Читать книгу Мой дорогой друг - - Страница 1

Пролог

Ты будешь в белом платье…

Она была его проблемой с сердцем

Странные танцы

Солнечный чародей

Видели ночь

Что день грядущий…

На бойком месте

Viva la Cuba!

Пролог

« Мы пахли ромом, мы ныряли в горячую зимнюю ночь.

Мы пахли ромом, любили друг-друга, я спала у тебя на плече.»

Диана Арбенина «Куба»

В лобовое стекло летели хлопья снега, с которыми почти не справлялись дворники. Ужасная видимость, ужасная дорога, безумная езда на огромной скорости. Чудо, что никто не попытался остановить ее. Видимо, тридцать первого декабря никому не было дела до одинокой женщины на белой «Волво», даже если за рулём сама Маргарита Сергеевна Калиновская – известная телеведущая. Быстрее, еще быстрее, хотелось скорости. Ну и пусть, что так она просто убегает от себя. Чудом никого не сбила, чудом не влетела в какую-нибудь фуру или в машины торопящихся домой водителей. Домой… Скоро новый год, а она неслась прочь из дома, прочь из города, прочь от изменщика мужа, которого застала в объятиях смазливой рыжей бухгалтерши с его же работы. Как он ее целовал… Марго не помнила, когда он в последний раз так целовался с ней. Так самоотверженно, с неподдельной страстью. Слухи о том, что муженек погуливает, давно доходили до нее, но верить не хотелось. Все же двадцать лет брака, все же добрый, милый, спокойный, очень умный, да что греха таить весьма хорош собой и неплох в постели. И пусть он зарабатывал в разы меньше ее и жил в ее квартире, пусть, именно она оплатила загородный дом для его мамы, о котором та давно мечтала. Зато любовь, зато образцовая семья. А, черт! Эта образцовость существовала только в ее голове. Голове золотой медалистки журфака МГУ, привыкшей во всем быть лучшей. А что теперь то? А всё теперь вдребезги…

И вот она летит по заснеженной дороге, удаляясь от праздничной столицы, сама не зная куда. Мелькнула табличка «Грибаново». Что? Совершенно незнакомые места. Резкий поворот, не вписалась, не справилась. «Аааа, мамочка!» Удар. К счастью, не перевернулась, к счастью, не сломала шею. Мягкий сугроб сыграл свою роль. Шел снег, мотор заглох. Никто, никто никогда не найдет белую машину в белом снегу новогодней ночью. Она тут замерзнет насмерть в своем шелковом платье и модной короткой шубке. Никому, никому нет до нее дела. Марго заревела, размазывая тушь по лицу, а потом достала из бардачка бутылку рома. Подарили на деловой встрече. Она вспомнила фильм с Рене Зеьвегер, который смотрела когда-то давно. Та согревалась, напившись виски, а чтобы ее нашли вывесила над машиной красный бюстгалтер. Как назло, ее белье было бежевым и прозрачным. И здесь не повезло. Она пила быстро, обжигая горло, даже не понимая, что все больше и больше пьянеет. Остановилась, лишь когда осталась треть бутылки. Как и сумела? Никогда не любила ром.

Героиню Рене Зельвегер спас симпатичный коллега, глава профсоюза на заводе, которым она руководила. Естественно дело кончилось романом, на то она и мелодрама. А вот ее не спасет никто… Потому что сегодня ночью все будут с семьями, а Маргарита, или Гоша, как её звали друзья, нахер никому не нужна. А черт. Какая бесславная кончина. Заголовок «Маргарита Калиновская напилась и замерзла в собственной машине в новогоднюю ночь». Она захихикала, потом засмеялась в голос. Потом допила ром. А и ладно, хотелось еще. Замерзать, так хоть весело. Кстати, о коллегах. Она достала телефон, который пищал от нехватки заряда, и дрожащими пальцами ввела номер Яна, ее партнера по бизнесу. А что ему сказать то, а? Замерзаю, спасай? А неважно, сообразит на ходу.

Зазвенел смартфон, и Ян Сергиевич взял трубку, из которой раздался голос Маргариты Калиновской:

– Итак, а ты знаешь, что все мужики – козлы? Вот ты тоже поди с девками по углам обнимаешься? Да?

Маргарита была пьяна. Голос её звучал так, что на мгновение, Яну почудилось что от смартфона несёт перегаром.

– Взаимно. Я тоже рад тебя слышать! – ответил он, – Что-то случилось, чем помочь?

– А я тебя не рада. И я не знаю, где я.

– Старый друг вроде детской травмы. На всю жизнь.

– Не такой ты и старый. А ты не знаешь, где возле Кривцово купить ром?

– Так, – накидывая на плечи "Аляску" и просовывая лапы в сапоги, – Жди меня и я вернусь. Только уточни, ты там на выезде или на повороте, за Грибаново?

– Ооо. Не забудь ананасовый сок, а то пить хочется. Ык! Хгрибаново? Вроде проехала…

– Ясно. Никуда не уходи, домчу скоро, – закрыл дверь, спускаясь в лифте нашёл телефон эвакуатора, а прогревая движок неказистой но ходкой "Витары" отыскал номер врача. На всякий случай.

Ян Сергиевич был одним из двух директоров медиахолдинга «Колесо», и одним из его родителей. Придя в сферу телевидения и медиа почти со студенческой скамьи, рука об руку с Маргаритой Калиновской. Шутки ради, их часто называли отцом и матерью компании, или даже королевской четой, что было в корне неверным. Ян и Марго были друзьями не разлей вода, что было залогом того, что компания выросла из каморки в цоколе до солидного, регионального портала. Сергиевич занимался тем, что решал текущие вопросы, и взаимодействовал с органами власти. Ему было проще говорить с ними на одном языке, поскольку Ян родился в семье, где оба родителя носили погоны и детство провёл в военном городке. На последнем курсе его занесло на госслужбу, где он проработал два года, как раз до того, как грянула очередная реорганизация-реструктуризация. Как и всем сотрудникам, ему предложили альтернативу – либо деньги, либо должность в преобразованной конторе, правда сильно ниже и гораздо унылее. В целом, за пару лет Ян вполне насмотрелся на то, что из себя представляет государственная служба, и вполне осознал, что карьеру в ней он никогда не сделает. Поэтому, выбрав сокращение, он оказался на распутье. В этом был свой промысел судьбы, поскольку Маргарита позвонила Яну как раз в тот момент, когда Ян прощался с конторой, которой отдал два года своей жизни..

Удивительно, но за все эти годы они с Марго никогда не говорили друг с другом о чём-то большем, чем задушевное приятельство. Рано обзавелись собственными семьями: Рита ещё со студенчества встречалась с молодым смазливым аспирантом по имени Витя, Ян же на последнем курсе сошёлся с Ингой, эффектной латышкой-танцовщицей.

Многое произошло за двадцать лет. Вместо подвальной каморки – медиахолдинг, вместо «Доширака» и бигмаков с шаурмой – еда из ресторана. Маргарита из слегка нескладной но милой девочки превратилась в современную деловую женщину, ухоженную и эффектную. Ян из жгучего красавчика стал кряжистым крепышом с залысинами, зато зарос бородой, что в целом, было только на пользу. Немного неказистый, он обладал простым и свойским обаянием. На руку играло даже то, что из-за фамилии его многие считали евреем, хотя фамилию и нрав он унаследовал от своего деда-черногорца. Оба обзавелись детьми: младшим Сергиевичам сейчас было семнадцать и семь, младшей Калиновской – шестнадцать.

«Витара» грелась долго, застоявшись, так что Ян сумел отыскать и нужные телефоны, и поковыряться в багажнике на предмет нужного скарба среди вещей, что он постоянно таскал в машине из разряда «на всякий случай». Поэтому он любовался на отмерзающее лобовое стекло и размышлял о жизни.

Марго ухитрилась позвонить ему как раз в тот период, когда непростая семейная жизнь Яна окончательно треснула, и стала сильно напоминать задницу. Постоянная кипучая занятость обоих супругов не пошла на пользу их отношениям, и буквально пару дней назад Сергиевич узнал об очередной измене своей супруги. На этот раз – сразу от двух людей: своего начальника СБ, и от давней подруги и ученицы своей жены. Эльвира была родом из того же военного городка, что и Ян, и была на восемь лет его младше. В своё время, он сильно удивился, когда Инга познакомила его со своей лучшей ученицей, пикантности добавляло то, что когда-то давно Ян вытащил Эльвиру из пруда, в котором она активно тонула. И как-то так вышло, что Эльвира стала в их доме частым гостем, а сейчас…

Несколько дней назад Инга собралась и улетела на отдых в Египет, с частью своего коллектива, якобы отметить «корпоратив». Не прошло и двух дней, как Саныч сообщил об отдельных деталях досуга Инги, а Эльвира скинула короткое видео, пересланное молодым танцором из труппы Инги. По дружбе, и из озорства.

С одной стороны, для Сергиевича это не было шоком, к двадцати годам совместной жизни он, разумеется, знал о том, что жена погуливает, да и сам не оставался в долгу, но был осторожен, и его интрижки никогда не всплывали. Но одно дело – знать, другое – видеть. Конечно, можно было бы смириться и жить дальше, но чем дальше, тем сильнее Яна одолевало растущее чувство ностальгии. Виною тому, конечно же, был установившийся порядок житья – сын не был избалован родительским вниманием, большую часть времени проводил у деда. В ту пору Инга увлечённо строила свою школу, и потому ребёнком занимались все, кроме неё – Ян, друзья Яна, его родители. Потом Славу отдали в кадетскую школу, и он приезжал на зимние каникулы, проводя с родителями часть летних. Иначе вышло со вторым ребёнком – восемь лет назад Инга родила девочку. Ян смертельно боялся того, что с ней выйдет точно так же, как и с сыном, но вопреки его ожиданий, Инга изо всех сил старалась быть хорошей матерью: воспитывала, сама отводила в сад, без раздумий отменяла всё, что угодно, если Марта заболевала. К сожалению, идиллия длилась недолго – страсть к танцу и весельям перевесили, и на протяжении двух лет, девочка, которую Инга назвала в честь своей бабушки – Марта, почти постоянно проживала у родителей Яна. Поэтому большая и шикарная квартира большую часть времени пустовала.

Всё чаще и чаще Яна охватывала непонятная грусть, тоска по чему-то светлому, хорошему, словно завещанному давным-давно дедовскими рассказами и старыми книжками. Отпечатки воспоминаний на старых фотографиях, и что-то важное и дорогое, казавшееся бездарно потерянным в суете дней и погоне за фортуной. Несколько лет назад, окончательно поддавшись меланхолии, втайне от жены купил земельный участок в некогда престижном садоводческом товариществе, и отстроил там небольшой домик, куда в отсутствии жены ездил отдыхать. Этот дом Ян превратил в памятник своему детству, здесь он отдыхал от суеты, при этом прекрасно сознавая – из окна хорошего автомобиля или уютного дома гораздо приятнее грустить, чем на автобусной остановке.

Об этом доме никто не знал, но разговор с Эльвирой повернулся так, что продолжили они его в другом кафе, а потом поехали на ту самую дачу, где провели вместе два дня. Возвращаться в город не хотелось, но Эльвира собиралась встречать Новый Год с родителями, а Ян ждал сына на каникулы. Но увы – буквально утром Славка огорошил отца новостью о том, что он собирается провести Новый Год в кадетке с одноклассниками – всё-таки, последний год, выпуск. Конечно же, Ян подозревал, что дело скорее не в одноклассниках, а в одноклассницах, но уговаривать сына не стал. Умозрительно представив, что бы выбрал он сам на месте сына.

Таким образом, планов на Новый Год не было. Конечно же, можно было бы съездить к старым друзьям-приятелям из области, которые собирались на Новый Год в загородном клубе, принадлежащем старинному приятелю Сергиевича. Но что-то останавливало, заставляло молча сидеть за своим компьютером, любоваться мечами на стойке, и курить.

Звонок Риты прозвучал как гром среди ясного неба.

До Грибаново удалось не то, что доехать – долететь. С неба лепил мягкий, хлопчатый снег, который греет сердце, если глядеть на него из окна дома, и вызывает жгучую ненависть, когда на дворники сами собой налепляются комья мокрого снега. И на длинных светофорах, матерясь, стряхивать их с дворников.

Холодно… Атласное платье и ажурные чулки не греют зимой в холодной машине. И эта смешная короткая шубка. Даже ром не помогает. Залезла на заднее сиденье, обхватив колени руками. Вот так и замерзну из-за козла…

Уже в самом Грибаново сбавить ход. Как знал – до полного залил, фиг знает, сколько там стоять придётся… О, вот и поворот. Из динамиков сочувственно поёт Шклярский, как там на самом на краю земли. А вот и колея, и кювет. И корма "Вольво"

– Поздравляем, вы достигли цели маршрута, – услужливо поддакнул навигатор. Остановив "Витару" и прикинув масштабы, понял – сам он по такой снежной каше её не вытянет. Машина, пропахав глубокую борозду ткнулась в берёзку, и похоже, для полного счастья, присела на пенёк. Ян ещё раз глянул в овраг, достал из багажника трос, обвязал им буксировочный крюк, ухватил бухту, и потащил с собой. По такому склону без троса назад он влезет если только на четвереньках.

Поскальзываясь и спотыкаясь, спустился, смахнув снег, налипший на бороду:

– Ты там как, живая? – крикнул он, дёрнув за водительскую дверь…

Наконец-то согрелась. Так приятно. Солнце сквозь листву, речка. Папа учит плавать, а вода, словно парное молоко, которым бабушка поит каждое утро. Впервые нырнула с головой. Папа смеётся, он горд такими успехами…

Открыв дверь – к счастью, не заблокированную, увидел то, что и ожидал. "Это я, почтальон Лейкин, принёс посылку из вашей девочки". Господи, она же с встречи! Что там вообще случилось? Взгляд упал на пустую бутылку рома. Нихрена себе! Бумбу ХО, Мартиника!

– Ты там как, живая? – осторожно коснулся её щеки, мгновенно оценив положение фигуры. Вроде ничего не повредила, кровоподтёков нет. Господь, наверное, хранит пьяных…

Снова холодный воздух, прикосновение. Ах! Да оставьте же меня! Я, спать хочу.

– Да-да, уйдите, – пробормотала сквозь сон.

– Ну нет, радость моя, – со всей возможной язвительностью отозвался, отщёлкивая ремень безопасности. Машинально вытащил ключ… А что делать с её сумкой? Так, а что это у меня в кармансах… Стяжка-стяжечка. Сумку застегнём, вот так, и прицепим к руке владелицы. Не потеряем…

– Вылезай, – похлопал её по щекам. Похоже, нелегко будет. Пофигу, из-за чего, пофиг на всё – сейчас главное, вытащить её отсюда.

И снова кто-то пытается не дать поспать, а ведь там так хорошо: солнце, лето, детство. И ни одного козла. Мотает головой, отстраняясь от настойчивой руки.

– Пожалуйста, оставьте меня. Я хочу спать, – бормочет еле слышно.

С пальцев ног снова начинает подниматься холод, постепенно вызывая дрожь во всём теле. Зубы стучат. Вздрагивает.

– Нельзя, нельзя тебе засыпать! – наклонившись прямо к уху, почти криком. "Думай, голова, думай!" Привычно шарил по многочисленным карманам своей "Аляски", ладонь наткнулась на что-то плоское, металлическое. Слава Богу, не выронил. Каталитическая грелка, верный спутник рыбака и не только… Включил, вложил в ладони. Почти ледяные…

– Не спи, мать, не спи!

Она ненавидит эту присказку. Пусть, пусть разозлится. Это приведёт её в чувство.

Широко открывает глаза. Чорт! Что происходит? Почему так холодно? Голос знакомый и взволнованный…

– Янчик? Ты принёс ром? Ты долго, – еле выговорила сквозь стучащие зубы. Обхватила себя и грелку.

– Ммммне холодно!

– Держи, держи её крепче! – зажимает её ладони своими, дышит на них, чувствуя, как грелка понемногу набирает силу, теплеет, – Всё, всё будет! И ром будет, и джин, и ананасы. Ты же любишь ананасы?

– Ненавижу. Но они должны подходить к рому. У меня, кажется, телефон сел и машина сломалась. А ты что тут делаешь? -

– Как это что? Мы же с тобой на бал едем! – ляпнул, не задумываясь. Пусть удивится, она же умная, даже бухая в щи, она помнит, что никакого бала сегодня не планировалось, – Ты будешь в белом платье, я во фраке! – добавить абсурда. Лысеющий, кряжистый, бородатый, он понимал, что во фраке бы выглядел на редкость нелепо.

– А, ты жениться зовёшь? А ладно, давай. Всё равно со своим развожусь, только согггрей меня.– Трясется всё сильнее. Тело начало ощущать тепло, но она тряслась, так, что это было видно. И зубы стучали.

Быстро сообразить, что делать дальше. Будь всё не так плохо, то просто затащить в "Витару", пусть там отогревается, ждать эвакуатор. Но блин, она же задрыгнет. А машина никуда не убежит. Легко сказать – затащить! Даже в его наряде, трезвым, это не так-то просто.

– У тебя спальник в багажнике лежит? Помнишь, мы для "Экспедиции" рекламное шоу делали, нам тогда по мешку подарили, я помню – мы их по багажникам раскидали!

– Я-а-а не помню. В-в-витя б-брал машину, его в сервисе была. Обними мен-ня хот-тя бы. – дрожь не останавливается. Естественная реакция на стресс, холод и алкоголь.

– Да-да, конечно, – торопливо расстегнул куртку, немного неловко облапил Маргариту. Холодную, но уже не ледяную. Накинул капюшон, чтобы тепло от дыхания никуда не уходило.

Тепло… Гоша прижалась сильнее. Запах парфюма, приятный. Раньше никогда не замечала. Постепенно дрожь отпускала.

– Н-надо выбираться. Только как? – прошептала почти не стуча зубами.

– Я всё придумал! – даже не соврал, поскольку картинка сама сложилась. В этот момент он понял, как надо.

– Смотри, – он ловко застегнул на ней шубу, отпрянув, скинул с плеча трос, – Сейчас я обвяжу тебя вокруг пояса, потом ты держишься обеими руками за трос, и идёшь за мной! Сможешь?

– Зачем трос? А просто за руку? И это… – показала на свои легонькие сапожки на здоровенной шпильке. Эх, раньше всегда возила с собой ботинки. Но Виктор выложил. Зачем, кстати, он выложил все её вещи. А понятно! Шалав своих возил.

Гнев придал силы.

– Пошли! – уверенно полезла она наружу.

Навыки, наработанные за годы, никуда не исчезли. Ян рос читающим и увлекающимся мальчиком, потому ещё с детства усвоил массу специфических и необычных умений, в юности сменив массу секций и курсов. Спроси его кто-нибудь, зачем он, к примеру, учился метать ножи – Ян бы пожал плечами, ответив – «Ну, так. На всякий случай».

Ловко опоясав Маргариту, закрепил узел, потянул её собой, – Скорее! Давай, идём! Рита тут же увязла по колено в снегу, и набрала полные сапоги снега. Чулки безнадёжно промокли и кажется, порвались, где то в середине пути она потеряла обувь, Но шла. Чёртов кобель, из за него всё!

Снег усиливался. "Белые снежинки", мать их небесная кошка… Увязая по колено в снегу, цепляясь за трос, он неожиданно ловко для самого себя вскарабкался наверх, крепко уцепился за "Витару" ногой, начал тащить Гошу к себе. То ли на адреналине, то ли Ян действительно не сознавал своих сил, но процесс шёл на лад.

"Эх, дубинушка, ухнем, эх, раскудрявая сама пойдёт, подёрнем, подёрнем да ухнем!" – истошно орал Ян, подтягивая Маргариту, как паук.

Упала в сугроб. Снег на лицо падает, хорошо то как. Ловила снежинки ртом. Чего он там кричит?

Она уже близко, перелезла на дорогу. Подбежал к ней, чудом не поскальзываясь, поднял, и приобняв повёл к "Витаре", терпеливо дожидавшейся обещанием скорого тепла.

– Эй! Куда? Давай снежных ангелов делать? – Марго засмеялась пьяно и беззаботно. Она согрелась, пока форсировала сугроб, а что пальцы на ногах не чувствует, так и хрен с ними с пальцами!

– Потом, потом. Сначала на бал! – Открыл дверь "Витары", кое-как отряхнул с Гоши снег, усадил на заднее сиденье, подумав, что привычка Инги превращать его машину в склад пылесборников в кои-то веки пригодилась. Там валялась куча небольших подух, и шотландский плед. Всё это добро в своё время в машину притащила Инга

– А я чулки порвала и потеряла ботинок! Золушка стало быть. Ахаха! Только вместо принца у меня злой крысиный король. Кстати, Янчик, ты не помнишь, как крысинного короля в Щелкунчика убили? А?

– Его Щелкунчик саблей зарубил, в одну харю. Помнишь, там накал такой был, когда он на последний бой собирался?

– И ты ром обещал. – в голове совершенная сумятица, да такая, что плевать на всё. Будь что будет и гори оно. Чорт! Как можно было быть такой дурой!

– Будет ром! И чёрный кофе. Густющий такой! – бодро крикнул Ян, заводя движок, который заурчал разбуженной рысью.

Только потом Ян подумал, что не знал, которого из Щелкунчиков Гоша имела в виду. Первое, что он сам вспомнил – сказку Гофмана.

Включил печку на максимум, обдув задних сидений. О! Ещё жопный подогреватель, отлично. Вместе с движком ожила и магнитола:

Всё это так холодно, скоро почти век

Жизнь разделив поровну,

Белый идёт снег.

Всё это так смешанно, белою мглой вдаль.

Всё это так снежно,

Всё это так жаль!¹

– Саааблей, – задумчиво протянула Рита, – Слушай, ты же поляк У тебя нет сабли случайно? – Гоша задумалась, слушая музыку. Ноги постепенно отходили, пальцы кололо. Было больно, она морщилась но терпела. Что делать то теперь?

– Да я не знаю, кто я. Дед был черногорцем, – рассмеялся Ян. Он сознавал, что переволновался, и сейчас, тяжело дыша, оживал и тоже приходил в чувство.

– А куда мы пойдём? Мне домой никак, там мой муженёк… Не хочу его видеть сейчас. И кажется, я где-то сумку оставила. И телефон выпал в сугроб.

– Гоша, посмотри на свою руку, – Ян, перегнувшись с водительского места назад, чуть подёргал Гошину руку, к которой была привязана её сумка, – Вроде бы всё собрал, и телефон там должен быть! Погоди, – достал из бардачка кусачки, легко и аккуратно разрезал пластиковую стяжку, свалившуюся на пол.

Так, а куда ехать? Везти её домой к себе? Никак, снег усиливается, а город наверняка стоит, задыхается в пробках. Наспех вытер мокрые ладони об свитер, полез в свой смартфон, смотреть навигатор. Так и есть, город и въезды бордовые. Неожиданно, взгляд на карту помог связать два и два. План созрел мгновенно:

– Мы же в Грибаново? Слушай, а тут есть загородный клуб, буквально в пяти километрах, "Ранчо". Местный князь держит, Васян-"Канада". Поехали? Гостиница, баня, бассейн, снегоходы. У меня кстати, платиновая карта!

– Ого. Так вот ты где выходные проводишь? – Гоша копалась в сумке. Она достала пачку влажных салфеток и протянула Яну. Затем вытащил тонких зелёных «Винстонов».

– Не совсем, карточка – подарок от старого друга. Но про Канаду я тебе ещё расскажу, -

– У тебя можно курить? А то что-то нервно мне. А на базу поехали, только мне бы как-то обуться. Да и с машиной что делать?-

– Кури на здоровье, там пепельница есть. Окно я своё приоткрою, ты у себя не трогай, там стеклоподъёмник заел!

– Машина подождёт, никуда отсюда не улетит, – Ян включил дворники, развернул "Витару", подивившись, что за всё это время он не видел ни одной машины на трассе. Видимо, все уже расползлись по праздничным шалашам.

Маргарита села, затянув босые ноги на сиденье под плед и закурила. Музыка переключилась.

– «Наше Радио» слушаешь, да? Как в юности, – язык у неё слегка заплетался, – Кстати, это, в целом, спасибо тебе. Не каждый бы помчался в ночь за пьяной истеричкой.

– Это флешка, – бросил в ответ Ян, следя за дорогой, – А за машину не беспокойся, никуда не денется. Сейчас все празднуют, завтра вытащим. А это… – Ян тяжело вздохнул, – Кто бы я был, если бы не поехал? – он ткнул в переключатель треков, стоявший на рандоме. Кажется, Лукьяненко в «Дозорах» что-то писал про то, что рандом умеет подкидывать то, что соответствует моменту. Удивительно, но в этот раз он похоже был прав. Звучала песня на стихи Евтушенко, в аранжировке «Мураками» – «Ты спеши»

– И правда. Новый год же. Я же платье купила от Диор. Чулки вот эти вот, белье дорогущее, холодильник забила деликатесами, устрицы свежие, Кристалл, как он любит. Хотела порадовать его. Жаловался часто, что я вся в работе. Интересно, с какой шалавой он сейчас шампанское пьёт? А к дьяволу! Он не испортит мне новый год. Так: хочу сауну, хочу снежных ангелов, хочу бал, хочу разговоров до утра под ёлкой. И подарков самых дурацких, но пусть это будет сюрприз. Ты со мной? -

– Так ото ж! – оживился Ян, подумав, что Гоша приходит в себя, – Я же говорю, будет бал. Можно сказать, королевский… Так, сколько на часах? – мельком глянул на свой "Брейтлинг", подарок от старого друга. Друга, чей номер он быстро отыскал в своём смартфоне:

– Алло? Узнал, дорогой? С Наступающим тебя! Говорю – с наступающим! А я тут в гости, в твои владения намылился! Что? Не, не один. Увидишь, с кем… Да, серьёзно. Взять чего? Себя? Вроде не забыл, везу! Слушай, Вась, а у вас тут есть обувной? Как-как, "Элегия"? Ага, понял.

Ян положил трубку, глянул в салонное зеркало на Марго, поджавшую замёрзшие ноги.

– Всё будет! – поспешил он её заверить.

– Янчик, а где твои крылышки и волшебная палочка? – Маргарита засмеялась и закурила снова, – извини, нервы. Ох, как я ноги не отморозила? Чудо новогоднее, не иначе.– Она засмеялась, услышав следующую песню уже искренне и от души. «Новый год к нам мчится, скоро всё случится, сбудется что снится – что опять нас обманут, ничего не дадут!»

Вскоре автомобиль остановился возле ярко освещённого магазина с ядовито-фиолетовой вывеской. "Элегия. Обувь, одежда, аксессуары для всей семьи"

– Ты как, дойдёшь, донести или принести сюда? – снова повернувшись к Марго, спросил Ян.

– Мне допрыгать на одной ноге? Знаешь, мне нужны тёплые штаны, свитер или толстовка, тёплые носки и нормальные ботинки. Если справишься, то я готова тебя расцеловать.

– Понято, – Ян кивнул, – Сейчас всё будет. Размеры у тебя какие? Выслушав, он шустро убежал в магазин, и Марго видела сквозь широкие стеклянные окна как Ян подошёл к удивлённой продавщице, что-то ей втолковывая на ходу. Та, почти бегом, удалилась куда-то вглубь магазина, вскоре вернулась вместе с другой продавщицей, неся коробки и пакеты. Потом, зачем-то, обе девушки накинули на себя куртки, и вместе с Яном подошли к "Витаре".

– Вот! Одежда точно подойдёт, а обувь надо примерить!-

– Извините пожалуйста, – встряла молоденькая продавщица с бейджиком "Яна", установившаяся на Маргариту как на что-то невероятное, – Вы ведь та самая, Марго из телевизора?

Марго улыбнулась, прижав палец к губам:

– Только т-с-с! Я здесь инкогнито. Хотим отдохнуть от популярности. А это вам на память: – достала из сумки ручки с эмблемой телеканала, которых она зачем-то сгребла целую кучу и прямо горстью отдала женщинам.

– Ян Павлович, мне бы переодеться. Будьте добры закрыть дверь.

– Хорошо, – Ян подчинился, переглянувшись с девчонками. Пока Марго переодевалась, краем глаза она заметила сквозь тонированное стекло, как девушка достала из кармана "Хонор", встала рядом с подбоченившимся Сергиевичем, пару раз нажала на кнопку, и спрятала смартфон. Подождав немного, Ян деликатно постучал в стекло? – Ну как там, неизвестная красавица?

Марго с отвращением стянула рваные и мокрые ажурные чулки. Боже, тёплые носочки – это прекрасно. Даже если они колют ножки со свежей депиляцией и педикюром. И для кого старалась? Ай черт! Для себя. Ей дико захотелось надеть простое хлопковое бельё вместо этого кружевного полупрозрачного. Стринги она в принципе никогда не любила, но Виктор от них тащился. И всё же просить коллегу купить ей нормальные трусы казалось жутко неуместным, поэтому она натянула тёплые спортивные штаны и колючий свитер поверх изящного нижнего белья, надела ботинки, больше на размер, но неважно, так теплее. Поправила причёску, стёрла разводы от туши, стянула спутанные локоны, которые ей делали два часа в салоне в пучок на затылке и, наконец, почувствовала себя человеком.

– Отлично, Ян Павлович.– Вышла из машины.

– Ян с интересом осмотрел видоизменившуюся Марго, размышляя о том, что и в дешёвом магазине можно неплохо одеться. Эффектная и яркая в платье, даже несмотря на изрядную помятость, сейчас Марго выглядела так, словно скинула десять-пятнадцать лет.

– Вам очень идёт. Правда, девочки? – Ян подмигнул продавщицам, – Сколько там, говорите?

Расплатившись, Ян не сразу убрал кошелёк, а выудив ещё по паре оранжевых "трёхнулёвых Пятихаток" вручил их девушкам:– А это – сувенир под Ёлочку. С Новым Годом!

– С новым счастьем! – просияли продавщицы, и быстро убежали обратно в магазин.

Проводив их взглядом, Ян тронул машину с места.

Рита, сидя на переднем сидении, рассматривала себя в зеркало:

– Я выгляжу, как гопница, правда? А впрочем, какая разница? Янчик, я кофе хочу и ром. Но знаешь, сейчас более уместно пиво за гаражами, – Она рассмеялась,– и да, я обещала тебя расцеловать.

– Ради такого случая, я даже приостановлю машину, – Улыбнулся Ян, – Но прикид отличный, даже не сомневайся. На тебе всё сидит шикарно.

Про себя он подумал, что Инга, будучи хореографом, всегда обожала спортивные штаны и мешковатые толстовки как одежду выходного дня.

– Что же. – Марго улыбнулась, взяла его за плечи и поцеловала в обе щеки, в лоб и в нос:

– Спасибо тебе, дорогой друг.

Удивительно, но ей, никогда не изменившей Виктору, не показалось странным или неприятным целовать другого мужчину, пусть и друга.

Жест казался простым, и даже шуточным – но отчего-то Яну стало безумно приятно. Он никогда не смотрел на давнюю подругу, как на женщину. Зато, какую подругу… Сколько раз их тандем один за другим преодолевал один порог за другим, и она была единственной, кому он доверял в жизни и в бизнесе.

Вскоре вдали показались ворота с будкой, откуда вышел крепкий охранник в чёрной куртке, подошёл к водительскому месту:

– Извините, у нас… Ой, Ян Палыч, извините, – служивый машинально козырнул, – Вы к Василию Михайловичу? -

– Само собой!

– Проезжайте к главному корпусу, парковка для ВИП-персон. Я доложу, – взявшись за рацию, охранник махнул рукой, указав в сторону стильного, белого корпуса, более напоминавшего виллу какого-то миллиардера, чем среднего пошиба загородный клуб.

– А довольно неплохо, -з аявила Марго, осматриваясь, – Ну что же, для начала смыть с себя всё это дерьмо. Я в сауну. Ты со мной? Ой, шучу, не смущайся. – Снова закурила. Она ощутила кураж и хотела прожить эту ночь на полную катушку.

Остановив автомобиль на парковке, Ян выудил длинный карандаш "КэптенБлэка", прикурил, опустив стекло.

В этот момент ему было хорошо. Во-первых, он снова справился. Во-вторых, он этот Новый Год не забудет никогда, что бы ни было дальше. Всё сейчас было далеко и насрать, всё осталось в городе. Инга свалила с подругами и коллективом в Египет. Он прекрасно знал о её романе с молодым хореографом, узнав о котором он тоже стал погуливать. Сын в кадетке, дочь у родителей, и они сейчас в Володинске. Даже в детство вернуться не вышло, и он собирался либо вызвать массажистку из "Бьян-Фу", либо провести Новогоднюю ночь под кальян за сериалом. Поедом жгла мысль позвонить Эльке, но он не хотел тянуть её из отчего дома. Тем не менее, жизнь внесла свои коррективы, и сейчас Ян, выпуская клубы душистого дыма любовался падающим в свете фонарей снегом.

– Ты только посмотри, Марго, как красиво. Лесная сказка, – как-то невесело проговорил Ян.

Марго протянула руку и вытянула у него из руки сигариллу. Удивительно, давно она таких не видела. А в студенчестве было роскошью. Долгий путь она прошла от наивной девочки до нынешней бизнес-леди. И Виктор, такой добрый, такой заботливый, такой свой, что она прощала ему его бесконечные поиски себя, которые мешали зарабатывать. Она готова была обеспечивать семью, это несложно, лишь бы её любили. Она вспомнила, как улыбалась про себя, слыша рассказы подруг про измены мужей. Ну уж её то муж не такой. Оказалось такой, оказалось, ещё хуже. А она – слепа, раз уж не видела очевидного. Заиграла композиция из юности. «Мой рок-н-ролл»

– Янек, грустно как то. Давай веселиться, словно завтра не будет, а?

– Бери, у меня ещё есть, – махнул рукой Ян, – на здоровье. Докуривай, и пойдём.

Закрыв окна, он захватил небольшую, "дежурную" сумку, подал руку Марго, помогая выбраться из "Витары". Хлопнул дверью, пикнул сигналкой.

– Пойдём, – Он потянул женщину за собой.

Ты будешь в белом платье…

В фойе было тихо и почти безлюдно. Только какая-то молодая пара сидела на диване, наслаждаясь горячим кофе. Путь лежал к ресепшену.

– Здравствуйте! – приветственно провозгласил Ян, увидев перед собой портье – готичного вида девицу, одетую впрочем, в строгий пиджак и юбку-карандаш.

– Извините пожалуйста, но мест уже нет, – завела было пластинку девица, но откуда-то со стороны прогремело:

– Алиса, запомни отныне и до веку – для Сергиевича здесь всегда есть место!

Голос принадлежал огромному человеку, рядом с которым даже Ян казался субтильным. Бритоголовый, с длинными казачьими усами и в такой же, как у Яна, "Аляске", мужчина подошёл, поймав Сергиевича в медвежьи объятия:

– С Новым Счастьем, Яшка! Наконец-то ты до меня доехал, быть добру! Сколько ты уже обещал на Новый Год ко мне? -

Отпрянув, он хитро посмотрел на друга, потом на его спутницу.

– Представишь нас?

Маргарита искренне улыбнулась, будь, что будет. Она не хочет помнить то, кем она была: Марго из телевизора, медийная, личность.

– Я Рита. Мы с Яном дружим. Очень рада знакомству.

– А это, Рита – Василий Михайлович Рысец…

– Известный также как Васян "Канада", в определённых кругах, – вставил усач, а Ян продолжил:

– Бизнесмен, меценат, почётный член еврейской общины.

– Рад знакомству, – "Канада" деликатно склонил голову, – Давай сначала шмот бросишь, а потом – в банкетный. Все наши уже там, одного тебя не хватало!

Марго долго не могла вспомнить, где видела этого человека, пока в памяти не всплыл подслушанный разговор, как ассистентка с администраторшей обсуждали селфиСергиевича во Вконтаче: "Я же говорила тебе – еврей! Зря не поспорила!"

– О, какое чудесное знакомство. Бесконечно рада. Только вот мне для банкета надеть нечего. – Гоша хлопала ресницами и смотрела невинными глазками.

– Да это ерунда, у нас всё по-простому, – махнул рукой Васян, – Не страшно. Или… Он понимающе глянул на Яна, – Не терпится передохнуть с дороги?

Марго смущённо отпустила глазки. На самом деле она мечтала и о сауне и о массаже, а потом удобный халат, кремчики. Как же это обновляет женщину! Но что ж поиграем роль.

– Если не горит, мы бы чуть передохнули, – решительно влез Ян, – И жутко проголодались. Слушай-ка, а что с балом?

– Ты про "НочеВьеху?" Решили на первое перенести, ещё все выдыхают после Старого Года. А завтра и костюмы подвезут, у кого нет, и всё такое! Один хрен, для своих. Алиса, проводи их в "Президентский". И распорядись, чтобы там чаю принесли, со всяким… Может, пиццу или бургеры?

– И пиццу и бургеры, – при мысли о прожаренном мясе Рита почувствовала голодный спазм. А если там ещё маринованные огурчики и помидорка. Сказка.

– Если можно, ещё ром и ананасовый сок, – она лукаво улыбнулась.

Девушка кивнула, и приглашающим жестом поманила их за собой. Взяв Марго за руку, Ян потопал за Алисой, и миновав лестницу и коридор, они оказались перед дверью, за которой скрывалась студия, оформленная в стиле старой доброй Америки. Просторная комната, разделённая перегородкой, с одной стороны – чёрный кожаный диван перед огромным телевизором, с другой – большая широкая кровать. Мини-бар с холодильником и барными стульями, а чуть в углу – вход в просторную ванную, располагавшую душевой и глубоким джакузи.

– Халаты и всё необходимое в шкафчике, перед сном не забудьте заглянуть в прикроватные тумбочки, – Алиса подмигнула обоим спутникам, – Через полчаса подадут еду. Если что-то понадобится, то звоните на ресепшн. Добро пожаловать на "Ранчо" – широко улыбнулась девушка, и удалилась. Ян закрыл за ней дверь, скинул куртку, и переобулся в кеды, которые добыл из своей сумки.

– Будь, как дома, – развёл Ян руками, повернувшись к Гоше

– Ты обещал мне сауну, впрочем, и джакузи неплохо. – Марго достала халат и двинулась в сторону ванной.

– Яничек, а ты не нальешь мне выпить, чтобы быть совсем уж доброй феей, – прокричала она из ванной под шум набирающейся воды.

Боже, какой кайф скинуть это неудобное бельё и шагнуть в горячую бурлящую воду. Словно сильные руки любовника ласкают измученную и замерзшую спину. Ооо. Прекрасно. Смыть остатки макияжа, расслабиться и ни о чём не думать.

– Сначала поесть! – провожающе крикнул ей Ян, проследив как дверь за Гошей закрылась.

Отчаянно хотелось покурить кальяна, но под рукой были только "Блэки", сойдёт. Только чуть приоткрыть окно. На мгновение, Ян представил, как она раздевается, но почти сразу прогнал нахлынувшее волнение. "Ян, мы ведь с тобой просто друзья!" – когда-то давно, почти в другой жизни его предупредила Марго, хотя он даже не думал о чём-то таком с ней.

Поискал пульт от аудиосистемы, включил, и закурив, провожал глазами клубы сизого дыма, исчезающего в форточке. Из окна открывался чудесный вид на домики и огромную живую ель, которая росла рядом с главным корпусом. По случаю Нового Года ёлка сверкала огнями гирлянд, отражающихся на многочисленных шарах, развешанных на ветках. Наверное, без лестниц тут не обошлось.

Согревшаяся, расслабленная, Марго вышла из ванной, завернувшись в полотенце. Она забыла халат. Её немного размазало, как сказали бы друзья спортсмены. Мысли были медленные и простые. Не хотелось сложных действий. Она подошла к окну и закурила.

– И всё же ром? Или уже шампанское? – блаженно затянулась и выпустила дым в окно.

– Сначала погоди, – оборачиваясь, брякнул Ян, потом увидел Марго и осёкся. Такой он её никогда не видел. Такой живой, уставшей, но… Настоящей?

– Прости, я не сообразил принести тебе халат, – Ян наконец взял себя в руки, – А ром давай чуть позже. У нас же ещё весь вечер и вся ночь… Впереди!

В дверь деликатно постучали, и Ян подорвался к ней, впустил столик на колёсах, уставленный блюдами, накрытыми колпаками, кофейником, графином апельсинового сока и бутылкой рома.

Ян поднял взгляд, Марго смотрела на него, и он вновь замер, не сводя с неё глаз.

– Или… По капле, может и не помешает?

– Не помешает, – эхом отозвалась она. Есть уже не хотелось. Было ощущение парения, словно голод или жажда – слишком земные потребности.

– Яничек, а я красивая? – внезапно спросила она.

Ян, чуть волнуясь, взял бутылку, плеснул по капле в пару глубоких стаканов, один протянул ей…

– Самая красивая женщина из всех, кого я видел, – не раздумывая брякнул Ян, не сообразив, что высказал то, что хотел сказать на самом деле – и боялся.

На него накатило чувство, что всё происходящее нереально. Марго была единственным человеком, чьё мнение он считал для себя весомым. Он ценил её ум и восхищался её деловой хваткой, он боготворил её как спутника в непростом мире инфобизнеса. Сейчас она перед ним. В одном полотенце.

Грегуар сменился Дэвидом Боуи. Марго улыбнулась:

– Почему же тогда ему нужен был кто-то ещё?

– Кому? – тут же сообразил, что она про своего Виктора, и наконец высказал, что думал.

– А, твоему… Да потому что козёл, уж прости за откровенность.

Даже без расспросов он догадалсся, что произошло с Марго, что привело её в кювет, из которого он её добывал пару часов назад.

Она взяла бокал:

– Мужчины, вы такие странные, – не хотелось ни возмущаться, ни думать, для этого не было сил. Она села на постель и попросила:

– Ян, расскажи мне сказку?

Ян чокнулся с ней, уселся рядом.

– Сказку я лучше расскажу на ночь. А сейчас не удивляйся, но сначала скажу тебе странное, Рит, – будто сглотнув горький комок, выдавил из себя Ян, – Спасибо, что вытащила меня на прогулку.

Он выпил, и продолжил:

– Когда ты позвонила я в одиночестве лежал на диване и смотрел "Чародеев". Инга умотала в Египет, развлекаться, – он криво ухмыльнулся. Славик в своей кадетке, с друзьями-подругами. Марта с моими, с бабушкой-дедушкой в Володинск свалили, на турбазу. Такие пироги, Рита,-

– Какие же мы с тобой неприкаянные, Ян. – Марго отставила бокал и обняла его, положив голову на плечо, – даже грустно. Хотя знаешь, то, что мы здесь и сейчас – это тоже прекрасно. Я верю в судьбу,-

И снова переключился трек. Играло танго.

– Кто-то сказал, что те, для танго умение значит меньше, чем страсть… Ян отложил стакан, и вдруг легко поднялся, протянув руку Рите:

– Не уверен, что умею в танго, но позволь тебя пригласить?

– Ян, я почти голая. Ты уверен?

– Это отказ? Или…

– Или согласие. Что же, веди, – Гоша никогда не танцевала танго в паре. Виктор ревновал считая, что этот танец слишком интимный, однако, она быстро вспомнила женскую технику, которую освоила на сольных занятиях: простые шаги, чуть ускориться, очо назад, балео – изящный взмах босой ноги и случилось ожидаемое: полотенце упало

Когда это произошло, танец достиг своего апогея, но Ян успел расслабиться достаточно. Он не был опытным танцором, но неплохо помогали годы на татами, благодаря которым он двигался легко и ловко…

Но случилось то, что случилось. Именно в тот момент, когда он сжал её в объятиях, инстинктивно наклонившись к её лицу.

Глаза в глаза.

Марго смутилась и постаралась подхватить полотенце. Такая ужасная провокация. Она же ничего от него не хотела. Или хотела.

Полотенце почему-то не поддавалось, но Ян пошатнулся, сообразив, что случайно встал на его край, отшагнул и не удержав равновесие, упал перед Марго на одно колено. Словно рыцарь перед своей королевой.

Марго смутилась ещё больше. Как девчонка. Наверное, сказались долгие годы брака. Пробормотав:

– Прости, – она развернулась в сторону кровати. Там есть одеяло, чтобы прикрыться.

– Нет, это ты меня прости, – Ян поднял полотенце, набросил его на плечи Марго, ещё раз полюбовавшись её телом. Стройная, мускулистая, настоящая женщина – охотница. У Яна чуть перехватило дыхание, и он отвернулся, пересиливая себя.

– Одевайся, подсматривать не буду, – глухо ответил он, отходя к столику с едой.

Рита сидела на кровати, стиснув на груди халат. Её щеки пылали. Надо же, теперь он решит, что она озабоченная нимфоманка или того хуже: хочет использовать его, чтобы отомстить изменнику мужу. Ничего из этого не было правдой. Единственное, чего бы она сейчас хотела – чтобы он не останавливался и не уходил. Почувствовать его руки на своей коже, узнать, как он целует… Ужасные мысли, это же твой друг. Да, Гоша, ну ты даёшь. Готова лечь в постель с первым оказавшимся рядом мужчиной. Давай, возьми себя в руки! Она ушла в ванную, где умылась холодной водой. Стало чуть легче. Затем она полностью оделась, даже молнию толстовки застегнула до верху. Расчесала ещё влажные волосы, нацепила на лицо маску вежливого безразличия и открыла дверь:

– Так что же, Янчик, какие у нас планы?

Когда она ушла в ванную, Ян наконец полностью успокоился. Он решил отложить все мысли о чем-то… Неважно, просто сейчас – все мысли о ней, и о предвкушении встречи с друзьями.

Марго, возможно, и не подозревала о том, что Ян действительно пригласил её на бал. Только местные дворяне были рангом пониже столичных, но уж точно не уступали городским. Такие уж тут были места.

Когда она вернулась, Ян уже принял свой обычный, дружелюбно-позитивный облик. Улыбаясь, он встал перед Марго:

– Момент! – и не спрашивая разрешения, чуть-чуть спустил молнию её толстовки, – Вот так лучше, и на шею не давит. Давай перекусим, и пойдём в гостиную. До банкета ещё часа четыре, так что подхарчиться нам с тобой не помешает. Да и Васян с ребятами ждут. А пока идём, я тебе немножко расскажу про собравшихся. Давай, налетай – Ян снял колпаки с двух блюд, где на деревянных тарелках лежало по добротному бургеру. С хорошими, в ладонь толщиною, котлетами, беконом, маринованными огурчиками и грибным соусом, к каждому лежало ещё и по бумажному корнетику с картошкой.

– Вася – большой ценитель американской кухни, – пояснил Ян.

Божечки, как же хочется есть. После всех этих лесных приключений, мороза и нервяков. Гоша, совершенно не стесняясь, примяла бургер, чтобы он влезал в рот, так их есть её когда-то научил звукорежиссёр, взяла его обеими руками и начала есть, пачкаясь соусом. Вкусно. Хорошая прожарка у котлеты, хотя стейки она любила с кровью. Слишком жирный для неё обычно бекон совсем не мешал. Только овощей было маловато, да к дьяволу их. По пальцам стекал мясной сок. Чудом не обкапала одежду.

– Пивка бы сейчас ещё к этому. Простой светлый Будвайзер подошёл бы идеально. Гулять, так гулять, – мечтательно проговорила Рита, – хотя знаешь, кофе тоже сойдёт. – она вытерла салфеткой жирные руки и губы. Прекрасно.

– Кофе сейчас даже лучше, – заметил Ян, расправившись со своей порцией. Многих удивляло то, что он всегда ел с аппетитом, но как-то настолько аккуратно, что ни крошек в бороде или на одежде, ни пятен. Разве что кончики пальцев, которые он вытер, и споро разлил кофе, передав кружку Марго:

– Кофе сейчас самое то. После сытной еды для пищеварения то, что доктор прописал. А пиво лучше завтра, к вечеру.

Замолчал, слегка наклонив голову, лукаво посмотрел на Марго: – Мне нравится смотреть, как ты ешь. Маргарита приподняла бровь:

– О! Да ваши вкусы, месье, весьма специфичны. Прошу прощения, что не веду себя, как на светском рауте, но мне уже хватило всего этого. Буду наслаждаться процессом, даже если это процесс поедания бургера, – она улыбнулась, показала язык, и взяла чашку с кофе. Без сахара, лучше с капелькой молока, но и чёрный подойдет. Горячо, чуть не обожгла кончик языка, что опять рассмешило. Ну вот: то ли кукушечка решила поехать в тёплые края, то ли эта бесшабашная весёлость – ответ на недавнее нервное перенапряжение.

– А ты знаешь, что чтобы сделать из Гоши Маргариту Калиновскую ежедневно уходит не меньше двух часов? Значит, сегодня без всей этой мишуры меня никто и не узнает.

– Да ты попустись, – Ян приятельски приобнял её, – Тут всё достаточно просто, хотя и не без изыска, спасибо Васе. А насчёт мишуры, я тебя умоляю – тут будет дофига народу, что в обычной жизни натаскались в деловых костюмах, и мундирах до позеленения. Тут вечеринка для своих, отдохнёшь, посмотришь на друзей моей юности. Я ведь когда закончил универ, женился, своей квартиры не было, Васян мне одну из своих уступил на погостить. Он уже тогда солидными бабками ворочал. Так что первые три года жил в этих краях, мотался в город. У меня же машина раньше квартиры появилась. Так что с утра до вечера – в работе, а если выдавался выходной – зависали у Виталика, в Султановке. Как дикие короли! Так что пойдём, народ уже поди заждался!

– О! Мужчина, какие неожиданные вольности. Впрочем, чего уж, иди сюда, – Гоша быстро прижалась к нему, чмокнула в щеку, чуть задержав губы, а затем со смехом отправилась к двери, напевая:

– Нам сегодня позволено всё. Что крушишь себя так увлечённо?

– Будто я – египтянин, и со мною и Солнце и зной! – гнусаво провыл в ответ Ян, – Идём!

Спустившись по лестнице и миновав холл, они оказались в гостиной с баром, низкими кальянными столами и удобными диванами. Помещение не пустовало – на глазок, тут было около двух десятков мужчин и женщин, одетых самым простым образом. Обычные наряды выходного дня. Кто-то в зимнем спортивном костюме, кто-то в свитере и джинсах, кто-то в пиджаке с кожаными заплатками на локтях – здесь было подлинное царство кэжуала. Из аудиосистемы, стилизованной под радиолу 50-х бодро голосили "Роллинги".

Когда Ян с Марго вошли, почти все обернулись ко входу. Первым завопил какой-то темноволосый и носатый мужик, по виду, ровесник Яна:

– Янек приехал! Даму привёз!

И тут же почти все подтянулись поближе, обступили Яна, жали руку, хлопали по плечам. Из объятий в объятия. Сергиевич попутно представлял Гоше участников праздника:

– Это Валера, а вот это – Кабан, это Вован, это Диксон. Вот, знакомься – Наталья Казьмина, в кои-то веки без погон. А это – Андрюха Снегов. Это – Ольга, – представил Ян высокую брюнетку, лицо которой показалось Гоше знакомой, а память услужливо сопоставила образ в спортивном костюме и другой, в деловом платье. "Ольга Болотова", – словно подсказала память, – "Владелица строительной компании "РимИнвест", и сети салонов красоты "Belle".

– Очень приятно, – улыбнулась Ольга

Рита была общительна и дружелюбна. С её лица не сходила по детски наивная и немного игривая улыбка, словно какой-то бесенок подталкивал её веселиться и творить глупости. Она почти забыла про Виктора и его баб, не думала, да и не хотела думать ни о прошлом, ни о будущем. С кем-то шутила, с кем-то мягко флиртовала, мимоходом отвесила Ольге какой-то комплимент, совершенно искренне и от души, хотя спроси её кто потом, что она там несла, вряд ли бы вспомнила. И это без капли алкоголя. Незнакомые лица, для которых она хотела тоже оставаться незнакомкой, да такой и была в своём дурацком костюме, без капли макияжа и с пушащимися не совсем высохшими волосами – фен она не любила и старалась им не пользоваться без крайней необходимости.

Разумеется, собравшиеся не были простыми людьми. Но здесь, в предпразничной суете никому не было заботы до повседневного, здесь все они были такими же пацанами и девчонками, как и двадцать лет назад. "Только среди своих сердце отдыхает", как гласит грузинское присловье, и у Яна наконец появилось какое-то чувство праздника. Плевать, что там осталось в городе. Здесь звучит музыка, и здесь друзья-приятели, хотя больше всех остальных в компании Ян общался с Васяном, носатым Валерой и Болотовой. Та, в свою очередь, взяла в оборот Риту и отвела её к бару, заказав пару дайкири – себе и собеседнице.

– Валера, – негромко спросил Ян, – У меня тут просьба небольшая.-

– Что такое?-

– Да Рита не справилась с управлением, улетела в колею на выезде из Грибанова. "Вольво" так и осталось в поле.

– Хуйня-война, – решительно заявил Валера, – У нас тут замначальника ДПС по району, как раз звёзды обмывать будем. Диксон, айда к нам! –

Когда здоровенный плечистый парень подошёл ближе, Валера передал ему слова Яна.

– Говно вопрос, щас позвоню кому надо, – достал телефон, отошёл ненадолго в сторону, быстро переговорил и вернулся, – Ну всё. Завтра к вечеру машинку сюда привезут, на стоянку.

– Отлично! – просиял Ян, – что с меня?

– Да ничего особенного, свои люди – сочтёмся. Ты же знаешь!

– Спасибо, братан! – Сергиевич приобнял новоиспечённого подполковника, – Рита, иди сюда! – махнул он рукой Гоше, которая о чём-то говорила в стороне с Болотовой.

Рита пригубила дайкири. Она не любила коктейли, предпочитая чистый алкоголь, но отказываться было невежливо.

– Да, я уже почти не замужем, – ответила она Ольге, которая почему то расспрашивала Калиновскую о её личной жизни. То, что она её узнала, было понятно. И почему-то очень удивилась её появлению с Яном.

– Нет, с ним мы просто друзья, – засмеялась Рита и сделала большой глоток дайкири. Ух, рома в него не пожалели. Аж слезы на глазах выступили.

– Друзья, – Ольга покачала бокалом, – Пока ещё друзья?

Рита хотела что-то ответить, но тут как раз её позвал Ян. Гоша так и подошла со слезами и коктейлем. Отчего-то ей опять было смешно:

– Слушай, я тут случайно не лишаю тебя романтической ночи, – шепнула она коллеге, – а то Ольга так живо интересовалась нашими с тобой отношениями и где мой муж.

– Нет, – шепнул Ян, приобняв и ведя к плечистому Диксону, – Оля глубоко замужем, но приехала к Валере. Только тс-с-с! Это я их познакомил, те самые двадцать лет назад!

Подведя её ближе, он провозгласил:

– Можешь не беспокоиться о машине. Завтра её достанут, и перевезут на стоянку, спасибо нашему другу, Славе. Между прочим, у него тоже праздник – новые "звёздочки"

– А я слышала, что есть такая традиция: положить в гранёный стакан с водкой звёздочки и выпить его залпом. Это правда? – Марго улыбнулась другу Славе.

– Главное, не посреди банкета, чтобы случайно звёздами не подавиться, – Деликатно заметил Слава, – Но в целом, почти правда. За исключением того, что традиции можно и нужно менять, и раз уж так совпало, то обмывать их я буду шампанским в час новогоднего салюта! Не пить же мне водку перед шампанским…

– И правда, – кто тебя такого понесёт? – хлопнул его по плечу невесть откуда нарисовавшийся Валера, – У нас тут двое толстых. Кстати, Мишань, а как там у фашистов назывался подпол? – Валера дёрнул за рукав какого-то толстяка в стильном пиджаке, который что-то вдохновенно втолковывал высокой блондинке в спортивном костюме.

– Оберстлейтенант! – обернулся Мишаня.

– Вот! – уважительно протянул Валера, – Видите? Между прочим, он у нас известный писатель…

Известный писатель, воспользовавшись паузой, ускользнул ближе к бару, ведя блондинку под руку.

– Внимание! – раздался громкий голос из центра гостиной, – Говорит Канада. Поскольку до Нового Года осталось около получаса, дамы, господа, синьоры и синьориты, пока не совсем синие – добро пожаловать в банкетный зал. Проводим Старый Год, встретим новый, – Вася молитвенно сложил руки, чуть сгорбился и комично прошамкал: – Чем Бог послал!

Предложение было воспринято аплодисментами, и Ян, ведя за руку Марго, разместился за одним из столов. Соседями у них оказались Валера с Болотовой.

Каждый стол был сервирован на совесть, из напитков стояло по графину морса, бутылке шампанского, и бутылке сухого красного. В эту предновогоднюю ночь Бог послал Васяну сотоварищи нарезки мясные, сырные и рыбные, бутерброды с икрой, традиционные салаты "Столичный", "Греческий" и "Шуба", и менее традиционный "Мичиганский". Фрукты, солёные овощи и грибы, разнообразные пирожки и прочие закуски. Помимо того, между столами сновали расторопные официантки, интересуясь у гостей, не добавить ли чего-то, не заменить ли чего-то.

Рита с вновь проснувшимся аппетитом нелегала на «столичный». Всегда его любила, но черт побери, фигура была дороже. И селёдку под шубой, всё равно ей в этот вечер ни с кем не целоваться, пусть пахнет селёдкой и луком. Ей снова стало так смешно, что она чуть не подавилась салатом. Не покидало ощущение нереальности происходящего, ну словно Маргарита на балу у Воланда. Вот и голой уже танцевала. В этот раз она всё же подавилась от смеха. Ух, надо брать себя в руки, а то Янчик решит, что она под веществами. Пошла тётка в разнос. Стало ещё смешнее.

Ухаживая за Марго, Ян поглощал еду аккуратно и деликатно, как и всегда. Немного "столичного", немного "Мичиганского" – креветки были одной из его слабостей. Еду он запивал красным, щедро разбавленным минералкой, и наблюдал за тем, как угощаются соседи. Ольга отличалась хорошим аппетитом, и Валера заботливо подкладывал ей еды, подливал вино в бокал. Болотова улыбалась, еле слышно благодарила и смотрела на Валеру обещающим взглядом.

Когда до полночи оставалось всего ничего, в центр зала вышел Вася:

– Друзья, минуточку внимания. Для всех нас год выдался непростым. У кого-то он прошёл хуже, у кого-то – наоборот. Андрюха наконец развёлся, Слава получил долгожданную "звёздочку". Тоха, к сожалению для всех нас, навсегда остался в уходящем году, но я уверен, что где-то там он тоже за хорошим столом с хорошими людьми. А ещё, к нам наконец-то выбрался Янек. Он тоже разводится, но как мы видим, он не один, а с прекрасной спутницей, которую мы рады приветствовать среди своих. Ну так что, родные – открывайте шампанское!

В этот момент с улицы раздался треск, и свист, и небо над "Ранчо" разразилось огнями фейерверка.

– С Новым Годом! – голос Васи утонул в общем хоре.

– Ой, а я и без шампанского, – пробормотала Рита. Поглощённая непривычной атмосферой, она просто плыла по течению, мало обращая внимания на такие мелочи. Когда-то она тщательно продумывала меню для новогоднего стола, планировала подарки за месяц, думала, где и с кем отмечать. А сейчас это не имело значения.

Не успела Рита договорить, как Ян услужливо налил в её бокал пенящееся игристое, потом – Ольге, Валере, себе. Звон бокалов раздавался по всему залу

– С новым годом, Янчик, – произнесла Рита. – Желаю тебе встретить в новом году свою любовь. Чин-чин!

– С Новым Годом, Рита, – ответил Ян, – С новым счастьем. Как говорят в Черногории: живили! Почти как "выжили", верно?

– Верно! Обними меня уже. Играй роль счастливого влюблённого, – она поставила бокал и положила руки ему на плечи.

В такой момент Яну показалось, что весь зал смотрит на них, но на самом деле, все были заняты собой.

Впрочем, даже если бы они стояли на арене в Лужниках, для Яна это не значило бы ничего.

Он отставил свой бокал, притянул Риту за талию. Сейчас он чувствовал запах её волос, и кожи. Почему-то ему казалось, будто она пахнет морским песком.

Как и несколько часов назад, они стояли в объятиях. Но сейчас всё было иначе. Осторожно, будто боясь спугнуть, Ян коснулся ладонью Ритиной щеки, кончиком пальца чуть поднял за подбородок. Не закрывая глаз, мягко коснулся её губ своими.

Рита жутко смутилась, когда почувствовала его поцелуй. Как же, она не почистила зубы после еды, не готова к этому, но через секунду это стало неважно. Она почувствовала, что голова закружилась, а коленки начали подкашиваться, а потому повисла на нём, чтобы не упасть.

Плевать, что от них обоих пахнет едой – они ничего не чувствовали, кроме того, что их обоих словно накрыло. Перецеловав за свою жизнь немало женщин, подобного он не чувствовал ни разу, да и вообще не верил, когда читал о подобном в каких-то книжках.

Но это было. Здесь. Сейчас.

Рита всегда любила поцелуи даже больше, чем секс. Когда-то в самом начале Виктор умел её целовать, но как быстро это прошло. Порой во сне она снова переживала эти моменты, но сейчас все было наяву и намного ярче. Эта нежность, но в то же время настойчивость… Всё так, как она хотела… Кровь закипела, кожа стала чувствительной, словно ошпаренная, даже сквозь толстую ткань толстовки она чувствовала его руки. Но как же мешает эта одежда! Стоп. Они не одни, здесь, чтобы так самозабвенно целоваться. Рита словно пришла в себя и отстранилась, тяжело дыша.

Пока они целовались, в зале кое-что произошло: на небольшое возвышение, служившее, видимо, сценой, пришло несколько человек с музыкальными инструментами. Звуковик с ловкостью сапёра подключил аппаратуру, а инструменты, похоже, уже были настроены, и к тому моменту когда Ян и Марго разъединились, тяжело дыша, уже сыграли обычную новогоднюю "Пять минут". Вася, стоявший в стороне, подмигнул солистке, и объявил:

– Танцуют все!

Ян тронул Риту за рукав:

– Пойдём?

Ритмичная музыка, необычные слова:

Она была его проблемой с сердцем

То замерзало сердце, то горело

То обжигалось сердце красным перцем

То укрывалось сердце снегом белым

Она была его проблемой с сердцем

То замирало сердце, то летело

То разбивалось на осколки сердце

То снова становилось сердцем целым

Он если захочет, он сможет остаться

Ему этой ночью придётся с ней драться

Соседям не очень их стоит пугаться

Ему этой ночью придётся ей сдаться…²

– А, что? Куда? – Рита с трудом возвращалась к реальности, но покорно пошла туда, куда её вели, по дороге постепенно приходя в себя.

– Знала бы что ты так целуешься, Янчик, давно бы тебя соблазнила, – пошутила она уже на танцполе. Не то, чтобы она умела танцевать, что-то кроме танго, но двигаться в такт музыке могла.

Так думала Марго, но Ян чувствовал совсем иное. Дед говорил ему, что выбирая женщину, нужно смотреть на то, как она ест, и как танцует. Ян было подумал про свою Ингу, которую некоторые называли "Богиней танца", но с Марго ей было не тягаться. Математически чёткое движение тренированного тела, и неведомая волна, дьявольский драйв, который несёт над землёй огненным вихрем.

– Эй, прекрати поедать меня глазами, за столом ещё остались закуски, – смеялась Рита, приблизившись и слегка его толкнув. К ней вернулась весёлость и бесшабашность. Интересно, что это за группа с таким странным набором песен?

– Васян говорил, что взял какой-то кавербэнд толковый… Я вообще не умел танцевать, – подмигнул Ян, ведя Риту за стол, передохнуть, – Я как-то на отдыхе научился вальсу. Потом с Ингой немного. Правда, наставницы замечали, что я неплохо двигаюсь… Парень-каратист из студенческой секции, блин. Вон, с Васяном там и задружились!

– Признаться, я совсем не запомнила, кто есть кто. Так много новых лиц, а профессиональный поиск сенсации сегодня отдыхает. Знаешь, а я бы выпила вина, наверное. Есть точно больше не хочу. Видимо, жуткий аппетит был реакцией на стресс и холод. И танцевать я тоже не умею, – она опять засмеялась, чуть откинув голову. Ну что такое с серьёзной, собранной и даже суровой Маргаритой Сергеевной, которую боялись подчинённые?

– Янчик, а что про меня в коллективе говорят, – неожиданно спросила она.

– Про тебя не говорят, Ритулик. На тебя молятся, и я первый у алтаря Богини, – ухмыльнувшись, поведал Ян, любезно наливая вино в подставленный бокал, – Кстати, не налегай на закуски. На второе будут стейки. Всё по-настоящему, с картошкой-фри, с початком кукурузы на гриле. Ум отъешь. А ещё, я как-то подслушал, как Заславская-младшая говорила Рахматулиной:

"Феерически огненная бестия. Я мечтаю когда-нибудь стать точно такой же!" – А Рахматуллина ей: "Что ж, мне тогда придётся совершить гиюр и отрастить бороду!"

– О чем это ты? Бороду? Ахаха, ты такой забавный. Ооой, мне же нужно телефон включить. Ладно кобель мой, но дочь же позвонить должна. У тебя нет зарядного для айфона?

– Слушай, – серьёзно ответил Ян, – Нахрена тебе щас телефон? Я свой вообще к хуям выключил, ебись они все конями, – взгляд Яна неожиданно стал злым, – Инга мне больше не жена, может не звонить. К ёбаной матери квартиру, я на даче поживу. Детям папа уже видимо, временно не нужен, да и мои дети, какими бы ни были – мои. А все остальные пусть подождут до завтра. Нахуй их всех! Нахуй твоего ёбаного Виктора. Блядь, Рита, ты же его из сраного говна сделала! Это благодаря тебе он – лектор-джентльмен. Залупу бы сосал в ассистентах кафедры, и окучивал страшных студенток. Знаешь, почему страшных? Да потому что красивые бы окучивали преподов посолиднее! Так что давай отдыхать и веселиться!

– А знаешь что, живи у меня. Дочь за границей, места много, у меня даже спальни три, каждая с отдельным санузлом. Только одна проблема: как я теперь Виктора вытурю. Квартира то моя, но он там прописан. Не выгонишь так просто, а сам он ни за что не уйдёт. Блядство в Польше! Опять о негативном. Пошли-ка покурим. Проветриться хочу!

– Уйдёт, никуда не денется. Он же у тебя не кандидат и не доктор, только магистра и осилил, а у нас тут если что, Толстый вообще проректор. Если поймёт риски, свалит в общагу. Там ему как раз раздолье, пущай юность вспоминает, козлик в огороде, козлик молодой, трясёт бородой, пообедал – ле-бе-дой! Хрен ему теперь, а не стейк-хауз, пущай на лебеду переходит! – гиенил Ян, его несло, – Айда, как раз сейчас самый ништяк!

Вышли на балкон, закурили, наслаждаясь морозным сосновым воздухом.

Снова падал снег. Теперь это не раздражало, а скорее успокаивало. Марго неспешно тянула дым, глядя в небо.

– Мама в детстве говорила, что если поймать снежинку на руку и загадать желание, пока она не расстаяла, то оно сбудется. Хочешь попробовать? – неожиданно спросила она.

Вместо ответа, Ян как-то плавно провёл рукой, ловко повернул ладонь к Рите, предъявил, и коротко сказал:

– Сбудется. Вот увидишь, – Чуть отведя её руку с сигаретой, наклонился к лицу Риты, и поцеловал

Рита прижалась к нему всём телом, её снова охватила страсть, которая казалась уже уснувшей. Она провела руками по его спине, притягивая к себе ещё ближе. Голова поплыла.

– Пойдём? – спросил Ян, когда они наконец оторвались друг от друга отдышаться

– Если ты не прекратишь это, я тебя изнасилую, – прошептала Рита куда-то ему в шею, – идём

Все собравшиеся в зале были всецело поглощены праздником. Даже их соседям по столику было не до кого – Болотова самозабвенно целовалась с Валерой, уже никого не стесняясь, залезла к нему на колени.

Она была его проблемой с сердцем

Миновав чад кутежа, Ян с Марго не заметили, как оказались в номере. Ян только и смог, что повесить на дверь табличку "Не беспокоить!", и щёлкнуть замком, для самых непонятливых. Подхватив такую лёгкую, – снова подумалось, – как птицу, Марго, Сергиевич бережно отнёс её на кровать, продолжая целовать её лицо, её губы. Наверное, мир сошёл с ума. Почему, почему они не делали этого раньше? Куда они смотрели все эти годы, пока не перестали замечать, где начинается один, и заканчивается другой. Самый крепкий тандем, самые лучшие друзья…

Оказавшись с ним в номере, Марго внезапно смутилась. У неё так давно не было секса, ведь Виктор, как оказалось, предпочитал развлекаться на стороне. Кровь кипела, кожа подрагивала от его прикосновений, он мечтала, чтобы он не останавливался, но всё же выдохнула ему в губы:

– Ян, я боюсь.

– Я знаю, – ответил Ян, стягивая с Риты толстовку, – Я тоже, – Снял с себя кофту от термухи и нижнюю футболку, и сквозь полумрак "Президентского" люкса Марго разглядела татуировки на широких плечах Яна, на одном – два дракона, на другом – кистеухаямордатая рысь.

Почувствовав его руки на своём теле, Рита забыла обо всём. Прижаться сильнее. Да сорви уже этот дурацкий лифчик! Её крайне чувствительная грудь жаждала ласки. Она невольно застонала.

Что-что, а лифчики открывать Ян умел. Короткое движение сильных пальцев, и ненужный сейчас лифчик в сторону. Всё сейчас – ненужное, кроме главного. Они уже друг у друга есть

Почувствовав его руку на своей груди, Марго совсем потеряла голову. Она выгнулась, прижавшись к нему всём телом, обхватила ногами поясницу. Откинула голову, простонав:

– Хочу тебя

Она уже была готова, и даже разогревать не надо – иначе их обоих просто разорвёт на атомы. Словно не было двадцати лет непростой жизни, травм и хронических болезней, им словно было снова двадцать. Ян мягко, не торопясь, вошёл в неё, надвинул Риту на себя, горячую и влажную, приподнялся на руках – и время для них остановилось. Он начал двигаться – сначала осторожно, давая ей привыкнуть, почувствовать его. Ощутить ритм её сердца.

Слишком медленно, слишком мало. Ей хотелось быстрее и больше. Она сама начала двигать бёдрами навстречу, ускоряя темп. Как же хорошо. Только не останавливайся. Полный кайф, полная свобода.

Не надо было и говорить – Ян уже не двигался, буквально долбил её, входя глубоко, лишь стараясь не сделать ей больно. Сил словно прибавлялось, хотя их и так было не занимать, несмотря на то, что Ян к своим сорока заматерел, зарос дурным мясом, но не обрюзг и не растолстел. Есть только они, и одно дыхание на двоих. Только бы дождаться, когда она взорвётся, достигнет пика наслаждения. И он чувствует, что она близко, совсем близко, словно бы раскаляясь добела, стонет.

Она откинула назад голову и резко вскрикнула, достигнув пика. Как же её долго не отпускало, несколько минут, не иначе. Перед глазами звезды и вспышки, пока мышцы сами собой пульсируют вокруг него.

И только сейчас он разрешил себе, зарычал, притянув её за бёдра, взорваться самому, чувствуя как её ногти впились в его плечи. Двойка стала единицей, и они замерли, словно растворяясь друг в друге.

– Волим те, – только и выдохнул Ян одно из немногих выражений языка своих прадедов. Снова вдох, выдох, – Люблю, – уже по-русски.

Сознание медленно возвращалось к Марго. Она лежала в объятиях Яна, причём он был сверху, но тяжело ей не было. Его голова на её груди, её пальцы перебирают его волосы. Что он сказал? Люблю? Сейчас она тоже любила, но разве можно считать это настоящим чувством, ведь она только узнала об изменах Виктора, а потому она промолчала, лишь прижалась ещё крепче, гладя его по спине. Хотелось нежности. Она провела рукой по его ягодицам, поцеловала в макушку и прошептав: "позволь мне", мягко перевернулась так, что они оказались боком друг к другу. Хотелось изучать его, целовать. Какой то шрам на плече, небольшой животик. Наконец, она коснулась губами его мнгновенно воспрявшего члена, провела по нему языком и втянула в рот.

Удивительно, поскольку даже в молодости ему всегда требовалась передышка, но сейчас он с удивлением понял, что силы никуда не ушли, наоборот, прибавились.

– Не так, – говорит он, тянет её за плечи, чтобы снова вернуться туда, где уже побывал. Она поддаётся, и он снова входит, только теперь она сверху.

Некоторое время она привыкает, но потом начинает двигаться, вцепились в его плечи, все быстрее и резче. Наклоняется, чтобы поцеловать.

Он целует её, чувствуя – как все эти годы их тянуло друг к другу. Словно их чувства зрели, словно для того, чтобы в момент, когда их семьи разрушатся, наконец увидеть друг друга настоящими.