Читать книгу Июльский ветер - - Страница 1

Моей любимой маме посвящается

…

Крошка сын

К отцу пришел,

И спросила кроха:

– Что такое

хорошо

И что такое плохо?

В. Маяковский

В июльский теплый день

Вскрикнул ребенок,

Родившийся на свет;

И тысячи и сотни тысяч лет,

Среди земных смертельных бед,

Для человека больше чуда нет,

Чем этот крик из вороха пеленок…

И плачем так младенец раскрывает

Новорожденных легких мех,

И музыкою сердце наполняет

Струны сосудов детских всех…

И легкое дыхание младенца,

Его бессмертная душа,

Что в тело смертное вошла

И музыку в нем жизни породила –

Границу меж мирами

В этот миг открыла:

Меж миром тем –

Откуда она пришла

И миром этим,

Где рожденье в муках

Она нашла…

И чистая душа младенца,

Как ветерок июльский,

Запах трав несущий –

Из поля бескрайнего,

Цветом медовым цветущего –

Из Царства Божиего прилетела,

А там – бессмертным цветом

Цветут душа и тело…

И из людей, из смертных нас,

Ведь каждый пережил

Хоть в жизни раз

Багровый заката солнца час,

И там, где поле и дальний лес,

И синей речки негромкий плес –

Вся суета людская

Теряет вес,

И в предзакатной,

Вдруг наступившей,

Космической тиши

Уходит боль от неисполненных желаний

Из человеческой души,

И это мимолетное мгновенье,

Как вспышка, иль как просветленье

Тебе дарует ощущенье

Свободы, умиротворенья,

С телом природы единенья,

Чувство бессмертья, вечности…

А в вечности – во Царствии Небесном

Сам Бог Отец,

Сидящий на Престоле,

Цветенье звезд

На поле космоса создавший –

По своей воле,

Живого всего Творец –

Сияет так, что солнца

Не нужно боле

Для сотворенных им сердец…

И Господа сияние слепящее

Есть пламя Его любви,

Из Его Сердца исходящее;

И пламени всесильные лучи,

Как потаенные ключи,

Не-бытия врата открыли,

И высоту и ширь и глубь

Царства любви,

Словно шатер, они раскрыли;

И во шатре, как свечи, -

Звезды они зажгли,

И ангелов там сотворили,

И, жизнь вдыхая, в их сердца вошли,

И им глаза, чтоб Бога видеть, отворили;

И дети Божии,

Во царском живущие шатре,

Отца любовию

И голод

Свой насыщают,

И жажду также утоляют,

А то, что Божие созданье

И пьет и ест –

То облик его лепит –

То оно и есть…

И пища та – любовь

«И милосердствует,

И долготерпит,

Не превозносится,

И зла не мыслит,

Не раздражается

И не бесчинствует,

Неправду же –

Не примет никогда,

А истине –

Рада всегда,

И покрывает все,

И всему верит,

Всего надеется,

И переносит все,

И не завидует…»

И зависть к своему Отцу

Вдруг испытало Божие Творенье –

Господний херувим по имени денница –

Певучий, светоносный,

Как огненная птица,

И он печатью совершенства был,

И полнотою мудрости,

И красоты венцом –

С самым прекрасным, лучезарным

Среди всех ангелов лицом…

И Божия Любовь его таким создала,

Когда его творила и питала,

И был Отцом денница вознесен

На Божию святую гору,

Чтобы, между камней огнистых,

Мог херувим в любую пору

К престолу Господа ходить

И там любовь

Из сердца прямо

Отца распахнутого пить!

И совершенен был

В путях своих денница –

Со дня творенья своего,

Как совершенен Бог,

дарующий свободу

Поступкам всем его…

И Бог дарует полную свободу

Всему им сотворенному

Ангельскому роду,

И серафимы шестикрылые –

За жизнь им вечную дарованную

И за судьбу им уготованную:

Счастьем, как воздухом, дышать,

И поступать – как им решать –

К престолу Господа взлетели,

И вспыхнули, зажглись, воспламенели

Сыновей благодарною любовью,

И сердце своего Отца согрели

Они – своей кипящей кровью…

И ангелов семейство благодатное,

По имени Престолы,

Свои к Отцу все чувства благодарные

В служении решило проявить

И, выказав сыновию поддержку,

Непостижимо Бога на себе носить,

И мудрый херувимов род, -

Отца всех лучше знающий народ, -

Все о любви, его создавшей, знанье,

Всю глубину сыновьего познанья

Всем ангелам решил поведать,

Чтоб Бога понимания восторг

Они смогли изведать…

И херувим денница

Взлетел с Божьей горы,

Как утренняя птица,

Которая зарю на небеса ведет,

И предвещает пеньем,

Что солнышко сейчас взойдет…

И ангельские племена,

Которые

Такие

Носят имена:

Господства, Силы, Власти,

Начала, Архангелы и Ангелы,

Те, кто живут под Божией Горой

И трудятся во Славу Божью,

Словно пчелиный рой, -

Денницы восхищались появленьем

И красота его, и знание, и речи

Были для них всех Божьим откровеньем;

И прославляли племена денницу,

Как посланную Богом птицу,

Как утренней звезды

Божье сиянье,

Иль как лучей зари

Господне излиянье…

И наслаждаться стал денница –

Тем, как сияли, в восхищении

Его при каждом появлении

Все ангельские лица!

И возгордился сильно херувим –

Все от того, что братья

Так преклонялись перед ним;

«Но пред лицом Господним

Не может быть

Ни гордости,

Ни самовозвеличивания,

Которые суть грех

И всякого греха источник» –

И херувим денница,

Будто полуночник,

Среди тяжелых бродил камней

И в душу заглянуть свою пытался,

Чтоб разглядеть там что-то в ней;

И увидал денница свое «Я»,

Которое, будто змея,

Любовь свою

Ко Господу душило,

И возлюбить только себя

Больное «Я»

Решило…

И возжелало «Я» денницы

Мир заполнять собой

Без всяческой границы!

Но заполняет мир

Уж Божия любовь,

Та, кто есть

Плоть его и кровь;

И возжелал тогда денница

Мир свой создать –

За Божией границей…

И мудростью и силой

Был денница

Подобен своему Творцу,

И акт он совершить решил творенья –

Во подражанье Господу Отцу,

Но…

«Если говорю я языками

И человеческими и ангельскими,

А не имею я любви –

Я медь звенящая,

И если

Я дар пророчества имею,

И тайны знаю все,

И всякое познание имею,

И веру всю –

Так что и горы

Могу переставлять

А вот любви я не имею –

То я ничто

И ничего

Создать

Я не сумею…».

И импотенту как, деннице

Или как евнуху, скопцу

Сердце сжигала зависть

Ко Господу

Всего Творцу –

И зависть,

Вслед за гордыней,

Стала вторым

Смертным грехом

Отныне!

И как бессилие свое

Денница увидел –

Так и Господа и мир

Он возненавидел;

И гнев стал третьим

Смертным грехом –

Проросшим в сердце денницы

Могильным мхом;

И вновь спустился он

Ко ангельскому роду,

Который под Горой Божьей живет,

И все его встречали,

Как живую воду,

Что во своем потоке

Истину несет…

Но в истине денница и не устоял

Ибо с вершины он

Божей горы

В свои

Фекалии упал –

А в них

Ни капли

Нету истины…

И ангелам когда

Он ложь стал говорить,

То говорил свое,

Ибо он был

И первый лжец,

И лжи неслыханной отец,

И извращений всех венец –

Насилующий истину

Скопец…

И всю вселенную

Он обольщал,

И Божье слово

Он извращал,

И говорил:

«Взойду на небо

И выше звезд Господних

Престол мой вознесу

И на горе,

В сонме Богов,

Я сяду – на севера краю,

И на высоты облачные

Я взойду

И буду там

Подобен я Всевышнему!»

И ангелы от слов таких застыли,

Ибо неведомы им были

Ни зависть, ни гордыня, гнев,

Те, что через денницы зев

Призыв к восстанию родили,

И ангелы в растерянности взоры

Свои все к Богу обратили,

И ожидали они, что Бог

Как-то лжеца накажет,

Чтоб бунтовать тот уж не смог…

Но Бог Отец в своей непостижимой

Любви к созданиям своим

Свободу выбора любого

Всегда дарует им;

И Бог Господь, еще до дней творенья,

Любовью переполнен был,

И возжелал Он

Воплотить свой

Святой любовный пыл,

И множество

Душ сотворить,

И всю свою безмерную любовь

В сердца, им сотворенные, излить,

И дать своим созданьям жить, дышать,

И, от свершения своей Отцовской воли,

Счастье в своем сердце ощущать!

И, как себе, Бог дал свободу,

Каждому созданью своему –

В сердце своем найти то чувство,

Ту живую воду,

Что побуждает двигаться и жить, существовать,

И мыслию своею это чувство

Оформить и назвать,

И ощутить желание –

Чувства во имя –

Поступки совершать,

И, волею своей, – в реальность

Это желанье воплощать,

И, от свершенной воли, -

Счастье

Всем своим сердцем ощущать!

И молния как тучу прорывает,

Так и денницы ложь пронзил

Слетевший со Горы Господней

Архангел Михаил!

И двигала его к Отцу любовь –

Та, что кипела в сердце,

Как в вулкане лава,

И красною была, как кровь…

И он слова из сердца вынул,

Он протрубил, как будто в рог:

«Кто тут из нас подобен Богу?

Никто не может быть как Бог!»

И ангелы вселенной всей

В душу свою зорко заглянули

И струну смирения,

Ослабленную было,

В сердце своем рьяно подтянули;

Но треть из них в себе нашла

Семя гордыни,

Денницей навеянное –

И эта треть за денницей пошла,

Чтобы растить грехи посеянные…

И этого восстанья против Бога

Волна пошла,

И на небе война произошла,

И Михаил и ангелы его

С денницей воевали,

А денница и ангелы его

Войско грехов на помощь звали;

А грех есть яд смертельный –

Все для души того,

Кто словом, делом, мыслью

В жизнь воплотит его;

И Благодати Божьей был лишен денница –

Вот как цветок

Прекрасный и благоуханный,

Во тьму пещеры заключенный, –

Гибнет,

Солнца лучей лишенный,

Так лишена была душа денницы

Любви Отца,

В греховной заключенная темнице,

И там, во тьме кромешной,

Стал поедать денница –

Голодный и поспешный –

свое грешное «Я» -

Так как питался раньше он любовью к Богу,

Так пожирал теперь

Любимого себя…

А то, что существо любое

И пьет и ест –

То облик его лепит,

То оно и есть…

И насытить свое «Я» все не мог денница,

И терзала его пыткой голода темница;

И лжи денницы порожденье:

Света любови искаженье –

Греха чумная радиация

В облике денницы

Вызвала мутацию:

И стал его желудок разрастаться,

И сердце вытеснять,

И корчиться от голода, и гадить,

И жрать себя и жрать!

И были эти корчи испражненья,

Как пульса сердца искаженье;

И как сердцебиенье

Пускает кровь горячую по жилам –

Так сердца искаженье –

Денницы желудок

Все испускал наружу нечистоты,

И стал покорным он рабом

Такой погибельной заботы…

И из желудка денницы,

Как из змеиного яйца,

Стали проклевываться головы,

Как искаженье ангела лица;

И каждой головы чудовищное рыло

Своей искажено гримасой было…

И были там гримасы и гордыни,

И зависти и гнева и обжорства,

И жадности и блуда и уныния –

Смертных семи грехов гримасы,

Тех, кто погибель несут душе –

Своею тяжкой массой;

И, как один сплошной желудок, -

Туловище денницы,

С оскаленными пастями

Семи хищных голов,

Драконом стало

И от терзаний голода

Оно стонало,

И облик это был

Смерти души денницы –

Во тьме греха

Погибшей птицы,

И тот, кто был печатью совершенства,

И красоты венцом –

С самым прекрасным, лучезарным

Среди всех ангелов лицом –

Умер душой,

Без Благодати,

Даруемой Отцом,

И во духовной смерти стал драконом;

И головы его,

Будто пучок червей могильных,

Стали кладбищенским законом;

И говорят они:

«Кто предпочел Отцовскую любовь

«Я» своего сочащемуся гною –

Тот стал греха изъязвленным лицом –

И дьяволом, и сатаною…»

И война на небе разрасталась,

И сатана, дракон вечно голодный,

Стремился все пожрать,

Чтобы кровью братьев и разрухой мира

«Я» своего желудок услаждать;

А то, что не вместилось бы

В желудок безграничный –

Пускай вокруг него вращалось бы,

Словно вокруг

Космической дыры;

И сатана куражился бы всласть,

Терзая всех, в живых оставшихся,

И для страданий, боли, смерти

Он применял свою бы власть…

И сатана и ангелы его,

Те пережили кто мутацию,

Друг друга поливали нечистотами,

Чтобы греха усилить радиацию;

И пасти этих демонов

Так богохульно выли и визжали,

Что все основы

Царства Божия

Дрожали…

И радиации смертельные лучи

Нацелил сатана на Божью Гору,

Чтоб отобрать от Царствия ключи

И заменить

Престол Отца

На зверя нору;

А где-то на краю вселенной

Вспыхнула звезда –

То новая душа

Была сотворена Отцом;

И в космос тонкий луч

Ее любви младенческой взлетел,

И луч сиял и радостно летел,

И по пути он бесконечно отражался

Во ангельских сердцах,

И в отраженьи каждом

Сил он набирался!

И луч любви, своим полетом,

Царство Отца обрисовал,

И Царствие так воссияло,

Как драгоценный

Истины кристалл!

И мощный необъятный луч,

Как родниковый чистый ключ,

Вошел во сердце Михаила,

В то, что собой Божий Престол

И прикрывало и хранило;

И Божия вселенская любовь

Из сердца Михаила

Лучом

Дракона поразила,

Так, как пронзает зелени росток

Тяжкий могильный камень,

И распускает к солнцу свой цветок,