Читать книгу Скромняшка - - Страница 1

– Мама, а в школе правда классно?! – веду за руку свою маленькую первоклашку.

– Мам, а у тебя там было много друзей?

Некоторые вещи собственным детям не расскажешь.

– Мам! А вы с папой же в школе подружились?

А о самом позорном дне в моей жизни, тем более:

– Пока! – мимо меня вихрем проносятся три одноклассника, так, что ветром с моего лица сдувает лёгкие светлые пряди.

– Пока. – навряд ли это они мне, но на всякий случай отвечаю им чуть слышно, со свойственной мне скромностью. К щекам сразу же прибывает румянец и я опускаю глаза на свои слипоны, прикрывая ладонями щёки.

Хоть я и считаю, что в их возрасте уже пора вести себя более серьёзно, внутренне восхищаюсь их способностью быть смелыми и независимыми от условностей.

– Дашка! –меня догоняют не очень приятные мне одноклассницы и одна награждает ощутимым «дружеским» хлопком между лопаток. От удара кожу начинает жечь.

Нинка, Томка и Наташка – эту троицу своим существованием я раздражаю больше, чем остальных.

Они постоянно самоутверждаются за мой счёт, а я каждый раз теряюсь, желая им возразить.

– Убери руку. – предпринимаю попытку скинуть конечность, которую Томка сгрузила на моё плечо и не желает убирать.

Еле как выворачиваюсь, освобождаясь.

– Ты завтра на последний звонок придёшь? – спрашивает Наташка.

– Да. – отвечаю потупив глаза в сторону и продолжая идти в сторону дома.

Вот пристали…

Как назло, идти нам в одну сторону. Живу я за две остановки от дома. Ещё и в частном секторе. Наша школа будто является разделителем между районом с многоэтажками, переходящим в центр города и частным сектором, уходящим на окраину. Так вот, в нашем городке, в частном секторе, расстояние между остановками очень большое.

– Только не гони, что белый фартук где-то раздобыла! – издевается Томка, прекрасно понимая, что его взять мне негде.

– Или занавески у соседей с бельевой верёвки слямзила? – брезгливо морщит нос Наташка.

– Не, девки! – загадочно затягивает Нинка. – Вы только прикиньте! Приходит завтра на линейку такой скелет в кружевной занавеске и своих потрёпанных слипонах, а на голове корзина с бантами из ветоши.

– Боюсь без экзорцистов не обойдётся. – ржёт Томка.

– И нечего они у меня не потрёпанные. Я аккуратно ношу. – попыталась возразить я. Ведь уже взрослая, пора научиться давать отпор. Но сколько не пыталась, получается совсем не так как прокручиваю в мыслях.

– Да они уже были никакие! Мама их выбросить хотела, но тебе отдала! – унижающим тоном заявляет Наташка и оглядывается, надеясь, что её слышали не только подружки. Так и есть. Она довольно улыбается и продолжает. – Я в них ещё в восьмом классе целый сезон отходила. Только в грязь одевала. Как видишь, в отличие от тебя я подросла. Они уже к лету мне малые были. А ты до одиннадцатого класса в них умудрилась проходить. Да тебе до сих пор больше четырнадцати не дашь! Что на вид, что мозгами, – малолетка!

– Взрослая нашлась. – бурчу себе под нос, чтобы не услышали и не прицепились ещё больше.

– Нет, Нинуль. Она больше на анарексичку похожа! Не зря с классом в бассейн не ездит, – стесняется.

– Да она бы бегом побежала костьми греметь, если бы только позвали. Только кто за неё этот бассейн оплатит? – кинув на меня очередной презрительный взгляд отвечает ей Нинка.

– Девчонки, да у неё даже купальника нет! Я летом её видела, она в футболке купалась. – смеётся Томка.

От слёз, скопившихся в глазах, плохо вижу дорогу. По-хорошему бы снять и бросить в неё эти слипоны, но у меня завтра последний звонок и босиком идти я не могу. Да и мачеха дома за такую расточительность по головке не погладит. Запросто может ужином наказать. Ладно накажет, она может и в огородных калошах в школу отправить. С неё станется…

Я этот позор с пятого класса не забуду. Мне чужие туфли до крови мозоли натёрли, так она психанула и в отцовских громадных калошах из дома в школу выставила. Он как раз в отъезде был.

– Да откуда у неё деньги на купальник? Она даже в школьной столовой обед пропускает.

– Что, не помогает деньгами твой папаша?

– Да ей уже никто не поможет. Она, вон, слова выдавить из себя не может.

– А прикиньте, если ей дают денег, а она подойти купить стесняется? Язык отказал! – девчонки показательно громко рассмеялись и наконец пошли на обгон, ощутимо толкнув меня в плечо.

Я нарочито замедлила шаг, чтобы они ушли подальше.

Но они идут нарочито медленно растянувшись по тротуару на шаг впереди меня и как назло громко, меня обсуждают. Обгоняющие ученики подслушивают и хихикают, пристраиваясь недалече.

– Девки, прикиньте, она не то, что мои слипоны носит, она и трусы донашивает мои! – нарочито громко объявляет Нинка. – Я видела, как мамка ей пакет собирала.

Мужской дружный гогот.

– Капец! Никакой совести у этой. Я бы на её месте лучше без трусов ходила. – дружный смех, на этот раз девчонок, к которому присоединился гогот ещё нескольких пацанов из класса, нагнавших нас и пристроившихся, чтобы поржать.

Я не выдерживаю. Останавливаюсь. Убеждаюсь, что они отошли вперед. Спрятавшись за кустиком у заборчика, снимаю трусы, догоняю Наташку, и сзади, ловким движением, напяливаю их ей на лицо! Пока та не поняла в чём дело, под дружный хохот и улюлюканье одноклассников, драпаю домой, понимая, чем всё это мне грозит, если догонят.

Если…

Бегаю я хорошо. Вразрез с моим недокормленным видом и хрупким телосложением, по физкультуре я всегда в числе первых, но волнение даёт о себе знать и запнувшись об собственную ногу, я её подворачиваю и падаю.

При падении юбка задирается и я нервно одёргиваю ей рукой вниз, с облегчением убеждаясь, что ничего критичного не случилось. Юбку я ношу достаточно длинную.

Но, радуюсь я лишь секунду. Радость сменяется осознанием того, что сейчас они, всей компанией, меня нагонят! Мальчишки тоже присоединились к погоне!

А я… а я…

Стыдно.

Нестерпимо стыдно.

От волнения ноги перестали слушаться. Я сижу на асфальте лицом к бегущей на меня толпе…

Бессильно хватаясь за асфальт ладонями. Пытаюсь хотя бы отодвинуться подальше, спиной вперёд, при этом с ужасом понимаю, что не в силах встать и убежать.

Вдруг моя спина упирается во что-то живое. В то, чего не было и не должно было быть посреди тротуара.

Не успеваю сжаться, как меня поднимают и ставят на ноги сильные руки, а затем разворачивают к себе.

– Давно бы так. – говорит Максим и ловко перебрасывает мой потрёпанный рюкзак на своё плечо, а затем, я не верю глазам, – сжимает мою руку и тянет за собой! – Бежим!

Мы бежим, в сторону моего дома. Мысли путаются в голове. Мне помог он?!

Да все девчонки в школе, отдали бы всё, лишь бы сейчас оказаться на моём месте!

У нас в школе две категории девочек: одни мечтают жить в таком доме, как Максим, и выйти на его уровень, другим же, всё равно на его богатство, лишь бы была возможность сидеть и любоваться его чертами.

А к какой категории отношусь я? Да я в общество никогда не вписывалась, особенно в общество сверстников. Мне как-то с соседками старушками общаться легче. Они всегда поймут и добрым словом поддержат.

Пусть другие вокруг этого и не замечают, но я тоже девушка! Только я никогда не позволяла себе вестись на внешность людей, а на деньги тем более.

Чтобы вестись, нужно быть достойной и самой иметь хоть что-то из перечисленного.

Тем не менее, это не значит, что я совсем не замечала Максима. Попробуй его не заметь, когда половина разговоров девчонок в классе, только о нём.

Пусть он и учится в параллельном классе, но о нём гудит вся школа.

Я мало общаюсь, в основном наблюдаю за сверстниками. И вот, основываясь на этих самых наблюдениях, я всегда считала Максима слишком высокомерным и грубым, а он, оказывается, такой добрый! Почему-то чувство отчаяния внутри меня, постепенно перерастает в чувство безудержного счастья!

– Подожди-ка! Есть идея! – повернулся он ко мне, ослепив искренней улыбкой. Я непроизвольно улыбнулась в ответ. – До тебя ещё долго бежать, а ты хромаешь.

Заметил. А я так старалась не показывать, чтобы не испортить этот необыкновенный момент.

– Заворачиваем! – командует он, мельком повернувшись и задорно подмигнув!

Мы завернули в переулок и подбежали к богатым воротам, скрывающим один из самых шикарных домов в нашем городке, большую часть которого занимает частный сектор.

Максим нажал замудренным ключом в отверстие двери и она чуть слышно щёлкнула, впустив нас.

Тут же на меня кинулась огромная коричневая псина и я в страхе осела.

Максим, до сих пор не отпустивший мою руку, другой рукой ловко перехватил радостно прыгающего вокруг пса за ошейник.

– Сидеть! – теперь он отпустил мою руку, чтобы начать приветливо тискать пса.

Я посмотрела на стремительно остывающую на ветре ладонь, которую только что отпустил парень.

Странные ощущения…

– Знакомься, Шах. Это Даша! Она друг. – при слове «друг», сердце радостно забилось. –Дружить! Понимаешь? – Я радостно кивнула вместо пса. Хорошо, что Максим ко мне спиной и моего позора не увидел. – Ты мой хороший! – продолжает трепать увесистую морду пса со свисающими щеками.

Я покосилась на калитку, которая надёжно захлопнулась сразу после того, как мы вошли. В уме сравнив это ограждение со своим заборчиком из штакетника, высотой по мои плечи, которой при желании можно и перепрыгнуть, я почувствовала себя на удивление защищённой. Даже никакая погоня не страшна! Пусть весь класс целиком по ту сторону стоял бы! А главное, нас здесь не видно! Оттого и так спокойно. Я бы сказала, уютно, несмотря на пса. Разъярённую Наташку с задиристой командой поддержки, я гораздо больше, чем пса боюсь.

– Идём! Наигравшись с псом, зовёт за собой Максим. – Ты всегда такая молчаливая. Даже не знаю, что у тебя в голове творится.

– Угу. – не жаловаться же на то, что просто поговорить не с кем?

– Но твой сегодняшний поступок убил наповал! Давно пора этих ненормальных на место поставить, хвалю. Не-не-не, – будто пугается он того, что при упоминании о моём «подвиге», я залилась краской, – нечего снова краснеть!

Максим нагибается ко мне и всматривается в глаза.

Смеётся?

Кажется, да, но… Это так странно…

Надо мной так, по-доброму, ещё никто не смеялся. Оказывается, это даже приятно. Какое-то своеобразное ощущение защиты.

– Ну! Смелее! У меня дома тебя никто не съест, даже кот. – заверяет меня.

– Он у тебя страшнее Шаха? – робко спрашиваю, вдруг испугавшись, и тут же теряюсь.

– Страшнее Шаха, может быть только Мат!

– Он… тоже большой? – сглатываю. – Типа каракала как у Наташки? – Максим улыбается, глядя на то, как округлились мои глаза, зато язык развязался.

– Да пошутил я! Он мамин, сиамский. В отличие от Шаха, с дурным характером. Вот отец на него матом и ругается. Мой отец нецензурно не выражается, но этот кот исключение, вызывающее потребность крепко высказаться. В общем, прикипело к нему – Мат. Мама даже на Матвея пыталась переименовать, но папа упорно его Матом зовёт.

– Матом, это… – я смутилась. Неловко же уточнять. Подумает непонятливая.

– Ага, когда в прямом, а когда и в переносном смысле. – отвечает и без стеснения приблизившись, вглядывается в моё лицо, наслаждаясь реакцией.

Видимо, смущение на моём лице слишком явное, раз Максим, взметнув и опустив брови в такт каким-то своим мыслям, выходит из моего личного пространства.

Наверное, я совсем дикая. Подумает, что со мной совсем неинтересно и больше никогда не заговорит. Почему-то от этой мысли стало невыносимо горько.

Странно, учитывая, что одиннадцать лет до этого, я без этого общения как-то обходилась.

Надо не выглядеть забитой дурой, а хоть что-то сказать…

– Мне кажется ты что-то хочешь сказать. Я прав? – опережает он меня, будто прочитав мысли.

Киваю, но что сказать до сих пор не представляю и тут навстречу идёт спаситель! Тот самый Мат! Он с царственным видом проходит мимо Максима и понюхав меня вдруг начинает усердно тереться чуть ниже колен.

– А у нас Дуська милая. – осмелев, ответила я. А, может, он не понял кто такая Дуська? – Кошка. –добавляю ещё более неуверенным голосом.

– Ма-а-ам! – зовёт Максим открыв дверь в дом.

Как громко!

– Я сегодня не один!

Меня буквально затягивают за собой на кухню, да так стремительно, что я еле успеваю скинуть обувь, пробегая вслед за парнем прихожую. Он-то высокий! Его один шаг – два моих! А если ещё и шагу прибавит, то совсем сложно поспевать.

– И кто у нас здесь? Дарья?! Неожиданно… – я на миг сжалась, боясь, что меня как прокажённую прогонят из этого шикарного дома.

Ведь и правда… Что я тут делаю?

Стою, потупив глаза.

– З..з-здравствуйте, тётя Женя. – стараюсь говорить громко, но имя Максиминой мамы, почти съедаю шёпотом.

Тётю Женю все знают. Она в параллельном классе в родительском комитете, но то всеобщие спортивные мероприятия на всю школу устраивает с призами, то в поездки с отличниками ездит.

Она мастер спорта, но непростой. Говорят, у неё по городу сеть крутых фитнес-центров. Сама я не знаю. Ни разу не была в таком, разве что в фильмах по телевизору видела.

– Проходи, не стесняйся. Максим покажи Даше, где руки помыть. Я в честь сегодняшнего дня и на завтра уже вкусняшек наготовила. Вместе и оцените!

– Спасибо мам! Ты лучшая! – Максим подлетел к маме и поцеловал, получив в ответ любящий взгляд и тут же рванул ко мне, хватая за руку и таща за собой.

– Вот мыло. – кивает на дозатор, висящий на стене. – Давай быстренько мой. Мама добрая, но ждать не любит. – Максим, не дожидаясь пока я соображу, уже взял меня за запястье и поднёс руку к дозатору.

Божечки! У них дома даже он автоматический! И для щёток с пастой приспособа какая-то висит, – голубым светится.

Я стушевалась, не смея поднять глаза на парня, но пока стою спиной к нему, всё же решилась спросить:

– Что я здесь делаю? – в ответ тишина.

Вместо этого, сзади, меня взяли за плечи, отчего я вздрогнула.

– Даша, посмотри на меня.

Зачем он о таком просит?! Знает же как тяжело посмотреть в лицо хоть кому-то, даже так, через зеркало… Тем более в его лицо. Хотя нет, он как раз не знает. Всегда в школе холоден и спокоен, а сейчас, его будто подменили. Нет, в школе он не груб и очень общителен. Но сейчас Максим другой, без равнодушия во взгляде…

Стоит и улыбается, глядя на меня через зеркало. И так близко… Почти обнимает меня со спины, если положение рук на моих плечах, можно назвать объятиями.

Не выдерживая, тушуюсь, опуская взгляд. Меня вообще если кто и замечает, так это чтобы поругать или дать поручение и уж потом поругать, но вот рассматривать мой тщедушный скелетик, ещё никому в голову не приходило.

– Не отводи глаза. Смотри смело. – похоже, я вся покраснела.

Никто, кроме моей семьи не подходил ко мне так близко…

Силясь ответить, так как уже бы пора, ведь Максим всё ещё ожидает от меня действий, я нашла силы сделать кивок.

Во рту от волнения пересохло.

Сердце в груди колотится как бешеное. Интересно, снаружи его бешеные толчки сильно видны? – Ресницы тоже не опускай. – звучит почти как приказ, но мягко.

– Это тяжело. – пересохшими губами, не только от волнения, но и длительного отсутствия пищи во рту, ответила я.

– Смотри, мы с тобой похожи. – слышу по голосу, что улыбается.

Да чем мы можем быть вообще похожи? Кто он, а кто я! Хоть одно сходство и я помру счастливой! – в поисках ответа робко, но всё же поднимаю взгляд на зеркало.

– Наши волосы одного оттенка. Светло-русый с пепельным оттенком. – негромко, в макушку, произносит Максим, медленно спуская свои ладони с плеч, скользя по рукам.

– И правда… – глупая радость захватила каждую клеточку моего тела!

– И брови одного цвета, и… – он отчего-то остановился так и не продолжив, но явно что-то ещё заметив.

– Только ты вон какой большой и красивый… – выдала неожиданно даже для самой себя.

– А ты хрупкая и нежная, как и положено девочке. Согласись, смотрелось бы сейчас странно, будь ты моего телосложения.

Из меня вырвался смешок. Я действительно красочно представила.

– И глаза почти одного оттенка. – продолжает.

– Ничего подобного! У тебя зелёные, необыкновенно чистый цвет, а у меня болотные какие-то. – заступаюсь за его глаза. Вот прямо оскорбило меня такое сравнение! Как он такую красоту может с моими сравнивать?!

– Не болотные, а каре-зелёные. – нравоучительно. – Между прочим, довольно выразительные.

На последнюю реплику я отреагировать не успела, зато отреагировал мой живот, таким громким завыванием, которое в акустике громадной ванной комнаты, прозвучал оглушительно.

Со вчерашнего дня ничего не ела, если не считать пирожка, которым изредка подкармливающая меня, баба Поля угостила.

Инстинктивно, всё ещё мыльными руками, хватаюсь за живот и не знаю куда деться от стыда. Бедная, униженная ещё и голодная. Не хочу, чтобы он видел меня такой!

Мачеха вчера была в ярости и оттого поддала лишнего. Стоило мне показаться на кухне, высказав, что я никчёмная дармоедка, она даже к холодильнику меня не подпустила. Хотя в такие моменты её нервных срывов, холодильник у нас лопается от закусок. Что ни говори, а закусить она любит как следует.

Её понять можно. Я ей ни к чему, хоть и собственных детей у неё нет, а отец по полгода дома не бывает. Да и тот, вечно пеняет мне, будто сомневается, что я ему родная. На заработки уезжает, а когда приезжает, покупает Наталье Алексеевне обновки и забивает холодильник вкусной едой. Прогуливают привезённые деньги, и он снова уезжает.

Ему особо не до меня. Да и до развода с мамой так было.

Он сам как-то по пьяни тёте Наташе рассказывал, что отсудил меня, чтобы мать позлить. Он всегда много на вахте получал, а она на момент развода была в затруднительном положении. Что, впрочем, не мешало ей через пару месяцев уехать за границу и окончательно порвать с нами все связи.

Вот так всё в моей жизни и перевернулось. Теперь к школе, отец мне разве что учебники покупает, чтобы соседи на него совсем уж не косились, а главное, Наталью Алексеевну не донимали разговорами с тем, что меня до ума доводить нужно.

Так было в пятом классе, когда я без тетрадей в школу пошла. Учителя мне двойки ставили за то, что у меня тетрадей, атласа и контурных карт нет. А я ничего поделать не могла, пока не выдержав, позорно не разревелась.

Ещё бы!

Учитель был в ярости, когда я, примерная отличница, в очередной раз не выполнила задание! Так на эмоциях я и выдала, что мне их никто не собирается покупать. Раньше-то мама на счёт учёбы строго меня держала и такой контраст изначально списали на мое нежелание учиться.

Учитель тогда отдал мне свой атлас и дал тетрадь, но вот слух такой, нехороший, пошёл. Тем более, жена учителя, Виктора Викторовича, на обувной фабрике, где трудиться моя мачеха замдиректора работает. Она ей и пригрозила, что будет удерживать с зарплаты. Вот дома скандал был, на мою голову… Тысячу раз пожалела, что в школе рот открыла. Ещё и отец как раз в тот день вернулся.

Поговаривают, у отца там уже другая семья есть, но я в это верить не хочу. А спросить спрашивала. Отец не ответил, а по его взгляду я поняла лишь то, что он злится. А на что злился: на мой бестактный вопрос и бестолковость, или же, на то, что это горькая правда, – мне не разобрать.

– Ау… Дарья. Ты чего поникла?! Давай ещё разок. Смелее на меня посмотри. – голос действительно пропитан заботой.

Так… непривычно…

Теряюсь. Нужно хоть что-то ответить, отреагировать… Но что? Если не отвечу, наверное, могу обидеть. Вдруг подумает, что я не рада тому, что он меня спас, и, вообще… ему.

Растерянно смотрю на свои до сих пор намыленные, частично обтёртые об себя руки и судорожно соображаю. Кажется, даже лоб вспотел.

– Ладно. Прости. Может быть, для тебя действительно это всё слишком. Можешь не стараться. Просто смывай уже мыло и пойдём есть.

Послушно смываю.

– Даш, можешь подождать меня пару минут здесь. Я быстро.

Киваю.

Присядь пока. – кивает на белый пуфик стоящий ближе к двери.

Но через несколько минут заходит тётя Женя, держа в руках коробочку с прозрачной крышечкой, под которой красуются розово-голубые, плотно прижатые друг другу валики. И ещё что-то держит, в маленьком пакетике.

– Как хорошо, что ты к нам зашла! Я как раз разбирала ящики в гардеробной и ломала голову, куда это деть.

– Зачем? – неужели такую прелесть можно захотеть отдать? Но спрашивать о таком наверно не тактично, поэтому я не задаю этот вопрос.

– Заказала через интернет, расцветка весёленькая понравилась, а они размером на подростка оказались. Уже год дожидались. Наверное, тебя. Давай я выйду, а ты померишь. Будет отлично, если я смогу место в шкафу освободить, а то муж ругается. – будто делиться со мной секретом.

– Это же дорого.

– Ой, да почти даром брала. По акции. И вот ещё!

– Ещё?!

– Пара спортивных топиков. Тоже малые пришли. Померь, может быть, подойдут.

– А…

– А нет, так подружкам отдай.

Стою, смотрю на эту новую красоту с этикетками и даже мечтать не смею о том, чтобы действительно взять! Даже разволновалась слишком, не зная, как от подарка отказаться. Тётя Женя же наверняка искренне и скорее всего ей правда это некуда деть. Такие как она, вещи не перепродают, просто выбрасывают. Это я по словам одноклассниц знаю.

– Давай мерь. – тётя женя не оставляет мне выбора выйдя за дверь.

Померила и на удивление мне подошло. Немного просторно, но надеюсь я ещё немного подрасту. Говорят, человек до двадцати двух лет растёт вверх, а потом начинает и в ширь. Мне бы и туда и туда, хоть немного…

Через некоторое время тётя Жена постучалась в дверь.

– Ну как?

– Подошло.

– И топики?

– Да. Я правда могу оставить всё себе.

– Конечно. Говорю же, ты меня только от головной боли избавишь.

Мы выходим. Максим перехватывает нас в коридоре.

– Мама я на минутку. Пару слов Даше. – напрягаюсь, опасаясь, что сделала что-то не так.

– Жду вас за столом.

Даша, я… И я по его покрасневшем щекам я понимаю, что он хочет сказать. Это он попросил тётю Женю выделить мне одежду, а она расщедрилась.

Нет, я должна перебороть себя и хотя бы ответить. Не немощная. Сжимаю руки в кулаки, собирая всю смелость!

– Я… – смотрю на Максима, но заглянуть в глаза, чтобы выразить благодарность слишком неловко. – Спасибо. – Выдыхаю.

– Не стоит благодарности. – улыбнулся сдержанно. Выше его улыбки глаз не поднимаю, но и она уже достаточно смущает. – Идём. – чуть вздрагиваю, ощутив на своей талии его ладонь.