Читать книгу Божественная Жемчужина. Часть II. Красное и оранжевое - - Страница 1

– Посади птичку в клетку… – прошептало черное пятно, блеснуло желтыми щелями прищуренных глаз и заурчало по кошачьи.

Рита проснулась от вибрации и открыла глаза.

В комнате было светло, солнечные лучи отсвечивали в глянце настенного календаря с изображениями мифологических фигур вечного мрака Эреба и ночной темноты Нюкты; рамка была установлена на дате 21 мая 2010 года. Круглые настенные часы в виде большого желтого смайлика показывали восемь часов. Воздух в уютной спаленке вибрировал от шелеста и трепыхания – в шторах запуталась маленькая птичка; устав, она уцепилась лапками за кружева тюля и затихла.

«Ярко-оранжевый шарик с хвостиком… не воробей и не синица, – сонно подумала девушка. – Ах, это же канарейка! Экзотичная домоседка, рожденная жить и умереть в клетке, улетела от хозяев…»

Рита тихонечко поднялась, стараясь не спугнуть беглянку, но не заметила, как одеяло поползло и с тихим шорохом свалилось на пол. Птичка перелетела на туалетный столик и спряталась между флаконами и упаковками лекарств.

– Теперь будешь жить со мной. Споешь мне о Канарских островах… как-нибудь потом, да? – Рита закрыла форточку и занавесила окно. – Это чтобы ты с размаху не ударилась о стекло, – она затаила дыхание и неслышно подкралась к трюмо, продолжая разговаривать с канарейкой так тихо, что сама не слышала своих слов. – Не бойся, я просто хочу рассмотреть тебя, оранжевое чудо.

Птичка забила крыльями, взлетела к окну и увязла в тюлевой преграде.

– Прелестно, вот и повиси пока там, – Рита одела белый фланелевый халат, сунула ноги в пушистые тапочки и подошла к круглому зеркалу, чтобы осмотреть аллергическое пятно на левой щеке.

«Кажется, покраснение стало бледнее, – она открыла тюбик, нанесла на кожу гормональную мазь и нахмурилась. – Не стоит обманываться, все также плохо, как и вчера».

В комнате раздалось требовательное кошачье завывание.

– Маня, что? Тоже хочешь, чтобы я посадила птичку в клетку? – не оборачиваясь, спросила Рита. – К чему этот ваш кошачий заговор?! Зачем два раза напоминать о том, что я, итак, собираюсь сделать? Да, да, я помню, волнистый попугай упорхнул в прошлом году, но клетка от него осталась и должна быть где-то в доме… скорее всего, в кладовке. Сейчас схожу.

Рита покончила с неприятной процедурой и спустилась по лестнице, соединяющей комнату с двумя этажами дома; кладовка находилась в основании башни, точно под спальней.

«Странно, что на двери нет замка, он тут всегда был… Ну и прекрасно, не придется спрашивать маму, где ключ».

Снизу вновь раздалось мяуканье – кошка Маня уселась между дверью и девушкой и напомнила о себе еще раз.

– Ищу клетку и кое-что еще, – коротко пояснила хозяйка. – Отойди, ты мне мешаешь.

Маня поднялась и отошла в сторону. Рита открыла дверь, щелкнула выключателем и бегло осмотрела тусклую комнатушку, заваленную хламом.

Войти было невозможно. Рядом с дверным проемом стояла обшарпанная тумбочка, тут же старые санки и лыжи, за ними мешки, коробки, банки; в глубине комнаты возвышался древний массивный сервант, рядом с ним стул, испачканный краской, на нем – деревянный ящик, похожий на домик с усеченной крышей.

«Ларец-теремок? Плохо видно, фонаря нет, и лезть в это царство пыли неохота…»

– Рита, доброе утро. Что ты ищешь? – сострадательный взгляд мамы напомнил об ужасной аллергической сыпи.

Проблемы с кожей лица возникали у дочери Улановых ежегодно и всегда на левой щеке. Врачи говорили о реакции на цветение, но вот уже третий день, как обычная весенняя неприятность превратилась в кошмар. Из-за канарейки Рита забыла надеть марлевую повязку и теперь прятала от мамы лицо, коротко рассказывая об оранжевой птичке.

– Птица залетела в дом? – в голосе мамы звучало недоумение. – Это примета, но не знаю, хорошая или плохая. Маня, не мешайся под ногами. Клетка? Лежит тут, у входа, в картонной коробке. Схожу на кухню за резиновыми перчатками. Пойдем со мной, подождешь там. Нечего лазить по пыльным углам с твоей-то аллергией.

Кошка распушила хвост и побежала впереди. Рита молча пошла следом, полагая, что во всем, касающемся домашнего хозяйства, можно с закрытыми глазами довериться настоящему эксперту – маме. В ее владениях всегда порядок. Тех, кто не возвращает вещи на место, она зовет бурундуками, эти зверьки все тащат в свои маленькие норки. Самый злостный бурундук в доме, конечно, Рита – все, что попадает в ее спальню, остается там, пока мама не организует облаву на тарелки, чашки, ложки и прочую утварь.

Мама натянула резиновые перчатки, ушла в кладовку и через пару минут вернулась с яйцеобразным птичьим домиком и пачкой старых газет. Рита развернула одну из них на кухонном столе.

– Хорошо, что я положила ее у входа, – мама поставила клетку на стол, протерла решетки и открыла холодильник. – Налью Мане молока, чтобы не бегала за нами.

– Бесполезно, – нехотя заметила Рита, вынимая из клетки птичью поилку, – сейчас нашу кошку интересует только птичка.

Мама наполнила блюдце и поставила его на пол, но Маня не стала пить молоко.

– И как ты понимаешь, чего она хочет, ума не приложу.

– Просто чувствую, – Рита постелила на дно клетки чистую газету и насыпала в кормушку горстку пшена.

– А я думаю, она хочет сцапать птичку. Следи, чтобы Маня не пробралась в твою комнату, или лучше скажи ей, чтобы шла на улицу.

– Она хочет посмотреть, как мы посадим птичку в клетку, – нехотя пояснила Рита, наливая воды в чистую поилку. – Ничего не случится.

– Ты уверена? – на всякий случай усомнилась мама, но, заметив утвердительный кивок дочери, привычно положилась на ее знание кошачьей природы. – Ладно, пойдем ловить твою канарейку.

Дочь Улановых с детства дружила с кошками. Осторожные и бесстрашные животные, гуляющие сами по себе, подбегали к маленькой Рите и безропотно позволяли ей совершать с собой действия вопиюще оскорбительные, например, тискать до тошноты или даже бесцеремонно оттащить себя за хвост. Что бы она с ними не делала, кошки оставались лучшими подругами девочки, ее стражами, учителями и советчиками, Рита же понимала их так, будто общалась с ними на особом языке, непонятном, порой неслышном для других.

В спальне царила полная тишина, птичка как будто исчезла.

– Улетела в нижние комнаты? – предположила мама.

– Нет, я закрывала дверь. Ой! Когда эта мелюзга успела сотворить такой кавардак?

Строй лосьонов для очищения кожи и коробочек с таблетками будто разворошили; упаковка с ватными дисками валялась на полу; гигиенические салфетки испачканы – канарейка нагадила прямо внутрь вскрытой упаковки.

– Крошечное стихийное бедствие! – Рита деловито прошлась по комнате, хлопая в ладоши. – А ну быстро покажись! Мы принесли тебе домик.

Кошка запрыгнула на туалетный столик. Из-за шкатулки тут же раздался звук маленьких крыльев, бьющихся о препятствия; птичка вспорхнула, опрокинув на пол флакон с дорогим средством.

– Ах ты, маленькая хулиганка!

– Смотри-ка, – удивилась мама, – Маня и правда не охотится, хотя знала, где искать.

Оранжевое чудо подлетело к окну и со знанием дела уцепилось за тюль. Рита ловко завернула полу занавески и накрыла беглянку ладошкой.

– Осторожно, не придуши, – забеспокоилась мама.

– Попалась, дебоширка! – Рита погладила пальчиком малюсенькую головку и выпустила птичку в клетку.

Канарейка тут же вспорхнула на жердочку.

– Какой сочный оранжевый цвет, – удивилась мама, восхищенно разглядывая птичку. – Смотри, у нее на груди белое пятнышко!

Маня устроилась около клетки и с интересом наблюдала за птичкой. За дверью раздался басистый мужской голос.

– Полина!

– Да, Марк, уже иду, – мама суетливо взглянула в сторону настенных часов и улыбнулась дочери. – Твой отец – это человек-распорядок.

Рита не удержалась от иронии:

– По твоей милости завтрак задерживается на целых пять минут! Безобразие! Ты хоть понимаешь, что твоя непростительная халатность ставит под угрозу безопасность российского государства?

Полина хохотнула, настороженно взглянула на кошку около клетки с чудесной птичкой и направилась к двери, попутно напоминая:

– Приходи на летнюю веранду, завтракать будем там.

– Я пока не хочу, – меланхолично отказалась Рита, – нам с Маней нужно поболтать и поискать то, что спрятано.

– Если нужно найти в доме какую-то вещь – спроси у меня. И лучше не серди отца, он будет недоволен, если ты не выйдешь к завтраку.

– Скажи, что я беспокоюсь о его здоровье. Вид обезображенной особы может испортить ему аппетит.

– Рита…

– Мам, это не обсуждается!

По опыту зная, что настаивать бессмысленно, Полина вздохнула и вышла из комнаты.

Пятью минутами ранее Марк Уланов появился на веранде, обнаружил, что завтрак еще не готов, сходил в кабинет за портфелем и теперь просматривал документы, сидя в плетеном кресле за столом, сервированном на три персоны, по-домашнему скромно, но уютно. Прошло несколько минут, спасенных от бездеятельного ожидания, а завтрак не начинался. Марк взглянул на часы, громко позвал жену, где бы она ни была, услышал ее голос, и спас еще пару минут, проверяя содержимое портфеля.

Полина вернулась, поставила в центр стола круглую сковороду, кувшин с апельсиновым соком и села напротив мужа. Аппетитный запах пышного омлета с беконом, помидорами, сыром и свежей зеленью заставил Марка отложить портфель и сделать жене комплимент:

– Даже из яичницы ты умеешь сделать маленький шедевр. Выглядит аппетитно, пахнет бесподобно, – он разделил блюдо на три части. – А где наша королева?

– Стесняется своего вида, – Полина выложила на тарелку пару слоеных пирожков и налила чаю в изящную чашку. – Отнесу ей в комнату.

– Нет, сиди, я схожу и позову.

– Рита не пойдет, а ты испортишь себе настроение на весь день, – она многозначительно посмотрела на мужа. – Лучше подумай, как помочь.

Полина помедлила несколько секунд, убедилась, что супруг отказался от бесполезной затеи, и понесла дочери пирожки. Глава семьи остался в кресле, сурово нахмурился и погладил аккуратно подстриженную бороду.

Марк Уланов, рослый пятидесятилетний мужчина со взглядом внимательным, замечающим и угадывающим, умом был обязан природе, опытом – своему трудолюбию, а строгим воспитанием – отцу, высокопоставленному офицеру КГБ. После десяти классов школы юный Марк, выросший в семье потомственного военного, пошел по стопам родителя и избрал путь защитника государства российского от извечных его врагов, кои друзьями только притворяются, да и то ненадолго.

Еще в начале 60-х у маленького Марка проявился экстрасенсорный дар, который его отец, человек знающий, заметил и взялся развивать. Это сегодня известно, что спецслужбы тайно исследуют пси-явления и паранормальные способности, но в период железного занавеса и холодной войны, начиная с 1946-го и до конца восьмидесятых, все изыскания в области аномальных явлений были засекречены. Марк Уланов получил шанс реализовать себя как медиум, проявил завидную работоспособность и к началу нашего повествования занимал в ФСБ положение авторитетного эксперта.

Благодаря отцу Марк с молодых лет знал, что человеку отпущен конечный запас времени, сил и энергии (очевидность, пониманию многих, недоступная), поэтому концентрировал эти ресурсы в учебе и работе, позже в семье, а тех, кто распылялся на самообман, показную мишуру, ветреных подруг и любовниц, считал бездарными транжирами и не понимал. У женщин Марк часто вызывал томное желание погреться на груди утеса великана, но никогда не злоупотреблял этим, ибо принадлежал к редкому типу однолюбов.

Его супруга Полина вышла из той же среды военных династий, но с противоположной, женской стороны, на которой девочки учатся у мамы жить по распорядку главы семьи, выполнять свою часть домашней работы, уважать отца и, конечно же, по-доброму подтрунивать над ним, втихую или даже открыто – на всякий случай, чтобы на его голове не выросла корона. Все эти премудрости Полина усвоила легко. Став супругой Марка, она принялась создавать благоденствие во всем, к чему прикасалась, творить магию заботы, роста, уюта и прочие чудеса, на которые способны… назовем таких женщин не домохозяйками, а хранительницами домашнего очага.

Вернувшись, Полина выказала свое недовольство по поводу того, что супруг не притронулся к еде, разложила омлет по тарелкам и посетовала:

– Девочка уже третий день не в себе.

– Обычная весенняя чистка – снижает концентрацию гордыни, – равнодушно отозвался Марк, принимаясь за омлет.

– Уланов, хватит! Болезнь не может быть лекарством.

– Духовным – вполне может.

– На этот раз творится ужасное, кроме аллергии еще и дерматит.

– Это естественное взаимовлияние; тлен идет с запада, восток поглощает и рассеивает. Если бы не сопротивление Риты, то там, – Марк ткнул большим пальцем себе за спину, – все было бы намного хуже.

– Я понимаю, что ты мыслишь масштабно, – Полина переложила остатки со сковороды на тарелку мужа, – но ей еще экзамены сдавать. Рита не поедет в университет с таким лицом, да и ее день рождения справить не получится. Ты должен вмешаться, и немедленно.

– Полина, я не целитель.

– Отвези девочку к той знахарке.

– Божане? – Марк хмуро посмотрел на жену. – Ты знаешь, что односельчане зовут ее черной княгиней?

– Я догадывалась, что она ведьма, если ты об этом, – спокойно сообщила Полина.

– А что будет, если Рита заинтересуется темным колдовством, ты не подумала?

– Уланов, ты не знаешь собственную дочь. К твоему сведению, Рита давно увлекается хиромантией и гаданием на картах. Обычных и других, как их…

– Таро?

– Неважно. Ты забыл, что Божана спасла мне жизнь?

– Я помню, – мрачно отозвался Марк, – вот только плату за свою помощь она еще не получила.

– О чем ты говоришь?

– Не догадываешься?

– Уланов, я не люблю твоих загадок! Если это касается Риты или меня, скажи, что знаешь, или не говори ничего.

Марк взглянул на часы.

– За мной скоро приедет машина.

– Тогда поговорим вечером, а пока подумай, что должна знать соучастница твоих научных преступлений.

– У меня было восемнадцать лет, чтобы подумать… – Марк вдруг запнулся и умолк.

– Что? Договаривай, раз начал, – Полина сообразила, что секретам надоело прятаться в тайнике, и приготовилась поднажать на камень, который так неожиданно зашевелился сам.

Марк отправил в рот последний кусок омлета и начал медленно пережевывать.

– Уланов, не тяни! Пароли, явки, быстро!

Он молча показал, что не может говорить с полным ртом.

– Хитришь, как ребенок, – сердито заметила супруга.

Марк взял салфетку, вытер губы и откинулся на спинку плетеного кресла.

– Перед тем, как помочь, Божана взяла с меня обещание, что я привезу к ней Риту после… – Марк запнулся, но все же договорил: – после появления вестницы семи островов. Не спрашивай, я понятия не имею, что это означает. Она сама не знает. Считывает и передает, не думая и не пытаясь понимать, – Марк с раздражением бросил салфетку на стол. – Ломай теперь голову, Марк Борисович.

Полина молча отпила сока, поперхнулась и закашлялась. Марк вскочил и похлопал ее по спине, но супруге не понравилось.

– Все, прекрати! У тебя тяжелая рука, ты из меня душу выбьешь! Медведь!

Он перестал, осторожно опустил большую ладонь на плечо супруги и участливо пробасил в ее ухо:

– Ну как, провалилось?

Полина откашлялась, пытаясь справиться с неприятным ощущением в груди, и хрипло произнесла:

– Утром в спальню Риты залетела канарейка.

– И что с того? – равнодушно спросил Марк. – Наверно, улетела от соседей.

Супруга отпила маленький глоточек сока и поставила стакан на стол.

– Канарские острова… их семь в архипелаге.

– Мы тут кроссворды разгадываем? – Марк строго посмотрел на жену и вдруг нахмурился. – Что?! Канарейка – вестница?

– Да! – Полина наконец победила кашель и с торжеством посмотрела на мужа. – Не хочешь слушать меня, так сделай, черт возьми, как велела Божана!

– Вздор! – Марк выпрямился, неразборчиво пробурчал ругательство. – Где она сейчас?

– Канарейка? У Риты в спальне, где же ей еще быть? В клетке попугая.

– Ты же ее выбросила.

– Я передумала и спрятала в кладовке, – Полина воровато взглянула на мужа и вдруг вспыхнула. – Уланов, не надо на меня так смотреть!

– Я повесил замок на дверь. Как ты ее открыла?

– Знала, где лежит ключ, только и всего – в верхнем ящике стола в твоем кабинете.

– Что ты там искала? – строгим тоном вопросил глава семейства.

– Ничего, – Полина пожала плечами и невинно хлопнула ресницами. – Мне и в голову не пришло, что ты прячешь этот несчастный ключ. Ой, кажется, я не вернула его на место. Кстати, Рита сама хотела лезть за клеткой в эту пыльную кладовку, но я успела отговорить.

Марк возмущенно задвигал бровями.

– Ты не закрыла чулан обратно на замок?

– Извини, я не знала, что ты хранишь там государственные секреты! – язвительно вывернулась Полина, начиная догадываться, что посягнула на святое…

В деликатных вопросах самооценки Рита Уланова была единодушна с одним замечательным человеком – с Ритой Улановой, а к суждениям других людей относилась подобно блистательной Коко Шанель; та в свое время говорила: «Плевать на то, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще».

Сон с приключением в Лос-Анджелесе, который вызвал бы стресс у мнительных созданий, Рита восприняла без панических вопросов об адекватности собственного разума и восприятия. По ее мнению, произошла некая аномалия, имеющая логичное объяснение, но проблема вовсе не в том, что она, Рита Уланова, сошла с ума или отличается от других, а в том, как исследовать эту аномалию и какую пользу можно извлечь из нового опыта. Трудность заключалась в объеме загадок, свалившихся ей на голову, в поиске ключей к ним и в том, как отличить ложь от правды. Впрочем, с последней сложностью большинство людей вынуждено сталкиваться столь же часто, как делать вдохи и выдохи.

Попив чаю, Рита взяла с полки томик стихов Пьера де Ронсара и прилегла на ложе под куполообразным балдахином. Органза голубого оттенка свисала шатром с крюка в потолке и рассыпалась по ковру, обнимая собою кровать. Придворный поэт был возвышенно грустен, склонен пофилософствовать и тихо сострадал королеве, услаждая ее чудесными рифмами:

На мир она смотреть привыкла свысока,

По прихоти её сменяются века,

И годы, и часы, но, царственно прекрасна,

Законам собственным богиня неподвластна

Рита мысленно отвечала Пьеру об одиночестве обезображенной особы, ее недооцененных талантах, достоинствах и о желанной красоте, которой так не хватает до полного совершенства. Дионис Парва, кем бы он ни был, тронул сокровенное желание королевы, но стоит ли игра свеч? Ронсар велеречиво отзывался:

Сомнений тягостных опять предвижу дни,

Но нечто высшее мне говорит: «Дерзни

И труд свой посвяти достойнейшей на свете,

Чьё имя сберегут пергаменты столетий»

Рита вполне удовлетворилась рифмованной лестью и призывом к дерзновенному, отложила книгу, открыла ноутбук и зашла на страницу официального сайта истфака МГУ с расписанием летней сессии бакалавриата. Первый экзамен по предмету «История древней Греции» для группы 102 был назначен на 9 часов утра 6-го июня.

– Как назло, в день моего рождения, – Рита вдруг вспомнила драконьи кактусы, венец, упомянутый Дионисом в ее странном сне, и набрала в окне поиска английские слова: Annet's diadem. – Есть! «Чудесное возвращение Золотого венца Энтум», – она щелкнула мышью по ссылке, ноутбук загрузил оцифрованную страницу из апрельского номера журнала «Three A» от 1998 года.

Ancient * Antiques * Art * News

27 March 1998

Недавно опубликованный каталог аукционного дома Kirby’s преподнес сюрприз исследователям и почитателям древностей. Речь идет о лоте №127, которым уже заинтересовались крупнейшие музеи мира, а о его появлении начали говорить, как о сенсационном возвращении утраченного артефакта.

Золотой венец Энтум, известный узкому кругу специалистов как «Диадема Глории», был найден в 1910 году, но уже в 1912-ом след его затерялся в водах Атлантики почти на 90 лет. Этот предмет не был частью чьей-либо коллекции и не выставлялся в качестве экспоната; после его исчезновения осталось лишь несколько фотографий и статей в периодических изданиях. Возможно, поэтому сам факт существования «Золотого венца» малоизвестен современным коллекционерам и почитателям древностей.

Об этом вряд ли стоило упоминать, если бы весть о чудесном возвращении диадемы исходила из сомнительного источника. Речь, однако, идет об официальном лоте в каталоге старейшего аукционного дома, имеющего достаточный арсенал для защиты от подделок, включая научные методы анализа и штат авторитетных экспертов.

Древние упоминания Золотого венца Энтум похожи на обрывки мифов, поэтому с уверенностью говорить о его принадлежности к какой-либо исторической эпохе не возьмется ни один эксперт. Что же касается слова «Энтум» в названии артефакта, то это отсылка к городу-государству Урук в Древней Месопотамии, рядом с развалинами которого и был найден артефакт.

Для тех, кто незнаком с его историей, скажем, что поиски Золотого Венца начались в 1907 году после расшифровки оттиска цилиндрической печати, найденной в Египте. В древнем тексте содержались сведения о захоронении владычицы и принадлежащем ей Золотом Венце, с помощью которого она могла говорить с богами. Здесь следует упомянуть имя автора этого перевода, признанного знатока шумерской письменности Рудольфа Остермана, на репутацию которого, по отзывам его современника Генри Харта, «никогда не падала тень от дурных дел и намерений». Тот факт, что шумерская печать найдена не в Месопотамии, а в Египте, Остерман объяснял наличием торговых связей между древними цивилизациями.

К сожалению, полный текст перевода не сохранился, а нынешнее местонахождение цилиндрической печати из ляпис-лазури, с которой и был сделан оттиск клинописного текста, нам неизвестно.

Стоит отметить, что упомянутый нами Генри Харт, меценат и мультимиллионер, разбогатевший на строительстве железных дорог, был страстным собирателем предметов искусства и старины. Он и присоединил к названию артефакта слово «Энтум», что с точки зрения исторической науки является вольностью и прихотью богатого почитателя древностей. Добавим сюда, что именно Генри Харт финансировал две археологические экспедиции с целью поиска гробницы, но потерпел неудачу. Его опередила, тогда никому не известная, мисс Глория Аддерли, возглавлявшая группу археологов, нанятых на деньги ASCC (Ассоциации Спиритуалистических Церквей Калифорнии).

Известно, что в 1910 году предмет под названием «Золотая диадема из Османского Ирака с семью пустыми нишами для драгоценных камней» был застрахован как собственность ASCC, а спустя два года Глория Аддерли задекларировала его перед посадкой на печально знаменитый пароход Титаник. 14 апреля 1912 года Глория Аддерли и ее спутница Франсуаза де Байо погибли при крушении лайнера в Атлантическом океане. С тех пор «диадема Глории», названная так в честь нашедшей ее женщины археолога, считалась безвозвратно утраченной.

И вот спустя 87 лет этот артефакт числится в весеннем каталоге Kirby’s. Внешний вид лота №127 совпадает с диадемой на фотографии, сделанной в 1909 году. В сопроводительном описании лота сказано, что «в ночь крушения Титаника с 14 на 15 апреля 2012 года золотой венец Энтум попал в руки к матросу Дину Доусону, который и доставил артефакт на сушу».

Хочется надеяться, что по результатам торгов раритет не осядет в частной коллекции на неопределенное время, а будет выкуплен одним из крупных музеев. В этом случае ознакомиться с диадемой Глории смогут все почитатели древнего искусства.

Рита внимательно просмотрела текст и набрала в строке поиска другую фразу:

Getty Museum Entum’s golden crown.

Ноутбук выдал заголовки современных статей 2008-2010 годов. Рита ткнула по первой ссылке и бегло пробежалась взглядом по строчкам статьи под названием «Ретроспектива артефакта: как и когда венец Энтум достался американцам».

«Диадема Глории на Вилле Гетти в Малибу… так и есть, в 1998 году диадему выкупил музей Гетти. А вот и след Диониса! Верховная жрица презентовала древнюю диадему… Церковь Сатаны ожидает пришествие королевы ведьм… Они там что, свихнулись? Это всерьез? – в памяти Риты неожиданно всплыли подробности разговора, на котором присутствовала Диана. – Китти – внучка Аннет Палмер! Реклама? Да это же целая медийная кампания! Они готовились! Парва искал меня и нашел с трудом, он знал мое имя… Это не шутки? Ева и Лилит, Дипло Астери, древняя магия Сириуса, смена эпох… Начинается крупная игра? Меня хотят использовать втемную? – Рита посмотрела в окно и прищурилась, но не от яркого света, а от мстительного желания задать перцу всем богам и дьяволам, посмевшим строить планы за ее спиной. – Очаровательно, я в игре, но кое-кому придется об этом пожалеть…»

Рита услышала громкие голоса родителей, вскочила с кровати и открыла окно.

– Полина, ты заперла кладовку? – строго спрашивал отец.

– Не помню, где оставила замок, сейчас поищу, – отвечала мама и вдруг рассерженно повысила голос. – Да что такое, в конце концов?! Что ты прячешь в этой чертовой кладовке?!

«Это в самом деле странно, что гора хлама в чулане до сих пор не разобрана… – подумала Рита, – родители терпеть не могут беспорядка, а там такое… откровенный бардак!»

Она напрягла слух, но звуки речи были неразборчивы; по удаляющимся голосам стало понятно, что родители зашли в дом. Рита тихонько подбежала к полузакрытой двери и прислушалась вновь. Раздался негромкий, но требовательный голос отца.

– Полина, сейчас же запри кладовку и не спрашивай, зачем. Я потом все объясню.

– Ладно, сейчас… а где живет Божана?

– Под Лихославлем, это в Тверской области.

– И когда ты собираешься везти к ней Риту?

– Я не говорил, что собираюсь.

– Уланов!

– Полина, все! Прения окончены! Отвезу, когда будет необходимо!

Голоса стихли. Рита услышала скрип ступеней, отошла от двери и достала из пакета на столике стерильную медицинскую маску.

Марк постучался в комнату дочери без надежды быть желанным гостем в покоях печальной королевы, но, к его удивлению, Рита быстро отозвалась и разрешила войти. Белый фланелевый халат и марлевая повязка на лице придавали ей вид медсестры из приемного отделения инфекционной больницы.

– Хочешь познакомиться с моей новой подругой? – спросила она.

– Да… о чем ты думала, когда в комнату залетела птица? – он наклонился над клеткой, рассматривая канарейку.

– Я спала.

– Что тебе снилось? – в тоне отца прозвучала неуместная требовательность.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты не ответила.

– Я не на допросе, – Рита пристально смотрела в глаза отца, пытаясь понять, что скрыто за его вопросом о сне.

Марк со вздохом выпрямился. Поединки с дочерью на поле умолчаний и недоговоренностей были для него привычны, но на этот раз она вела себя агрессивнее, чем обычно; взгляд ее был тяжелым и обвиняющим.

– Рита, ты напряжена, я хочу понять, что тебя беспокоит.

– Пытаешься залезть мне в голову?

– Образы из сновидений являются сообщениями от бессознательного, они закодированы…

– Я знаю, что сны, это особый язык, на котором бесконечность общается с душами людей.

– Да, бездна вещает о главном… – Марк немного помолчал, как будто отвлекся на свои мысли, но тут же вернулся к разговору с дочерью. – Так что тебе приснилось?

– Мне не нужен переводчик снов по Фрейду.

Марк сделал вид, что дерзость дочери его не раздражает.

– Рита, я не собираюсь выпытывать твои личные секреты…

На улице послышался короткий автомобильный гудок. Рита взглянула в окно; у ворот дома стояла черная служебная машина.

– Пап, ты в цейтноте, – с торжеством констатировала она, кивая в сторону окна и скрещивая руки на груди. – Хочешь узнать о моем сне? Тогда скажи, что спрятано в чулане?

Марк пригладил волосы от лба к затылку и шумно вздохнул.

– С тобой трудно разговаривать, мне начинает казаться, что я зря организовал для тебя занятия из программы спецподготовки.

Рита издевательски сымитировала голос синтезатора речи.

– Внимание! Обнаружена попытка манипуляции. Упрек замаскирован под раскаяние, чтобы навязать вам чувство вины, – она перестала ерничать. – Кто такая Божана?

– Ты подслушивала?

– Вас было слышно в Копенгагене.

– Мама тебе расскажет, а у меня действительно очень мало времени, – Марк взглянул на часы. – Так ты скажешь, что тебе приснилось или нет?

– Возможно, если ответишь на мои вопросы, – Рита засмеялась глазами, наслаждаясь неудовлетворенным любопытством отца.

– Ответы порождают новые вопросы, это аксиома познания, а переизбыток информации может шокировать неподготовленный разум.

– Я в курсе – из темноты нужно появляться постепенно, чтобы не напугать саму себя.

– Что ты хочешь узнать?

– До пяти лет у меня были признаки раздвоения личности. Почему я об этом ничего не знаю?

– Ты не говорила, что с тобой такое происходит, – он опять посмотрел на канарейку.

– Какое такое? – брови Риты угрожающе нахмурились. – Ты даже не удивился и прячешь глаза, следовательно, понимаешь, о чем речь. Рассказывай! Я имею полное право знать о секретах, которые касаются лично меня!

– Рита, поверь, счастье не в секретах…

– Французы говорят, что счастье приходит во время сна, – перебила отца Рита. – Я знаю, откуда прилетела эта «райская птичка».

– С Канарских островов? – нехотя предположил он.

– Из Лос-Анджелеса, от девочки по имени Диана.

Марк порывисто приложил ладонь ко лбу и пригладил волосы до затылка. Рита, хорошо зная, что этот жест характерен для отца в моменты его замешательства, торжествующе констатировала:

– В яблочко!

– Никому не рассказывай о том, что узнала, – сурово пробасил Марк. – Тайны подобны сосуду, полному до краев, его нужно нести осторожно, чтобы не расплескать ни капли.

– Я хочу знать больше, – требовательно заявила Рита.

– Отложим этот разговор до дня твоего рождения.

– Я исключительно терпелива при условии, что выйдет, по-моему. Маргарет Тэтчер прочитала мои мысли перед тем, как это сказать.

Марк молча развернулся, направился к двери и, уже выходя, не удержался от подачи:

– Женщина в политике – это недоразумение.

– Не такое нелепое, как мужчина в религии.