Читать книгу «Трагедия в секторе МПАК». Журналистское расследование Игоря Бердова - - Страница 1

Космос. Он манит к себе смельчаков, желающих проверить себя и прикоснуться к бесконечности. Это спор не только с собственным телом, но и с душой. Я часто слышал, что в космосе приходят ответы человеку на его вопросы. После выхода в открытый космос у творческих людей проходят кризисы. Создаются произведения, которые становятся все признанными хитами. Кто-то говорил, что когда выходишь без атмосферное пространство, где тело теряет власть над окружающей обстановкой, то появляется ощущение собственной никчемности. Это помогает многим «отрезветь» и вновь вспомнить те мысли и желания, которыми им руководили еще в детстве. Вернуться к тому моменту, когда приходилось выбирать свой жизненный путь.

Спортсмены и бизнесмены, научные сотрудники и вечные искатели собственного «я», представители разных профессий и вероисповеданий – всех их объединяло желание выйти в открытый космос. И они готовы были платить любые деньги, чтобы осуществить свою мечту.

Возможно, если бы туристические фирмы предоставляли больше услуг для выхода в открытый космос, то у нас было бы меньше «диких» компаний, которые работали бы наполовину легально. Но официально простому человеку, не инженеру или космическому исследователю, а туристу было доступно лишь панорамные платформы на космических станциях и аттракционах в виде комнат без гравитации. Этого мало. Спрос был. А если будет спрос, то будут и предложения.

Мы можем долго спорить, что такие компании и такие услуги подрывают наш принцип безопасности. Да, была проведена большая работа, чтобы обезопасить космические перелеты. Я не говорю о самой системы безопасности в крупных городах, где человек не может упасть, потому что когда он спотыкается, то появляется робот, готовый тут же поставить его на ноги. Мы живем в идеальных условиях рафинированного мира. Единственный способ проверить свои силы – это продвинуться по работе. Из-за этого многие люди и предпочитают активный отдых. А некоторым мало активного отдыха. Они стремятся побывать в диких местах, где законы смазаны, зато там раскрывается сама суть человека. И там проходит проверка его человечности. Там открывается истинное лицо, которое мы часто прячем под масками, навязанными правилами приличий, нормами и законами.

Когда случилась трагедия в секторе МПАК, то среди зрителей нашего канала прошел опрос: как они относятся к космическому туризму. Многие ответили, что это блажь и дурость. Кто-то требовал, чтобы запретить любые полеты в новые или закрытые системы, считая, что открытого космоса вполне достаточно для людей на многие поколения вперед. И были версии, что если есть потребность высадиться на планету без атмосферы, то нужно идти в исследователи или ученые, чтобы была польза от дурости.

Вот так внезапно наши дедушки и бабушки стали дураками, которые явно от безделья отправлялись в космические дали, не зная вернуться они или нет. При этом я отдельно хочу отметить популярность фильмов и документальных передач про космических охотников, базы и исследовательские программы. Значит народу все равно интересна данная тема, но что-то мешает этот интерес проявить.

Я сам не понимал, что такого в открытом космосе. Не понимал туристов, но и не осуждал. У меня была моя любимая профессия, которую я не хотел и не хочу менять. Но отправившись в поездку, я понял, что можно продолжать оставаться журналистом, но при этом испытать то, что я никогда бы не смог почувствовать на работе.

В январе вышел документальный фильм про «Трагедию в секторе МПАК». Мы получили миллионы комментариев от неравнодушных зрителей. Но при этом фильм отразил лишь малую часть того, что там произошло. Мы пытались передать всю атмосферу, хотели предостеречь от опасностей, но при этом совсем не затронули ту часть, которая касалась непосредственно трагедии. Так как о трагедиях на телевидение подробно говорить не принято, то я решил рассказать все в данной книге.

Я не преследую цели нажиться на чужой трагедии или очернить компании, которые допустили ряд ошибок, что привели к трагедии. У меня нет цели осудить туристов. Я всего лишь высказываю мысли о случившемся и пересказываю хронику событий. И я имею на это право, потому что был непосредственным участником событий и знаю, что было на самом деле.

С космическим туризмом меня познакомила невеста. Лика Резова работала научным сотрудником по геологии планет, не входящих в официальный список. К ней попадали породы, взятые черными копателями, исследователями, оказавшимися случайно на новой планете или купленные на черном рынке. Это не тайна, что наши институты следят за черным рынком и быстро реагируют на изменения в солнечных системах, признанных вначале нерентабельными к заселению или производству.

Лика всегда хотела быть исследователем. Она была из потомственных ученых. Даже больше, она родилась в исследовательском лагере на небольшой планете без атмосферы и прожила там до четырнадцати лет. Для нее наука и космос были всегда равнозначными. Желание оказаться в космосе было для Лики, как желание вернуться домой. Вспомнить забытые ощущения.

Но девять лет назад пришел приказ, что дети, рожденные в шахтерских поселках, исследовательских лагерях и космических станциях без гравитации или с минимальной гравитации, не имели права возвращаться в такие условия. Это было связано с наблюдением за детьми, родившимися в тяжелых условиях.

У Лики не было проблем со здоровьем, но разрешения на участие в официальной экспедиции она получить не смогла. Из-за тяги к космосу она прошла все легальные туры, но ей этого было мало. Когда ей пришло приглашение на участие в программе «Дикие искатели систем», она согласилась.

«Дикие искатели систем» – компания, основанная Висовым Вячеславом Климовичем. Висов раньше работал в медицинском центре на Трингоре. Вначале тренировал пилотов межпланетных истребителей, потом перешел на тренировки спортсменов. Он пытался внедрить новую систему подготовки, которая могла бы сократить подготовку и сняла бы физическое ограничение для курсантов и пилотов. Он считал, что при современных технологиях, в космос мог выходить любой человек с любой медицинской картой. Но делал он это негласно. Лицензию он получить на опыты ему не удалось. Когда все это выяснилось, то Висова уволили со скандалом. И тогда он открыл данную компанию.

Когда Лика собралась лететь с этой компанией в Закрытую систему сектора МПАК, то я проверил компанию. Все документы и разрешения у них были. Как ни странно, но по закону у нас не было запретов для посещения открытых и изученных планет, которые при этом не были занесены в реестр для освоения. Получалось, что если у человека хватало денег, чтобы купить корабль, то можно спокойно летать на любую планету и возить туристов.

«Дикие искатели систем» предлагали тур на планету Лидар. В тур входило несколько выходов в открытый космос, посадка на планету и подъем к «Неизвестному дому». «Неизвестный дом» был построен неизвестной цивилизацией, которая, похоже, так же не заинтересовалась планетой. Такие дома находились довольно часто. Ученые их исследовали, а потом оставляли, потому что ничего интересного в этих домах не было. Просто стены без техники и рисунков. Никаких намеков с какой планеты были строители этих домов или как с ними можно было связаться.

Но что не представляло интереса для исследователей, то интересовало туристов. Тут я не могу ничего сказать. У меня к инопланетным строениям никогда не было особой любви. Я не понимаю фанатиков, которые считают их храмами. Не понимаю желания прикоснуться к тому, что построено было не нами. Но так как многим людям все это оставалось интересным, то наш канал решил организовать экспедицию к «Неизвестному дому». А тут как раз у меня невеста туда летела. Я уже знал что-то о компании и космическом туризме, поэтому в редакции выбрали меня на роль репортера.

Изначально целью нашей передачи было показать строение, построенное инопланетянами. Потом к нам обратился Висов с рекламой компании. И вишенкой на торте стало предложение Оросова Игоря Валентиновича, крупного бизнесмена, который отправлял туда дочь Юлю. Юля Оросова стала популярной в двадцать лет, сыграв в драматическом фильме «Первый и последний рывок», где была экранизирована история Люси Роговой. Люся Рогова осталась одна в шахтерском поселке после катастрофы. Она еще выживала одна триста дней, ожидая помощи при проблемах с системой жизнеобеспечения. Юля так хорошо сыграла, что в один момент проснулась знаменитой. Плакаты, голограммы, шоу и роли в новых фильмах – все это обрушилось на нее в один мог. Но после второго фильма Юля вышла замуж и ушла в долгий декрет на десять лет. Когда же вернулась, то про нее уже забыли.

Отец Юли хотел, чтобы эта поездка вернула карьеру его дочери. Он даже хотел снять документальный фильм про ее поездку на Лидар. Но телевизионным каналам это все было неинтересно, поэтому ему сразу сказали, что фильм про Юлю провалится. Зато предложили сделать ее ведущей в нашем документальном фильме про «Неизвестный дом». За это Игорь Валентинович оплачивал поездку нашей съемочной группы, состоящей из меня и Лики.

Если честно, то среди журналистов не было поклонников космического туризма, как и экстремальных видов отдыха. Нам по долгу службы часто приходилось сталкиваться с неприятными моментами в жизни. Да, мы многое не пускали в эфир, но при этом всегда оставались интернет-каналы, куда шла неприкрытая правда. И фиксацию событий никто не отменял. Из-за постоянного стресса в отпуск хотелось больше отдохнуть в тишине, а не пробовать свои силы и испытывать тело на возможности.

Отпускать меня одного было опасным. Никто не отменял несчастные случаи и простуды. Вот и было решено временно взять в штат Лику. Она должна была снимать все со второй камерой. Я был сценаристом и режиссером, а также вторым оператором. Юля числилась ведущей. У меня были небольшие опасения по поводу Юли. Да, она была актрисой, но я не знал, как она работала на площадке. А поговорить с ней до полета у нас не получилось. Хотя даже если бы мы не сошлись характерами, то мне все равно пришлось бы снимать ее, потому что контракт расторгнуть можно было лишь смертью.

Подготовка к полету заняла два месяца. Именно столько нужно было, чтобы закупить снаряжение и подготовить организм к перегрузкам. При нынешней медицины в космос мог полететь каждый. Корабли и поезда курсировали на постоянной основе и могли доставить в самый дальний сектор Признанного космоса максимум за два месяца. Но одно дело жить в комфортабельных каютах и проводить время за развлечениями, щедро представленными на борту, а совсем другое выходить в открытый космос и высаживаться на планету, где нет атмосферы.

Во время подготовке пришлось тренироваться, как спортсменам, участвующим в гонках на мотокварах, что носились по орбите на сумасшедших скоростях. Не скажу, что тренировки мне нравились. Они выматывали. Часто вызывали неприятные ощущения. Иногда хотелось все бросить. Но я понимал, что это просто необходимость. В космосе могло случиться все что угодно и помощи ждать будет неоткуда.

Обычные туристические маршруты пролегали в районах, буквально напичканных спасательными станциями и модулями. Если случался сбой в системе космического корабля или корабль терпел крушение, то спасателям хватало долететь до космического корабля минимум час, а максимум шесть часов. Но в системе, куда мы летели, спасателей не было. Места там были неосвоенные. А значит, если бы с нами что-то случилось, то помощь теоретически могла прийти от черных копателей. Но могла бы и не прийти.

Когда это осознаешь, то первая мысль приходит в голову: зачем все это нужно? Зачем так рисковать? Ради непонятной иноземной застройке, которая никого толком не интересовала? Зачем эта проверка собственных сил? Зачем испытывать страх смерти, когда все делается для того, чтобы этот страх минимизировать? А потом в душе появляется что-то дикое. Можно сказать, что первобытное. Невольно начинаешь вспоминать истории про людей двадцать первого века. Про тех, кто не боялся оттолкнуться от Земли и полететь за пределы родной планеты в поисках неизведанного. И тогда появлялись мысли, что мы не так уж далеко и ушли от них. Да, наша жизнь обросла современными благами, но при этом авантюризм никуда из нас не делся. Он всего лишь крепко спал. Ждал своего часа, который мог и не настать.

Мне кажется, что в каждом человеке есть что-то такое волнующее в душе. Мы не обращаем на это чувство внимание. Но оно продолжает нам напоминать, что мы можем больше, чем сейчас.

Я не буду говорить, что меня не волновала наша поездка, которая могла оказаться поездкой в один конец. Как бы Лика меня не убеждала, что ничего страшного не произойдет, я вновь и вновь перечитывал отказ от страхового случая.

Каждый турист страховался автоматически. Но вот нас страховать отказывались, так как считали, что мы летим на верную смерть. Висов обещал обеспечить нас медицинской помощью, если такая понадобиться, на ближайшей космической станции. Только лететь до нее было неделю! И этот факт меня совсем не радовал.

Лика меня заражала энтузиазмом и рассказывала подробности нашего полета. Я много от нее узнал об особенностях высадки на планеты с низкой гравитацией. И именно она дала советы, как побороть панику, когда оказываешься в космическом пространстве. Слушая ее рассказы, я начинал чувствовать уверенность и уже не думал о поездке, как о чем-то последнем в моем жизни.

Когда я обговаривал эту тему с психологом, то психолог мне объяснил, что страхи неизведанного вполне естественны для человека. Но любопытство и желание новизны легко убирают инстинктивные страхи. Нужно лишь уметь переключаться и выбирать нужное направление, которое бы мне было выгодно.

Позже, разговаривая с нашей группой, я узнал, что мало кто тратил время на психолога перед полетом. И это было большой ошибкой. Готовясь к большому и опасному путешествия, проходить психолога необходимо, чтобы знать к чему готовиться и как реагировать на произошедшее.

И вот уже оставались считанные дни до нашего полета, когда позвонил Висов и сказал, что гид нашей группы сильно заболел. На восстановление ему потребовался месяц. Наша экспедиция оказалась под угрозой срыва.

Тут нужно отдельно объяснить. В группе летели туристы. Люди, которые никогда или довольно косвенно были связаны с космосом. Чтобы никто не натворил бед или не растерялся, Висов нанимал специалистов, которые такой опыт имели. Ими были в основном космические исследователи или спортсмены. Или те, кто родился на станциях и хотел вернуться в космос. Но желающих еще надо было найти.

Я не знаю, как Висов познакомился с Сициным, но он нам предложил его услуги, поставив ультиматум: или мы летим с ним, или наша группа остается, а контракты разрываются. Я ничего к бывшим клонам не имел, а вот другие, включая Лику, высказались против его присутствия в нашей группе. И тут назревал серьезный конфликт, который предстояло решить.

Что не так было с Сициным? Он был клоном. Этого было достаточно, чтобы вызывать у людей неприязнь.

Клоны получили права двадцать лет назад. Их перестали использовать, как доноров и кукол для переноса сознания после смерти. Их наделили правами и стали использовать как полноправных граждан для заселения планет. Особенно для тех планет, которые были агрессивно настроены для человека. Но при этом оставались люди относившиеся к клонам как куклам.

Наверное тут была причина в разнице нашего воспитания. Мы получали воспитание в семьях, проходя полный курс развития от садика, любящих родителей, школы и института, до выхода во взрослую жизнь и устройства на работу. Клонов же уже вырастали до уровня двадцатилетнего человека и вкладывали ему готовые узконаправленные знания. Да, у нас была большая разница в опыте, но тогда давайте мы будем предвзято относиться к тем, кто рожден был в космосе! Чего уж мелочиться?

Если Сицин обладал достаточными знаниями, чтобы нам помочь в нашей миссии, то я готов был с ним лететь. Все же не хотелось потерять то время, которые мы затратили на подготовку. Да и деньги были потрачены довольно крупные, которые просто так второй раз давать никто не будет.

Висов выслал приглашение всем участникам группы, чтобы мы пришли в кафе и познакомились с Сициным, прежде чем стали бы принимать решение, которое бы могло повредить нашей группе. Заодно мы могли бы познакомиться друг с другом. Знакомство происходило уже за день до отлета на орбитальной станции. Если бы все было решено в пользу нового гида, то мы бы сразу отправились на корабль. Или пришлось бы возвращаться домой.