Читать книгу Страж последнего рубежа - Валерия Лисичко - Страница 1

ГЛАВА 1 | ВСТРЕЧА

Поезд. Дождь. Полупустые вагоны. Мелкие капли на стекле. Голубоглазый пассажир впился взглядом в собственное отражение.

– Что я тут делаю? Куда еду? – крутилось у него в голове.

Молния разрезала небо. Зрачки пассажира сузились до щёлок. Внутри качнулось желание вздыбиться и понестись по рядам, прыгая со спинки сиденья на спинку сидения.

Удержал равновесие. Не поддался животному инстинкту. Пассажир самодовольно фыркнул. Убрал мягкие лапки с окна и устроился на сиденье – чёрный кот с голубыми глазами, такими же небесными, как у девушки с чёрным каре. Она, в отличии от кота, зябко ёжилась под дождём, кутаясь в кожаную куртку. Девушка пыталась спрятаться под разлапистым вязом. И глянула на подкошенное, похожее на избушку бабы-Яги здание привокзальной кассы.

Нервные дрожащие лини дождя.

– Что я тут делаю? Чего жду? – думала она.

Подъехала ржавая гусеница поезда. Двери со скрипом разъехались в стороны. И на улицу выскочил чёрный кот – единственный пассажир, покинувший поезд на этой станции. Кот приблизился к девушке. Они посмотрели друг на друга. Кот уселся рядом с незнакомкой.

– Это тебя я ждала? – девушка присела и погладила кота. Тот заластился о руку, нежно прикусил.

Девушка глупо хихикнула:

– Кот-безбилетник, значит, кот заяц?

Хвостатый утвердительно заурчал.

– Сумасшедшая и безбилетник на платформе, так и запишем, – девушка улыбнулась. На этот раз грустно. – Без причины выскочить на улицу и стоять под дождём ожидая незнамо чего. И ты не лучше – ехать в такую даль на электричке…

Кот заурчал громче.

– Хотя, – продолжила мысль девушка. – Если бы я не знала, что котов принято брать котятами у бабушек в переходах, на выставках брошенок, или по объявлению, то кот, приезжающий ко мне на электричке, казался бы нормальным. Может быть, вселенная заработала пять минут назад и всё что я знаю – всего лишь настройки, часть программного кода для определения моего поведения. И тогда память просто диктует мне решения.

Кот отпустил все свои мысли и просто слушал новую знакомую. Слова впитывались в него. И он хотел, чтобы девушка не замолкала.

«Ты на пороге решения, – мысленно обратилась к себе девушка. – В тот момент, когда возник выбор, когда возникла развилка между брать и не брать, ты попала в ловушку. И теперь не взять – это не отказ от выбора, не отказ от решения, а одна из дорог развилки».

А вслух сказала:

– Кот Шрёдингера, разламывающий вселенные. Я уже на пороге решения, где не взять – тоже решение. Вселенная расколется на две меня – в одной я возьму кота, а в другой нет. Я не выбираю брать ли мне кота. Я выбираю только в какой из параллелей оказаться. И раз вопрос стоит так, – девушка взяла кота на руки, – то я выбираю версию с котом. Интересно, есть версия, где ты меня не выбираешь? Спрыгиваешь с рук и забираешься на старый вяз, например? И тогда раскол вселенной из развилки превращается в перекрёсток.

Кот слушал музыку её слов. Они странным образом утоляли какой-то внутренний голод, кот как будто наполнялся.

Вяз жадно зашелестел листвой. От шелеста уши-треугольники встали в стойку. Ветер стих и стало… неправдоподобно тихо. Ни шума из леса. Ни скрипа колёс, продолжающего стоять на пустой станции поезда.

Железная дорога выныривала из леса всего на одну станцию, и лес жадно проглатывал её. Лес пожирал металл путей, как два древних бога макаронину – вот-вот сольются в поцелуе перемалывая деревню. Медленно, как и положено древним. И пока они сближаются, десятки поколений успевают прожить свои скоротечные жизни.

Двери поезда с резким скрипом захлопнулись. Девушка тряхнула головой, как будто выходя из анабиоза. Кот самодовольно посмотрел на подобранную хозяйку. Он не сомневался, что ехал именно к ней.

Девушка подхватила нового питомца, развернулась спиной к железной дороге и зашагала, не глядя на удаляющийся поезд.

Кот устроился у неё на руках, положив лапы на плечо. Она смотрела вперёд. Он – назад. Он видел, как зыбкий тающий мир остаётся за её спиной.

ГЛАВА 2 | СВОДЫ ПЛАТОНА

Девушка с единственным сошедшем с поезда пассажиром удалялась от железнодорожной станции. Пассажир – он же чёрный кот – сидел на руках.

Она шла по берёзовой аллее к шоссе. Ветер волной прошёлся по кронам, заставляя их шуршать, как будто берёзы передавали эстафетную палочку. Эстафету завершали ветви старого вяза у покосившегося здания кассы.

Девушка несла кота и думала, что заперта внутри собственного черепа. И кот для неё – только тень кота, живущая в её мозгу. Интеллектуальный объект с набором характеристик. Объект, который она наделяет душой и смыслами. Кота, как и людей, она никогда не знала – только слепки с внешности и поведения. Тени Платона. А вместо пещеры – своды черепа.

Навстречу девушке шёл низкий ушастый парень с острыми чертами лица. Они обменялись короткими кивками вместо приветствия. И отвели друг от друга глаза. Нелюдимый Франц работал железнодорожным техником. И всегда как будто ёжился от контакта с людьми. Даже от простого приветствия.

Вот он Франц – в голове брюнетки с котом. Она бы сильно удивилась, если бы реальный Франц повёл себя иначе. Например, радушно поздоровался и потянулся обниматься. Она бы скорее поверила, что его подменили инопланетяне. А всё почему? Потому что он стал бы слишком сильно расходится с её внутричерепным Францем.

Кот – вовсе не кот. Франц – вовсе не Франц. Всё что она о них знает – всего лишь набор характеристик. Как у вилки, автомобиля, дороги…

Девушку догнал железнодорожный гул – мимо их маленькой станции на полном ходу пронёсся поезд.

– Или у поезда, –продолжился список в голове девушки.

Странная парочка миновала автобусную остановку – автобус подбирал пассажиров прямо с обочины шоссе. Двери со скрипом распахнулись, но несостоявшуюся пассажирку ждала другая дорога. Она пошла мимо кладбища, по узкой тропке, по мосту через пересохший ручей.

Кладбищенская стена представляла из себя домино из заборов разных времён – вот витиеватый, ещё дореволюционный чугунный сектор. А вот добротный деревянный – сделано в Советском союзе. Тонкий стальной – кто-то на личные деньги поставил в лихие девяностые. А вот и отлитые из цемента мрачные серые квадраты, которые испещряли бесконечные граффити и рисунки.

Взгляд девушки наткнулся на знакомую надпись «Кто положил Лубеллу witch elm?». Сколько она себя помнила, надпись традиционно появлялась на цементе. Видимо, смысл налип на забор и отказывался сдаваться. Слова можно закрасить – смысл – нет. Человек может умереть, но будет живым в памяти других людей. Если Франц умрёт – человека не станет. Но его тень будет просыпаться в голове. Человек по имени Франц умрёт. Смысл с именем Франц – останется.

И вновь витиеватый кованный забор. Из-за него выглядывают постаменты, кресты и скромные надгробия.

Девушка видела, как по центральной кладбищенской дороге шагает дама пенсионного возраста в аккуратном голубом платье и в прозрачном клеёнчатом дождевике поверх. Перед собой она толкала ярко-розовую детскую коляску. На плече – хозяйственная сумка. Судя по всему – пустая. А значит дама торопится в магазин, и сокращает через кладбище – иначе придется идти кругом минут на 15 дольше.

Внутренний голос подсказывал девушке крикнуть:

– Не боитесь идти через кладбище?

И тот же внутренний голос подсказывал ответ, который дама каждый раз даёт на этот повторяющийся вопрос:

– Я не боюсь привидений.

Фигура с яркой коляской скрывалась среди крестов. Живая среди мёртвых. Там в могилах – люди, а в мире остались тени людей – то, какими их знали близкие. Те же интеллектуальные объекты. То, какими они при жизни никогда не были.

Воспоминания о тех, кто никогда не существовал. Как не существовал кот, которого девушка несла на руках. Он, такой каким она его знает, приехавший специально к ней на поезде, тот пассажир которого она ждала – такой кот никогда не существовал. А она запомнит его именно таким. Объект в хранилище. Папка данных под сводами черепа.

Дама растворилась среди крестов и надгробий. А девушка шагнула на перекрёсток центральной деревенской улицы. Ламповой улицы.

ГЛАВА 3 | ПРОЦЕНТ ОПАСНОСТИ

Столб на перекрёстке.

Светловолосая женщина клеила плакат с красными буквами на место старого, размокшего. Рядом с ней играли трое её детей: рыжая девочка четырёх лет, и такие-же светловолосые и сероглазые как мать двойняшки: брат с сестрой шести лет.

На противоположной стороне дороги – дом светлой семьи. И двухэтажный сарай. Со второго, жилого этажа сарая, за действиями женщины зорко следила старая матрона – глава матриархальной ячейки общества. Что она увидела?

Из пролеска на перекрёсток вышла голубоглазая девушка, с таким-же голубоглазым котом на руках. Женщина кивнула односельчанке. Новая владелица кота неловко кивнула в ответ.

– Ксюша, Ксюша, кто это?! – дети облепили девушку в попытке потрогать кота, но Ксюша отстранила малышню со словами:

– Эй! Дайте коту освоиться. Мой новый сосед.

Ксюша поспешила домой. Она чувствовала себя не в своей тарелке. До сих пор. Уже четыре года мать семейства обновляла плакат с красной надписью на перекрёстке.

Красные буквы складывались в слова: пропал ребёнок.

Рыжий голубоглазый мальчик смотрел с плаката на случайных прохожих. Старший сын.

До этого исчезновения в их деревне больше ста лет была нулевая преступность. Теперь Ксюша официально жила в очень и очень безопасном месте – 1% преступности. Рай на земле.

Белокурая многодетная мать возразила бы: какая разница, ты живёшь в районе с 1% преступности или с 99%, если убили именно тебя?