Читать книгу Тайна Шато - - Страница 1

Оглавление

Глава 1


«Я попала!» – подумала, когда взглянула в зеленые глаза оборотня. От него трудно будет что-то скрыть, но не зря меня звали Шато, что означало в банде Тень. Напущу немного тумана, уведу в сторону, но семью не выдам.

– Мисс Пэг Смит, – издевательски медленно произнес мое имя оборотень, и я еле сдержалась, чтобы не поморщиться. В приюте одна половина детей носила фамилию Смит, а вторая – Джонс. Имя дала мне мать, она оставила записку с просьбой позаботиться обо мне. Я предполагала, что мама была образованной женщиной, скорее всего, не из бедной семьи, потому что умела выражать мысли на бумаге.

– Вы вместе с мистером Купером обнаружили тело мистера Лоренса. Верно? – Сыщик хитро прищурился.

Придется очень постараться, чтобы обмануть оборотня. Мне не нравилось, как он втягивал воздух, словно обнюхивал… меня.

– Верно, – поддакнула я.

Но это было неправдой: мистер Купер появился позже, а я находилась в таком шоке, что не сразу заметила его.

Брэнд, глава «Серых псов», приказал мне отправиться к дому доктора Лоренса и проследить за ним. Брэнда интересовало, куда пойдет док сегодня вечером, как долго там пробудет, и по возможности требовалось запомнить поименно всех, кто будет мелькать рядом.

Задание простое, а для мага иллюзии – тем более. От помощников я отказалась: только зря тратить на них силу, скрывать под магией иллюзии, чтобы никто их не обнаружил. Я часто действовала одна, лишь в редких случаях работала в команде.

Наш городок – Терриб – насчитывал около ста тысяч жителей. Железный мост через реку Айн соединял два берега и в то же время делил город. Банды «Серые псы» и «Черный глаз» договорились, что мост и близлежащие улицы теперь нейтральная территория. Доктор Лоренс проживал на нашей стороне, а вот отправился на вражескую. Страшная конкуренция шла между бандами, и не дай Создатель, тебя обнаружат на чужой местности.


– Вы видели убийцу, мисс Смит. Сможете его описать? – Спросил сыщик, а его зеленые глаза опасно блеснули в свете лампы.

– Нет, лица я не видела. Могу лишь сказать, что он высокий и… все, – пожала плечами. Широкая куртка хорошо скрывала телосложение преступника, и вряд ли я бы узнала убийцу средь белого дня. Я и сама порой надевала короткую черную шубку из кролика на размер больше. Она плохо грела, и даже пододетая толстая шерстяная кофта не спасала. Мужские теплые брюки держались широким ремнем, на котором пришлось сделать дополнительную дырку. Зимние ботинки и шапка с длинными «ушами» из лисы лучше всего согревали в февральский мороз.

Зима шла на убыль. Солнце светило по-весеннему тепло, а вот ночи оставались по-зимнему ледяными. Холод я ненавидела после приютского промёрзшего погреба, который служил наказанием для нерадивых детей.

Брэнд не дал мне погреться этой ночью в постели, а отправил на дело. Понося на чем свет стоит мороз, зиму, ветер, я пряталась за углом серого здания и следила за входом в бордель тетушки Эльзы.

Док ровно в десять вечера вышел из дома и, подняв воротник овечьей шубы, целенаправленно зашагал к мосту. Порывистый ветер сильно дул в спину, будто подгонял скорее перейти на другую сторону города. Мистер Лоренс почти бежал по мосту, затем спустился по железным ступенькам и скрылся за первым поворотом.

Магия иллюзии хорошо скрывала меня от посторонних глаз, и даже если бы доктор Лоренс оглянулся, то увидел бы лишь серую мглу. Но я не рисковала приближаться: магия отлично прятала на расстоянии, а если присмотреться, то в свете фонарей можно было разглядеть мой расплывчатый силуэт.

На всю дорогу мы потратили чуть больше часа. Когда я догадалась о цели дока, то усмехнулась. Он обыкновенный мужчина, и даже порядочным требовались шлюхи. В банде я добывала информацию, скрываясь за иллюзией, пробиралась в любые места. В бордель тоже могла, но не посчитала нужным смотреть, как док развлекается. Поэтому оставалось стоять и мерзнуть. А ведь сама чуть не оказалась в подобном доме: меня спасла магия. Четыре года назад, когда я впервые появилась в кабинете главаря «Серых псов», Брэнд решил, что мое место в борделе.

– Хорошенькая мордашка, – усмехнулся лысый здоровяк, крепко обхватив мое лицо пальцами. – Открой рот.

Но я сцепила зубы так сильно, как могла, и дернулась, решив, что зря выбрала эту банду, надо было к «Черному глазу» подаваться. Дерзостью я вызвала смех главаря, но Брэнд меня не отпустил, продолжал давить, вынуждая подчиниться.

– Вот так. И помни, кто здесь главный, – тихо произнес лысый. Как же я ненавидела, когда заставляли делать то, что я не хотела. Для меня это было сродни посягательством на мою свободу. Внутри все клокотало от молчаливой ярости, пришлось опустить взгляд в пол, чтобы спрятать ее.

Сломанный нос, мелкие шрамы на лице и глубокий над правой бровью – все это намекало, что Брэнд был в разных переделках и почти всегда выходил победителем.

– Коннор сообщил, что ты владеешь магией. Покажи, и я решу, куда тебя определить.

Я сделала шаг назад, магия иллюзии окутала тело туманом, скрыв от любопытных глаз главаря.

– Неплохо, – пробормотал Брэнд и оставил меня в доме, выделил место в общей комнате, но я вскоре перебралась на чердак к Коннору.

Так уж повелось, что мы с детства грели друг друга холодными ночами в приюте. Коннор стал моим старшим братом, защитником и никогда не давал повода сомневаться в нем. Вместе мы воровали в приютской кухне хлеб, а когда везло – жареное мясо. Вместе сидели наказанные в холоднющем погребе, вместе потом болели простудой. Чем старше я становилась, тем чаще ловила внимательный взгляд голубых глаз Конора, но друг никогда не распускал руки, и за это я уважала его еще больше. Мое доверие к нему было безгранично.

Именно там, на чердаке двухэтажного дома банды «Серые псы», я отдала девственность Коннору. Мне было восемнадцать. Жалела? Нет. Любила? Не знаю. Слишком сурова жизнь за стенами приюта, и лучше иметь под боком одного любовника, которого знала всю жизнь, чем пойти по кругу в поисках сильнейшего, а Коннор мог постоять не только за себя.

За два года в банде друг заработал авторитет, и пусть он все еще занимался воровством, был замечен Лэнсом, правой рукой главаря. Я знала, что Брэнд наградил Коннора немалой суммой за меня и перевел его из воришек в охрану.

Привести мага в банду – почетная и сложная задача. Людские дети жили в приютах, а маги своих чад не бросали. Поэтому я мечтала найти родителей: не могли они просто так оставить родное дитя.

Я не одна была такой сиротой, банда «Черный глаз» приняла другого мага, он умело заменял воспоминания и стирал память, я бы не хотела с ним встретиться. Поэтому настороженно посматривала по сторонам: если кто-то из членов вражеской банды меня здесь обнаружит, придется делать ноги. Правда, Брэнд крепко накажет за провал и может повысить откупные.

Я мечтала бросить все и уехать в Фолкстон. Моя мечта родилась в тот день, когда я впервые вышла на сцену и спела детскую песенку перед другими сиротами Услышав их аплодисменты, заметила на мгновенье блеск счастья, мелькнувшего в детских глазах. Мне было десять лет, и приютский театр скрашивал одиночество. Мечта жила вместе с надеждой, они давали силы существовать в банде, а банда укрывала защитой, в которой так нуждалась приютская девчонка.

Неожиданно стих ветер, и снег сильнее повалил хлопьями. В свете уличного фонаря снежинки красиво кружились, напоминая ночных бабочек, летевших на свет. Слегка пританцовывая, я не отрывала взгляда от двери борделя, боясь пропустить дока. Иллюзия надежно скрывала, но время шло, и мои силы уходили. До утра я могла не продержаться. И дело не в том, что просто замерзну: погреться можно в любом подъезде дома. А вот холод и бессонная ночь делали слабее. Магия просто иссякнет, а я рухну, погрузившись в спасительный сон, который её восстановит.

Бордель тетушки Эльзы оказался в ту ночь очень популярным у мужской части населения. Но разглядеть лица мешали шарфы и меховые шапки. Даже если среди посетителей борделя были знакомые, я не смогла бы их узнать. Поэтому перестала рассматривать мужчин, а с завистью провожала их взглядом, когда они скрывались в теплом помещении. Может, накинуть иллюзию и погреться? Я перестала чувствовать пальцы ног и решилась войти в бордель, но доктор Лоренс вышел от тетушки Эльзы. Низко склонив голову, будто прятал лицо, мужчина зашагал обратно к мосту. «Брэнд будет разочарован, – хмыкнула про себя. – Давай, док, возвращайся домой, и я отправлюсь в теплое местечко». Дурацкое задание! И я уже догадывалась, кто его придумал. Проклятый Лэнс… Он постоянно цеплялся ко мне, любил ткнуть носом в провал и всегда требовал наказания. Брэнд в подобных случаях не слушал Лэнса, и это бесило заместителя еще больше.

Мысли прервала тень мужчины, неожиданно появившаяся из темного проулка. Я замерла, с опаской поглядев на незнакомца. Его лицо скрывал толстый шарф, намотанный почти до глаз. Под широкой курткой и накинутым капюшоном мог скрываться кто угодно. Я рискнула и осторожно двинулась следом за мужчиной, который уверенно шагал за доктором. Не нравилось мне это все, ой как не нравилось! Впервые я пожалела, что не взяла помощника.

Рука нырнула в карман, достав складной ножик, его подарил мне Коннор. Пистолет я не любила: слишком шумное оружие для мага иллюзии. Мне проще скрыться, чем напасть. Нож больше для самозащиты, друг научил некоторым приемам самообороны.

Город спал, а от борделя мы были уже далеко. Вот там бурлила жизнь, ритмичная музыка лилась из открытых форточек. Мужчины веселились вовсю, забывая до утра о житейских проблемах в женских объятьях.

Доктор Лоренс вдруг остановился, будто почувствовал опасность, и обернулся. Он успел только громко вскрикнуть и вынуть пистолет из кармана, когда незнакомец неожиданно побежал, на ходу достав узкий клинок. Все произошло слишком быстро, док не успел нажать на курок. Убийца пырнул мистера Лоренса в правый бок, замахнулся и ударил еще раз. Когда раненый док повалился на землю, таинственный злодей скрылся в темноте, ни разу не оглянувшись, а мой нож так и остался в руке.

Мистер Лоренс был одним из самых добрых мужчин, которые встретились на моем пути. Он лечил всех без разбора, не отказывая никому. Шлюха, пойманный на воровстве сирота, бродяга и даже подлые душегубы знали, что доктор Лоренс примет любого. Каждый житель города мог с закрытыми глазами найти больницу дока, здание находился на нейтральной территории. Поэтому, не думая, что меня заметят из банды «Черный глаз», я бросилась к доктору, убрав магию.

Док хрипел, хватая ртом воздух, будто задыхался.

– Мистер Лоренс! – воскликнула я, сняв варежки и прижав их к ране. – Помогите! Кто-нибудь! Полиция! Доктора! – закричала, почувствовав, как по пальцам побежала теплая липкая кровь.

– Кар… ман, – прохрипел док.

Я стала шарить по карманам его шубы. В левом лежал кведи. Артефакт вспыхнул красным, едва очутился в моей ладони. Я ненавидела такие штуки – Рэя, любовница главаря, обожала ими баловаться.

– Дай… ему… дай, что он… просит, – продолжал хрипеть доктор Лоренс.

Струйка крови потекла из его рта. Я тут же почувствовала укол прямо в середине ладошки: проклятый артефакт цеплялся, как паразит.

– Я ненавижу эту дрянь! – Воскликнула, хотела оторвать кведи, но кашель доктора остановил меня. А потом я услышала крик: «Полиция!» и вскинула голову: ко мне бежал фонарщик. Он бросил лестницу в сторону и чуть не упал, поскользнувшись. Горожане просыпались, открывались окна, и обеспокоенные жители выглядывали на улицу.

– Нужен доктор! – снова закричала я. – Доктора!

Вдалеке раздался звук полицейского свистка.

– Потерпите, мистер Лоренс, – зашептала я теряющему сознание доку.

Совершенно забыла о кведи, а он продолжал накачивать мою кровь магией видящих смерть. Во рту появился горько-сладкий привкус чужого дара, когда неожиданно доктор Лоренс открыл глаза, словно из последних сил схватил меня за руку и хрипло молвил:

– Пэг Смит… ты хочешь… узнать имя… матери… отца? Тогда… не отпускай…

Док со стоном выдохнул, рука его обмякла. Глаза безразлично смотрели на небо, а белые снежинки торопились укрыть мертвеца.

Я не понимала до сих пор, что заставило меня послушаться доктора Лоренса: желание узнать все о родителях или найти убийцу честного, доброго дока. Когда ко мне подбежал фонарщик, я держала ладонь у шеи холодеющего тела доктора Лоренса, а перед глазами мелькали последние пять минут его жизни…

– Могу я узнать, что вы делали в столь позднее время на улице, да еще переодетая в мужскую одежду, мисс Смит? – Строгий голос оборотня выдернул из воспоминаний.

Сыщик продолжал внимательно следить за мной.

– Я уже ответила полицейским, которые схватили меня и заперли в камере. По их вине я провела ночь в тюрьме, – огрызнулась я в ответ на вопрос волка.

Когда меня нашли возле тела, никто не стал разбираться: мне просто скрутили руки и поволокли в ближайший полицейский участок. Если бы не показания фонарщика, который сказал, что именно я позвала на помощь, то сидеть бы мне в камере неизвестно сколько, да еще и обвинение предъявили бы за убийство дока. Спасибо местному сыщику, мистеру Чандеру, который усомнился в моей виновности.

– Женщина не смогла бы нанести удар такой силы.

Сыщик приказал меня отпустить, но прежде дознаватель записал мои показания.

– И все же я хочу услышать ответ. – Оборотень оскалился, показав острые клыки. Сглотнув, решила не спорить.

– Я опоздала на последний автобус, решила добираться пешком. Да заодно роль вора-мальчишки порепетировать, я в театре служу.

Это было правдой. Директор уговаривал меня подписать контракт и стать одной из актрис труппы, но из банды просто так не выйти. Нужен откуп, а у меня еще не набралась такая сумма.

– Вот пыталась войти в роль, прочувствовать, так сказать, все изнутри. А тут…

Я до сих пор не могла поверить, что доктора Лоренса больше нет. Три дня назад его хоронили, собралось много горожан, и каждый говорил о нем как о добром и светлом человеке. А я до дрожи боялась прихода души доктора во сне. До последнего не ложилась спать, пока глаза сами не закрывались. Теперь я жалела, что, поддавшись эмоциям, послушалась дока. Я не маг, видящий смерть. Зачем полезла не в свое дело? Зачем схватила проклятый кведи, который потеряла возле тела доктора Лоренса?

– Верится с трудом, – усмехнулся оборотень и откинулся на спинку стула, продолжая сверлить меня взглядом. – Дело в том, что душа мистера Лоренса не торопится встретиться с магом, видящим смерть, из полицейского участка. Здесь может быть только один ответ: душа выбрала другого.

Я невольно выпрямила спину и сжала зубы. Оборотень только с виду казался спокойным. Его напряжение выдавали глаза, зрачки вытянулись, и появилось ощущение, что ты смотришь в глаза волку. «Он и есть волк», – напомнила я себе.

– На месте убийства был обнаружен кведи. – Оборотень достал из кармана шар с небольшим серым облаком внутри. – Уверен, вы знаете, как им пользоваться.

Я кивнула: если стану врать, будет только хуже. Волк снова слегка приподнял голову и втянул воздух.

– А еще я чую в вас мага иллюзий, поэтому сразу предупрежу: от меня вам не спрятаться. – Усмешка сыщика вышла зловещей.

В очередной раз обругала себя мысленно полной дурой, когда пошла на поводу у дока.

– Я и не собиралась, – буркнула и взглянула на настенные часы за спиной оборотня: через двадцать минут я должна была быть в театре. – Мистер…

Столичный сыщик даже не назвал своего имени, а сразу приступил к допросу, едва я вошла в кабинет.

– Мэтью Торгест, сыщик инквизиции, – представился оборотень и гордо вскинул голову.

Чертов красавец. И нечего мне так улыбаться!

– Мистер Торгест, в семь часов вечера у меня сегодня выступление в театре. Если у вас ко мне больше нет вопросов, могу я идти?

– С чего вы решили, мисс Смит, что вопросы закончились? Все только начинается. – Волк хитро усмехнулся.

Оборотень не отводил взгляда, продолжая внимательно следить за мной.

– Кведи, который сыщики обнаружили возле тела мистера Лоренса, ваш?

– Нет.

Я знала, к чему вел проклятый волк. Осталось совсем немного – и он задаст каверзный вопрос.

– Вы знаете, чей?

Оборотень продолжал расслабленно сидеть в кресле, словно мы вели светскую беседу. Я же отчаянно сжимала ручки дамской сумочки. В театр я всегда одевалась презентабельно, но теперь мне казалось, что мистер Торгест знал о ворованной шубке из черного песца на моих плечах. Сейчас оборотень ткнет в меня пальцем и крикнет: «Вы арестованы!»

– Да, – тихо ответила я.

Бросило в жар, потом в холод. Почему Брэнд отправил именно меня следить за доком?

– Ну и? Мисс Смит, не тяните, говорите. А то у меня складывается впечатление, что вы не хотите помочь следствию.

«Наглый оборотень, чтоб тебя!» – подумала я, снова бросив быстрый взгляд на часы.

– Артефакт принадлежал мистеру Лоренсу. – От волнения голос слегка охрип, и волк неожиданно подался вперед. – Я не знаю, как так вышло, но доктор сунул мне в руку кведи, и, пока я звала на помощь, магия видящих смерть проникла в мою кровь. Мистер Лоренс перед смертью умолял меня связаться с его душой, отказать я не смогла.

– Интересно.

Волк резко поднялся и в два шага оказался рядом. Оборотень возвышался, пугая еще больше, а я сцепила зубы, чтобы они не застучали.

– Три дня прошло после похорон мистера Лоренса. Он приходил к вам?

– Нет, – выдохнула, стараясь сдержаться и не попроситься уйти.

Мистер Торгест занимал все пространство и давил властной аурой. Слишком хорошо я знала: кто сильнее – тот и прав.

– Хм. – Он потер подбородок, а я боялась на него взглянуть. – Мисс Смит, тогда я жду вашего звонка, или еще лучше, если вы придете и сразу расскажете, что показал вам мистер Лоренс.

– Вдруг он меня не выберет? Вы же сказали, что маг из полицейского участка тоже ждет прихода доктора.

– Я думаю, выберет, – усмехнулся волк и вернулся за стол.

Ощущение давления прошло, и я смогла посмотреть в хитрые зеленые глаза.

– Вы симпатичнее мужчины-мага. Я бы выбрал вас.

Мои щеки тут же вспыхнули, и я быстро подскочила, едва мистер Торгест сказал: «Вы можете идти».

Его ли это был тихий смех за моей спиной или мне показалось, когда я вылетела из кабинета оборотня, как пуля? Было уже плевать.


Глава 2


Театр «Лицеум» прятался в престижной части города рядом с парком. Тихое и приятное место, где любили гулять жители Терриба. В городке была еще парочка театров, но «Лицеум» привлек меня колоннами, которые украшали центральный вход. Немного округлое здание без резких, прямых линий, с большими окнами. Оно отличалось от остальных домов Терриба – строгих и простых. Будто я попала в другую страну, где все театры такие изящные с изысканным декором.

Основной репертуар в «Лицеуме» был шекспировским. Я обожала его пьесы. Благодаря участию в театральных постановках в приюте, именно, чтобы учить роли, я стала хорошо и быстро читать. Сыграть Джульетту было моей мечтой. Немного испуганная, но окрыленная я зашла три года назад в театр. Вдыхая воздух полной грудью, поняла, что хотела бы остаться и играть только здесь. К тому же театр находился на территории «Серых псов», значит можно было не беспокоиться о безопасности.

Мистер Дилан Кэррингтон, директор театра, а по совместительству и режиссер, и актер, скептически отнесся к моему предложению работать у них.

– Мисс Смит, у меня нет недостатка в актрисах, – отмахнулся он, даже толком не выслушав меня и не дав рассказать отрывок из пьесы, который я хотела прочитать с порога, чтобы продемонстрировать свой талант. – Кто вообще вас впустил? Как вы прошли мимо миссис Джерси?

Я пожала плечами, ведь не могла же сказать ему, что воспользовалась магией.

– Ступайте! У меня в театре работают серьезные люди, а не оборванцы.

– Почему, вы не хотите меня послушать? – Рассердилась я и даже топнула от злости. При чем здесь оборванцы? Ну да, платье и жакет старые, вышли из моды. Но вот шляпка… шляпка честно куплена вчера на базаре. Коннор хотел ее украсть, но я не позволила.

– Мисс Смит, идите, я уже все вам сказал. – Мистер Кэррингтон взмахнул рукой, словно я надоедливая муха.

Сжав зубы, выбежала из кабинета директора, промчалась мимо ошарашенной миссис Джерси. Ее выпуклые глаза стали еще больше.

– Идем, – сквозь зубы сказала ждавшему меня на улице Коннору.

«Ничего, здесь не взяли, надо подумать, куда еще пойти. Эх, мне бы хоть с самой простенькой роли начать, а там я уже поднажму и добьюсь главной!»

– Ты чего такая злая? – усмехнулся друг. – Не взяли?

– Да, не взяли. Видите ли, по одежде я им не подхожу, даже слушать не стал.

Я остановилась. Опускать руки нельзя, и так без сцены провела два года. Моя душа нуждалась в зрителях. Коннора в счет брать нельзя: ему все нравилось, особенно моя Джульетта.

– Подожди, сейчас все решу.

Но я остановила Коннора.

– Нет, я так не хочу, и ни к чему в театре знать, какие у меня друзья. В банде я Шато, а тут буду мисс Пэг Смит.

– Пэг – ужасно скучное имя, и тебе не идет. Без связей в театр не пробиться, зря отказываешься от помощи. – Друг хотел приобнять меня, но я не далась.

– Ничего, разберусь сама.

И разобралась. Подсмотрела, как одеты актрисы, указала Конору, какие платья мне нужны. Он принес целую охапку, я даже спрашивать не стала, где добыл. Но мистер Кэррингтон не торопился со мной разговаривать. А когда я потеряла счет своим визитам в театр и ожиданиям возле кабинета, сжалился. Хотя, возможно, миссис Джерси посодействовала. Она оказалась веселой и доброй женщиной. Помогала директору с репертуаром, рисовала афиши, отвечала за оформление сцены и пошив костюмов.

– Дилан, у мисс Смит чудесный голос. Она легко справится с партией мисс Виктории.

– А ее куда? – буркнул директор театра, еще больше хмуря темные брови. Он запустил пятерню в светлые кудри, дернув себя за волосы.

– Поставим новую музыкальную комедию вместо «Лейлы и шейха». Не особо она у нас идет.

– Я подумаю, но сначала хочу услышать, как поет мисс Смит.

Директор откинулся на спинку стула и, чиркнув спичкой, закурил сигару.

– Прямо здесь? – удивилась: по-другому я представляла себе прослушивание.

– И прямо сейчас, – усмехнулся мистер Кэррингтон.

– Начинай, – шепнула мне миссис Джерси.

Я постаралась сосредоточиться и взглянула на директора театра. Он, видимо, не особо ожидал от меня таланта. Скептически осматривал карими глазами и выпускал дым, вытягивая полные губы трубочкой. Мистеру Кэррингтону было около тридцати пяти, светлая шапка кудрявых волос придавала ему озорной вид, и мужчина внешностью больше походил на бога Аполлона, чем на строгого директора театра.

Решила, что лучше буду смотреть в открытое окно, за которым светило яркое солнце и синела небесная высь.

Мой голос, тихий и неуверенный сначала, постепенно набирал высоту и звучал звонче. Внутри росли радость и счастье, которые я испытывала только во время пения. Мне так хотелось поделиться ею с директором, с миссис Джерси, чтобы и они ощутили восторг, бурлящий во мне!

Я пела про лебединую пару, про верность, про любовь. Мой голос рассказывал грустную историю об охотниках, которые пришли и ранили лебедку, а лебедь стал бросаться на людей, защищая самку. Птицы погибли, а охотники побрели дальше в поисках добычи.

Моя душа оплакивала лебединую пару, так бездушно убитую, а голос рассказывал слушателям, что творилось у меня в сердце. Когда последняя нота была взята и песня допета, в кабинете директора наступила тишина. Я ждала аплодисментов или каких-то слов, эмоций, даже отрицательных. Ужаснее всего для певца – не получить реакции от зрителя. Поэтому осторожно повернулась к мистеру Кэррингтону, ожидая горького вердикта: «Вы нам не подходите!»

Но директор театра продолжал сидеть в кресле, правда, он больше не курил, а как будто застыл. Миссис Джерси вдруг всхлипнула и восторженно произнесла:

– Мисс Смит, ты великолепна!

– Спасибо, – улыбнулась я женщине, которая вытирала слезы белоснежным платком.

– Кхм, – наконец выговорил мистер Кэррингтон. – Голос у вас есть, это радует, но замечаний куча. Звук должен идти как бы изнутри, петь надо горлом. В общем, мисс Смит, вы должны репетировать и еще раз репетировать. Приходите завтра к девяти утра, начнем с вами работать.

– Вы меня… берете? – с восторгом спросила я и чуть не запрыгала от радости.

Мистер Кэррингтон кивнул, но, сдерживая мой торжествующий порыв, строго заявил:

– Заурядное имя «мисс Смит» совсем не подходит для певицы моего театра. Необходимо подумать над псевдонимом.

– Близкие друзья зовут меня Шато, – призналась я. Так звали меня в банде «Серые псы», так звал меня Коннор, прозвище было роднее имени Пэг.

– А если… мисс Шато Свон? – предложила миссис Джерси. – Шато – это тень, свон – лебедь. Получается тень лебедя – Шато Свон. Красиво звучит.

– Мне нравится, вы здорово придумали, миссис Джерси. – Я готова была расцеловать женщину.

– Мисс Шато Свон, – громовым голосом объявил мистер Кэрингтон и переглянулся с миссис Джерси. – Скучно. Давайте думать еще.

– Шато Ганзо? – неуверенно сказала помощница директора. – Лебедь – ганзо на языке соседней страны.

– Ну что это еще за Шато Ганзо, – фыркнул мистер Кэррингтон. – Надо звонкое, яркое имя. Шато… а если… Шато Нуар?

– Нет!

Мы одновременно воскликнули с миссис Джерси.

– Шато Блэк, Шато Руж, Шато Бланш, – перечислял директор театра. – Думайте, дамы, думайте.

– Я бы выбрала Шато Руж, – улыбнулась я. – А что это значит?

– Руж, никак не переводится. Мистер Кэррингтон, вы мастер придумывать псевдонимы, – похвалила миссис Джерси начальника.

– Шато Руж! Что ж, мисс, когда вам будет аплодировать весь зал, я лично приду поздравить вас с рождением нового имени, – стукнул по столу кулаком директор. Так я стала артисткой Шато Руж театра «Лицеум». У меня была личная гримерка, пусть и маленькая, но зато помещалось трюмо и шкафчик для верхней одежды.

– Шато! Поторопись, следующий выход твой, – выдернул из воспоминаний голос миссис Джерси.

За четыре года, после того, как я стала работать в театре, женщина совсем не изменилась, может, только морщинок под глазами стало побольше, и теперь я звала ее Элис. Бросила взгляд в зеркало, прежде чем покинула гримерку, отметив, что Роза хорошо поработала над моим лицом и волосами.

Через пару минут на сцену выходила певица Шато Руж в белоснежном сверкающем платье. Длинные темные волосы волнами струились по спине, создавая образ невинной девы. Зрители в зале притихли, заиграла музыка, и красивый, сильный голос, словно, магически обволок каждого слушателя. В такие моменты я забывала, что была всего лишь приютской девчонкой, занявшей свое место в банде «Серых псов». Если бы я могла петь вечно, то никогда бы не ушла со сцены. Но все заканчивается, как и мое выступление. Под громкие аплодисменты и крики «Браво!» закрылся занавес. Я счастливо выдохнула, возвращаясь с небес на землю, и не спеша направилась в гримерку.

Допрос оборотня вымотал, и перед выступлением я чувствовала, что мне нужно отдохнуть, хорошенько выспаться. Но сейчас эйфория бурлила в крови. Эмоции слушателей, их восхищение подарили силы, и я решила не отпрашиваться у Элис. Тем более директор театра немного приболел, и на миссис Джерси свалились все организационные работы. Последнее время мистер Кэррингтон часто болел простудой, потому что не следил за здоровьем, внезапная смерть любимой жены сделала Дилана рассеянным.

Элис по секрету рассказала, что супруга директора была смертельно больна и, видимо, от безысходности или горя перед кончиной много времени проводила в барах, изменяла мистеру Кэррингтону. Он закрывал ее в доме, но жена сбегала, и потом Дилан всю ночь разыскивал ее по городу. Директор тогда сильно страдал, плохо спал и ел. Театр не дал ему провалиться в бездну отчаянья.

Жизнь неидеальна, у каждого есть проблемы. У меня тоже они были. Совмещать театр и жизнь в банде было сложновато. Иногда Брэнд отправлял на срочное дело именно тогда, когда Элис назначала мне время выхода на сцену. Приходилось врать, изворачиваться и просить миссис Джерси что-нибудь придумать. Добрая женщина недовольно ворчала, но всегда шла навстречу.

– Но многие зрители пришли именно к тебе, купили билеты, а ты… – Женщина качала головой. – Ладно, придумаю что-нибудь. Попрошу Викторию тебя заменить.

– Спасибо! – Я обнимала Элис и обещала, – завтра все отработаю по высшему разряду.

Сегодня у меня было три выхода на сцену, после последнего, уставшая, но довольная, я медленно возвращалась в гримерку, представляя, как буду еще добираться домой. И желательно никого не встретить из своих, особенно Конора. Друг изменился, и не в лучшую сторону.

Распахнула дверь гримерки и застыла на пороге: знакомый оборотень сидел в кресле с чужим букетом красных роз.

– Мисс Шато Руж, так вы, оказывается, звезда, – ехидно заметил сыщик и бросил цветы на туалетный столик. – Поклонников у вас, как погляжу, куча.

– Неправда, всего один. А вам какое дело? – устало спросила я, стараясь не выдать раздражения.

Даже если мистер Торгест – оборотень, никто не давал ему права входить в мою гримерную. Кидать цветы, которые мне подарил мистер Алекс Фостер. А в том, что это сделал именно он, я не сомневалась.

Женатый богач проживал в респектабельном районе, в одном из самых больших домов на улице, вместе с женой и двумя детьми. Любовница мистера Фостера обитала на другом конце города в небольшом, но уютном домике, и я совсем не понимала, что этому толстяку надо от меня. После каждого выступления мне приносили шикарный букет, внутри лежала карточка с одними и теми же словами: «Вы прекрасны, я молю, станьте моей». Обычно я брезгливо морщилась, карточку выкидывала в мусорное ведро, а цветы оставляла на столе в вазе.

– Загадочная вы личность, мисс Смит. Или мисс Руж?

– Послушайте, у меня был тяжелый день. Я устала и хочу домой. Если вам так хочется поговорить, то я приду к вам завтра в полицейский участок. А сейчас покиньте гримерную, мне нужно переодеться.

– Даритель букета проводит вас домой? – Сыщик усмехнулся, но поднялся со стула.

Тут же маленькая комната стала еще меньше.

– Магу иллюзии провожатый ни к чему. – Я устало прислонилась к стене.

– Не доверяю я таким магам, как вы. Слишком изворотливы и лживы, сейчас я снова в этом убедился.

– Мисс Шато Руж – всего лишь мой псевдоним, – пожала плечами, стараясь не подать вида, что мне страшновато.

Если сыщик прознает про «Серых псов» и мою связь с ними, то мне каюк.

– Я говорю о другом, мисс Смит. Или мисс Руж. Год назад маг иллюзий хотел убить моего брата, и ему почти удалось. Читали в газетах о суде над мистером Эвилом?

– Он был главой инквизиции, – тихо произнесла я, пытаясь отогнать липкий страх и не поддаться панике.

– И убийцей ни в чем не повинных людей, в том числе и магов, видящих смерть. Так вот, я хочу вас предупредить: обмануть меня у вас не выйдет. И прежде чем совершить что-то незаконное, подумайте: если засадили главу инквизиции, то простую певичку посадят запросто.

Мистер Торгест буквально навис надо мной, и я постаралась отодвинуться подальше, но напрасно: за спиной была стена. Слово «певичка» резануло по ушам, и будь моя воля, я с большим удовольствием вытолкала бы оборотня за дверь. Но постаралась сдержаться и спокойно сказала:

– Не понимаю, о чем вы. Лучше отправляйтесь ловить убийцу мистера Лоренса, вместо того, чтобы угрожать мне.

Ждала злости, раздражения, новых угроз, но, к моему удивлению, оборотень вдруг очаровательно улыбнулся, и я слегка ошалела. Спасла меня миссис Джерси, она появилась в этот момент в дверях. Элис тяжело дышала, словно пробежала километр.

– Шато, – миссис Джерси всегда звала меня по псевдониму по личной моей просьбе. – Извини, не успела тебя предупредить о госте.

Миссис Джерси выглядела виноватой, и не поверить я ей просто не могла. Конечно, оборотням не отказывают.

– Не страшно, гость уже уходит, – сказала, а сама сжала пальцы в замок за спиной, чтобы сыщик не увидел, как они дрожали.

Испугалась я здорово. Шато Руж – мое прикрытие, уход от жестокой реальности, где я была преступницей. И если сыщик обо всем узнает… страшно было даже думать.

Мистер Торгест криво усмехнулся и наконец покинул гримерную. Да уж, интерес волка мне ни к чему. Внутренне порадовалась, что больше не живу в общем доме, а снимаю неподалеку комнатку, пусть и крошечную. Заподозрить он мог, если бы заметил татуировку между указательным и большим пальцем в виде круга, внутри которого был нарисован клык. Перчатки – мое спасение, надо дать себе установку ни при каких условиях не снимать их при оборотне. Татуировка не спроста делалась на этом месте, чтобы легко можно было определить принадлежность человека к банде. Татуировка была мелкой и не бросалась в глаза, но сыщика не обмануть.

Когда за волком закрылась дверь, я поздновато опомнилась, что зря не спросила о цели его визита. Неужели следил за мной?

Быстро переоделась, поставила цветы в воду. Хмыкнув, достала карточку и бросила ее в мусорку, как делала всегда.

Вообще-то, я обманула оборотня и возвращалась домой вовсе не одна. В такси меня ждала Виктория. Девушка часто выручала меня, и я старалась отплатить ей тем же. Актриса жила в двух кварталах от театра в съемной квартире вместе с бабушкой и дочкой. У Виктории была своя грустная история. Кто сказал, что красивым везет? Не верьте. Их так же бросают и разбивают им сердца.

Казалось бы, что еще нужно мужчине? Рядом пышногрудая блондинка, которая от тебя без ума, но муж Виктории каждую ночь уходил играть в казино и однажды… проиграл жену двоим мерзавцам. Чудом девушке удалось сбежать вместе с мамой и дочкой. Виктории повезло, мистер Кэррингтон сразу взял красотку в театр.

Переодевшись и захлопнув дверь гримерки, я побежала к черному выходу. Стоило вылететь на улицу, как сразу крупная снежинка попала в глаз. Снег шел хлопьями, словно зима, как и я разозлилась на наглого оборотня. Днем была прекрасная погода, ярко светило солнце, звенела капель – и вот на тебе.

Такси стояло на дороге, и я, подбежав, резко распахнула дверь и юркнула внутрь.

– Ну и погодка, Вик…

Замолчала, уставившись на улыбающееся лицо мистера Фостера.

– Добрый вечер, мисс Руж.

– Здравствуйте, – произнесла я машинально, стараясь брезгливо не морщиться: изо рта толстяка пахло противно чесноком.

Но больше всего шокировало то, что мистер Фостер так резко перешел от цветов к личному разговору. Когда поклонники дарят букеты – это одно, но когда они подкарауливают тебя в машине – другое. Я совершенно не знала, чего ожидать от назойливого мистера.

– Поехали. – Мистер Фостер хлопнул водителя по плечу, и автомобиль плавно тронулся с места. – Назовите адрес, мисс Руж.

Слишком добрая улыбка толстяка пугала в тысячу раз сильнее, чем грозный взгляд оборотня. Поэтому улицу и номер дома пришлось озвучить. Хотя я была уверена, что мистер Фостер отлично знал куда ехать.

– Ну что вы нахмурились, мисс Руж? Вы же знаете, я ваш самый преданный поклонник. Просто не смог дождаться, когда вы сами заговорите со мной. Не бойтесь меня.

– Я не боюсь, просто все случилось так неожиданно. И где мисс Коул? Она должна была ждать меня в такси, – я пыталась говорить как можно беспечнее, а сама всё сильнее сжимала кулаки от нехорошего предчувствия.

– С мисс Коул все в порядке, не волнуйтесь. Ваша подруга едет в моей машине за нами, и водитель довезет ее, куда мисс скажет.

– Хорошо, – выдавила из себя улыбку, а сама лихорадочно соображала, что буду делать, если таксист свернет на перекрестке не туда.

Напрасно я нервничала: машина ехала в правильном направлении.

– Мисс Руж, я знаю, что недавно вы пережили сильное потрясение, став случайной свидетельницей убийства, – с сочувствием в голосе произнес мистер Фостер. – И представляю, что вы пережили на допросе с оборотнем. Они настоящие звери! Нет, не так. Они звери и есть. Многие считают волков героями, но я видел, как такой герой чуть не разорвал прокурора на суде. Если вам нужна будет моя помощь, то звоните в любое время.

Мистер Фостер протянул мне визитную карточку, и пришлось ее взять.

– Вы сможете защитить меня от мистера Торгеста? – изумленно спросила я.

Хотя чему тут удивляться? Деньги в Террибе решали все.

– Чем смогу – помогу. Ради вас я готов на все, мисс Руж. – Последнее слово толстяк произнес на французский манер. – Мистер Лоренс был моим семейным доктором, мы знакомы очень давно, и я мечтаю найти его убийцу.

– Я тоже хочу, чтобы убийцу нашли, – тихо произнесла.

Мистер Лоренс оказался единственным доктором, который безвозмездно приходил в приют лечить сирот. Он спас меня… дважды.

– Тогда у нас с вами одна цель, – усмехнулся мистер Фостер.

Машина остановилась возле моего дома, и я полезла в сумку, чтобы достать кошелек.

– Я заплачу. – Богатый поклонник отдал таксисту бумажную купюру.

– Не стоит… – возразила, но толстяк открыл дверь и довольно ловко для своих размеров выбрался наружу.

Я решила, что отдам деньги на улице: не любила быть в долгу. И поторопилась за мистером Фостером. Как только я хлопнула дверью, таксист тут же рванул с места.

– Мистер Фостер, возьмите.

Протянула монеты богачу, а он аккуратно сжал мои пальцы и накрыл ладонью мой кулак. Я подняла голову, пытаясь заглянуть в темные глаза толстяка. Снег падал хлопьями и таял на моем лице, мешая.

– Мисс Руж, для меня эта оплата – как подарить букет. Не лишайте радости доставить удовольствие любимой певице. Я бы хотел увидеть вас на большой сцене в столице. Если вы решитесь, то готов стать не только вашим поклонником, но и помочь достигнуть высот. Ваш голос должна слушать вся Росвэния.

Я ждала от мистера Фостера чего угодно, но не подобного предложения. Перед глазами замелькали афиши с моим именем, блеск огней, огромная сцена, поклонники с букетами и очередь в кассу за билетами на мой концерт…

К дому подъезжал черный дорогой автомобиль, под колесами скрипел снег. Я потянула руку, чтобы мистер Фостер отпустил меня. Приютская девчонка любила мечтать, но дурой вовсе не была.

– Спасибо за предложение, но пока я не собираюсь в Фолкстон, столица подождет.

– Я не тороплю вас с ответом, подумайте, – мягко произнес назойливый поклонник. – Спокойной ночи, мисс Руж, и спасибо за великолепный вечер.

Мистер Фостер развернулся и направился к автомобилю. Я стояла и наблюдала, как толстяк садился на заднее сиденье. А когда он аккуратно закрыл дверь машины, то обругала себя дурочкой и поспешила скрыться в подъезде. Буквально взлетела на третий этаж и выдохнула уже в квартире, когда закрыла дверь.


Глава 3


– Шато! – шептал мужской голос, больше похожий на шелест листьев на деревьях, когда летний ветерок весело проносится мимо них.

– Шато, я так рад, что ты послушалась и взяла кведи, – голос мистера Лоренса раздался совсем рядом. Я дернулась и открыла глаза: на меня смотрел доктор Невольно я подметила, что он остался прежним: все то же худощавое лицо с длинным носом и тонкими губами, которые расплылись в довольной улыбке. Выходит кведи сработал и душа мистера Лоренса выбрала меня? Неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника от нарастающего ужаса. Я невольно подалась назад и обнаружила себя сидящей в автобусе, где единственными пассажирами были мы с доком.

– Мистер Лоренс. – Мой голос больше походил на карканье вороны, от волнения в горле пересохло. – Вы живы?

– Нет, Шато, и скажу честно: я не заслужил такой легкой смерти. – Док как-то слишком грустно улыбнулся.

Автобус дернулся, и я упала вперед, прикоснувшись к плечу мистера Лоренса. Тут же отдернула руку: таким холодным оказалось мужское тело.

– Зря вы так, я не видела от вас зла, наоборот, вы принесли в этот мир только хорошее. Спасали никому не нужных детей в приюте, а скольким бездомным помогли…

– Все делалось вовсе не безвозмездно, милая Шато.

Доктор снял шляпу, и я увидела на его макушке, среди седых волос, белых червей. Они копошились и грызли мясо, кости. Я даже разглядела их красные глазки и зубастые челюсти.

– Я ощущаю, как они едят мою плоть и хочется остановить их.

– Вам больно? – прошептала, невольно задержав дыхание, будто хотела сдержать тошноту.

– Нет, но я слышу, как они царапают зубы о мои кости, как они поедают мой мозг. Становится не по себе, когда я начинаю представлять, что будет, когда они доберутся до глаз, носа, ушей, – тихо ответил доктор.

Он продолжал нервно мять шляпу и как-то жалобно посмотрел на меня.

– Если бы я могла вам помочь, то сделала бы это прямо сейчас. Попробуем убрать червей? У вас есть перчатки? – участливо предложила я, хотя на самом деле прикасаться к мерзким червям жуть как не хотелось.

– Нет, милая Шато, здесь ты мне не помощник.

– Вы выбрали меня, а не полицейского мага, потому что больше доверяете?

Иного объяснения я не видела, поэтому вздрогнула, когда неожиданно резко и раздраженно мистер Лоренс произнес:

– Ты вроде не дура, а продолжаешь верить в добрых людей. Откуда им взяться, когда Терриб погряз в продажных чиновниках, сыщиках и даже докторах? Мне всегда было мало денег. Понимаешь? Всегда! И я вовсе не добренький дядечка, который лечил детишек. Мне платили, а я отбирал сильных и умных для банд. Вот и Коннора присмотрел, а в тебе сразу разгадал мага, хотя ты хорошо скрывала все от воспитателей. На остальных приютских щенят мне было плевать. Вас и лечил, давал советы, куда отправиться после совершеннолетия.

Голая правда жестока. Я всегда это знала. Жизнь научила судить людей по поступкам, а не по добрым словам и сладким речам. Оттого меня шокировало признание мистера Лоренса. А ведь действительно, док часто говорил нам с Коннором, что сиротам не вырваться из бедности. Что наше спасение в банде «Серых псов».

– Вам, Брэнд за нас заплатил? И сколько, если не секрет?

Я вжалась в спинку сиденья, будто это могло помочь оказаться как можно дальше от доктора. Пелена спала, и я увидела в глазах дока красноватые блики алчности.

– Брэнд… – Мистер Лоренс расхохотался и хлопнул себя по коленке, словно я рассказала ему смешную историю.

Он никак не мог успокоиться.

– Уморила. Этот громила глуп, как баран. Пять лет назад он был всего лишь мелким воришкой, а вот нос начал задирать спустя год, когда на него обратили внимание. Ты нужна была им, и я тебя привел. Вот и все.

Мистер Лоренс усмехнулся, и я увидела, как между тонких губ появился белый червяк. Доктор погонял его и выплюнул.

– Кому нужна? Я хочу знать имена, и вы обещали рассказать о моих родителях.

Док снова залился, его тело тряслось от смеха , и черви посыпались с головы. Мистер Лоренс стал отряхивать одежду, и один из червей упал мне в руки. Я взвизгнула от неожиданности, вскочила с места и рванула в проход, подальше от разлагающегося тела. Теперь до меня донесся запах гнили, и он становился все сильнее. Я отступила еще дальше, ухватившись за поручни.

Водитель автобуса гнал так, словно его преследовали демоны. Меня потрясывало, как на ухабах. За окнами смазанным пятном проносились улицы города, а свет фонарей слился в одну яркую линию.

– Ты многого просишь, Шато. Сначала найди моего убийцу. Я хочу, чтобы он сгнил в тюрьме заживо. – Мистер Лоренс, в отличие от меня, стоял ровно, абсолютно не реагируя на тряску

– Так вы совсем не добренький дяденька, выходит, убийца совершил хорошее дело, – дерзко выдала я и еще хотела добавить: «Да пошли вы к черту!».

Но автобус резко остановился, и я улетела бы вперед, если бы не держалась крепко.

– Значит, сделка, – хитро прищурился мистер Лоренс, но скрыть алчный блеск ему не удалось. – Ты мне – имя убийцы, я тебе – имена родителей. По рукам?

– Не-е-ет, вы обманете. Никакой сделки, – твердо сказала я.

Доктор неожиданно оказался близко, его глаза – напротив моих. Я услышала хруст, черви жадно перемалывали кости, и я боялась на них смотреть.

– Запомни, души никогда не врут, – процедил сквозь зубы мистер Лоренс.

Меня обдало резким запахом гнили, но отвернуться док не дал. Схватил за плечи тонкими, но сильными пальцами.

– Усекла? Последний раз спрашиваю, иначе уйду, и ты никогда не узнаешь, откуда в тебе магия иллюзии.

– Хорошо, отпустите. – Я дернула плечом, иначе еще немного – и меня стошнило бы ужином на черный пиджак доктора. – Я согласна.

Мистер Лоренс отпустил меня, и мы скрепили сделку рукопожатием. Ладонь обожгло холодом. Он быстро поднялся к локтю, перепрыгнул на позвоночник, обхватил за шею и пронзил болью висок.

Я открыла глаза, а в ушах еще звенел зловещий шепот доктора: «По рукам».

– Проклятье! – со стоном выдохнула, щурясь от яркого солнца.

Вчера я устала и была голодна, но все же позвонила Виктории. Девушка заверила, что все у нее хорошо, и я, допив чай, приняла душ и завалилась спать. Шторы просто забыла закрыть, поэтому солнечные лучи с легкостью пробрались в маленькую комнатку, которая вмещала разложенный диван, кресло, одностворчатый шкаф и овальное зеркало на стене. Но даже такой скромненькой квартирке я была рада. Я снимала ее в пятиэтажном доме недалеко от базы «Серых псов», всего лишь в двадцати минутах ходьбы.

Общий дом банды «Серых псов» постоянно был наполнен шумом. Тем, кто отдыхал на своих местах после ночной смены, было плевать, а вот я пряталась на чердаке и отдавалась вдохновению. Пела о любви, свободе, глядя в небольшое окошко на спешивших прохожих. Здесь меня обычно и находил Коннор. Он просто обнимал и слушал, пряча на моей груди лицо. Друг был не только любовником, но и самым близким человеком на всем белом свете.

Все изменилось, когда он стал работать охранником. Коннор начал чаще употреблять алкоголь и ходить в бордель, когда выпадали выходные дни. Все больше отдалялся от меня. Что-то мучило его, но друг отказывался со мной откровенничать. Постель мы с ним больше не делили, но бывший любовник оставался моим защитником по моей просьбе и видимо, сам этого хотел. Никак не мог меня отпустить.

Я поднялась с кровати, потянулась и подошла к закрытому окну. Несмотря на легкий мороз, птицы щебетали, радовались солнцу и ждали весны. Я тоже ее ждала: холод опостылел. Невольно взглянула на ладонь, которая горела во сне от прикосновения души доктора. Откровения мистера Лоренса сначала повергли в шок, а потом я цинично подумала: «Зло не может исчезнуть в этом алчном мире». Вот спросит меня сыщик Торгест, о чем говорила душа. А я что должна ответить? Что доктор всем врал и притворялся хорошим дядечкой? Белые черви на голове мистера Лоренса появились перед глазами. Да уж, не стоит завидовать магам, видящим смерть. Теперь понятно, отчего Рэя была немного того…

Я успела умыться и позавтракать омлетом, когда в дверь постучали. Когда я не ожидала гостей, то всегда с осторожностью относилась к таким сюрпризам. Глянула на старенький телефон с облезшей позолотой, в двадцать пятом году выпускали уже другие модели. Но сейчас я думала, успею позвонить в полицию, или раньше мне вышибут дверь?

Незваный гость продолжал нагло тарабанить. Осторожно, как можно незаметнее, посмотрела в глазок, где разглядела знакомую светловолосую голову. Не раздумывая, распахнула дверь.

– Коннор! – радостно воскликнула я.

Но друг был серьезен и непривычно хмурил брови.

– Выкладывай, что произошло в ночь убийства мистера Лоренса, а то Лэнс собирается организовать вечером совет и судить тебя.

– Не понимаю, а я здесь при чем? – резко спросила вместо ответа.

Сделала шаг назад, чтобы Коннор вошел в внутрь.

– Лэнс всегда до меня докапывался. Что на этот раз он придумал?

– Хочет всем рассказать, какая ты предательница, – тихо ответил друг, закрыв за собой дверь. – Я лично сам не слышал – передали.

– Ха, да пошел он! Интересно будет послушать доказательства, – хмыкнула я и направилась на кухоньку.

Поставила чайник на плиту, достала вчерашние булочки с изюмом и песочное печенье.

– С Лэнсом шутки плохи, Шато. Он говорит, что ты сдала семью оборотню. А за предательство у нас жестоко карают: заживо вырежут татуировку…

– Прекрати, – холодно возразила я, поставив перед Коннором чашку с заваркой и пододвинув сахар и маленькую ложечку. – Никого я не предавала, а если бы оборотень узнал, что я состою в банде, так засадил бы в тюрьму. Мистер Торгест унюхал во мне мага иллюзий и велел сотрудничать со следствием.

Другу я не рассказывала про кведи, это была только моя тайна, о которой теперь знал сыщик. Даже если оборотень промолчит, то вскоре правда выйдет наружу, когда душа не придет к полицейскому магу. Тогда дознаватель вспомнит о кведи мистера Лоренса и обо мне, а там люди начнут сочинять сплетни. Но пока… каким-то внутренним чутьем я понимала, что не стоило болтать о сделке с душой дока.

– Ты что-то скрываешь, Шато. Я слишком хорошо тебя знаю.

Взгляд голубых глаз прошелся по моему телу, укрытому длинным теплым халатом. Девчонки в банде млели от Коннора, я же всегда оставалась равнодушной. Возможно, причина крылась в том, что мы вместе росли и я воспринимала друга, больше как старшего брата, чем любовника. Единственным, кто смог меня смутить и сбить с толку, был оборотень.

– Выключи мачо, со мной это не сработает, – усмехнулась я.

Чайник засвистел, оповестив, что вода закипела. Налив себе и другу кипятка, присела рядом с мужчиной. В кухоньку вмещались узкий стол, две табуретки, плита и раковина. Я сидела впритык к окну, а Коннор касался спиной стены. Больше двух человек просто бы не вместилось.

– Ты всегда была ледышкой, даже ночью, – вздохнул Коннор. – Иногда я думаю, что ты и не любила меня вовсе.

– В приюте не учат любви, – пожала плечами, невольно дотронувшись до левого плеча, где скрывался уродливый шрам. Он немного заходил на ключицу и спину. Поэтому никогда не носить мне открытых платьев с короткими рукавами.

Кто был виноват в том, что пятилетняя девочка опрокинула на себя кастрюлю с супом? Повариха, воспитатели? Я никого не винила: любопытство сыграло со мной злую шутку.

Ту боль я помнила очень ярко, а потом полностью провал в памяти – лишь участливое лицо доктора Лоренса. Тогда он спас меня в первый раз.

– Но даже у меня есть свои принципы. Могу соврать, взять чужое, а вот предать – никогда. И ты это знаешь, иначе бы тебя здесь не было, – заключила я, ощущая, как подоконник слегка холодил спину, вызывая дрожь в теле. Или меня так трясло от гнева и от чувства несправедливости? Никогда бы не подумала, что Коннор был такого мнения обо мне.

– Шато, я тебе верю, и не только я. Есть люди в семье, которые о тебе беспокоятся, именно они попросили предупредить о совете. Подумай, как будешь себя защищать, что говорить, о чем лучше промолчать. И не гляди на меня так сердито, я тебе не враг.

– Знаю, и… спасибо.

Мы поболтали еще ни о чем, и через полчаса Коннор ушел, предупредив, что Лэнс отправит посыльного.

«К черту их всех!» – раздраженно подумала я и пошла мыть посуду, а сама в это время исполняла арию Джульетты. Пение успокоило, привело мысли в порядок, и вскоре я была готова к проклятому совету. Лэнс не впервые пытался меня очернить, у него никогда не выходило. «И в этот раз не получится», – поклялась я себе.

Посыльный пришел примерно часа через два. В дверь постучали, но когда я открыла ее, то никого не было. Лишь на придверном коврике лежал белый конверт. Быстро подняв его, я быстро скрылась в квартирке, пока не выглянула любопытная пожилая старушка из квартиры напротив. Подбежала к закрытому окну и увидела мальчишку, выскочившего из подъезда. Одним из первых моих заданий тоже была доставка писем от Брэнда членам банды. Я рисковала и пыталась быть оригинальной. Лэнсу я принесла прямо в бордель, когда он ублажал под простыней шлюху. Аккуратно положила конверт на прикроватный столик и специально хлопнула дверью, когда покидала комнатку. Думаю, поэтому Лэнс меня ненавидел. Не смог простить унижения, когда я отчитывалась о проделанной работе Брэнду, который громко хохотал, едва рассказ дошел до того, чем занимался его правая рука в момент получения письма, отчего не сразу его заметил.

А теперь «приглашения» раздавал мальчишка из приюта – банда воспитывала нового члена.

Разорвала конверт, внутри оказалась записка с надписью: «Шесть часов вечера».

Что ж, будет время подумать над ответами. Я догадывалась, какие вопросы начнет задавать Лэнс. А еще размышляла, стоило ли звонить в полицейский участок. По идее, доктор Лоренс мне не поведал ничего, что могло бы помочь в расследовании, а это значит… «Оборотню можно ничего не рассказывать», – подытожила я. Логика была налицо, поэтому с чистой совестью я занялась понедельничным делом – отдыхом!

В театре у меня был выходной, Брэнд никаких заданий не дал, кроме как явиться в большой дом, и я с наслаждением провалялась весь день в постели.

Ровно в половине шестого вечера поднялась с кровати, быстро умылась, заплела гриву темных волос в косу и нарядилась в любимое голубое платье под цвет глаз. Магия иллюзии бурлила внутри, она жаждала выхода. После хорошего отдыха я была сильна как никогда, но пришлось успокоить силу: кто знает, а вдруг она сегодня пригодится?

Световой день прибавлялся, но на улице все еще рано темнело, уличные фонари осветили высокий забор с железными воротами. Пять лет назад Коннор привел меня к двухэтажному зданию, банда была немногочисленной, всего человек тридцать. Сегодня насчитывалось более двухсот бандитов. Громко лаяли собаки – каждый раз, когда охранник открывал тяжелую дверь для «гостя» и проверял на наличие татуировки на руке.

Через год, после того как я появилась у «Серых псов», Брэнд стал завозить в дом бочки со странным пойлом. Нам запрещалось его пробовать, но всегда найдутся любопытные, и двое молодых воришек так напились, что утром не проснулись. Главарь устроил всем разнос и пригрозил, что выпорет каждого, кто еще ослушается.

Я знала, что Брэнд не сразу начал торговать странным напитком. Боялся, что придут бобби, а еще надо было приучить всех в банде не пробовать драги. Только через полгода первая партия пошла в кабаки, а к главарю полились деньги рекой. Невольно вспомнила я, когда ворота распахнулись, выпуская грузовую машину с бочками драги.

– Шато! – окликнули меня, и я обернулась.

Под заливистый лай собак ко мне спешила невысокая девушка. Тонкие рыжие волосы были собраны в хвост, а полные губы приветственно улыбались.

– Самай! – откликнулась я, радуясь подруге.

Она первая приняла меня, чужачку, и никому не позволила обижать. Самай была художницей, рисовала татуировки банд и удаляла. Острым ножом. Когда я увидела процедуру в первый раз, то поняла, с каким удовольствием Самай намеренно причиняла людям боль. С легкостью девушка вырежет мне татуировку– можно было не сомневаться.

– Проклятая зима! Жду не дождусь, когда растает снег и можно будет ходить на пристань рисовать рассветы, – проворчала Самай, поправляя белоснежный шарф испачканными в зеленой краске пальцами.

– Вижу, ты уже пыталась рисовать лето, – усмехнулась я, сняв шерстяные перчатки и показав черноусому охраннику татуировку.

Мужчина кивнул и пропустил нас внутрь. Три немецкие овчарки гремели цепями, пытаясь оторваться, чтобы накинуться на меня. Быстро прошмыгнув мимо них, я остановилась, чтобы подождать Самай. В этот момент я невольно подумала: «Животные не чувствовали мой запах, когда я пользовалась магией иллюзии. Как тогда оборотень смог меня найти? У волков нюх острее?»

– Когда нас было мало, я знала каждого в лицо, – тихо произнесла Самай, когда мы направились к двухэтажному дому. – Я не помню этого усатого, возможно, даже не я ему делала татуировку. Брэнд все чаще обращается к Рэе, иногда мне кажется, он хочет заменить меня на более молодую.

– Перестань молоть чепуху. Рэя – его любовница, вот и все, – возразила я, глянув на веснушчатое лицо подруги.

Пусть ей уже за тридцать, выглядела она отлично, как моя ровесница. Невольно осмотрелась: давно я здесь не была. Больше пяти месяцев. Задания получала от посыльных, передавала информацию на словах поверенному, которого присылал Брэнд, или лично главарю в кафе за чашечкой кофе.

Банда не только разрослась, и территория выглядела теперь иначе: дом окружала охрана из нескольких человек, было построено огромное складское помещение, рядом с которым стояли два грузовика с синими кузовами. Водители сидели в кабинах и ждали, пока грузчики наполнят машины тяжелыми флягами.

– Шато, я взяла с собой таблетку, она поможет тебе перенести боль, когда я буду вырезать татуировку, – неожиданно прошептала Самай и сунула мне в карман руку, но тут же быстро ее достала. – Серый Хэнк приучил меня любить чужую боль. Я такое получаю вдохновение!

Самай остановилась перед крыльцом, прикрыла глаза и подняла лицо к февральскому солнцу.

– Потом рисую странные, но шикарные картины, богачи тут же раскупают их. – Девушка грустно взглянула на меня. – Тебе боль причинять не хочу. Не хочу, чтобы ты плакала и кричала.

– Я не буду, не переживай, – твердо сказала.

Самай была странной, а я одинокой. Магов люди не очень любили и немного побаивались нашей силы. Поэтому мы с художницей подружились. К ней в банде так же относились, как ко мне. А кто я такая, чтобы осуждать Самай? Серый Хэнк, бывший главарь банды, давно сгнил в земле. Он нашел маленькую девочку на помойке, вырастил любительницу пыток и передал по наследству Брэнду. Моей отдушиной была музыка, у Самай – рисование. Такие разные и в то же время похожие, две девушки потянулись друг к другу и стали подругами.

– Прости, – прошептала Самай, словно главарь банды уже вынес мне приговор.

Я положила руку в карман, где нащупала и сжала в кулак круглую таблетку, поднимаясь за подругой по лестнице. Самай распахнула дверь, приглашая меня первой войти внутрь, и шутовски сделала реверанс.

– Ваше магическое Величество, проходите.

Я высокомерно задрала подбородок, слегка приподняв подол шубки из черного песца. Едва шагнула в дом и тут же громко рассмеялась, встретившись с зеленоватыми глазами статной, фигуристой девушки. Открытое декольте изумрудного шелкового платья привлекало внимание к большой груди. Дорогая одежда не помогла Рэе скрыть грубость и невоспитанность. Она стояла возле широкой лестницы, подбоченясь, как баба на базаре, и дерзко рассматривала каждого входящего.

– Шато, смейся, пока смеется. Жизнь – короткая штука, – презрительно бросила любовница главаря, наблюдая за моей реакцией.

Дерзко ответить – значит оскорбить Брэнда. Промолчать – показать слабость. Моим оружием была вежливость, она досталась от матери. Я давно убедилась, что в моих венах текла кровь аристократов, но разговаривать надо было на уровне любовницы.

– Рэя, ты отлично выглядишь. Желаю, чтобы твои сиськи всегда стояли торчком!

Мужчины загоготали. Рэя зло прищурилась, но ответить не успела. В дом ввалилась ватага парней, они принесли с собой холод, шум и веселье. «Воришки», – усмехнулась я, схватив одного за пальцы рядом со своим карманом. Парень сделал круглые глаза, но ловко вывернулся. Видимо, не ожидал. Так вам, новички! Я помнила, как меня обучал Коннор, и пару раз я с ним ходила на серьезное дело, когда банда грабила банк. Открыла для воров черный вход, а потом караулила на улице полицейских. Тогда меня впервые ранили, а доктор Лоренс спас второй раз, можно сказать, вытащил с того света. После этого Брэнд запретил меня брать на опасные дела: слишком ценен маг в банде.

Рэя рявкнула на парней. Те вроде притихли, но продолжили шепотом переговариваться, посмеиваться. Народу в большом доме оказалось даже слишком много. Публика собралась разношерстная: воры, сутенеры, головорезы – и всего один маг иллюзий. За пять лет я заслужила доверие и уважение в банде. Слишком ценную приносила информацию главарю, и, возможно, Брэнд давно бы грохнул меня, да только все еще нуждался в моих услугах. О темных делишках я знала много, в том числе о том, что главарь конкурировал с бандой «Черный глаз» по поставкам пойла. Именно я узнавала, где хранились фляги с опасным напитком у противников, и доносила Брэнду. Потом действовали наши головорезы: нападали на склады, убивали, разоряли, поджигали.

Задумывалась ли я хоть раз, что совершала зло? Нет. Когда ты растешь в жестоком мире, где прав тот, кто сильнее, справедливые принципы не работают, иначе ты просто погибнешь… Нет, не так – сдохнешь на помойке, как крыса.


Глава 4


Совет проводился в подвале большого дома. Приглашенные члены банды спускались по каменным ступенькам, освещенным фонарями. Лестница заканчивалась арочным проходом, возле которого стоял громила Джет. Остальные расселись полукругом на деревянные скамейки. В подвале оказалось прохладно, я только сняла шапку и рукавицы, оставшись в шубке.

Брэнд уже сидел на удобном кожаном диване в первом ряду, рядом с ним справа устроилась Рэя, слева – Лэнс. В центре бетонный пол был укрыт старым красным ковром. Здесь выступал говорящий, здесь же вершился суд.

Я заметила свисающие с потолка цепи, оканчивающиеся кандалами. Предателей пытали до смерти. Я была всего лишь один раз на суде «Серых псов». До конца остаться не смогла, зажала рот рукой и метнулась к выходу. Громила Джет пропустил, бросив обидное слово: «Слабачка!» После мне еще долго снились кошмары, жуткие крики боли. Мои руки не были чисты, но убийцей я становиться не собиралась, привыкать к искаженному от боли лицу жертвы, к запаху крови и страха не желала. Я мечтала навсегда сменить имя на Шато Руж.

Прежде чем опустилась на скамейку рядом с подругой, бросила взгляд на дальнюю стенку, где стоял длинный, узкий стол накрытый грязной простыней. Под ней лежали любимые инструменты Самай.

– Зря ты пришла на совет, – прошептала девушка мне на ухо. -У меня плохое предчувствие…

– Прекрати, – жестко прервала подругу.

Я всегда считала, что проблемы надо решать по мере поступления. Но на всякий случай оглянулась, чтобы посмотреть на громилу Джета. Получится прошмыгнуть мимо него? Мужчина стоял, широко расставив ноги, сложив руки на груди, и обозревал всех грозным взглядом. «Не паникуй раньше времени, Шато».

Лэнс спал и видел, чтобы прилюдно меня унизить. Я знала причину такой ненависти. Отвергнутый мужчина еще больше затаил злобу после того, как Брэнд принял мою сторону и заявил, что маг в его банде сам выбирает любовников. Коннор стал моим прикрытием и защитой от мерзкого Лэнса. Он преследовал меня, оказывал грубые знаки внимания, пока я не решилась принадлежать лишь другу детства.

В подвале все тихо переговаривались, иногда слышались смешки, но, когда Лэнс поднялся и двинулся к красному ковру, наступила тишина.

Если Коннор был высоким и поджарым, то Лэнс – приземистым, но крепким. Я была выше мужчины на целую голову, и его бесило, как я смотрела свысока в его бледные глаза. Лэнс резко дергал головой, словно откидывал длинную челку назад. Жидкие темные волосы он собирал в хвост, подражая, как мне сказали, Серому Хэнку.

– Давно мы с вами не проводили совет, но я считаю, что все должны участвовать в решении судьбы предателя.

Собравшиеся бандиты загудели, требуя имени.

– Тихо! – гаркнул Брэнд, и все снова замолчали.

Я же пыталась отыскать Коннора. Если он и был здесь, то хорошо прятался. Друг не мог подвести, ему я доверяла даже больше, чем себе.

– Я скажу имя, и оно многих шокирует, – усмехнулся Лэнс, проведя рукой по гладкой макушке. – Пять дней назад убили мистера Лоренса, и мы в одном согласились с бандой «Черный глаз»: убийца должен быть найден. Пару дней назад открылись интересные факты, о которых никто не узнал бы, если бы не наш свой человек в полиции. Так вот, док носил с собой кведи, наполненный магией видящего смерть. Для чего он положил артефакт в карман, я не знаю, но использованный кведи нашли возле тела.

Лэнс замолчал, торжествующе осматривая собравшихся. Я старалась не показать страха, лишь сильнее сжала таблетку Самай. Чертов ублюдок! Проклятый Лэнс все-таки прознал про артефакт. А чему я удивлялась? Все было занесено в протокол, кто хотел получить информацию, легко мог провернуть дельце со взяткой. Тем более информация об убийстве доктора не была секретной.

– Что это значит? – выкрикнул самый нетерпеливый из толпы.

– Тот, кто использовал кведи, увидел последние пять минут жизни доктора Лоренса. После к нему пришла душа погибшего, а она может рассказать все наши секреты и не только. Не зря в Терриб приехал столичный сыщик-оборотень.

Самай сжала мои пальцы, словно хотела поддержать, но я заметила в ее глазах легкое возбуждение от предстоящей пытки. Девушка тихо притоптывала от нетерпения.

Я ждала, когда Лэнс назовет мое имя, сжав сильнее зубы. Мне казалось, было слышно, как они заскрипели от злости.

– Имя! Имя! – скандировали члены банды.

– Дадим предателю шанс показаться самому и тогда будем к нему милосердны, – продолжал мерзко ухмыляться Лэнс. Вот, гад! Знал, как завести бандитов и умело пользовался этим. Ничего предосудительного я не сделала, чтобы назвать меня доносчиком, но толпа уже завелась. Теперь Лэнс смотрел в мою сторону, а я так хотела показать ему средний палец.

– Никакой пощады предателю! Имя! – продолжали требовать головорезы.

Лэнс поднял руку, и все притихли. Мой пульс ускорился, а стук сердца стал отдаваться в висках. К горлу подступила тошнота от страха, но мозг продолжал работать, ища пути к отступлению.

– Шато! – наконец озвучил Лэнс имя и показал указательным пальцем в мою сторону. Послышались удивленные возгласы, свист, сидящие рядом бандиты подскочили, схватили за руки и силком потащили в центр. Самай попыталась им помешать, но ее грубо оттолкнули.

– Уберите лапы! – рявкнула я на мужчин, но голос потонул в криках присутствующих.

Слишком многие из них жаждали моей крови. Что это было? Зависть, ненависть к магам или все вместе?

Головорезы послушались Брэнда, когда он одними губами произнес единственное слово: «Отпустите». Но остались стоять рядом, что сильно напрягало.

– Тишина! – крикнул громовым голосом главарь, и все снова заткнулись.

Но в глазах мерзавцев я видела жажду крови, они мечтали разорвать меня, причинить боль. Где же Конор? Своего защитника я не видела.

– Предательница должна получить по заслугам. Разреши мне заняться казнью, – промурлыкала Рэя, ласково проведя по плечам Брэнда пальчиком, накрашенным ярко-красным лаком, а смотрела мерзавка прямо на меня.

– Сначала суд, – услышала грозный голос главаря, а после Брэнд обратился ко мне. – Что скажешь, Шато? Правдивы обвинения?

– Я не предательница, ты знаешь, – ответила, вскинув голову. – И всегда старалась быть полезной банде. Я не ем бесплатно из общей кормушки. Порой рискую жизнью, добывая информацию. В ту ночь, когда убили дока, если бы не моя магия, то убийца и меня бы зарезал.

– Ты знала про кведи? – Брэнд продолжал сверлить меня черным взглядом.

«Шато, думай, прежде чем отвечать», – мелькнуло в голове. Я напоминала себе канатоходца, которого видела в цирке. Так же ступала осторожно: ошибиться нельзя, иначе полечу вниз, в объятья радостной Рэи.

– Конечно. Оборотень, кстати, решил, что это был мой артефакт.

– Вот как? – удивленно усмехнулся Лэнс, усевшись рядом с главарем.

Как же я хотела хорошенечко врезать по мерзкой роже правой руки Брэнда. Да так, чтобы выбить парочку передних зубов.

– Кведи действительно принадлежал доку?

– Да, – ответила я.

В подвале стояла напряженная тишина, каждый член банды внимательно меня слушал.

– Мистер Купер, фонарщик, первым пришел на помощь доктору. Я побежала за убийцей, хотела проследить за ним, узнать его имя. Но мерзавец слишком быстро бегал или был в курсе, где можно спрятаться в проулке от преследователей. Когда я вернулась, мистер Купер уже коснулся дока. Если вы хотите сохранить тайны мистера Лоренса, то поговорите с фонарщиком. Я здесь ни при чем.

Брэнд слегка нагнулся вперед, и я заметила в его глазах сомнение. Лэнс тоже заметил.

– Не придумывай, Шато. У меня надежный информатор в полиции, и он лично видел протокол, который читал оборотень.

– А ты не думал, что сыщики решили прикрыть мистера Купера, чтобы никто из банды не кокнул его?

Если честно, мне было плевать на фонарщика. Я почти чувствовала холод от железа клинка, которым Самай собиралась вырезать мне татуировку. Главное, чтобы поверили. А там… Надо бежать прочь из города.

– Оборотни не дураки, так они и назвали главного информатора. Спроси у Рэи, Брэнд. Она знает, что я терпеть не могу эти круглые штуки.

Рэя недовольно сжала полные губы, но медленно кивнула.

– Подтверждаю. Видела, как брезгливо Шато смотрела на кведи в твоем кабинете и не раз называла меня больной на всю голову, потому что с магией шутки плохи.

Канатоходец внутри меня тихо выдохнул. Веревка все еще продолжала раскачиваться, но шаг стал увереннее, и равновесие легко держалось.

– И она права, – буркнул Брэнд. – Кведи – опасный артефакт, я говорил тебе завязать. Сегодня последнее предупреждение. Если еще раз прознаю, лично подвешу к потолку и выпорю при всех. Поняла?

Последнее слово главарь неожиданно громко рявкнул, и сидевшая с ним рядом любовница вздрогнула. Лицо Рэи пошло пятнами от злости и унижения.

– Лэнс, похоже, ты поторопился с обвинениями, но… – Брэнд хитро прищурился. – Пытки развязывают язык, и ты, Шато, если невиновна, легко повторишь ранее сказанное. Проверить тебя лишним не будет.

– Я говорю правду, зачем мне врать? – тихо, но твердо произнесла я, стараясь выдержать взгляд главаря.

Ужас медленно подкрадывался сзади, я уже слышала его легкую поступь и ощущала леденящий холод.

«Что делать? Что делать?» – набатом било в висках. Если я сейчас применю магию, то получится ли сбежать? Громила Джет продолжал стоять, закрывая выход из подвала могучей спиной. Исчезну – подтвержу обвинение Лэнса, останусь – подвергнут пыткам. Что делать? Где Конор? Конор!

Паника нарастала с каждой секундой, накрывая с головой. Я дернулась, когда ощутила чужие крепкие пальцы на запястьях. Один головорез поднял мои руки, второй закреплял кандалы. Поздно я вспомнила про таблетку, которая осталась в кармане.

«А вдруг это проверка? Ты должна выдержать, Шато», – уговаривала сама себя. Брэнд наблюдал за мной. Все наблюдали за мной. Рэя плавно поднялась с дивана и направилась к дальнему столу.

– С чего начнем? – промурлыкала дрянь.

Я услышала звук металла, он дрожью прошелся по телу.

– Вырвем один зубик магичке или вырежем полоску кожи на щеке?

Дрянь! Чертова шлюха! Дрожь я уже скрыть не могла. Она, как морская волна, накатывала и отступала, оставляя леденящий ужас.

– Нет, начни с ногтей на ногах, они легко отрастут, – велел Брэнд. – Не подведи меня, Шато. Я тебе верю.

– Тогда зачем этот спектакль? – хриплым голосом спросила я.

– Ты плохо справилась с поставленной задачей. Ничего не узнала, тупо простояла возле борделя, а потом дока убили. Считай, это наказание за плохо проделанную работу, – заявил Брэнд, откинувшись на спинку дивана.

– А может, Шато сама убила мистера Лоренса? – язвительно выдал Лэнс.

– Интересно, какой у меня был мотив? – я презрительно скривилась.

Но моя усмешка исчезла, стоило одному из бандитов опуститься на колено и начать снимать с меня обувь. Инстинктивно я резко согнула ногу в колене и вмазала носком сапога по мужской роже. Головорез от неожиданности упал назад.

По толпе прокатился смешок, он еще больше разозлил добровольца у моих ног.

– Не сопротивляйся, Шато, а то мы решим, что тебе есть что скрывать, – с хитрой улыбкой произнес Лэнс, когда я стала вырываться из цепких лап отморозков.

– Брэнд! Я когда-нибудь обманывала тебя? Для чего этот цирк?

Ужас вынуждал просить о пощаде, и я чуть не завыла, когда притащившим меня бандитам удалось снять сапоги. Тяжело дыша, даже не чувствовала, как натерла кандалами запястья, наблюдая за приближающейся Рэей. Любовница главаря держала в руках щипцы, сжимая и разжимая ручки.

Лоб покрылся испариной, я ощутила, как струйка холодного пота стекала по спине.

– Страшно, магичка? Сейчас все увидят, как кричит настоящая аристократка. Ведь ты себя таковой считаешь? Думаешь, что лучше всех нас, а мы отбросы общества? Ты сама скоро станешь никчемной бродяжкой, – прошипела Рэя, как змея. – Подними ножку, Шато. Или испугалась? – ехидно усмехнулась дрянь.

С каким удовольствием я накрутила бы на кулак ее рыжие волосы и со всей силы размазала смазливое лицо по стенке.

Головорез крепко сжал мою голень и высоко поднял ногу, второй резким движением разорвал чулки до колена, открыв белую кожу. Я напрасно пыталась вырваться: кандалы еще сильнее начали причинять боль.

– С какого же пальчика нам начать? – ласково произнесла Рэя, поглаживая сперва большой палец, потом мизинец. – Пожалуй, начну с середины.

Но только не успела она сжать щипцами ноготь, как в подвал вбежал запыхавшийся Коннор. Он громко закричал, и присутствующие головорезы повернулись к нему.

– Бобби! Много! Окружили… дом!

Бандиты загалдели, повскакивали с мест. Кто-то зло крикнул:

– Ловушка! Нас всех загнали в ловушку!

Другие подхватили:

– Среди нас есть предатели! Шато лишь приманка!

Толпа рванула к выходу, и началось столпотворение. Передние еле протискивались в проход, кто-то падал, и по ним топтались люди, потому что давили сзади. Лэнс попытался остановить испуганных мерзавцев:

– Успокойтесь! Нас слишком много, чтобы бояться ничтожных бобби. Ничего они нам не сделают.

Кто внял голосу правой руки главаря – остановился, а остальные стремились как можно быстрее вырваться из подвала.

– Стадо баранов, – презрительно сплюнул Брэнд.

– Не станешь их останавливать? – поинтересовался Лэнс, наблюдая за давкой.

Громилы Джета не было, он первым сиганул наверх.

– Зачем банде глупцы? Выживут сильнейшие, они пригодятся, – пояснил главарь.

Окружение бобби волновало меня меньше всего. Коннор был здесь – он поможет освободиться.

Друг еле добрался до центра, где стояли хмурый Брэнд с Лэнсом. Головорезы, державшие мои ноги, отпустили меня, но продолжали находиться рядом, словно ждали нового приказа от главаря.

– Снимите с меня эти чертовы кандалы! – рявкнула, наблюдая за Коннором.

Он первым делом хотел мне помочь, но Брэнд остановил его, крепко схватив за плечо.

– Ты уверен, что бобби нас окружили?

– Зуб даю! Как увидел, сразу побежал предупреждать. Они прячутся в кустах за забором, незаметно выбраться не получится, остается только засесть в доме.

– А может, ты врешь, Коннор? Решил всех обмануть и спасти свою шлюшку? – Рука главаря взметнулась вверх и обхватила горло моего друга.

– И куда бы я потом подался? – прохрипел мужчина.

Видимо, Брэнд сам понял, что смолол чепуху, и отпустил Коннора.

– Освободи Шато, – приказал главарь.

Его черные глаза яростно свернули, когда взглянули на меня.

– Ты выведешь нас отсюда, а потом я решу: предательница ты или нет.

Коннор кинулся снимать кандалы, затем помог натянуть сапоги. Все было проделано быстро и молча. Вслух не было сказано ни словечка, только мимолетное переглядывание. И я поняла: Коннор пришел за мной, чтобы в очередной раз спасти. Я так хотела схватить его за руку, остановить и выдохнуть прямо в губы: «Ты пришел вовремя».

– Жаль, что я не услышала, как ты визжишь от боли, но у нас все впереди, – подмигнула мне Рэя и мерзко улыбнулась, щелкнув щипцами.

– Смотри, как бы на моем месте не оказалась ты, – зло прошипела я, осторожно натягивая рукава на поврежденные запястья.

Затем предупредила всех:

– Я маг иллюзии, но через стены проходить не умею. Пока они не освободят проход, мы не сможем покинуть это место.

Все посмотрели на редеющую толпу. Кому не повезло, валялся затоптанный своими же. Более разумные бандиты стояли ближе к главарю, ожидая приказа. Их оказалось человек двадцать.

– Через стены я проведу, – заявил Брэнд и направился к дальней стенке.

Я ощутила, как руки коснулись прохладные и шершавые пальцы Коннора.

– Никогда не думала, что бобби спасут мне жизнь. Еще бы секунда или две – и я бы осталась без ногтя, – тихо произнесла, чтобы услышал меня только друг.

– Я пришел бы раньше, если бы мог, – сказал Коннор, не отрывая взгляда от Брэнда. – Что он делает?

Я посмотрела на главаря: он поднял руку и вдруг резко дернул, будто хотел отодвинуть тяжелую штору. Так и вышло. Плотная ткань оказалась в стороне, открыв потертую дверь.

Брэнд распахнул ее, шагнул в темноту, и члены банды поспешили за главарем.

– Надо же, как разукрашена ткань, только Самай так могла… Самай! – Я вспомнила про подругу и повернулась.

Девушка одиноко продолжала сидеть на скамейке. Она с какой-то тоской глядела на меня.

– Самай! – позвала я подругу, делая знак рукой, чтобы она пошла с нами.

Художница поднялась, ее тело качнулось назад. Заморгав, художница наконец сделала шаг в мою сторону.

– Быстрее! – не выдержал Коннор.

Мы остались одни, и нужно было поторопиться. Самай вздрогнула и побежала. Те, кто никак не мог пробраться наверх, заметили наш уход и ринулись к тяжелой шторе.

– Где, интересно, мы выйдем? – спросила я у Коннора, когда мы бежали по узкому темному коридору, освещенному всего лишь парочкой ламп на стене. – Представь, если прямо в руки бобби. Брэнду тут же каюк.

И я не жалела главаря. Теперь при любой возможности я переметнусь в банду «Черный глаз» или свалю из города. Память у Брэнда оказалась короткой, без меня «Серым псам» долго не продержаться. Конкуренты задавят как нечего делать.

– Я думаю, в другом конце дома, – предположил друг.

Он оглянулся, и наши взгляды встретились.

– Спасибо, – ляпнула невпопад.

Но Коннор понял меня и криво усмехнулся.

Страх давно отступил, ужас больше не сковывал движения, и я легко бежала за другом, не останавливаясь. Лишь память еще хранила странную жажду в глазах Рэи. Она точно стала маньячкой, насмотревшейся через кведи сцен убийств. Ненормальная, подлая рыжая девка. Такая и без щипцов палец откусит.

Мы стали подниматься и вскоре оказались в коридоре на первом этаже недалеко от столовой. Коннор был прав: мы находились в противоположной стороне от входа, где спускались в подвал.

В доме стояла странная и напряженная тишина. Брэнд осторожно подошел к закрытому окну, пытаясь разглядеть хоть кого-то, и мы увидели с десяток членов банды. Они передвигались быстрыми перебежками вдоль густых кустов к железному забору. Головорезы без приключений достигли места. Помогая друг другу, они забрались наверх и спрыгнули, да только внизу их ждали бобби. Раздались резкие крики, звуки ударов. Попались, глупцы.

– Проклятье, там засада, – процедил сквозь зубы Брэнд. – Надо подумать, каким пойти путем. Шато, сколько человек ты сможешь вывес…

Главарь замолчал. На верхушку высокого забора легко и бесшумно запрыгнул крепкий мужчина. «Оборотень!» – узнала я незнакомца. Тот сиганул вниз.

Он был быстрее молнии, смазанным пятном метнулся вдоль кустов и исчез. Перед глазами всплыло красивое лицо: темные волосы, зачесанные назад, открывали широкий лоб; прямой нос, тонкие губы; волевой подбородок и зеленые глаза.

Мужчина нахмурился, зрачки удлинились, и теперь на меня словно смотрел черный волк. Опасно стоять на пути хищника, и я стала быстро соображать, как избежать с ним встречи. О спасении членов банды даже не думала. Всего несколько минут назад они хотели насладиться моей болью. Кого я собиралась спасти? Только Коннора и, возможно, Самай.

– Кто это? – нарушила молчание Рэя.

Она все еще держала в руках щипцы, видимо, надеялась, что удастся все повторить. Рыжая мерзавка думала, я позволю второй раз себя поймать? Ну уж нет! Не дождется.

Я не ожидала, что Брэнд способен отдать приказ о пытках. Теперь он никогда не заманит меня на совет. Сжав зубы, решила, что выдавать волка не стану. Пусть будет для всех сюрприз, когда бандиты с ним встретятся.

– Полицаи, кто ж еще? Просто с хорошей физической подготовкой, – презрительно бросил Брэнд.

Я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть.

– Или оборотень. И тогда нам всем крышка, – мрачно заметил Лэнс.

Он всегда считал, что лучше готовиться к худшему и не надеяться на чудо, в отличие от Брэнда.

– Прорвемся, с нами маг иллюзии. Она спрячет нас и от оборотня, и от бобби.

Главарь повернулся ко мне. Темные глаза жестко вглядывались в мои, вынуждая согласиться и склонить голову.

– Сразу предупрежу: больше пяти прикрыть не смогу. – Я спокойно смотрела на Брэнда и врала. – Иначе силы быстро закончатся, и мы даже не успеем дойти до ворот.

– Глупость какая! – воскликнула Рэя. – Нам всего лишь добраться до забора, не попасться в руки бобби, а там сами скроемся на улице. Без тебя.

Красивое лицо перекосило от злобы, и оно стало отталкивающим.

– За забором все оцеплено, полицаи стоят плечом к плечу. Я видел, – тихо произнес Коннор. –Единственный выход – через главный въезд. Нам придется выйти, обойти дом и двинуться прямо к железным воротам. Есть еще одна проблема – снег.

– Это не проблема… – возразил главарь и осекся.

Раздался выстрел. Все тут же присели. Еще один и еще. Крики, свист слышались на улице.

– Брэнд! – неожиданно звонко позвала главаря Самай. – А если тебе выйти к бобби и сказать: «Какого черта вы делаете на частной территории?» Почему мы должны прятаться? Это наш дом. Пусть убираются ко всем чертям! Уверена, у них даже ордера на обыск нет.

– Ты что, совсем сбрендила со своим художеством? – грубо спросил главарь банды. – Да бобби плевать на ордер! Они решили раскинуть сети и хорошо порыбачить, и, поверь, любая рыбка окажется замешана в криминальном деле. Вот только кто их навел на нас?

– Думаешь, полицаи не знали, кто здесь живет и лишь сегодня догадались? – усмехнулась Самай. – Кто-то сдал нас, рассказав про совет. Интересно, почему наши люди в полиции не знали об этом?

– Самай дело говорит, – согласился с девушкой Лэнс. – К нам бобби никогда не совались. Может, с оборотнем осмелели?

– Сначала выберемся, а там найдем предателя, и я лично его четвертую, – процедил сквозь зубы Брэнд. – С Шато идут я, Рэя, Лэнс. Еще двое будут тянуть жребий.

Бандиты хмуро смотрели на предводителя. Никто не хотел остаться и попасть в руки полицейских.

– Это неправильно, босс, – произнес один из головорезов, державших меня в подвале. – Ты берешь девку, а оставляешь хороших бойцов.

– Я ваш главарь, и мне решать, кто идет! – рявкнул Брэнд, достав из кармана пистолет.

– Со мной пойдут Коннор и Самай, кто еще – решайте сами, – тихо, но твердо возразила я Брэнду.

В тот момент мне было плевать на него. На них всех.

Главарь молниеносно поднялся и оказался рядом со мной. Взял за грудки и впечатал в стену. Острая боль пронзила голову и правое плечо.

– Сделаешь, как я сказал, – прорычал Брэнд. – Иначе порежу на кусочки.

– Давай, – прохрипела я. – Тогда ты точно не выберешься.

Брэнд сверлил меня взглядом, только он больше не был моим боссом. Я для себя уже все решила, еще тогда, в подвале, когда висела под потолком в кандалах. Пять лет назад я подчинилась сильному и, как мне казалось, справедливому главарю. Сейчас передо мной стоял разжиревший, жадный и трусливый головорез, который бросал своих. Такого главаря я спасать не собиралась.


Глава 5


Я держала за руку Коннора, моя магия через прикосновение будет воздействовать на него и скрывать от чужих глаз, когда я ей прикажу. Дальше шли Самай, Брэнд, Рэя, а замыкал нашу цепочку, Лэнс.

Главарь банды «Серые псы» оставил своих головорезов в доме, приказав спасаться при первой возможности. Я скрыла презрение в глазах, отвернувшись ото всех, но заметила, что члены банды чувств не скрывали. Люди были возмущены, кто-то даже плюнул вслед главному и повернулся спиной, не слушая угроз.

Брэнд больше не был главарем, при первой возможности «Серые псы» его растерзают. К моему удивлению, Лэнс громко сказал:

– Я остаюсь. Будем биться с бобби. Всех соберу, нас тут немало, и зададим им жару. Брэнд, может, останешься?

Но главарь покачал головой. Уговаривать никто не стал. Лэнс и бандиты отправились в комнату, где находилось оружие, а мы пошли в противоположную, чтобы выйти через черный вход.

Мимо нас иногда пробегали хмурые бандиты или воришки. Они останавливались и заговаривали с Брэндом, ожидая от него приказов. Но трусливый главарь говорил только одно:

– Встретимся после всего и накажем предателя. Сейчас каждый сам за себя.

Его слова приводили людей в ступор. Когда они произносили клятву при вступлении в банду, то верили, что теперь одна семья. Я тоже верила и делала все, как считала, для общего блага..

Что случилось с Брэндом? Я украдкой взглянула на главаря. Он начал меняться, когда впервые в общем доме появились бочки с пойлом. Сначала главарь сильно нервничал, все ждал облавы, а когда даги стал приносить прибыль, много прибыли, то в Брэнде проснулась жадность.

Тайна Шато

Подняться наверх