Читать книгу Дождь немного стих - - Страница 1

Музыка

Ежедневно, ежечасно,

Каждый миг существованья

Слышу музыки прекрасной

Я знакомое звучанье.

Вслушайся, она повсюду.

Слышишь, словно чьи-то руки

Из теченья наших судеб

Плавно извлекают звуки.

И в ушах звенящий ветер,

И полночных снов хрустальность,

Все, что только есть на свете,

Источает музыкальность.

Все, чем только еще можно

Чувств поджечь опасный порох,

И часы, что бьют тревожно,

И листвы спокойный шорох,

И глубокое молчанье

В ритм дождя, что бьет по крыше,

Это музыки звучанье.

Вслушайся и ты услышишь…

В пустоте

Поля моей скудной земли

Вон там преисполнены скорби.

Холмами пространства вдали

Изгорби, равнина, изгорби!

Андрей Белый, стихотворение «Русь»

В пустоте немого звука

Первое рождалось слово,

И, казалось, сердце стуком

Небо расколоть готово…

Молнии хлестали плетью

Одинокие изгорби,

Те, что долгие столетья

Всё хранили ужас скорби,

Всё листали как страницы

Тусклые пустые будни,

Где смотрел на вереницы

Облаков усталый путник.

Знал он светлое страданье

И веселья огорченье,

Только своего скитанья

Он не знал предназначения.

Свет костра в объятьях ночи,

Что печалью лишь ответит,

И, казалось, одиноче

Нет его на этом свете,

И не может быть иначе…

Он один во власти злого,

Где в его порывном плаче

Первое рождалось слово.

Наше время

В бесконечности сближений,

В неизбежности прощаний,

В миллионах отражений,

Тех, что мы в себе вмещаем,

В бесполезности стремлений,

В разделенности мечтаний —

Мы медлительные тени

Богоявленных созданий.

Необузданная сила,

Спящая в теченьи будней…

Так всегда, наверно, было,

И всегда, пожалуй, будет.

Будет радость просветлений,

Будет искренность страданий,

Но ведь мы всего лишь тени

Богоявленных созданий.

Убыстряясь и стихая,

За крестом оконных прутин

Наше время истекает,

Не меняя нашей сути…

Листва

– Достань вина покрепче…

Как наша жизнь черства…

Послушай, что там шепчет

За окнами листва.

– Ее ласкает ветер

Взволнованно рукой,

И оттого на свете

Пока царит покой.

И было очень мило

Сидеть и пить вино,

Пока ночная сила

Нас не укрыла сном.

И ты легла устало,

Кружилась голова,

И до утра шептала

В окно твое листва.

С тобою или без тебя

Ты можешь мне совсем не верить,

Не разговаривать со мной,

Ты можешь громко хлопнув дверью,

Уйти назад к себе домой,

Ты можешь плюнуть мне на спину,

Иль быть со мной совсем скромна,

Ты можешь мне по морде двинуть,

Когда я стану слишком нагл,

Ты можешь изменять мне с каждым,

Кто угощает коньяком,

И если хочешь, можешь даже

Мне чай разбавить мышьяком,

Ты можешь прыгнуть вниз с обрыва,

Иль жить со мною не любя —

Мне одинаково тоскливо

С тобою или без тебя…

Архивариус

– Ого! – сказал восхищенный Остап.

– Полный архив на дому!

– Совершенно полный, – скромно ответил архивариус.

И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»

Архивариус молча глядит на часы,

Щурясь, жидкую гладит бородку.

Он идет мимо длинного ряда косых

Полок шаркающей походкой.

Он идет мимо длинной бумажной стены,

Мимо стертой давно политуры-

Он первейший хранитель запасов страны

По количеству макулатуры.

Было время, и людям служили они —

Эти бланки, дела и расписки.

Но теперь лишь сырье для тетрадок и книг,

Не прошедшее нужной очистки.

И когда наступает за окнами мгла,

И луна ностальгически душит,

Зажигая свечу, он сидит у стола

И ворошит забытые души.

А наутро больной от несказанных слов,

Пряча слез незастывшую влагу,

Он к приемному пункту бредет тяжело,

Чтобы сдать государству бумагу.

И вот так год за годом кладя на весы,

Безвозвратно прошедшее руша,

Архивариус молча глядит на часы,

И ворошит забытые души.

Закат

Посвящяется моей жене – Мироновой Людмиле

Поверни лицо к закату —

Солнце красным островком.

В тесто шорохов закатан,

Голос твой звенит легко.

Там уже все завершилось,

Все сбылось уже давно,

Только память ворошила

Чувств узорное сукно.

Там уже все обернулось

В легкий шепот ветерка,

Только сыто облизнулась,

Солнце проглотив, река.

Только мы чего-то ждали,

Берегли огонь в руках,

Чтобы с этой яркой далью

Растворила нас река?

Помечталось и вернулось,

И закончился закат.

Ты прощально улыбнулась

И вернула мне свой взгляд.

Камень

Устилаешь путь цветами,

Лишь нога тропинку тронет.

Твое сердце, словно камень,

Под которым похоронят

Все мои больные письма,

Все непрошеные мысли.

Устремляюсь с тобой ввысь я,

Только кто подскажет, ввысь ли?

Израсходовал все рифмы

Я на беглые признанья.

Так любовь и не испив мы,

Иссушаем ожиданием.

У любви не выждать мерность,

Невзирая на невзгоды,

Слышишь – в хрупкую поверхность

Бьют серебряные воды.

Так пусти их, чтоб волнами

Петь им на лице усталом,

Пусть расплавят сердца камень

В берегов крутые скалы.

Ангел смерти

Назначит смертную минуту

Он, грустно голову склоня,

И робко спрашивать я буду:

Господь простит ли там меня?

Николай Некрасов «Ангел смерти»

Ангел смерти – неба житель,

Распрями свои крыла,

И войди в мою обитель,

Сядь у моего стола.

Подними повыше кубок,

Выпей крови молодой.

Не криви в усмешке губы

В доме над моей бедой.

Я с тобой не сяду рядом,

Нет уж сил себя поднять.

Ты один мне будешь братом

В час последнего огня.

Люди, больше не кляните

Вы меня моей судьбой,

Ангел смерти – неба житель,

Заберет меня с собой…

Догадайся

Догадайся о том, что один

В этих сумерках слаб и потерян.

Догадайся и сразу приди,

Как-нибудь дошагай уж до двери.

На трамвае, попутках, пешком.

До утра иль совсем оставайся.

Обо мне, не о ком-то другом,

Я прошу тебя, ты догадайся.

Все встанет на свои места

Посвящается другу – Афонину Николаю

Все встанет на свои места,

Лишь подожди совсем немного.

Твоя дорога непроста,

Но это ведь твоя дорога.

Забудь о том, что ты устал,

И лишь из беспросветья выйдешь,

Все обернется, вот увидишь,

Все встанет на свои места.

Запечатление (перевод)

Автор оригинала: Нильс Барфод

Занавеска метнулась в окно

В миг, когда пробудился ветер.

Мы проснулись с тобой на рассвете

С наступающим днем заодно.

А на кухне – чай на столе,

И в улыбке расплылось масло.

За окном так светло и так ясно,

Что и думать о горестном лень.

Слышен гул самолета, в груди

Он внезапно возрос до раската,

Словно кто-то ствол фотоаппарата

Яркой вспышкой в тебя разрядил.

Ты слегка наклонилась ко мне,

Или может быть к чашке горячей.

И ловлю я твой взгляд незрячий

С фотографии на стене.

Курносой баронессе

А если б вышел я из роли

И женщину увидел в ней?!

Игорь Северянин «Стелла»

Курносой баронессе

Покоя нет от стресса,

Курносой баронессе сегодня сорок пять.

Куда же делись годы?

От веяний погоды

Она страдает ночью, и уж не может спать.

Ах, помнит баронесса,

Как молодой повеса

Ухаживал за нею, блуждая по пятам.

А ныне лишь собачка,

Да по субботам прачка…

Ах, с кем же потолкуешь сегодня по душам.

И вот она блуждает

По дому, ожидая

Каких-то вдохновений, каких-то перемен.

И думается сухо,

Что вовсе не старуха,

Курносой баронессе среди унылых стен.

Потом в стремленьи жалком

Спешит она к гадалке,

Чтоб хоть на один вечер тоску свою унять,

Но мысли не оставят,

И годы не убавят —

Курносой баронессе сегодня сорок пять!..

Во мне, в огне…

Во мне, в огне, в твоих глазах

Есть что-то неземное.

Такое, что отводит страх,

И не дает покоя.

Что прочь зовет от сонных глаз,

Предшествуя ненастью.

Такое, что вселяет в нас

Холодное бесстрастье.

Такое, что бываешь нем,

И сердце будто сжалось,

Что пробуждает вдруг ко всем

Беспочвенную жалость.

Есть что-то, что зовет меня

Беспечностью порыва,

В тебе, во мне, в игре огня,

Во всем, что еще живо.

Селена

Это восходит на небо богиня Луны – Селена.

Круторогие быки медленно везут ее колесницу по небу.

Антонио Дионис «Аргонавты»

Стоит лишь сомкнуть ресницы,

Предстает перед зрачками

Расписная колесница

Запряженная быками.

В одеянии шафранном

В колеснице той Селена,

Вдохновенья долгожданный

Образ из ночного тлена.

Затуманенные взоры,

Что стремит она на землю,

Как волшебные узоры,

Как плетущиеся стебли

Заполняют мир собою

Роем сказочных видений.

И вода кипит прибоем,

Требуя отдохновений.

Царство грусти и томленья

Среди стен глухого плена.

Лунный серп туманной тенью

Верный спутник для Селены.

До утра без расставанья

Все отныне в ее власти.

Это ночь торжествованья

Тонких душ и их пристрастий.

Но едва рассвет зардится,

Новый день, придя на смену,

Скроет след от колесницы

Вдохновляющей Селены…

Когда оставишь этот путь

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

Сергей Есенин «До свиданья, друг мой, до свиданья…»

Когда оставишь этот путь,

Остынет пыльная дорога,

И в сердце странная тревога

Заставит всё назад вернуть.

Скользнёт безжизненно рука,

В воде оставив след кровавый.

И кровь наполнит жизнью травы…

А душу унесет река…

Иллюзии

Событий всех тайна

В сплетении узорном.

Что в мире реально,

А что иллюзорно?

Деленье условно.

Смотрю без сомнений

На прошлое, словно

На рой сновидений.

В реальность вместится

Не много событий,

Но нету границы

С тем, что могло быть ей.

И что мне тогда

Принимать за реальность,

Что тонкого льда

Сохраняет хрустальность?

Беспечный намек

В бессмысленной фразе,

Несколько строк

Нелепых фантазий?

Дорога кривая,

Запутанный узел,

Где я пребываю

Во власти иллюзий?..

Мерзлый сердца камень

Мерзлый сердца камень

У меня в груди.

Теплыми словами

Лучше не буди.

Нелегко согреться,

Чтоб растаял лед.

Не растопишь сердце,

Знаю наперед.

Будет только хуже,

Если приласкать.

Будет только стужа

И опять тоска.

А забьется страстно —

Искалечит грудь.

Не буди напрасно,

Лучше позабудь.

Я стесняюсь звонить в твою дверь…

Я стесняюсь звонить в твою дверь

Мимо окон знакомых шатаясь.

Бестолковостью грез и потерь

Я тебя потревожить стесняюсь.

Все уж пройдено, и впереди

Не готовит судьба примиренья,

Только сердце не хочет в груди

Успокоиться ни на мгновенье.

И опять застывает рука

Уж звонка возле двери касаясь…

Нет, не стану звонить я пока,

Я тебя потревожить стесняюсь.

Нептун

В спокойный тихий час вечерний

Вода притягивает нас.

Приятно мерное теченье,

Как отдых для усталых глаз.

И солнце прячется печально,

И день уходит вникуда,

Но не всегда хранит молчанье

И чтит спокойствие вода.

В ней разрушительная сила

Для человечьих жизней струн,

Когда в глубоком царстве ила

Вдруг просыпается Нептун.

Границ воды оберегатель

И обитателей ее,

О, он не терпит посягательств

На царство водное свое.

Рукой, сжимающей трезубец,

Волнует спящий океан.

В своем стремленьи он безумец,

Но лишь безумием он пьян.

Вода бушующим напором

С нептуньей волей заодно.

Все… Все, что замечает взором,

Ввергает он к себе на дно.

Так вижу я его волненье,

Мою дурманящее кровь.

И как от буйств и разрушенья

Устав, он засыпает вновь.

И вновь воды стихает сила,

И снова манит нас она,

Пока в глубоком царстве ила

Нептун окован властью сна…

Стоит лишь закрыть глаза…

Стоит лишь закрыть глаза,

Сон распахивает двери

В мир, в который я не верю.

Стоит лишь закрыть глаза,

Не воротишься назад.

Стоит лишь упасть на дно,

В лунного теченья мерность,

Не подняться на поверхность.

Стоит лишь упасть на дно,

Захлебнешься все равно.

От усталости безволье.

Снова сделать шаг вперед

В темноту зовущих вод,

Чтоб усталое безволье

Не пронзало сердце болью.

Посмотреть на миг назад,

На исхоженную память.

На камнях ее оставить.

Посмотреть на миг назад,

И навек закрыть глаза…

Когда печаль…

Когда печаль войдет без стука

В сплетенье белого виска,

И суеты немая скука

Тебе покажется близка,

Когда под сонное дыханье

Проходит вечер у окна,

Отбросив книжное листанье,

Ты вдруг окажешься одна.

И утром, все еще не веря

Всему в трамвайной толкотне.

Часы, бесстрастно время меря,

Тебе напомнят обо мне.

Но не в мерцании дней погожих

Тобой любимые черты,

А лишь лицо в толпе прохожих,

Что мельком увидала ты.

И с прошлым так легко прощаясь,

В толпе увидишь новый взгляд

К себе влекущий, предвещая

Черт обретенных новый ряд.

И год за годом память смажет

То, чем жила когда-то ты.

И ни о чем уже не скажут

Мои случайные черты…

Кургузый пиджачок…

В буфете дребезжат сочувственно стаканы,

И сырость капает слезами с потолка.

Саша Черный «Обстановочка»

Кургузый пиджачок, измазанный в помаде,

Он робко прятал в терниях пальто,

Но был учуян запах рома в шоколаде,

Уныло смешанный с дыханием цветов.

И силясь избежать семейной взбучки,

Рассказ блистал сонетом голых фраз,

И клятвами со следующей получки

Сменить в сортире старый унитаз.

И вот уж вместе на двуспальной койке,

Остатки запаха она вдыхает зло.

Он в неподвижной полусонной стойке,

Вздыхая, думает – сегодня повезло.

И вот уж сон их одолел обоих.

Храпит жена и робко муж сопит,

Где на облезлых стареньких обоях

Повсюду влага каплями висит.

Где по углам засохла паутина,

И черно-белый друг в одном из них,

Где над ковром заброшенным картина —

Бесцельный сгусток травящей мазни.

Где люстра замерла подгнившей грушей,

Свой потеряв былой навеки вид.

И где над баррикадою подушек

Храпит жена и робко муж сопит.

Мой красный шарф

Мой красный шарф,

Мой шифоньерный житель,

Ты очень стар

Тепла и сна хранитель.

Когда зимой

В числе моей одежды

Ты был со мной,

Ты мне дарил надежду

В то, что весна

Уже не за горами,

Хоть ты и знал —

Ее смертельно пламя.

И вновь забыт

Лежишь на темной полке,

Былых обид

Не пряча втихомолку.

Ты ждешь свой час,

Со временем играя,

Когда ворча

Надену вновь тебя я.

Ты так пленительно мертва

Ты так пленительно мертва

В своем стремлении родиться.

Мои ж слова, как ропот льва

Навек поверженного львицей.

Я пред тобою так же мал,

Как Алигьери перед адом.

И я давно сошел с ума

Под торжеством твоего взгляда.

Ты говоришь мне ни о чем,

Но ждешь ответного сигнала.

Твоей игрою увлечен,

Я сыплю яд мимо бокала.

Ты примеряешь мне рога,

Ты выбираешь мне оправу,

Твоя река рвет берега,

Впадая в сточную канаву.

Но взгляд коснулся лишь едва

И скрылся вновь в глухую бездну.

Ты так пленительно жива

В своем стремлении исчезнуть.

Она приходит домой так рано…

Она приходит домой так рано,

Когда все еще видят сны.

Ужинает кусочком луны,

Шумит на кухне испорченным краном,

Но соседи сегодня пьяны.

Пританцовывая, крадется на цыпочках,

Радостно прыгая в кровать.

Засыпает, не желая спать,

Просыпается, не желая вставать,

Улавливая дня предстоящего ниточки.

Но день пролетает быстро и странно,

Оставив лишь чувство вины.

И она под покровом луны

Возвращается домой так рано,

Когда все еще видят сны…

Рука моей реки

Рука моей реки так искренне, так нежно

Коснулась твоего пугливого плеча…

Время волнами слизывало, но где ж нам

Укрыться от этого слепого палача.

Где это? В каких закоулках памяти

Сыплется песочек в прореху дней.

Какие крохи удастся там найти,

В ладони насыпать хоть немного о ней.

Навязчивое одиночество во всеобщей праздности,

В глазах застывшая мишень.

Куда осколки разбитых ваз нести

Склеенной кусками душе?..

Мишень все четче заметна глазом,

Выстрел дрожащей рукою задень —

И снова сыплется раскрошенной вазой,

Новой расквашенной вазой день.

Мир кривится в мозаичной пляске,

Стекло дыханием запотев…

Вновь темнота твои размыла краски,

Рука моей реки застыла в пустоте.

Усыпи меня словами…

Усыпи меня словами,

обними меня крылами,

пусть из окон веет сырость,

не остудит нас она.

У меня одно желанье —

нашей встречи ожиданье,

с расставаньем отрезвею ль

от любви нашей вина?

Растопи меня слезами,

убеди меня глазами,

то, что нам подарит вечер,

не забудется к утру?

И сознание не скроет

чувств, стоящих за игрою,

не утихнет и с рассветом

звон печальный сердца струн.

Так и будет. Стен молчанье.

освещенные свечами

мы неспешно любовались

блеском отрешенных глаз.

И к утру все это сбылось,

солнце растопило сырость,

заключив в свои объятья

безмятежно спавших нас…

Когда она одна

Когда она одна…

то подавляя стон,

она нальет вина,

отключит телефон,

прижмет тугую грудь

к холодности окна,

где сквозь ночную муть

ей светит полная луна.

И, выключая свет,

она уходит в ночь,

хотя и там уж нет

покоя ей давно,

ее опасен путь,

но все ж себе верна,

где сквозь ночную муть

ей светит полная луна.

И в этом темном переулке

она свершит свой обряд,

где запоздалый путник

от страха прячет взгляд,

но по губам рекой

ее бежит слюна,

а за ее спиной

хохочет полная луна…

В тишине одинокой комнаты…

В тишине одинокой комнаты

Я ждал твоего звонка.

Ждал невероятного,

Ведь нить между нами так тонка.

Внутри себя я давно уже слышал его,

Реальность его губя.

Осталось только мысленно

Убедить в нем тебя.

Внутри себя я давно уже видел нас

Вместе в завтрашнем дне.

Лежал и мечтал,

И был словно в огне.

А время тянулось медленно,

Хоть стрелки рукою толкай,

В тишине одинокой комнаты

В ожидании твоего звонка.

Мой мир

Медлительность неба,

Бездвижье земное,

Измученный холодом,

Съеденный зноем,

Окованный тьмою,

Раскрашенный светом,

Наскучивший здесь,

Притягательный где-то,

Безудержно юный,

Болезненно старый,

В бессилии спящий,

Пьянящий угаром,

Где так бесполезно

Мое ожиданье,

А счастье бесспросно,

И в радость страданье,

Вся живость несущего

Смерть поцелуя —

Мой мир, где одно лишь

Мгновенье живу я…

Взгляни на мир

Взгляни на мир глазами тех,

Кого не радовал успех.

Как ими видится земля,

Кто опустился до нуля?

Кто жил не ту играя роль,

В чьих жилах стынет алкоголь,

От неудачи вечных розг

Отжил и быстро умер мозг.

Кто жертва жизни тесных лап

Лишь от того, что просто слаб,

Лишь от того, что просто глуп,

В живущий превратился труп.

Взгляни, пока еще ты жив,

Пока звезду свою открыв,

Не взят ты жизнью в оборот,

Взгляни и сделай шаг вперед..

На серебряных волнах

Сбрось одежд ненужный хлам,

Смой следы дешевых драм.

Нам вода укажет путь,

Остальное позабудь.

Прочь от строгих берегов,

От друзей и от врагов,

Прочь от жизни в блеклых снах

На серебряных волнах…

Будет день, поток тепла.

Посмотри, как даль светла,

В ней пылающий зенит

Нас с тобою растворит.

Отворотит от беды

Над водою легкий дым

Нас, преодолевших страх

На серебряных волнах.

Будет ночь и будет мрак,

Лишь луны печальный знак

Будет лить свой свет вдали

Нам, сбежавшим от земли.

Радость воли нам дана,

Пусть несет нас прочь она

К быстрой смерти в зимних льдах

На серебряных волнах…

Солнце наших встреч

Быть может перестанут влечь

Когда-нибудь твои признанья,

И ветра сонное дыханье

Погасит солнце наших встреч…

Судьба рассудит нас вничью,

И радость долгого полета

Заменит слов пустых болото

И странное смешенье чувств.

Я буду в памяти беречь

Все наши теплые прощанья,

Когда разлуку предвещая

Погаснет солнце наших встреч…

Напомни мне о лете

Напомни мне о лете,

Когда придут дожди,

И за оконной плетью

Я стану нелюдим.

Дни полетят без толку,

А впереди зима,

Где пыль на книжных полках

И хмурые дома.

Когда устанет солнце

В окно мое светить,

И где-то оборвется