и звук, и отзвук: из разных книг

Оглавление

Группа авторов. и звук, и отзвук: из разных книг

Из неизданной книги «Замысел» (1960)

* * * («Еще туман висит над городом…»)

* * * («Весна. По улице прошла…»)

* * * («Взрыв пугливых снегирей…»)

* * * («Как по бору да в зелену пору…»)

* * * («Мы посадские, слободские…»)

* * * («Зажила вода и колос вызрел…»)

* * * («Появился как должно он с криком на свет…»)

* * * («Вечером на даче…»)

* * * («Просыпались от странных мелодий…»)

* * * («Ночной город…»)

* * * («Прихваченные изморозью лужи…»)

* * * («В каске желтой, час за часом…»)

Осажденный. 1238 (поэма)

«Из трех тетрадей». Книга стихов (1976)

Посад

Имя

Воробьиная ночь

Из книги «Слуховое окно» (1983)

Когда запевает бор

* * * («Я сойду на последней странице…»)

* * * («Не растекаться мыслию…»)

Прощанье со старыми тетрадями, или Размышленья перед трескучей печью и бутылью домашнего вина в старом деревянном доме в Павловом Посаде, где автор родился

Послевоенная баллада

* * * («Седой учитель начальных классов в пиджаке с заложенным рукавом…»)

Соседка

Семен Усуд

* * * («Свет мой поздний – моя проходная…»)

Два стихотворения

* * * («Черемуха из-под дождя…»)

Пасха на Клязьме

* * * («Нет ничего ужасней вырожденья!..»)

* * * («Пусть те, кого оставил Бог…»)

Повествование о Курбском

Кончина Ивана

Superego

* * * («Мера такая: два на три аршина…»)

* * * («Напротив Бутырок играет оркестр духовой…»)

* * * («Наше дело табак…»)

Чаадаев на Басманной

* * * («Уснуть без сновиденья и слушать грай вокруг…»)

Батюшков

* * * («…И уж конечно буду не ветлою…»)

Фрески

* * * («Ночью проснется и в стену глядит…»)

* * * («Говорил, заговаривался, говорил…»)

* * * («Помню, а выпадает из памяти…»)

* * * («…А бедный художник избрал слуховое окно…»)

* * * («Когда, как сто соро́к, стручки акаций…»)

* * * («…»)

День молодежи в Ереване

* * * («Всю ночь точил меня комар…»)

* * * («С горы сонливо тянутся сады…»)

* * * («Не холодно, а дует…»)

* * * («…»)

* * * («Есть уши и у стен…»)

Поэт и редактор

* * * («Отпела, отплясала и прошла…»)

* * * («Мы встретились на пустыре…»)

* * * («Черемуха в овраге. Соловей…»)

* * * («Слаба надежда, но, быть может, тот…»)

* * * («Три раза в году цветет тамариск…»)

* * * («Вот женщина – и глаз не скосит…»)

* * * («…не может быть! – и сердце в колотьбе…»)

* * * («Никто никому не обязан…»)

* * * («Колючий воздух утреннего Крыма…»)

* * * («…»)

* * * («Ночных фиалок аромат…»)

* * * («Мы пили когда-то – теперь мы посуду сдаем…»)

* * * («Прочел – и в белом зареве…»)

Свои (семейная хроника)

Из книги «Ветром и пеплом» (1989)

I

II

III

Из сборника «Пробегающий пейзаж» (1997)

* * * («Слова все сказаны споры разрешены…»)

* * * («Южной ночью, один на пустом перроне…»)

* * * («Этот пейзаж пробегающий…»)

Военный билет № 0676852

* * * («Пожмешь плечами – блажь, но пробегающий…»)

* * * («Так много потеряно, что и не жаль ничего!..»)

Абаканский бестиарий

* * * («И если имя тебе: поэт…»)

* * * («На резиновом коврике крупно оттиснуто: Welcome!..»)

* * * («А в соседнем селе родились молодые старухи…»)

* * * («Кто там чиркнул по небу и погас…»)

* * * («Хорошо быть молодым офицером…»)

Закрытие сезона

«Фифиа / Fifia». Книга стихов (2003)

* * * («Не исчезай! – еще и гнезд не свили…»)

* * * («Под тутовым деревом в горном саду…»)

* * * («Эти тюркские пристани-имена Агидель, Изикюль, Дюртюли…»)

* * * («А лишила муза разума…»)

* * * («Зачем Ты, Господи, меня призвал…»)

* * * («Вот Иона-пророк, заключенный во чрево кита…»)

* * * («И когда они шли сквозь строй…»)

Три наброска

* * * («Стояла и не говорила…»)

* * * («Всё о́рут на орищах, а оглянуться…»)

* * * («Век-заложник, каинова печать…»)

* * * («Какою-то виной неизбавимой…»)

* * * («Без хозяина сад заглох…»)

* * * («А если это только сон…»)

* * * («Две старых сосны обнялись и скрипят…»)

* * * («а если при клонировании…»)

* * * («Актинидия коломикта так оплела…»)

* * * («Приходила нечасто и, сев на сундук, молчала…»)

* * * («Вечный запах стираного белья…»)

* * * («И не то, чтобы тайна сия велика…»)

* * * («Ни родина твой прах не приняла…»)

* * * («Кыё! Кыё!..»)

* * * («А березова кукушечка зимой не куковат…»)

Вальдшнеп

* * * («Жизнь – это высшая мера с отсрочкой, думаешь, перебирая марки…»)

* * * («Короче, еще короче!..»)

* * * («Я из темной провинции странник…»)

* * * («Ночью: ну почему тебя нет…»)

«выходящее из / уходящее за» («from and beyond»). Книга стихов (2015)

* * * («ноги скользящие по чему-то вниз…»)

I. Гость нечаемый

II. В тени актинидии

III. Рукой юродивой

«гласы и глоссы» (извлечения из ненаписанного) (2018)

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Человек одиннадцатого часа (2016)

* * * («человек одиннадцатого часа…»)

Жить по своим часам: Идеализм и поэзия

Серебряный медалист из школы дефективных

Щепоть лунной пыли

Внутреннее зрение: Окликнутые музой

Отрывок из книги

Не странно ли, на улице Лесной уже ни леса нет, ни лесопилок – булыжник да асфальт. Летит трамвай, на крышу тень кирпичная упала, и пыль, крутясь, вдогонку понеслась, и ветер, ветер… И жалеть не надо! Я так устал от самого себя, что только бы глядеть, глядеть, да слушать на поворотах скрежет осевой, да отмечать проездом: Квас. Газеты. Цветы. Тишинский рынок. Зоопарк. Ваганьковское кладбище. Обратно. И ничего другого… Говорят, что парность – знак надежды. В этой жизни я главное, быть может, проглядел, а шум остался, неусыпный, долгий, тенистый шум, лесная благодать…

Мне хорошо на людях одному. Скрипи, трамвай, греми в кольце железном! Скрипи-греми! Счастлив, кому дано из колеи осточертевшей выпасть и время на ходу остановить! Развоплощенность – это путь свободы. Как хочется в ладони зачерпнуть минуту-две, в пустую горсть вглядеться, держать, держать, ни капли не пролить. И как повеет чем-то… Лето, лето, весна цветов, пионы и бензин, искрят газоны, тянет травостоем, и запах детства слышен за квартал.

.....

Мне хорошо на людях одному. Скрипи, трамвай, греми в кольце железном! Скрипи-греми! Счастлив, кому дано из колеи осточертевшей выпасть и время на ходу остановить! Развоплощенность – это путь свободы. Как хочется в ладони зачерпнуть минуту-две, в пустую горсть вглядеться, держать, держать, ни капли не пролить. И как повеет чем-то… Лето, лето, весна цветов, пионы и бензин, искрят газоны, тянет травостоем, и запах детства слышен за квартал.

Я оторвался от своих корней, и эта память мне уже чужая, и я уже другой… Но что же, что издалека томит, не отпускает, а кружит, кружит? Что за дикий бег? Куда летит трамвай, и жизнь, и время? Что слышит мать из тишины своей, той тишины последней? Кто ответит? Я мир искал, а потерял себя, и на годах, как на конюшне старой, замок навешен… Как копыта бьют! Стучат! Стучат! Пусть выпрямят дорогу, пускай зальют асфальтом колею, а я свое дослушаю – Тишинский! – додумаю, а нет – так домолчу. А впрочем, хватит. Что там, Белорусский? Пора сходить. И снова этот шум:

.....