Читать книгу Молодой Дракон - - Страница 1

Одна мысль продолжала меня донимать – если я буду убит в этом сражении, добрые люди Саксонии, отцы моих врагов, друзья моих врагов, религиозные, трудолюбивые бюргеры и чернорабочие, поднимут кружку с пивом в облегчении и выпьют во Славу Божию. Я думал это пока перебегал из окопа в окоп, и чем больше мысль эта меня донимала, тем больше я хотел всем им назло, выбраться и показать всему миру как славить Бога своей страстью к жизни и жадностью до всех ее утех. Показать им как они нелепы в своем тупом, слепом патриотизме, смешны своим раболепием перед чужими мыслями. Я хочу заставить их увидеть его моими глазами. Скажи мне правду, мой верный друг, любовь моя, мы сможем это провернуть? Пойдешь ли со мной до конца?

Занимался рассвет, стены лазарета медленно осветились начиная с потолка до самого пола, длинные тени пересекли комнату и соединились в далеком углу, где лежали сваленные в кучу одеяла. Томас лежал без сна уже пару часов, прислушиваясь к стонам раненных и приглушенным разговорам из комнаты сестер милосердия. Где-то вдали запела каким-то чудом уцелевшая неведомая птица. Томас, не слышавший пения птиц, покинувших этот проклятый клочок земли, в немом волнении приподнялся на локте и поморщился от боли в левой части живота. Подросток не узнал пения, хоть с детства живо интересовался птицами и с большим интересом рисовал их сначала углем, а затем, благодаря кое-чьей помощи, акварелью и маслом. Шепот из комнаты сестер затих, все слушали звонкое пение. Томас вытянулся как можно выше, поближе к узкой прорези окна, запрокинул голову и тихо заплакал. Это были слезы облегчения и радости, за передышку в этом безумном мире и за возможность еще раз увидеть рассвет и послушать пение птиц. Издалека послышался шум шагов и приглушенный мужской голос что-то сказал одной из сестер, после неразборчивого ответа шаги стали приближаться, Томас быстро вытер слезы и шмыгнул носом. В дверном проеме показался широкоплечий силуэт высокого мужчины в черной военной форме Северного Саксонского союза. Тот кивнул Томасу, без лишних слов прошел через всю палату и остановился у окна неподалеку от изголовья раненого.

“В чем дело?”, – только было собрался спросить подросток, но резко подтянулся, так как в палату бесшумно вошла абсолютно седая девушка в черном дорожном платье, без головного убора и перчаток. Следом за ним вошел еще один военный, что быстро оглядел палату и тут же вышел. Но Томас этого не заметил так как пристально смотрел в глаза девушки. Анна словно не увидела его взгляда, заняться осмотром палаты, но как только их глаза встретились, она радостно улыбнулась и громко сказала, – Томас! Но тут же приглушила свой голос и тихо повторила, – Томас, я думала что ты спишь, пришла посмотреть на тебя до того как выеду в Лемго. Томас не мог не улыбнуться в ответ, хоть и продолжил напряженно и пристально вглядываться в лицо седой девушки. Та, словно не замечая сказала: Господин Беккер, не могли бы вы поправить подушки господину Лангу, так чтобы он мог приподнять голову и сесть поудобнее. Беккер слегка поколебался, но подошел к Томасу и, извинившись, выполнил просьбу девушки. Томас с облегчением откинулся на подушки и продолжил исподтишка разглядывать знакомое лицо. Анна будто не замечая продолжила рассматривать палату и тихо спросила – Томас, не хочешь ли ты пить или может быть яблок? Господин Нойманн куда-то запропастился, но яблоки у него. Нойманн, тут как тут, снова зашел в палату в этот раз со стулом в руках. Он нерешительно сделал пару шагов и поставил стул в полуметре от девушки, вопросительно посмотрев на нее. Анна благодарно улыбнулась и сказала – Благодарю за заботу господин Нойманн, но я боюсь если я сяду на этот стул то больше к нему никто не прикоснется. Нойманн смутился и хотел что-то сказать, но Анна остановила его жестом и указала на подростка – Не могли бы Вы отдать яблоки господину Лангу? Нойманн все также молча поставил сверток с фруктами у изголовья кровати. Томас покачал головой и сказал что вряд ли сможет что-то сейчас съесть. Анна понимающе кивнула и снова спросила – А что насчет воды? Подросток тут же почувствовал ужасную жажду и кивнул. Анна продолжала распоряжаться своими молчаливыми военными и попросила Беккера принести воды и, когда тот вышел, резко обернулась к Нойманну и сказала – А Вы, господин Нойманн, отнесите все же стул на место, уверена – здесь ему найдут применение, спасибо. Нойманн поколебался, но взяв стул решительно вышел. Анна повернулась к Томасу и быстро сказала – Фюрст Краусс мертв, и хоть бои еще идут, Геттинген в руках союза. Мы скоро едем домой, – добавила она помедлив. Краусс мертв? – тихо воскликнул Томас – Но как! еще вчера, то есть три дня назад… – поправился он. Он мертв – перебила его Анна – …я знаю точно, потому что держала его голову этими руками…быстро добавила она, смотря на свои ладони будто высматривая следы крови. Томас напрягся еще больше и тоже впился взглядом в шестипалые руки Анны. Беккер резко вошел в комнату со стаканом воды в руках и с недовольным лицом остановился. Нойманн в третий раз заглянул в палату и с подозрением стал осматривать лица подростков. Беккер, слегка потоптавшись на входе, аккуратно обошел девушку на расстоянии, и помог Томасу утолить жажду. Анна, как ни в чем не бывало, продолжила.

– Я послала телеграмму Францу через военные каналы связи, он отписался что в пути и последний раз я слышала от него, что он уже в Люнебурге. Думаю, он должен быть здесь сегодня-завтра. Томас сначала радостно улыбнулся, но тут же с укоризной посмотрел на Анну.

– Но я чувствую себя гораздо лучше, не стоило его вызывать со службы. Анна вздохнула

– Сейчас – да, но у тебя был жар и лихорадка Томас, никто не мог точно сказать мне, будешь ты жить или нет. Я уже писала ему что кризис миновал, чтобы он не волновался, но он все равно едет тебя повидать. Подросток снова напрягся, мысли о возможной смерти были ему неприятны, он вздохнул, но все же улыбнулся и поблагодарил девушку

– Я рад, что увижу Франца, просто не хочу мешать его службе, ты же знаешь, какой он чертов карьерист. Анна усмехнулась и Томас не смог понять температуру её усмешки.

– Да, он писал, что есть большая вероятность что его кандидатуру уже выдвинули на получение капитана…Это в его-то 23, неслыханно – с той же непонятной усмешкой сказала она

– Писал? – удивленно сказал Томас.

– Да, Томас, я тебе не говорила, что мы активно переписываемся? – безмятежно сказала Анна и он снова не смог считать выражение её лица.

Беккер демонстративно посмотрел на карманные часы, Анна вздохнула и сказала:

– Томас, мне пора, рада видеть что ты идешь на поправку. Обязательно поешь яблок, и если тебе что-то будет нужно – обращайся к сестре Фриде, она знает как меня найти

– Спасибо Анна, – вежливо сказал Томас, но не смягчил свой взгляд которым продолжил пристально вглядываться в каждую черту девушки

– И, Томас, – как ни в чем не бывало безмятежно продолжила она – Пожалуйста, передай Францу, что мне необходимо с ним увидеться. Я остановилась в расположении генерал-лейтенанта Штейна, в гостинице Розенгартен

– Непременно передам. Прощай Анна, до скорой встречи

Анна кивнула ему и вышла первой, с молчаливыми провожатыми на почтительном расстоянии.

Томас откинулся на подушки, глубоко вздохнул и резко выдохнул через приоткрытые губы. Напряжение стало отпускать его, еле сдерживаемая усталость накатила одним махом и подросток провалился в глубокий сон. Во сне Томас снова вставал на цыпочки в окопе и всматривался в темноту озаренную постоянными вспышками взрывов артиллерийских снарядов. Во сне его не было звука, все двигалось медленно, словно поле боя было под водой вместе с ним. Томас не обращал внимание ни на отсутствие звука, ни на яркие вспышки, он напряженно всматривался в силуэт на расстоянии двадцати метров. Это была Анна, босая в простом белом платье, которое местами свисало клоками, без головного убора с взъерошенными волосами. Причина по которой платье было в столь плачевном состоянии была проста – непрерывный пулеметный огонь бил по девушке, и платье просто разлеталось на куски. У Томаса где-то промелькнула мысль, что скоро оно полностью разойдется на лохмотья и ему стоит отвернуться из уважения к девушке. Мысль тут же вытеснила другая, истошно кричащая – “Посмотри как она идет, это не человеческая походка!” Анна и вправду ступала быстро и легко стоило пулемету бить мимо, но когда он попадал точно в цель, она как-то вся сжималась и шагала широко и упрямо вперед и вбок, был у ее шага какой-то страшный ритм, какая-то нечеловеческая плавность. Томас знал, что она идет так медленно нарочно, чтобы свести с ума врага. Даже зная Анну столько лет, зная что она на его стороне, он не кричал только потому что не смел отвести глаз, не смел сделать вдох. Яркая вспышка вдали стала приближаться, на мгновение появился звук, страшный низкий гул. Анна повернула голову на какой-то, снова же, нечеловеческий угол и смотрела прямо на него, ее губы приоткрылись и он услышал “Ложись”. Мир взорвался огнем и звуком, Томас успел пригнуться поэтому лишь почувствовал как волна жара пронеслась над его головой, она сменилась дождем из осколков, земли, и бог знает чего, но тут подросток провалился в тьму и покой.

Франц прибыл вечером следующего дня, небольшой чемодан в одной руке, и аккуратно сложенное пальто перекинутое через другую руку. Его черный мундир сидел безупречно по фигуре, но верхние пуговицы были расстегнуты так что виднелась длинная гибкая шея. Черные волосы, хоть и идеально приглаженные макассарским маслом, были не по уставу длины, и Томас знал что без масла они бы вились и смягчали резкий контур его лица. Франц с огромным недовольством согласился на короткую стрижку перед отъездом в военную академию, но видимо за годы службы обзавелся достаточным авторитетом и наглостью чтобы позволить себе такую длину. Еще одно изменение во внешности отметил с удовольствием Томас – под постоянной муштрой в академии ли, или под вылазками в армии, но Франц заметно возмужал, итак широкие плечи раздались, мускулы на руках и ногах брата окрепли и он уже не был тем худощавым подростком что уехал шесть лет назад. На Томаса смотрел красивый, отлично сложенный молодой мужчина с тонкими чертами лица, холодными серыми глазами, и мальчишеской, кривой и обаятельной улыбкой. Франц быстро подошел к брату, бережно обнял его, но крепко расцеловал в обе щеки.

– Томас, я так рад что ты в порядке, – воскликнул он и снова нагнулся чтобы быстро поцеловать его, теперь уже в губы, на что брат его удивленно поднял брови, но не смог удержаться от довольной улыбки.

– Интересно что ты называешь “это” – развел руками в стороны Томас, – “в порядке”

– Ну я вижу, все твои конечности на месте, – улыбаясь, продолжил его брат, – неслыханная роскошь в наше время. Ты не возражаешь если я закурю?

– Кури, – с недовольством ответил подросток, продолжая, впрочем, млеть от близости брата. Франц проигнорировал рядом стоящий стул и сел прямо на край кровати раненого юноши, благо его худощавое тело не занимало и половины лазаретной койки. Он вытащил элегантный серебряный портсигар и оттуда одну тонкую сигарету. Закинул ногу на ногу, и одновременно поднес зажигалку одной рукой, пока другая обняла Томаса за плечи.

– Эй, можешь выдыхать дым в другую сторону, пожалуйста, – недовольно сказал тот, но не выдержав и секунды недовольной мины, тут же улыбнулся когда рука брата слегка сжала его плечо

– Как пожелаешь, Mein Herz, – Франц и правда отвернулся, выдохнуть тонкую струйку дыма как можно подальше от раненного юноши, – не буду спрашивать не хочешь ли присоединиться, я вижу что по прежнему нет, мой юный стоик

– Как Ваши дела товарищ… обер лейтенант? – отмахнулся от “стоика” Томас

– Капитан, – с нескрываемым удовольствием сказал Франц, – получил телеграмму уже здесь

– О, я слышал от Анны о твоем возможном повышении, – радостно сказал подросток и тут же напрягся, вспомнив о седой девушке

– Анна заходила навестить? – спокойно спросил Франц и Томас не смог считать выражения его лица

– Да, – коротко ответил тот и тут же перевел тему, – я надеюсь ты сможешь остаться на пару дней? Франц повернулся, посмотрел ему в глаза и улыбнулся.

– Барон будет рвать и метать, но ради любимого брата, я найду что ему наплести. Томас улыбнулся во все зубы, и нерешительно приложился лбом о плечо брата. Подросток обычно избегал близости с окружающими, но волшебная аура Франца действовала и на него. Его постоянные объятия и поцелуи не казались ему фамильярными и навязчивыми, более того Томас жаждал получить их как можно больше, чтобы наверстать за прошедшие годы разлуки.

– Я очень тебе рад, – просто сказал юноша и потерся лбом о его плечо, – я так скучал! – бесхитростно добавил Томас

– Я тоже, – Франц выдохнул еще одну струйку дыма, погасил еле начатую сигарету, развернулся лицом к брату и поцеловал его уже в лоб. Томас млел и старался вдохнуть как можно глубже незнакомый запах одеколона и сигарет, под ними где-то чувствовался родной и полузабытый запах теплой кожи брата

– Барон не слишком тебе досаждает? – вырвался у него запретный вопрос. По тому как Франц слегка помедлил и уголок его рта почти незаметно съехал вниз – Томас понял, что досаждает это, видимо, не то слово

– Совсем нет, – беспечно ответил Франц, – барон требовательный человек, но в пределах разумного, Mein Herz,

– Хммм, – не стал развивать тему Томас, и прижался поближе к черному мундиру брата. Франц улыбнулся и перенес руку с плеча на голову подростка, взъерошил мягкие каштановые волосы и погладил его по щеке

– Ну что, – выждав паузу сказал Франц, – рассказывай.

Томас помедлил, не зная с чего начать. Решил выложить все факты, и оставить свои впечатления на потом.

– По агентурным сведениям фюрст должен был приехать на осмотр позиций ночью 17 го сентября, в районе Штейнфилда, операция была назначена на два ночи. Анна была с развед отрядом, Беккер, сопровождающий Анны, доставил меня к ней часов в восемь, и как оказалось нас уже ждали, тк через полчаса пошел тяжелый артобстрел, командование не успело среагировать как Анна выскочила из укрытия. Я был накрыт взрывной волной почти сразу после этого, очнулся уже в лазарете. Первым меня навестил Беккер, он не стал рассказывать в подробностях, но операция была признана полным успехом. Анна навещала вчера и сказала что фюрст мертв…Томас приподнялся на локте чтобы посмотреть брату в глаза, голос его слегка вздрогнул.

– Она сказала что держала его голову в своих руках, Франц! Тот продолжал машинально поглаживать волосы подростка одной рукой, другой указательным пальцем потер нижнюю губу, Томас знал что это признак притворной задумчивости, а еще он понял что брат намеренно отвел глаза и осматривает дальний угол палаты, притворяясь что ушел глубоко в свои мысли. Подросток вздохнул и продолжил,

– Также она сказала что мы едем домой, когда мы остались наедине на минутку. Франц тут же оживился,

– Сколько сопровождающих ей выдали? Вам удалось поговорить наедине?

– Двоих, два здоровых шкафа: помоложе и позлее – Беккер и пожилой Нойманн, мне показалось что он человечнее, но и он не торопился нас оставлять наедине, не думаю что эта опция еще появится.

– Хорошо, спасибо…Это все?

Томас помедлил, не зная как разделить отрывки воспоминаний, перемешанных с фрагментами кошмаров и впечатлений подсказанных интуицией и детским страхом чудовищ.

– До того взрыва, я успел увидеть пару секунд как она идет вперед под пулеметным огнем. Я точно видел как пули разнесли ее белое платье, это точно был не сон. Сны мне тоже снились, поэтому я не ручаюсь за стопроцентную достоверность воспоминаний, но двигалась она не как человек…и еще я никогда не видел чтобы кто-то умел поворачивать голову почти на девяносто градусов, – Томас подумал еще и добавил, – взрыв который меня накрыл – это было почти прямое попадание для нее, я успел лечь на дно окопа и все равно получил ожоги и ушибы от ударной волны. Я успел заметить, что она начала…приседать? Но, уверен, даже если она вжалась в землю, ее должно было снести взрывной волной

– Не приседать, она скорее всего вставала на четвереньки, – спокойно заметил Франц, доставая новую тонкую сигарету. Томас открыл рот и тут же закрыл, не найдясь что сказать на это, – То…то есть ты хочешь сказать она поскакала на четвереньках через взрывы и пулеметный огонь прямо к фюрсту чтобы отгрызть ему голову и принести Штейну?

Франц откинул голову и рассмеялся на этот раз настоящим своим юношеским смехом. Потом с серьезным видом заявил,

– Не поскакала, а как бы это правильно сказать… Знаешь, как змеи изгибаются и двигаются одним таким плавным движением…вот и она так передвигается, но только на четвереньках…как… Я не знаю даже есть ли животные с конечностями, которые могут так плавно передвигаться…может как крадущаяся пантера?

– Как будто у нее нет суставов… или точнее как будто вся конечность только из них и состоит

– Genau! – Франц с энтузиазмом посмотрел на брата – то есть ты видел уже как она движется, откуда тогда сарказм?

– Почему на четвереньках? Что за чушь? – нервно сказал Томас – да, я видел как она двигалась когда по ней вели огонь, так жутко плавно и не по-человечески…

– Уверен что на четвереньках она гораздо быстрее, – Франц затянулся и прищурился, выставив указательный и большой пальцы пистолетом, – Bumm, и Анна уже на позициях врага. Томас с недоверием смотрел на брата

– Ты помнишь как мы ходили, лет семь назад, на луг выпускать куропатку, которую ты выходил

– Ну еще бы, потом я пригрелся на солнце и заснул, а вы сходили купаться без меня

– Хаха, ты до сих пор дуешься, Mein Herz? Ты так сладко спал, что мы не стали тебя будить. Она сама предложила пробежаться к реке, я уж собрался дать Анне фору в двадцать метров, но она скинула туфли, присела на четвереньки (я уж подумал она так берет низкий старт) но я только моргнул, а она уже пробует пальцами воду в реке.

– И ты мне это не рассказал!

Франц помедлил размышляя говорить следующую фразу или нет.

– Еще я не рассказал тебе что у нас не было купальных костюмов, и мы купались без одежды.

Томас в ужасе уставился на брата

– Ты мог бы опустить эту часть

– Мог бы, но тогда как бы я тебе объяснил что видел на ее теле?

– ВИДЕЛ ЧТО???

Франц прищурился, словно оценивая степень невинности своего семнадцатилетнего брата,

– Во-первых, у нее нет волос на теле. Совсем нигде…

– Хммм…

– А ведь мы почти одного возраста, Анна чуть младше если не ошибаюсь, но все равно это странно. Во-вторых, она очень белокожая, но при этом никогда не обгорает на солнце, у нее не было никаких царапин, родинок, бугорков, у нее даже пупка нет. Томас вытаращился во все глаза на Франца

– Но этого не может быть!

– Погоди, ты не слышал самое странное. Учти, я скажу это только тебе и только потому что это необходимо упомянуть во время нашего разговора…Как бы тебе это сказать…Видишь ли, Анна гермафродит, и если термин тебе не знаком, у нее есть мужские органы, в смысле орган…впрочем женские органы у нее тоже есть…

Томас без слов смотрел на брата, но все-таки собрался с мыслями и сказал

– И ты говоришь мне это СЕЙЧАС?

– Но что я должен был тебе сказать? “Пока ты спал, я тут заметил, что наша дражайшая подруга, возможно, не совсем человек”?

– Именно ЭТО ты и должен был сказать!

Франц промолчал и сказал очень серьезно,

– Томас, ты не думаешь что это не так важно? Вспомни, Анна была единственным человек от которого мы видели только хорошее. Она сделала для нас больше чем кто-либо кого я встречал в своей жизни. Вместе взятых. И она всегда была честной с нами и никогда ничего не скрывала. Догонялки к реке это должна была быть своего рода демонстрация…

– Она не скрывала, зато ТЫ скрыл! Томас вжался в стену подальше от брата, он уже почти кричал – Какого черта, Франц?!

На крик вбежала сестра Элиза, Франц мгновенно вскочил с кровати и поклонился.

– Капитан 1го ранга Франц Ланг, брат этого вспыльчивого молодого человека, – с улыбкой представился тот.

Элиза растерянно кивнула и посмотрела на Томаса, тот совладал с собой и тоже постарался улыбнуться.

– Добрый вечер, Элиза, мы немного повздорили, но все уже хорошо. Когда сестра скрылась в дверном проеме, Томас схватил брата за локоть и прошипел, – Что еще ты скрыл от меня? Выкладывай сейчас же

– Хм, дай-ка подумать – с раздражением сказал тот, – То что к ней нельзя было прикасаться и даже находится близко ты знал с первой нашей встречи, как и про шесть пальцев на руках… Должно быть ты слышал что ее мать умерла от “отравления тяжелыми металлами”…но в нашей глуши это не редкость, не так ли? Что в разное время в замке погибло человек пять, это тоже могла быть случайность. То что военные постоянно приезжали к фрейграфу на чашку чая, абсолютно не подозрительно. Что еще ты не замечал или отказывался замечать, mein herz?

Томас с неверием, молча, смотрел на брата, пока его нижняя губа не задрожала и к глазам не подступили слезы.

– Думай что хочешь, я и правда НЕ ЗНАЛ, – первая слеза стекла по его покрасневшей щеке, и вот он уже снова повысил голос, – Почему мы никогда это не обсуждали?

Франц с сочувствием смотрел на брата и, наконец, решился положить правую руку на его щеку, аккуратно смахивая слезу,

– Томас, я просто не знал с какой стороны подступиться к этой теме, и насколько ты в курсе всего происходящего. Наверно, я не до конца понимал шести лет разницы в возрасте, раз думал что тебе и так все очевидно. Томас снова всхлипнул, но уже прижался щекой к руке брата. Франц опустился на уровень глаз подростка и осторожно обнял его, мягко продолжив,

– К тому же у нас тогда были и другие проблемы. Томас, наконец, обнял брата и поцеловал его в щеку в знак примирения. Конечно, он помнил “другие проблемы”, только он и, пожалуй, Анна знали что характерная горбинка на носу Франца, не прихоть природы, а последствие перелома. Два сломанных ребра, удаленная селезенка и раздавленные пальцы на левой руке… Ему не хотелось вспоминать как близко Франц был к смерти. Если бы не доктор которого так скоро прислала Анна…Вдруг глаза Томаса широко распахнулись, он отодвинулся от брата и посмотрел ему прямо в глаза,