Читать книгу Неудержимость VII - - Страница 1

Поморщившись от пригорелого запаха от одной из сковород, которую Гиря убрал в сторону от плиты прежде, чем уйти, и которая, оставаясь раскалённой, продолжала жарить мясо, я отложил в сторону от котла щётку. Взглянув на Знак Ша’ада на своей руке, я понял, что те самые цветы на теле Вайсэ, которые напоминали плачущее пламя, и были теми самыми Цветами Кайроса, а затем повернул руку ладонью к себе, присмотревшись к белоснежному кольцу из бесчисленных мелких костей, что были чётко вырисованы на моей коже. Я мог рассмотреть каждую косточку, что была в миллиметр длинной, отчего подивился искусному воплощению изображения, а параллельно с этим и своему неестественно острому зрению. Наконец я, продолжая сидеть на корточках перед котлом, обернулся к Галь, увидев, что она накинула на себя красный бархатный балахон, полностью скрывшись под ним. И хоть она и старалась скрыть своё лицо в тенях под глубоким капюшоном на голове, но я отчётливо видел его и её ошалелый на личике взгляд. Она испытывала страх, предвкушение и нерешительность, а по её зрачкам можно было легко оценить уровень адреналина, что сейчас бил по её телу. Выразительные губы слегка подрагивали, а она всё силилась начать диалог, приоткрывая рот, но тут же смыкала губки. Так продлилось с десяток секунд, прежде-чем она, насилу переборов свой страх перед прыжком в неизвестное, всё же приняла окончательно решение и, оглядев вокруг себя кухню и остановившись взглядом на мне, вдруг удивленно спросила, явно сбитая с толку: “А ты что там делаешь?”.

Я посмотрел на котёл подле себя и невесело крякнул, поднимаясь с пола, и направился к тазу с водой, что стоял в нескольких метрах от меня, чтобы обмыть руки. И уже намыливая ладони, я ответил ей: “Да есть у меня… одна привычка… теперь… Когда надо подумать, надо руки чем-то занять… Слушай. А как ты сразу телепортировалась сюда? Уже бывала на кухне раньше? Да и как нашла меня?”.

Фигурка Галь под балахоном дёрнулась и она, проигнорировав мои вопросы, резко и сердито зашагала ко мне. Даже почти подбежала ко мне. И она судорожно схватила меня за руку, но наконец её возбуждённые глаза перестали метаться по сторонам вокруг меня и сфокусировались на моём лице. Её губы скривились в недовольстве и она, цокнув, прохрипела: “Тц! Ты где это так извалялся? Горел что ли? Дьявол! Быстрее же… Теперь тебе ещё и мыться… Где мы будем… совершать ритуал?”.

Она нетерпеливо потянула меня за руку в сторону, не давая мне смыть с них даже мыло. Но я лишь хмыкнул: “Спокойно.”, – и остался стоять на месте, опустив намыленные ладони в таз с водой и разглядывая мыльную пену, что закачалась на поверхности воды. И всё же в моей душе всё ещё скребли коты и кошки, раздирая её в разные части. “Да что с тобой?”, – не выдержала Галь. Я понимал её, она торопилась сделать всё быстро и пока не стало очень поздно. Тем не менее Галь прибывала в непонятных чувствах от предстоящего: ей это не нравилось и всё же одновременно с этим это её заводило. Я оторвался от созерцания пузырьков и взглянул на неё, а она успела лишь сказать: “Да что за вид страдальца?”, – как мы перенеслись в мою комнату наверху.

Надо было сказать Гроду, что я кухню освободил. Не став более терять времени, я отправился в ванную к бадье, где сразу, скинув с себя всю одежду, занырнул в холодную воду. Попогружавшись с головой несколько раз, я встал в полный рост и принялся тереть себе лицо и шею, отмывая копоть и сажу. Стоял я в воде по середину бёдер, решив заодно намылить себе и всё тело, но тут я взглянул в открытый проём двери, через который с другой стороны на меня смотрела Галь, сидя на кровати. Она скинула с головы капюшон и, сев, словно ученица, на краешек кровати, пристально наблюдала за мной. Отступать было не куда, поэтому я продолжил намыливать себя под её бесстыдным взглядом, хоть её лицо восемнадцатилетней девчонки и полыхало. Я быстро отвёл свои глаза от неё, но уже было поздно, моё тело реагировало на то, что она смотрит на меня. Возбуждение пронеслось волной мурашек по коже, заставив мои соски сжаться, а член приподняться, наполнив его сосущими ощущениями. Зубы от вожделения и предчувствия близости заныли, а голову сдавило давлением крови, притупив сознание. По телу гулял адреналин, отчего всё оно стало тоже, как и у Галь, подрагивать, а грудь сдавила тяжесть, что не давала ровно дышать. Я окунулся ещё раз, смывая мыло с тела, и, не обтираясь полотенцем, мокрым пошагал к ней. Она встала мне на встречу, а когда я пересёк проём двери, она скинула с себя балахон, под которым оказалась абсолютно нагая. Я подошел к ней, не решаясь приблизиться вплотную, и мы оба стали разглядывать друг друга. В комнате царил полумрак, так как все окна были плотно зашторены, а те просветы, что оставались, пропускали неяркий вечерний свет. Галь сильно изменилась, став юной нимфой. Тело её было подтянутым, но нежным, плавные изгибы мягких форм, хоть и худосочных, не были костлявыми, а пышная копна розовых волос достигала уровня моих глаз. Я прикоснулся кончиками пальцев к её талии, почувствовав, какая она мягкая. Затем провёл пальцами по её животу до её небольшой груди второго размера и обхватил её ладонью, на ощупь она напоминала мягкий слайм. Тем временем её руки изучали моё тело, скользя по моему животу, груди и бёдрам, и вот она наконец взяла в свои ладони мой член, что не поместился в них. Она силилась его сжать, но ей явно не хватало для этого сил, я же чувствовал лишь нежные прикосновения. Я второй рукой обхватил её ягодицу, что оказалась на ощупь схожа с её грудью, и, качнулся к ней ближе, отчего моя головка ткнулась ей в живот. От неожиданности она сделала резкий вдох ртом с придыханием и, закусив губу, попятилась и потянула меня за член следом за собой к кровати. Дошагав до неё, она легла на спину и, продолжая тянуть меня следом, поползла подомной спиной наверх, пока её голова не уткнулась в подушку. Там она улеглась по удобней и раздвинула для меня ноги в стороны. Я же, стоя в планке над ней, вдруг вспомнил, что надо бы достать смазку, а то процесс может застопориться из-за того, что мы попросту прилипнем к друг другу, а то и чего похуже, срастёмся гениталиями и всё! Выступать нам потом только в цирке уродов.

Под её вожделенным и более не терпящим взглядом я смазал член маслом, что остался ещё от Джэрары, и она, уже не выдерживая исступления, сама направила мой член в себя. Киска у неё была нежной, как и всё её тело, мягкой и теплой. Изящные розовые лепестки губок, что сразу уходили вглубь к дырочке от продолговатого клитора между холмиков внешних губок, податливо приняли меня и тело Галь под моим задрожало. Её поясницу выгнуло, бархатные бёдра обхватили меня, а прелестное лицо, закусив губу, заметалась из стороны в сторону. Я же продолжал стоять в планке над ней, не двигаясь, но Галь, постанывая, иногда начинала слабо водить тазом, заставляя мой член двигаться в ней.

Так прошло минут двадцать. Возбуждение не сходило. И хоть мы с ним ничего и не делали, но Галь, более не скрывая своего отношения, в открытую наслаждалась мной и самим процессом и уже часто распаляла меня своими выходками. То куснёт меня, то глубоко простонет прямо в ухо, то глаза заведёт под веки и, крепко хватая меня ноготками за попу, начнёт неистово двигаться подомной. И чего греха таить, мне и самому тоже нравилось, как и процесс, так и сама Галь. Ох, и огонёк же она была! Вот от этих взаимных чувств мы неимоверно долго и прибывали в заведённом состоянии.

Однако, как и ожидалось, нужный час настиг нас внезапно. Её тело извернулось в приступе боли, попытавшись выползти из-под меня, и мне пришлось придавить её всем телом, обхватывая её спину руками и удерживая её за надплечья. Я почувствовал, как мой член слегка сдавило, тотчас перестав, но от этого Галь неимоверно сильно перенапрягла своё тело, закусив губы до крови. Она вытянула шею, на которой натянулась кожа, словно паруса, а по всему её телу проступил обильный пот. Хорошо, что это продлилось всего лишь миг и она, глубоко задышав оттого, что справилась с приступом боли, расслабилась, словно медуза. Но это был лишь первый приступ, а сколько их будет, никто и не знает. Я могу лишь предположить, что они участятся и под конец они буду, и вовсе, слитными. Тело её ослабло, возбуждения она уже больше не испытывала и лишь смотрела на меня со смешанными чувствами в глазах. Теперь её одолевал страх перед новым приступом и сомнения о том, что стоило ли оно, в принципе, этого всего?

Последующий час для неё превратился в ад, а для меня в насилие над её телом, так как я не давал ей слезть с моего члена. Это тоже травмировало меня, её крики боли, более не сдерживаемые слёзы, раз за разом повторяющиеся попытки её плевы срастись, но натыкающиеся на мой член. И я тоже плакал, сопереживая ей. И как бы это ни было отвратительно, единственное, что поддерживало во мне возбуждением, так это её постоянно зарастающее лоно, что начало безостановочно сжимать мой член. Я даже стал бороться с тем, чтобы не кончить в неё. А иначе всё будет зря. Столько крови, боли и пота, и всё будет в пустую, стоит мне на мгновение покинуть её. Она уже перестала сопротивляться боли, которая полностью поглотило её тело и разум, и лишь обессилено лежала подомной, спокойно смотря на меня потерянным взглядом. Не знаю, что на неё нашло, но она обхватила мою голову ладонями, притянув моё лицо к своему, и стала целовать. Я чувствовал, что процесс заживления ещё продолжается, но её тело воспылало жаром, став страстно изгибаться и прося, чтобы я начал её наконец трахать. Я до последнего не хотел этого делать, но момент эмоционального единения с ней, пережитая вместе с ней боль, надломил эту платину. Сейчас она безудержно желала кончить или желала меня или хотела кончить со мной. Я потерялся. Поддался ей, приняв её страсть и ответив ей взаимностью.

Пылкая страсть продлилась недолго, нам обоим хватило около трёх минут, чтобы разрядиться. Она уже через минуту стала кончать, что длилось ровно до того, как я через пару минут переполнил её, да так что меня собственная же жидкость стала выталкивать из неё. Да ещё и в придачу, я осознал, что кончаю раньше, чем моё тело среагировало на это, погрузив мозг в истому. Вот так, оказывается, можно кончать: не чувствуя никакого наслаждения, не испытывая при этом абсолютно ничего. Но даже после этого Галь побоялась отпускать меня из себя, оставив мой член внутри своего тела, и мы ещё целый час лежали вот так вместе.

Минут на пятнадцать она провалилась в глубокий сон и, когда я уже сам начал проваливаться в беспамятство, она внезапно открыла глаза и в ужасе посмотрела на меня. Губы её в страхе задрожали, а она возмущено и пискляво зашептала: “Что? Кто? Кто вы такой? Что вы делаете со мной?!”.

Её свободная рука судорожно зашарила между её ног, наткнувшись на мой член внутри неё, а когда она поднесла ладонь к своим глазам и, силясь рассмотреть тёмные пятна на пальцах, её одолел шок. Испуганная девушка в приступе потрясения засипела: “Что вы сделали со мной?! Вы… Вы… Насиловали меня?! Да как вы посмели!”. Галь внезапно из-под меня исчезла, использовав телепорт, а через мгновение острая боль пронзила меня под лопаткой, а её тело оказалось на моей спине сверху. “Галь! Бля! Чёрт!..”, – занегодовал я, пытаясь развернуться, но девушка быстро воткнула мне кинжал ещё раз. Да как это всё объяснить?! Не сработало! Она очнулась со стёртой памятью, вернувшись к той, что соответствовала её возрасту на тот момент. Да ещё и вся кровать в крови, что явно указывает на то, что здесь происходило нечто извращённое! “Галь! Перестань! Я объясню! Да не насиловал я, чёрт, тебя, возьми! Ай!”, – это был третий удар. Убить она меня не могла, но было чертовски больно. Да и что это за кинжал такой, что с лёгкостью протыкает меня? “Да всё! Хватит! Взгляни в зеркало! Просто, взгляни в зеркало!”, – предпринял я последнюю попытку, прежде чем уже начать действовать серьёзно. Хотя, как я, вообще, поймаю порталиста? Но, видно, моё бездействие и более-менее спокойная реакция и слова возымели над ней действие и она перенеслась к огромному зеркалу, что стояло неподалёку от кровати, от куда раздался непонятный звук, что она издала.

Я дождался, когда мои раны затянуться, для этого понадобилось около пяти минут, и привстал, оглянувшись через бок на неё. Девушка завороженно стояла перед отражением и, механически теребя прядь волос в пальцах, глядела в пустоту, при этом напряжённые складки на её лбу показывали, что она судорожно пытается размышлять или что-то вспомнить. Я тихо заговорил с ней: “Эм… Галь… Дело в том, что ты потеряла память…”. Но она перебила меня, пространно ответив и не желая, чтобы я больше говорил: “Я поняла… что что-то не помню… Но я не хочу и ничего знать… Вот, вот этот…”. Она обернулась, держа кинжал в руке на согнутой к себе кисти, и, указав им на кровать, описывая в воздухе круги, закончила фразу: “…кровавый кошмар, я даже вспоминать не хочу…”. Затем её тонкие и длинные бровки взметнулись дугами вверх, а её свободна рука резко дёрнулась ей между ног, что-то там трогая. Когда же она её вынула оттуда и понюхала свои пальцы, то вместе с её недовольным воплем в меня полетел кинжал: “Да как?! Ты ещё и обрюхатил меня?!”. Я со вздохом негодования, поймал её кинжал за рукоять и присмотрелся к нему.

Астральный стилет, ранг Реликт, личное оружие Гальезы Эд’Лещин, кинжал может телепортироваться по желанию хозяйки, 1 из 6 кинжалов из набора Астральных Струн.

Что? Один из шести? Я успел поймать ещё один кинжал свободной рукой, но третий кольнул меня в грудь, ударившись об ребро и отскочив. “Да постой!”, – успел я выкрикнуть, прежде чем в меня полетели ещё два кинжала. Суть в том, что они появлялись прямо в воздухе за два метра от меня и уже летели с огромной скоростью. Я перенёсся в бадью с водой, продолжая сжимать те кинжалы в руках, что успел поймать, а так как я продолжал до это полулежать, то сразу с головой ушёл под воду. Но девушка оказалась с характером, так как тотчас, перенесшись следом за мной, она схватила меня за волосы и потянула мою голову наверх из-под воды. Стояла она в бадье, широко расставив ноги, между которыми я и оказался, отчего моя голова оказалась на уровне её лысого лобка с прекрасными выпирающими вниз внешними губами. Они выпирали на столько, что даже если бы она прижала колени к своей груди, то вульва была бы дальше, чем её шикарные ягодицы. И стерва не придумала ничего лучше, чем прижать моё лицо именно к ним, что уже успели покрыться коркой свернувшейся крови, и приказным тоном скомандовала: “Вычищай! Языком!”. Попутно один из её стилетов своим тонким остриём погрузился на сантиметр мне в ухо. Жесть…

“Нуу!”, – она, не терпящая возражений, притянула мой голову ближе к себе: “Давай, давай… Не знаю, как ты там насладился мной или нет, но пришла и моя пора… Невинности ты меня лишил, хотя я даже и не знаю, как ты всё это провернул… Да…? Как?! Я же была с Младшим Бароном Эд’Миран! Ты меня выкрал?! У него из-под носа?! Прямо из кровати?”. Она несильно потрясла мою голову за волосы, не вынимая стилет из моего уха, но внезапно остановилась, вглядываясь в мои непонимающие глаза, а затем, хмыкнув, всё же прижала моё лицо к себе. Кинжалы из моих рук, к слову, пропали. Видно, она их отозвала, а кончик стилета, что она продолжала держать, продвинулся в моём ухе ещё глубже, намекая на то, чтобы я приступал уже отлизывать ей. А я ведь могу сбежать, просто телепортироваться, но тогда у меня будет проблема в виде непонимающей, что происходит вокруг, и горящей меня прибить женщины. Может память к ней вернётся? Ведь мы же сделали всё верно…

Я обхватил ладонями её ноги под ягодицами и коснулся языком её пухлых губок, скользнув между ними вглубь, где провёл кончиком по пухленькому бугорку. Её кожа на попке покрылась мурашками и она, издав весёлый возглас, качнулась тазом.

Старая бабка! Хоть она и не знает об этом. Поработать пришлось на славу, пока она издевалась надомной. Начну с того, что она вставила мне второй стилет и во второе ухо, а в какой-то момент она решила поменять позу, перекинув одно бедро мне через надплечье, но второй стопой, пока я продолжал сидеть, встала мне на член. Благо, что Силы у неё было недостаточно, чтобы отдавить мне его, да ещё и когда он был невероятно возбуждён. Думаю, что если бы я захотел приподняться, то поднял бы её на нём, но я не решался шевелиться из-за её кинжалов у себя в ушах. В итоге она убрала кинжалы, крепко вцепившись руками мне в волосы, и закинула мне на надплечье второе бедро, полностью сев на меня. По понятным причинам язык я не удлинял, но рьяно использовал пальцы, причём в обе её дырочки. Вдобавок я отчётливо осознал, что тело Галь сильней реагирует именно на игру со второй дырочкой. И вот тогда под её недовольный возглас я снял её со своего лица. Но продолжая держать её руками под раздвинутые бёдра, я взялся за край бадьи так, чтобы она оказалась передо мной в полулежачем положении на моих руках, зацепившись икрами за них, и чтобы её попка оказалась на уровне моего члена. Вспыльчивая аристократка сразу всё поняла сама и, облизав себе пальцы, нащупала ими мою головку. Несколько раз смазав её своими слюнями, Галь приставила её к своей узенькой задней дырочке и вожделенно закивала мне, умоляюще прося, чтобы я быстрее проник в неё. Я медленно подался вперёд, надавливая членом на неё, когда она наоборот подалась тазом вверх и на меня, помогая проникновению. Я осторожно продвигался внутрь её тугой попки, но не погрузился и на четверть, как она внезапно выгнулась в приступе оргазма. Её тело напряглось, она раскинула конечности в стороны, в виде звезды, вытянутыми в стороны руками схватилась за края бадьи, а её ноги, соскользнув с моих рук, уперлись в дощатый пол под водой. На мгновения её мягкое тело превратилось в плотный комок мышц, что готов был свернуть мне ту часть члена, которая оказалась внутри неё. Она дернулась ещё пару раз, пытаясь насадиться ещё глубже, и тут же с дрожью в теле поджала обе ноги, став легонько отталкивать меня рукой от себя, чтобы я нежно вышел из неё. При этом на лице её была глупая ухмылка, но вот глаза хитро поблескивали.

Освободив меня, она прижалась спиной к стенке бадьи, уйдя по плечи в холодную воду, и ещё какое-то время пыталась отдышаться и привести свой пульс в норму. Когда же ей это немного удалось, она откинула голову назад через край стенки, прикрыв ладонью одну сторону лица, а второй держась за солнечное сплетенье, и засмеялась. Ещё через время, когда приступ смеха сошёл, она, подняв голову с пунцовыми щеками и ладошками обдувая себе лицо, выдохнула через сложенные трубочкой губы и наконец взглянула на меня. Глаза её блестели озорством и она с интересом спросила: “Ну и кто ты такой? Похититель невинности…”. Я закатил глаза: “Галь… Прислушайся к своим ощущениям магии…”. Я поймал её удивлённый взгляд, но она всё же послушалась и её зрачки расфокусировались. На красивом личике, чем-то похожим на Эши Мари, миловидную порно-куколку, что в свою очередь была похожа на мультяшную принцессу Пенелопу, расползалось глубочайшее непонимание. Галь ворвалась обратно в реальность, подавшись грудью вперёд ко мне, и, захлопав обворожительными глазами, с потрясением спросила: “То есть как?! Как такое возможно? Я, как будто прожила целую жизнь…”. Но вдруг осеклась, её взгляд скользнул вверх на потолок, и она, подняв руку ладонью вверх, сердито бросила: “Стоп! Не хочу знать…”. Но затем она закатила глаза и, глубоко вздохнув, раздосадовано произнесла: “Дьявол! Я теперь понял… Но!”. Она снова вскинула руку вверх, но уже с одним лишь указательным пальцем, и прокомментировала дальше: “Никаких историй! Дьявол! И сколько же лет уже прошло?”. Но она не стала ждать какого-либо ответа от меня, а привстав из воды, резво оглянулась назад в дверной проём. А затем, плюхнувшись в воду обратно, свела толстые брови вместе и, поджав тонкие губки маленького рта, протянула: “Я что… пришла сюда в одной лишь накидке? Голой?”. Её скептический взгляд пронзительных глаз снова посмотрел на меня, затем вниз под воду, где был мой вздыбленный член, в глазах мелькнуло некое понимание, но её мысли явно были очень далеки от правды, и она оживлённо сменила тему, бодро поинтересовавшись: “Вино есть?”. Я достал бутылку Короны Кисана, открыв отмычкой пробку, и, протянув её Галь, не удержался оттого, чтобы не съязвить: “А ты оторва, да?”.

Она с ухмылкой выхватила бутыль и, лишь фыркнув на мои слова, пригубила вино из горла. Но после же первого глотка она восхищённо взглянула на этикетку: “Ого! Корона… Подожди…”. Её неподдельное восхищение изменилось на серьёзную вдумчивость, пока она продолжала бормотать: “…Подожди… Это… год… Да Графскую Печать клеймом на жопы всем его шлюхам! Это же!”. В её глазах появилась грусть и она присосалась к горлу, начав нещадно глотать напиток. Отпив половину, её чуть отпустило и она поменяла позу, сев повыше и закинув руки назад за края бадьи. Галь снова присмотрелась ко мне, а по её взгляду стало ясно, что вино немножко дало свой эффект. Взгляд её стал масляным и малость мечтательным, он нахально осматривал моё тело, пока она вдруг не двинулась ко мне. Приблизившись, она по-хозяйски уселась мне на бедро, привалившись телом к моему торсу. Небольшая мягкая грудь упёрлась в мою, а её личико оказалось чуть выше моего. Она запрокинула локоть мне за голову, став пальцами перебирать мои волосы, взгляд хищницы принялся изучать моё лицо вблизи, а на её губах заиграла хитрая ухмылка. Немного посидев так, она отпила ещё четверть бутылки и поинтересовалась: “Ты так и не ответил мне, кто же ты такой? Любовничек…”.

Её тело в прохладной воде казалось раскалённым, по нему бегали мурашки, и я стал чувствовать, как её прижимающийся ко мне сосок затвердевает, впрочем, как и мои собственные. Она стала слегка выгибаться на моём бедре, став тереться об мою кожу своими губками снизу. Но внезапно она замерла, её попка напряглась, а я почувствовал, как в мою ногу ударила горячая струйка, и, пописав, она весело рассмеялась, отпрянув от меня. Вернувшись на свою сторону бадьи, она прикончила бутылку и тут до неё дошло, что теперь надо просить у меня новую. Поэтому она с опаской оглянулась, проверяя мою реакцию на свой проступок, но убедившись, что я спокоен, вновь осмелела и требовательно вытянула над водой руку в мою сторону.

Я вручил ей вторую, а затем встал из бадьи и вышел, принявшись обтираться полотенцем. Хочет сидеть в своих писюшках, пусть сидит. Но тем не менее я заговорил: “Всё же кое-что я должен тебе рассказать…”. Но она, стоя на коленях в бадье, отчего находилась в ней по грудь, запрокинула бутылку, принявшись жадно глотать вино, и вскинула руку вверх с одним поднятым пальцем, показывая, чтобы я замолчал. Снова отпив сразу половину, она с интересом посмотрела на меня и, продолжая стоять передо мной на коленях в воде, подбадривающе помахала ладонью, чтобы я продолжал. Чертова несносная девчонка! Ведёт себя, как… как… Я вздохнул, вспоминая, через какую боль она прошла. Возможно, что именно эта боль и свела её с ума, закрыв ей память? Я, быстро окинув её тело взглядом, хрустнул шеей и продолжил: “Ты находишься в Баронстве Трён’Уба. Оно было таковым до сегодняшнего дня. Теперь это Баронство Варкайт. А я его новый Барон.”. Она попыталась перебить меня весёлым возгласом: “Огоо… Барон…”. Но я пропустил её подтрунивание мимо ушей и, принявшись натягивать штаны и чуя легкий запах её мочи на своём теле, продолжал: “Сейчас мы в одном из селений вблизи озера Варкайт, в котором всем заправляет староста Дикей Пэн Муг…”. Она снова перебила меня, но на сей раз по делу. Пристально наблюдая за тем, как я прячу член в штаны, взгляд Галь недовольно блеснул, но она тотчас переключилась, удивлённо переспросив: “Подожди… Это тот Дикей, что недоучка маг-погодник? Этот дрыщ стал старостой?! Вот умора! Не могу…”. Она схватилась за живот и её согнуло в приступе дикого смеха, но сквозь слёзы она всё пыталась вымолвить: “Хахаха… Подожди! Хахаха… Подожди! Ещё… скажи… что у селения… какое-нибудь… Хахаха… дебильное название… Хахаха… на подобии… Говнокапатели… или… Хахаха! Не могу! Вот умора! Или… Тримедякадавалки… Ооо… Вас всегда обслужат по высшему разряду… только у нас… В посёлке Берегижопу… можно спокойно спать ночью на обочине… Хахаха!”.

Почему-то её смех оказался столь заразительным, а её предполагаемые варианты столь близки к правде, что это вызвало во мне улыбку, а затем и я засмеялся вместе с ней. И уже я, давясь смехом, пытался ей сказать, что она права: “Хахаха… Галь!.. Хахаха! Хватит… Ты права… Ой бля… Он назвал… Назвал… Хутор… Прыщи… лыги… Хахаха… а баронский город Носсремград…”. “Как?! Прыщилыги! Носсремград! ХАХАХА! Не могу! Хватит…”. Мы смеялись, как психи, целых пять минут. Просто ржали, более ничего не говоря друг другу, пока я не осознал, что мы замолчали и, обнимаясь, смотрим друг другу в глаза. Она продолжала стоять в воде, а я около бадьи. А через секунду я вспомнил, вкус её губ, поняв, что мы в приступе смеха начали целоваться. Что-то непонятное произошло с нами, как будто между нами установилась поистине интимная связь. Я так спокоен и даже её дурачества не вызывают во мне отторжения, что я просто воспринимаю её, какая она есть. А она, пребывая в замешательстве от нового для себя мира, всё ещё продолжает изучать меня, хотя и тоже испытывает это единение со мной. Но вот её взгляд становиться серьёзным, даже тяжёлым, ноздри сердито раздуваются, а губки сжимаются в неудовольствии, и Галь решительно произносит: “Ладно! К Дьяволу! Рассказывай, что со мной произошло…”. И проговорив эти слова, на долю мгновения в её глазах пробежал страх из-за того, что она решилась на это.

Я выпустил её худенькое тело восемнадцатилетней девушки из объятий и она быстро ушла по шею в воду, но продолжила крепко держать бутылку над поверхностью, словно свечу во тьме. “Значит… Повстречал я тебя в городе, где ты сдавала комнату одной моей…”, – начал было я, но сразу же был перебит её скептическим голосом: “Ага-ага…”. Взглянув в её ревнивые глаза, что прикрывались озорством и насмешкой, я продолжил: “Знакомой наёмнице. И пока я ждал, когда она соберётся в поход по заданию Гильдии, у нас с тобой завязался разговор…”. Так, не мудрствуя лукаво, я пересказал все события, связанные с ней. Что повстречала она наконец своего возлюбленного, которого искала долгие года. Что омолодил я его, а затем и её, но это привело к неприятным последствиям. И вот мы несколько часов назад, а точнее уже более трёх, пытались сделать так, чтобы она окончательно не потеряла память. Но… Это, похоже, не удалось…

На этот раз Галь не кривлялась и молча выслушала меня. Глаза её были грустными и более она старалась избегать смотреть на меня. И я понял, что делает она это, чтобы не привязаться ко мне больше, чем уже есть, а на душе её теперь тяжесть, так как искры между нами разожгли пламя, которое теперь ей предстоит погасить. Так она решила.

Галь отвернулась от меня и допила бутылку вина, после опустив её на дно бадьи, а затем положила голову на руки, которыми обхватила край. Я же, полностью одевшись, смотрел на её затылок мокрых волос, что расплывались веером по поверхности воды, и произнёс: “Если хочешь, можешь остаться тут, я вернусь не раньше завтрашнего обеда. Вот, я тут оставлю ещё пару бутылок вина для тебя.”. Достав и открыв две новые бутылки, я поставил их подле стенки средневекового джакузи. Галь вяло повернула лицо ко мне, смеряя меня спокойным взглядом, и внезапно поинтересовалась совершенно об ином: “И как… как прошёл процесс?”. Вот тут я замялся: “Ну… тяжело… хоть под конец тебе понравилось…”. Я криво усмехнулся, но по её глазам было видно, что она не поверила мне. Наверное, я ещё сам никак не мог пережить те моменты. Она лишь покачала головой, а глаза её смягчились, и она подплыла в мою сторону. Привстав над краем бадьи, Галь потянулась рукой ко мне и я подался к ней на встречу, но она опустила передо мной руку вниз, резко потянувшись к бутылке вина. Взяв её, она быстренько забралась снова в воду по плечи и, нахально подмигнув мне, присосалась к горлу. Да ещё как! Зараза! Она его взяла полностью в рот, демонстрируя мне, как она умеет сосать. Я дёрнул головой в сторону, разминая позвонки, и телепортировался за край деревни, почти прямо к порталу, на ближайший край просеки к нему.

Помня расположения деревьев, я хотел оказаться прямо за одним из толстых стволов, но обнаружил себя возле спиленного пня, а передо мной сидел курящий дровосек. Моё резкое появление перед ним испугало его до чёртиков. Здоровенный бородатый детина, подпрыгнув и ёкнув, схватился за сердце и упал в беспамятстве спиной на пень. Я пощупал его пульс, который ещё был, и огляделся вокруг, поняв, что леса вокруг больше нет. Но зато Дикей постарался на славу, уже выполнив мою просьбу, вокруг портала был сооружён деревянный сарай, но напоминающий собой гигантский сельский сортир. Я поднял трубку дровосека и положил её на пень рядом с ним, вложил в его ладонь золотой за причинённые неудобства и, закурив уже сам, принялся рассматривать изменившийся ландшафт. Рубка леса продолжилась дальше к озеру, там в далеке горели огни освещая деревья, а вокруг меня в сумраке сновали одинокие работяги. Кто-то в дали громко окликнул товарища и я понял, что этот кто-то позвал дровосека, что был передо мной. Я наблюдал, как свет от масленого фонаря в руке стал приближаться в мою сторону, но ещё находился в тридцати метрах от меня. Я взглянул на избу, которая спрятала собой портал. Дождавшись, когда пройдёт откат телепорта, я плюнул на все свои правильные чувства, на правильные поступки, на то, что я думаю за других, и телепортировался.

Появился я на том же самом месте, откуда прыгал в лес, но Галь уже не было в купальной бадье. Однако я сразу расслышал слабый стон и посмотрел через распахнутый проём двери на кровать. Девушка лежала в кровати на чистых простынях, скинув окровавленное одеяло на пол, и, водя одной рукой по своему телу, второй нежно мастурбировала. Её ноги были сведены вместе и медленно тёрлись друг о друга, пока одна из её рук чувственно скользила по телу. Шаловливая ладонь, с силой давя на кожу, двигалась по животу то вниз, то вверх к груди, где с силой обхватывала её, вытягивая и покручивая пальчиками нежные сосочки, то Галь вцеплялась себе в волосы и начинала грубо тянуть голову в сторону. А я впал в ступор, пытаясь понять, как бы её не напугать своими неожиданным и тихим возвратом. Да ещё и в голову стали лезть разные мысли, от развратных до уж совсем ненужных. Например, мне стало очень интересно, кого она сейчас представляет с собой? Но размышлял я не долго. Я здесь, она течёт, а единственным, кто у неё был, в её новой памяти, это я. Я стал судорожно раздеваться. Опять. Попутно вспомнил, что я в гномьей рубахе. Знойная нимфа заставила меня совершенно забыть о броне, оставленной у гномов. После загляну. Упавший сапог на пол, как на зло, ударил своей окованной частью об паркет, издав негромкий звук, на что привлёк внимание Галь.

Она испуганно дёрнуться и, замерев, посмотрела в мою сторону, но поняв, что это я, она ещё шире раздвинула ноги и продолжила своё занятия, вот только уже смотря на меня. Я расслышал, как её дырочка, наполнившись влагой, стала издавать мокрые звуки от озорных пальчиков, что шустро врывались внутрь и теребили её. Подойдя к кровати и забравшись на неё, я добрался до Галь, но она схватила меня за волосы, останавливая. Я стоял на четвереньках сбоку от неё, а она придерживала меня рукой, чтобы я смотрел, как она ласкает свою киску. Она вытащила пальчики из своего лона и провела ими по моим губам, после чего засунула мне их в рот, чтобы я их смочил слюной, а затем снов вернула их внутрь себя. При этом она всё больше распалялась оттого, что я смотрю на неё, на её тело, как она ублажает себя. Она отпустила мои волосы и стала вожделенно облизывать свою ладонь. Обильно смочив её слюной, Галь ухватила меня за член и принялась ублажать уже меня. Мастерство её работы рукой чётко говорило о том, что девушка была опытна и её часто приходилось делать подобное. И мне очень хотелось бы знать, откуда у неё такой опыт в столь юном возрасте? Или этот навык остался с ней от старой жизни? Руки сами помнят, что нужно делать? Моё возбуждение уже было на пике и я потянулся пальцами к её киске, но она снова остановила меня. Её пальчики резко выбрались из щёлки и крепко ухватили мои, не давая тем прикоснуться к мягким губкам, отчего я посмотрел в её недовольные глаза. Но они быстро сменили эмоцию, став игривыми, и она, быстро покивав, будто соглашаясь со мной, при этом оттопырив губки ротика вперёд, разжала обе своих ладошки. Поджав к себе кулачки, словно зайка, она быстро вскинула руки ко мне, и в следующее мгновение я оказался под ней.

Галь телепортировала меня под себя и теперь она лежала сверху, спиной на моей груди. Её руки ухватили мои и требовательно прижали к своему телу, чтобы я начал его ласкать. Но затем что-то опять произошло и я вдруг стал смотреть на всё происходящие сверху. Её худенькое, но такое сексапильное тело, что извивалось в моих объятиях, а она вновь проникла в себя своими пальчиками, не сразу дали мне разглядеть главного. У меня, вернее, у моего тела, не было головы. Там, где у меня была шея, теперь находился гладкий срез, который перекрывал идеальный по форме шеи портал. Галь порталом отделила мне голову, повесив её над собой. И я ведь продолжал чувствовать своё тело, а им и её. Но, не да Бог, она закроет портал! Она же отрежет мне Бошку! Галь захихикала, с удовольствием смотря в мои глаза, и поманила меня пальчиками к себе, отчего моя голова подлетела к ней ближе, и она ухватила меня за волосы, став играться её. Она водила меня лицом по своему телу, поднося мой рот к своим грудям, животу, пупочку, губам, как на лице, впиваясь страстным поцелуем, так и к нижним, возле которых был мой вздыбленный член, отчего она чуть ли не насаживала меня на него, и тогда я начинал возмущённо ругаться, что лишь больше раззадоривало её и она негромко и радостно смеялась.

Но скоро ей это наскучило, так как её тело уже просило большего, оно извивалось, начав сильно тереться щёлкой об мой член и норовя уже насадиться на него. Галь разместила мою голову в метре над собой, закрепив её в воздухе, и, с огнём неистового, почти безумного, желания в глазах неожиданно облизала мою головку члена, что вдруг возник перед её лицом. Он так же, как и моя голова, был разрезан порталом у основания. И теперь я мог увидеть, как это работает с мой головой. Пока Галь посасывала член перед своим лицом, я разглядел отделённое от тела основание. Маленький портал в воздухе, которым она с легкостью управляла, перемещая в пространстве, несильно светился фиолетовым светом по контурам пентаграммы, что была вокруг среза на моём теле. На вскидку, Галь создавала прокол в пространстве, но не разделённый двумя дырами, образующими туннель разрыва, через которой можно было свободно двигать объекты, а фиксированный на точке разрыва, что разделял объект на части. Но подобный навык требовало от мага невероятной концентрации, так как Галь могла двигать в пространстве обе точки разрыва и могла случайно сместить начальную точку переноса в сторону, тем самым повредив мне тело. Я представил, что будет с палкой, если круг портала начнёт смещаться в сторону и часть палки перестанет в него попадать. Я судорожно сглотнул, попутно отметив, что слюна ушла дальше в горло по телу, что было в метре от меня, и перестал лишний раз двигаться, облегчая ей задачу. А Галь использовала мой челн, словно фаллоимитатор, держа руками и глубоко заглатывая ртом. По её подбородку обильно сочилась слюна, но она нещадно продолжала довиться моим членом. Ощущения были сумасшедшими, не говоря о том, что я смотрел на это приватное шоу со стороны. Но, как обычно, я, переполненный другими сумасбродными мыслями, протянул к себе руку, намереваясь дотронуться до своего лица. Это оказалось достаточно сложно сделать, так как управление рукой со стороны, напоминало игру от третьего лица с горизонтально перевёрнутым контролем. Но Галь схватила мою руку, притянув её обратно к себе на грудь, и перешла к новым действиям.

Мой член, без участия её рук, проскользил по её телу к её киске, где стал старательно проникать в её разгорячённую щёлку, а она, сместившись вниз на моём теле и сев между моих ног, притянула мою голову к себе. Мой член, будто сам по себе, это для меня, но на самом деле это она управляла им, стал интенсивно двигаться внутри тугой дырочки. Галь всё сильней разводила ноги в стороны до почти поперечного шпагата и выгибалась в спине, подставляя себя под движения моего бивня, а затем прижала мою голову ртом к своему клитору. И это было невероятное ощущение, одновременно долбить членом и полизывать её киску! И как же она, не сдерживаясь, горячо стонала на всю комнату. Так глубоко, так проникновенно… Она намертво сжала бёдрами мою голову, намереваясь её чуть ли не раздавить. Тело охватила бурная дрожь, а я в этот момент подумал, лишь бы она не развеяла порталы. Её оргазм длился с полминуты, прежде чем она, движением руки, вытянула мой член из себя и отодвинула мою голову в сторону. Дерзко скинув с себя мои руки, она вяло перевалилась в сторону и слезла с моего тела, упав на матрас кровати рядом. А я так и завис головой в воздухе, рассматривая её сладкую попку. Жаль, что я так и не смог кончить, уж слишком был перенапряжён. Да и ощущения от разделённого тела на части были непривычными, хоть я и продолжал ощущать его единым целым. А ещё я постоянно мучался вопросами, как мне сбросить с себя её порталы и остаться целым. Не нравился мне подобный контроль с её стороны. Немного полежав, Галь приподняла голову и со сонливой блаженностью посмотрела на меня. Её губы на лице растянулась в предвкушающей пакость улыбке и она, перевернувшись на другой бок, обняла моё тело. Начав водить по моим мышцам ладонью, Галь жарко прошептала: “Извини, ты не успел до меня… А я уже больше не хочу… Но есть вариант…”. Её рука скользнула по внутренней части моего бедра и отвела его в сторону, а мой член, доведённый до безумного возбуждения, поплыл к моему телу.

Ярость заполонила меня и я использовал телепорт. У меня была догадка, что если я перенесусь, то соберусь целиком в другом месте. Так и произошло. Я портанулся на край кровати, встав в полный рост, и телекинезом поднял её тело перед собой в воздух. Я развел её руки и ноги в стороны, не давая ей ими пошевелить даже на миллиметр, полностью зафиксировав её тело в пространстве, и в гневе тихо заговорил: “Ты… вообще, в край охренела… Или это так доступная мощь вдарила по юным мозгам, словно моча… Что? Беспредельная власть позволяет тебе теперь творить всё что угодно…?”. Я осёкся, уже справляясь со своим приступом гнева. А через пару секунд перестал использовать на ней телекинез, опустив перед этим её тело на кровать. Смерив её уничижительным взглядом, под которым она, не подавая виду о раскаянии, лишь гордо выгнула голову и расправила плечи, я спрыгнул с кровати на пол и в очередной раз пошагал к бадье. Мыслей о ней в голове не было абсолютно никаких. Я никак не мог понять, зачем она так поступила, да не хотел сейчас, и вовсе, вдаваться в размышления о её характере. Поэтому я молча оделся, да перенёсся в коридор к двери номера Изабелл, а затем заглянул к гномам. Забрав у них починенные куртку и перевязи и передав им в качестве подарка несколько бутылок дорогущего виски, что забрал со склада украденных вещей Изабелл, в который она превратила свою комнату в таверне Грода, я телепортировался сразу в сарай с порталом, а оттуда уже перенёсся в степь.

С этой стороны портал тоже уже был скрыт от взглядов посторонних, варвары разместили вокруг него огромную юрту, что была сейчас пустой. Только одна фигурка, укутанная полностью в меха, сидела на коленях перед ступенями к кольцу портала. Роал при моём появлении тут же заговорила: “Хоур Рэгшах Хеса.”. Я присмотрелся к неподвижной фигуре и, поприветствовав её в ответ, сразу спросил: “Хоар Роал. Ты уже прошла Гирху?”. Меховой мешок качнулся: “Я не Роал… больше и пока что… Не прошла… Не совсем до конца…”. Из-под мехов вылезла когтистая лапа и ткнула когтем в сторону, указывая на бочку, наполненную до краёв водой, рядом с которой лежали аккуратно сложенные шкуры, и добавила: “Но прежде, чем мы отправимся к Асшах Роал, Рокх должен привести себя в порядок. Обмойся и оденься в одежды Хаса.”. Я подошел к бочке, поняв, что вода была смешана с травами. По плавающим листьям и стебелькам я определил, что по большей силе купание в этом отваре должно придать мне сил, но что-то было в нём ещё. Я попробовал воду на вкус, обмокнув в ней палец. Да нет, чистый энергетик. Такого выпить плошку и можно будет бежать целый час напролёт без просидки выносливости. Тонизирующий энергетик. Хотя… что-то очень сладковат. Затем я поднял меха с земли и расправил перед собой, тут были всего лишь две волчьи шкуры, но белые. Одна была юбкой, чтобы прикрыть гениталии, вторая в виде головного убора, одевающуюся мордой волка, как шлем, но остальной шкурой ниспадая на плечи, как накидка. Я развернулся к Роал, начав раздеваться, и спросил: “А как проходит Гирху? Что вы делаете…”.

Мой слух коснулся перезвон золотых цепочек, так как девушка вздрогнула. Почему золотых? Как я это понял? Драконье чутьё? Но Роал уже стала отвечать: “Это не для умов Хаса… Тем не менее Рэгшах Хеса, возможно, может узнать… Роал, отказывающаяся от Шах своего Д’хокар, должна очистить своё тело, дух и прежний Шах. Для тела всё просто, сначала омовение в Сан’Гир … заветная вода… та, в которой ты сейчас тоже должен омыться… затем… очищение всех мест, к которым прикасался прежний Д’хокар… Не буду говорить об этом, а после этого снова омовение в Сан’Гир, но уже чистой. Для очищения духа Роал проводит время в Рамба’Гир… это… что-то вроде святой бани… в освященной… надо дышать парами Сан’Гир, пока не достигнешь… единения с Шакта… Прежний же Шах, что отмечен на теле Роал, перекрывается новыми узорами, показывая, что тот Шах окончен, а отсюда начинается новый…”. Я вынырнул из бочки, в которую погрузился с головой, как она только закончила рассказ, и намерился вылезти из неё, но был остановлен словами Роал: “Ещё… ещё надо два раза…”. Я взглянул на фигуру в мехах, сидящую в пяти метра от меня и якобы смотрящую на кольцо портала, но я отчетливо ощущал её взгляд на себе, а ещё я слышал тихое урчание из-под её мехов. Окунувшись ещё пару раз, я вылез и стал осматриваться в поиске полотенца. Роал же опять прокомментировала: “Сан’Гир не… смывают… вернее, не стирают со своих тел, позволяя ему впитаться…”. И затем она встала, направляясь ближе ко мне.

Подойдя, она замерла в метре от меня, чтобы дождаться, когда я накину набедренную повязку и шапку. Но вместо того, чтобы одеть их, я протянул руку к шкурам Роал, намереваясь оттянуть невидимый край в сторону, чтобы посмотреть на неё. Раздался довольный смешок и перезвон цепочек, а на моей кисти сомкнулась когтистая ладонь, останавливая приближение моей руки. “Лэк. Лэрахш… Ой…”. Внезапно из-под мехов раздался более продолжительный перезвон, словно её тело впало в дрожь, которую она никак не могла перебороть. Или не хотела. Она медленно потянула мою руку к себе, а когда мои пальцы уткнулись в пушистый мех на уровне её лица, часть из них внезапно прошли насквозь него, словно там были дырки, и я тут же ощутил, как внутри под шкурами тепло. А ещё я почувствовал на коже пальцев горячее дыхание. Я ощущал близость её губ, прямо в миллиметрах от кожи, и это будоражило. Вот она приоткрывает рот, обжигающее дыхание вырывается из него, и она высовывает свой язык вперёд, почти касаясь его кончиком подушечки моего указательного пальца. Я даже чувствую, насколько он влажный. Вторая когтистая ладонь упирается мне в грудь, слегка вдавливая огромные когти мне в кожу, чтобы остановить мой порыв приблизиться к ней, и она отпускает мою руку, делая шаг назад. Но дрожь по её тело продолжает бежать, а урчание стало напористей. Ладонь, которую она уперла в меня, соскальзывает вниз, пробегая по моему торсу и еле касаясь моей кожи острейшими краями когтей, а в конце внизу она проводит ими по моему перевозбужденному члену вдоль всей его длины. “Хммр… Ор-р… проблема… Надо переждать… Залезай в Сан’Гир и жди…”. И она развернулась, направившись к своему прежнему месту, где сидела всё это время. А мне пришлось залезать в прохладный элексир из трав и усмирять свой пыл.

Наконец справившись с возбуждением, которое становилось проблемой, так как, во-первых, всё начинало там болеть, а во-вторых, Драконья сущность начинала требовать своего, потихоньку прорываясь наружу, я всё-таки оделся. Отметив, что длина юбки скрывает всё до колен, я последовал за Роал наружу из юрты. Бывшая поляна вокруг портала теперь напоминала постоянное стойбище. Вокруг было разбито большое количество всевозможных юрт, носились дети и баркады, то бишь их здешние собаки, сновали воины и женщины, которые были одеты более привычно, чем встреченные мной до этого полуголые варвары. Роал, к которой снаружи тут же присоединились оба её телохранителя, поплыла сквозь этот шумный лагерь куда-то за его пределы.

Покинув границу поселения, мы направились в сторону одинокого огромного шатра, что стоял в оцеплении могучих воинов. Они окружали его, стоя спинами к нему в пятидесяти шагах. Я насчитал примерно восемнадцать воинов и все они были из касты телохранителей ворожей. То есть внутри шатра нас ожидают девять Роал, если только у некоторых не по три или четыре воина. И как ожидалось, телохранители ведущей меня Роал не стали пересекать незримую границу круга, а разошлись по сторонам оцепления, намереваясь встать где-то подальше. Мы же пошли дальше, а подходя к шатру я различил ещё один небольшой шалаш, стоящий рядом с главной юртой. Мы зашли внутрь, оказавшись в просторном пространстве, где сидели семь фигур, в точности напоминающих друг друга и мою знакомую Роал своими меховыми одеяниями. Семь скукоженных мешков расположились широким кругом и возле каждой горел небольшой костерок, на котором у каждой грелось что-то своё. У одной чайничек, у другой горшочек, там котелок, а вот у этой курительница. Одна из фигур курила длиннющую в метра костяную трубку, что частично исчезала в шкурах у лица, и периодически выдувала из-под шкуры разными струйками во все стороны сизый дым. Это действие напоминало мне закипевший прохудившийся чайник. Эта же мадам вытянула в мою сторону руку и махнула ею, чтобы я прошёл в центр круга, при этом добавив сухим, но мощным голосом: “Садись… там, Рэгшах Хеса… Хехехе.”. Она мерзко захихикала, но более никто её не поддержал. Остальные Роал оставались безучастны, занимаясь своими маленькими делами подле своих костерков. Это ещё что? Похлёбка? Она варит кашу что ли?

Я прошел в вытоптанный круг и, присаживаясь на землю, оглянулся назад, чтобы посмотреть на Роал, с которой пришёл. Но та села в кольцо женщин, замкнув его, а ещё я понял, что не вижу входа, полы юрты скрылись. Голова слегка закружилась от витающего в шатре дыма и я повернулся к той, что курила трубку. Но посмотрев на неё, осознал, что она её куда-то спрятала. Я снова оглядел всех Роал, что более внешне не различали, и пригляделся к их костеркам. Да не может быть! Я только-что видел, как вот эта варит кашу, а теперь все костерки были одинаково пустыми. Я вопросительно взглянул на ту, что курила до этого трубку, чётко улавливая запах табака, и прорычал, Дракон во мне был недоволен: “Ты думаешь я вас не различу?”.

Фигура передо мной дёрнулась, издав не похожий с моей Роал перезвон, более звонкий, словно колокольчики. Я же вдруг осознал новую для себя истину и продолжил, притормозив Дракона: “Ооо… Я вижу тут иной культ, нежели поклонению…”. “Тихо! Не произноси!”, – встрепенулась главная Роал, даже выкинув в мою сторону когтистую ладонь: “Его имени… Не стоит, чтобы Он обращал на нас своё внимание.”. Переждав моей реакции, она расслабилась и, откинувшись назад, наконец стала пояснять, что тут происходит: “Раз догадался, то молодец. Но это не касается Хаса… Так что перейдём к насущному… Здесь сидят восемь Роал… А ты Рэгшах Хеса, Шакта для которого трактует Шах иначе… Роал, Д’хокар которого ты убил в Сарги, должна пройти Гирху иначе, чем обычно для Рокх. И то… это для последующих Роал. А она первая. А первая Роал Рэгшах Хеса всегда чистая… В каждом поколении Роал, Асшах выбирает ту, что однажды должна стать Роал Рэгшах Хеса, и та более никогда и ни с кем не может связать свой Шах. Из Шакта следовало, что Рэгшах Хеса сначала должен был пройти Маргахар с избранной для него Роал. Но не получить Роал из Сарги. Хоть Шакта и говорит, что Шах Хеса – это путь Первого, а значит и Шакта для него ничто. Тем не менее мы живём веками так, как велит нам Шакта. Поэтому тут восемь Роал, две из которых были изначально уготовлены для Рэгшах Хеса. Асшах решил, что ты должен сделать слепой выбор одной из нас, уравновесив этим Шакта. Но ты должен знать, что выбрав Роал, что уже имеет Д’хокар, ты вызовешь её Рокх на Сарги. А выбрав одну из уготовленных Роал, другие две умрут. Первая Роал, должна быть единственной, остальные неважны…”. Она замолчала, а я посидел с минуту, переваривая её бред, и, хрустнув шеей, уточнил: “А почему я не могу взять одну Роал первой, а двух других после? Зачем их убивать?”.

Ответ был жестким: “Таков Шакта.”. И я скрипнул зубами, ругая про себя и самого себя, и Шат’то. Была бы она сейчас, я бы мог хоть как-то спасти девушек. А если им дать жемчужины, чтобы они пережили смерть? Но вот вопрос, я не знаю, кто эти две Роал. Главная Роал тем временем не стала больше ждать и спросила меня: “Ты готов сделать выбор?”. Я подскочил: “Подожди, подожди… Мне бы всё равно не хотелось, чтобы другие Роал просто умерли. В действительности ли им никак нельзя помочь?”. Но старшая Роал лишь хлопнула в ладоши и свет в шатре погас, а вокруг меня взметнулось движение. Ночное зрение не помогало, перед глазами была чернота, а я стал догадываться, что это заклинание было направлено именно на меня. Возможно, что в шатре свет продолжает гореть. В нос ударил сладковатый дым, от которого закружилось в голове и сознание слегка поплыло. Это был тот дым, что курила главная Роал. Вот же падлюка… Роал ходили вокруг меня, монотонно двигаясь, и я быстро потерял ориентацию в пространстве. Какой уже там отследить, кто и где находится! Они медленно сужали круг, подходя всё ближе ко мне, пока уже не стали двигаться плотным кольцом. Ещё с минуту эта круговерть продолжалась вокруг меня, прежде чем всё резко оборвалось, Роал замерли, а мои глаза снова стали видеть. Неяркий свет резанул по зрачкам, а плывущие фигуры вокруг меня были скрыты тенями, да ещё и все, как одна, одинаковые шерстяные сталагмиты. Вот только сейчас они стояли, словно монолитный забор, вплотную к друг другу. А я осознал, что смотрю на них снизу вверх, так как моё тело продолжает кружиться, будто я вдрызг пьяный, и пытаюсь устоять на ногах. Но я ведь не был идиотом, верно? Я установил незаметную метку охотника на свою Роал в тот момент, когда она сунула мою руку себе под шкуру. Проблема теперь была, чтобы не промахнуться рукой, указав на другую, стоящую рядом с ней. Я попытался остановить движение своего тела. Да нет, я больше сейчас напоминал накуренного. Рука плыла, извиваясь волнами. Главное, чтобы все три указательных пальца соединились в один, а то я укажу сейчас сразу на трёх девушек… Или это женщины? Бабки? Кто это? Может там под шкурами, вообще, матёрые воины-трансвеститы, что сейчас будут драть меня толпой! Да куда я вечно попадаю? Одна хрень вокруг постоянно твориться… Хрень и дичь… Дичь с хреном… Вот-вот! Главное, чтобы у них хренов не было! Так. Утри слюни и перестань думать о дичи… Жаренькой, на меду… Хрустящая корочка уточки… Надо попить… “Е…есть чё?!”, – попытался я попросить попить, но сам заржал от своих слов, став их повторять, как попугай: “Есть чё? Есть че? Бошки, шелуха… Урюк, изюм… Всё сюда… сдаём…”. Ещё на остатках здравомыслия я упал на колени, пытаясь уткнуться в помеченную Роал, но лицо, уткнувшись в колючий, словно спина ежа, мех, обломала иголки и провалилась дальше в пустоту, потянув меня за собой в вечное падение сквозь тьму. Лишь единственное чувство невесомости во всём теле. А я всё лечу. Или парю. Вот чернота подхватывает меня, образуя плотную гладь, на которой я лежу, словно на простыне. Она прохладная и мягкая. Единственное, что выбивается из реальности, это нарастающий запах ванили. Из черноты подомной формируется силуэт женщины, что начинает страстно обнимать меня и смеяться звонким колокольчиком. Она пытается сказать мне, что только с ней мне будет хорошо. Что только она даст мне покой, который я так жажду. Только с ней я буду счастлив, а вокруг меня всегда будут те, кого я люблю. Она молча шепчет в разум, чтобы я остался. Она будет любить меня, как никто другой. Мне лишь надо открыть для неё своё сердце. Расслабиться и принять её такую, как она есть. Всю эту Тьму вокруг, что я могу видеть, это всё Она. Она бескрайняя и поэтому она может всё… “Кто ты?”, – без слов обращаюсь я к ней. Она замирает, лицо её постоянно изменяется, перетекая из одного в другое и отображая самых красивых женщин, но всегда неизменным в ней остаётся одно. Чернота. И я, кажется, понимаю… Эту боль… Её одиночество… Всё из-за цвета… Никто и никогда не примет её истинную сущность… А ведь стоит лишь принять истинность… Она всего лишь Чёрная, и никакая другая… Такая же, как и другие, просто всегда будет чёрной, без света… Это не я должен принять её, а она меня… Она должна принять то, что я понял её, и сама быть всегда со мной… Мы все разные, но именно принятие друг друга нас и объединяет, и делает сильнее… Как в браке… всё скреплено лишь на понимании друг друга и доверии… Доверишься ли ты мне, если я доверюсь тебе? Я смотрю в чернильные глаза, что кажется удивляются… А её губы начинают шевелиться… “Очнись…”.

Я вскидываю голову вверх. Нет, назад. Чёрт! Куда я вскинул голову? По затылку бьёт что-то твёрдое. “Ну наконец! Ты очнулся!”, – в уши врывается взволнованный и хриплый голосок… Женский? Почему опять темно, а глаза что-то режет. Дым? И как же хочется пить. “Где мы?”, – я еле шевелю ртом, пытаясь вытолкнуть слова. Мокрые руки девушки ложатся мне на плечи, помогая сесть ровнее. “Мы… в Рамба'Гир… Ты как себя чувствуешь? Гаяра и в правду переборщила с дымом… Накачала тебя чересчур сильно… Тебя аж трясло в припадке…”, – голос был участливым, а к моим губам поднесли некую чашу с водой. И я жадно присосался, поняв, что это не вода, но всё равно выпил весь отвар. Вкус больше походил на Сан’Гир, но слегка другой. Сознание ещё кружилось в пьяном вертолёте. Что за бред мне снился? Какая чернота? Какое принятие? Я разлепил глаза, ловя в тусклом свете очертания обнажённой фигуры, что издавала звон золотых цепочек при каждом движении. Моя… Я всё же смог. Но я быстро встрепенулся, вспомнив об участи двух других, и стал осматривать небольшую коморку вокруг. Вернее, это была палатка, что слегка просвечивала неяркий свет сквозь плотную ткань. А я, оказывается, сидел на низком табурете возле дымящихся в кострище углей и камней. Одним словом, баня по-чёрному.

Я взглянул на девушку, что присела на корточках рядом со мной, пытаясь разглядеть её очертания лица. Глаза ещё не пришли в норму. Да и что она мне дала? Кончики пальцев, причём на всех конечностях, стало покалывать. Я развернулся, взглянув себе за спину, и рассмотрел толстенную балку, что держала палатку. Ещё две таких же были расположены по другим сторонам и все три сходились вместе наверху. Что-то с дымом не так, это он действует на мои глаза, не давая использовать ночное зрение. Но это же моя физиологическая особенность, а не пассивный навык? Или как? Девушка переместилась на противоположную сторону палатки, сев напротив меня. Ничего не могу рассмотреть. И дышать нечем. Покалывание уже перешло полностью на пальцы, а ещё и головку члена стало также холодить. “Что ты… мне дала?”, – пытаясь вдохнуть воздуха, которого тут не было, смог я лишь прохрипеть. Но она не стала отвечать на вопрос, лишь мягко сказав: “Не переживай… Скоро мы уже выйдем отсюда.”. Я вдруг подумал о том, что этот дым может как-то не так повлиять на меня, и, потрогав свой лоб, судорожно проговорил: “Этот дым… Он же… не проявляет… что-то скрытое?”. На этот вопрос Роал удивилась: “А ты… что-то скрываешь?”. И я психанул: “Хватит менять темы и отвечать вопросом на вопрос!”. В голосе девушки зазвучали железные нотки, она явно стала недовольна тем, что я сорвался на неё, но на этот раз она ответила: “Да. Дым… может… раскрыть скрытое… Он же очищает… но, как я уже говорила, это для духа… на тело он слабо влияет…”.

“Почему же часть… моих навыков… точнее физиология… тут не работает?.. Моё ночное зрение… не работает…”, – уточнил я, на что Роал пожала плечами и с неохотой пояснила заново: “Это же дым… он влияет на ощущения… на разум…”. Замолчав и показывая всем своим видом, что я мог увидеть в очертаниях её фигуры, что она не намерена больше говорить, Роал прикрыла глаза. А тем временем покалывание поднялось выше, поглотив мои ладони, стопы и весь член целиком, а к ним присоединился и кончик языка. И я проигнорировал её нежелание разговаривать со мной, снова спросив: “Так что будет с другими двумя Роал? Когда их… убьют?”. Девушка, хоть и дёрнулась телом, издав перезвон цепочек на своём теле, но всё же спокойно ответила: “После того, как Асшах завершится. Ты всегда так много спрашиваешь, словно покалеченный…?”. В этот раз уже она, язвительно ответив, сорвалась на меня, а я сразу же сказал то, что было у меня на уме: “Это всё дым…”. Девушка дёрнулась, открыв широко глаза и внимательно посмотрев на меня, будто я только-что открыл некую истину для неё и тут же извинилась: “Да… Прости меня, мой… во…вождь…”. Я снова пригляделся к теням, в которые была укутана её фигура. Она сидела с ровной спиной, кротко поджав ноги вместе и положив ладони на колени, словно прилежная студентка. Но в очертаниях фигуры я отметил, что тело её было тонким и длинным, а объём бёдер, что были на табурете, дорисовывали разуму её спортивную и крепкую фигуру. Но покалывание продолжало распространяться по моему телу и я стал ощущать, что более не могу шевелить частями тела, которыми ощущаю холодок. Я вскинулся, желая было встать, но, не ощутив сил в стопах, хоть я и чувствовал их кожей окружающие предметы и землю под ногами, лишь снова долбанулся затылком об балку за спиной, когда моё тело повело назад.

Роал, вздохнув, снова встала и подошла ко мне, помогая мне сесть, но в этот раз не стала уходить, а присела на колени у моих ног, положив свои руки мне на бёдра и заглядывая в мои глаза. Она что, может видеть в этой темени и дыме? Но говорить я уже не мог, нижняя челюсть с языком онемели. Я хотел было помахать кулаком, но понял, что она не просто так опустила свои руки мне на колени. Оказывается, она взяла мои ладони в свои, на что я не сразу обратил внимание, и придерживает мои руки своими. Мне ничего не осталось, как только просто посмотреть на неё с укоризной в глазах и вытолкнуть из горла что-то невнятное. И вот сейчас я наконец смог хоть что-то разглядеть в ней конкретное. Её глаза блеснули, словно у кошки, но они были точно не кошачьими, хоть и имели в них вертикальный, будто полоска, зрачок. Да и сам взгляд был другой, более подходящий лисьему. Или мне показалось? Вот её зрачки абсолютно круглые, почти на всю радужку, пытаются приспособиться ко сумраку внутри палатки. Но я отрицательно покачал головой, пока ещё мог сделать хотя бы это, пытаясь показать этим движением, что я видел её и чтобы она не скрывала свой облик. Или это всё дым? Он раскрывает скрытое. Она потянула руку под низенькую табуретку подомной и достала глиняный фиал. В темноте блеснули острые и продолговатые зубки, перекусывая кончик бутылька. Она выплюнула его в сторону и влила его целиком себе в рот. Но не став глотать набранную в рот жидкость, девушка смахнула со своих щёк вьющиеся синие волосы, что прилипали к лицу и телу, и, привстав, взяла мою голову в свои ладони. Закинув мне её назад, она прильнула упругими губами к моим и влила из своего рта горьковатую жидкость мне прямиком в горло. Гортань тотчас разодрал знакомый вкус Харуха, уносясь раскалённой змеёй по пищеводу вглубь желудка. Боевое пойло варваров мигом оттянула все ощущения тела на себя и я перестал ощущать прикосновения золотых цепочек и её плотной груди, что прижались ко мне. Тело полностью онемело. Точнее я перестал им управлять, словно из всех мышц исчезли все силы, но сохранилась чувствительность. Она всё ещё продолжала держать моё лицо в своих ладонях, соприкасаясь губами с моими, и я приоткрыл глаза, встретив её взгляд из полуприкрытых век. А тем временем по морозной свежести, царящей по моему телу, стал распространяться огонь. Жар и холод стали смешиваться и, словно две противоположные стихии, устроили во мне схватку за завоевание каждой части моего тела. Но боли не было, это больше напоминало лихорадку. Моё тело нещадно бросало то в пламя, то в лёд. Краем сознания я поймал мысль о своих иммунитетах, но тотчас переключился на девушку, так как её тело забила дрожь даже сильней чем моя. Она закричала, отскочив от меня и схватившись за свою голову, будто немыслимая боль пробралась ей в череп. Её тело согнуло в спазме страданий от непереносимой пытки, что она и не скрывала, крича во весь голос. Формы плоти поплыли, задрожали. Её длинные волосы прядями расплылись в стороны, будто девушка пребывала под водой. Тело стало немыслимо изгибаться, перенапрягая мышцы, отчего она развела руки в стороны и, встав на носочках, пригнулась, словно зверь. Ткань шатра мгновенно слетела, открывая пространство степи вокруг нас, а балки, на которых крепилась палатка, полетели в стороны. Яркий ночной свет от лун резанул по глазам, но после я на секунду увидел Роал, что была со мной. Гибкое длинное тело, красивый рельеф тренированных мышц, но его тут же скрыли, укутав шкурами другие Роал, а меня ухватили за плечи, поволочив спиной назад. Голова запрокинулась за спину и передо мной разлилось звёздное небо. И кроме безумного крика и рыка одной Роал, ничто больше не нарушало ночную тишину вокруг и гигантскую гладь из искр.

Но вот перед глазами мелькнули полы шатра и я уставился в натянутый шкурой потолок юрты. А самое главное, что я не видел в нём никаких склеек или швов, что заставляло задуматься о размере животного, из которого добыли подобную шкуру. Додумать эту мысль мне не дали, так как моё тело положили на землю, предварительно развернув на 180 градусов и положив мягкую подушку под голову, тем самым приподняв её, что бы я мог смотреть на сидящую главную Роал. Вот только её фигура была скрыта ровно за моим членом, что стоял, как башня. Этот вид отвлёк меня от всех пространных мыслей и я сконцентрировался на ощущениях своего тела, отметив, что лихорадки больше нет, а по мышцам разлилась тёплая истома. А ещё я быстро осознал, что не могу пошевелить глазами и посмотреть ими даже в стороны, из-за чего я теперь пялился только в одном направлении. Но хотя бы ими было возможно фокусироваться на расстоянии. Роал вокруг меня молчали, занимаясь своими делами, как и тогда, когда я явился к ним, отчего в юрте царил редкий шум переставляемой посуды, треск углей в костерках и жаровнях, бульканье отваров и всасывание дыма из курительной трубки, которую курила теперь не только одна главная.

Ожидание продлилось недолго и передо мной встали три ворожеи в шкурах, две из которых держали шкуру по бокам средней. Через секунду я понял, что они привели мою Роал, и сейчас они держали её за руки передо мной. А моя Роал стала вновь тихой и спокойной, но тут раздался голос ведущей ворожеи: “Что же… Я даже не помню, чтобы в летописях наших матерей говорилось о том, чтобы Маргахар посещала своим присутствием сама Гирал.”. И тут же все Роал, что сидели, согнулись, отчего их верхние концы коконов из шкур упёрлись в землю. А те две, что стояли по бокам и держали среднюю передо мной, резко и неестественно извернулись и плюхнулись плашмя на землю, отчего оказались согнуты в три погибели у ног единственной Роал, которая осталась стоять. Этот меховой сталагмит сделал шаг ко мне, отчего мои стопы попали под её шкуру, а затем уменьшилась в росте раза в два, а я понял, что это она так присела на корточки. Шкуры разошлись в стороны и девушка под ними, разведя руки в стороны, скинула их с себя. И первое на что мой взор наткнулся, это на золотые цепочки на её торсе. Они напоминали собой верёвочную лестницу, что была приделана к её подтянутой груди, а точнее, к её проколотым соскам крепились две основные цепочки, уходящие вниз к её киске, и, как я смог разглядеть с первого раза, они были прикреплены к двум проколотым лепесточкам её внутренних губок, что немного выглядывали из вульвы, так как она сидела, выгнувшись колесом в спине и выпятив свой лобок на меня. И уже эти две основные цепочки были скреплены цепями поменьше, что частично скрывали за собой её накаченный живот. Так же я смог различить блеск пирсинга на её лобке, состоящий из ряда серёжек и гвоздиков, ведущему к началу её щёлки, и другие многочисленные украшения, что прокалывали её спортивное тело в различных местах. Само же её тело было эктоморфным и в меру перекаченным, вот прямо у той самой границы, когда спортивная девушка уже начинает повращаться в гориллу-терминатора. А ещё её бронзовую кожу украшали толстые линии татуировок, что золотыми изломанными молниями, идущих от надплечий, украшали её ключицы, обрамляли пресс плоского живота на косых мышцах, шли по бёдрам и рукам. А ещё они были и на её красивом личике, которое лишь казалось, что имеет экзотический грим, так как черты лица были схожи с мордочкой лисы, там татуировки были тонкими. Они шли от внешних краешков глаз вниз по щекам и, изгибаясь под прямыми углами на углах челюсти, шли к подбородку. Маленькие полоски расчерчивали нос и брови, а по центру лба был знак, напоминающий две согнутые ладони, держащие что-то похожее на зерно. Эти же самые ладони, только крупнее, были изображены и на её груди, что за место нарисованного зерна в общей композиции использовали её соски. Вьющиеся синие волосы невероятной пышностью, будто электризованные, окружали голову и спину девушки, словно снежным сугробом. И они плотно обрамляли ей лицо, скрывая под собой её ушки за висками, но я разглядел два чёрных кончика звериных ушек, выглядывающих из копны волос над её головой. Тем временем в меня упёрлись два медовых с примесью зелёного глаза, чьи вертикальные зрачки были тончайшими полосками, что точно также, как и я её, пристально изучали меня. Её вытянутое личико с острой челюстью было чересчур серьёзным, хоть она и кривила при этом одной лишь верхней губой, что была тоньше, чем пухлая нижняя. При этом чёрные губки были выразительными, а верхняя загибалась у впалых щёк уголками вверх, что, в совокупности с её продолговатым носиком с тонкой перегородкой но круглым и вздёрнутым кончиком и огромными радужками, занимающими почти все пространства белков выразительных глаз с приподнятыми вверх внешними краями, и делали её человеческое личико почти лисьей мордочкой. Но она так забавно и непонятно шевелила чувственной губой, периодически оттопыривая одну её сторону вверх и показывая крупные острые зубки, что вся её выказываемая серьёзнеть для меня исчезала, став игрой.

Она протянула руку вперёд, мелькнули золотые ноготки и на мою грудь легла её ладонь. Она опёрлась на неё и слега придавила меня, когда склонила голову к моему животу, принявшись обнюхивать. А я задался вопросом, что сейчас происходит? Этот Маргахар так и должен проходить? После всего меня теперь должны нюхать? Но по моей коже у пупка проскользил мокрый язычок. Сначала легонько, а через секунду уже более уверенно и бойко заполз мне и в сам пупок. После этого действия, её лицо, касаясь носиком моей кожи, заскользило вверх по моему животу. Делала она это, оперевшись одной рукой на мою грудь и медленно изгибаясь кошкой, не поднимая спины вверх, а стопы её оставались на одном месте у моих. Второй рукой она прижала мне член к животу, чтобы он не цеплялся за её цепочки и не мешал ей обнюхивать меня, приближая её голову к моему лицу. Когда же её нос уткнулся мне в шею, она замерла и тихо зарычала, замурчала, или, чёрт его разберёт, вообще, заворчала. А мне в лицо уперлись её пышные волосы, полностью накрыв его собой, а в голову ворвался её восточный аромат, переполненный пряными специями. Куснув меня за шею, она приподняла корпус и переставила руки, уперевшись ими за моими плечами. Лицо её оказалось на против моего и я никак не мог сфокусироваться на нём, так как не мог для этого свести глаза вмести. Её лицо было размытым и я мог различить только его движения. И вот оно приблизилось, уткнувшись кончиком носа в мой, и наши дыхания смешались. А как я продолжал дышать с этой парализацией, я и не имею представления. Но вот её жаркий выдох обжег мои губы, заставив озноб пронестись по моей коже. По её коленям, которые всё время до этого еле касались моих бёдер в одном и том же месте, я мог понять, что она не меняет позы ног, а значит её стопы продолжают стоять на подушечках пальцев всё там же, где она изначально и присела надомной. Одна из её рук скользнула между нами вниз, где я почувствовал, как она, приподняв выше таз, подняла мне член, чтобы он оказался между её бёдер, уперевшись головкой в её разгорячённую промежность. Она вернула руку обратно и опустила грудь на мою, золотые цепочки больно вдавились мне в кожу, но я предполагал, что и ей они не доставляют удовольствия. Хотя, кто знает? У неё столько пирсинга на теле, может ей и приятно от этого?

Тем не менее она поменяла позицию ног, её стопы сначала опустились с внутренних сторон моих икр, а затем она бесцеремонно и нахально развела ими мои ноги в стороны. После чего уперлась голенями в мои бёдра, а её пальчики ног сомкнулись у меня под яичками, которые, к слову, она стала массировать этими же пальчиками. Не так, чтобы это было приятно, но заводило очень. Грудь её при этом всё время оставалась на одном месте, но вот тут она наконец приподняла её, но лишь чтобы немного сесть мне на член, и сразу вернула ею на прежнее место, вот только уже разместив свои локти около моей головы. Впившись мне в губы и начав их посасывать, да всячески терзать, она принялась работать только тазом, сгибая его то вверх, то вниз, при этом всё её остальное тело, практически не двигалось. А вот моё потихоньку начинало. Первым, что я почувствовал, так это движение моих бровей. Я мог ими подвигать. Но сейчас я полностью отдался её воле и телу. Её фантастическая киска плотно облегала меня, легко скользя по члену. И если бы я мог шевелиться, то я бы метался в её объятиях от удовольствия, что она сейчас причиняла мне. И она точно знала это, знала, что невозможно устоять от её бешенных движений и сладкой дырочки. И единственное, что я в данный момент мог делать, кроме того, как дико изгибать брови, так это стонать. Она же продолжала рычать, но теперь это больше походило на звуки натягиваемой на член суки. Да, она пищала, будто это её дерут в щель, а не она меня. Позвонки моей шеи хрустнули, когда я в спазме удовольствия дернул головой, при этом чуть не оставив свою верхнюю губу в её острых зубках. Но она лишь нежно покусывала ими меня. И на эту её нежность, что она продолжала быть предельно аккуратна со мной, я ответил. Я обхватил её губы своими, что были намного твёрже моих. Я почувствовал, как её пальцы обхватили мою голову, пробравшись сквозь волосы, а темп её таза усилился. Её лоно переполнялось смазкой, а так как она ещё не насаживалась на мой член полностью, то периодически из неё стал вырываться воздух, теперь уже плотно запертый внутри неё. Мои ноги напряглись, наконец я смог зашевелить ими, но она лишь сильней уперлась в них своими, не позволяя мне двигаться. А когда я попытался ухватить её крепкую попку рукой, что было крайне сложно сделать из-за её движений, она схватила её и дерзко прижала к полу, но через мгновение вложила свою ладонь в мою, сплетя наши пальцы вместе. Однако тут же больно схватила меня за волосы другой. А между звоном её цепочек, что бились об мой лобок и друг друга, чавканьем её киски и нашими несдержанными стонами, я стал различать и другие голоса, что стали издавать Роал вокруг нас. Но стоны моей девушки стал нарастать, становясь глубже и проникновеннее, а её движения замедлились, став более сосредоточенными. По телу её стали гулять мурашки, а некоторые группы мышц затряслись, словно после упорной и тяжелой тренировки. Я свободной рукой обхватил её талию за тонкий, сантиметров в десять, бок, почувствовав насколько её подтянутые мышцы тверды. Её придыхание наполнилось рыканьем, лицо задрожало. Она брыкнулась, дёрнув мою голову на себя и ударив мой затылок об землю рядом с мягкой подушкой, постеленной до этого мне под голову. Тело её выгнулось, полностью садясь на мой член, отчего головка упёрлась ей в шейку, и шатёр заполнил финальный страстный стон, пока она, запрокинув голову за спину и подрагивая, продолжала пытаться ещё глубже насадиться на член.

Дождавшись, когда она до конца насладиться своими ощущениями и начнёт слезать с меня, я привстал и, схватив её за волосы, грубо поставил раком. Перед моим лицом махнул огромный пушистый хвост синего цвета, слегка ударив по уху, а она вдруг послушно встала на колени и, опустив торс на землю, повернула лицо в мою сторону. Глаза её горели вожделением, предвкушая продолжения, и она поудобней подставила мне свою подтянутую попку треугольной формы, выпячивая высокие и выступающие ягодицы узких бёдер со средней степенью выступления боков. Но, в целом, её попка была изящной и на ней так же, как и на всём её теле, были татуировки золотых изломанных линий, что подчёркивали контуры форм, а между ягодиц была шикарная дырочка, что выделялась небольшим участком красной кожи вокруг. Но вот её киска выглядела ещё более фантастически! Внешних губок почти не было, они вообще никак не выделялись и не отличались цветом от её кожи. Была лишь щёлка с маленьким красноватым клитором в начале разреза, и двумя тонюсенькими лепесточками, что у красной розы, торчащими краешками от середины щёлки к раскрытой от секса дырочки, где они растворялись в ободе пещерки. И к ним, в заправду, были прикреплены две золотые цепочки, идущих от сосков её грудей, что сейчас были прижаты к земле, но так даже и несильно приплюснулись под давлением тела. Тем временем я подивился, куда исчез её хвост, которым она меня игриво шлёпнула, так как его не было, он исчез. Но моё внимание быстро перешло на рисунки на её спине, что начинались от поясницы. Они также были выполнены золотой краской, но уже с добавлением белого и чёрного цветов, что давало более чёткую картинку, нежели если бы всё было сделано одним цветом. Там был воин, что разил других воинов, неведомых зверей и чудищ, был изображён поход варваров, идущих от одних шатров к другим. Но самым центровым изображением был ящер, который на фоне воина выглядел автомобилем. Все эти изображения были нанесены от её ягодиц до конца поясницы, и были ограниченны толстой чёрной линией, что будто разделяла те изображения от остальной, чистой спины. Но девушка-лиса, всё ещё пытаясь отдышаться, крепко ухватила мою кисть руки и подтянула к себе, подразумевая, чтобы я продолжал. И я, обхватив её пружинистую ягодицу пальцами и оттопырив её в сторонку, погрузился внутрь её тугой дырочки на полную длину, которую она могла принять, а это оказалось две трети моего размера. Став сначала в ней медленно двигаться, я огляделся, увидев, что многие из ворожей откинули со своих ног меха, оголив их до животов, и, не стесняясь никого, ни меня, не друг друга, ублажают себя, кто чем горазд. На мгновение я почувствовал себя актёром пип-шоу, на сцене которого парочки трахаются перед зрителями, но моя лисичка, вновь привлекла моё внимание к себе.

Она, подтянувшись за мою руку, выгнулась в спине и, изогнувшись в пояснице, чтобы её попка оставалась удобно подставленной ко мне, прильнула ко мне спиной. Развернув корпус, девушка схватила мои волосы и, вывернув голов, притянула моё лицо к своему, отчего мы чуть вместе не упали вперёд. Но её тело оказалось столь сильным, что она, вот так извернувшись под углом, с лёгкостью стояла на коленях и удерживала меня на себе. Осмелев от этого, я ускорил темп бёдер и, уже не боясь, что мы рухнем, сильней наваливался на неё. Но она так простояла недолго, минут через пять уже сама опустившись на четвереньки, а после и легла на грудь, закусив своё плечо. Текла она неимоверно, полностью покрыв мой член белой плёнкой, а по её киске, покрытой вокруг белым гелем, струились белёсые ручейки. Её красноватая кожица, что плотным колечком обхватила мой член у входа в дырочку, приятно вытягивалась на моём члене при каждом моём отдалении из неё, совсем чуть-чуть, но так восхитительно. Лисичка изнывала в истоме, начиная интенсивно дрожать попкой, а я её уже просто порол, так как иных определений моим движениям больше не существовало, настолько быстро я долбил её. Но когда я в какой-то момент начал ощущать, как моя кожа стала рваться под давлением прорывающейся чешуи, мышцы стало сводить в удовольствии, а нервы щекотало так, что разум тускнел, уносясь по волнам щекотки, она вдруг с остервенением в глазах так бурно кончила, что безвольно обмякла на земле. Вот, что называется трахаться до потери сознания! Хотел было я заржать и даже больше из-за приступа истерии, так как она, считай, издохла, но я в ярости указал пальцем на ближайшую Роал, чьи ножки посчитал достаточно привлекательными, и прорычал: “Ты!”.

Возникла неловкая минута тишины, так как все Роал замерли, а одолеваемое меня Драконье бешенство слегка притихло, так как я смог насладиться видом небритого лобка и щелки у выбранной мной Роал. У неё были аккуратные, тонкие и короткие синие волоски. Однако пауза стала затягиваться, а я больше не мог сдерживать Драконья Похоть, уже намереваясь сам взять эту женщину, положение спасла очнувшаяся лисичка. Та обессилено лишь проговорила: “Да… ублажите его уже… скорей… не дайте… ему…”. Договорить она так и не смогла, так как засопела, провалившись обратно в сон. Но Роал послушно сбросила с себя шкуру, открыв мне красивое лицо, что даже близко не имело лисичкины черты. Она больше походила на азиатку, а точнее на Торо Юзуми, ну почти. Но в данном состоянии, в котором я находился сейчас, я не мог долго наслаждаться, рассматривая открывшуюся мне красоту. Благо, что и сама девушка поспешила ко мне, хотя это было больше оттого, что она сама находилась на взводе. Уж не знаю, почему она так чётко послушала лисичку, а главная ворожея так даже и ничего не возразила в ответ. Я уложил синеволосую девушку перед собой на спину, подложив ей под затылок ту подушку, на которой лежал в начале сам, и, поймав в её глазах промелькнувший страх, развел её ноги в стороны. Тело её было разрисовано большим количеством зигзагообразных полос, даже большим, чем у лисички, да ещё и синим цветом, а вот пирсинга было в разы меньше, не говоря уже о цепочках. У этой прелестницы, и вовсе, их не было. Хотя, как я уже понял, почти каждая носила нечто подобное. Её тело подрагивало, толи от вожделения и возбуждения, толи от страха и тревоги, но она лежала передо мной смирно, что натолкнуло меня на мысль о бревне. Тем не менее я отбросил эту глупость и стал медленно входить в эту красотку, так даже и не вытерев член от предыдущей дьяволицы.

Тело этой Роал было подтянутым и накаченным, почти как у лисичкиного, а возраст по ней и подавно не угадывался. Но и эту мысль я отбросил тоже. А когда увидел, как девушка поморщилась от боли из-за моего проникновения, то осознал, что она была девственной. Но тут уже она сама развеяла все эти мысли из моей головы, страстно прижав меня к себе и начав пылко извиваться одним лишь тазом подомной, подобно тому, как это делала лисичка, только на мне. К сожалению, дырочка её оказалась хоть и узкой, но не в меру тугой, что у лисички, и я никак уже не мог этим удовлетвориться. Мне чего-то не хватало. И скоро к нам присоединилась ещё одна Роал, по которой можно было сразу понять, что эта намного моложе других. Худенькая, словно Галь в свои восемнадцать, или во сколько та лишилась своей невинности, но более спортивная, чем порталистка, эта девочка обняла меня своим сильным телом со спины. И уже скоро, когда предыдущая кончила и выпустила меня из своих объятий, я лишил девственности и её, хотя эта прелестница и сама села на меня. Тем не менее Дракон во мне, будучи перевозбуждённым и никак не могущий разрядиться, негодовал и с каждым мгновением всё яростней вырывался из меня. Эта девочка тоже была не той, хоть и пахла вкуснее остальных. И Дракон всё чаще стал поглядывать на попку мирно спящей на боку лисички. Волосы её, потеряв свой неестественный объём, опали и разметались по земле, спина равномерно приподнималась при глубоком дыхании, а, из-за поджатой к животу одной ноги, её поразительные формы попки выглядели соблазняюще.

Я подключил к процессу пальчики, чтобы быстрее довести молоденькую до пика, и тело девушки на мне задрожало в приступе наслаждения, а её тоненький голосок свирелью пропел гимн оргазму. Отложив её, все ещё продолжающую кончать, в сторону, я подполз на четвереньках к лисичке и замер над ней. Мне не хотелось начинать с ней, вот так сладко спящей, поэтому я провел рукой по её личику, а затем склонился, чтобы поцеловать её в губы. На удивление, её губы внезапно ответили моему поцелую и она сонно распахнула необычные глаза, продолжая целовать меня в ответ. Острые зубки аккуратно цепляли мою кожу губ, а её рука потянулась к моему члену, что затем направила его в себя. На её личике мелькнула задорная усмешка, что выразилось в оттопривании половинки верхней губы, и она тихо прошептала, чтобы её мог слышать только я: “Похоже, кое кому не понравиться, что я всё же была первой…”. И, помедлив, пока направляла мою головку, где, поводив ею по своей дырочке, наполовинку ввела её внутрь, она добавила: “А кое кому, что ты был первым…”. И она закатила глаза, вдавливая мой член в свою узенькую дырочку. Смазки на нём было предостаточно, но вот неподготовленная попка усложнила процесс. Впрочем Дракон больше не желал ждать и сам с силой взял её. Раздался мой несдержанный рык и стон боли лисички, когда я погрузил член на четверть внутрь её зада. Невероятно твёрдый туннельчик сдавил меня, пытаясь остановить дальнейшее продвижение в глубь по нему, но я, выпустив острые зубы наружу, так как более не мог сдерживаться, обхватил тело девушки и стал тянуть на себя. Но она не сопротивлялась, а наоборот сама, через неприятные ощущения, тянула на меня свою попку. Но я так и не дошёл до конца, чтобы полностью вогнать в неё весь член, а кончил уже на половине длины, уж сильно она сдавливала меня внутри.

Проблеск сознания вернулся ко мне, когда я уже стоял в полный рост, держа приподнятый зад Роал перед собой за тугие ушки, и, продолжая кончать в него, натягивал её попу на свой член. При этом девушка, еле стоя на носочках, безвольно свисала торсом вниз, отчего её кисти рук касались земли. Сделав ещё несколько окончательных толчков членом в её медовую попку, я подхватил её тело под живот и медленно опустился вместе с ней на колени. Она при этом лишь слабо постанывала, а по остаточной дрожи в её теле, я понял, что и она не осталась без приза, снова кончив, да в придачу и вместе со мной одновременно. Вот только я не помнил этого момента, уж слишком был сладостный оргазм, что отключил на время мой разум, захватив его полностью в свою власть и растворив его в ощущениях, что растянулись в едином моменте удовольствия. И сейчас я ощущал лишь лёгкость от скинутой ноши, мозг ещё продолжало щекотать, а по телу разливалась слабость. Я уткнулся лицом в её мокрую спину, пытаясь отдышаться, и прикрыл глаза, вдыхая аромат её кожи. Лисичка же не спешила вынимать из себя мой член, да как и я сам не желал покидать её райский уголок, продолжая наслаждаться пребыванием в ней.