Милош и долгая тень войны

Оглавление

Группа авторов. Милош и долгая тень войны

Благодарности

Введение

I. Насилие

Тело

Мать

Вера

II. Гражданское лицо в оккупированной Варшаве

Война, или Ножницы

Город конца света

Картины войны: Тамка и окраина

Комментарии к «Окраине»

Банальность зла

Город равнодушия и унижения

Филологический поляк

Павшие и убитые

Восстание

Поэты «Искусства и нации»

Поколения

Военные переживания

III. Восстание и сила павших

История нарастает

Сила павших

Вина и наказание

Мужчина на сквозняке

IV. «Говорю с тобой молча»

«Campo di Fiori»

Вопрос языка

Карусель, или Брешь неправды

Молчание виновных. О стихотворении «Бедный христианин смотрит на гетто»

V. Страдание невинных: Симона Вейль и Чеслав Милош

Postscriptum к эпизоду

Быть человеком в новогоднюю ночь 1944/45

Ян Юзеф Щепанский: «Высоко, не на цыпочках»

Гимназия им. Стефана Батория в Варшаве

«Аполитическая организация»

«Военная организация»

«Воздать должное видимому миру»

От автора

Перечень сокращений

Библиография

Отрывок из книги

За критическое прочтение этой книги благодарю Иоанну Токарскую-Бакир и Яна Т. Гросса, ее рецензентов Алину Молисак и Марка Залесского, редактора Лукаша Галюсека и издателей Малгожату и Кшиштофа Чижевских.

Посвящаю ее моим детям Томеку и Магде с надеждой, что война, в тени которой они выросли, не пробудится вновь.

.....

Как мы видели в стихотворении «Окраина» и других стихотворениях из второй части сборника «Спасение», например в «Песенке о конце света», первоначально названной «Песенкой (злорадной) о конце света», апокалипсис – это не только огонь и руины. Одно из его проявлений – равнодушие, и именно равнодушие поражает Милоша в военной Варшаве. Он сам защищался от равнодушия, старался не только выжить, но и мыслить. Хотя война лишала сил, Варшава была городом, способствующим мышлению. Отрезанные от внешнего мира, живущие в атмосфере террора и нищеты писатели, ученые и художники были обречены друг на друга. Кипела скрытая от оккупанта интеллектуальная и художественная жизнь, писались и печатались книги и периодические издания, люди учились, вели дискуссии.

Его «основной» город – довоенный Вильно – резко отличался от довоенной Варшавы. Это была локальная столица, как Львов или Краков, защищенная от стремительности и безжалостности столицы страны. В беседе со мной поэт сказал (в 1996 году), что Вильно был большой деревней, что только еврейская улица Немецкая была по-настоящему городской, а так повсюду слышались пение петухов и лай собак. Это вселяло спокойствие. Однако Милош сознавал некоторую искусственность этого города, который был отрезан от Литвы и подвергнут полонизации. Агнешка Ставярская писала: «Жизнь в Вильно […] Милош и многие из его ровесников, молодых левых из круга Жагаров, воспринимали как-то искусственно, не по-настоящему – город находился в сложной ситуации: он был отрезан от Литвы, своего естественного тыла, и в то же время ощущал близкое дыхание Советской России»[47]. А Тадеуш Буйницкий цитирует Милоша, который в письме к Ивашкевичу писал, что Вильно – город без будущего, провинциальный, «глухое захолустье»[48]. В 1940 году поэт писал, что Вильно – «старосветская провинция».

.....