила Лана. На чем?

– И то верно! Ладно, но стоянка тоже оплачивается!

– Хорошо, хорошо! Согласилась Лана и со всей силы захлопнула дверь. «Получи, козел!» подумала она и вошла в дверь банка.

Как назло, у банкомата столпилась недовольная очередь и все делали вид, что не замечают, что зашла женщина-инвалид. Лана, конечно же, могла бы надавить всем на жалость, но она была слишком зла на таксиста и очень хотела, чтобы тот понервничал, поэтому встала в конец очереди.

В тот злополучный день, когда врачи поставили диагноз Сержу, он достал из своего портмоне эту карточку и со словами: «Вот, держи, на черный день», протянул ее Лане. Лана замахала руками, словно этот кусочек пластика был проклят, не взяла ее. Тогда Серж положил ее в железную банку из- под печенья, которая всегда стояла у него в нижнем ящике письменного стола и откуда Лана всегда брала нужную сумму денег, не задумываясь, как они туда попадают. «Я хочу быть спокоен, хоть какое-то время, когда ты останешься одна. Код-это год твоего рождения, так что не забудешь».

И вот этот «черный день» настал и, подойдя к банкомату, Лана тут же вспомнила его слова и набрала нужный код. На табло загорелась сумма:97750 рублей и она, не задумываясь, сняла ее полостью. Когда она вышла из банка, в надежде, как сейчас сверкнет такими деньгами, перед вредным таксистом, то с досадой обнаружила, что машины на месте нет. Подойдя к проезжей части, она закурила и подумала: «ехать домой или зайти в магазин за самым необходимым?», но почувствовав, что безумно устала, подняла руку. С визгом около нее остановилась черная большая машина, и водитель вежливо открыв ей дверь, сказал: «Садитесь девушка! Я сам уложу ваше транспортное средство в багажник!»

– А курить у вас можно? Осторожно поинтересовалась Лана, еще держа в руке сигарету.

– Не вопрос! Дымите, сколько влезет! Я сам не курю, но запах мне не мешает! Сказал шофер, усаживаясь за руль.

Лана посмотрела на него и слегка испугалась, увидев глубокий шрам на его левой щеке, который проходил от глаза до подбородка, рассекая часть губ.

– Господи! Где же это вас так? Позабыв все законы приличия, тихо спросила Лана.

– На войне. Серьезным голосом ответил шофер и затих. Лану смутило ее собственное беспардонное поведение и она, чтобы как –то сгладить неловкое молчание сказала:

– Меня Лана зовут, а Вас?

– Зовите меня Гарри, это сокращенно от Гарика! Ответил повеселевший водитель и выдвинул для Ланы пепельницу. Так куда Вас отвезти, Лана?

– Дачный поселок «Зеленые холмы», улица Кленовая-13.

– Доставлю! С ветерком! И машина рванула с места.

Лана от неожиданности схватилась за ручку бардачка, он открылся и оттуда выпали зубная щетка, бритвенный станок и упаковка дешевых носков. Гарри притормозил

– Извините, я сейчас все уберу! Сказал покрасневший мужчина.

– Да, что Вы! Это Вы меня простите! Засуетилась Лана и начала быстро запихивать вещи обратно. У Вас тут целый дом на колесах!

Гарри ничего не ответил, но покраснел еще больше. Ехали они очень быстро, удивительно легко вписываясь во все повороты, виртуозно обходя любые препятствия и всегда попадая под зеленый свет светофора. Могучие кулаки Гарри уверенно сжимали руль его машины и она, будто побаиваясь, слушалась его беспрекословно. Лана, с мыслью «только бы, доехать!», сидела, вжавшись в кресло, и крепко прижимала к груди сумку с деньгами. Когда автомобиль остановился, Лана сиплым голосом спросила

– Сколько я Вам должна?

– Да сколько не жалко. Смущенно ответил водитель, помогая выйти Лане из машины. Лана прекрасно знала таксу, но не задумываясь, удвоила ее и протянула Гарри 2 новые хрустящие бумажки.

– Что Вы! Что Вы! Я и на половину этого Вас не накатал!

– Берите! Приказным тоном отрезала Лана. Поверьте, сегодня я могу себе это позволить!

Довольный Гарри скомкал новенькие купюры в кулаке и засунул в карман куртки. Он, почти бегом, обежал вокруг машины, открыл багажник и лихо поставил ходунки перед Ланой.

– Спасибо! Всего доброго! Уж было, попрощалась Лана и открыла ворота.

– Хозяйка! Неожиданно остановил ее голос Гарри. А можно у вас водички набрать? И он, достав из багажника 5-литровую пластиковую бутылку, потряс ею в воздухе!

– Да, Бога ради! Пойдемте! И она, направив ходунки к дому, медленно тронулась с места. Гарри шел следом. Когда поравнялись с будкой, ленивая Эльза, не хотя вылезла из будки, и зевнула, глядя на Лану преданными собачьими глазами. На Гарри она даже не тявкнула, а когда тот присел перед ней на корточки и начал трепать ее за загривок, она облизала ему все руки. «Вот, ведь, глупая псина!» подумала Лана и улыбнулась.

На шум у входной двери, вышла Софочка и с вопросом в глазах уставилась на Лану.

– Софа, покажи, пожалуйста, мужчине, где у нас можно набрать воды! А мне, налей чаю, какой есть…без сахара.

Гарри расшнуровывал старенькие кроссовки, Лана же, сняв куртку, без зазрения совести, прошла, не разуваясь, в столовую. Пока Софа, с важностью дворецкого, провожала Гарри в прачечную, Лана достала с полки пустую железную банку из – под печенья, которая после смерти Сержа, была передана в распоряжение Софы и перекочевала в столовую. Сложив в нее все деньги, она подвинула ее навстречу входящей Софе и серьезно сказала:

– Софа, здесь 95 750 рублей. Оплати все счета, не забудь взять свою зарплату, положи мне деньги на мобильный телефон, купи все, что надо по хозяйству и мне нормальных сигарет!

– Ланочка-душенька! Мне срочно нужно в город! И она умоляющим взглядом посмотрела на нее! Тут вошел Гарри с полной бутылью воды, Софа схватила банку и сунула ее под передник.

– Спасибо, хозяюшки! Выручили! Ну, я поехал? Софа многозначительно посмотрела на Гарри, а затем на Лану. Лана без слов поняла Софочку.

– Послушайте, Гарри! А не хотите еще подзаработать?

– Не вопрос! А что нужно сделать?

– Нужно свозить Софочку в город, в те места, куда она скажет и привезти ее обратно.

– Да, это ж разве работа?! Одно удовольствие!

Благодарная Софочка, от радости чуть не выронила банку, и не сказав не слова бросилась собираться. Когда Гарри зашнуровал кроссовки и выпрямился во весь свой, почти 2-х метровый рост, он чуть не испугался, увидев прямо перед собой Софу, которая была уже полностью одета и обута. В одной руке она держала металлическую ручку от клетчатой сумки на колесиках, в другой маленький зеленый редикюльчик и смотрела на Гарри снизу-вверх полными счастья глазками. Захлопнулась входная дверь и Лана подумала: «Вот, блин, попила чаю!», но самой идти на кухню ей было лень. Она сняла тяжелые ортопедические ботинки и, подняв руками свои уставшие ноги, закинула их на соседний стул.

Лана поняла, что задремала, когда хлопнули ворота. Она медленно стянула со стула затекшие ноги. По тропинке к дому направлялись Софа и Гарри. Важная Софочка, с гордо поднятой головкой, несла только свой редикюльчик и быстро семенила своими ножками. За ней, едва поспевая, шел Гарри, одной рукой он нес сумку на колесиках, причем не катил, а именно нес, так как колеса не доставали до земли почти полметра, а в другой 3 огромных пакета, из которых торчали продукты, бытовая химия и синий тонкий блок сигарет. Лана встала, чтобы встретить эту смешную парочку и держась за дверной косяк, переступила порог столовой. Буквально тут же она почувствовала что-то странное и неприятное своими ногами, она опустила глаза и, вскрикнув, запрыгнула обратно. «Господи! Что это?» закричали они одновременно с вошедшей Софочкой. Не на шутку испуганный Гарри, бросил пакеты и сумку в снег, и сильным движением руки, отодвинув Софу, влетел в дом. Лана и Софа смотрели друг на друга испуганными глазами и не двигались с места. Командный голос Гарри привел их в себя.

– Так! Обе, быстро в столовую! И подтолкнул поверженную Софочку к Лане. У вас водопроводную трубу прорвало, видимо, это в той комнате, в которой я набирал сегодня воду. Где у вас в доме стояк? Нужно срочно его перекрыть!

– На кухне. Робко ответила Софочка.

Гарри быстро закатал уже намокшие джинсы и, хлюпая своими старыми кроссовками, решительно прошел на кухню, оставляя через всю столовую мокрые следы. Через минуту кран был перекрыт, и вода перестала прибывать. В прачечной был слив, отводящий воду в канализацию, на него была вся надежда. И когда вода стала уходить, все трое вдохнули с облегчением.

– Ну, что, милые дамы, продолжал командовать Гарри, вам срочно нужно переобуться и согреть ноги, а то так и воспаление легких можно подхватить, на улице как никак не май месяц! Женщины испугано и виновато смотрели на уверенного в себе Гарри и молча, кивали. Он вышел в прихожую, не расшнуровывая, снял кроссовки, вылил из них воду и аккуратно поставил на пороге, затем стянул с себя носки, отжал их и положил на кроссовки

– А вы, что замерли? Разувайтесь! Разувайтесь! Я принесу вам полотенца? И вопросительно глянул на Софочку. Та открыла рот, но Гарри, не дав ей ничего сказать, сам себе ответил

– Я их видел на гладильной доске! И, не дожидаясь одобрения хозяек, решительным шагом направился в прачечную. Лана и Софа начали быстро разуваться, словно боялись, что их накажут за непослушание. Когда вернулся Гарри, держа в руке два чистых, выглаженных полотенца, женщины уже сидели на стульях и стеснительно поджимали босые ножки.

– Вот держите! Разотрите ноги и замотайте их! И раздал каждой по полотенцу. А сам вернулся в прачечную и вышел, оттуда держа в руках ведро и швабру. Уверенными движениями он протер пол на кухне и в столовой, а в прихожей собирал воду тряпкой и отжимал ее по-хозяйски в ведро. Закончив уборку, Гарри зашел в соловую и стеснительно сказал

– Я все! А можно у вас попросить стакан горячего чая?

– Кстати, о чае! А где мои любимые сигареты? Придя в себя, спросила Лана и поглядела на Софочку, Софа перевела взгляд на Гарри, и тот, чертыхаясь, вышел на улицу босиком и занес в столовую сумку и пакеты. Пока Лана доставала и распечатывала долгожданный блок сигарет, Софочка метнулась в свой чуланчик и через несколько минут вышла в домашнем фланелевом платье и комнатных тапочках. В одной руке она несла целлофановый пакет с шерстяными носками всех размеров, а в другой графинчик с коричневой прозрачной жидкостью.

– Вот выбирайте сами! И подала пакет Лане. Обед будет готов через час, а пока…И она твердой рукой поставила графинчик на стол. Сама делала к Новому году, а пригодилась только сейчас. И пошла на кухню, удивительным образом подхватив, все покупки.

Лана взяла из пакета 1-ю попавшеюся пару носок и быстро их надела. Гарри же, напротив перебрал все, что там были, выбрал самый большой размер и долго копошился под столом, когда же он, наконец – то, выбрался оттуда, Лана машинально опустила глаза и, увидев на его ногах носки, пятки которых, торчали из-под середины стоп, громко рассмеялась. Гарри подхватил ее смех

и они долго не могли остановиться. Успокоил их только недоумевавший голос Софы

– Что с вами? Лана пальцем показала на ноги Гарри, и он поднял ноги от пола. Софочка тоже прыснула, едва не уронив тарелку с бутербродами и три сверкающих стопочки. Софа разлила содержимое графинчика, все взяли стопки в руки и со счастливыми лицами чокнулись.

– За приятное знакомство! Сказала короткий тост Лана, но тут Гарри испуганно поставил свою стопку на стол и разочарованно произнес

– Я тут с вами совсем голову потерял! Мне же за руль! Софочка умоляющим взглядом посмотрела на Лану и та, не задумываясь, обратилась к Гарри

– Ну, уж нет! Сегодня никакого руля не будет! Во-первых, Вам не в чем ехать, во-вторых, мы так просто не отпустим нашего спасителя, а в- третьих, кто же нам починит трубу? Сегодня переночуете здесь! У нас на 2-м этаже пустуют 4 комнаты. А чистое постельное белье, и вкусный обед мы Вам обещаем! Так, ведь, Софа? Софа довольно закивала головой и счастливый Гарри, ничего не ответив, опрокинул свою порцию. Женщины тоже последовали его примеру. Софочка пододвинула тарелку с бутербродами поближе к Гарри и ушла колдовать на кухню. Гарри навалился на бутерброды, а Лана, чтобы не смущать гостя закурила.

Софин напиток был градусов 45, не меньше и приятно обжигал желудок. И раскрасневшийся Гарри с набитым ртом сказал, кивая головой в сторону кухни

– Какая замечательная женщина! Лана кивала головой, глядя куда-то мимо Гарри. Она, молча, налила всем по второй и крикнула Софе

– Софочка! Давай с нами! Софа зашла в столовую с руками, испачканными свеклой, быстро выпила свою рюмочку и радостно известила, что борщ будет готов через несколько минут, снова исчезла в своих владениях.

Борщ у Софочки был как всегда отменный, все просто облопались и Лана подумала: «Какой все-таки длинный сегодня день! Кошмар!», а вслух сказала

– Ну, вы тут оставайтесь, располагайтесь, а я пойду к себе. Мне нужно полежать и резко встала, но от боли не удержалась и начала падать, как в замедленной съемке, быстро соображая куда лучше брякнуться, чтобы меньше ушибиться. Все произошло за какие-то доли секунды, и уже зажмурившись от предстоящего удара, Лана почувствовала, как ее подхватили сильные мужские руки Гарри. Он помог ей подняться и смущено сказал: «Давайте, я Вас лучше отнесу!» и, не дожидаясь согласия, легко подхватил Лану на руки

– Куда прикажете? Лана махнула рукой в сторону своей комнаты и повернув голову к испуганной Софе, сказала одно слово: «Дай!», и умная Софочка быстро подала ей со стола сигареты и зажигалку.

Гарри заботливо уложил Лану на кровать и укрыл пледом. «Настоящий полковник!», успела подумать она и первый раз, за последние 3 месяца тут же заснула.

Лану разбудил странный скрежет во дворе, ей было очень лень вставать, но любопытство взяло верх и она, привычными движениями, держась за спинку кровати, поднялась и подошла к окну. Отодвинув край портьеры, она осторожно посмотрела в окно. Гарри, одетый уже в свою одежду, словно терминатор быстро и уверенно работал лопатой, оставляя за собой чистую тропинку, сквозь которую было видно замороженную землю, а сугробы по ее бокам росли прямо на глазах Ланы. Радостная зверюга, будто пританцовывая, металась на цепи из стороны в сторону и довольно повизгивала, думая своими собачьими мозгами, что это делается исключительно для ее развлечения. «Можно бесконечно смотреть на горящий огонь, льющуюся воду и на то, как работает другой человек», вспомнила Лана чьи-то слова и сев на кровать, щелкнула зажигалкой. «Сейчас бы кофе!»-сказала вслух Лана и потянулась, прогоняя остатки сна. Тут в дверь кто-то не то чтобы постучался, скорее, поскребся, Лана удивленно смотрела на дверь, не зная, что сказать. Она увидела, как ручка на двери бесшумно поворачивается, а сама дверь медленно-медленно открывается и в ней, словно открывающаяся картинка на мониторе, постепенно вырисовывается Софочка, с чашкой в руке, по бодрящему запаху из которой Лана поняла, что день начинается с исполнения ее желаний.

– Ланочка-душенька, кофе будешь?

– Ты еще спрашиваешь! Радостно ответила Лана и подумала: «Подслушала что ли?» Спасибо, заботливая, ты моя! И взяв из рук Софы, свою любимую чашку с сердечками благодарно посмотрела на Софочку.

Отпив долгожданный глоток, Лана подняла глаза. Софа явно не торопилась уходить и переминалась с ноги на ногу. Лана решив, что это может затянуться, загнув край постельного белья, похлопала рукой по кровати, приглашая ее присесть. Софа послушно села на самый краешек и одернув подол чистого передничка, скромно сложила ручки на коленях.

– Ну, говори! Не выдержала Лана.

Софа, внимательно рассматривала свои пухленькие ручки, потом набрав полную грудь воздуха, выпалила на одном дыхании

– Можно Гарик поживет у нас? Лана, не ожидавшая такой смелой просьбы от Софы, вопросительно взглянула на нее.

– Ланочка-душечка! Ты не поняла меня! Затараторила Софочка. Не просто так, а за деньги! И чуть успокоившись, более уверенным тоном продолжила

– Сдай ему комнату, ведь все равно пустуют! А так, хоть какой-то доход! И многозначительно добавила

– Да и мужик в доме, это ж тоже не последнее дело! Но по тому, сколько чувств вложила Софа в последние слова, Лана поняла, что – это то, как раз и самое первое! Хороший ведь человек, сделала та решающее заключение и выдохнув, замолчала. Лана не торопилась отвечать, ее не мучили вопросы: «Разрешить или не разрешить? Сдать или пусть так живет?» Она то, как раз любила, когда в их доме было много народу. Ей нравилось, как совершенно разные люди собирались за одним столом и начинали разговаривать все одновременно, ничуть не стесняясь перебить другого, причем они могли слушать одного и что – то объяснять другому и при этом все друг друга понимали. Лана всегда считала, что ей везет на знакомства с хорошими людьми и ее ничуть не напрягало жить с ними под одной крышей. Но она никак не могла понять, как такая до крайности осторожная женщина, которая всю жизнь носит деньги в специально сшитом мешочке на груди. Которая боится, как огня попутных машин, вчера чуть сама не попросила отвезти ее в город, совершено незнакомого человека, и даже позволила нести ему свои покупки, уже сегодня хлопочет о том, чтобы он жил с ними в одном доме! Чем же он так расположил к себе самую осторожную из всех женщин, которых, когда- либо знала Лана. Она поставила пустую чашку на стол, достала сигарету и начала медленно ее разминать. Софа продолжала смотреть в пол и начала теребить подол своего передника, Лане стало жаль мучить бедную женщину, только за то, что сама не знает пока ответы на свои вопросы, и она, наконец-то, щелкнув зажигалкой с поддельным равнодушием сказала- Ну, ладно. Софа, стараясь не показать своей радости, быстро встала, но тут же снова села и, глядя хозяйке в глаза, тихо спросила

– А за сколько?

– Что за сколько? Искренне ответила вопросом на вопрос лана.

– Ну, за сколько можно сдать ему комнату? Лану так и распирало заорать: «Софа! Блин! Я даже не знаю, сколько стоит булка хлеба! А ты меня спрашиваешь о ценах на жилье! Да мне, вообще фиолетово, сколько он будет платить! И будет ли платить вообще! Я давно уже не строю планов дальше, чем на вчерашний день!» Но, взяв себя в руки, и, побоявшись потерять авторитет из – за своей некомпетентности, Лана безразличным тоном ответила:

– Да сколько ему не жалко!

Довольная Софочка никак не прокомментировав странный ответ хозяйки, встала еще раз и отряхнув невидимые крошки со своего передника сказала

– Ну, я тогда побегу? – Беги, беги, предприимчивая ты моя!

Уже на выходе Софочка оглянулась и голосом победителя произнесла

– А ты тоже не рассиживайся, иди, умывайся и завтракать! Сегодня будут твои любимые сырники с черничным джемом! И вышла с важным видом, закрыв за собой дверь.

Лана улыбнулась и подумала: «Вот уж точно «Самозванцев нам не надо, командиром буду я!»».

Когда Лана вошла в столовую, Софа уже накрывала на стол, а Гарри разложив на подоконнике газету, закручивал последние винтики в утюг, выпущенный в продажу не позднее середины прошлого века. Услышав стук ходунков, Софочка оглянулась, и чуть было не выронила из рук тарелку. Гарри поставил утюг на газету и, отряхивая руки, встал. Две пары человеческих глаз смущенно смотрели на Лану. Она, поняв чужую неловкость, бодрым голосом сказала

– Привет! И улыбнулась, когда почувствовала, как чужой груз падает с плеч присутствующих.

– Доброе утро! Ответил Гарри и, взяв с подоконника утюг, воткнул вилку в ближайшую розетку. Приложив ладонь к подошве утюга, обрадовано сказал, глядя на Софу

–Работает! Софа, молча, посмотрела на Лану, гордо подняв подбородок, подошла к розетке и, выдернув из нее вилку, по-хозяйски намотала шнур на утюг. Лана подумала: «Даже страшно спросить, на фиг он ей нужен!», а в слух сказала

– Давайте же скорее завтракать!

Пока Гарри мыл руки, Софа, молча, накладывала сырники по тарелкам и поливала их джемом из черники, но как только он сел за стол, она как бы невзначай, проронила:

–Гарик! У меня на кухне выключатель что-то заедает последнее время, посмотришь потом? Ладно?

– Да не вопрос! Ответил радостно тот с набитым ртом.

«Да, Гарри, ты – попал!» Подумала тогда Лана.

И сейчас, вспоминая события восьмимесячной давности, Лана утвердительно кивнула головой и повернулась на другой бок. Толи от таблеток, толи от иглоукалывания она отметила, что боль стала менее острой и, взглянув на часы в телефоне, встала с кровати и начала собираться к обеду. Когда Лана уже выкатывала ходунки из своей комнаты по направлению в столовую, навстречу ей торопливым шагом шел Тао.

– Ну, Слава Богу, ты в порядке, а то я уже начал переживать, не переусердствовал ли!

– Да, нет, что ты! Я как огурец! Просто умираю с голоду! Не стой на дороге! А то задавлю! Улыбаясь, успокоила она китайца.

Гарри и Камилла сидели за столом и наблюдали, как ловко Софочка разливает по тарелкам ароматный куриный супчик из розовой фарфоровой суповницы. Тао подвинул Лане стул и, взяв у нее ходунки, аккуратно поставил их к стене.

– Ну, что все живы? Никого иглами на смерть не закололи? Съязвила Камилла и, пододвинув к себе поближе тарелку, никого не дожидаясь, принялась уплетать за обе красивые щечки.

– Не дождешься! Серьезно ответил Тао и сел за стол. И только когда села и Софа, все взяли ложки и начали есть.

Лана заметила некую заторможенность в движениях Гарри, и даже задумчивость, что было ему никак не свойственно, особенно перед тарелкой такого вкусного горячего супа, и вопросительно взглянула на него. Поймав взгляд хозяйки, Гарри, почесал переносицу

– Да не дает мне покоя эта история с пропавшим мальчиком.

Все, кроме Софы отложили ложки и посмотрели на Гарри. А он, глядя только на Лану продолжил

– Пока я ждал Софу из магазина, встретил старого знакомого из отдела «тяжких» и он мне рассказал, что в наш поселок брошены лучшие силы столичной полиции. У директора банка «Резерв» вчера не вернулся домой восьмилетний сын. Он всего месяц назад вернулся из Израиля, после серьезной операции. Пацан в июне отдыхал в лагере, где-то на Средиземном море.

– В Турции. Вставила Софочка, не отрывая глаз от тарелки. Но никто не обратил на нее внимания, все с интересом смотрели на Гарри

– И сломал там ногу, играя со сверстниками на пляже. Ну, отец, ясный перец, засудил руководство, а сына оправил на лечение и реабилитацию в Израиль. Так разорившийся директор курортного лагеря на суде клялся отомстить банкиру Гольдбергу. Ну и тот, ясный перец, сразу же указал на него. Сейчас Интерпол весь на ушах стоит!

– Ну, и что тебе не дает покоя?

– Сам не могу понять! Но за шесть лет работы в полиции, меня моя чуйка подвела только один раз, и то…когда я женился, а не по работе! Гувернантка говорит, что мальчишка, после занятий лечебной физкультурой, умалял ее отпустить на площадь в кафе «Снежинка», поесть мороженого. Ну и она, ясный перец, пожалела пацана и отпустила одного. Дура! Молодая девка совсем, всего месяц, как на работу к Гольдбергам устроилась. Банкир ее теперь с потрохами съест и не поморщится!

– А во сколько? Заинтересовавшись рассуждениями Гарри, спросила Лана.

– Так, ведь в том то и дело, что в четыре часа дня! Светло ведь еще, да и люди кругом! А пол пятого он позвонил ей и сказал, что встретил бывшего одноклассника и задержится на час-два. А когда та начала возмущаться и требовать, чтобы он пришел домой, он, мерзавец, выключил телефон! Она побежала за ним в кафе. Официантка говорит, что, действительно, был такой, но минут пятнадцать, как ушел. Ну, девка то побежала домой, думала, разминулась. Обыскала весь дом, не нашла, наревелась и уснула в его комнате. Отец тоже дома не ночевал, говорит важные дела. Но шофер то его сдал нашим ребятам. Говорит, что пока у него жена отдыхает на Багамах, тот три раза в неделю молодую кралю по ресторанам водит, да в гостиницах ночует. Приехал домой под утро, зашел сына поцеловать, а сыночка то и нету! Вместо него в его кровати гувернантка спит! Тот удивился, ну она возьми, да и выложи ему все, как на духу! Ну, папаша то, ясный перец, давай орать! Прислугу всю на уши поставил, а пацанчика то так и не нашли! Ну, он и вызвал полицию! Вот такие дела. Завершил Гарри и начал быстро есть давно уже остывший суп.

Все только хотели последовать примеру Гарри, как Софочка достала из кармана передника белый лист, аккуратно сложенный вчетверо и протянула его Лане.

– Вот в магазине целая пачка лежала, я взяла один. И ушла на кухню.

Гарри доедал суп, стоявшая рядом с ним тарелка хлеба опустела. А Тао и Камилла с любопытством смотрели на Лану. Лана развернула белоснежный лист бумаги. На нем был изображен цветной портрет восьмилетнего мальчика в кругленьких очках. Его белокурые кудряшки и ямочки на щеках, предательски скрывали его принадлежность к еврейской нации. Мальчик улыбался во весь рот, сверкая брекетами, явно выполненными не из дешевого металла. Надпись под портретом гласила: «За любую достоверную информацию о местонахождении этого мальчика вознаграждение 30 000 долларов!» Лана передала листок Тао и подумала: «Гарри прав. Что-то здесь не вяжется». Ее смущала и огромная сумма, предложенная в качестве вознаграждения, уж не замешан ли отец в исчезновении сына, явно европейская внешность которого, никак не сочеталась с фамилией Гольдберг. И то, что еще не был потребован выкуп, если мальчика похитили с этой целью. И то, что за 15 мин из кафе в центре цветочной площади невозможно было бы его увезти насильно, так как въезд на нее был запрещен для всех видов транспорта, а убежать он не мог из-за перенесенной недавно операции. И кто тот таинственный одноклассник, которого до сих пор не допросили, и был ли он вообще. И даже то, что простой грабитель, вряд ли знает, что такие брегеты стоят как дешевый отечественный автомобиль. Иначе говоря, исчезновение мальчика не вписывалось ни в одну стандартную схему. А все не стандартное всегда привлекало Лану, так как ее природное любопытство, было сильнее ее врожденной лени. И она уже знала для себя, что эта задачка не даст ей ни есть, ни спать пока она ее не решит.

Софочка уже расставляла на столе тарелки с картофельным пюре и отбивными котлетами, аппетитно обжаренными до светлокоричевой хрустящей корочки, когда в столовую царственной походкой вошла красивая серая полосатая кошка. Не обращая ни на кого внимания, она дефилировала прямиком на кухню и, подойдя к пустой миске, недовольно мяукнула.

– Ой, Дусенька! Покушать пришла! Я сейчас мигом! Засуетилась Софочка и, бросив тарелки, побежала на кухню обслужить Дусю.

Лана ее просто обожала, а все другие обитатели этого дома Дусю уважали и даже немножко побаивались за ее свободолюбивый характер и дерзкий нрав. Пять лет назад, холодным зимнем вечером Лана решила встретить с работы Сержа. Она ждала его на автобусной остановке, когда с ней рядом села девочка лет десяти.

Лана закурила. А девочка спросила ее

– Тетенька, а вы с мамой живете?

– Нет, а почему ты спрашиваешь? Ответила Лана и подумала, что та сейчас спросит, разрешает ли мама ей курить, но девочка просто тяжело вздохнула и завистливым голосом сказала

– Везе-е-ет!

– А это еще почему?

Но девочка, ничего не ответив, достала из-за пазухи вязаную шапочку и развернула ее перед Ланой. На дне шапки лежал маленький комочек шерсти и дрожал ни то от холода, ни то от страха.

– Тетенька! Возьмите себе котеночка, пожалуйста! Вас ведь некому ругать! А меня мама с ним домой не пустила. Говорит: «Иди, отнеси его туда, где взяла!» А я ее тут и нашла час назад, а теперь бросать жалко. Она ведь замерзнет и умрет!

– А как ты узнала, что это она? Спросила Лана и осеклась, подумав, что ребенок сейчас ей начнет объяснять биологическое строение тела животного, а ее интересовало, как на таком маленьком полосатом шарике можно что-то разглядеть!

Но девочка, ничуть не смутившись, а скорее, наоборот, с вызовом ответила

– Ну, Вы, тетенька, даете! Прям, как маленькая, в самом деле! Как? Как? По мордочке, конечно! Разве не видно, какая она красивая?

Лана подумала, что и правда, при свете фонаря было очень плохо видно! И не задумываясь, сняла с себя шапку и протянула ее девочке. Та, запрыгав на месте от радости, быстро переложила котенка в Ланину шапку, а свою натянула себе на голову, и рванула с места, словно боялась, что глупая «тетенька» может передумать. На ходу крикнув

– Спасибо, тетенька!

– А звать-то как? Крикнула ей вслед Лана.

– Дуся! Ответила девочка и скрылась за поворотом.

А Лана не поняв, кого так звать девочку или котенка, сказала, поднеся шапку к лицу: «Ну, что, Дуся! Пойдем домой! А то замерзнем здесь обе!» И прижав шапку к груди, заковыляла домой, не дождавшись мужа.

Тишину за столом нарушил лай собаки во дворе. В ворота позвонили, и Софочка побежала открывать. Все, сидящие за столом машинально посмотрели в окно, к дому направлялся высокий молодой мужчина в военной форме с планшетом в левой руке, впереди бежала Софочка. Хлопнула входная дверь и Софа вкатил

ась на кухню, тяжело дыша. По ее раскрасневшемуся лицу Лана поняла, что Софа очень нервничает. Мужчина, не дожидаясь приглашения, отодвинул Софочку и вошел в столовую, отдав честь, он сухо произнес:

– Старший лейтенант Войтович. Проверка документов. Всем оставаться на своих местах! Кто хозяин? – отрапортовал военный и обвел пронизывающим взглядом всех присутствующих. Все посмотрели на Лану. Лана быстро перебирала в уме причины столь неприятного визита в ее дом, но так ничего и, не придумав, спокойным тоном сказала:

– Я. И, с вызовом посмотрев на молодого лейтенанта, прикурила сигарету.

– Ваши документы!

Лана попыталась встать, но боль так внезапно вернулась, что она тут же резко села. Боясь упасть, хозяйка ухватилась за скатерть. Скатерть быстро поползла вниз, и ее тарелка с грохотом упала на пол, прикрыв собой пюре и кусок отбивной, на нее полетела пепельница с дымящейся сигаретой. Тао тут же встал, чтобы подать Лане ходунки, Софочка, поняв ситуацию, решила метнуться за документами самостоятельно. С кухни, в три прыжка выскочила Дуся и, не обращая ни на кого внимания, принялась вытаскивать лапой мясо из-под упавшей тарелки. А Камилла, наблюдя за всеми со стороны, истерически захохотала. Лейтенант ни то от неожиданности, ни то от испуга, выхватил из кобуры пистолет, и направив его в потолок, заорал

– Всем стоять! За его спиной мгновенно оказался Гарри, он одним движением завернул ему руку за спину и выхватил пистолет. Все застыли на своих местах, как в стоп-кадре, и только Дуся, с недовольным рычанием хищника, пыталась откатить сигарету от куска мяса.

Первым пришел в себя Гарри:

– Спокойно! Только спокойно! И медленно отпустил руку старшему лейтенанту. Я тебя понимаю, а вот ты все неправильно понял. Давай начнем с проверки моих документов и осторожно засунул ему пистолет в кобуру. А сам, достав, из нагрудного кармана паспорт и военный билет, протянул их ему. Следующей пришла в себя Софочка. Она выдвинула лейтенанту стул и ласково промурлыкала

– Да, ты, сынок присаживайся! Не переживай! Все хорошо!

Лана подумала, что, по ее мнению, тот из-за которого произошла вся эта неразбериха, меньше всех должен нуждаться в утешении. Софа, убрав Ланин обед с пола, уже вытирала всю грязь тряпкой, а по довольному урчанию Дуси на кухне, было ясно, что ей все-таки достался этот злополучный кусок мяса.

Гарри стоял за спиной обалдевшего лейтенанта, все сидящие за столом молча, наблюдали за тем как он, нервно перелистывая, изучал документы Гарри. Вдруг офицер резко встал и, отдав ему честь, затараторил

– Прошу меня извинить, товарищ полковник! Произошло недоразумение! Как я понимаю, у вас здесь все в порядке? Камилла нервно хихикнула, но под строгими взглядами Ланы и Тао тут же затихла.

– Да, конечно. Спокойно ответил Гарри, пойдем я тебя провожу. Лейтенант, безропотно подчиняясь старшему по званию, неуверенно отправился к выходу, полковник вышел вслед за ним. Все посмотрели в окно. Эльза выскочила из будки и подняла лай, но одного взмаха руки Гарри в ее сторону, было достаточно, чтобы псина жалобно заскулив, попятилась задом и, поджав хвост, спряталась в будке. Лана, Тао и Камилла молча, наблюдали в окно, как молодой офицер что-то рассказывал Гарри, а тот его внимательно слушал и чесал переносицу.

Только Софа, вела себя так, словно ничего не случилось. Она уже убрала все со стола и заменив скатерть, расставляла чайный сервиз, а из кухни пахло ее фирменным «домашним» печеньем. Наконец, захлопнулись ворота и, явно озадаченный Гарри вернулся и, тяжело вздохнув, сел за стол. Все жители дома по адресу Кленовая,13 вопросительно смотрели на Гарри, но он, не обращая ни на кого внимания, пил чай, машинально закладывая себе в рот по два печенья. Тишину нарушила Лана.

– Не тяни! А то я ведь умру от любопытства! И прикурила сигарету. Гарри допил чай и почесал переносицу.

– Что-то случилось с этим мальчиком? Не выдержал Тао.

Пока неизвестно, но позавчера было совершено вооруженное нападение на машину, которая конвоировала в городской суд особо опасного рецидивиста. Шофер, убит ударом ножа под сердце, один из конвоиров застрелен с расстояния трех-четырех метров, а второй ранен в голову, хоть пуля и прошла по касательной, потерял много крови и сейчас в реанимации, это он сообщил по рации о нападении. В полиции считают, что побег был устроен кем- то из местных, потому что машина была найдена в километре от поворота на «Зеленые холмы», собаки взяли хороший след, но он обрывается у Серебряного ручья. А так как после получения сообщения о побеге на место преступления был сразу выслан полицейский наряд и сорок солдат для прочесывания местности, то в полиции еще больше утвердились в своем мнении. Но, чтобы население не создавало панику, руководством было принято решение о неразглашении информации.

– Сорок два. Буркнул себе под нос Тао. А Лана, слушая рассказ Гарри, подумала: «Как природа могла соединить в одном мужском теле два абсолютно разных человека?» Она не в первый раз наблюдала, как из добродушного мужлана Гарри буквально на глазах превращался в серьезного собранного мужчину, способного быстро принимать решения в любой трудной жизненной ситуации и умеющего постоять за себя, и не дать в обиду близких ему людей. За восемь месяцев жизни с ним под одной крышей Лана перестала пугаться не только перегорающих лампочек и тупых ножей, она спокойно могла спать, даже если среди ночи, вдруг громко залает Эльза и кто-то позвонит в ворота, она просто знала, что если он рядом, то он решит все проблемы, ну или почти все.… Во всяком случае Лана ни разу не пожалела, что предоставила этому человеку крышу над головой, а он в свою очередь ни разу не дал ей усомниться в своем решении.

Вот и сейчас она с уважением и с благодарностью посмотрела на него и коснулась его загорелой жилистой руки, Гарри накрыл на секунду ее бледную кисть своей, но тут же встал из-за стола и непривычным для него протокольным языком сухо сказал

– Прошу прощения, мне срочно нужно позвонить! Быстрым шагом вышел из столовой и, поднявшись через две ступеньки по лестнице в свою комнату, щелкнул замком.

Тао посмотрел на часы и, видимо переживая, что из-за событий, произошедших в их поселке, может отмениться их поход в цирк, о котором он мечтал с детства, нервно сказал:

– Надо же времени уже три часа! Нам ведь через полтора часа уже нужно выходить? И посмотрел на Лану, она, поняв испуг Тао, улыбнулась и как можно более веселым тоном сказала:

– А то и раньше! Мне же еще через всю площадь нужно будет проковылять!

– Не переживай! Если нужно будет, то маленький китаец тебя на руках донесет! Радостно сказал Тао и протянул Лане руки, чтобы помочь встать. Со второй попытки у нее это получилось и, опираясь на ходунки, она медленно стала передвигаться в свою комнату.

– Ланка, а ты ничего не забыла? Крикнула ей в след Камилла, допивая свой чай. Лана подумала, что точно забыла поесть, так как встала из-за стола абсолютно голодная.

– Ты, о чем? Искренне удивилась Лана,

– Ну, ты даешь подруга! Мы же еще утром договорились, что в цирк ты идешь сегодня красивая! Так что готовься, я сейчас поднимусь к себе за косметикой, а то та, что стоит у тебя в ванной, никуда не годиться, ты бы ее лучше Тао на работу отдала! Ему там без разницы, чем мертвецов красить!

«Интересно она такой родилась или ходила в школу задниц?» – подумала Лана и ответила через плечо:

– Не забыла! Приходи, рассудительная ты моя!

Лана села на кровать и закурила. Яркие события сегодняшнего дня постепенно тускнели, и ее мысли неслись назад к их второй встречи с Камиллой. Она очень хорошо помнила тот прохладный весенний день 27 апреля. Ночь накануне выдалась ужасная. Лана сначала долго не могла уснуть, часто ходила на кухню, чтобы попить чаю и очень много курила. Она не могла понять, отчего на сердце было тяжело и неспокойно. Перебирала в уме все события последних дней, но, так и не обнаружив в них ничего настораживающего, наконец-то уснула. Всю оставшуюся ночь ей снились какие-то вокзалы, перроны и поезда. Серж провожал ее куда- то, улыбался ей, а она, понимая, что больше никогда не вернется, плакала навзрыд и боялась сесть в поезд. От собственного плача она проснулась, голова раскалывалась, ноги страшно болели, и она разревелась по- настоящему, какая-то непонятная тоска и собственное бессилие словно придавили ее и не давали дышать. Она села на кровать и закурила, хоть во рту и так стояла горечь от выкуренных за ночь сигарет и мучила жажда. С трудом она заставила себя встать, надела спортивный костюм, который валялся скомканным у кровати и, минуя ванную, двинулась на кухню. Времени было еще мало, но по шуму стиральной машины, было ясно, что Софочка уже встала, и ее день начался со стирки. Когда она переехала к Сержу, то с ужасом заметила, что Софа постоянно таскает тяжеленный бак с бельем из прачечной в кухню и обратно. По специфическому запаху, доносящемуся от плиты, Лана поняла, что так бедная Софочка кипятит белье. В ее голове не укладывалось, как в век такого стремительного развития техники, в том числе и бытовой, женщина позволяла так над собой издеваться. И еще больше ее возмущала позиция Сержа, принимающего такое издевательство, как должное. Она несколько месяцев сначала тонко намекала, потом пыталась с ним серьезно поговорить на тему покупки современной стиральной машины для Софы. Но Серж, не смотря на свой острый ум и прогрессивные мысли в области политики и экономики, оставался жутким консерватором в вопросах быта. И если до встречи с Ланой у него не было даже телевизора то, что уж говорить о бытовой технике и современной мебели. Ему для комфортной жизни и работы вполне хватало хорошей библиотеки, которую начинала собирать еще его бабушка, свежих газет и интернета, где он мог получить любую недостающую ему информацию. И только после очередной беседы с Ланой за ужином на эту тему, которая грозила закончиться скандалом, он нежно прижал ее к себе, поцеловал в макушку и сказал:

– Птичка, да я бы с радостью, но ты не представляешь, как для меня невыносимо ездить по магазинам, выбирать что-то, затем это же нужно привезти и изучить, как это все подключить, чтобы оно работало!

У Ланы от такого признания, ведущего инженера-строителя космических станций, просто пропал дар речи, но она, собрав в себе все оставшиеся силы, спокойно спросила

– Ежик, а можно я все сама организую?

– Да, я буду только рад, если ты избавишь меня от такой рутины! А сейчас, давай выпьем пива?

Софочка, видимо, внимательно подслушивавшая их разговор, вышла из кухни с довольным лицом и двумя бутылками холодного чешского пива. А утром сразу после ухода Сержа на работу, Лана уселась за его компьютер и, вооружившись телефоном, быстро нашла в интернет магазине подходящую модель, сделала заказ и вызвала установщика стиральных машин. Так к приезду Сержа в прачечной уже работала новая стиральная машина, а Лана терпеливо объясняла Софочке принцип ее работы и функцию кипячения. С тех пор все вопросы быта автоматически легли на Лану.

И вот тогда, слушая как шумит ее первая самостоятельная покупка в этом доме, она вспоминала, как она была счастлива всего каких-то полгода назад, каких-то полгода, полгода…Лана громко ударила ходунками о дверной косяк в столовой. На шум из прачечной выбежала встревоженная Софа и увидела хозяйку, стоящую перед настенным календарем.

– Ланочка-душенька! Что случилось? Как ты себя чувствуешь?

– Мне нужно выпить! Серьезно сказала Лана и Софочка быстро исчезла на кухне. Через минуту на столе стоял любимый Софьин графинчик с красным вином, натертые до блеска два фужера и тарелка с овощами. Лана, не дожидаясь, пока усядется Софочка, быстро наполнила и, выпив залпом свой фужер, закурила сигарету. Вино приятно обжигало желудок, и мысли самостоятельно стали собираться в кучку.

– Знаешь, какой сегодня день? Спросила она и посмотрела на Софу.

– Двадцать седьмое апреля. Суббота.

– Да. Сегодня ровно полгода, как умер Серж. Грустно сказала Лана и наполнила фужеры вином.

– Вот это да! Что это вы девушки пьянствуете ни свет, ни заря? Спросил входящий в столовую Гарри и широко улыбнулся, глядевшим на него женщинам.

– Я видимо, что-то не то спросил. Ответил он сам себе и, взяв с тарелки кусочек огурца, сел за стол. Лана с Софой переглянулись и, не чокаясь, выпили. Лана прикурив уже третью сигарету за утро, глядя сквозь Гарри, тихо сказала:

– Сегодня исполнилось полгода, как умер мой муж. За столом повисло молчание. Вдруг глаза у Ланы загорелись, не то от вина, не то от озарившей ее идеи, и она произнесла

– Нужно, обязательно сегодня поехать в церковь и поставить свечку «за упокой»! Софа, поехали! Гарри нас отвезет! Не спрашивая, Гарри уверенно заявила Лана и встала из-за стола. Но Софа, опустив глаза, еле слышно ответила:

– А бога нет.

– Как так? Искренне удивилась Лана такой скупой и емкой одновременно фразе, выпущенной из уст, одной из самых набожных женщин на свете, как она всегда считала и резко села опять на стул. Она ведь прекрасно помнила, как Серж, показывая ей дом, завел ее в Софьин чуланчик, чтобы их познакомить. Ее тогда поразил большой комод около кровати, он был застелен белоснежной салфеткой и просто-таки уставлен различными иконами и образками всех размеров и мастей.

– Для тебя может и есть, а для меня больше нет. Все. Умер. Подъитожила Софа, наполнила свой бокал, выпила и ушла на кухню. Дав тем самым Лане понять, что с ней разговор на эту тему закончен. «Что же такого страшного могло случиться у человека, чтобы он смог отказаться от своей веры»? Подумала Лана и вспомнила то страшное утро, когда она, собираясь в морг за прахом Сержа, зашла к ней в комнатку. Тогда она отметила, что что-то в ней изменилось, но голова была забита другими мыслями, и ей было не до этого. И только сейчас она поняла, что на комоде, вместо множества икон и свечек, стоял цветочный горшок, в котором одиноко зеленел колючий шарик кактуса. Лана с уважением относилась к любой конфессии, ее же саму нельзя было назвать ни глубоко верующим человеком, ни атеистом. Она скорее, хотела верить, чем верила. Логическим складом своего ума Лана понимала, что любая религия-это красивая сказка, но в глубине души ей так хотелось, чтобы хоть одна из всех этих выдумок оказалось правдой. И она с надеждой посмотрела на Гарри, доедающего последнее колечко помидора

– Ты отвезешь меня?

– Не вопрос! Только я тебя у входа подожду, ты одна справишься?

– Да, что же вы договорились что ли? И для тебя бога нет?

Гарри почесал переносицу и, растягивая слова, заговорил

– Понимаешь, Лана, если честно, то я – не знаю! С одной стороны, смерть столько раз оказывалась у меня за спиной, а я каким-то чудом избегал ее в самый последний момент, словно кто-то меня охраняет и бережет. Хоть и беречь то меня было не для кого, никто меня никогда не ждал, да и вряд ли я, вообще, был крещен. А с другой стороны, на моих глазах она забрала столько жизней у молодых ребят, совсем еще мальчиков, которых дома ждали и родители, и невесты. И, практически, у всех у них на шее были крестики. Так что, я просто не знаю.

– Понимаю. Спокойно ответила Лана.

– Хорошо, тогда пьем кофе и едем! Громко сказала она, чтобы услышала Софа.

Всю дорогу, пока они ехали до церкви, шел дождь. Лана любила это явление природы и никогда не пользовалась зонтом, не торопилась спрятаться от него и не боялась промокнуть и уж тем более простудиться. Она искренне верила, что дождь в дорогу – хорошая примета. Черный Мерседес остановился перед воротами, отделяющими церковную площадь от проезжей части. Гарри помог Лане выйти из машины и достал ходунки. Похлопав Лану по руке, он серьезно ей сказал

– Если, что звони!

Лана улыбнулась и, передразнивая его, ответила

– Да, не вопрос!

– Я – серьезно! С командной ноткой в голосе произнес полковник в отставке и Лана, перестав улыбаться, добавила

– Я быстро! Не переживай! Справлюсь и зашла на территорию церкви. Дождь к тому времени уже прекратился, оставив после себя небольшие лужицы, но лане было наплевать, и она шла по ним, не выбирая дороги. Лана также не считала важным приходить в церковь в юбке и с покрытой головой, она была уверена, что уж такие-то глупости были точно придуманы людьми, а богу должно было быть важно, чтобы человек себя чувствовал комфортно везде. По дороге в церковь, нужно было в специальном киоске купить свечку, а около него собралась довольно-таки внушительных размеров очередь. Но Лане совсем не хотелось заставлять ждать себя Гарри, и она протиснулась к окошку без очереди, благо ходунки давали здесь ей на это полное право. И без зазрения совести купив свечку, зашла в церковь. Осмотревшись, она нашла глазами канун у распятия и направилась к нему. В дальнем углу церкви она увидела непривычную картину. У неизвестной иконы стояла на коленях девушка в мокром белом подвенечном платье, она ни то неистово молилась, ни то горько рыдала. Ее черные, как вороное крыло, локоны рассыпались по плечам, а белоснежная роза, украшавшая свадебную прическу, никак не сочеталась с грязными голыми пятками, выглядывающими из-под дорогого наряда. Задержав на несколько секунд свой взгляд на невесте, Лана подошла к распятию, зажгла и поставила около него свечу. Затем перекрестилась, как могла и двинулась к выходу. По непонятным причинам она чувствовала себя там неуютно. Ей очень хотелось курить, и она торопливыми движениями начала толкать ходунки, чтобы скорее покинуть территорию церкви.

Гарри ждал ее у ворот, мирно беседуя о чем-то с охранником. Когда Лана подошла к Гарри, он хотел ей тут же помочь сесть в машину, но Лана остановила его движением руки

– Минутку, я покурю?

– Не вопрос! Бодро ответил он и щелкнул зажигалкой.

Лана жадно затянулась и довольная собой, от выполненного дела посмотрела на Гарри, но увидев, что его взгляд прикован к чему-то за ее спиной, оглянулась.

Глядя только себе под ноги, к выходу шла высокая стройная девушка в свадебном платье. Ее черные локоны, словно огромные змеи, падали ей на плечи. Она шлепала босиком по еще мокрому асфальту и что-то напевала себе под нос. В одной руке она несла новую белую туфельку на шпильке, а другой она размахивала в такт своей танцующей походке.

– Девушка, у Вас все в порядке? Спросил ее Гарри, когда она поравнялась с ними. И осторожно остановил ее за плечо. Незнакомка вздрогнула, подняла голову и уже замахнулась на него своей туфелькой, но Гарри ловко увернулся и схватил ее за руку.

– Отпусти, старый козел! Заверещала девица, чем привлекла внимание охранника, но Гарри подал ему какой-то знак и тот, молча, отошел.

– Ну, что козел-то, ладно! Но почему старый? Спросил озадаченный Гарри.

– А если, серьезно, Вам чем- то помочь? Вмешалась в их разговор Лана и посмотрела в лицо девушки, их глаза встретились и Лана, наученная горьким опытом, быстро отвела взгляд, чтобы снова не утонуть и не быть обворованной, как в прошлый раз в супермаркете. Молодая цыганка, едва взглянув на Лану и увидев ее ходунки с вызовом сказала

– А это ты, растяпа с четырьмя ногами! И истерически засмеялась.

– Господи, да ты же – пьяная! Быстро садись в машину! Скомандовал Гарри и запихнул девушку на заднее сиденье, а сам помог Лане сесть и убрал ходунки в багажник.

– Ну, говори, куда тебя такую красивую везти! Спросил Гарри и завел своего зверя.

– На край света! Ответила цыганка и словно фокусник достала, неизвестно откуда, целый веер купюр по сто американских долларов каждая. И бросив их между Ланой и Гарри, тут же откинулась на спинку сиденья и уснула. Гарри нажал на тормоз и вопросительно посмотрел на Лану:

– И что нам теперь с ней делать?

– Для начала неплохо было бы узнать, не фальшивые ли эти деньги, и она собрала, разбросанные вокруг них банкноты.

– Десять. Значит всего тысяча долларов! Не плохой был бы калым, если бы девица отдавала отчет в своих действиях. Сделала свое заключение Лана.

– Здесь по дороге будет обменный пункт, его хозяин мне его хозяин кое- чем обязан, вот и узнаем, отжал сцепление.

Не прошло и пяти минут, как Гарри с довольной улыбкой вышел из пункта обмена валюты, по его лицу было видно, что деньги – настоящие.

«Да, еще бы знать, не украла ли она их!»– подумала Лана и сунула деньги в карман.

– Что дальше? – спросил Гарри и завел машину.

– А что у нас есть выбор? Ну не выбросим же мы ее! Поехали домой, проспиться, а там посмотрим…

Чтобы не привлекать внимания соседей, Гарри поставил машину во двор и закрыл ворота. Как Лана не пыталась разбудить девушку, у нее ничего не получалось, и она сказала Гарри, чтобы тот отнес ее в дом. Софочка, видимо, наблюдавшая из окна как он несет на руках девушку, да еще и в белом свадебном наряде, с испугом в глазах выбежала им на встречу.

– Софа, приготовь, пожалуйста, комнату рядом с Гарриной, да принеси ей туда холодной воды и тазик, на всякий случай. А ты, Гарри, глаз с нее не спускай! И спрячьте все свои ценные вещи – отдала указания. Лана и ушла в свою комнату, ноги гудели от усталости, и ей нужно было срочно прилечь. Лану разбудил стук в дверь, она вспомнила события сегодняшнего дня и сон тут же улетучился.

– Входите, я не сплю!

– Она проснулась! Сказал быстро Гарри в приоткрытую дверь и тут же убежал.

Лана, тяжело вздохнув, встала и, держась за стену, поплелась к лестнице. Обеими руками держась за перила, она медленно втаскивала себя по ступенькам на второй этаж. Молодая цыганка сидела на кровати, обхватив голову руками.

– Меня Лана зовут, а тебя? – Сказала Лана и села на стул, напротив.

– Камилла. – Ответила девушка. Вся ее спесь куда-то улетучилась, и она посмотрела на Лану испуганными глазами. Лана достала из кармана пачку сигарет, зажигалку и десять банкнот по сто долларов, прикурила сигарету и протянула пачку девушке

– Нет, нет, я не курю, но я люблю табачный запах, моя бабушка всегда курила трубку. – Лана пододвинула к ней деньги

– Это твои! Ты рассчиталась ими с нами за дорогу.

Камилла машинально дотронулась до выреза своего платья, и быстро убрав руку, и равнодушно сказала:

– Раз рассчиталась, значит твои!

– Где ты их взяла? Если украла, лучше скажи честно, я не буду вызывать полицию, а Гарри отвезет тебя на то место, где мы тебя сегодня подобрали.

Цыганка испуганно замотала головой.

– Мне их жених дал, чтобы я сделала прическу перед свадьбой.

– Что-то подсказывает мне, что в загс ты так и не попала. Давай рассказывай, что у тебя случилось, а я потом решу, что с тобой делать. Девушка налила себе стакан воды, залпом его выпила и начала свой рассказ.

Камилла.

Камилла выросла в традиционной цыганской семье. Она была последним ребенком и единственной дочерью. У нее было еще три брата, старшему – тридцать пять лет, среднему – тридцать два, а младший был всего на семь лет старше Камиллы. Ей же на прошлой неделе исполнилось восемнадцать. Два старших брата были полной копией ее отца. Сколько себя помнила Камилла, он никогда ничего не делал, только ел, спал, смотрел телевизор да поколачивал ее мать. Мать же тянула на себе всю семью. Рано утром она уезжала в город на маленьком автобусе, взяв с собой только колоду карт, а вечером возвращалась с полными сумками еды и бутылкой водки для отца. Весь вечер готовила, кормила, убирала дом, стирала белье, а перед сном обязательно мыла отцу ноги и падала от усталости. Утром все начиналось сначала. Старшие братья Михаил и Николай старались полностью подражать отцу. Они рано женились, взяли себе в жены цыганок с их хутора и привели их в свой дом. Когда их жены стали уезжать по утрам в город, который находился в пятнадцати километрах от их хутора, матери стало жить не легче. Теперь в ее доме было трое взрослых бездельников и пьяниц, да еще и внуки, за которыми также нужно было следить, убирать, стирать и кормить их. Младший же сын Ромка был полной противоположностью своих братьев. Он жалел мать и старался, чем мог помогать ей. Так как половину населения их хутора составляли русские семьи, то Ромка всегда находил для себя у них работу. Помогал строить дома, копал огороды, чистил сараи. А когда ему исполнилось 14 лет, то сбылась его детская мечта – председатель взял его на работу пастухом. Ромка, сидя верхом на молодом жеребце, с кнутом в руке чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он очень любил животных, и они слушались одного его с полуслова, так что кнут он имел скорее для красоты, чем для устрашения. Роман лихо держался в седле, и все девчонки их хутора были в тайне влюблены в высокого стройного и загорелого цыгана. Камилла тоже очень любила брата, он всегда приходил домой с гостинцем для нее. Это могло быть, что угодно от букетика красной земляники до шоколадки, которые Камилла просто обожала. На особом положении в доме находилась только бабушка. Старая цыганка, которую побаивались не только жители поселка, но даже отец и братья Камиллы. По хутору ходили слухи, что она ни то ведьма, ни то колдунья. И только самые отчаянные люди приходили к бабушке с просьбой погадать или приворожить кого-нибудь. Бабушка обожала внучку, постоянно держа ее при себе, она оберегала Камиллу от задиристых братьев и от домашней работы и всегда говорила ее, что та создана для другой жизни и большой любви. Иногда, когда к бабушке приходили люди, она просила Камиллу оставить их наедине. Но, чаще всего, девочка следила из- за бабушкиной спины, как та раскладывает карты, переворачивает чашки с кофейной гущей или водит золотым кольцом на ниточке по фотографиям, и что говорит при этом людям. Когда Камилле исполнилось восемь лет, бабушка настояла на том, чтобы девочку отдали в хуторскую школу. Училась Камилла с интересом, ей легко давались все предметы, и она быстро стала считаться одной из лучших учениц школы, несмотря на то, что была единственным цыганским ребенком, посещающим ее. Однажды, когда Ромке уже исполнилось восемнадцать лет, на их хуторе остановился большой автобус и грузовая машина бродячего цирка. Когда они проезжали мимо у них начала рожать кобылица, роды были тяжелыми, и кобыла могла умереть. Циркачи обратились к жителям за горячей водой, а из машины было слышно тревожное ржание. Когда председатель узнал, в чем дело он незамедлительно послал за Ромкой. Стоило молодому цыгану зайти в загон и остаться с роженицей наедине, как ржание прекратилось, и через полчаса кобыла удачно ожеребилась. Директор цирка в благодарность за оказанную помощь решил дать бесплатное представление для жителей хутора. Большинство хуторян видели цирк впервые. Для Ромки было отведено почетное место – у самой арены. Он с восхищением наблюдал, какие трюки выделывают воздушные гимнасты, как виртуозно орудуют различными предметами жонглеры. А звери слушаются дрессировщиков, и какие потрясающие фокусы показывает карлик с игральными картами. Но больше всего его поразила своей красотой и меткостью молодая русская девушка – метательница ножей. Роман влюбился в нее с первого взгляда и попросил директора цирка взять его с собой. Директор пожилой лысеющий мужчина с большими рыжими усами, чувствовал себя в долгу перед этим красивым цыганским юношей и разрешил ему поехать с ними, если тот согласиться убирать клетки животных. Ромка летел домой словно на крыльях, но, когда он сказал своей семье, что на рассвете покинет хутор с цирком, отец пришел в бешенство. Он понял, что теряет одного из своих кормильцев и, разбив в кровь ему лицо сапогом, сказал: