Читать книгу Тени не исчезают в полдень - - Страница 1

Глава 1

Темнота спустилась на город, заключила его в свои объятья. Погасли огни в окнах, только одинокие витрины круглосуточных магазинов ещё сверкают разноцветными лампочками. Машины исчезли, как по щелчку. По пустынным улицам гуляет лишь ветер, собирает сухие листья и сбивает их в небрежные кучи у серых стен. Город обычно не спит. Даже ночью не проникает в этот центр человеческой цивилизации всеобъемлющий покой. Внезапная тишина не вызывают ни наслаждения, ни умиротворения, только страх. И страх этот расползается по всему телу, сковывает, шепчет ласково и ядовито и отравляет каждым дуновением ветра, каждым миганием лампочек.

Воздух кажется липким, густым, он ползёт мурашками по коже, встаёт, словно ком, в горле, плотным туманом ложится перед глазами. Гаснут последние витрины, и всё вокруг погружается во мрак. Только высоко над головой плывут тяжёлые чёрные тучи, закрывая собой и луну, и звёзды. И весь мир.

Где-то далеко грохочет гром, и этот звук, сливаясь с тишиной, создаёт идиллию напряжённого ожидания. Алек сжимает кулаки, чувствует, как учащается пульс, но никогда он не признается, что боится. Даже самому себе. Один шаг, и под подошвой кроссовка хрустит ветка, заглушая далёкие раскаты грома. Алек идёт дальше, стараясь увидеть хоть что-нибудь в непроглядной темноте. В голове пусто. Алек просто знает, что должен идти вперёд, не оглядываясь, не сворачивая. Так нужно.

Там, впереди, будет что-то ужасное. С каждым новым шагом всё быстрее бьётся сердце, тело не подчиняется. Ноги сами идут, против воли. Это, наверное, называется предчувствием. Алек сжимает мокрые ладони, теребит молнию ветровки. Руки дрожат, колени подгибаются. Ожившие тени смыкаются в плотный круг, бегут за Алеком. Он не видит, только чувствует чьё-то холодное дыхание на щеках. Похоже на ветер, только ветра уже нет.

Впереди появляется огонёк света. Алек, собрав последние силы, бежит к нему, а тени летят следом и тучи плывут по небу, вдалеке смеётся гром. Свет всё ближе. Он ослепляет и манит, после тьмы кажется таким тёплым и приветливым. Алек бежит, спотыкаясь о корни, будто нарочно выбившиеся из-под асфальта, тьма не хочет отпускать его, но тучи расходятся, открывают бесконечное тёмное небо.

Вспышка, и Алек проваливается в пустоту, оглядывается по сторонам. Здесь ещё холоднее, ещё сложнее дышать, ещё тяжелее воздух. И Алек теперь не один. Впереди вырисовывается чёрная фигура.

– Смерть… Я вижу её. Вот он, он заплатит за свои прегрешения. Смерть уже близко…

Алек вздрагивает, оглядывается, старается отыскать источник голоса. Холодный шёпот пронизывает насквозь. Алек замирает. Он уже слышал этот голос, но память подводит, в голове пусто.

Фигура впереди поворачивается и медленно приближается. Расплывчатый силуэт приобретает чёткие контуры. Будто выведенные карандашом на бумаге, появляются новые линии: чёрные брюки, незаправленная рубашка с расстёгнутыми пуговицами у воротника, пиджак на плечах, идеально уложенные тёмные волосы и карие блестящие глаза. Даже по одежде Алек узнаёт его. Лицо Влада ещё в тени, но плавные, неторопливые движения и перекат с пятки на носок выдают его.

– Ты? Что ты здесь делаешь? – шепчет Алек, но не слышит своего голоса.

Влад делает ещё один шаг и выходит на свет. Только теперь Алек замечает старую лампочку под сводами потолка, неожиданно закрывшего небо. Но это не удивляет, даже не привлекает внимания. Алек смотрит только на Влада. Давно знакомые черты лица кажутся в этом жутком месте ещё более холодными, идеально острыми.

– Ты меня слышишь? – Алек предпринимает вторую попытку. Безрезультатно.

На контрасте с чёрным пиджаком кожа Влада кажется совсем бледной, почти прозрачной. И Алек даже видит сквозь поддельную самоуверенность печать страха на его лице.

– Уже близко… – повторяет потусторонний голос.

За спиной Влада вырастает ещё одна фигура, чёрная, расплывчатая, будто тень. Она оживает, поднимается, отрывается от стены. Алек хочет бежать, предупредить Влада, но не слушаются уже и ноги. Крик застывает в горле, а вокруг тишина. Даже гром затих. Всё замерло в ожидании развязки.

Тень принимает человеческий облик, но Алек не может разглядеть лица, всё перед глазами плывёт. Он видит только, как мелькает лезвие, Влад падает на колени, хватается за бок, а сквозь дрожащие пальцы течёт багровая кровь. Алек рвётся из невидимых оков, но не может сдвинуться с места. Тень наклоняется, снова сверкает нож, и только гром врывается в смертельную тишину…

***

Алек вскрикнул и проснулся, откинул одеяло, жадно хватая ртом воздух. Дыхание сбилось, на лбу выступил холодный пот, простыня скомкалась,  сердце колотилось с бешеной скоростью. Алек несколько секунд смотрел в темноту, глаза начали различать силуэты предметов, и только тогда сон перешёл в реальность. Медленно кошмар отпустил Алека. Он снова упал на подушку. В ушах звенело, голова трещала. Предательски колыхались и вздрагивали тени на стене.

Кошмары – обычная вещь, ничего удивительного. И Алек не обратил бы внимания на этот сон. Но никогда кошмары не отражались на нём так ярко, не казались настолько реальными. Пророческими? Последнее слово Алек упорно старался вытеснить из головы, но оно заслонило все мысли. Не могли ли слова той старухи правда быть пророческими?

– Глупости, – пробормотал Алек. И собственный насмешливый голос прогнал тишину, а вместе с ней остатки кошмара.

Алек встал с кровати и медленно подошёл к окну, открыл его, выглянул на улицу. Свежий воздух залетел в комнату, выбил страхи и лишние мысли из головы. Теперь Алек просто смотрел в небо, на горящие искорки звёзд, на тающий серп луны и мысленно сравнивал это великолепие ночи с пугающей пустотой из кошмара. Ничего общего.

Алек не хотел возвращаться в комнату. Словно стоя перед окном, он был дальше от липкого кошмара. Он даже почти уверил себя, что всё это – глупости. Как можно взрослому человеку верить в предсказания и бояться иллюзии смерти?

«Взрослому человеку, который к тому же работает в отделе уголовного розыска», – любезно подсказал внутренний голос.

Алек сталкивался с поистине ужасными вещами. Но назойливое предчувствие копошилось на подкорке сознания. А Алек привык доверять предчувствиям. Они похожи на знаки свыше: основаны не на фактах и не на эмоциях, на чём-то более точном. Наверное, предчувствия – это опыт, а не инстинкты. «Никогда не пренебрегайте тайным предчувствием». Где-то Алек это читал…

Нет, он ещё ошибался, не успел развить в себе «нюх следователя», но не мог не заметить: всё, что теперь творится вокруг, слишком странно.

«И слишком опасно», – снова вклинился внутренний голос. Он занял другую позицию. Также метался и Алек.

Любоваться звёздами больше было невозможно. Ника как-то говорила, что, когда Алек задумывается, взгляд его становится стеклянным. Он не видел свой взгляд. А вот мир вокруг был похож на мутное стекло. Так и сейчас. Алек не видел ни луны, ни тёмных окон соседнего дома. Простого напуганного кошмаром человека сменил полицейский. Предчувствия боролись со здравым смыслом.

С одной стороны, всё это – чистой воды безумие. Какой смысл верить сумасшедшей старухе и кошмару? Влад бы не поверил, усмехнулся бы и придумал очередную шутку.

Вчерашний день ясно представал перед глазами Алека. Тогда они с Владом шли по небольшому рынку. По вечерам, особенно в субботу, там всегда много людей. Влад и Алек как-то незаметно для себя влились в общий поток и даже стали разглядывать интересные вещички на прилавках. Хотя Влад, как обычно, делал вид, что всё это ниже его достоинства. Но Алек не закупался в дорогих магазинах и не ужинал в барах в любой свободный вечер, не гонял на Audi и не разбрасывался деньгами, у него просто не было кругленькой суммы в банке от родительской фирмы. Поэтому он и не брезговал рынками, пусть при Владе купить что-нибудь и не решился бы.

На этом самом рынке они совершенно случайно и столкнулись со старухой. Алек бы и не заметил её, если бы не тихий оклик. Он остановился первым и в нескольких шагах позади заметил пожилую женщину, и настолько пожилую, что ей можно было дать лет девяносто. Укутавшись в вязаный платок, сгорбившись, она стояла у столика и опиралась на толстую кривую трость.

Алек сразу заметил, что старуха ничего не продавала и не собиралась покупать. Она смотрела точно на Влада своими белёсыми, будто выцветшими, глазами, шевелила губами, силясь что-то сказать. И зловещим шёпотом она произнесла те слова, которые повторялись во сне и теперь продолжали преследовать Алека.

Конечно, Влад тогда не обратил на старуху внимания. Стоило отойти на пару шагов, и он рассмеялся вслух. И Алек подхватил этот смех, но всё равно с опаской обернулся и снова столкнулся с пристальным, осуждающим взглядом белёсых глаз. А потом Влад увидел у того столика Димку, паренька из своей свиты знакомых. Алек предусмотрительно остался в стороне. Предчувствие не позволило ему подойти ближе. Но даже на расстоянии Алек заметил, что старуха снова повернулась к Владу и дрожащей рукой подозвала к себе…

Алек закрыл окно, опустился на кровать, даже не поправив простыню. Он не собирался больше ложиться, всё равно заснуть не удастся. Противоречивые мысли ещё терзали Алека, когда он варил себе кофе, чтобы окончательно взбодриться. А потом выход нашёлся сам собой. Он расскажет Андрею.

Оставался только один вопрос…

***

– Что ещё она тебе сказала? – невзначай спросил Алек. Он старался казаться спокойным, даже себя убедил, что сон – это глупость, о которой следует забыть. Но пальцы непроизвольно теребили молнию ветровки.

– Та старуха? – Влад усмехнулся, перекатился с пятки на носок в своих лакированных туфлях.

«Также, как во сне», – любезно подсказал внутренний голос. Но Алек заставил его замолкнуть. Влад, наверняка, что-то заметил, в его взгляде проскользнуло недоумение и сразу сменилось обычной легкомысленной весёлостью.

– Неужели, ты ей поверил?

Этого Алек и боялся. Он смотрел на Влада снизу вверх, проклиная свой низкий рост и надеясь, что борьба здравого смысла и предчувствий не написана на его лице.

– Бойся своей тени…

Алек вздрогнул. Слишком похож был в шутку пугающий шёпот Влада на потусторонний голос из сна. Или фантазия уже через чур разыгралась. Но страх сразу испарился, когда Влад ударил Алека по плечу и искренне рассмеялся. Этот смех будто вернул в реальность. Все опасения, кошмары и таинственные слова старухи при свете дня показались детскими, не стоящими внимания пустяками.

– Не говори, что ты всерьёз поверил в это? – сквозь смех бросил Влад.

– Смерть… Я вижу её, – протянул Алек, вывернулся из-под его руки и напрыгнул сзади, стянув с его плеч пиджак.

Эта детская выходка окончательно растопила лёд. И серьёзный разговор закончился дружным смехом. Прохожие косились на двоих взрослых мужчин, наверняка, обсуждая громкие разговоры и пыльный пиджак. Но Алек после ужасной ночи просто наслаждался спокойным утром воскресенья. Яркое солнце сменило чёрные тучи, жужжание разговоров, шелест ветра, шум машин растоптали в своём вечном беге тишину. Город снова жил.

Воскресенье. День, когда никуда не надо спешить, когда можно побродить по парку и заскочить с Владом в клуб или просто остаться дома и заказать курьером пиццу. Таким воскресенье было в идеальных представлениях Алека, но мерки обычных людей нельзя применять к сотрудникам уголовного розыска. Весьма часто выходные превращались в активные дни расследования. Один звонок мог легко вырвать из круга развлечений и заставить запрыгнуть в машину и мчаться в отдел. Но сейчас Алек об этом даже не думал.

Последние дни текли, неторопливо сменяя друг друга. Никакие убийства не волновали сонного покоя города. Сотрудники уголовного розыска разобрались с накопившейся бумажной волокитой и от скуки даже помогали другим отделам с ограблениями и мелкими проступками. Поэтому Алек после недолгих уговоров согласился принять участие в развлечениях, которыми с ним поделился Влад.

На самом деле Алек не считал себя легкомысленным. Он был по-настоящему влюблён в работу, хоть и проявлялась эта любовь только в пылу расследований. Алек обычно предпочитал посиделкам в клубах простые прогулки, шашлыки на свежем воздухе или сериалы на ноутбуке под тёплым пледом. Влад часто намекал, что с общением у него проблемы. Но Алека никогда не тянуло в шумные компании. Ему было попросту неуютно среди незнакомых, свидания вызывали только улыбку. Алек не хотел себя связывать. Но о причинах не говорил никогда.

Алек не раз с удивлением задумывался, как он, «не умеющий веселиться», стал другом Влада Акимова, настоящего франта современности. Всё во Владе от туфель до причёски, от жестов до остроумных подколов было идеально и филигранно. Он умел поставить себя в любом обществе. И теперь Алек в центре пёстрой компании смотрел только на Влада.

Устроившись у окна с бокалом вина, он не вступал в разговоры и с неизменной, приросшей к лицу улыбкой со стороны наблюдал за остальными. Влад оставил попытки вовлечь друга в беседу и благополучно забыл о его существовании. Алеку именно это и было нужно. Его не раздражал шум, не пугали любопытные взгляды, звон бокалов и громкая музыка. Просто всё это было не для него.

Влад говорил, что Алек разучился веселиться. А он и не спорил. Разучился. Просто нет больше того, прошлого, Алека. Он слишком сильно изменился.

Алек покрутил в пальцах бокал, сквозь янтарную жидкость глядя на Влада. Даже в таком ракурсе Акимов выглядел совершенным. Трое молоденьких девушек окружили его и хихикали над остроумными шутками. А сам Влад и не обращал на них внимания, занятый спором с пареньком-студентом.

Алек сделал глоток и отставил бокал на подоконник. Вино отдавало кислым привкусом на языке. Да и вся эта картина уже начала надоедать. Алек подумывал уйти. Кто заметит, кроме, быть может, Влада? Да и тот усмехнётся и забудет. Лениво Алек следил за проходящими мимо людьми. Некстати память подкинула образы из сна, но они тут же исчезли. Тени не выдерживали света. Тишина не терпела шума.

Влад сидел перед ним, живой, невредимый и ни капли не изменившийся. Ни следа смерти, которую предсказывала та старуха. Глупости всё это.

– Верно, Руденко?

Алек обернулся и сразу столкнулся взглядами с Владом. Похоже, тот обращался к нему уже не первый раз, потому что девушки захихикали. Да и по фамилии Влад называл его редко. Алек только надеялся, что никто не заметит его смущения. Слишком уж комично выглядела ситуация. В конце концов после минутных гляделок Влад махнул рукой и вернулся к своему собеседнику. Алек отвернулся к окну, но тихий голос вдруг окликнул его.

Эту девушку Руденко точно никогда не видел. Он запомнил бы. Короткие, сбритые у висков волосы, яркий макияж и неприлично открытая одежда отличали незнакомку от многочисленных посетительниц бара. Алек решил бы, что она ошиблась, но девушка подмигнула и посмотрела так пристально и оценивающе, что стало не по себе. И Алек поспешил снова отвернуться к окну. Спиной он чувствовал пронизывающий насквозь взгляд и назло делал вид, что не замечает.

– Красавчик, чего такой грустный? – приторно слащаво выдохнула девушка.

Алек закатил глаза и накинул на голову капюшон, показывая, что не собирается ни с кем знакомится. В отражении на стекле он заметил, как девушка пожала плечами и с фальшивой улыбкой вернулась к компании своих подруг. И кто-то в толпе назвал её по имени, Майей. Или показалось?

Теперь Алек не просто думал уйти. Он твёрдо решил это сделать. Но Влад не позволил другу даже встать. Только заметив готовность Алека сбежать, Акимов вдруг забыл о своём споре и переключился на него. И в эту секунду тихая мелодия звонка слилась с гремящей музыкой бара. Алек ухватился за телефон, как утопающий за соломинку.

– Извините, господа, но я вынужден отлучиться, – отшутился он и еле как пробрался сквозь плотные ряды гостей.

Алек даже не посмотрел на экран, выскочил на улицу и сразу принял вызов.

– Влад с тобой? Бери его, и приезжайте в отдел, – скороговоркой затараторил женский голосок.

Без приветствия, без объяснений. Это было очень похоже на Камиллу. Алек пообещал, что приедет, и на той стороне раздались протяжные гудки.

«Это, действительно, что-то очень важное, пожалуй, ещё и срочное». Мысль мелькнула и скрылась в потоке предположений. Алек чувствовал, как приятно разгорается огонь в груди, как смывается атмосфера бара. Сейчас, как никогда, он хотел мчаться в отдел, даже вместо положенного воскресного отдыха.

Алек ворвался обратно в бар, уверенно протиснулся сквозь толпу и без объяснений заявил:

– Влада я у вас похищаю.

Сам Акимов даже не думал сопротивляться. Он послушно поднялся, отправил пару воздушных поцелуев, оставил свой номер на листочке и вслед за Алеком поспешил к двери. Гости, только заметив Влада, сами расступались. Но Алек едва ли обратил на это внимания, уже привык.

– И что на этот раз? Убийство? – с видом знатока спросил Влад, как только за ними закрылась дверь.

Глава 2

Уличные звуки оказались куда приятнее шума в баре. Чужие голоса здесь были тише и спокойнее, грохот машин заглушил доносящуюся из-за двери музыку. Алек полной грудью вдохнул свежий, хоть и пропитанный городской пылью, воздух. Здесь пахло подступающим дождём, выпечкой из соседней пекарни и немного – бензином. В баре воздух наполняли слившиеся в один приторный запах духи и одеколоны всех мастей. Алек чувствовал себя, как птица вырвавшаяся из клетки. Почему-то именно сегодня бар показался ему таким тесным и неуютным. Может, ещё не выветрились плохие предчувствия?

Влад вдруг оказался за спиной опустил руки на плечи Алека. Слабый запах алкоголя, смешанный с ароматами парфюма, мужского и женского, ударил в нос. Алек улыбнулся. Почему-то от этого дружеского жеста стало спокойнее.

Влад накинул пиджак, отряхнул пыль с брючины, спрятал ладони в карманы и снова с усмешкой на губах повернулся к другу. А Алек только сообразил, что от него ждут ответа.

– Камилла звонила, вызывают в отдел, – коротко пояснил он.

Влад не стал больше расспрашивать, махнул рукой, указывая на машину, от чего пиджак чуть второй раз за день не искупался в пыли. Алек первым перебежал через дорогу. Не хватало ещё, чтобы Влад сел за руль после…

– Сколько ты там бокалов выпил? – в шутку уточнил Алек.

– Не считал, – отмахнулся Влад и неловко поправил пиджак, от чего тот всё же упал на землю, и на этот раз не так удачно.

Алек едва сдержал смех. Да и сам Влад понимал комичность ситуации, когда за рукав поднимал когда-то чистый выглаженный пиджак, с которого текла грязная вода. Но пиджак был сразу забыт. Будто нарочно, Влад отвлёк внимание Алека, потому что, стоило тому зазеваться, как прямо перед носом хлопнула дверь машины.

– Ты не поведёшь, – отрезал Руденко.

Но Влад демонстративно проигнорировал слова друга. Он уже закинул грязный пиджак на пассажирское сидение и даже поправил зеркало заднего вида.

– Это моя машина, – в своё оправдание заявил Влад. Но и этот аргумент не мог поколебать уверенность Алека. Он даже скрестил руки на груди и оперся локтем о зеркало машины. Никуда он не сдвинется, пока Влад за рулём. И тот понял намёк, нехотя подвинулся и уступил другу место у руля. Как бы Влад ни ненавидел признавать чьё-то превосходство, но водил Алек значительно аккуратнее.

– Это только из-за вина, – на всякий случай уточнил Акимов. Ну и откуда у него такая самоуверенность? Алек уже подумывал, что Влад родился в костюме и с детства зачёсывал волосы.

Но не успел Алек завести машину, как телефон снова разразился трелью. И снова на экране высветилось имя Камиллы.

– Забудь про отдел, сразу собираемся на месте. Я тебе адрес скинула, – также, без приветствия, без объяснений. Камилла любила ставить перед фактом.

Точно в ту же секунду, когда завершился вызов, завибрировал телефон. Доставилось сообщение с адресом. Но одно дело – доехать за десять минут до отдела, и другое – мчаться в конец города. Влад, похоже, заметил замешательство на лице Алека, откинулся на спинку сидения и вопросительно поднял бровь. Руденко прочитал адрес, но никакой реакции не последовало. Влад уже вставил в ухо наушник и строчил очередное сообщение.

Алек закатил глаза и взялся за руль. Машина тронулась, медленно выехала с парковки. И уже когда Алек сворачивал на главную дорогу, Влад соизволил оторваться от телефона и заглянуть в окно.

– Не туда сворачиваешь.

Эта усмешка чуть было не вывела Алека из себя. Он вздохнул и демонстративно уставился в лобовое стекло, с силой сжал руль, вымещая на нём раздражение. Машина спокойно выехала на главную дорогу. Алек смягчился и, одной рукой придерживая руль, открыл сообщение Камиллы и показал Владу адрес. Путь предстоял неблизкий. А так как о деле ничего не было известно, или им просто не соизволили ничего сообщить, говорить тоже было не о чем. Влад снова утонул в переписках. Алек молча, как прилежный водитель, следил за дорогой. Но один случайно подслушанный разговор всё же пошатнул его спокойное расположение духа.

– Привет, зайка, сегодня не выйдет, – притворно сладко произнёс Влад.

Алек от нечего делать прислушался. Обычно подобные заигрывания Влада вызывали только неприязнь. Но сейчас интерес взял верх над принципами морали. Алек не мог слышать ответа. Но судя по хитрой улыбке Влада, его всё вполне устроило.

– Буду ждать. – Акимов два раза стукнул по наушнику, завершая вызов. И тут Алек уже не выдержал:

– И сколько же у тебя девушек?

– Я свободный, – усмехнулся Влад, но в его голосе и вальяжной позе было что-то искусственное.

Оставшийся путь прошёл в молчании. Влад даже ни разу не открыл телефон и не повернулся к Алеку. Задумчиво он следил за проплывающими мимо витринами магазинов, за сменяющимися городскими пейзажами. Даже теперь в его позе было что-то изысканное, только складка залегла между бровей. И Алек понял, что попал в яблочко. Его вопрос задел Влада, пусть тот и не собирался в этом признаваться.

Наконец Алек по навигатору нашёл нужный дом. Хотя на самом деле подстраховка была лишней. Слишком уж сложно ошибиться, когда твоя цель – самый богатый особняк во всём квартале. Причём и остальные дома никак бедными назвать было нельзя.

Аккуратно припарковав машину, Алек первым открыл дверь. Огромный высокий забор расстилался перед ним, красивый, резной, даже изящный, но было в нём что-то устрашающее. Не хватало ещё колючей проволоки. Массивные ворота явно не открывались вручную. Небольшая в ширину калиточка была оборудована звонком и, судя по всему, камерой.

В таких роскошных особняках с невероятной защитой Алеку ещё не приходилось проводить расследования. Он даже забыл на минуту о цели своего приезда и просто смотрел на возвышающийся над забором, частично скрытый за деревьями второй этаж особняка.

– Чего застыл? Заходим, – буркнул Влад. Похоже, он ещё не забыл того вопроса в машине.

Алек на секунду застыдился своего любопытства. Но особняк снова занял его мысли. Влад же смотрел на это воплощение роскоши совершенно спокойно, даже не смотрел – окинул оценивающим взглядом и стал выискивать машины остальных ребят из отдела. Алек тоже отвернулся от забора, и в ту же секунду к особняку с грохотом подкатила чёрная Lada.

– Не опоздал?

Из машины выпрыгнул парень, держа под мышкой чехол с ноутбуком. Его кудрявые чёрные волосы, неопрятными вихрами лежащие на лбу, подскочили и упали на глаза. Парень мотнул головой, расправил широкую яркую клетчатую рубашку, стряхнул крошки с колен джинс, и его губы растянулись в искренней мальчишеской улыбке. Это был Максим Вихров, самый молодой сотрудник отдела.

Максим только подошёл к Алеку и Владу, самым нескромный образом рассматривая особняк за забором, и калитка открылась.

– Как раз вовремя, – вместо приветствия бросила Камилла. Но сквозь рабочую сосредоточенность на её лице всё же промелькнула улыбка.

Камилла Стрельцова была правой рукой Андрея, начальника отдела. Её преданности и строгости к работе многим не хватало. Камилла разбивала все стереотипы. За хрупкой фигуркой скрывался стальной характер. В ней не было женской мягкости, резкие черты лица обрамляли подстриженные под каре прямые каштановые волосы. Всё в её облике кричало о внутренней силе.

На самом деле опоздания входили в число обычных нарушений на любой работе, и отдел уголовного розыска не был исключением. Даже исполнительная Камилла не сохранила идеальную репутацию. И только Андрей, казалось, всегда и везде прибывал вовремя.

Выражение «Начальство не опаздывает, а задерживается» никак нельзя было отнести к нему. Андрей Воронцов был в глазах Алека идеальным начальником. Ещё со своего первого дня в отделе Руденко сделал выводы в его пользу. И эти выводы оказались верными. Андрей не относился к той многочисленной категории начальников, которые только и делают, что раздают поручения, попивая кофе в кабинете. Он был образцом ответственности, примером для подражания, брал на себя основную работу, всегда впереди, всегда рядом с ребятами. Андрей не ставил себя выше даже самых молодых и неопытных коллег. Поэтому он и был для всех просто Андреем без звания и отчества.

И теперь Воронцов стоял у калитки, единственный одетый идеально по форме. Всё в нем от стрижки фейд, вечно аккуратных тёмных волос до военной выправки и спортивного телосложения вписывалось в образ идеального полицейского. Алек уже не раз задумывался, есть ли у Андрея выходные.

– Быстро вы, ребятки, не подвели. Уж извините, что в воскресенье. – На этих словах Воронцов развёл руками и посмотрел на Влада, вызвав общий смех. Про образ жизни Акимова давно знала вся команда.

Вот никогда Андрей, любитель порядка и совершенства, не упрекал подчинённых за подобное несоответствие нормам. Он весело окинул взглядом разношёрстных коллег и никому не сделал замечания. Вот только улыбка медленно сползла с его лица и сменилась серьёзной сосредоточенностью. И тут же все поняли, что время шуток вышло и, как по команде, вспомнили о деле.

Цепочкой все пятеро прошли сквозь калитку и оказались по ту сторону забора-крепости. Стеклянный глаз камеры ожил и снова замер.

Вблизи особняк выглядел ещё более величественным. Огромное двухэтажное здание возвышалось над ровными дорожками, газонами и выстриженными рядами кустов. Во дворе царил изящный минимализм, что сложно было сказать о самом особняке. Необычная форма и выпирающие друг за друга этажи, ровные углы и контраст цвета создавали неповторимый стиль. Алек даже заметил на застеклённой веранде второго этажа бассейн, а на ровной поверхности крыши расположился среди холодного камня, как оазис, ещё один ярус сада. Снизу сложно было разглядеть, но клумбочки, газон и кресла Алек заметил точно. Он бы рассматривал особняк и дальше, но Андрей махнул рукой, и вся компания двинулась за ним по выложенной круглыми камнями дорожке. По обеим сторонам росли одинаковые кустики-шары самшита. А сама дорожка подходила как раз к крыльцу.

Андрей открыл дверь и остановился, пропуская остальных. Вслед за Владом Алек вошёл в просторный коридор, который поистине можно было назвать холлом небольшого театра. Пушистый коврик под ногами не походил на обычные грубые коврики для обуви. Ровный свет лился на паркет с одинаковых, расположенных в виде паутинки лампочек.

Изнутри особняк производил ещё большее впечатление, чем снаружи. Алек разглядывал его, как восьмое чудо света, после своей двухкомнатной квартирки. По стенам располагались картины, рядом – чёрные кресла, даже чайный столик. Двери с обеих сторон были закрыты. Коридор раздваивался: справа закрученной змейкой лестница вела на второй этаж, слева же проход расширялся и переходил в огромную гостевую комнату. Именно туда и повернула Камилла.

Стоило Алеку переступить порог, как его восторг испарился, красота особняка померкла. Невозможно было рассматривать интерьер и любоваться картинами, когда самая ужасная из них открылась перед глазами. Белая мраморная плитка была запачкана бурыми пятнами. В самом центре комнаты, у стеклянного столика, в неестественной позе застыло тело мужчины. Его белая рубашка насквозь пропиталась кровью, лицо исказилось в гримасе ужаса. Алек не раз видел печать смерти, но в этот раз всё было по-другому. Мороз пробежал по коже противными муравьиными лапками. Алек поёжился. Было в этом убийстве что-то мистическое… Или это снова разыгралась фантазия. В любом случае Алек быстро пришёл в себя и уже профессиональным взглядом окинул тело.

На вид жертве можно было дать лет сорок-пятьдесят. Ровная стрижка, дорогая одежда, кольца на толстых пальцах, золотой кулон – все детали наталкивали на мысль, что убитый и есть хозяин особняка.

– Бахилы хоть наденьте, – раздался раздражённый голос.

Алек оторвался от разглядывания тела и заметил серый чемоданчик. Сам же Олег Элинский расположился на диване и записывал что-то в блокноте. Рядом в кресле, сгорбившись и закрыв лицо руками, сидела молоденькая девушка. Олег поднялся, отложил ручку. На секунду взгляд его мутно-голубых глаз остановился на коллегах. Олег никогда не менялся. Он всегда выглядел серьёзным, всегда укорочены у висков и зачёсаны наверх были светлые волосы, всегда крылась строгость в геометрически прямых чертах лица. Олег снова наклонился над телом. Обычная картина начала любого расследования. Он был настоящим профессионалом в своём деле. С того момента, как Алек три года назад пришёл в отдел состав уже не раз пополнялся и перестраивался, а Элинский, как и Андрей, оставался незаменимым кадром.

– Что нового? – послушно надев бахилы, спросила Камилла и первой приблизилась к телу.

– Ножевое точно в сердце, смерть, судя по всему, была мгновенной, били сильно. Чисто мужское убийство. По телу остальное после вскрытия. – Олег кивнул на девушку в кресле, подавая знак, чтобы кто-нибудь занялся ею.

Камилла поняла намёк, отступила от тела, оставив его санитарам и судмедэксперту, и перешла к более привычной для себя работе. Пожалуй, допросы всегда хорошо давались именно Камилле. Во-первых, женская часть свидетелей тянулась к ней инстинктивно как к единственной девушке в отделе. Во-вторых, Камилла видела людей насквозь и легко находила общий язык с каждым. Она умела превращать холодные допросы свидетелей в простые откровенные беседы.

Андрею не пришлось раздавать поручения. Ребята сами разошлись по ближайшим комнатам особняка. Макс достал ноутбук и устроился на диване на месте Олега. Сомнений насчёт личности убитого уже не было, осталось только найти досье.

Алек решил остаться в зале, в первую очередь, конечно, потому что сгорал от любопытства. Очевидно, что и Андрей, и Камилла знали больше. Алек не мог ждать собрания в отделе и убил двух зайцев одним выстрелом. Обыскивая зал, он легко мог слышать каждое слово Камиллы.

– Расскажите мне всё подробнее, – попросила Стрельцова, устраиваясь в соседнем кресле. – Кто вы? Вы знаете, что здесь произошло?

Свидетельница подняла голову и едва слышно сквозь слезы ответила:

– Диана Нагилёва. Это… Это мой отец.

Алек не сдержался и ещё раз взглянул на девушку. В ней сложно было заметить сходство с убитым. Алек назвал бы Диану красивой несмотря на растрёпанные волосы и красные глаза. Подобранная со вкусом одежда идеально сидела на её стройной фигурке. Черты лица остались мягкими, даже горе не смогло их ужесточить. Страдание придавало Диане что-то ангельское и кроткое. Живость и неподдельность её эмоций не могли не задеть даже чёрствого человека.

– Я не видела, ничего не видела, – лепетала Диана, стирая ладонью слёзы. – Я пришла только… И Маша вызвала полицию.

Жестом Камилла остановила сбивчивую речь девушки. И Алек понял, что допрос будет не из лёгких.

– Кто такая Маша? – мягко и строго одновременно спросила Камилла.

– Девочка-служанка, она прибежала на мой голос, – довольно чётко объяснила Диана и, взяв себя в руки, продолжила уже спокойнее. – Я ничего не трогала, я увидела всё также, как сейчас. Я не знаю, что здесь случилось, правда, не знаю.

Диана заламывала пальцы, поправляла волосы, не зная, куда деть дрожащие руки. Слёзы стояли в её глазах, голос дрожал, как натянутая струна.

– Вы только не думайте, что он был плохим человеком. Он любил меня, и Тёму тоже любил. Просто он слишком жёсткий… – Голос Дианы снова оборвался.

Камилла подсела к ней поближе, аккуратно обняла за плечи, что-то прошептала на ухо. Алек уже не мог расслышать её слов. И девушки вышли из зала.

Алеку пришлось вернуться к своим прямым обязанностям. Он ещё раз обошёл зал, стараясь сосредоточиться на деталях, а не разглядывать непривычно богатую обстановку. Наконец Алек остановился напротив тумбочки с фотографиями. Алек взял центральную – самую большую, в золочёной рамке. На ней был запечатлён мужчина лет тридцати в тёмно-синем костюме. Зачёсанные волосы и дерзкий взгляд придавали некоей живности, но пугающей, жестокой. Что-то в этом человеке было от жертвы: схожие черты лица, цвет глаз, вкус в одежде. Но нельзя было в молодом франте на фото узнать обросшего бородой толстого хозяина особняка. Этот парень походил скорее на повзрослевшего Влада. Алек вздрогнул и поспешно поставил фото на место.

Рядом с центральным снимком были ещё два. На одном тот же молодой человек держал за руку красивую девушку в длинном чёрном платье. Оба улыбались и выглядели поистине счастливыми. На втором трое детей, двое мальчишек и девочка, смеялись, повернувшись друг к другу. Этот снимок был явно не постановочным, настоящим. От него веяло весельем беззаботного детства.

Алек пересмотрел содержимое ящиков тумбочки, но не нашёл ничего достойного внимания. И всё же обыск не прошёл впустую. Планшет и телефон оказались на своих местах. Ещё один телефон Олег обнаружил в кармане жертвы. Все деньги тоже были на месте, в сейфе, который едва удалось вскрыть. Банковский счёт в полном порядке. В общем, всё было до странности нормально, будто убийца ничего и не тронул. И такая с первого взгляда простота настораживала Алека.

Он слишком хорошо знал, что может скрываться за простотой.

Глава 3

Через два часа коллеги собрались в отделе, чтобы обсудить промежуточные результаты и найти нить, с которой можно будет начать распутывать клубок. Алек, как обычно, занял своё место у крайнего стола, рядом с Владом. И первым к докладу приступил, тоже как и обычно, Олег.

На теле никаких следов борьбы. Время смерти – около пяти часов назад. Отчёт о вскрытии ещё не готов. Единственная странность – купюра возле тела, новая, свёрнутая точно пополам, значит, она едва ли могла выпасть из кармана или кошелька. Таков был основной смысл доклада Олега. И последняя странность оживила Алека. Это уже походило на нечто показное, демонстративное, выбивалось из рамок простого.

Макс быстро занял место Олега и сходу прикрепил к прозрачной доске снимок, на котором Алек узнал убитого.

– Нагилёв Владимир Петрович, сорок семь лет, вдовец, местный богач, построил капитал на бирже, ещё молодым продал компанию отца, теперь живёт припеваюче. Помимо особняка, у него есть и квартира в Санкт-Петербурге, которая теперь сдаётся за немаленькие деньги.

– Этот Нагилёв скупой до безумия, – подхватила Камилла. – У него трое детей, все разъехались, так и не дождавшись от отца денег. Старший, Артём, в Москве сделал свой бизнес и о наследстве уже не вспоминает. Средняя, Диана, могла уехать за границу, но не бросила отца и осталась, живёт в соседнем городе на средний достаток. Вот она говорила об отце с искренней любовью. А Нагилёв только пользовался её добротой.

Алек видел, что эмоции переполняют Камиллу. Он и сам не мог забыть дрожащего голоса Дианы. Насколько же порочным должен быть человек, чтобы после смерти никто не жалел о нём… И эта смерть… От неё веяло холодом, безумной твёрдостью. И только слёзы Дианы смягчали её.

– А третий ребёнок? – напомнил Алек, воскрешая в памяти фотографию из особняка.

– Младший, Виталик, сбежал из дома в шестнадцать и, по словам Дианы, в тайне уехал из города и поступил в школу-интернат. Теперь у него своя жизнь. В последний раз Диана получала от него сообщения шесть лет назад.

– Вот так семейка, – присвистнул Влад. Сам он расположился в кресле, закинув ногу на ногу, и вступать в обсуждение не собирался.

– Как по нотам. Теперь самое интересное, – подключился Андрей. И все разошлись, уступая ему место у доски. – Если я ничего не упустил, то дом охраняется, как крепость. Все вы видели калитку. Без разрешения изнутри она не откроется. Забор не просто высокий и гладкий, по верху проведена сигнализация. Незамеченным не перелезешь. Если удастся преодолеть забор, то сам дом защищён не меньше. Сигнализация у дверей и окон. Они всегда закрываются изнутри, камеры по всему двору и особняку. Нагилёв был помешан на безопасности.

Андрей помедлил секунду и резко закончил:

– Значит так, как убийца проник в особняк?

– Нагилёв сам впустил его. – Алек высказал самое очевидное предположение.

– Вероятно, – задумчиво протянул Андрей, постукивая кончиками пальцев по доске. – Это был человек, от которого он не ждал ничего плохого. Кто-то, кто пользовался его доверием.

Андрей вопросительно посмотрел на Камиллу. И та поняла намёк.

– Похоже, таких людей было немного. Две девочки из прислуги, Диана, двое близких друзей. У Дианы алиби железное. Её в магазине засекли камеры и видели по меньшей мере трое посетителей, я успела проверить. С остальным пока неясно.

– Значит, прислуга и двое товарищей. Больше никто? – на всякий случай переспросил Андрей.

– Никто. Нагилёв не доверял людям, боялся обмана. Он думал, что все только за его деньгами и охотятся, – пренебрежительно отозвалась Камилла.

– Что значит купюра? – перебил Андрей.

– Месть! – Макс подскочил, и все взгляды одновременно устремились в его сторону. – Ну или выгода.

Именно это предложение и вертелось на языке Алека, но объяснение пока было слишком расплывчатым, чтобы высказывать его вслух. Впрочем, Макс никогда не боялся смелых теорий.

– Всё ведь сходится. Огромные деньги и жадность Нагилёва могли стать хорошим мотивом. Кому перейдёт наследство? – Макс всё сильнее распалялся с каждым словом.

Наверное, в эту секунду все, как и Алек, подумали, как этот простой вопрос не пришёл в голову раньше. Не получив ответа, Макс схватил ноутбук, и его пальцы забегали по клавиатуре. Андрей же воспользовался общим молчанием:

– Значит так, пока рано что-то говорить. Нам нужно больше фактов. На гипотезах далеко не уедешь. Олег, на тебе, как всегда, вскрытие. – Андрей пошёл по кругу, раздавая поручения. – Макс, найдёшь всё о наследстве и завещании, кому выгодна смерть Нагилёва. Камилла, поговори с теми товарищами, да и вообще с окружением. Алек, видео с камер и всё об особняке…

Услышав своё имя, Алек готов был сразу бежать к машине. Это дело уже захватило его. Пусть с первого взгляда всё казалось обыденным, даже скучным, слишком уже много было подобных сюжетов. Но после долгого бездействия для Алека новое расследование стало глотком чистого воздуха. И не последнюю роль в этом играл особняк. Теперь без чужих взглядов Алек мог осмотреть его вдоль и поперёк, не вызывая насмешек и осуждения.

До особняка Руденко довёз Андрей и, к удивлению его, не уехал. Работы было достаточно и для двоих. Компания Андрея стесняла Алека даже меньше, чем общество Влада. С ним можно было никого из себя не строить. В добрых шутках Андрея никогда не было злого умысла. Люди тянулись к нему, сами не понимая этого. С Андреем просто было легко. И Алеку в том числе. Всегда приятно чувствовать рядом надёжную опору, твёрдое плечо более опытного товарища, и не быть скованным строгими рамками.

Андрей ничего не сказал, когда Алек чуть не отпрыгнул от камеры, которая на металлической ножке, как змея, выползла из-за калитки. Руденко же поймал себя на мысли, что Влад не упустил бы возможности подколоть. Камера щёлкнула, и Андрей легко открыл массивную калитку.

Снова дорожка, снова дверь в особняк. Алек не стал останавливаться в саду: времени и так немного, а всё самое важное внутри. Андрей сразу скрылся за одной из первых дверей особняка, оставив Алека одного среди лабиринта комнат.

– Вам чем-то помочь? – раздался полный приторной любезности голос. И только потом из-за раскрытой двери появился человек. Это был мужчина средних лет в костюме с обложки журнала. В нём Алек не нашёл ничего примечательного: черты простые, незначительные, обычные. Такого встретишь и не запомнишь.

Алек не успел ничего спросить. А незнакомец уже продолжал тараторить:

– Вы ведь из полиции? Я здесь управляющий. Очень жаль, что всё так вышло. Я плохо знал Владимира Петровича. Я только недавно здесь работаю. Но, может, смогу вам чем-то помочь.

Не хватало ещё, чтобы этот управляющий поклонился, как дворецкие в прошлом веке. Он не вызывал доверия у Алека. Слишком уж старался услужить. Но сейчас именно такой человек и был нужен.

– Где у вас камеры? – коротко спросил Алек.

– Сейчас, сейчас всё покажу, – засуетился управляющий. – Только камеры у нас многие отключены…

Ну конечно, как всегда. В самый нужный момент отключаются камеры, появляется какой-то новый не внушающий доверия управляющий. Всё это показалось Алеку максимально подозрительным. А вот сам управляющий, похоже, так не считал.

– Но не переживайте, внешние камеры работают.

Это было уже лучше. Любой, кто прошёл в дом, попал бы на внешние камеры. Тем более, что одна из них прямо над калиткой. Управляющий закрыл за собой дверь и двинулся вперёд по коридору.

– Где вы были сегодня около пяти часов назад? – Не теряя времени, Алек начал допрос. Но управляющий будто и не заметил жёсткости в его голосе.

– Дома. А как Маша позвонила, я сразу приехал сюда. Так и думал, что нужна будет моя помощь.

– У вас есть доступ ко входу? – продолжал Алек.

– Доступа ни у кого нет, кроме Владимира Петровича. Только он может открыть калитку и отключить сигнализацию. Он или тот, кто уже внутри. Обычно это кто-нибудь из девочек.

Слова управляющего подтверждали теорию Алека. Убийца – человек, знакомый Нагилёву, тот, кому он доверяет. А таких людей слишком мало. Тем более на внешние камеры убийца должен был попасть. Дело вдруг начало казаться лёгким. Алек уже представлял, как на пятиминутке назовёт имя убийцы. Но его планы с треском рухнули.

Управляющий привёл Алека в комнату, похожую на просторный рабочий кабинет. У окна стоял буквой Г длинный чёрный стол. Два монитора соединялись в один большой экран, разделённый на множество квадратов, на каждый из которых передавалось видео с камеры. Алек сразу заметил, что слепых зон у этой системы немного и обойти наблюдение почти нереально, тем более не зная его устройства. А если учитывать сигнализацию, так вообще невозможно.

Управляющий опустился в кресло на колёсиках. Вот если бы в отделе было такое же, Влад, наверное, не вставал бы с него. Кадры замелькали на мониторе и остановились на нужном времени. Алек попросил включить записи с самого утра, чтобы ничего не пропустить.

Довольно сложно одновременно сосредоточить внимание на десятках камер. Но Алек следил в основном за калиткой. Около восьми часов утра друг за другом вошли двое девушек, за ними – молодой человек, за которым Алек проследил до самого особняка. Но парень вышел около десяти. Он не мог быть убийцей. Одна из девушек незадолго до убийства тоже покинула особняк. Больше на записях никто не появлялся. Сам Нагилёв не выходил и вообще не мелькал на экране.

Алек пересмотрел записи на повторе несколько раз, но ничего нового так и не появилось. Всё выходило как-то совсем уж невероятно. Как мог человек проникнуть в особняк и не попасть ни на одну камеру? Алек ухватился за последнюю возможность.

– А сигнализация работала?

– Работала, но сегодня не включалась. – Управляющий указал на угол экрана.

Алек пересмотрел записи за всё оставшееся время. Камеры засекли и Диану, и управляющего, подтвердив их алиби. Из кабинета Алек выходил куда менее уверенный в успехе. Теперь оставалась надежда на единственных возможных свидетельниц.

Долго искать Алеку не пришлось. Сразу в коридоре он столкнулся с одной из девочек и столкнулся в самом прямом смысле этого слова. Алек повернулся, чтобы закрыть дверь, когда на него кто-то налетел и едва не сбил с ног. Инстинктивно он отшатнулся к стене. Только девушке повезло меньше.

– Извините, я не заметила вас. Я такая невнимательная. Извините, – пролепетала она, собирая разлетевшиеся бумаги.

Но Алек и не собирался принимать извинения. Он наклонился, потянулся за папкой и чуть снова не столкнулся с девушкой, на этот раз лбами. Вконец смущенная Маша схватила папку, взгромоздила её сверху покосившейся стопки и хотела поскорее сбежать. Её щеки пылали. Алек пытался и никак не мог поймать её взгляд.

– Подожди. Мне нужно поговорить с тобой. – В порыве он коснулся руки Маши и сразу пожалел об этом.

Неосторожные слова и обращение на ты ещё больше смутили девушку. Она смотрела на Алека с непониманием и странной покорностью. И теперь неловко стало уже ему. Алек понял, насколько двусмысленно было всё происходящее.

– Извините, – стараясь исправиться, Алек вернулся к официальному тону, – я не это имел в виду.

Маша вопросительно приподняла брови. Она уже пришла в себя и с чисто женским любопытством наблюдала, как Алек выкрутится из неудобного положения. А Руденко невольно любовался её почти детской красотой. Длинные тёмно-русые волосы спадали на плечи и волнами стекали по белой блузке. Поблескивали в свете люстр фиолетовые камни в серёжках-висюльках. Глаза её казались Алеку почти чёрными и до невозможного глубокими. Маша улыбнулась. Алек мысленно одёрнул себя и решил использовать главный козырь.

– Уголовный розыск. Я задам вам несколько вопросов, – по-привычке выпалил он.

Тень пробежала по лицу Маши. Она послушно кивнула, скрылась за дверью и вернулась уже без бумаг. От смущения и любопытства не осталось и следа. Она казалась совсем другим человеком, серьёзной, сосредоточенной, даже подавленной. Даже в словах Маши больше не было эмоций, и голос звучал как-то надтреснуто. И Алек пожалел, что так резко перешёл к сути вопроса. Та живая девочка нравилась ему больше.

– Спрашивайте. Я постараюсь ответить.

Алек предложил пройти в зал, и Маша согласилась, также холодно, без энтузиазма, будто ей вдруг стало просто всё равно. Это была защитная реакция. Алек не раз с ней сталкивался. Но что могла скрывать эта девушка?

Что могла скрывать? Неправильный вопрос. Алека уже обезоружила наивность Маши. Почему, ради чего скрывает? Это волновало его на самом деле.

– Как давно вы здесь работаете? – Алек решил начать с классического вопроса.

– Полгода, – односложно ответила Маша.

Алек устроился на диване, наслаждаясь своим положением «почётного гостя». Маша села напротив, в кресло, спрятала ладони между коленями. Она явно старалась скрыть волнение. Алек решил пока делать вид, что ничего не замечает.

– Расскажите всё, что знаете. Любая мелочь может помочь.

– Ничего я не знаю, – возмущённо заявила Маша и скрестила руки на груди. Слишком резко, даже грубо. – Я не слышала ничего странного. Прибежала в зал только на крик Дианы и сразу вызвала вас.

Нельзя было поспорить со столь категоричным ответом. Алек даже пожалел, что сейчас рядом нет Камиллы. Она нашла бы лазейку.

– Не было ли в доме кого-нибудь из посторонних? – Алек решил подойти с другой стороны.

Маша отрицательно покачала головой и, смягчившись, добавила:

– У Владимира Петровича редко бывают гости. Сегодня утром почти никто не заходил. Вчера никого не было. Я правда не знаю, кто мог это сделать.

Последняя фраза была так искренна, что Алек поверил. С каждой минутой дело становилось всё сложнее. Выходило, будто Нагилёва убил невидимка.  И для Алека оставался только один человек, который ещё мог что-нибудь прояснить. И этот человек как раз показался на пороге зала.

Вторая девушка совсем не была похожа на Машу. На вид Алек дал бы ей лет двадцать пять. Необычный стиль прослеживался и в тёмной дерзкой одежде, и в странной причёске. Её чёрные волосы были сбриты с одной стороны и закрывали с другой часть лица. Серёжка в виде кольца и броский макияж дополняли образ. Алек не понимал только, как могут эти совершенно разные девушки работать вместе.

Эта новая Алеку сразу не понравилась. Она слишком напоминала тех дерзких, самоуверенных дамочек из бара. Но выбора не было. И Алек взглядом указал девушке на кресло. Проигнорировав его жест, та опустилась на диван. И Алеку пришлось уступить своё место и отодвинуться к подлокотнику. О личном пространстве она, похоже, не слышала.

– И что здесь происходит? – небрежно спросила девушка.

– Кира, это… – попыталась было предупредить Маша, но Алек перебил её.

– Уголовный розыск. Я задам вам несколько вопросов.

– Не надо вопросов, сама всё знаю, – бросила Кира. Уж от неё Алек больше не ждал стоящей информации. Но Кира оказалась на удивление хорошим свидетелем. – Работаю я здесь два года. И я не служанка. Я присматриваю за особняком, а то управляющие слишком часто меняются. Об этом месте я знаю всё. И сразу скажу: незамеченным здесь не останется никто. В убийстве этом есть что-то мистическое… – Кира выдержала драматическую паузу, – оно невозможно.

Резкое завершение на секунду повергло Алека в странное состояние оцепенения. Он вроде и понимал слова Киры, но мозг отказывался анализировать информацию. Алек участвовал во многих сложных делах. Но это… Это выходило за все рамки. Одновременно оно было самым обычным и самым невероятным из всех.

– Может, вы замечали что-то странное в поведении Владимира Петровича за последнее время? – чтобы скрыть замешательство, спросил Алек.

– Конечно, замечала, – фыркнула Кира. – Скажи же, Маш, он будто собственной тени боялся.

Больше ничего Алек добиться не смог. Кира говорила много, но её слова не могли приблизить к разгадке. Нагилёв вёл себя странно последние дни, опасался чего-то, почти не выходил, оглядывался, чуждался всех. Кира тоже ничего не слышала, об убийстве узнала только после вызова полиции. Она как раз уходила, поэтому и не застала основных событий.

Здесь же, в зале, Алек дождался Андрея и по одному его виду понял: всё безуспешно. Слова были лишними. Одни и те же мысли не давали покоя им обоим.

Алек больше не озирался по сторонам и не удивлялся роскошной обстановке особняка. Он не мог думать ни о чём, кроме дела. Алек чувствовал, как вокруг стягивается сеть тайн, пока полупрозрачная, но удивительно прочная. Сейчас он был бессилен. Больше всего Алек ненавидел подчиняться обстоятельствам и отступать. Слишком часто ему приходилось сдаваться раньше. Жизнь научила быть сильнее судьбы. Если она и существует.

Садясь в машину, Алек снова обернулся, проводил взглядом особняк, пока тот не скрылся за поворотом. Странное место. Было в нём что-то неправильное, противоречащее самой природе. Этот особняк ещё хранил в себе призраков прошлого, но перешёл в шаг со временем в новую эпоху. Но не это отталкивало Алека. Было в особняке нечто, не поддающееся объяснению. Его словно накрыло куполом, под которым и воздух казался другим, пропитанным кровавыми тайнами.

Странное поведение Маши, уверенные речи Киры о мистике и страхе Нагилёва, тихое, никем не замеченное убийство, мститель-невидимка… Всё это походило на крайне запутанный сюжет фантастического детектива. Алек старался найти малейшую зацепку, но ухватиться было не за что.

Андрей всю дорогу молчал. И по его нахмуренным бровям Алек понял: не просто безуспешно, всё действительно плохо. Он уже и забыл о своём намерении поговорить с Воронцовым насчёт Влада, предсказаний, кошмаров.

Алек следил, как тени ползли по стеклу. И свет, отражаясь, сверкал крошечными кристаллами. В тенях этих тоже было что-то таинственное…

Глава 4

На собрании Андрей вышел первым и коротко рассказал о результатах своих поисков. Во всём огромном особняке жил лишь один Нагилёв, нелюдимый и недоброжелательный, но хотя бы тихий, по словам соседей.

Следующим решился выступить Алек. Он подробно пересказал слова Маши, Киры и управляющего, но свои опасения высказывать побоялся. И скрыл ещё одну небольшую деталь – странную перемену в Маше. Он чувствовал, что не имеет права об этом рассказывать. Снова это слово: чувствовал…

Слова Алека произвели должный эффект. Начались бурные обсуждения, которые затеял Макс со своими безумным теориями. Камилла настойчиво опровергала его слова. И всё это могло бы длится довольно долго, но место у доски занял Олег.

В отчёте о вскрытии не было ничего интересного. Ни алкоголя, ни следов отравления, никаких других повреждений, кроме одного – точного удара ножом в сердце. Убийца физически должен быть достаточно силен и подготовлен. «Мужское убийство». Эти слова особенно долго крутились в голове Алека. Может, они и помогли бы, будь в деле хотя бы один подозреваемый.

После Олега докладывал Макс. И его информация заставила Алека ненадолго забыть о камерах.

Завещание Нагилёв оставлял, это может доказать нотариус. И тот же нотариус уверен, что завещания больше не существует. Что было в нём, никто не знает или не хочет говорить. Теперь по закону деньги и собственность перейдут детям, наследников первой очереди больше нет. Виталик не узнает о смерти отца. С ним давно уже не поддерживают связь. Артём занят бизнесом и семьёй, тоже может и упустить наследство. А кто точно получит богатство, так это Диана. Именно так всё должно было быть, если бы не одно но… Эти «но» Алек недолюбливал. Особенно, когда произносил их нарочно медленно с глупой театральной паузой Макс. Но сейчас в этом «но» была надежда, что дело хоть немного прояснится.

Круг плотнее сомкнулся вокруг доски, на которую Макс прикрепил документ. Алек не успел даже рассмотреть мелкие буквы, а Вихров уже с видом победителя объявил:

– То самое исчезнувшее завещание, оформленное по всем правилам!

Листок стал переходить из рук в руки. Дольше всех документ рассматривал Андрей. И даже он не смог засомневаться в подлинности его подлинности.

– Нагилёв забрал документ, но, судя по всему, ещё не уничтожил. Думал, кому оставить наследство. В любом случае, убийца выбрал подходящий момент. – Макс окончательно увлёкся. Его теории быстро стали походить на обвинения.

А обвинения были вполне существенными. Потому что оставался только один человек, который находился в особняке на момент убийства и мог не попасть под камеры. И имя этого же человека было вписано в завещание. Мария Олейник.

Алек не стал даже слушать доклады остальных. Он пытался понять только одно – как. Как могло появится это завещание? Почему Нагилёв готов был оставить всё своё состояние девочке-служанке, которая работала у него полгода? И это можно было выяснить только у двух людей.

Ехать обратно в особняк, искать Машу Алек не хотел. Он не представлял, как сказать ей о подозрениях, о завещании. После того, что было.

«Хоть ничего и не было», – одёрнул себя Алек. А перед глазами стояло лицо Маши.

Он просто боялся, что всё это окажется правдой. И, вспоминая допрос, всё больше убеждался: Маша что-то скрывает. И скрывает не просто так.

– Мне надо поговорить с Дианой, – неожиданно для самого себя выпалил Алек.

Никто не стал спорить. Алек совершенно беспрепятственно покинул отдел и последним, что он услышал, было новое словесное противостояние Макса и Камиллы.

Найти Диану не составило труда. Девушка так и не ушла из соседствующего с участком сквера. После всего, что было, она осталась, чтобы помочь. И помощь её понадобилась.

Алек заметил Диану на дальней скамейке среди фонтанов зелени. За деревьями журчала вода, ветер играл на ветвях вечную мелодию жизни, опавшие листья, шурша, перекатывались по асфальту, стук шагов прохожих, будто ударные в оркестре, дополнял музыку.

– Здравствуй, – тихо, чтобы не нарушить гармонию, произнёс Алек и опустился на скамейку.

Диана подняла голову, ничуть не удивлённая тем, что её уединение вдруг нарушили. Напротив, Нагилёва словно ждала кого-то. «Диана», – мысленно поправил себя Алек. Называть эту девушку фамилией её отца не поворачивался язык. В глазах Дианы ещё стояли слёзы, но волосы были собраны в аккуратный пучок, и грустная улыбка озарила по-детски круглое личико.

– Я не могу вернуться. – Её шепот слился с музыкой ветра. Дрожащими пальцами она перебирала пуговицы на блузке, но, подставив мокрое от слёз лицо заходящему солнцу, улыбалась. Уже совсем не Алеку. И на секунду он забыл, зачем пришёл.

– Извините, я только задам несколько вопросов.

Официально-деловой тон не подходил здесь. Алек говорил мягко, поддавшись общему настроению, неуловимо для себя преклоняясь перед тихим горем Дианы.

– Конечно. – Она послушно кивнула.

Алек проследил за её взглядом. По небу лениво плыло единственное кудрявое облако. Тонкий серп луны силуэтом вырисовывался на ещё светлом полотне, готовясь прийти на смену солнцу. Огненный диск выпускал языки пламени, поджигая кроны. Но он уже сдавался. И по облаку пробегали алые всполохи заката.

– Что вы знаете о завещании вашего отца?

– Он не писал завещание, – спокойно ответила Диана. Она явно ожидала подобных вопросов. – Да, я буду богатой. Но к чёрту эти деньги. Никогда за ними не гонялась.

Столько искренней горечи было в притворной насмешке Дианы, что Алек ещё несколько минут следил за облаком и не решался вернуться к больной теме.

– Завещание было, точнее есть и сейчас. Оно на имя Маши.

– Точно. – Диана будто и не удивилась. – Мой отец был странным человеком. Я уезжала за границу, и он обиделся, решил, что все дети кинули его, угрожал, что нам ничего не достанется. Наверное, тогда он и вписал первое попавшееся имя в завещание.

Диана говорила наивно и прямо, не догадывалась о подозрениях, которые упадут на Машу, не думала о деньгах, которых может лишиться. Алек не стал больше расспрашивать. Он видел, как тяжело давалось девушке каждое упоминание её отца.

Алек даже хотел встать и уйти. В конце концов он добился того, на что надеялся. Но оставался один вопрос. Вопрос, который крутился в голове ещё с разговора с Кирой, с той странной фразы…

«Он будто собственной тени боялся».

– Вот вы где. Позвольте узнать, о чём разговор? – Раздражённый голос Камиллы разрушил тишину, а вместе с ней и гармонию.

Алек не счёл нужным отвечать. Как и Диана, которая теперь робко смотрела на него, будто искала защиты. Алек и сам не понимал, как успел завоевать её доверие. Камилла же оставлять их наедине не собиралась. Но тянуть больше было невозможно.

– Диана, вы точно не помните ничего странного? – выпалил Алек.

В воздухе повисла тишина. Алек чувствовал на себе осуждающий взгляд Камиллы и нарочно не оборачивался. Молчание Дианы служило хорошим знаком. Она что-то вспоминала, сдвинув брови и закусив нижнюю губу.

– Он говорил… – Диана запнулась, – что его преследует собственная тень.

Алек и Камилла переглянулись. Для Стрельцовой эта фраза не имела почти никакого значения. Но Алек уже слышал что-то похожее. И от совершенно другого человека. Уже двое, не сговариваясь, вспомнили одно и то же. И это звучало мистически, невероятно. Будто Нагилёв вдруг сошёл с ума или ужасно боялся кого-то прямо перед собственной смертью. А ещё эта странность оправдывала Машу. Отчасти поэтому Алек и зацепился за неё.

– Что это значит? – включив режим строгости, спросила Камилла.

– Потом, – отмахнулся Алек. Но до этого «потом» не пришлось долго ждать.

Диана вдруг загорелась, встрепенулась, очнулась от своего горя. Интерес сверкнул в её глазах. Вопрос застыл в потемневших глазах Камиллы. Общество Дианы ничуть её не смущало. И Алек не стал тянуть: рассказал всё, о чём умолчал в докладе.

Но и на этом странности не закончились…

Алек вернулся в отдел, и Макс начал сбивчиво пересказывать ему всё, что накопилось за время его отсутствия, активно жестикулируя и постоянно тыкая на снимки на доске. Влад то и дело останавливал его и вставлял пропущенные детали.

Алек совершенно запутался в потоке информации. Но кое-что он запомнил точно. И другое стало неважным.

Нагилёв почти не имел друзей, зато у него было множество знакомых, соперников и завистников. Из дома он выходил нечасто. Бывал в недешёвом баре, с завсегдатаями которого успел поговорить, и, наверняка, выпить, Влад. Камилла же занялась теми двумя друзьями, которые иногда посещали особняк. Первый – молодой перспективный предприниматель, деятельный, активный и очень сообразительный. От отца ему осталась частная компания, которая теперь в надёжных руках стремительно разрасталась. С Нагилёвым он познакомился совершенно случайно и завязал дружбу, чтобы набраться опыта у успешного коллеги. Именно он и заходил с утра в особняк, но хозяин оказался не в духе и быстро спровадил гостя. Второй – друг детства Нагилёва. Вместе они росли, учились, вместе начинали вести дела, а потом разошлись, но неплохо общались до последнего времени. Оба, как один, заявляют, что последнее время с Нагилёвым творились странные вещи. И один из них, по словам Камиллы, даже упомянул страх перед тенью. Уже третий.

Насчёт соперников информации было много. Проверяли их алиби, их возможности, выгоду от смерти Нагилёва, но в конце концов бросили. Никто из них не мог пробраться в особняк.

Дальше Алек почти не слушал. Всё выходило так, что единственной подозреваемой была Маша. Но Маша не могла совершить роковой «мужской удар». Да и поговорив с ней один раз и один раз столкнувшись в коридоре, Алек был убеждён: она не способна на убийство. Что теперь особенно занимало Алека, так это странный страх Нагилёва. Всё в деле противоречило простой логике. А особенно тень. Тень, который до смерти боялся Нагилёв. Тень, которая никак не давала Алеку покоя.

Глава 5

Всё циклично. Всё когда-нибудь повторяется, замыкается в круг. И мы ходим по этому кругу, не зная, как вырваться за его границы. Может, ничего и не предрешено заранее. Но в каждом обстоятельстве нашей жизни есть скрытый смысл. Даже если ты его не замечаешь. В природе всё продумано, разумно, но только для неё одной. Людям не суждено познать её тайны. Но все почему-то стремятся к невозможному.

«Во всём есть скрытый смысл».

Так размышляя Алек, стараясь заставить себя бодрее шагать по серому асфальту, всматриваясь в бесконечную темноту улиц. Луна будто забыла свои обязанности и не вышла на пост. Её закрыли тяжёлые тучи. И не скажешь, что недавно это тёмное месиво было чисто-голубым небом с единственным весёлым облачком.

Чувство дежавю охватило Алека. Или он просто слишком устал, и разум отказывался обрабатывать информацию, уступил руководство чувствам.

Сон. Там было также. Даже тени вернулись и бежали по пятам за Алеком. Вот почему он не поехал на своей машине? Почему не согласился на предложение Андрея подвезти? Нет, он решил пешком топать до дома и выбрал самый малолюдный проулок.

Алек винил себя за глупость и за детские страхи. Он вдруг понял, что так пугало его в упоминаниях тени. В том кошмаре тень… убила Влада.

Алек старался отстраниться от дурных мыслей, но снова и снова видел тот размытый чёрный силуэт. Глаза привыкли к темноте, различали кочки на дороге, впереди уже горели фонари, указывая выход из лабиринта гаражей. Алек ускорил шаг. Осталось совсем немного, он доберётся до дома, обязательно включит свет, задёрнет шторы, закроет дверь на три оборота, сделает крепкий кофе, чтобы отогнать усталость, и… не будет спать. Потому что сон снова принесёт кошмары.

– Извините. – Тихий голосок вернул Алека в реальность.

Кофе здесь не было, ветер стал ещё пронзительнее и холоднее, врывался под ветровку, сбивал волосы в неряшливый ком. И это ещё называется началом лета! Алек решил, что ему послышалось, но слова повторились. Он заозирался по сторонам. В свете фонаря стояла маленькая фигурка, совсем не похожая на зловещую тень из сна.

– Маша? – недоверчиво переспросил Алек и сократил дистанцию. Теперь сомнений не оставалось. – Что ты здесь делаешь?

И снова на ты. Только на этот раз Маша не смутилась. Наоборот, она расслабилась, перестала кутаться в кофточку, даже невесело улыбнулась. И Алек не стал исправляться.

– Я ждала вас. Мне сказали ваш адрес. Понимаете, я знаю про то завещание. Мне Диана всё рассказала, – затараторила Маша.

Алек жестом прервал поток её слов. Погода всё ухудшалась, начинал накрапывать мелкий дождик. Алеку мерещились кофе и недоеденные эклеры в холодильнике. Больше всего ему хотелось на время всё забыть и просто восстановить силы. Позже он пожалеет об этом порыве, о своей неосторожности, но теперь Алек совершенно спокойно протянул Маше руку и сказал:

– Пойдём ко мне. Там всё и расскажешь.

Румянец разлился по щекам девушки. Она замялась, спрятала руки в карманы, смущённо опустила глаза. Но улыбка Алека растопила холод.

Вдвоём под фонарём они стояли так близко, словно давно были знакомы. Их окружали тени, смыкались в кольцо вокруг обрывка света. Алек мягко коснулся холодной ладони Маши, взглядом указал на небольшое четырёхэтажное здание. И девушка всё поняла. Со стороны могло показаться, что это сценка начала романтической истории. Вот так «случайно» сталкиваются в мелодрамах, и простая встреча выливается в любовь. Алек быстро отмахнулся от нелепых мыслей. Он не видел в Маше никого большего, чем просто хорошего человека. И единственное, чего он хотел, так это помочь ей избежать лживых обвинений. Нет. Просто помочь. Ведь не будь ни обвинений, ни завещания, Алек поступил бы также.

Он решил даже, как в тех же историях, снять ветровку и накинуть на хрупкие плечи Маши, но девушка одним взглядом пресекла его порыв. И Алек только пожал плечами. Ему и самому не очень хотелось расставаться с последней защитой от холода.

Но, как истинный джентльмен, Алек придержал дверь перед Машей, и в темноте подъезда их ладони снова соприкоснулись. Всего на секунду, но эта секунда отрезвила их. Одновременно они осознали, как всё выходит быстро и неправильно. Но останавливаться никто уже не хотел. Тем более, что неприличных мыслей не было. Алек хотел помочь и в глазах Маши видел надежду на помощь. И доверие. Этим доверием он теперь невероятно дорожил.

Вот так наивно Алек принял за данное невиновность Маши, закрыв глаза на факты. Он просто смотрел в чистое, почти детское личико и не мог допустить и мысли, что это лицо убийцы. Глупо. Но Алеку нравилась эта глупость.

Свет в подъезде снова не работал, пришлось включать фонарик на телефоне. Алек долго не мог на ощупь найти ключи. Но неловкость окончательно исчезла. Маша расслабилась настолько, что даже тихо рассмеялась.

Наконец щёлкнул замок, со скрипом открылась несмазанная дверь, на которую Алек никак не находил времени. Маша несмело шагнула в квартиру и остановилась на пороге. Ей явно было не по себе. Алек хотел разрядить обстановку, но никакие шутки не приходили в голову.

«Влад бы что-нибудь придумал», – подсказал внутренний голос. Алек быстро заставил его замолчать. Влад не общается с такими, как Маша. Вокруг него крутятся девочки побогаче. Кроме Лины… Но и это имя исчезло из мыслей.

Алек чувствовал себя с Машей на удивление спокойно, пусть они и познакомились несколько часов назад. Настолько простая, бесхитростная, искренняя, Олейник не походила ни на одну из его знакомых. Все её эмоции отражались на лице. Такую открытость редко можно встретить в современном мире.

Алек незаметно для самого себя сравнивал Машу и Диану и находил всё больше сходств. Такие разные по общественному положению, но одинаково чистые в душе, эти девушки располагали к себе после дерзких барных компаний и подружек Влада. И обе они были связаны с Нагилёвым…

– Проходи, не бойся, – бросил Алек, пока пытался на ощупь найти выключатель.

Маша аккуратно поставила кроссовки к стене, сделала несколько шагов и остановилась в замешательстве. И тут уже Алек подоспел ей на помощь и первым вошёл в кухню.

Конечно, его квартирку нельзя было сравнить с особняком, к которому привыкла Маша. Поэтому Алек и не собирался проводить экскурсии. Маленькая кухонька тоже не впечатляла. Здесь всё было обычно: шкафчики вдоль стены, холодильник, раковина, плита, никакой посудомойки, почти никакого особенного дизайна. Вся мебель была далеко не новой и немного обшарпанной. В центре стоял небольшой столик, и, когда из-за него выдвигали стулья, пройти к плите становилось невозможно.

Но Маша не обратила внимания на всё это. Наоборот, простая обстановка будто придала ей сил. Маша опустилась на ближайший к окну стул и с любопытством рассматривала неубранную посуду.

– Кофе? – как истинный хозяин, предложил Алек. В первую очередь, конечно, потому что ему самому хотелось кофе.

Маша согласилась, вскочила и в шутку перехватила кофеварку.

– Нет уж, готовлю я, – уверенно заявила она. Спорить было бесполезно. Алек попробовал, но быстро уступил плиту Маше.

Минут десять прошли в тишине. Только приглушённо из-за окна доносилось завывание ветра и шуршал огонь на конфорке. Алек не стал опускать жалюзи. Темнота за окном приятно будоражила сознание. Маша следила за напитком, иногда помешивая, будто и искала Алека, чтобы сварить ему кофе.

Сам Руденко не заводил разговор. Маша явно хотела что-то рассказать, осталось дождаться, пока она наберётся смелости.

Раздался звон чашек. Маша разлила горячий кофе, сама поставила на стол и позволила Алеку только достать молоко, да и то, потому что рыться в чужом холодильнике не очень прилично.

Теперь шуршание огня сменилось звоном ложек. Маша не отрывала взгляда от чашки. Алек достал коробку эклеров, надеясь, что сладости помогут быстрее разговорить гостью.

– Извините за такое вторжение, – смущённо прошептала Маша и неловким движением заправила за ухо выбившуюся из низкого хвоста прядь волос.

– Я сам пригласил тебя. Считай, что ты у меня в гостях, – немного развязно успокоил девушку Алек и взглядом указал на эклеры.

– Я знаю, как это выглядит. Диана рассказала про завещание. Но я откажусь от денег, даже если они достанутся мне. Это деньги Дианы, и мне они ни к чему. Вам уже всё сказали про Владимира Петровича. Вы должны понять, почему моё имя в завещании. Я не хотела этого, – сбиваясь, заговорила Маша.

– Я верю.

Одной фразы достаточно. И лучшая благодарность – тёплый взгляд и улыбка Маши.

– Давай так, я не из уголовного розыска, ты не на допросе. Мы просто беседуем, и, если ты не захочешь, никто из ребят ничего не узнает.

Маша так и просияла от этих слов. Снова вспыхнули румянцем щёки. Она настолько осмелела, что надкусила эклер и отпила глоток кофе. Алек взял пример с девушки. Этот кофе был даже вкуснее того, который обычно варил он сам, хотя едва ли мог на самом деле сильно отличаться. Живительное тепло разлилось по телу, отдавая приятным покалыванием на кончиках пальцев.

– Перейдем на ты, – без раздумий предложил Алек. Они ведь уже перешли.

Маша кивнула. В кухне снова повисло молчание, только напряжение исчезло. Тишина больше не мешала. Она казалась приятной, даже необходимой. Алек заметил, что из пяти разных вкусов эклеров Маша взяла именно фисташковый, его любимый. И очередная случайность ещё сильнее сблизила их.

Жизнь – это вообще череда случайностей. Никто не может заранее знать, что будет дальше. В этом и есть прелесть жизни. Но случайностей не бывает. Парадокс. Все случайности – точно выверенная схема игры. Игры, которая и называется жизнь. Только понять ее правила никому не дано.

Не зря люди любят приятные сюрпризы. Именно сюрпризы, ведь запланированные радости не бывают такими яркими, не остаются в памяти надолго.

Вся жизнь состоит из случайностей. Тот же набор чёрных и белых полос – случайность, игры судьбы. И мы никогда не знаем, когда одна полоса сменится другой. Бояться неизвестности – то же самое, что бояться жизни. И почему-то Алек особенно ярко почувствовал это, сидя за одним столом с Машей Олейник. Так странно и приятно одновременно. Он ведь давно разучился сходиться с людьми.

– Я не понимаю, что происходит, – выдохнула Маша. – Когда всё это случилось, я стала чувствовать, что за мной кто-то следит. Извини, что не сказала сразу. Я боялась. Я чувствовала, будто всё тёмное, что есть в моей жизни поднимается на поверхность. Будто кто-то просматривал мои воспоминания. Я знаю, что это звучит безумно. А потом я вышла из особняка, и это исчезло. Просто исчезло. И мне кажется: я это придумала.

Если бы Маша рассказала то же самое в какой-нибудь другой день, Алек не поверил бы. Но после всех странностей его предчувствия обострились до предела. Слишком много мистики, теней, невидимок и кошмаров для одного дня. Теперь Алек уже не удивился бы никакому абсурду.

Разговор продолжился сам собой. За откровенностью Маши последовало непродолжительное молчание. Алек настукивал простенькую мелодию пальцами по столу. Он надеялся, что со стороны не видно, как мечутся в голове стайки мыслей. Скрытность боролась с желанием поделиться своими переживаниями. И под взглядом Маши победило последнее. Алек будто заразился от неё искренностью. Маше легко было говорить правду и невозможно лгать, глядя в глубокие серые глаза. Она не сомневалась, не смеялась, просто понимала и верила.

– Обменяемся номерами? – Голос Маши звучал весело, будто не было никаких теней и убийства. – Просто скажи свой номер. Я запомню.

И Алек повторил давно заученные наизусть цифры. С этого момента разговор медленно перетёк в другое русло. Услышь его кто другой, в жизни не подумал бы, что эти двое знакомы всего полдня. Доверие. Приятное, тёплое слово. Для Алека оно стало чем-то далёким. А ещё оно пахло кофе, выпечкой и ночной прохладой. А раньше – корицей, лавандой и летом. И откуда Алек всё это знал?

Маша говорила мало и тихо. Но её мелодичный голос создавал странную атмосферу. Даже Владу Алек не мог так открыться. Но главная тема, то, что объединило их, не выходила из головы.

– Мне казалось, что я схожу с ума, – прошептала Маша, уже вставая из-за стола. Разговор и правда затянулся. Стрелки часов подбирались к двенадцати.

Алек тоже поднялся. Он хотел предложить подвезти Машу, но девушка предупредила этот порыв, показав переписку с таксистом. И когда она успела достать телефон?

– За мной будто следила собственная тень.

Слова Маши ещё долго не выходили из головы. Кружка опустела. Алек машинально перелистывал страницы книги, то и дело поглядывая через окно на тёмную улицу. Горели фонари. Вдали зловеще поднимались спящие районы. Там же, невидимый из окна, стоял давно заброшенный дом. Неплохое укрытие для теней. Его должны были снести пару лет назад… Стоило подняться и закрыть жалюзи. Но Алеку не хотелось даже приближаться к вездесущей темноте. Хотя и тусклый светильник, который он притащил из спальни, сложно было назвать светом.

Телефон завибрировал. Алек достал его из кармана. На экране высветилось одно сообщение:

«Я всё-таки запомнила твой номер. Спасибо».

Этой ночью Алека не преследовали кошмары.

Глава 6

– Я у подъезда, жду тебя.

Алек бросил взгляд на наручные часы. Ещё и семи-то не было. Никогда Влад не звонил ему в такое время. Влад вообще пунктуальностью не отличался.

Алек спустил ноги с кровати и снова не попал в тапки. Наверное, они валялись в каком-нибудь углу. Холод волной пробежал от кончиков пальцев по всему телу и взбодрил лучше, чем трезвон телефона.

– Не рано? – саркастически заметил Алек. Вчерашний день выветрился из головы.

– Андрей просил приехать пораньше.

С этим уже было не поспорить. Алек вздохнул, скинул одеяло и поднялся с кровати, от чего та жалобно скрипнула.

– Скоро буду.

Телефон вернулся на тумбочку. Алек не стал даже искать тапки и босиком поплёлся на кухню. Первый же глоток крепкого кофе напомнил о вечере, о Маше, о том последнем сообщении. Настроение медленно начинало подниматься. Алек и сам не понимал, почему. Почему та встреча вообще имеет для него какое-то значение, кроме профессионального?

И всё же запретная мысль закралась в голову. «Машин кофе был вкуснее». Но Алек быстро переключился на более обыденные вещи, на скорую руку соорудил завтрак, также быстро отгладил и надел форму, закинул на плечо рюкзак, спрятал в карман телефон и вышел из квартиры, едва большая стрелка подобралась к семи.

Влад и правда уже ждал у подъезда. И вид в него был настолько осуждающий, даже раздражённый, будто Алек собирался два часа.

– Поедем на моей, – предложение без права на отказ. Влад часто практиковал такие утвердительные вопросы.

Алек не стал спорить. Он было вспомнил о вечерних похождениях, но сложно бояться призрачных теней, когда солнце светит вовсю с чисто-голубого неба.

Тем более внимание Алека было сосредоточено совсем на другом. С первого взгляда Влад казался таким же, как и всегда. Точнее, как в рабочие дни, потому что Алеку так и хотелось мысленно расстегнуть верхние пуговицы рубашки и убрать погоны. Пиджак, даже форменный, был лишь накинут на плечи. Но манеры, слова, жесты – всё во Владе было ещё более искусственно, наигранно, будто он старался скрыть что-то. И этим чем-то была неуверенность, медленно переходящая… Алек бросил эту мысль. А хриплый голос старухи уже шептал ответ на ухо. Алек пытался и никак не мог найти подтверждений. Влад – хороший актёр. Его выдавали только тени под глазами и лишняя резкость. И взбунтовавшиеся предчувствия Алека.

Всю дорогу Влад молчал. Это тоже не было ему свойственно. И его телефон молчал, будто прочитав настроение хозяина. В машине не играла музыка, как бывало нередко. Влад пребывал в странной задумчивости. Пару раз Алеку даже пришлось окликнуть его. Но не задумчивость была страшнее всего.

Машина остановилась у участка. Влад первым открыл дверь и остановился, как вкопанный, не отводя взгляда от совершенно пустого газона. Под порывами ветра по траве перебегали сухие листья, и его собственная тень ложилась дорогу, не доходя до бордюра.

Тогда Алек впервые увидел страх в глазах Влада. Вечно дерзкий и уверенный, он не позволял себе слабостей. Но в ту секунду Влад походил на загнанного в западню зверя. Он озирался по сторонам, рука его потянулась к кобуре. Алек едва сдержался чтобы не выпалить: «Что с тобой, чёрт возьми, происходит?»

Ладно, в другое время, но после слов Дианы, Киры, Маши, после кошмаров нельзя было не обратить внимания на странную перемену во Владе.

«Ему предрекали смерть», – любезно напомнил внутренний голос.

Алек не выдержал, обернулся, даже остановился, но вокруг не было никого. Влад этого не заметил. Ускорив шаг, он добрался до двери и дёрнул её с такой силой, будто боялся, что та не откроется.

Но и в участке Влад не сразу пришёл в себя. Кивнув на приветствие дежурного, он автоматически, не замедляя шага, скрылся на лестнице. Алек едва успел догнать его. А когда догнал с твёрдым намерением докопаться до правды, новая маска появилась на его лице. Вопросы были уже бесполезны.

– Рано вы сегодня.

Алек вздрогнул от неожиданности. Влад рванулся было развернуться, но понял, что уже поздно. Их заметили.

Андрей остановился напротив друзей, и все трое выглядели одинаково потерянными.

– Ты же сам… – начал было Алек, но Влад дёрнул его за рукав, заставив замолчать. Это была ещё одна странность. Андрей не просил Влада приехать раньше.

Немые гляделки не дали ответов. Влад быстро отвернулся, перекатился с пятки на носок, щёлкнул по наручным часам, хоть и прекрасно знал время. В общем, он делал всё, чтобы избежать вопросов. А если Влад чего-то не хотел, то заставить его было почти нереально.

Андрей, забыв о коллегах, поспешно сбежал по ступенькам на первый этаж. Эта несвойственная ему торопливость насторожила Алека, но ненадолго. Влад всё ещё занимал центральное место в его мыслях.

В отделе царило молчание, ещё худшее, чем в машине. Сюда не долетал городской шум, только редкие шаги и хлопки дверей разбавляли вязкую тишину. Алеку она не нравилась. Он корил себя за бездействие, за нерешительность, придумывал, как бы помягче начать разговор. Влад же казался совершенно спокойным. Откинувшись на спинку любимого кресла на колёсиках, он набирал очередное сообщение.

– Влад. – Алек встал с твёрдым намерением завершить начатое. Он знал, что Влад слышит, пусть и не убирает телефон. – Что происходит?

И всё? Только «что происходит»? Весь мысленный диалог вышибло из головы, а Влад ещё даже ничего не говорил. Алек хотел исправиться, но второго шанса уже не было.

– Даже не спрашивай. Да, я всю ночь не мог заснуть. Я схожу с ума, у меня развивается какая-то паранойя.

Влад вскочил на ноги, оттолкнул кресло к столу. Никогда Алек не видел его в таком отчаянии. Злость, страх, насмешка смешались в голосе. И голос сорвался на крик.

Влад быстро взял себя в руки, провёл ладонью по и без того идеально уложенным волосам, перекатился с пятки на носок, будто привычные простые действия успокаивали его.

– А теперь отстань. И не смотри так, это скоро пройдёт, – холодно отрезал Влад.

Лучше бы Алек не задавал вопросов. Теперь их стало ещё больше. Тишина играла на натянутых нервах, обстановка накалилась до предела. Воздух давил на плечи, сжимал горло. Алек не боялся, но волнение противно копошилось в груди своими скользкими лапами. Если бы уместить в слова вопросы…

Алек умел вовремя останавливаться. Волнение ничего не изменит. А здравый смысл и логика ещё в силах помочь. Он просто хотел в это верить.

Откровенности от Влада ждать не приходилось. Но у Алека был человек, который не скрывал правду. Маша. Она давала Алеку надежду, что странное состояние Влада ещё ничего не значит. Ведь с Машей всё в порядке. Значит, так будет и с Владом.

Алек нарочно блокировал мысли о Нагилёве. Перед глазами стояло бледное, отмеченное печатью смерти и животного ужаса лицо. Пятна крови расползались по рубашке, чёрная тень наклонилась над замершей фигурой, блестело в темноте лезвие ножа. И Алек видел уже не Нагилёва, а Влада.

Одно и тоже, на повторе. Алек не мог совладать с собственным сознанием. Кошмары слишком реалистично вырисовывались перед глазами. Они будто впечатались под веки.

Алек судорожно нащупала в кармане телефон, открыл переписку с Машей. Ещё немного, и он позвонил бы, хоть и понятия не имел, что говорить. Но в эту секунду дверь открылась, и тишина разбилась. Вместе с ней разлетелись вдребезги тени.

– Вы уже здесь? Зря. Дело у нас забирают, – сходу объявила Камилла.

Как утро прогоняет остатки сна, так и простая рутина прогнала демонов Алека. Камилла говорила, противоречила самой себе. Влад оживился, отложил телефон. Обсуждали дело, которое у них забирали. Зачем, никто не знал. Наверное, чтобы просто не молчать. Алек, конечно, не упоминал о Маше. Он вообще больше слушал, чем говорил, и ждал, что у фантастической загадки ответ окажется самым реальным.

Потом появился и Андрей, возмущённый и от этого ещё более оживлённый, чем обычно. Дело и правда забирали сверху. Нагилёв был слишком важной персоной, а отдел не мог предоставить нужных результатов. Пока их просто не было.

Но ещё больше все оживились после «срочного звонка». Андрей накинул пиджак и сбежал, ничего не объяснив. И тут посыпались предположения, опасения, теории. Алек вошёл во вкус, но не забывал об обещании Маше. Вообще о мистической стороне дела, как ни странно, не было сказано ни слова.

Олег пришёл ровно в восемь. Появление же запыхавшегося Макса окончательно разрядило обстановку. Под потоком новой информации Вихров быстро начал строить самые безумные и рискованные теории, не давая никому вставить и слова. Но время шло, а ничего не менялось. Андрей не возвращался. Дело было для отдела закрыто, материалы переправлены в региональный центр.

Камилла первой нарушила рабочий устав, вышла из участка и вернулась со стаканчиком горячего шоколада. Макс, конечно, не преминул воспользоваться возможностью обойти правила. Неизвестно откуда он вытащил электрочайник и пачку овсяного печенья. Напряжённое утро медленно перерастало в абсолютно спокойный, расслабленный день. Только о Владе Алек не мог забыть…

Всё разрушил хлопок двери. Алек оказался ещё в лучшем положении. Он едва сдержал смех, глядя, как меняется в лице вошедший Андрей. Он, наверное, ожидал, что увидит погружённых в работу коллег. Но столько нарушений в одну секунду… Это было уже слишком.

Макс стоял у чайника, рядом на столах были сложены пачки печенья и бумажные стаканчики. Влад развалился в кресле, расстегнув верхние пуговицы рубашки. Галстук и пиджак висели на спинке. Камилла стояла у приоткрытого окна с всё тем же горячим шоколадом, приложив к уху телефон. Только Алек и Олег выглядели почти прилично. Лишь пустые стаканчики и обёртки на столах выдавали их.

– Позвольте представить, подполковник Шустов Руслан Аркадьевич, на время ведения этого дела он будет в нашем отделе, – обречённо объявил Андрей.

Только тогда из-за двери вышел крепкий мужчина. Рядом с ним Андрей выглядел непривычно маленьким. Карие глаза оценивающе глядели из-под густых бровей. Резкие черты квадратного лица производили отталкивающее впечатление. Всё в этом человеке от коротких уложенных чёрных волос до застёгнутого на все пуговицы пиджака было точно и аккуратно.

– Подсунули из регионального центра, – шёпотом заметил Влад. И Алек искренне желал, чтобы это услышал лишь он один.

– Дело вернули нам, – коротко завершил Андрей. Но никакой реакции за его словами не последовало. Все смотрели только на Руслана. О том, что он из регионального центра, догадаться было нетрудно как по форме, так и по нашивкам. Но особенно – по взгляду, сосредоточенному, холодному, свысока. Этот взгляд сразу не понравился Алеку. Дело и так сложное, ещё не хватало проверки.

– Я закрою глаза на то, что здесь происходит сейчас. – Руслан довольно выразительно посмотрел на Влада, который казался главным нарушителем и исправляться не собирался. – Но только если это в последний раз. Дело оставляют вам. Раскрываемость в вашем отделе высокая и состав способный. Мы верим вам и…

– И поэтому посылаем проверку, – съязвил Влад.

Руслан благоразумно проигнорировал его слова, не стал заканчивать, наверняка, готовую заранее речь и прошёл к доске. Андрей, уловив момент, наклонился к Владу. Макс и так понял намёк и уже сгружал остатки чаепития в стол. Камилла отложила телефон, но так и осталась у окна. По взгляду Алек видел, что Руслан ей явно не нравится.

– Немного, но работать можно, – наконец объявил Шустов, привлекая к себе внимание.

Влад застегнул пуговицы и надел галстук. Крошки уже были сметены под стол, стаканы выброшены в урну. Руслан заметил, с довольным видом кивнул и взял маркер.

– Значит, Мария Олейник? Вы говорили с ней?

Сердце Алека сжалось. Он вызывающе смотрел на Руслана, едва сдерживаясь, чтобы не начать защищать Машу. Но его опередили. Поборов робость перед «новым начальством», Макс заявил:

– Это не могла быть она. Слишком сильный удар для хрупкой девушки.

– Он прав. Убийца должен быть неплохо подготовлен, – добавил Олег, принимая на себя возможный удар.

Несколько секунд Руслан молчал. Ему явно не нравилось, как резко опровергли его слова. Но и вступать в дискуссию и сразу портить отношения с временными коллегами он не спешил. И это немного подняло Руслана в глазах Алека.

– Какие теории? Может, есть ещё варианты? – совершенно спокойно спросил Шустов. В этих вопросах Алек даже услышал Андрея и наконец выдохнул. Похоже, первое впечатление оказалось обманчивым.

– Всё очень странно, товарищ подполковник, – заметила Камилла. Она смотрела на Руслана уже мягче, почти без вызова. – Камеры работали, но никого не засекли. На момент убийства в доме находилась только Мария, если убийца не с неба упал.

– С неба? А это вариант, – оживился Макс. Никакие предупреждающие жесты Андрея не могли уже остановить его. Но Руслан на удивление спокойно слушал теории Макса, даже порой кивал, обозначая, что понимает его мысль. Все ждали, чем закончится этот поток слов. А Руслан вступил в небольшую почти шуточную дискуссию с Максом.

Алек чувствовал, как пропадает напряжение. В Руслане постепенно переставали видеть лишь проверку сверху. Только Влад демонстративно скрестил руки на груди. Гордость не давала ему смириться с «новой властью». В конце концов с Андреем все были на равных. Теперь же центром внимания стал Руслан, который никак не вписывался в картинку Влада.

– Вертолёт нельзя отметать, – заключил Макс, переводя дыхание.

– Его бы заметили, – скептически отозвалась Камилла. – Неужели ты не увидел бы вертолёт над соседним домом?

– И что тогда? Как убийца проник в дом?

Камилла не стала отвечать. Впрочем, на эти вопросы ответить не мог никто. Хотя вертолёт был чистым безумием. И это понимали все, в том числе и сам Макс.

Ненасыщенная первая половина дня сменилась беготнёй, допросами, теориями, спорами. Под негласным руководством Руслана, который оказался настоящим профессионалом и явно не зря занимал свой пост, команда сделала всё, что возможно. Но к разгадке почти не приблизилась.

Из отдела Алек выходил не в лучшем настроении. На этот раз он решил согласиться на предложение Влада и доехать до дома на машине. Почему-то стоило выйти на улицу, и призрачный страх снова захватил его. Легко не верить в тени в самой гуще событий. Но наедине с Владом Алек не мог закрывать глаза на странности, которые будто усилились с утра.

Акимов оглядывался через каждый шаг, даже когда садился в машину, и явно пытался скрыть это. Алек молчал, не решался больше спрашивать после утреннего «взрыва».

Тишина снова стала напряжённой, опасной, настораживающей. Чувства Алека обострились до предела. Не будь он в машине, давно позвонил бы Маше.

Находиться наедине с Владом было сложнее, чем одному идти по тёмным улицам. Алек боялся не за себя. И этот страх из призрачного превратился в самый реальный.

– Да, привет, малышка. – Неестественно мягкий голос Влада вернул Алека в реальность. Он отвернулся от окна. Машина остановилась на светофоре. Влад, держа плечом телефон, говорил с кем-то. И Алек был почти уверен, что догадался, с кем.

Как только Влад раздражённо вернул телефон в карман и машина тронулась, он напрямую спросил:

– Это же Лина? Вы ещё вместе.

Влад совсем не смутился, даже наоборот, расслабился. Его губы растянулись в усмешке.

– Ну конечно. А чего ты ждал?

По легкомысленному тону Влада казалось, что ему просто всё равно. И Алек не выдержал.

– Как ты вообще смеешь? Она любит тебя, идиот. И она не одна из твоих барных девочек. Она верит тебе, как ты этого не понимаешь? Верит твоим глупым обещаниям, твоим пустым словам. И она прощает тебя, а ты предаешь её доверие, ты играешь на её чувствах. Я не посмотрю, что ты мой друг. Это подло, Влад.

Алек хорошо знал Лину. Да, она часто уезжала, не хотела бросать журналистскую карьеру. Но это не могло погасить её преданных чувств, её искренней любви. Но сердце своё она доверила не тому человеку. Алек никогда не презирал Влада, старался даже не осуждать, но не мог простить другу невнимания к Лине.

Слова лились в порыве неконтролируемой злости. И злость эта была направлена не только на Влада.

– На себя посмотри.

От удивления Алек не нашёл, что ответить.

– Сам не лучше. Забыл про Майю? – вспылил Влад.

Его слова ноющей болью отозвались в сердце. Алек боялся даже упоминаний. О ней. Любое слово могло утащить в пучину прошлого. Возмущение сошло на нет. А грызущее чувство вины вернулось, подначивая слишком активную в последнее время совесть. Три года прошло. Сколько ещё, сколько надо, чтобы избавиться от прошлого?

– Извини, я не должен был этого говорить, – прошептал Алек.

Старая рана ещё не затянулась до конца. Алек лишь научился отгораживаться от боли. Он наивно старался не исправить – хотя бы замазать ошибки, чтобы немного загладить вину. Перед ней. Перед самим собой.

– Это ты прости.

Влад редко говорил так искренне. Всё же, несмотря на недостатки, он всегда был хорошим другом, редко переходил границы дозволенного. И Алек сразу простил.

– Не знаю, что со мной происходит.

В отчаянии Влад ударил по рулю. Он старался взять себя в руки. Эта тихая борьба ещё сильнее испугала Алека. Слова вырвались сами. Алек их не слышал. Они звучали со стороны, из приоткрытого окна. Но Алек ни разу потом не пожалел о тех словах. Жалел только, что успел сказать слишком мало.

– Я ещё раз виделся с Машей. Она говорила о тени, о таком же состоянии, как у тебя сейчас. Потом это прошло. Я…

– Не надо, – резко бросил Влад. – Знаешь же, я не верю в мистику.

Алек не стал настаивать. Он и сам очень хотел не верить. Машина остановилась. И только теперь Алек понял, что находится у подъезда собственного дома.

– Только будь осторожней.

Алек вылез из машины. Холодный ветер продувал до костей. Но он ещё долго стоял, глядя на уходящую вдаль пустую, освещённую тусклым светом фонарей дорогу. Плохие предчувствия тяжёлым камнем лежали на сердце. Алек старался не верить им, но слишком хорошо знал: интуиция редко подводит.

***

Влад без сил упал на диван и закрыл глаза. Но от этого стало только хуже. Демоны, почувствовав власть, ещё больнее вцепились когтями. Они высасывали, как паразиты, мысли, чувства, страхи, все самые грязные секреты. Влад чувствовал, будто кто-то управляет им, следит, читает его, как книгу, главу за главой. Он больше не контролировал себя, только бессильно следил за вереницей воспоминаний в собственной голове. Безумие. Разве так люди слетают с катушек?

Влад вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату. Ему не оставалось другого выхода, кроме как оставаться сторонним наблюдателем в собственной голове и ждать, пока буря уляжется. Никогда Влад не верил в мистику, даже сейчас старался побороть страх, судорожно взъерошивая волосы и теребя галстук.

Влад винил себя за откровенность перед Алеком, только сказанного не вернёшь. Всё разумнее казалась идея показаться психологу. Хотелось курить. Но Влад давно уже бросил, давал обещание Лине. Одно из немногих обещаний, которые он до сих пор держал.

Весь этот день прошёл, как во сне. Время тянулось медленно. Владу снова начинало казаться, будто тень следит за ним. И это было ещё безумнее всего остального.

Влад вышел из квартиры. В темноте никто не увидит. И вдруг всё исчезло. Стихло. В голове пусто. И так свободно, легко, что Влад едва не рассмеялся вслух. Он вернулся в квартиру. А тени остались за дверью. Влад лежал на диване, перебирая в голове события этого дня. Но убедить себя в том, что это простой приступ, что он не повторится, не удавалось.

Тихий стук выдернул Влада из мыслей. К двери он подходил с абсолютной уверенностью, что пошлёт незваного гостя куда подальше. Не хватало ему ещё свидетелей собственного падения.

Влад заглянул в глазок и, наперекор убеждениям, повернул ключ и потянул за ручку.

– Ну здравствуй. Не ожидал меня увидеть?

Глава 7

– Алек, да идём уже. Пистолет сними с предохранителя, смотри в оба и за мной. Первый раз всегда так. Скоро привыкнешь.

Алек выставил перед собой оружие. Так непривычно было сжимать в ладони холодный ствол пистолета. В его представлениях всё выглядело по-другому. В реальности – ни капли не весело, ответственность давит, накатывает страх, выдержка подводит. Не хватает опыта. Так говорил Марк и по-отцовски в шутку хлопал по плечу.

Алек не хотел никого подводить. И меньше всего – себя. Он был настолько уверен, что справится… Других вариантов просто не существовало.

– Готов? Погнали, – прошептал Марк, неслышно перелез через невысокий заборчик и махнул Алеку.

Первое настоящее дело. Первая настоящая вылазка без подстраховки, без спецназа, невероятно опасно, но необходимо. Просто времени не было. Действовать приходилось быстро и решительно.

Конечно, Алека не хотели брать. Новенький, молодой, неопытный, почти ещё студент. Но он убедил Марка, а Марк убедил Андрея. И теперь Алек здесь и не может подвести.

Тихо, как кошка, он перелез через забор и приземлился на траву рядом с Марком. Тот приложил палец к губам, призывая к осторожности, и махнул рукой. Началось.

Алек крался вдоль стен заброшенного дома, держа наготове заряженный пистолет. Адреналин кипятил кровь. Ни один шорох не ускользал от внимания Алека. Марк крался впереди, напряжённый, готовый к нападению и обороне. Он походил на пружину, которую удерживает лишь тоненькая скрепка, на гончую, взявшую след.

Страх сошёл на нет. Пусть сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось, ладони стали мокрыми, а пальцы непроизвольно до побеления костяшек сжимали пистолет, Алек больше не боялся. Он готов был прыгнуть в неизвестность, рискнуть жизнью, бежать за Марком куда угодно, лишь бы доказать, чего он стоит. Лишь бы схватить этого подонка. Или засадить пулю ему между лопаток. Тогда Алек не понимал ещё, что такое убить человека.

Время затерялось в вечности, в шорохе травы и шелесте ветра, в пульсации в висках и зловещих стенах стен. Его просто больше не существовало. Алек не знал, как долго крадётся за спиной Марка и чем это закончится. Будто не было ни начала, ни конца бесконечному напряжению, накрывшему двор. И даже не двор, а весь мир, который для Алека сузился до нескольких соток.

Где-то с другой стороны остальные ребята также искали его. Алек даже не мог назвать его человеком, только тенью, непредсказуемой, жестокой, зловещей, невероятно опасной.

– Чисто, – коротко доложил Марк и свернул к дыре, которая когда-то была дверным проёмом.

Внутри пахло сыростью и гнилью. Свежий воздух остался за гранью прохода и не решался войти в это хранилище страха. Здесь царила сама смерть в леденящей тишине и заунывном голосе ветра, в скрипе старых, прогнивших насквозь деревяшек и в таинственном шуршании изо всех углов.

Алек впервые понял, что такое предчувствие, грызущее изнутри, разъедающее, связывающее по рукам и ногам. Он мог поклясться, что произойдёт нечто ужасное. И хуже всего – не мог ничего изменить.

Алек шёл за Марком, оглядываясь по сторонам, продумывая каждый шаг. Лишь бы ничего не упустить и не создать лишнего шума. Всё произошло слишком быстро. Он не успел ничего увидеть. Только тень мелькнула вдоль стены…

– В сторону, – жёстко бросил Марк.

Твёрдая рука толкнула Алека в плечо. Он отступил назад, едва удержал равновесие. Раздался оглушительный выстрел, за ним ещё один. И тишина. Эхо разнесло хлопки, они отлетали от стен, многократно усиливаясь, никак не желая затихать. Алек видел, как снова мелькнула тень. Конечно, это был человек, который позже сидел в допросной со звериной ухмылкой на лице, грубо, самодовольно отвечал на вопросы Андрея. Но для Алека он навсегда остался тенью на стене.

Смерть жестока, непредсказуема, когда она подбирается так близко, дразнит, касается холодным дыханием кожи, проводит по волосам костлявыми пальцами и исчезает, забирая с собой другого.

Алек и не представлял, что это такое. Он был уверен, что неплохо знаком со смертью. Даже самоуверенно заявлял, что не боится. Но смерть мамы была другой, мягкой, медленной, как угасание, солнечный закат, увядание цветка, как осенний листопад. В ней была таинственная прелесть грусти. В этой новой смерти – только ужас и пронзительная боль, будто та чёртова пуля пронзила его сердце.

Алек не слышал собственного голоса, в ушах звенело, глаза застилало туманом. Рядом снова раздался выстрел, чей-то крик. Вроде всё закончилось. Будто за стеклом звучал голос Андрея, грохот падающего на доски пистолета. Преступника взяли. Но Алеку уже было всё равно.

Марк не двигался. Алек упал на колени, царапая руки о выступающие гвозди. Марк приоткрыл глаза, его веки дрожали. Только теперь Алек увидел кровь, багровые разводы на деревянном полу, разливающееся по рубашке алое пятно. Марк судорожно зажимал ладонями рану на груди, но силы уже почти оставили его.

– Ты не виноват, – едва слышный шёпот. – Слышишь, ты всё делал правильно.

Губы Марка тронула полуулыбка, последняя в его жизни. Именно таким он остался для Алека, недоступным для смерти, сильным даже в последние секунды.

А потом всё слилось в одно сплошное месиво голосов, криков и боли. Андрей подоспел первым, не растерялся, профессионально пытался оказать помощь, вызвал скорую, только уже поздно. Врачи сказали, что шансов не было. Но Алек так и не смог простить себе, что не успел ничего сделать, просто растерялся. Сдался.

В тот день на шее Андрея появилась серебряная цепочка с кулоном, напоминание. Он не смог себе простить. Алек тоже не смог.

Убийцу посадили на пожизненный. Алек видел его только через экран в отделе, но уже ненавидел всем сердцем. Что-то сломалось в нём после смерти Марка. Наверное, Алек просто повзрослел. В тот день окреп самый жестокий из страхов – страх потери.

Алек до сих пор видел Марка во снах. Но кошмары не повторялись уже давно. Только этой ночью они не давали покоя. Стоило закрыть глаза, и Алек снова видел Марка, и его последние слова смешивались с голосом Влада и пророчествами старухи с рынка. Это уже приближалось к безумию. Алек не мог контролировать себя, будто невидимой рукой кто-то перематывал плёнку воспоминаний в его голове.

Он поверил бы, что сходит с ума. Но на тумбочке у кровати лежали ключи, те самые, которые Алек давал Владу. И отперта была входная дверь. Кто-то входил в квартиру. Но вышел ли?..

Кофе не помогал, свежий воздух тоже. Алек окончательно проснулся, но не исчезли остатки кошмаров. Идея рассказать обо всём хоть кому-нибудь становилась с каждой минутой отчетливее. Но кто будет слушать его бредни посреди ночи?

Алек не собирался будить Машу и тем более Андрея, которому и без того проблем хватает. Но всё равно он схватил телефон и стал судорожно листать ленту контактов.

Плохие предчувствия вышли за все рамки. И только одно могло уничтожить их – голос Влада, живого и невредимого, конечно, возмущённого ночным звонком. Но разве теперь это имело значение?

Только длинные противные гудки стали ответом. Алек звонил три раза, ждал до конца, надеялся. А искусственный женский голос повторял своё: «Абонент не отвечает. Перезвоните позже».

Предчувствия стали ещё ярче. Они напитались гудками и тишиной, теперь на их стороне была и логика. Влад никогда не отключал звук. Вообще никто из уголовного розыска не расставался с телефоном. Ещё и ключи. Как ключи Влада могли появиться на тумбочке, если не…

Всё возможно. И Алек цеплялся за эту надежду. Но одной надежды было недостаточно. Она не могла выстоять против разрастающегося страха. И Алек, не отдавая себе отчёта в действиях, нашёл номер Андрея. Всего пара секунд, телефон завибрировал, и с той стороны раздался голос Воронцова, настолько живой и встревоженный, будто его хозяин вовсе не спал:

– Алек, что случилось?

Андрей понял, по учащенному дыханию и нескольким секундам тишины отгадал состояние Алека.

– Влад не отвечает, – выпалил Руденко, но тут же крепче стиснул телефон, вымещая на нём эмоции, и взял себя в руки. – Ты не замечал в нём ничего странного? Вчера…

Алек принялся расхаживать по комнате. Старая привычка. Но движение успокаивало.

– Как не заметить, – перебил Андрей. – Он закрывается от меня. Может, хоть ты понимаешь, что происходит.

Отчаяние. Оно слишком редко звучало в голосе Андрея. Алек привык, что Воронцов контролирует всё и всегда. Но сейчас он казался непривычно потерянным. И последние сомнения отпали.

Алек рассказал обо всём, о чём только знал сам: о подозрениях, предчувствиях, словах Влада и Маши. И с каждой высказанной вслух мыслью становилось легче, будто Андрей принимал на себя часть груза.

Воронцов ни разу не перебил, ничего не спрашивал. И только когда Алек замолчал, сдержанно ответил:

– Не беспокойся на этот счёт. Считай, я уже еду к Владу.

Отговорки не принимались. Это Алек понял сразу.

– Оставайся на месте. Я позвоню.

Двумя предложениями Андрей пресёк любые, даже мысленные, попытки протеста. Он всегда брал на себя основную ответственность и большую часть работы. Алек понимал, что Андрей просто боится. За него, за Влада, за каждого из ребят. Их отдел давно перестал быть местом работы. Для каждого по-своему, но он стал вторым домом. А для кого-то и первым. Алек не раз задумывался, что Андрей входит в это число. Пожалуй, он и сам входил в него. Наверное, не могла пустая квартирка сравниться с отделом. Жизнь бросала Алека в разные круги. Люди приходили и уходили, но работа оставалась неизменной уже несколько лет. И теперь был только один дорогой для Алека человек, не входящий в число коллег. И имя этого человека, будто нарочно, высветилось на экране.

Алек не хотел звонить Нике, беспокоить её среди ночи, заваливать своими подозрениями. Но раз уж она первой решилась позвонить…

Нет, Алек сразу понял, чьих это рук дело. Но ведь ничего не меняло вмешательство Андрея.

– Привет, прости, что разбудила.

Первая фраза, и все теории рухнули с треском. Разве может это быть простым совпадением?

– Я боюсь за Влада. Я видела одну девочку, она уверена, что с Владом что-то происходит. А теперь ещё этот сон.

– Что за сон? – сходу выпалил Алек.

– Будто тень… убивает Влада, – с дрожью в голосе прошептала Ника.

В такое поверить было ещё сложнее, чем в предсказания старухи и таинственные тени. Два человека одновременно видели один и тот же кошмар, который до пугающего хорошо вписывается во всё, что происходит кругом.

Коротко Алек пересказал Нике свои страхи и разговор с Андреем. Скрывать что-то от сестры бесполезно. Это Алек усвоил ещё в детстве. Нике с её проницательностью и пониманием человеческой природы стоило бы работать в уголовном розыске. Но она выбрала свой путь, пожалуй, ещё более тернистый. Ника закончила медицинский и устроилась в частную клинику, довольно быстро сколотив репутацию честного профессионала.

Алек гордился сестрой. Из маленькой девочки под его опекой она выросла даже быстрее, чем он сам.

Такие близкие раньше, они разошлись по разным сторонам, но никуда не исчезли нежная любовь и таинственная связь. Они оставались единственными родными людьми друг для друга после смерти матери. Отца Алек едва помнил. Тот ушёл из семьи сразу после рождения Ники.

Оставались какие-то далёкие родственники за границей, но рядом не было никого. Кроме сестры.

– Ты первая обо всём узнаешь, – пообещал Алек.

Ника и узнала первой, только совсем не так, как планировалось…

Одно слово от Андрея: «Приезжай», и Алек наскоро переоделся и выбежал из квартиры. Не будь дороги такими пустыми, едва ли он избежал бы проблем. Никогда Алек не ехал так быстро, не думая ни о камерах, ни о штрафах. Пусть бы его лишили прав, сейчас это не имело значения.

Алек просто знал, что случилось нечто ужасное. Андрей сразу отключился, но его голос дрожал. А отсутствие объяснений могло значить только одно – он боялся сказать правду.

Едва припарковав машину, а, если точнее, просто бросив её у края дороги, Алек побежал к дому Влада. Даже в таком состоянии он заметил Тойоту Андрея и…

Что-то внутри оборвалась и полетело в пропасть. Сердце колотилось, как заведённое, в висках пульсировало, проклятые картинки из сна стояли перед глазами, смешивались со светом мигалок скорой помощи.

Алек застыл у двери подъезда, холодная ручка жгла ладонь. Он не мог решиться открыть дверь, боялся того, что увидит. Неизвестность страшнее, но проще. Но долго лгать себе невозможно.

Дверь открылась без помощи Алека, мимо него пробежали люди в медицинской форме. Стук шагов, хлопок и снова тишина. Алек и не сразу заметил, что Андрей теперь стоял рядом. Он смотрел куда-то дальше того, что можно увидеть, сквозь ряды домов, сквозь тёмную гладь неба.

– Извини, что не сказал сразу.

Алек обернулся. Андрей стоял к нему боком, соединив руки в замок за спиной. Алек не мог видеть его лица, но голос его звучал хрипло и надтреснуто.

На фоне тёмного неба в отсветах мигалок вырисовывался лишь тёмный силуэт Андрея. Всё в нем было неправильно спокойно, уверенно. Но Алек понимал: это прикрытие. Андрей не хотел смотреть ему в глаза.

И Алек не выдержал, распахнул дверь, бросился наверх по лестнице, спотыкаясь в темноте о ступеньки. Дверь в квартиру Влада была открыта, внутри собрались люди. Но Алек и не думал останавливаться. Он не видел лиц, только силуэты, тёмные, чужие, безжизненные. Алек протискивался вперёд, не обращая внимание на голоса, на останавливающие его руки и вдруг замер. Ноги приковало к полу. Он увидел.

В эту секунду всё перестало существовать. Мир перевернулся, закружился и разбился на мириады осколков, оставив после себя лишь зияющую пустоту. И боль, будто эти осколки разом впились под кожу. Только ещё хуже.

Смерть никогда не была в глазах Алека так безжалостна. Она закралась в самое сердце, впилась когтями, оставляя рваные раны. Смерть смотрела на Алека с призрачно бледного лица Влада сквозь маску ужаса и боли. Смерть растекалась багровой кровью по ковру. Её шепот звенел тишиной в ушах, глаза застилала пелена, всё медленно расплывалось. И только его лицо оставалось чётким и до ужаса, до дрожи реальным. В горле стоял горький комок. Воздуха судорожно не хватало. Хотелось упасть на колени, кричать, пока не сорвёшь голос, рыдать и смеяться, лишь бы не верить. Но сил просто не было.

Тишина оказалась громче заглушённого постороннего шума. Алек ощущал на себе чужие взгляды, наверняка, сочувствующие, выжидающие. И от этого становилось только противно. Ему не нужна жалость.

Первый шаг самый сложный. Тело отказывалось слушаться. Руки дрожали, колени подгибались. Первый шаг и принятие, шаг навстречу бездне.

Алек опустился на колени, провёл кончиками пальцев по щеке Влада. Его кожа оказалась такой неправильно холодной, в контраст бушующему пламени в груди Алека. Это был поистине адский огонь. Он сжирал всё, выжигал до пепла воспоминаний и отчаяния.

Влад не хотел бы слёз. Он не признавал эмоций. Алек сжал кулаки, закрыл глаза, запрокинул голову, стараясь выровнять тяжёлое дыхание. Каждый глоток воздуха отдавался щемящей болью в груди. Сквозь пелену перед глазами проглядывал огонёк люстры под потолком, бледный, тусклый, как свет лампочки в чёртовом кошмаре.

Всхлип вырвался из груди. Алек подавил рыдания, поднялся на негнущихся ногах, не решаясь опустить взгляд.

– Прости, Влад. Прости, что не успел, – свой голос, будто чужой, низкий, хриплый, дрожащий, как натянутая струна, и такой похожий на голос Андрея по телефону.

– Алек.

Чей-то шепот раздался прямо над ухом. Ладони легли на плечи. Так Влад делал, когда пытался поддержать. Только эти ладони были меньше и нежнее.

– Ника.

Алек сразу узнал её, даже не задумался, как Ника появилась здесь, как поняла. Разве не всё равно теперь?

Послушно, отдавшись сестре, Алек отошёл в сторону. У тела засуетились врачи, потом скрылись за дверью. Серый чемоданчик уже стоял у дивана. А Алек и не заметил. Почему же всё так просто, привычно? Адский круг. Сколько раз Алек вот так стоял на месте преступления… Он всё отдал бы, чтобы снова было, как раньше.

Неправильно. Влад должен стоять рядом с накинутым на плечи пиджаком, печатать очередное сообщение в телефоне, спорить с Максом. Алек ещё слышал его голос. Реальность смешалось с иллюзиями. Так проще было скрыться от кошмаров. Кошмаров, которые слились с реальностью. Но все иллюзии рушились с треском.

Алек вцепился в руку Ники и пустым взглядом следил за отточенными движениями Олега. Это тоже была маска, как у Андрея. Ему хватило сил победить эмоции. Алеку – нет.

Ника молчала, понимала, что слова здесь будут лишними. Алек со всех сил старался справиться с собой ради Влада, ради общего дела. А внутри всё переворачивалось, рушилось, сгорало. И Алек мысленно поклялся не впускать никого на это пепелище, пока не найдёт в себе силы остановить бурю.

Снова хлопнула дверь, и тишина воцарилась в квартире. Алек обернулся. На пороге застыла Камилла, зажав рот ладонью, глядя в одну точку. Слёзы стояли в её глазах, руки дрожали. Алек не мог этого видеть. Чужие эмоции пробивали защитную оболочку.

Наверное, правильнее было остаться. Но Алек не думал о том, что правильно. Он выбежал из квартиры, ступеньки мелькали под ногами. Каким-то чудом Алек спустился вниз.

Андрей стоял в той же позе, словно время совсем исчезло. И Алек не решился вырывать его из мыслей, только остановился рядом, запрокинул голову, запустил пальцы в волосы. Тёмные тучи лениво ползли по небу, тяжёлые, низкие, зловещие. Они закрывали и серп луны, и звёзды. Чёрные ветви деревьев, безжизненные стены домов с чёрными окнами врезались в небо. Мрак, серость, безнадёжность царили кругом. Будто природа понимала, что происходило здесь, на земле, под её пологом, сочувствовала, скорбела, тихо проклинала человеческую жестокость.

– Как это возможно?.. – прошептал Алек. Он спрашивал лишь у молчаливой ночи. Об Андрее он вовсе забыл.

– Не знаю. Что творится… – отозвалось приглушённое эхо. Алек едва узнал в нём Андрея.

– Не смей винить себя, – раздался голос за спиной.

Алек и не заметил, как Олег тоже вышел из квартиры. И он не выдержал гнетущей атмосферы смерти.

– Если кто виноват, так это я.

Голос сорвался. Алек сжал губы, жжение в горле усилилось. Слова не могли выразить всего.  Он надеялся, что ещё держалась на лице маска отрешённости. Но в ураган внутри вторглось грызущее чувство вины. Немного, и оно станет частью Алека.

– Я мог предупредить его, мог сказать больше.

– Ну уж нет. Ты был бессилен, как и все мы.

Олег подошёл ближе, положил руки на плечи Алека. И почему все сегодня так делали? Будто знали, что это правда успокаивает…

– Только один человек виноват. – Уверенность и злоба смешались в тихом дрожащем голосе Камиллы.

Алек не видел её. Он смотрел в лицо ночи. Небо до странности успокаивало своей пустотой, мрачностью, величием, оно возвышалось над смертью, не давало окончательно отчаяться. Со словами Камиллы Алек почувствовал, как в груди поднимается волна ненависти к совершенно неизвестном человеку, к призрачной тени. Вся мистика ушла на второй план. Перед глазами Алека стоял силуэт из кошмаров. Это был больше не таинственный невидимка. Это был пока неизвестный, но реальный человек, который вздумал, что в праве вершить чужие судьбы, распоряжаться жизнями.

Только один раз Алек испытывал такую ненависть. Три года назад, когда только пришёл в отдел, когда смотрел сквозь экран на убийцу Марка.

Тепло разрядом прошло по телу. Алек крепче сжал ладошку Ники. Он был просто рад, что она здесь. В эту секунду Алек, как никогда, боялся потерять сестру. Он не сказал этого вслух, но обернулся, и взгляды соприкоснулись. Зеленовато-серые радужки Ники будто потухли, но в них искрился грустный свет, такой бесценный теперь, в окружении ночи.

Время плыло вместе с тучами над головой, такое же тяжёлое и необъятное. А они стояли, не решаясь разрушить чёрную магию момента.

– Где Макс? Ему сообщали? – Олег первым спустился на землю.

– Я всем звонил. – Голос Андрея уже почти не дрожал.

– Снова опаздывает, – сквозь слёзы усмехнулась Камилла, наверное, хотела разрядить обстановку. Но вышло как-то искусственно.

– Не всем.

Алек вытащил из кармана телефон. Оставался ещё один человек, который должен в числе первых узнать о произошедшем. Лина.

– Успеем, – прошептала Ника и коснулась руки Алека. И он поддался, вернул телефон в карман.

Раздался шум приближающейся машины. Из неё выскочил Макс, ещё более растрёпанный, чем обычно.

– Извините, был на другом конце города, – затараторил Вихров. – Что здесь про…

Общее настроение передалось и ему. Макс ещё ничего не знал, но остановился, опустил голову. И Андрей вместо ответа положил руку ему на плечо. Потом всё объяснит, а пока…

Они снова были вместе, готовые бороться против всего мира. Общая потеря сблизила их ещё сильнее. Алек моргнул в знак немого соглашения, попытался улыбнуться. Волна энергии сквозь взгляды прошла по кругу. И в эту секунду тучи разошлись, и на небе засверкала единственная звезда.

Глава 8

Отдел. Он казался пустым, замершим во времени. Вроде и утро уже заняло своё место, и солнце пробивалось сквозь оконные стекла, и жизнь кипела вокруг. Ничего не спасало. Влада не хватало до безумия. Его фотография на доске выглядела слишком неестественно. Его полное имя, произнесённое холодным голосом Олега, звучало, словно чужое. Ужасные кадры из квартиры никто не решился выставить напоказ. Их сразу спрятали в папку. Эти кадры и без того остались в памяти каждого.

Два ножевых: в бок и в грудь. Как в кошмаре. Это пугало, но не теперь, когда эмоции будто отключились. Наверное, организм так защищался, отвергал то, что едва не уничтожило его.

Говорил в основном Руслан как единственный, на кого почти не подействовало произошедшее. Иногда Олег вставлял комментарии. Остальные молчали, опустив глаза, выбыв из реальности.

Окружающий шум был для Алека лишь жалким жужжанием на заднем фоне. В ушах звенел голос Влада, на повторе крутились его последние слова.

Камилла забилась в угол, стараясь спрятаться от всех. Она не привыкла быть слабой. Она открыто подшучивала над Владом, не избегала возможности поспорить. Это всё было показное. Алек понимал, а сама Камилла никак не могла признать.

Макс накинул на голову капюшон и откинулся на спинку стула. Он не двигался уже больше получаса, только иногда выглядывал и как-то странно смотрел на Камиллу. Так не похоже на постоянно активного Макса…

Андрей упорно делал вид, что вникает в суть дела. Но на его лице лежала та же маска, что и тогда, на улице.

Ника не уехала, осталась с Алеком и теперь стояла у самой двери, не сводя взгляда с брата. Он чувствовал, но нарочно не обращал внимание. С него уже хватило сочувствия. Пора справляться самому.

– Я всё понимаю. Но это ещё наше дело, – резко заявил Руслан, махом вернув всех в реальность.

Камилла только хмыкнула, даже не подняла головы. Взгляд Андрея стал более осмысленным. Макс подскочил, виновато озираясь по сторонам. И Алек заметил слёзы на его глазах.

Всё выходило неправильно. Они не должны раскрывать смерть Влада. Это… Нелепо, невероятно.

«Но реально», – снова втиснулся внутренний голос.

И выхода не было.

– Разве его смерть не повод найти убийцу, наказать виновного? – Руслан нашёл больную точку, ухватился за последнюю возможность.

Инстинктивно включился режим полицейского. Алек начал вникать в суть дела. Поддаваться боли эгоистично. А он не имел права быть эгоистом.

Главной странностью были букет и бокалы возле тела. Букет… На него Алек обратил особое внимание. В букете были собраны цветы всех оттенков красного, а в центре – единственный нежно-жёлтый тюльпан. В этом проскальзывал тот же эффект, что и в купюре в прошлом убийстве, показной, театральный. Будто убийца нечто демонстрировал… Только что? Этот вопрос негласно стал основным.

Конечно, никто не видел входившего ночью к Владу человека. И никаких камер над дверью в его квартире тоже не было. С первого взгляда напасть на след убийцы казалось невозможным, если уж его упустили в тщательно охраняемом особняке. Поэтому Андрей ухватился за ниточку, связывающую оба убийства.

– Все говорили о жадности Нагилёва, и у тела нашли купюру… – задумчиво проговорил Воронцов. Но Алек не дал ему закончить.

– Цветы и шампанское. Это намёк на образ жизни Влада.

– Значит так, жадность и легкомыслие, – подвёл итог Андрей. И никто не стал спорить. Эта новая теория заинтересовала Алека хотя бы потому, что пока была единственной.

– Убийца – психопат, который мстит людям за их грехи, – предположил Макс. И в его глазах на секунду загорелся прежний огонь.

– Комплекс Бога? – подключился Руслан, снова не опровергая теории Вихрова. Похоже, ему даже нравилась смелость младшего коллеги.

– Возможно. Он считает, что имеет право решать, кто не достоин жизни, – продолжил уже Олег.

– Или указывает людям на их недостатки. Версий много.

Всё завертелось по обычной схеме. Поручения раздавал Руслан, некому было протестовать. И только теперь Алек снова вспомнил о Лине. Когда он достал телефон, Камилла сразу поняла. Жестом она остановила Руслана. И в абсолютной тишине Алек нашёл нужный номер. Короткие гудки, вибрация, Лина приняла звонок.

– Привет. – Алек замялся. – Скоро вернёшься?

Он решил начать с простых вопросов. В голову ничего больше не приходило. Алек старался заставить голос звучать непринуждённо, но выходило как-то фальшиво. Хорошо хоть, что телефон не передавал этого.

На той стороне раздалось шуршание и зазвенел голосок Лины:

– Привет, я… Я не знаю. Надеюсь, что скоро, но всё затягивается.

Алек давно не говорил с Линой, наверное, с её прошлого приезда. И слышать её голос теперь было нестерпимо больно. Он помнил Лину как идеал женской преданности. Чистая, добрая, вечно готовая помочь, открытая для всех, наивная, как ребёнок, она всё ещё смотрела на жизнь с улыбкой, сквозь розовые очки и верила в счастье. Алек не мог разрушить хрупкие иллюзии Лины. Почему он? На этот вопрос не было ответа. Кто-то должен сказать правду.

– Что случилось? – с испугом спросила Лина. Молчание слишком затянулось.

– Ты должна быть здесь.

Алек сжал телефон до боли в пальцах, голос предательски сорвался в самый неподходящий момент. Он чувствовал на себе взгляды. Все ждали его слов. Оттягивать было бесполезно.

– Влада убили, – выдохнул Алек и запрокинул голову, закрыл глаза. В горле снова стоял комок. Алек боялся, что не сможет ничего объяснить, но только протяжные гудки стали ему ответом.

– Очень тактично, нельзя же так прямо, – фыркнула Камилла и отвернулась. Но Алек заметил, что она старалась скрыть слёзы.

Лина перезвонила почти сразу и дрожащим голосом просила рассказать всё. Алек пытался отказаться, но её стойкость вызывала уважение. Лина ни разу не перебила, не задала ни единого вопроса и отключилась сразу, как Руденко закончил.

– Она справится, – прошептала Ника.

И Алек заставлял себя верить в это. Лина не будет прежней. Но ведь прежним не будет никто из них.

– Продолжаем, – командным голосом объявил Руслан и подошёл к Алеку. Он говорил. Алек не слышал. Он не мог отойти от разговора с Линой. А из телефона раздавались тихие гудки.

Камилла закатила глаза, скрестила руки на груди. Она хотела возмутиться, но многозначительный взгляд Андрея не позволил. Сам он тоже не был в восторге от происходящего, только заставлял себя слушать, даже подчиняться,  автоматически, не задумываясь. Его пустые, остекленевшие глаза пугали Алека сильнее открытых эмоций Макса или молчания Камиллы.

– Продолжаем, – повысил голос Руслан.

Алек чувствовал на себе его взгляд, с вызовом поднял голову, и вся его уверенность вдруг испарилась. Руслан ждал ответа. Алек забыл, как говорить, голос пропал, мысли спутались. Ситуацию разрулила Камилла. Она, гордо выпрямившись, пересекла кабинет, опустила ладонь на его плечо и взглядом указала на дверь.

Дважды повторять не пришлось. Алек высвободил ладонь из руки Ники, кивнул ей со всей возможной нежностью и преследовал к выходу за Камиллой. Он слышал, как за одним хлопком двери последовал следующий и шаги разносились по коридору.

Свежий воздух ударил в лицо порывом прохладного утреннего ветра. Он остудил голову. Алек уже осознанно вопросительно посмотрел на Камиллу, когда та открывала дверь машины, и мог поклясться, что руки её подрагивали.

– Едем на место, – бросила Камилла и хлопнула дверью машины.

Алек запрыгнул на переднее сидение. Машина тронулась. Камилла упорно смотрела на дорогу, не шевелясь, вцепившись в руль мёртвой хваткой. Алек развернулся к окну и равнодушно следил за проплывающими мимо домиками и человеческими силуэтами. Эта жизнь снаружи так не сочеталась с кошмарами, которые она в себе скрывала.

– Что он говорил? – тихо и так неожиданно спросила Камилла, что Алек вздрогнул и обернулся. Она также смотрела на дорогу и стискивала руль. Губы её были сжаты в тонкую полоску. Камилла часто моргала, прогоняя непрошеные слёзы. И Алек сразу понял, кто это, он.

– Что не верит в мистику. – Нервный смешок вырвался из груди.

Камилла улыбнулась уголками губ. Машина остановилась на светофоре. Теперь Камилла смотрела в упор на Алека. Она ещё ждала ответа.

– Говорил, что тень следит за ним, – признался Алек. – Он сам не свой был. Клянусь, он боялся.

Камилла молчала. Машина тронулась. Алек тоже молчал. Он думал, стоит ли рассказывать теперь, когда ничего не изменить, о сне, о пророчествах старухи с рынка. Решил, что не стоит. Камилла, как и Влад, не верила в мистику.

– Дверь в квартиру не взламывали. Окно изнутри закрыто. – Резко Стрельцова перешла к сути дела.

Алек нехотя вспомнил квартиру, эту просторную комнату с… Он не видел ничего, кроме его тела. Только сейчас  Алек понял, что никогда не был в гостях у Влада. И ночью ничего не заметил. А Камилла заметила.

– Влад сам впустил его, – ледяным, звенящим голосом продолжала она.

Верно, его. Девушка не могла нанести удар в сердце Нагилёва. И Алек всю оставшуюся дорогу старался припомнить имена последних друзей Влада, тех, кому он посреди ночи открыл бы дверь. Как назло, ничего подходящего не приходило в голову.

Если бы девушка… Сразу всё стало бы легче. Девушка не представляет опасности. У Влада много знакомых девчонок, которым он не отказал бы в гостеприимстве. Но мужчина?

Камилла, судя по маске сосредоточенности на её лице, думала о том же. Уже подъезжая к нужному дому, она вдруг нарушила молчание и задумчиво произнесла:

– Да ведь Влад не открыл бы в таком состоянии.

Алек и об этом задумывался. Но мысль ускользала.

– Мужчине тем более, – протянул он и не заметил, что заговорил вслух.

– Верный ход. Но мы всё ещё ограничены.

И Камилла припарковала машину у подъезда. Любопытные уже разошлись. За лентами толпились упрямые журналисты, которых оттесняли и убеждали сотрудники полиции. Машина скорой уехала, тело увезли на экспертизу и теперь, наверное, Олег был в лаборатории. Сердце болезненно сжалось от одной мысли об этом. Алек не выдержал бы.

Беспрепятственно, отделавшись от парочки молодых блогеров, Алек и Камилла вошли в подъезд. В солнечном свете он выглядел не столь зловещим. Но Алеку казалось, что он чувствует запах крови. Казалось, конечно. Но смерть ещё не покинула этот проклятый дом. И покинет нескоро.

Алек взбежал по лестнице и вошёл через распахнутую настежь дверь в квартиру. Камилла шагнула за порог сразу следом за ним. Внутри было пусто. В обязанности дежурного отряда полиции входила охрана, а не расследование. Лишней работой никто заниматься не собирался.

Медленно, чтобы не потревожить мёртвый покой квартиры, Алек пересёк широкий коридор и вошёл в спальню. Красиво отделанная, оформленная со вкусом комната производила должное  впечатление. Влад во всём любил идеал и шик. В интерьере заметны были его вкусы.

Алек медленно обошёл комнату по периметру. В другой момент он восхитился бы ненавязчивой красотой обстановки. Но сейчас Алек смотрел на спальню не как на комнату друга, а как на место поиска улик. По крайней мере, старался.

По-хорошему, отдел стоило отстранить от расследования. Одно дело – простое человеческое сочувствие или чистое равнодушие к жертве, тогда появляется профессиональный интерес, включается разум. И совсем другое – когда на месте жертвы небезразличный для тебя человек.

Но Алек всё равно никому не отдал бы дела. Он поклялся найти подонка и уничтожить, стереть в порошок за то, что вздумал вершить судьбы, за Влада, за Лину, за Диану, за всех, кого задели эти жестокие убийства. Пусть тут были бы замешан и все мистические силы вселенной.

– Ты хорошо Влада знаешь? – Камилла бессильно опустилась на кровать.

– Не знаю. – Алек пожал плечами, взял с тумбочки статуэтку и покрутил в пальцах.

– Стой. Это… – Камилла наклонилась, стараясь что-то разглядеть. Алек замер. И вдруг она вскочила и подбежала к той же тумбочке. – Фарфоровая фигурка? Зачем она Владу?

Алек поднёс к глазами фигурку. Маленький слоник из белого фарфора лежал на его ладони. Но Алек точно помнил, что ни о каких хобби коллекционера Влад ему не рассказывал.

Уловив замешательство в его взгляде, Камилла вернула фигурку на место и пошла дальше. В спальне не нашлось ничего интересного. Всё изъяли ещё ночью. А в царящем вокруг минимализме ничего лишнего не попадалось на глаза.

Осмотр других комнат тоже ни к чему не привёл. Алек узнал о Владе немало нового, но ничего из этого нового не приближало к разгадке и не открывало личность человека-невидимки.

Алек не заметил, как в кармане брюк оказались часы, любимые часы Влада. Рука сама схватила их с полки. Камилла не увидела.

Оставался пункт: поговорить с соседями. Алек вышел из квартиры и постучался в соседнюю. С другой стороны двери раздался звонкий женский голос:

– Кто там?

Алек представился, дверь осторожно приоткрылась, из-за неё взглянула молоденькая девушка. На вид ей нельзя было дать больше двадцати пяти. Её длинные светло-русые волосы были распущены и немного растрёпаны. Мягкие, так и кричащие о душевной доброте черты лица могли вызвать только доверие. Девушка поправила волосы, смущённо улыбнулась и шире открыла дверь, пропуская незваных гостей.

– Чай, кофе? – с порога спросила она.

Не задумываясь, Алек попросил кофе. Камилла согласилась. Горячего шоколада ведь никто не предложил. И пока Алек рассматривал простенькую обстановку кухни, Камилла не сводила взгляда с её хозяйки, которая суетилась у плиты.

Алек же сделал странный вывод: в дорогом квартале в одном доме сосуществовали идеальная квартира Влада и квартирка его соседки.

– Можно узнать ваше имя? – спохватилась Камилла.

– Конечно, – засуетилась девушка. У неё как раз едва не убежал кофе. – Лера, Валерия Ключевская.

Алек во второй раз представляться не стал, как не стал просить себя второй раз принять горячую кружку из рук Леры. Кофе взбодрил, придал сил. Алек готов был снова броситься в бой. Только Лера допила свой кофе с молоком, как он начал неофициальный допрос:

– Вы, наверное, уже знаете о том, что произошло.

Лера кивнула, коснулась лба, словно поправляя невидимую чёлку, и тут же спрятала руку.

– Знаю. Я… слышала, – неуверенно прошептала она.

Камилла насторожилась. Алек прищёлкнул языком и поспешил продолжить:

– Что именно вы слышали?

– Влад говорил с девушкой, – явно волнуясь, тараторила Лера. Теперь она теребила прядь густых волос, – я уверена, что это был женский голос.

– Во сколько это было? – не выдержала Камилла.

– Около часа ночи.

Цифры быстро сложились в голове Алека. Если смерть Влада наступила около двух часов ночи, то не странно ли появление в его квартире за час до убийства неизвестной девушки?

– Вы не слышали, как она вышла? – продолжала, перехватив инициативу, Камилла.

– Слышала. Часа в два ночи. Она очень быстро спускалась. Я ещё подумала, что там у них случилось.

– И что же вы думаете об этом? – вклинился Алек.

Лера пару секунд молчала. Борьба отражалась на её хорошеньком круглом личике. И как-то совсем уж не подходила её личику эта борьба.

– Она убила Влада, – категорично заявила Лера, сдвинув брови.

Алек вдруг посмотрел на неё по-новому. Улыбчивая, милая девушка превратилась в уверенную и непреклонную. Тёплые изумрудные глаза не были созданы для отражения надменности, мягкие черты исказились от искусственной твёрдости. Что-то до безумия знакомое мелькнуло во взгляде из-под густых бровей. Безумие. Оно сквозило в выражении недавно прелестного личика. Губы Леры растянулись в полуулыбке. Она щёлкнула пальцами, закрыла глаза, снова открыла, обвела оценивающим взглядом Алека. Именно Алека, на Камиллу она не смотрела.

– Она.

Холод пронизал кожу, голос Леры ледяными иголками впился в сознание. Факты противоречили фактам. Невероятное становилось ещё более невероятным. Дело рушилось. Но Алек думал о странной девушке и не чувствовал – точно знал, что упускает нечто важное.

Выходил из квартиры Леры Алек в полном смятении. Камилла через плечо косилась на закрытую дверь с явным неудовольствием. Она не верила. А Алек почему-то верил.

– Ну и что ты думаешь? – саркастически заметила Камилла.

Алек промолчал. Именно в эту секунду он смотрел на экран телефона, на сообщение от неизвестного номера, подписанное именем Леры. Это была аудиозапись.

– От неё, – объяснил Алек и включил.

За тихим посторонним шумом раздался женский голос:

– Ну здравствуй. Не ожидал меня увидеть?

После такого же приглушённого ответа: «Проходи» и хлопка двери запись оборвалась. Но во втором, хоть и искажённом диктофоном и расстоянием, голосе Алек узнал голос Влада.

– Значит, это правда, – с потаённым страхом прошептала Камилла. И эхо, мирно живущее в глухих стенах, подхватило её слова и, как зловещее предзнаменование, разнесло по подъезду.

Остальные соседи не сказали ничего стоящего. Алек первым предложил возвращаться, и Камилла сходу согласилась. Атмосфера этого мистического дома давила. Алек не хотел вспоминать, но вспоминал снова и снова, и лицо Влада, живого, прошлого, маячило перед глазами. Стоило выйти из дома, и Алек свободно вдохнул свежий воздух улицы. Он и не замечал, как душила спёртая, неживая атмосфера дома.

Глава 9

Обратно ехали молча. Алек пытался сопоставить немногочисленные, но уже противоречащие друг другу факты. В конце концов он решил надеяться на ребят и их расследование. И мысли незаметно перекинулись на Леру. Нет, что-то в этой девушке никак не давало Алеку покоя.

В отделе собрались уже все. Он больше не спал. Работа кипела, но работа безжизненная и тихая. Напряжение витало в воздухе. Алек всё отдал бы, лишь бы вернуть прежнюю атмосферу лёгкости.

– Вот и последняя партия, – попытался пошутить Руслан. Вышло нелепо. Серьёзность больше была ему к лицу.

– Смерть наступила в результате двух ножевых ранений. Именно, в результате второго в область грудной клетки. В крови найдено небольшое количество алкоголя. Никаких наркотических веществ, ядов, ссадин или следов борьбы, – первым докладывал Олег.

Вопреки обыкновению, на доске не появлялись новые снимки. Олег только положил отчёт о вскрытии на стол Шустова и поспешно вернулся к рабочему месту. Внешняя хладнокровность дорого обходилась ему.

Следующим говорил Андрей. Он вышел к доске и на одном дыхании, глядя отсутствующим взглядом в стену, доложил обо всём, о чём нужно было докладывать а официальных отчётах. Шустов был доволен. Алек едва сдержался, чтобы остаться на месте. Это был не Андрей. Андрей никогда не говорил так.