Читать книгу Метресса Ланс - - Страница 1

– Украсть лошадь? А ты ездить то на ней умеешь, знаешь с какой стороны подходить? – спросила у меня Бетти, победно вскидывая голову и складывая на груди руки.

– Украду как нибудь – ответила я, – тут вариантов нет. Вот смотри мне выпало или избить разбойников, или ублажить их, или украсть лошадь и сбежать. Сама понимаешь, в этот раз я всего лишь девочка двенадцати лет. Ни ублажить, ни избить разбойников не смогу.

– Вот! – наставительно протянула Бетти, тыкая в меня пальцем. – вариант выходит только один. Так что давай попробуй увести лошадь.

Я пожала плечами:

– жить захочешь не так раскорячишься, и коня на скаку остановишь, и в избу….

Бетти поднялась из за стола и сказала:

– ну пойдем, покажешь класс, как ты залезешь на лошадь.

– Зачем? – удивилась я, ведь мы всего лишь играли в настольную игру. Обычную настольную игру с кубиками, фишками и картой. Играли только для того, чтобы развлечь старушку Еву.

– А вот и пойдем. – настаивала Бетти, – и схватила меня за руку.

Я повернулась к Еве, ища у нее поддержки, но увидела азарт в ее глазах, усмешку и как она потирает руки. Ева развлекалась. А что ей еще делать? Может за свои деньги развлекаться как хочет, и как умеет.

– Иди, Светочка, – тоненьким ласковым голоском пропела старушка Ева – иди, и возможно я пересмотрю условия нашего контракта.

Делать было нечего, с того самого момента, как ее личный юрист Тур Гайдар сказал мне, протягивая контракт: “Ева вас одобрила”. Ева в свои семьдесят семь лет, просто развлекалась.

– Иди Светочка, покажи старушке, как ты на коня заберешься – подбодрила меня Ева, и я поплелась за Бетти на улицу.

Наша подружка по игре потащила меня через двор к загону, где флегматично жевал сено совершенно безобидный рыжий мерин.

– Давай. Вот тебе подходящий экземпляр – показала рукой на мерина Бетти.

– Аха, – поддержала ее, приковылявшая к нам Ева.

Я глубокомысленно вытянула губы трубочкой, просвистела, зачмокала, пытаясь привлечь внимание мерина к себе. Бетти с Евой молчали.

– Звать его как? – спросила я, и Бетти тут же взорвалась.

– Вот как ты себе это представляешь. По условиям, ты среди средневековых разбойников, пытаешься спастись, и такая подходишь и спрашиваешь у них, а не подскажете ли как звать вашу лошадь?Да? Я тут украсть ее пытаюсь.

– Элиза, – сказала я, – мы всего лишь играем в настольную игру. Понимаешь? Это просто игра.

– Игра! – согласилась Бетти, и заявила – Так ты проиграла, Света. Помнишь с чего начали? Игра на желание! Так вот или ты сейчас проедешь на мерине, или через неделю принесешь мне новый ноутбук с генератором, фильмов туда накачаешь и…

– Да не буду я этого делать. Глупости какие – возмутилась я, но тут Ева, тронула меня за руку и задребезжала:

– Светочка, ты проиграла. Уволиться ты можешь конечно, но…

Уволиться я как раз не могла. По крайней мере в ближайший год, или уволится или получить срок на пять, а то и больше лет. Этот скользкий момент Тур Гайдар, юрист, ее святейшества Евы, объяснил мне очень доходчиво. Я глупо хлопала глазами, потом тихо спросила:

– И что вы предлагаете?

Ева, ласково похлопывая меня по согнутой в локте руке, сказала:

– А мы вернемся домой, Светочка, и следующую неделю, Алексей Иванович, будет тебя учить с лошадьми обращаться. И вот дней через десять мы приедем к Бетти в гости и ты покажешь ей, что умеешь ездить на лошади, так Бетти?

Элизабет недовольно хмурилась, но со старушкой спорить не стала. У нее наверное свой контракт, такой же безвыходный, как и у меня.

– Пойдемте ка девочки чаю попьем, – пропела Ева, и подхватив нас Бетти под руки, повела обратно в дом.

Ева меня одобрила. Ева меня вытянула из моих неприятностей, чтобы сразу втянуть в кучу других. Перевернула всю мою жизнь с ног на голову.

Через две недели я неуверенно натянула на морду мерина уздечку, сумела его довести до забора и взгромоздить свое семидесяти килограммовое пятидесятилетние тело на спину животины. Мерин, под мое неуверенное похлопывание пятками по бокам сделал почетный круг по загону. После чего я под угрюмым взглядом Элизабетт сползла в кучу конского навоза.

– Ладно – недовольно протянула она, – будем считать что у тебя получилось.

В следующий раз меня подловила Ева. Теперь по условиям игры я была подростком в услужении у гончара. Мужик то ли заболел, то ли криворукий был, то ли пил в общем погряз в долгах, и решал продать меня за его долги в рабство или я что то должна была придумать и вытащить нас из оппы. Я выбрала наделать кучу красивых фарфоровых чашек. Вкрадчивое:

– покажи класс как ты будешь это делать – послышалось уже от Евы, и я поняла, что две недели чистки денников мне покажутся развлечением.

И Ева потащила меня на курсы гончаров, в музеи, на кирпичный завод. Через полгода таких игр, я научилась ездить на лошади, лепить глиняные тарелки и кружки, прясть шерсть, колоть и ощипывать куриц. Еще через полгода мой жизненный опыт пополнился практическим применением физики, умением создать струйный насос из бамбуковых палок, умением быстро организовать полиспаст, основам строительства без электроинструментов. Абсолютно бесполезными в двадцать первом веке навыками для женщины, окончившей медицинскую академию, проработавшей без малого двадцать пять лет хирургом-травматологом, умеющей водить автомобиль и ухаживать за сумасшедшими старушками. Последнее, судя по продленному на пять лет контракту, мне удалось лучше всего из того, чем я занималась в жизни.

Ева втянула меня в игру Междумирье, чередуя подкидывание кубиков и движение фишек с учебой в этнических кружках, мастер классах и онлайн школ рукоделия, посещение групп анонимных алкоголиков, участием в конкурсах плетения корзин, фестивалях народного творчества и прочих культурно-массовых мероприятиях. Ева доживала свой век наслаждаясь собственной игрой.

К концу третьего года я продвинулась в настольном междумирье к этапу "выйти замуж", или "женится". Выживать будучи мальчиком или девочкой я уже могла, и даже наглядно могла показать игрокам, как именно. А затем игра перешла на новый уровень, где надо было вписаться в общество, захватить мир, и я сливалась. Хотя проигрывала не только я, но и сама Ева, и Бетти, и даже заглядывающий в нашу компанию Дамир. У нас то революции получались, то собственная гибель, то рабство, то еще какая то пакость. И Ева разнообразила наше научно-прикладное творчество учебой на исторических курсах, курсах экономики, права, расширив круг нашего общения и познакомившись с разными фанатами. Впрочем, пройти уровни покорения миров это нам не помогло.

К концу восьмого года нашего знакомства Ева стала грустнеть, возраст перевалил за восемьдесят семь, она все чаще мечтательно сидела у окна своего добротного дома, глядя как на ее этнической ферме-усадьбе работают люди и проходят экскурсии. И я поняла, что Ева собирается покинуть нас, просто потому, что ей стало не интересно жить.

– Светочка, – сказала она как то в конце августа, – завтра мы с тобой к Бетти съездим, поиграем.

Игра проходила как обычно с баталиями и спорами, мне даже показалось, что старушка ожила. Я обошла Бетти на два уровня, так что она рассердилась, хлопнула в сердцах по столу и проворчала:

– Чтоб тебе Ланка в девятом мире в следующий раз оказаться, девчонкой в чистом поле.

Девятый по счету мир в игре все время воевал, вымирал, болел и был крайне жестокий. Женщины и дети были бесправны, и если не могли работать, там вообще не ценились, а проще сказать, выкидывались сильными мира на улицу или утилизировались.

– Не сорьтесь, деточки, – проскрипела примеряя нас Ева, – я вам тут подарочки приготовила. Бетти, чайку завари.

Под чай с чабрецом, так любимый Евой, она выложила для нас две подвески. Мне с кабошоном из хрусталя, с трещиной и застывшим в желтоватой прозрачности камня восьмигранным кристаллом изумрудного цвета. У Бетти камень был полупрозрачным розовым кварцем с темно фиолетовым шестигранным кристаллом в виде равнозначного креста.

Бетти накрыла свою подвеску рукой, а Ева ласково похлопала ее иссушенной ладонью.

– прости, Элизабетт, это все, что я могу для тебя сделать. Не забудь про университет, ты мечтала. Дамир обещал замену тебе найти и помочь с этим.

Я ничего не поняла в их разговоре, но Бетти одев кабошон на шею, и прижав его к груди, заплакала, выдавив из себя:

– Спасибо.

– До встречи, Бетти, – ласково проговорила Ева, и поторопила меня – поехали Светочка домой.

Вечером, через два дня, мы пили с Евой чай, а она проговорила:

– Завтра я поеду к вечному озеру. Одна. И скорей всего не вернусь.

Сказано это было таким спокойным и обыденным тоном, что у меня невольно навернулись слезы.

– Ну, не плачь, это неуместно совсем, и не печально. Ты, Светочка, подарок мой не снимай. И еще запомни важное для тебя имя: Туриан Гай третий лорд своего имени. Я ему клятву вассальную когда то принесла, а ты со мной контракт подписала. И вот еще, если появится в твоей жизни вот такой знак – она протянула мне листок – верь этому человеку и следуй его советам или приказам, даже если предложенное будет казаться тебе неправильным или странным.

Рано утром Ева уехала из усадьбы на такси. И больше домой не вернулась. А меня тем же утром ждал конверт, в котором лежало нотариально удостоверенное распоряжение Евы. Комната в усадьбе и половина зарплаты сохранялась за мной пожизненно. Через неделю я поехала к Бетти. ЗАстала ту за сбором вещей, и передачей свое хозяйства болезненно худой женщине.

– Знакомься, это Марина. – сказала Бетти, – а я уезжаю. Дамир скоро за мной придет.

Мне стало совсем грустно. Без Евы и Бетти мир стал тусклым. Я по инерции посещала кружки и группы психологической помощи, но азарт и интерес к жизни покинули меня вместе с неугомонной старушкой.

На сороковой день, согласно завещанию Евы, мы все собрались на берегу веченого озера. Встретила нас миловидная женщина в черном платке, прижимающая к груди керамическую урну с прахом, рядом с ней стоял высокий юноша, очень сильно походивший на Еву. Надо же ее родственники приехали из за океана, выполнить последнюю волю. Нас пригласили в старую промасленную шлюпку, и под размеренный звук мотора она, переваливаясь с боку на бок, понесла нас к острову, расположенного у противоположного берега.

Странная это была церемония, как и все, что было связано с Евой. Мы молча забрались на высокий гранитный останец, стоящий посередине острова. Мужчина, которого я знала под именем Тур Гайдар, встал посреди небольшой площадки. Дамир, Бетти, женщина, парень и я встали полукругом напротив него и поклонились, ну и я за компанию. Женщина сняла крышку с урны, вытянув ее на руках вперед, а бывший юрист Евы, развел руки в стороны и сказал:

– Я, Туриан Гай, третий лорд своего имени, подтверждаю вассальную клятву, той, что звалась в этом мире Евой. Отпускаю в мир и призываю вновь.

Он взмахнул руками, словно дирижер перед началом концерта, и вдруг появившийся ветер выхватил из урны прах, вознес его к небу и рассыпал. В небе вспыхнули словно бенгальские огни золотые и фиолетовые искры. Я стояла открыв рот от удивления, наблюдая этот прощальный салют, и не чувствовала горечи или тоски от ухода Евы.

Мужчина, посмотрев на нас, продолжил:

– Я Туриан Гай, принимаю все, что обещано моим вассалом Евой, ее договоры и ее поручения. Принимаю данное ей слово, как свое. Идите и исполните предначертанное. Идите и возвращайтесь.

Дамир, Бетти, женщина и подросток, не проронив ни слова, поклонились ему, и я повторяя за ними тоже изобразила поклон.

Это было странное прощание. Настолько странное, что я как оглушенная шаталась по усадьбе всю следующую неделю, не знаю куда себя применить. Бродила по любимым местам Евы, качалась на качелях, часами разглядывая лошадей и коз, таскалась на уроки этнических кружков. Наконец, повторяя привычный маршрут старушки, стояла прислонившись к старой сосне, разглядывая усадьбу издали. Вот тут меня и настигла вездесущая тьма. Я задержалась чуть дольше на вечерней прогулке, когда на потемневшем зафиолетевшем небе проступили первые звезды. Стояла, смотря на огни усадьбы и дышала свежим первым морозным воздухом. Над моей головой хрипло каркнула птица. Я удивлённо подняла голову, и увидела как с нижней ветки на меня смотрит огромная ворона. Наклонив голову набок, буравя меня бусиной темного глаза с фиолетовой искрой, ворона произнесла:

– Карр, каррлуша

В глазах у меня потемнело, а сознание провалилось в небытие.