Читать книгу Я проснулся - - Страница 1

– А может быть, все-таки не стоит? – спросил Добросвят, и стал опускать винторез, правда, не сводя точку лазерного прицела с головы противника.

– Ну, кому не стоит, а кому и нет, – улыбнулась Лика, руки держащие два АПСа даже не дрогнули, – ты на грудь глянул, что ли.

Добросвят посмотрел на грудь и обнаружил там точно такое же пятнышко, что и на лбу Лики от его прицела.

– Арк?

Лика злорадно кивнула.

– Арк, привет, дружище, – крикнул Добросвят.

– Орел свинье не товарищ! – отозвалось где-то сверху.

– Тогда Грызли привет передай.

– Черт… он тут?

– Ну, пока не ответил, был здесь, а сейчас, наверное, у тебя в гостях. Сколько вас дураков учить нужно, что при возможности встречи с уральским крысодавом, голосом себя обнаруживать не стоит? Советую на будущее даже не шептать, – улыбнулся Добросвят, и опустил полностью винторез.

– А у тебя коммуникатор есть?

– А ты меня за дурака держишь?

– Тогда отзови своего песика, и предлагаю уже жить дружно, а то он у меня ботинки уже нюхает, а это сильно таки раздражает.

– Два, то есть три ствола в мою фигуру тоже как-то не сильно расслабляют, поверь на слово.

– Верю. Мир?

– А я когда-то с вами враждовал?

– А мы думаешь, знали, что это ты? – вмешалась Лика.

– Согласен. Опускаем стволы и я отзываю Грызли, идет?

– Идет, – Лика опустила пистолеты и сразу же исчезла точка лазерного прицела.

Добросвят приставил коммуникатор ко рту и кротко туда свистнул.

Через пять минут они стояли друг перед другом. Два парня лет двадцати трех, девушка, которой на вид можно было дать лет восемнадцать и большой зверь породы уральский крысодав.

Крысодавы, для тех, кто не знает, это выведенный специально монстр на основе собаки. Это великое изобретение вивисекторов и генетиков со времен ВОЙНЫ. От собаки остались только признаки и общий силуэт. Четыреста килограмм сплошных мышц, зубов, когтей, всевозможных наростов и толстенной шкуры, которая по своим показателям где-то даже превосходит некоторые виды современной брони, делали этого монстра превосходным бойцом. А с учетом, что мозг собаки с добавлением всяких гениальных вставок и добавок приобрел почти человеческую сообразительность и умение развиваться, но остался таким же преданным хозяину, стоил каждый щенок целое состояние.

– Ну и какие планы на ближайшее время? – Добросвят поглаживал ухо своему любимцу.

– Как какие? Как у всех порядочных сталкеров. Обыскать город, найти что-нибудь ценное и рвать когти. А что есть еще какие-нибудь планы? – поднял бровь Арк.

– Аркуша, Добрый небось в так называемые "истинные" подался. Ходит, небось, теперь по пустоши карты рисует, монстров шмаляет, диким помогает, – засмеялась Лика.

– Сами вы "истинные". Сколько раз говорить, я не истинный, я – идейный. Меня в ваши любимые города никакой приманкой не загонишь, тем более, если там еще работать нужно.

– А сейчас мы, по-твоему, где? Не в городе?

– Я про те города, где люди постоянно живут. Про Москву, Питер, Магадан… А это… Да какие это к черту города… Так видимость сплошная.

– Слушая Добросвят, ты случаем багги не обзавелся?

– Я? Багги? Откуда такие бабки у бедного скитальца?

– Ну, тогда могу всех поздравить, я тут сверху багги видел. Одну штуку.

– Есть предположение? – встряла в разговор Лика.

– Тут даже думать не надо, – улыбнулся Добросвят, – простые сталкеры на багги не разрежают. Городским сюда дела нет кататься. Следовательно, никто кроме мародера какого-нибудь нас посетить не мог.

– Ну и логика же у тебя Добросвят, – фыркнула девушка.

– Благодаря ей, еще жив. А что кто-то хочет проверить мою логику на своей шкуре? Можете поискать пришлого, но я по честному пас. Если багги одно, то их максимум двое, а мародеры в малом количестве открыто не ходят, если не уверены, что справятся без проблем. Одно багги определено свидетельствует об отличном вооружении, отсутствие необходимости экономить патроны, ну и еще о куче специфических деталей.

– Ну, запугал чертяка, запугал, – Арк перешел на шепот, – и что делать будем?

– Спрятаться понадежнее и часов пять не отсвечивать, а лучше до завтрашнего утра.

– Может, какой-нибудь склад найдем? Желательно с консервами, а то есть хочется, аж желудок спину сводит, – промямлила Лика.

Добросвят посмотрел на нее, как на заболевшую, – Ты представь себя на месте мародера. Ты куда бы в первую очередь пошла бы?

– Обыскивать вещевые и армейские склады.

– А если учесть, что в пути дня два?

– Я уже две недели в пути… – девушка надула губки.

– Мародер привык питаться досыта, причем нормальной едой. Для него день в пути, как для тебя месяц.

– Ладно, Добросвят, ты везде прав. Куда думаешь схорониться надежнее? – решил прекратить долгие споры Арк.

– Если скажу, будете смеяться долго.

– Не тяни крысу за хвост, а то тут нам всем амба придет. Куда бежим?

– В библиотеку.

– Куда? – удивление было безгранично.

– Ну, исходя из логики и жизненного опыта, мародеры люди не особо грамотные, иначе бы инженерами стали бы, следовательно, в библиотеке им делать точно нечего. Есть, конечно, вариация про поиск раритетных книг, но этот шанс намного выше, чем скрываться на складах, армейских базах и в подвалах магазинов.

– А может, в квартире какой-нибудь захоронимся?

– Можно конечно, но в библиотеке книг точно больше, значит можно хоть костер всю ночь поддерживать, а это я вам скажу сейчас очень нужно. Лето давно кончилось, и погодка жаркой ночи не обещает.

– Здравый аргумент. Знаешь где тут библиотека?

– Не я буду Добросвятом, коли перед тем как рыскать по городу не найду путей отхода и место для схрона, – улыбнулся собаковод, – только одно обидно. На следующий раз придется менять убежище, но что не сделаешь ради своей шкуры.

– Ну, не только своей, – возразила Лика.

– Поверь мне, – заметил Арк, – только своей. Если бы он не боялся, что коли мародеры нас сцапают, то мы его выдадим, не повел бы нас к себе в схрон ни за какие коврижки.

– Акр, а ты не глупый парень, – усмехнулся Добросвят и тихо свистнул Грызли, – ну, что побежали?

И они побежали. Полноценным бегом это назвать было очень сложно. Они передвигались согнувшись, осматривая внимательно сектора обстрела и простреливаемые улицы, но все-таки бежали. Хотя если нужно было бы среагировать на какую-либо опасность, думается, эта тройка с собакой расчехлили бы свое оружие и начали обороняться в доли секунды.

Библиотека была трех этажными развалинами, по оставшемуся внешнему облику, строилось оно когда-то в стиле «ампир», но к данному моменту по обгоревшему камню, кирпичу и разбитым ставням окон, сказать было точно нельзя.

– И где можно спрятаться в таких постреливаемых развалинах? – Арк с Ликой смотрели на остатки здания с непониманием и возмущением.

– В подвалах, мои дорогие, в подвалах. Это сейчас библиотекой считается маленькая комнатушка с небольшим запасом книг. А раньше кроме трех этажей читальных залов было еще три этажа подвальных хранилищ. Плюс этого убежища в том, что обычный локатор, коим мародеры, несомненно, обзавелись, не берет под землей, что дает нам большой шанс остаться незамеченными.

Вход в архивы без Добросвята найти было бы нелегко. Дверь ведущая на нижние этажи, была закрыта листом фанеры и придавлена большим лежащим шкафом, который троим сталкерам, сдвинуть было явно не по силам. Железный шкаф прошлого столетия, делался на века и не сильно пострадал даже во время ВОЙНЫ. Увидев его, Арк присвистнул, и заохал.

А Лика произнесла тихо, – Добрый, а ты на мародеров не работаешь случаем? Это же превосходная ловушка. Пока мы будем его двигать в поте лица, сняв все вооружение, наши противники перестреляют нас тут как мишени в тире.

– Вот и я так покумекал, что мародеры так же подумают и, увидев это, искать тут долго не будут.

– Ну и?

– Что «ну и»?

– Войдем то мы как? Такой шкаф нам троим не осилить.

– Не торопись. Я знаю в нашей компании одного, который это сделает.

– Не ты ли?

Добросвят рассмеялся и свистнул. В туже секунду Грызли подхватил зубами прикрученную к шкафу цепь и двумя рывками оттащил шкаф так, чтоб открыть подход к находившейся за ним двери.

– Головой думать нужно, головой, а не на мускулы полагаться, – улыбнулся Добросвят и полез в образовавшийся проем.

– На самый нижний? – Спросил Арк, в спину удаляющемуся.

– Угу, – промычало из проема.

Лестница была витиеватая, темная. Библиотека не тот объект, чтобы устанавливать локальный генератор и подключать его к хранилищам, поэтому света не было. Приходилось идти на ощупь, держась за аккуратные небольшие перила и проверяя ногой каждую ступеньку.

– Слушай Добрый, а ты тут уже лазил? – решила нарушить тишину спуска Лика.

– Ага, нужно же было проверить сие место на наличие вентиляции, и запасных путей.

– А книги тут раритетные есть?

– Были, пока он сюда не залез, – хохотнул Арк.

– Тут районная библиотека была. Ничего интересного. Первый и второй этажи набиты литературой технического свойства. А третий забит фантастикой, фентези и всевозможной развлекательной литературой.

– А чего тогда мы так низко спускаемся? По идеи нас и на первом этаже уже локатором не достанут. Как раз бы пошукали все на счет раритетных и полезных экземпляров.

– Потому что жечь развлекаловку намного приятнее, а шукать будем завтра утром.

– То же правильно. А то сожжем нечаянно чего-нибудь дорогостоящее, а потом локти кусать будем.

– Слушай, а пожрать то у тебя там есть? – опомнилась Лика.

– А то. Специально для тебя ананасов с тушенкой туда принес.

– Черт… – выругался Арк, – ладно, давайте скинемся, что у кого есть, а то действительно жрать хочется.

– Осторожно, последняя ступенька.

– Бли.… А раньше предупредить?

– Когда понял сам, то и сказал. Зажигалка у кого-нибудь есть?

Чиркнул кремень, вспыхнуло пламя. Добросвят на ощупь взял с полки первую попавшуюся книгу и поджог ее. Сразу посветлело.

– Предлагаю сначала развести костер, потом будем делиться едой.

– Поддерживаем.

Костер был собран быстро. Брали книги все подряд без разбора. Загорелось все тоже быстро, ибо огонь любит бумагу, даже больше чем дерево.

– А еще говорили, рукописи не горят, – хмыкнула Лика.

– Это не рукописи. Это развлекаловка. А это полыхает почище дров.

Еда была не разнообразна, но обильна. Пара тушек упитанных крыс, банка гречневой каши с тушенкой и десяток галет на троих. Не особо сытно, но довольно для того чтоб выжить и протянуть на этом запасе еще один день. Грызли кормить не стали, так как по выражению Добросвята, эта собака себе пропитание найдет сама и жрет временами лучше, чем хозяин.

– Ну вот, поели, теперь хочется чего-то такого, чтоб душа развернулась. Ни у кого музыкального инструмента нет? Нет? Жаль, – сытый Арк развалился на полу и вытянул ноги почти к самому огню.

– А чего музыка то? Тут книг полная комната. Предлагаю почитать. Все, какое-то развлечение, – сказала Лика и взяла с полки книгу.

– Инициатива наказуема. Читай. – Добросвят улегся на бок и положил голову на лежащего рядом Грызли.

– Лентяи, – усмехнулась Лика, – мужчины, они и в Африке мужчины.

– Женщина, ты не отлынивай. Предложила – исполняй. За язык тебя никто не тянул.

– Рассказ «Я проснулся». Эпиграф, – прочитала Лика, – тут написано какой-то рингтон….

Просыпайся мой хозяин, я спешу тебе сказать,

Что тебе сегодня надо на работу не проспать,

Солнце светит за окошком, расцветает все кругом,

Просыпайся мой хозяин, это я твой телефон.

– Не рассусоливайте Леди, читайте все подряд, – усмехнулся Добросвят, а Грызли лениво зевнул.

Я проснулся.

Проснулся?

А я спал?

Скорее я почувствовал себя. Просто почувствовал, что я существую. Еще миг назад, я точно не чувствовал себя, а это значит, что я был либо мертв, либо без сознания, либо спал. Мертвым я никак быть не мог, ибо это уже насовсем и не излечимо. О потере сознания думать не хотелось, ибо это обычно не от хорошей жизни случается. Следовательно, я проснулся? Ладно, милый друг, остановимся на этом. Пусть будет, проснулся. Остановимся на этом, хотя будем иметь в виду и другие варианты развития событий.

Глаза я не стал открывать. Неизвестно что я там увидеть могу. Если я только пришел в себя и не могу разобраться в том, что со мной было до этого, то естественно, открыв глаза, все может сразу проясниться, но есть и обратная сторона. А понравиться ли мне это разъяснение? Хочу ли я, чтоб все это разъяснялось? Конечно, может быть, что там все отлично, мягкая постель, теплое одеяло и может даже приятная красотка под боком. Но случиться может и так, что ничего там за закрытыми очами хорошего мне и не светит. Вдруг там холод, подвал, враги, боль? И тогда мои закрытые глаза являются лишней минутой спокойствия и наслаждения жизнью.

Значит, глаза открывать не будем. Если я спал, то ничего плохого в том, что я еще полежу так минуток десять, нет. А вот если.… О «если» честно даже думать не хотелось.

Чтоб удостовериться, что за спокойствием закрытых глаз мне ничего не грозит, я решил вспомнить, что было со мной накануне. Я попытался напрячь мозг и память, но из этого ничего путного не вышло. Все усилия упирались в непроницаемую пелену, выходом, из которой, служила ключевая фраза: Я проснулся. Но самое страшное, что при этом мозговом штурме я понял, что не знаю, кто я, где я и что вообще происходит вокруг. Я существовал только три секунды. Файлы о прошлом, до той поры как «Я проснулся» начисто были стерты из моей головы и даже, наверное, из подсознания. Вот тут-то мне стало в двойне страшно открывать глаза. Это ребенком можно открыть глаза, в первый раз, не боясь, и посмотреть на этот мир, куда ты попал, без страха. Но я не был ребенком. Не знаю кем я, в сущности, являюсь, но не новорожденным это точно. Стопроцентно конечно отвечать не могу, но мне лично кажется, что у чада не может быть такой слитной логики мышления. Откуда у ребенка, тем более, впервые готовившегося взглянуть на мир вокруг, есть понятия враги, кровать, сон и потеря сознания? О красотке под боком, я вообще молчу. Он кроме пуповины и внутренностей утробы не видел то ничего еще. Следовательно, будем делать выводы?

Я существо с взрослыми логикой и разумом, не помнящее себя до той минуты как «Я проснулся». Амнезия? Возможно. Теперь стоит определить, как я примерно выгляжу. Не иметься в вид у черты лица и тем более красота внешней оболочки, а подразумевается количество ног, рук, голов и прочей ерунды, по которым обычно судят о принадлежности к классу или виду. Я попробовал пошевелить конечностями и определил, что их у меня четыре. Две руки и столько же ног. Туловище у меня одно, как впрочем, и голова. Не знаю почему, но это меня немного, но успокоило. Будем искать выход из сложившейся ситуации?

Выход напрашивался один. Единственны и незаменимый. Открыть глаза. Это конечно страшно, но другого пути для понимания сложившейся ситуации я представить не могу. Лучше все же самое плохое развитие событий, но лучше знать правду и понимать, что происходит вокруг, чем лежать безымянным полутрупом себя непомнящим …

Я открыл глаза.

– Он проснулся!!! – сразу же резануло по ушам.

Я не видел ничего. Свет. Только свет и звуки. Звуки ничего хорошего не предвещали, так как по ним легко было понять, что моего просыпания, тут явно ждали. А вот к добру это или худу я понять не мог, так как ничего не видел.

– Милый брат! Ты ожил! Хвала богам, ты опять снами! – раздался мелодичный женский голос.

– Сын мой, я уже потеряла все надежды! Хвала богам! Ты сильный мальчик, ты достоин фамилии Гросс.

Заботливые и нежные женские руки помогли мне сесть в кровати и принялись меня умывать. Тепло исходившее от этих рук приносило в душу успокоение и покой. Все мысли по поводу этого мира улетучивались пропорционально касаниям.

– Тебе не больно Алмерт? – голос принадлежал той женщине , что назвала меня сыном. Маме.

– Как ты себя чувствуешь, милый брат?

– Нормально. В приделах допустимого, – первые слова давались с трудом, застревали в горле и обжигали небо.

Я словно учился говорить заново, но подсознание глаголило мне, что я умел это делать и раньше.

Стоп!

Только сейчас я осознал, что голоса моих родных находятся слишком далеко, чтоб эти заботливые руки принадлежали им. Я повертел рукой и сопоставил ее длину с примерным расстоянием до говоривших. Получалось ни как не меньше трех или четырех длин моей руки.

Я урод и руки у большинства существ моего вида больше чем у меня? Говорившие не являются моими физиологическими родителям? Мысли лились потоком, пока зрение по не многу не начало ко мне возвращаться. Руки по-прежнему занимались со мной утренним моционом, а голоса что-то радостно бубнили в стороне, но что именно я уже не старался понять, ибо был занят своими мыслями.

Зрение возвратилось не быстро. Сначала я увидел очертания людей и еле различимые краски.

Их было трое. Три женщины. Две стояли в стороне от меня, а третей, находившейся у моей постели как раз и прилежали нежные руки. Руки у всех были одинаковые. Примерно равные по длине моим, что не могло не радовать. Во-первых, от осознания, что я все же не урод, во-вторых, от понимания, что родные все же, скорее всего мои физиологические родственники. Только назревал вопрос: Почему они не подходят сами ко мне и не спешат помочь?

Я Болен? Я заразен?

Мать и сестра вышли из комнаты, так и не прикоснувшись ко мне.

Но девушка, что сидит вблизи, не одета в какой-то защитный костюм. Ее не жалко?

– Я заразен? – Спросил я вслух.

– Нет, господин, что вы, – милая барышня вспрыснула в возмущении.

– Тогда почему мать моя и сестра не обняли меня? Почему держались так холодно и на расстоянии?

– Как почему? – всплеснула руками собеседница. – Все согласно условиям этикета.

– И в чем же заключается этот этикет? Что родной матери нельзя подойти и поцеловать свое чадо? Помочь ему разлепить глаза?

– Ну, вы скажите господин… Зачем матери помогать вам? На это есть рабы, такие как я. Ваша матушка и так проявила немыслимую любовь к вам, засвидетельствовать свое почтение тем, что пришла. Могла бы и просто кого-нибудь кликнуть, да послать осведомиться о ваших делах.

Вот тебе здрасти. Проснулся, стало быть. Тут оказывается, матери не бегут к своим детям вприпрыжку, норовя облизать их с ног до головы, даже если это чадо уже имеет почти взрослых детей, а посылают узнать рабов. Ну да делать нечего, не мы выбираем мир и родителей, так что придется привыкать. А самое главное, нужно как можно меньше показывать, что я ни только не помню про этикеты, но и не представляю, даже как меня зовут.

– Прости, пожалуйста, что-то у меня с памятью такое… Тут помню, а тут не помню…

– Что вы господин! – глаза у бедной девушки расширились так, словно с моих губ слетели не слова, а шипящие и плюющиеся ядом аспиды. – Не надо извинений! Не дай Великий Мерс, кто-нибудь услышит! Господин никогда не должен просить прощения или оправдания у своих, да и у чужих рабов. Это основы миропорядка и морали! – она с усердием ткнула пальчиком вверх.