Читать книгу (Не)обычная история (не)обычного профессора… - - Страница 1

Глава 1.

Отложив последнюю работу в стопку, грозящуюся свалиться со стола, сняла очки и потёрла переносицу. Ну что же, результат ожидаем. Завтра утром будет весело, мне, во всяком случае точно. Улыбку с губ стёр оглушительный бой часов в холле, напомнив что уже поздний вечер. Пора домой. Нацепив очки, встала из-за стола и чуть потянулась, спина просто ужасно затекла после четырёх часов проверки работ третьего курса. Накинув жакет, подхватила ридикюль, лежащий, как обычно на кресле, и погасив настольную лампу вышла из кабинета. Три оборота ключа, разворот и, ровно, восемьдесят четыре шага по пустому коридору, два лестничных пролёта, несколько шагов и вот я в холле.

– О, профессор де Корг! Вы как обычно?

– Да, керт Каймс, как обычно.

Обычная. Самая обычная и заурядная. Именно так можно охарактеризовать меня, да что уж там говорить, вся моя жизнь, это обыденность и заурядность. Обычная старая дева средних лет, работающая самым обычным преподавателем истории. Без особых талантов и умений, без богатых и могущественных родственников, с очень посредственной внешностью, нет, не страшненькая конечно, но и не красавица писаная. Шатенка, глаза карие, рост чуть выше среднего. Обычная. Так описала меня когда-то одна из коллег. Бредя по аллее домой, как обычно, думала, купить творог на завтрак, или сделать омлет из тех двух яиц что остались. Решение не простое, если творог, то яйца съем на ужин, а время то уже позднее, и на ночь есть вредно для фигуры, особенно моей, не то чтобы я толстая, но несколько лишних килограммов имеются. Пока размышляла, незаметно пошла к дому. Нашарила в сумке ключи, лампа над крыльцом судорожно мигнула, и с треском лопнула, брызнув осколками.

Как обычно…

Стараясь, не поцарапать новые туфли об осколки лампы, открыла дверь. Пока поднималась на второй этаж к своей квартире, ещё три лампы почили в бозе. Интересно, это Вилли опять экспериментирует с освещением своей оранжереи, или Нэсти опять расстроилась из-за неудачного репортажа?

Хмыкнула, представив, какой шум утром устроит консьержка. Ну да ладно, не впервой. Приложила ладонь к двери и толкнула её. Стоило переступить порог квартиры, как желудок решил напомнить, о том что обед был очень давно, и громко заурчал. Ладно, утро будет постным. Да уж, докатилась разговариваю сама с собой, что дальше?

– Ничего страшного, я часто сам с собой разговариваю. – раздался за спиной голос

– Аааааа!!!

– Леста, Леста, ты чего, это Я, Вилли.

– Ты…ты…ты идиот, Вилли! Напугал! – резко развернулась и чуть не потеряла равновесие, пришлось ухватиться за дверную ручку, увидела всклокоченную белобрысую шевелюру своего соседа, в темноте коридора.

– Прости, не думал тебя пугать. Я чего пришел, мне срочно уехать надо, в командировку на пару недель, ты не могла бы одолжить свой чемодан, а? Ты же ни куда не собираешься, ну в путешествие, или отпуск?

– Вилли, ну что ты несёшь, какое путешествие, какой отпуск, тем более сейчас. Ты же знаешь. – скептически приподняла бровь.

– А! Ну да, студенты.

–Угу, студенты. Ты проходи, сейчас достану чемодан.– Щелкнув выключателем, скинула туфли, пошла в кладовку за чемоданом.

– Слушай, Леста, Я и не знал что у нас учителя так хорошо зарабатывают, – раздался голос соседа из гостиной.

– Ну во-первых, Я не просто учитель, а профессор истории, – прокряхтела, пытаясь стащить с полки чемодан. – Во-вторых, я преподаю в одном из самых престижных вузов, в-третьих, эта квартира досталась в наследство. И вообще, Вилли, ты мужчина или где, иди и сам стаскивай этот, деров чемодан! – крикнула Я пытаясь удержать съезжающие на голову с полки коробки.

– И не надо кричать, Я уже тут, всё держу, можешь отпускать. – проникновенно зашептал мне на ухо этот нахал, прижимаясь ко мне всем телом. И честно скажу, тело у соседа не маленькое, как-то раньше не обращала на это внимание.

– И да, я мужчина, – продолжал шептать он. – А ты…

– А Я вот хочу спросить, какого цвета салфетки ты предпочтёшь?– повернувшись к нему лицом, жду ответа

– Какие салфетки? – удивился мужчина.

– Ну как какие, обычные такие салфетки, на свадебном фуршете… нашем свадебном фуршете.

– Фуууу! Леста! Умеешь ты всё испортить, – скривился этот соблазнитель. – Запомни, Я больше ни когда не женюсь! Мне хватило!

– Ну, как знаешь, – пожала плечами. – Тогда бери чемодан и проваливай, у меня был трудный день.

– Злая ты.

– Да-да, я злая, всё, иди, мне вставать рано.

– Митрис Селестия де Корг, своими словами вы нанесли мне сильнейшую душевную травму! – Патетически воскликнул Вилли, вскинув ладонь ко лбу, и хитро прищурившись, добавил. – И за это, Вы будете поливать мою оранжерею!

– Нет-нет-нет-нет! Вилли, я не подойду к твоим троглодитам ближе чем на три метра! В прошлый раз один из твоих питомцев чуть не оставил меня без пальцев, а второй чуть не задушил! Так что, нет! Я не хочу и не буду! Слышишь! НЕ-БУ-ДУ!

– Леста, ну, пожалуйста,! Умоляю! – и этот пройдоха бухнулся на колени, молитвенно сложив руки. – Я всё предусмотрел, вот смотри, полная инструкция,– и как фокусник, щелкнув пальцами, выбивая искру, протянул мне, появившийся из ниоткуда сложенный лист, – тут всё расписано, как, когда и кого поливать. Ну пожааааалуйста!

Скрестив руки на груди, смотрела на этого клоуна, всем своим видом показывая, он меня не уговорит. И тут этот проходимец выдал.

– Достану самый первый экземпляр Курта тер Стронга «История древней Летеррии со дня сотворения»! Клянусь!

– Зараза, сверни свои деровы лианы! – отмахивалась я от наглого плюща, который с упорством, достойным лучшего применения, пытался меня ухватить за бедро, – убери кому сказала! Я потом чешусь пол вечера из-за тебя! – опять хлопнула ладонью по лиане. – И как я могла купиться! Деров Вилли, дерова его командировка, дерова оранжерея! Дерова «История древней Летеррии» деров Курт тер Стронг! – ругалась на чем свет стоит я, поливая эти деровы плотоядные цветы.

Вилли звонит раз в три дня, и каждый раз, требует от меня отчёт как там поживают его бедненькие цветочки. Да я на работе меньше устаю! После первого полива, я пришла на работу с расцарапанной щекой и ожогом на запястье. Весь преподавательский состав нашей кафедры с тревогой косились на меня, пока замдекана не спросила меня на прямую, что со мной произошло. Пришлось покаяться, а чего стоило терпеть спрятанные в кулак смешки студентов! После третьей пары я разозлилась, сильно разозлилась. За эти бесконечные две недели, вся наша кафедра меня жалеет, а все мои студенты меня боятся. И с удвоенной, а некоторые, и с утроенной силой начали изучать историю Летеррии. А всё потому, что ни кому не хочется поливать оранжерею Вилли, даже, вечно дремавший на моих лекциях, Трой де Вастор, (поливавший цветы трижды, за удовлетворительно) получил отлично за последнюю работу.

Стаскивая с рук защитные перчатки, я с тоской посмотрела на закрытые стеклянные двери Виллиной оранжереи. Хотя оранжерея, это сильно сказано, пространство залитое солнечным светом и уставленное десятками кашпо и горшков, Вилли соорудил на одном из балконов в своей квартире, не маленькой кстати. Сняв с себя фартук, повесила его на крючок, а весь инвентарь сложила в стоящий у дверей ящик. Вилли, всё это хранит в самой оранжерее, но после того как в меня выстрелили едкой, и не смывающейся два дня, синей пыльцой, я решила не рисковать, и заходила к этим деровым цветам во всеоружии. Ополоснув руки, застыла, кто-то пытался войти в квартиру. У Вилли, как и у меня, стояла последняя модель биозамка, она пропускала только тех кто был внесен в её систему. А это не только отпечаток ладони но и аура. Так вот, тот кто пытался войти в квартиру, явно не был приглашен хозяином. На цыпочках подойдя к двери, нажала кнопку визора, перед дверью стояла бывшая леди Престок, Клариса тер Фаради-Престок, последняя из жен Вилли. Да-да, Вилли, он же лорд Вильямин тер Престок, он же двадцать седьмой граф Уэшворк, наследник знаменитого рода, магнат, владелец фабрик и заводов, газет и пароходов, и прочая, прочая, прочая, с ужасным хобби. И нет, это не его трепетная любовь к плотоядным растениям, как многие считают, на мой взгляд, это, его женитьбы на моих студентках! Все шесть его жен, пусть теперь и бывших, были моими студентками, а две даже аспирантками. Первые три раза я злилась, ну а как не злиться если все они после расставания с Вилли идут ко мне, кто ругаться, кто плакаться, а потом всё равно, ругаться, кто умолять меня поговорить с ним, потом плакать, а после, всё так же ругаться. Ни разу, ни одна из них не послушала моего совета, ни разу! В итоге я махнула на это рукой. И даже подняла кругленькую сумму на подпольном университетском тотализаторе. Да, это не педагогично, ну а почему нет? Эти глупышки, зная историю своих предшественниц, всё равно, верят, что уж их отношения с Вилли до гроба. К слову, все бывшие жены Вилли, красавицы и умницы, и каждую он любил. Любил до определённого момента. Любил, пока они не старались его обмануть. Но это был их осознанный выбор, и не мне их судить.

Подойдя к двери, я резко распахнула её, Клариса явно не ожидавшая такого поворота событий, испуганно отпрянула.

– Ох! Профессор де Корг! – пролепетала девушка, но видимо вспомнив, что она то уже не моя студентка, а вообще то леди, пусть и бывшая, состроила презрительную мину на красивенькой мордашке, и спросила. – А что Вы делаете в квартире моего мужа?

– Бывшего, насколько я помню, бывшего мужа Клариса, – решила быть точной я.

– И что?!

– Да, в общем, ни чего. Я поливала цветы, Вилли уехал в командировку, ты что-то хотела?

– А когда он вернётся?

– Понятия не имею, мне сказал на пару недель, так что ты хотела?

– Я хотела забрать кое какие свои вещи, вы можете идти, я сама захлопну дверь,– махнула рукой девица, пытаясь пройти в квартиру.

– Клариса, я думаю не стоит…

– Ой, да перестаньте, я просто заберу свои вещи, Вы не имеете права меня не пускать! – начала кипятится она, а я стояла и радовалась. Радовалась, потому как, на площадке появился сам хозяин квартиры с моим чемоданом в правой руке, тяжёлым свёртком, надеюсь тоже моим, в левой руке, и букетом цветов подмышкой. И радовалась, ясное дело, не цветам.

– Леста, имеет все права тебя не пускать, Клариса, – сухо сказал Вилли. – А вот ты, точно не имеешь никаких прав тут появляться. Напомнить тебе условия нашего контракта?

Клариса резко обернулась, увидев цветы она пошла красными пятнами, её личико исказилось в гримасе гнева, и она истерически закричала:

– Ты! Ты с ней! Я так и знала! Я знала! О! Вы ещё пожалеете! Я Вам такое устрою! Вы…

– Клариса. Закрой свой красивый ротик, он у тебя для других вещей предназначен. Ты как обычно, не думаешь о своих словах, действиях и последствиях. Сейчас ты извинишься перед Лестой, и отправишься домой, а по дороге подумаешь, где и на что, ты теперь будешь жить. С этого момента, твои карты к моему счёту, аннулированы, договор о найме дома и мобиля тоже. Ты всё поняла? -очень тихо и серьёзно сказал Вилли.

Никогда ещё не видела его таким, и вот такой Вилли мне не нравился, сразу становилось понятно, что он деров аристократ, в дер знает каком поколении. С каждым словом девица бледнела всё больше и больше, в какой-то момент мне показалось, она упадёт в обморок. Но, нет, перестав бледнеть, Клариса тряхнула роскошными медными локонами, гневно сверкнула синими очами, прошипела:

– Ты пожалеешь!

Я смотрела в след уходящей, быстрым и уверенным шагом, девушке, и думала… думала о том, что Я молодец! Ну конечно молодец! И первый экземпляр Курта тер Стронга «История древней Летеррии со дня сотворения» МОЙ!

– Так, Вилли, жду тебя через двадцать минут у себя с моим чемоданом и моей книгой, и не забудь цветы отдать митрис Морении.

– Благословенная митрис Морения, свой букет уже получила, этот тебе.

– Они кусаются? Плюются едкой пыльцой? Оставляют ожоги? – Вилли с улыбкой отрицательно качнул головой. – Нет? Точно?

– Нет, это новый сорт орхидей, назван в честь тебя «Селестия»

– Ты знаешь, а ведь я понимаю почему они так в тебя влюбляются, и так страдают, ты же невероятный и невозможный. Ты называешь в их честь круизные лайнеры, и курорты, отели и парфюм, новые сорта цветов, новые модели мобилей, даже острова. Вилли, остановись. Помяни моё слово, когда нибудь, попадется тебе крепкий орешек, ох и намучаешься ты.

– Ой, да брось, крепче тебя орешка я ещё не встречал. У меня из-за тебя скоро комплекс неполноценности разовьётся. Где, где я спрашиваю восхищение великолепным мной, где это благоговение и обожание, где томные и трепетные взгляды? Своим поведением ты просто подрываешь мою веру в себя! – картинно надулся сосед.

– Ээээ нет-нет-нет-нет, мы с тобой соседи и чуть-чуть приятели, даже не друзья, я иногда присматриваю за твоими плотоядными цветами, ты же периодически женишься на моих студентках. Мне вот интересно, как ты это делаешь? Как и когда, узнаёшь что очередная твоя будущая жена моя студентка, или ты их по этому критерию отбираешь?

– Да.

– Что, да?

– Твоя студентка, это один из критериев.

– Серьёзно? Ты специально выбираешь только моих студенток? Ты нормальный вообще?

– Конечно нормальный! Однажды присутствовал на твоей лекции, и понял, что у тебя учатся очень умненькие, ну и красивенькие студенточки, а я хочу умных детей, от умной жены!

– Вилли, ты прости меня конечно, ты и умный, и богатый, и красивый, и аристократ в деровом поколении, но ты кретин! Детей надо хотеть от любимой и любящей тебя женщины! Всё, отдай мне мою книгу!– Протянула я руку к пакету, получив вожделенный свёрток, направилась к своей квартире.– Чемодан занесёшь завтра днём! Замок я настроила. Отдыхай. Пока.

– Пока,– донеслось мне в спину.

Глава 2.

Это был прекрасный вечер, это был просто волшебный вечер! Свершилось, я держала в руках бесценное сокровище, первый экземпляр знаменитой «Истории древней Летеррии со дня сотворения». О! Столько лет, и подумать страшно. Теперь она моя. Попивая из бокала маленькими глотками белое лизоанское со льдом, я любовалась своим сокровищем, прикоснулась пальцами к переплёту возникло щемящее чувство, что прикоснулась к целой ушедшей эпохе. Супер экслибрис, в виде герба герцога Курта тер Стронга, на корешке подтвердил, этот тот самый первый экземпляр самого автора. Я была довольна, и можно сказать, даже счастлива, пока квартиру не огласила трель дверного звонка.

– Ну и кого это принесло, на ночь глядя?– отставив бокал на край стола, нехотя поднялась с дивана и подошла к двери, активировала визор. Мда… вечер перестаёт быть томным, на пороге топталась вторая из моих соседей, Нэсти.

Щёлкнул замок, дверь рывком распахнулась, и в холл влетел вихрь. Маленький и очень разрушительный вихрь по имени Алесандра Нэстерия Бриджит тер Вутвординг, четвёртая дочь барона Вутвординг, по совместительству министра финансов, нашего благословенного государства. Глядя на златокудрую и зеленоглазую красотку, сразу понимаешь, в её родословной отметились нимфы, конкретно так отметились. Когда-то, на заре веков, её предка благословила, так сказать, одна тёмная фея. Так вот, все мужчины рода тер Вутвординг находят свою любовь и счастье, ну или погибель, тут как повезёт, только с этими лёгкими и прекрасными, беззаботными и весёлыми красавицами. Они умели покорять сердца и умы многих мужчин. Но! Как водится, то самое но! Судьбы этих прекрасных и юных созданий складывались далеко не безоблачно, и причиной тому чаще всего становилось самое прекрасное и опасное чувство – любовь. Почему же многим нимфам так отчаянно не везло? Эти прекрасные девы не могли переносить предательство, вероломство и зло. Мужчина полюбивший и погубивший нимфу, терял рассудок, становился монстром, и как итог, погибал.

– Леста, это катастрофа! Самая настоящая катастрофа! – воскликнула Нэсти, плюхнувшись на диван, при этом скинув бокал с вином на мой прекрасный тийский ковёр, благо что вино белое, пятно вывести будет легко, хоть и не дёшево. Растеряно посмотрев на то как впитывается вино в ковёр, девушка всплеснула руками. – Ой! Я всё испортила! Опять!

–Так, сейчас ты мне всё расскажешь, но сначала я уберу со стола одну вещь, очень важную для меня, а ты сидишь тихо и смирно, сложив ручки на коленках, хорошо?

Нэсти судорожно закивала головой, а я между тем ловко метнулась к столу, схватила книгу, упаковала её обратно в роскошный кофр, и перенесла в сейф расположенный за большим зеркалом. Вернулась к соседке, захватив по дороге со стола четки.

– На,– всучила четки Нэсти, – рассказывай.

– Это было ужасно! – перекатывая в тонких пальцах кругляшки, начала свой рассказ нимфа. – Я сегодня обедала с кузиной Хетой, ну ты её знаешь, – я осторожно кивнула, подбадривая. – Так вот, за обедом всё прошло отлично, мы обсудили наш последний проект, и…

несколько лет назад

В исторический день, судьбоносный во всех глобальных жизненных масштабах для меня, хоть и не подозревавшей о такой значимости момента, я получила от нотариуса документы на свою квартиру в одном из самых фешенебельных районов города. Свалившееся на меня шесть месяцев назад наследство, было очень и очень неожиданным. Кто такая Саманта де Лурт, я понятия не имела, как выяснилось, она была троюродной кузиной деверя невестки бабули де Войтс, которая была кузиной деду де Корг, короче я её не знала. Она меня тоже, и по стечению обстоятельств, счастливых, для меня разумеется, я осталась её единственной наследницей. Скажу прямо, это наследство очень изменило мою жизнь. Появился шанс у «спокойной, уравновешенной, с большим потенциалом, усидчивой, доброй, неконфликтной…» и так далее, меня, перекочевать из провинциального университета в гордом звании профессор истории древней Летеррии, в столицу. Предварительно продав свой маленький домик, и получив выходное пособие с очень хорошими рекомендациями, я решила попытать счастье в одном из самых известных университетов столицы, опущу мытарства собеседований и проверок. Скажу, это того стоило. И вот я новоиспеченный сотрудник, с приличным вознаграждением, шикарными апартаментами, пусть Саманта де Лурт вечно нежится в райских кущах, в десяти минутах ходьбы от места службы, наконец то переехала в свою новую квартиру.

Переезд! Весело! Интересно! Ага, когда тебе семь лет и ты сидишь в кабине грузового мобиля с корзиночкой на коленках, в которой шебуршиться котёнок, его же надо первым впустить на порог новой квартиры. И смотришь из окошка новой квартиры, уткнувшись носом в стекло, как у подъезда выгружают вещи, исполняя ответственную просьбу взрослых не мешаться под ногами, и радуешься всему новому, и совсем чуть-чуть грустишь, что пришлось расстаться с друзьями. А вот когда ты взрослый, это ад, самый настоящий! И вот свершилось, все коробки и ящики перенесены в холл, ты стоишь и размышляешь над тем как тебе это разобрать за два дня, когда собирала всё неделю, и с чего лучше начать, с книг, или гардероба… И в этот момент за спиной раздается мелодичное:

– Ой, привет! А вы наша новая соседка? Как здорово! Эти апартаменты всё время пустовали, а теперь тут вы! Я Нэсти, живу напротив, а вон там живёт Вилли, он классный! – и пальчик с ярко розовым маникюром, ткнул в третью дверь на площадке.

А потом она улыбнулась И эта улыбка, как солнышко, озарила все помещение, Нэсти была миниатюрной златокудрой нимфой, с очень белой, светящейся кожей с неубедительными веснушками на хорошеньком носике, огромными, искрящимися, совершенно невероятными глазами, и чарующей улыбкой. Сочувствующий вздох консьержки, стал понятен буквально через пару минут. Тогда то, я и узнала, что Нэсти являлась центром притяжения всех, какие только возможно и невозможно, невезений, неприятностей и разрушений, достававшихся не ей самой, а всем, кого угораздило оказаться рядом, не унеся вовремя ноги куда подальше! Самый наилучший и предпочтительный вариант: за горизонт – в другой район, город, жизнь, в другое измерение! Неприятности и напасти разного рода, которые аккумулировала вокруг себя Нэсти, имели свойства устойчивого разрушения и, как показала жизнь, носили порой глобальный характер, вплоть до вмешательства всяческих служб спасения.

Как здорово, в соседках у меня нимфа, думала наивная я, до того момента, пока Нэсти не потянулась за бутылкой воды, которую она оставила открытой на одной из коробок, судя по надписи, с планами лекций и методическими материалами. Нэсти обернулась на митрис Морению, стоявшую на почтительном от нас расстоянии, и приветственно взмахнула рукой, а я тем временем поднесла ко рту стакан с кофе, купленным в кафе на первом этаже нашего дома, невероятно, но факт, сим широким жестом, нимфа умудрилась задеть меня, и как итог, кофе выплеснулось мне в лицо… благо остывший.

– Ой! Извини! – расстроилась девушка. – я сейчас, – и предприняла попытку исправить произошедшее, а именно: достала салфетку из упаковки, которую так вовремя поднесла митрис Морения. Первая же салфеточная субстанция скаталась на моём мокром лице руликом и куда-то исчезла. Нэсти выдернула еще несколько салфеток, не прекращая попыток помочь.

– Да ничего,– успокаивала новую соседку Я – Всё нормально, давай Я сама.

– Ну, вроде все!– осмотрев дела рук своих, порадовалась нимфа.

Закрепив слова утвердительным жестом ладошками, на излете которого одна из ладошек вновь зацепила мой стакан с кофе, поспешивший упасть, пролив содержимое прямехонько за отворот новой футболки. И весь кофе просочился через одежду, как через промокашку, аж до самого белья, под наступившее со звоном упавшего стакана полное молчание в помещении.

– Ой! – еще раз расстроилась Нэсти, приступив к новой спасательной операции. – Снимай футболку скорее! Пока не промокло совсем!

И поспешила помочь, расстегнуть пуговицу на поясе моего нового домашнего комбинезона, симпатичного кстати. Пуговица никак не поддавалась, Нэсти дернула, пуговка улетела куда-то в коробки, а лямка комбинезона с треском оторвалась.

Ойкнув традиционно, посекундно извиняясь, тарахтя без остановки, обещая все-все исправить, Нэсти, изо всех сил стараясь загладить уже нанесенный ущерб, почему-то взялась расстёгивать «молнию» на боку комбинезона, так резко дернув замочек вниз, что, открываясь, «молния» защемила кожу на боку моей многострадальной тушки, не успевшей остановить нимфу. «Молнию» расцепили, бок освободили, Нэсти чуть не плакала, а я стоически молчала. Потому как, то что грозилось вырваться из меня, ни одна порядочная женщина, тем более профессор истории говорить не должна. Нэсти решила, что нужно срочно обработать рану оставленной «молнией» и схватив меня за руку рванула в сторону ванной комнаты. По дороге я умудрилась ударить мизинец о ножку банкетки, попавшуюся на пути, свалить одну из коробок с книгами, зацепив плечом, так как нагнувшись схватилась за пострадавший мизинец. Дальше больше, подпрыгивающую на одной ноге, меня доволок до ванной комнаты этот маленький монстр, умудрившись открывающейся дверью съездить мне по лбу. По дороге Нэсти рассыпалась в извинениях и, не глядя, куда идет, заглядывала мне в лицо. К тому моменту, когда мы, наконец, оказались перед зеркалом в ванной моя персона являла собой миру наглядный экспонат побывавшего в катастрофе человека – мокрая до белья, подранный комбинезон свисает на один бок, волосы растрёпаны, так как заколка канула в небытие по дороге, на боку наливается синевой рана, белая футболка и многострадальный комбез изгвазданы, а нагрудный карман, за который ухватилась Нэсти, споткнувшись у самой двери ванной, вырван с мясом. Сама же нимфа сияла чистотой нетронутого одеяния, без единой лишней складочки, начищенными до блеска туфельками и ослепительной улыбкой! Ей не перепало ни единой кофейной капли, ее никто не дергал, не расстёгивал, не вытирал салфетками, за карманы не хватал!

– Сейчас мы всё исправим! – в очередной раз воскликнула нимфа,– ты не переживай!

– Нэсти, ты сейчас, очень осторожно, отпустишь руку нашей соседки, и отойдёшь на два, а лучше на три шага, – раздался голос консьержки, которая стала свидетелем всей этой сцены, – Я сама помогу митрис Селестии.

Нимфа, шмыгнув носом, отпустила моё запястье, сделала три шага, вышла из ванной. Митрис Морения, святая женщина, не иначе, сунула ей в руки четки, и строго приказала:

– Стоишь на месте, ни чего не трогаешь, считаешь. Поняла?

Мои оставшиеся потуги мыслительного процесса, каким-то чудом не угробленные еще шоком «общения» с новой соседкой, были окончательно и победно подавлены явленным зрелищем – большой, монументальной, как статуя «Богиня-мать», женщиной! Митрис Морения была большой, в смысле высокой, широкой, даже в соотношении с моим ростом и комплекцией. Верхняя и нижняя части ее тела потрясали необъятной широкомасштабностью, а между ними имелась талия, тоже необъятная, но не потерявшаяся в объемах. Впервые увидев митрис Морению, я впала в благоговейный ступор, раскрыв рот и во все глаза уставившись на видение. Пожалуй, если бы я узрела своего нового ректора, делающего сальто, это зрелище привело в го-о-ораздо меньшую – да на фоне всех событий в никакую, нулевую – стадию обалдения! И вижу то я её не впервые, но всё равно, каждый раз испытываю это чувство. Эта выдающаяся женщина, спокойно достала из кармана телефон, набрала номер, и сказала несколько фраз:

– Добрый день, да, у нас опять потерпевшая…

– Леста, – затараторила из гостиной Нести, – ты не пугайся, митрис Морения, моя бывшая няня, и она сейчас всё-всё исправит!

Пострадавшую меня, быстро переодели в халат, вернув в относительно нормальный вид, усадили на диван, сунув в руки чашку с чем то согревающим, на соседний диванчик усадили Нэсти с четками в руках, и строгим наказом не шевелится. За какой-то час, митрис Морения сумела организовать распаковку, раскладку и расстановку моих вещей, заказала ужин, попутно выяснив мои предпочтения, и ящик вина, как пояснили, на будущее.

Эти слова были пророческими. Через три дня, после второго общения с Нэсти я открыла первую бутылку вина… Через месяц я научилась предугадывать и предотвращать неприятности и несчастные случаи, сыпавшиеся на меня в изобилии, от мелких до серьезных по милости соседки. Правда, для этого пришлось выработать целую тактику совместно с митрис Моренией регулярно её посещая для ликвидации последствий, ну и терпеть, само собой!

наше время.

… мы вышли прогуляться на набережную, – продолжала рассказывать Нэсти. – сама видишь, какая жара стоит, и Хета, ты знаешь же её, с ней не возможно ни где появиться, она как магнит для неадекватных, горящих страстным желанием с ней познакомиться мужиков! Так вот, мы сидим на лавочке, да что я тебе рассказываю, вот смотри,– и нимфа сунула мне под нос телефон с открытым видео. Качественным таким видео, и озвучка на высоте. За кадром очень бодрый и весёлый голос вещал: – Добрый день, мои дорогие и многоуважаемые телезрители, приветствую вас всех на нашем канале! Сегодня у меня для вас прекрасная новость! У нас появилось новое, сногсшибательное видео с участием знаменитой «Нимфы-катастрофы»! Вы ни когда не догадаетесь кто стал её новой жертвой! Это всем известный ночной хулиган «Дикий Макс» прославившийся умопомрачительными, не совсем законными, но жутко эффектными гонками на мобилях. Внимание на экран! Как мы видим, погода прекрасная, а в кадре две нимфы, Сидят они себе на лавочке в сквере, недалеко от моря, едят мороженое, болтают беззаботно о пустяках. Мирную беседу прервал подошедший к ним молодой человек.

– Девушки, а давайте знакомиться!– жизнеутверждающе бодро предложил он. – Возьмем игристого и на пляж пойдем, поплаваем, поболтаем? Нам с другом как раз таких симпатичных девушек для отдыха не хватает!..

Дальше события развивались стремительно, протянув руку для знакомства Нэсти умудрилась вывалить из вафельного рожка мороженое

– Ой! – пролепетала Нэсти.

Парень инстинктивно скакнул назад, уклоняясь от месива, летящего прямой наводкой ему на ноги. Правой ногой, обутой в пляжный шлепанец, прямехонько наступил на тихо-мирно лежавшую до сей поры, брошенную кем-то, мимо урны, пустую стеклянную бутылку из-под лимонада. Бутылка заскрежетала по камням и поехала под тяжестью его тела. Парень был явно не акробат и, не удержав равновесия, начал заваливаться назад.

– Ой! – повторила любимое Нэсти.

Подскочила, ухватила его за руку и дернула вперед. Помогла, значица! Потерянное окончательно равновесие махнуло на парня рукой от безнадеги, и он, как-то странно изогнувшись, полетел по направлению рывка, то есть вперед. Нэсти сообразила, что он заваливается на нее, и оперативно отскочила в сторону. Не встретив препятствий на пути полета, парень со всего маху рухнул вперед. И о-о-очень неудачно: рука, «встретившись» со скамейкой, издала неприятный хрустнувший звук, унисоном поддержанный другим звуком снизу от соприкосновения колена с асфальтом.

– А-а-а!– взвыл от боли Макс.

– Ой! – в третий раз пожурилась нимфа.

И, сердобольная, кинулась помогать пострадавшему подняться. Поддерживаемый Нэсти за здоровую пока еще руку, Макс стал подниматься с колен, издавая страдальческие звуки. Рука, скорее всего, была сломана, висела плетью, и он не мог ею пошевелить. Колену тоже досталось; с трудом выпрямившись, Макс попробовал встать на пострадавшую ногу, для проверки степени ушибленности колена, экспериментальным, так сказать, путем. Стратегическая ошибка. Ступня, на которой болтался ненадежный, легкомысленный шлепанец, угодила точно в цель, как в тире, в десятку – в лужицу не растаявшего до конца мороженого. Нога заскользила, отбитое колено подвело, и молодой человек, с криком отчаяния – а-а-а-а!– стал заваливаться вбок.

– Ой-ой-ой!– разнообразила высказывание Нэсти. И ко-не-чно, кинулась «спасать» страдальца, все тем же методом – дернув за чудом уцелевшую руку. Равновесие, покинувшее ранее парня, возвращаться не собиралось, и юноша, поменяв направление, по всем законам физики, вперед головой полетел на скамейку. Смягчить удар раненой рукой он не мог, ибо она висела плетью не в боевом состоянии. В последний момент он попытался опереться на здоровую руку, но ее, продолжая операцию по спасению, крепко держала Нэсти. Долетев до скамейки, Максик со всей дури хрястнулся о ее край челюстью, упав теперь на оба колена. Звук получился симпатичный, зубы не повылетали, но хруст ломающейся кости слышался весьма отчетливо.

– Ой! – не забыла Нэсти свое ритуальное.

Поза, в которой он застыл, радовала живописностью и просилась на полотно – на коленях, с опущенной на скамейку головой с упором на нижнюю челюсть, с оттопыренной сломанной рукой и второй, оттопыренной по причине ее «успешного» удержания в ладонях нимфы. Кра-со-та! Достойна кисти великих художников! «Устал» называлась бы картина.

Нэсти поменяла либретто и заговорила словами, а не восклицаниями:

– Хеточка, ему надо помочь!

– По-моему, ты ему уже помогла,– хладнокровно отозвалась Хета.

Наученная многолетним опытом кузина бровью не двинула, не проявив и намека на попытку оказать помощь страдальцу – себе дороже! И ему только хуже будет! А попадать под раздачу – увольте! Знаем, проходили. Но вот с «ты ему уже помогла» Хета немного ошиблась. Нэсти, страдая приступом человеколюбия, не иначе, сунулась активно помогать Максу подняться. От усердия чрезмерного и телесной порывистости она заехала носком босоножки прямехонько по его разбитому колену. Максик к тому времени говорить уже не мог по техническим причинам, поэтому мычал.

– М-м-м-м!– взвыл страдалец.

– Сейчас, сейчас! – суетилась вокруг него нимфа. – Мы тебе поможем!

– М-м-м-м!!!– звуком излил крик души Максюша.

– Нэсти! Отойди от него! – решила, что пора вмешаться, Хета. – Хватит! Вызови лекарей.

– Да, точно! Я сейчас, мигом!– нашла новое применение своей активности нимфа. Развернулась за телефоном, и со всей силы вмазала каблуком по той же разбитой Максовой коленке.

– М-м-м-м!!! – отозвался о «больном» страдалец. Нимфа не заметила такой мелочи, отошла на безопасное для страдальца расстояние, и начала звонить медикам. Хета, не вставая со скамейки, чуть наклонилась к находящемуся в живописной позе гражданину и поинтересовалась:

– Встать сможешь?

– М-м-м!

Ответ ясности не давал. В это время к ним подлетел друг поверженного Макса.

– Что здесь происходит?!– заорал новоприбывший.

Ой, не орал бы ты, парень, а радовался, что Нэсти отвлеклась!

– Ваш друг очень неудачно поскользнулся на мороженом, упал, и тоже неудачно,– ровненьким тоном пояснила Хета, словно ответила на вопрос «который час?».– По-моему, он повредил руку, колени и челюсть. Лучше бы его поднять и усадить на скамейку. Вы сможете ему помочь?

Молодой человек присел на корточки рядом с другом и задушевно спросил:

– Макс, ты как?

– А как ты думаешь?– язвительно поинтересовалась Хета, видимо поражаясь людской глупости.– Если он стоит в такой не эстетичной позе, твой Макс!

– М-м-м… – ответил печально Максюша.

– Сейчас, сейчас!– пообещал друг.

А Хета настороженно посмотрела вокруг, не приближается ли Нэсти, а то…

Подставив плечо под здоровую руку Макса, парень обхватил его за талию, придерживая второй рукой, и стал поднимать. Процесс пошел! Под непрерывное трагическое мычание Максика, другу удалось переместить его на скамейку, на предназначенную для таких случаев и здоровую, слава богу, пятую точку.

– Надо в лечебницу,– осмотрев позеленевшего от усилий и вспотевшего Макса, сделал вывод его безымянный друг.

– Мы уже вызвали, вон подруга звонит,– невинной овцой-отличницей успокоила его порыв Хета.

– Как же так случилось?– допытывался молодой человек, с ужасом рассматривая еще пять минут назад боевого и здорового товарища.

– Не повезло, – равнодушно объяснила Хета, для наглядности пожав плечиками, и тут же не эстетично затолкала в рот остатки растаявшего и начавшего подтекать мороженого.

По правилам собственной, да и «испытуемого объекта» тоже, безопасности и приобретенных с годами мудрости и спокойствия, за время проживания рядом с Нэсти, Хета с момента появления Макса и до этой минуты не произвела ни одного движения. Наблюдала с интересом, как фильм под названием «Не повезло трагически!». И уж тем более не выказывала глупых порывов помочь. «Помочь» – это к Нэсти, со всеми вытекающими, наглядно демонстрируемыми в данный момент потерпевшим Максом. Неотложка приехала довольно быстро, минут через пять, прямо к скамейке по широкой парковой дорожке. Направление и место назначения указала нимфа, дождавшаяся мобиль на углу.

– Ну, что, перелом руки, наверняка миленький, со смещением! Перелом челюсти, ушиб обеих коленных чашечек, а может, и перелом правой, – радостно вынес вердикт доктор.– Загружаем пострадавшего в машину, нежно и по возможности ласково!

– Я помогу!– пообещала моя соседка, сделав движение к носилкам.

– М-м-м-м!!!– в ужасе замычал Макс и задергался телом, что доктор идентифицировал как попытку побега.

– По-моему, митрис, он не хочет, чтобы вы ему помогали,– спокойненько поделилась выводами с кузинами доктор.

– Мм!– подтвердил предположение юноша, попытался кивнуть и взвыл повторно, на сей раз от боли.– М-м-м!!!

– Ну что, барышни,– улыбался бодрый доктор, – ближайшее время керт будет говорить мало.

При помощи друга и фельдшера неотложки Макса уложили на каталку, которую затолкали в машину. Нимфочка подошла к распахнутым дверцам. Попрощаться. Все-таки она добрая митрис. И сердобольная.

– Как все ужасно нелепо получилось!– посетовала сердобольная Нэсти, поглаживая больного по голой ступне, единственно досягаемой.– Поправляйтесь, Макс! Мы навестим вас в больнице!

– М-м-м-м!!!– замычал с интенсивностью необычайной, аж глазки выкатил пациент скорой помощи.

Хета подошла ближе, заинтересовавшись, и встала рядом с кузиной. Максик мычал и вращал выпученными глазами. Я удивилась точности определения «вращать глазами», раньше мне казалось, что, во-первых, это невозможно, а во-вторых, что это не самое лучшее литературное выражение. Ошибалась! Смотри ж ты, что ни на есть, а верно определяющее процесс словосочетание.

– Ничего, ничего! – «успокаивала» нимфа.– Мы обязательно придем, фруктовое пюре вам принесем, вам же теперь жевать нельзя!

Сердечная ты моя!

– М-м-м-м!!!– затрясло Максика, и он с большей интенсивностью изобразил вращение выпученными глазами, чем меня несказанно порадовал.

– По-моему, кузина, он не хочет, чтобы ты навещала его в больнице,– с явным сарказмом пояснила мычание и конвульсии пациента Хета.

– Ум-м!– обрадовался страдалец пониманию и кивнул.

– Больно? – уточнил друг.

– М-м-м!– пустил слезу Максик.

– Ну, тогда езжайте!– разрешила Нэсти и захлопнула одну дверцу.

Буквально за секунду до ее «разрешения» внутрь мобиля поднялся фельдшер, захлопнувшаяся с силой дверка в аккурат пришлась ему по пятой точке, не успевшей сесть.

– Ой!– произнесла сакраментальное нимфа.

– Митрис?!– сунулся в открытую створку возмущенный фельдшер.

– Да езжайте уже!– устало сказала Хета.– А то будет как у вашего пациента!

Фельдшер заценил ситуацию, быстренько захлопнул вторую створку, и мобиль отчалил.

– Ну что, кузина, по домам?– провожая удаляющуюся машину взглядом, предложила Хета.

– Да, кажется, я уже нагулялась,– вздохнула Нэсти.

На этой фразе видео закончилось.

– Я уже нагулялась, – повторил фразу соседки, неслышно вошедший Вилли, мы с Нэсти обернулись. – Я уже нагулялась! Я уже нагулялась! – Повторял как заклинание Вилли, согнувшись от хохота и хлопая себя по бедру.

Не выдержав я тоже безудержно стала хохотать:

– Отойди… на бе-езопасное… расстояние… и не… делай… резких… дви-и-ижений!– сквозь смех не забыла приказать нимфе.

Соседка послушно отскочила в холл и оттуда прокричала:

– А как он мычал!

Минут двадцать мы не могли остановиться, ржали, как табун лошадей, выкрикивая друг другу сценки из трагического падения Макса.

– А я тут чемодан решил занести, – прокомментировал своё появление у меня Вилли, после того как мы успокоились. – Нэсти, крошка, а напомни, твоя кузина замужем?

– Нет, но поверь, она тебе не подойдёт, как она однажды сказала, «Мы птицы разного полёта…», – ответила нимфа.

– Почему?

– Не знаю, – пожала плечами соседка.

– Очень интересно, надо бы уточнить у неё, дашь её номерок? – поинтересовался Вилли.

– Нет.

– Так, дорогие соседи, давайте вы друг с другом наедине, и не в моей квартире, выясните, что? Где? Как? Когда? И почему? Мне утром на работу, завтра у меня зачёты у трёх групп, и две лекции, мне надо готовиться. Так что проваливайте на свою территорию. – Быстро остановила их диспут.

– Злая ты! – как обычно посетовал Вилли, и подхватив нимфу под локоток, направился к выходу.

– Да-да, я помню, – махнула им в след, и закрыла дверь.

Оставшись в одиночестве, кинула взгляд на часы, ого, за полночь уже! Пора спать, иначе завтра буду точно не выспавшаяся и злая.

Глава 3.

День начался как обычно, и прошел как обычно, все ожидаемо, размеренно, только синоптики обещали необычайную жару этой осенью. И тут как гром среди ясного неба, на телефон пришло сообщение о внеплановом совещании в ректорате. Весь преподавательский состав нашего университета собрался в малом зале, ректор окинул всех тяжёлым взглядом, и громко выдохнув, сообщил:

– Уважаемые коллеги, вы все знаете, что наш университет долго вел переговоры о программе обмена студентами с Университетом Стихийной Магии Вахарии! Наши труды увенчались успехом, стартует программа, сроком, пока, на один год. Если пилотный проект покажет эффективность, программа будет продлена, минимум на пять лет. Все понимают какой это прорыв в дипломатических отношениях между двумя государствами, и не мы, не наши студенты, не должны посрамить страну и наш университет. Итак, нам нужно сформировать две группы, по пятнадцать студентов в каждой. Отбор вести очень тщательный, отправляем исключительно последний курс, сами понимаете, даже самые старшие наши студенты будут моложе третьего курса УСМВ, напомню, у них принята другая система обучения, в Вахарии в университет можно поступить только после семи лет службы в армии Владыки Карастоса XI. По хорошему, я бы отправил только парней, но, предвидя шумиху, которую может поднять пресса, включим в группу несколько девушек. С группами отправятся два куратора, профессор Териодас тер Винс, керт тер Винс, вы лучше других знаете обычаи Вахарии, и профессор Жаклин Евангелина тер Лоуренс. Митрис тер Лоуренс, вы же понимаете, что ни кто, из всех преподающих митрис нашего университета, кроме вас не сможет отправится в Вахарию. Вы единственная имеете кроме титула, статус вдовы героя, простите за напоминание, и вам, согласно обычаям Вахарии, будет оказано максимально уважение и почет. С их стороны так же прибудут две группы по пятнадцать студентов, и по одному куратору к каждой из групп. И последнее, поскольку трое наших коллег, в связи с непредвиденными обстоятельствами, не запланировано ушли в длительные отпуска…

– Это так теперь называется? – хмыкнул профессор де Гросс, преподающий магическую геометрию, в простонародье «Пентаграмма», – раньше говорили просто, декрет.

Раздались редкие смешки, обстановка чуть разрядилась, все понимали, предстоят напряженные не только две недели, но и весь последующий учебный год.

– Да, спасибо керт де Гросс, что напомнили нам как это называется, и хочу заметить, что вам придется взять на себя группу ушедшей в отпуск, профессора де Аулени, – съехидничал ректор, – такие же изменения коснуться профессора де Инвари, профессора де Баулен, профессора тер Халсоа, и профессора де Корг.– назвал мою фамилию последней ректор.

Как только озвучили, имя профессора Жаклин Евангелины тер Лоуренс, я сразу поняла, это будет каторжный год. В нашем благословенном и выдающемся университете, преподают три профессора истории, Я, Жаклин Евангелина тер Лоуренс, и «великолепная» Ванесса Августина Кристина тер Монтескари-Фантер, она же дочь министра Магического Контроля, подруга её высочества принцессы Мариам Изольды Виктосы Лионеллы тур Хейдалион, светская львица и тусовщица, не сходящая со страниц таблоидов, и по совместительству фаворитка герцога Бакитор Антониона тер Хейон, троюродного брата нашего императора. «Великолепная» Ванесса любит появляться на рабочем месте исключительно во второй половине дня, нужно же хорошо отдохнуть после очередной тусовки, провести две лекции, и как бабочка, упорхнуть на ужин со своим дорогим Антонио, ну или на вечеринку в честь открытия новой картинной галереи, или выхода «супермодного и нашумевшего» романа, или открытие театрального сезона, да мало ли поводов для вечеринки можно найти. У «Великолепной» Ванессы, нет ни одного свободного часа, если не ужины, театры, галереи и вечеринки, то СПА, салоны красоты, фитнес, модные тренинги «Познания себя», марафоны желаний, в общем, очень занятая митрис, откуда только время берется приходить на работу, аж целых две лекции, и целых два раза в неделю. Бедняжка. С прискорбием понимаю что мне, и четырём аспирантам, два мои, два Жаклин, нужно вытянуть этот год, и не протянуть при этом ноги. Жаклин сочувствующие кладёт руку мне на плечо, а весь преподавательский состав смотрит на меня с жалостью, даже в глазах ректора что-то такое мелькнуло. И, видимо, под влиянием эмоций он добавил:

– Коллеги, я всё понимаю, нагрузка большая, мы пересмотрим учебные планы, подкорректируем расписание и часы, естественно, ни кто не отменял надбавки и премии. Мы все профессионалы в своей области, ну за редким исключением, – добавил поморщившись, наверняка вспомнил нашу «Великолепную». – Давайте будем сохранять оптимизм и делать свою работу. На этом предлагаю закончить, у нас предстоит очень насыщенный год впереди, все приказы и распоряжения будут готовы к завтрашнему утру. Всем спасибо за внимание. До завтра коллеги.

Это были каторжные две недели, я работала на износ, в конце дня единственным желанием было, лечь и умереть. Не хватало сил даже на вожделенный много лет фолиант, из-за которого я две недели поливала деровы цветы Вилли. В первый же вечер митрис Морения, которая умудрялась узнавать все новости, практически раньше появления этих самых новостей, взяла на себя заботу о моём быте полностью, со вздохом:

Уморишь ты себя…

Благодаря ей, каждый вечер меня ждал горячий лёгкий ужин, а утром плотный завтрак, обедала я, если такое случалось, в кафе на территории университета, с такими же измученными коллегами. Одна только Ванесса, была свежа, прекрасна и восхитительна как утренняя заря, посетовав на наш с Жаклин измождённый внешний вид, и посоветовав больше отдыхать, она упорхнула на массаж.

– Иногда я ненавижу её, – сквозь зубы выдавила Жаклин.

– Да брось ты, это же Ванесса, – вздохнула Я.

И вот настал день икс, утром ровно в десять, мы «помахали платочками в след» нашим коллегам и студентам, ради такого случая был задействован стационарный портал университета, жутко дорогостоящая штука, но чего не сделаешь ради престижа страны. И ровно через пару мгновений встречали делегацию из Вахарии, всё было чинно, благородно, и степенно. Ну что сказать, вахарцы производили впечатление.

На отполированную сотнями тысяч ног, за несколько столетий, каменную брусчатку университетского двора, парадным строем, из портала, как-то разом, шагнули две тёмные колонны. И сразу появилось ощущение, что двор, маловат. Потому как, тридцать два огромных, затянутых в тёмно-фиолетовую, почти чёрную, скроенную на военный манер, форму, вахарца заполнили всё его пространство. Судорожно-обречённый вздох коменданта мужского общежития, услышали все. Ну это и понятно, «битва» с завхозом предстояла не шуточная, уговорить его выделить пятнадцать расширяющих пространство амулетов, та ещё задача. А мы все, молча продолжали рассматривать друг друга, первым в себя пришёл наш ректор, и с самой радужной улыбкой двинулся на встречу прибывшим, по пути вещая, как мы все рады, какая это честь, какие окрыляющие перспективы у нас впереди, и прочая, прочая, прочая. Один из вахарцев, видимо куратор, так же рассыпался в любезностях, правда с чуть меньшим энтузиазмом, и менее улыбчиво. Пока эти двое, уверяли всех нас во всеобщей «радости», ещё раз окинула взглядом, стоящих неподвижно студентов. М-дааа, брюнетистые, двухметровые качки, разной степени смазливости, и… драконы. Просто, сокрушительный удар, можно сказать, стихийное бедствие, к которому явно не готовы наши студентки, да что там студентки, вся женская половина нашего университета, а возможно и всей столицы. Тихий полувсхлип-полустон, коменданта женского общежития подтвердил мои умозаключения. И да, среди прибывших, ни одной девушки.

Кинув взгляд на часы, поняла, что нужно поспешить, иначе опоздаю на лекцию у первого курса, сделав несколько аккуратных шагов назад, смешалась с толпой встречающих, и тихо, без шума и прощаний ретировалась. Быстрым шагом поднялась на третий этаж, по пути зашла на кафедру за папкой с планом лекции, и вошла в аудиторию, ну что ж, результат ожидаем, вся женская часть группы у окон. Тихое покашливание не возымело ни какого эффекта, девушки продолжали любоваться вахарцами, подошла к окну, и окинула взглядом двор, на котором всё ещё стояли прибывшие. И тут, как по команде, все, все до единого, вахарцы вскинули головы, и посмотрели на окна верхних этажей. Катастрофа не заставила себя ждать, все девушки разом, аки трепетные лани, отскочили от окон, при этом явно забыв о том, что них позади столы, стулья, шкафы. Судя по тому какой грохот стоял во всём здании, а не только в нашей аудитории, скачок был массовый. Даже меня не минула сея участь, отшатнувшись от окна, умудрилась зацепить рукавом дверцу книжного шкафа, она с треском захлопнулась, брызнув яркими стёклами витражной вставки, грохот падающей мебели разбавил звон разбившегося стекла.

Несколько секунд вся группа ошарашенного оглядывала устроенный бедлам:

– Керт де Тиллис, нас убьёт. Всех, – раздался чей-то тихий голос.

А потом грянул хохот, утирая слёзы мы смеялись до колик в животе и икоты. Через минут десять когда все успокоились, расставили мебель и собрали в кучку осколки стёкл, группа расселась по своим местам. И только митрис Элиза де Лист, староста группы, девушка выдающихся достоинств, этакая румяная и жизнерадостная пышечка, умудрившаяся в прыжке приземлиться на колени Майклу тер Стор у, так и осталась восседать в крепких объятиях молодого человека. И судя по взгляду керта тер Стор, его можно поздравить, оборотень повстречал свою пару, стоит ли поздравлять митрис Элизу, пока не понятно, насколько я помню, ходили слухи о её помолвке.

– Итак, мы с вами остановились на эпохе правления императрицы Теристины I, – взмахнув рукой вызвала иллюзорный портрет одной из самых знаменитых митрис в истории нашего государства, – Керт тер Стор, будьте любезны, поведайте нам, чем же ознаменовалось правление Теристины I?

Молодой человек, нехотя ссадил свою, уже свою, судя по алеющим щёчкам, девушку на соседний стул, и не вставая с места ответил:

– Теристина Лилиана Федерика Лауренсия тур Хейдалион, годы правления с 1637 по 1819. Взошла на престол после смерти своего мужа, императора Валестоса II, это был единственный случай в истории, когда имперский венец возложили не на законного наследника, которому на тот момент было несколько месяцев отроду. И что самое важное, императорские регалии признали новую императрицу, до сих пор ходят слухи что на коронации был не настоящий венец, но они ни чем не подкреплены, так как во время коронации, императорский венец, как и положено, озарил сиянием всю дворцовую площадь. Так же, на уровне сплетен и слухов, бытует гипотеза, что будущая императрица, являлась одной из незаконных дочерей, императора Листиана III. А её брак с императором Валестосом II, был фикцией, а настоящим отцом её ребенка был знаменитый Курт тер Стронг, герцог Дастийский. Времена правления Теристины I, называют эрой расцвета империи. Не смотря на сопротивление вельмож, императрица провела очень значимые реформы, денежную, образовательную и феодальную. Наука и искусство, достигли не бывалых высот, в фаворе были созидатели и творцы. А магическое искусство вышло, на совершенно другой уровень, так как благодаря реформе были отменены клановые и кастовые школы, появились открытые магические школы, училища, институты. Благодаря образовательной реформе, был принят, беспрецедентный на то время, указ о приёме на обучение с юных и одарённых митрис всех сословий, до этого же только аристократки могли изучать магию наравне с мужчинами. Что, в свою очередь привело к явному перекосу в сторону изучения и использования боевой и атакующей магии. Открылся первый ВУЗ в котором могли обучаться юные керты и митрис вместе. Был разработан и успешно внедрён магический дуэльный кодекс. За первые четыре года правления, Теристины I было раскрыто восемнадцать заговоров, жестоко подавленно, так называемое «Хостолское восстание». После массовой и показательной казни всех причастных вельмож, несколько аристократических родов исчезли…

– Спасибо, Майкл, а теперь давайте более подробно остановимся на этом, – прервала рассказ тер Стора. – Страница двести сорок четыре, глава три, перед вами иллюстрация с гербами тех самых семей заговорщиков. К следующему занятию необходимо подготовить реферат, – раздался слаженный мученический стон, улыбнувшись, продолжила. – Всю нужную литературу вы найдёте в библиотеке. Троим счастливчикам получившим высший бал, выпадет уникальная возможность… – группа притихла, делаю небольшую паузу, наблюдая как в юных глазах зажигается азарт, – …возможность заглянуть в самый первый экземпляр Курта тер Стронга «История древней Летеррии со дня сотворения».

Тишину аудитории разорвали громкий свист, улюлюканье, и восторженные возгласы, и надо же было такому случиться, что бы именно в этот момент дверь в аудиторию распахнулась, и на пороге, недоуменно обозревая веселящихся студентов, появился ректор в сопровождении двух вахарцев. Но ректор, на то и ректор, всегда найдёт выход из любого неудобного положения, особенно наш, прочистив горло, он с восхищением проговорил:

– А это, наш обожаемый всеми студентами, профессор Селестия де Корг, выдающийся специалист, пользующийся огромным уважением коллег, и любовью у студентов. Именно профессору де Корг, принадлежит знаменитая методика преподавания с помощью мастерства иллюзий, как вы понимаете, её занятия всегда проходят в дружеской и позитивной атмосфере, – соловьём разливался ректор.

Казалось, вахарцы очень внимательно слушают ректора, но, только казалось, на самом деле я отметила каким взглядом они оба окинули аудиторию, подмечая все нюансы, будто выискивали затаившихся врагов. В голове крутились их имена, Грегори Айвас и Себастиан Торус, только кто из них кто, не понятно. Один из них, поймав мой изучающий взгляд, картинно заломил бровь, блеснув голубыми глазами, и улыбнулся. Скажу честно, меня чуть не пошатнуло волной от томного вздоха пронёсшегося по аудитории. И тут же, пронеслась повторная волна, так как, улыбку всем желающим подарил второй вахарец, сверкая изумрудными очами. Великий Вседержитель, ну нельзя же так улыбаться! Такие улыбки нужно срочно запретить законом! Перевела взгляд на аудиторию, все девушки, без исключения, восхищенно взирали на эти образчики мужественности, харизмы и обаяния. Легкий взмах кисти, и в воздухе появляется звуковая иллюзия разбивающейся дверцы книжного шкафа. Взгляды всей аудитории сосредоточились на мне, мгновение, и взрыв смеха сотряс помещение.

– Вот! Вот об этом я и говорил магистр Айвас!– уверенным жестом указал на смеющихся студентов, обратился к голубоглазому, ректор. – Профессор де Корг, без преувеличения, великолепный специалист, не даром мне приходится год от года отклонять прошения Имперской Академии Магических Искусств, о переводе профессора к ним.

После этих слов, настала очередь моих бровей затеряться в волосах. О как! Как много, я оказывается пропустила.

– Да, действительно, прекрасная и великолепная.– Согласился зеленоглазый Себастиан Торус, не переставая улыбаться.

Керт ректор поймавший мой вопросительный взгляд, сообразив, что сказал лишнее, решил что пора закругляться, и поспешно выходя из класса, жестом пригласил гостей последовать за ним:

– А теперь, многоуважаемые магистры, позвольте вам показать ещё одну нашу гордость…

Несколько секунд мы молча смотрели на закрытую дверь, повернувшись к классу, отметила отсутствие глупо-восхищённых взглядов девушек. Радует.

– Профессор, а вы можете показать плетение вашей иллюзии с дверцей, чувствую понадобится,– хмуро спросил Майкл тер Стор, не переставая собственнические обнимать Элизабет.

После этих слов, девушки прыснули смехом, а парни выжидающе уставились на меня. Подумав решила, вреда не будет, и взмахнув рукой спровоцировала плетение.

Глава 4.

Иллюзии, самая бесполезная на сегодняшний день магическая наука, кому нужны иллюзии, когда техника и артефакты, могут практически всё. В былые времена, маги иллюзионисты обладали невиданной властью, властью над умами и чувствами людей и нелюдей, воплощая в иллюзии желания, мечты, фантазии. С развитием технического прогресса это искусство оказалось на задворках.

Утро не принесло с собой ожидаемой прохлады. В этом году погода продолжала «радовать» всех жителей столицы аномальной жарой, и не смотря на середину осени, девушки все ещё щеголяли в летних сарафанчиках, маечках, юбочках, и шортиках, ну просто микроскопических размеров. Парни были сдержаннее, майки, футболки, широкие штаны, иногда, длинные шорты. И студенты, напоминали больше курортников южных островов, чем абитуриентов. И только адепты, и ни как иначе, из Вахарии остались верны своей униформе, даже в самый удушающий зной, они были упакованы в неё. Не смотря на распахнутые окна, в аудитории было чудовищно жарко, ни один кондиционер не справлялся, и руководство университета решило не тратить понапрасну энергию, и вырубило их все. Весело, однако.

– И так, вы адепт Роук, утверждаете, что Листиан IV, годы правления 1132-1257 от сотворения, через месяц, после коронации, утвердил абсолютную монархию. Правил твёрдою рукой, жестоко и беспощадно карал всех недовольных его решениями. Выиграл первую магическую войну, разразившуюся в 1135 году. Был на одну половину драконом, на вторую демоном, имел гарем из семидесяти пяти наложниц и восьми жен, оставил после себя процветающую империю своему единственному наследнику Бригису III. И за то император Бригис III воздвиг в его честь памятник, который до сих пор украшает площадь перед имперским парком. Я правильно услышала ваш ответ? Ах, да, единственным наследником Бригис III стал благодаря, заговору вельмож, которые отравили всех детей, наложниц и жен Листиана IV, они же и возвели его на престол, так?

– Да, профессор. – уверенно кивнул головой этот дивный образчик студента, вернее адепта, не готового к предмету.

– Хвалю вас за уверенность, с которой вы держитесь, но на этом и закончим, неуд! К следующему занятию жду от вас курсовую работу по теме «Династия тур Хейдалионов» проходите на место, – поставив галочку отправила на место последнего отвечающего.

Подняв глаза, осмотрела затихшую аудиторию, тридцать адептов, тридцать ответов, ни одного верного. Сняла очки, потёрла переносицу, на мгновение зажмурилась, это какой то кошмар, за все годы моей преподавательской карьеры, это первый случай. И как я понимаю не последний. Поднялась из-за стола, одёрнула жакет, вернула очки на место, понимая что этими действиями оттягиваю момент оглашения «приговора». Накатила волна злости, эти, с позволения сказать, адепты, решили саботировать мой предмет, ну чтож, посмотрим, кто кого.

– Прежде чем мы закончим наше занятие, подведём итог. Для начала поделюсь с вами кое-какими выводами, поправьте меня, если я ошибусь, хорошо, – дождавшись коллективного кивка, продолжила. – Вы все адепты шестого курса, верно? – опять кивок, – при отборе адептов, для участия в программе обмена, учитывались не только ваши физические, психологические, а так же и умственные способности. Из этого становиться ясно, что откровенных тупиц, даже с самой мощной магической искрой, вряд ли отправили в другую страну позориться. И естественно, откровенный тупица, будь он даже, силён как Вседержитель и весь божественный пантеон вместе взятые, не смог бы доучится до шестого курса, одного из самых известных учебных заведений. Перед вашим появлением я внимательно ознакомилась с вашими табелями успеваемости. И возникает закономерный вопрос, ваше поведение это саботаж и провокация направленные против меня лично? Или против всей программы? Или может быть этот демарш имеет дипломатически -политическую подоплёку? Я, многоуважаемые адепты, очень ценю такой ресурс, как своё время, и не намерена его тратить на тридцать здоровых мужиков, у которых, то ли детство взыграло в одном месте, то ли они действительно непроходимые идиоты, не могущие понять какая ответственность лежит на всех нас. Если вы и впредь собираетесь «радовать» такими же познаниями, я вынужденна буду…– по мере моего монолога, на лицах вахарцев появлялись самодовольные улыбки. Ах так! Ну держитесь,– … вынужденна буду, начать ваше обучение с самых азов, так сказать, будем учить историю с самого начала, керты! Я уже отправила сообщение в библиотеку, вам выделят учебники начальной школы, к следующему занятию прошу вас, захватить ещё атлас древней Летеррии, в последней редакции. На этом всё, да, раз на то пошло, курсовые отменяются, это слишком сложно для вас, будем постигать интереснейшие и захватывающие моменты истории, в картинках, как несмышлёныши. Всего доброго, можете быть свободны, малыши.

Бесценно! Просто, бесценно! Это была чистая победа! Тридцать вытянувшихся физиономий, стали достойной наградой, за мои нервы и сорванный урок. Гробовую тишину разорвали громкие хлопки. Обернувшись на аплодисменты, имела счастье лицезреть магистра Себастиана Торуса.

– Браво! Браво, профессор! Вы, как всегда прекрасны и великолепны! – короткий взгляд на группу, и приказ, – Курсовые, заданные профессором, должны быть готовы к утру, плюс доклады по программам начальной, средней, и высшей школ, к следующему занятию. Свободны.

Через минуту, аудитория опустела.

– Магистр Торус, я бы очень хотела сказать, что вы меня выручили из неловкой ситуации, но это не так. Они взрослые люди, и сами понимали на что шли. Сегодня я не стала подрывать, ваш авторитет, но на будущее, только я сама могу отменять задания и распоряжения, отданные мной, моим ученикам, на моих занятиях, прошу запомнить! А теперь, всего доброго, – взяла папку со стола, и направилась к выходу из аудитории.

– Селестия, вы восхитительны!– остановил в дверях голос вахарца. – И, да, они взрослые люди, и они сами знали на что шли, и… и они выполняли приказ.

– И какой-же?

– Нуууу, в теории, вы должны были ужаснуться их познаниям, ринуться жаловаться мне, ну или Грегори, мы бы тоже ужаснулись, посетовали на то что у нас нет таких прекрасных преподавателей, и переманили бы вас, предложив, сложную, но очень и очень интересную задачу с заманчивым гонораром.

– Верится с трудом. Пойти на такой риск, ради профессора истории, вы серьёзно?

– Более чем, Селестия, вы достойны любого риска.

– Профессор де Корг, будьте любезны, мы с вами не настолько близко знакомы,– одёрнула нахала.

– Так давайте познакомимся ближе, – перешел на мурлыкающие интонации мужчина, и сделал шаг ко мне.

– Вы сейчас со мной флиртуете? – полюбопытствовала, – Вы серьёзно?

Утвердительный кивок, смеялась я долго. Моя реакция явно озадачила магистра. Ну надо думать! «Я весь такой красавец, флиртую с ней, а она ржёт.»

Отсмеявшись, решила всё же уточнить:

– Магистр, вы себя давно в зеркале видели? А меня как, хорошо ведите? Скажите на милость, что общего может быть между нами? Как говорит одна моя знакомая «Мы птицы разного полёта…», но спасибо, за комплимент, вы льстите грубо, но приятно. До встречи. – Посмеиваясь вышла из аудитории, не обернувшись.

– Я вижу, всё прекрасно вижу, и мы ещё посмотрим, кто чья птица, Селестия. – хмыкнул мужчина.

Ночь навалилась духотой, спать не хотелось, мысли о странном поведении магистра не давали покоя. Ну не мог такой мужчина как он, всерьёз флиртовать с женщиной моей внешности, такие красавчики знают себе цену, и заводят отношения с такими красотками как Нэсти, или Хета, или Ванесса, ну уж точно, не с такими как я. А может у него комплексы, или детская психологическая травма, или он самоутверждается, или я напомнила его первую учительницу, а может няню. Так, всё, хватит, соберись, может он просто кретин, который неудачно шутит. Устав ворочаться с боку на бок, решила поплавать в бассейне, а то не порядок, столько лет живу в этом доме, а в бассейне поплескалась с десяток раз от силы. Тем более в такую духоту самое то. Быстро переодевшись в купальник, накинула халатик, и подхватив полотенце вышла из квартиры. Один лестничный пролёт и вот я на крыше. Голубая вода, умело подсвеченная, мерцала в темноте, и манила прохладой. Пара движений, сбросить тапки, халат и полотенце, и вода приносит долгожданную прохладу, в миг снимая усталость. Сделав несколько кругов, поняла, что слегка переоценила свои силы, взяв слишком быстрый темп, решила отдохнуть. Распластавшись звездой, закрыла глаза, глубоко вдохнула, и позволила телу медленно погружаться на дно. Не успела моя спина коснуться дна, как неведомая сила, схватив меня за руку, потащила вверх, от неожиданности дёрнулась, выдохнула, распахнула глаза, заорала, и конечно, наглоталась воды. Всё та же сила вытащила меня на поверхность, ухватив поперек талии. Вдох, судорожный кашель, ещё одна попытка, вдох, лёгкие горят, дыхание постепенно восстанавливается, возвращается слух

– …всё хорошо, дыши, слышишь Селестия, дыши, всё хорошо, говорить можешь? Что случилось? Судорога? Сознание потеряла? Тебе плохо?

Похоже у меня начались слуховые галлюцинации, откинув мокрые волосы с лица, посмотрела на «спасителя», и не только слуховые, иначе как полной галлюцинацией, объяснить появление этого мужчины здесь, невозможно.

– Селестия, ты слышишь меня?

– И слышу, и вижу, но не верю,– хрипло каркнула

– Так, понятно. Ты головой ударилась, да? Сколько пальцев?

– Два.

– Хорошо.

– Не вижу ни чего хорошего в галлюцинации,– возразила я.

– У тебя галлюцинации?

– Ну да… вот что ты тут делаешь?

– Тебя спасаю, ты тонула.

– Нет не тонула, я сама

– Что сама? Сама утопиться решила?

– Нет, я медитировала

– Медитировала?

– Да, медитировала, и походу пора всплывать, а то уж очень качественная и долгая галлюцинация.

– Селестия, ты что дура? Кто так медитирует?

– Я так медитирую, и ты не галлюцинация?

– Нет.

– Слава Вседержителю!

Рука взметнулась резко, раздался звук хлёсткой пощёчины:

– Это за то что чуть не утопил меня кретин, а это за дуру,– вторая пощёчина…

Вторая пощёчина не случилась, руку перехватили, и резко дёрнули на себя, тело поддавшись инерции, впечаталось в мужскую грудь, мгновение, и обе моих руки заведены за мою спину. Вырываться не стала, задала вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

– Ну, можно сказать, что держу тебя в объятиях.

– Перефразирую, как ты сюда попал?

– Поднялся на лифте.

– Врёшь. В этом доме нет лифта!

– Есть, могу показать.

– Так, хорошо, – прикрыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула,– что ты делаешь в моём бассейне, на крыше моего дома? И как ты вообще попал сюда?

– Поднялся на лифте из моих апартаментов, расположенных на первом этаже, этого дома, на общую крышу, что бы поплавать в общем бассейне, митрис Морения утверждала, что бассейном вообще ни кто не пользуется. Достаточно развернутый ответ?

– Да спасибо, теперь отпусти меня.

Затянувшиеся объятия разжались, вдох, нырнула, вынырнула, выдох, всё наплавалась. Вышла из воды, накинула халат, подхватила полотенце:

– Всего доброго, спасибо за «спасение», за пощёчину извинятся не буду.

– Селестия, подожди.

Два мощных гребка, одно тягучее движение и вот он уже стоит на бортике бассейна, рывок, и я снова в его объятиях, возмущение не успевает сорваться с губ, их накрывают дерзким поцелуем… Я была парализована. Это было бы единственным логическим объяснением тому, что позволила ему это. Мне бы следовало применить какой нибудь приём или удар, как учили, на курсах самообороны, но… О Вседержитель! Кто бы подумал, что эти насмешливые губы могут такое! В голове зашумело, осознала, что вовсе не парализована, а мои руки как бы сами по себе уже обвили его шею, губы стали отвечать на требования его губ. Волна жара, возникшая в пальцах ног, поднимавшаяся все выше и плавившая кости, вырвала негромкий стон. Резкий сигнал мобиля на улице, прогнал наваждение и прервал поцелуй.

– Доброй ночи, Селестия, за поцелуй извиняться не буду.

Его глаза вспыхнули азартом и победой, а на лице расцвела шальная улыбка, которую захотелось стереть в туже секунду.

– Ещё одна пощёчина, и на поцелуях я не остановлюсь…

Глава 5.

Вседержитель! Какой ужасный сон! Я, он, бассейн, ночь, поцелуй, ужас! Хотя, целуется он отлично. Ну ещё бы! Такие как он, всё делают на отлично. И как я теперь смотреть то ему в глаза буду? Дер! Ну всё, хватит, Леста, ты взрослая митрис, и вполне нормально, что тебе снятся такие сны, ну ни чего страшного не случилось, ну подумаешь, поцелуй, ну подумаешь с ним. Надо бы завести роман с кем нибудь. Отличная мысль! Только осталось время для этого найти. С такими мыслями я собиралась на работу этим утром. Жара и не думала отступать, так что облачившись в лёгкий, цвета слоновой кости, сарафан, накинула голубой жакет, андаусского шёлка, подхватила с банкетки бежевый ридикюль, туфли в тон сумочке завершили образ. Последний взгляд в зеркало, поправила выбившийся локон. Готова.

Сюрприз, однако. Весь коридор, начиная от моего порога, был уставлен вазами с цветами. Набрала знакомый номер:

– Нэсти, дорогая, доброе утро! Выгляни в коридор, пожалуйста. – отключилась.

– Ой! – раздалось сакраментальное

– Вот тебе и «ой!», очередной поклонник?

– Мммм, дай подумать, нет. Ни чего такого не припоминаю, – пожала плечиком нимфа. – Надо карточку посмотреть, – и сделала шаг…

– Тихо! -приказала я, даже не думая пошевелиться,– без резких движений, двумя пальчиками, вот так, молодец, читай.

Соседка, лёгким движением, вскрыла один из конвертиков, приложенных к букетам, прочитала записку, лучезарно улыбнулась:

Здесь написано, «Самому прекрасному профессору» без подписи…

Опоздала. Первый раз за несколько лет, опоздала. А всё эти деровы цветы! Пусть все боги благословят митрис Морению! Воистину великая женщина, спасла меня из цветочного плена, и даже не пришлось переодеваться, Нэсти проявила недюжинную выдержку, замерев в дверях своей квартиры, что само по себе подвиг. Казалось бы, на этом всё и закончилось, рабочий день прошёл как обычно, ни одного эксцесса, даже во время обеда в перерывах между пар, ни один студент не искал внеочередной встречи, для срочной пересдачи зачёта или курсовой, или реферата, или… короче, не искали… После обеда дзынькнул телефон, оповещая, что на счет поступила приличная премия. Отлично, как раз хотела заглянуть в свой любимый букинистический магазинчик. Есть там один атлас, как уверяет хозяин, самого Лира де Кюси, верного помощника и соратника Курта тер Стронга. Но, как говориться, хочешь рассмешить богов, поделись с ними своими планами. Стоило мне, только на пару минут, заскочить на кафедру, как дверь преподавательской приоткрылась, в проёме показалась голова одного из вахарцев, окинув взглядом помещение, встретился со мной глазами, сверкнул улыбкой, и распахнул дверь. В помещение темной рекой хлынули все адепты вахарцы, все тридцать огромных мужчин, как то разом стало нечем дышать. Потому что, каждый из них держал в руках вазу с цветами. Четко, быстро, почти по военному, они заставили вазами все свободные поверхности, вышли в коридор, и в тридцать луженых глоток, гаркнули:

– Профессор де Корг! Приносим искренние извинения! И выражаем безмерную благодарность!

Стою, дышу, не шевелюсь, глаза крепко зажмурены, как мантру повторяю про себя: «Я спокойна. Я спокойна. Я спокойна. Я! ДЕР! ИХ! ВСЕХ! ПОБЕРИ! СПОКОЙНА!»

– Мммм, Селестия? – раздался робкий голос нашей замдекана, митрис Клариты, – У вас всё в порядке?

–Да, митрис Кларита, всё в порядке…– стою, дышу.

–Тогда может вы уберёте шаровую молнию, давайте мы с коллегами перенесём эти цветы во двор, и можете спокойно швырять в них шаровые молнии, хоть иллюзорные, хоть настоящие. – всё так же робко предложила она.

Открываю глаза, в воздухе, прям перед носом висит, приличных размеров, сгусток искрящихся молний. Пас рукой, тихий хлопок…

– Дааааа… Селестия, а вы полны сюрпризов, – протянула, слегка шепелявя, главная сплетница всего университета, митрис Закассиа, бессменный секретарь деканата.

– Ах! Цветы, это прекрасно, они всегда приподнимают мне настроение, даже если они не для меня, – жеманно протянула «великолепная» Ванесса. – Я пожалуй прихвачу вот этот букетик рианских роз, обожаю розы, вы же не против Селестия?

– Не в чем себе не отказывайте митрис Ванесса, хоть два букетика, дамы прошу вас, любой понравившийся букет ваш. Будем считать это поздравлением ко дню преподавателя, пусть и преждевременным,– широкий жест за чужой счёт, определённо мой конёк.

Отвратительно! Просто, отвратительно! Передо мной лежат две самых вожделенных мною книги в мире, а я только и думаю об этих деровых букетах. О том что завтра весь университет будет судачить об этом. Столько лет, и всё деру под хвост! Сосредоточиться просто невозможно, кончики пальцев подрагивают от жгучего желания отомстить. Захлопнула обе книги, спрятала в сейф. Возникло желание опять поплавать, и тут же вспомнился деров вчерашний сон, плавать расхотелось. Набрала ванну с огромной шапкой пены, налила бокал белого со льдом, включила музыку. Прекрасно, то что нужно для моих расшатанных нервов.

– Доброе утро.

– Доброе утро, профессор, – в разнобой поздоровалась группа.

– Что я могу сказать, вы поставили меня в тупик, впервые на моей практики такое…– в ответ недоуменное молчание. – На прошлом занятии, я обещала только троим, кто справиться на отлично, возможность заглянуть в небезызвестную вам книгу, и что в результате? – группа сидела затаив дыхание, – а в результате двадцать семь отлично из двадцати семи!

Пять минут радостного гвалта, улюлюканий и свиста. Три громких хлопка в ладоши, привлекли внимание группы, наступила тишина.

– Я очень рада и польщена, действительно польщена. Такие глубокие и серьёзные работы. Вы большие молодцы! Все работы, без единой правки, и под вашим авторством, решено издать в новом методическом материале по названием «Забытые историей», и отправить на конкурс в Минобрнауки. Поздравляю вас!

Мгновение тишины, и грянул взрыв! Говорили все и сразу. А я смотрела на эти молодые, счастливые и увлеченные лица, и радовалась. Действительно, радовалась. Вот они! Те кто войдут в историю, те кто станут выдающимися. И это, прекрасно. Успокоились все минут через десять.

– Профессор, мы знаем, что вы не ведёте кураторство, но мы очень, очень, очень, очень просим вас, станьте нашим куратором, ну пожааааалуйста! – в молитвенном жесте сложив ладошки, сказала староста группы Элиза.

– Эммм… это было внезапно, Элиза, – обвела группу взглядом, – Вы же понимаете, что с кондачка такие вопросы не решаются, да и профессор…

– «Великолепная» Ванесса, за два месяца кураторства нашей группы, не удосужилась даже познакомиться с нами, и не явилась ни на одно собрание. Профессор де Корг, если нужно, мы составим петицию…

– Стоп! – прервала я Элизу. – Ни каких петиций, дайте мне две недели, я сама постараюсь исправить ситуацию.

– Так вы согласны!

– Я подумаю, что с можно сделать, а теперь, прекращаем балаган, и записываем новую тему…

Нэсти заканчивала последние приготовления, пара не значительных деталей, и красота. Удивительный парадокс, весь мир мог провалиться в дерово пекло, из-за «талантов» нимфы, но! только не её работа, всё что касалось её любимого детища проходило без сучка и задоринки. Нимфа была прекрасным, просто великолепным фотокорреспондентом и репортером. Лауреат всевозможных премий и наград, специалист высочайшего класса. Подготовка к очередному фоторепортажу, два её ассистента были настороже, как и всегда. Фототехника расставлена, вазы, с приснопамятными цветами, тоже. Ждали только главных героев.

– Шарлиза, поправь левый штатив, пожалуйста, да, вот так хорошо, – командовать парадам Нэсти, – Костиас, запись идёт, отлично, ну что же, приступим!

Дверь аудитории открылась, и на пороге показались бравые адепты, в количестве тридцати штук, увидев не совсем привычный для них антураж, тёмной тучей сгрудились у дверей. Нэсти тут же взялась руководить:

– Так-так-так, проходим не стесняемся, рассаживаемся по своим местам, сначала будет общее фото, потом несколько снимков у стенда, потом с цветами, дальше мы поотвечаем на вопросы. Давайте с вами знакомиться, я Алесандра Нэстерия Бриджит тер Вутвординг фотокорреспондент и репортёр, ну вы конечно слышали обо мне. – не давая ни кому опомниться, с лучезарной улыбкой, шла на таран нимфа – Это о вас мы ни чего не знаем! Будем исправлять данное недоразумение! Все расселись? Отлично! Шарлиза, отомри, дайка мне четвёрку.

Получив в руки фотоаппарат, Нэсти заведённой белкой начала скакать по аудитории щёлкая затвором, не переставая раздавать команды:

– Отлично! Великолепно! Вы, да вы в третьем ряду слева, голову чуть выше… прекрасно, теперь вы, да-да, второй ряд, справа, левое плечо чуть вперёд, шикарно, замрите… так теперь вы, улыбочку… замрите, нет, ну нет, так не годиться, представьте что выиграли в лотерею миллион, оооо… то что нужно, замерли.

Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк, щёлк… И так тридцать минут.

– Теперь вы профессор, станьте вот здесь, шикарно.... возьмите указку в руки, прелесть… теперь цветы… да-да, вот так…отлично, облокотитесь на кафедру профессор…теперь проход между рядами…профессор, вы просто мечта фотографа…так-так, вы в первом ряду, да, вы обернитесь, отличненько, так теперь, вы, да вы, тяните руку, блеск… профессор, а теперь вашу фирменную иллюзию… восторг, просто восторг!

Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк, щёлк… Ещё тридцать минут.

– Думаю этого хватит, так Шарлиза, Костиас, меняем свет и аппаратуру, а я пока задам несколько вопросов. – продолжала Нэсти.

– Итак, многоуважаемые адепты, – взглядом хищницы окинула вахарцев, нимфа, – начнём с простого, я подхожу к любому из вас, и задаю один вопрос, а вы отвечаете, этакий массовый блиц опрос, вопросы будут разные, не удивляйтесь, всё понятно? Отличненько.

Забег заведённой белки продолжился:

– Подскажите, а что лично вам, даст программа обмена студентами?.. В какой области планируете строить свою карьеру?.. Вы богаты?.. Как долго готовились к этой программе?.. Как планируете провести эти выходные?.. Ваше хобби?.. Что вам дала служба в армии?.. Кем видите себя через десять лет?.. Может ли женитьба помешать вам в карьере?.. Какие подарки предпочитает ваша мама?.. Как вы боретесь со стрессом?.. Что имеет для вас первостепенную важность, и почему?.. Сколько детей вы бы хотели?.. Что выберете, карьеру или семью, и почему?.. Какая ваша основная стихия?.. Что вам ближе, магические артефакты или технические устройства, и почему?.. Что для вас счастье?.. Ваше отношение к войне?.. Ваше любимое блюдо?.. Смогли бы солгать во благо?.. Нравится ли вам опера?.. Ваш девиз с которым вы идёте по жизни?.. Самый безрассудный поступок в вашей жизни?.. Дарить цветы преподавателю, это такая Вахарская традиция?.. А вы планируете всех преподавателей одаривать цветами?.. Чем профессор де Корг выделяется из всего преподавательского состава?.. Почему именно ей первой преподнесли цветы?.. А преподаватели противоположного пола тоже получат свою порцию цветов?.. Хоровое и публичное восхваление преподавателя, также часть традиции?.. С какой периодичностью вы планируете соблюдать эту традицию?.. Отлично! Прекрасный материал! Статья выйдет в завтрашнем выпуске, «Имперского Вестника», пожалуй это моё лучшее интервью! Столько нового мы узнали! Это же надо! – изящный поворот в мою сторону, – профессор де Корг, мы вам очень благодарны за возможность, прям здесь, в этом храме науки, провести наше интервью! Надеюсь это не помешает вашим учебным планам?

– Ну что вы? Эти адепты отличаются просто феноменальными способностями, думаю, небольшой доклад, к следующему занятию, как раз поможет усвоить запланированную на сегодня тему, «История традиций Вахарийского царства, от эпохи Цестерия Великого, и до наших дней».– успокоила я нимфу.

– Прекрасная тема, а мы пожалуй, продолжим,– тем временем, её ассистенты, как раз закончили расставлять аппаратуру. – Замечательно, то что нужно, Профессор де Корг, станьте вот здесь, пожалуйста, чуть левее, вот так. А вы, вы, вы и вы, – указывая на адептов, в произвольном порядке пальчиком, – берите стоящие рядом с вами букеты, и по очереди преподносите их профессору, задача понятна?

Хмурый кивок, и несколько четких движений. Атмосфера в аудитории накалялась, на последнем десятке вопросов, вахарцы сообразили что происходит, но отступить, значит проиграть, и они продолжали отвечать на провокационные вопросы нимфы, загоняя себя в ловушку.

– Так, уважаемые, улыбочки, ну кто так дарит цветы, вы же не к погребальной урне идёте, а к профессору, который, цитирую «Своим выдающимся талантом, заставивший под другим углом взглянуть на очень важный предмет, помог понять, что история очень важна! Без истории нет будущего». Так что, улыбаемся!

Оскал выдали такой, стало понятно, терпение вот-вот лопнет.

– Так, Шарлиза, возьми камеру, – протянула помощнице фотоаппарат нимфа, изящный разворот в её сторону, лёгкое движение, правой руки, левая, тем временем, трепетным крылом взметнулась в верх, хрясь, сакраментальное: – Ой!.. – Хаос и беспорядок, имя вам Нэсти…

Через пару секунд, тридцать хорошо тренированных мужчин с выпученными глазами носились по помещению, падали навзничь, подпрыгивали, приседали, уклонялись и тихо матерились. По аудитории, со свистом вспарывая воздух, летала мебель, вазы, штативы, осветительные приборы, учебники, в воздух, аки птахи воспарила парочка адептов, и конечно же цветы! – будто бы какой-то заезжий великан неумело жонглировал всем, чем ни попадя. Кто первым додумался замереть на месте, не обратила внимание, только услышала громовое:

– СМИРНО!!!

Аудитория наполнилась убойным грохотом. И если команда смирно, громкостью напоминала ружейный выстрел, то нынешний шум – артиллерийскую канонаду. Столы, стулья, шкафы, тумбочки, вазы щедро выплёскивавшие не только цветы, но и воду, адепты, посыпались сверху пушечными ядрами. Последним аккордом стали лепестки цветов, ярким дождём оседающие на пол. Среди этого хаоса, невредимыми остались только, Я, сама нимфа, и её ассистенты, и то, потому что, Шарлиза услышав, знаменитое «Ой!», мгновенно сплела воздушный аркан, и вытащила нас из аудитории, дайте многих лет счастья этой митрис, все мыслимые и немыслимые боги!

– О Вседержитель!– всплеснула руками Нэсти, – это ужасно! Как же так? Профессор де Корг, нужно срочно вызвать лекарей!

– Не стоит митрис, всё в порядке, – раздался холодный голос за нашими спинами, – Нас не представили друг другу, я магистр Грегори Айвас, куратор группы, в которую, явно по чьей то ошибке, попали эти адепты. Ну, что поделать, придётся работать с тем что есть. Будем надеяться, они сделают правильные выводы, и им удастся исправить это недоразумение. – Взгляд на замерших студентов, и короткое, – Все вон.

Моё уязвлённое чувство гордости, воспрянуло до невиданных высот, глядя на колонну мужчин проходящую мимо нас в коридор. Травмы различной степени тяжести, ссадины, синяки, ушибы, порезы, даже парочка ожогов, форма пришла в полную негодность, свисая мокрыми, живописными лоскутами, оголяя прекрасно сложенные мужские фигуры. Несколько причесок зияли проплешинами, двое адептов щеголяли босиком, на ухе ещё одного повис, невесть как уцелевший, бутон. Отряд варваров, чудом уцелевший в «беспощадной» битве, не иначе. Картина маслом!

–Алесандра Нэстерия Бриджит тер Вутвординг, фотокорреспондент и репортёр, – краснея, запоздало представилась нимфа, подавая руку для пожатия, все напряглись, но, о чудо! Ладошка девушки, изящно легла в ладонь магистра, к которой он, не без удовольствия прижался губами.

– Польщён знакомством, – не выпуская пальцев нимфы, и глядя ей в глаза, тихо сказал магистр.

Воу! Воу! Воу! Рядом с этой парочкой воздух аж заискрился! Вот это номер! Все, даже маршировавшие адепты, замерли в предвкушении и, чуточку, в страхе. Но, видимо вселенная решила, что на сегодня катастроф хватит.

Спохватившись, Нэсти, выдернула свою ладонь, сверкая пунцовыми щеками повернулась ко мне:

– Ну, нам пора, много работы, статья сама себя не напишет. Всем, огромное, спасибо! Всем до свидания. – схватила кофр с фотоаппаратом, и с крейсерской скорость рванула к выходу.

Молниеносное движение, и тридцать мужчин распластались по стенам коридора, освобождая путь для нимфы.

Стоило Нэсти, и её ассистентам скрыться за поворотом, дружный выдох колыхнул воздух. Подождав, для верности несколько секунд, и убедившись в том что нимфа действительно ушла, вахарцы выстроились «коробкой» напротив меня, щелкнули каблуками, ну кто мог, резкий кивок головами, в знак уважения, разворот, и вся эта братия двинулась на выход.

Проводила их взглядом, а красиво идут, как на параде. Ну что ж…

– Это была красивая месть профессор, примите моё искреннее восхищение. Для них это станет хорошим уроком. – Широко улыбнулся магистр. – Позвольте взять на себя устранение беспорядка в аудитории, и попросите вашу подругу опустить вопрос с цветами преподавателям мужского пола, не станем дискредитировать их, и заодно, нашу новую, с вашей лёгкой руки, вахарскую традицию.

– Я постараюсь, – вернула улыбку.

Глава 6.

Вечер, наконец, принёс долгожданную прохладу. Неспешным шагом шла вдоль парковой аллеи, любуясь, показавшемся из-за деревьев, домом, окутанным золотисто-розовыми лучами заходящего солнца. Сложно представить, какой восторг обуревал меня, когда я переехала в этот уютный мини-дворец, выполненный в старом стиле, с яркими красками, сиянием витражей, взлетающими в небо колючими иглами шпилей. Великолепная симфония камня, света и стекла. Экспрессия в чистом виде. Старое двухэтажное здание среднего размера с тройным делением фасадов, украшенных балконами и террасами, гармонично дополняли стрельчатые арки, крестовые своды, резные фронтоны и четыре остроконечные ажурные башенки, погружая в эпоху одухотворённости и возвышенности. На фасадах дома герб давно ушедшего и угасшего рода – щит с обнаженным мечом, пропущенным через венок белых лилий.

После объявления о смерти последнего хозяина, всё это великолепие отошло в имперскую казну, как и весь прилегающий к нему парк, и основная резиденция последнего герцога Дастийского. Да-да, потомка того самого, знаменитого Курта тер Стронга. В последствии, в огромную резиденцию был перенесён наш университет, прежнее здание которого, было разрушено из-за накрывшего столицу сильнейшего магического шторма. А маленький дворец через несколько сотен лет, выкупил один ушлый торговец. После реставрационных работ, разделивших дом, на один торговый зал, в котором с первого для открылось довольно таки приличное кафе, и несколько дорогостоящих апартаментов, появившегося на крыше, шикарного, двадцатиметрового, бассейна, продал. Надо полагать, прилично заработав на этом деле. Моя квартира, к слову, одна из самых больших, состоит из, просторного холла, зала-гостинной, кухни-столовой, трёх спален, кабинета и библиотеки, не говоря уже о четырёх санузлах и двух кладовках.

– Добрый вечер, митрис Морения, – поздоровалась с выходящей на порог дома консьержкой.

Хотя, назвать владелицу всего первого этажа, состоящего из двух не маленьких апартаментов, и кафе «Моор», в том числе, негласную главу дома вряд ли стоит так называть. Она, для нас всех дух хранитель, не иначе, что бы не случилось, эта митрис всегда спокойна, собрана и с приветливой улыбкой, решит любой вопрос. Наша всеобщая няня, благодаря которой наш дом, всё ещё украшает собой город, а не превратился в руины, в квартирах всегда заряжены амулеты поддерживающие чистоту, а его жильцы не обзавелись язвами, гастритами и колитами.

– Добрый-добрый, дорогая! – всплеснула пухлыми руками митрис Морения, – ты сегодня рано, ну это и хорошо, как раз успеешь к началу, сегодня «Моор» закрыто на спецобслуживание, устраиваю небольшой приём, лёгкие коктейли и ужин, будут только свои, так что жду. И не надо мне говорить что устала! Успеешь за пару часов отдохнуть и привести себя в порядок, всё, возражения не принимаются. Я пошла, у меня куча дел, заболтала ты меня, – махнула на меня рукой, и не смотря на свои габариты, легко сбежав по ступенькам, танцующей походкой вошла в соседние двери кафе.

Ну приём так приём, свои так свои, ужин это и вовсе прекрасно, стоит отвлечься от суеты последних недель. Два часа пролетели незаметно, а всё потому что решила «пять минуточек» полистать недавно купленный атлас, очнулась когда часы показывали без четверти девять. Быстро убрала атлас в сейф, в темпе приняла душ, надела первое попавшееся по руку платье, на макияж махнула рукой, боги с ним, провела щеткой по волосам, сунула ноги в лёгкие туфли и подхватила сумочку, прощальный взгляд в зеркало. В нём отразилась всё та же обычная кареглазая шатенка, в тёмно зелёном платье, прямого кроя с рукавами три четверти, и черных туфельках на удобном каблучке. Обычная… А как же хотелось… тряхнула головой отгоняя не прошенные мысли, не нужно, не стоит… зажмурилась, выдохнула и подумав, сумочку оставила на банкетке в холле, захватив только телефон. Захлопнула дверь квартиры, сбежала по ступенькам на первый этаж, пересекла холл, и шагнула на улицу. В воздухе витали пикантные и вкусные ароматы, напомнив что обедала я давно, из, залитых мягким светом, приоткрытых окон кафе, лилась не громкая музыка и смех. Видимо вечеринка в самом разгаре, улыбнувшись сделала пару шагов и потянула на себя дверь.

– …. и тут он говорит, Простите, я кажется ошибся дверью.– произнёс знакомый голос, от которого мороз пробежал по коже.

Не может этого быть!

Грянул хохот, вся компания, за исключением меня естественно, смеялась над, видимо, ужасно смешной историей. Митрис Морения утирала выступившие слёзы, прикладывая белоснежный платочек к уголкам глаз, запрокинув головку назад, заливисто смеялась Нэсти, Вилли, уткнувшись лицом в колени, издавал всхлипывающие, похожие на рыдание звуки, керт Теостур, бессменный шеф-повар кафе «Моор» от смеха чуть не свалился со стула. А он… Он просто сидел на диванчике и наслаждался всеобщим весельем, и произведённым эффектом.

– О! Леста, ты пришла наконец! Как здорово!– воскликнула нимфа, увидев замершую на пороге, меня. – Ну что ты застыла в дверях, проходи. Ты представляешь, у нас появился новый сосед, познакомься это…

– А мы знакомы, правда магистр? – перебила я соседку.

– Ну что вы, это на работе я магистр, а для своих, таких прекрасных и замечательных соседей, я просто, Себастиан, – ответил этот мерзавец, сверкая обезоруживающей белозубой улыбкой.

– Леста, дорогая, ну оставь уже свой профессорский тон, на вот выпей. Белое со льдом, твоё любимое,– воскликнул Вилли, поднеся мне бокал,– и давайте уже поедим, керт Теостур, несите сюда ваше фирменное, а то вон Леста от голода, даже улыбнуться не может, – схохмил сосед.

Все засуетились, и довольно быстро расселись за самый большой стол в зале. Беседа за столом велась оживлённая, и весёлая. Вилли рассказывал о своём новом секретаре, серьёзном молодом человеке, с абсолютно отсутствующим чувством юмора, митрис Морения делилась воспоминаниями из детства Нэсти, и своей, как оказалось весьма бурной, молодости, керт Теостур, так же поведал пару смешных историй, а я, как-то совсем незаметно, допивая третий бокал вина, расслабилась и рассказала пару смешных эпизодов из своей преподавательской практики. При этом весь вечер, мы не забывали устранять мелкие и несуразные происшествия устраиваемые Нэсти, перехватывали падающие бокалы, летающие вилки, тушили тлеющую скатерть, и ловили внезапно начинавшие порхать салфетки. Расходились за полночь, первой покинула нас Нэсти, сославшись на то что рано утром уезжает в командировку, вахарец, со словами что, навеки-вечные покорён и расцеловывая ручки митрис Морении, отбыл вторым. Вилли, посетовал на то что так редко собираемся, чмокнул меня щёку, и проворчав что-то про настырного секретаря, тоже отравился спать. Пожелав доброй ночи оставшимся, вышла на улицу. Ночь была звездной, я в отличном настроении, завтра, вернее уже сегодня, у меня выходной, так что решение о прогулке на сон грядущий, проветрить голову, показалось хорошей идеей. Успела дойти лишь до угла дома, как из тени шагнула огромная фигура.

– Решила прогуляться?

– Вседержитель! Зачем же так пугать?!

– Один-один, ты напугала меня в бассейне, я тебя сейчас, квиты.

– Магистр…

– Себастин…

– Хорошо, пусть будет Себастиан, так вот, Себастиан, ты очень меня обяжешь, если забудешь тот маленький и неприятный инцидент у бассейна. Мы с тобой достаточно взрослые, и оба должны понимать, что это недоразумение, ни как не должно помешать нам работать вместе. Так что советую постараться забыть о нём, как забыла я…

Прервали, мой набирающий обороты спич, внезапно, глазом моргнуть не успела, мужчина одним шагом преодолел разделяющее нас расстояние, схватил за талию, слегка встряхнул, словно отряхивал пыль, а затем рывком притянул и прижал к своему крепкому телу. Он был такой горячий, такой сильный, такой… мужественный. Неожиданно в глаза бросились губы вахарца, до безобразия красиво очерченные, возмутительно чувственные. В глазах его появился нехороший, горячечный блеск. И не успела сообразить, что происходит, обнял так, что выжал из груди воздух. Возмутиться не дал, впился в губы поцелуем, перекрыв кислород окончательно. Стало оглушающе приятно, в голове зашумело, а какие-то совершенно нелепые, даже я бы сказала, подлые, горячие волны покатились по животу, собираясь все ниже и ниже. Забилась в его руках и замычала без единой надежды на освобождение, но Себастиан неожиданно отпустил и отошел на два шага.

– Это что бы, напомнить, – с широкой ухмылкой этот мерзавец, развернулся и скрылся за углом.

– Вот и прогулялась…

Развернувшись на ватных ногах поплелась домой, захлопнула дверь квартиры и сползла по ней на пол. Переживания догнали, накрыли и утопили. Где-то в самом горле билось сердце. С трудом поднявшись с пола, я на неверных ногах добрела до кухни, и выпила сразу три чашки ромашкового чая, заботливо заваренного митрис Моренией. Залпом – одну за другой, как коньяк. Когда я дошла до кровати и плюхнулась навзничь, руки все еще тряслись, а сердце бешено колотилось. Но поспешную мысль «наконец-то передохну, переведу дух, высп…» прервал настойчивый звонок в дверь. Мне дико захотелось прикинуться шлангом, крикнуть «Никого нет дома, зайдите завтра, а еще лучше – никогда».

– Леста, ты спишь? – Прозвучал из холла голос Вилли, и зачем я только настроила биозамок на него…

– Да, и уже давно!

– Слушай, я что хотел спросить..А а ты хорошо знаешь Хету? – просунул голову в дверь моей спальни сосед

– Вилли, что ты хочешь? – устало приподняла голову от подушки

– Хочу пригласить её на свидание?

– Ну так приглашай, я то тут при чём?

– А какую кухню она любит?

– Вилли, сейчас первый час ночи, и ты видимо сильно перебрал с коктейлями, если решил узнать кулинарными предпочтения Хеты у меня, а не спросить у неё…

– Да она со мной говорить даже не хочет!

– И? В чём проблема? Ты шесть раз был женат, и ты не знаешь как уговорить девушку на свидание? Вилли, не смеши меня. Ты мужчина или где? Подошёл, дубинкой по темечку, на плечо и в пещеру. Ну в смысле, порази её нетипичным поступком, пусть приглашение будет оригинальным и не в банальный ресторан. Она предпочитает, игристое шатойское, рыбу, и всяческих морских гадов.

– Понял, поразить, оригинально, не банально, игристое шатойское, рыба, гады.

– Ну раз ты всё понял, тогда иди к себе, я спать хочу.

– Ага, пока-пока,– махнул рукой деров Вилли, что бормоча про острова, скрылся.

Только погасила свет, и устроилась в постели, в дверь снова позвонили. Да что ж за день-то? В комнату влетел вихрь по имени Нэсти. Хлопнула по выключателю, у меня аж искры из глаз посыпались, от яркого света, и небрежно шлепнула на прикроватную тумбочку кипу бумаг, приличной высоты. Кипа подозрительно поползла вбок, грозя упасть и разлететься по комнате. Но нимфа уставился на стопку и грозно нахмурился, бумаги замерли на полпути, наверное, в суеверном ужасе. Теперь кипа напоминала падающую башню. Дер знает что! Не квартира, а проходной двор! Точно нужно перенастроить биозамок, а еще лучше, купить артефакт отпугивающий, бесконечно любимых, но иногда жутко нахальных соседей.

– Это статья которая завтра будет в номере, лишнее не писала, как и договаривались. И фотографии на память твоим студентикам. Там такие кадры, очуметь просто…

– А до утра подождать это не могло – промямлила я

– Нет, ты что забыла? Я в командировку улетаю, на неделю…

– Я бы и так завтра прочитала, в газете…

– Нуууу…

– Нэсти, что тебе надо?

– Не знаешь, он женат?

– Кто?

– Ну этот, магистр твой…

– Во-первых, он не мой, а во-вторых, почему сама у него не спросила? – Сон, как рукой сняло.

– Ну так, мне некогда было, да и не удобно при всех…

– Нэсти, вот сейчас спустить на первый этаж, и спроси, он как раз один, я то тут при чём?

– Ну да, точно, Себастиан наверняка знает.

– Ну конечно Себастиан знает, женат он или не женат, у тебя ещё вопросы остались? – спросила, чувствуя как накатывает раздражение.

– А ты думаешь, это удобно?

– Что удобно? Спросить у мужчины женат он или нет? Если он тебе нравится, то удобно. Вы взрослые люди, к чему условности.

– А вдруг они вне работы не общаются, и он не знает? Вот например, на вечеринку в честь новоселья Себаститана он не пришел, или его не пригласил Себастиан?, – задумчиво склонила головку нимфа.

– Нэсти, я не совсем понимаю тебя, ты что тоже перебрала с коктейлями как и Вилли? Кто кого не пригласил? Себастиан сам себя? Кто куда не пришёл?

– Ну этот, который второй магистр, Грегори.

– Так ты о магистре Айвас, спрашивала? -чувствую как краска бросилась в лицо.

– Ну, да, а о ком?

– Он не женат.– качнула головой, понимаю что ещё чуть-чуть, и я просто сгорю от стыда,– слышала как на кафедре все митрис, от мала до велика, обсуждали этот, интересующий и животрепещущий вопрос.

– Оу! Это хорошо, ну в смысле, не то хорошо, что обсуждали, а хорошо что…

–Я поняла, Нэсти, дорогая, у тебя ещё есть какие то вопросы?

– Эммм… нет.

– Отлично, я желаю тебе хорошей командировки, шикарного репортажа, ещё одной самой популярной и самой престижной премии, из всех возможных, пусть газеты с твоими репортажами расходятся миллиардными тиражами, только можно мне отдохнуть,– взмолилась я.

– Хммм… вот умеешь ты просить, ладно спи, я ушла,– на меня в очередной раз махнули рукой.

Не забыв погасить свет, нимфа умчалась к себе, стоило только двери квартиры захлопнуться, как замершая кипа бумаг с тихим шуршанием съехала на пол. Плевать! Спать хочу! Просто, спать! И не думать о вахарце и его поцелуях… НЕ-ДУ-МАТЬ!

Глава 7.

Смотрел на, переливающийся медовыми бликами, коньяк в бокале, и думал. Думал о том что слишком быстро, слишком ярко, слишком глубоко, слишком таинственная, слишком непредсказуемая. Непредсказуемая, надо же! Кто мог ожидать от «синего чулка» и «старой девы» такого. А вот поди ж ты. На первый взгляд самая обычная в толпе встречающих, как и говорилось в её анкете, но стоило лишь моргнуть, как глаза резануло вспышкой. Перешел на истинное зрение, увиденное пустило сердце в галоп, какой диссонанс! То что видели все, и то что увидел я! Её аура переливалась алмазными бликами, открывая истинную сущность. Так это действительно правда! Понадобилась вся моя выдержка, что бы не броситься за ней. Нельзя, уговаривал сам себя. Нельзя, что бы кто-нибудь догадался, эта тайна будет только моей… только моей! Нашей. Тайна… моя прекрасная тайна, такая гордая, такая сильная, и такая страстная. О! Каких усилий мне стоило оторваться от её губ, тогда у бассейна. Как же мне хотелось исполнить свою угрозу, затаив дыхание ждал, жаждал второй пощёчины, но, гордая пташка отступила. Час, целый час пришлось раз за разом пересекать туда и обратно бассейн, что-бы, хоть как-то утихомирить бушующее внутри пламя.

Целый день в голове ни одной толковой мысли, даже взбучка этим охламонам не помогла отвлечься, наоборот, заставила восхититься ею ещё больше. Такая красивая и изящная месть, кто бы мог подумать, у гордой птахи, такое изощренное чувство юмора. Укатать две магических, диверсионно-разведывательных, группы, на ровном месте. Великолепно! Грегори напоминал вулкан, брызгая ругательствами, нелестными эпитетами, угрозами, выговорами и наказаниями, как раскалённой лавой, на и без того уязвлённое чувство достоинства горе адептов. Моя угроза привлечь репортёршу к ежедневным тренировкам, при любой попытке ответных мер к профессору, или даже намёку на неуважение к ней, оказалась весьма действенной. Парни прониклись.

Вечера ждал с нетерпением. Ох! Как она была хороша! Её аура вспыхивала искрами гнева, как ночное небосвод фейерверками. Глаза обещали всевозможные кары небесные. Неукротимая стихия, и только. Любовался бы и любовался! До зуда в пальцах хотелось разгладить возмущённую морщинку на лбу, нестерпимое желание сорвать поцелуй со смеющихся розовых губ, туманило разум. А потом это её «… маленький и неприятный инцидент… я всё забыла…» самоконтроль лопнул как мыльный пузырь, раз и всё. Хотел наказать, заставить забрать назад эти глупые и лживые слова. Наказал. Себя. Неимоверным усилием отпустил забившуюся в моих объятиях женщину. Напугал. Страх плескался в глазах и окрашивал ауру тёмными всполохами. Только боязнь напугать ещё больше заставила отступить. Я отступлю. Не надолго. Но лишить себя этой восхитительной тайны не позволю. Она моя! Только, моя! А пока спать, завтра будет интересный день. Глоток, и пустой бокал сиротливо оставлен на столике.

Я обожаю этот город, он был разный, он заманивал, он затягивал, он кружил голову, и дарил чувство превосходства над всем миром… он ломал, он губил, он уничтожал. В утреннем, пока ещё по летнему тёплом, воздухе уже витал запах, задержавшейся красавицы, осени. Уже совсем скоро небо затянет пухлыми тучами, а с моря подует, принесенный злыми штормами, западный ветер. Он будет срывать с деревьев красную и желтую листву, и гнать её по улицам и проспектам. И она своими сочными красками разбавит серую хмарь дождей, идущих с самого утра и до поздней ночи. А потом, резко и внезапно, словно в один миг, наступит зима, холодная, колючая, с промозглыми ветрами и снежными буранами. Все будут ругать её, а старожилы рассказывать, что это не зима, а так, лёгкие заморозки, «… вот раньше была зима, так зима…а это баловство, а не зима…». И все будут готовится к празднику Самой длинной ночи, покупать подарки, и волноваться, понравится ли их близким, или нет. А в самую длинную полночь загадывать желания, давать обеты и обещания, просить милости и дарить любовь, начинать новую жизнь и сжигать всё плохое в записках, под бой часов. И начнут ждать, как обычно, запоздалую весну, тихую и прекрасную, и она придёт, как всегда, лёгкими мазками сотрёт зимнюю хандру, дыхнёт ароматами цветущих садов, завлекая в этот хоровод, тягучее как мёд, жаркое лето. Которое принесёт запах сочных фруктов и тёплого солёного моря, солнце раскалит песок, и ты, как и тысячи людей, захочешь пройти на закате вдоль кромки воды, где языки волн неторопливо будут облизывать ступни. Где-то в вышине будут кричать чайки, и камнем падать в воду, охотясь за рыбой. И времена года, как обычно сменяя друг друга, будут отсчитывать года обычной жизни. Какое странное, и набившее оскомину, слово… Обычно…

 Имперская улица, или «праздничная улица» одна из главных улиц нашей столицы. Она поражала и влюбляла с первого взгляда, великолепными фасадами домов, являющихся произведениями архитектурного искусства, полётом фантазий воплотившихся в камень. Множество магазинчиков, и кафе заставляют забыть о повседневной рутине, и просто наслаждаться прогулкой. Звякнувший старомодный колокольчик дверей одного из магазинчиков, торговавших милыми антикварными и не очень вещицами, привлёк внимание. В глубине зала стоял скорее всего хозяин, и торговался или спорил с покупателем. Что заставило меня войти, не знаю, любопытство…

– …. милейший, поймите, я не могу вот так срочно, без экспертизы, и уж тем более без документов подтверждающих законность владения вами данным предметом, купить у вас этот блокнот. – сетовал хозяин лавки.

– Поверьте, этот блокнот очень старинный, я нашел его в старых вещах своего прадеда, а он был внуком знаменитого археолога, вы наверняка слышали о нём, Решат де Лован, он был руководителем экспедиции в Гостамских пустошах, – убеждал его, молодой мужчина. – Вот смотрите здесь стоит его фирменный знак.

Имя знаменитого археолога подзадорило моё любопытство ещё больше. Я читала его труды, выдающийся ученый, всё отдавший ради науки.

– Подскажите, а сколько вы хотите за эту вещь? – решилась я.

– Две тысячи золотых, – выпалил мужчина.

– Я дам восемьсот, не больше, и то при условии, что вы сможете доказать родство с кертом де Лован, и мы составим договор купли-продажи, попросив многоуважаемого хозяина засвидетельствовать сделку. – остудила его пыл.

– Но мне этого не хватит!

– Как хотите, – пожала я плечами. – Своё слово я сказала.

– Поверьте, больше вам ни кто не даст, – поддержал меня хозяин магазина. – Это хорошая сделка, юноша.

– Хорошо, – сдался юный керт.

Через час, я стала обладателем интересной вещицы, а молодой керт стал чуть богаче, но это не надолго, с первого взгляда было понятно, игрок со стажем.

– Митрис, хочу вас заверить, вещь подлинная, и действительно очень интересная, но к сожалению, к легальной продаже не пригодная, так как документов нет.

– Не переживайте, это для личной коллекции, – успокоила его. – Подскажите, сколько вы хотите за эту шкатулку? Должна же я отблагодарить вас за участие в этой сделке, – улыбнулась самой очаровательной улыбкой из своего арсенала. Домой возвращалась с чувством лёгкой эйфории, возникающее всякий раз при обретении частички чей-то истории. Не терпелось рассмотреть внимательней свои покупки.

Старинная почтовая портальная шкатулка, с изящной резьбой, и отделкой из пластинок голубого агатеса, принадлежала вероятно когда-то, юной и романтичной митрис. В такие шкатулки вставляли миниатюрные порталы с индивидуальными номерами, и зная номер можно состоять в переписке с обладателем. Почта ушедшей эпохи. Рассматривая шкатулку, оцарапала палец об осколочек пластинки, малюсенькая капелька с шипением впиталась в шкатулку, и она начала еле-еле мерцать, если не присматриваться то и не заметишь. Странно, в магазине ничего такого не было. Вытащив из специального паза крохотный ключик, открыла шкатулку. В ней лежал листок пергамента, старый и дорогой, раньше такую бумагу с родовыми вензелями заказывали именитые керты и митрис. Видимо послание не дошло до адресата, раз пролежало в шкатулке не одну сотню лет. Аккуратно развернула листок.

«Душа моя! Как ждал я нашей встречи, как тоскую по тебе, свет мой, не выразить словами. Каждый миг наполнен мыслями о тебе, моё сердце рвётся на части от разлуки, и бесконечно страдает. Любимая, это моё последнее письмо к тебе. Я больше не в праве давать ложные надежды, так как, по чудовищному стечению обстоятельств, вынужден жениться. Молю тебя, душа моя, не печалься, обо мне. Я сохраню нашу любовь в своём сердце навсегда. Она будет светлым, ярким,и самым главным воспоминанием, о тебе, и о нашем недолгом счастье, согревать мою душу. Безмерно любящий, навечно твой, Т.»

Слёзы катились по щекам, из горла вырвался всхлип. Так трогательно, и так печально. Жаль, бесконечно жаль бедняжку, наверное и хорошо, что она не получила этого послания. Аккуратно свернула лист, и положила обратно в шкатулку. Распереживавшись о судьбе несчастных влюблённых, решила перекусить, благо митрис Морения и керт Теостур, позаботилась о еде в холодильном шкафу. Салат с креветками и грибной суп пюре, заметно улучшили настроение.

Решив взбодриться ещё больше, сварила большую порцию кофе, приправив корицей и лимоном, принялась изучать вторую свою покупку. Качественная, хорошо выделанная, кожа, потёртая от времени, на форзаце несколько маленьких пятен чернил, и надпись. Решат де Лован, весна 2118 год.

Первая запись:– «Хвала всем богам, мы добрались! Больше трёх недель прошло с момента начала нашей экспедиции. За это время мы потеряли двоих наших друзей, дебри Атомайских джунглей не пощадили их. Как жаль, что они не смогут разделить с нами радость предстоящих открытий. Наши проводники, из племени Рухай…»

Странно, очень странно, я не помню, что бы в трудах де Лована упоминалось об экспедиции в Атомайские джунгли. Нахмурившись, аккуратно перевернула ветхую страницу старого и потрёпанного дневника. Исключительная, можно сказать, невероятная удача привела меня сегодня в магазин на Имперской улице. Если удастся найти материалы по неизвестной экспедиции де Лована, считай в моих руках открытие мирового масштаба! Азарт захлестнул с головой. Ринулась в библиотеку…

Глава 8.

Ничего! Ни одного упоминания ни в одном из справочников, атласов, энциклопедий, учебников, и всех научных изданиях собранных в моей библиотеки. Везде, абсолютно везде, говорилось, что в период с осени 2117 по лето 2119 года, знаменитый археолог сделал перерыв в своих изысканиях в связи с плохим самочувствием. И почти два года провёл на водах, близ минеральных источников в курортном городке Велейсы. Хмм… и как это понимать? Не верить записям в дневнике я не могла, пожелтевшие от времени страницы и выцветшие чернила говорили о его подлинности. Загадка. От раздумий отвлёк звонок в дверь. И кто бы это мог быть? Кряхтя как старушка, поднялась с пола, да уж бардак в библиотеке навела знатный, ну да ладно, уберу потом. Раздался ещё один звонок, и кто это там такой нетерпеливый?

– Да иду я, иду, – не глядя в визор, распахнула дверь.

Сказать что удивилась, ни сказать не чего. На пороге стоял незнакомый мужчина. Дорогой костюм, светло-серого андаусского шелка, явно сшитый на заказ, сорочка от известного дизайнера, слепившая глаза белизной, лёгкие мокасины, часы очень дорогого, даже по меркам столицы, мастера, на запястье, и трость из фелисийкого дерева, кричали о том что передо мной аристократ. И не просто аристократ, потомок одного из тринадцати первых родов. Тех самых, что в далёкие времена появились в нашем мире.

Как гласят хроники, три тысячелетия назад, на нашу землю, по воле Вседержителя пришли они… Те кто принёс в наш мир магию и возможность повелевать стихиями. Девять сотен мужчин, женщин и детей. Всего девять сотен уцелевших в немыслимой катастрофе. Гнев Вседержителя покарал их мир, обрушив на него падающее с небосвода огненные камни в мгновение превращавшие в пар моря и океаны, горы рассыпались пылью погребая под собой материки, земля трескалась истекая кровавыми огненными реками. Так описывали они гибель своего мира. И в последний миг, услышав их мольбы, Вседержитель спас малую горстку оставшихся в живых одарённых магической искрой существ, открыв проход в наш мир. Уходя в зелёное марево портала они в последний раз видели свой, расколовшийся на миллионы частей, погибший мир. Прошли десятилетия, чужемирцы расселились по нашему миру, не стремясь создавать свои закрытые общины, понимая что таким образом только ускорят своё вырождение. С превеликим удовольствием они создавали семьи с местными. По воле Вседержителя в нашем мире стали появляться дети с магическими искрами, даром управлять стихиями и даром оборачиваться в невиданных до сей поры животных и монстров. Так появились маги и двуипостасные. В наших землях, остались тринадцать семей, те самые тринадцать родов, положивших начало могущественной империи, те, кто принёс клятву верности молодому вождю мечтавшему объединить близлежащие земли, Те, кто сотворил своей магией Венец Императора. Венец, дарующий силу, долголетие и власть. Власть первому императору из рода Хейдалион.

– Добрый день. – приятным, тягучим как смола, голосом поздоровался со мной, незваный гость.

– Эммм… добрый, с кем имею честь? – вежливо уточнила я

– Прошу прощения, Сэтааль тер Майон, позволите войти?

– Да, конечно, – приглашающим жестом, указала на гостиную.

– Так что же вас привело ко мне? – решила полюбопытствовать всё-таки я, видя что гость усевшись в кресло не спешит начать разговор.

– Вы только поймите меня правильно, митрис. Для меня это стало большой неожиданностью, я даже сначала глазам не поверил, но факты вещь упрямая…

– Так, керт Сэтааль, из вашего сбивчивого начала я ни чего не поняла, хоть и имею недюжинный опыт вычленять из беления и бессвязного бормотания своих студентов, крупицы их скудных, а иногда и не очень знаний. Давайте так, мы с вами пройдём на кухню, я сварю нам кофе, вы любите кофе? – утвердительный кивок, – Отлично! Следуйте за мной, судя по началу, чувствую разговор предстоит сложный.

Мой гость безропотно подчинился, пока я колдовала над кофе, он с интересом осмотрел кухню, судя по одобрительной улыбке ему понравилось.

Расставив на столе кружки исходящие притягательным ароматом, сахар, сливки и лимон, уселась напротив:

– И так, давайте начнём с начала, – поощрительно улыбнулась, и закинув в свою кружку несколько долек лимона, сделала глоток.

– Как я уже сказал, я Сэтааль тер Майон, шестой герцог Кастофс, до сегодняшнего дня единственный оставшийся из рода…– пауза, большой глоток кофе, – гм… так вот сегодня я… сегодня… я хотел сказать, что возможно уже и не единственный… в общем… вы моя родственница!

– С чего такое ошеломительное открытие? – хрипло спросила я, через минут десять, когда смогла прийти в себя.

Слова герцога застали в врасплох, и как следствие я поперхнулась горячим кофе. Пока приходила в себя, керт Сэтааль, как это ни странно, быстро ликвидировал последствия своего заявления.

– Понимаете, в нашей семье храниться одна старинная почтовая шкатулка, так вот она принадлежала моему прапрадеду Трибиану тер Майон, у этой шкатулки была пара, которую он, в дни своей юности подарил одной леди. У них был головокружительный роман, но так случилось, что в один из дней леди пропала, а шкатулка исчезла. Он всю свою жизнь безуспешно пытался отыскать хоть малейшие следы, хоть намёк на то где искать её, но так и не смог, не нашел как шкатулку, так и саму леди. И вот сегодня днём, работая с документами, я услышал тихий мелодичный звон, сначала даже и не понял, что это за звук, а потом я вспомнил, вспомнил про шкатулку. Я знал, знал историю несчастной любви прапрадеда, и знал что его любимая леди так и не прочла последнее письмо, – быстрый глоток кофе, – понимаете, эти шкатулки они особенные, открыть любую из них могли только двое, та леди и мой прапрадед, в своём дневнике он однажды написал, вот смотрите, – из внутреннего кармана пиджака, мой предполагаемый родственник, достал старую тетрадь, и развернул на одной из страниц. – Читайте! Читайте!

«Сегодня её не стало… Я знаю это… камень в кольце, пульсировавший три последних дня, почернел. Моя душа, моя любимая Лориана покинула этот мир, не оставив мне надежды на встречу. Все эти годы я искал её, но так и смог найти, знал что она жива, знал что так и не получила моего последнего письма. Знаю, что у нас родился ребёнок через полгода после её исчезновения, в тот день в кольце мигнула ещё одна искра. Не сложно было понять, наша единственная ночь перед моим отъездом подарила нам дочь. Моя дорогая Лориана, как-то рассказывала, что в их семье рождаются исключительно девочки. Я перенастроил шкатулку, теперь только та, в ком есть хоть одна капля моей крови и крови Лорианы, только наш потомок, сможет открыть вторую шкатулку. А я… я не смогу больше жить, зная что моей любимой нет на этом свете. Может Вседержитель смилостивится, и мы будем вместе в следующих наших воплощениях…»

– Он умер через три дня после этой записи, – тихо закончил рассказ Сэтааль.

– Это…это ужасно, -всхлипывая и вытирая слёзы, прошептала я. – Второй раз за сегодня плачу, пройдёмте со мной.

В кабинете, я указала на купленную сегодня утром шкатулку: – Вот она.

– Да, похожа, только моя тёмно-синяя…

Постояли, посмотрели на шкатулку, посмотрели друг на друга…опять на шкатулку…

– Ммм… а как вы меня нашли?

– Как только вы открыли шкатулку, включился встроенный в неё маяк. Он с точностью до двух метров, указал вашу квартиру.

– И что мы будем делать?

– А я не знаю, – пожал плечами, новоявленный, теперь уже без сомнений, родственник.

– Так, как то всё это неожиданно, печально и странно, давайте выпьем.

– Давайте, – энергичный кивок

Просидели мы с Сэтом, до позднего вечера, говорили обо всём, о моей работе, о его службе, о родственниках, о том как жили, о том как будем жить… и на нашем маленьком семейном совете постановили, не ворошить прошлое, не искать кто же та самая Лориана, потому как ни одной родственницы, даже самой далёкой с таким именем я не могла назвать. Просто жить, дружить, любить…

Слёзы катились по щекам, как же больно, больно жить и знать что никогда, никогда и не кому, не сможешь раскрыть тайны. Тайны которая стоила множества жизней и поломанных судеб, тайны которая началась как невинное увлечение… Он встретил её когда уже был женат, когда имел законного, пусть и слабого, наследника, и не имел право на ошибку, потому что слишком многие зависели от него и его решений. Она была юна, любила читать романы о далёких странствиях и приключениях, любила лилии, любила море, любила саму жизнь, как и все юные и беззаботные феи. И его она тоже полюбила, всей пылкой и чистой душой. Каждая встреча всё больше и больше разжигала костёр чувств, пока не вспыхнул пожар. Он поглотил, он погубил, он выжег всё дотла. Оставив пепелище, боль, страх и потери… Ложь, самая огромная ложь в истории… ложь, которая может разрушить всё…

Глава 9.

Утро началось с головной боли, не стоило так злоупотреблять вином вчера. Вспомнив что пообещала Сэту пообедать с ним, соскребла себя с постели и прошлёпала в душ. Контрастные водные процедуры помогли, настроение, как и сочувствие, улучшилось. Выйдя из ванной услышала что на кухне кто-то возится, наверное митрис Морения, она иногда балует нас на выходных завтраками. Быстро переоделась и рванула завтракать.

– И как ты сюда попал? – возмутилась я не прошенному гостю на своей кухне

– Митрис Морения впустила, – ответил он, даже не поворачиваясь, – у тебя закончилось молоко, так что вместо омлета, глазунья с помидорами и тосты. Тебе кофе или чай?